Валерий Ганичев

 

ФЛОТОВОДЕЦ И СВЯТОЙ

В начале августа в Санаксарском монастыре Мордовской Епархии произойдет духовное прославление великого воина-христианина, адмирала Федора Федоровича Ушакова. Русская Православная Церковь отметит его как ревностного служителя Бога, народа и православного Отечества, явившего собой пример воинской доблести, милосердия и христианского благочестия.

Валерий Николаевич Ганичев, писатель, председатель Союза писателей России много лет занимался изучением жизни, духовных и воинских подвигов Великого адмирала Федора Федоровича Ушакова. Его книги “Адмирал Ушаков” (ЖЗЛ), “Флотоводец”, “Росс непобедимый” рассказывают о жизни и деятельности великого флотоводца. В 1995 году он, собрав многочисленные факты о воинской и духовной доблести, милосердии и благочестии Федора Ушакова, обратился к Святейшему Патриарху Алексию II с просьбой рассмотреть предложение о причислении Ф. Ф. Ушакова к лику святых Русской Православной Церкви.

После длительного и тщательного изучения подвигов, деяний и чудес, сопровождающих жизнь адмирала Федора Федоровича Ушакова, он прославляется Русской Православной Церковью в Санаксарском монастыре. У нашего флота, у воинства, всего православного народа утверждается новый Святой!

Поздравим всех нас с этим важным духоносным событием!

К этому событию выходит в издательстве ИТРК книга “Флотоводец адмирал Ушаков”. Две главы из нее “Его Бог” и “Последние годы” Валерий Ганичев предоставил нам для публикации.

 

Его Бог

Вся жизнь великого флотовождя прошла под благотворным осенением Господним. Он стойко нес Веру, проявлял терпение, великодушие, чистоту. Он был всегда готов положить свою жизнь за други своя, за царя, за христианское Отечество.

Рожденный на Волге, он и крещен был в храме Богоявление-на-Острову и как бы получал благословение на “служение водное”. 13 февраля, день рождения адмирала, приходится между празднованием двух святых воинов-великомучеников: Федора Стратилата и Федора Тирона (8 и 17 февраля), и этим тоже проявилось его воинское призвание.

Земля Ярославская находится на пересечении святых путей Руси, освящена деяниями многих святых подвижников церкви, ратных предводителей.

Через Троице-Сергиеву лавру великого святого Сергия Радонежского, освятившего воинство Дмитрия Донского, Переславль-Залесский, вотчину св. благоверного князя Александра Невского, отвергшего западническое нападение, через Борисоглебск на Устье, где затворник Иринарх благословил на освобождение Москвы от латинян Минина и Пожарского, сюда, на сияющий куполами Ярославль, землю Романовых Кострому и дальше на Кирилло-Белозерск, Холмогоры и Соловки пролегал святой путь русского благочестия, веры и служения Отечеству.

Именно здесь, на земле Сергия Радонежского, Александра Невского, Иринарха, хорошо знали и представляли, как служить Отечеству, которое для живущих тут и воплощало Святую Русь.

Предания, сказы, повествования о героях, подвижниках, святых передавались из поколения в поколение, возглашались с алтарей, приносились богомольцами. Федор Ушаков был усерден в молитве, внимателен к старшим, вслушивался в живое слово старого петровского солдата и неторопливую речь странника, в молитву священника и наставление отца.

Храм, семья, люди Руси — таков был его мир детства.

Затем — Санкт-Петербург, морской кадетский корпус. Мир юношества, мир постижения наук, мир столицы, мир соблазнов. Но Федор Ушаков усвоил знания, постигая столичную жизнь, не впал в порчу, не забыл заветы своих набожных родителей. Успешно закончил морской корпус и произнес присягу, от которой не отступил ни разу за всю свою воинскую жизнь.

“Аз, Федор Ушаков, обещаю и клянусь Всемогущим Богом перед святым Евангелием в том, что хочу и должен ея Императорскому Величеству, моей всемилостивейшей государыне императрице Екатерине Алексеевне самодержице и ея Императорскаго Величества любезнейшему сыну Государю цесаревичу и Великому князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови... В чем да поможет мне Бог Всемогущий!”

И началась его морская служба под высоким небесным покровительством. Послужил на Черном море, “сходил” в Средиземное и здесь получил под начало свой первый большой корабль “Святой Павел”. И неслучайно эти названия святых будут сопровождать его всю жизнь.

Флаг командующего на Черном море он поднял на линейном 80-пушечнике “Рождество Христово”, любил он и свой второй корабль “Святой Павел”, участвовавший в сражении при Фиодониси.

В победоносной русско-турецкой войне и средиземноморском походе корабли эскадры Ушакова тоже носили названия святых.

И это возвышало дух моряков. И их флотоводца. Особенно важно это было в средиземноморском походе, ибо эскадра шла освобождать единоверных православных греков от ига безбожных и разнузданных революционных войск Франции. “Богоявление Господне”, “Святая Троица”, “Казанская Богородица”, “Симеон и Анна”, “Захарий и Елисавета”, “Святой Петр”, “Григорий Великая Армения” во главе с ушаковским флагманом “Святой Павел” — они шли исполнять свою духовно-освободительную задачу с молитвой и именем святых.

Князь Григорий Потемкин, великий русский патриот и созидатель, особо заботился о защите первохристианских святынь, сохранившихся в Крыму, как бы утверждая этим первородство России, ее право владеть этими землями с историческим обоснованием, исполняя завет первосвятителей Руси. Он и в Ушакове увидел ревностного христианина, верой и правдой служащего Отечеству, и с удовлетворением писал императрице: “Благодаря Бога, и флот, и флотилия наши сильней уже турецких. Есть во флоте севастопольском контр-адмирал Ушаков, отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник”.

В боевой инструкции Потемкина Ушакову говорилось: “...Бог с вами! Возлагайте на Него надежду. Ополчась Верою, конечно, победим... поручаю Вас ходатайству Господа нашего Иисуса Христа!” Ушаков и возлагал надежду на Бога, проявляя данный ему воинский и флотоводческий талант во всей мощи. И ясно: только Божиим промыслом и покровительством во всех 40 кампаниях, в которых участвовал, он не ведал поражений и неудач. Это ли не чудо! Такого не было в мировой практике. А рядом с ним тогда действовал победоносный Суворов, который также выигрывал все сражения и с восторгом восклицал: “Мы — русские, с нами Бог!”

Так и сложилась в великом освобождении южных русских земель, в их освоении эта выдающаяся православная троица. Да, они были на разных властных иерархических ступенях, но они были проводниками Божией воли на этих древних православных землях.

Божие Провидение видится и в том, что за последнюю свою блестящую победу на Черном море при Калиакрии Федор Ушаков получает орден святого Александра Невского. Слова молитвы благоверному князю: “Ты в житии твоем ревнитель и защитник православной веры был еси... Ты победил полки супостатов от пределов российских отогнал еси”, — можно в полной мере отнести и к великому адмиралу, воину-христианину Федору Ушакову.

И поэтому свои победы, победы русского флота Ушаков воспринимал как дар Господний, как волю Божию и всегда благодарил Бога за эти дары. После победы у Тендры, когда был взорван и взлетел на воздух флагман турецкого флота и был взят в плен командующий паша Саид-Бей, Ушаков отдал приказ: “Выражаю мою признательность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему моления за столь счастливо дарованную победу; все, кому возможно с судов и священникам со всего флота, быть в церкви Св. Николая Чудотворца в пополуночи и отшествии благодарственного молебна выпалить из корабля “Рождество Христово” из 51-й пушки.”

Гордый Севастополь в эти годы был под попечением Ф. Ф. Ушакова. Да не под наблюдением, а под началом и руководством, ибо Федор Федорович принял главное начальство над портом и народом.

Севастополь! Это город Ушакова. Он был освящен его усилиями, его трудами, его заботами, его именем. Над ним простирается его дух, и в стоянии против врагов закалена воля великого адмирала. Он не сдал бы его никакому врагу, он не уступил бы его никакой чужой воле. И это должно быть заветом для всех поколений моряков.

Под началом Федора Федоровича строились казармы, госпитали, возводились дома, его заботами прокладывались дороги, насаждались деревья, рылись колодцы, благоустраивались рынки, проводились водоводы.

Особым его попечением были церкви, совершение богослужений как на кораблях, так и на суше, в городе, в церкви любимого всеми моряками Святителя Николая “по морю плавающих управителю”. Церковь его он перестроил, расширил. А после русско-турецкой войны он еще больше предавался молитве, и по одному из свидетельств он, несмотря на все свои административные заботы, “каждый день слушал заутреню, обедню, вечерню и перед молитвами никогда не занимался рассматриванием дел военно-судных, а, произнося приговор, щадил мужа, отца семейства многочисленного, и был исполненный доброты необыкновенной”.

Христианские святыни, православные храмы, души родных ему моряков находились тогда на попечении заботника и ревнителя благочестия Федора Ушакова. Он уже тогда мог считаться для этого города, для южного форпоста России, святым подвижником, хранителем, созаботником. И поэтому и сегодня тянутся духовные нити из Севастополя к Санаксарскому монастырю, к мощам прославленного адмирала, воина-христианина.

Особую любовь проявлял адмирал к близким, сослуживцам, морякам: конечно, была требовательная армейская, флотская дисциплина, воинская иерархия, но для служителей морских он был “слуга царю, отец солдатам”, за которым они шли в огонь и воду в прямом и переносном смысле. Он был их наставником, соратником, вдохновителем. Он учил их, вместе с ними разделял трудности и невзгоды дальних походов, рутину ремонтных стоянок. Вместе с ними творил молитву и провожал, по морскому обычаю, вместе с корабельным священником в последний путь в глубины морские. Он заложил основы требовательного, высокого, христианского отношения к моряку, которое и преобладало у замечательных адмиралов и офицеров в нашем флоте.

Особую заслугу в деле православного служения имеет Ф. Ф. Ушаков при освобождении от воинствующего безбожного воинства французской Директории Семи островов Греческого архипелага в Ионическом море в 1798 — 1799 гг. Но дело не только в освобождении (ведь и Суворов освобождал итальянские районы Ломбардии, а те же ушаковские войска — южные области Италии), дело в с о- з д а н и и, впервые после зловещей 300-летней оттоманской оккупации, греческой п р а в о с л а в н о й р е с п у б л и к и, утверждении в ней справедливых порядков и защите там православных святынь.

Именно здесь Ушаков осуществил великую христианскую миссию спасения греческого народа, его православной сути.

Освобождая греческий остров за островом, он опирался на единоверных греков, направляя им собственные “пригласительные письма” и воззвание патриарха Григория V. Греки безгранично верили ему, создавая ополчения, помогая освободить острова, а он твердо держал свое слово, не давая развернуться ни мятежному разбою, ни реваншистскому насилию правящих нобилей, он был добр и отзывчив к населению, объявил амнистию, внимательно относился ко всем жалобам.

Приветствия, которыми обменивались моряки эскадры и местные жители освобожденных островов, поистине знаменательны: “Здравствуйте, православные!” И это было знаком единодушия и доверия друг к другу.

Как триумфатора, освободителя, защитника христианства встречали его жители островов. Ведь французы, пообещав свободу, равенство и братство, не предоставили этого жителям и проявили революционный вандализм и варварство в святых для греков местах, они насмехались над священниками, оскверняли храмы, располагая там казармы, хотели “вытряхнуть” из раки мощи святого Спиридона Тримифунтского, которому поклонялись во всем христианском мире.

Ф. Ушаков не только “вытряхнул” французских безбожников из церквей, но не дал и своим союзникам-туркам покушаться на собственность и драгоценности святынь. Сам же он бывал и молился в православных храмах. Так, на другой день после взятия крепости Корфу, он уже отслужил благодарственный молебен, а 27 марта, в первый день святой Пасхи, назначил большое торжество, пригласив духовенство сделать вынос мощей угодника Божиего Спиридона Тримифунтского. Народ собрался со всех деревень и ближайших островов. При выносе из церкви святых мощей расставлены были по обеим сторонам пути, по которому прошла процессия, русские войска. Гробницу поддерживал сам адмирал, его офицеры и первые чиновные архонты острова. Святые мощи обнесены были вокруг крепостных строений, и в это время отовсюду производилась ружейная и пушечная пальба; всю ночь народ ликовал.

Провожали Ушакова иоаниты со слезами, колокольным звоном, с наградами, на которых писали: “народы сии единогласно возглашают его отцом своим”. Они давали его имя своим детям и обещали не забыть его заслуг никогда.

На островах имелась “Золотая книга”, куда записывали деяния благородных нобилей. В “Золотую книгу” истории Греции должно быть записано и имя Федора Ушакова, ибо он освободил первую территорию Греции после падения Византии, он дал мир и согласие народу Республики Семи островов, заговорившей на греческом языке. Он защитил православие на этих христианских землях.

Особую возвышенную и духовную часть жизни прожил Федор Федорович в конце своего земного существования.

Он не случайно поселился вблизи Санаксарского монастыря, куда звала память и молитва его дяди старца Федора. Нет сомнения, что преподобный Федор в своих молитвах просил Божиего заступничества за своего боголюбивого, Отечеству преданного племянника. А тот, в свою очередь, вдохновлялся духовным подвигом дяди и молился за него. И это их молитвенное общение никогда не прерывалось. Они и легли рядом в могилы, чтобы быть вместе навеки. Оба они были воинами Христовыми и служили Господу на своих поприщах.

Моряк и монах — оба служили Господу и оба исполнили свой долг перед Отечеством.

 

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Ушедший в отставку, на пенсию, на покой человек больших постов, положений, званий почти всегда теряется. Только что ты был в центре событий, разговоров, внимания. Тебя сопровождали и окружали люди, соратники, друзья, доброжелатели, и вдруг — тишина, ехидство, безразличие. Как снова “ввинтить” себя в жизнь, как вызвать со дна жизненного колодца усыхающие силы, прочистить ходы для родников жизнелюбия, интереса, возродить любовь к людям, ведь столько жестокого, уродливого, коварного видано в них? Не всем дано пройти этот последний жизненный отрезок с достоинством и честью. У одних кутежи, измены, ущербность, падения молодости выпирают в старости физическими муками, дряхлостью, распадом чувств. У других наступает период всеотрицания, уничтожающего злословия, самосжигающего сарказма над всем, происходящим без их участия. Третьи не теряют свои положительные качества, а, наоборот, прирастают Верой и Молитвой. У таких, как Ушаков, не только продолжается все лучшее, но в них проявляется еще много невостребованного, а вернее, недоиспользованного раньше милосердия, добролюбия, сердечности.

Седой адмирал не выглядел властным командиром, не сверкал погонами и наградами, приходя в церковь, а приходил почти ежедневно, ставил свечи у икон. Он тихо и незаметно вставал в правом ряду в конце храма и предавался молитве. Если совершалась литургия, он следовал ее ходу, кланялся, повторял слова многих известных ему молитв и песнопений, затем подходил к кресту и так же тихо уходил после благословения настоятеля. Его часто просили остаться на скромную монастырскую трапезу. Он оставался, слушал жития святых, склонялся по окончании еды в молитве, повторяя: “... не лиши нас и небесного Твоего царствия...” И эта мысль о будущем царстве вечном уже не оставляла его во все дни пребывания в Алексеевке Темниковского уезда на Тамбовщине, в трех верстах от Санаксарского монастыря. Там построил он на холме свой дом, из которого созерцал и монастырь, плывущий, как и его “Святой Павел”, в море житейском.

Сам он все больше и больше думал о будущем мире своего пребывания. Старался освободиться от лишних земных забот и проявлял постоянную заботу обо всех, кто приходил и просил о помощи. Адъютант, бывший матрос, ворчал: “Да нешто на всех напасешься, Федор Федорович! У нас у самих скоро ничего не останется”. Адмирал похлопывал его по плечу и напоминал, что хоть “в мале” надо помогать всем страждущим и немощным. А таких на Руси всегда немало было. Особо помогал он и отслужившим морякам и солдатам 1812 года. Они и приходили к дому милостивого адмирала, находили его в монастыре, терпеливо ждали, когда он закончит свои молитвы в келье.

В “Русском вестнике”, издаваемом Сергеем Глинкой, в 1817 году было помещено “Известие о кончине Адмирала Федора Федоровича Ушакова”. Его современник из Пензы со скорбью писал о смерти адмирала: “К душевному сожалению всех тех, которые уважают славу и добродетели знаменитых соотечественников, 1 октября сего 1817 года скончался адмирал Федор Федорович Ушаков. Хотя жизнь его посвящена была трудам и службе на морях, но он дожил до 74 лет... Получив отставку, адмирал Ушаков поселился в поместье... После деятельной жизни сердце, животворное Верою, любит наслаждаться уединеньем. Кто жил для пользы общественной, тому приятно в преклонные лета жить с самим собою и с Богом. Вот для чего покойный адмирал для жительства своего избрал деревню, близкую к святой обители”.

Его дом был открыт для всех жаждущих помощи, для ищущих успокоения, для бедных и убогих. Здесь, в отдалении от прежнего своего дела, он снова проявил высокий талант Человека и Гражданина, милостивца и благотворителя. Современник отмечал это в “Русском вестнике”: “Уклоняясь от светского шума, Ушаков не удалил сердца своего от ближнего. С какой ревностью служил он некогда Отечеству, с таким же усердием спешил доставлять помощь тем, которые прибегали к нему”.

Это истовое моление было замечено всей братией монастыря. Даже через 12 лет после смерти Ушакова иеромонах Нафанаил в письме архиепископу Тамбовскому Афанасию сообщал: “Оный адмирал Ушаков... и знаменитый благотворитель Санаксарской обители по прибытии своем из С.-Петербурга около 8 лет вел жизнь уединенную в собственном своем доме, в своей деревне Алексеевке, расстояние от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомоления в монастырь к служителям божьим во всякое время, а в великий пост живал в монастыре в келье для своего посещения... по целой седьмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неукоснительно, слушая благоговейно. В послушаниях же в монастырских ни в каких не обращался, но по временам жертвовал от усердия своего значительным благотворением, тем же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния... В честь и память благодетельного имени своего сделал в обитель в Соборную церковь дорогие сосуды, важное Евангелие и дорогой парчи одежды на престол и на жертвенник. Препровождал остатки дней своих крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину и верному сыну святой церкви”.

Ушаков молился усердно, поминая ушедших из жизни своих соратников, родственников, случайно встреченных на дорогах людей, желал здоровья живущим и раздавал все, что имел, всем, кто приходил к нему с просьбой, кто тихо надеялся, кто безмолвно стоял с протянутой рукой на паперти.

Но жизнь, однако, не давала уйти от себя. На западной границе выстраивалась темная наполеоновская туча. Федор Федорович оказался в Севастополе. Его пригласили на корабли (на рейде стояли тогда три 110-пушечника), ждали в напряжении оценки: способен ли нынешний флот отразить врага? В воспоминаниях, относившихся к 1865 году, один старый черноморский моряк рассказывает об этом посещении Ушакова: “Посетив флот, Ушаков был на флагманском корабле “Полтава”, осматривал его. Мы, хотя были юны, но хорошо помнили адмирала Ушакова: лицом был светл, седой, согбенный; нам казалось, что он не шел, а бежал по палубе; взглянув на флот, он, по-видимому, был тронут и затем сказал: “Вот если бы у меня были такие корабли...” Ушакову отдали все почести, присвоенные адмиралу флота”.

Когда началась наполеоновская интервенция, в Тамбове, как и в других губерниях, было создано ополчение. Командиром просили стать Ушакова, но возраст, конечно, уже был не таков, чтобы воевать, да еще на суше. Однако следует новый (какой уж по счету?) взнос в помощь пострадавшим от войны.

Современник его пишет: “В достопамятный 1812 год, когда грозныя бури потрясли Отечество наше, не только из Темникова, но из отдаленных мест приезжали многие посетители. Со страдальцами, лишившимися имущества, делился он тем, что обремененных скорбью и унынием подкреплял непоколебимою надеждою на благость небесного промысла”. “Не отчаивайтесь, — говорил он, — сии грозныя бури обратятся к славе России. Вера, любовь к Отечеству и приверженность к престолу восторжествуют. Мне немного остается жить, не страшусь смерти, желаю только увидеть новую славу любезного Отечества!.. Бог услышал моление Россиянина, поседевшего в служении Отечеству, он насладился славою и торжеством России”. Да, прогромыхала победа, от берегов Сены к родным нивам возвращались полки российских солдат, на повозках везли раненых, инвалидов. Разорены были села и города. И снова не скудеет рука адмирала, его взнос идет на лечение, уход и присмотр за покалеченными героями войны 1812—1814 годов, на помощь неимущим.

Темниковский предводитель дворянства Александр Никифоров доносит 15 января 1813 года тамбовскому губернатору о том, что для содержания и лечения больных солдат необходимо 540 рублей, далее он сообщает: “Относился я по изъявленному благодетельному расположению к таковым пособиям (к) его превосходительству, господину адмиралу и кавалеру Федору Федоровичу Ушакову, вследствие чего его превосходительство и представил вышеписаную сумму для продовольствия больных военнослужащих — 540 рублей в мое расположение “.

Сам Федор Федорович в письме обер-прокурору Синода в апреле того же 1813 года писал, что в ответ на обращение императрицы Елисаветы Алексеевны о свершении денежных пожертвований страждущим от разорения, бедствующим и не имеющим жилищ, одежды и пропитания он решил снять все деньги, положенные им под проценты Петербургской сохранной кассе, и отдать на вспомоществование ближним страждущим от разорения злобствующего врага. “Я давно имел желание все сии деньги без изъятия, — писал он, — раздать бедным, нищей братии, не имущим пропитания, и ныне, находя самый удобнейший и вернейший случай исполнить мое желание, пользуясь оным по содержанию... в пожертвование от меня на вспомоществование бедным, не имущим пропитания. Полученный мною от С.-Петербургского опекунского совета на вышеозначенную сумму денег двадцать тысяч рублей билет сохранной кассы, писанный 1803 года августа 27-го дня под № 453, и объявление мое на получение денег при сем препровождаю к вашему сиятельству. Прошу покорнейше все следующие мне... деньги, капитальную сумму и с процентами за все прошедшее время истребовать, принять в ваше ведение и... употребить их в пользу разоренных, страждущих от неимущества бедных людей”.

Образ жизни Федора Федоровича, скромность, щедрая благотворительность делают его уже тогда почти святым для окружения, ему поклоняются, желают многих лет жизни. Искренними и высокими словами заканчивает современник свое слово памяти об Ушакове:

“Он довольно жил для Отечества, для службы и для славы; но бедные, пользующиеся неистощимой его благотворительностью, со скорбью и со слезами говорят: “Он мало жил для нас!..” Я не имел счастья быть свидетелем подвигов Ушакова, но я знал его добродетели, его благотворительность, его любовь к ближним: напоминание о том будет услаждать душу мою и руководствовать к добру. Имя адмирала Ушакова причислилось к именам знаменитых Русских мореходов, а добродетели его запечатлелись в сердцах всех тех, которые пользовались его знакомством в последние годы жизни его, посвященной Вере и благотворению”.

В последние годы он все чаще и чаще пребывал в келье, оставаясь там по приглашению и согласию настоятеля. День, два, а то и всю седьмицу, бывало, не выходил он из кельи: все молился, обращался ко Всевышнему, просил вечного покоя, успокоения души и вечной памяти для отошедших в царствие небесное своих родителей, помня о дяде своем незабвенном Федоре, что позвал его сюда жизнью своей праведной, молитвой непрестанной.

Он молился о Богохранимой России, о спасении от бедствий и нашествия врагов, иноплеменников и иноверных, совершая молитвы против супостатов за Веру, царя и Отечество. Знал, что корабли его — существа неживые, но вспоминал их и благословения просил, как просят благословения и заступничества над домом. И, конечно, молился за своих моряков, что доверяли ему свою жизнь, зная, что он их отец, командир, покровитель и заступник. Молился он и за соратников, офицеров своих, за своих верных капитанов, безгранично преданных ему, исполнивших его волю, служащих вместе с ним Отечеству русскому, и все молитвы его были обращены к Богу, столь щедро оделившему его воинским и человеческим талантом, давшему ему возможность так служить православной Руси, что не было за эту службу укора от народа нашего.

Так под прекрасным духовным знаком молитвы Благотворения и Милосердия закончилась жизнь Великого адмирала.

2 октября 1817 года в соборной метрической книге Спасо-Преображенской церкви было записано: “Адмирал и разных орденов кавалер Федор Федорович Ушаков погребен соборне”. В графе о летах красивой вязью выведено — 75, о причине смерти нетвердым почерком обозначено: “натуральною”, “погребен в Санаксарском монастыре”.

К метрической тетради “приложили руки” соборный иерей, дьякон, дьячок и сторож Семен Никитин. Казалось, о великом адмирале написаны последние строчки.

...Прошли годы, и слава адмирала встрепенулась, стали собираться документы, писаться работы о нем, о боевых действиях флотских эскадр под его началом, в учебниках по военно-морскому искусству отводились главы его тактическим приемам и стратегическим планам. Были учреждены орден и медаль его имени. Писатели и художники восславили его подвиг. Борис Пастернак писал в 1944 году, поражаясь подвигу русского моряка:

Непобедимым — многолетье,

Прославившимся — исполать.

Раздолье жить на белом свете,

И без конца морская гладь.

И русская судьба безбрежней,

Чем может грезиться во сне,

И вечно остается прежней

При небывалой новизне.

И на одноименной грани

Ее поэтов похвала,

Историков ее преданья

И армии ее дела.

И блеск ее морского флота,

И русских сказок закрома,

И гении ее полета,

И небо, и она сама.

И вот на эту ширь раздолья

Глядит из глубины веков

Нахимов в звездном ореоле

И в медальоне — Ушаков.

Вся жизнь их — подвиг неустанный.

Они, не пожалев сердец,

Сверкают темой для романа

И дали чести образец.

Их жизнь не промелькнула мимо,

Не затерялась вдалеке.

Их след лежит неизгладимо

На времени и моряке.

След замечательных побед, великих свершений, героических подвигов наших предков лежит на нас. Не посрамить его, осилить препятствия, осуществить предначертания великой судьбы — наш долг.

В конце книги приведу один немаловажный документ, написанный Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II в 1995 году.

Ваше Святейшество!

В нашей отечественной истории, в общественном сознании все больше проявляется истинных подвижников Веры, глубоко православных людей и сынов Отечества...

Многие годы мне пришлось заниматься изучением жизни и деятельности прославленного флотоводца России Федора Федоровича Ушакова. Ф. Ф. Ушаков был самый выдающийся русский военно-морской начальник за всю историю отечественного флота. Нет сомнения, что все сорок кампаний, которые он завершил, были победоносны по промыслу Божию. Федор Ушаков был глубоко верующим, на кораблях его флотилии ежедневно совершались богослужения, он не забывал говорить в своих наказах о Божьем наказании и милостыни.

Его христианская натура проявлялась в общении с подчиненными ему моряками и сослуживцами. Он постоянно заботился о людях, добывал для них пропитание, одежду, а в случае отсутствия денег у государства, в Адмиралтействе, он отдавал свои, которые ему часто не возвращали.

Ф. Ушаков в 1799 году освободил своей эскадрой Ионические острова от безбожных солдат Французской Директории и создал там Республику Семи островов — первое независимое греческое государство после падения православного Константинополя, предоставив ему необходимые свободы, порядок и греческий язык. При нем были открыты все православные храмы, оскверненные французами. Завершив свой боевой путь, Ушаков поселился у стен Санаксарского монастыря и усиленно молился сам и вместе с братией...

Дальше в обращении приводились многие факты, содержащиеся в этой книге. Заканчивалось письмо так:

Имя его и после смерти являло чудесные представления. Вроде бы забытый и ушедший с исторической сцены и памяти, он вдруг явился народу нашему, армии и флоту в годину смертельных испытаний и вдохновил их на победу против антихристианского воинства. В период Отечественной войны были учреждены орден и медаль Ф. Ушакова, которыми награждались за наиболее заметные подвиги во славу Отечества...

По свидетельству монахов, было немало чудес вокруг захоронения Ф. Ушакова, который лежит рядом со святым подвижником, отцом Федором... В период опустошений и антиправославных гонений захоронение Ушакова не случайно сохранилось в этом святом треугольнике Саров — Дивеев — Санаксар.

Все это позволяет обратиться к Вам и Священному Синоду с просьбой изучить этот вопрос. Нет сомнения, если бы Высшие церковные инстанции пришли к выводу о возможности причисления Федора Ушакова к лику святых Русской Православной Церкви, то наш флот, миллионы плавающих и служащих на нем, как и все воинство, все русские люди, получили бы достойного духовного покровителя, наряду с Александром Невским и Дмитрием Донским.

С глубоким уважением

Член Президиума

Всемирного Русского Народного Собора,

Председатель Союза писателей России,

доктор исторических наук, профессор

В. ГАНИЧЕВ

Патриарх в беседе со мной поддержал это письмо, сказав: “Было бы замечательно, если бы наш флот и наши моряки получили такого небесного покровителя”.

Затем он еще раз объяснил, как тщательно, внимательно, в соответствии со всеми канонами, всегда рассматриваются такие вопросы в церкви. “Но будем надеяться, что это свершится”, — заключил он нашу беседу.

Пять лет неустанно работали священники Мордовской епархии, монахи Санаксарского монастыря, богословы Патриархии — все посвященные, православные люди. Собирались свидетельства, документы, факты проявления чуда. Святость Великого адмирала проявлялась все больше. И вот свершилось...

Великий воин-христианин Федор Федорович Ушаков ныне будет почитаться в месте упокоения, Санаксарском монастыре, земле Мордовской, Тамбовской, во всей России, на флоте нашем как ревностный служитель Бога, народа и православного Отечества, явивший собой пример воинской доблести, милосердия и христианского благочестия.