Уже несколько минут, как опустела лагуна. Волны стали меньше. Они вяло накатывают на камни, отступают, движутся к середине озера и затихают там.
А люди неподвижно стоят на площадке.
- Дело сделано, - говорит Глюк итальянскому офицеру. - Сейчас шеф выгонит зверя на чистую воду и вернется. Весело, а? Не будьте дурнем, переходите к нам - тоже вдоволь натешитесь!
Итальянец молчит.
Вальтер идет к крану, подкатывает его к лагуне. Вот он вытянул шею, наклонился, напряженно всматривается в воду.
- Глюк, иди-ка сюда! - кричит он.
Рыжебородый подходит.
- Вон, возле трапа, видишь?… Да вот же, вот! - Вальтер спрыгивает с сиденья крана, присаживается на корточки у края скалы, показывает рукой. - Ну, видишь?
- Матерь божья! - бормочет Глюк. И вдруг кричит: - Он! Лопни мои глаза, если это не он!
Глюк поспешно спускается по трапу.
- Дьявол! - слышит Карцов его голос, - Никак не дотянусь. Подай мне шест!
- Ногой, - советует Вальтер, - ногой подцепи.
Карцов прижимает лицо к щели между ящиками. Что там они нашли в воде? Впрочем, какая разница? Сейчас главное - выскользнуть отсюда, пробраться к пловцам, накормить их… Но как это сделать? Стоит покинуть убежище, и его тотчас заметят.
Между тем Глюк показался на трапе. Вот он ступил на площадку, торжествующе поднял руку. В руке у него… респиратор!
- Всплыл, - кричит он, - вернулся к хозяину!
Он любовно поглаживает дыхательный аппарат, стряхивает с него воду.
- Гляди-ка! - удивляется Вальтер. - Тот самый?
- Он, Вальтер! - Глюк тычет пальцем в кислородный баллон. - Видишь пятно? Я сам подкрашивал неделю назад.
- В чем дело? - спрашивает Галлер.
Рыжебородый, хмыкнув, подмигивает Вальтеру.
- Пустяки, - улыбается он. - Потеряли аппарат. А теперь, видите, отыскали.
Да, это респиратор, похищенный Карцовым. Подводный тайник был надежен, пока в лагуне не поднялась дикая толчея. Волны выбросили дыхательный аппарат из расщелины. Свинцовый пояс, отцепившись, ушел на дно. Респиратор же всплыл - для этого было достаточно, чтобы в шланге или резиновом мешке осталось немножко воздуха. Следовало тщательнее прикрепить груз.
Карцов морщится. Как осложнилось положение!
- Внимание! - кричит Галлер. - Внимание, Глюк!
Абст появился из-под воды. Он подплывает, тормозит возле площадки, влезает по трапу.
Ему помогают раздеться, поздравляют. Все кричат, перебивая друг друга.
Поодаль молча стоит итальянец.
- Ну вот, спектакль окончен, - с удовлетворением говорит Абст, присаживаясь на камень. - Требуется заключение специалиста. Вам понравилось, лейтенант Пелла?
- Мне было жаль животное. - Итальянец медлит. - Я хочу уйти отсюда.
- Как угодно! - Абст раздосадован. - Я полагал, что у нас состоится разговор. Сегодня еще есть время. Завтра будет поздно. Поздно для вас, лейтенант!
- Нам не о чем говорить.
- Напротив, разговор предстоит важный… Минуту! - Абст обращается к помощнику: - Глюк, откуда этот респиратор?
Пловец виновато объясняет.
- Уверены, что тот самый?
- Да, вот она, отметина. - Глюк поднимает прибор. - Взгляните на горловину баллона, шеф. Краска пооблупилась, я и подмазал. Видите: баллон серый, а подкрашено голубым. Я сам красил, шеф.
- Дайте сюда!
Глюк подает респиратор. Абст осматривает его, пытается отвернуть вентиль баллона.
- Сколько раз говорил, не завинчивайте намертво! Ну-ка, отверните!
- Это не я, шеф…
Абст оборачивается к другому помощнику.
Вальтер качает головой:
- И я ни при чем: Глюк только успел выловить его из воды, как появились вы. Ну, все мы кинулись к трапу… Вентиль был завернут, шеф.
Абст взбешен.
- А клапанная коробка? - кричит он. - Глядите, краник перекрыт!
Кто это сделал? На площадке молчание.
- Кто это сделал? - Теперь Абст говорит тихо, цедя слова. - Выходит, сам водолаз? Спустился под воду и там намертво перекрыл вентиль баллона и кран в клапанной коробке? Зачем? Чтобы тут же, задыхаясь, сбросить с себя аппарат, грузы и пулей лететь к поверхности?… Хотите уверить меня, что так оно и было?
Карцов слышит каждое слово, видит злобную физиономию Абста - тот уже обо всем догадался, видит страх и растерянность на лицах его помощников.
- Я могу рассказать, как все произошло, - продолжает Абст. - Знайте же, респиратор был спрятан на глубине, спрятан, а не панически брошен в минуту опасности. Сперва его аккуратно изолировали от воды, а уж потом затолкали в какую-нибудь щель в скале.
- Для чего, шеф? - шепчет радист.
- Для чего, для чего! - Абст злобно щурится. - Этот тип прикидывался несмышленышем. А под водой он работает не хуже нас с вами! Вот он и запрятал респиратор, чтобы нырнуть за ним, когда придет время… Где он, этот Рейнхельт, или как его там по-настоящему?
- Погодите, Абст, - задумчиво говорит Галлер. - Вот уже несколько раз слышу я это имя… Кто он, где вы его раздобыли?
Абст коротко объясняет.
- Рейнхельт, - бормочет агент, - Ханс Рейнхельт, врач… Выловлен месяца два назад, говорите вы? - И вдруг кричит: - Татуировка на руке - «Ханс»?!
- Да, - отвечает Абст. - Да, и татуировка.
Галлер медленно опускается на камень.
- Сходится все, - ошеломленно бормочет он, - и татуировка и дата, когда он был «убит» часовым, а затем появился здесь. Это русский, русский!…
Пауза.
Первым приходит в себя Абст. Сунув руку в карман, он выхватывает связку ключей. Цела! Несколько торопливых шагов, и он у сейфа в скале. Ключ вставлен в замочную скважину. Поворот ключа. Еще поворот. Сейф раскрывается. Одного взгляда достаточно, чтобы убедиться: здесь все в порядке.
Заперев сейф, Абст медленно возвращается.
- Глюк, унесите излучатель!
Пловцы направляются к крану, чтобы поднять буксировщик.
В эти секунды Карцов замечает у выходного отверстия туннеля Марту.
Видит ее и Абст.
- Ришер! - восклицает он. - Что вы здесь делаете?
Кран рокочет, поднимая из воды буксировщик.
Марта выходит на площадку:
- Я не расслышала, шеф…
- Вы давно вошли?
- Только сейчас… Что-то случилось с передатчиком. Я выключила его и поспешила сюда.
- Глюк, Вальтер, быстрее! - командует Абст. - Закончив, идите в радиорубку. Немедленно исправить станцию!
Немцы, уже снявшие с буксировщика излучатель, уносят его в туннель.
- Мне идти с ними? - спрашивает Марта.
- Отправляйтесь к себе. Кстати, где наш врач?
- Не знаю, шеф. - Марта с готовностью предлагает: - Я разыщу его и пошлю к вам.
- Слышала, - шепчет Карцов, - слышала все. Хочет предупредить меня!…
- Идите к себе, - повторяет Абст. - Запритесь и отдыхайте. Я сам найду его, когда освобожусь.
- Да, шеф.
Марта уходит.
- Советую уйти и вам, - обращается Абст к Галлеру. - Не надо, чтобы он видел вас.
Галлер тоже покидает площадку.
Проводив его взглядом, Абст оборачивается к итальянцу:
- Ну вот, мы с вами одни. Сегодня вы видели немало интересного, не так ли?
- Я хотел бы уйти отсюда, - говорит Пелла.
- Прежде мы побеседуем.
- Что ж, побеседуем. - Итальянец садится. - Этого человека убьют?
- Он был обречен уже в ту минуту, когда оказался у нас. Но какое-то время я испытывал нужду в его знаниях. Сейчас нужда миновала.
- Напрашивается аналогия, синьор.
- Нет никакой аналогии! По крови, по складу ума и образу жизни мы - братья, лейтенант Пелла. А тот - русский! Он коммунист. Значит, мой личный враг и ваш враг, враг всех немцев и всех итальянцев. Вы понимаете меня?
- Допустим. Что же дальше?
- А дальше то, что мы с вами союзники, как бы ни изменились отношения между нашими странами… Италия проиграла войну. К сожалению, положение осложняется и для Германии. Сейчас, когда русские выходят к границам рейха, многие считают, что Германию может постичь участь вашей страны. Однако нация делает все, чтобы предотвратить катастрофу. И я верю: ничто еще не потеряно. На заводах рейха куется новое страшное оружие. Горе тому, на кого оно обрушится.
- Что вы имеете в виду?
- Многое… Завтра, например, сюда придут подводные лодки. Они готовятся к ответственной операции: лодки отправятся бомбить Америку!
- Какая чепуха!
- В священном писании сказано: «Не судите опрометчиво».
- Вы верите, что этот замысел возможен?
- Как говорят юристы: прецедент был.
- Мне неизвестны такие прецеденты. Правда, Бенитто Муссолини мечтал совершить нечто подобное. Но, к счастью, это осталось на бумаге…
- Я имею в виду другое. Нужны факты? Извольте. Февраль 1942 года. Тихий зимний день на побережье США, близ Лос-Анжелоса. За пять минут до захода солнца из-под воды появляется силуэт боевой рубки подлодки. Это японская И-17. Отдраивается рубочный люк. К орудию бегут матросы. Один за другим гремят десять выстрелов. На берегу взрывы, пожары, паника… И это не единственный факт. Самолеты, взлетавшие с японских лодок, уничтожали военные объекты в Ванкувере, а в штате Орегон подожгли леса: грандиозный пожар бушевал несколько дней. Далее, лодка И-25 обстреляла крупную базу американского флота… Конечно, это были булавочные уколы, но и они доказали врагу, что океан - защита не столь уж надежная.
- Вы тоже намереваетесь поджечь где-то лес и разрушить несколько зданий?
- Сейчас все задумано серьезней. Германские лодки выпустят по городам Америки самолеты-снаряды большой разрушительной силы. Корабли в портах будут атакованы людьми на торпедах. Первый объект - Нью-Йорк с его небоскребами и гигантским портом. Бомбы и небоскребы!… Правда, занятно?
- Конечно, я понимаю, чего вы хотите этим добиться. День ото дня дела немцев идут все хуже. Вас бьют и русские и американцы с англичанами. И удары усиливаются. Как быть дальше? Единственная возможность - расколоть лагерь противников, запугать одного из них, принудить заключить мир, и тогда все силы бросить против другого. На востоке этот ваш замысел обречен на провал. Поэтому свои взоры немцы обратили на запад. Чепуха! Я глубоко убежден: обстрел Америки, пусть с воздуха и из-под воды, пусть самый варварский, уже ничего не изменит в ходе войны. Слишком поздно, синьор.
- Как вам сказать… У президента Рузвельта всегда была сильная оппозиция. Немцы имеют за океаном много хороших друзей. Это могущественные люди. Им нужен повод… Они давно ждут повода, чтобы посадить в Белый дом другого человека, более покладистого. Надо помочь им. Тем более, что выборы президента не за горами. Словом, есть все основания для оптимизма. Кто знает, что произойдет, когда под ударами с воздуха станут рушиться нью-йоркские небоскребы, а в портах взрываться корабли с нефтью!…
- Немцы прольют кровь тысяч людей, в большинстве женщин и детей, но ничего не добьются. Вы отлично понимаете, что войной командуют не из Америки. Главное - русские, а тут, я уверен, вы бессильны… Но перейдем к делу. Я устал и хочу спать. Что вам еще угодно от меня?
- Впервые я увидел, как вы работаете под водой лет пять назад. Ваше искусство взволновало меня. Но тогда это была зависть дилетанта. Сейчас я испытываю интерес профессионала. Мне известно, что вы скрывали свой секрет даже от соотечественников. Не в этом ли причина того, что с вами обошлись столь круто?… В день вашего прибытия и сегодня я показал, что тоже кое-чего добился. Мне кажется, я имею право сказать: давайте объединимся!… Вы молчите? Что ж, я понимаю - деловой человек не расстанется с тем, что дорого стоит, не получив солидных гарантий. Такие гарантии будут. Я уполномочен предложить вам чин капитан-лейтенанта военно-морского флота Германии, должность моего заместителя и сто тысяч марок в любой валюте и в любом банке мира.
- А что потребуется от меня?
- Нам нужен отряд пловцов, способных погружаться на глубины сто - сто двадцать метров… Ну, согласны? Могу добавить: приказ о вашем назначении подпишет сам фюрер.
- Что вы сделали с моими товарищами?
- Для вас это нежелательные свидетели. Я отправил их в лагерь военнопленных.
- Ложь, - кричит Пелла. - Они убиты!
И, вскочив с камня, бросается на Абста.
Абст, как всегда, наготове. Точным ударом он валит итальянца на землю, приподнимает, снова бьет, пинает ногами.
- Я заставлю тебя подчиниться, - твердит он в ярости, - заставлю, заставлю!…
Какую-то секунду Карцов в нерешительности. В следующий миг, расшвыряв ящики, он устремляется вперед, сбивает с ног Абста и, навалившись на него, выкручивает руку, которой тот тянется к пистолету.
Подоспевший Пелла стискивает противнику горло. Еще минута - и Абст связан. Его относят в глубь площадки, за стеллажи. Карцов роется в карманах пленника. Вот он выпрямился. В руках у него связка ключей.
- Русский! - Карцов тычет себя пальцем в грудь.
Итальянец стоит рядом, часто кивает. Он уже все понял.
У него разбит нос, повреждена бровь. Он тяжело дышит. Кровь и слезы, смешавшись, текут по его лицу, капают с подбородка.