Итак, мы расстались с братьями на том самом месте, где их ожидала неправедная казнь. Удивились мы вместе с народом их внезапному исчезновению. Но не зря провели год в пещере Абу-али-сина и Абульхарис и прочитали горы мудрых книг. Могущественная сила перенесла Абу-али-сину в Каир, а Абульхарис оказался в славном городе Багдаде.
О прекрасный Багдад! Ты полон радости и всякого соблазна. Абульхарис, забывший за год все удовольствия жизни, вновь нашел их на твоих улицах. В развлечениях Абульхарис потерял было счет времени, но однажды, вдруг спохватившись, он сказал себе: «Остановись, правоверный! Разве в развлечениях смысл жизни? Вспомни — ты ведь много знаешь и многое умеешь!»
И решил Абульхарис построить невиданную баню с сорока куполами на радость жителям Багдада и, конечно, себе не в убыток. Нашел он в лесу огромное дерево, срезал с него сорок одинаковых прутиков и принес их на одну из окраинных улиц Багдада. Потом накинул на каждый прут по полотенцу, прочитал заклинание, дунул на каждый…
И в миг прутья приобрели облик человеческий, и сорок близнецов-красавцев выстроились перед Абульхарисом, готовые выполнить любое приказание своего хозяина. И велел им Абульхарис за семь дней построить огромную баню. И чтобы баня была с сорока куполами, и чтобы под каждым куполом был служитель-красавец, безропотный и безмолвный, и чтобы оказывал он все услуги любому, пришедшему в баню. Словом, должна быть баня в тысячу раз лучше лучших!
И прошли семь дней, и взорам жителей Багдада предстала невиданная баня с сорока куполами. И потянулись в баню бедные и богатые, служивые и торговцы, и не было ни одного, кто, хоть раз побывав в этой бане, не желал бы посетить ее снова. Поражала баня и внутренним убранством, и проворством слуг бессловесных. Никогда в Багдаде не знали лучшего места для отдыха.
Весть о чудесной бане дошла и до падишаха. Мудрый падишах Багдада был человеком любознательным и решил вместе с визирями и советниками посетить диковинную баню. Побывал падишах под всеми куполами, осмотрел все закоулки и понял, что простым смертным людям не под силу за семь дней построить такую огромную баню. Удивили падишаха и сорок безмолвных юношей, похожих один на другого, как капли дождя. Пробовал падишах задать им вопросы, но не услышал от них ответа, хотя любое желание его они выполняли мгновенно. И понял мудрый падишах, что баня эта — не простая, что есть в этом деле какая-то тайна.
Ни с кем не поделился падишах своими мыслями, а, вернувшись во дворец, велел позвать Абульхариса. С большим почтением и всяческим уважением он встретил гостя и стал расспрашивать о бане.
— Как можно за семь дней построить такую огромную баню с сорока куполами? Это не под силу простым смертным, — сказал падишах.
Абульхарис, идя во дворец, взял с собой одного юношу. И кивнув в его сторону, Абульхарис ответил:
— О властелин мой, падишах несравненного Багдада! Есть у меня в услужении сорок таких вот юношей. Любой из них за семь дней сделает все, что угодно, даже воз денег достанет! Они и построили баню!
И сказал падишах:
— О премудрый! Они, очевидно, родные, ведь каждый похож на другого, словно капли дождя. Но почему же эти юноши не говорят ни слова, хотя все понимают, они немые?
И Абульхарис ответил:
— О мой падишах, ты прав, эти юноши — родные братья, потому и похожи. А говорить не умеют, потому что выросли они в лесу.
Так сказал он падишаху, но ни словом не обмолвился о том, что это он вдохнул жизнь в те прутья, которые принес из лесу.
И понял падишах Багдада, что не все рассказал ему гость и здесь есть какая-то тайна. И сказал падишах:
— О премудрый! То, о чем говоришь ты, чудесно и крайне удивительно, но в твоих словах скрыта загадка, и она смутила наш разум. Так открой нам загадку свою.
Абульхарис ответил:
— О мой властелин! Юноши эти очень искусны и каждый из них способен на сорок подвигов. То, чему ты свидетель, — всего лишь один подвиг, а тридцать девять подвигов еще за каждым из них.
И сказал падишах:
— На какие же подвиги они способны? Будь настолько любезен, покажи их умение нам.
— Мой падишах, я готов исполнить твою просьбу, но при одном условии — мы должны остаться одни, пусть удалятся свидетели. — Так сказал Абульхарис.
По велению падишаха ушли из дворца его визири, советники и приближенные, даже слуги ушли все до единого.
— Мы одни теперь, — сказал падишах, — так на что же способны твои юноши?
И ответил Абульхарис:
— О мой падишах! Нет ничего, что не смогли бы сделать эти юноши. Они расторопнее любого расторопного, сильнее любого сильного, смекалистей любого смекалистого. Обрати свой взор хоть на восток, хоть на запад, пожелай, что хочешь, и мгновенья не пройдет, как твое желание будет ими исполнено. Ибо на земле они быстрее водопада, а в небе быстрее ветра, и слово твое, по моему велению, будет для них законом.
А был падишах Багдада человеком знающим и осведомленным в науках, любил разговаривать с мудрецами и учеными людьми и беседа его с Абульхарисом затянулась уже далеко за полночь, И сказал падишах:
— О премудрый! Пусть этот юноша исполнит какой-нибудь подвиг.
И ответил Абульхарис:
— О властелин мой, падишах великий! Приказывай, и я все исполню. Взгляни хоть на восток, хоть на запад и молви только слово.
И сказал падишах:
— Не на запад обращен взор мой и не на восток. Взор сердца моего обращен к прекрасной дочери падишаха Сабы. Строен стан ее, и нет равной ей по красоте. И хотя не видел ее я ни разу, но по одним рассказам полюбил ее несказанно. Добром просил я у падишаха Сабы ее руки, не дал он согласия. С войском ходил я на падишаха, силой хотел взять его дочь, — вернулся ни с чем… Сердце мое сгорает от любви, и никто, кроме дочери падишаха Сабы, не сможет меня утешить. Не поможешь ли ты мне, мудрец?
— О мой падишах! — ответил Абульхарис. — Ты повелел и да будет по-твоему!
И подошел он к юноше, безмолвному и единственному свидетелю беседы с падишахом, шепнул что-то на ухо, и тот мгновенно исчез. И не успел Абульхарис сесть на свое место, как желание падишаха было исполнено: в дверях стояла рядом с юношей несравненная красавица — дочь падишаха Сабы. И было изумление в ее лучезарных глазах.
И воскликнул падишах:
— О премудрый! Не во сне ли я? Не чудо ли свершилось на глазах моих? Неужели возможно такое на самом деле?
И ответил Абульхарис:
— О великий падишах, юноша выполнил твое пожелание, и было это для него одним из легких и простых дел. Может, ты ему дашь более трудное задание?
Но падишах, очарованный девушкой, уже ничего не слышал и никого, кроме нее, не видел. Ее можно было бы назвать луноликой, ее можно было бы сравнить с солнцем, но нет — луна и солнце меркли перед ее красотой. Поэты онемели бы, взглянув на нее, а мудрецы забыли бы все свои знания. Падишах не мог отвести взгляда от красавицы, и сердце его трепетало. И все еще не веря глазам своим, падишах сказал Абульхарису:
— О великий мудрец! Мой разум не в состоянии понять случившегося. Как дочь падишаха Сабы оказалась в моем дворце?
И ответил Абульхарис:
— О мой падишах, кто знает об этом лучше самой девушки?
И обратился он к дочери падишаха Сабы.
— О красавица из красавиц! Будь благосклонна, расскажи нам, как очутилась ты здесь?
— О мой господин, — проговорила девушка сквозь слезы, — вы умны и милостивы, вы простите меня, но сначала я хотела бы услышать ответ на свой вопрос: где я?
Конечно, она, увидев падишаха, сразу догадалась, кто перед ней, но ей хотелось услышать об этом от самого падишаха, и падишах Багдада сказал ей, кто он. И тогда снова заговорила девушка, и голос ее можно было бы сравнить с трелями соловья…
— О падишах среди падишахов! Выслушайте рассказ дочери падишаха Сабы. Во дворце отца моего меня очень оберегали. В спальне, где были рабыни мои и служанки, я не должна была спать. Для меня была построена хижра посреди этой спальни и находилась я там одна, и запиралась хижра на ночь. И сегодня, когда закрыли меня в моей хижре, я, как всегда, готовилась ко сну, и вдруг появился этот юноша, он поставил передо мной мои туфли и жестом предложил следовать за ним. Я очень удивилась, как мог он проникнуть в мою уединенную хижру, но, странное дело, я совсем не испугалась его, надела туфли, и неведомая сила подхватила меня и понесла, и не успела я опомниться, как очутилась здесь.
Нет слов описать благодарность падишаха Абульхарису за его чудодейство. Понял падишах, что не простой человек перед ним. И переполнилась его душа уважением к мудрецу.
Призвал падишах слуг и велел отвести для дочери Сабы лучший из дворцов своих, приказал украсить тот дворец дорогим убранством и дать в услужение самых красивых рабынь.
Остаток ночи падишах провел в приятной беседе с Абульхарисом за вкусными яствами, а наутро, собрав приближенных, сообщил им о свершившемся чуде. И попросил падишах Абульхариса стать его визирем и окружил его достойным почетом. Потом было написано послание падишаху Сабы с выражением самого глубокого уважения, почтения и надежды на благосклонность к высоким чувствам падишаха Багдада к дочери падишаха Сабы. И с дорогими подарками послы отправились в город Сабу…
Не скоро послы падишаха Багдада, следуя из города в город, доберутся до дворца падишаха Сабы, но нам ничто не помешает заглянуть в этот дворец и узнать, что там случилось после исчезновения дочери падишаха…
Когда наутро рабы, охранявшие дочь падишаха, открыли двери ее покоя, они замерли от неожиданности. Девушки в хижре не было, и исчезла она давно, ибо зола в очаге успела остыть. Зарыдала кормилица дочери падишаха, заголосили в ужасе рабыни и служанки:
— О великий аллах! Каким чудом сквозь крепкие стены, через запертые двери могла исчезнуть дочь падишаха?
Плача от горя, рассказали они обо всем владыке…
Пуще ока оберегал падишах алмаз своей души, не было для него большего счастья, чем дочь. Узнав о случившемся, в отчаяньи рванул падишах ворот своих одежд и рухнул наземь без чувств. Очнувшись, падишах велел не медля созвать всех ученых, всех толкователей законов веры мусульманской и всех знатоков природы. Когда все собрались, падишах рассказал о тяжелом горе, постигшем его, и попросил у мудрецов совета.
И вот, посоветовавшись, мудрецы, перелистав страницы волшебных книг, обшарив мудрой мыслью небеса и все глухие закоулки земли, нашли, хоть и с трудом, кого искали, и тут же доложили падишаху:
— О падишах! Нашли мы дочь твою — она в Багдаде, ее туда мудрец доставил при помощи волшебной силы…
От гнева падишах весь побелел, стал сам не свой, и дал распоряженье приближенным:
— Немедленно собрать большое войско, идти войною смертной на Багдад, вернуть домой украденную дочь, а город разорить и сжечь дотла!
Но верные помощники его с ним не согласились. Они сказали:
— Мудрый падишах! Душой и телом мы всегда с тобою. Твое несчастье — наше горе. Но выслушай и нас. Известно всем, что падишах Багдада — могучий и бесстрашный властелин. Просил руки он дочери твоей, ты не отдал, и он, влекомый чувством, великим чувством любви, едва-едва ее не отнял силой. Ты знаешь сам, великий падишах, как трудно было выиграть сраженье. Его любовь сегодня рядом с ним, и он к тебе захочет обратиться, чтоб получить согласие твое на брак, к которому всю жизнь стремился. Не будем горячиться, подождем, тем более, что служит у него Абульхарис, могущественный визирь, с которым мы не в силах совладать. И, — не гневись, великий падишах! — но падишах Багдада — это сила, и с ним совсем не худо подружиться, а, может быть, и породниться даже…
И, подумав, падишах Сабы усмирил свой гнев, дал волю разуму, а разум подсказал, что следует вестей ждать из Багдада. И прошло не так уж много времени, как однажды доложили, что из Багдада прибыли послы.
Обрадовался падишах Сабы, словно бы уже увидел дочь. Он приказал достойно встретить послов, и отвести для них отдельный дворец. Так и было сделано все, как велел падишах — с почетом и уважением были встречены послы, проводили их во дворец, угостили изысканной едой и беседою занимали их всю ночь, а утром пригласили к падишаху.
Торжественно их встретил падишах, приветствуя прибытие послов из славного, далекого Багдада.
Рассыпая слова благодарности в честь благородства падишаха Сабы, послы нижайше поклонились и поднесли посланье падишаха из Багдада и великое множество даров.
Как самых уважаемых гостей на самые почетные места посадили багдадских послов. И, развернув посланье из Багдада, могущественный падишах Сабы отдал его помощникам своим, чтоб вслух они посланье зачитали и чтобы написанное там стало достоянием всех, кто в этот миг читающего слышит. В посланьи было сказано:
«Аллах, за что не знаю, щедро наградил меня любовью к дочери твоей. Добром ее руки не получил я.
И силой взять не удалось. Я был в отчаянье, но мне послал аллах в помощники Абульхариса. Он редкой силой разума могуч. Ему подвластно то, что не подвластно ни визирям, ни даже падишахам. Так за неделю — за семь дней всего — он выстроил в Багдаде чудо-баню; там служат сорок чудо-молодцов, на сорок чудо-подвигов способных. Один из них тебе уже известен. Я даже глазом не успел моргнуть, как дочь твоя из города Сабы в Багдаде очутилась. И это, как признался мне мудрец, для чудо-молодца не трудный подвиг. Абульхарис сейчас мой везирь. Таких, как он, еще не видел свет. Ему известно все, что раньше было, что делается где-нибудь сейчас, и даже, то, что дальше с нами будет.
О падишах великий из Сабы, доверься падишаху из Багдада, и посети нас, как свою страну. Увидишь дочь, а она прекрасна, к твоим услугам наша чудо-баня, любой из наших чудо-молодцов. Подумай сам — зачем нам враждовать? Ведь даже Александр Македонский, оружием завоевав весь мир, скончался, так и не достигнув цели. Каким бы ни был сильный богатырь, но время и его сгибает спину, и он не вечен, и его ждет смерть. Жизнь коротка. Так стоит ли ее на распри, ссоры и на войны тратить? Пришлось нам, к сожалению, воевать. Так пусть тот век, что нам аллах оставил, с тобой мы в дружбе, в мире проживем! Велик аллах!» — так заканчивалось посланье могущественного падишаха из Багдада.
Эти спокойные и мудрые слова дошли до сердца всех, кто им внимал. И без сомнений и колебаний падишах Сабы решил на слово доброе ответить добрым словом, на приглашенье дал свое согласье и стал собираться в дорогу. Немедля отправил он в Багдад посла, умевшего так сладко говорить и любого словом успокоить. Собрали караван с богатыми дарами и снарядили слуг. И пробил час, указанный аллахом, и отправился в Багдад падишах Сабы.
…А падишах Багдада с нетерпением ждал возвращения своих посланцев. И, вернувшись в Багдад, они подробно изложили, как их приветил падишах Сабы, как был он добр, внимателен и вежлив и что на приглашение ответил он согласием и очень скоро должен быть в Багдаде.
Был падишах Багдада рад безмерно. Велел он тут же выставить дозорных, чтобы встретить, как положено гостей. Поговорив с Абульхарисом, чей совет ему был дорог, решил великий падишах, что первой встретить дорогого гостя должна любимейшая дочь. И уж за ней пойдут визири и люди султаната.
Как было решено, так было сделано. Увидев дочь веселой и здоровой, обрадовался падишах Сабы, и слезы, увлажнившие глаза, слезами счастья были. И, не таясь, отцу призналась дочь, что люб ей мудрый падишах Багдада.
Довольны оба падишаха. Один улыбкой радостного гостя, другой — свиданьем с дочерью и тем, что встречен он с почтеньем, достойным падишаха из Сабы.
Представлен падишаху из Сабы был также Абульхарис, Из разговоров понял падишах, с каким он мудрецом ведет беседу, и убедился в том, что правда все, о чем он был до этого наслышан.
И, подумав, падишах Сабы усмирил свой гнев, дал волю разуму, а разум подсказал, что следует вестей ждать из Багдада. И прошло не так уж много времени, как однажды доложили, что из Багдада прибыли послы.
Обрадовался падишах Сабы, словно бы уже увидел дочь. Он приказал достойно встретить послов, и отвести для них отдельный дворец. Так и было сделано все, как велел падишах — с почетом и уважением были встречены послы, проводили их во дворец, угостили изысканной едой и беседою занимали их всю ночь, а утром пригласили к падишаху.
Торжественно их встретил падишах, приветствуя прибытие послов из славного, далекого Багдада.
Рассыпая слова благодарности в честь благородства падишаха Сабы, послы нижайше поклонились и поднесли посланье падишаха из Багдада и великое множество даров.
Как самых уважаемых гостей на самые почетные места посадили багдадских послов. И, развернув посланье из Багдада, могущественный падишах Сабы отдал его помощникам своим, чтоб вслух они посланье зачитали и чтобы написанное там стало достоянием всех, кто в этот миг читающего слышит. В посланьи было сказано:
«Аллах, за что не знаю, щедро наградил меня любовью к дочери твоей. Добром ее руки не получил я.
И силой взять не удалось. Я был в отчаянье, но мне послал аллах в помощники Абульхариса. Он редкой силой разума могуч. Ему подвластно то, что не подвластно ни визирям, ни даже падишахам. Так за неделю — за семь дней всего — он выстроил в Багдаде чудо-баню; там служат сорок чудо-молодцов, на сорок чудо-подвигов способных. Один из них тебе уже известен. Я даже глазом не успел моргнуть, как дочь твоя из города Сабы в Багдаде очутилась. И это, как признался мне мудрец, для чудо-молодца не трудный подвиг. Абульхарис сейчас мой везирь. Таких, как он, еще не видел свет. Ему известно все, что раньше было, что делается где-нибудь сейчас, и даже, то, что дальше с нами будет.
О падишах великий из Сабы, доверься падишаху из Багдада, и посети нас, как свою страну. Увидишь дочь, а она прекрасна, к твоим услугам наша чудо-баня, любой из наших чудо-молодцов. Подумай сам — зачем нам враждовать? Ведь даже Александр Македонский, оружием завоевав весь мир, скончался, так и не достигнув цели. Каким бы ни был сильный богатырь, но время и его сгибает спину, и он не вечен, и его ждет смерть. Жизнь коротка. Так стоит ли ее на распри, ссоры и на войны тратить? Пришлось нам, к сожалению, воевать. Так пусть тот век, что нам аллах оставил, с тобой мы в дружбе, в мире проживем! Велик аллах!» — так заканчивалось посланье могущественного падишаха из Багдада.
Эти спокойные и мудрые слова дошли до сердца всех, кто им внимал. И без сомнений и колебаний падишах Сабы решил на слово доброе ответить добрым словом, на приглашенье дал свое согласье и стал собираться в дорогу. Немедля отправил он в Багдад посла, умевшего так сладко говорить и любого словом успокоить. Собрали караван с богатыми дарами и снарядили слуг. И пробил час, указанный аллахом, и отправился в Багдад падишах Сабы.
…А падишах Багдада с нетерпением ждал возвращения своих посланцев. И, вернувшись в Багдад, они подробно изложили, как их приветил падишах Сабы, как был он добр, внимателен и вежлив и что на приглашение ответил он согласием и очень скоро должен быть в Багдаде.
Был падишах Багдада рад безмерно. Велел он тут же выставить дозорных, чтобы встретить, как положено гостей. Поговорив с Абульхарисом, чей совет ему был дорог, решил великий падишах, что первой встретить дорогого гостя должна любимейшая дочь. И уж за ней пойдут визири и люди султаната.
Как было решено, так было сделано. Увидев дочь веселой и здоровой, обрадовался падишах Сабы, и слезы, увлажнившие глаза, слезами счастья были. И, не таясь, отцу призналась дочь, что люб ей мудрый падишах Багдада.
Довольны оба падишаха. Один улыбкой радостного гостя, другой — свиданьем с дочерью и тем, что встречен он с почтеньем, достойным падишаха из Сабы.
Представлен падишаху из Сабы был также Абульхарис, Из разговоров понял падишах, с каким он мудрецом ведет беседу, и убедился в том, что правда все, о чем он был до этого наслышан.
Умен был Абульхарис, а войско падишаха из Багдада, несметное числом, — непобедимо. И про себя подумал падишах; «Будь дружным с мудрым, мудрым будешь сам, будь дружным с сильным, сильным будешь сам!»
И построил Абульхарис замечательный дворец для гостя. И окружал тот дворец тенистый сад с золотой оградой. И было там все, что может пожелать душа человека.
В беседах, развлечениях, пирах проходили дни. Как-то раз падишах Сабы изъявил желание посетить чудо-баню.
Узнав об этом, Абульхарис при помощи волшебной силы и силы знаний в мгновенье ока рядом с баней создал дивный сад.
Среди разнообразнейших цветов, которым и названий не хватило, благоухали царственные розы. Причудливые кроны деревьев зеленой тесьмой оплели мягкие лианы. Был ароматом воздух напоен, и пели соловья звонкоголосо. Среди ручьев журчащих и фонтанов там были девушки, красивые, как нимфы, и юноши прекрасные стояли, склонивши головы, приказов ожидая.
Все приготовив, Абульхарис привел гостей почтенных с баню. Открылось взору их великолепье сводов, схожих с небесами. Невиданно красивы были стены и потолок, и даже лавки, и юноши безмолвные стояли. Одежды сбросив, падишах Сабы присел на лавку под одним из сводов, и тотчас подошел к нему слуга. И падишах спросил его, не раб ли он, купленный Абульхарисом? Нет, не ответил юноша-слуга, но омывал искусно падишаха. И понял падишах, что все вокруг сотворено необычайной силой, возможно, мудрости, возможно, волшебства. И удивленный падишах воскликнул: — Хвала аллаху, что создал он такого мудреца! После баян Абульхарис провел гостей в чудесный сад. Там собралось, — не много и не мало, — а двадцать тысяч человек.
Здесь были визири, советники, приближенные обоих падишахов. И три дня гостили в саду Абульхариса. Богатые дары преподнес Абульхарис падишаху из Сабы, невиданной красоты дорогие одежды из шелка и парчи, угощал их диковинными кушаньями. Словом, не хватило бы ни перьев, ни чернил, чтоб описать богатство, щедрость и радушие мудреца. И в один из дней Абульхарис попросил у падишаха Сабы его благословения на свадьбу.
И согласно всем обрядам венчался падишах Багдада с прекрасною невестою своей. Влюбленные сердца соединились и падишах Сабы, закончив все дела, к себе домой уехал.
На этом можно и закончить наш рассказ о приключениях Абульхариса, добавив разве только, что стал он главным визирем в Багдаде. А нас уж ждет другой рассказ — о мудром Абу-али-сине.
