Джон ещё раз проинструктировал Свона и Полака, велев всегда находиться в боевой готовности.
— Действовать можем начать в любой день, в любую минуту, — озвучил он положение дел.
После был сеанс связи с сенатором по каналу «А».
Джон не стал сообщать сенатору о выявленной во время перелёта на Марс диверсии, просто попросил, чтобы начальник безопасности базы произвёл дознание по незначительному инциденту.
— Не желаете уточнить, что за инцидент? — сенатор, в отличие от последнего сеанса связи, чувствовал себя спокойно, всем своим видом показывая, что ситуация снова под контролем и у него нет особенного желания опускаться до мелочей. Тем не менее, вопрос был задан.
Джон легко отозвался:
— Господин сенатор, зачем вам детали?
— Вы правы, Малькофф.
Сенатор направил взгляд на тёмный, виртуальный экран своего портативного компьютера, одной рукой быстро нащёлкал на проецируемой клавиатуре приказ, ввёл код цифровой, электронной подписи.
— Отдайте приказ Стрейтону, — велел сенатор.
И тут же громко и противно завизжал принтер, из зева которого вылез лист с бланком военного ведомства. Джон подхватил приказ, пробежал взглядом несколько строк, написанных сенатором. Благодаря этому распоряжению, начальник безопасности базы Тим Стрейтон поступал в полное распоряжение Джона, и обязан был выполнять его приказы.
«Даже лучше, чем я желал», — подумал Джон.
Распоряжение сенатора развязывало Джону руки — он отошлёт Стрейтона на корабль, и провернёт боевую фазу операции «Факел» тихо, не вдаваясь в объяснения ни перед кем. Кампелле хватало хозяйственных дел, а его молодцы геологи мечтали об одном — найти месторождение амания для нужд Союза, и получить огромные, немыслимые наградные.
— Ещё чем могу вам помочь, Джон? — спросил сенатор.
Джон очень хотел спросить о Лу — есть ли новости о ней, послал ли Чёрный Ангел агентов к нему на квартиру в Рейган за свитером Лу, но, скрипя сердце, не произнёс ни слова. Ещё в полёте он принял решение — на Марсе все его помыслы будут направлены на акцию с шахтой федералов.
— Всё идёт, согласно плана, сенатор, — сказал Джон.
— Тогда, до следующего сеанса связи, Джон. Желаю вам и вашим людям успеха!
— Спасибо.
Сеанс связи закончился — экран засветился серой рябью. Джон устало вытер глаза сухими пальцами. Теперь поесть и спать… Нет, сначала вручить приказ сенатора Стрейтону, пусть начинает суетиться, а то у него здесь слишком спокойная жизнь.
Выйдя из комнаты секретной связи, Джон улыбнулся начальнику связи базы Ротону — малорослому, туго сбитому, светловолосому, с простоватым лицом, очень смахивающему на фермера, каких изображает Голливуд в своих фильмах про американскую старину и Дикий Запад.
— Спасибо, Аарон, сеанс связи прошёл в штатном режиме, не смотря на бурю.
Ротон сидел за обширным столом-пультом управления связью и слежения.
— Рад, господин полковник, что вы цените мою работу.
Ротон, хоть и носил громкое звание «Начальник связи базы», как и все здешние начальники, не имел подчинённых, и все обязанности исполнял лично — в случае сбоев или поломок, собственноручно грамотно устранял их.
— Скажите, Ротон, вы же ведёте мониторинг охранного периметра базы федералов?
— Станции «Красные пески»? Да. Ребята-геологи, по моей просьбе, умудрились установить непосредственно перед линией защиты несколько направленных излучателей. Странно, что русские до сих пор их не удалили. Благодаря этим излучателям, мы и обнаружили сбои в охране их периметра, и сразу сообщили на Землю.
— Да, да. Именно опираясь на вашу информацию, было дано внешней разведке подтвердить факты сбоев, а после мы разработали операцию «Факел»…
Ротон согласно кивал.
Джон спросил:
— Когда последний раз был сбой в их защите?
— Две недели назад, господин полковник. Временные промежутки между сбоями всегда разные — бывают очень часто, а вот, пока, у них всё штатно.
— Как только случится новый сбой, Ротон, вы сразу сообщите мне об этом. Просто сразу же — это очень важно.
— Понял, господин полковник. Сообщу, — Ротон нажал несколько клавиш и обернулся к виртуальному, спроецированному сбоку от него, экрану, усмехнулся недоверчиво. — А у них защита отключена, господин полковник.
— Что?! — опешил от такой новости Джон. Неужели настал момент «Икс»?
— Вот, была защита, а теперь нет. Нету.
Джон радостно хлопнул связиста по плечу.
— Отличная новость, Ротон!
— Спасибо.
— Можете сказать, где сейчас находится начальник безопасности базы? Мне необходимо с ним срочно переговорить.
— Сейчас.
Ротон включил вызов, и спросил в ажурный микрофон, укреплённый на треноге, стоявшей прямо на пульте связи.
— Тим, это Ротон. Ты где? С тобой хочет поговорить полковник Малькофф.
— Я в столовой. Пусть сюда идёт.
Ротон посмотрел на Джона.
— Слышали?
— Да, спасибо.
Джон подумал, что в этот временной промежуток у него всё получается само собой — без усилий: и сенатор выдал прекрасную бумагу, и федералы оказались без защиты периметра, и начальник безопасности сидит в столовой, куда посасывающий желудок уже звал очень настойчиво.
«Что ж, звёзды мне благоволят. Мой гороскоп на этот день, видимо, очень оптимистичен… Побеседуем со Стрейтоном, и подкрепимся…».
Джон заспешил в столовую, продолжая думать о своей вере в астрологию. Влияние космоса на каждую человеческую особь в отдельности огромное, как и на народы и государства в целом. До сих пор астрологию не жалуют официально, но все, даже самые отъявленные отрицатели этой науки, знают свой знак Зодиака, и иногда заглядывают в простейшие гороскопы, размещённые в прессе ради привлечения пользователей.
Даже, когда спланировали операцию «Факел», не поленились обратиться к астрологу. Тот, как все его хитрые собратья оракулы, дал двоякий прогноз — вроде, всё пройдёт успешно, но не так, как хотелось бы. Тогда, если здраво рассуждать, какой это успех?
Тем не менее, предсказание сочли благоприятным…
Джон вошёл в просторную, обшитую стальными листами, столовую с десятком прямоугольных, металлических же столов. Кивнув сразу Стрейтону, он, первым делом направился на кухню, к столу с набором блюд сегодняшнего ассортимента. Взяв пластиковый разнос, Джон выбрал лёгкий салат и бобы с говядиной в томатном соусе, в высокий прозрачный стакан набрал из кулера холодной колы, и бросил туда дополнительно пару кубиков пищевого льда.
Подойдя к столу, за которым сидел начальник безопасности, Джон спросил с лукавой усмешкой:
— Не помешаю?
— Присаживайтесь, Джон. Будет не так скучно. А то вкушать пищу в полном одиночестве не так приятно, как с хорошим собеседником.
Джон не стал «тянуть кота за хвост», сразу приступил к главному, только поставив разнос на стол — протянул Стрейтону лист с приказом.
— Это вам, Тим.
Стрейтон удивился, отёр руки и рот салфеткой.
— Что это?
— Распоряжение из военного министерства.
— Сенатор не забывает нас? Лучше бы прислал новые подшипники для ворот внешнего шлюза. Из-за их медлительности, мы здорово теряем кислород и тратим много энергии на восстановлении нормальной температуры.
— Может, стоит отказаться от внешнего шлюза, выходить из базы в скафандрах, как делают федералы?
— Это забота инженеров, — Стрейтон раскрыл сложенный пополам лист, быстро прочёл, усмехнулся, не показывая эмоций. — Вот оно как. Вы теперь главный!
— Успокойтесь, Тим. У меня своё дело — операция «Факел». А у вас — забота о нашей безопасности.
— Да, да, — Тим отозвался рассеяно; всё-таки, приказ о переподчинении его озадачил и расстроил.
Джон отпил колы из стакана. Подцепив вилкой затейливую салатную нарезку — зелёные, жёлтые, красные кольца лука, сладкого перца, помидоров и ещё чего-то, внимательно понюхал её — в ноздри ударил резкий, пряный аромат экзотической, непривычной приправы.
— Ешьте, не сомневайтесь, господин полковник, блюда отменного качества. Много, конечно, приправ, особенно карри, но таков уж наш повар Райс — он пакистанец. После объединения Большого Индостана, вместе с семьёй эмигрировал в Европу, там не задержался — попросился в хозяйственную службу Министерства Обороны, чтобы получить гражданство Союза. Оказался здесь. Ничего. Стряпней его мы довольны. Ешьте, господин полковник!
Джон мотнул головой, опуская вилку с салатом обратно на тарелку.
— Всё-таки, обиделись, Тим? Я же говорю, этот приказ — простая формальность. Я занимаюсь своими делами, вы — своими.
— Могли бы обойтись без такой формальности, если всё так просто, — Стрейтон уже не смотрел на свой аппетитный, не доеденный, бифштекс с кровью, а пытливо изучал Джона. Ему было ясно, что распоряжение сенатора — дело рук только прибывшего на базу полковника, и он ощущал в этом своеобразную, изощренную подлость. Приехал, сразу поставил себя выше всех — король из Министерства, «шишка на ровном месте», будет теперь командовать, отдавать приказы с умным видом высшего всезнайки…
— А всё совсем не просто, Тим, — сказал Джон, и сделал новый глоток из стакана с колой — лёд начал потихоньку таять, и газированный напиток становился более пресным, теряя сладкую терпкость.
— У вас не просто, господин полковник? — продолжал ехидно, зло упорствовать Стрейтон. — Или у нас на базе?
Джон усмехнулся, отправил в рот соломку салата, и следом подцепил бобы с говядиной. Томатный соус обжёг нёбо и язык — пакистанец Райс, помимо приправы карри очень жаловал жгучий перец чили…
Пришлось сразу запить холодной колой.
«Хочешь дуться — дуйся», — подумал на показательную обиду Стрейтона Джон. — «Будет, всё равно, по-моему. „Упорствуешь в своих заблуждениях? Отправляйся на костёр!“, — основное правило средневековой католической инквизиции. Хочется принижать себя — пожалуйста. Я буду тоже упорен, разыгрывая роль либерала».
— Не просто, и у вас, и у нас, Тим… У меня к вам настоятельная просьба — провести служебное расследование инцидента.
— Инцидента? — Стрейтон недоумённо хмыкнул.
— Да, инцидента, если можно так назвать происшествие, случившееся во время перелёта к Марсу. — Джон снова повторил манипуляцию — салат, жгучие бобы с говядиной, ломтик мягкой булочки и глоток холодной, остужающий остроту колы. Успел умилиться себе: «Ем, как чистокровный гражданин Союза, а не приспособленец-перебежчик!».
— Что же случилось, полковник?
Джон, про себя хмыкнул: Стрейтон уже начал «остывать» — назвал его полковником без обращения «господин».
— Произошла диверсия, — как можно проще, произнёс Джон.
— Диверсия! — Стрейтон округлил глаза, удивляясь неимоверно.
Джон его понимал — шпионы, диверсанты — это мания всех контрразведчиков!
Джон кивнул.
— В начале полёта мы проверили своё оборудование, Тим. Свон — мой капрал — он всё проверил. А в пути выяснилось, что оборудование выведено из строя — неумело и, показательно, открыто, чтобы сразу нам стало понятно, что нам вредят… Оборудование Свон починил за сорок минут… Смысл такой диверсии мне не понятен. Кто мог такое сделать и зачем? Это кто-то из экипажа совершил, Тим! И он смог вскрыть контейнеры с моим кодом! Неужели мой код такой простой? Мне его придумывали в спецотделе космической разведки! А его вскрыли, Тим!
— Вы своим людям доверяете, Джон? — сразу же впился взглядом прямо в глаза Джону Стрейтон.
Вот этого-то изначально и опасался Джон — зачем ехать чёрти куда, когда можно с удовольствием искать врагов здесь, в тепле и уюте базы? Правильно он поступил, заручившись поддержкой сенатора.
— Капралы Полак и Свон — мои люди, этим всё сказано, Тим.
— Всё равно, мне придётся с ними побеседовать. Выяснить детали диверсии.
— Согласен, Тим. А после, прошу вас, произвести срочное расследование на корабле. Мы должны знать, кто враг.
Стрейтон задумчиво вернулся к поеданию своего бифштекса.
— Ваше мнение, Тим? — спросил Джон.
Начальник безопасности пожал плечами, заговорил с сомнением в голосе:
— Странное дело. Очень странное, если всё случилось так, как вы мне обрисовали. Я сейчас тоже недоумеваю, зачем потребовалась показательная, но бесполезная диверсия? Сразу много вопросов. К чему такая акция? Зачем её провели, вообще, и кто?
— В этом вам и придётся разобраться. И очень быстро. Тим, времени у нас в обрез!
— Что ж, займусь этим без промедления, — дожевывая последний кусок говядины, вытирая рот салфеткой, произнёс Стрейтон.
Джон молча кивнул — отлично!
В одиночестве он закончил свой «огнедышащий» обед, а после направился в общий зал отдыха базы, где, со слов Кампеллы, размещался бар.
Это был просторный, уютный зал, укутанный полумраком, и периодически «прорезался» громкими, отвратительными «воплями» игровых автоматов, затаившихся в дальних нишах. Здесь было весело — звучала ритмичная музыка, геологи и хозяйственники пили пиво из маленьких, стеклянных бутылок, а кое-кто прикладывался «серьёзно» — сидя за высокой стойкой из тёмного, морённого дерева, не спеша «дринкали» виски и ром. Кто-то курил искусственные сигареты, пыхая безвредным, ароматическим дымом. В дальнем углу Джон увидел своих «орлов» Свона и Полака — они восседали на мягком диване, за низким, круглым столиком с коктейлями, и Стрейтона, засыпавшего их вопросами «по делу». Стрейтон периодически наливал себе из плоской, высокой бутылки в бокал тёмного стекла шотландский скотч. Он похахатывал, и выглядел очень довольным, словно перед ним сидели не капралы армии Союза, участвующие в строго секретной, государственной важности, спецоперации, а мальчишки, пойманные за мелкой, дворовой пакостью. Он «владел» ситуацией, и ему это нравилось.
Джон его сразу «просчитал», этого засидевшегося в «провинциальной глуши», амбициозного служаку, потому и решил, на всякий случай, на время проведения своей операции, удалить. Пусть там роет, на корабле… Хотя, загадка полётного происшествия тоже не отпускала его — что же там произошло? Что-то немыслимое!
Диверсия на союзном корабле, пусть и мелкая… Он знал, о таких происшествиях контрразведка не велела болтать, но… Какой-то пацифист? Зачем вы военную гонку переносите на Марс? Могло быть такое? Могло… Джон теперь готов был к любому. Мир, в последние годы, стал совершенно не предсказуем… Каждого индивидуума не просчитаешь… Теперь следовало не думать об этом, пусть это будет теперь головной болью Стрейтона.
«Тим наслаждается своей работой. Что ж, пусть позабавится, перед продолжительной, дальней командировкой на причал», — подумал о Стрейтоне Джон. Своих капралов он, как следует, проинструктировал заранее, что следует говорить начальнику безопасности базы, чтобы он понял, что здесь, на базе, он ничего не «нароет», что все «подозреваемые» — на корабле, и поспешил бы туда.
Джон очень надеялся, что уже ночью Стрейтон отправится на марсоходе на далёкий космический причал, а он, этой же ночью, невзирая на бурю, сможет выехать к охранному периметру федеральной станции «Красные пески».
Сейчас ему требовалось попытаться наладить контакт с завсегдатаями базы. А как это можно было сделать проще всего? Он решил пойти по самому лёгкому пути.
Он подошёл к барной стойке, на которой лежал пульт управления музыкально-визуальным центром.
Джон убавил громкость музыки.
Все, находившееся в зале отдыха, обратили на «наглеца» удивлённое внимание: «Как посмел?!».
Джон расплылся в подкупающей улыбке, громко почти прокричал:
— Друзья! Сегодня я, Джон Малькофф, и два капрала — Свон и Полак, прибыли на вашу гостеприимную базу. Мы должны проставиться!
— О-о-о!!! — обрадовано загудели отдыхающие.
— Сегодня вся выпивка за мой счёт, друзья! — прокричал Джон.
— О-о-о!!! А!!! — обрадовались геологи.
«Контакт установлен», — решил Джон, снова делая звук музыки громким.
Он улыбнулся скучающему субъекту, пившему виски.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Алекс Кантор. Медик.
— Джон Малькофф.
— Виски?
— Пожалуй, — Джон пожал плечами. Граммов двести, двести пятьдесят он осилит без вреда для дела.
Тут же подошёл смуглокожий, явно индийского происхождения, субъект с пустым бокалом в руке.
— И мне, Алекс… Можно пить, когда угощают! Как вам моя стряпня, Джон? Я Рахан Райс — повар. Кок!
В космосе повара любили морскую терминологию.
Джон улыбнулся.
— Отличная еда, Рахан!
— Спасибо!
— Рахан! — построжал медик, наполняя виски и его бокал. — Меньше слов! Не тормози процесс! Мы с Джоном пьём!
— И я с вами!
— Так пей! Вы, индусы, любите много болтать!
Джон чокнулся с бокалами медика и повара, и вдруг ощутил в сердце укол тоски. Давно, очень давно, он уже это слышал, когда только «перебрался» из Федерации в Союз: «Больше дела, Джон! Шевелитесь! Вы, русские, любите много болтать!..».