Илона Бережная. *

На просторной приречной Лонгарской равнине вовсю бушевала весна. Половодье вскрыло льды на реках, всё что могло разлилось безбрежно вокруг, так что невозможно стало перебраться с одного берега любой реки на другой. Жизнь в крае замерла, пережидая буйство стихии. Весна света сменилась весной воды и всё вокруг звенело капелью и ручьями.

В воздухе стояли одуряющие, кружившие голову запахи подтаявшей сырой земли и снега, а в дверь землянки баронессы Изабеллы де Вехтор, поздним весенним вечером в совсем неурочное время раздался негромкий, чётко акцентированный стук уверенного в себе человека. Сидевшая за столом в большой гостиной зале молодая женщина, в накинутом на плечи домашнем шёлковом халате, недоумённо подняла голову, явно никого не ожидая в столь поздний час, и, внутренне насторожившись, кивнула головой десятнику из охраны, послав того открыть дверь.

— "Кого это допустили в пределы внутреннего охраняемого периметра так поздно", — удивлённо полумала Белла.

В едва приоткрывшуюся дверь, вместе со звуками позднего городского вечера, спокойно отстранив рукой настороженного ящера, вошла та, которую Изабелла меньше всего готова была здесь и сейчас видеть.

— Ба-а, — немного озадаченно протянула Изабелла, разглядывая позднюю гостью. — Никак сама Илона Бережная решила почтить нас своим присутствием, — насмешливо заметила она, с интересом её рассматривая. — А где же знаменитая арестантская роба которую чуть ли не со скандалом пришлось сначала заставлять одеть, чтоб не позамерзали в своих лёгких летних тряпках, а потом не смогли с вас снять? Никак, решила немного приодеться в нашем ателье? — с лёгкой усмешкой на устах поинтересовалась баронесса, разглядывая тряпьё, в которое была теперь одета вошедшая гостья.

Что-то я смотрю, ваши нынешние наниматели не торопятся вам предоставить новую рабочую одежду, — усмехнулась она, в открытую уже рассматривая рваньё, в которое та была в этот раз одета. — А старое, куда умудрились деть?

— Продала, — флегматично бросила Илона, бесцеремонно устраиваясь за столом, напротив баронессы.

— Неужто нашёлся покупатель на ваше старьё? — насмешливо вопросительно подняла брови Изабелла.

— Не поверишь, но наше старьё по стоимости превышает всё то, что мы здесь можем заработать за целых два месяца, — усмехнулась Илона. — Спасибо вашим ящерам, да и вам, что не отобрали рабочую одежду.

Когда они предложили продать мои тряпки за вполне приличные денежки, я поначалу подумала, что ослышалась. А потом решила с ними расстаться. Кто ещё подобное предложит. Да и деньги нужны, домой собираюсь, — тут же пояснила она. — Хотя странно, — задумчиво посмотрела она на баронессу. — За что они платили, непонятно. Тряпки и тряпки, чего в них такого. Или это не просто тряпки? — замерла она, не сводя с хозяйки глаз.

Ну да ладно, — безмятежно махнула она рукой, цепкие, внимательные глаза её при этом настороженно блеснули. — Может быть, потом разберёмся? — вопросительно посмотрела на баронессу, и, не дождавшись от неё никакой видимой реакции, продолжила. — А пока мне деньги нужны. Сами понимаете, и там, и здесь, без денег жизнь не сладкая. Да и везде оно так, как вы сама госпожа баронесса прекрасно представляете. Хотя, вам то чего безпокоиться. У вас денег полно. Да и муженёк ваш не из бедных будет. У вас, баронесса, нет такой нужды зарабатывать их в поте лица своего.

— Избавьте меня от необходимости выслушивать ваши бредни, — холодному тону, Изабеллы позавидовала бы наверное сама Снежная Королева, настолько от неё в этот момент повеяло стужей. Впрочем, никакого видимого эффекта её голос не принёс. С совершенно независимым видом гостья просто пропустила её тон мимо ушей.

Заинтересовавшись, было незваным появлением амазонки, Изабелла, едва услышав жалобы, сразу же потеряла к ней интерес. Да и любые намёки на своё замужество, мгновенно выводили её из себя. И теперь единственная мысль, которая ясно читалась на её лице, это было отчётливое желание немедленно выгнать за дверь позднюю гостью.

Однако, амазонка, прекрасно представляя себе характер баронессы, поспешила заинтересовать её своим посещением:

— Мы тут с девочками немного подумали и решили всё-таки принять ваше предложение, — перебила она только собравшуюся что-то сказать Изабеллу.

— Какое предложение? — настороженно переспросила Изабелла, мгновенно про себя решив немного подождать с изгнанием. — Я лично вам в последнее время ничего не предлагала. Да и видеть я вас здесь, откровенно говоря, не ожидала, да и откровенно говоря не горю желанием что-либо предлагать. Насколько мне помнится, вам было запрещено появляться в городе.

— Горсовет снял это ограничение, — отмахнулась амазонка. — Давно снял. Практически сразу же как только мы после освобождения появились возле города. Удивляюсь, дорогая баронесса, что это для вас новость.

— Поскольку оно мне неизвестно, то посидите пока под арестом, — оборвала её Изабелла, подымаясь из-за стола и делая знак, настороженно стоящим по бокам амазонки ящерам.

— Оставьте её!

Голос, неожиданно раздавшийся от входной двери, мгновенно остановил ящеров, сваливших уже позднюю гостью на пол и заламывающих ей руки за спину.

Удивлённой баронессе, в широко распахнутой двери землянке, предстал её Советник, сопровождаемый профессором, как раз входившим следом за ним и закрывающим тамбур входной двери.

— Оставьте, оставьте, — кивнул он ящерам, вопросительно глядящим на баронессу.

Аккуратно повесив свой плащ на вешалку, он, обернувшись, с удивлением обнаружил, что никто из ящеров на его слова никак не прореагировал, молча глядя на баронессу и ожидая её реакции.

— Однако, — удивлённо воззрился он на неё. — Да они слушают только вас, дорогая Изабелла, — удивлённый профессор с интересом разглядывал ящеров, замерших со скрученной на полу амазонкой. — Прикажите им отпустить её. Она сказала правду, — покивал он. — С сегодняшнего дня амазонкам вновь официально открыт свободный доступ в город. Да, честно говоря и раньше-то не особо строго этого правила придерживались. Так, одна видмоть была.

— Вот как? — поражённо посмотрела на него Изабелла. — Случаем, не этим ли вызван ваш столь поздний визит, дорогой Советник, — мрачно поинтересовалась она.

— Да отпустите вы её, — снова кивнул на скрюченную амазонку профессор.

По молчаливому кивку баронессы, ящеры мгновенно ослабили хватку и амазонка, кряхтя и постанывая, медленно поднялась на ноги, демонстративно отряхивая от несуществующей пыли своё рваньё.

— Как-нибудь встретимся на узкой дорожке, — недобро взглянула она на ящеров. — Тогда посмотрим, кто кого умеет лучше ломать.

— Не обращайте внимания, дорогая Илона, — улыбнулся профессор. — У них служба такая, охранная. Скажите спасибо, что вам ещё чего-нибудь не сломали. Это у них запросто. Сколько я их с Корнеем не дрессирую, сколько не ругаюсь, а они всё равно сначала ломают что-нибудь, а только потом начинают разбираться. Нелюди, что с них возьмёшь, — с совершенно ханженским видом посетовал он. — Так что, вам ещё повезло, что все кости целы остались.

— Спасибо, — насмешливо склонила голову амазонка. — Спасибо за то, что, зайдя по нужному вам делу, ещё и целой отсюда выбралась.

— Если это связано с мифическим предложением, то выражайтесь конкретней. Что за дело, что вы собираетесь принять. Коротко и чётко, — раздражённо посмотрела на неё Изабелла

— Действительно, — следом поторопил амазонку Советник. — В чём причина вашего нынешнего сюда визита? Мы бы хотели услышать внятную причину, по которой вы явились в дом баронессы в столь поздний час.

— Для деловых визитов существует другое время. Признаться, не ожидал я вас здесь увидеть, не ожидал.

Амазонка, демонстративно тихо постанывая и кряхтя, принципиально как бы не обращая внимания на так и стоящих у неё за спиной ящеров, снова уселась на прежнее место, с которого её сдёрнули, и неожиданно уверенным наглым тоном заявила:

— Меня кто-нибудь накормит в этом доме, или мне так и сидеть весь вечер голодной.

— Что же тебя не накормили Голова со Старостой, — безразлично поинтересовалась баронесса, даже не двинувшись с места. — Кажется, это на них ты последнее время горбатилась? Или я ошибаюсь?

— На них, на них, родимых, — покивала головой амазонка. — Оттого и пришла в такое рваное состояние. Ну, так меня кто-нибудь покормит? — снова громко напомнила она о себе, поворачиваясь к стоящим рядом с ней профессору с Советником.

— Не кричи, — поморщилась недовольно Изабелла. — Где тебя обучали нормам приличия. Никто тебя здесь кормить не будет. Так что говори зачем пришла или убирайся.

— Ну зачем же вы так, баронесса, — Советник махнул рукой кому-то, показавшемуся на миг в распахнутой двери, ведущей на кухню, и, пройдя за спиной амазонки, пристроился напротив неё за столом.

Наша уважаемая Илона ведь не просто так пришла к нам в гости. Я вас правильно понимаю, — слегка склонив голову в полупоклоне, он бросил на амазонку внимательный, заинтересованный взгляд. — Насколько нам всем помнится, расставание наше было не слишком то дружественным, — продолжил он. — И после вашего ухода многие наши объекты просто встали. Так что, поведение баронессы имеет вполне объяснимые причины, а ваше здесь появление весьма странно. Не находите? — вопросительно посмотрел он на неё.

— Нет, не нахожу, — лишь слегка качнула головой Илона. — Всё течёт, всё изменяется.

— Что же у вас изменилось? — поинтересовался Советник, наблюдая, как неслышно появившийся возле стола невысокий, щупленький мальчонка казачок, на время отсутствия Васятки, взявшийся исполнять его функции, быстро расставляет на столе столовые приборы. — Поведайте нам свою тайну госпожа Илона. Что случилось такого, что сама госпожа Илона Бережная, сотник Речной Стражи, изволили нас посетить, в сей сирой юдоли печали, — обвёл он широким жестом полупустое помещение гостиной, занятое по центру единственным столом с несколькими стоящими по кругу стульями.

— Бывший сотник, — усмехнулась Илона.

— Не торопитесь отвечать, — остановил он Илону, поднявшую было голову от тарелки с какими-то холодными закусками. — Вы кушайте, кушайте, — кивнул он головой, внимательно наблюдая за ней.

— Вас что, действительно не кормят? — растерянно спросил он, чуть погодя, глядя на то, как Илона старательно наворачивает холодные колбаски, жадно заглатывая большие куски непережёваной колбасы. И пытаясь скрыть удивление, осторожно ещё раз спросил? — У Головы не кормят, что ли? Или вам так мало платят что вы недоедаете?

— То, чем там кормят, у вас собаки есть не будут, — хмыкнула Илона, откидываясь с довольным вздохом от стола и продолжая жадно шарить по нему голодным взглядом. — Да, — протянула она, с трудом отводя голодный взгляд. — Только зайдя к вам в гости, вспоминается старое доброе время, когда мы строили вам дорогу. Девочки до сих пор с теплом вспоминают что кормили нас там, в вашем плену, не в пример лучше, чем нынче на свободе.

Изабелла, так молча и наблюдавшая за жадно насыщавшейся амазонкой, наконец не выдержала затянувшейся прелюдии и решила поторопить её:

— Так чем же вызван ваш приход, дорогая Илона, — ядовитым голосом поторопила она амазонку. — Если вы пришли к нам обедать, то выбрали не самое лучшее время и место. Уже довольно поздно и вам пора возвращаться обратно к своим обязанностям у Ваших нынешних нанимателей. Если не ошибаюсь, то вам завтра с раннего утра на работу. Так что вываливай с чем пришла или проваливай, — добавила она враждебно.

Илона, внимательно посмотрев на враждебно глядящую, на неё баронессу, тяжело вздохнула, окинула ещё раз, так и не насытившимся голодным взглядом пустой уже стол, и снова тяжело вздохнув, проговорила:

— Решили мы с девочками принять ваше предложение по поводу найма на работу по специльности. Кто-то может устроиться в городе на хорошей работе, а у нас, вот, не получается. Нашим нынешним работадателям надо чтоб мы под них прогибались, а у нас, — Илона криво ухмыльнулась, — спины не гнутся. Закостенели видать за давностью лет, — проворчала она. — Да и когда смотрят на тебя, как на холопку, не всем это нравится.

Но и со строительством дороги больше связываться как-то неохота. Землекопы из баб сами знаете — аховые.

Единственно, что хорошо у нас выходит, так это воевать. Да, да, — повернулась она к насмешливо хмыкнувшему профессору. — То, что нас так легко разгромили там, на Девичьем поле, это не в счёт. Такое у всякого может быть, и подобное с нами вам уже не повторить. Так что, не обольщайтесь. Да я думаю, что вы и сами это прекрасно понимаете. Поэтому, вот моё предложение. Вы нас нанимаете на то самое дельце, о котором тогда говорили, если оно, конечно, ещё не отпало, ну, а мы, со своей стороны, постараемся его максимально эффективно и быстро выполнить. В меру своих сил и возможностей, — сухо добавила она.

Ежели же оно уже отпало, то мы готовы рассмотреть и другие ваши подобные предложения.

— И сколько же вас таких, у кого не получается устроиться в городе? — с холодным любопытством посмотрел на неё Советник. Глаза его прищурились и в них заплясал огонёк неподдельного интереса. — Хотелось бы нам это знать.

— Со мной вместе, под сотню человек наберётся, — бросила на него косой взгляд Илона. — Остальные как-то худо-бедно пристроились и вполне довольны своим положением. А кто если и недоволен, то молчит. Хотя к описанию их нынешнего положения слово "худо" ближе, чем определение "бедно". Так что, если у нас с вами дело пойдёт, то, думаю, и они присоединятся. А это, худо-бедно не менее трёх полных сотень не самых плохих в этом мире вояк будет.

— Значит, домой никто из вас не собирается? — Профессор, сидя напротив неё, внимательно наблюдал за её поведением.

— А что нам там делать? — раздражённо хмыкнула Илона. — Обратно в стражу нас уже точно никто не примет. Это нам популярно первым же делом добрые люди разъяснили, — Илона как-то нехорошо, зло улыбнулась. — А после того как история с разжалованием нашего командира Тары стала среди пленных широко известна, благодаря попавшим к вам в плен ветеранам легиона после последнего набега, это уже очевидно для всех нас.

Богатств ни у кого из нас нет. Иначе не сидели бы мы в вашем городе вплоть до настоящего времени.

На праздную жизнь, как вы понимаете, ещё не успели себе заработать. А теперь и не возьмёт никто на работу бывших пленных, опозоривших гордое звание воительницы. Так что делать дома нам совершенно нечего, и жить там не на что.

А с такими деньгами, что платят нам в вашем городе, мы и здесь не заработаем.

— Щас расплачусь, — буркнула себе под нос Изабелла, глядя на неё мрачным взглядом. — Надо было соглашаться, когда предлагали, а не теперь приходить и ныть, что мало платят, да кормят дерьмом, что собаки не едят.

Илона, бросив на Изабеллу сумрачный взгляд, тяжело вздохнула и неожиданно резко хлопнула себя ладонями по коленкам:

— Ну, нет, так нет, — мрачно покривившись, заметила она. — Будем считать, что не получилось. Не договорились! — мрачно пробормотала она себе под нос, и, поднявшись из-за стола, тяжёлым, усталым шагом направилась к выходу.

— Я бы на вашем месте, так не торопился, — глядя ей в спину задумчиво оценивающим взглядом, заметил профессор. — Может, у нас для вас и найдётся небольшая работёнка. Так сказать, по прямой специальности.

Изабелла, отлепившись от стенки, которую всё это время подпирала, прошла к столу, села на место Илоны и, уставившись прямо в глаза профессора, тихо, отчётливо выговаривая каждое слово, заметила:

— Сто человек нам мало. Даже триста и то мало. А их у неё нет.

— Если очень надо, могу набрать, — тут же откликнулась замершая у двери амазонка. — По округе тут много наших осело, недовольных своим нынешним нищим положением. Можно девочек из-за реки вызвать. Многие из наших там так же маются от безделья. После того памятного разгрома на Девичьем поле, а особенно после уничтожения десанта Речной стражи во время последнего набега на ваш город, нам устроиться на хорошую работу у себя в республике практически невозможно. Никто не берёт. Поэтому они с удовольствием согласятся поработать даже на вас, лишь бы платили. Так что, если надо, могу набрать и три и четыре сотни. А постараться, так можно и пять, и шесть. Безработного народа, недовольного своим положением полно.

— А лошади? — внимательно глядя на неё, неожиданно спросил профессор.

— И лошади будут, — кивнула головой Илона. — При условии, что вы выделяете аванс. Чтобы было на что закупиться: и лошадей, и провизию, и оружие. Хоть плохонькое, для начала, но пока у нас и того нет. Казённое отобрали, а своего отродясь не было.

— Оружие мы вам выделим, из вашего же, трофейного. Оплатите потом, — хмыкнул профессор. — Если захотите, то можете найти и своё же, бывшее. Это, в счёт аванса. Амуницию, также можем кое-какую предоставить. Но за это уже придётся сразу заплатить, — усмехнулся он. — Хоть из аванса, хоть как.

— Ну, — усмехнулась Илона, сразу почувствовавшая себя намного увереннее. — В крайнем случае, сойдут и эти тряпки, — потрясла она перед носом профессора полой своей ветхой рубашки, прикрытой сверху таким же драным кафтаном.

— Дело ваше, — насмешливо буркнула Изабелла, — но я бы на вашем месте сначала поинтересовался тем, что вам предлагают. — Дашка! — неожиданно в полный голос крикнула она. Так, что даже невозмутимые ящеры у входной двери невольно вздрогнули.

Дашка! — снова крикнула она, заново всех напугав своим криком. — Спишь, что ли?

— Ну, чё надо? — тут же раздался недовольный, но совершенно не сонный голос Дарьи, вынырнувшей откуда-то из боковой дверцы и сверкающей горящими от любопытства глазами.

— Подслушиваешь, — обвиняюще попеняла ей Изабелла. — Ну, Дашка, погоди! Я же тебе говорили, чтобы спать ложилась. А ты чем занялась? Подслушиваешь!

Изабелла, грозно нахмурив брови, сердито уставилась на покрасневшую Дарью, стоящую в дверях комнаты и не знающую, куда руки девать.

— Ну да, — решилась всё же она возмутиться, опасливо покосившись на Изабеллу. — Легла бы я спать, так что бы я тогда узнала.

— Тащи женский манекен, Дашка, а с тобой я потом разберусь, непослушная девчонка.

Баронесса, с чуть заметной улыбкой на губах посмотрела на мгновенно захлопнувшуюся за Дарьей дверь и снова повернулась к амазонке.

— Ну вот, сейчас мы вам продемонстрируем последнюю нашу разработку, ну а там уж вам решать, будете покупать, или нет.

Не успела Изабелла закончить свою речь, как дверь в противоположном конце комнаты с грохотом распахнулась, отлетев и наотмашь хлопнув и напрочь вырубив стоявшего за ней ящера, и перед ошарашенной таким грохотом компанией предстала раскрасневшаяся Дашка, с трудом волочащая за собой манекен.

— Вот, — шумно выдохнула она из себя воздух, с облегчением усаживаясь на стоящий возле двери табурет. — Притащила, — обвела она всех присутствующих счастливыми, горящими от возбуждения глазами. — Ой, — тут же ойкнула она, заметив сидящего на полу ящера, ошарашено трясущего головой. — Это что, я?

— Ты, ты, — покивала головой Изабелла. — Сколько тебе ни говори, чтоб не носилась по дому сломя голову, тебе всё одно. В одно ухо влетает, в другое вылетает, — добавила она с безнадёжным видом.

Ну как? — тут же поинтересовалась она у амазонки. — Это новая модель, конечно, ещё во многом недоработанная и требующая проведения полевых испытаний, но уже где-то, как-то, — заметила она, с удовольствием глядя на замершую столбом перед манекеном Илону.

— Неплохо, — кивнула та головой. — Неплохо. Стильно. Да и расцветочка, — задумчиво обошла она манекен по кругу, — неяркая, пятнистая, как раз по будущему летнему времени в лесу не видимая. Лён, — хмыкнула она, насмешливо, пощупав ткань костюма. — Вы что, в нём на бал к герцогу собрались? — повернулась она к ним.

— Это офицерский костюм, — спокойно заметила Изабелла. — Парадный. Не беспокойся, тебе такой не предложат. Если только сама не захочешь купить. Вам предоставят похожий, но из местных шерстяных тканей, гораздо более дешёвых. Покупка подобного одеяния, обязательное условие найма, — хмуро добавила Изабелла, не глядя более на амазонку и присаживаясь обратно за стол. — Не устраивает, свободна.

— Решила на нас заработать, — понимающе поглядела на неё Илона. — Ну, так, сколько же этот стоить будет? — кивнула она на манекен.

— Не беспокойся, — усмехнулась Изабелла. — Такой, тебе точно не по карману. Да и полный комплект с оружием и сапогами с подошвой из акульей кожи, тебе ни к чему. Цена же простейшего полевого комплекта, включающего костюм с поясом, сапоги и плащ-накидку — один золотой.

— Что же входит в целый комплект?

Илона, вперив в баронессу внимательный, чуть прищуренный взгляд, присела напротив неё и требовательно уставилась на Изабеллу, явно ожидая от неё чёткого и ясного ответа на поставленный вопрос.

Изабелла, удивлённо посмотрела на амазонку

— Гляди ка. А высокая цена похоже тебя не смущает, — довольно заметила она.

— Поначалу неохотно, а потом всё более и более увлекаясь, Изабелла начала перечислять все предполагаемые достоинства и вооружение, входящие в комплект подобного костюма, пока наконец-то не выдохлась и без сил не откинулась на спинку стула, облегчённо переводя дух.

— Ну вот, кажется это всё, — улыбнулась она, весело глядя на удивлённые лица Советника с профессором. — Дальше следует провести полевые испытания и посмотреть насколько удобно то, что мы сделали. А потом можно будет и запускать в производство. Оснастим ими наших егерей.

— И сколько же это всё потянет? — настойчиво потеребила её за рукав Илона.

— После того как всё будет отлажено, цена комплекта возрастёт от тридцати, до ста золотых, — отмахнулась от её Изабелла, — в зависимости от целей и задач, поставленных перед бойцом. Ну, понятно же, что если ты идёшь в горы, то тебе нужны горные ботинки, а не болотные сапоги. Отсюда и разница в цене. Потом ещё оружие сильно влияет на цену, — повернувшись к профессору, начала заново пояснять она.

— Ну, — Белла неожиданно запнулась, подойдя опять к манекену. — Пока это всё. Дальше уже буду только повторяться. Да и много там всякого прочего, сразу всё не упомнишь.

— Ну и сколько будет стоить такой костюм для той задачи, что вы собираетесь нам предложить? — перебила её Илона.

— С полным оснащением, из льняного материала, около ста золотых, — повернулась к ней Изабелла. — Если исключить оружие, пятьдесят. Если местные шерстяные ткани, домашней выделки, и оружие попроще, то один, два золотых. Ну и надо определяться с тем, что необходимо из оснастки. Берёте ли арбалеты, или обойдётесь своими луками. Или то и другое. Нужны или нет вам сапоги с подошвой из акульей кожи для абордажа, нужны ли непромокаемые накидки, сапоги, ботинки, ну и так далее. Всё решается индивидуально, в зависимости от финансовых возможностей каждого члена отряда, или отрядной казны.

— Я смотрю, вы серьёзно относитесь к той задаче, что требуется решить.

— Не только к этой, — холодно отрезала Белла. — Мы вообще ко всякому делу более чем серьёзно относимся.

Илона, внимательно оглядела всех присутствующих, задержав взгляд на восторженно глядящей на неё Дарье и слегка улыбнувшись, заметила:

— Мне надо сто таких костюмов прямо сейчас, чтоб были не позже, чем через неделю. Материал местный, самый дешёвый, шерсть. Через неделю будут ещё две сотни, которые также надо будет одеть в подобное же. Надеюсь, профессор, вы, не будете иметь ничего против того, чтобы мои девочки были одеты, как ваши егеря? — с усмешкой посмотрела она на него.

— И ты не хочешь примерить его и посмотреть, как он на тебе сидит? — удивлённо посмотрела на неё Изабелла.

— Нет, — ухмыльнулась Илона, — не хочу время терять. Баронесса точно сказала — уже поздно. А мне достаточно и прошлой вашей рабочей одежды. Так что эта, полагаю, будет не хуже. Завтра я подошлю тех, кто согласен на вашу работу, снимете мерки, чтоб моим девочкам ничего не жало, — снова усмехнулась она.

— И ты не хочешь узнать, куда надо отправляться и что делать? — внимательно глядя на неё, подал голос, молчавший до того Советник баронессы.

— Нет, — равнодушно пожала та плечами. — Меня всю жизнь отправляли туда, куда хотели. И совершенно не спрашивали моё приватное мнение на сей счёт. Не думаю, что в этой практике следует что-то менять. Да и вы не относитесь к тем людям, что посылают тупо на смерть, не оставляя путей отхода.

— Ну что ж, — хмыкнул профессор. — Мне нравится такой подход к делу. Меньше знаешь, крепче спишь.

— И дольше живёшь, — с улыбкой на губах, добавила Изабелла, внимательно глядя на амазонку холодными голубыми глазами. — Должна сразу заметить, что предательство будет жестоко наказано, не зависимо от срока давности и дальности бегства. Предупреди, пожалуйста, своих девочек, Илона. Чтобы у них не было иллюзий, что можно будет сбежать не отработав выплаченные деньги.

— Деньги, как обычно, вперёд? — вопросительно взглянула на неё Илона.

— Нет, — покачала головой Изабелла. — Вперёд только аванс в размере трети месячного гонорара. Как обычно, — с проскочившей в глазах весёлой искрой уточнила она.

На который вы, собственно и сможете закупить недостающую амуницию, продукты и снаряжение. Закупить у нас, но по вполне божеским ценам, — с усмешкой утонила она мгновенно насторожившейся амазонке. — Точнее, всё это вам будет поставлено в счёт аванса по согласованным ценам. У нас запасы большие, надо куда-то их реализовать, — с невозмутимым видом пояснила она той.

Ну а основная оплата, по окончании и независимо от результата, и от числа выживших, — холодным тоном уточнила она.

В случае же успешного выполнения задания и достижения поставленных целей, ещё и премия. Рядовым в размере половинного оклада, десятникам три четверти, сотникам целый, командиру двойной.

Ну и какаков же размер оплаты? — нстороженно поинтересовалась амазонка. — Хтелось бы знать за что мы будем кровь проливать.

Рядовой десятка в месяц, десятник — два, сотник — сорок, а командиру — сотня серебряных.

— Не густо, — поморщилась Илона. — Низовые бароны щедрее платят.

— Мы не бароны и тем более не низовые, — суховатым тоном отрезал профессор. — И это раз в десять больше того что вам сейчас платят в городе.

Как видите, на крови мы не экономим.

— Думаю, — криво усмехнулась Илона, — премию бойцам следует увеличить вдвое, до целого оклада, десятнику полтора, сотнику два, командиру четыре. Так будет более справедливо.

— Вы очень высоко себя цените, госпожа Илона, — медленно проговорила Изабелла, недовольно глядя на неё. — И подобное изменение условий требует некоторого согласования с нашим казначеем. Не уверена, что у нас есть сейчас в наличии сразу столько свободых денег.

В случае если Марья Ивановна Корнеева даст добро, то мы примем ваши условия. Если нет, то уж извините.

— Ну что ж, — хмыкнула, подымаясь со своего места, Илона, — думайте. Со своей стороны замечу, что три полные конные сотни, это большая сила. А в умелых руках, она многое может.

Пройдя к двери, она остановилась в дверях, повернулась, окинула взглядом оставшуюся компанию и как-то неопределённо хмыкнув, вышла на улицу. В комнате после её ухода установилось надолго задумчивое молчание, нарушаемое лишь потрескиванием дров в кухонной плите.

— И куда вы собрались использовать три конные сотни, дорогая баронесса, — нарушил молчание её Советник. — Надеюсь, всё же не на обкатку мундиров егерей?

— Ну что вы, дорогой мой Советник, — усмехнулась ехидно Изабелла. — С мундирами мы и без них как-нибудь разберёмся, а вот разобраться с подгорными ящерами, без их помощи у нас похоже не получится. По доходящим до нас вестям, дела на озёрах не шибко хороши, хоть и не совсем отчаянные. Но с ящерами там похоже начались серьёзные проблемы. Зимой они наши ловы там всерьёз не беспокоили. Снег, далеко от их основных центров. А вот как будет летом, ни вы, ни я этого не знаем.

Так что, будет совсем неплохо, если три конные сотни амазонок пройдутся частым гребнем по деревушкам ящеров на границе системы озёр и равнины, как раз по границе предгорной террасы, там где горная тайга переходит в равнинные пущи.

Да и насчёт конных я не уверена. В пуще с лошадью особо то не развернёшься.

Или вы что, Советник, — неожиданно улыбнулась она, — оставили идею с каучуком, что подкинули нам наши зубастые союзнички? Надо же когда-то и начинать.

Полагаю, — заметила она с тяжёлым вздохом, — завтра же с утра надо известить Машу с Корнеем о появившихся новых возможностях, и вечером снова собираться. Время тянуть нельзя. День, два и весна воды кончится, придёт время весны земли. А к ней мы не готовы.

Профессор, поднявшись со своего места, пару раз с задумчивым видом прошёлся по комнате, а потом, остановившись перед молчаливо смотрящим на него Варусом, начальником личной охраны баронессы, заметил:

— Извести своё руководство. И если захотите принять в этом развлечении участие, милости просим.

Внутренний Совет.*

В просторной гостиной сидоровой землянки, вокруг длинного стола, единственного предмета мебели в этой комнате, не считая недавно появившихся там изящных кресел и стульев, следующим вечером собрались все, кто мог бы быть заинтересован в непонятном мероприятии, затеянном баронессой. Это был, так сказать, внутренний круг.

Здесь были все. Ящеры, все двое оставшихся в городе исполняющих обязанности глав своих кланов: Ли Дуг и Бус Ур, Маша с Корнеем, профессор и, естественно Баронесса Изабелла де Вехтор со своим Советником, ставшая за последнее время большой занозой в заднице всей городской Старшины, и по сему поводу охотно принимаемая в среде собравшихся.

— Ну, — насмешливо оглядела всех собравшихся баронесса, — полагаю, совещание следует начать, раз уж все заинтересованные стороны собрались.

— Вряд ли здесь собрались все заинтересованные стороны, — слегка улыбнувшись одними губами, заметила Маша. — Наверняка, тот же Голова захотел бы услышать о том, что здесь сейчас будет говориться.

— Вы собираетесь держать от него всё происходящее в секрете? — вопросительно взглянул на неё Ли Дуг, неформальный лидер сообщества ящеров, вплотную завязанного на собравшийся здесь земной клан.

— Безусловно, — согласно кивнула головой Изабелла. — И не только от него. От всех в городе. Я полагаю, что помимо всего прочего, данное мероприятие должно окупиться, а это будет весьма сомнительно, если он поймёт, что происходит.

— Об этом поподробнее, пожалуйста, — остановила её Маша. — Пока что я слышала только о затратах.

— Всё очень просто.

Изабелла встала из-за стола и подошла к развешенной на стене карте. Обрисовав вкратце текущее положение, она ткнула куда-то в центр карты длинной острозаострённой лучиной, которую использовала в качестве указки.

— Давайте определимся сразу. Основная цель этого рейда — расчистка путей доставки каучука. А раз так, то не думаю, что об этой цели предприятия стоит ставить в известность местную Старшину.

Так что, основная цель данного рейда должна для всех официально звучать так.

В процессе зимней рыбной ловли на озёрах нами была обнаружена странная тенденция у местных племён подгорных ящеров. Необычно многочисленное и сильное новое потомство. Выявлена новая генерация, новый подтип подгорных ящеров.

Об истоках происхождения и связи этого нового явления с Империей упоминать я думаю не стоит. Захотят — сами узнают. Не надо пугать раньше времени.

Так что, мы просто выступим с предложением о превентивном ударе для снятия угрозы будущего вторжения, которая обрушится на город с той стороны не далее чем через два года. Особенно акцентировав место выявления бедущей угрозы. Подгорная терраса с многочисленными озёрами.

Чётко и внятно проговорив будущую главную цель намечаемой операции, Изабелла неожиданно замолчала, выжидательно глядя на собравшихся.

— И всё? — неподдельно удивился Ли Дуг. Не дождавшись реакции других, он нетерпеливо выступил первым. — С каких это пор местные власти, или кто бы ни был ещё, стали бы заранее заботиться о том, что будет, даже не через месяц, не через год, а через целых два года. Всем сразу станет понятно что заявленная цель — заведомая ложь.

— Да, — задумчиво почесал затылок профессор. — Боюсь, что это не прокатит. Народ здесь не дурак, они постараются вызнать, что и как. А тогда весь наш интерес тут же вылезет на поверхность.

— Вы что, серьёзно рассчитываете получить от города помощь? — неожиданно подал голос Бус Ур.

Обычно отсиживающийся на своём месте всегда молча, никогда не принимая никакого участия в разговорах, он вдруг решил вмешаться.

— Вы серьёзно на это расчитываете? — неподдельно изумился он. — Вы считаете что они станут вам помогать?

— Конечно нет, — сердито перебила его возмущённый вопль Изабелла. — Думать подобным образом — полный идиотизм.

Никто из членов Совета, из тех кто имеет право решать такие вопросы не поверит нам ни на йоту. Именно по всем этим причинам. И нас тут же схватят за руку.

Обвинят в том, что все наши разговоры про новое поколение ящеров, грозящее городу через два года — пустая болтовня и трата их драгоценного времени. А главная наша цель получить доступ к золотым и серебряным приискам, указанным в закладных, хранящихся в сундуках банка. Они же прекрасно осведомлены что лежало в банковских хранилищах, поскольку сами же их туда и положили.

Поэтому, возмущённые нашим коварством члены городского Совета нам естественно в помощи откажут. Но, чтобы отмазаться, на тот случай если, а точнее когда, по их мнению, подгорные ящеры умоют нас кровью, чтобы их в дальнейшем не обвиняли, что они бросили новичков без помощи, они согласятся на то чтобы мы набрали себе наёмников сами.

Вот тут-то мы их и наберём — тех самых амазонок, что предложила Илона. Которые расчистят нам путь на восток по предгорьям к каучуку. Вполне официально и на вполне законных основаниях. Потому как, не забывайте, что набирать себе наёмников из амазонок для каких-либо целей, без специального на то разрешения, на землях города запрещено.

Горсовет. Наглая "просьба". *

Как Изабелла и предсказала, всё в городском Совете разыграно было как по нотам. Всё правильно! Нечего было и ожидать чтобы каким-то новичкам землянам поверили на слово о какой-то мифической угрозе с востока, откуда последних лет двадцать если что и поступало, то исключительно плохонькие кожаные доспехи и неказистые кольчужки в виде добытых в нищих ящеровых селеньях небогатых трофеев.

Поэтому сведениям клана землян о том, что через пару лет со стороны подгорных ящеров, закрепившихся на Чёрной речке, следует ожидать большого наступления, никто в Совете не поверил. Слишком они выпадали из сложившегося уже в сознании многих образа слабого и нищего ящера, живущего там, которого, если немного поднапрячься, славные доблестные дружинники богатых и сильных кланов Старого Ключа мигом вышибут обратно на их прежние места. А то и ещё выше по течению, вообще в верховья Лонгары.

Только вот, никому это не надо, потому как у всех и своих земель и угодий полно. Потому ящеров и не трогают. Есть на сегодняшний день определённый сатус кво, который всех устраивает, и ладно.

Старые роды и кланы города предпочитали действовать по принципу: "Есть война — есть проблема, нет войны — нет проблемы". А проблем никто не хотел. И соответственно самим затевать войнушку с сидящими спокойно и не рыпающимися никуда ящерами, никто не имел ни малейшего желания. И влезать в какие-то непонятные разборки новичков с подгорными ящерами не собирались ни в коем случае.

Только вот объяснить это новичкам надо было аккуратно. В городе полно ещё осталось с прежних времён беженцев из тех краёв, так что затевать смуту меж них охоты не было. Да и дураков тоже. Народ это был хоть и небогатый, но злой, опытный, как говорится жизнью битый, и неприятностей всем доставить мог немало.

Да и вдруг в городе нашёлся бы кто-то из своих — старых, коренных жителей, кто вздумал бы поддержать самонадеянных шебутных землян. Вот тогда бы это был точно непорядок. Тогда бы пришлось влезать в ненужные никому разборки. Потому как своих надо было всячески оберегать и не позволять, чтобы их втягивали в свои игрища всякие беспокойные товарищи. Которые, как известно, никому не товарищи, а очень даже наоборот.

И вот уже всё утро в Городском Совете города Старый Ключ бурлили нешуточные страсти. Один из самых безпокойных земных кланов, успевший за недолгое время, как поселился в городе, достать всех до самих печёнок, опять лез не в своё дело. Опять выступил с очередным своим беспокойным предложением.

Теперь уже они просили город помочь им в одной из планируемых ими операций. Нанести превентивный удар по ящерам в предгорьях, мотивируя тем, что именно там они наименее сильны. Мол, за зиму они подгорных ящеров в тех краях серьёзно потрепали силами пленных амазонок, но этого недостаточно. Надо, мол, закрепить успех, а то на город оттуда якобы исходит нешуточная угроза.

Бред несусветный, и оттого крайне подозрительный.

Но предмет разговора был столь важен для всего города, что ради одного только этого совещания пришлось даже самому Старосте отложить весьма важную для того поездку в низовой город Плесков Левобережья, и остаться дома.

Именно по этой причине, тот последние дни пребывал в совершеннейшем раздражении, только и мечтая на ком-нибудь сорвать накопившееся зло, и сделать этим неугомонным землянам какую-нибудь очевидную гадость, чтоб всем запомнилась. И чтоб подобные землянам личности не забывали пословицу: "Всяк сверчок, знай свой шосток".

— То, что вы говорите, профессор, иначе, чем бред больного воображения нельзя даже назвать, — бушевал Голова. — Какие два года? Откуда вы это взяли? Да там особей то взрослых практически не осталось, всех давно повыбили. Уже несколько лет на границе практически спокойно, а вы бред какой-то несёте о двух годах и молодых, подрастающих ящерах. Откуда?!

По нашим сведениям и по всем нашим расчётам, которые за последние пятьдесят лет ни разу ещё нас не подводили, там на границе ещё лет двадцать не будет никого, кто даже теоретически мог бы представлять для нас серьёзную опасность. А вы упорно твердите о двух годах.

Голова встал со своего места и, подойдя вплотную к месту где сидел профессор, сердито посмотрел на него:

— Вы предлагаете нам самим напасть на подгорных ящеров? — сердито глядя на него, как на умалишённого, всё же решил ещё раз уточнить он. — Не ждать когда они нападут на нас? Не ждать осени, когда в их нищих селениях хоть чем-то можно будет поживиться, а напасть прямо сейчас? Напасть самим? Мы вас правильно поняли?

— Правильно, — раздражённо рявнул профессор. — Мы предлагаем не ждать тупо, когда ящеры нападут на нас в удобное для них вермя, а напасть на них первыми. Бить на опережение.

— Вы все там с вашим Сидором сумасшедшие, — с сожалением глядя на профессора, неожиданно констатировал Голова, глядя на него, как на душевнобольного. — Чего вам спокойно не сидится. Чего вам не хватает? — неожиданно тихо, с нотками обречённости в голосе устало спросил он. — Ведь у вас, практически есть всё. У вас даже банк собственный есть, пусть теперь и не самый большой, и не самый богатый в наших краях, как раньше, но ведь есть же. Куча прекрасных предприятий, с новейшим оборудованием. которым многие в городе искренне завидуют, есть. Так какого же вам ещё надо? Зачем вы втравливаете нас постоянно в какие-то свои дурацкие предприятия? Кому нужен этот ваш идиотский поход. Да ещё весной, когда листва ещё не покрыла деревья и земля в лесу больше похожа на болото, чем на твердь. Когда нет уже времени на основательную подготовку. Когда леса все голые стоят, насквозь прозрачные, просматриваемые вдоль и поперёк. Когда любого человека в лесу видно за версту, и незаметно ни к одному их поселению не подберёшься.

Да единственно, чего вы своим дурацким наскоком добьётесь, так это разозлите их. И они не станут ждать ваши мнимые два года, а нападут на нас прямо сейчас. Мало нам проблем с амазонками, возникшими по вашей милости. Вы что, решили ещё и с подгорными ящерами разодраться?

— Мило, — раздражённо проворчала Маша. — Проблемы с амазонками возникли оказывается по нашей милости? Мило!

А подгорные ящеры оказывается белые и пушистые, которых ни в коем случае не надо трогать, а то они обидятся?

Мило! — Маша мрачно посмотрела на разошедшегося Голову и повернулась к остальным членам Совета. — Не сегодня, так завтра, они накопят достаточно сил и обрушатся на нас всей своей мощью. Вот мы и предлагаем их опередить. Опередили же мы амазонок с их мятежом, вот и добились нужного результата. Теперь они к нам уже не лезут, боятся. За всю зиму не было ни единого нападения с той стороны.

— Ничего удивительного. Зимой они всегда сокращают активность, — ехидно хмыкнул со своего места Кондрат Стальнов, насмешливо глядя на неё.

Введённый недавно по инициативе городских властей в состав Городского Совета от гильдии кузнецов, поддержанный старыми кланами города, он теперь старательно отрабатывал оказанное ему доверие. И поэтому непонятные инициативы своих бывших товарищей, мешающие нормально, спокойно работать, готов был изничтожить собственными руками. Что при каждом удобном случае всем и демонстрировал.

— У нас даже количество заказов на оружие в это время ежегодно сокращается, — продолжал он возмущаться. — Так что, не выдумывайте того, чего нет. А с этой вашей очередной авантюрой, вы нас действительно во что-нибудь серьёзное втравите. Во что-нибудь похлеще этого мятежа амазонок.

— О, как? — деланно подняла брови Маша. — Уже оказывается, что в мятеж амазонок это мы вас втравили, а не сами амазонки подобное учудили. Интересно, интересно. Продолжайте в том же духе, господин Стальнов. Мне интересно вас слушать.

— Ну, и чего вы добились, — мрачно уставился тот на Машу. — Чего вы добились?

— Наверное, того, что нам не надо их больше лечить? — вопросительно взглянула на него Маша.

Кондрат застыл, внимательно глядя ей в глаза. История с бесплатным лечением всех пленных амазонок с Девичьего Поля, за которых этот клан землян потом не получил ни с кого ни монетки, была ещё свежа у всех в памяти. Насмешливая улыбка медленно сползла с его губ.

— Ну разве что так, — медленно проговорил, не сводя с Маши внмательного, вдруг ставшего очень серьёзым взгляда.

— Впрочем, — Маша, поднявшись со своего места, подошла к Голове и стала прямо напротив него, уперев руки в бока.

Раздражённо хмыкнув, она повернулась к находившемуся здесь же рядом Старосте и Стальнову. Насмешливо посмотрев на обоих, спросила:

— Мне вам напомнить, господа Старшина, — подпустила она яду в голос, многозначительно посмотрев при том исключительно на Стальнова, — как вы нас встречали в воротах города, когда мы собрались выгнать их из города. А потом наперегонки бросились вербовать себе на работу этих самых амазонок, твердя, какие они хорошие, да незаменимые работники?

— И с тех пор так в городе и торчат, между прочим, — ехидно закончила она.

— Ты их не замай, — недовольно буркнул Голова. — Они бабы справные и дело своё прекрасно знают. И место своё, кстати, тоже. Больше никуда не лезут. От них городу прямая польза идёт. Вон, — кивнул он на Кондрата, — даже главный кузнец наш подтвердит, что работники из них дельные.

— Ну да, — довольно кивнул тот головой. — Стал бы я иначе за них тогда так хлопотать, кабы у них не было толковых кузнецов. Чуть ли не каждая вторая мастер, каких поискать. Что с кожей могут работать, что с металлом, что с деревом.

А у вас один сплошной перевод на корм подгорным ящерам, на мясо. Неудачникам, вытесненным конкурентами с равнины. По слухам, из тех двух с половиной тысяч, что вы там поселили на островах, уже осталось неболее тысяч двух. Остальный уже ящеры съели.

— Да уж, — насмешливо заметила Маша, — что есть, то есть. Питаются ящерки мяском, питаются. Но речь не о том. Ты в сторону то разговор не уводи, Кондрат. Сколько вы сами на них заработали? Много?

Да и со сбытом, как я слышала, у вас проблем нет, — усмехнулась она. — Почитай всё, что они делают, сбываете тут же через реку, тем же амазонкам. Не плохо, не плохо, — насмешливо покачала она головой. — Скоро можно будет устраивать постоянную паромную переправу через Лонгару возле устья Каменки, настолько там у вас хорошо налажено регулярное сообщение между берегами. Только вот что вы будете делать через пару лет, когда к городу подступятся ящеры. Два года, а то и меньше, это недостаточный срок, чтобы хорошо заработать, но вполне достаточный, чтобы снять угрозу с этой стороны.

Или вы думаете задержать их опять на Чёрной речке? Не выйдет, силёнок маловато.

— Опять ты за своё, — раздражённо бросил со своего места Староста.

Вот тут у меня лежит интересная записочка, — перебил он попытавшуюся возмутиться Маню, поднимая со своего стола какой-то листок пергамента. — И в ней перечислено имущество, на которое вы умудрились вступить в права всего за пару месяцев после банковского кризиса.

Я имею в виду те самые территории, занятые нынче подгорными ящерами, — ухмыльнулся он, глядя на Машу холодным, пронзительным взглядом. — Вы, наверное, думали, что ваши телодвижения по оформлению за собой прав на брошеное имущество никому не заметны и не интересны? Так вот тут то, вы и ошибаетесь. Мы сразу же стали пристально за вами наблюдать, как только вы стали этим заниматься.

— Мы в своём праве, — холодно улыбнулась Маша ледяной, явно скопированной у Изабеллы фирменной холодной улыбкой. — Ваши бывшие закладные, наше нынешнее имущество.

— И что же мы тем не менее теперь имеем? — криво усмехнулся Староста.

Он встал со своего места и медленно прошёлся перед рядом сидящих по кругу членов Совета. Помахав молча в воздухе взятым листочком, он вернулся обратно на своё место и, повернувшись к Маше, с укором заметил.

— Здесь всё! — ткнул он пальцем в листок, повернувшись и внимательно посмотрев на собравшихся. — И если кто желает ознакомиться с этим перечнем земель, рудников, шахт, болот разных с рудными запасами и прочего всякого разного, — насмешливо склонил он голову, поворотясь обратно к Маше, — то прошу всех ко мне. Вам сразу станет ясна подоплёка и основная причина по которой эта неугомонная компания старается нас втравить в столь опасное и совсем нам не нужное предприятие.

Собственность! Брошенная прошлыми хозяевами безхозная собственность, — оглядел он всех собравшихся торжествующим взглядом. — Полученная банком практически за безценок, фактически даром.

— Но им этого мало, — понимающе усмехнулся он. — Вы себе даже представить не можете, сколько они дополнительно скупили за безценок брошенного там имущества, — усмехнулся он. — Практически всё, что мы когда-либо заложили в этот их банк, в напрасной попытке получить хоть малую толику средств на собственные нужды. Всё они присвоили себе.

Эти мерзавцы втихомолку оформили на себя все наши бывшие закладные, а теперь желают за счёт нашей крови вернуть себе эти земли и эту покинутую прежними владельцами собственность. Я уж не говорю, про те земли, на которые они покушаются у тех, кто их обрабатывает, — кивнул он в сторону Головы.

Или вы думаете, что мы не знаем об этой вашей программе возврата земель некоего Васятки, к слову сказать, родственника не вашего Сидора, а нашего Головы. И которого, вы умудрились принудить с вами остаться. А теперь вы претендуете уже и на эти земли.

— Давай ка ближе к теме, — вдруг резко оборвал его Кондрат Стальнов. — Если мы все начнём считаться здесь собственными проблемами, то засидимся заполночь. Так что со своими проблемами разбирайтесь в частном порядке, тем более что нам всем прекрасно известна вся эта грязная история с землями Васятки. И не тебе её вспоминать! — рявкнул он на Старосту в полный голос. — Короче! Давай по делу!

— Короче? — вопросительно изогнув бровь, переспросил Староста. На Кондрата при том он недобро, многообещающе покосился. Впрочем, тому было всё равно. — Пожалуйста! Они хотят за наш счёт поживиться, а я этого не хочу. Не желаю! Этого достаточно? — вдруг рявкнул теперь уже он на кузнеца. — Так, короче?

— Достаточно, — нвозмутимо кивнул головой Кондрат. — Я думаю, что для всех собравшихся здесь картина вполне ясна, и дальше продолжать бессмысленное обсуждение бредней не имеет ни малейшего смысла. Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что ряд новых жителей нашего Города явно зарвался в своих потугах выбиться в лидеры и готов подставить под удар все наши многолетние усилия по поддержанию мира в нашем регионе.

— "А ты сам разве не новый житель этого города? — пронеслась в голове у Маши ехидная, насмешливая мысль. — Чего ж ты тогда выступаешь?"

По-твоему то, что творится вокруг, можно назвать миром? — поражённо уставилась на него Маша.

Переглянувшись недоумённо с Корнеем и профессором, Маша, окинула взором всех присутствующих демонстративно недоумевающим взглядом и недоверчиво переспросила:

— Вот эта перманентная, не прекращающаяся ни на один день война с ящерами, это, по-вашему, мир?

— Да! — короткоо кивнул головой Кондрат. — Это мир! Худой, плохонький, но мир. А вот то, что предлагаете вы — вот это война.

— Значит, по-твоему, если грабить и убивать нас, то это мир. А вот, если делать всё то же самое, но только по отношению к подгорным ящерам, то это война? — Маша вопросительно взглянула на него, и, переведя взгляд на всех присутствующих, недоумевающе спросила:

Здесь что, все так думают?

— Не надо так всё усугублять, — попробовал исправить негативное впечатление от речи кузнеца Голова. — Конечно, то, что на границе происходит, нельзя назвать миром, но и ввязываться в открытые столкновения с вполне замирёнными ящерами, нам бы не хотелось.

— Какими ящерами? — ахнула Маша. — Замирёнными?

Да где вы тут видели замирённых ящеров? — недоумённо посмотрела уже на него Маша. — Вам же русским языком было сказано. Только что. Что всё это временно! Что не позднее, чем через два года они с новой силой навалятся на нас. И чтобы этого не допустить, надо их уничтожить сейчас, поодиночке, когда они ещё достаточно слабы и не вошли в полную силу.

Сейчас, весной, это наиболее удобное время. Не дать им отсеяться, чтоб ни у кого из них по осени не было своего зерна. Тогда многие ящеры из тех до кого мы не доберёмся, просто не доживут до будущей весны. Это сразу подорвёт их силы и надолго освободит наши земли от их набегов. Ваши, между прочим, земли, в первую очередь, как наиболее ближние к ним, — повернулась она к стальным членам Совета.

Следующий час у них опять прошёл в дурацких спорах, пререканиях и обвинениях друг друга во всех смертных грехах. Ни до чего так и не договорились, лишь одно стало окончательно ясно. Погромить ящеров никто бы не отказался, но вот, одна только беда, никто не желал прикладывать для того никаких усилий.

Если бы кто-то это сделал, то все с удовольствием бы воспользовались плодами этой победы, но проливать свою кровь, никто не хотел.

В конце концов, все окончательно сошлись на том, что сформулировал Голова в своей заключительной речи:

— Мы всё понимаем и со всеми вашими доводами согласны. Кто бы спорил. Но у нас нет желания заниматься этими проблемами. Хотите, есть желание — возитесь. В конце концов, даже то, что вы вступили в права по старым закладным на всяческие ископаемые и земельные участки, это ваше право. Хотите себе вернуть? Сколько угодно!

Но только своими силами, — вдруг ставшим жёстких холотдным голосом отрезал он. — Всё, что только сможете. А не хватит своих сил, так наймите людей. Мы же со своей стороны, не будем вам ни в чём препятствовать. И пусть все, кто захочет, присоединяются к вам. В конце концов, если вы ящеров немного пощиплете, хуже от того никому не будет.

Мы даже не будем мешать вам нанимать своих людей, дабы кто из наших родов захочет присоединиться к вам и поучаствовать в вашей авантюре.

— Понятно, — устало кивнула головой Маша. Спорить и доказывать свою правоту ей надоело. — Это называется, колотитесь, как знаете, а мы потом поделим вашу добычу.

— Очень хорошо, что вы это понимаете, — с холодной усмешкой на губах заметил Староста. — Теперь уже у вас не будет иллюзий, на счёт нашей позиции.

— Её и не было, — раздражённо огрызнулась Машка.

На этом, собственно, совещание Городского Совета и закончилось. Единственное, что адовало — что все члены городского Совета подтвердили слова Головы. Теперь никто не будет препятствовать охотникам из кланов, если таковые вообще появятся, принимать участие в задуманном землянами предприятии.

Интересный разговор… *

Рабочий кабинет Марьи Ивановны Корнеевой, после истории с визитом в банк Ивана Дюжего, когда на примере своей секретарши-подруги Дашки Маша поняла, насколько оказывается легко было подслушать любые ведущиеся в кабинете разговоры, был радикально перестроен.

Между её кабинетом и рабочим местом Дарьи был сделан небольшой тамбур с двумя, плотно закрывающимися массивными дверьми, а закуток, в котором ранее, практически среди посетителей банка сидела Дарья, теперь был отгорожен от основного помещения зала большими бронированными стёклами, по спецзаказу изготовленными Марком на стекольном заводе.

Для связи же с самой Дарьей, к её столу из кабинета был протянут шнурок с колокольчиком на конце, дёрнув за который, Маша всегда могла вызвать к себе секретаршу. А подёргав в определенной последовательности, так и сразу предупредить что ей в данный момент требуется.

Там же, рядом с Дарьей был оборудован и дополнительный пост охраны. Официально, так сказать внутренняя линия обороны, последний рубеж перед кабинетом, чтобы посторонний, минуя охрану напрямую не попадал к руководству банка.

Основная же цель этого поста была не допустить подслушивание кем-либо ведущихся в кабинете руководства деловых переговоров. Цель, как бы не афишировалась, но судя по недовольному лицу Дарьи, сердито посматривающей на Машу, та прекрасно поняла в чей огород был этот камень.

Наверное, после того случая она уже не раз и не два пожалела, что была в тот день несдержанна. Но, как говорится, поезд ушёл. И ничего сделать она уже не могла, хоть ей такое положение дел сильно не нравилось.

Но, теперь сохранности в тайне ведущимся в кабинете разговорам был дан жёсткий приоритет.

Вот потому-то сразу на следующий день после собрания в Городском Совете Маша с Беллой и уединились именно здесь, а не как обычно у Беллы в землянке.

Здесь не было ни ящеров, ни других посторонних ушей, а намеченные для обсуждения вопросы требовалось обязательно проговорить.

— Дорогая Изабелла, — Маша, сидя в своём кресле, медленно помешивала серебряной ложечкой в чашечке с лимонниковым чаем. Внимательно глядя в глаза баронессе, она полюбопытствовала:

— Развейте мои сомнения. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но мне показалось, что вы сознательно не поднимаете на наших общих с ящерами совещаниях вопрос о том болоте, где, предположительно находится корень мифической мыльнянки. Я права, или, всё-таки, ошибаюсь?

— Ничуть, Маша, — едва заметно склонила голову Изабелла. — Вы совершенно правильно заметили, что я не подымаю этот вопрос, и я удивляюсь, почему вы этого не заметили гораздо ранее.

— В чём же тогда дело, Изабелла? — Маша, вопросительно заломив бровь, смотрела на неё из-под чуть прищуренных век. — Они же как бы наши союзники? Или вы так не считаете?

Бароны Вехторы всегда тем и отличались, что никогда ничего не забывали и всегда хорошо учили историю, — негромко, чётко акцентированным голосом проговорила Белла. — А история сосуществования людей с ящерами на этом континенте никогда не отличалась ни дружбой, ни взаимопомощью.

Между людьми и ящерами всегда была кровь. И временное бедственное положение одного, двух, да пусть даже и трёх кланов ящеров, в этом многовековом противостоянии ничего не меняет.

Всё это благолепие лишь временно, — подчеркнула она.

В отличие от увлёкшихся опасной терпимостью землян, Белла вот именно этот момент понимала прекрасно. И была настроена крайне решительно, чтобы донести сей факт до их сознания. Затевать совместные дела с людьми, не разделявшими её взглядов на вполне определённые вещи, для их совместного будущего было чревато. А планы у неё были грандиозные.

Поэтому, начать соответствующую обработку она решила с Маши, как с наиболее подверженного её влиянию и наиболее близкого ей члена этого коллектива. И, просто как с женщины наконец-то.

— Поймите, Маша, — проговорила она жёстким тоном. — Вся прошлая история человечества однозначно учит. Пока ящеры слабы, они всегда добрые и послушные. И всегда готовы идти на любые формы сотрудничества с людьми. Но стоит им только окрепнуть и почувствовать свою силу, они всегда поворачиваются к людям совсем другой своей стороной. Совершенно не похожей на нынешнюю сусальную картинку.

И преценденты в истории тому были. И не раз, и не два. Следовало только внимательно изучать историю. Особенно историю взаимоотношений людей и ящеров на этом континенте.

Когда-то давно, несколько сот лет назад, там далеко, на Малой Лонгаре тоже были человеческие государства, думавшие ужиться с ящерами бок о бок. С тех пор прошло много лет, и о тех государствах даже память стёрлась из людских воспоминаний. И никто теперь в тех местах, кроме самих ящеров уже не живёт.

Где Малая республика, называвшаяся так по месту своего расположения ровно в середине течения Малой Лонгары, в месте поворота её на юг, там где сейчас волоки с Великой Лонгары на Малую? Сейчас даже забылось что и река там была названа по имени республики, а не наоборот, и совсем не потому что она короче Большой, или, как её ещё называют Великой Лонгары.

Где Низовое княжество князей Низовых, располагавшееся в устье Малой Лонгары, славившееся своими бескрайними лиманами с осетрами? У тех князей даже на гербе был отмечен осётр. Где баронство Исток, находившееся в верховьях всё той же Малой Лонгары, как понятно уже из самого названия. Где многие другие, бывшие там по реке и по соседству княжества и баронства? Где Малые вольные речные республики, от которых на сегодняшний день осталась одна Амазония, да какой-то рыхлый конгломерат вольных городов в центре Левобережной равнины? Причём вольных уже довольно условно, поскольку многие порядки на этих землях всё больше и больше напоминают баронские. А низовье, так совсем уже превратилось полностью в настоящие княжества. Там правит уже которое поколение князей Устьинских. Чего не было ещё с сотню лет тому назад.

И всё это напрямую связано с давлением со стороны ящеров. Люди сами вынужденно меняют формы общественной жизни и отнюдь не в лучшую сторону. Вам такие рассуждения могут показаться странными, — усмехнулась понимающе Белла, — но тем не менее это так. Бароны де Вехтор никогда сами себя не обманывали.

Но, возвращаемся к интересующему нас вопросу.

Как видите, Маша, вся река Малая Лонгара ещё четыреста лет назад была полностью заселена людьми. А о ящерах в тех местах и слыхом не слыхивали.

И где теперь они все?

Даже память о том из большинства архивов и исторических хранилищ людей постарались изъять всякие добрые господа, не желающие помнить, как они говорят, плохое, так называемые "чёрные года".

Таких существ история ничему не учит. Особенно, когда подобные им заинтересованные лица старательно помогают её забыть, аккуратно изымая из архивов и в тайне или под благовидными предлогами уничтожая покрытые пылью неугодные рукописи.

Я была хорошей учиницей, Маша. И в отличие от многих других, родовые и семейные архивы в своё время изучала внимательно. И у меня были прекрасные учителя, не обращавщие внимания на хорошо проплаченные заинтересованными лицами из Империи модные веяния. И были тщательно сберегаемые родовые предания и семейные архивы, хранимые от разорения.

Они и сейчас у меня есть. Только вот место их нахождения никто кроме меня и иных, к сожалению, немногочисленных наследников рода Вехторов не знает. И никогда не узнает, чтобы их также не разорили, потому как на то слишком много охотников.

И в то, что возможен симбиоз с ящерами — я не верила никогда ни на йоту, чтобы вы все мне тут ни говорили. Потому как хорошо училась и и у меня были правильные учителя.

И я помню старую истину: "Знающий прошлое — владеет будущим".

У меня дети, Маша, — жёстко посмотрела она в упор, в самую глубину её глаз. — И я хочу, чтобы у них это будущее было. А с ящерами на одном континенте нам вместе не жить.

Поэтому, я не собираюсь делиться с кем-либо сведениями об этом корне. Даже с союзником. Дружба дружбой, а табачок врозь, как говорят в иных местах, — холодно усмехнулась она. — Сегодня он союзник, а завтра срашный враг который знает все твои сильные и слабые стороны.

Слишком велика цена вопроса, Маша. Если вывод о роли этого корня в процессе получения той самой ткани подтвердится, то тут возможны многие варианты. И практически все для нас неприемлемые.

Не забывайте — у нас сейчас практически нет сил чтобы сохранить за собой приоритет в этом вопросе. А значит и от основных доходов нас могут легко отстранить.

Не забывайте, формально то болото находится на землях ящеров. Пусть и подгорных, но ящеров. А с имперскими у них довольно близкие отношения. Да и сама Империя считает все занятые ящерами земли подвластными себе, не забывайте об этом. И если нас с вами там просто съедят, то с нашими так называемями союзниками, обойдутся очень даже вежливо. Глядишь, ещё и нашим мясцом их угостят, как знатных гостей.

И вот что я вам ещё скажу, уважаемая Марья Ивановна.

Изабелла прервалась, внимательно, демонстративно осмотрелась по сторонам в пустой комнате, где кроме них никого не было, словно выискивая не подошёл ли к ним кто со спины посторонний, и тихо проговорила.

— Маша, давайте договоримся не произносить название этого растения даже в разговорах между собой. Слишком велика цена вопроса, чтобы мы даже случайно выболтали кому-либо хоть какие-то данные, могущие навести врагов или конкурентов на след. Пусть для нас всех это растение будет называться…, - Белла задумалась, подбирая подходящее название, и вдруг резко, словно только что вспомнила, бухнула. — Росянка!

Пусть будет обычная росянка. Тоже болотное растение. И тоже довольно редкое. И очень для нас со всех сторон удобное растение. Жрёт комаров и мух. И официально, для всех, выращивать её мы будем для борьбы с гнусом в болоте на дороге в Долину.

Мошка, мол, заела. Ищем любое средство чтоб хоть как-то облегчить наши здешние мучения. И там, и в иных подобных местах.

И это, кстати, вполне может быть достоверным. Потому как росянку, я знаю. У нас дома, особенно там где есть заболоченные участки вдоль торговых трактов, специально её высаживают. Чтоб на тракте было поменьше комаров и мух.

Кто там будет смотреть что мы сажаем на окрестных болотах, — усмехнулась она. — Росянку, или какую-то мыльнянку. Никто разбираться не станет. А то можно и в перемешку посадить.

А вот ящеры наши могут и заинтересоваться, хотя очень не любят воду. Поэтому из долины их следует аккуратно, но убрать.

Поэтому в настоящее время вопрос с корнем этого растения стоит следующим образом.

Белла, немного нервничая встала со своего места и несколько раз быстрым нервным шагом прошлась взад-вперёд по кабинету.

— Во-первых. То, что получилось у профессора без использования корня росянки, уже готовый товарный продукт, имеющий самостоятельные права на существование. Именно из него мы шьём полевую форму для амазонок. Требуется проверка в полевых условиях.

Но, что более важное, даже в нынешнем виде они вполне устраивают ящеров по предъявляемым требованиям к бинтам. То есть, поставленная задача практически решена. Вполне удобоваримый продукт.

Даже жалко переводить его на одежду для амазонок, — улыбнулась она.

— Ну да, — с коротким смешком бросила Маша. — Одна беда. Тот, первый продукт был лучше качеством. Намного лучше.

Тогда остаётся только прояснить для себя один вопрос. Удовлетворятся ли сами ящеры полученным продуктом? — Маша, высоко дугой выгнув бровь, вопросительно посмотрела на Беллу.

— Думаю, вполне, — суховато отозвалась та. — То, что профессор сделал с тканями путём своих опытов, намного подняло ценность этих, самых обячных тканей в глазах ящеров. Они, практически такие, как им надо. Ну да, согласна, чуть хуже тех, первоначальных.

Да что там говорить, много хуже первоначальных. Но первые ткани уже практически все извели, и воспоминания о них начинают постепенно из памяти стираться. Уже нет такого чёткого понимания того, что вначале была принципиально другая ткань. Принципиально во многом лучше, чем то, что сейчас получается у профессора. Раньше было серьёзное качественное отличие. Теперь его нет, смазалось.

Но ящеры согласны и на это, ведь всё остальное много хуже. Кстати! Они усовершенствовали профессорские бинты, внеся свою лепту в процесс их производства. Они дополнили их своими мазями, и на выходе получился просто невероятный продукт. Бинт не позволяет быстро истечь кровью, а мази, на основе той белёсой дряни с озёр, заживляют, чуть ли не моментально.

И главное, обработанная этим составом ткань не вызывает нагноения на ране. Обладает явными антисептическими свойствами. Со всех сторон великолепный продукт. А то, что совсем не то что было первоначально, так и что. Что было уже забылось, — задумчиво хмыкнула Белла.

— Теперь, второе, — снова покосилась на Машу Белла. — Мы не знаем, что нам даст этот корень. Той пары корешков, что Колька нашёл у себя в котомке и отдал профессору на проверку, для полноценной серии опытов недостаточно. И планировать боевые действия в расчёте на то, что отбив это болото мы сразу решим всю проблему — гарантировано лишняя кровь.

Третье. Маша, представьте на миг, что нашим ящерам стало известно о существовании этого корня. Их действия? Представила?

Никого не слушая, они бросают всё, все свои силы на завоевания этого болота. Там идут бои — результат, запасы сырья уничтожаются.

В конце концов, в самом неблагоприятном случае, может быть уничтожена вся эта популяция. Поверьте, это вполне реально!

Вы что, не понимете? Любой эндемик можно элементарно уничтожить. Даже просто вытоптав, к примеру.

И самое плохое — о нём становится известно уже подгорным ящерам. Видя такой повышенный интерес к этому болоту, ящеры бросают все свои силы на нас, пытаясь выяснить что там может быть такого интересного, что привлекло к данному месту такое повышенное внимание.

И от нас остаётся одно мокрое место, — мрачно бросила она.

И где нас после этого надо будет искать? Нас сметут, как прошлогодний лист.

На какое-то время в комнате установилось молчание.

— Если придерживаться данной концеции, то сразу возникает вопрос, — первой нарушила молчание Маша. — В чём тогда наш интерес?

Изабелла, глядя на Машу, загнула мизинец на левой руке.

— Во-первых. На отстаивание корня за собой. В любом случае, при любом раскладе — за собой.

Повторюсь. Слишком велика цена вопроса. Особенно для ящеров. Мы не знаем, как они себя поведут в этой ситуации. И желания это узнать лично у меня нет.

Знаете, как говорят. Хочешь потерять друга — дай ему в долг.

Во-вторых. Поняв из-за чего затеян весь этот сыр-бор, подгорные ящеры бросают на защиту болота все свои силы, и мы гарантировано его теряем. Наш важнейший ресурс, корень росянки мы потеряли. Вы этого хотите добиться?

Замолчав, Белла несколько мгновений выжидаельно смотрела на Машу. Не дождавшись ответа, продолжила.

— В-третьих. Мы ничего не знаем о его биологии. Абсолютно ничего! Надо бросить все силы на максимальное выяснения причин того, что с ним связано, с этим болотом. Почему именно там растёт эта трава и больше нигде в другом месте. Может это не так. Мы же не знаем ничего. А может его можно разводить как любое дикорастущее растение? Этим же надо заниматься! Кто это будет делать? Я? Вы? Ящеры?

Да они воды боятся, как огня. Для них выращивание растений — тёмный лес. А водное, или как в данном случае — болотное растение для них вообще чудо! У них же в Империи принудительно и достаточно давно были уничтожены все кланы земледельцев. Все! Поголовно! Почему они так за вас и схватились. Ведь на настоящий момент они простые собиратели и скотоводы, как говорят в наших местах, козопасы. Они не ростят, они собирают. Все их травянистые лекарства исключительно из дикоросов. Культурных растений нет ни одного. Почему лекарства их такие и дорогие. Потому что редкие.

И ещё вопрос. Кто его, этот корень, будет собирать? Мы, или ящеры? Может, они из-за такого ресурса, всё же нарушат свою нелюбовь к воде? Вдруг окажется что не такие уж они и водобоязненные неумелые земледельцы. Ведь занимались же они раньше земледелием? Занимались.

Ну и зачем нам это надо?

И я ещё раз повторюсь. Нам известно о факте его произрастании только в одном болоте. Но! Никого после Кольки там давно не было. Что там на самом деле произрастает и в каком количестве, мы не знаем. Действовать надо тайно, и только тайно, и никак иначе.

— И без ящеров, — жёстко отрезала Белла.

— Сразу встаёт вопрос кто? И никого кроме вашего мужа, Корнея, я в этом качестве не вижу. Но у него своих дел, совершенно с этим не связанных, полно. Тогда опять вопрос всплывает. Кто?

— Сидор, — флегматично бросила Маша поморщившейся Белле. — Или он, или Димон. Больше некому. Но Димон отпадает, потому как к железкам всяким у него куда больше лежит душа, чем к растениям. Если возьмётся — гарантировано завалит. И остаётся у нас…, - Маша уже откровенно нагло ухмылялась глядела прямо в глаза Белле. — Остаётся у нас…, - подпустив в голос интригующих интонаций повторила она. — Один только Сидор.

— А если более серьёзно подойти к данному вопросу? — поморщилась Белла. — Поймите, Маша, я ничего не имею против господина Сидора, но нельзя же его совать в каждую бочку затычкой. Когда он появится в городе… Если, — жёстко осекла она холодным голосом возникшую на губах Маши улыбку. — Если он появится в городе, то у него тут хватит дел и помимо возни с какой-то мифической росянкой.

Подумайте? Может у вас есть соображения на тот счёт как бы можно было это дело провернуть тишком, без посылки на то болото большого отряда или даже целой экспедиции. Нужно то, два, три человека. Как Колька со своим отцом. Тихо сходили туда. Набрали что надо и сколько надо. И тихо обратно вернулись. Никто и не узнал: где были, что делали. Вот как надо действовать.

— Сучка что ли послать? — впав в задумчивость тихо пробормотала Маша. — У Сидора с Лешим дружба, не разлей вода. Сучок у него вроде бы как на посылках работает. Так что если тот прикажет, Сучок и не вякнет. Мухой сбегает и притаранит оттуда хоть мешок, хоть два. Да и внимания он к себе не привлекёт. А если захватит с собой ещё и Тихона, дружбана своего лохматого, то они не мешок, а несколько тонн того корня принесут. Надо только им будет авоську побольше на спину пошить. Ты лично этим и займёшься, — бросила она короткий, насмешливый взгляд на Беллу. — Скрытничать, так скрытничать.

— Тихон это?… — вопросительно взглянула на неё Белла.

— Медведь, Катенькин кавалер, — с тяжёлым обречённым вздохом пояснила Маша. — Уже весна. Скоро что тот, что другой проснутся после зимней спячки, если уже не проснулись. И не сегодня, так завтра обязательно появятся у нас. И ты с ними обоими тогда поближе познакомишься. Тихон хороший мужик, правильный, хоть и медведь. Безбашенному Сучку он отличным противовесом будет.

— Вот этих двоих деятелей мы и пошлём. Надо их к делу пристроить, а то опять повадятся носиться с Рыжим по улицам на Сидоровом мотоцикле. Будут соседских кур давить, а мне потом с хозяйками объясняйся.

— И никто их в лесу даже не увидит, — пришла она к окончательному решению. — Вот!

В словах Беллы была несомненная правда. И как ни неприятно это было осознавать, но просить Сидора тишком сходить за каким-то мифическим корнем это было уже что-то из области фантастики. Слишком он стал в городе заметной фигурой. И если он пропадёт, да ещё сразу после возвращения, даже на несколько дней, это мгновенно вызовет ненужные толки и тут же привлечёт к ним внимание. А вот этого то как раз было и не надо.

— А Сучок это кто? — удивлённо воззрилась на неё Белла.

Если она до того и слышала от кого-либо какие-то невнятные разговоры о внуке Лешего Сучке, отданном Лешим в учёбу Сидору, то, похоже действительно только самые невнятные. И каких-либо планов на него строить не могла по определению — не знала о чём, точнее о ком идёт речь. Сейчас же, услышав о дружбе Лешего и Сидора, необычайно воодушевилась

— А что, — невнятно пробормотала Белла. — Вот это уже вполне реально будет.

Только про мотоциклы можешь сразу забыть. Тут недавно ребята сталевары с литейного приходили. Забрали к себе на завод оба мотоцикла, и Сидоров, и Димона. И даже не сказали за какой надобностью. Невнятное что-то пробормотали про какой-то сюрприз и больше я из них и слова не вытянула.

— И ты отдала? — изумилась Маша. — Вот так просто взяла и отдала? Два мотоцикла?

Щедро, — покрутила она головой. — Очень щедро с твоей стороны. Или чень глупо, — рассердилась она. — Они же стоят… тыщ по сорок каждый. И тебе не жалко?

— Не моё, — удивлённо воззрилась на неё Белла. — Я им предложила немного подождать, пока Сидор с Димоном в городе не появятся. Но они сказали что у них и так времени мало и они уже запаздывают.

— Куда? — непонимающе посмотрела на неё Маша. — Их что-то гонит? — удивлённо подняла она свои бровки. — Кто?

— Слухи всякие передавали, — тяжёло вздохнула Изабелла. — Последнее, что стало им совсем недавно известно, так это то, что Сидор вместе с Димоном прошли свой подземный перевал и в настоящий момент пребывают в крепости Тупик, отдыхая после трудов праведных.

— О! — ошарашенная Маша замерла соляным столбом, подобно жене Лота. — И ты молчала! — заорала она в полный голос.

Всё! — нервно забегала она по комнате. — Надо немедленно ставить их в известность что оба они здесь нужны. Срочно!

Не грусти подруга! — шутливо пихнула баронессу в бок Маша. — Вернётся твой Сидор, помиритесь! Никуда он не денется.

А я пока подумаю кого к ним послать, — хищно прищурила она глаза. — Такого, чтоб оба с крючка не сорвались. И о своём любимом Приморье хоть на время да позабыли.

Советника! — буквально подпрыгнула она на месте, сразу сообразив кого надо туда посылать. — Твоего Советника! Он хам, а последнее время, как у тебя родились близецы, совсем охамел. Падла! — с удовольствием обругала она мерзавца, не раз уже нахамившего и ей самой. — Даже со мной через губу разговаривает, мерзавец, цедит слова, словно соизволил сойти до разговора с прилугой.

Так что нашего Сидора, не сомневайся, мгновенно выведет из себя. Да так, что тот непременно захочет приехать в город и на месте разобраться, что тут у нас происходит. Уж, эту-то его вредную привычку я прекрасно знаю, — Маша хитро, многообещающе прищурила глаза. Заискрившиеся, повеселевшие глаза её радостно блеснули.

Грустно улыбнувшись, баронесса неожиданно отчаянно махнула рукой. На этот день, все проблемы были решены, и оставалось только добиваться неукоснительного их исполнения