Некие досужие рассуждения…*

Стоит сказать, что местность вокруг Сорок на взгляд Сидора была самая омерзительная. Заросшие камышом русла полувысохших в это время года рек, мокрые и глубокие, заросшие дремучим чернолесьем лощины и овраги с густым непроходимым подлеском. И удивительно прозрачные, просматриваемые насквозь берёзовые рощи, однако со столь густой и высокой травой, что скрывала даже конного всадника на местных низкорослых лошадках. И как завершающий штрих ко всему этому безобразию узкая полоса извилистой грунтовой дороги.

Всё вместе складывалось в изумительный по красоте пейзаж, и создавало практически идеальные условия для огромной массы банд и одиночных разбойников, желающих если уж не разграбить, то, во всяком случае, серьёзно пощипать проходящий мимо торговый караван.

И, к сожалению, не смотря на все их усилия по охране, частенько разбойникам это удавалось. Особенно учитывая, что преследовать нападавших зачастую было гораздо опаснее, чем просто отбить нападение. Густая, хорошо развитая сеть схронов и потайных убежищ, давно и старательно обустроенных на всех без исключения торговых маршрутах, помогала нападавшим буквально растворяться в воздухе, стоило им только оторваться от прямого контакта с преследователями, или выпасть из зоны прямой видимости. Разветвлённая сеть узких подземных лазов с обрушивающейся за убегающим кровлей, гарантировано отрезала нападавших от преследователей, сводя на нет сам смысл преследования.

И здесь роль конной группы Бугуруслана была просто неоценима. Мгновенный мощный ошеломляющий удар и быстрое добивание не успевших скрыться. Именно поэтому из состава группы охраны обоза в первые же дни были сформированы ещё две конные группы. Одну составили те самые мелкие ящеры, так поразившие Сидора с Димоном при отправлении из города, а другую сформировал молодняк из егерей.

И сразу стало ясно, что с ящерами ничего не получится. Хоть по весу молодые особи были для лошадей вполне приемлемы, в отличие от тяжёлых взрослых ящеров, но какое-то непонятное, на уровне инстинктов неприятие лошадьми ящеров сразу же свело на нет все усилия по созданию из них конницы. И не смотря на самую крайнюю в том необходимость, от конной группы ящеров пришлось отказаться.

Ничего не получилось и с созданием второй конной группы из егерей. Из-за недостатков в подготовке, малого боевого опыта, молодости и как следствие постоянно высокой убыли по ранению, в отряде Сидора не было в достатке людей, чтобы сформировать второй отряд. Чего никак нельзя было сказать о Бугуруслане, который, казалось прямо из воздуха, мог добыть любое количество бойцов. Но отдавать охрану обоза фактически на откуп Бугуруслану Сидор с Димоном не желали категорически, прекрасно понимая, к чему это приведёт.

И как результат, караван охраняли только две мобильные конные группы. Но, что самое неприятное, с каждым днём всё более и более враждебные между собой.

И для того были веские причины. Слишком уж разные цели преследовали обе группы и слишком разными путями стремились к их достижению, поневоле вступая в конфликт между собой, грозивший со временем перейти в открытую стычку. Даже внешне они сильно различались.

Группа ветеранов Бугуруслана, после знаменитого весеннего лошадиного перегона, сидя далеко в горах, умудрилась хорошо прибарахлиться рыцарскими доспехами из числа трофеев с Девичьего поля, появившихся в изобилии в то время в городе. И неизвестно где Бугуруслан сейчас набирал себе людей, но каждый, кто приходил, обладал ими. А может он и нанимал исключительно тех, у кого был полный комплект. Суть не важно. Важно было то, что теперь на маршрутах их караван издали, был заметен сияющими на солнце, надраенными до зеркального блеска рыцарскими латами.

Трудно было сказать. То ли бугуруслановцы таким образом старались отпугнуть бандитов, то ли наоборот, так их больше к себе приваживали. Но в любом случае, бандиты предпочитали с ними не связываться, пропуская грозный передовой отряд мимо себя. И не было ни единого случая, когда бы другая конная группа, одетая в невзрачные, серо-зелёные с грязно-бурыми разводами хламиды, скрывающие под собой непробиваемую стеклянную бронь, не подверглась бы нападению.

По всей видимости, сказывалась хорошо издалека видимая разница в вооружении. Блестящие на солнце доспехи и рыцарские копья Бугурусланового десятка, с развевающимися на кончиках разноцветными флажками, огромные мечи, кованые шлемы и надраенные до зеркального блеска латы. Всё это великолепие не шло, ни в какое сравнение с грязными, рваными балахонами, скрывающими под собой какие-то незнакомые, непонятные брони и совершенно невидные под накидками постоянно взведённые арбалеты.

Первоначально созданная с целью скрытного прохода, в попытке избежать стычки, не ввязываясь в никому не нужное сражение, внешне конная группа егерей сильно проигрывала группе атамана.

Принципиально создавая образ слабейшей, плохо вооружённой части охраны обоза, они одним своим видом провоцировали нападение, принимая на себя самый первый, самый жестокий удар из засады.

И вот тут-то сказывалось колоссальное преимущество в вооружении. Непробиваемая местным оружием бронь, лёгкие, тонкого плетения стеклянные кольчуги поверх плотной льняной попоны, надёжно защищающие лошадей от стрел, позволяли им не нести практически никаких потерь, одновременно чуть ли не мгновенно выбивая всех нападавших.

И всё было бы хорошо, если бы не растущая прямо на глазах зависть группы Бугуруслана и ответная неприязнь к "разряженным петухам" со стороны егерей…

Непробиваемая бронь, подавляющее преимущество в стрелковой мощи, огромное количество всяческого острого метательного железа, мгновенно пускаемого в ход при малейшей опасности. И, вызываемые самую большую зависть, полученные Сидором от ящеров, мощные сдвоенные арбалеты, производства ещё старых имперских мастерских. Легко и быстро взводимые, они позволяли быстро и гарантировано поражать нападавших на расстоянии до ста метров. А сниженное вдвое натяжение струны, позволяло, чуть ли не вдвое повысить скорострельность, образуя вокруг каравана непроходимую зону смерти, вполне достаточную для безопасного прохождения всего каравана.

Остро не хватало стрелков на дальние дистанции. И Сидор уже думал, как бы привлечь сюда на работу своих пленных амазонок. Сдерживало лишь то, что сами пленные отнюдь не горели желанием побыстрей отработать тот огромный выкуп, который сам же барон им произвольно и назначил. А на других, в республике, кто не прочь был бы подработать, выхода ни у Сидора, ни у тех, кто остался сейчас дома, не было.

И серьёзно сдерживали многие неясности в отношениях с атаманом. Не было к нему никакого доверия. А получить под боком ещё одну мину замедленного действия, которая неизвестно когда могла рвануть, категорически не хотелось.

Бугуруслан с ветеранами прекрасно осознавали реальное значение арбалетов. И если в первые дни, когда они вышли на Приморскую равнину атаманцы ещё вышучивали арбалетчиков, всячески выпячивая на первое место своё искусство мечников, то впоследствии отсутствие у них на вооружении арбалетов стало постоянной причиной напряжённости в отношениях двух групп.

Уже к концу первого месяца, когда у них окончательно устоялся распорядок следования на маршруте и распределились роли, атаман, вдвоём со своим казначеем Виталиком, чуть ли не в ультимативной форме потребовали оснащения каждого их бойца арбалетами.

Пришлось вежливо отказать, хотя это и стоило Сидору буквально титанических усилий. Отбиться от требований разъярённых бандитов, в кого мгновенно превратились атаман со своим казначеем, было невероятно сложно. Тем более, что атаман прекрасно знал о наличие в арсенале отряда не менее полтора десятка запасных арбалетов, приберегаемых на крайний случай.

Именно крайним случаем и удалённостью от ремонтной базы Сидор тогда и отговорился, клятвенно пообещав при первой же возможности заглянуть к какому-нибудь местному оружейнику и помочь вооружить его десяток.

Теперь же, в свете всё усиливающегося взаимного отчуждения, Сидору уже не казалась плодотворной идея снабжения противоборствующей с ними группы столь грозным и эффективным оружием. Бойцы группы Бугуруслана и так по всем статьям превосходили его новиков и ещё больше усиливать её мощными арбалетами было с их стороны верхом глупости. Теперь ему надо было срочно изыскать более удовлетворительную причину, по которой он мог бы с чистой совестью и в этот раз отказать.

Именно после того разговора в голове Сидора окончательно сформировалось понимание того, что Бугуруслан в буквальном смысле сел им на шею. Именно агрессивная, ультимативная форма, в которой тот потребовал от них продать оружие, окончательно убедили его.

Не выдержав, как-то вечером, когда все устраивались на ночь. Сидор поделился своими мыслями с Димоном, попросив того развеять сомнения. И к несказанному удивлению получил полное подтверждение собственным мыслям.

— Это звёздная болезнь, — заметил Димон.

С флегматичным видом почесав вымазанным в саже пальцем разбитую где-то бровь и размазав по виску чёрное пятно, нехотя продолжил:

— Я тут как-то намедни потратил, чуть ли не целый вечер на убеждение этой зазнавшейся компании занять отведённое им место в конце обоза.

Повернувшись к нему и видя, что Сидор непонимающе глядит на него, уточнил:

— Если ты помнишь, то на последнем общем совещании мы пришли к выводу, что в конце обоза его маневренная группа может использоваться наиболее эффективно. Ребята впереди в хламидах вызывают огонь на себя и те с тыла сразу бьют нападающих. Все вроде бы тогда согласились с тем, что такая тактика будет наиболее эффективной, — криво улыбнулся Димон. — И что же ты думаешь?

Отвлёкшись от обустройства на ночь своего ложа, Димон с насмешливым видом посмотрел на вопросительно глядящего на него Сидора.

— Они меня послали! А этот гадёныш стоял рядом и лыбился. Мол, он здесь ни при чём. Думаю всё дело в том, что конная группа в конце обоза это эффективно, а в голове — эффектно. Они желают ехать впереди всего обоза. В сверкающих на солнце доспехах, — Димон устало зевнул. Лично ему с атаманом давно всё было ясно, и если б они могли, то давно бы он настоял на том, чтобы прогнать наглецов. Но, увы, пока такой возможности не было.

— Ну да, ну да, — с задумчивым видом Сидор потеребил пальцем кончик носа. — Атаман впереди, на вороном коне, короче — на Буцефале, — едва слышно, себе под нос, тихо пробормотал он.

А ты знаешь, Димон, что в последнее наше посещение лошадиной ярмарки они в складчину купили для своего атамана вороного жеребца? — бросил он в его сторону косой взгляд. — Того самого, на котором он ныне красуется. И чтобы его раздобыть, им пришлось крупно переплатить лошадиным барышникам. То ли вдвое, то ли втрое. И, тем не менее, это их не остановило.

— А что, — флегматично хмыкнул Димон. — В этом что-то есть. Впереди…, на вороном коне…., в сияющих на солнце доспехах. Да! — неожиданно развеселился он. — В этом точно что-то есть. Уж во всяком случае, идиотизма тут полные штаны! Так подставляться под стрелу ради пары кусков хорошо или плохо прокованного железа, что потом тебе достанется из скудных трофеев.

— Да нет, думаю, ты ошибаешься, — буркнул Сидор. — Как раз идиотизма здесь нет ни на грош. Подставляют как раз наших парней, а их десяток не трогают. За последний месяц группу атамана из засады обстреляли всего лишь раз десять, а нас — тридцать пять! И после этого он ещё будет говорить, что у нас так много раненых, потому что у наших парней плохая выучка. Урод, — выругался Сидор.

Сияющие доспехи! — буквально взорвался он. — На открытой местности видно за сто вёрст. Банды на нас слетаются, как пчёлы на мёд. Мы только и делаем последние месяцы что дерёмся, дерёмся, дерёмся. А нахрена? Мы сюда приехали торговать, а не воевать.

— Если слетаются, то скорее уж, как мухи на говно, — мрачнея на глазах, согласился с ним Димон.

— Экий ты, любитель точных формулировок, — поморщился Сидор.

— Станешь тут профессиональным формулировщиком, — вздохнул тяжело Димон. — Нам-то в нашей броне всё едино, сколько тех бандитов и сколько они стреляют. Бугуруслановым ребятам в их рыцарских доспехах, тоже всё по барабану. А торговцам, к нам присоединившимся? У них хорошо если на одного возчика из десяти защитная куртка из толстой кожи есть, а то и того нет, — в раздражении хлопнул он себя по колену кулаком. — А сами торгаши? Хорошо если драная кольчужка одна на двоих найдётся.

Они к нам и присоединяются-то, надеясь на защиту. А этот идиот, как специально их под стрелы подставляет, — в сильнейшем раздражении Димон грязно выругался.

— А почему ты решил, что он идиот? — вопросительно взглянул на него Сидор. — Я вот так давно уже не считаю. А последнее время, окончательно склонился к мысли, что это всё тщательно продуманная и жёстко выверенная линия поведения. Ты не обратил внимания на то, что к нам в караван в последнее время сократился поток желающих присоединиться. Встать, так сказать под нашу защиту, чтобы спокойно добраться до нужного места?

Не дождавшись никакой реакции от Димона кроме молчаливого вопроса в глазах, раздражённо продолжил.

— Ещё две недели назад, чуть ли не в каждом местном городке к нам очередь стояла из желающих добраться с нашим караваном до нужного места. А теперь не могу хоть кого собрать в нужную сторону. Не хотят! Избегают! — мрачно закончил он, кивнув головой на свои невесёлые мысли. — Наша мрачная слава бежит впереди нас.

Не успели толком наладить такое доходное дело, как Бугуруслан нам уже его подорвал.

Короче, так, — хлопнул он ладонью себя по коленке. — Это последний совместный маршрут. И то, только потому, что уже всё обговорено, и изменять что-либо будет лично нам дорого стоить. Поэтому, тащим этих купцов с их товарами да местного центра оружейной промышленности, до этих, как их там — Железные Бугры, что ль, и если Бугуруслан не прекращает своих выкрутас — расстаёмся.

Обоз. Дурные мысли ходят чередой…*

Однако, как ни хотелось, а быстро решить назревшую проблему никак не получалось. В Сороках, ставшими им чуть не родными, застряли надолго. Следовало дождаться прибытия обещанного купцами товара, да ещё надо было подождать новой смены егерей и ящеров из Гуано, взамен выбывших по ранению. Также ждали прибытия нескольких новых бойцов в отряд Бугуруслана на замену выбывших. Так что, приходилось сидеть ровно на заднице и молча, терпеливо ждать.

Тем более что простой оплачивался не из их кармана, так что можно было никуда не торопиться. Местные купцы согласны были даже немного потерять на ожидании, лишь бы потом отправиться с их караваном, не подвергая себя излишнему риску. Ожидаемый груз по их словам был слишком ценен, чтоб рисковать отправляться в дорогу одним, или с кем-либо кроме как с караваном барона де Вехтор.

Как порой сам Сидор шутил в разговорах с Димоном: "У них, похоже, образовалось определённое имя".

Да и в такую мерзкую погоду, что установилась последние дни в Приморье, откровенно говоря, не хотелось куда-либо переться вообще. Хотелось переждать дожди со снегом хоть в относительном тепле более-менее благоустроенного лагеря.

Начавшийся неделю назад затяжной, нудный зимний дождь, по-зимнему холодный и противный, никак не хотел переставать. Больше напоминая осеннюю нудную слякотную морось по ту сторону хребта, чем привычный зимний снегопад, пусть даже с дождём, он, не переставая, нудно тянулся и тянулся который уже день. Даже с рассветом, когда обычно все ночные дожди прекращались, этот никак не желал перестать.

Уже казалось, этот дождь никогда не кончится. Нынешняя зима выдалась на удивление тёплая, и если бы выпадавший снег упорно не заменялся холодным зимним дождём, то вполне комфортная, особенно для их кочевой жизни. Но этот обложной дождь побил все рекорды. Даже местные такого не помнили.

За неделю все их вещи успели промокнуть буквально насквозь и теперь противно липли к телу, не оставляя под одеждой ни малейшего пятнышка тепла, и не давая никакого, хоть минимального комфорта. Спасало лишь то, что на стоянке тяготы зимней дороги были не столь заметны.

— "Странное дело, — лениво, как о чём-то давно ставшем привычном думал Сидор. — Тут на полном серьёзе верят слову, данному дворянином, даже если точно знают, что титул купленный, а дворянин липовый. А я честно всех предупреждал, что я не урождённый барон. Что титул я купил. Ни хрена! Не помогает! Верят. По принципу: "Назвался груздем — полезай в кузовок".

Как хорошо было там, в предгорьях. Или у нас дома, в Старом Ключе. Хоть герцогом обзовись — всем плевать. Что ни скажешь, пока десять раз не проверят, потом дважды не перепроверят, потом трижды не уточнят, ни единому твоему слову не поверят. А тут сказывается цивилизация, чтоб её, — Сидор опять про себя замысловато выругался. — Плюс наличие огромного числа дворян, пиратов, разбойников и прочей независимой публики. И у всех действует один закон, закон слова. Сказал — сделал. Не можешь — не говори. Сказал и не сделал — убьют.

Как же всё это мне надоело. Приходится теперь десять раз подумать, чем один раз рот раззявить".

"Козлы"! — со ставшей уже привычной тоской выругался про себя Сидор.

Сам бы он в таких случаях ни за что бы на слово не поверил такому как он сам. Просто так, на всякий случай, ни за что бы, ни поверил. А уж как бы поступили в таких случаях в его родном городе…, - Сидор невольно поморщился, поняв, что город Старый Ключ привычно назвал про себя родным. Похоже, что он сам давно уже привык так считать, даже в своих собственных мыслях того не замечая.

Сидор опять вернулся к ленивым размышлениям о погоде.

Думать о том, почему ему доверяют местные купцы, было лениво. Ну, барон и барон, ну дал слово, что доставит товар на место, ну и дал. Что с того? Ну, доставил. И что?

Хуже было, что набухшие влагой низкие зимние тучи, затянувшие весь небосвод на многие сотни вёрст вокруг, обещали такую же сырость не только на этот день, что не могло не раздражать. Настроение было откровенно паршивое. И, судя по кислой роже уныло валяющегося рядом Димона, у того на душе тоже кошки скребли. К тому ж, сырость не любили оба.

— Ну, и что мы будем с этим делать? — наконец не выдержал молчания Сидор.

— Ты это о чём? — повернулся к нему Димон. — Надеюсь не о погоде? — уточнил он, вопросительно глянув на него.

Проблем разных хватало, так что, сразу следовало уточнить, о чём Сидор хотел с ним поговорить. О такой же глупости как погода, он разговаривать откровенно не любил. Пустое.

— Если бы, — хмуро буркнул Сидор. — Я тут в очередной раз проанализировал свои записи по торговле, и картина вырисовывается совсем не радостная. Количество заказчиков, платящих нам за сопровождение грузов, падает. И последняя неделя очень яркий тому показатель. Неделю здесь сидим, а кроме тех с кем первоначально договорились, никого больше нет. Бл…, - выругался он.

"Надо быть посдержаней, — сердито подумал он про себя. — А то настроение не у меня одного паршивое".

Димон, с несколько озадаченным видом завозился на своём месте, поудобнее устраиваясь, и переспросил.

— Так всё-таки ты о чём?

Раздражённого состояния Сидора он просто не заметил. К тому же было ещё достаточно рано, и спать не хотелось. Набухшие дождём низкие зимние тучи нависали буквально над головой, так что дневного света практически было не заметно, сумерки начинались рано. А раз так, то почему бы и не поговорить. Тем более что он давно заметил, что Сидора что-то постоянно гложет.

— Да я о наших потерях, — хмуро бросил Сидор. Тема была для них самая болезненная, и ковыряться в ней оттого не хотелось. — Слишком много у нас раненых, говорю.

— Согласен, — неохотно согласился с ним Димон. — Хотя, этих потерь, конечно, могло бы и не быть. Стоило только атаману не лезть на рожон и не привлекать к нашему каравану лишнего внимания.

— Что как раз и делает Бугуруслан со своими новичками, гарцуя впереди, в сияющих доспехах и на вороном коне! — сердито пробормотал Сидор. — Спрашивается, нахрена?

Здесь ни у кого нет постоянного, фиксированного времени выхода обоза из укреплённого города. Нет здесь постоянных дорог, одни только направления. Верста вправо, верста влево и ты обошёл любую засаду. Тебя даже не заметят.

Так нет же! — сердито хлопнул он себя кулаком по колену. — Ему надо обязательно собрать возле себя всех бандитов со всей ближайшей округи. Собрать и перебить! Всех! Вот его кредо! Не пройти по-тихому, провезя товар, сохранив людей и заработав денег. Ему надо пронестись сверкающим метеором, сметая всех врагов на своём пути! Герой! — Сидор в сильнейшем раздражении длинно и замысловато выругался. — Такое впечатление, что у нас здесь не торговый караван, а военно-карательная акция по очистке территории от бандитов.

А это удивительным образом работает на мой имидж тупого, прямолинейного барона. Денег много, мышц много, мозгов нет.

Кстати, чтоб ты знал, уже возникли подозрения, что мы мухлюем с заказчиками. Что присоединившихся сами же и убираем. Как здесь и принято у всех. По-тихому, без свидетелей. А это прямой урон нашему кошельку, — тихо и зло буркнул он. — Не говоря что такие разговоры прямой подрыв репутации.

Пока спасает одно — есть масса других, что видят обратное. Но когда-нибудь, весьма скоро, настанет время когда у нас будет лишь один попутчик и того шлёпнут. И что стоит кому-либо бросить тогда нам обвинение в преднамеренном убийстве? Конец всему нашему бизнесу перевозок и услуг. Чего видать этот дурак и добивается.

— Он не дурак. И ты только что сам это доказал, — флегматично, с ленцой хмыкнул Димон. — И у нас с ним слишком разные концепции охраны Нам бы тишком просочиться до места назначения, не привлекая к себе внимания и заработать денег. А если кто будет нам в этом мешать, шлёпнуть по-быстрому и дальше, дальше, не отвлекаясь даже на закапывание трупов. Его же кредо: "Лучшее украшение дуба не жёлудь, а вор, висящий на суку!"

Ты как-нибудь подсчитай, сколько времени он тратит на балаган с вешанием захваченных бандитов. Ужас! Мы давно могли бы уже быть на месте, если бы не отвлекались постоянно на подобную хрень. Раза в два сократили бы сроки пребывания на маршруте. Но людям нравится, — непонимающе развёл он руками. — И каждый раз на этом мы теряем кучу времени.

— Ты прав, Димон, — задумчиво проговорил Сидор. — Бугуруслан не дурак. А эта многочисленная компания новичков, что последнее время собралась вокруг него, тоже совсем на дурачков не тянет. Там нет ни одного мужика младше тридцати лет. Все они имеют немалый боевой опыт, все матёрые рубаки. И подставляя наших молодых неопытных пацанов под стрелы, сабли и мечи бандитов, сами они практически всегда выходят без потерь из всех стычек. У нас же потери идут на десятки человек. Стодвадцать семь человек раненых только за последние три месяца. И последний месяц ещё не кончился. Значит, будут ещё раненые.

Не мудрено, что у меня на одну толстую стопку заявлений от желающих наняться к нам на работу, приходится точно такая же, не менее толстая стопка заявлений от желающих уволиться. Каждый день ходить под смертью мало кому охота. Десять погибших только в этом месяце, и он ещё не кончился. И пять в предыдущем.

Довольно характерная тенденция, тебе не кажется, — бросил он короткий, мрачный взгляд на Димона.

Эта сволочь портит нам ВСЁ!

— Тогда посылаем его нахер и дальше работаем сами.

— Нахрен?! — буквально взбесился Сидор. — Не могу! Не смотря на всю нашу хвалёную защиту, на непробиваемую бронь, на арбалеты, наши сопляки постоянно умудряются во что-нибудь вляпаться. Ну, объясни ты мне хотя бы это, как можно было голым задом сесть на ядовитый плющ? Зимой! Что? Нельзя было посмотреть, куда гадить собрался? Он, видите ли, устал, забылся. И теперь вместо того чтобы работать, будет месяц валяться на пузе в госпитале, лелея покоцаную задницу.

Завтра опять отправляем в горы целый обоз с ранеными. И знаешь его состав?

Десять наших, ни одного ящера и один атаманец с лёгким ранением стопы. И если бы это была не стопа, а, к примеру, кисть — хрен бы он убыл. А эти сопляки, стоит им только получить малейшую царапину норовят сбежать домой к папочке с мамочкой.

Сначала толпами рвутся сюда на "лёгкие" денежки, а как разберутся какой кровью деньги здесь зарабатываются — не знают, как сбежать. До сорока человек в месяц проходит через нашу охрану обоза. Ты где-нибудь такую текучку кадров видел? — вызверился он на Димона. — Хорошо ещё, что хоть кто-то остаётся, — сердито проворчал он.

— Есть выход, — флегматично глядя на Сидора, задумчиво проговорил Димон. — Как ты понимаешь, всё вертится вокруг денег. Надо дать атаману какую-нибудь долю малую в нашем деле. И тогда…

— И тогда сократятся наши доходы, — посмотрел на него как на идиота Сидор.

— Согласен, мне это тоже не нравится, — нехотя кивнул Димон. — Это серьёзно сократит наши доходы. Но им же, обидно! Чай, они же свои обязательства честно выполняют.

— Вот именно, обязательства, — заметил задумавшийся о чём-то Сидор.

Этот их казначей, Виталик, дружок Бугуруслановский, как-то намедни прямо так в лоб мне и заявил, что пора, мол, пересмотреть наше устаревшее соглашение, заключённое ещё в крепости. Заявил, что нам не мешало бы, поделиться с ними соразмерной частью дохода, получаемого от сопровождения сторонних торговцев. Мол, вместе приходится отбиваться от нападения, то, сё, значит, им тоже доля положена.

Нельзя, мол, так буквально трактовать их слова.

— И? — поднял вопросительно бровь Димон.

— Послал нахрен, — флегматично бросил Сидор. — Да ещё и напомнил его же собственные слова, сказанные им в крепости: "Мы отдельно, вы отдельно, а против общего врага — вместе".

Ему это о-очень не понравилось, — Сидор расплылся в мстительной, злой улыбке.

— Ну-ну, — задумчиво как-то хмыкнул Димон. Он ещё раз оценивающе глянул на Сидора. — Мне бы на его месте такой ответ тоже не понравился. Поэтому я тебе в очередной какой-то там раз по счёту повторяю. Нельзя работать с теми, кто тебе завидует. Это добром не кончится. А бугуруслановцы нам завидуют. Серьёзно завидуют. И это совершенно точно. Мы за неделю зарабатываем столько, сколько они за месяц? За ту же самую работу, что и они делают. Вот они втихую и бесятся.

— Должен тебя Дима огорчить, — Сидор внимательно смотрел на него. Щека его периодически нервно подёргивалась, как от тика. — Бесятся они совсем не втихую.

— То есть? — вопросительно посмотрел на него Димон.

Вот тебе и то есть, — буркнул Сидор. — Доходы наши за последний месяц резко упали. Резко!

— Эко удивил, — поморщился Димон. — Это я тебе и сам, без всяких записей сказал бы. А то и Ван ещё подтвердил бы. Наши ящеры тоже ворчат, что товарообороты упали и прибыль сократилась.

Но платить бугуруслановцам, значит платить и всем остальным. Тем же торговцам, кто к нам присоединился, — заметил он. — Они же тоже принимают участие в отражении нападений и не сидят сиднем на своих телегах. Разве только что вооружены они похуже, чем бугурусланов отряд. За что же тогда брать с них деньги? — вопросительно посмотрел он на Сидора. — Не-ет, — задумчиво протянул Димон. — Это не решение проблемы. Это подрыв самого принципа данной услуги.

Вот на это, похоже они и бьют, — совсем помрачнел он. — Не мне, значит никому.

— Так оно и есть, — грустно согласился с ним Сидор. — Только вот зачем? Сами же они одни такое дело не подымут, мало их. Всего-то пара десятков, а…

Стоп, — осёкся он. — Что значит, всего пара десятков? А ты часом не заметил, что из тех с кем мы начинали, и с кем у нас с самого начала сложились нормальные деловые отношения, у него в группе никого не осталось?

— И что? — удивился Димон. — У нас тоже из старичков десяток всего то и остался, считая нас с тобой. Остальные отлёживаются после ранения, кто в Гуано, а кого и за перевал пришлось отправить, самых тяжёлых. Там, в подгорной крепости ящерами уже целый стационарный госпиталь развёрнут, столько много за прошедшее время раненых набралось. Считай, скоро уже полгода будет, как мы в этих краях торгуем.

— Да я не о том, — задумчиво пробормотал Сидор.

— А о чём? — рассердился Димон. Хотелось уже спать, а Сидор опять никак не мог угомониться. Всё приставал со своими дурацкими розмыслами.

— Я о том, что за последние три месяца, он сменил состав своего отряда раз пять-шесть. И каждый раз это у него были новые люди. И вот так хамить, как последнее время, он начал лишь после того, как количество сменившихся у него стало подбираться к сотне человек.

То есть теперь наш атаман может нас с тобой и со всем нашим обозом в любой удобный для себя момент послать нахрен, и сам один организовать точно такой же караван. Опытные, проверенные люди у него уже есть. Недостающих может легко набрать там же где и этих набирает. Маршруты он все знает. Кто и чем торгует, он тоже знает. Осталось только под благовидным предлогом разорвать с нами договор о совместной деятельности, чтоб для всех мы были в том виноваты, и он на коне!

Мудёр, — Сидор, глубоко задумавшись, тихо покачивал головой, что-то про себя обдумывая. — Ох, мудёр атаман, мудёр.

Потерь, таких тяжёлых, как мы понесли, особенно последнее время, он не понёс. На нашем фоне он вообще выглядит как белый и пушистый, весь из себя умный и предусмотрительный. Дальновидный и умелый командир.

Значит, в самое ближайшее время он будет искать повод как бы нас подставить и разорвать договор.

А надо ли это нам? — задумался он. — Ответ — нет, нам не надо. Пока мы без его конной группы сами не справимся, слишком большие потери у нас. Тогда что, терпеть его хамство дальше?

А вот хрен ему, — мстительно прищурил Сидор глаза. — Хочет грязно играть — будем играть грязно. Не он один такой умный. Только тогда возникает вопрос. Почему до сих пор он не разорвал с нами отношений?

Чего же ему не хватает? — задумался Сидор.

Оружия, — задумчиво пробормотал он. — Ему не хватает наших арбалетов, которые он не знает где достать. Ящеры не дают, а в продаже их нет. Значит, раз он нам пока нужен, надо постараться его убедить, что без нас он не обойдётся. Тогда утихомирится и будет сидеть тихо, как мышь под веником. Что нам и надо. Пока!

И ещё, надо будет потщательней разобраться, почему наши потери в людях на порядок превышают его. Так ли уж всё напрямую связано с плохим уровнем подготовки наших бойцов. И такой ли уж низкий уровень, как старательно убеждает нас последнее время сам атаман.

Чтобы Корней, съевший собаку на подготовке настоящих вояк, да присылал к нам сюда тех, кого бы он посчитал не готовым? Годных лишь на убой, как каждый вечер последнее время у отрядного костра распинается атаман, — Сидор снова задумчиво хмыкнул. — Как говорил товарищ Станиславский: "Не верю!". Что-то это всё подозрительным уже кажется. Воняет, если откровенно.

На какую публику тогда он работает? — подозрительно прищурившись, с немым вопросом в глазах глянул он на Димона. — Уж не на тех ли самых молодых егерей, которых сам же каждый вечер и хает. Мол, Сидор с Димоном неумелые козлы, не умеющие правильно распорядиться такими великими воинами, как они. А вот он, в отличие от этого барона…, как его там…

От су….а, — тихо, едва слышно выругался Сидор. — Никак не хочет по доброму разойтись.

Приподнявшись на локте, Димон некоторое время задумчиво смотрел на Сидора.

— А началось всё, я тебе скажу когда, — тихо проговорил он. — Когда последний из тех его людей с кем мы начинали, был им под каким-то, не упомню уж сейчас каким благовидным предлогом, отправлен обратно за перевал. Когда у него в отряде остались одни лишь эти его новички. Да кузнец с травником, не считая Виталика. Но, ни кузнеца, ни травника он тронуть не может, поскольку они оказались плотно завязаны на работы в обозе и на собственное дело. И что тот, что другой просто послали куда подальше нашего атамана, насколько я знаю. А вот всех остальных, у кого не было здесь собственного дела, он постепенно убрал.

И вот этого момента, мы с тобой как раз и не заметили. А не заметили по той простой причине, что постоянно, изо дня в день сталкиваемся, что с травником, что с кузнецом по работе. И у нас сложилось ложное впечатление, что это люди Бугуруслана, и что всё идёт давно заведённым порядком. А они давно уже не его люди. У каждого своё собственное дело. Они давно уже работают напрямую с нами, минуя его.

И вот как только Бугуруслан решил, что время пришло, он и повёл эту политику постепенного выдавливания нас из нашего же дела.

— Долго ж он терпел, — хмыкнул Сидор. — Целых четыре месяца. А мы хорошо, что хоть сейчас это заметили, два лопуха, — устало бросил он

— Поэтому, будем разбираться с атаманом.

— Не боишься, что до крови дело дойдёт, — внимательно посмотрел на него Димон. — Ребята с атаманцами и так уже как кошка с собакой грызутся, драки через день.

— Ну, — ледяным тоном медленно протянул Сидор. — Это уже проблема самого атамана. Если он не может своих обнаглевших псов держать на привязи, то пусть наконец-то уже откалывается.

Так ведь не хочет, сволочь такая. Почуял жирный клёв и теперь его из каравана палкой не выгонишь. Как клещ вцепился.

— Ещё бы, — сонно зевнул Димон. — Кто же сам добровольно отвалится от золотой кормушки.

Но ты прав, его новички могли бы вести себя и повежливей, раз уж не хочет отделяться. Хоть его парни и намного старше наших парней, это всё равно не основание постоянно называть их сопляками. Они словно провоцируют парней на драку, а потом пользуются разницей в опыте и в весовых категориях, и просто бьют им морды. Когда-нибудь это кончится кровью.

— Вечная проблема с этими новичками Бугуруслана, — мрачно буркнул Димон. — Даже не представляют, бараны, чем подобные стычки для них могут, в конце концов, кончиться. Пока не увидят, как наши парни стреляют, так и задираются. А после пары стычек с местными бандитами — словно шёлковые становятся. Но всё равно, нет-нет, да нахамят.

С такими баранами нельзя по-хорошему, — сердито выругался он. — Такие пока по морде не получат, хамили, хамят и хамить будут, — обречённо вздохнул он, понимая что исправить что-либо сейчас бессилен.

Но это всё лирика. Главное, что разрыв отношений сразу породит множество серьёзных проблем. В первую очередь для нас, а мы к ним ещё не готовы. И сейчас заменить их нам просто некем.

У наших нет такого боевого опыта и набраться его они зачастую просто не успевают. Неделя, максимум две и выбыл по ранению. Хорошо, что смертей, учитывая повышенную бронированность охраны, у нас мало. Иначе бы мы просто попали в полную зависимость от атамана.

— С атаманом будем кончать, — ледяным тоном поставил точку в обсуждении Сидор. — Но сейчас избавиться от него мы не сможем. Останется проблема кем их заменить. Заменить некем. А раз некем, остаётся наращивать огневую мощь и дрессировать своих сопляков до посинения.

Я тут у ящеров локтевые арбалеты присмотрел для ближнего боя. Думаю для начала пару десятков заказать, на пробу. Только вот, дорогие, заразы. Нагрузки на тренировках увеличим. Пусть про сон забудут, раз опыта не хватает.

Ну а чтоб меньше пищали, заинтересуем их долей в прибылях.

— К-какой долей? — растерялся Димон.

— Малой-малой, — Сидор поспешил его успокоить.

Процентов, ну, — на секунду задумался он, — не более трети.

— А почему треть, а не два, или не три процента? — с ехидной подковыркой поинтересовался Димон.

— А меньше смысла нет, — охотно пояснил Сидор.

Димон немного оживился. Появилась хоть какая-то новая тема, помимо надоевших стенаний Сидора по плохой погоде, бездорожью, интригам атамана и затянувшемуся ожиданию.

— Давай-ка поподробней, от какой суммы пляшем? — Димон ненадолго задумался, прикидывая в уме, что и как.

— Не мучайся, — Сидор сладко, с подвывом зевнул. — Я уже давно всё подсчитал. Средний доход с обычной проводки — сто золотых. С учётом всяких сахарных косточек, типа гонораров за какие-нибудь неожиданности или за дальность и сложность маршрута — до пятисот и выше. Плюс-минус, считать не будем. Считай по минимуму — сотня.

— Треть будет тридцать золотых. Делим на два — пятнадцать ящерам, пятнадцать егерям. Делим на среднее число и тех и других, получаем по семь медных монет на нос.

— Не густо? — задумчиво проговорил он. — Чуть более половины серебрушки на душу? Когда кружка дрянного пива в местном трактире стоит полторы.

— Хотя, — как-то неопределённо передёрнул он плечами. — Это же считай что с одного торговца, причём далеко не самого жирного. А их порой бывает и два, и три, и все десять.

— Пусть копят, если хотят, чтоб что-то оставалось, — раздражённо огрызнулся Димон. — Но больше давать, по-моему, чересчур. Самим тогда ничего не останется. А на нас, считай, что весь обоз держится. Ремонт телег, новые лошади, взамен выбывших по смерти или по ранению. Покупка оружия. Считай, что весь запас болтов, что первоначально берём с собой к арбалетам, к концу маршрута кончается. Приходится каждый раз закупать всё новые и новые.

Самая, между прочим, затратная статья нашего бюджета.

А лечение раненых? — вопросительно посмотрел он на Сидора. — Кой чёрт тебя дёрнул сказать, что лечение в караване во время перехода за наш счёт. Да ещё подчеркнуть, что любое. Мол, лекари у нас знатные, всех вылечим.

Вот и допрыгался. Теперь они все лечатся у наших ящеров. Пока едут, весь лазарет забит. Едут и нахаляву лечатся. А потом ещё и на другой маршрут остаются, если не долечились. Лазарет безплатный, блин, организовали, — недовольно проворчал Димон. — А нам потом довольные ящеры выкатывают таки-и-и-е счета…, - Димон в экстазе закатил глаза к потолку.

— Ну, — смутился Сидор, — пьян был, не помню. Ляпнул не подумав.

— А они подумали и всё помнят, — тяжело вздохнул Димон. — И сами отказываться от безплатной медицины не желают. И теперь это другая, самая большая расходная статья нашего бюджета. Ну да Бог с этим, — небрежно махнул он рукой.

Так что, пятнадцать процентов ящерам, пятнадцать егерям будет самое то. Пусть и они будут в доле от наших доходов. Всё-таки и их доля труда в этой прибыли есть.

— Ладно, — лениво согласился Сидор.

Немного подумав, точнее, сделав вид, что думает, он снова сладко зевнул. Честно говоря, думать не хотелось вообще. Изматывающий холодный зимний дождь, да к тому же долгое ожидание непонятно чего, окончательно отбили всякое желание думать.

— Пусть будет по-твоему, — равнодушно согласился он, откидываясь на подушку. — Давай спать, поздно уже, завтра будем дальше разбираться, — невнятно пробормотал он, проваливаясь в сон.

Стоп! — внезапно подскочил он, проснувшись от неожиданно пришедшей ему в голову мысли. — Ты сказал, что некоторые из попутчиков, заплативших за проезд, остаются с нами на несколько маршрутов, чтобы только долечиться у ящеров?

Здесь что, так плохо с медициной?

— Нет! — сердитый Димон яростно и замысловато обругал Сидора. Тот, резко вскочив, зацепил натянутый над телегой низкий тент и на постель Димона обрушился с потолка целый ливень ледяных капель. — С медициной тут как раз хорошо. Без медицины тут плохо, — сердито проворчал он, с тоской глядя на промокший насквозь спальник.

Впрочем, — тут же с философским видом, немного успокоившись, он уточнил, — как и везде здесь в Приморье.

— Стоп-стоп-стоп, — Сидор остановил расфилософствовавшегося Димона. — Не сбивай с мысли. Где тут у нас были наши записи по всем нашим поездкам. Со всеми ценами, именами и маршрутами. Доходами и расходами. А также со всеми платежами: и наших, и нам.

— Не наши, а ваши, — сладко зевнул Димон. — Это только тебе в голову может прийти такая чушь как записывать что, откуда, куда. Проще надо быть друг наш Сидор, проще.

Не обращая на беззлобное ворчание Димона ни малейшего внимания, Сидор упоённо копался в стоявшем в углу кибитки большом, окованном толстыми железными полосами сундуке.

— Есть! — с довольным возгласом извлёк он оттуда кипу исписанных бумаг.

Так-так-так, что у нас тут, — разложил он перед собой свои записи. — Убери лапы, — сдвинул он в строну чересчур широко раскинувшегося на телеге Димона. Тот недовольно заворчал.

Во-от, — взял Сидор в руки какую-то бумагу. — Купец Сырцов Вадим Савельевич с сыном Еремеем. Цель, по каковой причине присоединились к каравану — деловая поездка в соседний город. Наличие товара — отсутствует.

Помню, помню, — задумчиво пробормотал Сидор. — Он ещё не сам приходил наниматься, а прислал вместо себя приказчика. Якобы, сам купец в тот момент был шибко занят, вот и не смог прийти, прислал приказчика. Ну, и чтобы наказать наглеца я ему тогда загнул цену, аж в десять золотых за душу. Цена приказчику показалась слишком высока, поэтому в дорогу отправились лишь купец с сыном.

Что меня тогда ещё удивило, не смотря на ворчание, приказчик фактически сразу и безропотно согласился на предложенную цену. Чем тогда, признаться немало меня удивил, — Сидор бросил на Димона вопросительный взгляд. — Сказал, что его хозяину, купцу то есть, обязательно надо быть в том городе.

— И что? — лениво повернулся к нему Димон.

— А вот тут у нас другие записи, — Сидор взял в руки другой листок из соседней пачки. — Плата за лечение купца Сырцова Вадим Савельевича с сыном Еремеем. Диагноз — проникающее ранение острым предметом грудной клетки. Это у сына, — отложил он в сторону первый листок.

И что? — задумался Сидор. — Проникающее ранение острым предметом брюшной полости у отца… Осложнённое… Бу-бу-бу, — задумчиво читал он дальше написанное на бумаге.

Счёт, выставленный нам ящерами за лечение…, - поднял он третий листок. — Где эта графа, — тихо под нос пробормотал он. — Вот. Шесть золотых за семью Сырцовых.

Сидор замолчал, отложив листки с записями в сторону, и надолго задумался.

— Ну-ка, — встрепенулся он. — Где тут мой походный дневник?

Так! Город Железяны — где известный нам приказчик заказал два места. Якобы для шибко занятого купца, который не мог сам прийти договориться о поездке. Выход, маршрут, время… Вот! — довольно хлопнул он ладонью по толстой тетради с записями.

Вот что значит бюрократия, — с довольным видом снова ткнул он пальцем в свой дневник. — Ни в самом городе, ни три дня после того никаких стычек ни с кем не было. Так что и ранить семейство Сырцовых нигде не могли. А к ящерам в госпиталь, согласно записям самих ящеров, раненые Сырцовы поступили в тот же день, как только вышли из города.

А это значит? — интригующе замолчал он.

— Что они и с самого начала были уже раненые. Оба. И отец, и сын, — широко, душераздирающе зевнул Димон. — И что? Ну, ехали раненые и ехали. Что с того?

— А то! — усмехнулся с победным видом Сидор. — Что они никуда не ехали. И никуда не собирались ехать. А заняли своё место в караване лишь по одной причине — им надо было попасть в наш госпиталь. И как официальные пассажиры с полным правом воспользовались своим правом на безплатное лечение, — невольно свалился н на тавтологию.

Только вот за дорогу заплатили двадцать золотых.

А ящеры с нас взяли за их лечение — шесть. Итого, — замолчал он, интригующе глядя на Димона.

— Что? — раздражённо поинтересовался Димон. — Что на этот раз?

— Двести с лишком процентов прибыли, — с победоносным видом уставился на него Сидор. — Нет! — замер он в задумчивости. — Было ещё что-то по этому купцу.

Ага! — с победным кличем команчей Сидор извлёк из кучи бумаг ещё какую-то запись. — Счёт, представленный травником Бугуруслана Римом Вторым за зелья для госпиталя. Приложен был снизу к требованию об оплате услуг врачей ящеров, и я его сразу не заметил, — виновато пояснил он удивлённо смотрящему на развеселившегося Сидора Димону.

Дата, подпись, название лекарства. Вот! — снова ткнул он пальцем в бумагу. — Два золотых. Ну, не фига себе, — возмутился он. — За какие-то жидкие пилюли в склянках целых два золотых! Грабят!

Но! — раздражённо откинул он бумагу в сторону. — Подписано нашим главным лекарем, а с ним не поспоришь. Вредный зараза. Два, так два, — тяжело вздохнул он, как будто его на самом деле только что ограбили.

Бли-и-ин! — хлопнул он себя ладонью по лбу. — Да они скооперировались, ящеры с травником. Те лечат, а этот гад им лекарства поставляет.

И доходами не делится, — возмущённо воскликнул Сидор. — А где моя десятина?

Всего лишь двести процентов чистой прибыли, — насмешливо прокомментировал его возмущение Димон. — Всего лишь двести, без лишка. Тебе мало? Тебя грабят? Хочешь триста? Итак, деньги некуда девать.

Ну и к чему весь этот бардак? — обвёл он рукой раскиданные по всей кибитке бумаги. — Что ты всем этим пытался тут мне доказать.

— Да ничего, — улыбнулся Сидор. — Просто мы завтра открываем новый вид бизнеса — "Передвижной Гошпиталь". И будем уже конкретно за лечение брать с пассажиров деньги. А не так, как сейчас, раненые вынуждены шифроваться, чтобы только попасть в наш караван к знаменитым врачам ящерам.

Сегодня же закажу две полуторные кибитки на мягких рессорах, что давно просили у меня ящеры.

Сидор судорожно собирался, поспешно, без разбора запихивая раскиданные повсюду бумаги в сундук.

— Надо успеть сегодня заскочить к местному каретнику и заказать пару повозок, а то завтра появятся эти припозднившиеся заказчики, останемся тогда без кибиток.

Поздравляю тебя Димон. — не глядя, бросил он ему, натягивая сапоги на ноги и притопывая, чтоб сели плотнее. — Мы нашли ещё один вид дохода.

— Вот! — кивнул головой довольный Димон, подняв вверх правый указательный палец. Откинувшись на спину, он с удовольствием вытянул поджатые ранее босые ноги поверх раскиданных повсюду бумаг Сидора. — Видишь, какой я умный. Если бы не я, хрен бы ты догадался до такой клёвой мысли!

— Бумаги пока не убирай, — бросил Сидор, откидывая в сторону набухший влагой толстый кусок войлока служивший им дверью. Вместе с дождём внутрь ворвался стылый ветер, вихрем разбросав бумаги по всей кибитке. — Приду, ещё раз проверю, сколько всего такой вид бизнеса может нам принести.

— Дверь закрой, скотина, холодно! — донёсся ему в спину негодующий вопль Димона.

Предложение по доле…*

На следующий день прибыло долгожданное пополнение. И старые проблемы вылезли во всей своей красе. Прибывшие новые бугуруслановы молодцы первым делом устроили драку, видимо желая прокачать свои права. Хорошо еще, что обошлось без крови. Имеющие категорический приказ Сидора в драки не встревать, егеря на этот раз себя сдержали, да и сам атаман неожиданно проявил твёрдость, сразу и жёстко вмешавшись в развитие конфликта. Похоже, и до него наконец-то стало доходить, чем это чревато.

На какое-то время всё затихло, и лагерь опять погрузился в зимнюю спячку, каждое утро, день и вечер нарушаемую только топотом ног безжалостно дрессируемого Сидором молодняка. Ни на секунду больше не сомневаясь, что конфликты в караване провоцирует сам атаман, он не собирался пускать дело на самотёк, серьёзно взявшись за молодняк. Да и сам от них решил не отставать.

Единственный, кто не принимал в этих развлечениях никакого участия, был Димон. Попытки Сидора привлечь его к тренировкам молодняка с самого начала провалились. Тот ни в какую не желал поднять своё худое брюхо с нагретого спальника. И не имея возможности чем-либо ещё заняться, кроме навязываемой ему физкультуры, он с каждым днём приходил во всё большее и большее раздражение.

К тому же который вечер он наблюдал за тем как Сидор что-то высчитывает в своей толстой амбарной книге. Нечто подобное было совсем недавно, когда он нашёл такую прекрасную идею с передвижным госпиталем, который им теперь будет приносить кучу денег. Теперь тот опять что-то явно опять замышлял. И ему это не нравилось.

Не то, что тот опять что-то новенькое замышлял, это-то как раз было хорошо, а то что-то последнее время всё вокруг шло слишком однообразно, хотелось свежей струи. Не нравилось ему, что Сидор ему ничего не говорил.

Димон привык всегда быть в курсе всех новинок, закручиваемых Сидором, и неизвестность с глупой таинственностью, разведённые Сидором вокруг какого-то очередного своего проекта, его тонкую, трепетную душу раздражали. Он должен знать первым!

— Ну, хватит! — наконец не выдержал он в один из таких вечеров, когда Сидор укрылся в углу их кибитки и, зарывшись в какие-то свои записи, принялся опять что-то усердно считать. — Хватит, я сказал! — сердито хлопнул он ладонью по сидоровым бумагам. — Что ты там всё считаешь, считаешь, академик хренов. Давай, колись, иначе я скоро лопну от любопытства.

А ты же не хочешь, чтобы я лопнул, — воззвал он к совести друга. — Давай, выкладывай свои записи и расчёты. Будем проверять на мне твою очередную завиральную идею.

В конце концов, совесть имей всё же! Даже Васятка, шкет, в твоём новом деле участвует, а я ничего не знаю. Безобразие!

— Васятка, мой а?гент в стане врага, — с усмешкой заметил Сидор, делая ударение в начале слова. — Он, кстати, тоже ничего не знает. Он просто поставляет нужную мне информацию и не более того. И не лезет куда не просят своим любопытным носом, пока не скажут, в отличие от некоторых, — ткнул он свинцовым карандашом в сторону Димона.

— А я желаю знать, — упрямо набычившись, возразил Димон.

Просто так сдаваться он не собирался. Тем более, что по некоторым, только ему едва заметным признакам давно уже понял, что Сидор и сам практически готов расколоться.

— Ладно, — ухмыльнулся Сидор. — Хрен с тобой. Слушай.

Обкатать свою новую идею всё-таки было надо. А лучше чем на Димоне это ни с кем и сделать было нельзя. У того было ценное качества всегда говорить прямо в лоб то что он думал, не взирая, нравится это тому, кому говорится, или нет. Да и мысли его бывали порой весьма нетривиальные, зачастую высвечивающие проблему с совсем неожиданной стороны.

Так что, при всей нелицеприятности подобного подхода, он в то же время являлся весьма эффективным способом поиска возможных ошибок. Поэтому, Сидор частенько к данному способу прибегал, на Димоне оттачивая свои мысли, планы и прожекты.

Как он сам порой мелкой мстёй подшучивал над Димоном, в ответ на его весьма злобные, колкие и порой довольно едкие оценки многих его придумок: "Нормальные люди тренируются на кошках, а я, несчастный, на коте".

— Значит так, господин тренировочный кот, — начал Сидор. — Ты знаешь, что наши егеря занимаются самостоятельной торговлей в нашем караване? — с любопытством посмотрел он на Димона.

— И что? — равнодушно зевнул Димон. — Тоже мне новость. Этого только ленивый не знает

Пока что ничего интересного не было. Сидор опять носился с этой надоевшей ему хуже горькой редьки идеей разъездной торговли, которой они и так занимались уже чуть ли не полгода, и вспыхнувший было интерес к поднятому вопросу начал медленно угасать.

— Как и то, что никому это изначально не возбраняется, — лениво заметил он. — Это стандартные условия найма. Что у нас, что у любого другого. Бугуруслан вон тоже, оперирует и общаком своей банды, и каждый у них там сам по себе торгует уже за конкретно свои. Травник и кузнец ихенные опять же, прекрасный тому пример. Один сеном своим все окрестные рынки завалил, а другой скоро всех местных кузнецов под ноль сведёт демпингом своих цен и качеством работ. Их вообще теперь можно считать отдельными нам компаньонами, помимо ящеров и Бугуруслана. И уже напрямую, а не через их атамана по всем вопросам договариваться, если у тебя есть к тому интерес.

Что, кстати, давно бы пора было сделать. Раз уж начали с Дормидонта колоть на части Бугурусланову банду, так колоть до конца. Так что не вижу в чём тут проблема.

— Проблема в том, что не особо-то она и колется, эта бугурусланова банда, — усмехнулся Сидор. — И Бугуруслан нашёл прекрасное средство против нашего колотья. Чтоб с нашими его парни близко не сошлись, он постоянно их стравливает, драки эти постоянные.

Нам бы такие связи, как у него с наёмниками. — посетовал он. — Но я о другом. Мы все своими несогласованными действиями мешаем друг другу. И если наши егеря ещё с нами считаются, периодически согласовывая цены, то бугуруслановцы всегда нет. А это не есть good. Ну, с теми отдельная песня, а с нашими, вот что я думаю.

Надо запретить каждому отдельную самостоятельную торговлю.

— Сдурел? — Димона словно пружиной подкинуло вверх. — Да самостоятельная торговля для каждого из них довольно весомый приварок к их не такому уж и большому жалованью. Это только со стороны, кажется что тридцать золотых большие деньги, а посчитаешь сколько у них уходит здесь на питание, на починку амуниции, на оружие, на лошадей, которые здесь буквально как мухи дохнут, так сразу за голову можно хвататься. Если у них что и остаётся в конце месяца, то не более пары, тройки золотых. А это по местным ценам лишь в кабаке за парой кружек пивка вечерок посидеть. Того, что не откровенная моча, — сердито уточнил Димон.

А ты часто видел, чтоб наши парни сидели просто вот так в кабаке, отдохнуть? — возмущённо уставился он на Сидора. — Нет! А почему не спрашивал? Так вот я тебе отвечу — у них элементарно нет денег. Фактически всё, что мы им платим, они проживают здесь, даже домой бывает порой нечего отправить.

— А Бугуруслан этим пользуется, — ткнул ему пальцем чуть ли не в нос Сидор. — Берёт у них в рост их малые деньги под свои товары. А потом возвращает с мелкими процентами. Мелочь. Но люди охотно ему дают, потому что какой-никакой, а приработок. В результате — Бугуруслан богатеет чуть ли не семимильными шагами, а наши люди как были нищими, так нищими и остаются. Результат — мы начинаем терять контроль над собственным караваном.

— Но нам ведь не надо брать денег ни у ребят, ни у кого либо ещё. У нас своих хватает, — удивлённо посмотрел на него Димон.

— Я о другом, — хмыкнул Сидор. — Своими действиями атаман разрушает наш коллектив, укрепляя лично свой кошелёк. Уже сейчас многие наши парни этим недовольны. Не любят у нас ростовщиков. А атаман действует только ради себя. Даже интересы своей банды для него уже не так важны, хоть он удачно это и скрывает.

— Тем не менее, нашим всё прекрасно видно. Видно травнику с кузнецом, почему они последнее время и демонстративно откололись от атамана, и ведут свой собственный торг. У одного здоровый ремзавод в подчинении, а у другого целая аптекарская лаборатория по изготовлению различных лекарств действует. Видно мне, а вот тебе почему-то ничего не видно, — недовольно проворчал он.

— А мы что, разве не так же себя ведём? — удивлённо посмотрел на него Димон. Голословные обвинения в лени и ненаблюдательности он пропустил мимо ушей, как пустое. — Тот же твой пресловутый ремзавод и лаборатория, считай, что наши предприятия, хоть формально как бы и нет. Люди, работающие там — наши, оборудование всё наше. Работают по нашим заказам и только через нас. Разве что сами травник с кузнецом не наши — атаманские. Да и то уже вряд ли. И в чём между нами разница?

— Да ни в чём, — нехотя согласился Сидор. — Разницы по большому счёту действительно нет. А быть должна.

Так что сделаем мы наоборот. Дадим всем, кто с нами работает долю в нашем деле. В разъездной торговле, — тут же поспешил уточнить он, видя, что у Димона от возмущения широко распахнулись глаза, и даже перехватило дыхание.

— А-а-а, — сердито протянул тот. — Тогда ладно. А то уж я, было, подумал, что у тебя совсем крышу снесло, как у настоящего коммуниста, и ты готов уже всем со всеми поделиться. И нашими землями и заводами, и жемчугом, и всем, всем, всем.

— Не считай меня за ТАКОГО идиота, — поморщился Сидор. — Мы говорим только о доходах от одного конкретного дела, в котором, кстати, от усилий всех полностью зависит успех.

Есть, правда и ещё одна веская причина, по которой нам надо так сделать, но что-то мне пока не хочется о ней даже тебе говорить, — неохотно закончил он. — Поговорим по итогам встречи с ящерами и егерями. По тому, как они себя поведут, и я тебе тогда всё расскажу. В деталях.

Разговор.*

Низкий, полотняный тент штабного фургона задевал головы сидящих за маленьким, кургузым столом четырёх людей и одного ящера. Ящеру так вообще приходилось, чуть ли не вдвое складываться, чтобы не задевать головой низко натянутый тент. Низкие дуги фургона явно не были рассчитаны на присутствие внутри столь огромной особи. Да и на всех остальных, если внимательно присмотреться тоже. Это была явно случайная и, похоже, неудачная покупка, позднее приспособленная под походный штаб, в каковом качестве, хоть и с большими оговорками, всех пока временно до приобретения лучшего, устраивала.

По крайней мере, Сидор с Димоном, обосновавшиеся в ней, чувствовали себя достаточно комфортно и на тесноту до того не жаловались. Но только пока туда не набилась толпа людей и особенно ящеров. А толпой, при подобных внутренних габаритах этого небольшого фургончика, была любая группа свыше двух человек.

Начал разговор Сидор, с задумчивым видом постучав пальцем по лежащим перед ним каким-то записям:

— Мы тут с Димоном подумали и решили, что надо бы с вами, ребята, поделиться вновь появившимися доходами. Денег реально много, так что хватит на всех. Да и уж если честно говорить, то больно кровавое это дело наша разъездная торговля, чтобы только одним себе всё хапать. К тому ж, с самого начала и не входило подобное в наш договор. Как бы поудачней, да поточнее выразиться, — замялся Сидор, не зная, какой подобрать правильный термин. — Это дополнительный заработок получается, что ли?

— Поэтому мы решили сделать так, — продолжил он, обратив внимание, как сразу построжали лица собеседников, внимательно вслушивающихся в то, что он говорил.

— Из всего дохода, что мы получаем с торговцев за охрану и сопровождение грузов, мы сразу откладываем треть на общие нужды. Ремонт телег, амуниции, замена убитых лошадей, безвозвратно теряемое оружие и прочее, то есть — расходные материалы, как-то: арбалетные болты, стрелы и всё такое прочее, — махнул он рукой. — Остаток же у нас делится следующим образом. Семьдесят процентов мы с Димоном забираем себе, и по пятнадцать процентов егерям и ящерам.

— Что скажете? — внимательно посмотрел он на Витька и Вана.

В присутствии Витька не было ничего странного. За прошедшие полгода парень успел изрядно заматереть. Дважды раненый за прошедшие полгода, не раз ходивший здесь под смертью, это теперь уже был совсем другой человек. Исчезли юношеское шалопайство и расхлябанность, и теперь перед ними сидел серьёзный молодой мужик, фактический лидер всего юного сообщества, находящегося у них на службе. Да и был он уже не десятник, а давно полусотник. И Сидор частенько последнее время подумывал над тем, что парень и на этой должности засиделся и его давно уже пора повышать.

С Ваном же всё было ещё проще. Он был командир всех ящеров в обозе. И как он скажет, так оно и будет.

Помолчав немного и переглянувшись между собой, первым начал Витёк:

— Наверное, это будет не очень правильно, делиться с нами своими доходами. Нет такого в обычае. К тому же, как ты правильно сказал, это не входило в первоначальные условия найма. Мы и так на хорошем жалованье сидим. Плюс полевые, плюс боевые. Плюс оплата лечения в случае ранения, плюс пособие по смерти семье. Это всё вы оплачиваете за свой счёт. Плюс жалованье неплохое — тридцатка в месяц. Для таких молодых, малоопытных парней, что собрались в нашем караване это очень хорошие деньги. Повторяю, для них это очень хорошие деньги. Никому из нас дома в городе таких денег никогда не заработать.

— "Угу, — довольно отметил характерную оговорку Сидор. — "Для них" — значит, себя он уже к ним, молодым и неопытным, больше не относит. А значит, я правильно отметил тенденцию, пацаны матереют. Уже good".

— А что здесь убить могут, — Витёк равнодушно пожал плечами. — Что каждый месяц по пять-шесть парней гибнет, так и что с того. Дома ящер из кустов точно также может стрелу послать. Только там таких денег не платят.

Поэтому, я не вижу причин, по которым нашим ребятам следует претендовать ещё на какие-то дополнительные доходы. Да и сами ребята торгуют тем, что у них есть, да и тем, что здесь успели приобрести и перепродать. Тоже неплохой приработок. Поэтому, я полагаю, нам не следует претендовать на что-либо ещё.

Лучше будет, если вы увеличите выдачу нам болтов для арбалета. Да не так строго спрашивать будете за возврат, да снизите цену за утерянный болт. Вот этого, я думаю, будет вполне достаточно.

— Мысль насчёт снижения отпускной цены за болт не самая здравая, — хмуро буркнул Сидор. — Они и так давно уже идут по себестоимости. Просто они сами по себе штука дорогая. Как-нибудь для интереса возьмите и пройдитесь по оружейным рядам где-нибудь на местном рынке. Приценитесь. Не всё же вам по кабакам да по блядям шляться. Тогда и подобные вопросы сразу отпадут. Война дело дорогое. Но, тем не менее, мы над этим работаем. Как вариант можно использовать свинцовые шарики, или залитые свинцом металлические пульки. Это подешевле будет, но, откровенно говоря, плохая замена болтам. Не убивают, а больше калечат. А в наших условиях это плохо. Много времени теряется на поиск и добивание раненых. А со временем вы сами знаете — у нас туго. Время — деньги.

Сидор, несколько долгих, томительных минут молча смотрел на смотрящего ему прямо в глаза Витька и, не найдя больше аргументов, перевёл вопросительный взгляд на Димона.

Не отвечая, сам Димон повернулся в сторону ящера.

— Ну а ты что скажешь, толстая, глупая ящерица? Тоже, небось, откажешься?

— Стройный, могучий, красивый и, что самое главное — умный ящер скажет, худому, больному, сутулому ХАМУ САПИЕНСУ по кличке Димон, что охрана ваших двух пустых, никчёмных жизней и так является нашей прямой обязанностью. И поэтому брать с вас за это ещё и деньги будет неправильно, — отрезал сердитый ящер.

Вечные подколки Димона хоть его уже откровенно и достали, но он терпел, прекрасно понимая вызвавшие их причины. Тем не менее, чтоб тот не забывался, последнее время ящер стал понемногу огрызаться. И Димону порой так доставалось, что тот уж был и сам не рад, что затеял эти шутливые пикировки. Тем не менее, отказаться от них совсем, у него уже не было сил. Какое-никакое, а всё было развлечение. Так и хотелось подкузьмить чем-нибудь, кого-нибудь. Унылое однообразие жизни в последний год, вдали от дома, от своих женщин, с одной только работой — всё это было тяжело. Поэтому характер Димона постепенно портился, и ящер его не осуждал.

Нахмурясь, Сидор нервно теребил пальцами по отложенным им уже мешочкам с золотом и с задумчивым видом смотрел на парочку, сидящую напротив.

— Ладно, — тяжело вздохнул он. — Тогда скажу прямо. Нам нужны ваши деньги.

Непонятно, — скривился он, видя удивление на лицах собеседников. — Сначала предлагаем деньги, а потом сами же говорим, что нам нужны ваши деньги. Поясняю.

У нас возникли проблемы с оборотными средствами. Серьёзные проблемы. Чтобы работать как прежде, нам не хватает оборотных средств. Мы слишком много сейчас вынуждены отправлять домой. Машка дома задумала избавиться от некоторых наших компаньонов, типа Головы и подобных ему. Поэтому, ей сейчас нужны все деньги, до которых только можно дотянуться.

Как вы сами понимаете, с такими товарищами как Голова и Староста легко дело начать, а потом ещё более трудно от них избавиться. Не знаю, что там Машка задумала, но теперь всё что мы можем из оборота вытянуть, мы тут же отправляем домой. Поэтому выплачивать полевые, боевые и прочие премиальные, включая сюда же и вашу зарплату, в ближайшие месяцы нам будет накладно. Это первая, самая веская причина.

Вторая причина нашего предложения, — хмуро проговорил Сидор. — То, что ребята сами торгуют, параллельно с нами. Это не есть хорошо. Уже было несколько случаев, когда подобная торговля сбивала цены на привезённый нами товар. И чтобы впредь подобного не повторялось, мы с Димоном подумали и решили создать общество на паях.

Димон с любопытством покосился на Сидора. Что-то он не мог вспомнить, чтоб с ним обсуждали что-либо подобное. Он даже о проблемах дома только сейчас узнал, вместе со всеми.

Третья причина, — флегматично продолжал Сидор, словно не заметив косого взгляда Димона. — Привлечение ваших средств позволит выступить нам более консолидировано и резко нарастить обороты перевозимых и закупаемых за свой счёт товаров. Это принесёт больше прибыли, чем простое сопровождение чужих грузов.

Как выход решения проблемы с нехваткой оборотных средств видим в передаче части нашего дела в вашу коллективную собственность. В собственность товарищества тех, кто сейчас, в данное время непосредственно здесь торгует. Речь идёт о трети доходов, как я уже сказал. Половина трети егерям, половина ящерам. Если согласны, детали можно будет обсудить и потом.

Всё задержки платежей, что я перечислил, будем считать вашими деньгами, вложенными в это дело, долевой частью. Прибыль будет идти вам. Но не сразу, а где-то через пару месяцев, когда станет окончательно ясно, что снова выходим на прежние обороты.

— Не понравится, в любой момент можете забрать свои деньги назад.

Подумайте, посоветуйтесь с товарищами. Если устраивает, то с завтрашнего дня начинаем жизнь по-новому. Возвращаемся к правильным в нашем понимании условиям работы — к единой торговой политике в караване, а не к тому разброду, что образовался сейчас.

Нет? Ну…, - замялся Сидор. — На нет и суда нет. Тут уж без обид.

— Сразу вопрос, — вдруг сразу ставшим хриплым голосом, напряжённо спросил Витёк. — А как Бугуруслан со своими?

— Никак. Им предлагать не будем, — жёстко отрезал Сидор. — Они наши конкуренты. К тому же, как мы тут недавно разобрались, они стремятся выкинуть нас из нашего же дела. Поэтому позиция, что моя, что Димона по этому вопросу неизменна, и меняться не будет. Бугуруслана со временем пошлём нахрен, пока терпим. Всё.

— Тогда сразу за всех отвечу. Мы согласны, — торопливо проговорил Витёк, как будто испугался, что ему сейчас откажут. — Бугуруслановцы, особенно эти их новички в край охамели, и всё что может их хоть как-то уесть, мы все поддержим. Достали уже.

— Ты? — развернулся Сидор в сторону ящера.

— Сколько надо золота? — не отвечая прямо на вопрос, бросил Ван.

— Пока всё что можешь. Рады будем любой сумме, — тяжело вздохнул Сидор. — Сразу оговорюсь, размер обоих ваших процентов напрямую связан с размером вклада. Нет нужной суммы сейчас, значит, будем постепенно добирать. Потом — как выйдем на самоокупаемость, обещаю, сразу начнём выплачивать дивиденды. Но пока — всё что можно.

— Тогда и мы за, — расплылся в хитрой ухмылке старый ящер. — Даже пятнадцать процентов в общем бюджете больше, чем мы сейчас имеем в своём отдельном. Поэтому мы только за.

— Вот и договорились, — поставил точку в разговоре Сидор. — Завтра наконец-то приходит долгожданный груз и мы выходим. С завтрашнего же дня все расчёты по выплатам ведутся по-новому. На сегодня всё!