Димон.*

В связи с подготовкой к отъёзду, Димон временно переселился к Сидору в землянку. Хотел на недельку, да девчонки не дали. Скандал, в две глотки устроенный этими двумя его стервами, сразу отбил у него желание спорить. Единственное что он сумел всё же у них отстоять, это два дня, необходимых ему для разбора завалов старого экспедиционного оборудования, инструментов, одежды и прочего, что он за прошедший год бездумно скопил у Сидора в землянке. Как раз на такой самый случай, что подвернулся сейчас — на случай долгой и дальней поездки в горы и потом на равнину.

Всякие топоры, топорики, молотки, молоточки, альпенштоки и сапёрные лопатки, а также энцефалитки, грубые полотняные штаны, брезентовые, прорезиненные каким-то местным резиновым раствором дождевики, болотные и простые сапоги, запасённые им по старой хомячьей привычке, требовали самого тщательного разбора. Не хотелось потом докупать где-нибудь по дороге того что забыл или не подумал взять. Да и купишь ли потом вообще то, что надо, вот ещё вопрос.

Девчонки с его доводами согласились и с лёгким сердцем отпустили из дома. Тем более что в пещерах все углы, все, что можно было, они перетряхнули, и вынуждены были признать, что экипировка его для долгой поездки в горы недостаточна. Предложение же Димона отправиться вместе с ним вместе в город, в землянку к Сидору, было категорически, в самой жёсткой форме ими отклонено. Встречаться, даже случайно с баронессой Изабеллой де Вехтор они не желали категорически. У них перед ней был какой-то мистический страх, словно у кроликов перед удавом. Они не просто её боялись, они боялись даже вызвать её простое недовольство, каким-нибудь своим случайным словом или поступком.

Короче говоря, недовольному Димону пришлось отправляться в город одному и самому разбираться в этих скопившихся в кладовках завалах всякого хлама…

— "Вместо того чтобы сейчас завалиться вместе с Сидором в какой-нибудь кабак с соседскими мужиками и отметить скорый отъезд, — Димон с обречённым вздохом окинул тоскливым взглядом ещё и наполовину не разобранные полки своей личной кладовки, которые он всю зиму усиленно забивал всякой дрянью.

— А это ещё что? — удивился он.

За тюком тонкой, плотной парусины, которую они с Сидором удачно приспособили для пошива джинсов у знакомого соседа портного, показался маленький узелок с чем-то глухо звякнувшим.

Следующие десять минут Димон с задумчивым, рассеянным видом перекатывал пальцами по ладони найденные в своей кладовке патроны от ППШ, о чём-то усиленно задумавшись.

— 7,62 мм патроны, пистолетные, — мрачно хмыкнул он. Второй раз, пересчитав патроны в узелке, он ещё больше помрачнел. — Сорок штук. Всего. Всё что удалось заныкать от этого гада Сидора в наш первый поход по Правобережью. И чего я дурак его тогда послушал и не стал тогда больше искать, — уныло пробормотал он себе под нос.

— Не густо, — совсем уж мрачно заметил он сам себе.

Мало того что патроны не подходили к вполне дееспособным немецким пулемётам на мотоциклах, которых у них было целых четыре штуки, так и к пулемёту Дегтярева их тоже никак нельзя было приспособить. Да и было-то их… с гулькин… нос.

Что такое не везёт и как с этим бороться, — грустно констатировал Димон, завязывая патроны обратно в узелок и пряча подальше, вглубь полки. — Пусть пока полежат. Глядишь, ППШ как-нибудь при случае нароем, тогда и пригодятся.

Да и Сидору лучше их не видеть. А то ещё куда-нибудь присобачит, в какую-нибудь задницу. Знаю я его гадскую натуру…

Тщательно затолкав узелок с патронами поглубже, совсем расстроившийся Димон плюнул на разбор завалов добра и, удовлетворившись уже найденным, отправился паковать найденные вещи.

Однако, похоже, сегодня возвращение обратно к себе в Долину ему не грозило. В дверь его комнатёнки, где он упаковывал свои вещи и где за давним его отсутствием в городе казалось бы уже выветрился жилой дух, неожиданно постучали.

— Кто там? — не оборачиваясь, крикнул за спину Димон. Отвлекаться на то, чтоб посмотреть, кто там ещё пришёл, у него не было времени.

— Эт, я!

— Кто, эт, я? — насмешливо уточнил Димон, оборачиваясь. По голосу он уже понял, кто пришёл. — Изволь представиться, как положено.

— Десятник особой группы исследователей Озёрного края егерь Виктор Шеретов.

— О, как! — насмешливо хмыкнул Димон, рассматривая вытянувшегося во фрунт на пороге комнаты Витька. — Витёк! — ухмыльнулся он. — Пришёл! Десятник! Особой группы исследователей! — Димон с отчётливыми насмешливыми нотками в голосе перечислял все звания, перечисленные только что Витьком.

Так нет же уже никакой группы, — ухмыльнулся он, внимательно присматриваясь к чего-то топчущемуся на пороге комнаты Витьку. — Погибла. Практически в полном составе. В том самом Озёрном крае, который якобы собиралась исследовать. Чего ж ты её вспоминаешь?

— Зайти можно? — смущаясь непонятно чего, спросил Витёк.

— Ну, заходи, — махнул рукой Димон, приглашая. — Только дверь плотно закрой.

Чтоб никто не подслушал, — буркнул он сам себе под нос. Последнее время, особенно в связи с их скорым отъездом у него разыгралась натуральная паранойя, и он теперь тщательно всегда тщательно закрывал все двери, следя, чтобы никто его не подслушал.

Садись! — указал он Витьку на колченогий табурет, единственный свободный предмет мебели в комнате.

Дождавшись когда тот с удобством расположится на качающемся на трёх кривых ножках табурете, он требовательно поинтересовался:

— Ну!?

— Димон, возьми нас с собой.

Жалобные, просительные глаза Витька в этот миг очень походили на глаза нашкодившего что-то кота, который надеялся что-то выпросить у хозяев.

— Ты же раненый, — удивился Димон. — Ящеры говорили что тебе, по крайней мере, ещё бы парочку недель не надо было бы давать никакой нагрузки. Я специально у них узнавал. Хотел взять тебя с собой, но доктора запретили.

— С ящерами я договорился, — тут же пулемётом зачастил Витёк. — Они мне пилюль всяких надавали, сборов трав и многое чего. А заодно сказали, что если я их буду принимать по расписанию, то они не против.

Я буду! — клятвенно стиснул он ладони на груди.

— Ладно, — ухмыльнулся Димон. Примерно такого ответа он и ожидал услыхать, зная деятельную натуру Витька. — Тогда второй вопрос. Кто это мы?

— Я, Сёмка Некрас и ещё пара десятков пацанов с нашего околотка.

— Эк вас сколько, — мгновенно вспыхнул Димон.

Неконтролируемое количество молодых парней, возжелавших сразу после того как в их компании появилось большое количество молоденьких пленных амазонок наняться к ним на работу, его уже откровенно достало. А теперь ещё и возжелавших присоединиться к их с Сидором экспедиции в Приморье, в надежде поживиться будущей "богатой" добычей, как они совершенно необоснованно надеялись, особенно увеличившееся, как только по городу пронёсся слух об их сборах и скором отъезде, просто выводило его из себя. И ведь все шли только к нему, избегая Сидора. Видать думали, что его проще будет уговорить. Мрачная слава карателя, намертво прилипшая к имени Сидора, похоже, действительно отпугивала молодняк.

А в последние дни, когда после истории на Ягодном стало известно что они отбудут вот-вот, так вообще началось чёрте что. То никого-никого не было, а тут, словно плотину прорвало. Видать, несколько сотен молодых девок, работающих до выкупа в их компании, словно магнитом, тянуло к себе местных парней, и парни боялись опоздать. Надеялись, видимо успеть до отправки домой пообщаться с девчонками, а то и жену себе среди них присмотреть.

Вот это, уж просто выводило Димона из себя. Многим он по жизни своей занимался, но чтоб ещё и сводником подработать… Это уж фигушки!

— Ты — да, Семка — да, пацанов — нахрен, — не раздумывая, жёстко отрезал Димон. — Знаю я эту публику. У вас с Сёмкой серьёзная подготовка, позволившая вам выжить на том берегу, а у них что? Обычный небогатый опыт домашних мелких стычек в лесу и кулачных боёв стенка на стенку? — холодом, прозвучавшим в его голосе, можно было заморозить всех в этой землянке.

— Ты посмотри, а потом говори, — сразу выставил руки вперёд Витёк, как бы останавливая разозлившегося Димона. — А лучше послушай Корнея. Он ребят смотрел и рекомендовал взять.

Вот даже как, — задумчиво бросил Димон, оценивающе оглядывая чересчур что-то гиперактивного Витька. Того явно пацаны накрутили, раз он так активничал. А то и пообещали чего. — Уже и с Корнеем успел поговорить, и ребят ему показал, и даже добро от него получил. Ладно, — ухмыльнулся он. — Тогда остаётся последний редут. Надо чтобы дал добро Сидор. Решит взять — берём твоих ребят. Нет? — Димон насмешливо развёл в стороны руками. — Значит, нет. Это его экспедиция. Людей набирает он. И кто с нами пойдёт, решает только он.

"Вот пусть Сидор и повертится", — решил про себя Димон, на сто процентов уверенный, что тот пошлёт парней туда же куда и он — по пеше-сексуальному маршруту.

Того не менее Димона достали уже постоянные просьбы молодняка в городе наняться в их компанию на работу. Правда, достали уже по совершенно другой причине. Молодняк надо было учить, а значит, тратить время и деньги. И это опять же со всей очевидностью вылезло совсем недавно, после гибели нескольких плохо обученных парней с Ягодного.

И потом. Какого-либо видимого эффекта от них можно было дождаться лишь через пару, а то и тройку лет. А профессионально подготовленные люди, хоть как-то, нужны были сейчас, не завтра.

Первое — инструктаж. *

Следующая неделя напомнила Сидору дурдом, в котором он однажды в своей юности побывал. Куча придурков вокруг и ты, один среди них нормальный человек. А всего-то и делов — профессор проводил ежедневный инструктаж Сидора с Димоном на предмет того, что ему потребно и в каком виде.

На удивление он спокойно воспринял весть о том, что вместе с Сидором в Приморье идёт и Димон. Похоже, что он изначально в этом не сомневался, сразу рассчитывая, что уйдут оба. А потом, непонятно с чего, словно взорвался. И к концу недели у Сидора с Димоном создавалось полное впечатление, что проф за несколько оставшихся до выхода дней собрался пройти с ними весь курс химии целого университета. И понятно, что никаких возражений слушать он не хотел. Не говоря уж о том, что получить от этого похода он хотел всё. В самом прямом и буквальном смысле.

Постоянно непонятно с чего злой, словно раздражённый шершень, профессор, казалось, готов был живьём снять шкуру и с Сидора, и с Димона. Сидор откровенно не понимал, чем тот так раздражён. На его взгляд никаких причин для того чтобы так к ним придираться не было. Профессор же, казалось, превзошёл себя самого…

— Понятно, что всего что нам надо, вам не найти, — уже который день подряд твердил им профессор, — но стремиться к этому надо.

— Нам — это тебе, — недовольно ворчал вполголоса Сидор, стараясь, чтобы профессор его даже случайно не услышал.

Он уже было, раз попытался что-то возразить против внезапно разыгравшегося профессорского аппетита, и теперь старательно помалкивал, когда тот в очередной раз вещал о насущных нуждах их компании. В его, конечно, представлении.

Растущая на лбу здоровенная шишка от большой деревянной линейки, орудия воспитания профессора, как-то больше не способствовала возражениям на профессорские требования. Димон, мерзавец, в таких случаях благоразумно помалкивал и ехидно посматривал в его сторону.

— Хорошо, хорошо, — в который уже раз повторял Сидор, в отчаянии закатывая глаза от надоевших уже повторов. — Всё, что ни нароем, всё будем периодически отправлять назад, при любой оказии, чтобы ничего не пропало. Всё, что записываем, будем дублировать, всё, что услышим, будем проверять и перепроверять.

— Регулярно, — недовольно проворчал профессор. — Регулярно, а не периодически.

— И особое внимание уделяйте тому, что может быть использовано в нашем собственном хозяйстве. Та же пресловутая конопля и лён. Нам нужны семена. На обещаниях Головы, что скоро будут, вот-вот, сейчас-сейчас, завтра-послезавтра, можно смело ставить крест. В городе семян нет, дорога через перевал перекрыта, а специально заниматься нашими нуждами, он не будет. Ему это не надо. Да и элемент саботажа с его стороны, я думаю, здесь присутствует. Он явно начинает нас считать за реальных конкурентов и понемногу начинает нас опасаться, задвигая в сторону. А это чревато для наших дальнейших перспектив развития.

— У нас же земли вокруг навалом, — продолжал упорно талдычить своё профессор. — Сажай, сколько влезет. Никаких тебе конкурентов. Сбыт, на сто процентов обеспечен, так как льняное полотно с руками оторвут, а без конопляных канатов нам не обойтись в парусном судостроении никак. Вот уж что с руками оторвут, так это.

— И с выработкой полотна и канатов никаких проблем не будет, — продолжал занудствовать профессор, — так как зимой рынок труда в городе пуст, аки арктическая пустыня. Сплетут и соткут всё что угодно. Сами знаете сколько зимой в городе люду безработного толкается, готового ухватиться за любую работу.

— И ещё, на что прошу обратить особо своё внимание, — яро наседал на них профессор. — Собирайте минералы. Всё, что ни найдёте в горах, тащите с собой. Горы там старые, разрушенные. Практически всё, что нам надо, должно лежать прямо на поверхности.

— Профессор, — насмешливо посмотрел на него Димон, — да мы с Сидором никакого минерала кроме гранита, кремния, кварца, да полевого шпата, ни в жизнь не отличим. Да и полевой шпат тоже не отличим, единственно, что по названию.

— Ну, может быть этот ещё, — насмешливо посмотрел на профессора Сидор, — чёрненький такой с голубоватыми разводами, как пятна нефти на воде, — Сидор, сморщился, пытаясь вспомнить название знакомой горной породы. — Габбро. Во! Точно, габбро! Кажется, — добавил он задумчиво, с сомнением посмотрев на профессора и растерянно почесав у себя в затылке. — Ну, ещё вулканическое стекло. Тоже, не ошибёшься. Наверное, — со сразу вдруг ставшим задумчивым видом, Сидор рассеянно полез чесать собственный затылок. — Если только это не одно и то же.

Короче, — хмыкнул он уже совершенно расстроено, — мы же не геологи. Что найдём интересного, конечно захватим. Ну, там, золото, серебряная руда, — усмехнулся он, — алмазы. Вот уж в чём не ошибёмся, так в этом. У Паши этого добра, серебряной руды, то есть, — поправился он, — столько в лодье валялось, что ни в жизнь, ни с чем теперь не перепутаешь.

— Вот и отлично, — более-менее успокоенный его словами профессор, уже более довольно хмыкнул. — Это именно то самое, что нам и надо, — на полном серьёзе заметил он.

С лица Сидора медленно сползала довольная, наглая ухмылка. Шутка, можно сказать удалась. Он огрёб по полной.

А надоевшая уже до чёртиков лекция понеслась по новой.

Второе — Советник. *

Не оставил Сидора своим вниманием и Советник баронессы. Подловив как-то вечером его возле дверей землянки, он обратился к нему с уже ставшим привычным для Сидора обращением:

— Здравствуйте, господин барон, — стоящий возле дверей землянки Советник, глядел на него спокойным уверенным взглядом.

— Оставьте Советник, — немедленно приходя в раздражение, сердито огрызнулся Сидор. — Сколько раз мне надо вам повторить, что никакой я вам не барон. И тем более, не де Вехтор, как вы постоянно мне об этом напоминаете.

— Тем не менее, барон, — ничуть не смутившись, откликнулся Советник, — я буду вас так называть, поскольку вы являетесь именно бароном, а не князем, не графом и никем иным.

— Ну, неважно, — поторопился он тут же прерваться, заметив изменившееся выражение лица Сидора и то, как тот стал медленно разворачиваться в его сторону, намереваясь сказать явно что-то нелицеприятное и оскорбительное. — Оставим это. Я к вам собственно по иному поводу. Профессор мне сказал, что вы скоро отправляетесь за перевал, в Приморье?

— Я смотрю, профессор вам доверяет, — мрачно глядя на Советника, медленно протянул Сидор.

— Ну, — замялся Советник, — мы нашли общий язык.

— Ну и что же вам тогда от меня надо? — недовольно поморщившись, равнодушно поинтересовался Сидор. — Какое отношение имеет Наша экспедиция к Вашим интересам, Советник? Это же явно в стороне от Вашего баронства.

— Ну…, не совсем так, — замялся барон. — Дело в том, что у баронов де Вехтор, у Вас, то есть, в некоторых городах на побережье Приморья… Во многих городах Приморья, — тут же быстро поправился он, — имеется некоторая собственность. Недвижимость и всё такое, — неопределённо пошевелил он пальцами правой руки у виска. — И мне бы очень хотелось, если вам, конечно, будет не трудно, — принялся тут же извиняться Советник, — чтобы вы навестили эту вашу собственность и, так сказать, официально вступили в права владения. Так сказать, напомнили бы местным, что бароны де Вехтор ещё живы и вполне здравствуют.

— У меня?! — аж крякнул от возмущения Сидор, с каким-то злым недоумением посмотрев на Советника, как на слабоумного идиота. — С каких это пор я имею там собственность? — насмешливо спросил он его. — Да тем более свою?

— С тех пор, как приняли приставку "де" к своему имени, женившись на баронессе, — глядя на него абсолютно ничего не выражающим, невинным взглядом, заметил ему барон.

— Потрясающе, — Сидор посмотрел на него широко распахнутыми глазами. — Надо будет, чтобы Димон ничего об этом не узнал, иначе засмеёт, — покачал он головой.

— Не-е-е, барон, — Сидор, медленно отрицательно качая головой, чуть ли не злобно смотрел на Советника. — С меня хватит. Хватит и ваших проблем, и вашей колючки баронессы, и вашей собственности, за которую надо постоянно с кем-то драться. Вы мне надоели. Да и не нужно мне это ни хрена. Хватит!

— Да, — покивал он головой, — мне это уже надоело. Всю весну и всё лето я только и делаю, что занимаюсь вашими проблемами. Не успел вылезти из больничной койки, так тут же по полной впрягся в разрешение ваших проблем. Одних только чернил извёл тонны две. А вам всё мало.

— А у меня, между прочим, своих дел полно. Мне всё это уже вот, где сидит, — несколько раз стукнул он себя ребром ладони по горлу.

— Тем не менее, я бы просил вас вот так сразу не отказываться, — барон глядел на Сидора каким-то спокойным, умиротворённым взглядом, как будто знал заранее, что тот не откажется. — Это вполне может быть и в ваших личных интересах. В конце концов, надо же вам будет где-то останавливаться в Приморье. А лучше жить в своём доме, не тратясь на гостиницу, чем кормить клопов в чужих постелях. Тем более что и обоз у вас намечается большой, и остановки в местных постоялых дворах или трактирах влетят вам в весомую монетку. Да и господин профессор поддерживает меня с этой идеей. Он и вам настоятельно рекомендует последовать моей просьбе и навестить вашу собственность в Приморье. Мало ли когда она вам понадобится. Да и стоить это вам ничего не будет.

— Профессор может настоятельно рекомендовать всё, что угодно и кому угодно. Но иду туда я, а мне, повторяю Советник, — Сидор раздражённо посмотрел ему в глаза, — лично мне надоело заниматься делами этого вашего баронства и этой вашей баронессы в частности. С меня хватит.

— И всё же я бы вас попросил, господин барон, обратиться за разъяснениями к вашему другу профессору. Может быть, он всё же сумеет вас убедить в необходимости иметь собственность в Приморье.

— Упорный, — раздражённо посмотрел на него Сидор. — Но единственно, что я могу вам пообещать, Советник, так это то, что я обязательно повидаюсь с профессором, ещё до своего отъезда. И, если не забуду, конечно, то так уж и быть, поговорю с ним о вашей просьбе.

— Прекрасно, — Советник буквально расплылся в довольной, поощрительной улыбке, тут же вызвав в душе Сидора настоящую бурю вспыхнувшей вдруг паранойи.

Эта улыбка, ТАКАЯ улыбка была неспроста. Два старых пня явно заранее обо всём договорились.

А я, со своей стороны, — буквально соловьём защебетал Советник, — поговорю с господином профессором, чтобы он не забыл вам напомнить о необходимости вступить в наследные права по этому имуществу.

— "Чтоб ты скис", — выругался про себя Сидор.

— Барон, — Сидор, уже не улыбаясь, посмотрел на Советника. — Вы, я смотрю, весьма настойчивы в отстаивании прав на деньги и имущество баронессы. Похвальное качество для родственника и друга семьи. Но, похоже, вы решили, что и я просто обязан разрешать все те проблемы, что накопились у вас за всё прошедшее время. Что мне просто делать нечего, как только и заниматься вашим имуществом.

— Ну что вы, барон, — буквально вспыхнул от возмущения Советник. — Как вы можете так думать. Просто, в благодарность за ваши усилия по разрешению наших проблем, я хочу вам помочь с поиском места для проживания. Говорят, что в Приморье весьма высокие цены на постоялых дворах и в трактирах, а в своём поместье вы можете свободно располагаться и распоряжаться им, как собственным.

— Так там оказывается целые поместья, — насмешливо посмотрел на него Сидор, высоко подняв брови. — И в них, конечно же, есть управляющие. И они, естественно, давно уже прибрали к своим рукам эти поместья. Ну а вы, так сказать, в прядке шефской помощи, готовы мне помочь с размещением в этих поместьях.

Спасибо, — Сидор склонил голову перед бароном в дурашливом поклоне. — Как я вам благодарен за эту вашу заботу и помощь. Но, боюсь, что у меня не будет времени заглянуть в эти ваши имения. У меня, видите ли, весьма насыщенный график работ и времени на решение ваших проблем в нём не предусмотрено.

— Извините, барон, — Советник с сочувствующей миной на лице, опять широко развёл руками, — но, что там творится на сегодняшний день, мы не имеем, ни малейшего представления. Да и не имели его практически все последние годы. Лет так десять. — И насмешливо улыбнувшись, он ещё раз склонил голову перед Сидором в ёрническом поклоне, глядя на него смеющимися, повеселевшими глазами.

— "Похоже, этот старый пень уже уверился, что дело его на мази", — неприязненно подумал Сидор.

— К сожалению, господин барон, в тамошних поместьях в настоящее время практически ни в одном нет никаких управляющих. Так уж исторически сложилось, — с сожалением развёл Советник руками. — Как-то оно так повелось, практически с самого начала, что они управляются выборными из местного персонала. А местный народец там довольно таки специфический, как вы сами, надеюсь, понимаете. И всё же, всё же. Я просил бы вас подумать, господин барон, — уже не улыбаясь, Советник развернулся, и больше не оглядываясь на застывшего в дверях Сидора, медленно, старческой шаркающей походкой отправился куда-то обратно в город.

Скептически хмыкнув, Сидор проводил его насмешливым взглядом и, сразу же выбросив его просьбу из головы, отправился спать.

Третье — Ведун. *

Однако спустя несколько дней ему напомнили о просьбе Советника самым наглым и безцеремонным образом.

— Вставайте, господин барон, — раздался над ухом Сидора насмешливый голос профессора. — Утро уже на дворе, а вы всё ещё спите. Так и не заметишь, как жизнь проспишь

— Чью жизнь? — недовольно буркнул Сидор, поневоле открывая глаза. Просыпаться не хотелось категорически. — Профессор! — простонал он, зарываясь головой обратно в подушку и укрываясь с головой одеялом. — Я ещё глаза не закрыл, а у вас уже утро, — глухо простонал он из-под одеяла. — Какое такое утро? — резко подняв голову, Сидор неверяще, недоумённо посмотрел в сторону чёрного окна, за которым царила глухая ночь. — Ещё даже рассвет не начинался, а вы уже меня подымаете. Самая темень, блин!

— Вставай, вставай, соня, — насмешливо пробурчал профессор, ткнув его чем-то жёстким в бок. Сидор обречённо застонал — Тут с тобой желают поговорить.

Профессор ещё пару раз довольно чувствительно потыкал его чем-то довольно увесистым в бочину и тихо удалился.

— Кому не спится в ночь глухую? — мрачно уставился на него Сидор, отчаянно зевая и тщетно пытаясь сфокусировать на нём взгляд. — Кто ещё, кроме вас способен на такой подвиг?

— Кто ж ещё, кроме скромного меня, — раздался из тёмного угла хорошо знакомый Сидору голос и в небольшое пятно света, отбрасываемое от стоящей на столе, чуть светящейся лампы, выступил силуэт его давнего знакомца Ведуна.

— О-о! — едва слышно простонал Сидор.

— Мог бы догадаться, что визит Советника на этом не кончится, — обречённо проговорил он, нехотя поднимаясь и направляясь в туалет.

— Хорошо, что вы хоть порознь ходите, — проскрипел он сонным, сиплым ещё голосом из дальнего угла землянки, периодически яростно отфыркиваясь от холодной воды из рукомойника. — А то бы мне каждый день пришлось бы так рано вставать. — Ты же у нас птичка ранняя.

— Какого чёрта я себе горячей воды не провёл, — сердито отряхнул он капли холодной воды с мокрых рук. — Этой…, - запнулся он, — сделал, а себе… — как всегда. Всё…, - внезапно резко замолчал он.

— Ну? — яростно вытирая мокрую голову каким-то подвернувшимся под руку полотенцем, Сидор недовольно повернулся к гостям. — Говорите, говорите, — насмешливо посмотрел он на обоих. — Пойте, соколы мои. Убеждайте! Убеждайте меня в том, что надо помочь баронессе. Что иметь недвижимость в Приморье хорошо, что там будет так удобно остановиться, что она моя жена, наконец-то, — стараясь сдерживаться, но, поневоле постепенно начиная раздражаться, стал он повышать голос. — Что ещё вы придумаете, чтобы заставить меня заниматься делами этой вашей баронессы и этого засраного баронства.

— Да что вы все в неё так упёрлись? — недовольно морщась, уставился он на молчаливых Ведуна с профессором. — На ней что, свет клином сошёлся?

— Ладно, — понимающе усмехнулся Ведун, — оставим твою жену в покое. Только не говори нам, что она тебе безразлична. Было бы такое, так ты бы не набрасывался так яростно на совершенно невинные просьбы своего Советника.

— Чьего Советника? — возмущённо уставился на него Сидор. — Ты, братец лис, ничего не перепутал? — сердито спросил он его. — Советника Моего? — ткнул он себя большим пальцем в грудь.

— Твоего, твоего, — душераздирающе зевнув, покивал головой профессор. — Ты барон де Вехтор. А он Советник баронства Вехтор. Так что теперь он и твой Советник, а не только одной твоей баронессы.

— Приплыли! — Сидор, явно не зная, что ответить устало опустился обратно на кровать. — Я даже не знаю, что вам ответить. Каким матом вас обласкать. Хочется сказать чего-нибудь этакое, матерное, сугубо заковыристое, да все слова из головы вылетели.

— И правильно, — кивнул головой Ведун. — Нет слов, так молчи. Глядишь, за умного сойдёшь.

— Хамит, — мрачно констатировал сам себе Сидор. — Получил свой Цундап, гад, и теперь считает, что может хамить. Не дам! В следующий раз дырку от бублика ты у меня получишь, а не такой дорогущий подарок.

— Ладно, к делу, — усмехнулся Ведун, глядя на помрачневшую физиономию Сидора. — Говорю прямо и один раз. Ты зря отказываешься от собственности баронов де Вехтор в Приморье. Если верить Советнику, то у рода баронов Вехтор в тех краях есть вполне реальная собственность, которая будет нам весьма кстати в ваших начинаниях.

— Нам, в Ваших? — почувствовав сильнейшее раздражение, ядовито поинтересовался Сидор. — В каких таких ваших начинаниях? И кому такому нам? — настороженно посмотрел он на него. — Какие могут быть наши начинания в пиратских городах? Там же, помимо пиратов, ящеров полно, да и работорговцев всяких. Непонятно, как мы туда попадём. Непонятно, что там за порядки. Что там вообще творится — не понятно. А вы говорите о какой-то собственности. Накой оно нам вообще надо? Тихо пришли, быстро продали товар и также тихо ушли. И что это ещё за Нам и Вам. Объяснись!

— Дело в том, — внимательно посмотрел на него профессор, — что владение собственностью в этих городах автоматом даёт собственнику право участия в делах города, и все права местного жителя, вплоть до выборов на место главы города или по тамошнему — бургомистром. И если пришлые люди в этих городах вынуждены принимать правила поведения, устанавливаемые им пиратами, то коренной житель города, а собственник недвижимости таковым и юридически, и фактически, и является, может послать их, по своему выбору куда угодно. Хоть нах…й, хоть куда. Без всяких для себя последствий.

В частности, гражданство, даёт право безпошлинной торговли в городе и окрестностях. И если любой из жителей городов нашего Левобережья захочет продать зерно в их городе, то, по договоренности пиратов с амазонками, — Ведун остановился и, наклонившись к Сидору, со значением посмотрел ему в глаза, — он уплатит пошлину в размере чуть ли не половиной стоимости товара, а то местами и больше. А это, практически, сводит на нет всю прибыль от зерновой торговли, как ты прекрасно это знаешь.

Местный же житель, или человек, обладающий его правами, продаст свой товар по той цене, что сам назначит, без пошлины и без всяких налогов, потому, как там якобы полная свобода.

Чувствуешь разницу? Или мне тебе ещё раз разъяснить? — насмешливо поинтересовался у него Ведун. — Или тебе в твоём положении оптового торговца зерном, даже монополиста, — Ведун уже чуть ли не откровенно ржал в полный голос, — не важно, такое преимущество перед Городским Головой, да и перед любым другим городским торговцем?

— Вообще-то, я не торговец, — мрачно заметил Сидор. — Мне больше нравится быть путешественником, и лишь потом купцом. Или, на худой конец, садоводом, ягоду свою выращивать, вино делать, коньяк, водку.

— Одно другому не мешает, — отмахнулся от недовольного Сидора Ведун. — Гуляй, путешествуй, а заодно и продавай то, что у других нет, а у тебя полно. Вот и будет тебе на что бродить.

— Тебя послушаешь, так нет ничего проще, — мрачно прокомментировал его завлекаловку Сидор. — А ты Иван представляешь хотя бы, как это я вступлю там, в права своей якобы собственности? Каким образом? Вот так приду и скажу, что я, мол, такой и такой-то, а это, мол, всё моё, и я имею на него полное право? А если завтра другой такой придёт и точно так же заявит права? То и что?

— Да любой нормальный человек просто пошлёт такого пришельца нах…й и будет прав.

— Не просто так, — Ведун подошёл к столу в гостиной и присел на колченогий табурет, который Сидор никак не мог выбросить. С удовольствием вытянув ноги и сладостно потянувшись, он медленно повторил. — Не просто так. А только по предъявлению фамильного перстня Вехторов, являющимся опознавательным знаком. Ну и бумаг, соответствующих, что ты мол, такой-то и такой-то, заверенных герцогской печатью. Что у тебя, кстати, имеется в наличии.

— Причём, заметь, даже не обязательно предъявлять подлинники, поскольку это чревато их, вполне вероятной утерей во время путешествия. Достаточно и заверенных нотариально копий. В чём у тебя, опять же, нет проблем, — усмехнулся Ведун, глядя насмешливыми глазами на мрачного Сидора. — Опыт предъявления таких бумаг уже имеешь.

— Думаю, заверение от имени руководства известнейшего и крупнейшего банка Левобережья "Жемчужный" будет достаточно? — ехидно подмигнул он ему.

— Ну да, — скептически настроенный Сидор никак не разделял его веселья. — Только, вот, где бы ещё взять тот перстень, — подозрительно глядя на Ведуна, недовольно заметил Сидор. — Или что? И он у вас уже припасён?

— У нас нет, — отрицательно покачал головой ведун. — А вот у Советника, есть.

— И что же он от меня потребует, за этот свой перстень? — мрачно глядя на Ведуна, тихо поинтересовался Сидор. Похоже, было, что его окончательно обложили со всех сторон и старательно загоняли в ловушку.

— Его интересует восстановление баронства Вехтор. Это цель его жизни.

— А я значит, средство? — мрачно переспросил Сидор.

— Значит так, — согласно кивнул Ведун. — И пока это явно не противоречит твоим планам, я бы попросил тебя ему не отказывать.

— А ты естественно знаешь мои планы, — скривился Сидор. — Ладно. Я согласен. Посмотрим эти его владения. Если время будет, — насмешливо добавил он, глядя с ухмылкой на Ведуна.

— Сидор, Сидор, — расстроено покачал головой тот. — Из-за одной взбалмошной девчонки, ты ставишь под удар все наши планы по целому баронству.

— Ваня, Ваня, — покачал осуждающе головой Сидор. — Что мне это ваше баронство? И что мне эта взбалмошна девчонка.

Ведун, насмешливо хмыкнув, не стал больше вдаваться в дебри психоанализа, а сосредоточился на целях и задачах, требуемых для решения в данной экспедиции, оставив на потом решение личных проблем самого Сидора.

Сидор обречённо вздохнул. Похоже, сегодня ему уже не поспать.

И последнее — Баронесса. Прощанье.*

Наконец-то эта сумасшедшая неделя, посвящённая подготовке новой экспедиции закончилась. Время, несущееся бешеным галопом, накануне перед отъездом, неожиданно остановилось и оказалось, что всё уже к отправлению готово и заняться, в общем-то, больше нечем. Единственно оставалось только заскочить домой в землянку, где временно, до нахождения более пристойного жилья, поселилась и всё никак не могла выехать баронесса. Ну и захватить кое-какие необходимые в пути вещи, мелочи, забытые впопыхах сборов.

— Ого, — удивлённо заметил Сидор, закрывая за собой дверь землянки и вдыхая аромат каких-то тонких, нежных духов, пропитавших, казалось бы, каждый кубический вершок помещения. — Вы кого-то ждёте, баронесса? — равнодушно поинтересовался он у стоящей в дверях своей комнаты баронессы, проходя к себе, и оставляя за собой открытую дверь.

— Вы знаете, господин Сидор, — негромко проговорила баронесса, появляясь в дверях его комнаты и застывая статуей на пороге. — У меня сегодня важный день.

— И что же, — равнодушно поинтересовался Сидор, скрываясь с головой под кроватью и стараясь что-то оттуда вытащить. — Какой-нибудь ваш местный праздник?

— Можно сказать и так, — грустно улыбнулась баронесса. — Правда, я думала, что он будет совсем не такой, но что уж тут поделаешь. Судьба. Приходится идти на компромиссы.

— Ради сохранения родового имения приходится идти на жертвы, — задумчиво проговорила она, не сводя с Сидора своих пронзительно голубых, широко распахнутых глаз.

Не дождавшись никакой ответной реакции, она, заметно нервничая, продолжила:

— Вы знаете, господин Сидор, я тут подумала и решила, что мне необходимо расстаться с невинностью.

— Чего? — удивлённо повернулся к ней Сидор. — С чем расстаться? — растерянно посмотрел он на неё.

— Вы слышали с чем, — раздражённо поморщилась баронесса. — Не делайте вид, что ничего не поняли. Я долго думала, господин Сидор, — немного помолчав, продолжила она, — и пришла к выводу, что есть вещи, которые необходимо сделать. Нравятся они вам или нет, неважно.

— Бросьте, баронесса, — тихо и как-то устало, проговорил Сидор. Запихав в мешок последние вещи, валявшиеся на кровати, он снова повернулся к ней. — Никто этого от вас не требует. В конце концов, Вам надо поддерживать одну только видимость супружеских отношений, а никак не исполнения супружеских обязанностей. И никто Вас к этому принуждать не будет.

Видимость есть и этого довольно. Так что расслабьтесь и успокойтесь, никакого насилия над вами не будет. Вам не придётся спать с прислугой, чтобы спасти своё баронство. И как вы не раз отмечали, бывший золотарь, это не шляхтич.

Мне не меньше Вашего противно это супружество, но меня просили потерпеть немного, пока не утрясутся какие-то важные дела в вашем баронстве. Поэтому, как и обычно, в последнее время, вы будете ежедневно получать по утрам от "влюблённого" мужа букет полевых цветов и мелкие дорогие подарки. И, убедительная к вам просьба, постарайтесь всё же изображать любящую жену, а не медузу Горгону, особенно в общественных местах. Иначе вся наша маскировка, псу под хвост, — невольно раздражаясь, сердито заметил Сидор, выходя из комнаты и бросая мешок возле входной двери.

— Я прошу у Вас прощения, барон, за те обидные слова, которыми в пылу ссоры оскорбила Вас, — тихо проговорила баронесса, повернув вслед ему голову.

— Считайте, что я принял ваши извинения, — холодно проговорил Сидор, так и не тронувшись с места и продолжая буравить баронессу злым взглядом.

— Видите ли, барон, — тихо ответила ему баронесса. — Может быть, вы не обращали на один момент своего внимания, но я много раз говорила с замужними подругами, на этот счёт. Ещё там, — кивнула она головой куда-то в сторону, — дома. И они меня в один голос уверяли, что любой внимательный взгляд всегда отличит девушку от женщины. Особенно в её отношениях с мужчиной. С любым мужчиной, — подчеркнула она голосом.

И нам не удастся изображать супругов, ели между нами ничего не было, — тихо проговорила баронесса. — Иначе, ничего не получится. А значит, и вся конспирация эта, летит, как вы любите выражаться, псу под хвост. А тогда всё теряет смысл.

— И Вас не пугает возможные последствия таких отношений? — холодно глядя на нее, мрачно спросил Сидор.

— Может быть, обойдётся? — посмотрев на него испуганными глазами, тихо спросила баронесса.

— Да наверняка, — безразлично пожав плечами, Сидор ногой резко отпихнул мешок с вещами в сторону. — С одного раза ничего не будет, — тихо проговорил он, запирая входную дверь

— Вы знаете, господин Сидор, я долго думала и решила, что дело сохранения баронства нельзя пускать на самотёк, — вяло, словно из-под палки, продолжила баронесса. — Лучше лишиться сейчас невинности, чем потом потерять земли своих предков.

— Угу, — мрачно заметил Сидор, глядя на умничающую баронессу. — Правильно. Цель оправдывает средства.

— Ну, наконец-то вы начали меня понимать, — невольно обрадовалась баронесса. — Хоть какой-то от вас прок.

— Угу, — зло сверкнул глазами Сидор. — Глядишь, от меня и ещё какой-нибудь прок будет.

— А, бросьте, — отмахнулась от него баронесса, так и, застыв в дверях сидоровой комнаты, и явно боясь сдвинуться с места. — Какой ещё с вас может быть прок. С меня и моих земель хватит.

— И всё-таки, баронесса, — Сидор глянул на неё сверкнувшими в пламени свечи сузившимися, холодными глазами. — Вас не смущает то, что вы лишитесь невинности при посредстве какой-то там прислуги? — мрачно глядя на баронессу и совсем не спеша воспользоваться любезным приглашением, тихо поинтересовался он у неё.

— Ничуть, — нервно передёрнула та плечами. — Вон, — кивнула она куда-то в сторону, — одна моя подруга, да вы её знаете, использовала для этой же цели своего конюха. И ничего. Даже говорила, что понравилось.

Хотя, — баронесса на миг задумалась, — не понимаю. Что ей могло в этом понравиться. Конюх! — баронесса брезгливо сморщила нос. — От него же лошадьми пахнет. Но, — задумчиво потеребила она пальчиком кончик своего красивого носика, — почему бы и нет.

— Значит, золотарь, вам тоже подойдёт, — сверкнув глазами в пламени свечи, Сидор внимательно посмотрел на неё. Чуть помедлив, добавил. — Золотарь, конечно не конюх, но тоже с дерьмом возиться приходится. И чаще всего не с лошадиным, — тихо добавил он, не сводя с неё глаз.

Кстати, а как вы объясните своему будущему мужу, что не девица уже.

— Ну, — мгновенно возмутилась баронесса. — Я же была как-никак замужем. И если повторно выхожу замуж, то уж ожидать от меня подобного как-то с его стороны будет глупо.

— Да, — Сидор чуть ли не с брезгливостью посмотрел на прячущую взгляд баронессу. — Вы морально основательно подготовились к сохранению своих родовых земель. Думаю, что вам больше не стоит безпокоиться об их сохранности. По крайней мере, теоретическая база подведена солидная.

— Ну, вы же не будете отрицать, что данный пустяк следует устранить, чтобы окончательно обезопасить себя от возможных подозрений, — пряча от него взгляд, тихо проговорила баронесса.

— Думаю, что если мы и дальше будем заниматься теорией, то на практику у нас не останется времени, — задумчиво проговорил Сидор. — Завтра с раннего утра у меня дела срочные, а подобные рассуждения, баронесса, не настраивают другую сторону на лирический лад. Дело же сие, согласитесь баронесса, требует особого настроя.

— Да, конечно, — баронесса испуганно смотрела на него. Похоже было, что из всего что Сидор только что сказал, она не услышала ничего. — Я готова. Только, если можно, погасите свет. Как-то мне боязно.

— Хорошо, — равнодушно бросил Сидор, — погасим. Всё для вас, дорогая Изабелла, всё для вас. Всё, что хотите, — добавил он, направляясь к горящей на столе большой свече и задувая. — Жалко, конечно, что я не конюх, — хмыкнул он в темноте. — Ну, уж тут-то ничего не поделаешь. За неимением бумаги гербовой, пишем на простой.

— Что? — испуганно спросила его баронесса, не видимая в наступившей темноте. — Вы что-то сказали?

— Ничего, ничего, — успокаивающе проговорил Сидор, подходя вплотную и беря её за руку. — Это я свет погасил и приступаю к профессиональным обязанностям конюха.

А вот и Советник. Куда ж без него…*

Ранним предрассветным часом, когда высоко расположенное, чуть ли не под самым потолком небольшое оконце его землянки ещё только слегка проявилось в сером предутреннем сумраке, Сидор уже стоял, полностью собранный, в дверях своей комнаты, и мрачно смотрел на безмятежно спящую баронессу, сладко посапывающую во сне.

— "Ну, вот и всё, — мрачно, с тоской и с какой-то сосущей, тянущей опустошённостью в душе думал он. — Здесь меня ничего больше не держит. Пусть как хотят, так и разбираются. И с баронством этим, и с баронессой этой, и со всеми своими делами".

— "Теперь Вас, дорогая баронесса, никто не подловит на несоответствии, можете больше не безпокоиться.

— Конюха теперь можно не нанимать…"

— Отвернувшись, он тихо вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Подхватив дорожный мешок с вещами, в просторечье называемый сидор и брошенный им с вечера возле двери, он окинул прощальным тоскливым взглядом покидаемый дом, и тихо, стараясь случайно не хлопнуть входной дверью, осторожно вышел из землянки.

— Тьфу ты чёрт! — чуть ли не в полный голос выругался он, больно столкнувшись лбами с буквально скатившимся ему навстречу по степеням Советником.

— Слава Богу, что я вас застал, барон! — тут же накинулся на него Советник, тяжело повиснув на нём и мучительно пытаясь отдышаться. — Еле успел до вашего отъезда.

— Сколько раз…, - раздражённо начал Сидор, недовольно покрутив головой.

— Понял, понял, — перебил его Советник. — В другой раз обязательно, а нынче, вы уж извините, барон, но положение обязывает. Нам надо немедленно поговорить.

— Не здесь, — оборвал его Сидор, выталкивая ничего не понимающего барона с дверного порога на улицу. — Мне уже идти надо, — пояснил он недоумённо посмотревшему на него барону. — А вы опять растянете своё нытье на целых полчаса, стоит только вам добраться до скамейки. Ну, — кивнул он барону, останавливаясь на верхней ступеньке. — Чё надо?

— Вот, — сунул тот что-то в руку Сидора, и облегчённо переводя дух.

— Что вот? — недоумённо уставился Сидор на какое-то кольцо, торопливо сунутое ему бароном. — Это что, кольцо какое-то? — раздражённо посмотрел он на Советника, вертя кольцо в пальцах.

— Это фамильный перстень баронов Вехторов, — торопливо пояснил барон, сжимая руку Сидора на кольце, как будто Сидор собрался его выбросить. — Тот самый, о котором я вам рассказывал.

— Может быть, мы всё же поговорим в помещении, — неожиданно опамятовался он, пытаясь двинуться в землянку.

— Не стоит, — жёстко остановил его Сидор, упёршись рукой в грудь. — Я, собственно, уже ушёл, и возвращаться, не намерен, — немного двусмысленно заметил он, ничего не понявшему барону. — Идёмте, — кивнул он в сторону, откуда, только что, прибежал Советник. — По дороге поговорим.

Ничего больше не добавив растерянно посмотревшему на него Советнику, Сидор закинул за спину тяжёлый дорожный мешок и, поправив сползший куда-то за спину арбалет, направился в сторону сборного пункта.

Советник, растерянно потоптавшись на ступеньках землянки, и пару раз дёрнувшись в сторону входной двери, буквально сразу же опамятовался и бросился следом за ним, пытаясь догнать ушедшего далеко вперёд Сидора.

— Барон, — буквально через пару шагов не выдержал Советник, торопливо семеня за идущим широким шагом Сидором. — Вы мне так ничего и не ответили.

— Да всё-то я вам ответил, Советник, — тяжело вздохнул Сидор. — Всё, что надо, я вам давно уже ответил. Раз не вернул сразу это ваше дурацкое кольцо, то так уж и быть посмотрю я, что там можно сделать с этим вашим имуществом.

— Вот, — тут же оживившись, барон сунул ему в руки какой-то пергамент. — Тут полный список недвижимости, что у барона, то есть у вас, — поправился он, — есть в тех краях. Несколько дней и ночей не спал, составлял, сверял со старыми списками, боялся что упустить. Боялся опоздать до вашего выхода. Здесь полный перечень того, что должно там быть. Если чего будет не хватать, можете смело требовать у властей тех городов компенсации за потерю имущества. Они не посмеют отказать. Пираты, пиратами, а права, правами. Не вы один такой там владелец, есть масса и других дворян с такими же имущественными проблемами и правами. Так что они побоятся трогать вас или отказывать вам во вступлении в права наследования. Это для них очень и очень чревато.

— Да, да, — яростно покивал он головой на равнодушный взгляд Сидора, совершенно не замечая его реакции. — Там есть и герцогская и княжеская собственность, и боярская, и простых дворян. Так что они побоятся её трогать без разрешения хозяев. Никому не нужны проблемы, — втолковывал он безразлично глядящему на него Сидору.

— Всё! — наконец-то успокоившись, перевёл он дух, когда они подошли уже непосредственно к месту сбора. — Я вам всё передал, так что теперь дело только за вами. Смелее, барон, — подбодрил он недоумённо посмотревшего на него Сидора. — Решительно вступайте в права наследования, а как быть дальше, мы уж как-нибудь потом решим, — неожиданно сочувственно посмотрел он на Сидора.

— И неожиданно остановившись, не доходя до гудящей вполголоса толпы отправляющихся и провожатых, тихо добавил.

— Возвращайтесь, барон. Вас здесь ждут. Чтоб вы об этом не думали.

И ни слова больше не добавив, молча, развернулся и спокойным, медленным шагом честно выполнившего свой долг человека, пошёл обратно в город.

Сидор, проводив задумчивым взглядом спину скрывшегося в переулках Советника, хмыкнул раздражённо и решительно направился к выстраивающемуся в колонну обозу, выбросив из головы все посторонние мысли.

Отъезд. *

Подойдя к первой телеге, Сидор машинально нацепил перстень на палец, чтоб не мешал да где-нибудь не потерялся, и сходу включился в процесс выстраивания колонны, формируя порядок и очерёдность следования.

— Что это? — не успев ещё толком включиться в работу, Сидор буквально споткнулся на ровном месте, растерянно уставившись на что-то прямо перед ним.

— Как и договаривались, хозяин, — раздался у него прямо над ухом ядовито насмешливый голос хорошо знакомого ящера. — Мелкие и невзрачные, как ты и хотел, хозяин, — тут же ехидно добавил он ядовитым голосом.

Перед немного обалдевшим Сидором в свете бензиновых ламп, заливавших всю площадь ярким, дневным светом, стоял десяток совершенно ему незнакомых ящеров, абсолютно нового для него вида. Ни на имперских, мощных, но стройных двухметровых, ни на намного более низкорослых и кряжистых подгорных, они абсолютно не походили. Это была какая-то новая, незнакомая ему раса ящеров.

— Здорово Сидор! — вывел его из ступора голос Димона, подошедшего к нему сзади и крепко хлопнувшему его по плечу. — Вот и я так же столбом застыл, когда их первый раз увидел. Жуть!

— Что это, — Сидор недоумённо ткнул пальцем в каких-то мелких и невзрачных ящеров. — Это что у вас, новый подвид?

— Почему же новый, — флегматично отозвался стоявший у него за спиной Ван с какими-то обиженными нотками в голосе. — Самый обычный, имперский, только ещё не выросший. Как у вас говорят — подростки.

— А они на что-нибудь годны? — недоумённо посмотрел на него Сидор. — Не рановато ли таких мелких в поход брать.

— В самый раз, — усмехнулся Ван. — Это для вас они подростки. А по нашим понятиям уже вполне сформировавшиеся особи. Ну а чтобы тебе не так страшно было, их будет сопровождать десяток обычных в твоём представлении ящеров.

— Это вполне нормальная практика торговых караванов, — тут же стал он успокаивать, гневно сузившего глаза Сидора. — У кого хочешь, спроси, что детёнышей ящеров обычные торговцы привлекают для своих нужд, особо себя не ограничивая их числом. Так что можешь не безпокоиться. Никто ничего не заподозрит. Ещё и завидовать будут, что ты такой богатый и столько рабов имеешь.

— Ну, — Сидор повернул голову, в сторону молча стоявшего рядом Димона, с невинным видом рассматривающего что-то высоко на тёмном небе, — а ты что на это скажешь, хренов знаток торговых караванов и порядков в них.

— Что я скажу, — насмешливо хмыкнул тот. — Скажу, что они нас переиграли, мерзавцы этакие. Нашли всё-таки выход, чтоб увеличить своё число и шкуры наши сберечь, а может и свои. Но я не против. Мне лишь бы смотаться отсюда поскорее. А то ещё выяснение отношений с ними займёт, чуть ли не пол дня. Оно нам надо? — просительно посмотрел он на Сидора. — Поехали, — махнул он рукой. — А то, не дай бог, ещё девки мои прибегут прощаться, и с нами напросятся. Они такие, они могут.

— Девки? — вздрогнул Сидор, от неожиданности опамятавшись. — Уходим! — неожиданно заорал он в полный голос. — Все по местам. Если что не так, то на первой же стоянке поправим.

— И толкнув Димона в бок, запрыгнул на первую же в пределах досягаемости тронувшуюся подводу, пристраивая рядом с собой дорожный мешок.

— Садись, — хлопнул он по сену рядом с собой, освобождая место идущему рядом Димону. — Потом сядешь на своё место, а то, действительно, твои девки нам на хвоста упадут. А там, глядишь, и моя вдруг появится.

— С чего бы это? — удивлённо уставился на него Димон, даже споткнувшись от неожиданности и чудом не свалившись под копыта лошади, следующей за Сидоровой подводой.

Устроившись рядом с Сидором, он бросил на того недоумённый взгляд и несколько минут ещё озадаченно молчал, а потом, не выдержав неизвестности, с любопытством в загоревшихся глазах поинтересовался:

— Да вы что, никак помирились? — недоумённо подняв брови, спросил он сразу помрачневшего Сидора, прилаживая поудобнее свой дорожный мешок рядом с ним на подводе.

— Счас! — мрачно буркнул Сидор. — Дождёшься от неё, как же. Просто, раз уж уехали, так уехали, и нечего рассусоливать.

Хмыкнув озадаченно что-то себе под нос, Димон больше не стал беспокоить Сидора своими вопросами, тем не менее, бросив на того подозрительный взгляд.

Видя столь мрачное состояние души Сидора, Димон тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что любовная тоска просто так не лечится и больше, ни о чём его уже не спрашивал, справедливо решив, что если что надо, то Сидор и сам ему скажет.

— О, блин! — вдруг тихо выругался он, подняв взгляд. — Провожают.

В проёме широко распахнутых им навстречу городских ворот, в едва сереющем рассветном сумраке, нарисовался тёмный силуэт сидящего на лошади Городского Головы.

— Господин барон, — насмешливо поприветствовал тот Сидора, небрежно приподняв широкую шляпу, скрывающую его лицо в предрассветных сумерках. — Какое прекрасное утро для начала путешествия, не правда ли, ваше Сиятельство? — подпустил он яду в свой голос.

— Не было бы оно столь ранним, было бы прекрасным, — недовольно бросил ему Сидор, судорожно пытаясь подавить душераздирающий зевок.

Раздражённо фыркнув на посторонившегося Голову, он направил свою телегу в его сторону, стоявшего справа от прохода.

Остановив рядом с ним лошадей, он повернулся к проходящему мимо обозу и стал внимательно рассматривать проходящие мимо телеги, считая проходящих и оценивая их состояние.

— А без тебя, Голова, так оно было бы очень даже неплохим, несмотря на столь раннюю побудку, — флегматично бросил из-за его спины Димон, равнодушно не поворачиваясь в его сторону.

— Господин Димон! — Голова снова вежливо чуть приподнял свою шляпу. — Мне говорили, что вы появились в городе, да я как-то всё не верил, — усмехнулся он. — Что-то о вас в последние месяцы не было ничего слышно. То так эффектно прибыли, с орудиями и прочим разным добром. Что разговору было на несколько недель. А то вдруг куда-то пропали. Уж не болели ли вы часом?

В сочувственном голосе Головы неожиданно проскочила нотка искреннего безпокойства, столь для него несвойственная, что Димон даже в растерянности поднял с телеги голову, удивлённо посмотрев на него.

— Что это с тобой Косой? — удивлённо переспросил он его. — Не заболел ли ты часом? С каких это пор ты стал таким заботливым, что стал интересоваться моим здоровьем.

— Ну как же, как же, — сердито покачал тот головой.

Любые обращения к нему по фамилии он воспринимал болезненно, а этот землянин последнее время, как вернулся из своего знаменитого похода в земли амазонок, иначе как по фамилии к нему и не обращался. Как будто специально шпыняя его неблагозвучно звучащей фамилией.

Такой большой, такой серьёзный караван. Отправляется так далеко, — как-то неопределённо, с какой-то ехидной тайной подковыркой хмыкнул он. — Из нашего небольшого пограничного городка и аж в самую сердцевину Приморья, на самый южный берег самого синего моря, — многозначительно закатил он глаза куда-то высоко к небу. — Такое действо никак нельзя пропустить.

Ведь я же беспокоюсь. Вдруг с вами что-нибудь случится, в вашем столь дальнем и многотрудном путешествии. А тут у вас хозяйство остаётся без пригляда. Большое хозяйство. А вдруг беда, какая. Как тогда быть?

— А никак, — равнодушно бросил Димон отворачиваясь. — Никак с ним не быть. По крайней мере, тебе, — мрачно добавил он. — И без тебя, заботливого такого, найдется, кому присмотреть.

Да и с чего это ты взял, что с нами может что-то случиться? У нас вона, какая охрана, — махнул он рукой на проходящий мимо них обоз, окружённый до зубов вооружёнными ящерами вперемешку с конными егерями.

— Вот то-то я и смотрю, — задумчиво протянул Голова, — что-то у вас одни только ящеры да эти ваши сопливые егеря-смертники, а городских курсантов что-то и не видно. Никак изменили своей прежней практике брать с собой на свои дела курсантов? — вопросительно взглянул он на Сидора.

— Какой нам прок иметь возле себя чужие глаза и уши, — глухо бросил с телеги Димон, даже не поворачивая в его сторону голову. — Чтобы они потом тебе всё доложили. Где живут, чем занимаются, сколько их, и всё такое прочее? — всё-таки не выдержав, раздражённо приподнялся он на локте, поворачиваясь к нему. — Хватит и того, что в городе у тебя и так везде свои соглядатаи натыканы.

— Да, Голова, колись, — угрюмо поддержал его Сидор. — Кто тебе стукнул, что мы в Приморье собираемся?

— Да об этом весь город гудит, — рассеянно бросил ему Голова, вслед за Сидором, провожая внимательным взглядом проходящие мимо телеги. — Чай, вы не самые последние люди в нашем городе, — повернулся он к ним, насмешливо сузив глаза. — Пропадёте где, что мы тут будем без вас делать, — ухмыльнулся он. — Хватит и того, что чуть речку с городским портом не прозевали.

— А тебе и жалко стало, — насмешливо посмотрел на него Сидор.

— Ничего себе! — потрясённо уставился на него Голова. — Да это же миллионы!

— Ага, — флегматично бросил Димон, чуть отвернувшись и почесав с блаженным видом себе спину. — Чужие миллионы чуть было мимо носа не пронесли. А то у тебя и так денег мало. Мог бы и не зариться на чужое. И как только тебе это не надоест? Мы это придумали. Нам, по справедливости, и доходы должны были с него достаться. А вы нам всю фишку обломали, — недовольно пробурчал он, так и не поворачиваясь и глядя на тёмное, предрассветное небо спокойным, умиротворённым взглядом.

— Делиться надо! — с довольным видом нашкодившей кошки, проговорил Голова, невольно даже улыбнувшись. — Если у вас, ребята, есть ещё столь выгодные предложения, давайте, делитесь. Вы же знаете, что со мной можно обо всём договориться, — чуть ли не промурлыкал он, глядя на них чуть ли не с любовью.

— Как не быть, — задумчиво пробормотал Сидор, рассеянным взглядом провожая проходящие мимо тяжелогружёные подводы. — Есть, то есть, да не про твою честь. Больно уж ты жаден, Голова.

— Поэтому, делиться больше мы с тобой не будем, — Сидор, повернувшись, холодным, равнодушным взглядом посмотрел прямо в глаза городского Головы.

Того даже на какой-то миг взяла оторопь, настолько Сидор в этот момент не походил на себя прежнего. Стряхнув накатившее наваждение, Голова снова, более внимательно присмотрелся к лицу сидящего на своей телеге Сидора. Тот уже в этот момент снова отвернулся в сторону проходящего обоза и наваждение окончательно схлынуло.

— "Фу ты, чёрт, — медленно вытер холодный пот со лба Голова, — помстится же такое. Зверь прям, настоящий".

И всё же, — снова решительно вернуться он к интересующему его вопросу. — Куда вы столько ящеров тащите? В Приморье, да и потом в Империи вам столько не надо. Вы по одному только своему статусу нынешних глав ящеровых кланов уже находитесь под имперской защитой. Так зачем столько с собой охраны тянете?

— Вот оно что, — понимающе качнул Сидор головой. — Беспокоишься, что у тебя на стройке нового терема мастеров каменщиков не хватит, — хмыкнул он. — Ну так ничё, построят попозже, в следующем году терем твой готов будет, всего делов то.

— Вместо того чтобы шляться непонятно где, — рассерженным котом зашипел в ярости Голова, ты бы лучше озаботился новым домом для молодой жены. Ты в Империю, а как же тут жена молодая? А?

— А никак! — безцветным, нейтральным тоном отозвался Сидор. Бросив в его сторону холодный, оценивающий взгляд, он сквозь зубы добавил: — Я не для того женился, чтобы под юбкой у жены сидеть. Надо ехать, значит надо ехать. Это вы здесь, какие-то странные. Из города, практически ни ногой. А я так не могу. Мне надо двигаться куда-нибудь, хоть куда-то, но двигаться. Да и вообще, — зло усмехнулся он, — на бедного Димона взглянешь, так и не только от жены сбежишь, но поневоле и задумаешься, а на кой оно тебе вообще надо.

Вот и Димон от своих жён смотался. Решил, так сказать, от них немного отдохнуть, — Сидор ткнул пальцем на Димона, валяющегося на телеге и смотрящего на них со скептическим выражением на исхудалом лице.

Тут Голова, резко наклонившись из седла, чуть ли вплотную приблизив своё лицо к лицу Димона, и чуть ли не целую минуту удивлённо разглядывал осунувшееся, истощённое его лицо с заострившимися, выпирающими из-под кожи костями черепа. А потом, заметив его худую руку, торчащую из широкого рукава плаща, накинутого на плечи, несколько секунд потрясённо молчал, и неожиданно, как сорвавшись, захохотал так, что лошадь под ним шарахнулась от испуга в сторону, чуть не выбросив его из седла.

— Ты это чего Голова, — с откровенно враждебными нотками в голосе, тихо проговорил Димон, слегка приподымаясь со своего импровизированного ложа. — Никак сбрендил? — поинтересовался он, угрожающе.

— Извините ребята, что так неприлично себя веду, — Голова, давясь судорожным смехом, едва смог выдавить из себя пару слов. С трудом сдерживая вырывающиеся из горла взрывы безудержного хохота, он с явственным облегчением, проступившим на лице, заметил.

Ну, теперь наконец-то я понял, чего это вы оба из города так резво рванули. Если я ещё раньше в чём и сомневался, то, увидав эту тень былого Димона, — кивнул он на поморщившегося недовольно Димку, — я всё понял. Димон бежит потому, что сил не рассчитал и бабы его затрахали. А ты бежишь потому, что боишься, что и тебя ждёт та же участь.

Слышал я, что западные дворяночки весьма любвеобильные, — насмешливо посмотрел он на мгновенно утратившего равнодушный вид Сидора.

— Голова, как Вас изволите понимать? — резким, холодным голосом, разом охрипшим, тихо поинтересовался Сидор. — Уж не хотите ли вы нас оскорбить?

— Нет, нет, нет! — отчаянно замахал руками Голова. — Извините, ребята. Ничего подобного! Даже в мыслях не имел!

Мне, как-то в последнее время не случилось повидать Димона, — виновато заметил он, — а теперь я ясно вижу, что ему надо срочно валить из города. И чем дальше, тем лучше. А ещё лучше на максимально долгий срок.

Да и тебе бы Сидор подобное не мешало бы. Когда в семье нелады…, - неожиданно грустно заметил он.

Ладно, — негромко, с грустью снова рассмеялся он, — поеду я по своим делам. Специально сюда приехал рано с утра, узнав, что вы надолго уезжаете. Хотел попрощаться.

Простился, — невесело усмехнулся он, посмотрев на худое, осунувшееся лицо Димона. — Так что, ребята, бывайте. Ждём вас не ранее чем через месяц, а то и через два, — улыбнулся он, — Счастливо отдыхать! — крикнул он им, разворачивая коня и помахав на прощанье рукой.

Проводив внимательным, настороженным взглядом скрывшуюся в предутреннем сумраке фигуру Головы, мужики ещё некоторое время молчали, глядя на неспешно удаляющегося Голову, а потом Димон первым нарушил установившееся молчание:

— Ну, как думаешь? — вопросительно глянул он на Сидора. — Поверил нам этот прохиндей?

— Думаю, поверил, — грустно заметил Сидор.

— А грустный ты чего это? — удивлённо замер на миг Димон, прекратив подбивать себе под бок очередную охапку сена. — Никак уже о своей затосковал?

— Да ты на себя посмотрел бы со стороны, — стараясь не встречаться с ним взглядом, тихо заметил Сидор. — Осталось то, кожа, да кости. Да ещё дух, может быть прежний, чуть теплится. А больше ничего и нет, — тяжело вздохнул он и, щёлкнув вожжами, двинул тяжеловозов вперёд, замыкая своей телегой конец обоза.

С тяжёлым сердцем Сидор смотрел на постепенно удаляющиеся городские ворота, уже виднеющиеся далеко сзади. Ему страшно хотелось, чтобы сейчас что-то произошло, что могло бы изменить давно принятое решение, чтобы можно было вернуться обратно.

— "Но нет. Отрезал, так уже всё! — невольно ожесточаясь сердцем, подумал он. — Хватит!"

С каким-то щемящим чувством теплоты он тихо радовался сидящему рядом Димону. Радовался тому, что тот, чувствуя его смурное состояние, не лез к нему с разговорами и не пытался залезть к в душу ни со своими жалобами, ни с пониманием его душевной тоски.

И только когда городские стены окончательно скрылись за поворотом дороги, он выкинул из головы все мысли об оставленной в городе молодой жене и неоконченных делах, полностью отдавшись чувству глубокого умиротворения, нахлынувшем на него этим тихим тёплым утром раннего предзимнего дня.

Всё! Он уже в дороге!