Выгодное предложение. *

С доставкой грузов из Приморья, как не заладилось с самого начала, так ничего и не получалось. То, сколько хотели за свою доставку обозники, как их тут же презрительно окрестил Сидор, не лезло ни в какие ворота. Это был грабёж средь бела дня. Иначе и не назовёшь.

Цену, что они просили, была просто непомерная какая-то.

— А ты как думал? — возмущённо глядя на Сидора, чуть ли не орал в полный голос бригадир возчиков, искренне не понимая, чего Сидору так не нравится в его предложении. — Ты подсчитай наши расходы. На овёс, на охрану, на сани. Да тут никаких денег не хватит окупить все затраты, уже вложенные в дело, а ты требуешь уменьшить цену. Нет, — возмущённо покачал он головой, — никакого снижения цены. Только та, что мною уже названа, и ни монеткой меньше.

— Нужно! — усмехнулся он. — Плати!

— Да не столько же! — возмутился Сидор. — Ты же хочешь, ничего не делая, срубить, по лёгкому кучу бабок, а я что в итоге буду иметь. Два, три воза какого-нибудь ржавого железа и всё? В тысячу раз меньше, чем, если бы я вёз это по реке. И по цене в несколько раз выше чем вы же сами доставляли летом? За ту же самую работу? Дороже в несколько раз! Да вы что, сбрендили? За что?!

— Ну, так тебе же надо. И срочно, — безразлично пожал плечами бригадир. — А раз надо, плати.

— Ну так сделайте, хотя бы скидку на опт, — чуть окончательно не взбесился раздражённый Сидор. — Ведь я же, считай, что нанимаю вас на весь зимний сезон. Поставки будут постоянные, объёмы — большие, так что могли бы и сбросить.

— А зачем? — насмешливо посмотрел на него бригадир. — Ведь, кроме нас, тебе и договариваться то не с кем. Мы единственные, — насмешливо посмотрел он на покрасневшего от злости Сидора. — А по реке не привезёшь — замёрзла. Так что, дорогой, будешь договариваться с нами. А нет, — безразлично пожал он плечами, — вози на себе. Нагружай на спину, сколько сможешь унести, и тащи себе помалу, — заржал бригадир.

Плюнув на дальнейшие разговоры, Сидор решил переговорить с Городским Головой, или, на худой конец с Ведуном, авось они чего и присоветуют.

Как неохота было ему после недавней ссоры встречаться с Главой города, господином Косым Сильвестр Андреичем, а нужда заставляла, потому как, кроме него никто не мог помочь ему в деле с доставкой грузов. И хочешь не хочешь, а надо было идти на поклон.

Не откладывая дела в долгий ящик, раз уж всё равно деваться некуда, он тут же направился в городской Совет, надеясь ещё застать городские власти на месте и обсудить возникшую у него проблему.

— Здорово Косой! — не прошло и получаса после появления его в городской управе и терпеливого высиживания своей очереди у того под дверьми, как Сидор, настежь распахнув дверь, буквально ввалился к нему в кабинет. — Хватит сиднем сидеть. Пошли рыбки половим.

— Так, — протянул Голова, поудобнее устраиваясь в своём любимом кресле.

Чуть прищурив глаза он со скрытой насмешкой смотрел на нервно мечущегося по его кабинету Сидора. Дождавшись когда тот хоть слегка успокоился, остановившись возле его стола, с лёгкой усмешкой на губах заметил.

— Раз речь зашла о рыбе, значит на самом деле договорился с нашими знатными коптильщиками.

— Не, — усмехнулся Сидор, плюхаясь на стул напротив Головы. — На этот раз не угадал. Точнее угадал, но не совсем. А ещё точнее…., - окончательно запутавшись он застыл неподвижно и несколько мгновений молча смотрел на Голову хлопая глазами и всё более и более расплываясь в дурацкой ухмылке. — Сети нужны.

— Зачем тебе сети, — искренне удивился Голова. — К чему тебе возиться с организацией рыболовецких бригад и всего такого прочего. Если нужна рыба, то мы тут посовещались и пришли к выводу что можем тебе выделить из зимнего улова ещё несколько возов в счёт нашего договора.

— С чего это такая щедрость? — подозрительно уставился на него Сидор. — То чуть ли не волком на меня бросался, а тут на тебе. Бери Сидор рыбки, бери, дорогой, сколько хош.

— Обстоятельства изменились, — неопределённо повертел пальцами у виска Голова.

— В город ожидается наплыв зимних беженцев с границы, там опять ящер зашевелился, — недовольно поморщившись, Голова неохотно потёр указательным пальцем внезапно зачесавшийся старый шрам на правой брови. — Вот народ, который не уверен что отобьётся, и потянулся к нам в город. А голодных кормить надо, и одной сырой рыбой ты людей не прокормишь. А вы, хоть и немного, но всё же что-то для общества делаете. Поэтому, цапаться между собой мы можем сколько угодно, хоть до безконечности, но дело есть дело. Поэтому, Городской Совет тебе и рыбы для копчения из зимнего улова выделит, и заплатить за работу заплатит, как договаривались.

— "М-да, — на секунду задумался Сидор. — А градоначальничек то наш прагматик, оказывается. Посмотрим что дальше будет".

— Ну а нет, так подожди до весны, — вещал далее Голова. — Как путина начнётся, так дармовой рыбы, возами возить можно будет. Девать некуда. Там вообще уже будешь только на себя работать. Считай что вся рыба твоя. Никто и слова против не скажет если будешь забирать лишнюю рыбу с промыслов.

— А не захочешь возиться с копчением, так займитесь утилизацией рыбьих отходов на икорных промыслах. Поработайте ещё разок уборщиками.

— Прошлой весной вы чудесно с этим делом справились.

— Ого! — удивился Сидор. — А мы думали, что кроме нас, никто нашей работы и не заметил.

— Здесь народ всё замечает, — суховато возразил Голова. — И плохое, и хорошее. Так что без работы по весне, вы не останетесь. На вас уже заявки поступили в Совет на путину.

— Это что же? — ошарашено уставился на него Сидор. — Опять в уборщики?

— А ты зря ёрничаешь, — заметил Голова. — Уборка промыслов дело, между прочим, очень серьёзное. Ваша работа дала бригаде, где вы работали прямой экономический эффект. Выход икры у бригады увеличился на двадцать процентов. На двадцать, — подчеркнул Голова, ткнув указательным пальцем в потолок у себя над головой. — Не на два, не на пять, а на двадцать. Только из-за того, что вы навели там чистоту и порядок, и люди могли спокойно заниматься своим делом.

— Ну да, ну да, — задумчиво протянул Сидор, холодно посмотрев на него из-под чуть прищуриных глаз. — Слыхали, слыхали. Чистота — залог здоровья, порядок — превыше всего. Только вот, нам то что с этого, — насмешливо уточнил он, пошевелив перед носом Головы сложенными щепотью пальцами. — Нам то ни тепло, ни холодно. Даже из премии, что они от вас тогда получили, нам ни монетки не дали. Так что, — помахал он ручкой Голове, — без нас. Сами, сами, сами.

— Не спеши отказываться, — остановил его уже в дверях Голова. — Всё не так просто. Положение с путиной очень серьёзное. Тонны гниющей рыбы наносят прямой вред рыбным промыслам. Раньше на это как-то не обращали внимания, не до того было. А вот когда объёмы производства икры достигли нынешних масштабов, стало окончательно ясно, сколько в действительности мы на этом теряем.

— И ваш прошлогодний опыт на это вполне конкретно указал.

— Двадцать процентов, это только прямой дополнительный доход на добыче. А порча нерестилищ от массы гниющей рыбы и отходов производства? Медведи, и те уже нос воротят. Столько не съедают, а такая гниль, даже им не нужна. А уйдут они с ловов, что тогда нам делать? Что? Снова к каждому рыбаку по отряду вооружённой стражи приставлять, чтоб от ящеров оборонили? Это какие же расходы тогда будут? Во что же тогда нам та рыбка то встанет?

— Это…, - замялся он. — Это конец всей нашей рыбной торговле, — с тяжёлым вздохом заметил он. — С такими расходами ни один купец к нашей рыбе или икре и близко не подойдёт.

— Ну и сколько же вы теряете от порчи нерестилищ гниющей рыбой? — лениво поинтересовался Сидор, равнодушно пропустив мимо ушей чуть ли не половину горячего, страстного монолога Головы. — Так, хотя бы для общего развития.

— Ещё не менее тридцати процентов, — вздохнув, ответил Голова. — И так по всем рекам. Это же колоссальные убытки. Считай, что, чуть ли не половину продуктивности нерестилища теряем из-за того, что не можем полностью переработать все рыбные остатки.

— Ну, так нам то что? — равнодушно заметил Сидор, глядя на него с лёгким недоумением. — Ваши нерестилища, ваши и проблемы. Не хватало нам ещё ваши убытки считать, а то у нас своих проблем не хватает. Вон, бойцов впроголодь кормите. Отощали совсем. Нет, чтобы выделить рыбки из подлёдного улова. Ведь у Совета же есть своя доля в этом. Так, дай рыбки то, не жадничай. Куда вам столько.

— Куда, куда, — разозлился Голова. — А пришельцев бездомных кто кормить будет. Пушкин твой? Сказано же, что город битком людьми пришлыми набит, население увеличилось более чем в три раза, кормить нечем. Все кланы и так уже амбары с зерном пооткрывали, скоро голод начнётся, а ты…., - Голова, недовольно поджав губы, откинулся на спинку кресла. — Рыбки ему дай. А баб с ребятишками что, впроголодь держать? Я уж хотел и ваш погреб с картошкой распотрошить, да всё ждал удобного случая поговорить. Но теперь, когда на вашей шее скоро куча солдат будет висеть, решил его пока не трогать.

— Мама дорогая, — удивлённо почесал затылок Сидор. — Это сколько же народу в округе живёт то?

— Много, — успокоил его Голова. — Это только кажется что пусто кругом, особливо с юга, а на самом деле народу в округе немерено. И еды, вроде бы как, достаточно, не бедствуем и не голодаем. Только приходится за ним целые вооружённые обозы отправлять, чтобы можно было в брошенных на зиму усадьбах ямы с зерном откопать и в город вывезти.

— А сразу, что? Нельзя было?

— А куда? — вопросительно глянул на него Голова. — Если всё вывозить, то тут не город будет, а одни амбары.

— Но кто мог так и сделал. Только вот большинство не знало, как целым и сбежать. Кто от ящеров, кто от амазонок. Как специально гады, разом навалились, что одни, что вторые. Так что, если хотите рыбки ещё и для курсантов, то придётся вам её самим наловить. Берите курсантов своих и вперёд. Дело им знакомое. Считай что Совет вам на это своё добро дал. Ну и места для ловли вам, соответственно, выделят.

— Так я, собственно, по этому делу и пришёл, — заметил Сидор, в раздражении хлопнув себя ладонью по колену. — Сети нам нужны. А торговцы за них цену ломят бешеную, да и прочий товар по осенним ценам везти отказываются. Хоть свой обоз организовывай.

— Так и организуй, — обрадовался Голова. — Лошади у вас есть, деньги на закупку товаров у вас есть. Точнее, скоро будут, — поправился он. — Санями я вас обеспечу. Не лучшего качества, конечно, подержанные, но вполне ещё ничего. Вот только если поломаете, вернёте новые. Тут уж без вась-вась всяких.

— Ну, возчиков я, пожалуй, найду, — слегка оживился Сидор, глядя на него с некоторой долей сомнения. — Есть пара вариантов. Только что они там, за Камнем делать будут? Ни связей, ни к кому обратиться, ничего же не знают?

— Это-то, как раз, не беда, — отмахнулся Голова. — У меня как раз для такого дела свой приказчик имеется, сейчас как раз без дела сидит. Список подготовишь, он съездит и всё закупит. Вам только в целости привезти останется и ему за работу заплатить процента полтора, два от стоимости.

— Хорошо, — согласился Сидор. — Это конечно выход, но, всё равно, не решает проблему грузов. Столько, сколько нам надо, своими лошадьми не перевезёшь, по крайней мере, до весны. Обозники же цену ломят, мама дорогая. И, главное, никаких разумных слов, слушать не хотят. Я им про объёмы, про постоянную занятость, а они про цены. Я им говорю, что лучше меньше, но чаще, а они наоборот, плати, столько, сколько хотим. И привезём, когда хотим, а не когда тебе надо.

— Ты не с теми разговаривал, — заметил ему ухмыльнувшийся Голова. — Надо было с оптовиками договариваться, а не с мелочёвкой всякой. Не с твоими хапугами. Те и в самом деле, пока триста, а то и тысячу процентов прибыли не накинут, никуда не поедут.

— Ну вот, — обрадовался Сидор, — за тем и пришёл. Поговори с народом. Я же знаю, что они могут и в два и в три раза чаще караваны водить. И цены у них вполне приемлемые. Только заказывай. А деньги, сам же обещал что будут.

— Ах да! — схватился Голова, звонко хлопнув ладонью по лбу. — Деньги! Принимай. Здесь только часть того, что вы дали на обмен, — проговорил он, с натугой вытаскивая из-под стола тяжеленный мешок с чем-то глухо звякающим. — Остальное потом, не раньше, чем через пару недель.

— Ничего себе, — ужаснулся Сидор. — Это что? Столько серебра?

— Чудо, ты, в самом деле, — хмыкнул как-то неопределённо Голова, мельком посмотрев на него внимательным, оценивающим взглядом. — Золото это. Зо-ло-то, — проговорил он по слогам. — Владейте. Закупайте, что надо. Потом остаток будет.

— А остаток то, хорош ли будет? — разулыбался Сидор.

— Хорош. Хорош, — усмехнулся и Голова — Вам, "На первое время" — улыбнувшись, передразнил он Сидора. — Точно хватит.

— По поводу же караванщиков, я с людьми поговорю. Думаю, что договоритесь. Народ с пониманием, и выгоду свою не упустит, но и наглеть не станет. Так что, — усмехнулся он, — к весне от этого мешка у вас, ничего не останется. Готовьте ещё мешочек с жемчугом.

— А какой мешочек, — поинтересовался Сидор. — Тот, что побольше, или вроде тех, что на ваши нужды дали.

— Побольше, — многозначительно покивал Голова. — Побольше. Да и с вашим рюкзаком, я думаю, скоро всё решится.

— Вот и отлично, — обрадовался Сидор, поднимаясь и направляясь к двери. — Тогда я пошёл, список готовить, что надо в первую очередь.

— Иди, — согласился Голова. — Только вот о предложении моём по рыбе, не забывай.

— А вот это уж нет, — отрезал Сидор, останавливаясь в дверях. — Хватит. У меня эта твоя рыба, как вспомню, кроме тошноты, никаких добрых чувств не вызывает. Так, что уволь, возитесь с ней сами.

— Ты не отказывайся, — принялся убеждать его Голова. — Дело выгодное.

— Ну а раз выгодное, то почему этим сами рыбаки не занимаются. Почему ты сам этим не занимаешься? Ведь все икорные промыслы по кланами распределены. Все до единого. Все нерестилища под учётом, тщательно переписаны. Вот пусть и оприходуют рыбку, что от икорного промысла остаётся.

— Так они и приходуют. То, что могут, конечно, то и приходуют.

— Только могут они всего процентов пятнадцать переработать, — усмехнулся Сидор. — Если мне не изменяет память.

— Фактически ещё меньше, — расстроено покачал головой Городской Голова. — Процентов десять, не более. Ещё процента два — три, мишки съедают. Итого тринадцать.

— Как это два — три процента, — поразился Сидор. — Да у нас они всю рыбу сожрали, что вы выловили, все потроха подмели. А было бы ещё, так и остальное бы тоже сожрали. Этим проглотам только дай.

— Об этом и разговор, — нехотя заметил Голова. — Никто не знает, как это у вас получилось, но вы скормили медведям то, от чего у других они просто отказываются. Я уж не говорю про взрыв рождаемости среди медведей. Все окрестные леса мамашами с медвежонками забиты. В пограничье неожиданно появились леса, в которые ящеры боятся даже соваться. Вот ещё бы амазонки там ещё не шлялись, — невольно поморщился Голова, — вообще было бы хорошо.

— А что? — поинтересовался Сидор, — Амазонок они не трогают.

— Они вообще человека не трогают, в отличие от ящеров. Тех, дерут нещадно, а с амазонками у них дружба.

— Ага! Вы, значит, их кормите, а с амазонками, они дружат. Как же так?

— А вот так, — развёл руками Голова.

— Ну ладно, — махнул рукой Сидор, — что ты от меня хочешь?

— Я же уже сказал. Займись рыбой.

— Я же тебе уже ответил. Нет.

— За уборку мы будем платить.

— Ага, — усмехнулся Сидор. Почувствовав лёгкую заинтересованность он присел обратно за стол. — Знаем мы вашу оплату. Только что с голоду ноги не протянешь. А нам, — любовно похлопал он по мешку с золотом, — капитала теперь на всю жизнь хватит.

— Ну, на всю жизнь может и хватит, а на прожекты все ваши, точно нет. Одно только виноделие ваше, сколько потянет вложений. Одному богу известно.

— Да, — почесал затылок Сидор, — надо же было так напиться.

— За день так не напьёшься, — согласился с ним Голова, едва заметно ухмыльнувшись. — Но за два дня можно.

— Издеваешься, — мрачно взглянул на него Сидор, вспомнив их чуть ли не недельный пьяный загул по возвращении из экспедиции.

— Нет. Предлагаю серьёзно подумать над моим предложением, — возразил Голова с ухмылкой глядя на смутившегося Сидора.

— А я пока что, — внимательно посмотрел на него Сидор, — никаких серьёзных предложений от тебя не слышал, кроме всякой ерунды о повышении рождаемости у медведей.

— Ну как же, — оживился Голова, почувствовав заинтересованность Сидора и поудобнее умащиваясь в своём кресле в предчувствии долгого, серьёзного разговора, — я же говорил вам о повышении выхода продукции на двадцать процентов только из-за того, что умудрились навести чистоту на моём лове. Вот кланы собрались и решили. Пусть вы занимаетесь этой безхозной рыбой, раз это так хорошо у вас получается. А за это они готовы платить вам пять процентов от своего икорного дохода. Сколько икры продадут, вам — пять процентов. И кланам хорошо — выход продукции увеличивается, и вам хорошо, чем лучше работаете, тем выше ваш доход. Лишь бы было всё чисто и прибрано на ловах. А куда вы потом будете эту рыбу девать, то это уж ваше дело. Хоть в землю закапывай. Только чтобы никакой грязи, никакой гниющей, безхозной рыбы на нерестилищах не было.

— Хорошенько подумай, — продолжил наседать Голова. — Людей сейчас к вам много приходит, есть из кого отобрать и сейчас, и на будущие работы. А пять процентов, да со всех речек, где есть ловы, это большие деньги.

— Сравнимые с тем, что ты держишь сейчас в руках, — ткнул он пальцем в мешочек с золотом, который Сидор так и не выпускал из рук.

— Большие, — согласился Сидор, невольно покосившись на свой мешок. — Да только вы что-то лукавите, господин Голова. — ухмыльнулся он. — Доходы то у кланов поболе вырастут чем на пресловутые двадцать процентов. Двадцать процентов — это только прямое увеличение добычи, а косвенное, на чистоте нерестилищ, ещё процентов тридцать прибавки даст, сам же говорил. Итого это будет пятьдесят процентов прибыли. Не говоря уж о том, что чистота на нерестилищах гарантируется стабильность последующих доходов.

— Как я понимаю, — усмехнулся Сидор, — доходы то ваши от икорного производства стали в последние годы падать. Речки то, поди не только одной тухлятиной захламили. Ещё поди и с молевым сплавом леса, и с хищническим ловом перестарались. Вот рыбка то и ушла. — Сколько рек, вы таким образом испортили и потеряли? А? Колись Голова, раз уж зашёл такой разговор.

— Много, — тяжело вздохнул Голова. Скрывать эти данные смысла не было никакого. Любой при нужде мог свободно получить в Управе, или в любом кабаке за кружку пива всю информацию по данному вопросу. Так что врать Сидору смысла не имело. — Считай, только половина и осталась. Стали бы мы с тобой об этом говорить, кабы не нужда великая.

— И за такой важный труд, — осуждающе покачал головой Сидор, — всего только пять процентов? При планируемом увеличении добычи не менее чем вдвое? И не совестно.

— Пять процентов на икорном промысле это много, — как-то неопределённо хмыкнул Голова, внимательно посмотрев на Сидора. — Где вы ещё такие деньги заработаете. И главное, это же постоянный доход. Наладите дело, а дальше всё пойдёт своим чередом, знай только поддерживай ловы в чистоте и порядке.

— Нет, Голова, — покачал головой Сидор. — Ничего то ни ты, ни твои друганы не поняли. Не выйдет только наладить чистоту. Мало этого. Надо ко всем рекам разом, комплексно подходить. Взять хотя бы те реки, что вы потеряли из-за молевого сплава леса? С ними то что делать?

— А причём здесь это? И что с ними делать? — Голова с оттенком лёгкого недоумения на лице, удивлённо уставился на Сидора. — Там вообще уже нечего ловить. Одна мусорная рыба и осталась. Карась стерляди или кижучу не замена. Конечно и с карася можно икры надоить, только кому она нужна.

— Ну, так и отдайте их нам, — с лёгкой усмешкой заметил Сидор. — Пусть это будет некий гарантированный приз за успешно сделанную работу. Мы уж попробуем их очистить и наладить добычу. Только, это уж теперь будут наши ловы. Без всяких потом заявок типа того, что я тут первым встал и это мои тапки.

— Ну, я думаю, на это кланы пойдут, — согласился Голова, пожав безразлично плечами, — всё одно с ними маета одна осталась. Доходу практически нет, а присмотра требуют постоянного.

— И последнее, — Сидор с задумчиво хитроватым видом яростно почесал макушку. — По поводу процентов. По результатам нашей деятельности, кланы получают увеличение прибыли не менее пятидесяти процентов. Так вот, будет справедливо если нам отойдёт хотя бы половина от дополнительных доходов.

— Ну нет, — сразу подобрался Голова. — Так не пойдёт.

— Почему нет? — чуть прищурив глаза, холодно поинтересовался Сидор. — Каждый лов оценим. Потом всё что будет выше, делим ровно пополам и нашу половину нам, будьте любезны. А сколько уж там эта половина составит от всего дохода, это уже наше дело. Но, — поднял он вверх палец, — как вы и говорили, господа клановщики, не менее пяти процентов от общего объёма.

— А если не будет увеличения, даже до пяти процентов, — с интересом посмотрел на него Голова. Ему стало интересно, как вывернется теперь этот проныра. — Что тогда?

— А ничего, — откинулся Сидор на спинку кресла. — Процент штука хитрая, как посчитаешь таковой и окажется. Вот и у тебя он то есть, а то уже и нет, — флегматично хмыкнул Сидор, бросив на Голову настороженный взгляд. — А ввязываться в малознакомое дело с такими сомнительными гарантиями оплаты, как у тебя, это уж увольте. Так что хоть процентов увеличения доходности производства и не будет, всё равно плати. Всё то о чём ты говоришь, требует постоянной работы и больших разовых вложений. Нужно людей в бригады подобрать, зарплату им сразу начать платить, хотя нет ещё никаких прибылей, нужны дома людям для жилья построить, то есть для уборщиков, — усмехнулся он. — Много чего нужно. И что? Вот всё это я за свой счёт сразу же и начну оплачивать? Из своих будущих пяти процентов? Которые будут или нет ещё неизвестно, а избу ту же под жильё, надо рубить уже сейчас?

— Даже если не будет никакого увеличения добычи, это же всё денег стоит. Труда, денег, времени. Это что, за наш личный счёт что ли? Типа вам подарка к первому мая? Мы наведём порядок, вам будет чисто и хорошо, а потом неожиданно окажется что процента увеличения никакого и нет.

— Что очень даже может быть, — хмыкнул Сидор, — поскольку, как я уже сказал, считать можно по разному. И что? Нам за наши труды — шиш?

— А по хорошему, если правильно подходить к этому делу, и если ваше предложение действительно серьёзное, то нам для начала следует сделать хотя бы прогнозный расчёт. Съездить на места, посмотреть в каком всё состоянии, оценить планируемые затраты и будущие доходы. И только тогда я, мил человек, согласен с вами заключить договор. И никак иначе. Я не собираюсь вкалывать не имея даже прогнозного расчёта по расходам, не говоря уж о доходности всего предприятия, и гарантированной оплаты.

— "И ещё, — пронеслась у него в голове мрачная мысль. — Как я с ними могу заключать договор на очистку ловов от останков икорного производства, если я пока не знаю мнение самих медведей на сей счёт? Это же главный утилизатор на настоящий момент. А они все ещё все спят по берлогам! И до весны их хрен оттуда подымешь. Без о-очень больших для себя проблем, — сердито подумал он".

— Ну да, — хмыкнул Голова, внимательно посмотрев на замолчавшего возмущённого Сидора, сидящего насупившись напротив. — Значит ты так хочешь?

— Хорошо, — усмехнувшись, Голова с лёгкой улыбкой на губах хлопнул по столу ладонью. — Окончательный ответ я тебе дам завтра. Но думаю, что если не все, то кое кто согласится. По моему личному мнению, никто из наших ничего в этом случае не теряет, даже на таких ваших условиях.

Немного помолчав он нехотя продолжил. По тому как недовольно, растягивая слова он заговорил, видно было что ему не хотелось терять потенциального работника, но тем не менее его голос прозвучал неожиданно жёстко и холодно. И похоже было, что то о чём он сейчас говорил давно уже было им продумано и со всеми заинтересованными людьми обговорено.

— По своим же ловам, я могу тебе прямо сейчас дать ответ, что на твои условия согласен, только если ты уменьшишь свои запросы до оговоренных пяти процентов от общего дохода, и не более, и только в случае получения результата от твоих работ. Сама по себе такая работа мне не нужна. Мне нужен результат.

— Пять процентов, по-моему, будет в самый раз. Так что, если согласен, то можешь приступать хоть завтра.

Невесело мотнув головой, Сидор с неохотой признался:

— Извини, Голова, но на такие условия я не согласен. Верить тебе или кому либо на слово в деле, требующем больших вложений, это даже не глупость, — хмуро буркнул он. — Это откровенная дурь, дорогой Голова. И если ты в самом деле заинтересован, то давай отложим разговор на потом, когда ты получишь ответ от всех заинтересованных лиц. Вот кто согласится, с теми и будем работать. А нет — значит нет.

Посидев ещё у Головы в кабинете и поиграв с ним в гляделки, Сидор с неохотой попрощался и отбыл восвояси, пообещав заскочить на днях за результатом.

Вонь спиртовая. *

Дома Сидор застал профессора, что-то опять увлечённо кипятящего на спиртовке. Вонь стояла — удушающая.

— Профессор, — промычал Сидор, зажимая себе нос и бросаясь обратно к двери, широко распахивая её. — Вы бы хоть себе для опытов спирт очистили, чтоб не вонял так гнусно.

— А зачем чистить, мне и так хорошо, — равнодушно хмыкнул профессор. — А очистка, батенька, угля требует древесного, ну и кой чего ещё другого, о чём вам с вашими куриными мозгами я уже раз двадцать, наверное, говорил, а вы так и не услышали. Списочек я вам составил? Составил. Так будь любезен…, - профессор с трудом подавил зевок. — А раз нет чего надо, то и нюхай. Да и времени на подобные глупости где найти? А у меня, батенька, — вздохнул профессор, — нет ни того, ни другого, ни третьего….

— Ну, угля то древесного, полно кругом, — сердито возразил ему Сидор, душераздирающе откашливаясь и бросая на него сердитые взгляды. — Только и делай, что жги помаленьку. Леса кругом… Да и помощника себе, вы могли бы нанять, чай в деньгах то вас не ограничивают.

— Вот вы и займитесь, — раздражённо оборвал его профессор. — И углём и помощником, а мне некогда.

— Ну вот, — обречённо вздохнул Сидор, чуть плюнув в возмущении на пол, — ещё и это на мою бедную голову. Договорился, блин!

— А что там Димон, в долине делает? — возмутился он. — Я тут как папа и мама карлы вместе взятые, надрываюсь, а он там пеньки себе корчует. Развлекуху нашёл, — раздражённо пробормотал он. — Тут от проблем, голова пухнет. А он там блаженствует. Устроил себе синекуру, понимаешь!

— Вы, батенька, Димочку мне не трогайте, — сурово оборвал его причитания профессор. — Дима важным делом занят. Он плесень по стенам расселяет, а это дело долгое, нудное и никому, кроме него доверить невозможное. Сами же говорили, что никого чужого в пещеры пускать нельзя. Вот он один и корячится. С утра до ночи, между прочим. Под землёй! А это вам не на свежем воздухе тренировками с Корнеем заниматься.

— О, кстати, — обрадовался Сидор, радостно потирая руки. — Надо бы проверить, как там у него с тренировками. Небось, забросил всё. Надо это уточнить.

— Не волнуйтесь, батенька, без вас найдется, кому проверить. Там и без вас проверяльщиков хватает. Забыл уже, что там Маня с Корнеем живут? Одна она чего стоит. Кремень, а не женщина. У неё не забалуешь.

— Да, — почесал недоумённо затылок Сидор. — Откуда что взялось. Знал я раньше, что девка не то, что просто умная, но ещё и с характером. Но откуда? Из чего такое чудовище успело вырасти? Это что, на неё так замужество подействовало? — удивлённо переспросил он профессора. — Это что? Вариант властной жены командира полка? Сколько же у неё там солдатиков в подчинении оказалось?

— Да уж где-то под тысячу скоро будет, — неохотно уточнил профессор.

То, что Маня фактически выселила его из Долины, ему категорически не нравилось. Но не разлучать же жену с мужем.

— Они её больше Корнея боятся. Уже всю долину от пней не то, что освободили, но и выровняли, и вылизали так, что куда там трактору — планировщику. Прям, настоящий плац.

— Чем же они тогда там занимаются, — тут же заинтересовался Сидор, сразу представив, куда можно было бы направить их усилия.

— Учатся, батенька, учатся, — оборвал все его мечты профессор. — Им ещё до настоящего бойца, как до Китая раком. Днём и ночью они там учатся.

— Раньше наши хозяйственные дела им не мешали, — недовольно проворчал Сидор. — Так и теперь мешать не будут.

— Ну и куда же вы наметили их пристроить, — ехидно поинтересовался профессор. — Только учтите, это должно быть профильное использование, а то опять из Совета с руганью прибегут.

— Да хотя бы, пусть чернолесье, что закрывает долину от болота, вырубят и расчистят. Нечего ему там быть.

— Э, батенька, схватились, — рассмеялся профессор. — Давненько же вы там не бывали. Давно уже нет вашего чернолесья. Только и осталось, что, дренажных канав нарыть, чтобы осушить тот участок. Но это уже до весны, не копаться же в мокрой холодной земле зимою.

— Ну, раз они всё там раскорчевали и выровняли, то, что они там ещё делают? — удивился Сидор. — Пусть сюда спускаются, а здесь уже мы им работку то найдём.

— Да вы что, батенька, — испугался профессор. — Этого никак нельзя делать.

— Почему же это, — растерялся от такого неожиданного напора Сидор.

— Вы не понимаете, — встревоженным голосом проговорил профессор. — Тогда к нам сюда вернётся Маша.

— Куда сюда? — Сидор взглядом окинул убогую землянку. — Профессор, не смешите меня. Там у неё всё, о чем может только мечтать беременная женщина, ожидающая дитё малое. А здесь что? Низкие потолки, земляной пол, да ваш вонючий спирт. Тут даже места под детскую нет.

— Ей не нужны потолки, — трагический шёпотом прошептал профессор, глядя на него умоляющими глазами, — и ей, кажется, не нужна детская. Ей нужно командовать.

— Чего?

— Сидор, — скуксился профессор, — мы разбудили в ней зверя. Она муштрует бойцов, как рыбу чистит. Раз, два и готово. Я вам говорю. Её боятся больше Корнея. Она только бровью поведёт, как все бросаются выполнять её прихоти.

— Так уж и все? — скептически хмыкнул Сидор. — И Димон тоже?

— Нет, слава Богу, — вздохнул профессор. — Только он, да Корней, как-то с этим ураганом и справляются.

— Если в долине всё к посадке шишко-ягоды готово, то делать там бойцам нечего, — отрезал Сидор. — А Маня пусть утихомирится. Будет сидеть там, где ей скажут. Город людьми битком забит. Ещё её тут нам не хватало.

Видеть Машу у себя в землянке ему совершенно не хотелось. Будущее рождение ребёнка несло с собой определённое безпокойство, а к тишине и уюту ставшей такой родной землянки он как-то уже привык. Ломать сложившийся уклад не хотелось.

— Может её на Медвежью Поляну бросить, — с надеждой спросил его профессор. — Там дел до весны хватит. И ей будет, чем заняться и где развернуться. Да и от города совсем недалеко. Если что понадобится, то всегда помочь можно будет. Акушерки городские опять же рядом. И изба там какая-то есть, — совсем потеряно пробормотал он.

— А в город вы её пускать, значит, категорически не желаете, — усмехнулся ехидно Сидор. Сам он полностью разделял безпокойство профессора по поводу Маши, но признаваться в этом кому-либо не собирался. — Здесь же беременной женщине безопасней всего будет. Да и комфорта больше.

— Нет уж, — возмутился профессор. — Мне для работы нужна спокойная обстановка. А она меня здесь достанет. То ей одно надо сделать, то другое, то третье….

— Ребёнок родится, — в ужасе старый холостяк профессор смотрел на такого же матёрого холостяка Сидора широко открытыми глазами. — Это же… Это же… Это же ребёнок!

— Ну, тогда, действительно, остаётся её только на Медвежью Поляну натравить, — заметил задумчиво Сидор.

К собственному стыду он почувствовал облегчение. Не надо было придумывать отговорок, как бы выжить Машку с будущим ребёнком из дома. Профессор все, что надо уже озвучил. Потому как если бы она вернулась сюда в город, бежать отсюда пришлось бы, уже им двоим. А не хотелось. Прижился он как-то здесь.

— А что у нас на поляне?

— Если смотреть по условиям проживания…, - профессор, с несчастным видом жалобно смотрел на Сидора.

Выгонять беременную бабу зимой на мороз? Выгонять из давно обжитых и прекрасно приспособленных для зимнего проживания пещер в долине, профессору не позволяла совесть. Но пустить её в свой дом он не хотел. Тогда на его прежней жизни можно было смело ставить большой и жирный крест. Поэтому теперь он жалобно смотрел на Сидора, надеясь на чудо.

Чудо не задержалось.

— Там ведь ещё кто-то до сих пор остался из Корнеевских курсантов, — хищно прищурясь, Сидор начал излагать профессору тут же придуманный им коварный план. — Подымаем ваши старые связи среди местных печников и плотников, чтоб за сутки сделали в той избе на Поляне нормальную печь с лежанкой. Передвижную бочку для воды к ним туда же, чтоб всегда была под рукой. Баню…

— Нет, — осёкся он. — Сделаем по-другому…

— Завтра же с утра буду у лесников на лесном базаре, куплю там баню с установкой. Чтоб к вечеру же стояла. А то и пару. Одну Машке, другую курсантам на общественные нужды, чтоб не мешали друг другу.

— Нет, — воодушевился он. — Сделаем совсем по-другому. Возьмём горсточку мелкого жемчуга… и не будем экономить. Купим несколько готовых срубов, чтоб мастера сразу же на месте их соединили. Чтоб был там этакий комплекс, — Сидор мечтательно закатил глаза. — Я знаю, что ей надо. Она не раз мечтала, как бы хотела, чтоб у неё всё было.

— Вот мы ей это и устроим. Сказку. Целый банный комплекс: с парной, бассейном в здоровенной бочке, как у япошек, душем из ведра и вообще с душем.

— Это вообще ерунда, — усмехнулся он. — Бочку наверх, под крышу, курсантики будут её наполнять по мере надобности, вот тебе и нормальный душ. Кухоньку рядом, спаленку уютненькую.

— Дом! Избу персонально ей так обставим, чтоб она просто ахнула.

— Сделаем так, чтоб её из Берлога и за уши нельзя было вытащить. Мебель купим, шикарную. Пусть там и живёт, в роскоши, — хищно ухмыльнулся он. — А у нас что? Нищета! — обвёл он невзрачную обстановку землянки довольным, повеселевшим сразу взглядом.

Окружающая их нищая, скудная обстановка с самодельной, неказистой мебелью и голыми, плохо ошкуренными бревенчатыми стенами надёжно гарантировала что Маня точно выберет Берлог.

Довольный профессор лишь молча, согласно кивал головой. Казавшаяся ещё вчера неотвратимой гроза в лице Маши, медленно, но уверенно рассеивала тучи над головой. Впереди забрезжила надежда.

Надежда на спокойную, мирную жизнь с устоявшимся уже распорядком и укладом. К которому он уже успел как-то незаметно за последнее время привыкнуть, и лишаться которого он не желал категорически.

План Сидора давал надежду.

— Вот, вот, — радостно потирал ручки довольный профессор, — займитесь батенька. Вижу, что вы знаете что делать. А я тогда, смогу и в долину к Димону на время вернуться. Там у меня множество дел отложенных осталось. Там, опять же, Большая лаборатория осталась. И всё из-за одной неугомонной бабы. Нет, Сидор, — вздохнул профессор, — беременная Маня, это оказалось какое-то чудовище. И лучше нам с вами от него держаться подальше.

Явление егерей. *

Через неделю весь город высыпал на крепостную стену наблюдать как Маша, выставив вперёд заметно округлившееся брюхо, гордо восседая в дамском седле на коне впереди колонны из тысячи новобранцев, совершала круг почёта вокруг стен города с разворотом в лагерь курсантов на Медвежьей поляне.

К городу она специально завернула. "Пофорсить", как она потом объяснила своё поведение Корнею. Нафига это было нужно самим курсантам, прошагавшим походным шагом добрых два десятка вёрст, лично для Сидора было непонятно. Правда, жалоб от них на Машино самоуправство он так и не услышал.

Сделав по кольцевой дороге вокруг города, а кое-где и прямо по снегу здоровенный крюк, она этим намеревалась уесть Сидора, безапелляционно выставившего её из любимой Райской Долины и пригрозившему отобрать у неё игрушку в виде тысячи рыл, находящихся в её безраздельном владении.

Ей ничего не оставалось, кроме как принять ультиматум, выдвинутый Сидором, заявившимся в долину сразу после разговора с профессором.

Увидав на месте, что всё, ради чего они с Димоном дали согласие Корнею на временное размещение его курсантиков в Долине, действительно готово, что не осталось ни единого пенька, ни малейшей ямки, что все бугорочки и кочечки тщательно срезаны и разровнены, Сидор впал буквально в ярость. Он потребовал объяснений у мгновенно засмущавшихся Корнея с Димоном, почему, вот уже столько времени по окончании работ по благоустройству территории бойцов не используют на работах для нужд их компании, а только учат, учат, и учат воевать.

Подобное безобразие следовало пресечь в корне. Не для того он фактически вынудил своих друзей так засветиться с жемчугом перед городскими властями, чтоб сейчас реально выделенные Советом для их нужд люди, решали собственные проблемы, а не стоящие перед их компанией. Подобное безобразие следовало немедленно пресечь.

Мнение самих людей на этот счёт его совершенно не интересовало. Он оплатил фактически каждую минуту их обучения и хотел за свои деньги получить то, что нужно было лично ему и их компании. На мнения и желания всех остальных он плевал.

Чувствовать себя скотиной было противно, но ещё противнее было каждый день наблюдать на Медвежьей Поляне вялого, едва передвигающего ногами Бича с его полудохлым семейством, с безразличным видом тупых животных вяло ковыряющих в мёрзлой земле.

По крайней мере, у курсантов дела шли веселей и много успешнее.

Робкую просьбу Корнея войти в положение, что больше Маню нечем занять, что её деятельная натура требует выхода, он жёстко пресёк. Мрачная, злая рожа Димона, сразу по приезду быстро просветившего его о порядках, установленных Маней в этом, как она его называла "Отдалённом гарнизоне", его уже откровенно достали. Терпение его тоже было не железное, а зарвавшуюся бабу следовало осадить. Даже если это был их друг.

Маша, вьющая из своего мужа буквально верёвки, установила в учебном лагере курсантов настоящую тиранию. Свою личную.

Она муштровала бойцов. Муштровала так, что они не знали, как скрыться с её глаз. Причём, она не требовала ничего незаконного, или персонально лично для себя. Нет. Она только требовала безукоризненного выполнения заданий, назначенных общим курсом обучения и тем же Корнеем. Но уж тут то, она отрывалась по полной. Её могло удовлетворить только высшее мастерство. И она его добивалась всеми возможными способами.

И Маня добилась. Такого! Чего никак не могли ожидать от кучки необученных зелёных новобранцев ни Сидор, ни профессор, ни сам Корней, не говоря уж о Димоне, который вообще не встревал в эти воинские свары и старался держаться от Корнеевской учебки как можно дальше.

Маша сделала из стада новобранцев Горных егерей. Именно она, обычная домохозяйка, как последнее время она постоянно любила о себе говорить, сделала из этой разношерстной толпы неумех, настоящее войско.

И одним ясным, морозным утром, она прошла по окружной дороге вокруг города.

Под удивлёнными взглядами высыпавшего на стены народа, гордо восседая на боевом коне впереди марширующей колонны, укутанная по самый нос толстенной войлочной попоной, в цветастом, расписном платке, прошла, с гордым видом распевала свой любимый марш: "Джон Браун пал на поле боя…".

И, подхваченная тысячей хриплых, простуженных голосов старая боевая песня непобеждённых южан гордыми волнами накатывалась на крепостные стены старого города чужого мира, отражённым эхом скатываясь в окрестные поля.

Вся тысяча курсантов, увлечённая своим фактическим вождём, гордо промаршировала за ней, с огромным энтузиазмом надрывая на крепком февральском морозе горла.

Да, это была великолепная картина, сразу заявившая о Горных стрелках, как о готовой и хоть и не полностью, но обученной воинской части. Не хватало только знамени и командира.

Впрочем, командир у части как раз то и был, и сейчас ехал впереди, на боевом коне во главе своего войска, гордо выставив уже явно округлившееся брюхо вперёд. Вдосталь наслушавшись насмешек и подначек, невозмутимое горное войско гордо прошло мимо стен города, распевая Машину любимую песенку.

Дойдя да Медвежьей Поляны, войско разбило лагерь у недостроенных стен здешнего временного лагеря и стало устраиваться на новом месте.

Собственно жилья на тысячу человек как такового не было. Его ещё надо было построить. Была только единственная, когда-то давно наспех собранная и плохо проконопаченная избушка, привезённая ранее из деревни углежогов, использовавшаяся для обогрева дежурных сторожей и на случай сильных морозов, да десяток полуготовых землянок, и какие-то невнятные оборонительные валы. И был великолепный терем с настоящим банным комплексом рядом со старым лагерем, подготовленный для проживания Мани. И огромные кучи брёвен вокруг с большими грудами натасканных со всей округи камней.

И тысяче плохо подготовленных для зимы людей надо было здесь обживаться. Зимой.

Перевод на новое место Горных стрелков без всякой предварительной подготовки, без тёплого жилья, без казарм был явной авантюрой. О чём и было недвусмысленно заявлено Мане примчавшемся на место взбешённым Головой. На что Маня, откровенно его послала, заявив, что переход согласован на общем собрании курсантов и все знали, на что идут. И все согласны. И нечего на неё орать!

Начать строить настоящее воинское укрепление, а не это уё…ще, как она откровенно выразилась о месте куда пришла, строить на новом месте, в чистом поле, согласны были все. И это будет ещё один из экзаменов, которые должны сдать Горные егеря. Новая крепость, на новом месте, зимой. За максимально короткий срок. Под обстрелом и с боями.

— Я засяду в этом вашем уё…ще, недостроенном острожке, что у нас тут есть, и буду его расширять во все стороны сколько получится. А вы должны будете мне помешать.

— Вы, будете меня штурмовать, — ткнула она в Сидора с Головой пальцем. — А я буду отбиваться. И попробуйте только в поддавки со мной поиграть. Пожалеете. Бить буду серьёзно, до крови.

— Ты что-нибудь понимаешь? — ошарашенно уставился Сидор на Городского Голову.

— По-моему, — ехидно посмотрел на него Голова, — у тебя большие проблемы. Ты принимаешь экзамен.

— Какой экзамен, — возмутился Сидор. — Я? У меня дел полно, а ты со своим экзаменом лезешь.

— Не я, — расплылся в ехидной ухмылке Голова. — Она! А я, вместе с остальными членами Совета, посмотрю, на что пригодны эти ваши хвалёные Горные стрелки, или егеря, или как вы там эту толпу бездельников называете, вкупе с прочими новобранцами. Устроим, так сказать, военные манёвры. Или, проще говоря, проведём учения, в условиях, максимально приближенных к боевым.

Дождавшись, когда довольный виденным Голова ушёл, Сидор медленно и ошалело покачал головой.

— Ну, Маня, ты и дела завертела.

— Это не я, — злорадно усмехнулась она. — Ты! Нечего было меня из моей любимой тёплой долины выгонять. Пеньков подёргать ему захотелось, видите ли. Жаба его душит. Так вот и получай.

— Ну ладно, — мстительно глянул на неё Сидор, — сейчас вам привезут кучу разных шкур, всё, что пока смогли в городе набрать. Это будет вам пока вместо армейских палаток, которых тоже пока нет, как и всего остального. А завтра уж поговорим конкретнее, что и как будем делать. Идея с манёврами, не так уж и плоха. Может, ты и правильно поступила, — довольно ухмыльнулся он, видя, что Маня искренне расстроена его одобрением.

Отыграться на паршивке он собирался чуть погодя.

Маня и Манё-ё-ёвры. *

Со следующего дня начались манёвры. Весь город высыпал на поле, рядом с будущей новой крепостью, наблюдать, как одни Корнеевские курсанты вкупе с приданными им отдельными частями городской Стражи штурмуют других, точно таких же курсантов. Разницы между этими двумя группами никто пока не видел. Кроме того, что штурмующих было вдвое больше.

Те же из зрителей, кто по каким-либо причинам не могли явиться непосредственно к крепости, наблюдали за разворачивавшимся действом со стен города. Правда, из такого далека видно было плохо, так что скоро, уже к концу первого дня на краю поля в дополнение к существовавшим там старым ледяным валам, высились устроенные городскими властями для всех желающих настоящие трибуны с навесом от снега. Оттуда уже сами они и все желающие с удобством наблюдали за разворачивающимся на поле перед ними действом.

Целую неделю три тысячи бойцов лупили друг друга, на потеху зрителям. И здесь уж, действительно, в поддавки не играли. Били со всей дури.

Тут было всё. И штурм нападавших, забиравшихся на стены ледяной крепости по приставным лестницам, и вылазки осаждённых, направлявшихся в леса за дровами и провиантом, специально для этой цели, сложенным на расстоянии пары вёрст от новой строящейся крепости. Было всё, что только могла придумать больная фантазия заинтересованных зрителей.

К концу сложились уже целые штабы, планировавшие сюжеты, которые они хотели бы видеть на поле. И как кто из них будет решать различные тактические схемы.

Раненых и покалеченных было не счесть. Чуть ли не каждый второй из участников ходил теперь или с перевязанной головой, или вообще на костылях, а то и со сломанной рукой или ногой. Слава Богу, что убитых не было.

Но, несмотря, ни на что, крепость росла. Отбив очередную атаку, оставшиеся в строю бойцы, тут же бросались рубить новые венцы ряжей под оборонительные валы и ставить порушенную ограду. Как ни старался Сидор с профессором и активно помогавшим им Головой, развалить строящееся прям на глазах детище, но Маня с Корнеем, с другой стороны, явно их переигрывали, поднимая всё выше и выше венцы кольцевого крепостного ряжа.

Когда же они начали с внешней стороны крепостного вала, засыпать венцы, забитые булыжниками, снегом, и, поливая водой превращать их в ледяную горку, стало окончательно ясно, что экзамен сдан. Горные егеря победили. Даже двойное численное превосходство нападавших, не смогло дать им никаких явных преимуществ против обороняющихся, и помешать строительству.

— У меня такое впечатление, — сказал по окончании учений Сидор Корнею, — что ты их специально таких отбирал.

— Догадался таки, — усмехнулся Корней.

— Да тут и дурак бы догадался, — мрачно ответил Сидор, наблюдая как егеря, вместо того, чтобы радоваться и бездельничать, отмечая победу, принялись уже разжигать большие, длинные костры, чтобы отогреть землю и начать уже копать будущий ров. — По одной только стати видать, — кивнул он на полураздетых мужиков, от которых на морозе подымался столбом пар.

— А с этими, побитыми, что будем делать? Как бы Совет претензию не учинил, что плохо готовим.

— Пусть только попробуют, — усмехнулся Корней. — Тогда я им уже с их дружинниками учебные схватки устрою. Это они только против горных егерей не тянут, да и то, только потому, что подготовка ещё недостаточна. Маши на них нет, — усмехнулся он. — А прочих хануриков, особенно клановых, такие бойцы размолотят вдрызг. Забыл, что ли, как Пашину рать на раз, на два только что с поля вынесли.

— Ну, это уже легче, — облегчённо вздохнул Сидор. — А то уж я подумал, что что-то случилось, и ребята разучились воевать.

— Однако, с такими темпами, — кивнул он на копошащихся во рву егерей, — мы эту новую крепость за пару недель быстро закончим. И можно будет приступать к подготовке судовой рати и дальнейшему обучению. Только вот знать бы самим… Крепость то нам зачем? — тихо пробормотал он сам себе под нос. — Да ещё такая здоровущая.

— Сколько в ней площади? Гектар… тьфу ты опять, — поправился он. — Десятин пять?

— Семь, — с задумчиво мечтательным блеском в глазах поправил его Корней, глядя на вырисовывающееся сооружение. — Эк, ведь размахнулись то.

— А зачем она нам пока я тоже не знаю, — мечтательно проговорил он. — Но здесь останется работы совсем чуть, чуть, — хмыкнул он. — Только казармы для бойцов срубить, да Кремль каменный в серёдке поставить. И это, — он начал загибать пальцы, насмешливо глядя на Сидора, — не считая погребов, потаённых подземных ходов, пары, тройки колодцев, ну и, конечно, пожарного водоёма внутри оборонительного пояса. Разумеется, не считая всего другого, прочего. Там…, - неопределённо передёрнул он плечами, — башен, к примеру, угловых, каменных, штучки четыре, шесть поставить бы…

Тоскливо посмотрев на него, Сидор тяжело и обречённо вздохнул.

Махнув на всё рукой, он поплёлся в город, попросив остаться его на хозяйстве.

Профессор, как только разобрался, что экзамен практически сдан, на крепостных валах больше не появлялся, вернувшись обратно к своим опытам в провонявшую вонючим спиртом землянку.

Вообще, было удивительно. Вдруг оказалось, что затея Маши с проведением манёвров и устройством на Медвежьей поляне большой военной крепости, ни малейшей радости от успешного её окончания, ни у кого их них не вызвала.

Даже то, что у них в личном распоряжении оказалась большая, просторная, хоть и не до конца отстроенная, но вполне реальная крепость, ни у кого особой радости не вызывало. Она была им откровенно не нужна. И только то, что она так удачно, или наоборот, крайне неудачно расположилась на краю отведённого им участка земли, не позволило им сразу же по окончанию пресловутых Машиных манёвров сровнять её с землёй, высвободив занятый под неё изрядный участок драгоценной земли с краю Медвежьей поляны.

И конечно на все сто сработала ловушка, устроенная Сидором с профессором для Маши. Ей очень понравился терем. А уж как понравился банно-прачечный комбинат, устроенный по соседству, вообще невозможно передать. Короче, теперь из Берлога её в город выманить можно было только чем-нибудь необычным, крайне редким и интересным. А так, она теперь постоянно, целыми днями торчала в крепости, осваивая доставшееся ей хозяйство. И Корней, не верящий своему счастью, теперь постоянно мог находиться рядом с беременной женой.

Теперь ему не надо было, как раньше, ежевечерне тащиться в город длинным объездным путём, петляя среди окружающих город небольших рощиц и перелесков, самым замысловатым и невероятным образом.

И, тем не менее, и он испытывал чувство дискомфорта от нежданно свалившегося на него счастья, искренне не понимая как можно променять роскошный Берлог, как теперь все называли новую крепость и маленькую, вонючую, пропахшую какой-то химией землянку на задворках города.

В то, что Сидор с профессором могли быть совершенно довольны своим положением, гордый вояка, довольный наличием у него в собственности своей персональной крепости, совершенно не верил.

И неизвестно еще, сколько бы времени продолжалось это ненормальное внутреннее отторжение их же собственных трудов, если бы коренному изменению его отношения к собственному творению не послужила совершенно рядовая, мимолётная встреча с Городским Головой в Совете. И не его наглая по своему цинизму попытка, даже не выкупить, а просто отобрать у них созданную с таким великим трудом крепость. Мотивируя это тем, что строили её посланные по решению Совета люди.

Встретив решительный, жёсткий отказ, выраженный в совершенно откровенной, грубой форме, и не добившись с первого наскока желаемого результата, он мгновенно откатил назад, сведя всё к ничего не значащей, весёлой шутке.

Вернувшись обратно в землянку, Корней после этой случайной встречи ещё долго метался из угла в угол, злобно пыхтя и сквозь зубы ругаясь матом.

— А ведь он на самом деле хотел отобрать у нас нашу крепость.

Корней, со странным, злым выражением лица замерев посередине гостиной, задумчиво смотрел на Сидора с профессором каким-то холодным, жёстким взглядом. Все сомнения у него кончились. У них хотели отобрать нажитое тяжёлым трудом имущество. И если на жемчуг он не претендовал, прекрасно понимая, что в нём его личного труда нет, то Берлог был совсем другое дело. И драться за него он собирался всерьёз. Видимо и Голова это сразу почувствовал, раз не стал давить.

— Вроде как в шутку предложил, а сам…, - Корней бешеными от злости глазами молча, смотрел на товарищей. Слов у него до сих пор не было. Но вид…

— Будут проблемы, — насладившись видом взбешённого Корнея, профессор с флегматичным видом согласно кивнул головой. — А что он придумает, так это даже интересно посмотреть. Как это он отыграться на нас пожелает за твой отказ. Да ещё в столь грубой форме….

Ликвидация… *

Не прошло и недели после памятного предложения Корнею со стороны Головы об уступки городу прав на новую крепость, как они получили недвусмысленный ответ на собственный вопрос.

Не успела ещё в городе окончательно стихнуть весёлая шумиха, поднятая по поводу успешного окончания Машиных манёвров и сдачи новым видом войск экзамена на профпригодность, как Корнея с Сидором вызвали в Городской Совет на совещание, посвящённое результатам прошедших экзаменов.

Собственно, вызвали одного Корея. Вот только, предвидя, зачем их вызывают, Сидор навязался тому за компанию, чтоб, как говорится, держать руку на пульсе.

— Ну, поздравляю, — Голова, как ни в чём не бывало, как будто и не было между ними очередной размолвки, радостно потряс им обоим руки, как только они вошли к нему в кабинет. — Это было нечто. Я на вас кучу денег заработал. Никто не верил, что из ваших егерей, что-то получится.

— А ничего ещё и не получилось, — настороженно глядя на него, Корней постарался охладить неуместный, по его мнению, пыл Головы. — То, что вы видели, это пока только пушечное мясо. До настоящего солдатского мастерства им ещё расти и расти.

— Да брось ты скромничать, — махнул рукой Голова. — Ты молодец! И нам бы действительно побольше таких войск. Тогда бы и от ящеров только пух да перья во все стороны полетели бы. А об амазонках, я и не говорю.

— Ну да, — насмешливо оборвал его Корней. — "Нашему бы теляти, да вовка зъисты", как говорят в иных краях. А с парой тысяч, да на имперские легионы или на амазонок? Они от вас не то что перьев, пуха на ощип не оставят.

— Вечно ты норовишь, всё испортить, — поморщился Голова. — Нет бы, порадоваться вместе.

— Так я и радуюсь, — усмехнулся Корней. — Только мне для радости ещё многого не хватает. Например, горных ботинок, или льняного полотна на амуницию.

— Ну, ты загнул, — недовольно поморщился Голова. — Знаешь же, сколько оно стоит, то полотно. Не с нашими то доходами в него городское войско одевать. Вот станем побогаче, так оденем ваших егерей во что хош.

— Ну, это когда ещё будет, — усмехнулся Сидор. — А пока бы насущные вопросы решить. Как там у нас с караванщиками? — поинтересовался он.

— Кто про что, а вшивый про баню, — тяжело вздохнул Голова. — Да нормально всё с твоими караванщиками. Я обо всём договорился….

Развернувшись, голова вернулся на своё место за большим канцелярским столом и присел обратно в кресло.

— Всё как мы с тобой тогда и решили. Никаких поднятий цен. И люди очень заинтересовались. Готовы поставлять хоть каждую неделю по целому санному поезду. Хоть металл, хоть руду, хоть всё, что угодно. Только плати. Ну а поскольку с оплатой у вас всё нормально, то первая партия заказанного вами оружия прибывает уже завтра.

— О, как! — удивлённо воскликнул Корней. — Это когда же успели.

— А сразу же, после нашего разговора с Сидором, когда я ему выдал мешок с золотом, я и передал ваш заказ караванщикам. Под гарантии оплаты Советом, — уточнил Голова. — Если бы у вас что-то случилось, то Совет бы товар обязательно выкупил. Поэтому и риск для торговцев минимальный.

— Отлично, — обрадовался Сидор, — тогда я вам подготовлю чуть попозже ещё один списочек, на пару караванов. Ну а деньги, по приёмке груза, как я понимаю.

— Да, конечно, — подтвердил Голова. — А после оплаты можете также готовить и свой караван. Он присоединится к тем, что собираются обратно. Заодно можете и заработать на доставке грузов. Чего сани порожняком гонять.

— И ещё, — замялся Голова, — я, конечно, понимаю, что вы считаете своих новобранцев ещё не готовыми, но Совет решил, что подготовка достаточна. Она и так выше, чем обычно у нас принято. Остальное, — вздохнул он, — будут сами доучивать в войсках.

— Больно уж благоприятное впечатление произвели они на членов Совета, — извиняющимся тоном, пояснил Голова, помрачневшему Корнею. — Вот и принято решение забрать их из лагеря подготовки и направить в действующие части.

— Всех? — мрачным тоном поинтересовался Корней.

— Всех, — жёстко отрезал Голова. — Большая нужда у кланов в воинах. За прошедшую осень многих потеряли. Вот и стараются восполнить личный состав. Но ты, Корней, не волнуйся, без работы ты не останешься. У меня уже составлены списки второй партии вам с профессором на обучение. Пока только тысячи полторы, а там ещё есть люди на примете. К тебе многие теперь просятся.

— Мне, для того, чтобы сделать из этого дикого мяса, которым вы так восхищаетесь, хотя бы бледное подобие солдата, надо ещё один месяц, как минимум, — жёстко возразил ему Корней. — А лучше два. А ещё лучше полгода. И, вообще, мы с профессором рассчитывали на время, хотя бы до весны. Только тогда из них можно сделать хоть что-то достойное.

— Нет времени до весны, — сожалеючи вздохнул Голова, — У нас и по финансовому плану время на обучение, только один месяц, а остальных ваших средств, хватит только до осени, когда деньги гарантированно появятся. Так что, всё время, кроме одного месяца на обучение, солдат должен служить. Именно поэтому доучиваться они будут уже в своих частях.

— Голова, — обратился к нему Сидор. — Вот Вы сказали, что они направляются в кланы. А какой же клан примет разом целую тысячу Горных егерей. Кто же у нас в городе может целую тысячу бойцов содержать? Это же целая армия.

— Об обеспечение одного единственного клана не идёт и речи, — несколько оживился Голова. — Они всем так понравились, что все хотят получить под своё крыло такие войска.

— Это что же, — растерялся от неожиданной вести Корней, — их всех раздёргают по разным углам? Так, что ли?

— По разным кланам, точнее будет сказать, — согласился с ним Городской Голова.

— А если кто не захочет идти в войско, и хотел бы продолжить обучение, — решил уточнить Сидор.

— Это сколько угодно, — поддержал его идею Голова. — Нам нужны бойцы с хорошей подготовкой, но это уже только за свой счёт и город дополнительное содержание не оплачивает.

— А если денег нет, а парень перспективный, — решил уточнить Корней.

— Тогда пусть служит, как написано в контракте.

— А если мы захотим кого-нибудь себе оставить, как договаривались, — ещё решил уточнить Сидор.

— Тогда выкупаете его контракт, возвращаете все средства, потраченные на обучение, и будем считать, что его и не было, — пояснил Голова.

— Значит, — уточнил Сидор, — они и новую крепость не достроят?

— Почему же, — Голова с невинным видом смотрел ему прямо в глаза. — Это, смотря, чья будет крепость. Если оставляете её за собой, то все достройки за ваш счёт. Если передаёте городу, то Корнеевские курсанты могут свободно заниматься дальнейшей застройкой.

— "Твою мать! — чуть вслух не выругался Сидор. — Пока курсантиков гоняли на копку пней, он молчал, слова поперёк не сказал. А как только у нас стала вырисовываться вполне реальная, самая настоящая крепость, так сразу и курсантиков разогнали, и фактически полный запрет на строительство. Не удивлюсь, если не найду на стройку ни одного рабочего".

— Если крепость на бюджете города, то строительство ее можно рассматривать как учебный процесс, — улыбнулся Голова. — Так что людей в этом случае я вам я могу оставить. Крепость она нам всем нужна, чтоб там между нами ни было. Поэтому её строительство можно рассматривать как частичное прохождение воинской службы. Но никаких пней, никаких сельхозработ. Ежели же она ваша, частная, то все работы за ваш счёт.

— "Ага, — усмехнулся про себя Сидор. — Гайки закручивает".

— Тогда и следующих новобранцев через месяц, — вздохнул Корней. — Не разорваться же мне, в конце-то концов.

— Зачем же через месяц, — остановил его Сидор. — Пусть завтра же Голова людей присылает. Займёшься новичками, а старыми курсантами займётся Маша. Она к этому стремилась и у неё хорошо получается.

— Да, — согласился Корней. — Машу то, я и не учёл. Ладно, Голова. Присылай завтра новичков. Будем дрессировать по новой.

На том и договорились. Расставшись с Городским Головой, Сидор отправился получать сани, выделенные им Головою, а Корней пошёл отбирать возчиков, планируемых для поездки.

Собравшись вечером за столом, долго молчали, не зная, как и начать разговор. Первым не выдержал Сидор.

— Может я и параноик, но мне кажется, что кто-то очень не хочет, чтобы у города появились боеспособные части.

— Если вы, батенька, параноик, — заметил профессор, — то вы не одиноки. Мне это даже не кажется, я в этом уверен.

— Тогда выходит, что все мы здесь параноики, — поддержал его Корней. — Это же надо. Оборвать процесс обучения в самой середине. И когда! — Корней возмущённо уставился на Сидора. — Когда никаких военных действий нет, и не предвидится, до самой весны.

— Хотел бы я знать, — поддержал его профессор, — кому мы так дорогу перешли, что наши отряды постарались тут же расфыркать по разным местам. Может предложить Совету готовить специальные партии для каждого клана по отдельности?

— Во-первых, это не наши отряды, — усмехнулся Сидор. — И Совет ненавязчиво нам это напомнил.

— Во-вторых, с вашим предложением профессор тоже ничего не выйдет. Ещё чего-нибудь, этакое придумают. Да и мы засветимся. Поймут, что мы их раскусили.

— Кого их? — недовольным тоном поинтересовался профессор.

— Кабы я знал.

— Ну, ну, — буркнул профессор, покосившись на него. — Не знаешь, а…, - рассердился он.

— Корней, — Сидор на сердитого профессора не обратил ни малейшего внимания, — а как у тебя с отбором кандидатов нам в отряд.

— А никак. Из тех, кого я бы хотел видеть у нас на службе, ни один не согласился служить в нашей частной армии. У всех семьи. Им надо думать о том, что с ними будет потом, если их убьют. А социальные гарантии, как это вы называете, даёт только Город, или какой-нибудь из старых, богатых кланов, которые уже не одну сотню лет существуют. Мы, в этом плане — ничто. Даже наши успехи за последние полгода, ничего не меняют.

— Да какие там успехи, — махнул рукой расстроенный профессор. — Всего то и делов, что долину от пней очистили. Да Медвежью поляну, практически к пахоте подготовили. Даже земли под пахоту толком нет.

— Мы кто? — спросил он друзей. — Мы уборщики. Если вы ещё не поняли, то повторяю по буквам. У-бор-щи-ки! И вот увидите, завтра опять мусор человеческий пришлют.

3-й набор. *

И точно, то, что пришло на следующий день на подготовку, было ещё хуже, чем первые две партии. Ни о какой подготовке Горных егерей теперь не могло быть и речи. Кривые, косые инвалиды для такого дела подходили плохо. Сидор тут же отправился в Совет ругаться с Головою.

— Извини Сидор, — Голова, винясь перед ним, лишь виновато разводил руками. — Народу много, за всем не уследишь. Обещаю! Следующие партии людей будут лучше, много лучше. Обязательно постараюсь выправить положение. Ну а вы, пока учите этих, всё одно же надо всех людей учить, так как только вы это умеете…

Наверное, последней фразой он думал подсластить горькую пилюлю для Сидора, но этим сделал только хуже. Идти у городских властей на поводу и делать вид, что ничего не произошло, Сидор с Корнеем не стали.

В подобные игры можно было играть в обе стороны. И Корней, путём жесточайшего отсева в течение трёх суток определил, кто ему пригоден. Выделив около пятидесяти человек из пятисот, остальных просто выгнал.

А на вопли примчавшегося тут же на полигон Головы, что и зайца можно научить игре на барабане, откровенно плевал.

В конце концов, пару раз прогулявшись по известному пеше-сексуальному маршруту, Голова отстал.

По крайней мере, эту схватку в бодании лбами с городскими властями они выиграли.

Может, эту схватку они и выиграли, а вот что теперь делать с той разнообразной оснасткой, что они, торопясь оснастить всем необходимым учебный Корнеевский центр, за свои деньги закупили в других городах Левобережья и за Камнем, было совершенно не понятно.

Именно в это время пришёл первый обоз, привёзший заказанное за перевалом оружие и оснастку для Горный егерей. Длительные переговоры и постоянные усилия по поиску необходимого принесли наконец-то первый реальный результат. И этот результат длительных, упорных трудов грудой всякого ненужного теперь железа и барахла свалились прямо им на голову.

Где его покупали, у кого, сколько в реальности за него было уплочено, и не переплатили ли они за него лишку, никто из них не имел ни малейшего представления. Только получив эту гору металла и дополнительный счёт к оплате на невъе…нную сумму, до них стало наконец-то доходить, что так дела не делаются

Ничуть не смутившись от полученной от Корнея пилюли, городские власти отослали мяч обратно. В нарушение всех предварительных договорённостей Совет к оплате оружие не принял. Сославшись на отсутствие на данный момент денег, странное на взгляд Сидора и всей их компании заявление, и самого предмета договора, тех самых пресловутых егерей, для которых всё и закупалось, оплату всего заказа они полностью свалили на компанию Сидора. И Маша вынуждена была оплатить, дабы серьёзно не испортить отношения ни с Советом, ни с возчиками, доставившими из-за Камня ненужный, как оказалось всем теперь груз.

— Ну и что мы с этим добром делать будем?

Сидор с растерянным видом стоял перед горой оружия, сваленного перед входом в землянку, и недоумённо смотрел на не менее растерянных Корнея с профессором, первыми встретивших обоз и сваливших несколько возов оружия прямо перед входом.

Торговцы, по их словам куда-то торопились, и поэтому не стали ждать пока они сами переносят и складируют его у себя в арсенале. И теперь прямо перед входом в землянку высилась куча безпорядочно сваленного на земле острого железа и всяческой оснастки. И всё это надо было теперь разбирать.

За подобное хамское отношение хотелось возчиков откровенно убить.

— Ну? — Корней с задумчивым видом взял в руки какую-то саблю. Не смотря ни на что, вид у него был доволен. Похоже, оружие на него всегда действовало положительно. — Конечно это не самого лучшего качества, но вполне добротное, — заметил он, внимательно рассматривая блеснувшее на солнце лезвие. — Вторая часть уже в лагере.

— Чего вторая часть, — рассеянно уточнил Сидор.

— Оружия, дубина. Ты, наконец то, проснёшься? Или тебя следует чем-то огреть, по примеру Маши.

— Я вот думаю, — так же задумчиво, пробормотал Сидор, не обратив на его подначку никакого внимания, — а, нафига оно нам, да ещё так много, если с вояками у нас ничего не получается.

— Отберём лучшее, сделаем себе персональный арсенал, — с глубокомысленным видом заметил профессор. — Остальное попробуем всё же продать тому же Городскому Совету, а можем и попридержать, на всякий непредвиденный случай. Вдруг появятся охотники и у нас послужить.

— Корнеюшка! — обратился он к стоящему рядом, не слишком довольному вояке. Судя по его виду, тому всё происходящее тоже не очень нравилось. — А что у нас с людьми? Есть просвет?

Глубоко задумавшись, Корней надолго замолчал, внимательно глядя на них в упор холодным, мрачным взглядом. Видимо устав играть в гляделки, он чуть ли не через несколько минут упорного молчания, всё-таки выдал длинную матерную, сложносоставную фразу, основной смысл которой сводился к одному простейшему постулату: "Всё так, как я и думал, мать, мать, мать!"

— В общем, всё именно так как и следовало ожидать, — с тяжёлым, обречённым вздохом мрачно констатировал он. — Как только узнали, что дальнейшее обучение связано с дополнительной оплатой и за свой счёт, все массово стали покидать наши ряды. Сейчас, наверное, уже все к местам предложенной службы добрались, — невесело пошутил он.

— Так, глядишь, скоро и охотников у тебя обучаться не будет, — вид у Сидора был совершенно убитый. — Особенно теперь, когда они знают, что их будут от тебя распределять по дальним медвежьим углам.

— Господи! Да здесь все углы медвежьи, — усмехнулся Корней, мотнув раздражённо головой.

— Профессор, — заинтересованно посмотрел на того Сидор, — а вы, чего молчите?

Не глядя на Сидора с Корнеем, тот стоял перед кучей сваленного на земле оружия и с задумчиво рассеянным видом о чём-то упорно думал.

— Для тренировочного лагеря на такое количество курсантов, как желают готовить городские власти, ни в самом Берлоге, ни вокруг места нет. Не занимать же на самом деле собственные пахотные чернозёмные земли под учебный полигон для нужд города.

— Или городские власти к этому и стремятся? — хмыкнул он. — Значит, что? Опять начинать заново? С новыми людьми?

— И на новом месте, — нехотя кивнул головой Корей

— Сходи, поговори, — посмотрел он на Сидора. — Попробуй договориться с Головой об устройстве другого лагеря, чтобы он не препятствовал. Или хотя бы не мешал.