Визит Ведуна.*

Неожиданный приход вечером к ним домой Ведуна с Головой, для Сидора стал настоящей неожиданностью. Уж кого-кого, а этих двух птиц о-очень высокого полёта видеть в своём непрезентабельном жилище он никак не ожидал. Да, честно говоря, ему на какой-то миг стало и неудобно своего неказистого жилища.

Впрочем, все непонятки тут же разъяснились с первых же слов Головы:

— А вот и ваши документы на все земельные участки, что вы готовы взять под кедровые плантации. Здесь же и те участки, что и под сахарный клён пойдут. Я их на всякий случай разделил, мало ли что, — с улыбкой от уха до уха, Голова небрежно сунул ему в руки две связки туго стянутых в рулон пергаментов. — Здесь не всё, только планы, за описанием с характеристиками заскочишь на днях в Совет.

— 'Ого! Б…ь, — чуть не вырвалось матерное словцо у Сидра. — Мальчика нашёл! Заскочишь!

— А нахрена тогда было приходить? Мог бы и сразу потом всё и передать', - едва сдержал себя Сидор. Впрочем, он тут же торопливо прикусил язык. Загадочный вид Ведуна, таинственно поглядывающего на профессора, ясно ему сказал что тот что-то такое затевает, интригующее и таинственное.

Да и буквально лучащийся счастьем Голова, больше похожего на обожравшегося хозяйской сметаной кота, навевал какие-то нехорошие подозрения, не говоря уж о том, что становилось всё интересатее и интересатее.

Странно было видеть главу местной администрации столь довольного. Передача им за безценок, а точнее просто даром, столь больших земельных массивов, в ином случае вызвала бы у Сидора кучу сомнений в правильности того что они затевают, что дело тут нечисто. Но…, сейчас…, любые подозрения на фоне столь благожелательного к ним отношения казались как-то неуместными, что ли?

Внутренне поморщившись, Сидор старательно загнал появившуюся вдруг неприязнь к Голове поглубже, хотя она и сама была практически тут же смыта весёлым, беззаботным трёпом веселящегося градоначальника.

— Ну, — донельзя довольный Голова окинул масляным, сытым взглядом весёлые лица друзей. — Чем ещё хотите порадовать нас, дорогие мои. Вы давайте, не стесняйтесь, выкладывайте свои идеи. Надо же осваивать ваши миллионы.

Было полное впечатление что Голова, как сказочный злодей, сейчас с довольненькой ухмылочкой на лице радостно потрёт руки и гадко хихикая выдаст какую-нибудь гнусную сентенцию. Что-нибудь насчёт общемировой любви или ещё какую подобную лабуду.

Сидор внимательно смотрел на суетящегося Голову, не понимая что происходит. Но эта странная, демонстративная предупредительность к ним была… как-то неприятна ему, что ли?

— Листовое железо надо, миллиметровое, — немного подумав, неторопливо растягивая слова, медленно проговорил Сидор, — Подвод пять, шесть. Кузнецы очень просили, чтоб вагонетки в коптильню наклепать. Знаю что дорого, но очень уж просили, да и вещь у них очень уж удобная получается.

— А вы знаете, батеньки, что есть ещё одно дело, что нам надо бы решить между собой, — неожиданно вклинился профессор в вяло текущий разговор.

— Как вы здесь относитесь к фальшивомонетчикам? — немного насмешливым тоном поинтересовался он, в ответ на поднятые на миг удивлённо брови Ведуна.

— Не понял? — Ведун всем корпусом, словно настороженная батарея повернулся в его сторону.

— 'Странно, — подумал Сидор. — Полное впечатление что профессор с Ведуном разыгрывают перед нами с Головой какое-то телевизионное шоу. С чего бы это?'

— Не знаю о чём вы говорите, профессор, но думаю, что отношение к ним не иное, чем и в вашем мире. Никто и нигде их не любит за создаваемые ими проблемы.

— Но что вы имеете в виду? — Ведун слегка наклонил голову, как будто передавая профессору эстафету.

— Я имею в виду вот это, — профессор, покопавшись в кармане, вывалил на стол двенадцать штук серебрушек.

— Что это? — Сильнейшее удивление моментом вытеснило из сознания Сидора все подозрения. — Профессор, что это вы с ними сделали? — возмутился он, крутя в пальцах обрезанную чуть ли не в половину и оплавленную серебрушку. — Это, уже как бы и не деньги совсем.

— Да, — заметил потрясённый Голова, покрутив головой. — Теперь и я начинаю понимать Подгорного князя, когда он хотел вас на костёр запихнуть. Это ж, какие убытки. Двенадцать серебрушек, это же целый золотой псу под хвост.

— Ну так, профессор, в чём дело? — сердито повернулся Сидор к невозмутимому профессору. — Зачем вы испортили деньги.

— А это не деньги, — невозмутимо пояснил профессор. На вспышку раздражения Сидора он совершенно не обратил внимания.

— То есть как это, не деньги, — аж протрезвел от его слов Городской Голова.

С самого начала отключившийся от общего разговора, он тихо сидел в уголке, спокойно и равнодушно пропуская мимо ушей лапшу ведущегося рядом разговора, ожидая только когда Ведун прекратит маяться дурью в обществе этих суматошных землян, и они смогут спокойно возвратиться к нему домой. Там их с Ведуном давно уже ждали его домашние, ждал накрытый разными разносолами Большой стол, не чета этому, и ждала, наконец-то широкая супружеская кровать, в пуховую перину которой он сейчас бы с удовольствием завалился под бочок к своей любимой жене.

Но первые же слова о фальшивых деньгах мгновенно сдули с него всю сонливость и вернули в русло ведущейся за столом беседы.

От страха при одной только мысли что за проблемы возникнут у города если их хоть в малейшей степени заподозрят в чём-либо подобном, он мгновенно протрезвел и потерял всякие признаки сонливости.

— Да у меня таких монет полказны будет, — возмущённо воскликнул он, рассерженно глядя на профессора.

— У тебя в казне вот эти деньги, — поковырявшись в другом кармане, протянул профессор серебрушку Голове. — А это, — кивнул он на горстку испорченных серебрушек, валяющихся на столе, — нет.

— Профессор, — спросил у него Ведун. — Вы русским языком разговаривать можете? Или из вас всё клещами вытягивать надо?

— Вот это…, - посмотрев на него как на идиота, профессор сердито потыкал в пальцы Головы, в которых тот вертел перед носом обрезанную чуть ли не на половину монету. — Это те деньги, что встречаются здесь повсеместно.

— Конкретно эта…, - профессор безцеремонно схватил руку Головы с монеткой, поднеся ей поближе к глазам. — Эта конкретно серебрушка Северо-Западного Герцогства, выпуска года восшествия на престол нынешнего Правящего Герцога Сигизмунда IV.

Профессор в очередной раз небрежно ткнул пальцем в целую и невзрачную серебрушку, в которую мёртвой хваткой вцепился недоумевающий Голова.

— По крайней мере, из всего кисета, что не так давно дал мне Сидор на закупку мёда и всего прочего, ни одна монета, практически, не отличается от другой. Да, есть естественные различия: по типу чеканки, по диаметру отдельных монет, по весу, наконец-то. Но по химическому составу они практически идентичны. Добыты приблизительно в одном регионе, как я понимаю, если судить по хим составу и чеканке, это запад и северо-запад континента. Серебро с некоторой примесью меди или брома. Не совсем равное конечно, всё-таки в разных местах, по-видимому добывались и чеканились, но по составу и по чистоте металла, приблизительно похожи.

— А вот эти двенадцать, — указал он на горку отдельно лежащих серебрушек, — совсем другое дело. Металл чище, проба значительно выше.

— Это практически чистое серебро со слабой примесью золота. А в этих монетах, — опять указал он на монету в руках у Головы, — металл с примесью меди и серы.

— Это вы хотите сказать…, - задумчиво протянул Ведун.

— Это я хочу сказать, — перебил его профессор, — что все двенадцать монет Сидор получил из одного источника. Вам сказать из какого? От Паши.

— Как это вы определили, профессор? — удивился Сидор. — Что-то я такого совсем не помню. И я никогда вам не говорил, откуда у меня эти деньги.

— 'И зачем ты взялся за проверку, старый пень? Тебе что, делать нечего?' — чуть было не ляпнул он следом.

— Не говорил, — согласился профессор. — А просто мне каждый раз, после выигрыша у ушкуйников, вы с Корнеем отдавали мне свой приз — одну серебряную монетку. И так уж получилось, но я их складывал в одно место, а потом забыл. А ещё потом — вспомнил, когда решил поразвлечься с опытами. Вот тут то и вылезло, что серебро в них совсем другое. Не местное.

— Что? — внезапно насторожился Ведун. — Что значит, не местное? Не с этой планеты?

— Да, нет! — отмахнулся раздражённо профессор. — Из неизвестного месторождения, я хочу сказать. Не из тех, откуда все берут серебро для остальных монет на этом конкретном континенте. Откуда-то отсюда, поблизости.

— Ай да Паша! — медленно покачал головой Ведун. — Ай, да сукин сын. Деньгу значит чеканит. Мало ему самого серебра, денег захотелось.

— А сбыть не знает как, — насмешливо заметил Сидор.

— Что ты имеешь в виду? — тут же встрял в разговор Голова, вопросительно посмотрев на него.

Сидор с удивлением наблюдал необычные метаморфозы Головы.

Бледный как смерть, он в этот момент напоминал оживший труп.

— 'Чего это он? Краще в гроб кладут', - растерянно подумал Сидор.

До него пока что не доходило чем лично для Головы может кончиться подобное обвинение. Пусть даже пока и голословное обвинение города в чеканке или в пособничестве фальшивомонетчикам.

Сидор до сих пор просто не знал что такие города подвергают буквально тотальной санации, без разбору вырезая всё население поголовно.

Баронства, занимающиеся чеканкой монет, не допускали конкуренции.

— А стал бы он работать за будущий урожай, если бы ему не надо было легализовать капитал, — вещал тем временем профессор. — Следующей зимой, а то и осенью, он продаст зерно, где-нибудь на юге. А за сколько, никто и не спросит. Вот вам и легализация капитала. Полные карманы серебра и вполне легально. Если кто и спросит — откуда, мол фальшивое серебро. Да, зерно продал и получил. Ничего, мол, не знаю, серебро там за зерно получил.

— Ай да Паша! — повторил он вслед за Ведуном. — Ай, да сукин сын.

— Я вам вот ещё что скажу, — улыбнулся торжествующе профессор. — Это месторождение где-то здесь, поблизости.

— Так это, как раз, понятно, — с усмешкой заметил Ведун. — Это даже мне ясно. Стал бы он удаляться далеко от своего сокровища. Потому и зимует здесь, на границе с ящерами.

— А давно ли он появился в этих краях? — обратился он к Голове.

— Да почитай, что и одновременно с ними будет, — откликнулся необычно задумчивый Голова. Взгляд, брошенный им в их сторону не предвещал ничего хорошего. — Но это только в нашем городе. А так, он лет уж несколько в этих краях ошивается. Его здесь по Левобережью многие хорошо знают.

— И был то он, по началу, совершено один. А потом, как-то незаметно так, быстро людьми оброс. Пару раз по весне появился с каким-то мелким товаром и пропал, до конца этой осени. А осенью, появился уже на двух лодьях, да с командой, человек в пятьдесят. Да вы их всех видели у себя на корчёвке.

— И всё-таки, не совсем понятно, — опять вернулся к теме Голова. — Зачем ему с зерном связываться.

— Ну, это то, как раз, просто, — ответил задумчивый Ведун. — Даже мне, незнакомому с этим вашим атаманом это понятно. Серебро имеет свойство быстро кончаться, а тут у него, практически неисчерпаемый источник собственного финансирования. Вопрос только в легализации капитала, чтоб ни у кого вопросов не возникало и тем самым, чтоб не привлечь к себе лишнего внимания. Чтоб потом никто бы на его серебряную шахту не вышел.

— А он так и добывал бы себе руду помаленьку. Плавил бы серебро, да чеканил фальшивую монету. А там, можно где-нибудь и обосноваться, на постоянное местожительство. Ведь кончится же когда-нибудь эта его серебряная жила.

— А я бы не стал на это рассчитывать, — возразил профессор. — Некоторые месторождения, у нас на Земле, разрабатывались и разрабатываются веками.

— А меня вот что интересует, — задумчиво проговорил профессор. — Почему он, имея под рукой пятьдесят хорошо вооружённых бойцов, далеко не худшего качества, не устроит себе крепости на своём руднике. Почему прервался на зиму и не добывает руду. Под землёй то всё одно одинаковая температура, кайли себе помаленьку руду, плавь серебро. Почему он вернулся в город, на зимовку. Может он и зерно не для того сейчас зарабатывает, чтобы потом продать, а планирует использовать его как резерв для будущего поселения? Где-нибудь в дальнем баронстве?

— Опана! — покрутил головой Сидор. — А ведь может и так быть. И зерно ему совсем не обязательно продавать. Скажет просто, что, мол, продал, а там кто его, опять же, проверять будет. Действительно, чего ему бросать такой лакомый кусок — серебряную шахту. Её же, действительно, можно разрабатывать веками, летом и зимой. Почему же он здесь торчит, а не серебро у себя на месте плавит.

— Как минимум по двум причинам, — ответил Ведун. — Во-первых, он не уверен в своих бойцах. По крайней мере, во всех. Пятьдесят человек, это, всё-таки много, могут и проболтаться или даже предать. Во-вторых, опасность со стороны ящеров и амазонок. Такой куш — никто из них не упустит. Особенно если это где-то рядом с их землями, или вообще на их территории. И как только их вычислят, то за его жизнь, я не дам и медяшки. Поймают и заставят сказать, где он его добыл, да сколько его там есть. Выложит всё, как миленький. Вы уж мне поверьте, как пытают ящеры или амазонки, я великолепно знаю. Видывал результаты их труда.

— И потом…, надо что-то есть. А для этого нужно сообщение с людскими территориями. И если шахта на землях ящеров… то это след, который со временем неизбежно приведёт к шахте, как только о ней станет известно. То…, всё понятно.

— Так что…, - задумался на секунду он. — Найти легко, отстоять трудно.

— Да…, - задумчиво протянул Сидор, — как в этих краях пытают, и нам довелось насмотреться, — он вспомнил что они видели на землях амазонок.

— Вот вам и объяснение поведения Паши, — продолжил Ведун. — И хочется, и не можется. Да и пятьдесят человек это много для одного отряда, но очень мало для защиты какой-либо территории. Той же шахты, например.

— Особенно, повторюсь, если она расположена на землях амазонок или ящеров. И особенно если она богатая. Поэтому он и таится.

— Да-а…, - протянул Ведун. — Подставил вас Паша, господа ключовцы, подставил.

— Это что же, — тихим, срывающимся от злости голосом проворчал Голова. — Мы тут горбатимся, из последних своих средств стражу городскую перевооружаем, на свои личные средства на оружие и прочее тратимся, а он за нашей спиной отсидеться удумал. Да капиталу накопить. Место себе тихое и спокойное нашёл? А что будет потом с нами, когда он засветит это места, а сам отсюда свалит, его и не касается? Отвечать будут другие?

— 'Эк ты запел, — неприязненно подумал Сидор. — Не на твои денежки дружина городская переучивается и перевооружается. Скажи честнее — жаба душит что не твой серебряный рудник? Оно-то честнее будет в том признаться'.

Сидор свершено не понимал мотивов поведения Головы. То, что ему казалось ерундой, для того было смерти подобно. И наоборот. То, что Сидора так зацепило несправедливость распределения данного им городу займа, для Головы не имело никакого значения. А вот обвинение города в чеканке фальшивых денег, для того могло кончиться очень плачевно.

— Ну и чего? Ты решил, по образу и подобию ящеров с амазонками, отобрать у него шахту? — покосившись на возмущённого Голову, внешне безразлично поинтересовался Ведун. — Он нашёл, значит, серебро это его и есть.

— Да, никто у него шахту отбирать, не намерен, — тут же пошёл на попятную Голова. — Нам ещё и с шахтой его возиться не хватало. У нас у каждого своих доходов хватит. Не таких прибыльных, конечно, но и немаленьких. Но, вот защищать его, в случае, если на него навалятся ящеры или амазонки, мы не будем. Так его и надо предупредить. Ишь, интриган выискался. Он капитал ростить будет, а мы кровь за него проливать. Не-е, — сердито протянул Голова, — так дело не пойдёт.

— А вот тут Голова прав, — согласился с ним профессор.

— А насчёт атамана, — заметил Ведун, — сделаем так. Вы его нашли, вам с ним и разбираться.

— Как так? — Голова с непередаваемо искренним недоумением смотрел на него. — Это же дело городских властей?

— Чем меньше людей будет знать о происходящем, тем для самого города будет спокойнее, — Ведун сердито оборвал попытавшемуся что-то возразить Голове.

Высоко поднятые брови несказанно удивлённого Головы ясно показали насколько тот не ожидал ничего подобного.

— А вот если они не справятся, то тогда уж за Пашу возьмётся город.

— Да, да, — перебил он недовольно заворочавшегося на скамье Голову, — пусть пока они этим занимаются. И никого больше о том, что здесь говорилось не стоит извещать. Чем меньше людей об этом знает, тем нам всем спокойнее.

— А вам, ребята…, - Ведун медленно развернулся к помрачневшим Сидору с профессором, по хмурым лицам которых ясно читалось, что им явно не нравится навязываемая им роль. — Вам, ребята, задача ставится простая. Раз уж вы его нашли, то вам и разбираться с ним. Желательно добром.

— Предложите ему выбор. Или пусть сдаёт отчеканенное серебро в городскую казну и прекращает заниматься подпольной чеканкой монет, или пусть уматывает отсюда и об этих краях даже не вспоминает. Нам, по его милости ещё проблем с ящерами, да с амазонками не хватало.

— Всё же отчеканенное им серебро, все монеты до единой, сдать в городскую казну и перелить в слитки.

— Чтоб ни одной фальшивой монеты из города не вышло.

— И обязательное условие, — поднял он вверх указательный палец. — Надо найти и изъять всё то отчеканенное серебро, что уже пошло гулять по рукам. Иначе, для города это действительно добром не кончится.

— Пусть сдаёт всё добытое серебро в городскую казну, — хмуро бросил недовольно отвернувшийся в сторону Голова. — Пусть не боится, заплатим, не обидим. А не сдаст…, - Голова, на секунду запнувшись, как-то зло, резко дёрнул лицом. — Пусть тогда пеняет на себя.

— Угу, — Сидор внимательно посмотрел на собеседников. — Очень интересно. Только ответьте ка мне, уважаемые повелители, на один такой простой вопрос. А нахрена нам это надо? Что лично мы с этого будем иметь?

— Возиться с переплавкой, как я понимаю, тоже нам предлагается? — скептически посмотрел он на Ведуна. — Чтоб на сторону ничего не вышло?

— Ну, и нахрена оно нам надо? Ещё своё время и силы на это тратить.

— Городские власти, наверное, дадут вам за это какие-то льготы? — Ведун решительно повернулся к Голове.

— Не проблема, — пожал Голова плечами. Злое, раздражённое выражение лица его в миг сменилось привычной равнодушной маской. — Годовое освобождение от налогов на все виды торговли в городе. Пойдёт? — вопросительно глянул он на Сидора.

— С учётом того что торговать нам нечем, — тяжело вздохнул Сидор, — пойдёт. Всё равно ведь больше ничего не дашь? — с ехидной понимающей усмешкой посмотрел он на него.

— И этого для вас хватит, — недовольно проворчал Голова. — Тут всего делов то расплавить пару кусочков серебра и отвезти слитки в городское казнохранилище.

— 'Ну-ну, — вмиг насупился Сидор. — Несколько дней работы нахаляву — всего делов то. Ну, профессор! Ну, гад! Ну, погоди! Подсуропил с работёнкой.

— Хотя стоп, — остановил сам себя Сидор. — А не пошли ка они лесом? Надо сначала поговорить с Пашкой. И смотря по тому что он будет говорить — так и поступим'.

Шашлык на морозе. *

Дождавшись когда за гостями закроется входная дверь, Сидор, медленно повернувшись, несколько долгих минут молча рассматривал совершенно невозмутимого профессора. Казалось, тот не замечал внимательный, оценивающий взгляд Сидора, устремлённый на него.

Ни слова не сказав, он встал и молча пошёл на кухню. Погремев там какими-то кастрюлями, очень скоро Сидор вышел оттуда нагруженный большой расписной деревянной миской с высокой горкой мороженного маринованного мяса, большой краюхой хлеба и пучком металлических шампуров под мышкой.

— Пойду, у костра посижу, — буркнул он, не глядя на молча сидящего за столом профессора. За прошедшее время тот так и не сдвинулся с места. — Захотите присоединиться, я на улице, в летней кухоньке под навесом.

Прихватив по пути небольшой кожаный мешок с древесным углём, который обычно постоянно стоял в прихожей, Сидор решительно двинулся на выход. За спиной у него остался профессор, так молча и глядящий ему в спину.

Когда через полчаса профессор вышел во двор, решив присоединиться к Сидору, в воздухе стоял одуряющий запах жаренного пряного мяса.

— Отлично пахнет, — с совершенно невозмутимым видом, профессор устроился за столом напротив сидящего на чурбачке под навесом Сидора.

Аккуратно поставив перед собой полутора литровую бутыль с хреновухой, он со стуком расставил перед ними пару стограммовых стеклянных лафетничков.

— Нравится мне такая посуда, — любовно посмотрел он на них. — Всю жизнь мечтал дома у себя такие иметь, а случилось только здесь, — с сожалением вздохнул профессор.

— Вы зачем Пашу сдали?

Ничего не ответив на вопрос Сидора, профессор молча плеснул по стаканчикам из бутылки.

— Ну, давай по пятьдесят, — поднял он свою рюмку, не отвечая на вопрос.

— Только не говорите мне всю эту хрень про безопасность города и думы о мировых судьбах, борьбе с фальшивомонетчиками и прочую ерунду, которой вы только что забивали нам уши.

— Зачем вы сдали Пашу?

— Он конечно бандит, пират, ушкуйник и прочее, прочее. Но нам-то, лично нам он ничего плохого не сделал. Зачем вы его сдали?

— Надо проверить Ведуна, — профессор ловко опрокинул в себя стопку хреновухи. — По морозу, самое то, — с блаженной улыбкой на лице, профессор выдохнул пар изо рта.

Ловко перехватив с горящего рядом мангала шампур со скворчащим шашлыком, профессор с чувством втянул в себя воздух, наслаждаясь ароматом парящего на морозе горячего пряного мяса, и с явственно слышимым урчанием впился крепкими белыми зубами в шашлык.

Видя что Сидор молча ждёт продолжения, неподвижно сидя напротив, охотно пустился в объяснения.

— Пашу не жаль. Он сам подставился, пусть и неосторожно. Его не сегодня, так завтра всё одно заметут и никакие хитрости ему с твоим зерном не помогут. А вот Ведуна следовало бы проверить. Грех упускать такой случай.

— Следует проверить насколько искренен он в своих обещаниях всячески нам помогать, а заодно и проверим насколько далеко у него простирается власть в нашем городе и сможет ли он нагнуть Голову.

— Сможет — стоит с ним дело иметь. Нет — будем искать другого. Слишком вокруг всё сложно закручивается. Так что, поддержка на таком уровне, нам точно не помешает, иначе местные нас очень скоро съедят. И особенно эта тенденция проявилась после того как мы засветились с жемчугом.

— Должен признать, что идея с демонстративным показом нашего сверх богатства себя не оправдала, — с сожалением констатировал профессор. — Во-первых и богатство то оказалось не больно то уж сверх. А во-вторых, сразу же привлекло к нам излишнее внимание со стороны городской Старшины. И теперь они так и норовят вставить нам палки в колёса. Конкуренты никому не нужны, дорогой ты мой товарищ Сидор, — тяжело вздохнул профессор.

— Вот и следовало бы убедиться — подходит ли на такую роль импровизированной крыши наш Ведун.

— Ты с этим согласен?

— Поддержка — да, уровень — да, съедят — да. Более того. Я, лично я — не Корней, я не вы, я городу не нужен. Таких как я, Димон, Машка здесь тысячи. Если мы завтра отсюда исчезнем — никто этого не заметит.

— Насчёт крыши? — Сидор задумчиво пожал плечами. — Скажем так, в гробу я её видал. Платить бездельнику за то что он только выше сидит и ни хрена не делает — увольте. Пусть отрабатывает. Будет польза — будем думать.

— Во всём же остальном я с вами полностью согласен и во всём поддерживаю.

— Вопрос в другом.

— Почему Пашка?

— Почему ни кто-нибудь другой, кого бы мы так близко не знали? Почему он?

Профессор внимательно посмотрел на Сидора и целую минуту долго молча на него смотрел.

— Потому что другого никого нет, — внешне совершенно равнодушно, профессор пожал плечами. — Не чеканит никто другой здесь фальшивые деньги, — усмехнулся невесело он.

— И потому что только Пашка может решить одну нашу никак не решаемую проблему, — тихо добавил он.

— Какую?

— Лошади! Нам нужны лошади. Много.

— На строящиеся стекольный и железодельный заводы нам нужны лошади. Руду возить и всё такое прочее. Для развития торговых обозов, для создания товариществ по обработке земли — нам нужны лошади. На Ягодном Острове на расчистке горельника без десятка лошадей делать вообще нечего.

— Сам же недавно на это жаловался.

— И сам же насчитал, что прям счас нам надо не менее пары сотен лошадей, а лучше все три.

— А сколько ты за всю долгую зиму смог купить?

— Двенадцать штук мелких горских коротконогих, — поморщился Сидор. — Ростом всего до полутора метров в холке, а то и меньше. Их ещё иногда называют мохноногие, за повышенную шерстистость бабок, — тихо уточнил он. — А крупных лошадей местных пород нам не продают. Или просят такие деньги, что проще удавиться, чем заплатить.

— И единственный плюс этих мохноногих — относительно низкая цена, — мрачно уточнил профессор. — Шесть золотых за голову вместо полтинника. Тоже, в общем-то недёшево.

— И ещё их хорошо использовать как вьючных животных, — хмуро буркнул Сидор. — Хоть маленькая скотинка, а выносливая, навроде осла. Центнер груза на хребте спокойно тащит. Да и подковывать их не надо, копыта крепкие. А любая равнинная лошадка без ковки вмиг охромеет.

— Но в сани не запрячь, в телегу тоже нет — не привычные. Плюс к тому, для таких мелких лошадей, в городе нет ни хомутов, ни упряжи. Всё надо делать с нуля. Платить вдвое, втрое против обычного. За эксклюзив, — Сидор снова недовольно поморщился при этих словах профессора. — В итоге выйдет тот же полтинник на голову, — окончательно добил его профессор. — А в обозе простой местный тяжеловоз потянет до полутора, двух тонн. Эта же — дай бог…

— Да знаю я, — раздражённо перебил его Сидор. — Потому недавно и взял ещё лишь пару десятков, что называется — на пробу. Пойдёт работа, приспособимся — возьму ещё.

— И это всё, чего ты смог добиться за полгода? — с усмешкой уточнил профессор. — Три десятка ослов? Или с тобой тридцать один будет? — ехидно поинтересовался он.

— За четыре месяца, — раздражённо буркнул Сидор.

Он сам прекрасно понимал ничтожность своих полугодовых усилий, и напоминание профессора было неприятно, как и его ехидные сравнения.

Внимательно посмотрев на раздражённого Сидора, профессор негромко заметил:

— Добавь к своим двумстам, что нужно тебе, ещё и интерес Корнея, который чуть ли не каждый день над ухом зудит что ему надо не менее пары тысяч лошадей для выучки курсантов и получишь…

— Стоп, — резко вскинулся Сидор.

— Вот на этот счёт я последнее время уже чётко высказался. Не один раз и исключительно матом. Проблема лошадей для учебного центра это исключительная прерогатива городских властей. Мы им деньги дали, пусть теперь сами вертятся. Хоть слева направо, хоть справа налево. Посолонь, оболонь или как у них тут это называется.

— Крутиться они могут и так, и этак, — тяжело вздохнул профессор, — ничего это не изменит. Отстранившись от решения проблемы мы ничего для себя не добьёмся. Эту проблему они решать не будут и ты сам прекрасно понимаешь почему.

— Дураков за полтинник золотом покупать лошадей для чужого учебного центра нет, — профессор снова раздражённо поморщился. Ему самому надоело в который уже раз ходить по кругу и раз за разом говорить Сидору очевидные вещи. Пора было переходить к сути. — Сам считай. Две тысячи лошадей потянут за собой только прямых, разовых затрат на сто тысяч золотых. А корм? А сбруя? А услуги ветеринара? А тёплые конюшни, наконец-то? Это всё какие же деньги?

— Если припрёт — в свой, точно такой же учебный центр, деньги вложат, в наш — нет.

— Пардон, — угрюмо буркнул Сидор, — уточнение. Не вложат, а уже вкладывают. Это только Корней вокруг себя, словно токующий тетерев ничего не видит. А если и вы вылезете из своей лаборатории и пробежитесь пару кругов по округе, — Сидор снова недовольно поморщился, — увидите насколько активно вокруг города строятся точно такие же центры.

— Надеюсь, с этим вы не поспорите, — усмехнулся он. — И тот же Боровец тоже уже приступил к строительству собственного учебного центра по образу и подобию нашего. И недалёк тот день когда за ним потянутся и все остальные главы старых местных кланов.

— И я ничуть не сомневаюсь что деньги на поддержку уже клановых учебных центров в городе тут же найдутся.

— И мы тут же окажемся без учеников! А соответственно — без халявной рабсилы.

— Короче, — нахмурился Сидор. — Слишком длинное вступление. — Что в сухом остатке?

— В сухом остатке, — улыбнулся профессор. — Если мы не можем их заставить купить лошадей, то мы можем их вынудить это сделать.

— Бред, — скептически махнул на него рукой Сидор.

— Купим лошадей для тех четырёхсот с лишком курсантов, что за свой счёт повышают квалификацию у Корнея, — невозмутимо принялся излагать свою идею профессор. — И как только обучающиеся за счёт города курсанты это увидят, они тут же сами надавят на городские власти и заставят приобрести лошадей и для них. Они же не дураки и прекрасно понимают для себя открывшиеся перспективы.

— А им, вынудить городские власти это сделать намного легче, чем нам с тобой и с Корнеем включительно.

— По полтиннику за голову? — скептически посмотрел на него Сидор.

— Плюс все те траты, что вы так детально только что перечислили? На конюшни, на сбрую, на всё прочее… шестьдесят, семьдесят золотых на одну голову в сумме даст около тридцать тысяч золотых. Плюс доставка?

— Надеетесь надавать на совесть? Не выйдет.

— Построят собственные учебные центры, а нам всё одно не дадут ни монетки.

— Профессор, — Сидор сердито цыкнул зубом, раздражённо глядя на него. Хождение по кругу с откровенными глупостями начало его уже раздражать. — Это даже не смешно.

— По одному золотому за голову, — тихо, едва слышно проговорил близко наклонившись к нему профессор. — Плюс сюда же ещё золотой на сбрую и прочую лошадиную дребедень, что можно купить по самым низким ценам на самом крупном лошадином торжище. Плюс наш интерес, плюс Пашин. Итого золотых за пять, за шесть мы городу продаём любое число лошадей. И за такие деньги они у нас купят, я узнавал.

— А купим в том самом городе, который вы мне так детально описали в рассказах о своих прошлогодних странствиях.

— Только вот на то лошадиное торжище, попасть мы можем только с помощью Паши на его ушкуях, с его командой и под его охраной.

— А если посчитать? — Сидор не сводил с профессора разом обострившегося взгляда. Предложение становилось интересным.

— Ведь оттуда сюда по реке недели две-три плыть. Да и сколько те Пашины лодьи лошадей увезут?

— Такой как у Паши ушкуй, легко возьмёт пару десятков лошадей, — принялся детально излагать свой замысел профессор. — За сезон, с мая по октябрь включительно, пока лёд на реке не встал, можно сделать восемь ездок. За один раз, две его лодьи возьмут сорок лошадей. За сезон это составит триста двадцать лошадей. Меньше чем нам надо, но половину из тех четырёхсот пятидесяти курсантов на лошадей мы посадим. Будут заниматься в две смены, так что им пары сотен хватит. И тебе сотню с небольшим, на всё про всё.

— И даже если мы их всех решимся потом просто продать! По местным ценам, даже по самым минимальным, по полтинничку за голову, мы за сезон выручим шестнадцать тысяч. Покроем все расходы, да ещё и в хороших прибылях останемся.

— Золотом! — профессор ткнул вверх указательным пальцем, подчёркивая сказанное.

— Значит, изначально обеспечить Корнеевский центр лошадьми вы задачу и не ставили, — понимающе хмыкнул Сидор. — Понятно.

— А треску то было, — поморщился он. — За полгода! Двенадцать штук! Ослов!

— Только вот, как быть с амазонками? — ехидно поинтересовался он. — Они что, вот так и будут спокойно на всё это смотреть? — настороженный Сидор не сводил с профессора внимательных глаз.

— А вот это…, - профессор прервался, ещё ближе придвинувшись к Сидору. — Будет ещё одна проверка для Ведуна. Ещё боле высокого уровня.

— Сможет ли он нам обеспечить свободный коридор, чтоб нас никто не прищучил?

— Сможет — будем и дальше дело с ним иметь. Нет — будем искать другого.

— Кого угодно. Хоть того же Голову.

— Не боись! — невесело ухмыльнулся он. — Здесь их много, таких.

— Не получится? Так нас никто и ничто в этой деревне не держит. Найдем себе другое место, поуютнее, с более благожелательным климатом. Заберём жемчуг из банка, только нас и видали. А власти пусть подавятся и своими участками, и нашими недостроенными крепостями. Кланяться никому не будем.

— А вот если Паше отдать под его начало ещё и те четыре строящиеся сейчас у нас лодьи, что к весне точно должны быть готовы…, - Сидор, прищурившись, задумчиво смотрел на профессора. Басни доморощенного философа похоже проскочили мимо его сознания.

— Четыре лодьи за восемь ездок дадут нам ещё шестьсот сорок лошадей. Которых если продать, то получим…, - Сидор задумался, подсчитывая в уме будущий барыш, — тридцать две тысячи.

— Ого!

— Плюс сюда то, что Паша наберёт на них экипаж…, - Сидор продолжал задумчиво рассуждать. — А в отличие от нас, к нему под начало пойдут, он атаман на реке известный… По окончанию сезона — лишних уволим. Следующей весной — снова наберём.

— И Паша будет доволен, поскольку банда его сразу увеличится на добрую сотню лбов. И нам будет хорошо. Без него эти четыре лодьи могут спокойно всё лето простоять у причала в городском речном порту, так никуда и не двинувшись за отсутствием экипажа.

— Не могут, а именно простоят, — профессор с сытым видом отложил в сторону пустой шампур. — Ну что, ещё по одной? — взялся он за горлышко бутыли. — За нас, таких умных!

— Все эти разговоры имеют смысл в одном единственном случае, — тихо проговорил Сидор. — Если Паша согласится. А если нет?

— У него нет выбора, — профессор с удовольствием вонзил зубы в шашлык. — После того как он сдаст всё серебро, денег что он за него получит, надолго ему не хватит. А найти какой-нибудь выгодный фрахт в городе городские власти ему не дадут. В отместку за то, что так подставил их. Поэтому, как только начнётся навигация, он вынужден будет перебраться в другой город. И пока будет перебираться, пока налаживать заново связи, потеряет половину сезона. А это не самым лучшим образом скажется на его авторитете. Атаман, не обеспечивающий свою банду прибытком, никакому пирату не нужен. А Паша пират, чтобы там Ведун не говорил.

— Ну и мы здесь с какого боку?

— Ты Сидор плохо знаешь местное законодательство, — тяжело вздохнул профессор. — В который раз уж тебе говорю — учи законы. Учись, бестолочь!

— Так вот. По местному праву, тот кто поймал вора, тому принадлежит треть от его имущества.

— Тридцать сребреников, — хмыкнул Сидор. — Понятно. Только вот Паша не вор. Фальшивомонетчик — да, вор — нет.

— Ничего тебе не понятно, — рассердился профессор. — Тот кто поймал вора за руку, вправе решать его дальнейшую судьбу. А фальшивомонетчика — так вообще отдельный разговор.

— Ну ка, ну ка, — подобрался Сидор.

— У нас сейчас два пути, — профессор, недовольный тем что его перебили, сердито постучал пальцем по столу, чтоб Сидор не мешал. — Паша хитрая бестия. Он местным властям, что города, что всей левобережной территории ничем не навредил. У него нет ни одной монетки местной чеканки. Может, оно и есть, — профессор задумчиво пожал плечами, — но мы этого не знаем. Поэтому им прижать его не с чем. Единственно, могут выслать и всё.

— Было бы иначе, никто бы ни с нами, ни с Пашей и не разговаривал бы. Нас побоку, его под белы рученьки и на дыбу. И там бы он живо раскололся, и где добывал, и сколько, и где распространением занимался.

— Сейчас же ситуация иная. Раз его взяли по нашей наводке, нам положена треть с его фальшивых денег и за нами право решать его судьбу. То есть, или с нашей подачи останется серебро у него, или его конфискуют власти. С выплатой компенсации или без. И если мы самоустранимся, то он автоматом налетает на властей. Со всеми вытекающими.

— Мы Паше нужны, — усмехнулся он, разливая по стопкам водку. — И если он не дурак, то руками и ногами схватится за наше предложение. И наглеть не будет, зная что мы можем прикрыть его от властей, что от городских, что от территориальных.

— А он не дурак, — профессор взялся за новый шампур с мангала. — Тем более, что влип в дерьмо по уши.

— И если Ведун и дальше сработает как надо, то и Паша окончательно будет наш.

Опрокинув внутрь лафетничек, он активно заработал челюстями.

— Завтра пойдёшь к Паше, пригласишь на разбор полётов. И постарайся быть поубедительней, чтоб этот бандит не отказался. Он нам нужен.

— А Ведун что. Ведун первую проверку прошёл, сделал как ему и намекнули. Теперь дело только за нами.

— 'Ишь ты, взялся меня гонять, старый хрыч, — недовольно подумал Сидор. — Пара месяцев на службе в войсках НКВД, а волчья хватка до сих пор сохранилась'.

Разговор с владельцами. *

О том что Паша правильно понял 'тонкий намёк' на визит, Сидор сразу догадался, как только неизменная троица ушкуйников вошла к ним во двор.

Хотя двором назвать то небольшое свободное пространство перед входом в землянку можно было только с большим приближением, но… Если бы со временем чуть сдвинуть пару соседних землянок вбок, расчищая пространство перед дверью, то этот сейчас небольшой пятачок перед входом вполне бы потянул на название внутренний дворик.

Приход Паши с товарищами в 'гости', больше походил на визит тройки готовых к бою броненосцев в порт потенциального врага накануне войны. Иначе сложно было объяснить брони у них на плечах и всё то высовывающееся из разных мест острое железо, которым эта троица была обвешана буквально сверху донизу.

— Привет, Рождественская Елка, — мрачно пошутил Сидор.

Сам он вооружиться до зубов как-то не догадался, даже не взяв с собой своего привычного арбалета, о чём сейчас остро пожалел, глядя на туго обтягивающие плечи Паши и его товарищей чешую тяжёлого доспеха.

— Эта хрень как называется, — хмуро кивнул он Паше на его бронь. — Бригантина, что ли?

— Тебе не всё ли равно, — нейтрально, явно не собираясь отвечать, отозвался Паша.

Сидор обречённо вздохнул. Похоже, навязанная ему миссия переговорщика проходить будет намного тяжелей, чем он себе представлял. Даже просто разговаривать с этими здоровыми глыбами, вооружёнными тяжёлым, смертоносным железом, не хотелось.

— 'Хм, интересно, а на палубе своего ушкуя они тоже в таком же доспехе находятся? Утопнут же, если что', - пришедшая в этот миг ему в голову мысль была явно не к месту.

— Ты прав. Мне всё равно.

— Проходи, — кивнул он на дверь землянки рядом. — Пока вас ждал, замёрз совсем.

— Вы что, специально до позднего вечера тянули? — недовольно проворчал он, подымаясь со скамьи.

— А где ваш Корней? — словно не слыша, полюбопытствовал Паша. Двигаться следом за Сидором в землянку он явно не спешил, застыв возле скамейки и задумчиво оглядывая пустынные в этот поздний час городские окраины.

— В лесу, второй день курсантиков своих дрючит. Ночные ученья называется.

— Решил значит, сам с нами поговорить, один, с глазу на глаз? — Атаман в упор смотрел прямо в глаза Сидора.

— В землянке профессор ждёт, — сухо отрезал Сидор. — Мы решили пока вдвоём с вами потолковать.

— 'Не понравилось — мрачно подумал Сидор. — Да! Был бы я один, завалить меня — нет проблем, а вот завалит профессора — подрыв обороноспособности города. Это просто так с рук ему не сойдёт. Понимает, сволочь. Потому ты, гад, и помрачнел. Понял что по-тихому убрать меня не получится. Ишь, как глазками то сверкнул'.

— Нет, — с лёгким вздохом сожаления Сидор покачал головой. — Счас полгорода соберу или на каждом углу буду рассказывать всем байки как кое-кто, кое где, у кое кого, порой, кое-что кто-то что-то сделал. И что из этого евойного кое-какого деяния проистекает для других. Которые не кое-где и не порой, а вообще никоим боком и никак.

— Ты сам-то понял что сказал, — хмуро обронил здоровенный бугай, держащийся по левую руку от Паши.

— Толян! Тебя взяли для мебели, так и стой, не встревай.

Сидор невольно сорвался. Ему совершенно не нравилась эта миссия, не нравился прикид, в котором эта троица завалилась к нему в гости, и не нравился тон, с которым Паша огрызнулся на его совершенно невинную шутку. Поэтому он и вежество своё не собирался показывать подобным гостям. Да и откуда бы оно взялось в такой поганой ситуации. Тут ещё надо было так постараться вывернуться, чтоб выбраться отсюда с целой шеей, если судить по тем настороженным, злым взглядам, бросаемым на него пришедшей троицей.

— Не хочешь сразу нам ничего рассказать? — не двигаясь с места, невозмутимо поинтересовался Паша.

— А что бы ты хотел от меня услышать? — с любопытством посмотрел Сидор на него.

— Сегодня утром Сашка Корч попробовал покинуть город, — Паша небрежно мотнул в сторону правого своего товарища. — Так у него ничего не получилось. Из ворот города не выпустили, даже в речной порт к ушкуям пройти не дали.

— Тебе ничего мне сказать?

— Оперативно Голова сработал, — хмыкнул с невозмутимым видом Сидор. — Значит, вы уже всё поняли.

— Ну что ж, главное, чтоб вы всё правильно поняли, гости дорогие.

— Прошу! — на манер Ильича Сидор протянул руку вперёд, указывая на дверь землянки.

— Не желаете, — с сожалением кинул он головой. — Ну что ж. Не хотите проходить вперёд, идите за мной, — мрачно буркнул он, спускаясь по пологим ступеням вниз и распахивая настежь входную дверь.

— Обувь снимать не предлагаю, можете так проходить, — раздражённо проворчал он, видя как вошедшая следом троица даже не задержалась возле небольшой кучки лежащей в углу прихожей разной сменной обувки, или чтобы хотя бы оббить снег с подошв. — Знаю что не сымете.

— И снег с сапог обметать тоже не стоит, — мрачно посмотрел он на куски снега после сапог гостей.

Специально для гостей ярко освещённая двумя горящими под потолком керосиновыми лампами землянка сразу не произвела на пришедших положительного впечатления. Видно было что незамысловатая внутренняя обстановка их сильно разочаровала. И хоть непонятно было чего они ожидали здесь найти, практически на самом глухом краю города, какие хоромы, но всё равно, видеть удивлённо осматривающихся вокруг ушкуйников было неприятно.

— 'Хорошо, что хоть молчат, — недовольно подумал Сидор. — Хотя, эти лбы могут ничего и не говорить. Одних насмешливо ехидных физиономий достаточно'.

— Присаживайтесь за стол, угощайтесь, — решил начать он с гостеприимного приглашения.

Сидор за сегодняшней беготнёй толком и не поел с самого утра, так что богатству разнообразных блюд из соседнего трактира, выставленных нынче на стол, он готов был и сам немедленно отдать должное. В брюхе у него явственно заурчало.

— Оружие можете сложить при входе, — усмехнулся он вслед прошедшим вперёд гостям. — Ах, не оставляете. Вам лучше когда оно на поясе висит, под рукой мешается.

— Ну что ж. Присаживайтесь, гости дорогие, — указал он на пустые лавки. — Кроме нас с профессором, в комплексе никого нет. Можете не безпокоиться. Даже Васятку к Маше в Берлог отправили, чтоб не дай бог что, — усмехнулся он, глядя прямо в глаза Паше.

— И не боишься, — настороженно прищурился атаман.

— Тебя? — хмыкнул Сидор. — Боюсь. Так боюсь, что аж коленки дрожат и руки…

Сидор вытянул вперёд обе руки, внимательно рассматривая пальцы.

— Ишь ты, — недовольно проворчал он. — Даже не дрожат. Жаль! Можно было бы тогда перед тобой похвалиться. Вот, мол, как я тебя боюсь.

— Не получилось, — с сожалением покачал он головой.

— Развлекаешься, — нервно дёрнул щекой атаман. Все трое, неторопясь принялись рассаживаться за большим обеденным столом, стараясь занять места поближе к блюдам с едой. — Ладно, хоть покушаем, — невозмутимо продолжил атаман. — С утра маковой росинки во рту не было. Как Сашка на городских воротах перехватили, так сразу не до еды стало.

— Значит, это ты меня сдал, — проявил Паша чудеса дедукции.

— Вообще-то это я, — профессор нарушил затянувшееся собственное молчание. — Это я сдал тебя городским властям.

— Зачем? — Невозмутимо, как будто разговор шёл не о нём, и как-то нехотя поинтересовался атаман.

— Ты нам нужен, — точно так же невозмутимо отозвался профессор.

— И поэтому ты меня сдал.

— Да, — флегматично кивнул головой профессор.

— Хм. Рассказывай.

— Ну? — Паша совершенно невозмутимо пододвинул к себе стоящее посреди стола чайную чашечку с блюдцем и с демонстративно неторопливо налил в неё брусничной заварки из расписанного красными петухами большого заварного чайника, стоявшего там же рядом.

— Ну? — повторил Паша свой вопрос. — Начинай, не тяни, — ухмыльнулся он.

Под требовательным взглядом атамана, профессор расплылся в улыбке. Начало ему понравилось, не надо было ходить вокруг и около, изображая что никто ничего не понимает. Похоже, с Пашей можно было дело иметь. По крайней мере он не увиливал.

— С самого начала давай откатаем обязательную программу, — начал профессор. — Потом перейдём к произвольной. Давай сразу решим главную проблему зачем мы здесь собрались, а потом будем искать выходы.

— Свои выходы я найду сам, — угрюмо буркнул атаман.

— Безусловно, — согласно кивнул головой Сидор. — Но вначале послушай что мы скажем.

Никуда не торопясь, профессор демонстративно медленно, одну за другой, выложил перед Пашей все полученные от него двенадцать серебрушек.

— Узнаёшь?

— Это что? — совершенно безразлично поинтересовался атаман, равнодушно потыкав пальцем в оплавленное и порезанное серебро. — По виду, когда-то были серебряные монеты. Только вот зачем вы их попортили, это не меня спрашивать надо.

— Паша, Паша, — осуждающе покачал головой Сидор. — Эти монетки были получены от тебя в счёт выигрыша на воинских соревнованиях. Ещё в бытность, когда вы работали на Медвежьей Поляне. Забыл, что ли?

— Думаю, ты ошибаешься, — недоумённо пожал плечами Паша, глядя на него абсолютно честными, невинными глазами. — У меня такого лома отродясь не было.

— Спрашиваешь, что это? — внимательно глядя за его реакцией, медленно проговорил профессор. — А это твоё серебро, Паша. Из твоего месторождения, из твоей шахты, копани, разреза, шурфа, россыпи. Назови его как хош, но это твоё серебро. Добытое тобой, выплавленное тобой и отчеканенное тобою же. Это называется фальшивомонетный, незаконный промысел и обычно преследуется всеми государствами. В том числе и в этом городе, и во всех местных княжествах, и в баронствах, и вообще на всей этой планете. Везде.

— И вы это можете доказать? — насмешливо глядя на него, неожиданно поинтересовался сидевший слева от Паши третий ушкуйник, тот самый Сашка, которого не выпустили из города. — Мало ли откуда у него это серебро, не говоря уж о том, что это ещё надо доказать, что серебро именно от него получено.

— Видишь ли, дружок…, - начиная уже раздражаться, тихо возразил ему Сидор. — Никто, ничего, никому доказывать не собирается. И не будет. Мы себе уже всё доказали. И что самое главное, городским властям тоже. И они прониклись тем, что у них под боком оказался развит фальшивомонетный промысел.

— И им это не понравилось. Очень.

— Вот если б этим занимались они сами…, - Сидор ехидно ухмыльнулся. — Но, увы, увы… Этим, столь выгодным бизнесом занимается некто Паша Ушкуйник со товарищи, не имеющий к местным властям никакого отношения. И как мы понимаем, не делящийся прибылями.

— И они крайне озабочены вопросом личного знакомства со столь инициативной группой товарищей.

— Вы так уверены что это мы? — сухо перебил его Паша.

В холодном, колючем взгляде его отчётливо была видна напряжённая работа мысли. Он явно мысленно просчитывал сложившиеся варианты. И судя по его глазам, они ему не нравились.

Сидор вдруг почувствовал удовлетворение. Их с профессором афёра могла и выгореть.

— Такого чистого серебра нигде на всём этом континенте нет, кроме как лично у вас. И лично нам этого вполне достаточно. И мы даже понимаем, почему вы остановились зимовать в нашем городке, а не в каком-либо западном баронстве. И почему вам понадобилось вдруг зерно будущего урожая. И вообще, мы вас пригласили сюда не доказывать что-либо, а предложить вам два реальных выхода из вашего положения.

— Один выход очень хороший, а другой намного хуже.

— Первое — вы разбираетесь с нами, второе — с городскими властями.

— И с властями, как нам всем прекрасно известно ещё по нашей родной Земле, разбираться намного хуже чем частным образом. Поэтому, предлагаю договориться с нами.

Сидор сердито посмотрел на Пашу. Навязанная ему откровенно сволочная роль была категорически неприятна. Выступать в роли этакого гонителя свободных, вольных, независимых и, что ни говори, а достаточно дружественных им ушкуйников, ему совершенно не улыбалось. К тому же на экономические интересы чужих ему государств, несущих потери от незаконного фальшивомонетного промыла, ему было откровенно плевать. Его это не касалось, и точка.

— Ну что ж, — невозмутимо хмыкнул Паша, — излагай дальше.

Внешне всё такой же невозмутимый, он снова потянулся за чайником с заваркой. Похоже, ему очень понравилась любимая Машина брусничная заварка.

— Ну, и как в таких случаях положено, начну по порядку, — тяжело вздохнул Сидор.

Чего можно было ждать от ушкуйников, пока было непонятно. Но хоть за железки свои они не хватались и то хорошо.

— Или вы хотите, что-то своё сказать? — поинтересовался Сидор, заметив переглянувшихся между собой ушкуйников. — Нет? Тогда, поехали.

— Раз факт фальшивомонетного промысла установлен и вы его больше не отрицаете, переходим в практическую плоскость и зададимся извечным вопросом 'Что делать?'.

— Обязательная программа, — хмуро буркнул он. —

— Вы прекращаете заниматься чеканкой фальшивых денег.

— По крайней мере здесь, в городе, — с мрачной усмешкой тут же поспешил уточнить он.

— И уж тем более не будете заниматься распространением фальшивых монет. Здесь!

— За это наказывают. Сурово! И тех, кто чеканит, и тех, кто их покрывает. В данном случае под покрывающими имеются в виду городские власти города Старый Ключ.

Замолчав, он с любопытством посмотрел на слушающих его ушкуйников. Ответную реакцию на его слова можно было выразить одним словом — никакой.

— Ваши монеты, уже начали расползаться по всему краю. Только за один этот день Голова нашёл с городском казнохранилище три подобные монеты. И ему это крайне не понравилось. Вроде бы мелочь, но мелочь весьма характерная. Потому как отследить источник их появления, со временем и при большом желании труда не составит.

— А большое желание, как я понимаю, в таких случаях есть всегда.

— И как следствие, на город по вашей милости обрушатся торговые санкции. А поскольку все доходы города держатся на торговле, по которой и придётся основной удар, то за ваши головы никто не даст и ломаного гроша, или как это у них тут называется…, - Сидор несколько раз раздражённо пощёлкал пальцами, мучительно вспоминая вдруг вылетевшее из головы слово, — медяшки.

— Поэтому, вы должны сдать всё отчеканенное серебро приёмной комиссии. И постараться вспомнить с кем и когда вы расплачивались подобными монетами. Все фальшивые монеты вас примут, взвесят и переплавят обратно в слитки. С учётом и вот этих, — Сидор аккуратно пододвинул к нему поближе двенадцать побитых профессором серебрушек.

— Потом полученные слитки опять взвесят. И либо вы сдаёте всё это серебро в городскую казну, по твёрдым ценам Устьинского рынка драгметаллов на серебро в слитках, естественно за вычетом понесённых городом расходов на плавку серебра, — усмехнулся он, заметив понимающие взгляды, которыми обменялись ушкуйники. — Либо после переплавки оставляете его себе.

— Это, так сказать, обязательная часть, — ехидно уточнил он. — А вот дальше уже по выбору. Дальше уже идут варианты, или часть — произвольная

— Либо вы соглашаетесь на наш вариант с лошадьми и имеете дело с нами, либо…, - Сидор ехидно ухмыльнулся, — имеете дело с городскими властями напрямую. Так сказать без нашего посредничества.

— Поскольку ты Паша мужик умный и местных денег не чеканил, то у тебя реально есть выбор. Иметь дело с нами или с городскими властями.

— Мы, как обнаружившие тебя и донёсшие на тебя городским властям, оказавшие, так сказать, неоценимую услугу городу, имеем право на половину всего твоего имущества.

— Ну а поскольку ты нам нужен, то мы готовы отказаться от этого сомнительного права и предложить тебе такой вариант.

— Мы не будем претендовать на свою половинную долю, в обмен на то, что ты выполнишь для нас одну небольшую, но прибыльную и для вас работёнку.

— Паша, — чуть наклонившись вперёд, вкрадчиво начал излагать свой интерес Сидор, — а давай смотаемся к амазонкам за лошадьми? Летом. Сразу, как начнётся навигация. Тут совсем рядом, вниз по реке.

— Есть там на реке Большой Стрый такой небольшой городок, Мерзкий Стрый называемый. И если бывали в тех краях, его наверняка знаете. Довольно известный лошадиной торговлей городок, — пояснил Сидор. — Там оптовая ярмарка лошадей. И там можно купить лошадей. Много и дёшево!

— Итак, — достал кусок бересты и уголёк Сидор, — считаем. Сезон у нас с мая по ноябрь, будем считать семь месяцев. Выкидываем по половине месяца на начало и конец, мало ли что, остаётся двадцать четыре недели. Время в пути туда и обратно — две, три недели.

— Оттуда сюда берём ходу три недели, на случай всяких неурядиц.

— Итого, двадцать четыре недели судоходного периода, делим на три, получаем восемь рейсов.

— Одна лодья такого типа, что у вас, с учётом дальности пути, примет двадцать лошадей. Итого одним рейсом перевозим сорок лошадей. Восемь рейсов. Итого, за сезон получаем триста двадцать лошадей. Ваших, так уж и быть, пусть будет треть. Сто штук.

— Продадите здесь по полтиннику, получите пять тысяч золотых, — вывел он цифру на бересте. — Неплохо, для одного сезона.

Несколько долгих минут Паша внимательно смотрел на Сидора, изредка медленно переводя взгляд на профессора. Помолчав, и видимо придя к какому-то решению он тихо проговорил:

— Пошёл нахрен, дружок, — ласково улыбнулся им обоим Паша. — С амазонками связываться я не буду.

— Жизнь моя мне ещё дорога. Хотя бы как память. И хочется жить мне долго, счастливо и желательно со всеми своими целыми, не повреждёнными частями столь любимого и столь привычного мне собственного тела.

— Кое неизбежно пострадает если я приму предложение от двух таких хорошо известных в очень узких кругах раздолбаев, как ты Вехтор и твой слишком много знающий и чересчур умный профессор.

Паша ещё раз широко и ласково улыбнулся, глядя ледяными глазами на обоих сидящих напротив собеседников.

— Мы согласны даже временно передать под твоё начало те торговые лодьи, что сейчас строятся в заливе возле Корнеевского полигона и Речной крепости. Четыре штуки, — пропустил мимо ушей его слова Сидор.

— Наберёшь экипаж, будет у тебя банда не в полсотни душ, а в полторы, две. Сразу на реке себя спокойнее почувствуешь.

— С нашими четырьмя лодьями одним рейсом перевозим уже сто двадцать лошадей. Те же восемь рейсов. Итого, за сезон получаем уже девятьсот шестьдесят лошадей. Ваших уже триста штук.

— Триста двадцать, — неожиданно прорезался голос у Толяна.

— Хорошо, — удивлённо посмотрел в его сторону Сидор. Было полное впечатление что вдруг заговорил платяной шкаф, настолько с его стороны Сидор не ожидал никаких слов. — Пусть будет точно — триста двадцать голов.

— Продадите здесь по полтиннику, получите шестнадцать тысяч золотых, — вывел он цифру на бересте. Ещё лучше для одного сезона, — Сидор недовольно поморщился. Похоже, озвученная сумма только что дошла до его сознания и словно жаба его душила. — Очень неплохо, — снова поморщился он.

— Таким образом, вы остаётесь при своих, при том, что у вас сейчас есть, плюс, зарабатываете за сезон ещё шестнадцать тысяч. И вы и мы в шоколаде. Всем хорошо.

— Дословно повторяю ответ, — снова ласково улыбнулся Паша. — Пошёл нахрен, дружок. Жизнь моя мне ещё дорога.

Видно было что ситуация начала его развлекать и он немного расслабился, более свободно откинувшись на спинку стула.

— Вариант два! — невозмутимо продолжил Сидор. Казалось, ответ Паши ничуть его не затронул.

— Если вы не согласны на наше предложение, то мы умываем руки и дальше все вопросы по серебру и фальшивомонетному промыслу вы решаете напрямую с городскими властями.

— От своей половинной доли мы, как я и говорил, и в этом случае отказываемся. Нам чужого не надо.

— Поэтому все права на половинную долю переходят напрямую к городу. То есть ты сразу теряешь половину своего имущества: половину наличного серебра, один ушкуй и половину рудника.

— Если правда, у тебя ещё чего нет, — остро глянул он на невозмутимого Пашу.

— В этом случае, как ты видишь, последствия для вас будут совершенно иными чем в первом варианте.

— Могу предположить, — усмехнулся он. — Вам будет выплачена компенсация за изъятое серебро, в более менее приличном размере Но, в этом случае больше подходит термин менее, чем более, как вы понимаете.

— Как говорится — на многое можете не рассчитывать. Народ здесь прижимистый и много не даст. Серебро же в любом случае придётся всё сдать. Никому проблемы из-за вас не нужны, — ещё раз повторил Сидор.

— Возможен, кстати, и вариант прямой конфискации.

— И для города такой вариант, я думаю, предпочтительней.

— Поэтому, вам лучше всё же договориться с нами. Точнее, работать с нами, — улыбнулся Сидор. — Попробуете напрямую иметь дело с городскими властями — будет только хуже.

— Всё же мы попробуем, — одними губами улыбнулся Паша.

Холодные, льдистые его глаза чуть прищурясь смотрели на Сидора. Сидор чувствовал сильнейшее раздражение, буквально ледяной волной накатывающее на него со стороны сидящей напротив троицы.

— 'Не получилось, — с сожалением понял он. — Как раз тот вариант, когда выбирают не то что выгодно, а к чему сердце лежит. А лежит оно к одному единственному желанию — бошки нам с профессором оторвать.

— Жаль! Не склалось'.

— Ну понятно, регистрировать своё месторождение вы не будете, — мрачно буркнул он.

— Правильно понимаешь, — холодно усмехнулся атаман. — Чем меньше людей о том знает, тем оно как-то верней.

— И пока сил для защиты у нас недостаточно, то лучше и о месте добычи помолчать.

— Адресок: 'На деревню дедушке', в данном случае как-то надёжнее срабатывает.

— Всё ясно, — устало проговорил Сидор. Он уже окончательно понял что договориться не получилось, поэтому смысла в дальнейшем разговоре больше не видел. Надо было закруглять разговор.

— Значит, будем считать — не договорились.

— Значит так, — согласно кивнул атаман.

Словно они только и ждали этих слов, вся троица вдруг резко поднялась и даже не кивнув на прощанье решительно вышла вон.

Поздний визит. *

Казалось бы в отношениях с Пашей всё было ясно и понятно. Попытка договориться о совместной работе провалилась с треском, а всё отчеканенное серебро он сам добровольно сдал в казну города, где его тут же переплавили на слитки и оно сгинуло в закромах города. А заодно с этим у Паши отобрали и те пол тонны серебра в собственных слитках, что оказывается, были у него припасены на особый случай. Ну а то что серебро это не имело к его руднику никакого отношения, будучи Пашиной долей в пиратской добыче, в данном случае значения уже не имело.

Пашу, воспользовавшись моментом, городские власти банальным образом нагло ограбили, буквально обчистив с ног до головы.

Причём о реальных объёмах серебра нигде не разглашалось. Даже Сидор с профессором, даром что стояли у истоков этого дела, не имели о том ни малейшего представления.

В общем, как Сидор Пашу и предупреждал, близкое знакомство с городскими властями ничем хорошим для него не кончилось. Так что, судя по тем слухам, что до них долетали, конечно в интерпретации Маши, получившей после начала работ в банке 'Жемчужный' самый прямой доступ к верхушкам городского общества, Паша явно должен был практически сразу пожалеть что отказался от их предложения.

И видимо городские власти были достаточно убедительны, раз Паша особо и не сопротивлялся, когда они надавили на атамана, фактически вынудив его сдать всё имеющееся у него серебро в городскую казну.

Правда, следует честно признать, его всё же особо не обидели. По смутным слухам, мутной волной прокатившимся по городу, предложенная властями цена вполне устроила бы любого владельца серебряной шахты.

Да и та мифическая половинная доля его имущества, конфискацией которой Сидор пытался запугать атамана, так городскими властями и не была с него стребована.

Видимо и сами власти, когда прошёл первый угар связанный с поимкой фальшивомонетчика, решили всё же не ссориться с атаманом, а договориться по-хорошему. Тем более что лично против них Паша как бы ничего и не сделал.

Впрочем, во все эти тонкости отношений атамана ушкуйников с городскими властями ни Сидор, ни профессор уже не лезли. Хватило и одного раза в самом начале, когда на попытку поинтересоваться как идут дела, им, фигурально выражаясь, указали на дверь.

Если кто в этом деле и пострадал, то реально Сидор. В мутных слухах, активно последние дни циркулировавших по городу, почему-то именно он везде фигурировал как главный виновник того, что независимого вольного атамана Пашу Ушкуйника, прижали городские власти. И он не раз уже идя по городу, спиной чувствовал хмурые, недоброжелательные взгляды, бросаемые ему в след.

Поэтому факт визита к ним атамана, сам по себе был довольно странен. А то что он к тому же произошёл поздней ночью — особенно вызывал нешуточные подозрения.

И когда в запертую уже на ночь входную дверь забухали чем-то тяжёлым, Сидор никак не ожидал увидеть в столь поздний час стоящего за дверью атамана.

— О! — Сидор, с флегматичным видом облокотясь правым локтём на дверной косяк и подперев голову рукой, с любопытством рассматривал стоящего за дверью ушкуйника. Пускать домой столь позднего гостя он не хотел.

— Ты явно не поклонник Вини Пуха, — недовольно буркнул он. — Слова песни: 'Кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро', к тебе явно не относятся.

— Чего в дверях застрял, — осклабился атаман.

Паша не сделал ни малейшей попытки протиснуться мимо него, терпеливо ожидая когда Сидор сам посторонится.

— Ну проходи, полуночник, — угрюмо пробурчал Сидор, отстраняясь с прохода.

— Тапки бери, — недовольно проворчал он, глядя как атаман, не снимая сапог, лишь оббив их от снега, проходит в комнату. — Когда же я вас иродов научу переобуваться, — безнадёжно вздохнул он.

— А ты Сидор никак токсикоман? — вскользь глянул на него атаман. — Ну, раз ты такой любитель портяночных ароматов, в другой раз точно сыму, — усмехнулся он.

— Самовар ставь, — принялся он тут же нагло распоряжаться, устраиваясь за столом и доставая из кармана широких штанин пол-литровый пузырёк с чем-то прозрачным. Из другого кармана тут же появился небольшой свёрток, откуда мгновенно одуряюще вкусно запахло чем-то копчёным.

— Это, конечно, не профессорская хреновуха и не ваша копчёная рыбка, — улыбнулся он, — но тоже ничего. Баба Саша с Торгового конца зелье сие гонит. Крепкая, зараза!

— Наверное, мухоморов добавляет, — усмехнулся атаман, заметив как брезгливо поморщился Сидор при одном только взгляде на бутылку.

— Ну, — ухмыльнулся Паша, тем временем оглядываясь по сторонам. — Профессор к нам присоединится? — развернулся он в сторону Сидора. Глаза его уже без единой капли юмора внимательно смотрели на него. — Разговор есть.

— Да уж, куда он денется, — буркнул Сидор, слыша как в комнате профессора заскрипела кровать. — Сейчас встанет и выдаст тебе, чтоб не ходил в гости заполночь. А я уж потом добавлю, коли он что позабудет.

— Чего, утром не мог прийти? — недовольно проворчал он, доставая из шкафчика на стене стопки, каравай белого хлеба и несколько крупных кругов свиной колбасы, которые держал там как раз на подобный случай.

— Если у тебя тайная миссия и ты думаешь, что тебя не заметили соседи, то ты ошибаешься. Здесь кумушки всё замечают.

— Да и Бог с ними, с соседями, — усмехнулся атаман. — Пока ребята мои в кабаке водку пьянствуют, празднуя первый реальный доход с серебра, мне бы с тобой и с профессором с глазу на глаз надо было бы переговорить, без моих товарищей. А кумушек, я уж как-нибудь переживу.

— Всё так серьёзно? — сонный, скрипучий голос профессора, раздавшийся из двери профессорской спальни, развернул атамана на сто восемьдесят градусов.

Несколько долгих секунд задумчиво поглядев на сонного профессора, атаман с долей ехидства в голосе заметил:

— А хотите я расскажу вам сказку? Про то, как некая банда серебро добывала?

— Не любопытно, но рассказывай, — равнодушно зевнул Сидор.

Было уже поздно, хотелось спать, да и тема эта его особенно не интересовала.

Профессор, пожав руку атаману, прошёл мимо него на своё любимое место с противоположной стороны стола. Запахнув на голой груди толстый, шерстяной халат, он зевнул и внимательно уставился на Пашу.

— Говори, — тихо проговорил он. — Раз пришёл так поздно и один, значит причина на то есть.

— Для начала, решил я вас сильно огорчить, — начал атаман. — Судя по моим сугубо субъективным ощущениям, лошадей вы не получите. По крайней мере столько, сколько вы там при нашей прошлой встрече насчитали. Если что и получится, то в лучшем случае два, три рейса. И всё! Причём два скорее, чем три, — невесело ухмыльнулся он. — Больше амазонки не позволят.

И дальше атаман рассказал им что произошло с ним прошлым летом. И про три свои попытки добраться до серебряного месторождения, и про две полностью погибшие первые группы, и про потерянные в стычках с амазонками двух ушкуях. И про упорные, неоднократные попытки амазонок перехватить его на обратной дороге, окончательно решив с ним вопрос.

— Я потому и зимовать в вашем городе остался, что осенью ходу вниз по реке мне не было, а не потому что это якобы близко к шахте.

— Да и как этой весной будет, я тоже не знаю. Так что ваш расчёт на меня больше похож на мыльный пузырь, чем на серьёзное предложение.

— Кстати, шахты как таковой у меня нет. Серебро добывали открытым способом, в россыпях.

— Но! — поднял он вверх указательный палец. — Больше так не получится, слишком заметные следы остаются. Да и выбрали мы прошлым летом практически всё что можно было легко собрать с поверхности. Дальше только добыча шахтным способом.

— И? — нетерпеливо поторопил его Сидор. — К чему ты нам это всё рассказываешь?

— Это всё, конечно, жутко интересно, но только для тебя, не для нас. Чего тебе от нас надо?

— Как вы уже, наверное, поняли, я предлагаю нам скооперироваться.

У Сидора как-то нехорошо заныло под ложечкой. Он с самого начала понял зачем Пашка пришёл, да ещё столь поздно ночью, и с того самого момента всячески тянул время, оттягивая неизбежное принятие решения. Категорически ему не хотелось связываться ещё и с серебром.

Очень уж хорошо он запомнил вспыхнувшие жадностью глаза Головы, когда профессор выложил перед ним фальшивые Пашины серебрушки и объяснил в чём тут дело.

Так и тянуло ответить атаману его же словами: 'А не пошёл бы ты нахрен, дружок!'

Ввязываться в историю с Пашиным рудником и особенно после того как власти положили на него свой глаз, не было ни малейшего желания. И судя по кислому виду профессора, тот также явно не горел энтузиазмом.

— И как ты это себе всё представляешь? — мрачно буркнул Сидор.

Отказывать сразу не стоило, ведь человек всё же пришёл к ним, хотя и непонятно было какого рожна. Ведь что там ни говори, а неприятности у атамана начались с их подачи, и выслушивать сейчас от атамана подобное предложение было… как-то странно. Да и навевало нехорошие подозрения в его неискренности.

Что ни говори, а Сидор, в силу своего сволочного характера и беде появится такая возможность, сам бы попытался хоть немного отыграться на тех, кто доставил ему такие неприятности. И он не видел причин по которым Паша не мог бы пожелать точно того же самого.

Тем не менее, выслушать его всё же следовало, хотя бы из вежливости. Да и всё равно, раз уж он их уже разбудил, так почему бы и не послушать.

Лёгкая тень недовольства мимолётно проскочила по лицу атамана. Он явно не рассчитывал на столь холодный, равнодушный приём.

— Я подумал над вашим предложением и решил внести в него кое-какие свои коррективы.

— Будем исходить из того, что к началу навигации ваши четыре лодьи будут на ходу. Я был у вас на стройке, смотрел. И то что я там увидел меня вполне удовлетворило. Если ничего экстренного не случится, к началу сезона лодьи будут готовы.

— Видать, чем-то вы очень понравились Голове, раз он пригнал вам в помощь ещё пару бригад плотников. Видать, решил отблагодарить, — атаман понимающе улыбнулся,

Едва скрытая насмешка в голосе, тут же вызвала еле сдержанный взрыв сильнейшего раздражения у Сидора. Хоть они с самого начала и не претендовали на чужое серебро, но напоминать им о том, что их фактически бортанули, атаману всё же не следовало.

— Ладно, — примирительно поднял обе руки вверх атаман. — Не будем касаться того, что меня не касается, скажу зачем пришёл.

— Излагаю.

— Берём ваши четыре лодьи, моих два ушкуя и делаем так.

— Вы, именно вы, — подчеркнул атаман. — Это крайне важно чтоб были именно вы. Поскольку практически все уже знают что это именно вы меня замели, поэтому все будут думать что мы на ножах и никто не свяжет вас с моим серебром.

— 'А вот на этом надо было бы остановиться поподробнее, — подумал Сидор. Итак не слишком весёлое настроение ещё больше испортилось. — Желательно бы знать от кого по городу поползли подобные слухи'.

— Вы закупаете в городе продовольствие и снаряжение на пять десятков человек из расчёта их работы в изолированном ото всех месте, в шахте, сроком не менее чем на полгода.

— Мы, этот запас продовольствия грузим на все шесть лодий, или на часть, это уж зависит от объёма, и делаем несколько тайных схронов среди озёр и в болотах верховий Лонгары. Там есть такие потаённые места, что днём с огнём и атомный авианосец не найдёшь, не то что пару, другую тонн какой-то амуниции.

— Потом все вместе, всеми шестью лодьями спускаемся в низовья реки, на лошадиное торжище и покупаем первую партию лошадей.

— Только я бы вам для покупки лошадей предложил совсем другое место, получше того Мерзкого Стрыя, который вы упоминали, — Паша внимательно наблюдал за реакцией Сидора с профессором.

— От Мерзкого Стрыя сюда мы, кстати, укладываемся за две недели в оба конца, а не за три, как у вас, — усмехнулся он. — Но в данном случае, это не суть важно.

— Важно, что есть более удобное место для покупки лошадей.

— Местное ляшское княжество — панство Рокош, — подождав их реакции и видя их пристальное внимание, без малейшей запинки продолжил он.

Его думы ни на миг не отразились на его челе. Лишь в глазах проскочило, что-то такое… хищное.

— Данное панство северо-восточным краем примыкает к землям амазонок. И там, на северной границе, есть совсем небольшое панство с торговым селом Конски Торг.

— Но, опять же, не это главное. Главное, что там тоже есть ярмарка лошадей, не считая всякой другой живности. И работает она весьма активно и что для нас самое главное — ежедневно и с середины мая по ноябрь месяц.

— Место довольно бойкое и самое близкое к землям амазонок. Соответственно, там и самые низкие в бассейне Лонгары цены на лошадей. Там, а не в вашем Мерзком Стрые, — усмехнулся атаман. — Там за один золотой можно и пару не особо породистых лошадей прикупить.

— И ещё, что также немаловажно, русло реки в этом месте имеет колоссальное количество проток, островов, заводей, зарослей камышей и всякого такого прочего.

— Затеряться там, как нечего делать. Месяцами будешь искать и не найдёшь места откуда, кто, куда и как забирает лошадей.

— Тихое, уютное местечко, — хищно оскалясь, Паша с вызовом смотрел на Сидора с профессором.

— По-моему, в этом месте взять лошадей оно вернее как-то будет, чем в каком-то Мерзком Стрые, где от одного названия уже коробит. Да и добраться оттуда сюда гораздо легче.

— И затеряться там среди покупателей можно легко. Пока амазонки разберутся что кто-то один много лошадей покупает, можем поначалу и проскочить.

— Оттуда сюда ровно десять дней. С учётом погрузки и выгрузки, — уточнил Паша. — Надо только, чтобы на месте был кто-нибудь, кто будет закупать и готовить лошадей. Чтобы всё на месте было готово и ждало. И лошади, и фураж, и любое потребное снаряжение. Тогда можно свободно за десять дней обернуться туда и обратно.

— А, с учётом столь быстрого перевоза можно взять и двадцать пять лошадей одним рейсом, а не двадцать. Тогда одна ездка принесёт сто пятьдесят лошадей, а не сто двадцать. Прямая выгода.

— Далее…

Паша, чувствуя возросшее внимание собеседников, с удовольствием откинулся на спинку стула. Похоже, он решил что привлёк достаточное внимание собеседников, поэтому дальше уже говорил много спокойнее, без первоначального напряжения.

— Привозим всех сто пятьдесят лошадей в город первой ходкой.

— Важно! — Паша поднял вверх правый указательный палец. — Разгружаем не в городском речном порту, а в вашей Речной крепости, там где Корнеевский учебный полигон, подальше от города. Отсекаем любые контакты команды с местными жителями.

— На берег команда не сходит. И никаких контактов с местными не допускается, дабы избежать утечки любой информации о местах расположения схронов и где мы вообще были. Даже чтоб примерно места эти нигде не фигурировали.

— Почему это важно, — помолчал он. — Есть у меня подозрение, что кто-то меня прошлым летом сдал. Кто-то из своих. Уж больно подозрительно погибли две первые группы.

— Кто — не знаю. Но очень хочу узнать, — явственно скрипнул он зубами.

— Важно! — опять поднял он вверх правый указательный палец. — К началу навигации вы должны расчистить русло реки туда, чтобы лодья прошла. Да и спустить по руслу ваши четыре лодьи так будет проще, чем волоком, на катках по болотам, фактически чуть ли не до самого города. Как вы сейчас наверняка планируете, — усмехнулся он.

— 'Ого! — хмыкнул про себя Сидор. — Вот счас всё бросим и побежим разгребать старый залом на реке, которому уже лет тридцать, а то и все пятьдесят. Делать нам больше нечего'.

— 'Уж не хочет ли Паша отыграться на нас за свой провал с чеканкой монет? Очень уж на то похоже'.

Всё что сейчас Сидор слышал, по первому впечатлению походило на откровенную подставу с Пашиной стороны.

— Там, в вашей Речной крепости, подальше от чужих глаз, разгружаемся и отправляемся за второй партией.

— А вот уже её мы привозим не в город, а туда, где у нас схроны с продовольствием. Прячем в протоках мои ушкуи и я, со всеми своими пятьюдесятью людьми и навьюченными продовольствием лошадьми двигаю в горы.

— Осенью мы возвращаемся с серебром. Вам — согласованная доля.

— Ваши же четыре ваши лодьи сразу после разгрузки могут уже спокойно отдыхать, их функция выполнена. Даже если их амазонки на обратной дороге и спалят — не страшно.

— А потери кораблей компенсируем из общей добычи.

— А люди? — тихо поинтересовался Сидор.

— А людям надо просто спокойно сдаться в плен, — усмехнулся атаман, — чтоб не доводить дело до смертоубийства. Их мы потом у амазонок выкупим. Дело это не новое и ничего страшного для попавших в плен к амазонкам нет.

— Ну, поработают с пол годика на полях у них, не расклеятся, — усмехнулся атаман.

— Да и о том, что кто-то из них может проболтаться о месте высадки — не страшно. Там уже давно никого не будет.

У Сидора перед глазами явственно встало видение длинной вереницы виселиц с повешенными на них пленными мужиками, которые он не раз наблюдал во время своего прошлогоднего путешествия по Амазонии. И если до этого он ещё готов был выслушать предложение атамана и возможно согласиться на него, дабы там будет что-нибудь интересное, то после подобной нарисованной им перспективы, желание соглашаться решительно пропало.

— Я думаю, такое предложение нас ни коим образом не устроит, — прокашлявшись, хриплым голосом отказался он. — Хотя бы по той простой причине, что ты атаман известный, тебе стоит только бросить клич, как к тебе тут же народ сбежится. А после того как по городу прошёл слух о том, что у тебя есть серебряный рудник, так у тебя от жаждущих влиться в твою банду вообще отбою не будет.

— Мы — нет. Мы, потерять разом сто человек позволить себе не можем, даже если они как бы будут под твоим началом. Такой расклад нас не устраивает.

— За всю зиму мы себе на работу с трудом только шестнадцать человек нанять смогли, не считая пары, тройки дружинников. Да и то большей частью вымогательством и простым выкупом контрактов корнеевских курсантов у Совета.

— Так что, если нанятые нами люди в первый же сезон попадут к амазонкам в плен — нас тут с дерьмом съедят. И тот же самый Голова будет с удовольствием за этим наблюдать, только демонстративно сожалеючи покачивая головой, презрительно сплёвывая сквозь зубы и с нотками сожаления в голосе приговаривая.

— 'Ай, яй, яй! Ну как же вы так. Ой, ёй, ёй, ну что же это вы'.

— Так что, хотя бы даже по одному этому, твой вариант нам не подходит.

После этих слов, в комнате надолго установилось задумчивое молчание. Все выжидательно смотрели друг на друга.

— Ну, — первым не выдержал Паша. — Будем и дальше в молчанку играть или всё же скажешь? По морде лица вижу что у тебя явно есть что сказать.

— Не будем лукавить, и ты, наверное, будешь смеяться, — Сидор задумчиво смотрел на атамана, — но после нашей первой встречи, даже несмотря на ваш отказ, я думал как бы можно было незаметно и безопасно организовать добычу серебряной руды на твоём месторождении. И скажу тебе, что особо не напрягаясь, минимальными силами за тёплый сезон с мая по октябрь можно добыть до полутоны серебра. И без тех запланированных потерь людей, что присутствуют в твоих расчётах.

— А поподробнее? — внимательно глянул ему в глаза атаман. Напоминание о потерях людей ему совершенно не понравилось.

— Прошлым летом такой объём мы набрали за пару месяцев и меньшим числом людей, чем я сейчас предлагаю. Хотя понятно, что теперь такой лёгкости не будет. Шахта — это безусловно другой объём добычи. И организация работ совершенно другая.

— Так что, я готов тебя выслушать — излагай.

— Для начала, мы с профессором хотели бы слышать твоё предложение нам по руднику, — усмехнулся Сидор. — Пока что от тебя ничего кроме жалоб на горькую судьбинушку и общих рассуждений мы не слышали. Ты как-то так ненавязчиво в своём предложении пропустил этот момент.

— Это зависит от доли вашего участия, — сразу подобравшись, осторожно начал атаман. — Но в любом случае я не планировал отдать вам более десятины.

Молча переглянувшись между собой, Сидор с профессором обменялись молчаливыми кивками.

— Ну что ж, — тихо проговорил профессор. — Не Бог весть что, но лучше чем ничего. Хотя…, - профессор оценивающе посмотрел на Пашу. — Должен тебе сказать, что без нас у тебя шансов вообще нет. Никаких!

— Так что, в половинной доле это будет справедливее. Без нас тебе ни питание, ни амуницию не закупить, слишком уж к тебе сейчас пристальное внимание. К нам — нет. Следят за каждым твоим шагом. Не за нашим.

— Видать ты потому с нами так демонстративно и поссорился, чтоб никто не подумал что мы можем быть с тобой в сговоре.

Профессор с понимающей усмешкой смотрел на атамана.

— Боюсь, что с такими вашими требованиями меня мои ребята не поймут, — осторожно начал атаман. — Треть — самое большее на что вы можете рассчитывать.

— Мог бы сразу с этого и начать, — недовольно проворчал Сидор. И так ясно что половину с тебя не возьмёшь, а менее чем за треть мы работать не будем.

— Кстати, — сделал он невинный вид. — А Голова с остальными сколько с тебя хотели поиметь?

Поморщившись, Паша отвернулся в сторону и целую минуту молча смотрел в угол. Видно было что ему было неприятно понимание Сидора с профессором, что они далеко не первые в списке будущих совладельцев и компаньонов.

— Две трети, — нехотя выдавил он под внимательными взглядами Сидора с профессором. — И то только после длительного торга. А так сразу десять процентов в зубы и свободен. А дальше мы сами, сами, сами.

— И, как вы понимаете, как только я им дам привязку по месту, мне с моими ребятами рудника того больше не видать. Ни рудника, ни тех десяти процентов.

— И ты решил обратиться к нам, — понимающе покивал головой профессор. — Объясни почему?

— Вы в городе слабее всех, — усмехнулся атаман. — Новички в этих краях, вроде нас. Ни с кем из местных не связаны. Никаких ни родственных, ни дружеских связей у вас здесь нет. Одиночки. С вами легче всего договориться на приемлемых для нас условиях. Мы вам нужны, да и вы для нас лишними не будете.

— У вас есть…, - Паша покрутил у виска растопыренными пальцами правой руки, — некая неординарность мышления.

— Ведь ни одна зараза даже не заподозрила о фальшивом серебре. Вы же враз меня вычислили, всего лишь по двенадцати монетам. Так что, с вами стоит дело иметь.

— И вы не жадные. Вы даже на треть от добычи согласны, когда местные кланы сам разговор начинают с двух третей и дальше только увеличивают свой процент.

— Паш, — поморщился Сидор, — Если ты думаешь нас подгрести под себя, забудь. Мы сами по себе, ты сам по себе. Скажи уж честно, что ты думаешь.

— Ладно, — усмехнулся атаман. — Скажу честно что я думаю.

— Думаю я что вы здесь в городе кое-кого серьёзно подмазали. Очень серьёзно, раз вам доверили подобный разговор со мной. И я даже знаю кого именно вы подмазали.

— Ведуна, больше некого. Ни Голову, ни ещё кого-либо из местной Старшины подмазать вы не смогли б даже в принципе. Потому что им это не нужно. А вот стороннего тут, Ведуна — чужого человека в этом городе, но обладающего вполне реальной властью, вполне.

— Который, похоже, и сам решил сделать на вас ставку.

— 'Раз это понял Паша, значит, понимают и другие, — раздражённо подумал Сидор. — А сие не есть хорошо'.

— Рад, что ты понимаешь, что у нас есть кое-где лапа, — раздражённо хмыкнул Сидор. Скрывать этот факт перед Пашей, похоже было безсмысленно. — Ведун это или нет, по крайней мере от нас ты этого не услышишь. Посему и тему эту закрываем.

— Но и сил, чтобы вести с тобой дела на равных, у нас нет. Нас пять, вас — пятьдесят.

— Не веришь, — задумчиво проговорил Паша, оценивающе окинув Сидора хмурым взглядом.

— Не верю, — согласно кивнул головой Сидор. — И ещё больше не верю после твоего предложения. Недоверчивый, видишь ли я.

— Но скооперироваться то по отдельному, конкретному вопросу мы можем? — вопросительно изогнул бровь атаман.

— Можем, — поморщился Сидор. — Но только на наших условиях.

— Излагай, — согласно кивнул атаман. — Если что дельное, послушать не помешает.

Тяжело вздохнув и тоскливо посмотрев на невозмутимого профессора, выжидающе глядящего на него, Сидор начал:

— Первое. Как ни шифруйся, а про рудник рано или поздно станет известно всем. И тогда ни за твою, ни за наши головы, если мы с тобой свяжемся, я лично не дам и кусочка той серебряной руды, что будет там добываться.

— Согласен?

— Согласен, — атаман медленно, согласно кивнул головой.

— Тогда, вариант один единственный — постараться побыстрей выбрать всё месторождение. Разом, за один сезон. Уж один то сезон тайну сохранить можно, а потом это уже будет не актуально. Серебра то уж нет, — Сидор довольно усмехнулся, разведя широко руками в стороны.

— Всё добытое серебро вывозим одним караваном…

— Есть шахты которые разрабатываются веками, — негромко перебил его профессор.

— Это как раз тот случай, — тихо отозвался Паша, внимательно покосившись на профессора. — По прогнозным расчётам, балансовые запасы месторождения составляют четырнадцать тысяч восемьсот десять тонн серебра. Плюс около тридцати четырёх тонн золота.

— Откуда такая точность? — холодно взглянул на него профессор. Столь детальное знание характеристик месторождения всерьёз настораживало.

— Геолог у нас был свой, пока ящеры не съели, — нехотя уточнил Паша. — Хороший был мужик, знающий. Из наших, из питерских, из землян. Он-то всё детально разведал и рассчитал. И балансовые запасы месторождения, и содержание серебра, и золота в руде, и возможные способы добычи.

— Сразу скажу, месторождение богатое: серебра — 92 г/т, золота — 5,2 г/т.

— Да и недалеко оно отсюда. По прямой вёрст шестьсот, восемьсот, на северо-восточном склоне Большого Южного Камня.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — тихо проговорил Сидор. — Хочешь наверняка завлечь жирным куском? Так я тебе сразу скажу — не получится. Пока нет возможности защитить найденное — соваться туда не имеет ни малейшего смысла. Отберут! Или ящеры, или амазонки, или даже наши, местные.

— Правда, — хмыкнул он. — Если подумать…, и раз не выходит вывезти всё одним разом, то остаётся единственный способ. Способ тайной добычи. Так, как ты первоначально и предлагал.

— Почти…, - холодно усмехнулся он одними губами.

— Я ведь не шутил, когда говорил что думал над твоей проблемой, — криво улыбнулся Сидор. — И вот что я надумал.

— На сезон туда надо тайно отправить группу шахтёров. Сезон они кайлят руду в шахте, выплавляют серебро и по осени везут его обратно. Всё тихо, тайно, чтоб ни одна собака не узнала.

— Правда, тут сразу возникает вопрос а что с ним, с серебром то есть, делать потом, когда мы его привезём сюда, в город.

— Единственный выход я вижу в том, чтобы продавать его городу. Чтоб заинтересовать городские власти и чтоб они в случае чего прикрыли бы нас. Пусть чеканят свои разлюбезные деньги, раз уж им этого так хочется.

Сидор про себя ухмыльнулся. Сам того не заметив, он автоматически сказал 'нас'. Тем самым фактически признав что уже согласен на предложение атамана.

— Но к этому вопросу мы ещё вернёмся, — недовольно проворчал он. — Потом, попозже.

Паша бросил на него подозрительный взгляд, не понимая чего тот поморщился.

— Сейчас же решим вопрос с составом экспедиции.

— Придётся его немного переиграть, — холодно проговорил Сидор. — Ты даёшь двадцать человек, мы — десять. Всего будет тридцать человек.

— Количество я определяю из возможностей отправить один вьючный караван в сотню лошадей. Чтоб на одного человека приходилось по три вьючные лошади.

— Этого числа как раз хватит чтоб захватить с собой разом объём продуктов где-то на полгода. До конца сезона.

— А при таком раскладе и наша треть в доходах выглядит уже как равная доля, — насмешливо улыбнулся Сидор.

— Это ещё не всё, — взмахом руки резко остановил он вскинувшегося было атамана. — То, как ты задумал провернуть экспедицию на будущий рудник с лошадьми, купленными у амазонок — ничего не выйдет. И не потому что амазонки нам помешают, а потому что лошади амазонок элементарно непригодны для вьючного каравана в горах.

— На твой рудник в верховьях Лонгары можно попасть не только по реке, но и двигаясь по предгорной террасе вдоль северного склона Большого Камня. К слову сказать, там самые пустынные места. Даже местные охотники, когда мы по этой территории зимой наводили справки, что у них здесь и как, говорили, что пустыннее тех мест здесь нет ничего. Там даже кланов подгорных ящеров-людоедов практически нет. Так, встречаются отдельные особи и всё.

— Вот этим и надо воспользоваться.

— Даже в пустынных местах за караваном могут проследить, — тихо проговорил Паша.

— Потому и надо провернуть дельце в тайне, — бросил на него внимательный взгляд Сидор. — Не афишируя что мы вместе. Тишком. А заодно и заранее побеспокоиться о том, как будут рубиться хвосты.

— Тот десяток егерей, что у нас сейчас сидит на Ягодном Острове и который я предлагаю занять для работ на руднике, как раз на такие штучки Корнеем и натаскивался. Так что он там будет на своём месте.

— Правда, мы их планировали использовать в других местах и для других целей, но раз уж пошёл такой разговор, можно и туда перенацелить.

— И ещё я последнее время постоянно закупаю небольшие партии небольших горских лошадей для наших разных нужд. Эти маленькие, мохноногие животинки малопригодны для работ на заводах, но просто идеально подходят для вьючного каравана, который нам надо организовать на рудник.

— И если я закуплю ещё одну, лишнюю сотню этих мохноногих, никто на это особого внимания не обратит. Я и так это постоянно делаю, а они так же постоянно дохнут. Так что сотня туда, сотня сюда — внимания не привлечёт.

— А вот когда у нас в городе появятся те лошади, которые мы закупим в Мерзком Стрые, внимание к ним будет особое. И пропажу любой из них заметят сразу.

— Пусть их будет всего с двух ездок триста штук, но даже исчезновение одной единственной не пройдёт безследно.

— Пропажу же с наших стекольного и железодельного заводов какой-то сотни ни на что толком непригодных лошадей, никто и не заметит. А если заметят, то значения этому не придадут, поскольку местные их совершенно недооценивают.

— А чтобы перевезти пять с половиной тонн груза продуктов питания на полгода работы тридцати человек в шахте и потребного снаряжения, нам как раз и надо всего лишь сто таких лошадушек.

— Причём, ещё раз подчёркиваю, — усмехнулся Сидор. — Для вьючного каравана нам необходимы именно эти — мелкие мохноногие, горные лошадки, способные к перевозу во вьюках всего лишь по пятьдесят — шестьдесят кило. Большая равнинная лошадь в горах не пройдёт. Хоть и берёт во вьюках много больше, — с сожалением констатировал Сидор.

— Ей там элементарно не выжить — жрать нечего, — Сидор наклонился вперёд, к самому лицу Паши. — А мохноножка и на подножном корме протянет там, где большая равнинная кобыла протянет ноги, — усмехнулся он. — Да и ковать её не надо, привлекая излишнее внимание.

— В отличие, кстати, от лошадей амазонок.

Чуть прищурив глаза, атаман оценивающе глядел на Сидора:

— Кажется, я был прав, когда решил обратиться к вам, — кольнув он его холодным взглядом льдистых глаз. — Про вьючный караван по террасе вдоль гор мне ни одна зараза здесь в городе даже не заикнулась. Похоже про то, что там вообще есть какая-то подгорная терраса, никто кроме вас и не знает. Хоть вы здесь и новички.

— Все как-то привыкли дело с рекой иметь. В неё упёрлись и ничего вокруг не видят.

— Тогда…, - задумчиво протянул он. — Схроны на болотах в верховьях Лонгары можно и не закладывать.

— Уже экономия, — усмехнулся довольно Сидор.

— Не факт, — тихо возразил профессор. — Если в пределах нескольких дней пешей доступности у шахтёров будет доступ к резерву продуктов питания, хуже от этого никому не будет.

— В конце концов, раз уж там будет шахта, то почему бы не организовать на месте и всесезонную добычу?

— Продукты есть, работы — полно. Можно даже девок гулящих шахтёрам на полгода нанять, — профессор расплылся в ехидной ухмылке, глядя на враз ставшие задумчивыми лица Сидора с Пашей. — Чтоб сбрасывали давление не только в работе, пьянстве и взаимном мордобитии.

— В таком случае, почему не использовать труд пленных, — Сидор вопросительно глянул на собеседников. — Это ведь людоеды, — ухмыльнулся он. — И если сотенка, другая людоедов на нас немножко поработает, хуже им от этого не будет. Их же всех потом…, - Сидор сделал характерную отмашку по горлу, цинично цыкнув зубом. — По местному обычаю, — криво улыбнулся он.

— Раз уж нарушать божеские законы, то по полной, чтоб потом не так обидно было, когда прижмут. А любой людоед звероящер, по способности кайлить породу, сто очков вперёд даст любому человеку. И платить им не надо, за жрачку пусть вкалывают.

— Устроим, так сказать, местный филиал ГУЛАГа для людоедов.

— Грех такой шанс не использовать.

— Тогда и проблема со схронами переходит в иную область. Надо не ликвидировать их, а наоборот — всячески наращивать количество. И количественно, и качественно. Надо же будет чем-то кормить пленных. Тем более, что наверняка часть схронов обязательно попадёт в руки врага, тех же людоедов, амазонок. Да и много ли ты вьючным караваном вдоль гор продуктов доставишь. С лодьёй не сравнить.

— Тогда тебе и ушкуи твои не надо будет бросать в протоках, с неясной перспективой найти их целыми и невредимыми через полгода, — ткнул он пальцем в задумчивого атамана.

— А нас потом не повесят на местной шибенице за использование рабского труда, как прошлого местного градоначальника? — тихо спросил Паша.

— Если это будут только людоеды — нет, — жёстко подтвердил профессор. — наоборот, даже поблагодарят, что извели хоть часть людоедов.

— Но для надёжности, всё добытое серебро всё же будем сдавать в казну города по твёрдым ценам Устьинской или Переяславльской биржи драгоценных металлов. Как мы тебе с самого начала и предлагали, — кольнул он Пашу взглядом.

— Если власти не дураки, а они не дураки, молчать будут как рыба об лёд. Уж я местного градоначальника хорошо изучил, да и всю их компашку, впридачу. Они за саму возможность чеканить монету из собственного же серебра, на многое закроют глаза.

— А уж на это, — профессор пренебрежительно махнул рукой. — Это же ведь не люди, а ящеры.

— Вот в таком случае, — профессор резко ткнул пальцем в сторону Сидора. — Можно подумать и о быстрой выработке всего месторождения. Хотя бы за пару, тройку лет, что становится уже вполне реально.

— На такой срок, думаю мы охотников посидеть взаперти пару лет за хорошие деньги найдём, — усмехнулся он.

— Ну а чтоб наверняка отвадить хотя бы амазонок от внимания к нашему руднику, не забудем и про лошадей.

Сидор, безцеремонно вклинившись в монолог профессора, с удовольствием выделил слово 'нашему'. Предлагаемый план нравился уже и ему самому всё больше и больше. И похоже не вызвал мгновенного отторжения у более знающих товарищей. А это, учитывая их опыт, позволяло уже на что-то надеяться. И не только на шишки.

— Шепти! — тихим, как бы скучающим голосом, подтолкнул его атаман. Судя по его горящим глазам, все здесь говорящееся нравилось и ему тоже.

— Не будем забывать про обделённого нашим вниманием Корнея, — Сидор хищно оскалился. — Всё же его учебный центр требует целых две тысячи лошадей, по словам его официального руководителя.

— Да и город ухватится за возможность приобрести по дешёвке тыщу, другую лошадушек. Сделаем так, чтоб и местные власти были малость в нас заинтересованы. Тогда, глядишь, и с рудником проблем будет поменьше.

— Согласен, — хмыкнул он. Лошадей надо покупать в твоём Конски Торге, а не в нашем Мерзком Стрые. Тут я с тобой полностью согласен. Раз ближе и удобнее — значит так и сделаем.

— Но вот насчёт доставки, — мрачно цыкнул он зубом. — Тут возможны иные варианты.

— Мы не повезём их на лодьях, если только не первые два, три рейса. Тут я с тобой склонен согласиться. Амазонок следует принимать во внимание.

— Поэтому, устроим перегон берегом.

— Для курсантов — долгожданная лошадиная практика. Амазонки, хоть и отмороженные на всю голову, но к нам на Левобережье против такой силы не сунутся, слишком многочисленная охрана получается.

— Две с половиной тысяч корнеевских курсантов — вполне реальная сила.

— А если выгнать в поле всю Корнеевскую школу, а это две с половиной тысячи человек, да дать им в поводу по три лошади, максимально допустимое число.

— Это…, - Сидор глубоко задумался, нахмурив лоб. — Это будет… десять тысяч лошадей? — удивлённо поднял он брови.

— Не! — внезапно опамятовался он. — Нафига столько. Это много. Их же нам не прокормить.

— Тогда по паре заводных на курсанта и на одной он сидит. Это уже легче, — усмехнулся он. — Тогда получаем всего семь с половиной тысяч.

— Хотя…, - прервался задумавшись он. — Почему бы и нет? Что две заводных, что три, какая разница. А нам найти дополнительно пару тыщ золотых, по золотому за голову, — не проблема.

— Ты собрался продать лошадей городу? — профессор удивлённо, неверяще смотрел на Сидора. — После того, как ты сам нам тут все уши прожужжал, что они должны делать всё сами и сами? Один раз деньги дали, а теперь пошли нахрен?

— Нет, — Сидор успокаивающе покачал перед ним открытой ладонью. — Это они пусть думают, что продам и что по дешёвке. Мы же им цену выставим такую, как сейчас есть в городе. То есть по полтинничку, минимум.

— Тогда, глядишь, и с местными лошадиными барышниками не будет большой напряжёнки.

— А если откажутся? — хриплым, вдруг севшим голосом проскрипел атаман.

— Не если, а когда, — Сидор, глядя в упор ему в глаза, жёстко уточнил. — Так вот. Когда, — выделил голосом он это слово, — когда они откажутся покупать лошадей по рыночной цене… По нашей рыночной цене, — усмехнулся он. — Мы наших лошадей спокойненько продадим за эту цену в любом городе Левобережья, или даже за перевалом, в Приморье. И нам ещё спасибо скажут и в попу поцелуют, что пригнали такой большой табун.

— За пол лимона золотом, наверное можно покорячиться? — хищно прищурясь, в упор уставился он на Пашу.

— Моя треть, — хрипло каркнул атаман. — Ваша треть в руднике, моя в лошадях.

Сидор целую долгую минуту задумчиво глядел на него.

— 'А вот теперь ты братец-лис, уже никуда не сбежишь с нашим серебром и золотом, — внутренне, про себя усмехнулся Сидор. — Теперь ты весь наш, с потрохами. А то ишь чего удумал. Дайте мне ваши лодьи, наберите мне экипаж, за свой счёт, разумеется, обеспечьте продуктами питания пятьдесят человек на полгода. А потом, может быть, я с вами по осени и рассчитаюсь. Поделюсь, так сказать!

— Чаз-з-з! Так я тебе и поверил что ты вернёшься, сокол ты наш речной. С самого начала лета бросив гнить свои разлюбезные ушкуи где-то на болотах, выплавив тонну, а то и больше серебра за сезон, ты если куда и вернёшься, то уж всяко не в наш заштатный пограничный городок. Где тебя, кстати, фактически ограбили, что бы ты тут нам не говорил и какую бы лапшу на уши не вешал'.

— Хорошо, — согласно кивнул он головой, когда уж казалось что дольше тянуть с молчанием неприлично. — Твоя треть. Пусть действительно будет на равных.

— Вы — нам, мы — вам. Пусть всё будет по-честному.

— А вот на реке Паша, — Сидор прервался, внимательно посмотрев ему в глаза, — ты будешь только имитировать попытки прорваться к своему руднику. Параллельно закладывая схроны с продовольствием где только можно.

— Заодно и проверишь откуда твоя утечка информации идёт.

— Но опять же повторюсь, и тут, Паша, я с тобой полностью согласен, ни о каких долговременных планах на всё лето не может быть и речи. Две, максимум три ходки на лодьях по реке за лошадьми.

— Потом — всё! Потом будут проблемы.

— Амазонки перехватят на реке и потопят. И ни одна, ни две сотни ушкуйников в этом случае нас действительно не спасут и роли не сыграют. Потопят.

— … По поводу же приёма на месте…, - чуть прищурив глаза, Сидор задумчиво смотрел на Пашу. — Есть у меня кое какие соображения на сей счёт. И надо мне будет попозже поговорить кое с кем.

— Профессор? — повернулся он к старику. — Что вы на это скажете?

— Я спросить хочу, — тихо проговорил профессор. — Если так близко от города можно приобрести по дешёвке такое большое количество недорогих и вполне приличных лошадей, то почему этого до сих пор никто не сделал? Почему в нашем городе лошади так дороги?

— Потому что в городе Старый Ключ есть уже давно сложившаяся банда лошадиных барышников, — Паша с откровенным цинизмом в глазах посмотрел на него. — Которые, собственно и держат в городе и округе столь высокую монопольную цену. А конкурентов они просто сдают амазонкам и те их грабят. За процент с добычи, надо так понимать.

— Так что учтите, — цинично усмехнулся Паша. — Просто не будет. Если у нас всё получится, мы очень многим наступим на мозоль.

Глаза его в тот момент уже совершенно не смеялись. Видимо и ему такое положение дел сильно не нравилось.

— Мать, мать, мать, — задумчиво проговорил профессор. — Это всё несколько осложняет наше дело. Скажу вам, это совершенно всё меняет, — неразборчиво пробормотал он себе под нос. — Теперь надо будет хорошенько подготовиться, чтоб не облажаться. Тогда у нас и лошади по осени будут, и с рудником проблема решится, — профессор задумчиво постучал указательным пальцем по переднему зубу.

— Привычка, — смутился он, под удивлёнными взглядами Паши и Сидора.

— Лошади решают все наши проблемы и по другим проектам, — решительно заявил Сидор. — А раз так, то в ближайшее же время Корней отправится с курсантами в горы. Под видом учебного похода займётся обследованием будущего маршрута доставки серебра в город. Сколько сможет посмотреть, не привлекая к себе лишнего внимания — посмотрит. Но на многое всё же не рассчитывайте. Светиться ему с интересом к тому району совершенно не стоит.

— Да и никакую группу вперёд по маршруту мы отправить не можем. Опять же засветимся.

— Да и неизвестно кого посылать, — бросил он задумчивый взгляд на пашу. — Раз ты говоришь что у тебя кто-то стучит на сторону, сдаёт твои группы, то и отправлять вперёд как бы некого. По крайней мере пока не вычислим твоего болтуна.

— Так что, — замялся он, — основная нагрузка с выяснением маршрута вьючного каравана ляжет потом на плечи самого вьючного каравана. Ему придётся идти по целине, без предварительной разведки, не имея даже кроков пути, зная лишь общее направление.

— Но с другой стороны это и хорошо. Никто этот маршрут точно знать не будет, кроме тех кто будет в самом караване.

— Паша, — внимательно посмотрел он на ушкуйника, — принимаешь ты наше предложение по лошадям, мы принимаем твоё по руднику. И готовы включиться в него хоть завтра.

— По-моему, хорошая сделка и для вас и для нас. Что скажешь?

— Я скажу, что согласен, — довольно ухмыльнулся Паша. — А по поводу экспедиции, есть у меня один парень на должность начальника, Сашка Корч. Вы его видели. Он был третьим, когда мы с Толяном и с ним тогда к вам приходили.

— А свою двадцатку людей я возьму из тех, кто единственные были со мной там на месте нашего будущего рудника.

Паша с непередаваемым удовольствием выделил слово 'нашего'.

— Они на сегодня единственные, кроме меня и ещё одного человека, о котором вам знать не следует, что место добычи знает точно. Остальные все погибли. Заодно и скрытность дела увеличим. Пусть все, кто что-то знает, будут подальше от города.

— Не надо вводить местный люд в излишний соблазн, — хищно ухмыльнулся он.

— И если с кандидатурой начальника решили, то будем считать, что и по остальному договорились.

— Значит, договорились, — согласился Сидор, дождавшись утвердительного кивка от профессора. — Завтра же вместе с Корнеем в Городском Совете уточню, как можно без скандала городских курсантов в нашем деле задействовать, чтоб со стороны Совета помех не было. И вперёд!