Имперский порт. *

Прибытие в столицу Империи Ящеров торгового представительства Подгорного княжества, во главе с самой Наследной княжной Лидией Подгорной, официальной наследницей трона Подгорных князей, прошло для княжны как-то незаметно.

Весь длинный путь своего долгого, невольно затянувшегося посольства она провела в каком-то полузабытьи и всю долгую дорогу от бронства Гарс до столицы Империи, славного имперского города Сайлон она пробыла в страшной депрессии и каком-то эмоциональном ступоре. Не ожидала она, что разрыв с бароном на неё так подействует, так тяжело. Ждала этого, готовилась к тому что так будет, боялась. Но что давно вроде бы произошедший разрыв с Генрихом на неё так тяжело подействует, не ожидала.

Может быть, в какой-то момент ей показалось что прошлое можно изменить и она безумно схватилась за представившуюся возможность. Может быть ей в какой-то миг показалось что новое положение Генриха вернёт всё назад, в то время когда они были совсем молодыми и ни о чём не думали кроме любви?

Всё может быть…

Всё таки это была её первая любовь, самая первая и самая чистая, как ни крути. И сама себе она признавалась что хотела бы многое вернуть, но…

Но есть вещи, которые при всём желании ни вернуть, ни изменить нельзя. И теперь, став чуточку взрослее, она отчётливо понимала, как можно было бы поступить тогда, в тот день, когда казалось весь мир перевернулся и не хотелось больше жить. И совсем не так, как сделала она в тот проклятый весенний день, с которого пошла череда тяжёлых, неисправимых ошибок.

Следовало хотя бы самой себе признаться, что, когда она из уст отца услышала окончательный смертный приговор своим надеждам выйти замуж за Генриха, отдаться в тот же день, с отчаяния первому попавшемуся конюху, была не самая лучшая мысль. Но! Сделаного не вернёшь.

И винить в этом кроме самой себя было некого. И исправить, как она окончательно за это долгое путешествие поняла, уже ничего нельзя было. Оставалось только принять это как данность и дальше жить.

Только жить — не хотелось. И ещё хотелось кого-нибудь убить.

На этой оптимистической, жизнеутверждающей ноте поток её сумбурных мыслей был прерван чудовищным грохотом.

— Что за…., - внезапно очнулась княжна.

Недоумённо повернув голову в сторону непонятного шума, она была просто потрясена видом поднявшегося высоко над лабазами городского порта огромного, грибовидного облака чернильно чёрного дыма.

— Что-то взорвали.

Флегматичный голос капитана её личной охраны, раздавшийся из-за спины, вдруг заставил её вздрогнуть и напомнил княжне зачем они сдесь.

— Что это? — негромким, чётко акцентированным голосом, словно не она только что пребывала в грёзах разбитой на мелкие осколки прошлой любви, холодно поинтересовалась княжна. — Что это за…, - оборвала она готовое сорваться с языка бранное слово, — мусор на посольской пристани и вообще… Что здесь происходит?

— Обычное дело.

Флегматичный голос капитана ни на йоту не изменился, как будто он не услашал металлических ноток, звякнувших в холодном голосе княжны.

— Самое обычное дело для данного народа и для данных мест, — снова повторил он столь же флегматично. Видимо нутром старого, опытного слуги почувствовав что перегибает палку, тут же сухо и по деловому уточнил:

— Разгромленные старые кланы спешат убраться из столицы куда-нибудь на периферию. Это их единственная возможность спастись и выжить. Пытаются вывезти изз столицы и своё имущество. Победители же, новые кланы с окраины, не хотят чтобы они с собой забрали своё прежнее имущество. Это теперь вроде бы как их будущая собственность, будущая добыча. Кто из них лопухнётся, тот останется ни с чем.

— Натуральная война, — флегматично заметил капитан.

— Отсюда и пожары, и взрывы.

— Топят корабли кланов конкурентов, чтоб не вывезли добро.

— Ну а тем, естественно, это не нравится. Сопротивляются, — с ехидной ухмылкой на лице прожженного интригана, добавил он. — То пакгаузы взорвут в порту со своим прежним добром, которое уже не могут вывезти, то оставляемые заводские цеха подрывают, чтоб не досталось врагу…. Круговорот зверей и вещей в природе, — с откровенно довольным видом хмыкнул он.

— Но нас не тронут, — снова напустив на лицо маску пофигиста и флегматика, тут же уточнил. — Это их сугубо внутренние разборки и никого постороннего они в свои дела стараются не вмешивать, чего бы это им не стоило. Так что на наш счёт беспокоиться не стоит.

— Какие это нам сейчас открывает перспективы?

За всем внешним равнодушием, с каким княжной был задан вопрос, капитан отчётливо услышал вдруг проявившийся интерес.

— Старые разбитые, богатые прежде кланы — ныне новые нищие, зависимые от нас ящеры на наших границах, — тихо проговорил он, оборачиваясь. — И не страшные имперские легионы, сметающие всё на своём пути, а рабы, согласные на всё, на любую самую трудную и сложную работу за самую низкую оплату.

— Новые рабы — новые проблемы, — также тихо, с задумчивым видом проговорила княжна. — Что же тогда может быть для нас здесь интересно?

— Буфер, — так же тихо отозвался капитан. — Буфер между нами и Империей, готовый принять на себя первый удар легионов.

— А вот буфер ли? — тихо перерспросила княжна.

Заданный как бы в пространство вопрос, повис без ответа. Отвечать, в данном случае, капитан посчитал для себя слишком опасным, можно было дождаться и того, что его ответ когда-нибудь вспомнят. Лучше было промолчать. Он и молчал.

Выслушав спиной так и не высказанный ответ, княжна насмешливо усмехнулась. Прекрасно понимая мотивы и причины такого осторожного поведения собственных подчинённых, она не глядя протянула руку назад.

— Трубу.

Раздвинув коленца сложенной в несколько раз подзорной трубы, она надолго приника к окуляру, молча рассматривая расстилающуюся перед ней панораму. Речной порт горел. Это было единственное, что можно было сказать совершенно точно. В остальном, обстановка была совершенно непонятна. И что ей следовало делать в данных обстоятельствах также было неясно.

Судя по толпам беженцев, запрудивших дальние отсюда причалы и под прикрытием небольшой короткой фаланги выстроившихся поперёк портового причала имперских легионеров, поспешно грузившихся на какие-то разномастные суда, княжна со своим посольством появилась здесь невовремя. Договариваться сейчас с Императрицей о новых сроках продления торгового договора и обуздании распоясавшихся имперских подданых на границах её княжества, по всей видимости, сейчас не стоило. Вряд ли в данный момент у самой Императрицы было на это время и силы. Да и непонятно было, что происходит.

Только что на имперскую фалангу напала внешне точно такая же фаланга, ничем практически от неё не отличавшаяся, исключая появляющиеся периодически в толпе солдат какие-то разноцветные, непонятные флажки.

— Это больше похоже на гражданскую войну, — задумчиво пробормотала она себе под нос. — И никакое это не переселение проигравших кланов.

— Да, — тихий отклик стоящего за её спиной капитана, подтвердил её мысли. — Что-то на этот раз они разгулялись. За последние десять лет, что я здесь регулярно бываю, такого никогда не бывало.

— Чтоб схлестнулись между собой легионеры…

Капитан, опустив свою подзорную трубу, задумчиво покачал головой.

— Что-то серьёзно они в этот раз. Видать кого-то серьёзного зацепили.

— Будем дожидаться положенного экскорта или сами к ним наведаемся? — вопросительно глянул он на княжну. — Боюсь в таком бардаке нам лучше туда самим не соваться.

Однако ждать им не пришлось. Несмотря на царящий в порту бардак, все положенные службы в столице функционировали исправно. И не успела их посольская лодья пришвартовалась к причальным тумбам, как буквально через несколько минут в начале причала показался большой отряд дворцовой имперской стражи, направлявшихся явно к их месту стоянки. И не прошло и получаса, как представитель посольства княжны отправился вместе с половиной пришедшего отряда обратно во дворец, проверить маршрут движения к дворцу и обстановку в городе.

А ещё через пару часов княжна спокойно обживалась в покоях посольского крыла дворца, готовясь следующим же утром предстать перед новой Императрицей со своими верительными грамотами.

Деловитость и распорядительность, проявленные при встрече княжеского посольства произвели на княжну самое благоприятное впечатление.

Похоже, молодая Императрица ящеров, недавно скинувшая старую, зажившуюся на этом свете ящерицу, готова была оперативно решать стоящие перед Империей вопросы. И судя по той быстроте и жестокости, с какой личная имперская стража самой императрицы наводила в городе и порту порядок, характером она обладала твёрдым и решительным.

По крайней мере, кровь собственных подданных её ничуть не останавливала. Княжна даже в какой-то момент почувствовала внутреннюю близость и симпатию к этой молодой ящерице, настолько она внутренне похожа была на неё саму. А это в перспективе сулило весьма недурственные перспективы во взаимоотношениях. Оставалось только убедиться в этом лично.

Тем не менее, быстро встретиться с Императрицей не получилось. Не плучилось и не быстро. Вообще никак н получалось встретиться. Складывалось такое странное впечатление, что никто во дворце больше не интересовался их посольством. Казалось что про них все совершенно забыли. Прочно, как будто их во дворце и не было.

Утро Императоров. *

Молодая Императрица Империи Ящеров Сухайя Бур Гуа Ду медленно, с мрачно торжественным выражением на своём породистом, худом лице с чудо как красивыми по последней имперской моде ясными, навыкате глазами, неспешно подошла к высокому, узкому дворцовому окну. Недавно застеклённые по её личному приказу прозрачнейшим, безумно дорогим и чудовищно тонким микльдатским стеклом, её тайной страстью, высокие, от пола до потолка полуарочные дворцовые окна, заливали просторную комнату будуара ярким, слепящим солнечным светом.

Молча, с едва заметным оттенком плохо скрываемой брезгливости на лице она бросила сонный ещё с утра взгляд в сторону едва виднеющегося из её окна столичного речного порта — гордости столицы.

— "Гордости Столицы, — недовольно подумала она. — Гордостью Столицы, но не её".

Сегодня, с самого раннего утра ей донесли, что большая группа безродных ящеров, оставшихся без своих кланов и за последние годы ни к одному новому молодому клану так и не присоединившихся, вдруг неожиданно сорвалась со своих мест. И со всем своим носимым имуществом, слугами и разнооборазной живностью, ночью погрузилась на нанятые ими накануне корабли и в предрассветной тьме скрылась из столицы. Сейчас уже они как шесть часов должны были быть где-то далеко на реке, спеша на окраины Империи. И догнать их уже вряд ли было возможно.

Тем не менее Императрица не беспокоилась. Причин для этого не было. В конце концов, отсутствие в столице такого большого числа потенциально взрывоопасного материала, каковым был беглецы, можно было рассматривать и с положительнй стороны.

Но всё одно такое положение было неприятно. Получалось, что тайная внутренняя политика её кабинета, направленння на вовлечение разрозненных членов разгромленных старых кланов в состав победивших в прошлой жестокой клановой войне новых имперских, сорвалась. Они предпочли просто убраться из столицы и даже из Империи, но не пойти по предписанному им пути. Жаль! Очень жаль!

Импретрица внутренне усмехнулась над наивностью старых клановщиков, уходящих сейчас на окраины и ещё помнивших былые имперские вольности. Они не понимали, что время подобных глупостей безвозвратно прошло. И никаких таких шалостей никто им сотворить не позволит. Возрождённый в будущем клан никому здесь в столице был не нужен, и даже там далеко на окраине Империи никто возраждать его им не даст.

— "Ну что ж, ей придётся им об этом напомнить. И если они думют, что расстояние им поможет скрыться от гнева и мести Империи, от её гнева, то им придётся совсем скоро убедиться в обратном", — Императрица негромко, довольно рассмеялась. Всё шло строго по плану. По её плану.

По донесениям тайных соглядатаев из числа верных новой власти ящеров, Императрица знала, что находящиеся среди ушедших верные лично ей ящеры сумеют убедить эту достаточно большую, но разношёрстную, без явных лидеров группу ящеров не присоединяться ни к каким старым кланам, устроившимся на человеческих землях. Или даже по границам имперских земель. Убедят этих легковерных дураков не присоединяться ни к кому, основав собственное, "независимое" поселение на границах ничейных земель.

Тем самым ещё больше раздробив и ослабив старые кланы.

"Разделяй и властвуй" — основа новой имперской политики.

Наивные дураки! Думали личным примером возобновить старую имперскую политику по ротации ослабевших кланов из центра на окраины. Императрица улыбнулсь. Программа замены зажравшихся, ставших слишком самостоятельными и неподконтрольными Императорам старых ящеровых кланов на молодые, новые и послушные, работала безупречно.

Немного безпокоило только что это была не первая уже такая группа. И даже не вторая. И даже, к сожалению, не третья. Следом за сегодняшней группой, готовилась уйти ещё одна, числом не менее первой. А по некоторым данным, следом за ними в пригородах столицы в местах компактного проживания разгромленных старых кланов, собиралась и ещё одна, третья, самая многочисленная группа переселенцев. И по ещё непроверенным до конца данным, активно готовящаяся не только к личному бегству, но и к вывозу на окраины Империи чуть ли не целые цеха из бывших имперских мастерских.

Императрица невольно поморщилась. Случайная вроде бы оговорка, была далеко совсем не случайной. В этом следовало признаться хотя бы самой себе. Во многом столичные имперские мастерские, славные прежде своим техническим уровнем и квалифицированными кадрами рабочих, уже действительно были бывшие. Слишком уж тщательно по их старым инженерно техническим и рабочим кадрам прошлись последние чистки победивших кланов. Слишком уж те были безжалостны.

Такого никогда раньше не было. Кто бы не побеждал в постоянно ведущейся в столице клановой грызне, но чтобы потом, вот так, подчистую вырезать целыми семьями специалистов, пусть даже из других, враждебных кланов. Такого раньше никогда не было.

— "Слишком эти новые кланы кровожадны, — недовольно подумала она. — Надо признать, что методы скрещивания, разработанные нашими учёными, дали не совсем тот результат.

— Слишком мног побочного мусора. Слишком велика доля генетического брака.

— Ну да ничего. Глядишь обживутся в столице, помягчают.

— А не помягчают, следующая чистка начнётся уже с них".

— "Но если всё так и дальше пойдёт, — усмехнулась она про себя, — то скоро в просторных цехах столичных цехов не останется ни одного кадрового рабочего или мастера. Не говоря уж про инженеров. Только людские рабы будут тогда трудиться в опустевших, брошеных цехах

— А может быть это и неплохо", — подумала она.

— Так, так, так, — нервно поцокала она коготками по прозрачному стеклу окна. — Так дело не пойдёт. Кто-то же должен и остаться. Кто-то ведь должен и работать. А так они вообще все удерут на окраины.

— "Прав! Прав безопасник. Как не неприятно в этом сознаваться, но саму себя обманывать не стоит. Нового отъезда старых клановщиков допустить никоко нельзя. Иначе уже у Империи начнутся нешуточные проблемы. И о былом высоком техническом уровне можно будет надолго позабыть".

— "Надо выявить зачинщиков и примерно наказать", — проскочила тревожная мысль.

То, что при этом нарушался её же собственный недавний указ об организации целых трёх новых кланов и возможности любому свободно присоедиться к нему, её не взволновало ни в коей мере.

Императрица с трудом отлипла от стекла. Дел было много и застаиваться у окна, любуясь прекрасным городским пейзажем или предаваться посторонним мыслям, было недопустимо. Императрица поморщилась от этой мысли. Даже ей не всё было позволено. И то что ей не позволялось, сейчас озвучит вот тот невысокий, невзрачный ящер, что ещё рано утром робко просочился в дверь её будуара и с тех пор так согнувшись и стоял, не смея её потревожить.

Мало кому известный, не привлекающий постороннего внимания своей рядовой, незапоминающейся внешностью, он, принеся неприятные вести о бегстве безродых ящеров, давно уже молча и терпеливо поджидал реакцию Императрицы.

У неё на миг даже мелькнула мысль потомить его ещё чуть-чуть, но тут же в страхе покрывшись липким, вонючим потом, она быстро её отбросила. Кто, как не она хорошо знала, что с этим ящером шутить не стоило.

Дождавшись когда последний слуга, по небрежному маху руки Императрицы покинет комнату, он медленно разогнул угодливо согнутую спину и холодными, льдистыми глазами кольнул замершую возле туалетного столика ящерицу.

— Вы забываетесь.

Холодное, змеиное шипение, едва на грани слышимости, буквально потрясло Императрицу. Казалось, её скрутило какой-то неведомой силой, настолько быстро и буквально мгновенно она потеряла весь свой имперский лоск и величие.

— Что это значит? — тихо, едва слышно прошептала она.

— Вам было ясно сказано что эти кланы никогда не должны подняться. Никогда и ни при каких условиях. Мы еле, еле с ними справились. Сколько наших воинов в битвах с ними полегло. А что делаете Вы?

— Ваш идиотский указ о возрождении трёх кланов вызвал обвал. Настоящий исход ящеров из столицы.

— Одна группа беженцев уже к ним отправилась, вторая готовится. Третья ещё хуже. Третья демонтирует оборудование, станки и готовится к вывозу из промышленного пояса столицы чуть ли не целых цехов имперских заводов, мотивируя это тем, что это якобы их цеха, их оборудование, их инструмент и прочее. И они сами собираются непонятно куда переселяться.

— А суммарно это несколько тысяч ящеров.

— Что всё это значит?

— Мне кажется, что вы забываете кому и чем обязаны.

— Я помню…, - тихо прошелестел по комнате невнятный голос Императрицы.

— Ещё бы, — неожиданно хихикнул её собеседник. — Иначе, — мгновенно сменил он тон разговора, став откровенно угрожающим.

— Вы поняли, вы слышали. Исполнять! — тихо прошелестел такой страшный и ненавистный для неё голос. — И не забудьте, Вас ждёт княжна. Вы что-то увлеклись балами и про княжеское посольство совершенно забыли.

— Отнеситесь к её просьбе самым внимательным образом.

— Постарайтесь использовать княжну. Расположите её к себе, привлеките чем-нибудь её внимание. Заинтересуйте. Станьте друзьями.

— Хорошо было бы чтобы княжна стала нашим другом.

— Она умна, образована и совсем недавно получила весьма ценный личный опыт. И если ещё чего не знает, то активно всему учится.

— Самое для нас неприятное, — недовольно поморщился он, — она не боится учиться.

— У неё огромный, просто чудовищный потенциал. Поэтому хорошо бы иметь её среди своих друзей.

— Не получится договориться — будем устранять, чего бы нам это не стоило.

— Но решать это уже не вам.

— Политика Подгорных князей в определённой мере представляет для нас серьёзную угрозу и тут сантименты не уместны. Так что желательно княжну нейтрализовать уже сейчас. Империи не нужно мощное, большое государство у себя на границе. Империи нужны маленькие, слабые человеческие государства по границам её владений. Полностью нам подконтрольные и следующие в русле имперской политики. Которые мы в любой момент можем прогнуть под свой определённый интерес.

— Сейчас княжна помимо балов и иных развлечений активно занялась разграблением брошенного ушедшими имущества. Конечно, ничего действительно серьёзного ей никто приобрести не даст, но кое-что, что уже не представляет для нас интереса, чему давно место на свалке, ей приобрести помогут. Пусть платит. Пусть много платит.

— И когда из неё вытянут достаточно средств, чтоб с лихвой компенсировать наши потери, вот тогда мы её и отпустим.

— Ненавязчиво. Так чтобы она ничего не поняла.

— Пусть думает что это её личная удача.

Невзрачный ящер замолчал, насмешливо, с лёгким, тщательно скрываемым презрением в глазах глядя на невольно сжавшуюся под его взглядом Императрицу.

— И не забудьте о беженцах.

— Несколько сот специалистов с подмастерьями, рабочими и со своими семьями, не должны покинуть город.

— Империя переходит на новое, более совершенное, более современное оружие. Нужны мастера, нужны кадровые рабочие, нужны инженеры.

— А вы своей бездумной халатностью позволили многим уйти. Тем самым вы серьёзно ослабили наш промышленный потенциал.

— Хорошо что хоть часть из них попала в рабство. Будет кому работать, пока не подготовят себе замену.

— Эти новые ящеры из молодых кланов, — безопасник на миг брезгливо поморщился. — Эти новые мало на что пригодны. Если не сказать откровеннее — полная бездарность, наглость, агрессивность и абсолютое нежелание работать.

— Ушедших раньше, конечно уже не вернуть, хотя и будем пытаться. Но те кто грузится сейчас в порту, и те кто пока ещё остался дома…

Хищный, злобный оскал исказил неприметное лицо ящера, мгновенно показав его истинную сущность.

— Кто-то в имперских мастерских должен ведь и работать. Пусть даже в качестве рабов. Точнее — именно в качестве рабов.

— Или… Если не получиться вернуть в цеха, то пусть работают на полях…, - злобый оскал ящера ужаснул казалось бы уже ко многому привыкшую молодую Императрицу. — Хоть в каком угодно качестве, — донёсся до неё лёгкий смешок, — хоть в качестве удобрений.

Сила, скрутившая от страха Императрицу ещё не отпустила её, а от собеседника, буквально превратившего её в камень, не сталось и следа. Лишь только лёгкий ветерок из распахнутой настеж форточки, слегка колышущий тяжёлые оконные портьеры, да едва заметный резкий запах тонкого мужского одеколона напоминали застывшей в страхе фигуре о незаметно покинувшем помещение зловещем ящере.

Имперская безопасность никогда не шутила. И если она сказать прекратить, то следовало мгновенно подчиняться. Даже Императрицам. И особенно молодым.

Иначе… У них появлялась гарантированная перспектива не дожить до дото момента когда их начнут величать Старыми, или Великими.

А стать Великой очень хотелось.

Столица Империи. *

Начало знойного, континентального лета в столице Империи Ящеров, славного по всему Миру чудовищной полуденной жарой, ознаменовалось двумя большими событиями. По значимости первое для жителей Империи — восшествием на недавно освободившийся яхонтовый престол молодой Императрицы, благородной госпожи Сухайя Бур Гуа Ду. И сразу следом за этим — прибытие в столицу Империи Великого Торгового Посольства Подгорного Княжества во главе с Наследной Княжной княжества Подгорного — молодой княжной Лидией Сергиевной Подгорной.

Значимость обоих событий для рядовых жителей Империи была невелика. Гораздо более их занимало третье, для них наиболее значимое событие — утверждение в своих правах новых кланов. Молодых, недавно переселившихся в столицу с удалённых восточных окраин обширной Империи, и ныне утверждающихся на положенном им теперь месте на Высоком Холме в Диване при Императрице, доставшимся победителям призом от разгромленных старых кланов.

Обычная, вечная ротация кланов из центра на окраину и с окраины в центр, привычная и многими давно ожидаемая, но неожиданно для всех в столице принявшая в этот раз невиданно упорные и неслыханно жестокие, кровавые формы.

И вся эта кровь и жестокость проходила на фоне непрекращающихся пышных торжеств, нескончаемых пиров и балов, устраиваемых новой, молодой Императрицей в честь своего восшествия на престол и по случаю совпавшего с приездом дорогой гостьи. Праздник жизни для одних, смерть, кровь и рабство для других. Для тех, кто не успел вовремя вырваться из столицы и попал в цепкие руки работорговцев.

Неслыханное ранее дело, беспредел, тем не менее происходящий при полной поддержке и с молчаливого согласия всех не затронутых тяжёлым катком репрессий. И поддержки не только новых кланов, но многих и старых, на удивление безмолвствующих.

И посреди всей этой творимой в столице Империи кровавой вакханалии, в великолепном дворцовом комплексе Императрицы Высокий Холм, вот уже битую неделю изматывающим бездельем, до невозможности обрыдлым для деятельной натуры княжны, томилась её душа, истерзанная безысходной любовной мукой.

И лишь тайная, срытая ото всех беготня по ночному Сайлону в попытке перехватить у скупщиков награбленного что-то из имущества разгромленных кланов, новое дело, захватившее княжну полностью, выматывало из её души все силы без остатка. Лишь эта беготня хоть как-то скрашивала серые, унылые будни, наполняя яркой, деловой суетой безумные душные ночи летнего Сайлона.

Что сильно напрягало и зачастую сводило все усилия княжны на нет — отсутствие на руках достаточного числа свободных денег. Денег, имеющихся в наличие у Посольства Подгорного княжества и лично у неё, катастрофически на всё не хватало.

Никогда до сих пор она не думала, даже в мыслях никак не могла себе представить, что когда-нибудь ей будет элементарно не хватать средств. Воспитанная на том, что ей ни в чём никогда не бывает отказа и у неё всегда всего довольно, сейчас она порой в бессильной злобе провожала тоскливым взглядом какой-нибудь из наглухо запечатанных ящиков с запакованным в нём особо хитрым и редким прибором или инструментом. И сейчас безвозвратно упывающий у неё прямо из-под носа, куда-нибудь на оружейные заводы Северо-Западного Герцогства или Торгового Союза Западного Берега, извечных конкурентов её княжества.

Ещё большую злобу у неё вызывала невозможность купить по бросовым ценам что-либо из только что демонтированного оборудования. Какой-нибудь из недавно сорванных с постамента в клановых мастерских токарных, фрезерных, либо ещё каких станков, которые бегущие из столицы разгромленные кланы не сумели вовремя вывести из столицы. А теперь этот ящик с оборудованием так и кочевал из одного трюма какой-нибудь торговой лодьи в другой, всё более и более вырастая в цене и становясь с каждым разом всё более и более для неё недоступным.

И в какой-то момент, в очередную ночь безтолковой беготни, она нашла выход. Ей пришла в голову светлая мысль облажить всех находящихся в данный момент в столице купцов собственного княжства обязательным налогом. Обязать их покупать за собственные деньги приглянувшееся ей оборудование, с её обязательством последующего выкупа уже в самом княжестве, но только после доставки туда.

Для княжны это был прорыв. Теперь ничто не уходило мимо её внимательного, хищного взгляда. Теперь практически всё, что ещё оставалось из невывезенного оборудования попадало прямо в маленькие изящные, загребущие ручки Подгорной княжны. И нагруженные по самые борта большие торговые лодьи одна за другой на рассвете покидали столицу, вывозя в битком забитых трюмах судов будущее могущество Подгорного княжества.

Свято уверенная в своём праве приказывать и творить что вздумается, княжна даже не предполагала какой чудовищно невосполнимый урон денежным и торговым интересам подгорных купцов она нанесла своим безцеремонным вмешательством в привычный процесс передела собственности имперских кланов. Тихий, скрытный делёж ворованного имущества буквально был взорван явлением на сцене Подгорной княжны, смешавшей интересы всех и возжелавшей единолично присвоить себе всю прибыль от разграбления богатств погибших кланов.

Не понаслышке знающие крутой нрав Подгорных князей, уже наслышанные о жестокости самой княжны, они не имели ни малейшей возможности отказать ей деньгами, отказаться от простой просьбы, имеющей для них форму приказа.

Теперь, скрепя зубами от безсильной злости, они тоскливыми глазами провожали покидающие столичный порт свои же собственные лодьи, до верха высоких бортов гружёные навсегда теряемой для них прибылью, прекрасно понимая, что обещанных княжной богатых выплат и щедрых премиальных не будет. В лучшем случае, им вернут вложенные средства, а убытки, связанные с долгой доставкой вокруг всего континента, и разбоем свирепствующих на трговых расах пиратов. княжеская семья милостливо спишет на их собственные потери, в полной и святой уверенности считая что имеют на то полное и несомненное право. Не только на кошелёк или имущество подгорных купцов, но и на самою их жизнь. А потому и выхода для них не было. Или сейчас соглашаться с выраженной в ультимативной форме личной просьбой княжны, или потом расстаться с головой. А их семьи, находящиеся сейчас в княжестве, были самой лучшей гарантией их лояльности и покладистости.

И всё это на фоне того, что даже сюда, в Столицу Империи доносились глухие угрозы со стороны разграбляемых старых кланов. До всех заинтересованных ушей, до всех причастных к разграблению, было доведено, что совсем не сложно купить, гораздо сложнее будет потом доставить. Что отавшимся в живых членам разгромленных кланов совсем не нравится происходящее, не нравтся потеря родового имущества.

Вот и уходили перегруженные награбленным добром торговые лодьи, полные до зубов вооружённой охраны, которой порой даже уголка свободного на палубе не находилось. И всё равно на лицах слишком многих на этих судах можно было заметить отчаяние и неверие в благоприятный исход похода.

Воров и скупщиков краденого никогда, никто, нигде не любил. И вероятность благоприятного окончания для многих из них этого долгого пути была практически равна нулю. Слишком впереди много было охотников до чужого добра.

Общение между собой по принципу: "Вор у вора дубинку украл", для этих краёв давно стало норма.

Но подобные вопросы проходили мимо сознания княжны. Она была на верху блаженства, её сознание отметало возможные грядущие проблемы. Недовольные лица купцов; настороженные, враждебные взгляды имперских чиновников, с мрачным видом опускающих в карман взятки; суровые, пылающие яростью глаза пленных ящеров, грузимых в трюмы для последующей продажи на рабских торгах Южного Приморья, ничто не тревожило её. Даже беспокойные звоночки о неспокойствии и разгуле пиратства в болотах низовий Малой Лонгары, на волоках и на путях следования торговых караванов, пытающиеся донести до её сознания с каждым днём всё более тревожными докладами капитана охраны её посольства, ничто не останавливало её.

Даже осторожные намёки капитана что имперская контрразведка проявлет к их посольству повышенный интерес, её больше не волновали. Княжна поймала кураж и её несло.

К тому же ночная жизнь в столице имела свои иные плюсы. За ночной беготнёй мысли о погибшей любви отходили всё дальше и дальше.

Всё у неё теперь получалось. И даже связанные с баронством Гарс неприятности, со всем тяжёлым, что всплывало ранее в её душе при одном упоминании его имени, как-то постепенно всё отошло на задний план и уже так упрямо не маячило, не теребило исстрадавшуюся душу молодой княжны.

Она была на гребне своей удачи и ничто не могло поколебать её.

Теперь она снова была весёлой и беззаботной, и царила на каждодневных балах. Но, что самое удивительное, теперь она была полностью готова к встрече с Императрицей. И приглашение на личный приём, чего уже чуть ли вторую неделю безуспешно добивались княжеские посольские писцы, не заставило себя ждать. Волна удачи несла Подгорную княжну…

Личная встреча. *

Последняя прошедшая ночь стала для княжны наиболее тяжела и насыщена за всё время после прибытия посольства в Столицу Империи. Наполненная ставшей уже привычной, незаметной суетой, она тем не менее не отложила как обычно свой гнусный, видимый отпечаток на точёном, юном личике молодой княжны. Наоборот, удачно проведённая прошедшей ночью сделка весьма благотворно сказалась на её самочувствии, и сейчас она пребывала в слегка взведённом, нервическом состоянии, обусловленном долгожданной удачей.

Многочисленные взятки, последнюю неделю щедрой рукой раздаваемые ею столичным чиновникам наконец-то привели к тому, что в её ручки угодила по настоящему жирная рыба. Этой ночью она отправила из столичного речного порта целый караван тяжело гружёных купеческих лодий с полным комплектом шлифовального оборудования настоящего имперского оптико-механического завода. Целых восемь больших морских лодий с трюмами, под самую палубу битком забитыми здоровущими ящиками с разнообразным оборудованием.

Сегодня ночью они тайно покинули столицу. Покинули загодя, задолго до рассвета, дабы не искушать столичных чиновников, надзирающих за подобными покупками, излишними, непотребными мыслями.

Давно уже всем и за всё было проплачено, и нести ещё какие-либо дополнительные, лишние издержки на очередного чересчур жадного чиновника, княжна не хотела. Поэтому тяжелогруженый караван отбыл сразу же после погрузки, ещё ночью, задолго до рассвета, как только последний ящик с оборудованием портовые краны опустили в трюм последней стоящей под погрузкой лодьи.

Хоть это и грозило перегруженным судам возможными в дальнейшем неприятностями, связанными с отсутствием лоцманов и недостаточным знанием капитанами судов ловушек фарватера в пределах столицы и дальше, но ждать рассвета не стали. Понимая чем это лично им грозит, капитаны людских лодий торопились побыстрее убраться из столицы Империи Ящеров.

Слава Богу всё прошло как по маслу.

Княжна мысленно перекрестилась, вспомнив парочку эпизодов на грани фола нынешней ночи. И поэтому внезапный вызов среди ночи во дворец к Императрице, на поздний ужин, она рассматривала вначале чуть ли не как вызов на поединок.

Теперь же, успокоенная умиротворённым, доброжелательным приёмом, она уже не так нервничала и намного спокойнее смотрела на принимающую её хозяйку. Устроенный ею для княжны личный ночной приём, без многочисленной свиты навязчивых торговых гостей, без купцов, секретарей, референтов, консультантов и прочей мелкой посольской сволочи, это был настоящий прорыв в её личных отношениях не только с самой Империей, но и персонально с Императрицей.

Многочисленные личные встречи на балах и ни к чему не обязывающие долгие задушевные разговоры между переменой блюд на пирах, привели наконец-то к закономерному результату. Этой ночью она получила от Императрицы персональное приглашение на поздний ужин и на встречу рассвета на террасе императорского дворца — чести, доселе не удостаиваемой ни одним человеком.

И теперь, восход солнца они встречали совсем одни на этой просторной открытой всем ветрам террасе.

Княжна внутренне про себя усмехнулась. Прошлый год и кое-какие малоприятные прошлогодние знакомства, раз и навсегда отучили её не обращать внимания на прислугу. Особенно на прекрасно выдрессированную, безшумно снующую возле тебя и как бы незаметную прислугу.

И в этом разговоре с Императрицей, как бы тет-а-тет, данный факт не следовало недооценивать. Слуги — самый прекрасный контингент как для шпионов, так и для телохранителей. А также и для надзирающей персонально за нею имперской госбезопасности.

Следовало быть предельно внимательной и осторожной.

— Красивый город, — княжна с откровенным восхищением глядела на расстилающийся под ними просыпающийся утренний город.

Освещённая первыми лучами восходящего солнца зелень окружающих дворцовый холм старых персиковых садов, прекрасно видимых отсюда, с высокой открытой дворцовой террасы, виднеющиеся вдали величественные здания главного имперского города, всё это создавало совершенно непередаваемое впечатление. Внезапный трепет глубокого, чувственного восхищения вдруг потряс княжну. Только сейчас она начинала понимать почему столицу восточной империи часто называют Дом Восходящего Солнца.

— У нас строят гораздо скромней и всё больше из дерева, — тихо проговорила она.

— Весной это самый красивый город Мира, — тихо заметила Императрица. — Ранней весной расцветают персиковые деревья и всё вокруг в цветах, — мечтательно проговорила она. — Потом зацветает чубушник, вишня, а за ними жёлтые ирисы, привезённые с низовых болот.

— А потом цвет облетает, облетает, облетает…, - грустно проговорила она, глядя прямо перед собой чуть прикрытми глазами. — И ты всю весну ходишь по толстому ковру цветочных лепестков… И они едва слышно шелестят у тебя под ногами. И этот тихий шорох собственных шагов у тебя потом весь год стоит в ушах.

— Вам неприменно надо будет как-нибудь попасть в это время в мой город. Имперские сады в эти дни прекрасны, — тихо проговорила она медленно возвращаясь в реальность. — А сейчас уже поздно. Цвет уж облетел.

— Большая империя, большие дома, большие деньги, — многозначительно посмотрела она на княжну, резко возвращаясь к реальности.

— Большие деньги — большие возможности, — добавила она чуть погодя, медленно отворачиваясь.

— Большие долги, тяжёлые обязанности и серьёзные обязательства, — сухо продолжила княжна, поворачиваясь к ней.

— Безпокойные подданные… Упорные…

Княжна демонстративно повернулась в сторону едва о виднеющегося отсюда речного порта. Там на фоне ярко освещённых первими лучами белокаменных торговых пакгаузов подымались высоко в небо толстые клубы чёрного, жирного дыма. Периодически оттуда доносились глухие, плохо слышимые издалека взрывы.

— Не без того…., - чуть помедлив, нехотя согласилась императрица. — Не без того.

— "Ба!" — проскочила в голове княжны интересная мысль. — "Да наша Императрица выходит поэтическая натура?" — с долей откровенного сарказма подумалось ей. — "Что это она, милочка, о высоком заговорила? Никак государственные обязанности утомили?"

— "Надоело резать своих подданных? Или надоело что они сопротивляются?"

— "Неужто в поэтессы потянуло", — усмехнулась она про себя.

— "Хотя, одно другому не мешает", — вынужденно признала она.

Её отец, самый умный и хитрый политик, которого она до сих пор знала, и сам был не чужд искусству высокого слога. Его стихи, эпиграммы и целые поэмы, широко известные в княжестве под псевдонимом Роббер Шаир, по праву занимали первые места на ежегодных поэтических конкурсах.

Правда, что там было больше, искреннего признания его таланта или преклонения перед правящим князем, она не знала. Поскольку в то, что никто не знает кто же именно скрыватся под данным псевдонимом, она бы не поручилась.

Княжна про себя поморщилась. Невольное сравнение этой серо-зелёно-буро-синеватой пучеглазой ящерицы со своим безвременно почившим красавцем отцом было крайне неприятно.

— Вы знаете, княжна, — Императрица меделенно повернула к ней свою чудовищную голову. — У нас в империи есть такая милая старая традиция.

— Чтобы какой-то новый клан мог попасть в Сенат на Высокий Холм, ему должен уступить своё место старый. Вы наверняка это знаете.

— Но что вы также наверняка не знаете…, - вдруг неожиданно сердито проговорила она. — То что имущество старых принадлежит новым. Если они успеют его перехватить, конечно, — усмехнулась она.

— Старый, новый, — мрачно улыбнулась она, — какая разница. Кто-то должен уступить своё место другому. И этот кто-то, как правило этого упорно не желает.

— От того и такое, — небрежно повела она рукой в сторону дымов, поднимающихся над городом.

— Но это Наша традиция, — тихо проговорила она, голосом выделяя слово "наша". — И у Нас. — выделила она обращение, — очень не любят, когда кто-то посторонний вмешивается в этот процесс.

— До меня дошли слухи…, - тихий, едва слышный голос Императрицы мгновенно донёсся до тонкого слуха княжны. — Что Вы, княжна, приняли самое непосредственное и активное участие в последнем переделе собственности, здесь у меня в столице.

Замолчав, она бросила на княжну холодный, буравящий взгляд и буквально воткнула его прямо в глаза княжны.

— Завод придётся вернуть. — тихо проговорила она. — Не стоило мешать молодому клану поживиться за счёт старого. Мы, — едва заметно замялась она. — Я этого не поняла, — жёстким голосом, холодно поставила она точку.

— Поэтому нам с вами стоит решить. Посылать ли гонцов вдогонку, или же всё же не стоит.

— Ого? — удивлённо подняла точёную бровь княжна. Подобная постановка вопроса подразумевала различные варианты ответов.

— И от чего же зависит выбор? — вяло поинтересовалась она.

Княжна еле сдерживалась. Мало того что эта вонючая, тупая рептилия не дала ей сегодня ночью нормально выспаться, заставила посреди ночи жрать какую-то гадость. Потом долго выслушивать её занудные поэтические экзорцисы. А теперь вдруг вылезли ещё и наглые, дурацкие претензии.

В конце концов эта ящерица ещё имеет наглость предъявлять претензии на её сделку? На ЕЁ сделку!

Её великолепную сделку!

ЕЁ СДЕЛКА ВЕКА ПРОВАЛИЛАСЬ!

Тупая ящерица! Тварь!

Еле хватало сил чтобы сдержать нахлынувшее на княжну бешенство.

— Все ваши законы, — тонко улыбнулась княжна, — позволяют это. Сначала поменяйте законы — потом предъявляйте претензии. И то, только по новым эпизодам.

— Закон можно издать и задним числом, — невозмутимо отозвалась Императрица.

— Можно, — безразлично пожала плечами княжна. — Только это ведь не вернёт того что только что уплыло из-под носа.

— А далеко ли? — насмешливо хмыкнула Импрератрица. — Ведь и догнать можно.

— Догонишь — тогда и поговорим, — в тон ей жёстко отрезала княжна.

Разговаривать в таком тоне с существом, которое может доставить тебе крупные неприятности категорически не стоило. Но княжна пошла ва-банк. Понимая что терять ей теперь уже нечего, поскольку как оказалось она всё это время находилась под плотным колпаком имперской безопасности, княжна решила показать что убить её можно, а вот сломать — не получится. Становиться пешкой в этих играх она не собиралась.

И похоже ей это удалось. По крайней мере, Императрица тут же сдала назад.

— Ну что ж, — глухо проговорила она. — Империя при определённых условиях может пойти Подгорному княжеству на определённые уступки.

— И по дополнительным поставкам вина в Империю, и вашего так называемого кофе…

Императрица прервавшись, с откровенной насмешкой смотрела в глаза княжны. По длительности выдерживаемой ею паузы было понятно что для Императрицы не составляет никакой тайны ни как истинный источник происхождения этого напитка, ни как истинный поставщик на континент грубо помолотого кофе.

— Империя может на многое пойти, если будут соблюдены кое-какие наши интересы, — тихо проговорила она. — Совсем для княжества необременительные, — ещё раз подчеркнула она. — И мы вполне можем предоставить княжеству так просимую вами возможность закупать потребные вам товары на внутреннем рынке Империи, — всё так же тихо и невыразительно проговорила Императрица.

— "О! Давно бы так!" — чуть не ляпнула княжна вслух.

— "Задёргалась, мерзкая ящерица, — удовлетворённо подумала она. — Видать тебе действительно что-то серьёзное от меня нужно. И это отнюдь не этот мерзкий заводик. По крайней мере не его возврат.

— А раз ты хотела что-то от меня получить, раз что-то тебе надо, то не стоило с самого начала начинать разговор с угроз".

— "Дура!", — вынесла она для себя окончательный вердикт, навсегда определивший в её сознании место для этой ящерицы.

Похоже, выбранная ею тактика дала результат. Молодая Императрица оказалась не таким уж и крепким орешком. Оставалось лишь закрепить результат и не упустить свой шанс.

Тем не менее она демонстративно недовольно поморщилась.

— Ещё правда есть одна непрояснённая неприятность в наших отношениях, — неожиданно проговорила Императрица.

— Зачем вашему княжеству арбалеты?

— Зачем вам три тысячи арбалетов?

Императрица замолчала, заинтересованно глядя на растерявшуюся от неожиданности княжну.

— Зачем Подгорному княжеству это старьё?

— Я бы поняла если б вы украли огнестрелы. Или новейшие боеприпасы к ним.

— Но арбалеты? — Императрица демонстративно удивлённо смотрела на не менее удивлённую княжну. — Зачем вам это старьё из имперского арсенала?

Несколько долгих минут княжна задумчиво смотрела на Императрицу ящеров. Видимо, она про себя решала что ответить.

— Наверное затем, что все мои попытки достать новейшее оружие, те самые огнестрелы, о которых вы только что упомянули, так ничем и не кончились.

Яду, подпущенному в голос княжны хватило бы наверное чтобы отравить весь этот город немаленьких размеров, что расстилался внизу под ними. Княжна смотрела на эту ДУРУ, как на какое-то чудо.

Ей! Дворянке! Княжне! Наследной княжне одного из самых значимых на континенте княжеств! Какая-то рептилия бросает в лицо обвинения в воровстве?

Это было настолько дико, что княжна наверное бы оскорбилась, если бы это не было столь глупо.

Зачем её арбалеты? Да ещё целых три тысячи?

Ворон что ли в княжеских лесах стрелять?

Даже если бы ей и нужны были арбалеты, но ведь не столько же. Арбалет нужен для войска. А у неё если и будет когда собственное войско, то только настоящее! Настоящее рыцарское войско! А не это сиволапое мужичьё с арбалетами.

А рыцарям арбалеты не прилично иметь. Старьё! Рыцарю престижно иметь огнестрел!

Говорить все эти настолько понятные и очевидные вещи этой глупой, молодой ящерице?

Да ни в жизнь! Пусть сама добросовестно заблуждается. Глядишь, с этого можно будет и что-то поиметь.

— "А пока! Пока не стоит её выводить из подобного заблуждения", — мысленно усмехнулась княжна.

— Вот если б Империя поделилась с нами огнестрелами? — княжна выжидюще, с тайной надеждой в глазах смотрела на Императрицу. — До нас доходят слухи что Высокий холм последнее время занят разработкой и производством новейшего оружия — огнестрелов.

— Это очень дорого, — недовольно пожевала губами императрица. — Дорого даже для нас. Дорого, трудоёмко и выпускается крайне малыми, ограниченными порциями. Самим не хватает.

— Так что при всём желании поделиться нет никакой возможности.

— Да и зачем вам? — подозрительно посмотрела на княжну Императрица. — У вас что, так сного денег?

— К огнестрелам необходим боеприпас. А это ещё более дорого. Стрелять из них — разбрасываться золотом.

— Или Подгорное княжество заработало так много на своём кофе и вине, что может себе позводить перевооружить собственную дружину?

— У вас так много денег? — ехидно посмотрела на неё ящерица.

— Денег много не бывает никогда, — сухо отозвалась княжна.

Она уже поняла что получить новейшие образцы имперского оружия не получится. Одна из самых тайных целей этого посольства, похоже так и останется не выполненной. Империя явно не хотела ни с кем делиться новинками. А чтоб окоротить слишком предприимчивых гостей, придумали ещё и эти глупые обвинения в краже арбалетов. Да ещё такое несуразное число. Три тысячи штук.

Да даже если б и украли. Но куда столько-то? Ну сотня, ну две арбалетчиков. Но три тысячи?

— "Полный бред!" — недовольно подумала княжна.

Однако, если судить по недовольному лицу Императрицы, та ей не поверила. Что ж, тем хуже для неё. Значит у неё непрофессиональные помошники, раз не дают ей достоверную информацию.

— "А вот это уже хорошо, — разом повеселела княжна. — Это надо учесть и обязательно в дальнейшем использовать".

Княжна внезапно обратила внимание что в беседе давно уже установилось какое-то задумчивое, непонятное молчание. Казалось бы удивительно, но для княжны совершенно не тягостное.

— А вы знаете, дорогая княжна, — внезапно нарушила молчание Императрица. — Пожалуй, в знак нашей дружбы я вам оставлю ваше последнее приобретение. Тот самый оптико-механический завод, что вы приобрели подешёвке.

— "Что? — мысленно ахнула княжна. — По дешёвке!? Да с меня содрали три цены на взятках. Если суммарно сложить и подсчитать, то за это старьё там вообще выходит совершенно несуразная сумма. Дешевле было бы купить новое оборудование в западных побережных городах.

— Только вот кто мне их там продаст", — с горечью вынужденно призналась она сама себе.

С собой можно было не лукавить. Политика Подгорных князей, направленная на раздвижение границ княжества и всемерное усиление, в тех краях была слишком многим и слишком хорошо известна. Поэтому рассчитывать приобрести что-либо ценное в промышленном поясе на Западном Побережье, можно было и не мечтать. А уж про новейшее оборудование, вообще речи не шло. Поэтому-то она с такой жадностью и вцепилась в это пусть и не самое новейшее, не самое лучшее, но и не такое уж плохое и старое оборудование.

— Я так понимаю, что в обмен на это Империя с меня что-то захочет?

Княжна мысленно поморщилась. Торговый договор с Империей был кровь из носу как нужен. Нужны были деньги на будущую войну, поэтому приходилось всё же и ей идти на уступки.

— Сразу предупреждаю, что денег у меня нет, — криво усмехнулась она. — Так что вытянуть из меня ещё золото не получится.

— Зачем же золото, — оскалилась довольно Императрица. Почувствовав что собеседница готова идти на компромисс, она приободрилась. — Речь пойдёт всего лишь об услуге. Об одной маленькой, незначительной услуге. Можно даже сказать, пустяковой. Которая вам ровным счётом ничего стоить не будет.

— Вы всего навсего, прогоните со своих границ три клана ящеров, недавно там обосновавшихся.

— "Чего?" — чуть не ляпнула грубо княжна.

— "А компенсация наших потерь?" — чуть было не вцепилась она всеми пальцами в морду этой наглой ящерице.

— Хотя, конечно, Империя понимает что в этом случае вы многое теряете, — тонко и ядовито ощерилась ящерица. — Поэтому, в качестве компромисса мы согласны и на то, что вы не будете их изгонять со своих земель. Просто, создайте им там такие невыносимые условия, что они сами от вас сбегут.

— Ежели же вы совсем не можете отказаться от продукции их производств, и для вас это весьма и весьма существенная потеря…

— Если они для вас так важны…, - Императрица прервалась, не сводя с личика княжны своих наглых, пучеглазых, навыкате странно мутных глаз. — То просто держите их впроголодь. И этого будет достаточно.

— Да! — задумчиво кивнула она головой. — Так даже будет лучше всем. Пусть они там у вас и останутся. Но живут впроголодь, на пределе сил, не имея ни малейшей возможности снова подняться.

— Тогда и вам будет хорошо, поскольку вы останитесь единственным поставщиком их довольно редких лекарств, и нам неплохо, поскольку они больше не будут доставлять Империи неприятностей.

— Но с Главами их я бы вас попросила разобраться самой. Отдельно!

— Мне бы не хотелось чтобы тут виднелись наши имперские ушки.

— Тогда и мы со своей стороны закроем глаза на пропавшие арбалеты. Пусть с ними, — махнула рукой. — Тыща туда, тыща сюда! Ещё наделаем, много лучше.

— Да и с заводиком этим, — Импеератрица снова демонстративно беззаботно махнула рукой. — Бог с ним!

— А что со своих пограничных ящеров недоберёте, возьмёте на внутренних рынках Империи. Думаю, наш новый торговый договор компенсирует вам ваши потери.

— Не очень удачная сделка, — сухо проговорила княжна.

Императрица не могла не знать что внутренние цены на лекарства в Империи были лишь немногим ниже цен на оптовых рынках лекарств Берегового Торгового Союза западных баронств. Поэтому при всей громогласности подобного заявления, практической пользы для княжества оно не несло.

Не говоря уж о том, что некоторых редких типов лекарств, на которых Подгорные князья собственно и делали свои основные деньги, на внутреннем рынке Империи попросту не было. По одной простой причине — не было в Империи тех самих кланов, что занимались их производством. Все они благополучно проживали как раз на пограничных Подгорных землях.

И их-то Императрица и требовала от неё прижать.

Обмен выходил какой-то слишком уж неравноценный. Княжество теряло многое. А в обмен не получало практически ничего, кроме самых общих обещаний.

— Думаю, — замялась княжна, не зная как бы помягче сформулировать готовые сорваться с её уст грубости. — Думаю, Империи надо было бы как-то поотчётливей компенсировать наши будущие финансовые потери.

— Говорят, новый Правящий герцог баронства Гарс, Генрих фон Гарс совсем недавно купил у амазонок много лошадей, — тихо проговорила Императрица.

— При чём здесь это? — сразу насторожилась княжна. Странных извивов мысли этой не менее странной Императрицы она пока что не улавливала. Не успели толком обговорить одно, а та уже перескакивает на другое. И знай своё талдычит.

Императрица была… какая-то… странная, что ли. Её какому-то путанному, если не сказать иначе, грубее, поведению не было пока что логического объяснения.

— По слухам он ваш жених? Говорят, Вы, княжна, там были недавно? — Императрица бросила в её сторону быстрый, колючий взгляд. — Не скажите, так сказать, по дружбе, по соседски. Он что, собрался создать себе конную дружину? Откуда у нашего, скажем так, недавно ещё совсем небогатого герцога, появились вдруг лишние деньги? Не занят ли ваш воинственный сосед созданием собственной армии?

— Уж не собрался ли он с кем-либо воевать? — мазнула она мимолётным, холодным взглядом по растерянному лицу княжны.

— Говорят, он славный воин и под его знамя встанут многие.

Лицо княжны, до того момента если и не весёлое, то откровенно беззаботное, при первом упоминании имени герцога, сразу как-то вытянулось и враз построжело. Было хорошо видно что разговор о герцоге ей неприятен.

Тем не менее она постаралась обуздать обуревавшие её чувства и, хоть это у неё и плохо получилось, внешне беззаботно отмахнулась рукой.

— Да какое там! Какие покупки! Он же нищ, как церковная крыса. Даже несмотря на то что стал герцогом. Какая армия? — криво усмехнулась она.

— Да и сколько он может купить лошадей? Десяток, другой…, - стараясь быть равнодушной, княжна отвернула лицо от собеседницы чтоб та не земетила её вспыхнувшего лица. Но голос её при этом предательски дрогнул и для ящерицы не составило труда понять что княжна к предмету разговора далеко не так равнодушна, как старается показать.

— Восемь тысяч.

— Что? — повернувшись к ней, княжна несколько долгих мгновений с откровенным удивлением рассматривала ящерицу.

Как бы не понимая что происходит, она уже с откровенной иронией смотрела на сидящую напротив невозмутимую Императрицу широко распахнутыми глазами и вдруг неожиданно звонко и громко расхохоталась.

Тут же сразу она вдруг резко оборвала смех. Неожиданно для самой себя княжна обнаружила что её собеседница удивительно невозмутима, и что ещё более удивительно, совершенно не разделяет её веселья, холодно, с ледяным спокойствием наблюдая за смеющейся княжной.

Поняв, что веселье не получилось, княжна с лёгкой, покровительственной улыбкой на губах, постаралась развеять образовавшееся недоразумение.

— Этого не может быть, — с лёгкой, покровительственной улыбкой княжна медленно покачала головой. — Я, как никто другой, знаю истинное финансовое положение герцога. И уж о его состоянии и финансовых возможностях его и его семьи знаю, что называется из первых рук.

— Как вы правильно заметили, когда-то, в далёком прошлом, — княжна внезапно побледнела, — барон Генрих фон Гарс некоторое время считался моим женихом.

— Более того, мы даже планировали свадьбу.

— И о его настоящем финансовом положении я знаю абсолютно всё.

— Барон беден, — грустно улыбнулась она.

— Герцог, — поправила её Императрица.

— Герцог, — неохотно кивнула головой княжна, соглашаясь. — Герцог беден.

— Более того, он нищ! Герцог нищий! — красивое лицо княжны исказилось какой-то грустной, потерянной улыбкой. — И это была основная причина почему союз между нашими семьями не состоялся. Оказалось, что одной только знатности его рода и того что он герой, недостаточно для того, чтобы взять в жёны наследную княжну Лидию Подгорную, — с отчётливо прозвучавшей в голосе горечью, тихо проговорила она. — Поэтому, свадебному посольству барона было в сватовстве отказано.

— Так что могу вас уверить, ваши сведения о закупке герцогом фон Гарс восьми тысяч лошадей ложные. Этого не может быть. У него просто нет таких денег. И взять их ему — неоткуда. Не даст ему никто на такую большую партию лошадей столь огромную сумму золота. Даже в долг.

— Пять, шесть… Ну, десять лошадок, в конце концов. Ну, двадцать… Но никак не больше.

— Даже покупка пяти десятков лошадей это для него практически неподъёмные деньги. Но чтобы восемь тысяч?

— Нет! — княжна решительно мотнула головой. — Как не неприятно Вам это говорить, но Вас обманули. Или несознательно ввели в заблуждение, — тут же поправилась она, подумав, что ей сейчас пожалуй не стоит ссориться с окружением Императрицы. Прислуга, или как её порой называют — советники, порой могла доставить массу неудобств, а у княжны не было желания разбираться с подобными вопросами ещё и здесь, в столице соседнего государства. Не то у неё было последнее время настроение.

— Этого не может быть, — уверенно отрезала она.

После её слов в комнате на какое-то время установилось тягучее, задумчивое молчание, неожиданно нарушенное самой Императрицей.

— Полагаю, что вы ошибаетесь, моя дорогая княжна. Эти сведения абсолютно достоверные.

— Более того, он их уже перепродал второму лицу, как мы понимаем, истинному покупателю такого большого табуна. Неплохо, кстати на этом заработав.

— По сведениям из моих источников, он получил что-то около полумиллиона золотых чистого дохода. Или даже больше, много больше.

— Так что теперь он вполне обеспеченный человек. А по меркам своего нищего герцогства так вообще — очень и очень богат. Если не вообще самый богатый барон в своей герцогстве.

— Так что смотрите, как бы вам в будущем он не доставил хлопот, милочка. С такими деньгами он вполне способен нанять себе и вооружить целую армию.

Императрица, склонив голову, внимательно наблюдала за реакцией княжны.

На мгновение вспыхнувшая у неё на лице радость тут же стёрлась от какого-то, промелькнувщего в глазах неясного, неприятного воспоминания.

— Боюсь, что для меня это уже неважно, — с кривой улыбкой, исказившей её лицо, тихо проговорила она. — Лично я воевать с ним не собираюсь.

— А отомстить? — задумчиво посмотрела на неё Импаратрица.

— Кому? — грустно глядя куда-то прямо перед собой, тихо спросила княжна. — Себе? Или мёртвым уже родителям, которые не захотели выдать богатую дочку за нищего жениха.

— Хотя бы тому, кто сделал герцога богатым и тем самым испортил вам настроение, — сухо возразила Императрица.

— С какой стати? — удивлённо посмотрела на неё княжна. — Мне что, делать больше нечего, как гадить по мелочи Генриху?

— Ну почему же по мелочи, — Императрица недовольно пожевала губами. — Сумма от полу миллиона золотых, а по некоторым данным и до полутора, двух миллионов, по моему достаточна для того, чтобы попытаться нанести вред своим врагам.

— Даже если он и выгнал меня из своего дома, о чём наверняка уже знает каждая собака на Лонгаре, — княжна грустно посмотрела на неё, — это не повод для того чтобы ему мстить. В конце концов сама виновата. Незачем было слушать дураков родителей. Могла бы и сбежать вместе с ним, как он и предлагал.

— Тогда, вы бы не стали Наследной Княжной, — с невозмутимым видом заметила Императрица. — Будущая княжеская корона, наверное, поболе весит, чем какие-то детские чувства?

— Нет! — резко отрезала княжна. — Генриху я мстить не буду, хоть он и поступил со мной как свинья, ославив на весь свет. Но мстить я ему не буду, — жёстко, чётко, по слогам отрезала княжна.

Внешне совершенно равнодушно, императрица пожала мощными, покатыми плечами.

— А никто и предлагает мстить ему. Речь в данном случае идёт о совершенно другом лице, об истинном покупателе такого большого табуна. О некоем бароне Сидор де Вехтор, новом бароне практически вымершего рода. Кстати, муже вашей когда-то лучшей подруги Изабеллы де Вехтор.

— Какое мне дело до какого-то незнакомого мне барона! — княжна серито отпихнула от себя кубок с вином, расплескав немного красных капель по скатерти. — Да и нет у меня больше такой подруги!

— Эта нищая мерзавка мало того, что торгует своим титулом, устроила настоящую комедию с фальшивым замужеством, так ещё и вздумала меня учить. Отказала мне в приёме. Ей видите ли невместно подобное знакомство. Ей видите ли не нравится моё поведение.

— Сама продала свой родовой титул за какие-то жалкие пятьсот монет, а старую подругу принять ей, видите ли невместно, — рассерженная княжна сердито хлопнула ладонью по столу. Опрокинутый кубок покатился по столу, пятная белую скатерть большими красными пятнами.

— Вот как? — деланно удивилась Императрица. — А я слышала что брак у них вроде как настоящий. По крайней мере никакого оповещения о расторжении в положенный срок не состоялось.

— Может быть вас неверно информировали, дорогая княжна?

— А что вам за дело до моей в прошлом подруги? — подозрительно посмотрела на неё княжна. — Что вам за дело до какого-то барона?

— До вашей в прошлом подруги, — тонко, понимающе улыбнулась Императрица, — у меня ровным счётом нет никакого дела. Дело у меня к тому человеку, что стал её мужем. К тому самому барону.

— Может быть, если б вы оказали мне некую услугу, то и я бы была чуточку уступчивей при подписании Нашего с Вами Торгового Договора, — Императрица на мгновение замолчала, что-то про себя обдумывая.

— Было бы неплохо если б этот господин, понёс достаточно весомые, а ещё лучше — невосполнимые материальные потери.

— За подобную услугу, — Императрица прервалась, не сводя с княжны горящих глаз, — Высокий Холм Империи на многое может пойти.

— Не понимаю, — холодом в голосе княжны наверное можно было бы наморозить айсберг под жарким тропическим солнцем, настолько ей не понравилась манера ведения разговора Императрицой. Крутит, крутит, нет чтобы сказать толком.

— Так чем же какой-то новоявленный барон с купленным титулом так помешал целой Империи? Что он такое этот барон, раз о нём заговорила сама Императрица, не говоря уж про Высокий Холм.

Императрица целых несколько долгих, томительных минут недовольно жевала своими толстыми мокрыми губами. Тема была ей явно неприятна.

— По совершеннейшему недоразумению, эта человеческая личность недавно встала во главе одного из наших заново возрождённых старых кланов.

Императрица не обращая на холодный, высокомерный вид княжны ни малейшего внимания с сожалением покачала головой. Её лицо в этот момент было совершенно расстроенное.

— Пусть тот клан к настоящему времени во многом и утратил своё былое богатство и значение, но всё ещё к сожалению существуюет и во многом мне досаждает, — раздражённо покачала она головой.

— И похоже тот клан, как оказалось не так беден, как мы раньше думали.

— А это прямая угроза для нас.

— Этот человек мне мешает, — грубо и резко отрезала она. — И мне не нравится когда золото ящеров уходит на какие-то сомнительные предприятия по покупке лошадей. И для кого?

— Для какого-то мелкого человеческого городка! На границе с моей Империей!

— Я думаю, что этому городу ни к чему чрезмерное усиление.

— Восемь тысяч отборных скакунов, лучших пород, включая элитных производителей, это достаточно серьёзная угроза для наших границ. И мне бы не хотелось, чтобы они дошли до покупателя.

— "Ого! — пронеслась в голове княжны мысль. — Эта дура говорит ничего не скрывая? Мне? Наследной Княжне другого пограничного с Империей государства? Она что, действительно дура? Или совсем ничего не понимает?"

Не замечая какое впечатление её слова производят на княжну, Императрица с удивительным апломбом и самоуверенностью, продолжала вещать, совершено не обращая внимания на собеседницу.

— Мой советник полагает, что для того чтобы разобраться с ним, идеально подошли бы амазонки, — Императрица подняла на княжну внимательный, настороженный взгляд и замерла, ожидая её реакции. — Тогда бы никто уничтожение этого человечка не связал бы с Империей.

— Со мной бы не связал, — холодным, деловым тоном подчеркнула Императрица.

— Есть у них такая манера, — не дождавшись ответа, продолжила она. — Сначала продать, а потом отобрать. Проще говоря ограбить.

— Правда, столь крупная покупка лошадей и для них представляет серьёзную угрозу, подрывая монополию на торговлю элитными лошадьми.

— Говорят, у вас с ними есть какие-то общие дела…, - снова замолчала она, внимательно глядя на собеседницу.

— "А ведь она боится!" — проглотила невольный ком в горле княжна.

Внимательно глядя на что-то разговорившуюся Императрицу, княжна неожиданно для себя поняла, что её подспудно напрягало в этом разговоре.

Императрица чего-то явно боялась. И похоже, княжна начинала догадываться чего именно.

По всему выходило что Императрица боялась тех самых трёх возрождённых кланов, о которых последнее время в Столице было столько всяких разных разговоров.

По представлению Императрицы, казалось бы недавно разгромленные, начисто ограбленные и повыбитые старые кланы неожиданно вдруг оказались способны на столь крупную дачу своим новым Главам для решения каких-то их дел.

И раз столкнувшись с подобным, она уже не знала чего от них в дальнейшем можно было ожидать.

Сейчас же Императрица спешила воспользоваться по её мнению благоприятно сложившимися обстоятельствами, визитом Ннаследной Подгорной княжны, так во время явившейся в столицу с торговым договором, и постараться чужими руками избавиться от докучливых, неожиданно отказавшимися добровольно вымирать в прошлом богатых и почему-то опасных лично для неё кланов.

— Кстати, — вернула её мысли на землю Императрица, — не желаете коньячку?

— Что? — рассеянно повернулась к ней Лидия. Мыслями сейчас она была далеко. Так что сразу понять ЧТО ей предложила Императрица, она не смогла.

И лишь чудовищным усилием силы воли ей удалось сдержать возглас изумления, когда вдруг увидала в руках Императрицы знакомую бутыль.

— Новые главы кланов передали подарочек, — как бы не замечая её замешательства, сневинным видом продолжила Императрица. — Со своих плантаций.

— Чудо что за напиток!

— Вы, моя дорогая, такого наверняка не пивали. Ваше знаменитое ореховое вино перед этим — ничто, — поддела она княжну с лёгкой смешинкой в голосе.

Тем не менее, княжна ничуть не обольщалась по поводу добродушной нотки, услышанной ею в голосе ящерицы. Бутылка был прямой намёк, что если она не подчинится её шантажу, Империя найдёт других поставщиков орехового вина в Империю. И планам княжества по расширению географии и объёмов винных поставок будет нанесён катастрофический удар.

— Хотя…, - Императрица недовольно качнула головой, словно пребывала в этот момент в лёгком недоумении. — Кое-какие схожие оттенки хороший дегустатор в обоих этих напитках наверное нашёл бы.

Императрица с видимым сожаленим потрясла перед собой практически пустой бутылкой.

— Я имею в виду ваш и этого клана.

— Жаль что только один из них этим занимается, — ехидно покосилась она в сторону собеседницы. — Да и недавно только начали. Потому много с них не возьмёшь.

— Прошу, — протянула она наполненный бокал княжне.

— Осторожнее, — предостерегла она её, заметив что та решительно поднесла бокал к губам. — Оно очень крепкое.

— "Я знаю!" — в отчаянии чуть не закричала княжна.

Знакомая до ужаса полупустая бутыль легко узнаваемого напитка стояла на обеденном столе Императрицы, и княжна только сейчас обратила на неё внимание. Этикетка была не та, какая-то другая, незнакомая. Но сама изящная, своеобразной формы бутыль и запах…, чудный, разлившийся по комнате аромат ореха, когда Императрица раскупорила бутыль…. Тот самый, непередаваемо тонкий, терпкий аромат коньяка, не перебиваемого лёгкой гнильцой, свойственной для её вина. Его она уже никогда не забудет. И никогда не перепутает ни с чем другим.

По всему выходило что и здесь отметились её враги.

И то что этикетка на бутылке была другая о многом говорило. Во всяком случае что все возникшие у неё последнее время подозрения следовало срочно проверить. Если она права, то её княжество пропустило серьёзный удар. Похоже, запасы сырья для производства коньяка не ограничивались только переработкой того вина, захваченного с собой из замка мусорщиками. Выходило что у них есть иные источники.

Если же это не так — волноваться тогда было не о чем.

В любом случае требовалась тщательная, детальнейшая проверка и подтверждение возникшим вдруг подозрениям.

— "Тварь!" — неожиданно зло подумала княжна. — "Знает! Всё знает! Знает что кто-то взялся подделывать моё вино. Знает и издевается!

— Хотя…, откуда бы?"

— Ваше здоровье, — подняла она бокал с янтарной жидкостью на уровень глаз.

— Кстати, дорогуша, — Императрица, отставив пустой бокал, нарушила неспешный ход мыслей княжны. — Не желаете посмотреть на наших героев?

— На кого? — недоумённо подняла тонкую, тщательно выщепленную бровку княжна.

С недавних пор, и в основном под воздействием приникающих в Бета-мир веяний моды и дизайна с Земли, многие дворянки в западных двоянских семьях стали выщипывать брови по примеру своих земных конкуренток. Вот и княжна, в какой-то момент не устояла перед новым веянием моды и всласть поиздевалась над собственной природой.

И теперь плоды её неустанных трудов высоко поднялись над широко распахнутыми от изумления глазами.

— "Очень кстати", — княжна мысленно довольно потёрла руки.

Раз уж ей навязали совершенно ненужные ей разборки с посторонними лицами, раз уж княжество так много теряло из-за внутриклановой борьбы в Империи, то следовало бы знать в лицо главных фигурантов дела.

— "Надо будет напомнить ей сделать для меня копии их портретов", — машинально подумала она.

Просить самой показать портреты людей о которых было столько разговоров, она не хотела, дабы у Императрицы не возникло глупых мыслей что она и сама может быть заинтересована в этом деле. Тогда бы торговаться с нею было бы княжне трудней.

— По обычаю новые Главы кланов представили собственные портреты в галерею Глав Имперских Кланов, — сухо пояснила Императрица. — Предлагаю вам на них посмотреть. Занятные штуки, — недовольно пошамкала она губами. — Очень дорогая, редкая, цветная мозаика.

— Да и всегда надо знать своего врага в лицо, — едва слышно буркнула она. — Старая Имперская традиция.

— Пойдёмте, дорогая княжна, — тихо проговорила она, легко подымаясь с кресла. Небрежно отброшенное в сторону, оно протестующе скрипнуло по вощённому дубовому паркету. — Это тут рядом, совсем недалеко.

Действительно, идти далеко не пришлось. Портретная галерея находилась тут же, рядом, буквально в двух шагах через две залы от той, которую огибала открытая терраса, на которой они встречали рассвет.

— Вот, полюбуйтесь, — неторопливо входя в залитое ярким утренним солнцем просторное помещение, недовольная непонятно с чего Императрица, уверенно ткнула хоть и мощной, но всё же такой изящной женской лапкой куда-то в сторону.

— Мало того, что ваши княжества, да баронства заняли, чуть ли не половину моего континента, так вы ещё и к нам, в нашу Империю лезете. Совсем от вас житья не стало.

— "Она что, сдурела? — пронеслась в голове у княжны сумбурная мысль. — Хамить подоным образом мне? Мне, Наследной Княжне Подгорного княжества? Да, в конце концов, просто человеку?"

— Это что? — неуверенно спросила княжна императрицу, чувствуя, что у неё вдруг начинают холодеть ноги и кончики пальцев понемногу немеют. — Откуда здесь эта женщина?

— Откуда, откуда, — недовольно буркнула императрица. — Всё оттуда же, откуда и ты сама милочка явилась.

— Из тех же ворот, что и весь ваш народ, — грубо расхохоталась она.

— С ваших же земель зараза эта лезет, — недовольно проворчала Императрица. — В кои то времена установилось нормальное общество, без вас, без людей. Так нет же, тут же образовался новый клан, куда поналезло нищеты, да дряни, да нищебродов всяких. Да ещё и с человеком во главе.

— И ладно бы один, так ведь трое, — сердито проворчала она.

— "Так вот что её на самом деле беспокоит", — мгновенно сложив в мозгу все несуразицы последнего времени вместе, княжна лихорадочно обдумывала возникающие в связи с этим интересные перспективы. Перспективы, сулящие весьма и весьма многое.

— А теперь они утверждают, — донёсся до её сознания голос Императрицы, — что в полном соответствии с древними канонами возродили старый имперский клан Бурой Медведицы. И в доказательство этого прислали этот мозаичный портрет. С медведицей, медвежонком и ещё какой-то бабой с ребёнком на руках. Нет, чтобы самим явиться, — плотоядно ухмыльнулась Императрица, — так сказать, лично. Не-ет, — задумчиво протянула она. — Умные! — добавила она чуть погодя, с глубоким, старательно скрываемым от княжны, сожалением. — Портрет прислали. А его в котёл не засунешь.

— Несъедобен! — громко расхохоталась она в пустынной в этот ранний утренний час портретной галерее.

Гулкий хохот пронёсся по галерее каким-то недобрым вестником грядущих злых перемен…

— Некоторые это поддерживают, — недовольно, глухим голосом тихо буркнула она.

— "А чего эта ящерица так разоткровенничалась? — ещё более насторожилась княжна. — На неё что, совместная трапеза так подействовала?

Княжну неожиданно пробило на понимание происходящего. Императрица банально была пьяна. И пьяная — не контролировала что говорит.

— "Да она небось думает, что я теперь своя. Точнее, вся, с потрохами — её?" — обрадовалась про себя княжна.

— "Она же пьяная!"

Пошатывающаяся, весьма характерная походка Императрицы не оставляла ни малейшего сомнения в истинных причинах подобной откровенности. Это было интересно и сулило определённые перспективы. И это надо было использовать.

— "Дура! — сердито подумала княжна. — Напилась перед серьёзным разговором".

— "Пьянь! Алкоголичка!"

В этот момент княжна как никогда была близка к провалу своей торговой миссии, настолько ей вдруг стало противно и неприятно общество молодой, пьяной Императрицы.

— "Интересно, — княжна неприязненно рассматривала что-то ещё говорившую ей ящерицу, на что она уже практически перестала обращать внимание, — этот серо бурый цвет её кожи подтверждает фантазии некоторых наших биологов о происхождении мыслящих яшеров? Или от современных земноводных ящериц, в изобилии водящихся и доныне в пустынях на других континентах, или от тех что находят до сих пор в тропических болотах?

— А конкретно эту особь — как произошедшую от ящерицы гуаны. А что, — мысленно хмыкнула она. — Фамилию Гуа Ду вполне можно перевести как — гуана дура. А Сухая — как сухая дура.

— Тогда, что мы имеем?

— Сухайя Гуа Ду? Или же — ну и дура же ты, сухая ящерица! — внезапно развеселилась княжна.

— Есть, правда ещё и другая трактовка одной части её фамилии Гуа — гуано. Или, проще говоря — птичье дерьмо.

— Что ж, — продолжила она мысленный диалог сама с собой. — Это даже лучше. Ещё точнее и ещё более сочное выражение её нынешней сути".

— Так это, значит, и есть человеческая женщина, Глава возрождённого клана Бурой Медведицы?

Княжна поторопилась оборвать собственные мысли, испугавшись что они явственно выступят на её лице. Всё же опыта умелого царедворца, по лицу которого никто, никогда ни о чём не догадается у неё было недостаточно. Так что следовало остеречься. Если, правда, она не хотела с первым же визитом в Империю раз и навсегда испортить вроде как налаживающиеся хорошие отношения между их странами.

— Значит это тот самый клан, что доставляет вам наибольшее безпокойство? — тихо переспросила княжна, внимательно рассматривая портрет своей бывшей лучшей подруги, которая ещё совсем недавно готова была сделать для неё все самое невозможное. Сама, добровольно, по одной её только просьбе.

— Что? — Императрица, бросила на неё пронзительный, внимательный взгляд. — Никак признала знакомую?

— Да нет, — ни на минуту не задумываясь, отказалась княжна, слегка качнув отрицательно головой. — Просто никак не могу поверить, что кланом имперских ящеров управляет простой человек. Да к тому же ещё и женщина.

— Ты ещё меньше поверишь, милочка…,

Княжну явственно передёрнуло от столь явно демонстрируемого панибратсва. В этот момент она как никогда близко была к провалу своей миссии. Но на её счастье, пьяная Императрица этого не заметила.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу, что там хозяйничает и эта медведица. И клан тот не даром так называется. Ни одно дело там не делается без одобрения этих двух, — раздражённо кивнув на портрет, отвернулась она в сторону.

— А это очень плохо. Союз зверей, людей и ящеров, противоестественен, — глухо заявила она. — Такой союз неуправляем, а значит, для меня, как Главы Империи — опасен.

— Это ничего, что я раскрываю перед тобой все наши тайны, — насмешливо посмотрела она на княжну.

Лёгкий холодок предчувствия смерти пробежал у княжны по спине. Следовало быть крайне осторожной.

— Даже не понимаю, как я повелась на эти их подарки, — не дождавшись ответа, Императрица раздражённо покачала головой. — Да и сама посуди, — повернулась она к княжне, невольно как бы жалуясь. — Ну разве можно было отказаться от столь чудного напитка, да ещё в таких больших количествах. Сто литров настоящей водки. Самой глубокой очистки, — покачала она безнадёжно головой. — Ну разве можно было от такого отказаться? А потом ещё и десятилитровый бочонок орехового нектара, — снова расстроено покачала она головой. — Этого, как они его называют, коньяка.

— Да они купили всех моих советников с потрохами. Не успела я очухаться, как они уже получили все положенные документы, да ещё и с моею же подписью. Что теперь делать, ума не приложу, — вопросительно, с тайной надеждой, посмотрела она прямо в глаза княжны.

— "Ждёт от меня помощи, — пронеслась у княжны в голове мысль. — И вполне понятно какой.

— Хочет моими руками убрать их. Хочет чтоб я подрубила сук богатства, на котором сижу. Хрен ей по всей морде!"

— Не знаешь, — Императрица недовольно мотнула своей мордой. — Вот и у меня никто теперь не знает. Так что приходится терпеть подобное безобразие. Пока, — тихо и с затаённой злобой пробормотала она себе под нос.

— А это кто? — хриплым голосом, как будто у неё сжало горло, едва выговорила княжна, неожиданно остановившись перед каким-то портретом.

— А, — бросив мрачный взгляд на портрет, Императрица остановилась рядом с ней. — Ещё одна наша крупная недоработка. Тот самый барон о котором мы столько говорили — барон Сидор де Вехтор, — медленно, чуть ли не по слогам, прочитала она надпись внизу картины. — Ещё один человек во главе одного из наших кланов. К тому же ещё и дворянин. Совсем непорядок.

— Что-то их слишком много в последнее время развелось, — недовольно покачала она головой. — Это, считай, уже третий человечишка, что за последние полгода выбился в Главы наших кланов. И тоже не дурак, как и оба предыдущих. Догадался не явиться на представление. Умный, а может, кто и посоветовал. Случаем не знаешь, кто? — пронзительно посмотрела она на княжну.

— Нет, — констатировала она с сожалением. — Но, правда, откупился. Видела бы ты, каких он мне огромных раков прислал, — поражённо покачала она головой. — Ни у кого нет таких огромных, да к тому же ещё и живых, — довольно заявила Императрица, невольно самодовольно вскинув голову. — Вот уж угодил, так угодил, шельмец. Этот, ничего, — безмятежно махнула она рукой, — пусть живёт, проныра этакий. Да и кланчик то у него, так себе, плёвенький. Повыбитый, — насмешливо прищурила она свои глаза. — Это раньше он был знаменит своими инженерами, врачами да математиками, да и числом был изряден весьма.

— Целый Имперский легион бывало выставлял, — задумчиво проговорил Императрица, вспоминая что-то из прошлого.

— А теперь от него мало что осталось, — довольно хохотнула она, поворачиваясь и направляясь обратно, откуда они пришли. — Проредили его изрядно, чтоб не высовывался, — гулко рассмеялась она в пустой галерее. — А теперь они и сами раскололись то ли на две, то ли на три части. Причём большая часть, как мне доложили, была продана в рабство.

— А третий? — остановила её княжна, даже не двинувшись с места, когда Императрица вздумала покинуть галерею.

— Это в смысле второй, что ли? — медленно обернувшись, внимательно посмотрела на неё Императрица. — Ну что ж, — отвернулась она от княжны в другую сторону, — пойдём, покажу и этого портрет. Этот был не такой интересный. Он просто много отборного жемчуга прислал. Целых двадцать штук. Только мне, — внимательно посмотрела она в глаза княжны. — Так что, как ты понимаешь, к нему так же у моих бывших советников не возникло никаких вопросов, — скривилась она.

— Из-за этих ваших людишек, мне приходится постоянно теперь менять своих советников, — мрачно пробормотала она. — Стоит только к одному привыкнуть, так сразу менять приходится. Продажные больно, — тяжело вздохнула она, снова недовольно поморщившись.

Княжне, со стороны, было как-то необычно наблюдать за вполне человеческими чувствами и мимикой Императрицы ящеров, переживающей за своих нерадивых подчинённых, которых ей теперь приходится жестоко наказывать.

— А вот и он, — остановилась на возле какого-то большого портрета в полный человеческий рост. — Хорош! — недовольно покачала она Головой. — Вот это чувствуется порода, — ткнула она когтём в сторону портрета. — Такого можно в котёл не совать. Худющь больно. А с костей много ли навара?

— Хотя? Говорят что это у вас называется стройный, — рассмеялась она.

— Димон, — прошептала княжна.

— Димон Петров сын, — автоматом поправила её Императрица, низко склонившись к табличке, прикреплённой снизу у рамы картины и внимательно читая надпись.

— "Все трое! — лихорадочно обдумывала княжна внезапно сложившееся неприятное открытие. Теперь многое становится понятным. — Вот отчего мои ящеры на границе так все разом взбрыкнули. Появилась реальная альтернатива! Появились иные варианты. Значит, они не на три чести разделились, а на три клана. А это уже совсем другой расклад.

— Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт, — мысленно чертыхнулась она. — Как же всё плохо!

— Часть, значит, осталась у меня, по границе с амазонками, другая часть теперь у погранцов левобережцев в Старом Ключе, а третья часть, по слухам где-то на юге, на границе Империи с подгорными ящерами. И где кто, спрашивается? Ничего не известно.

— Как же это плохо.

— Это только дураки вроде Императрицы считают подобное разделение смертью клана. Здесь — иное. Здесь разделение — богатство выбора. Возможность каждому члену клана устроиться по своим собственным интересам.

— Не даром же шпионы доносят, что все кто смог вырваться за последние дни из Столицы Империи двинули туда. А это два больших, просто огромных каравана с переселенцами. И по слухам за ними готовятся бежать из Столицы ещё многие.

— Так вот отчего не прекращаются в городе и порту пожары, — пробило её понимание происходящего. — Старые кланы не желают следовать новой имперской политике и бегут на окраины. И бегут, в отличие от прежнего не с пустыми руками.

— И им есть теперь куда бежать! Или ко мне, или к этим левобережцам.

— Ох, будут у Империи скоро проблемы. Большие проблемы…, - с неожиданно жестокой, холодной мстительностью подумала княжна, искоса посмотрев на внимательно рассматривающую портрет Императрицу. — Отольются ей слёзы последней имперской политики.

— Кстати о богатстве. У этих ребят явно что-то слишком много денег. Надо бы им помочь с ними расстаться. И если герцога трогать не будем. Бог с ним. Всё же первая романтическая любовь…

— Чуть не до гроба", — неожиданно с горечью и злостью вспомнила она свою молодость.

Молодость! Княжне всего лишь едва перевалило за двадцать, а она уже ощущала себя старой, повидавшей жизнь опытной женщиной. И сейчас с лёгкой долей насмешки вспоминала саму себя в прошедшей молодости и обуревавшие её тогда чувства. И с какой же внутренней насмешкой и презрением она сейчас смотрела на умничающую молодую ящерицу, идущую точь в точь по следам её прошлых ошибок.

— "Молодая, неопытная, но, к сожалению не дура, — холодно подумала она про свою собеседницу. — Далеко не дура. И надо постараться чтоб её не было в числе моих врагов. Все мы растём и учимся на ошибках. Дурак — на своих, умный — на чужих.

— Хотелось бы быть в числе последних", — мрачно подумала княжна.

И ещё княжна поняла, что никогда их интересы не совпадут. Что она всегда будет стремиться использовать ящерицу в своих интересах, как и та её. Но той не хватало ума или изворотливости спрятать свои настоящие чувства, и княжна поняла, что играя на них, ею можно управлять.

И ещё она поняла то, о чём ей постоянно вердили дома и на что она по собственной глупости раньше не обращала внимания. Интересы Империи не ораничиваются нынешними её границами. Что столкновение между людьми и ящерами неизбежно. Это лишь вопрос времени. И что Императрица всячески обособляет ящеров от людей и стремиться уничтожить любые совместные ростки. Любой ценой. И это тоже можно было использовать в своих целях.

— Так где вы говорите можно найти следы Глав кланов, доставляющих вам столько беспокойства?

— И что вы готовы предложить мне за то, что я ими займусь? — холодным деловым тоном проговорила она. Вот теперь пошёл настоящий торг. Вот теперь следовало по серьёзному договариваться с Империей. И княжне было что предложить.

Она неожиданно поймала себя на мысли что уже совершенно серьёзно рассматривает возможность и перспективы военного столкновения с баронством Гарс. И если возможности такие были, то перспективы, открывающиеся в связи с этим, были пока нерадостные. Пока что реальных сил для войны у её княжества не хватало.

Княжна привычно поймала себя на мысли что назвала Подгорное княжество своим, давно уже не отделяя себя от него. И теперь, после окончательного разрыва с Генрихом, она уже окончательно утвердилась в этой мысли.

Всё, игры в детство кончились. Теперь следовало во всём слушать своего дядю и вступать в наследство.

Вот если б можно было ещё и отомстить баронессе Изабелле, её в прошлом лучшей подруге, вот это имело определённый смысл. И похоже она уже знала как.

— "По крайней мере орудие для этого, — княжна внимательно посмотрела на Императрицу, — у неё уже было".

Не стоило этой безприданнице выходить замуж за человека, перешедшего дорогу самой Наследной Подгорной княжне. Ой, не стоило.

Княжна мстительно прищурилась. Скулы буквально свело от злости, как только она вспомнила брезгливую мину, появившуюся на столь хорошо знакомом ей лице и удивлённо распахнутые глаза, когда они столкнулись в приёмной зале дворца Генриха, когда её, полуодетую, выводила стража из личных покоев Правящего Герцога.

Выводили — как дешёвую шлюху. И то, что при этом она совсем не случайно столкнулась в приёмной чуть ли не с половиной обитателей герцогского дворца, непонятно каким образом там оказавшихся в столь ранний для придворных час, и то, что это была никакая не случайность, княжна ни на секунду не усомнилась.

И ответить за подобное унижение должна была Белла, её в прошлом самая заклятая, самая лучшая подруга. И уж она то постарается, чтоб баронесса надолго запомнила их последнюю встречу. А то, что эта юная баронесса своим явно фиктивным замужеством решала свои накопившиеся финансовые проблемы, так и что.

Княжна снова мстительно прищурила глаза.

От неожиданно пришедшей ей в голову мысли у неё аж захолодело по спине. Она даже на какой-то миг испугалась, настолько была неожиданна и чудовищна открывающаяся перед ней перспектива. Однако и возможности, что она в случае уничтожения Изабеллы де Вехтор получала, были просто невероятные. Огромное, слабоуправляемое ныне баронство в середине обитаемых человеческих земель. Пусть и не граничащее с её княжеством, но это только пока.

Зато с какими богатыми перспективами.

А вот за них то и стоило побороться.

Княжна как-то внезапно разом и окончательно поверила в реальность давней мечты Подгорных князей об объединении всех княжеств по берегам Северного Стрыя, под их скипетром, включая и полосу пустынных земель вдоль границ с землями амазонок. Что если уже сейчас занять пустующий правый берег Северного Стрыя, до нынешних границ их земель и вглубь территории Амазонии, то получалось уже не среднее, рядовое княжество, как ныне…

У княжны аж перехватило дух от внезапно открывшихся ей перспектив.

Получалась новая, огромная империя, по территории сравнимая с Северо-Запаным герцогствои или береговым Торгово-Промышленном Союзом Запада. Подгорное княжество становится им реальным конкурентом.

И за такой куш стоило побороться.

Следовало лишь хорошенько подготовиться к подобным переменам, чтоб не лишить себя в будущем маленьких радостей.

Отомстить своей в прошлом самой лучшей подруге, а теперь жене ненавистного ей бродяги, нищеброда Сидора, это было то, что ей в этот момент хотелось больше всего, хоть та фактически вообще была ни при чём.

Княжна прекрасно была осведомлена о стеснённых обстоятельствах баронессы и об её проблеме со своими охамевшими управляющими, не желающими платить баронству налоги и отдавать доходы с её поместий. Род ослаб, практически вымер. Назначенные когда-то её отцом управляющие в многочисленные поместья постепенно стали набирать всё больше и больше воли и отсылать ей доходов с поместий всё меньше и меньше.

— "Что ж, дорогуша, лучше надо следить за своей собственностью, и за собственными управляющими, а то ведь можно и совсем остаться без всего" — княжна мстительно прищурилась.

— "Ну а после того как она разберётся со своей бывшей подругой, стоит заняться и своим бывшим женихом. А заодно и с Империей, — жёстко подумала она. — И пока у Императницы есть в ней нужда, то Империя полностью мне компенсирует все мои мнимые и настоящие потери".

В этот момент княжна даже сама не понимала насколько сильно за последние дни она изменилась.

Обратный путь. *

Отбытие Великого Торгового Посольства Подгорного Княжества из столицы Империи славного города Сайлон, прошло как-то незаметно и буднично. И это, несмотря на столь триумфальное подписание Большого Торгового Договора между их странами. Ликующих толп провожающих не было. Впрочем, как и любых других. Честно говоря, не было вообще никого. Казалось, город вымер.

Даже из новых знакомых княжны, вчера ещё лучших друзей, никто не пришёл на пристань проводить отбывающую княжну.

Было полное впечатление, что никому до них не было никакого дела, что было в общем-то странно. До этого момента княжна полагала что она обзавелась в столице кучей хороших знакомых, если не сказать друзей, которые уж по всякому должны были прийти на пристань и помахать на прощание ручкой.

Как оказалось, она ошибалась. И отсутствие знакомых на пристани был дурной знак, не смотря на весь казалось бы успех своего посольства, как она до сего момента думала. Внезапное охлаждение отношений настораживало.

Княжне, до которой после ночного разговора с Императрицей и особенно после настойчивых требований капитана её личной охраны поумерить свой пыл по скупке награбленного, стало постепенно доходить, что она слегка переборщила со своими аппетитами по присвоению безхозного имущества разгромленных кланов.

Теперь все, занимавшиеся в столице Империи этим делом, чуть ли не в один голос твердили ей, что им следует как можно скорей убираться из столицы. Буквально немедленно! Дабы уже имперская госбезопасность, последнее время всерьёз заинтересовавшаяся посольством, не поставила жирный крест и на самом посольстве, и особенно на некоторых её членах. Не исключая и саму княжну.

В отличие от западных баронств и княжеств, у имперцев не было пиетета перед титулами. И им было без разницы кого тащить на кол, князя или княжну, дворянина или его серва. В этом вопросе они были удивительно неразборчивы.

После этих слов, княжна с ужасом начала вспоминать некоторые неясные моменты во время приёма у Императрицы, показавшиеся ей тогда странными, и все те дни подспудно преследовавшие её. И пока готовилось отбытие посольства, и когда получались подписанные обоими сторонами договора, смутно беспокоившие её.

Ей вспомнились все намёки и недомолвки Императрицы, на которые она тогда не обратила внимания или над которыми в тот момент мысленно посмеялась. И которые теперь со всей очевидностью буквально кричали ей немедленно убираться.

Убираться из столицы, пока не стало слишком поздно и Императрица не передумала.

Теперь она уже княжне не казалась молодой и глупой. Теперь уже княжна саму себя считала чуть ли не сопливой ссыкухой, погнавшейся за мелочной прибылью и чуть не подставившей под удар успех всей торговой миссии княжества. Теперь ей становилось предельно ясно, что лишь чудо, лишь сильная заинтересованность Императрицы в разгроме новообразованных кланов с людьми во главе, лишь её обещание заняться ими вплотную, лишь это позволило ей сейчас безпрепятственно покинуть столицу Империи.

Только сейчас она наконец-то соизволила вспомнить историю взаимоотношений людей с ящерами на континенте. Вспомнила, что ранее в прошлом не раз так и бывало, когда иные, слишком нагло себя ведущие торговые посольства, так никогда и не возвращались обратно домой.

А какая-то наследная княжна, если судить по любым меркам, совсем небольшого северного княжества — это совсем не тот повод, чтоб в случае её смерти или пропажи, затевать какую-либо войну с целой Империей.

И подобное в прошлом не раз уже бывало, когда люди порой просто бесследно исчезали на обратном пути домой. И, как говорили опытные, знающие люди, совсем не пиратов стоило в том винить. Сама Империя старательно, втихомолку расправлялась с не понравившмися ей послами. И никто ей в этом был не указ. Слишком уж силы сторон были неравные.

От понимания, что она всего лишь пешка в играх Имперской безопасности, у княжны от злости, судорожно стянуло скулы. Гордость её была уязвлена.

Обращаться с собой в подобной манере она никому не позволит. И пусть сейчас они с Императрицей как бы друзья, и расстались чуть ли не лучшими подругами, тщательный, детальный анализ всех произошедших за последние дни событий, позволял княжне совершенно ясно представить истинное положение вещей. Отбытие посольства больше походило на банальное бегство, чем на достойное возвращение домой после успешно завершившегося дела, увенчанного подписанием двухстроннего торгового договора.

— Чудо, — тихо проговорила она. — Настоящее чудо что они меня выпустили. И этим я обязана…, - княжна замолчала, тщательно обдумывая пришедшие ей в голову мысли.

— И этим я обязаны нашим старым друзьям, — прошептала она. — Очень уж эта молодая ящерица их ненавидит.

— Хм, с чего бы это такая нелюбовь? Только ли из-за того, что они люди и стали во главе ящеровых кланов? Ой ли?

— Но и вырвалась я из столицы только потому что обещала их придавить.

— Рекомендательное письмо от самой Императрицы к Совету Матерей Амазонии, высшему органу власти на тех территориях. С предложением, от которого и захочешь, не откажешься, — княжна крепко задумалась.

Прохладный утренний ветерок с высокого речного откоса, легко коснулся пытающего лица хмурой княжны, вмиг охладив его. Умопомрачительно пахло хвоёй. Матёрый сосновый бор, вплотную подступивший к обрывистому песчаному берегу, нависал над рекой подмытыми речными водами мощными корявыми корнями вековых сосен, готовых вот вот сверзиться в воду.

И мимо всего этого великолепия природы длинный караван лодий посольства княжны, возглавляемый большой посольской лодьёй Подгорной княжны, целеустремлённо двигался назад, обратно к баронству Гарс, оставив за кормой всё связанное с визитом и в Империю, и в недоброй памяти Амазонию.

В просьбе Императрицы об ослаблении неугодных лично ей ящеровых кланов был несомненный резон. И в этой части интересы Подгорного княжества с интересами Империи полностью совпадали.

Да и выраженную в столь ультимативной форме просьбу не следовало бы оставлять без внимания, иначе на результатах визита в Империю можно было спокойно ставить жирный крест.

Надо было что-то срочно предпринять, чтобы максимально ослабить эти ящеровые кланы у себя на границе. Чтобы хоть в малой степени снять подозрения Императрицы что она пренебрегает её личными интересами.

Да и само княжество была весьма и весьма заинтересовано в максимальном ослаблении названных Императрицей ящеровых кланов. Слабые — значит послушные. А она с Правящим князем имели немалые деньги на посреднической торговле и ящеровыми лекарствами, и кое-какими предметами высокотехнологичного вооружения, поставляемыми им от этих кланов в обмен на разнообразное растительное сырьё, металлы и многое другое, к чему у тех не было прямого доступа.

И обретение этими кланами реальной независимости от Подгорных князей в поставках сырья, а это в перспективе их общения с компанией Сидора было более чем реально, ставило под нешуточную угрозу один из серьёзнейших источников их богатства.

Сейчас она уже совсем по другому смотрела на прошлогоднюю встречу с этими якобы мусорщиками. Ничего себе мусорщики, на поверку вдруг оказавшиеся Главами тех самых кланов, что обитаются у них на границе. В свете этих данных, прошлогодняя встреча уже выглядела совсем по иному. Теперь она княжне ничем не напоминала случайную встречу, больше похожая на тщательно спланированную и высокопрофессионально проведённую тайную операцию.

Тогда становилось понятным и то высокое мастерство, показанное якобы "мусорщиками" в стрельбе из арбалета. Совершенно нехарактерное для каких-то приблудных из другого мира сервов, оно становилось вполне объяснимым, и даже более того, безусловно обязательным для какого-нибудь тайного агента. А уж для Главы ящерового клана — так и вообще безусловным.

Княжна мысленно поморщилась. Так лопухнуться. Так бездарно, так глупо лопухнуться!

Это было неприятно. Ну что ж, тем ещё более вырос должок у неё к этим "мусорщикам".

Лидия ещё не забыла те огромные, даже на вид неподъёмные бочки с черенками, обманом вывезенные мусорщиками из Подгорного замка. И никаким уверениям её агентов, доносивших из города Старый Ключ, где поселилась та компания, что данные черенки у неких заинтересованных лиц якобы выпрели и пропали, её ни на минуту не ввело в заблуждение. Зная не понаслышке этих людей, сама лично наблюдая с какой тщательностью и профессионализмом всё было ими упаковано, она ни на секунду не поверила в точность и правдивость данного заявления. Да и личность её агента, некоего бывшего управляющего одного из тамошних банков господина Кузьмы Кидалова, не вызывала у неё ни малейшего доверия.

— "Урод!" — мысленно привычно обругала она своего бывшего тайного агента.

В прошлом одно из самых выгодных её тайных приобретений, он был так бездарно потерян, банально проворовавшись и, как говорится "схваченный на горячем".

— "Сидеть на таком выгодном, сытом месте. В центре стратегически важного региона. Быть главой одного из богатейших банков всего континента… Купаться в золоте! Иметь прекрасные перспективы… И банально провороваться

— Козёл!".

Княжна невольно поморщилась. Никому из окружающих её приближённых даже в мыслях не должно было прийти о чём княжна сейчас думает.

Мысли её вновь невольно сместились на нынешнего барона де Вехтор. Мысли были неприятные. Профессионализм обращения того с арбалетом и холодная брезгливость в его глазах, когда тот смотрел на неё, и презрение к ней, нутром почуянные княжной за всем внешним разгильдяйством и показным добродушием этой мерзкой человеческой особи, до сих пор приводили княжну буквально в ярость.

Да…, - тихо протянула княжна. — Убить его вовремя, когда подвернулся удобный случай не получилось, а теперь с этим будут очевидные проблемы. Далеко гадёныш забрался. Думаешь, и добраться до тебя будет трудно?

— А надо, — недовольно буркнула она себе под нос.

— А раз надо — сделаем, — безвучно, одними губами прошептала она.

Но с этой проблемой можно было разобраться и потом. Сейчас же на первый план выходили другие проблемы.

Мысли её опять вильнули в сторону амазонок. Их следовало постараться максимально ослабить.

А для этого кровь из носу надо было стравить амазонок с левобережцами. Тем более что не знающие меры в своих желаниях те и сами рвались в драку.

А вооружённая стычка, в которую неизбежно выльется их попытка вернуть обратно купленных у них же лошадей, неизбежно ослабит обе стороны

Любое, мало мальское ослабление воинственных соседей напрямую отвечало коренным интересам её княжества. В предстоящей в скором времени войне с амазонками это было княжеству только на руку. А в том деле, что затеяла её семья — амазонки однозначно становились на сторону её врагов. Вряд ли им понравится идея князей Подгорных о новых границах, в том числе и за счёт земель самой Амазонии, пусть ныне и малонаселённых или вообще безлюдных.

Да и в любом случае иметь под боком слабых соседей намного лучше, чем сильных, грозных и чрезмерно воинственных.

А уж в способность левобережцев доставить крупные неприятности амазонкам княжна ничуть не сомневалась. Её агентура лучше самих амазонок знакома была с истинным военным потенциалом Левобережья.

Мыслями она снова вернулась на неделю назад, к моменту когда она, вооружённая письмом Императрицы и самыми радужными надеждами, подплывала сразу после столицы Империи к посольской пристани Рыльска и к своим самым радужным надеждам…

Каким приятным обещал быть этот визит. Подкреплённый Личным Посланием самой Императрицы Совету Матерей Амазонии, высшему органу власти на тех землях, он обещал быть весьма и весьма продуктивным.

— "Отчего же всё сразу пошло не так?" Лочического, понятного объяснения не было.

Начать с того, что её посольство чуть было не уничтожили ещё на подходе.

Совершенно непонятно с чего, но ещё на реке, возле города Рыльск, куда обычно прибывают все подобные её торговые посольства, речные амазонки вдруг внезапно напали на них и чуть не утопили посольскую лодью со всем посольством и княжной вместе. Якобы приняли их за какого-то там речного пирата.

И в той стычке её стража понесла крайне неприятные, а самое главное весьма серьёзные потери, показав на фоне амазонок откровенно плохую выучку.

— "Расслабились сволочи с блядями в столице", — у княжны от злости стянуло скулы. — Поистаскались по девкам. До трети состава почитай что выбито".

Княжна прекрасно поняла на что ей таким образом недвусмысленно намекали. Как и то, что если б не вмешательство сопровождавшей их имперской боевой лодьи, то неизвестно ещё чем бы всё дело кончилось. И не кормила бы сама княжна сейчас рыб на дне Лонгары.

Потом, правда, перед ней долго и нудно извинялись. Но лучше бы они этого не делали, поскольку сразу же становилось понятным, что сами они довольны и виноватыми не чувствуют себя ни в малейшей степени.

Княжна недовольно передёрнула плечиком под лёгкой, воздушной накидкой, укутывающей её от прохладного утреннего ветерка. Всё же, несмотря на лето, ранним утром здесь на реке было достаточно свежо.

Мыслями она снова потянулась к прошедшей неделе.

— "А ведь мой капитан был прав, — незаметно подавила она невольный вздох. — И тут меня стараются использовать в чужих интересах. И тут какая-то своя интрига. С чего бы тогда они буквально черед два дня после нашего прибытия приняли меня на Совете Матерей, чего допреж слыхом не слыхано было".

Любое посольство амазонки по обычаю мариновали бездельем не менее двух недель, и лишь потом снисходили до того чтоб только выслушать зачем явились.

Здесь же приняли немедленно.

Приняли и внимательно выслушали письмо Императрицы с предложением о помощи княжне Подгорного Княжества во всех её начинаниях. Хотя, какое им казалось бы на неё было дело.

И в результате, неожиданно передали в её фактически абсолютное и полное подчинение целый корпус Речной Стражи. Да ещё во главе с самим начальником этой Стражи, как будто у той дел иных нет кроме как гоняться по всей реке за совершенно законно купленными у них же лошадьми.

— "Да ещё и подчинили её мне. Мне, человеку, имеющего к Амазонии весьма опосредованное отношение".

— "Да слыханно ли прежде подобное дело?"

Княжна невольно поёжилась, вспомнив чей-то холодный, какой-то обещающе мёртвый взгляд, вскользь пойманный ею краем глаза, когда оглашали указ Совета о передаче в непосредственное и прямое подчинение княжне Подгорной нескольких боевых частей корпуса Речной Стражи.

— "Правда…, - княжна снова раздражённо поморщилась. — Как-то даже собственный язык не поворачивается назвать боевыми частями несколько тысяч неоперённого молодняка, как будто специально для неё досрочно выпущенного из военных училищ и отправленых этой весной в Стражу на стажировку".

Но для её целей они подходили просто идеально, как будто Совет Матерей прочитал её тайные мысли.

— "Хотя, стреляют они чудо как хорошо", — вынуждена была она признаться сама себе, поскольку продемонстрированная ей совсем недавними воспитанницами воинских училищ джигитовка и стрельба из лука, были отменны.

Княжна мысленно вся обзавидовалась. Ей, с её великолепным умением мечника до подобной стрельбы было настолько далеко, что проще было признать данное мастерство для себя недоступным.

Но всё это ничуть на отменяло того, что княжна буквально всеми фибрами своей души чувствовала. Ею ловко и умело манипулировали.

И скорость, с которой она якобы добилась благожелательного отклика со стороны Совета Амазонии, было ярчайшим тому подтверждением.

За всем этим явно стояли какие-то свои подковёрные игры и грязная политика, и княжна думала что она кажется догадывается, против кого на самом деле направлена вся эта возня.

По всему выходило, что главной подозреваемой, кого хотели свалить, была нынешний начальник Речной Стражи — Тара из Сенка, старейший, известнейший, и на данное время самый опытный военачальник всего Правобережья и Северного Края, не исключая даже её Подгорного княжества и иных соседей.

За всем происходящим у неё постепенно стало формироваться и собственное видение настоящего. И немалую роль в этом, как ни странно, играл капитан её личной гвардии, князь Игорь.

— "Игорь Безземельный, — княжна мыслями вернулась опять к нему. Единственный из её окружения, кто ни разу так и не побывал в её постели. И единственный, кого бы она не хотела там видеть, несмотря на то что капитан был видным, красивым мужчиной.

Княжна его слишком уважала, чтобы вот так просто затащить к себе в постель. Он был ей больше интересен неординарностью мышления и парадоксальностью порой неожиданно делаемых выводов, которые потом, на поверку оказывались удивительно точными и исключительно верными.

Таких людей стоило поберечь, потому как ни к одному своему любовнику княжна не испытывала ни малейшей доли уважения, готовая в любой момент безжалостно расправиться с любым из них.

И на этом фоне капитан телохранителей смотрелся откровенно белой вороной. И, наверное именно поэтому, она его больше всех ценила и несомненно выделяла в среде остального своего окружения.

Княжна снова очнулась от своих дум. Большая речная лодья Тары, рассекающая речные волны впереди каравана и чем-то привлёкшая к себе её внимаеие, снова вернула её мыслями к своему назначению.

— Фикция, — тихо прошептала она одними губами.

— "Не даст такой человек как Тара собой покомандовать, — снова вернулась она к собственным мыслям. — Я для неё никто, чтобы в Совете мне обратного не говорили. В лучшем случае вежливо выслушает. Выслушает и пропустит мимо ушей всё что я сказала, а потом сделает по своему. А армия послушает её, а не меня".

— А значит, я не выполню ту задачу, которой втайне добивается от меня Совет их Матерей, — задумчиво хмыкнула княжна. — А не выполнив эту задачу, я лишусь их поддержки, а следовательно и поддержки Империи в лице Императрицы, а точнее тех, кто стоит за её спиной.

— Значит, на так необходимом нам торговом договоре можно будет спокойно ставить крест.

Княжна мрачно хмыкнула. Не сводя глаз с первой в караване лодьи, где находилась Тара, она обдумывала пришедшую ей в голову мысль.

— "А вот считаться со мной её заставит только рыцарское войско. Достаточно серьёзное и которое будет подчиняться только мне и от меня же будет полностью зависеть. Думаю, полторы, две тысячи бездомных, безземельных молодых рыцарей, которыми забиты практически все западные города и которые только и умеют что махать мечом, и у которых за душой нет ни клоча земли, ни гроша, и которые с радостью откликнутся на мой призыв, подкреплённый возможностью кого-нибудь пограбить…

— Вот эти полторы, две тысячи нищих рыцарей, вместе со своими оруженосцами, если таковые у них найдутся, вот кто заставит Тару реально считаться со мной и с моими интересами. Моими, а не Совета их Матерей и не Империи.

— Спрашивается только, кого будем грабить? Кто угодно не подойдёт…

Княжна откровенно лукавила, задавая себе подобный вопрос. Кого её будущее войско будет грабить, чьим имением она привлечёт к себе в войско рыцарей, она уже решила. Решила сразу, как только в возможности управлять многотысячными толпами амазонок у неё появились первые сомнения. Решила сразу, как только почувствовала на своей спине свирепый взгляд Тары. Или ещё даже раньше, в Империи, когда все детали разнозненной мозаики начали постепенно складываться в её голове в ясную, чёткую картину, и она поняла за кого на самом деле вышла замуж её бывшая подруга. И кого ей больше всего сейчас хочется унизить, и кому отомстить.

Целью грабежа будут поместья баронессы Изабелла де Вехтор, её старой, доброй подруги детства, с которой они был так дружны в детстве и отрочестве.

Посмевшей указать ей на дверь, когда она к ней пришла поплакаться в дружеское плечо. Тварь!

А амазонки или Императрица пусть думают, что она будет плясать под их дудку, решая их проблемы. Со временем она найдёт способ убедить их в обратном. Но не сейчас.

Сейчас главной её целью было использовать счастливо сложившиеся обстоятельства и нанести удар по своим, как оказалось довольно предприимчивым и вёртким противникам, по троице мерзавцев-нищебродов, унизивших, оскорбивших и обокравших её.

Стоя на открытом всем ветрам носу своей посольской лодьи, она внезапно зябко поёжилась.

— Вот теперь мы посмотрим, моя дорогая подруга, кто из нас кто, — тихо прошептала княжна. — Посмотрим, что ты потом скажешь, когда на полу твоего же горящего замка тебя разложат наёмники, недотрога ты наша…