Раскопки руин.*

Всё внутри Димона буквально кричало что отпущенное им на свободный уход время неумолимо истекает. Но точно также всеми фибрами своей души он категорически не согласен был безоглядно отсюда бежать и хоть немного, хоть чуть-чуть, хоть одним глазком, но напоследок хоть чуть-чуть не покопаться в развалинах. Не попытаться найти здесь хоть что-нибудь. Желательно что-нибудь этакое, интересное. Тем более что из головы его никак не выходили последние слова призрака о подарке.

Знания о том, что здесь устраивают свои людоедские пиршества ящеры? Нет! Не тот это был подарок, каким при желании можно было бы рассматривать обглоданный ящерами человеческий череп со следами пули в башке.

Да! Сведения эти были архи важные. Но не менее этого Димон был уверен, что эта находка никоим образом не связана с неким мифическим подаркому призрака. Да и известие о том что и ящеры, и амазонки оказывается на местах былых боёв заняты поисками огнестрельного оружия, попадающих в этот мир с природными катаклизмами, оказывается было хорошо известно всем заинтересованным лицам.

По крайней мере ни ведуновцы, ни даже егеря из Старого Ключа не выразили ни малейшего удивления по этому поводу.

Это всё наводило на крайне неприятные мысли.

Надо было искать. Хоть что-то. Иначе весь нынешний поход просто терял смысл.

И Димон принялся с ожесточением копаться в развалинах, погнав туда даже часовых из лагеря. Он нутром чувствовал что с ними пока что ничего не случится, а если здесь что-то и есть, то только там. Потому что все окопы, на его профессиональный взгляд настолько тщательно были отработаны, что искать там что-либо ещё было просто безсмысленно.

А то, что в куске иномирной земли, попавшей в этот мир, кто-то серьёзно и долго копался, ему было совершенно очевидно.

Но для него, человека, немало времени в прошлой жизни провёдшего в подобных этому местах, не менее очевидно было и то, как много местные копатели упустили.

По крайней мере, когда они к концу первого дня раскопок разобрали заваленные рухнувшими стенами входы в какие-то подвалы под взорванным изнутри казематом, он ничуть не удивился, обнаружив там здоровенное месиво новенького, чуть ли не в заводсткой смазке оружия.

Новёхонькие германские винтовки "Маузер", образца какого-то там 1898 года, весьма близкого к временам второй мировой войны. Если не самой её. И в таком виде…., что ничего кроме матерных слов в голову не приходило.

Ни на что больше не пригодное месиво. Если только не на переплавку. Катаклизм переноса или пара попавших внутрь снарядов и сдетонировавшие находившиеся внутри боеприпасы. Плюс обрушившиеся кирпичные, чуть ли не метровой толщины сводчатые потолки и стены, так изуродовали бывшие там когда-то ящики с оружием, что собрать что-нибудь целое из этой мешанины обломков железа, дерева, кирпича и бетона можно было только после долгого, кропотливого труда.

— Арсенал, — угрюмо буркнул Димон.

— Крепостной, — полным сожаления голосом подтвердил его слова Витёк.

Нависающие низко над головой полуобрушенные своды цокольных перекрытий слабо освещались лишь светом, попадавшим внутрь помещения через расчищенное отверстие на месте бывшего когда-то там дверного проёма.

Стоя рядом с Димоном с высоко поднятой в руке ярко горящей бензиновой лампой, прекрасно разгоняющей темень по углам, он вместе с ним остро и молча переживал что ничем из этого богатства они не могут воспользоваться.

Не хуже Димона Витёк понимал что времени на сбор чего-либо пригодного из этого металлолома у них нет. Он тоже, буквально нутром чувствовал надвигающуюся опасность и неумолимо истекающее время.

Единственно что их утешало, найденный Витьком тут же при входе под обрушенной входной лестницей более менее целый пулемёт Дегтярёва с двумя неполными цинками патронов, но лишь одним полупустым магазином к нему.

Витёк, оказавшийся неожиданно хорошо знакомым с огнестрельным оружием, тут же набил диск новенькими, только что чуть ли не в смазке патронами из цинков, а пулемёт пообещал тем же вечером почистить и привести в порядок. Тем более, что у того в починке нуждались лишь погнутые опорные сошки, для починки чего достаточно было лишь молотка потяжелее, а сам механизм аппарата работал исправно. Что Витёк тут же и продемонстрировал, выпустив короткую очередь внутрь какой-то дырки, едва видной из-под обрушенного лестничного пролёта, откуда он только что вытащил этот пулемёт.

— Придурок! Убить же мог, — зло выругался Димон, отряхивая с головы мелкую кирпичную крошку. Просвистевший над ухом рикошет мгновенно испортил ему настроение. Подыхать от случайной, дурной пули категорически не хотелось.

— Чё ты всполошился, — с довольной, лучащейся буквально детским счастьем физиономией, Витя закинул пулемёт себе на плечо.

Повернувшись к раздражённо ругающемуся Димону, сердито отряхивающему со своей рубашки крошки кирпича, он успокаивающим, покровительственным жестом похлопал своего начальника по плечу.

Командир! Всё нормально! Всё под контролем. Я эту систему хорошо знаю. У нас в городе, пока были патроны я с ней достаточно освоился. Жалко что пострелять вдоволь не пришлось, — ханжески вздохнул он с лукавым видом.

Как кончились деньги, на них выделенные Советом, так и патронов не стало. Дорого, — тяжело вздохнул он. — Тогда же я и к вам подался.

И вот я здесь.

Виктор с любовным, мечтательным видом окинул лучащимся счастьем взглядом окружающие стены подвала.

Похоже, здесь были склады. Хоть их и взорвали, но не всё и что-нибудь найти наверняка можно. Пожара не было, а значит и патроны, если были, то целы. Найти бы только, — задумчиво протянул он, задумчиво глядя куда-то в угол.

Этого-то добра у нас в городе навалом, — рассеянно похлопал он по пыльному, покрытому налётом лёгкой ржавчины стволу пулемёта. — Домой придём, я тебя в наш городской арсенал как-нибудь свожу, в дальние, мои любимые комнаты. Там таких штучек пять или шесть будет, не говоря про всё остальное. Точно тебе говорю.

Проблема в патронах, — тяжело вздохнул он. — Если мы тут ещё хотя бы пару цинков с патронами добудем, то считай экспедиция наша полностью окупилась. И никакого жемчуга не надо.

Один патрон — один золотой! — со значительным видом посмотрел он на Димона.

— Так ты это…, - Димон, неверяще ткнул в сторону дырки в полу пальцем.

— Три золотых, — с сожалением цикнул зубом Виктор. — Но проверить надо было. Никуда не денешься. Стреляют, значит хорошо сохранились, можно собирать.

Сухо здесь, — окинул он помещение хозяйским, цепким взглядом.

Пока время есть, надо бы ещё вниз копнуть, — ткнул он пальцем в сторону дыры в полу куда стрелял. — Глядишь, там ещё чего надыбаем.

— Только я тебя умоляю, — хмуро бросил ему Димон. — Не стреляй больше в помещении. Мало того что рикошетом чуть не убил, так ещё в какой-нибудь снаряд мог бы попасть. Не дай Бог взорвёмся.

Пулемётчик, блин, — Димон недобро на него покосился. Зачесался кулак и захотелось здесь же, на месте дать парню в ухо. Еле сдержался.

Вечером, сидя возле костра и любовно прижимая к себе начищенное до блеска оружие, Витёк, ласково поглаживая пулемёт, делился с Димоном своим знанием этого дела.

— Главное что нам надо, это найти патроны. И не просто патроны, а хорошие патроны, те что будут стрелять. А не такие, что после каждого выстрела приходится передёргивать затвор, — недовольно проворчал он. — Таких нам не надо. Таких в любом месте ты за золотой две, а то и три сотни купишь. Только вот толку с них. Одна медь и всё. Ну, сталь или свинец ещё из пули достанешь, если делать больше нечего. И что? — со значительным, умным видом Витька покровительственно цыкнул зубом.

В этот момент было отчётливо видно что парень он ещё молодой и при всём желании более двадцати лет ему не дашь.

А вот хороший патрон, — продолжал Витёк умничать, — он дорого стоит. Золотой это я тебе так, к слову сказал. А на самом деле, хороший патрон для редкой марки оружия и два, и три, а то и все десять золотых потянет. Вот так-то, друг ты мой Димон.

Поэтому, надо плюнуть на всё, особенно на твой дурацкий жемчуг, которого как оказалось тут нет, и конкретно искать патроны. А то, что тут кругом разбросаны покорёженные винтовки и можно что-то из них собрать, так и хрен бы с ними. Мы не оружейники чтоб с таким барахлом возиться. А в городском аресенале тебе по первому требованию выдадут любую винтовку, на выбор. Только плати.

Одна лишь незадача, — усмехнулся он. — Нахрена она тебе будет нужна, коли нет для неё патронов. Одна лишняя тяжесть.

Фургонов у нас три, — с задумчивым видом продолжал он свои рассуждения. Про то что это было как бы чужое имущество, ведуновцев, он даже не подумал. В расчёт группу Ведуна он уже не брал. — Эх! Если бы этот склад не рванул. Счас бы загрузили его ящиками с патронами, которые наверняка там были, а то и до сих пор есть, и ни одна собака к нам ближе одной версты не подошла бы. Так спокойно и добрались бы до дома.

А тут, — похлопал он по облупленному, с длинной продольной трещиной прикладу. — На полчаса хорошего боя.

А потом — п…ц, — громко издал он губами неприличный звук.

— Ложись спать, — устало кивнул, нехотя соглашаясь с ним Димон. — Завтра полезем разбирать вход в дальние засыпанные подвалы. Там и посмотрим. Глядишь, что и найдём интересного. Времени у нас осталось день, два. Найдём что — хорошо, нет — вернёмся с тем что нашли. Всё!

Пора возвращаться. Контрольные сроки уже почти все вышли и надо поторопиться к реке. А то как бы Сидор с Пашей там мимо нас не проскочил. Пропустим их или они нас не дождутся, придётся тогда не только вплавь через Лонгару переправляться, так ещё одним потом по берегу возвращаться. А это не есть карашо! — мрачно пробормотал он.

Следующий день не принёс им того, чего они ожидали.

Не было в разрытом ими следующим утром сходе в другой подвал этого дома никаких патронов. Ничего кроме ржавого, рваного железа каких-то разбитых в хлам пушек.

Тут был целый подвальный этаж, заваленный наваленными друг на друга старыми, разбитыми орудиями. Штук… не сосчитать сколько. И в таком виде…

— Бли-и-ин, — разочарованно протянул Димон, первым залезший туда. — Такое впечатление, что перед тем как их сюда свезти, по ним предварительно хорошенько покатались на танке.

— А ты думал будет легко, — протиснулся мимо него вынырнувший у него из-за спины Витёк.

Ух ты! — восторженно присвистнул он. — Да тут не то что на танке, тут двумя танками хорошо поработали, — мрачно констатировал он. — Сколько же тут металлолома. Если хочешь что-то целое тут найти, придётся поработать, — бросил он мрачный взгляд на глубоко задумавшегося Димона. Казалось, тот выпал из реальности, настолько у него было задумчивое, рассеянное выражение лица.

— Pak 37/36.

— Чего?

Димон непонимающе уставился на стоящего рядом с ним Витька, в высоко поднятой у него над головой руке ярко светила большая бензиновая лампа. Его довольная, буквально лучащаяся неприкрытым счастьем физиономия была…

— "Блин, — сердито подумал Димон. — Чего ж ты такой довольный то?"

Радостная физиономия Витюни разительно контрастировала с его собственной хмурой, мрачной рожей. Витёк же, буквально цвёл в тридцать два зуба.

— Это не чего, а самая настоящая германская противотанковая пушка, образца 1936 года, — покровительственным тоном уточнил Витёк. — Выпускалась вплоть до 1943 года включительно.

— То, что от них осталось, — грустно констатировал он, гладя на военное кладбище, в котором не было ни одного целого орудия.

— Поищем? — просительно глянул он на Димона. — Вообще-то орудие неплохое, для своего времени было довольно удачное. Может, найдём что-нибудь целенькое? Или соберём из нескольких?

— Для такого благородного дела я даже готов рискнуть и здесь на пару деньков задержаться.

Видя, что Димон застыл столбом, в мрачных раздумьях выпав из реальности, он быстро наклонился к ближайшему орудию посмотреть. Внимательно осмотрев его, он быстро перешёл к другому.

— А нахрена нам оно? — хмуро глядя прямо перед собой, мрачно полюбопытствовал у пространства Димон. — Или у нас что, намечается появление уже и танков?

— Средневековый мир, бл. дь, — выругался он сквозь зубы. — Арбалеты, луки и мечи, мать вашу…

— Во влипли, — тихо процедил он сквозь зубы. — Во влипли, — совсем едва слышно, с глухой тоской в голосе прошептал он. — Ну призрак, ну, тварь! Ну, попадись ты мне, Гансик. Говнюк!

— Всё! — процедил он едва слышно. — Костьми лягу, но найду ему попа. Чтоб пинком, под зад, нахрен отсюда убирался. Или на небо, или нах….й.

— Ладно бы хоть целое что нашлось. А то ведь на военное кладбище вывел. Скотина такая, — тихо прошептал он. — Как есть, фрицевская морда! Самое дерьмо подсовывает. Ну, погоди, ты у меня попляшешь. Я тебе пошучу. Я тебе ТАК пошучу, — с тихой угрозой в голосе проговорил он.

Димон, загрустив, окинул мрачным тоскливым взглядом тёмный подвал, освещаемый только теряющимся во тьме светом его одинокого фонаря, да ещё яркой лампы быстро снующего среди разбитого железа Витька.

— Ух, ты-ы-ы! — в ту же минуту раздался оттуда восторженный вопль Витька.

— Что? — недоумевающий Димон поспешил к нему. Тот явно нашёл что-то интересное.

Витёк стоял возле дальней стены подвала, облокотившись на удивительно хорошо сохранившееся колесо опрокинутого набок орудия, и с довольным видом шкодливого кота, покровительственно смотрел на него.

— Пока ты там предавался непонятному покаянию, — усмехнулся он. — Я среди этого хлама нашёл тебе четыре целенькие пушки. Правда, прицел на них только один, да и стволы явно расстрелянные, но пару раз пульнуть можно.

Если тебе они нужны, — небрежно махнул он рукой. — Забирай!

Эх! — неожиданно с тоской протянул он. — Времени нет, а то бы я и стволы тут к ним подобрал бы. И прицелы… Есть тут из чего выбрать, — окинул он кучу металлолома хозяйским взглядом.

Ещё бы снарядов к ним…, - задумчиво протянул он.

Я туда, — Витёк по-деловому махнул рукой куда-то в темноту. Высоко поднятый над головой его фонарь освещал оружейное месиво вокруг, чётко показывая что здесь искать им было нечего.

Минут пять его не было.

— Димон! — вопль десятника, эхом отразившийся от низких потолков и стен каземата, чуть не оглушил Димона

— Опять чего-то нашёл, — недовольно проворчал Димон, направляясь к радостно приплясывающему уже в другом конце тёмного подвала фонарю Витька. В голосе Димона невольно прозвучала зависть. Пока он занимался какой-то ерундой, предаваясь грустным размышлениям, парень времени не терял и явно что-то опять нашёл. А судя по радостному воплю, что-то весьма ценное.

— М-да? — задумчиво полез чесать он собственный многострадальный затылок, не зная как относиться к тому что увидал.

Перед ним открылась чу-у-удная картина.

Густая россыпь стреляных орудийных гильз вперемешку с покрывающей всё это мелкой кирпичной крошкой и кусками отвалившихся с потолка небольших кусков бетона, огромными кучами мусора покрывала каменный пол в другом углу каземата. И посреди всего этого военного мусора приплясывал от возбуждения радостный Витёк.

— Боже мой! — раз за разом ахал десятник, высоко поднятым фонарём освещая заваленный гильзами угол. — Медь! Сколько меди!

— Так, — сразу же перешёл он на деловую ноту. — Загоняем сюда ведуновцев, пусть плющат пустые гильзы.

— Зачем? — непонимающе уставился на него Димон. Чему этот пацан радуется он не понял.

— Чудо ты! — Виктор потряс пулемётом, который он теперь так постоянно и таскал с собой на плече. — У нас три пустые повозки, три здоровущих фургона! А сплющенная гильза занимает меньше места чем целая.

— Понятно?

— А патроны? — с лёгкой улыбкой на губах, насмешливо поинтересовался Димон.

— Э! — раздражённо отмахнулся буквально взбесившийся с этих слов десятник. — Где ты видишь те патроны. А это вот оно! Под ногами лежит. Золото! Чистое золото!

— И с ведуновцами делиться не надо, — с хитрой ухмылкой подмигнул он ему. — Это у них с нами был такой договор. А у нас с ними договора на раздел добычи не было, — с хищной, злой ухмылкой проговорил он. — Мы нашли, значит всё наше. А они пусть поработаю, может мы потом с ними и поделимся, — торжествующе расхохотался он.

— Ладно, — Димон раздражённо сплюнул изо рта кирпичную пыль. Этот молодой придурок, прыгая от радости, поднял в воздух целое облако цементной и кирпичной пыли и теперь тут просто нечем было дышать. — Всё одно искать что-либо ещё нет времени. Плюём на пушки, плющим наши гильзы, грузимся и сваливаем. Времени больше нет.

— Пушки я не брошу, — угрюмо проворчал Димон…

— А пушки то тебе нафига? — от удивления Витёк даже растерялся. — Димон, ты чего? Нахрен они нам сдались без снарядов то?

— Медь, латунь — вот истинное золото. А пушки — это же просто железо.

— Да у нас в городе этого добра, если поискать по огородам, по сараям, да по свалкам, то на штук десять сразу наткнуться можно. А если хорошо поискать, то и десятка два, три можно найти.

Тут та же история, что и с патронами. Есть снаряды — есть нужда в пушках. Нет снарядов — хлам это. Тяжёлый и никому не нужный хлам.

Было одно время, увлекались и у нас этим барахлом. Чуть ли не по собственному весу пушки золотом можно было получить.

Вот тогда многие озолотились. А потом…, - Витёк презрительно махнул рукой. — Когда разобрались сколько каждый выстрел здесь стоит, все повыкидывали нахрен это добро.

Теперь, если оно кому и нужно, то разве что кузнецам. Они их переплавляют и потом из хорошего железа сабли и кольчуги отличные делают.

Пойми — медь реально дороже.

— Делаем, как я сказал, — сердито оборвал его Димон, чуть ли не со злобой посмотрев на десятника. — Иначе даже гильз твоих не возьмём, чтоб лишнюю тяжесть не тащить.

— Ладно, ладно, ладно, — тут же пошёл на попятную десятник. — Как скажешь, Димон, как скажешь. Пушки, так пушки. Прицепим по одной к каждому фургону, вот спокойненько и доставим. Их как раз четыре штуки и будет.

Было бы из-за чего спорить, — успокаивающе помахал он руками перед разъярённым Димоном…

Эх! — тяжело и обречённо вздохнул он, окидывая подвал тоскливым, жадным взглядом. — Покопаться бы здесь.

— Твою мать! — неожиданно развеселился Димон. — Ну ты прям как я сам год назад.

Про то что сам он в этот момент своим поведением удивительно напоминал годичной давности Сидора, Димон благоразумно промолчал. Нечего было закреплять в народной памяти всякие дурные ассоциации. Буквально на днях жаловался на Сидора, что тот не дал ему в своё время тут покопаться, и тут нате вам, сам точно также поступает.

Ладно, — усмехнулся он. — Пока мы тут возимся с твоими гильзами, можешь понырять по окрестным дыркам. Что-то их тут многовато, — задумчиво окинул он взглядом виднеющиеся в дальних углах полузаваленные проходы ещё в какие-то соседние подвалы.

Глядишь, может что толковое и найдёшь.

А я пойду, пока ведуновцев построю, — хищно ухмыльнулся он. — Раз к нам присоединились, то пусть поработают. Я этим гадёнышам жемчуг на три фургона ещё не раз припомню, — мстительно прищурился он.

Развернувшись, он быстрым шагом, огибая сваленные кое-как в кучи разбитые орудия, решительно направился к выходу из подвала. Ни желания, ни времени на то чтобы стоять тут с Витьком и дальше точить с ним лясы, дыша поднятой им с пола гадостью, не было. Следовало быстро организовать людей на вывоз хотя бы того что нашли.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся в лагерь, как вся экспедиция, поголовно и ведуновцы и егеря, уже расчищали вход в подвал, чтобы вытащить оттуда орудия. Видно не один Витёк ясно представил перспективы, связанные с их находкой.

Таскать гильзы из подвала он решил оставить на потом, как расчистят выход. Плющить их лучше было наверху, чтоб не тратить в темноте подвалов дефицитное топливо для фонарей. На удивительную покладистость ведуновцев, безропотно включившихся в работу по расчистке входа в подвалы, он поначалу не обратил внимания, приняв это как должное.

И не отвлекаясь больше на посторонние мысли, сам активно включился в процесс расчистки широкой трещины в стене цоколя, для организации удобного выхода из подвал, чтобы можно было вытащить орудия. Вот это, не смотря ни на что, и чтобы ему не говорили, он бросать был не намерен ни в коем случае.

Это была его мечта! Ещё с давних, земных времён, когда он юным поисковиком присоединился к чёрным копателям и мечтал найти настоящее, действующее орудие, из которого можно было бы потом стрельнуть.

Глупость! Несусветная глупость! Но как-а-ак хотелось!

На Земле не свезло. А здесь…

Димон не собирался упускать свой шанс.

— Нашёл! — тихий шёпот у Димона над ухом, заставил того чуть не подпрыгнуть на месте.

— Тьфу ты, чёрт, — выругался он сквозь зубы. — Ты, Витёк, с твоими приколами когда-нибудь точно по шее получишь. С тобой и заикой так на всю жизнь останешься.

— Нашёл, — не слушая его ругань, тихо прошептал десятник. — Я снаряды нашёл, — радостно улыбаясь пояснил он на удивлённо-недоумённый взгляд Димона. — Там же где и гильзы были, только чуть дальше. В соседнем помещении. Целый склад.

Там снарядов…, - Витёк в экстазе закатил глаза. — Подкалиберные бронебойные… Боекомплектов десять, а то и все пятнадцать. Против танков самое то.

— М-да? — Димон с Витьком оба два дружно почесали в затылке.

Причём Димон, в отличие от буквально светящегося счастьем Витька, зыркал по сторонам злобно, готовясь сейчас же, здесь, кого-нибудь убить. И желательно, первым этого счастливчика Витька. По своему шкурному опыту он прекрасно знал, что вот ТАКИЕ подарки лично для него добром не кончаются. Надо было ждать беды.

— А откуда у нас здесь танки? — злобно зыркнул он на Витька. Было горячее желание придушить дурака, чтоб так не подставлял. Теперь ему стало понятно почему лично он сам ничего не нашёл. Не хотел. А точнее — боялся. Боялся того, что неизбежно за этим последует — беды. А этот молодой дурак всё испортил. Он нашёл настоящее богатство. И теперь у них была ПРОБЛЕМА! — Может, всё-таки скажешь? — еле слышно процедил он сквозь зло стиснутые зубы.

И куда нам столько подкалиберных бронебойных снарядов, заодно объясни? И что это за хрень такая?

— Слышал я, что такой снаряд танк бьёт метров на триста, — задумчиво пробормотал Витька.

— Что? — ахнул Димон неверяще глядя на него. Плохо расслышав что парень пробормотал себе под нос, главное он всё же вычленил. — Триста метров? — неверяще смотрел он на парня. — Триста метров! — завопил он дурным голосом. — Это уё…ще стреляет на 300 метров?! — ошарашенно, теперь уже в полной прострации смотрел он на Витька. — Да нахрена она нам сдалась, срань такая? Корней своё дурацкое копьё ложкой кидает метров на пятьдесят дальше. Влёгкую!

— Да нет же, — виновато замялся Витёк. — Кажется триста метров для немецкого подкалиберного снаряда это табличная дальность.

— А это что за хрень.

— Кабы я знал, — сердито огрызнулся Витька.

— Да какая разница, — неожиданно раздражённо взорвался он. — Просто продадим, денег заработаем. Чего пристал! Мы что воевать собрались, что ли? Сам же только что сказал, что здесь танков нет.

Про то, что Димон сам же прошлым годом наткнулся в этих же местах на танки, утонувшие в озере, они оба в этот момент забыли.

— А раз нет, то и пушки эти, что противотанковые, что любые иные нам не нужны. Продадим и хрен бы с ними. Главное, чтоб цену дали настоящую.

— А это как? — заинтересованно уставился на него Димон.

— Вот так! Хочешь дорого продать — продавай целое, рабочее орудие с полным боекомплектом. А боекомплект для этого орудия, если мне не изменяет память, это двести двадцать выстрелов, — тут же со знанием дела пустился в пояснения Витька. — А там их… боекомплектов…, - задумавшись, десятник надолго выпал из действительности.

Тыщи две снарядов точно есть. Это, какие ж деньжищи-то! — очнувшись, Витёк в экстазе снова закатил глаза. — Если считать по десятке, в самом худшем для нас случае, это уже двадцать тысяч. Да пушки по семь с половиной тыщ золотых каждая. Ещё тридцатка. В сумме уже полтинник. А если продаём в наборе… У нас же с руками их оторвут!

Димон! — восторженно очумелый Витёк совершенно не желал опускаться с вершин на землю. — Это же батарея! Целая батарея! Четыре орудия!

Это же гарантированные пятьдесят тысяч золотых! Мне, как нашедшему — четверть, — тут же ударил он себя кулаком в грудь.

Это…, - задумался он. — Двенадцать с половиной тысяч золотых, — с расширенными от ошалелого счастья глазами, тихо прошептал он. — Двенадцать с половиной тысяч! Золотом! — тихо, неверяще повторил он.

С тебя двенадцать с половиной тысяч, — расплывшись в дурацкой улыбке, панибратски ткнул он в бок Димона.

— А с десятком своим не желаешь поделиться? — с коротким смешком полюбопытствовал Димон. Ему не понравилась такая меркантильность, и ещё меньше панибратство.

— Э, — замялся десятник.

Похоже, только в этот момент до него дошло, что один он эти орудия не вывезет. Никак.

Придётся, — уныло посмотрел он вокруг. — Эх! Сколько же здесь всего! Нам бы ещё десяток, другой телег, да парочку ребят кузнецов до кучи. Я бы тут поснимал с разбитых орудий много чего интересного.

— Что ж мешает?

По твоему? — тихо спросил Димон. У него появилось нехорошее предчувствие, что ответ он уже знает.

— Ты те рвы расстрельные помнишь? — ещё более тихо проговорил Витёк. Он медленно опустил руку, в которой до того высоко держал лампу.

Я только сейчас всё понял, — тихо проговорил он. — Сложилось как-то всё разом.

Это место, куда ящеровы маги вытягивают из нашего мира, с Земли, всякую хрень. Ну в основном, это конечно металл. Пушки всякие, вроде этих, танки, самолёты. Как правило, прошлых войн, всё разбитое, но попадается и кое-что целое, как в этом случае.

Где каждый раз проявится новый пробой, где это новое место, никто не знает.

Нам повезло. Мы наткнулись на одно из таких мест. Отсюда и форт этот разваленный тут очутился. Наверное, откуда-нибудь из-под Княжграда.

— Откуда? — удивлённый Димон лихорадочно ворошил свою память, пытаясь вспомнить город с таким названием.

— Да из под Кёнигсберга, — нехотя пояснил Витёк. — Так раньше бывший славянский город там звался, до того как немцы его прихватизировали в каком-то там лохматом веке.

Витёк тяжело и обречённо вздохнул.

Валить надо отседа Димон. Всеми фибрами души чую, что валить надо отсюда не-мед-лен-но, — медленно, по слогам выговорил он.

Видать достаточно недавно пробой тут был, раз в этом краю много ещё не разграбленного. Не уберёмся сегодня, завтра нам на головы свалятся банды трофейщиков. Как наших, с левобережья, так и местных: амазонок или ящеров.

А это вилы, — Витёк ткнул себе под подбородок двумя растопыренными пальцами.

И если от амазонок ещё можно уйти, поскольку они больше озабочены тем чтобы просто прогнать халявщиков вроде нас на свой берег, то от наших с ящерами так просто не отделаешься. Убьют.

Эти твари пока не подчистят всё за собой, чтоб и следочка не сталось, не успокоятся. Как клещ вцепятся, и гнать будут до самого дома. А то, глядишь, и дома в покое не оставят. Курвы те ещё.

Одно слово — трофейщики, — с тоской протянул он.

Это же, какие деньги…, - Витькин тоскливый взгляд жадно пробежал по развалам разбитых орудий и рассыпанных кругом стреляных гильз.

Тут такое дело, — близко наклонился он к уху Димона. — Все, кто находил склады, подобные этому, даже если они оттуда быстро и удирали, долго потом не жили. Если только их засекали ящеры — всё. Доставали и дома, и где угодно, за любыми стенами. Как — неизвестно. Но умирали все.

— А наши? — насторожился Димон. — Ну, те кого вы называете трофейщиками?

— Наши ещё хуже. Наших же от чужих сразу не отличишь, — тихо прошептал Витька, не вдаваясь в детали. Видно было что его явственно трясёт. — Такие "наши" даже сейчас могут быть и среди нас.

Валить надо, Димон. Быстро. Тогда может и соскочим. Хватаем что можем зацепить и валим отсюда. Быстро! Ходу, ходу, ходу!

— Димон! — громкий голос, раздавшийся со стороны, где егеря с криком и матами по осыпанному склону кирпичной крошки и кусков бетона упорно тащили наверх очередное орудие, резко вмешался в их беседу.

— Что? — недовольно повернулся он туда. По прозвучавшим в голосе интонациям, он уже всё понял… Вот оно! Случилось то, чего он всё это время опасался. Начались проблемы!

— Ведуновцы свалили!

Один из расчищавших вход в подвалы егерей из их отряда, Юрок, с буквально белыми от бешенства глазами, быстро двигался к ним.

Твари! — выругался он, подходя. — Как только разобрались что на самом деле в подвалах под руинами мы нашли, и увидав первое вытащенное наверх орудие — весь ведуновский отряд, свалил. Все поголовно, во главе со своим Старшим.

Бросили всё: котлы, походные палатки, вещи, фургоны свои вместе с лошадьми, с раками и без… Бросили всё, что мешало быстро драпать.

Как только увидали вытаскиваемые из подвала ящики со снарядами вместо гильз, тут же свалили. А пока я сюда к вам в подвалы добирался, там наверху уже наверное и пыть от копыт их лошадей улегась.

— Все? — неверяще уставился на него Димон.

— Все, — жёстко отрезал Юрок. — Там наши, что оставались в лагере, собрались возле фургонов, не знают что теперь делать. Грузиться, или нет? Тебя ждут.

— И какого х… они ждут? — тихо, сквозь зубы выругался Димон. — Ну идём, — процедил он сквозь зубы. — Я им быстро мозги прочищу, чтоб грузились и меня не ждали.

— Говно волной смыло, вокруг чище стало, а они ещё чего-то ждут. Идём! — рявкнул он на Юрка. — Я им живо объясню, что должны радоваться, что с таким говном делиться не надо.

Оставшийся один в подвале Витёк проводил спешащего к выходу Димона задумчивым, хитрым взглядом. Появившееся у него вдруг свободное время, когда его никто не отвлекал от поисков пустыми разговорами, следовало с толком использовать.

Раз найденный огромный куш следовало бы дополнить ещё какой-нибудь хорошей находкой. А он нутром чуял, что это ещё не всё. что здесь, в этих полузаваленных обломками камня казематах ещё можно много чего найти.

Пары "добрых" слов, подкреплённой длинной матерной тирадой с подробным перечислением матерной родословной всех присутствующих, вполне хватило чтоб навести порядок в лагере, и не прошло и получаса после бегства ведуновцев, как работа по погрузке добычи в фургоны снова закипела, да ещё с большей силой. Поняв что теперь делиться добычей точно ни с кем не надо, вдохновлённые этим егеря принялись за разграбление брошенного ведуновцами лагеря. И теперь уже Димон с удивлением наблюдал за разбуженным им зверем. Егеря потрошили брошенное имущество как настящие профессиональные грабители и буквально через десяток минут всё самое ценное, что там было перекочевало в фургоны.

Но этого показалось им мало и их жадные взоры устремились на руины, которые наверняка хранили ещё в себе много чего.

Димон невольно поймал себя на мысли что вот теперь проблема скорого отъезда действительно стала серьёзной проблемой. Отряд уверенно выходил из-под контроля. По горящим жадностью глазам парней он понял что сейчас у них на дороге лучше было не стоять — сметут.

— Нашёл! — тихий, восторженный голос Витька над ухом Димона, заставил того непроизвольно вздрогнуть.

— Убью! — был искренний его ответ. Сыпящиеся словно из рога изобилия подарки этой бурной ночи, теперь уже точно ничем хорошим не должны были кончиться. И если до этого у него ещё теплилась слабенькая надежда что пронесёт, что ему удастся обуздать возникший ажиотаж и вольницу грабежа, теперь он понял что всё! Не пронесло! Витёк ещё чего-то нашёл! Гад!

И пока они не разграбят то что тот нашёл, никто отсюда не уйдёт. И он в том числе.

Если процесс был неостановим, его следовало возглавить.

— Что в этот раз? — медленно оборачиваясь, уже с большим чем ранее любопытством поинтересовался он у поганца-десятника.

Самое поганое что можно было бы сейчас придумать, этот гад уже сделал. Тот не нашёл ничего лучше, как подойти к нему с находкой, когда он только что утихомирил бушевавшие страсти по сбежавшим от них ведуновцам и громко заявить о находке. Только-только Димон наладил работу по погрузке ящиков со снарядами в фургоны… Только-только ему казалось что ещё можно было обуздать бушующую вокруг стихию грабежа… И тут снова Витёк!

И теперь то что тот что-то ещё нашёл, слышали все! Все стоящие вокруг егеря.

По горящим, радостным глазам окружавших Димон понял, что слышали все! И теперь на находку не плюнешь, как он было в какую-то секунду назад хотел. Теперь придётся ещё задержаться и посмотреть что там такое есть.

Задержаться, несмотря ни на что.

Это было плохо. Он нутром чуял что отпущенное им время кончилось и часы теперь уже тикали обратный отсчёт.

— Что? — мрачно повторил он свой вопрос.

— Цундап! — тихим, бешеным от радости голосом, медленно, по слогам проговорил Витёк.

— Что цундап? — непонимающе уставился на него Димон. Ему вдруг показалось что тот заговорил на каком-то незнакомом, чужом языке.

— Мотоцикл "Цундап"! Немецкий! Супер! Класс!

— Мноха! — Витёк в возбуждении широко развёл в стороны руками и яростно потряс ими. — Целые! Беушные, но в комплекте! Даже с MG-шкой на сошке.

— Патронов опять нет, — тут же сбавил он восторженные обороты, уныло протянув с фальшивой грустью в голосе. Похоже, что в этом случае отсутствие патронов его уже не особо волновало. ЭТА НАХОДКА перевешивала все возможные недостатки.

— Сколько? — сухо уточнил Димон.

— Мноха! Не сосчитать! — с непередаваемым восторгом в голосе прошептал Витёк. В стоящей вокруг оглушительной тишине его тихие слова раздались словно гром среди ясного неба.

Оглянувшись, Димон помрачнел ещё больше.

— "Всё! — окончательно понял он. — Такую добычу эти пацаны не отдадут. А этот гад специально так подгадал момент, чтоб все всё слышали. Понимает, что иначе я бы его послал".

— Пошли, посмотрим, — решительно развернулся он к раскопанному входу в подвал.

— Не стоять, не стоять! — рявкнул он на столпившихся вокруг егерей. — Пушки цеплять к задкам фургонов, запрягать вторую пару лошадей и заканчивать погрузку снарядов. Шевелись! — рявкнул он. — Если вернусь и всё сделано не будет, шкуру спущу!

По радостной суете, завертевшихся тут же егерей он с тоской понял, что все с нетерпением ждать будут его возвращения… И лучше бы ему вернуться с радостной вестью, что это именно то, что все подумали, иначе… бунта было не избежать.

Первые лучи солнца позолотили верхушки взорванных казематов кругом, когда перегруженный добычей караван фургонов медленно наконец-то тронулся с места. Это было нечто!

Даже сам Витёк, главный инициатор этого грабежа и в мыслях не предполагал что большие вроде бы казалось фургоны, вдруг оказавшиеся почему-то такими маленькими, можно было так нагрузить. Крепкие зелёные тенты специальной защитной расцветки, ценность баснословная, словами неописуемая, были безжалостно сброшены на землю. Чтоб не мешали. И над верхами высоких бортов, чего только не торчало.

Витёк сказад правду! Мотоциклов "Цундап", на склад которых он наткнулся, действительно оказалось МНОХА! Они там были совершенно разных видов: с колясками и без, с пулемётами MG и без, разобранные на запчасти и целые, со всякой навеской и ободранные до голой рамы.

И теперь всё это богатство высилось горой над последним четвёртым фургоном.

Вдохновлённый нежданной, колоссальной добычей, Димон теперь уже сам не церемонился и безжалостно приказал выкинуть из последнего, четвёртого фургона своих драгоценных раков. Оставили лись одного, самого большого, первого найденного. Хрустальные же короба остальных безжалостно откинули в сторону, чтоб не мешались и место не занимали. Такой короб ещё можно было сделать, пусть и дорого, а вот мотоциклы, занявшие их места, в это мире добыть было негде. И привычная, знакомая подружка Димона — жаба, в этот раз даже не пискнула.

Даже она в этот раз оказалась довольна, когда четвёрке запряжённых в перегруженные фургоны лошадей с трудом удалось сдвинуть добычу с места. Но и этого парням показалось мало. Ко всем трём оставшимся у отряда ещё свободным лошадям, которым не нашлось места у передка фургонов, на длинных постромках были приспособлены ещё по одному мотоциклу с коляской, с высящимися высоко над колясками разобранными на запчасти очередными цундапами.

Димону, поначалу думвшему что такое невозможно, быстренько объяснили, что возможно и не такое, и что главная проблема найти непроколотые шины, которые можно было бы подкачать, чтоб облегчить тяжесть волокуши лошади. И с этой небольшой проблемой, да при таком-то выборе, справились легко.

Столько, сколько они взяли, казалось было взять невозможно.

Но оставалось ещё больше. И парни лихорадочно носились по формируемому обозу, в ажиотаже пытаясь пристроить куда-нибудь ещё хоть что-то. Казалось, лихорадка грабежа застила всем разум.

В отличие от всех, Димон ни на секунду не забывал почему и зачем они здесь находятся. И о том, что с каждой секундой безвозвратно уходит отведённое на возвращение время, он помнил каждое мгновение. И когда с остервенением голыми руками отбрасывал с пути куски битого кирпича и доставал из-под завала большие зелёные ящики со снарядами, и когда лихорадочно, с надрывом заталкивал и упаковывал в освободившимся фургоне первый цундап. Он буквально физически чувствовал что время уже вышло.

Потому Димон никому и не позволял расслабляться, и когда в тёмном ночном небе засерели первые признаки рассвета, он безжалостно принудил всех сворачивать лагерь и отправляться в обратный путь, домой.

Теперь главной их задачей было сохнанить награбленное.

Без ужина, без сна, оставив за собой развороченные останки разрушенного каземата с разграбленными подвалами, не скрывая следов своего пребывания здесь, даже не позавтракав, они вышли в дорогу.

Лишь на одно дельце задержались. Группа Витька, как оказалось в тайне ото всех самостоятельно занималась у себя на Ягодном Острове ещё и изучением подрывного дела. И теперь у них появилась прекрасная возможность применить свои, до того сугубо теоретические знания на практике, заминировав всё, что они не смогли с собой вывезти.

Жаба, которая теперь натурально душила Димона, не позволила ему оставить всё найденное ими богатство просто так, в открытом доступе для всех. Да и хоть слабая, но надежда была что оставленный ими подарочек хоть ненадолго задержит погоню. А что она будет, никто не сомневался.

Уж слишком много они оставили следов, слишком явных следов на этом месте, чтобы уходя, не позаботься о преследователях.

Сам рассвет встречали уже далеко от этого места. А вечером наткнулись на место последнего боя сбежавшего отряда. Недалеко они ушли, не далее дневного перегона.

Богом забытые каменные руины сожжённой когда-то мельницы на берегу какой-то безымянной речки с остатками разрушенной плотины ни за что бы не привлекли их внимания. И если бы не тучи воронья, кружившиеся над развалинами, они бы так и прошли мимо.

— Двенадцать.

— Откуда ещё двое? — хмуро буркнул Димон, глядя на собранные в развалинах и сложенные в ряд под стеной трупы бывшего ведуновского отряда.

— Наших трое с ними ушло…

Незаметно подошедший сзади Витек, словно обухом по голове врезал по Димону своими тихими, безликими словами.

— Трое? — вдруг враз осипшим, севшим голосом, неверяще переспросил Димон. Широко распахнутыми глазами он потрясённо смотрел на стоящего перед ним десятника.

— Трое, — нехотя кивнул Витёк, отводя взгляд. — Как видишь, страх перед тихой смертью оказался сильней долга и присяги.

— Не похоже, что у этих была тут тихая смерть, — Димон зло кивнул на трупы. — Хорошо, хоть живыми им в руки не дались, иначе бы так легко не умерли.

Если наших трое ушло, то кто же к нам прибился? — задумчиво уставился на Витька Димон. — Я же при выходе пересчитал всех по головам. Нас как было, так и есть ровно одиннадцать человек. Кого же я в темноте не разглядел?

— Трое ведуновцев, — хмуро буркнул Витёк. — Я их сам только что заметил, — виновато пояснил он. Десятник, прохлопавший бегство своих людей и незаметную замену их чужими, невысокого стоил.

Роман, плюс ещё тот парень что нашёл череп обгложанный скелет, Шура Долгопятый, и Цыпа. То есть Клещ. Тьфу ты, — выругался Витёк. — Цыпкович Игоряня, — поправился он.

Вот же прилип, сволочь, — недовольно проворчал он. — Приличные парни погибли, а эта тварь… Выжила, да ещё долю свою получит.

Погибших быстро похоронили и больше у мельницы их ничего не задерживало.

Путь домой. *

Наверное они всё же успели уложиться в последние отведённые им для жизни минуты, раз так и не попались никому на глаза.

Или непонятное какое-то безпокойство, которое всю прошедшую ночь буквально сжигало Димона изнутри, криком крича, как можно быстрей убирались из руин, наверное и спасло их всех.

Не прошло и пары часов, как последний фургон скрылся за горизонтом, как на руинах разрушенного города появились ящеры. И не прошло часа после их появления, как на то же самое место вышел конный разъездДорожного Патруля амазонок.

И тут экспедиции повезло вдвойне.

Прекрасно поняв на что они тут наткнулись, обе группы конкурентов схлестнулись между собой насмерть. И лишь к вечеру вторых суток выяснили кому достанется добыча, дав экспедии время затеряться среди проток и озёр.

И тут им опять повезло. В драке, устроенной на руинах бывшего каземата, погибла командир патруля амазонок, у которой был чёткий и недвусмысленный приказ как поступать в таких случаях. Заменившая её на время молодая десятник ни о чём подобном была до того не проинформирована. Поэтому, разгромленный ящерами патруль, насчитывавший до стычки до полутора сотен бойцов, одного сотника и трёх полусотников, не считая множества десятников, зализывая раны предпочёл убраться подальше от руин. Из всего отряда к тому моменту оставалось в живых не более четырёх десятков бойцов во главе с молодым неопытным десятником, единственным выжившим на тот момент. Фактически отряд, как боевое подразделение на тот момент был полностью разгромлен. Сказалось внезапность нападения ящеров и преимущество в огнестрельном оружие.

В отличие от патруля дорожной стражи амазонок, случайно забредшего в эти пустынные края. ящеры оказались профессиональными копателями, теми, кого в этом мире называли трофейщиками. И вооружены они были, в отличие от луков амазонок и лёгкого стрелкового оружия командиров, тяжёлыми пулемётами. И патронов, поняв на что они наткнулись, на какое богатейшее место, ящеры в этот раз не жалели. Добыча обещалась быть богатейшей.

Поэтому ни о каком преследовании скрывшихся где-то в степи искателей трофеев, со стороны амазонок не было и речи. По простой, самой банальной причине — те о них просто не знали. Весь лагерь первых копателей, где можно было бы хоть что-то вызнать о предшественниках, с самого начала достался ящерам, которые и не подумали проинформировать о нём конкурентов.

Насколько вовремя они убрались из развалин, всем стало понятно уже вечером, когда до их слуха донеслись слыбые, едва слышные звуки боя. Достаточно опытному уху, хорошо знакомому и по кинофильмам, и так, по жизни, с огнестрельным оружием, легко можно было различить звуки плотной пулемётной стрельбы и редкие винтовочные выстрелы, по всей видимости ответные.

А вот то, что оставленный ими подарок доставлен получателю, Димон со своим отрядом понял сразу же после того как у них за спиной утихли все звуки боя, когда земля под ногами неожиданно вздрогнула и поколебалась, а до слуха донёсся раскатистый, хорошо слышный даже сюда взрыв.

— Упс, — тихо буркнул себе под нос Димон любимой Сидоровой присказкой. — Кажись наш подарок доставлен по назначению.

Витёк! — негромко окликнул он бредущего в середине колонны десятника. — Мне кажется, или наши гостинцы нашли своего получателя?

— Судя по звуку и по тому как рвануло, мы многое упустили, — грустно откликнулся Витёк. Лицо его в тот момент выражало настоящее отчаяние, настолько хорошо он понимал чего они лишились.

— Остаётся только надеяться что им после этого будет не до нас, — тихо пробормотал Димон себе под нос. — Не дай Бог не все подорвутся и какой-нибудь оставшийся в живых дурак бросится в погоню, решив отомстить. Нам будет хреново, — угрюмо буркнул он.

Тяжеленные, перегруженные всяческим военным железом фургоны, оставляющие даже в сухой степи глубокие, хорошо видимые следы, не оставляли им ни малейшего шанса скрыться. Оставалось надеяться лишь на здравомыслие тех, кто там у них за спиной сейчас остался. Кто, может быть не решится их преследовать, боясь потерять то, что ещё наверняка должно было найти, останься он на месте. Даже не смотря на устроенный ими подрыв бывшего арсенала.

То что им просто невероятно повезло, ни Димон, ни кто другой из их группы так никогда и не узнали. Устроенный Витьком взрыв склада со снарядами привёл к подрыву соседнего каземата, куда залетел какой-то шальной снаряд.

Но не это фактически спасло группу Димона, а дурость командира ящеров, погнавших всю свою группу в руины проверить что же всё же нашли копатели, возившиеся там до них. Вместо организации немедленного преследования по хорошо видимым в степи следам только что ушедшего тяжело гружённого обоза, он решил сначала выяснить что же те могли взять с собой. И лишь потом решить стоит ли преследование того, чтобы на него отвлекаться. И не лучше ли сосредоточиться на разграблении оставшегося.

Не самая худшая тактика, если бы не одно но. Если бы не егерский подарочек.

Его подвело то, что ему даже в голову до этого дня не могло прийти. Что кто-то в здравом уме решится на уничтожение оставленного за собой богатства. Никогда до того с этим не сталкивались. Поэтому и минных ловушек, устроенных бывшими здесь о них копателями он не предусмотрел.

Гур де Туар, могучий, седой подгорный ящер, командир второй сотни первого правобережного отряда поисковиков, стоял мрачной колонной среди раскиданных по бывшему здесь лагерю здоровенных глыб битого кирпича вперемешку с камнем, и с мрачным видом угрюмо наблюдал за редкими копошащимися среди руин фигурами.

Бывший теперь командир, бывшей когда-то сотни, как он теперь понимал. Его отряд был фактически уничтожен. Преследовать кого-либо было нескем. Оставалось единственное — побыстрей послать весточку в штаб поисковиков о гибели отряда и о том что найдено богатейшее место, и до того времени когда придёт помощь, постараться сохранить за собой обнаруженное.

На всё про всё у него осталось всего лишь шестеро ящеров — все кто буквально чудом выжил после взрыва складов. И это из полной сотни, пришедшей с ним.

Даже схватка с готовыми к бою амазонками не принесла таких потерь, как этот чудовищный, неожиданный взрыв. Счёт у Гур де Туара к неизвестной группе, устроившей такую подлость, вырос у до неимоверных размеров. Оставалось лишь попытаться в сложившихся обстоятельствах для начала выжить, как совершенно случайно он выжил при взрыве, а потом уже можно было заняться поисками конкурентов и местью. Опыт в подобных делах у их отряда был колоссальный. Да и область поиска была довольно ограничена — люди. Никто кроме них, кроме этих подлых старых конкурентов, постоянно старавшихся перебежать им дорогу, не мог здесь побывать. А где их искать, Гур де Туар хорошо знал. На оружейных рынках Южного Поморья., в пиратских городах которых были неограниченные возможности сбыта всего здесь найденного.

Прорыв за реку. *

Видимо смерть впереди идущего отряда как-то отвлекла амазонок или ящеров от преследования, потому как до реки они проскользнули тихо и незаметно, никого не потревожив.

И что уж совсем можно было принять за чудо, так это то, что несмотря ни на что, к месту оговоренной встречи с лодьями Пашки они успели вовремя. Видимо очень уж они торопились смыться из этого опасного края, да и не особо теперь таились тратя время на сокрытие следов, уверенные в том что по оставляемым их обозом следам, любой, даже самый слабый следопыт без труда найдёт их.

В таких условиях тратить время на путание следов не имеет никакого смысла. Тем более что за всё время пока они двигались к реке, никто их так и не потревожил.

Вот в такой непонятной атмосфере, не зная чего от кого и ждать, группа Димона и добралась до берега Лонгары. И теперь уже вторые сутки они настороженно рыскали по берегу, выискивая подходящее место для наиболее удобной переправы и старательно скрываясь от пропавших непонятно куда амазонок.

Захватит Пашка их на обратном пути, не захватит, было неизвестно. В таком опасном деле, как торговля лошадьми с амазонками, всякое могло случиться. Поэтому следовало побеспокоиться о самостоятельной переправе. Только, как вот переправлять через широченную реку вместе с тяжеленными орудиями, весом чуть ли не по пол тонны каждое, Димон себе плохо представлял.

Выручили, как уже стало привычным, егеря из числа местных жителей, поделившиеся опытом переправы через реку на больших камышовых плотах ворованных у амазонок лошадей и прочего разного имущества, порой весьма и весьма тяжёлого. К примеру, несколько десятков тонн зерна из какого-нибудь разграбленного армейского склада амазонок.

Оказывается, было здесь у местных и такое доходное предприятие.

Оказывается, не только амазонки шкодничали на Левобережье. И сами левобережцы не отличались скромностью в этом вопросе, периодически посещая соседей с шумными ватагами и грабя всё, до чего только можно было дотянуться. Короче, стоили они друг друга.

А потом, ранним утром они увидели проходящие мимо лодьи Пашки, даже на минуту не завернувшие в их сторону, как будто они не вывесили хорошо видимый с реки тайный знак в заранее оговоренном месте.

Глядя на то, как низко сидящие в воде тяжелогружёные лодьи быстро проходят мимо, притаившиеся в прибрежных камышах егеря тихо и мрачно комментировали просходящее.

— Тяжело идут, — задумчиво проговорил Димон, внимательно наблюдая за тяжело переваливающимся на мелкой речной волне последним из двух Пашиных ушкуев. — Видать перегруз большой.

— Но подойти-то к берегу, или хотя бы ялик для связи выслать, могли бы? Знаки то на дереве мы вывесили ясные, хоть для посторонних нифига и не понятные.

— Нет, — хмуро заметил он, разговаривая сам с собой. — Не могли, — мрачно бросил он, глядя на неожиданно появившуюся из-за ближайшего острова целую армаду лодий Речной Стражи Амазонии, на изрядном отдалении сопровождавшую две одинокие Пашиных лодьи.

— Мать ети! — тихо воскликнул он, глядя на проходящие мимо их тайной стянки суда. — Сколько же их? Армада! Чистая армада.

— И все, как привязанные собачки бегут следом за Пашей, — задумчиво, и совершенно невесело ухмыльнулся он. — Что бы это всё значило?

— Значит это, первое, — повернулся он к своим егерям. — Как пройдут, можем свободно переправляться. Похоже они собрали все патрульные суда по всей реке. Так что, думаю, дня четыре, пять, нас никто здесь не побеспокоит. Пока они туда, сюда, до города и обратно прокатятся, как раз столько времени пройдёт.

— И второе, срочно вяжем эти ваши хитрые камышовые плоты. Теперь ясно — никто нас отсюда не заберёт. А сидеть и ждать пока на нас не наткнутся какие-нибудь залётные амазонки или, что ещё хуже — ящеры, не стоит, — мрачно хмыкнул он. — Пошли резать камыш, — обречённо проговорил он.

Два следующих дня быстро и сноровисто вязали большие камышовые плоты для переправки на тот берег фургонов с добычей и орудий. И неожиданно для Димона наибольшие знания и сноровку в этом деле проявил как ни странно Игоряня.

Игорь Цепкович всегда знал что делал. И если ему раньше, по мнению Димона, надо было задержать любым способом экспедицию, то теперь надобность в этом отпала, и что он, Димон, может больше не безпокоиться за её судьбу. Их уже больше не тронут.

Не было жемчуга, не было и нужды в их уничтожении. Их судьба стала всем безразлична. А их нынешняя добыча видать не стоила того, чтобы о ней особо и безпокоиться.

Как же он тогда ошибался…

В общем, с казачком засланным Димону всё было ясно. Вот только что с ним делать — вот что было пока непонятно. Пристрелить? Как первоначально хотел? Или всё же оставить и понаблюдать за ним?

И единственное, что спасло в тот момент жизнь парню, так это то, что Димон вкакой-то момент с ужасом осознал насколько он хладнокровно и равнодушно думает об убийстве человека. О жизни и смерти человека, судьбой которого он может распорядиться в любой момент. Ибо он понял, что Цепкович от него никуда не уйдёт. И если будет надо, то он самолично убьёт его даже не задумываясь.

За погибших ребят из ведуновской группы, жадноватых, но честных и прямых людей. И даже за того дурака Старшого, который их подставил на смерть, подговорив на бегство.

Насколько он в тот момент ошибался, он понял лишь потом. Не откладывай смерть выявленного врага на потом, иначе он тебе принесёт ещё много бед.

— "Однако как сноровисто они вяжут камышовые плоты"? — уже привычно, в очередной раз удивился Димон, наблюдая за сноровисто суетящимися егерями. Самого его отстранили в сторону, чтоб не мешал. Даже срез камыша Димону не доверили, посчитав что толку от незнающего это дело человека в наблюдении за окресностями будет больше, чем при подготовке плотов.

Димон не спорил, даже не смотря на свой начальственный статус.

В отличие от него, переправляться на подручных средствах через такую большую реку ни для кого для местных не было в диковинку. Даже переправка таких тяжёлых орудий на кажущимися столь хлипкими камышовых плотах, для них не представляла ни малейшей трудности. Наверное, только Димону это было странно и непривычно. Для местного же люда это было вполне обычное, рядовое действо.

Всё таже книга товарища Фадеева "Разгром". *

Не ожидая когда будут полностью готовы все плоты, в первую же ночь приступили к переправе. И самые худшие подозрения Димона тут же превратились в твёрдую уверенность. Простым и быстрым делом переправа не будет.

К утру переправили только четыре плота. Два орудия с десятком ящиков со снарядами к ним, на всякий случай, и пару фургонов. Первую партию лошадей, шесть голов, переправляли вплавь. И чуть всех не перетопили. Река для непривычных к подобным длительным заплывам лошадей оказалась черезчур широка. Еле-еле вытащили буквально уже захлёбывающихся лошадей на мелководье, а потом ещё оставленные на левом берегу трое егерей целый день потратили на то, чтобы вытащить их из того болота.

Следующую партию решили переправлять уже на плотах. Потерять лошадей, в их положении было равносильно потере всей добычи.

И много времени занимали возвраты обратно и поиски в темноте места, где скрывался их лагерь. Никак иначе обозначить место лагеря не было никакой возможности. По реке, даже в ночи, постоянно сновали вверх и вниз по реке чьи-то неизвестные лодьи, и приходилось постоянно таиться ото всех. Поэтому, каждая переправа занимала слишком много времени.

Ещё одна ночь ушла на переправу ещё двух разгруженных для облегчения веса фургонов, всех мотоциклов и лишь трети из оставшихся на правом берегу ящиков со снарядами. В этот раз, учитывая полученный опят первой переправы, на другой берег перебирались быстрей. И то ли опыта в этот раз было уже побольше, то ли лодий, сновавших по реке в эту ночь практически не было, но переправили почти всё.

На правобережье оставалилась лишь последняя половина снарядов, да двое из их отряда для присмотра за имуществом. Егерь с кем-то из ведуновцев.

И тут их везение кончилось.

Огромный силы взрыв, разорвал предутреннюю темень.

— Пиз…ц! — тихо процедил Димон сквозь стиснутые от безсильной злости зубы. — П…ц всем оставленным там снарядам. Половины как и не бывало, — с горечью проговорил он.

— И ребятам нашим там наверняка тоже пи…ц! — тихо повторил кто-то у него за спиной.

Чей это был хмурый голос из темноты было непонятно.

— Видать, как мы не таились, а всё одно заметили, твари.

— Кто там оставался?

— Сёмка Некрас, из наших. Да из ведуновцев Шурка Долгопятый, поисковик.

— Опана! — тихо проговорил Димон. — И что с ними там стряслось, теперь уже не узнаешь, — с горечью проговорил он.

— А вот это уе…ще, ребятки, это уже по наши души, — грустно заметил он.

За последним свернувшим в заросшую высоким камышом протоку плотом, со сложенным на нём невысоким штабелем снарядов, выворачивая прямо на замаскированную на мысу протоки двухорудийную батарею, разворачивалась против течения большая речная лодья. Весёленький голубой флажок Речной Стражи Амазонии на верхушке высокой центральной мачты, весело трепыхался на утреннем ветерке под первыми лучами восходящего солнца.

Похоже, это было единственное веселье, что обещало им сегодняшнее утро.

— Ну ка! — Димон склонился к прицелу своего орудия. — Посмотрим как эта машинка работает, — с хищной ухмылкой посмотрел он сквозь прицел на лодью. — Давно хотел пострелять. Сейчас и постреляем. Заряжай! — тихо прошипел он за спину.

А вы ребята, — бросил он егерям, сгрудившимся за спиной. — Попробуйте целиться через ствол. Двое к орудию, остальные быстро в лагерь, грузитесь.

Готовы?

Пли!

Бля….дь! Мимо! Ещё!

Пли!

Бл. дь! Мимо! Заряжай! Пли!

Бл…дь! Мимо!

Ёпрть! — шарахнулся он в сторону, под защиту щита орудия. — Многозарядный стреломёт накрыл, тварь такая!

Димона даже в ажиотаже боя пробил холодный пот. Залп десятизарядного стационарного стреломёта, вдруг оказавшегося на патрульной лодье, густо накрыл их батарею.

— Заряжай! — гаркнул он не оборачиваясь. — Совсем рядом, тварь! Счас мы ей покажем табличные триста метров, — радостно заорал он.

— Заряжай! — снова заорал он, не услышав сзади никакого отклика.

За его спиной лежали лишь мёртвые. Один егерь из расчёта второго орудия и его подносчик снарядов, Сёмка Кривой. Все мёртвые. Второй залп десятизарядного арбалета положил почти всех. И пропал куда-то десятник Витька.

Метнувшись к ящику со снарядами, Димон загнал снаряд в орудие и практически не целясь выстрелил.

— А-а! Есть! Мачту сбил! — Его радостный вопль наверняка слышали на уже чуть ли не к самому берегу подошедшей лодье.

Резко вильнув, лодья отвалила в сторону, обратно к основному руслу реки. И не останавливаясь, торопливо виляя, чтобы сбить прицел, быстро скрылась за далеко выступающим в реку острым мысом соседнего островка.

Вслед Димон только и успел что пару раз стрельнуть. Эффект от его выстрелов был… Если не выражаться матом, то аналогичный всем предыдущим. Никакой.

— Уходят! — Димон устало вытер испарину с лица. — Слава Богу! С нашей то меткостью мы и с двух шагов бы не попали. И чего испугались? — невесело ухмыльнулся он. — Козлы! — вынес он окончательный вердикт.

Батарея фактически была уничтожена. Парой залпов многозарядного арбалета с близко подошедшей к берегу лодьи патруля, выкосило всех. Из четырёх бывших здесь только что человек, в живых остался лишь Димон, да пропал куда-то Витёк, ещё буквально несколько минут назад сам стрелявший из второго орудия.

— Слышь, Димон.

Тихо подошедший сзади пропавший Витёк, тронул за плечо устало сидящего на колесе орудия Димона.

— Глянь, — протянул он ему какую-то размочаленную верёвку.

— Что это? — тупо спросил Димон. Сил даже на то, чтобы хотя бы поинтересоваться куда это во время боя тот пропал и обложить его матом, у него не было.

— Это канат, которым были скреплены снопы у последнего плота, что вёз снаряды.

— И что? — тупо уставился на него смертельно уставший Димон. — Говори толком.

— Нет у нас больше тех снарядов, — тихо проговорил Витёк. — Все снаряды где-то на дне, а на поверхности плавают одни лишь остатки плота.

— Ничего не замечаешь? — снова ткнул он ему под нос связанные в толстую верёвку стебли камыша.

— А что я должен заметить? — задумчиво потрогал странного, коричневого цвета концы измочаленного тростника Димон. — Как будто…

— Как будто их кислотой ошпарили, — тихо проговорил Витёк. — А кислоты ни у кого из наших не было.

— А у…, - ткнул пальцем в сторону реки Димон.

— А у ведуновцев не знаю, — тихо отозвался Витёк. — Раньше не видел, а теперь уже и не спросишь. Не у кого. Если только Цыпу за горлышко осторожно не взять. Глядишь, чего и скажет, — хищно оскалился Витёк. — Но что это следы использования кислоты — точно. Я такие вещи уже раньше видал. Если полить кислотой по стягивающим плот травяным канатам, то плот постепенно, а главное совершенно незаметно развалится. Вот он как раз у нас под берегом, под самым нашим носом и развалился.

Я как увидел что плот расползается туда, к месту высадки бросился.

А перед тем на той стороне как раз рванули наши боеприпасы, — тихо, едва сдерживая бешенство, прошептал он. — А потом сразу лодья напала.

— Вот что, Витёк, — Димон с силой помял затёкшую шею. — Давай-ка сбегай и тихо осмотри все наши плоты. Ищи аналогичные следы. Может, ещё что заметишь.

А потом мы Клеща, Цыпу твоего, чутка попытаем.

Паранойя, паранойя, где ж ты раньше-то была, — тихо пробормотал Димон себе под нос. — Что же ты тварь такая раньше-то молчала?

Внезапно чудовищной силы взрыв поднял высоко вверх комья мокрой земли пополам с водой.

— Снаряды! — закричали оба в голос Димон с Витьком, бросаясь в ту сторону. О том что там может ещё что-нибудь рвануть, никто в эту минуту не подумал.

Место взрыва представляло собой чудовищно огромную воронку с мешаниной вокруг из трупов людей, лошадей, раскиданных во все стороны остатков фургонов и покорёженных мотоциклов. И всё это покрывал сверху густой густой липкий слой жижи из торфа пополам с водой. В дальние кусты поляны лагеря убегали напуганные взрывом их лошади.

Всё что было ими с таким трудом добыто из подвалов разрушенного каземата, в чудовищно хаотичном безпорядке валялось вокруг. Вся оставленная здесь половина отряда, все, кто спешно паковал обратно по фургонам переправленное на левый берег имущество, все лежали здесь, мёртвые.

Разгром отряда был чудовищный и если бы в этот момент на них напала отогнанная ими только что лодья, амазонки бы без всякого труда завладели всем их имуществом. Не напали. Видимо побоялись.

Из бывших в лагере людей в живых остался лишь ведуновец Ромка. Сильно контуженный взрывом, заикающийся, с трясущейся постоянно головой он ничего не мог сказать. Он и выжил то лишь потому что в момент взрыва отошёл в кусты отлить и облегчиться. И теперь, ни на что не обращая внимания, смешно заикаясь и матерясь, отстирывал на берегу залива загаженные штаны.

Найти что-нибудь чистое в разгромленном лагере было сейчас невозможно.

Весь остаток дня ушёл на сбор оставшегося имущества и похороны погибших. Тела погибшего Цыпы, или Клеща, так и не нашли. Что сразу навеяло самые нехорошие догадки. Отложенные на потом разборки с подозрительным с самого начала ведуновцем, неожиданно вылезли чудовищными потерями. Фактически погиб весь отряд.

Их осталось лишь сам Димон, десятник Витёк, да контуженный ведуновец Роман. Ничего не было известно ни о пропавшем неизвестно куда Клеще, ни о оставшихся на том берегу Сёмке Некрас, да, опять же из ведуновцев Шурке Долгопятом, поисковике.

И теперь они не могли даже вывезти то что ещё оставалось. Практически все лошади, кроме сбежавших и пойманных позднее четырёх, погибли при взрыве. Из четырёх фургонов целых было только два. Из четырёх орудий — все четыре. Но к ним оставалось лишь десять снарядов, из тех что оставались на батарее.

Самое плохое, теперь они не могли увезти все добытые на том берегу мотоциклы, которые на удивление мало пострадали при взрыве. Их общим решением решено было закопать в торфяной жиже на дне воронки. Туда же сложили и всё что не могли сейчас забрать. За этим решили вернуться потом, попозже, когда доберутся до города и организуют в эти места новую экспедицию. А пока эти трофеи подождут их под землёй. Торф был такая субстанция, что в ней свободно можно было хранить всё что угодно. И самое главное — мотоциклы, прекрасно бы их подождали до следующего раза.

Какое-то время первоначально Димону было жалко погибшего рака, которому при взрыве куском чего-то острого на удивление аккуратно отрезало бошку. А потом его взяла злость.

— Наше поражение мы превратим в нашу победу, — громким, уверенным голосом проговорил Димон, злобно глядя на отрубленную рачью голову. Оглянувшись он заметил что оба стоящие рядом бойца молча, выжидающе глядят на него. — Собрать крапивы! — громким голосом потребовал он. — Обложим тушку и отрезанную башку крапивой, глядишь пока доберёмся до дому — не протухнет. А протухнет — так и хрен бы с ней. И так сойдёт, тухлая.

А может и на хутор какой по дороге наткнёмся. Самогонки у хуторян купим. Зальём дохлого рака самогонкой и так отправим Императрице. Любит раков, так пусть жрёт дохлятину, сука такая, — выругался он. — А не поймёт намёка с отрубленной башкой — ещё раз разъясним! — многообещающе зловеще пообещал он.

Этим же вечером, не задерживаясь на ночёвку, остатки отряда двинулись домой.