Ночная побудка.*

Однако, похоже выспаться этой ничем не примечательной ночью ему было уже не суждено. Разбудили ни свет, ни заря. Теперь уже свои.

Было то самое нелюбимое Димоном время, когда уже кончалась ночь, но рассвет ещё даже не начинался. Самый-самый предрассвет — время самой глухой ночи. Да ещё непонятно почему, но спать хотелось так, что Димон даже попытался схитрить, притворившись что он ещё не проснулся. Не помогло.

— Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович…

Чья-то жестокая рука безжалостно теребила плечо Димона, не давая тому снова провалиться в сладостный сон. Спать уже не хотелось, но какое-то непонятное упрямство не давало ему открыть глаза, словно назло кому-то. Надо было вставать, а он внутренне сопротивлялся безжалостно выдиравшей его из дебрей морфея руке.

— О, Боже, — простонал обречённо Димон. — Ну что там ещё? Тёмная ночь на дворе, глаз выколи. Ну, что там могло произойти такого, что не могло бы подождать до утра.

— Нашли! Дмитрий Александрович, нашли!

— Что? — резко открыл он глаза. — Что нашли?

— Вам надо посмотреть.

— До утра не подождёт? — резко поднял он голову над подушкой, не глядя на говорившего.

— Лучше вам это увидеть до того как все проснутся, — тихий голос Васьки над ухом окончательно прогнал остатки сна.

Надо было вставать.

Кряхтя, как столетний дед, Димон тяжело поднялся на ноги. Что-то было не так. В теле была какая-то вязкая, непонятная слабость, как обычно бывает после долгой тяжёлой болезни или словно он накануне натаскался тяжестей.

— "Понятно, — мысленно продиагностировал он своё состояние. — Встречи с призраком добром не кончаются. Застудил, таки. Падла!"

— Пошли, Васька, — сипло прокашлялся он. — И с чего это ты вдруг мне выкать стал? Да ещё по отчеству? — вяло поинтересовался он. Голова после неурочной побудки была тяжёлая и он пока ещё туго соображал. — Допреж за тобой вроде бы такого не водилось.

Не дождавшись ответа от вдруг смутившегося Васьки, Димон удивлённо посмотрел на своего ординарца. Что-то с парнем было не так. Тот как-то преувеличенно преданно смотрел на него.

— "Ладно, — вяло подумал Димон. — Всё — потом. Со всеми странностями и непонятками разбираться будем утром. А сейчас посмотрим чего это они меня подняли ни свет, ни заря. А уж потом хотя бы пару минут до рассвета надо постараться урвать. А то сны эти…", — недовольно мысленно бурчал он сам с собой.

Удивительно, но двигались они в сторону раскопа.

— "Хотя, что удивительно, — одёрнул он сам себя. — Раз что-то нашёл, значит — в раскопе. Следовательно — двигаемся в ту сторону".

Когда нырнули в дыру одного из раскопанных лазов, ведущих вглубь подземелий под развалинами на холмах, Димон окончательно уверился, что они действительно что-то нашли. И судя по нервно дышащему у него за спиной Ваське, действительно что-то интересное.

— "Хорошо бы опять на мотоциклы наткнуться, — приободрился Димон. — Не хочется верить, что тот случай был единственный, и мне просто повезло. Посмотрим, что судьба подарит нам сейчас".

Точно, сегодня со столь ранним подъёмом он действительно туго соображал. Они реально что-то нашли. Только вот с чего бы Ваське надо было разводить такую секретность было совершенно непонятно. Что там могло быть такого, что Васька так осторожно пробирался мимо спящих егерей, боясь потревожить их сон.

— "Ночью всё видится иначе, — отметил для себя Димон. — Удивительно. И днём, и ночью по этим раскопам приходится лазать, и вроде бы всё одно и тож, а поди ж ты. Ночью, совсем иные ощущения".

Ну? Чё встал? — сердито поторопил он Ваську, замешкавшегося что-то возле места ночного раскопа. — Что ещё могли такого интересного раскопать, за ночную смену, что не подождало бы до рассвета? — вдруг неожиданно сладостно широко зевнул он. Несмотря на неурочную побудку, настроение было самое умиротворённое.

Внезапно показавшаяся из тёмного отверстия в стене голова Богдана Трошина резко озадачила его. Челюсть со стуком заняла положенное место.

— Упс. Это что ещё за кадр? — удивился Димон. — Богдан, ты почему здесь, а не на озере? Да ещё в такое неурочное время? Ты же по идее должен был на озере разбирать последний танк?

Ты-то чего тут делаешь?

— Тебе надо это видеть, — не отвечая на вопрос, голова Богдана Трошина нырнула обратно в дыру. — Срочно.

— Вам туда, Дмитрий Александрович, — ткнул туда же рукой и Васька. — А Богдана это я вызвал, вестовым, ещё с вечера. А вас не хотел будить, потому как сегодня вы поздно легли.

Сердито покосившись на что-то необычно вежливого ординарца, Димон с недовольной миной нырнул следом за кузнецом. Длинные полузаваленные подземные коридоры, в которых свободным местами был лишь узкий лаз, по которым его на полусогнутых ногах быстро протащили, тут же отбил всякое желание говорить.

— Ё…ть! — были его первые слова как только он разогнулся после последнего полузасыпанного и ещё не до конца расчищенного прохода.

— Ё…ть! — растерянно выругался он и во второй раз, не зная что и сказать.

— Бл…дь! — было его третье по счёту слово. — Аху…ть, — растерянно повторял он уже раз за разом, окидывая ошалелым взглядом открывшееся перед ним просторное подземное помещение с невысокими сводчатыми потолками.

Низкий кирпичный свод подземного зала, подпёртый двумя рядами толстых кирпичных столбов, делящих всё помещение на три неравные чести, с вдвое более просторной средней частью, поражал своей какой-то монументальностью и соразмерностью всем своим обликом.

Димона при взгляде на эти едва выступающих из тьмы два ряда мощных параллельных кирпичных колонн охватило какое-то странное, тягостное чувство. Всё тут поражало своей какой-то монументальностью и… седой древностью, буквально сквозившей из каждого кирпича свода и колонн.

И жутким диссонансом резало глаз то, что ровными рядами стояло меж колон, занимая практически всё свободное пространство в зале.

— "А-а, — мрачно обрадовался он, — вспомнил. Вспомнил, где я нечто подобное видел. В кабаке, откуда нас вышвырнуло в этот долбанный мир. Не совсем тот, конечно, фасон, но очень похож. Выкинуть станки, расставить между столбов невысокие кабинки со столиками, включить интимное освещение небольшими настольными светильничками, и полное впечатление будто я снова в Москве, и снова в том кабаке".

Сердце Димона защемило. Было грустно вспоминать навеки потерянное, да и…, как-то не ко времени что ль.

Кем-то расставленные рядом со входом три мощные бензиновые лампы, заливали стоящие перед ними ровными рядами станки ярким контрастным светом. Дальняя же сторона подземного зала терялась где-то вязкой подземной мгле.

Свисающие над станками на тонких витых шнурах колоколоподобные жестяные светоотражательные блюдца с посверкивающими из-под них какими-то небольшими стеклянными колбочками, подчёркивали сугубо техническую функциональность всего помещения, в то же время резко контрастируя со всем его обликом.

В первый момент Димон даже подумал что это они и светят, настолько на пятачке перед входом был яркий, слепящий свет.

— Транжиры, — тихо выругался он, глядя на подобное безобразие. Бензина и так было мало и до конца экспедиции могло и не хватить, а тут ещё такой явный перерасход.

Впрочем, он тут же сам постарался заткнуться. Открывшийся в свете бензиновых ламп вид не просто впечатлял, а буквально вводил в ступор. Видать, на то и был весь расчёт.

— Настоящий подземный завод! — с восторженным придыханием раздался у него над ухом восторженный голос Васьки.

— Ты сам подземный, — недовольно пробурчал Димон, сердито покосившись за спину. — Твоя работа? — сердито мотнул головой он в сторону залитого светом пятачка.

— Моя, — не стал тот отпираться.

Расплывшись в счастливой, довольной улыбке он преданно глядел ему в глаза, отчаянно кивая притом головой.

— Хотел в лучшем виде всё показать, — горячо зачастил он. — Но это только здесь, только в первом зале. Там дальше уже ничего такого нет. Совсем ничего. Темень, хоть глаз выколи.

— Вот и здесь погаси, — глухо буркнул Димон. — Бензин надо экономить. Хотя бы потому что здесь нам его взять негде.

— А там что? — махнул он фонарём в сторону двух широких провалов в боковых стенах подземного зала с большими вывалами грунта внутрь помещения. — Копать пробовали?

Кое-где из вывала грунта ещё можно было разглядеть торчащие из земли останки каких-то давно сгнивших рам, что явно указывало на наличие рядом ещё нескольких подобных помещений.

— Если там ещё есть нечто подобное, — задумчиво пробормотал Димон, — то это полный пипец, — пробормотал он, подымая повыше фонарь. — Блин, — тихо выругался Димон. — Мумия. Цепь. Блин.

По всему ярко освещённому пятачку перед ними тут и там виднелись валяющиеся возле станков высохшие от времени мумии людей, частью в старой немецкой военной форме времён Второй Мировой войны на Земле, а частью в серо-голубых полосатых робах заключённых, прикованные толстыми ножными цепями к станкам. Удовольствия от лицезрения подобного непотребства не было ни малейшего.

Хорошо что хоть не пахнет, — проворчал над ухом Димона Васька. Димон недобро покосился на того, словно тот был в чём-то виноват. — Видать, перенос произошёл когда-то давно. И тела погибших людей за прошедшее время успели ещё и мумифицироваться, — с умным видом тот буквально вещал, преисполненный собственной значимости.

И всё равно, очень неприятно, — вдруг неожиданно совсем тихо добавил он.

Подняв повыше большой бензиновый фонарь, получше рассмотреть ближайшее к ним тело, Димон брезгливо передёрнулся.

— "Всё-таки сухая воздушная среда подземелья способствует мумификации", — с грустью подумал он, отворачиваясь.

Медленно двигаясь между стоящих ровными рядами токарных станков, он с грустью замечал то тут, то там одинокие высохшие от времени фигуры в серо-голубых робах.

— "Парням повезло в одном, — мрачно размышлял он. — Судя по положению фигур в полосатых робах и по тому как они разбросаны меж станков, большинство из них погибло при переносе. Или же сразу после него. Словно работали здесь на станках, а потом их оттуда выдернуло взрывом. Короче — не повезло им.

Хотя, если судить по позам некоторых, далеко не все умерли сразу. Большинство ещё долго оставалось в живых и тщетно потом пыталось избавиться от цепей. Так и померли, дёргаясь на цепи. Отчего ж тогда померли? От обезвоживания, что ли?

Сколько там человек может прожить без воды? Всего несколько суток, кажется".

— Димон! — громкий крик Богдана, раздавшийся чуть ли не над ухом, мгновенно вымел из головы всё созерцательное настроение.

— Чё ты орёшь, оглашенный, — раздражённо огрызнулся Димон, яростно тряся пальцем в ухе. — Тут акустика, словно в оперном зале. Непонятно даже как они тут работали. Небось грохот стоял — жуть просто.

— Ну да, точно, — заметил он, более внимательно рассматривая странную повязку на головах у всех встретившихся ему тут мумиях, что первоначально вызывала такое удивление. — Глянь, — кивнул он на странный тюрбан на голове ближайшей мумии. — А я-то всё понять не мог, что это у них на головах столько тряпок накручено. Грешил было на мороз, а тут вона что — акустика!

— Да провались она два раза твоя акустика, — тут же сбавив голос, зашипел рядом с ним кузнец. — Пошли, покажу что нашёл. Не поверишь, дизельная подстанция.

— Чего? — медленно развернулся к нему Димон. — Где?

— Рядом, — мотнул кузнец головой в дальний тёмный угол подземного зала, откуда глухо доносились чьи-то голоса. — Пока тебя не было, мы тут решили копануть вывал грунта. И сразу находка. Оказалось, что это короткая перемычка между двумя здоровенными цехами. Видать, кровля не выдержала и обвалилась или ещё что, не важно. Но за ней, там дальше, целая дизельная электростанция в соседнем зале. Целёхонькая. Идём, посмотришь. Ребята там в проходе как раз заканчивают свод укреплять, так что можно теперь свободно туда пройти.

— Самое удивительное, всё там на месте. Нажимай кнопку пуск и зажигай свет.

— А потом взлетай на воздух, — флегматично ответил Димон.

— Э…, - замялся Богдан.

— Нет, — неверяще посмотрел на него Димон. — Ты нажал?

— Она не заработала, — виновато развёл руками Богдан. — Ну, извини. Очень хотелось в натуре посмотреть что же это такое за электрический свет. Столько разговоров среди ваших, а до сих пор ни разу не видел.

— Увидишь, — злобно вызверился на него Димон. — Если с такими идиотами до того на воздух не взлетишь.

— Лично взлететь на воздух, у тебя нет желания посмотреть? — Димон неверяще смотрел на кузнеца. — Тебя что, не предупреждали перед походом ничего неизвестного не трогать? Ничего не проверив, ничего не нажимать! Или от радости у тебя крышу снесло?

Довольная физиономия кузнеца буквально лучилась счастьем.

— О, Боже, — в отчаянии схватился Димон за голову. — Как я влип!

— Счас, — расплылся тот в радостной улыбке. — Пока ты спал, ребята тут всё обшныряли. Но всё одно ты прав. Так что ничего нажимать не будем. А то мало ли что.

— Но перед этим ты лично пару раз всё-таки на кнопки понажимал, — обречённо констатировал Димон, уже понимая что лишь чудом они до сих пор ещё остались живы.

Судя по всему тому что он тут видел вокруг, и по тому что он знал о подходе немцев к подобным объектам, ну просто не могло всё тут не быть заминировано. А значит, то что они до сих пор ещё живы — это было настоящее чудо.

Или… — помощь призрака. За что опять же придётся с ним расплачиваться.

Настроение резко рухнуло вниз.

— Значит так, — медленно повернулся он к Богдану и стоящему рядом с ним светящемуся от счастья Ваське. — Ещё раз кто-нибудь без спроса кнопу незнакомую нажмёт — лично расстреляю.

— Понятно? — тихим, каким-то мёртвым голосом спросил он, глядя им прямо в глаза. — Предупредить всех. Больше повторять не буду. Лично расстреляю.

Широкие, счастливые улыбки медленно сползали с лиц его товарищей.

— Вот теперь, вижу, поняли, — флегматично проговорил Димон. — А раз поняли, то пошли дальше. Покажите что ещё нашли.

И молчаливая, сразу притихшая группа егерей у него за спиной медленно двинулась вглубь подземного зала.

Потом сапёры подтвердили что был там хитро замаскированный отдельный контур, который при включении энергии в общей сети вполне что и мог сдетонировать.

Его заметили лишь когда сматывали провода, буквально по сантиметрам разбирая и зарисовывая бывшую электрическую сеть, чтобы потом во всём разобраться. А пока лишь демонтаж.

Их знаний хватает лишь на то, чтобы аккуратно всё разобрать, как обезьяны обученные. Делать могут, а понимать — выше их разумения и уровня знаний. Димон вдруг оказался самым знающим специалистом среди всех. Даже среди кузнецов, которые об электричестве оказались лишь слышали, а самим сталкиваться не приходилось. Все местные, землян нет.

Утром. *

Небольшая походная палатка Димона никак не была рассчитана на то количество народа, которое в неё набилось этим вечером. Здесь была вся ночная смена копачей и практически все, кого успели уже по какой-то причине разбудить.

Только что выбравшийся из раскопа Димон, отряхивая возле входного полога набившуюся в волоса землю, сердито разглядывал что-то чересчур развеселившихся подчинённых, бурно обсуждавших найденную этой ночью находку.

— Так! — одним только тоном своего чуть охрипшего за прошедший день голоса Димон жёстко пресёк все разговоры в палатке. — Остались Богдан и командир отряда полусотник Юрок. Все остальные — на выход. Живо! И далеко не разбредаться, — злым голосом тихо рявкнул он.

Дождавшись, когда недовольно бурчащие что-то себе под нос егеря быстро покинут его палатку, сердито бросил в след.

— Васька! Выставить охрану и никого ближе двух вёрст к палатке не подпускать. Кого увижу — землю две недели до посинения копать будет. А потом ещё две — закапывать.

— Это и тебя касается, — одёрнул он вдруг повеселевшего непонятно с чего парня. — Чтоб рядом никого не было. Понятно! — вдруг тихим сдавленным голосом рявкнул он на того. — А никого, означает ни-ко-го!

Закончив со своей шевелюрой, прошёл в палатку, тщательно занавесив за собой входной полог.

— Блин, — сквозь зубы выругался он. — Надо обсудить кучу совершенно секретных дел, а вы тут демократию развели. Кто будет копать, и зачем теперь кому-то идти на озёра. Объяснить? Или сами поймёте?

Видя откровенное непонимание на лицах Богдана и Юрка буквально простонал.

— О, Боже! За что мне такое наказанье. Вы что, не понимаете, что нас пасут? С первого дня нашего появления на Правом берегу нас плотно пасут. Не может быть иначе.

Да не люди Ведуна, — придавленным голосом зло рявкнул он на непонимающе глядящего на него Юрка. — Либо местные, либо трофейщики. Либо и те, и другие все вместе.

— Видел кого? — мгновенно насторожился Юрок.

— Чувствую, — глухо буркнул Димон постепенно успокаиваясь. — Спинным мозгом чувствую, что нас пасут.

Потому и вести себя надо так, чтоб посторонний наблюдатель ничего у нас в лагере нового не заметил. Всё должно идти как и идёт.

— Какой посторонний? — раздался из угла удивлённый голос кузнеца.

— Проснулся, — сердито проворчал Димон. — Ты, Богдан, словно только вчера родился.

Подхватив опрокинутый кем-то на бок раскладной парусиновый стул, поставил его рядом с походным столом. Шлёпнув по столу раскрытым на середине блокнотом, раздражённо продолжил.

— Мы тут на этих холмах уже который месяц. И за это время никто нас не побеспокоил. Ни разу! Вся округа словно вымерла. Ни тебе ящеров, ни тебе амазонок, никого. Тебе это не кажется странным, Богдан? Мне, так даже очень. Такого просто не может быть.

— А мне нет, — флегматично бросил Богдан. — Посмотри на себя. Вся та секретность, что ты вокруг нашего здесь пребывания развёл, все эти дальние патрули, секреты и прочее. Всё это должно же в конце концов приносить какой-то результат.

— Да какая нафиг секретность, — устало бросил Димон, наконец-то со вздохом облегчения осторожно присаживаясь на хлипкий стул. — Каждый день, два раза, утром и вечером у нас работает походная кухня. И сколько ты не топи её древесный углём, а дымок нет-нет да прорвётся. И запах! Запах готовящих на кухне блюд. Голодному человеку их почувствовать и за три версты можно. А мы контролируем дай Бог если ближайшую пару вёрст. Да и то, весьма условно. А сколько человек в лагере целыми днями бестолку по округе шатается. Цветочки они, видите ли собирают. Любовь у них, видите ли…, - сердито зыркнул он на вспыхнувшего маковым цветом Юрка. — Дома надо было с женой миловаться, а не тащить её за собой в поход. Допрыгаетесь, что выкрадут кого-либо у нас из-под носа, локти кусать потом будете.

— Да нет, Дмитрий Александрович, — начал было Юрок. — Я…

— Молчать! — тихо рявкнул Димон. — С этого дня переходим на усиленный режим охраны, согласно утверждённого ранее распорядка. Никаких больше поблажек! Никому! Но внешне это никак не должно проявляться. Никак! Чтобы те, кто раньше за нами наблюдал, да и сейчас наверняка наблюдает, ничего не заметили. Никакой разницы. Ни до, ни после.

— Лично теперь за это отвечаешь, — посмотрел он прямо в глаза Юрка. — Выйдет кто за пределы внутреннего охраняемого периметра, теперь уже не просто слетишь с сотников до полусотников, а вообще вылетишь из компании. Понял?

Не слышу, — повысил он голос, глядя тому прямо в глаза.

— Да понял-понял, — недовольно буркнул Юрок, отводя взгляд. — Чё тут не понять, всё понял.

— Ну, раз понял-понял, переходим к нашей находке-находке, — ёрнически передразнил приунывшего парня Димон. — Выкладывайте свои соображения. Первым, как положено, начинаем с младшего. Говори, Юрок.

Дальше Димон лишь слушал что ему говорят, всё больше и больше мрачнея.

— Информация к размышлению, — оборвал он нёсшего какую-то ахинею Богдана. — Персонально для тебя.

Сапёры обнаружили хитро замаскированный взрывной контур, как я тебе этой ночью и говорил. Тебе повезло, что цепь уже давно была разорвана и раз десять самой природой всё там до нас разминировано. Видимо, при переносе, — задумчиво хмыкнул он. — Иначе бы тут всё так рвануло, мама не горюй.

Сколько там этой взрывчатки, — обречённо махнул он рукой. — Ой, ё-ё…

Молча посмотрев на растерявшегося кузнеца, тяжело вздохнул:

— Дать бы тебе в репу, Богдан, от всей своей широкой русской души, чтоб сначала думал что делаешь. Сначала, а не потом. Чтоб хитрые обоснования под собственную дурь каждый раз не подводил.

Ну да ладно, — устало махнул он рукой. — Ты у нас один тут такой, незаменимый кузнец. Поэтому, на первый раз тебя прощаю. На второй, кстати, тоже. Заранее. Если живой, конечно, останешься, — вдруг устало зевнул он. — Устал, — тихо проговорил Димон. — За одну ночь мы нашли столько, сколько до сих пор не находил никто и никогда. И это, честно скажу вам парни, меня напрягает. Не к добру это. Чую спинным мозгом, огребём мы с этим подземным заводом проблем, мама не горюй.

Но это будет потом, а пока, вкратце. Поскольку я из вас всех здесь присутствующих наиболее подкованный по этой части человек, поясняю.

— Никакой это не завод, как мы первоначально думали. Это — военные ремонтные мастерские, — угрюмо буркнул он. — Тем более что оружия там всякого огнестрельного поломанного полно. Да и дизельная подстанция рядом, в соседнем помещении находится, а не в отдельно стоящем здании, как положено.

— Кажется, — задумчиво посмотрел он на товарищей, в некоторой рассеянности рассеянно почесав висок. — А, ладно, — безразлично махнул он рукой. — Главное что. Судя по оснащённости самым разнообразным оборудованием и горам разного битого оружия в соседних подвалах, скорее всего это оружейные мастерские. А полковые они там, или ещё какие, нам без разницы.

— А в чём всё-таки разница? — не выдержал Богдан.

Димон задумчиво посмотрел на выжидательно глядящего на него Богдана. Переведя взгляд на Юрка, поморщился.

— А не один нам хрен, в чём там разница, Богдан. Для нас, думаю, это уже так, пустые домыслы. То или это — не имеет значения. Нам главное, что тут есть куча ценнейшего и необходимейшего нам оборудования, которое надо срочно демонтировать и вывезти, пока кто-нибудь шибко шустрый нам дорогу не перебежал. И кровь из носу надо в целости и сохранности доставить всё это оборудование к нам домой. Остальное — неважно. Только вот как — ума не приложу.

Пока…, - рассеянно пробормотал он себе под нос, окидывая рассеяно-задумчивым взглядом внутренние стены палатки.

Задача первой очереди, — тихо проговорил он, обведя внимательным взглядом товарищей напротив. — Составление предварительной схемы расположения оборудования, перечёт и аккуратный демонтаж станков, всей электрики: проводов, распаячных коробок, рубильников там всяких и остального всего прочего. Всего! И думаю, разобрать надо так, чтобы потом в точности восстановить всё в прежнем виде.

Раз уж мы ничего тут толком не понимаем, как оно всё устроено, и у нас нет времени разбираться, то тупо тогда всё скручиваем и аккуратно упаковываем в фургоны. А ещё перед тем — не менее аккуратно всё зарисовываем, чтоб ничего не перепутать. А уж совсем потом — не менее аккуратно всё восстанавливаем в прежнем виде. У себя!

— Что с ведуновцами делать будем? — вдруг почему-то охрипшим басом тихо спросил Юрок.

Бросив косой, пронзительный взгляд на Богдана, Юрок медленно перевёл его на Димона. Возникшее после его слов напряжение в палатке, казалось, повисло в воздухе.

— Что что-то нашли, уже не скроешь, — глухо проговорил Димон. — И рот им не заткнёшь. И убрать по тихому мы их не можем, слишком уж вокруг много посторонних глаз. Кто-нибудь да наверняка со временем проболтается, а ссора с Ведуном — это последнее что нам в нашем сиротском положении надо.

А вот обмануть — попробуем.

Первое, — прямо посмотрел он на Юрка. — С этого дня они работают на озёрах и только на озёрах. Увижу кого из них в лагере — голову тебе оторву. Лично, собственными руками. Пусть там ныряют под воду и ищут там всё что хотят. Тем более что и они сами давно уже на подводные работы просились. Хотели получить — вот пусть теперь и поныряют.

— А…, - протянул Юрок.

— Сколько здесь сидеть будем, столько и нырять они там на озёрах будут, — жёстко оборвал его Димон. — Хоть до белых мух. Откажутся лезть в воду — палками гнать. Водкой до усрачки поить, спиртов, коньяком. Всем чем хош, но чтоб в лагере их не было. Объяснишь так. Здесь не пионерский лагерь и не лагерь труда и отдыха, где кто что хочет, тот то и делает. С сегодняшнего дня мы на осадном положении. И им назначен тот урок. Всё!

И второе. Специально для ведуновцев и для тех, кто не будет задействован на подземных работах. Для амазонок, — сердито посмотрел он прямо в глаза Юрка. — Тебе особо говорю, чтоб жене лишнего не сболтнул. Официально, мы нашли крупный подземный склад старого, разбитого оружия. Пушки, пулемёты, снаряды, патроны. винтовки и прочую военную мутотень. Типа того, что было в прошлом году. Много. Разного. Всё как обычно здесь и бывает. Ничего особого.

Теперь вот сидим, отбираем лучшее, сортируем, чиним сразу что можем и сразу же и пакуем.

Такая спешка — оттого что зима на носу, да и потому как всё вывезти за один раз у нас никак не получается. А второго раза, как считает руководство, в моём лице, — подчеркнул Димон, — у нас не будет.

Это к вопросу о том, что за нами наверняка кто-нибудь с дальнего расстояния наблюдает. Как мы сами совсем недавно делали то же самое, — ткнул он пальцем в сторону Юрка. — Уяснил?

Потому, мол, мы сразу старательно всё и сортируем, и сразу же и упаковываем в фургоны.

— А они у нас, как вы знаете, глухо закрываются досками со всех сторон. Так что, раз запечатав, хрен потом откроешь, не разломав до основания. А не открыв и знать не будешь что у нас там за находки. Грузить будем ночью. И к тому ж, можно и слухи пустить. Даже среди своих, — обвёл он присутствующих настороженным взглядом. — Ребята, отныне у нас основным девизом будет: "Меньше знаешь — крепче спишь".

— Принято? Принято, — согласно кивнул он сам себе головой.

Следующим утром весь лагерь буквально стоял на ушах. Все только и обсуждали ценнейшую находку. Правда, внешне это не проявилось ни в чём. Если чужому смотреть на лагерь со стороны, всё было как обычно: дежурный провёл побудку, полевая кухня едва заметно подымила короткой трубой, готовя завтрак, а потом быстро заткнулась. И внешне всё было как обычно, все вроде бы как были при своих обычных делах.

А вот внутри парней с девчонками всё бурлило, готовое выплеснуться наружу.

Следовало срочно людей чем-то занять. И Димон с самого утра безжалостно загнал всех на копку никому уже больше не нужных шурфов, чтобы опамятовались. Но не там где нашли завод, а далеко в стороне, чтобы внимательный наблюдатель ничего не понял.

Но было и ещё кое-что, чего Димон никак не ожидал. Он заметил как резко переменилось отношение к нему. Теперь все его замечания немедленно принимались к исполнению и ни о каком пререкании, в чём ранее чуть ли не каждый второй был замечены, теперь не было и речи. Его слушались беспрекословно.

Ему ВЕРИЛИ! И каждое его слово принимали словно божественное откровение. И вот это откровенно напрягало.

Но всё это можно было бы пережить, если б буквально на второй день после находки не состоявшийся у него примечательный разговор с Богданом Трошиным, вечером заглянувшим к нему "на огонёк".

Вот уж удивил его кузнец, так удивил.

Первый же его вопрос был, когда они сели вечером обсуждать свои дальнейшие перспективы в связи с новым открытием: "Знал ли он что они здесь найдут?"

Так и хотелось ответить и этому восторженному дураку: "Конечно знал. А как же он мог не знать! Ведь он же самый умный!"

— "Господи, — уныло думал Димон, тоскливо глядя на требовательно ждущего от него ответа кузнеца, — сколько же на свете дураков. И вот этот туда же. А раньше казался вроде нормальным, вполне вменяемым мужиком. Знал ли он о том, что мы тут что-то найдём? Да нет, конечно. Откуда он мог знать. Даже призрак, скотина такая, и тот промолчал. Видимо не хотел говорить и хоть как-то, малейший намёком наводить на это место. Да ещё и жемчугом постоянно, чуть ли не каждую ночь заманивал в сторону. Лишь бы такое богатство, такой вот ремонтный завод не попал кому не надо. Не в те руки".

Теперь становилось во многом понятна та удивлявшая Димона раньше странная назойливость призрака с постоянными предложениями заняться чем другим и в других местах. Тварь какая. Старался отвлечь его от копания именно здесь, подсовывая всяческие заманчивые места, вроде жемчужных речек. Видимо то, что Димон сам выбрал это место и следовательно за такую находку ничем ему не должен — вот это похоже призрака и напрягало.

Однако, глядя в глаза терпеливо ожидающего ответа Богдана, Димон не решился озвучить свои мысли. Слишком уж в этих краях серьёзно относились к подобным проявлениям предвидения. Да и публика тут была — соответствующая.

— Нет, не знал, — сухо отрезал он. — Простой голый расчёт. Ещё в первое наше посещение этих мест, ещё в первое лето, когда только-только в этот мир попали, мы с Сидором обратили внимание на то, что чуть ли не под каждым из местных холмов что-нибудь да есть.

— Вот и здесь. Стоило лишь более серьёзно покопаться — как сразу же на что-то интересное и наткнулись.

А может и кто-то из местных магов накосячил, — задумчиво пробормотал он. — Раз до сих пор такое старое место никто не разграбил, то значит, куда-то не туда оно вывалилось.

— Чего? — недоумённо поднял бровь Богдан.

— Э-э-э, ошибся кто-то из местных магов. А может и ещё что. Помешал кто-нибудь, например, — сердито поправился Димон, видя в глазах Богдана полное непонимание. — Кто-то из местных магов, занимавшихся выдёргиванием материальных ценностей из другого мира в этот мир, ошибся в своих расчётах. Вот этот участок Земли при переносе и не попал в нужную точку.

Или в отметках с поверхностью земли что-то напутали. или ещё что. Вот их тут в земле и запечатало. Они ж там фактически все задохнулись при работающем дизеле. Приточную и вытяжную вентиляцию у них завалило, а дизеля ещё после переноса какое-то время работали. Вот они все там и отравились.

Ну а судя по тому что до сих пор никто это место не нашёл, то и с местом выброса в этот мир они явно ошиблись.

— Они это кто?

— Дед Пихто! — сердито буркнул Димон. — Я тебе кто, Кассандра?

— Ты это знал, — восторженный шёпот над ухом, мгновенно отрезвил Димона.

— Не знал, но догадывался, — сердито покосился он на восторженно глядящего на него круглыми глазами ординарца Ваську.

— "О, блин. Отвернёшься, и он уже тут как тут. Не хватало ещё чтобы я стал кумиром у пацана", — видя восторженные глаза парня, сердито подумал Димон.

И если бы кто-нибудь хоть немного подумал головой, то давно бы и сам о таком догадался, — проворчал он.

— Поэтому мы здесь так упорно и копали? — задумчиво переспросил Богдан.

— Ну да, — кивнул головой Димон.

— Непонятно. Ну да ладно, — мотнул головой Богдан. — Потом, как-нибудь ещё раз подробно пояснишь что да как, когда будет свободное время. А теперь давай срочно решать что мы делаем дальше.

— В каком смысле? — непонимающе посмотрел на него Димон. — Снимаем станки с фундаментов, грузим их в фургоны, фургоны запечатываем, чтоб никто не подглядел, и убираемся отсюда как можно скорее.

Пока что нам сильно везло, что никто из местных трофейщиков до сих пор на наш след не вышел. Но будет ли так и дальше везти — вот тут я не уверен. Поэтому, следует поторопиться.

Да и думаю, что такое везение связано с тем, что место тут больно уж глухое. Так что никто и в мыслях не держал что здесь можно хоть что-то найти.

Но вот стоит нам только отсюда вывезти хотя бы один гружёный фургон, как по его следам на нас мгновенно выйдут. И тогда придётся срочно покидать это место с тем что только и успеем захватить. Если вообще дадут хоть что-то вывезти, — сердито проворчал он.

В прошлый раз всё было точно так же, когда мы наткнулись на мотоциклы. Не думаю, что в этих краях хоть что-то поменялось.

— Ты с ума сошёл, — тихо, неверяще проговорил Богдан. — Я думал ты в первый раз оговорился, а выходит, что нет? Нет! — отчаянно замотал он головой. — Подобное решительно невозможно! Выходит, ты даже не представляешь себе что мы нашли, — неверяще глядел он на Димона. — Так давай я тебе перечислю наши находки, хотя бы так, навскидку.

— Целая дизельная электростанция. Раз! В рабочем состоянии! Аж из трёх дизель-генераторов. Про мощность — молчу, сам не разобрался. Но ты себе можешь представить нечто подобное? Я — нет.

Я просто в шоке! Я о подобном ранее только слышал. А тут — вон оно. Стоит! Целенькое и только ждёт тебя, чтобы ты нажал кнопку и запустил его. Даже соляркой полны топливные баки. Не знаю уж как там с её сохранностью, и не испортилась ли она, но она есть и её много.

И мы никуда отсюда не поедем. Мы останемся тут и попробуем запустить завод. Это же клад, Димон. Как ты этого не понимаешь?

— Ты что собрался тут сделать? Собрался здесь поселиться? — неверяще прищурясь, Димон потрясённо смотрел на кузнеца. — Поселиться? Здесь? На правом берегу Лонгары? На землях амазонок? Тебе жить надоело?

— Ты шутишь, — с облегчением откинулся он назад, видя как Богдан расплылся в широкой весёлой ухмылке и поняв, что тот пошутил.

— Глупая шутка, — сердито проворчал Димон. — Давай, серьёзнее.

— Сколько тебе понадобится фургонов на вывоз самого ценного?

— Мне надо вывезти сто тысяч пудов

— Что? Ах…, - запнулся он. — Ты ах…ел! — ахнул Димон. — Ты в своём уме? У нас всего сорок двойных фургонов-сцепок с грузоподъёмностью в три тонны. Всего восемьдесят фургонов. Всего! А это лишь пятнадцать тысяч пудов. А ты просишь полторы тысячи!

— Ты соображаешь чего просишь?

— Я не прошу, — тихо проговорил Богдан. — Я требую! — заорал он прямо в лицо Димону. — И мне плевать, где ты их возьмёшь. Чтоб было! И я буду здесь сидеть до тех пор, пока не вывезу отсюда всё! До последнего винтика! И ты меня с места не стронешь, пока тут хоть что-то останется!

Это твоё дело предоставить мне фургоны. Твоё! Моё — разобрать всё здесь до последнего винтика, и там, у нас на месте всё правильно собрать. А твоё, Димон — предоставить мне для этого все возможности. Работай!

Как ты Димон не понимаешь, — с горечью покачал он головой. — Мы который уже год бьёмся, пытаясь наладить нормальную кузню и нормальные мастерские. И у нас ничего не получается. Последняя попытка была с доном Диего. И она провалилась. К нам в город везут ХЛАМ! И ничего кроме хлама! И получится ли что с той задумкой Сидора — неизвестно. Ни я, ни ты, мы этого не знаем.

А тут вон оно. Стоит и ждёт своего часа лишь нажать кнопку и запустить всё это в дело. Готовое к использованию!

Пойми, Димон, с нынешним станочным парком мы ничего толком не можем. Ничего! А тут! Тут СТАНКИ! ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ СТАНКИ! Такого нет ни у кого! И не то что в нашем городе — на всём Левобережье!

Это же тебе не ножной привод и не привод от мельничного колеса. Это — электричество! Это — равномерность, точность, чистота обработки. Мощность! Это — уровень!

А у нас они не только есть, но к ним ещё и работающая дизельная электростанция прилагается.

— Ты не будешь здесь год сидеть, — холодно отрезал Димон.

— Объяснись, — не менее злобно зыркнул на него кузнец. Судя по его заледеневшему взгляду, уступать он был не намерен.

— Повторяю для особо тупых в очередной раз. Как только мы вывезем отсюда свой первый обоз, первую гружённую телегу, как нас сразу накроют, — отрезал Димон. — Две недели — максимальный срок до того, как кто-нибудь первый из местного воронья здесь окажется. И нам в тот же день будет хана.

Думаешь зря наши амазонки каждый день буквально носом по земле возят, пытаясь обнаружить малейшие следы каких-нибудь нежелательных гостей? Уверяю тебя, свой хлеб они даром не едят. Уже ими прибито трое соглядатаев. Трое! А что будет когда ненайденные ими наблюдатели поймут что мы здесь что-то нашли?

А такие наверняка здесь есть. Не могут не быть. Вспомни хотя бы как мы сами за другими подглядывали. Так что уже всё здесь висит на волоске. Стоит лишь более внимательно взглянуть на наш развороченный лагерь и всё станет ясно. У всех словно крышу снесло от радости. Чуть ли не прыгали и не плясали весь первый день после находки, хотя каждой собаке мною персонально было сказано не подавать ни малейшего вида. Нет! Всё мигом забыли. Сопливые идиоты!

Поэтому покоя, такого как сейчас, больше уже не будет. Как только увидят, что мы отсюда что-то вывозим, за нас тут же возьмутся всерьёз. И поверь мне, я уже сталкивался с подобным. Кстати, вместе с Сидором.

И нас отсюда выкинут в два счёта. Почему-то это мне так кажется, — ядовито ёрнически протянул он.

— Объяснись, — набычил голову Богдан. — Не понял.

— Твою же мать, — зло выругался Димон. — Сколько можно… Тяжелогруженая телега оставляет в степи глубокий след. Грунт мягкий! Чего здесь непонятно? По нему нас вычислят в два счёта. Раз везёт что-то тяжелое, значит, что-то нашёл. А раз кто-то что-то нашёл, то у того это что-то можно и отобрать.

Всегда можно навалиться намного большими силами, когда ты и сам рад не будешь, что связался и с этим местом, и с этой профессией поисковика. И безумно радоваться если сумеешь сам отсюда ноги унести. Живым!

Живым нищим всяко быть лучше, чем богатым мертвецом.

— Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным, но больным, — задумчиво протянул Богдан, глядя на Димона каким-то остановившимся, обречённым взглядом.

— Поэтому, повторяю, — поморщился Димон, — у нас есть только одна попытка вывезти отсюда хоть что-либо. В крайнем случае, две, что уже крайне маловероятно. Но уже по следам первой нас найдут совершенно точно. И со вторым обозом нам придётся уже прорываться с боем.

— Прекрасно, — расплылся в мстительной довольной ухмылке Богдан. — Пойдём, я что-то тебе покажу. Пойдём-пойдём, — схватил он Димона за рукав ветровки. — Пока ты спал, я…

— Не надо, — раздражённо отмахнулся Димон. — Не надо! Всё знаю! Пулемёты нашли или какие-нибудь очередные пушки. Жутко ценные и в прекрасном состоянии. С патронами и со снарядами. Не надо. Не надо мне ничего показывать. Тут под этими казематами в подвалах их тьма тьмущая должна быть. Так что нечего мне на них смотреть. Даст Бог, насмотрюсь ещё.

Ты мне главное выдели. Они в рабочем состоянии, или нет? Патроны, снаряды к ним есть, или нет? Нормальные, не порченные?

— Не только в рабочем, — расплылся в счастливой улыбке Богдан, — но ещё и патронов, и снарядов к ним тьма тьмущая. И они все в прекрасном состоянии. Правда, — смутился немного Богдан, — речь пока идёт лишь о патронах. Со снарядами мы ещё пока не разбирались. Как ты сам понимаешь, некогда было, да и стрелять из орудия в подвале — гарантированное самоубийство.

— Чувствую, два этих словечка "тьма тьмущая" и "гарантированное самоубийство" скоро станут моим злым роком, — мрачно констатировал Димон. — Почему-то мне это так кажется, — ядовитым тоном опять сердито съёрничал он.

Ладно, будем думать, — неохотно бросил он Богдану. — Я тебя понимаю. Я сам, когда всё это богатство увидел, прих…л. И ей Богу, жалко бросать. Но ты всё же помни, — сердито ткнул он пальцем кузнецу чуть ли не в нос. — У нас будет один, максимум два вывоза. Не более. Потом нас прижмут так, что, как быстро мы отсюда будем бежать, будет зависеть останется ли хоть кто-то из нас целым, да не покоцаным. Дай-то Бог вообще ноги отсюда унести.

А ты! Ты ещё раз хорошенько подумай. И головой, а не хотелкой своей. Сколько тебе на самом деле надо наших трёхтонных фургонов, чтобы вывезти отсюда хотя бы самый минимум, самое ценное? Станки! Станки в первую очередь, а никакие не пушки и не пулемёты!

— Я тебе который раз уже говорю, — вдруг необычно тихо, словно смертельно усталый человек, проговорил Богдан. — Мне только на вывоз самого ценного из этих механических мастерских понадобится транспорт не менее чем на пятьдесят пудов. А к ним плюс ещё найденное здесь оружие: пушки, миномёты, пулемёты, снаряды, патроны. Ещё пудиков, — запнулся он, — ну хотя бы ещё на десяток тысяч.

Это самый-самый минимум! — беззвучно возопил кузнец, сжав в ярости кулаки.

Димон, — ещё более тихо, едва слышно проговорил он. — Я тебя умоляю, всем чем хош. На колени встану перед тобой. Сделай мне это. Найди подводы. Подумай. Ведь ты же можешь. Подумай ещё раз! Как это сделать? Волокуши хотя бы и лошадей у амазонок здесь где-нибудь прикупить. Сделай хоть что-нибудь!

Ведь наш же обоз берёт не более четырёх тысяч пудов. А мне надо ещё хотя бы десяток таких. А лучше — два, два десятка.

Ну это же ерунда. Всего каких-то пять тысяч тонн груза. Это же — мелочь.

— Шоб ты скис, — тихо и обречённо проговорил Димон, медленно закрывая глаза и устало прикрывая лицо рукой.

Уйди отсюда, — медленно проговорил он, не глядя на кузнеца. — Уйди, а то я тебя чем-нибудь стукну, хомяк несчастный. Сам меры не знаешь и другим тем жизнь портишь.

Уйди! — вдруг жёстко проговорил он, чувствуя, что тот собрался ещё что-то ему сказать.

Завтра! Утром поговорим, — совсем уже тихо бросил он в спину осторожно отодвинувшегося в сторону кузнеца.

Утро Димон встретил всё там же, возле почти потухшего, подёрнутого серым пеплом кострища, сидя на бревне. Предупреждённые, чтобы его не тревожили, за всю ночь никто к нему так ни разу не подошёл. И вот так он всю ночь и просидел. Молча, не замечая что вокруг происходит.

Димон занимался крайне нелюбимым им делом. Он думал.

— Всё, что мы сможем вывезти, должно уложиться в пятнадцать тысяч пудов. Или, чтоб тебе было окончательно понятно, мы сюда можем пригнать ещё один обоз на стодвадцать двойных, трёхтонных фургонов. Не более.

— Общий перевозимый вес — девятьсот шестьдесят тонн, почти тысяча. Или, по местным мерам — в пятнадцать тысяч пудов. И это уже окончательно всё. Большего уже нам отсюда не взять. Потому как нет у нас больше под рукой таких фургонов.

Подошедший только что к погасшему костру Богдан вздрогнул и какое-то время недоумённо глядел на смотрящего ему прямо в глаза Димона.

— Повторяю, первый и последний раз. Пятнадцать тысяч пудов — это всё что мы отсюда можем взять. Больше у нас уже физически ничего не получится. Поэтому, всё что будет сверх этого веса подлежит уничтожению. Заминируем, как и в прошлый раз. Благо, там и минировать-то особо ничего не требуется. Всё что надо, давно уже до нас заминировано. И пусть те кто придёт по нашим следам получат от нас подарочек.

— А поподробнее, — обречённо проговорил кузнец, присаживаясь на соседнее бревно к костру. — Давай поподробнее, чтоб мне знать что и как.

— Я тут тоже ночку не спал, всё прикидывал. В какие веса я уложусь. Боюсь, что ни на что серьёзное твоих цифирей не хватит.

Но если ты ставишь такие ограничения, — обречённо вздохнул он, — то делать нечего. Возьмём самое ценное: станки, оснастку, инструмент, вентиляторы, электромоторы, дизельгенераторы — всё это подлежит безусловному вывозу. А вот практически всё найденное здесь оружие придётся бросить. Ему нет места.

Но не беда. Будут станки, я тебе твоих пулемётов — целую тысячу наделаю, только металл поставляй.

И придётся бросить весь металл от раскуроченных танков, — с неприкрытой горечью качнул он головой. — Моторы возьмём, а корпуса бросим. Вот кому-то повезёт, — криво ухмыльнулся он. — Целых три танка. Полторы тысячи пудов прекрасного металла, разделанного на удобные для перевозки куски.

Стоп, — встрепенулся он. — А как? Как же мы. Ведь у нас…

— Сегодня же начинай формировать первый обоз. На четыре тысячи пудов, — усталым, хриплым после бессонной ночи голосом оборвал его Димон. — Второй, последний, будет здесь через две недели. Если будет, — с кривой, усталой ухмылкой хмуро глянул он на кузнеца. — Это ещё сто двадцать двойных сцепок, общей грузоподъёмностью на одиннадцать тысяч пудов с гаком.

А вот это уже окончательно всё. Всё что мы можем себе на сегодняшний день позволить. И для этой цели мне придётся на время даже закрыть Ягодный, и весь народ оттуда направить к нам сюда. Все полторы сотни человек. Придётся на какое-то время даже оставить без охраны наши молодые ягодники. И что со мной Сидор сделает за это, когда он об этой авантюре узнает, тебе лучше не знать.

А теперь оставь меня, — устало попросил он кузнеца. — Мне надо подумать. Чтобы такое письмецо с голубем на Ягодный сочинить, чтоб оттуда нам сюда высылали новый отряд. Чтобы новый тамошний комендант Афоня Рудак, оставленный там на хозяйстве, меня послушал, а не послал пеше-сексуальным путём. Да ещё притом и чтоб слова никому лишнего не сказал… Это, я тебе скажу, та ещё будет задачка.

Хорошо, что мы с ним заранее предусмотрели подобный вариант, — едва слышно пробормотал он себе под нос. — Ай, да я, ай, да сукин сын. Но то бы мог подумать…

Ох, — тихо простонал Димон. — Убьёт меня Сидор, когда всё узнает. Убьёт, как пить дать. Никакие станки не спасут. Бедный я бедный.

Долгожданный визит.*

С демонтажём и погрузкой станков в закрытые наглухо чёрные фургоны управились за неделю, а дальше только тем и занимались, что снимали станки с фундаментов и подтаскивали на верхние этажи подвалов, временно складируя их там до прибытия нового обоза с Ягодного. Но как не спешили, а за оставшуюся до его прибытия неделю так и не успели всё снять. Однако сделали, на взгляд Димона главное. Полностью демонтировали и подтащили поближе к поверхности всю дизель-генераторную подстанцию со всеми ее дизелями, генераторами, всякими пускачами, вентиляционным оборудованием и всем, всем, всем остальным, вплоть до аккуратно снятых со стен с истлевшей от времени и крошащейся в руках старой оплёткой проводов.

Теперь оставалось только довести всё это добро до дома и аккуратно смонтировать на месте.

Глядя на то как Богдан Трошин каждый раз проходя мимо вытащенного в подземный коридор генератора любовно его облизывает, буквально тряпочкой смахивая пыль с корпусов дизелей, Димон только головой неверяще качал. Такого пиетета и трепета в отношении самых обычных на его взгляд электрожелезяк, он до сего дня даже не представлял. Однако, чего не бывает…

И ещё Димон всё же не утерпел, сломался. Подобрал среди свалки разбитых орудий четыре хороших, не расстрелянных ствола для своих любимых немецких пушек Pak. И в комплект к ним десяток прицелов. Так, на всякий случай. И ещё тайком ото всех заныкал по углам перегруженных фургонов по одному боекомплекту на каждое из своих любимых орудий. Больно уж ему было обидно положение, когда орудия у него есть, а толку с них нет.

Тишком посмеивающиеся над начальством, егеря старательно делал вид что не замечают как тот каждую ночь, нарушая собственный же приказ, воровато оглядываясь по сторонам тайком таскал самые разные снаряды для своих орудий с подземных складов в комплектуемые фургоны. А потом старательно прятал их по всем свободным углам.

Самое сложное для всех причастных было потом не найти эти тайно припрятанные Димоном снаряды, настолько они порой нагло выставляли свои жёлтые бока из самых неожиданных мест.

Обоз пришёл как электричка по расписанию, ровно через десять дней. Словно ребята с Ягодного только и ждал приказа с этого берега на выход.

И той же ночью домой ушёл первый скомплектованный обоз со станками, а все допущенные до тайны посвящённые без сна и отдыха бросились лихорадочно паковать сто шестьдесят пришедших двойных фургонов.

И завертелось…

Дел было невпроворот. И главным среди них было то, что прибывший со всеми Афоня Рудак, нынешний комендант Ягодного, где-то извратился и пригнал с собой ещё дополнительно сорок фургонов трёхтонников, на которые никто не рассчитывал. Где уж он их взяли, Афоня молчал как партизан. Но судя по тому как он каждый раз морщился при этом вопросе, впереди его ждали серьёзные разборки дома. Но сто двадцать тонн дополнительного груза, видать того стоили.

Ну и ещё сразу же нарисовалась большая проблема с лошадьми. Главным образом где пасти такую прорву, особо далеко не отгоняя от лагеря. Одних только тяжеловозов пригнали здоровенный табун, требующий тщательного присмотра.

И вот тут-то кое-кому крупно повезло. Приунывшие было последнее время ведуновцы, которым до смерти надоело каждый день впустую нырять под воду, с нулевым результатом в конце, с облегчением перевели дух. Теперь у них было другое занятие, не менее важное, — они пасли и охраняли табун.

После обрыдлых до невозможности ежедневных подводных погружений — это было как глоток воздуха для висельника.

А потом счастливая спокойная жизнь потрошителей подземных богатств кончилась. Разом!

Гости.*

Высокий, стройный ящер, в самой затрапезной, какой только можно себе представить одежде с невероятно самодовольно гордым видом стоял за спиной невысокого, невзрачного человечка. Контраст был потрясающ. Тупое, нерассуждающее животное и умный, хитрый враг. Плохой и ещё хуже…

— Ещё раз повторяю, Дмитрий Александрович, — приторно вежливый человечек был сама любезность. — Мы вам не враги. Совсем не враги. Поверьте нам. Мы просто вежливо просим вас убраться с этого участка. Вежливо! Убраться! С этого! Участка! Только и всего. Всего навсего, куда угодно убраться отсюда, куда вы сами пожелаете. Но немедленно! И тогда мы не будем чинить вам препятствий. Никаких.

Мы даже не будем пытаться отобрать у вас всё то, что вы тут уже награбили, — злая судорога передёрнула лицо стоящего напротив парочки Димона. — Хоть лично я на все сто процентов уверен что вы добыли тут очень и очень много всяческого интересного, — веско продолжал вещать коротышка.

— "Откуда они таких тупых ящеров берут, — угрюмо думал Димон, краем глаза внимательно отслеживая реакцию и поведение монстра, которого наверное только по ошибке можно было бы назвать ящером.

Здоровенный, широкоплечий, ростом не менее двух с половиной метров, подгорный ящер производил неизгладимое впечатление. И если не знать что перед ним стоял продукт генной инженерии, монстр, выращенный генетиками Империи путём скрещивания двух ветвей ящеров, подгорных людоедов и имперских, с целью выведения улучшенной породы основной, имперской популяции ящеров, то эту особь легко можно было бы принять за натурального имперца.

— "Можно было бы, — раздражённо отметил про себя Димон. — Если б не тупое злобное выражение серой морды лица. — Хотя слово "лицо" для морды этого чудовища с вывороченными наружу ноздрями, совершенно не подходит".

Значит, — глубокомысленно изрёк Димон, краем уха отметив паузу в бурном потоке слов собеседника, — я могу забрать с собой всё что нашёл. И вы гарантируете, что не будете нам мешать.

— Безусловно, Дмитрий Алексеевич, безусловно. Мы же не звери, мы понимаем…

— А почему? — перебил Димон словесный понос.

— Э…, - замялся человечек.

— Приказа на ваше устранение не было, — вдруг тихо и совершенно серьёзно проговорил ящер.

— О? — изумился Димон. — Дерево заговорило. Серьёзно? Так просто? Не было приказа? Потому и бери всё своё, всё что нашёл, и проваливай?

— Да, — невозмутимо пожал плечами человек. — Именно так. Ведь не будете же вы воевать с нами. Нет, конечно же. Больно уж силёнки у нас с сами разные. Слишком разные, — подчеркнул он. — И никакие ваши знаменитые броневики с пневмопулемётами ничем вам не помогут. Артиллерия, особенно бронебойная, она, знаете ли, многое может. А при помощи миномётов — так вообще творит чудеса. Правда, дороговатыми эти чудеса выходят, но при необходимости…, - глубокомысленно замолчал он, с усмешкой глядя прямо в глаза Димону.

— "От, тварь, — едва не взорвался Димон, с трудом себя сдержав. — Даже про наши броневики уже каждая сволочь тут осведомлена. Что творится, что творится. Насколько же мир тесен".

— Так что, лучше по добру по здорову, езжайте вы, Дмитрий Александрович, обратно. К себе домой. А вами найденным богатым местом мы уж тут сами распорядимся. По собственному разумению. Без вас.

И не надо так скрипеть зубами, — понимающе улыбнулся он тонкими, бледными губами. — Живой лев лучше дохлой собаки.

А вы лев, уважаемый Дмитрий Александрович. Настоящий лев, — без тени ёрничанья кивнул он головой.

Никто кроме вас не догадался ещё раз покопаться в этих старых развалинах. Копались тут до вас, копались, но никому даже в голову не пришло, копануть поглубже. Так сказать, до донышка.

И судя по вашему первому обозу, — Димона в очередной раз едва заметно трясануло.

Всё таки он оказался прав, что стоит им только отправить отсюда обоз, как на них выйдут. Так оно и получилось. Удивительно, но чувствовать себя провидцем было противно.

— Да и по этим вашим битком набитым ящиками чёрным фургонам, — понимающе глядя ему прямо в глаза улыбнулся коротышка, — добычу вы взяли знатную. Вот и ладненько. Вот с ней и отправляйтесь к себе домой. И не мешайте нам. Пожалуйста, — уважительно склонил он голову.

И, я вас умоляю, Дмитрий Александрович, не надо закладывать мин-ловушек на прощанье, или при уходе взрывать склады с боеприпасами.

Не надо, Богом молю, — демонстративно жалостливо схватился он рукой за сердце.

Иначе, ведь, догоним, ей-ей догоним, и никто тогда не уйдёт. И все шестеро ваших детей станут сиротами.

— "Козёл, — злая, раздражённая мысль никак не давала Димону возможности трезво подумать и правильно оценить обстановку. — Если, тварь, знает, как меня зовут, даже по отчеству, то мог бы и количество детей получше узнать. Козёл! До четырёх считать не умеет", — окончательно припечатал он собеседника, в мыслях.

Бессильное бешенство казалось сейчас накроет его с головой и что будет дальше, не хотелось себе даже представлять. Пять сотен умелых, крепких, до зубов вооружённых автоматическим огнестрельным оружием профессионалов с двумя миномётными батареями и тяжёлыми пушками против его пришедших недавно ста пятидесяти молодых парней. Фактически в чистом поле. Ведь не считать же за серьёзные укрытия против сыплющихся сверху мин деревянные тенты их фургонов. Даже если они успеют поднять каркас сверху и накрыть щитами — против обстрела минами вряд ли он поможет. Не рассчитывали они на такое. А в руинах укрыться негде. Одна дыра входная в глубинные подвалы и всё. Стоит её только подорвать и всем укрывшимся внутри — крышка.

Избиение младенцев в чистом виде.

— "Эх! — пришла новая-старая злая мысль. — Знать бы что здесь такими толпами охотники за трофеями бродят, половину бы всех егерей компании взял с собой сюда на практику. Они бы тебе показали, — мстительно прищурил он сверкнувший злобой глаз. — Паре сотне наших парней твои пять сотен на один зуб. Прожевать, да выплюнуть".

Видимо, в этот момент собеседник что-то такое почувствовал, какие-то флюиды похоже достигли его настороженного сознания и он аккуратно отодвинулся чуть назад от едва заметно качнувшегося в его сторону Димона.

— Легче, легче, господин Димон, — жёстким, ничем уже не напоминающим прежний ласковый голосом проговорил он. — Легче, Дмитрий Александрович, легче. А то ведь мы можем и передумать. И пусть нам это стоить будет большой крови, очень большой крови, мы это прекрасно понимаем зная ваши возможности, но и вы тогда отсюда живым не уйдёте.

И учтите. Это последнее наше предложение. Если до следующего утра вы не покинете эту стоянку и не оставите найденные склады без своих знаменитых сюрпризов, то и мы в свою очередь вас отпустим, с тем что вы тут нашли и сможете за один раз вывести.

Полагаю, одной ночи, чтоб собрать свои вещички вам хватит, — неприятно улыбнулся коротышка. — Извините, но больше времени дать не могу. Сами понимаете: "Время — деньги".

В конце концов и вы ведь тоже что-то должны с собственных находок поиметь. И оставлять такого славного изыскателя совсем уже без его законной части добычи, с нашей стороны было бы верхом несправедливости.

— Бери кусок и сваливай. Так это называется, — хриплым басом проскрипел Димон.

— Не спорю, — успокаивающе повёл руками перед собой его собеседник. — Не спорю. Но, согласитесь, сила на нашей стороне. Поэтому, предлагаю не ссориться и разойтись миром.

— Ну что ж, — принял окончательное решение Димон. — Миром, так миром. Я согласен. Но и вы, учтите. Если с вашей стороны будет хоть один намёк на провокацию, добром и для вас это не кончится. И как стреляют наши снайпера, думаю вы уже имели возможность убедиться.

Собеседник мрачным взглядом окинул большое поле вокруг, где они встретились. Многочисленные валяющиеся в пожухлой осенней траве тела мёртвых трофейщиков, неряшливыми кучами тут и там выглядывающие из травы, производили самое неприглядное впечатление. Главным образом тем, что все они в первые же минуты столкновения выбиты были снайперами, что собственно и подвигло командование отряда трофейщиков на столь шикарные условия размежевания. Собиравшиеся до того просто прогнать группу Димона с места находки, теперь они были намного более вежливы.

— Согласен, — неохотно согласился он. — С нашей стороны это было верхом неосмотрительности сунуться к вам вот так, не представившись.

— Всё, — оборвал Димон снова пустившегося в пустопорожние разговоры собеседника. — Договорились. Утром нас здесь уже не будет. Сюрпризов…, - мрачно глянул он на того. — Сюрпризов с нашей стороны тоже не будет. Можете пользоваться найденным нами богатством. Если совесть позволяет, — ёрнически добавил он.

Но учти, дорогой, это не последняя наша с тобой встреча, — вдруг неожиданно для себя Димон крайне неприятно улыбнулся, глядя прямо тому в глаза.

— Конечно, конечно. Как скажете, — расшаркался перед ним трофейщик. — Мы ещё обязательно с вами встретимся, Дмитрий Александрович. Обязательно! И я буду рад выпить с вами, Дмитрий Александрович мировую. За мой счёт, разумеется, — улыбнулся он одними губами.

Зубы Димона явственно скрипнули.

Изгнанники.*

Разводить демократию и выносить на обсуждение отряда вопросы безопасности всей экспедиции Димон не собирался. Не тот случай. И буквально через пять минут после конца встречи с командирами трофейщиков в лагере всё завертелось

Весь оставшийся день, вечер и всю ночь в развалинах что-то гремело и шла какая-то тихая, непонятная возня. А утром, сквозь рассветный туман из лагеря левобережцев возле старых развалин, выступил длинный, ровно вдвое увеличившийся обоз.

Такого, никто из стоящих вдоль вытягивающегося из тумана обоза и предполагать не мог. Вместо ста шестидесяти — ровным счётом триста двадцать больших, укрытых со всех сторон чёрным деревом повозок, сцепленных между собой в двойные жёстко соединённые сцепки, влекомые двумя парами мощных лонгарских тяжеловозов.

— Напомни в следующий раз никому никогда не раздавать таких обещаний, — тихим голосом проговорил коротышка. — Двойные фургоны на сцепке. А до того они похоже спрятаны были внутри пришедших фургонов, — командир отряда трофейщиков оценивающе смотрел на проходящий далеко в стороне длинный обоз левобережцев. — Умно, ничего не скажешь. Очень умно. А ведь когда сюда шли, мы думали что их всего чуть более полутора сотен. А тут — более трёхсот. Ай, да Дмитрий Александрович, — покачал он головой. — Умён, ничего не скажешь. Как вывернулся то…

Руки так и чесались устроить так хитро проведших их с количеством фургонов и слишком обнаглевшим левобережцам хорошенькую засаду, где-нибудь по дороге. Только вот битый жизнью матёрый трофейщик нутром чувствовал что делать вот этого не стоит. Совсем не стоит. Слишком уж уверенно чувствовала себя немногочисленная для такого большого обоза охрана. А это верно говорило о том, что те знают что творят.

Да и слухи, очень неприятные слухи о приключениях в Восточном Приморье именно вот этого вот господина Димона из Старого Ключа, давно уже дошли до него. И главным среди них было то, что трогать такие вот, казалось бы плохо охраняемые обозы, никому категорически не следовало. Добычу можно было тут взять, можно. Но вот крови это стоить будет много. Да и не удержишь потом. Мало добыть, надо ещё и удержать потом за собой. А первая же, и надо сказать единственная стычка с этими пресловутыми егерями, уже им стоило чуть ли не трёх десятков погибших. Что не могло не наводить на самые неприятные мысли.

— "Нет, пусть идут, — окончательно решил для себя трофейщик. — Если разведка не облажалась, то тут в подвалах есть ещё много чего интересного. И тут есть главное: патроны и снаряды. А в их положении владельцев большого количества огнестрелов — это сейчас было главное.

Стоящий у того за спиной крупный, более двух метров высотой ящер лишь многозначительно хрюкнул. Он был старый опытный поисковик и мысли этого…, стоящего рядом человечка им читались легко

Гур де Туар даже не думал что-либо тому говорить. Каждый решал для себя сам. Трус — как трус, воин — как воин. Что было разговаривать с этим тупоголовым потомком обезьян, когда с самого начала было предельно ясно, что давать какие-либо обещания тому хитрому человеку, чей обоз сейчас покидал руины, с их стороны было верхом глупости.

— "А уж придерживаться их, так глупее вдвойне", — холодная деловая мысль пришла к ящеру с чётким пониманием того, когда, как и каким образом он оправдается в глазах своих бывших командиров.

Такой, свалившейся буквально с неба невероятной удачи упускать нельзя было ни в коем случае. Надо было срочно доложить руководству о необычно большом обозе с довольно умеренной охраной. Ведь нельзя же считать полторы сотни каких-то молодых парней с двумя десятками не менее младенческого возраста амазонок серьёзной охраной для такого длинного и богатого обоза. Пусть даже у них в охране задействованы три пулемётных броневика и какая-то непонятная пневматическая мортира. Как управляться с подобным, явно случайно собранным в одном месте плохо охраняемым обозом, Гур де Туар был прекрасно обучен.

И терять такой удобный случай оправдаться в глазах своего бывшего руководства Гур де Туар был не намерен. Всеми силами он пытался вернуться обратно, на своё старое место самостоятельного командира особого поискового отряда.

Триста двадцать тяжелогруженых фургонов с ценнейшим добром. И это лишь за короткий период времени, менее полугода, когда разведка потеряла след этого Димона здесь, на правом берегу.

Хотел бы он знать, что собрано за этими чёрными стенами странных, гробоподобных фургонов, да ещё столь странной двойной на сцепке конструкции.

Удивили его земляне в этот раз, приятно удивили. Вот такого даже он, привычный к изобретательности землян ящер предполагать не мог. А судя по глубине продавливаемой широкими ободьями колёс колеи, нагружены эти фургоны были изрядно.

Хорошие фургоны в том обозе, очень хорошие. Знатная будет добыча, даже если внутри и ничего нет. Поэтому, упускать такую богатую добычу с их стороны было бы верхом глупости. И если…, нынешний командир поисковиков, которому Гур де Туар подчинялся, собирался честно держать данное слово, то лично Гур такого слова никому не давал.

Да даже если б и дал, держать его перед этими обезьянами, для любого настоящего подгорного ящера "нового поколения", значит себя не уважать.

Что-что, а себя Гур де Туар очень уважал. А ещё больше он уважал золото, которое можно было получить, просто слив информацию о столь жирном гусе заинтересованным лицам. И пусть даже они будут не ящеры, что с того. Золото не пахнет.

Подобная мудрость — не ящерами придумана.

II. Вторая часть хроники.