Чистка рек.*

Неизвестно что за лень обуяла с раннего утра Сидора, но в здание Управы, регистрировать в Совете заявку на ягодник, он заявился уже ближе к полудню.

Зайдя в Управу, Сидор удивился безлюдью и царящей кругом тишине. Видеть подобное в столь ранний час, когда обычно здесь всё бывало забито людьми, решавшими какие-то свои насущные вопросы, да и вообще, зачастую приходивших сюда просто поболтать и обменяться между собой мнениями, байками и новостями, было довольно необычно. Но как его тут же просветил дежуривший на входе знакомый стражник: "Все разбежались готовиться к празднику".

Что это был за очередной местный праздник Сидор уточнять не стал, а только поинтересовался на месте ли Голова.

На его счастье, если кто и был сейчас в Управе, так только он единственный и сидел в своём кабинете, отдуваясь сразу за всех разом и занимаясь какими-то неотложными делами.

И, как сказал дежурный, давно его, Сидора, там дожидался.

Подойдя в двери кабинета Головы Сидор негромко постучал и, дождавшись из-за двери крика "Войдите!", резко распахнул входную дверь.

По прошлому своему посещению этого кабинета он помнил насколько она хлипко держалась. Как его совсем недавно просветили знающие люди, это было одним из хитрых психологических ходов, которые Голова ловко подсовывал своим посетителям, чтобы тем самым выбить их перед разговором из состояния равновесия. Так он получал мелкое преимущество перед смущённым посетителем, чем незамедлительно и беззастенчиво тут же старался воспользоваться.

Но в подобные игры можно было играть и в обе стороны. Поэтому Сидор просто небрежно хлопнул дверью за спиной и с равнодушным видом прошёл к большому канцелярскому столу, стоящему в противоположном углу залитого полуденными солнечными лучами просторного кабинета. На то, что дверь при этом опасно накренилась, готовясь выпасть из косяка, он внимания не обратил. Хрен с ней, пусть хоть оппадается. Обращать внимание на подобную ерунду он демонстративно не собирался. И судя по косому взгляду Головы, брошенному, на чуть ли не выломанное из проёма косяка дверное полотно, Голова понял всё правильно.

— Здорово Голова, — сухо поздоровался Сидор. — Чё у тебя за хрень с дверью вечно творится, починить не можешь?

Последнее время он чувствовал что из их отношений с Головой как-то незаметно пропала бывшая ранее душевная близость и доброжелательность. Постепенно и незаметно она растворилась без следа, уступив место холодному, трезвому расчёту в отношениях. Поэтому сейчас он старался держаться строго по-деловому, не панибратски, как не раз ранее было.

И ещё, последнее время при разговорах с Головой ему постоянно приходилось себя одёргивать, чтобы не перейти на откровенную грубость.

— Ребята говорят, ты спрашивал куда пропали?

— Что, — усмехнулся Голова, глядя на подходящего Сидора, — уже дорогу сюда забыл? Договаривались встретиться на следующий день, а тебя не было чуть ли не целый месяц.

— Да…, - неопределённо махнул рукой Сидор, присаживаясь в стоящее напротив Головы кресло для посетителей и протягивая ему принесённую с собой бересту с описанием и планом ягодника.

— Ребята к горам предложили опять смотаться, — нехотя пояснил он на вопросительный взгляд Головы. — Да и не было в городе ничего такого, чтобы требовало бы моего обязательного здесь присутствия. Вот я и махнул в экспедицию, с ними за компанию.

— Эти ваши регулярные зимние военные походы ты называешь экспедицией?

Слегка прищурив глаза, Голова смотрел на него слегка заинтересованным, чуть настороженным взглядом.

— А, — раздражённо отмахнулся Сидор, недовольно поморщившись. — Это я их так для себя называю, по старой земной привычке. Корней же это называет учебным походом. Профессор вообще никак, а Маша только матом, что Корней, гад, опять куда-то на сторону подался и его опять нет вечерами дома. Кому как нравится, тот так и зовёт, — неохотно пояснил он. — Если у тебя есть подходящее название, можешь и ты как-нибудь назвать.

— Что тебе в имени том? — поднял он на него вопросительно недоумевающий взгляд. — Что пнём по сове, что сову об пень.

Задумчиво глядя на устроившегося напротив него Сидора, Голова негромко заметил:

— Когда ещё вернулись, а сюда так сразу и не заглянул. Хотел уж сам идти вас разыскивать.

— Уж мысль была не отказались ли вы от своих претензий на чужие ловы? — с усмешкой съехидничал он. — А оказывается вы заявочку подготовили, — хмыкнул Голова, вчитываясь в описание ягодника, предъявленное Сидором.

— Ну, это так не пойдёт, — помахал он перед собой куском бересты, на котором был подробно описан участок и нанесена детальнейшая схема ягодника. — Если хочешь заявку оформить, то надо высылать на место землемера, чтоб он вместе с тобой детально обследовал всё на месте и потом составил уже свой план. А ваша схема, хоть и ясная, подробная и понятная, но не пойдёт. Форма подачи не та.

— Правда, — усмехнулся он. — Это уже как бы и не городские земли, вне нашей официальной сферы влияния, и ты мог бы вообще ничего не оформлять, но… Как ты понимаешь, чем детальнее и яснее план, тем меньше потом вопросов по нему. Так что смотри, тебе решать.

— Но такой план я не приму, — отрицательно качнул он головой. — И потом. Всё одно проверка требуется, раз хочешь чтобы печать наша стояла. А это опять работа геодезиста. Так и так платить. Ну а раз такое дело, то почему бы не доплатить невеликую лишку и не сделать как надо.

— Однако у вас тут что, и картографы есть, и единая учётная форма выработана? — удивлённо уставился на него Сидор.

— Ты прям, как дикарь какой-то, — недовольно поморщился Голова. — Договора — дело тонкое и требуют точных привязок и недвусмысленных описаний. А у нас лет пять как всё оформляется по единому стандарту.

— По твоей же заявке, если хочешь чтоб всё было хорошо и по правилам, завтра же землемер в архиве проверит чистоту вашего участка, нет ли у него в прошлом владельцев или какой истории с ним связанной. Если всё чисто, то послезавтра отправляйся с ним на место, где он и составит подробный, детальнейший план местности. Это займёт ещё день, два. Как вернётесь, он уже в городе подготовит документы и только тогда вы официально станете собственниками того, что там нашли.

— Хотя, если не хочешь тратиться, никто тебе и слова против не скажет.

— С этим ясно, — Сидор беспечно махнул рукой. — Раз такое дело, то пусть твой землемер оформит всё как положено, я заплачу. А теперь давай выкладывай как у нас обстоят дела с ловами?

— Могу тебя поздравить, — ухмыльнулся насмешливо Голова. — Вы зарвались и ваши претензии на половинную долю привели к закономерному результату — все кланы, что ещё вчера в очередь к вам стояли, от ваших услуг отказались. Так что я тебя ещё раз поздравлю — вы в пролёте, — ехидно прокомментировал он свои слова.

— Что и следовало ожидать, — ничуть не удивившись, равнодушно согласился с ним Сидор. — А ты спрашиваешь чего я не захожу.

— А того и не захожу, что заранее знаю результат, — насмешливо усмехнулся он.

— Знаешь, да не очень, — глядя на него с каким-то загадочным, хитрым интересом, проговорил Голова.

Откинувшись на высокую спинку своего кресла, он несколько долгих, томительных минут внимательно с настороженной заинтересованностью в глазах рассматривал сидящего напротив Сидора.

— В общем, есть группа товарищей, что готовы пойти навстречу вашим требованиям, если…., - замолчал он, внимательно глядя на реакцию собеседника. Не дождавшись ожидаемой реакции он с лёгким недовольством в голосе раздражённо продолжил:

— Если вы пойдёте на те уступки о которых я говорил с самого начала. — Пять процентов от дохода и можете считать что договорились.

— И всё? — с лёгким оттенком недоумения на лице уставился на него Сидор. — Опять пять процентов от дохода? Вместо половины? Только для группы избранных?

Замолчав, он с каким-то весёлым любопытством смотрел на Голову, молча глядя как тот под его насмешливо недоумённым взглядом начинает понемногу нервничать и мяться на своём месте.

— Ладно! — раздражённо буркнул Голова. — Будь по-твоему. Бери совсем мои старые ловы, полностью. Так уж и быть. Но тогда уж без всяких процентов.

— Раз ты такой упёртый, то я согласен, — протянул он ему руку, наклоняясь вперёд. — Наведёшь порядок — будут они твои.

— По рукам? — недовольно поторопил он его, видя что Сидор не спешит пожимать протянутую руку и невольно застывая в неудобной позе.

— А поподробней?

— Поподробней? — тяжело вздохнул Голова. — Наводишь у нас на действующих ловах порядок, все наши порушенные ловы с реками твои.

— Идёт?

— Списочек бы хотелось иметь, — негромко уточнил Сидор, внимательно глядя в упор на него и даже не пошевелившись. — Да и понять хотелось бы, о чём всё-таки идёт речь.

— За спиной на столе, — тихо проговорил Голова, убирая протянутую руку и с флегматичным видом откидываясь обратно на спинку. — Сверху — документ о передаче в ваше безраздельное вечное пользование участки бывших нерестовых рек, от которых отказывались бывшие их владельцы. То есть наши кланы, — уточнил он.

— Ваши это?…

— Мой, Худого и Боровца.

— То есть твой, Старосты и вашего любимого самого главного стражника, — непонятно как-то хмыкнул Сидор.

— Городского Головы, Старосты и Начальника Городской Стражи, — монотонно на одном тоне вслед за ним повторил Голова.

— Кстати, теперь это называется — Корпус Стражи.

— Угу, — задумчиво хмыкнул Сидор. — Да хоть дивизия, хоть две.

Раскатывая на соседнем столе лежавший сверху стопки документов большой, свёрнутый в рулон пергамент, он благополучно пропустил мимо ушей то, что Голова только что сказал.

— Здесь у тебя в руках не "Угу", — недовольно проворчал Голова, — а подробный, детальнейший перечень всех рек, ручьёв и речушек, выделяемых вашей компании под организацию вашей персональной рыбопромысловой артели. В количестве двадцати трёх наименований. Как видишь, весьма солидный том переплетённых новеньких пергаментов с подробнейшим описанием и картами.

— Давно, между прочим, тебя тут дожидается, — усмехнулся он.

— Так что по тому, что ты так небрежно держишь сейчас в руках, по тем рекам, можете спокойно вступать во владение хоть сейчас.

— Это что, — Сидор с оттенком лёгкой паники в голосе, растеряно смотрел на здоровущий том, лежащий перед ним на соседнем столе. Похоже, только сейчас до него начало доходить, что всё всерьёз. — Так много?

— Не так уж это и много, — как-то неопределённо хмыкнул Голова. Чуть прищурив глаза он задумчиво глядел на Сидора. — Здесь хорошо если процентов пять наберётся от всего что пропало, если считать, конечно, на всех. А то и того меньше.

— Здесь же только от нас, от тех, кто готов с вами работать. Большинство же, если практически не все, от ваших услуг отказались, как я тебе уже сказал.

— Так что, — Голова легонько хлопнул ладонью по столу. — Повторяю. Можешь хоть с сегодняшнего дня смело включаться в работу.

— Ну, а дальше, сроку вам даётся один год. Если Совет увидит, что дело идёт, то все эти реки, ручьи, протоки, старицы и прочие в прошлом места лова…, - Голова небрежно махнул рукой, как бы обнимая необъятное, — будет всё ваше уже полностью и официально. Если же не справитесь, то всё это будет отобрано обратно, и о нашем предложении можете благополучно забыть.

— Это как это? — растерялся от неожиданности Сидор. Он даже на миг прекратил рассматривать карту, удивлённо уставившись на Голову. — Мы будем корячиться, а потом если что-то, кому-то, где-то не понравится, у нас враз возьмут и… Что? Отберут, что ли? А наши затраты? — возмутился он.

— Пусть не всё сразу будет получаться, — тут же поторопился успокоить Голова вскинувшегося Сидора. — Мы прекрасно понимаем, что дело, вам предложенное, дело сложное и долгое. Реки ведь и засирались то не сразу, а всё как-то помаленьку, полегоньку, да понемногу, да по чуть, чуть. Вот, ежели же мы увидим, что прибыль нашим кланам от вашей деятельности действительно есть, то только тогда всё это будет ваше, — повторил он. — А пока, у вас будет нечто вроде испытательного срока в течение одного года. Если согласны, то подписывай договор и вперёд, работайте.

— Я смотрю, — Сидор бросил беглый взгляд на раскатанный по столу пергамент на котором была изображена общая схема предлагаемых участков, — что почти все предложенные вами участки это как раз тот участок Ключевки, что выше твоих мест лова возле города. Как раз от первого переката напротив города, там где брод. И ещё дальше, выше места устройства нами речного полигона. Как-то они чудненько ложатся в одно место на нашей реке? — с удивлением уставился он на лист с общим планом в своих руках.

— Ты что? — удивлённо воззрился он на Голову. — Владел раньше всей рекой?

— Не я один, — откинувшись на спинку стула, Голова согласно кивнул. — Практически всё, что ты держишь в руках, это верховья Ключевки выше города, все бывшие там раньше наши ловы. Ещё лет двадцать, тридцать тому назад, там они ещё были. Это ещё наши деды хорошо помнили. Да и река тогда выше по течению была не такая мелкая, замусоренная, с кучей гнилых проток, как сейчас.

— Как же вы так?

Сидор поудобнее устроился на своём стуле, отложив в сторону карту и настроившись на длительный рассказ. По опыту он знал, что Голова был хороший рассказчик, да и вообще — любил за жизнь поговорить.

— Вот так, — тяжело вздохнул Голова. — Была война. Был очередной набег амазонок. Напротив нашего города, там где нынче брод, сел на мель корабль амазонок. Вот с этого момента и началась история, как богатые в прошлом рыбные ловы и судоходная часть реки выше по руслу полностью пропали.

— Корабль тот тогда же в бою сожгли. Останки, сразу убрать не получилось, не до того видать было, а потом их затянуло песком. Потом дальше вообще какая-то мутная история там произошла. Кажется, дурак какой-то, вздумал с верховий сплавлять лес на постройку своего поместья. Наверное этому идиоту леса возле своего дома не хватало. В останки корабля попало и застряло там несколько топляков, образовался первый залом на реке. Его опять вовремя не растащили. То ли поленились, то ли ещё что помешало. Потом всё это ещё больше песком да илом затянуло, а там уже и настоящий перекат образовался. За первым заломом с перекатом образовался второй, за вторым третий и пошло, поехало. Был проходимый для судов участок реки, было вполне нормальное судоходное русло, практически до Главного перевала в Приморье, а стала жопа полная. Даже рыба идущая на нерест в верховья Ключевки уже пройти все эти новые перекаты не может, такие там жуткие заломы из сплавного леса. Вот так выше по реке и пропали все ловы, не говоря уж о том, что там даже на плоскодонке среди наваленных кругом гниющих стволов уже нельзя пробраться. Так что даже как транспортная система река пропала полностью.

— И чего не почистили? — мгновенно настораживаясь, полюбопытствовал Сидор. — Если это был ещё и зимник до перевала, то могли бы и почистить, чтобы спокойно ездить.

— А платить кто за это будет? — равнодушно хмыкнул Голова. — Занятие то это не из дешёвых. Да и зачем, если есть нормальный, хорошо оборудованный торговый тракт по водоразделу, где и трактиры где надо стоят, и постоялые дворы, и мосты через все речки и овраги устроены капитальные, и гати, где надо проложены.

— "Ага! — подумал Сидор, глядя на разговорившегося Голову. — Зачем чистить реку и тратить на это свои деньги. Особенно учитывая то, что почти все трактиры на этом новом торговом тракте принадлежат городской верхушке и тебе же самому, любимому. И станешь ты после этого выделять из городского бюджета деньги на очистку заломов на реке, создавая своими руками себе конкурента".

— "А на кой тогда он мне это всё предлагает? — удивился он про себя. — Он что, не понимает чем это ему грозит? Или тут какой-то другой расчёт? Или он что, думает что мы такие идиоты, что для общего блага будем за свой счёт всю реку чистить? А потом плодами нашего труда пользоваться будут все кто ни попадя?

— Если только он не рассчитывает быть в первых рядах пользователей".

— А рыбы и в других местах навалом, — продолжал с флегматичным видом вещать своё Голова. — И как это ни цинично звучит, но на наш век её хватит. Даже перерабатывать то всю толком не получается, как ты и сам это прекрасно знаешь. А ты хочешь чтобы кто-то стал вкладываться в столь затратное дело? — невесело пошутил он.

— Так что никому эта Ключевка в верховьях по большому счёту не нужна. И никто ею не занимался, не занимается и заниматься в ближайшем будущем не собирается. Кроме тебя, конечно, если возьмёшься.

— И что, никто никогда не пытался всё это к рукам прибрать? — подозрительно посмотрел на него Сидор.

— Пытались, — хмыкнул Голова. Почувствовав интерес собеседника он немного оживился. — Пытались и не раз.

— То что ты сейчас держишь в руках — плод многолетнего труда, — невесело усмехнулся он, кивнув на карту всего участка, которую Сидор с задумчивым видом снова крутил в руках. — И до тебя многие пытались на эту реку лапу свою наложить, и после тебя, если не справишься, уверен, многие так же будут пытаться. Так что, кому-нибудь из вас точно повезёт. Кто-то получит в собственные руки практически всё верховье реки.

— Да не практически, — задумался на секунду он, — а именно всё верховье Каменки и получит. Станет, так сказать, Хозяином Верховий.

— Почему бы и не вы, — с равнодушным видом заметил он.

— За исключением участка выше места пересечения с торговым трактом, идущим с перевала на запад, в низовые города Левобережья. К Нижнему Городу, к Устью, к Ловцу. Там уже не наши земли, там зона ответственности ближнего к нам Нижнего города. Так что на тот участок губу особо не раскатывай. Там своих хозяёв хватает.

— А потом, кто-нибудь, очередной умник точно так же снова сплавит лес в половодье по реке и всё снова пойдёт по тому же самому кругу. Залом на реке, образование перекатов, потеря богатых в прошлом ловов… Ну и так далее…., - грустно закончил Голова.

— А у вас что, мозгов не хватает, чтобы запретить молевой сплав? — озадаченно посмотрел на него Сидор, медленно закипая от злости. — Или ты хочешь, чтобы мы каждую весну перекаты после вашего молевого сплава чистили. Чтобы мы всё это безобразие каждый год из своего кармана оплачивали?

— Если кому древесина потребуется, то только самовывоз на лошадях, ну и в виде исключения, малыми партиями, плотами, по рекам. А лучше вообще без исключений, — усмехнулся Сидор. — Так оно верней будет.

— Это кто же на такие траты то пойдёт, — поразился Голова, удивлённо уставившись на него. — Лес на лошадях вывозить. Да где ж это видано. Да и где столько лошадей нам набрать то. Да и дороги тогда надо будет серьёзные строить.

— Прибыль от икорного производства имеете? — ехидно поинтересовался Сидор. — Имеете. Хотите и дальше иметь? Хотите. Так и лошадей купите и на них вывозить лес будете. Не будет никакого толку от очистки рек и нерестилищ от гниющей рыбы, если не прекратите молевой сплав.

— А вот ты этим и займёшься, — плюнул с досады Голова. — Будешь свои проценты отрабатывать. Ты у нас ответственный по очистке, ты и работай. Вот так и запишем, — радостно потёр руки Голова, внеся дополнительную запись в договор.

Целую долгую минуту Сидор неверяще глядел на внесённую уверенной рукой Головы новую корявую запись в тексте договора.

— Ты чё, Голова, совсем охренел? — тихо, неверяще переспросил Сидор, после того как прошёл первый шок от увиденного. — Где я тебе ещё и охранников на реки наберу?

— Ничего, — удовлетворённо покивал головой Городской Голова, мстительно ставя жирную закорючку в конце записи и протягивая бумагу моментом нарисовавшемуся рядом с ним секретарю. — Наймёшь людей, обучишь. У вас вон, целый тренировочный лагерь полупустой стоит. Набирайте хоть целое войско. Учите! Никто и слова вам худого не скажет. Да и далеко ходить не надо, можно сказать будете учить прямо на рабочем месте, — усмехнулся Голова. — Он же у вас практически на берегу Ключевки расположен. Видишь как всё отлично складывается.

— Хотели получить Горных егерей? — насмешливо посмотрел он на Сидора. — Будут вам не Горные, а Водные. Нет! Тьфу ты, — Голова сердито, заковыристо выругался. — Пусть будут Речные егеря. Вот этим они и займутся — охраной нерестовых рек. Пока только тех кланов с кем вы сейчас договоритесь, а далее, если дело пойдёт, и с остальными вопрос решим. И со статусом их разберёмся. Я как Городской Голова, так уж и быть, посодействую вам в этом деле. Придадим им статус городского войска, со всеми социальными гарантиями, чего вы так упорно добиваетесь. Только вот формирование, оснащение, обучение, набор, использование и всё, всё, всё — это уж на вас полностью будет. Так что, считай, получили вы наконец-то свои личные войска, — насмешливо заметил он. — Хотя, — на минуту Голова прервался, задумавшись, — с набором мы вам поможем. Как обычно, людей новых к вам направим, а там, вы уж сами.

— Я с кланами договорюсь, — попытался он успокоить злого, раздражённого Сидора, который, сузив горящие сердитым огнём глаза, молча, чуть ли не злобно смотрел на него. — Ты, главное, не волнуйся. Дело это всем нужное, тут ты, безусловно, прав. Поэтому, никто возражать не станет. И с лошадьми, я думаю, вопрос решится. Не сразу, конечно, но за один, за два сезона кланы купят лошадей и постепенно прекратят молевой сплав. Давно назрела потребность это сделать. Тут ты безусловно прав. Но тебе, главное, надо будет, потом за всеми остальными смотреть и пресекать нарушения. Так что, подписывай и вперёд, — радостно улыбался Голова, подсовывая ему перебелённый пергамент с новым, расширенным текстом договора.

Внимательно прочитав представленный документ, являвшийся точным пересказом предложенных Головой условий, Сидор, покосившись задумчиво на собеседника и стараясь долго не раздумывать, лихо подмахнул его.

Больше в Управе делать было нечего, поэтому захватив с собой заверенный перечень рек и свой экземпляр договора, Сидор отправился домой, "осчастливить" друзей новой непыльной работёнкой.

Новая работа мусорщика.*

Доставка до дому всей кипы разрешительной документации по договору заняла у Сидора чуть ли не весь остаток дня. Пока сходил в городскую конюшню, пока оседлал свою лошадь, пока загрузил в седельные мешки толстенные тома… Пока то, пока сё — прошло ровно пол дня.

Этого времени как раз хватило профессору для того чтобы известить Машу с Корнеем о необходимости срочно прибыть в город, чтобы прочитать новый заключённый Сидором договор по работе мусорщиками, и обсудить его между собой.

Так что к тому времени, когда Сидор окончательно доставил все бумаги домой в землянку, на улице был уже глубокий вечер, а внутри бушевала настоящая гроза.

Как он и опасался, его новое предложение о работе мусорщиками вызвало, мягко говоря, неоднозначную реакцию. Это ещё мягко говоря…

К тому же это предложение, подкреплённое готовым и уже фактически подписанным договором, не оставляло им никакого выбора. Новый договор ставил их всех перед фактом, перед необходимостью срочно, немедленно включаться в работу уже этой зимой, не дожидаясь, начала путины.

И если Маша с профессором сразу встретили новую работу в штыки, то Корней мгновенно вычленил для себя главное — пункт договора о создании "Речных егерей". На остальное он не обратил внимания.

— Ну и названьице Вы с Головой придумали, — Корней, в сильнейшем раздражении, отбросил в сторону свиток договора. — Что? Нет ничего получше? Та же Речная Стража, например или ещё как.

— Да есть уже Речная Стража, — с усмешкой заметил Сидор, с непонятным любопытством в глазах глядя на него. — Через речку, у амазонок.

Сидору было интересно, поймут ли друзья что за договор он подписал. Судя по первой реакции, ни до одного ничего не дошло.

— А почему тогда, не Горные Егеря? — продолжал ругаться Корней. — И по функциям и по подготовке, практически соответствуют поставленным задачам — охрана территории. Для чего нужно было новое название?

— Ну не нравятся ему Горные егеря, — виновато развёл руками Сидор. — Надо ему было получить полицейские войска, хоть ты тресни.

— А вот тут вы, батенька, не правы, — вмешался в разгорающийся спор профессор.

— Я, не прав? — в один голос возмутились Сидор с Корнеем.

— Да, да, — покивал головой профессор. — Оба вы не правы.

— Это в чём же, я-то не прав? — искренне удивился Сидор. — Тем, что нам ясно и недвусмысленно навязали полицейские функции? Тем, что теперь придётся бегать за каждым нарушителем и выколачивать из него штраф? Или ещё чем? Это, что, по-вашему не полиция?

— Как иначе ещё можно назвать войска занятые охраной?

— Вы оба не правы в том, что цепляетесь, как и Городской Голова за внешние формулировки.

— Профессор, — перебила его, раздраженная, как и все, Маня. — Говорите толком. Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду то, что под любым названием мы можем подготовить себе любого, подчёркиваю, любого бойца. Поэтому, получив документ на право подготовки какого-то там…. Пупкина, — профессор с довольным видом покрутил пергаментом в воздухе, — мы сделаем то, что нам надо. Подготовим и Горных егерей и пластунов, наконец-то, и всех, кого только захотим. И не для кого-либо, а лично для себя. У нас теперь на это всё разрешительный документ имеется, — профессор с хищной миной на лице потряс перед собой свёрнутым в трубочку договором. — Кто вам сказал что это полиция? — ехидно уставился он на растерянного Корнея. Сидор с непонятным, странным выражением лица молча смотрел на него. — С чего вы все взяли что эти Речные егеря должны сидеть, как какие-то там ГБДДшники в кустах и высматривать нарушителей? С мечтой в глазах содрать штраф в свой карман, — насмешливо закончил он.

— А как же вы себе это представляете? — окончательно растерявшийся Корней, непонимающе глядел на него.

— Как наши персональные мобильные войска, предназначенные для действий в отрыве от своих баз на занятой противником территории, — с гордым видом отрубил профессор.

— О, как, — слегка ошарашенный Корей удивлённо глядел на него. — И всё это вы вычитали в этом договоре? — Судя по его жалостливому взгляду на профессора, Корней всерьёз прикидывал насколько серьёзно тот тронулся умом.

— Да, батенька, — подтвердил профессор, — именно там, в договоре. Чёрными буквами, по белой бу…, по пергаменту, то есть, — запнулся он. — Вот, смотрите, здесь сказано, — ткнул он пальцем в пергамент. — Что мы имеем право набрать себе войско, для охраны рек, и что этому войску даются те же социальные гарантии, что и городскому. А вопросы формирования, количества, обучения, вооружения и обеспечения всем необходимым лежат полностью на наших плечах. С нас будут спрашивать только за результат. Так что всё. Это теперь только наши войска. И никто, ничего, никогда у нас больше не заберёт. За городом остаются только функции социальной защиты семей бойцов и всё. Что, впрочем и следовало ожидать, — усмехнулся он. — И вдовам, и сиротам они так и так помогают, даже без этой бумаги, — профессор снова небрежно помахал договором перед собой. — Так что, если серьёзно разбирать что за обязательства взвалили на себя мы и они, могу с уверенностью сказать, что мы — ничего. А они — всё!

— Ну-у…, - недовольно покрутил головой Сидор. Профессор в своих мечтах зашёл слишком далеко. — Если так читать договора…

— Нет, батенька, — перебил его профессор, — если так СОСТАВЛЯТЬ договора, то мы можем делать всё, что нам захочется. Раз они так лопухнулись, то мы этим немедленно и воспользуемся. Надо только правильно оценить наши перспективы и с самого начала не наделать ошибок. И для начала, батенька, надо тщательнейше оценить эти ваши ловы.

С довольным видом профессор откинулся на обшитую доской стенку землянки и с победоносным видом посмотрел на друзей.

— Минутку, — раздался в установившейся тишине негромкий, удивлённый голос Маши. — А где пять процентов?

— Каких пять процентов? — повернулись в её сторону все присутствующие.

— Пять процентов от дохода икорного производства, что обещал нам за очистку ловов Голова? И о которых нам прожужжал все уши Сидор? — тихо повторила Маша. — Здесь этого нет, — Маша несколько раз резко ткнула пальчиком в лежащий на столе пергамент.

— Натюрлих, Марь Ванна, — Сидор с усмешкой пожал плечами. — Наконец-то добрались до сути. Не прошло и полгода! Всё ждал, когда же вы обратите внимание на суть, а не на форму.

— Ну ка, ну ка, — подобрался Корней. Его прищуренные глаза нехорошо блеснули. — Опять ты нас во что-то втравливаешь, а сути не объяснил. Говори мерзавец это что, — сердито ткнул он пальцем в толстый том переплетённых пергаментов.

— Дерьмо, — флегматично отозвался Сидор. — Полное дерьмо.

— Первое и самое главное. По этому договору никто нам ничего не даст. Даже не сомневайтесь. И я вас умоляю, — Сидор с сокрушённым видом покачал головой, — даже не надейтесь.

— Это всё очередная туфта, филькина грамота, лажа, ловко подсунутая нам товарищем Косым. Точнее, надеюсь, он так думает, что ловко подсунул, — криво усмехнулся Сидор. — На самом деле его основная цель — втравить нас…, - Сидор прервался с насмешкой глядя на друзей. — Считаем. В подготовку очередного войска нам по договору надо серьёзно вложиться, — Сидор загнул мизинец на правой руке. — Теперь полностью за свой счёт, без отдачи, без всяких десятилетних ссуд городу.

— Считаем. Жалованье курсанта — четыре серебрушки в месяц. Время обучения — полгода. Итого — два золотых. Содержание, включающее питание, одёжку и учебное оружие, то, сё — ещё плюс три золотых на нос. В сумме — пять.

— Теперь, сколько человек нам городские власти подгонят на халявное обучение. Если считать меньше тысячи человек, то это будет полное неуважение к мозговым способностям городских властей. Позволить себе подобного неуважения мы не можем, — насмешливо усмехнулся Сидор. — Значит, в сумме за полгода это составит пять тысяч золотых. Минимум и только для начала.

— Дальше. Стандартный пятилетний контракт стражника без всяких доплат, за ранение, за выслугу, за прочее — девяносто золотых. На тысячу человек — девяносто тысяч. Плюс сюда пятёрка на подготовку, плюс боевое, а не учебное оружие, повышенное жалованье десятников, сотников, полусотников. В итоге — минимум стольник. Сто тысяч!

— Оно нам надо? Нахрен, — небрежно отмахнулся он рукой. — Все басни профессора как и что читать — хрень. Главное — кто платит. Платим мы, а войско будет города. Объяснить почему, или сами поймёте? — Сидор окинул друзей откровенно насмешливым взглядом. — Нам оно надо?

— Не надо.

— Теперь второе.

— О каких реках вообще идёт речь? Что это за двадцать три лова.

— Ответ. Речь идёт только о правобережных притоках река Каменки. Исключительно только о них. На что вы, кстати, совершенно не обратили внимания.

— Теперь вопрос на засыпку. Как можно восстановить рыбный промысел на правобережных притоках? Ответ один — только расчистив от топляка основное русло, по которому единственно и может пройти нерестовая рыба из Лонгары.

— Но у реки ведь два берега. И кто владеет притоками левого берега?

— Ответ правильный, — усмехнулся он, видя проблеск понимания, появившийся в прищуренных глазах Маши. — Наша доблестная троица Косой, Боровец и этот… третий…, - Сидор раздражённо пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить забытую фамилию третьего.

— Худой, — тихо проговорил профессор. — Третий, это Староста — Худой Сила Савельич.

— Вот, — улыбнулся Сидор. — Значит, вам уже всё понятно. Мы чистим основное русло. Вкладываем в это дело опять — просто колоссальные деньжищи. Кстати, по самым предварительным и самым грубым подсчётам, эта работа тоже обойдётся нам не менее чем в стольник.

— А эта троица, пальцем о палец не ударив, получает такой шикарный подарок. Естественное восстановление рыбопромысловых рек.

— Данная троица получает нахаляву чистую реку. А мы?

— В любой момент нам могут сказать, что не удовлетворенны нашей работой и что? Пошли нахрен?

— Да! Именно так, согласно этому договору, они могут сделать, — с довольным видом Сидор покивал головой, как будто только что описанная им процедура касалась не их.

— А зачем же тогда это всё? — Маша с неподдельным удивлением смотрела на здоровущую стопку документов, высящуюся на краю стола.

Сидор, встав со своего места подошёл к кипе документов и аккуратно вытянул из стопки сложенный конвертом пергамент.

— А вот за этим, — небрежно кинул он пергамент перед Машей. — Ничего не замечаешь?

— Что? — Не трогая сложенный пергамент, Маша внимательно смотрела на Сидора.

— Карта, — кивнул ей Сидор. — Карта на одну небольшую речку Омутовку, являющуюся правым притоком реки Каменки. Великолепная карта, выполненная в двухтысячном масштабе. Правда весь рельеф ограничен только узкой полосой вдоль берегов, метров десять, двадцать, да и то — условно. Ну так и ладно. Для начала, для общего представления сойдёт. Плюс здесь же пусть и не полное, но достаточно подробное морфологическое описание речной долины и речного русла.

— И что? — все непонимающе смотрели на него.

— По правому берегу этой реки показана наша Райская долина.

— И что? — продолжала тупить Маша. Судя по виду остальных, те недалеко от неё ушли.

— В прошлое совещание в Совете по итогам нашей первой экспедиции на юг нам была показана карта тех мест. Без масштаба простая схема. Дерьмо полное.

— А тут, — Сидор злобно ткнул пальцем в карту на столе. — Масштаб одна двухтысячная. Детальнейшая двухвёрстка. Я сверху, с обрыва скал долины видел практически всё её русло вплоть до Каменки. И насколько я помню, карта детально повторяет все повороты, все изгибы русла. Так что можно смело сказать. Это…, - Сидор несколько раз со злостью ткнул пальцем в карту. — Это не лажа.

— Да это не юг, про который мы говорили. Но это юго-запад. И значит всё что они нам тогда наговорили по поводу отсутствия материалов на тот край — полная брехня.

— И ещё. Скопировать такую карту в Управе стоит десять золотых. Двадцать три карты — двести тридцать золотых. И не факт что тебе позволят её получить, даже за деньги. Андрюха Башка, видать решил держать нас на голодном поводке, не желая делиться никакой информацией, даже картами.

— А в нашем случае — вот они, — Сидор с усмешкой кивнул на кипу документов. — Халява.

Сидор, привлекая общее внимание поднял вверх указательный палец правой руки.

— И просто сделать с этих оригиналов копию, тишком, твоя лепшая подруга Дашка, — кивнул он Маше, — берётся всего за пару золотых. И насколько я успел убедиться, она великолепный картограф.

— Экономию мне вам подсчитать или сами обойдётесь?

— Это ты что? — Корней удивлённо смотрел на кипу документов перед собой — За две сотни золотых обманул городские власти.

— Да, — согласно кивнул головой Сидор. — Именно так. За пару золотых Дашке, плюс десятку за пергаменты, и мы получаем двадцать четыре, вместе со сводной, нужные мне карты правого берега реки Каменка на участке от города и до брода дороги, ведущей от перевала в низовья Лонгары. То есть, до зоны официального влияния нашего города. Дальше карт нет. Точнее, — поправился он. — У меня нет к ним доступа.

— А зачем тебе карты рек правого берега, когда нет левого? — тихо проговорила Маша. Сердито прищурив глаза она подозрительно смотрела на Сидора. — Зачем тебе этот договор. И не говори мне что только из-за карт, — сердито ткнула она в его сторону пальчиком.

— Если мы их вынудим передать нам свои пропавшие ловы по левой стороне реки, то можно будет начать чистить русло. И перед нами откроются прекрасные перспективы. И не только по рыбной ловле.

— Но! — Сидор замолчал, внимательно глядя на друзей, и спустя чуть ли не минуты молчания тихо добавил. — Никаких долгов перед городом. Никаких общественных войск, да ещё за свой же счёт. Никаких обязательств перед кем бы то ни было.

— Получится — хорошо. Нет — пошли нахрен.

— Согласны?

— Согласны, — с довольным видом констатировал он, откидываясь на спинку лавки.

По сердитым глазам друзей он понял, что если вот сейчас, сразу его не прибили, то значит, согласны.

— И ещё, — с довольным видом закончил он свой доклад. — Чтобы в Совете никто сразу ничего не понял, надо устроить инспекцию. Надо проверить. А что же нам такое подсунули…

— В конце концов, это просто интересно, — усмехнулся он.

Инспекция…*

То что состояние предлагаемых им рыбных ловов в верховьях реки Каменки находится не в самом лучшем состоянии, Сидор вполне обоснованно предполагал. Даже по тем невнятным слухам, что ходили в городе, состояние реки выше города не вызывало ни малейшего оптимизма.

Но он даже и близко не предполагал насколько всё окажется хреново.

Только сунувшись по основному руслу вверх по реке, пытаясь пробраться в верховья по высокому западному берегу, Сидор начал реально понимать какой хомут городские власти собрались взвалил им на шею. И с какой здоровущей, неподъёмной, тяжеленнейшей работой им придётся теперь столкнуться.

Прохода по Каменке вверх по течению реки не было, ни по правому, ни по левому берегу. Никакого. То есть не то, чтобы не было совсем, вода конечно текла, только вот русла, как такового не было совершенно. Был Хаос. Залом! Широченное болото, занимающее всю речную долину. Взрыв метеорита 1908 года в Тунгусской тайге с вывалом леса из всей зоны поражения непосредственно в бывшее русло реки.

Большой Залом! Он оказывается у местных так и назывался.

Удивительно было осознавать что за всё время нахождения в Бета-мире и проживания в городе Старый Ключ, никто из их компании так ни разу и не удосужился сюда добраться. Хотя о подобном чуде все слыхали и места эти были буквально у них под носом. Буквально в паре вёрст выше по течению, сразу же от места расположения Корнеевского учебного полигона.

И это действительно был Большой Залом, о котором в городе до сих пор, после прошествии столь многих лет, говорили с каким-то мистическим, суеверным ужасом. Это был настолько жуткий хаос из самым невероятным образом перемешанных между собой брёвен и останков стволов вывороченных прямо с корнем деревьев, попавших туда видимо уже с половодьем, что глядя на него человека охватывал какой-то необъяснимый, инфернальный ужас. И голые речные берега со смытой до мёртвого материка почвой, начисто лишённые какой-либо растительности. И все изломанные, одинокие осины с редким ивняком, изредка попадающимся на глаза среди этой пустоши. Всё наводило на попавшего в это место человека дикий ужас и непонимание, как такое вообще могло произойти.

Это потом, после возвращения обратно в город, по истории возникновения этого кошмара Сидор наслушался самых невероятных историй и страшилок. Но вот понять, зачем надо было кому-то устраивать такую сплошную, тотальную вырубку леса по обоим берегам реки, приведшую к мгновенной дикой водной эрозии обоих берегов и образованию жуткого числа страшных, глубоких, до сих пор растущих всё больше и больше оврагов по обе стороны реки, он понять не мог совершенно.

И тянулся этот жуткий залом из древесины куда-то туда, далеко за горизонт, куда не раз забираясь на самые высокие, оставшиеся ещё местами стоять деревья, Сидор так и не смог заглянуть. Так и не смог он увидеть край этому безобразию.

Теперь спокойствие и покладистость Головы, предоставившего им все права на расположенные выше по реке рыбные ловы становилось совершенно понятна. Навести здесь порядок можно было разве что лет за двести многотысячной армией трудников. Так что подрядив их на тяжёлую, фактически неоплачиваемую работу по очистке своих рыбных ловов, формально полностью выполнив все их требования, Голова фактически не дал им абсолютно ничего. А если учесть, во что им встанут подобные работы, оказывалось что ещё и они из своего кармана должны будут приплатить Голове с его друзьями за одно только право работать мусорщиками на его участках.

За одно только предложении подобной работы следовало бы его убить, сволочь такую…

и Заботы…*

Что Сидору нравилось в кабаке Брахуна, так это то, что у него на столах не было скатертей. Ни чистых, ни грязных — никаких. Это было то, что он любил. В его представлении нет ничего лучше, чем чисто выскобленная ножом до жёлтой древесины поверхность натурального дерева. Что на столе перед ним, что вокруг.

И полуподвальное помещение кабака просто идеально вписывалось в сидоровы представления о том, какой должен был быть кабак. Поэтому, вечерами он и любил здесь посидеть. Потому, видать и половину своих встреч он проводил в этом кабаке.

— Здорово.

— Здорово, — удивлённо поприветствовал незнакомца Сидор.

Подняв взгляд на незнакомца, Сидор чуть было не ляпнул: какого хрена тебе тут надо".

Добротный серый зимний кафтан, богатый лисий треух, дорогого тонкого красного сукна брюки, чёрные, судя по запаху, смазанные дорогущей ваксой сапоги, весёлые голубые глаза на тёмном, задубевшем на морозе лице, составили в целом экземпляр местного зажиточного тридцатилетнего мужичка, непонятно за каких хреном появившегося пред сидоровы очи.

Чтобы даже просто предположить, что подобному типажу что-то может потребоваться от такого человека как Сидор, это надо было бы иметь о-очень богатую фантазию.

— Что надо? — сухо поинтересовался он.

Конечно трактир Брахуна был его излюбленным местом посидеть вечерком с кружечкой пивка, и здесь он обычно принимал приходящих к нему людей, желающих наняться на разные работы, но… Не походил этот мужик на наёмного трудника. Никак.

И… Сегодня у Сидора не было ни малейшего настроения заниматься делами. Только вчера он вернулся с верховьев Каменки, закончив обследование русла реки выше города, и по сему поводу хотел откровенно надраться в трактире. Он дико устал и хотел только одного — хоть немного отдохнуть. Разговаривать с кем-либо у него не было ни малейшего желания. Тем более о делах. А подобный тип ничем иным никак не мог больше интересоваться.

— Власный, Денис Денисович, — представился незнакомец. — Ихтиолог.

— И что? — недоумённо посмотрел на него Сидор.

Какое отношение имеет к нему какой-то ихтиолог и что тому от него надо, Сидор совершенно не понимал. И поскольку он жутко устал, был раздражён, хотел уже спать, то разбираться во всём этом ему просто не хотелось.

— Ихтиолог, доктор биологических наук, бывший владелец одного из не самых малых рыбохозяйств Тверского края, а то и всего Верхневолжья.

Мужик замолчал, выжидательно глядя на Сидора.

— Чё надо, ихтиолог? — Сидор откровенно тупил. Было уже поздно и у него буквально слипались от усталости глаза. Да ещё и выпитое ранее пиво начинало проситься наружу. Приставания какого-то мужика, которому непонятно чего от него было надо, просто раздражали и хотелось от него избавиться.

— Голова сказал что у тебя для меня есть хорошо оплачиваемая работа.

— А Голова не сказал приходить пораньше, а не ближе к полуночи? — раздражённо поинтересовался Сидор. — И что-то я не припомню, чтоб Голову о подобной услуге просили.

— Просил, не просил, — пожал плечами соискатель на работу, — а я здесь и давай поговорим.

— Давай завтра, — устало откликнулся Сидор. — Сейчас скажи только что тебе сказал Голова, а все разговоры давай отложим на завтра. Сейчас я всё равно не в форме, устал и хочу спать. Так что давай по-быстрому скажи кто ты есть, чего можешь, а все тонкости будем обговаривать не сейчас.

— Власный, Денис Денисыч, — понимающе посмотрел мужик на полупустую кружку пива перед Сидором. — Ихтиолог. Имею большой опыт ведения прудового хозяйства. Были свои нагульные пруды на Верхневолжье и в ряде других мест. Здесь тоже организовал нечто подобное.

— Два года назад хозяйство моё, богатое, надо сказать хозяйство, было разорено. Кто и как теперь уж не важно. Главное, мне нужны деньги на восстановление собственного дела. Единственное место где я могу заработать нужную мне сумму — или в городской страже, там жалованье хорошее, или у тебя.

— Но на службе в страже набрать нужную сумму долго и для неё я староват, да и опыта военного маловато. А вот для тебя в самый раз.

— Берёшь, оклад в месяц — пять золотых…

— "Ого! — ахнул про себя Сидор. — Не всякий сотник такие деньги получает. А на сотника он явно не похож. Такие деньги получает Корней. Но у того на шее висят полторы, две, а временами и все три тысячи курсантов".

— …плюс премиальные — десятина с нагульного пруда, — донёсся до него голос ихтиолога. Прудов должно быть не менее десятка.

— "Охренел мужик совсем, — Сидор потихоньку офигевал. — Где он такие зарплаты видал?"

— Э…, - попытался остановить он разошедшегося в своих желаниях мужичка.

Строить такое количество прудов он в ближайшее время совершенно не планировал. Но и отпускать вот так сразу пришедшего наниматься судя по всему хорошего специалиста, раз его рекомендовал сам Голова, не хотелось. Не в таком они были положении, чтобы разбрасываться людьми, даже такими, со столь завышенными претензиями.

— Как ты смотришь чтоб завтра вечером встретиться. Здесь же, как стемнеет, часиков в шесть.

— Хорошо, — понимающе улыбнулся ихтиолог.

Сидор снова перехватил его понимающий взгляд, брошенный на стоящую на столе кружку с недопитым пивом. Сидору даже на миг показалось, что в глазах мужика промелькнуло некоторое сожаление, как будто он пожалел его. Такой, участливый пренебрежительно брезгливый взгляд часто бывает у нормальных, непьющих людей, когда они глядят на спившихся алкоголиков.

В душе Сидора мгновенно ворохнулась злоба. Чего-чего, а лезть к себе с какими либо советами или участием, он никому не позволит.

Поэтому, побыстрее закруглив встречу, Сидор поспешил покинуть трактир, дабы не провоцировать себя на резкие слова в адрес незнакомого собеседника.

Утром наконец-то впервые за последний месяц он смог нормально выспаться. На удивление, никто его не подгонял и не торопил никуда. С самого раннего утра никто не побеспокоил Сидора. Видимо лимит на общественные дела он на данный момент своей жизни выработал полностью.

Поэтому, как только он встал, Сидор поторопился затопить баню. Это была великолепная ото всех отмазка, дабы, если кто к нему опять придёт с каким-либо сверх важным делом, у него был формальный повод откосить. Да и нужно было время, чтобы обдумать что делать с буквально свалившимся ему на голову ихтиологом.

Допускать до своих дел по рекам человека, имеющего рекомендации от городского Головы, Сидор не собирался категорически, какой бы он там ни был великий специалист. По одной единственной причине — делать что-либо по программе очистки рек от топляков он не собирался совершенно. И в восстановление рыболовецких ловов, вкладывать хоть одну медную монетку, он не намеревался.

Давно известно что горячий пар прочищает мозги. Сидору хватило пары часов попариться, чтобы решение что делать было принято. Надо было попробовать проверить каков мужик специалист. Попробовать на устройстве какого-нибудь небольшого рыборазводного хозяйства.

Была у него речка Быстринка, фактически в его полном и безраздельном распоряжении, и на которую у него было разрешение Совета на устройство там лесопильной мельницы. Совместить рыборазводное хозяйство с мельницей было бы неплохо.

По крайней мере, ещё пять минут назад он так думал.

И только сейчас до Сидора неожиданно дошло, что городской Совет дал разрешение на устройство мельницы там, где все права на ведение хозяйственной деятельности принадлежали городскому Голове.

Он даже не поленился и полез в сундук с документами, проверить возникшую догадку.

Точно. Он строил мельницу на реке, не имея на то разрешения её владельца. А насколько хорошо Сидор успел уже разобраться в местных законах, подобное положение обязательно бы привело к тому, что хозяин реки на него потом наложил бы свой оброк. Запретить работать бы не запретил, поскольку никаких прав на подобное самоуправство бы не имел. Но вот установить такой размер оброка, чтобы Сидор сам вынуждено бросил бы начатое там дело, вполне мог.

Причём городские власти, в данном случае, не несли никакой ответственности, поскольку за проверку подобных совпадений должен был отвечать сам соискатель. Не потрудился проверить чистоту данного участка — сам дурак.

— Ай да Голова, — Сидор неверяще крутил в руках две выданные ему в Совете бумажки.

Одну — разрешение городских властей на устройство лесопильной мельницы на реке Быстринке в указанном на прилагаемом плане месте, и вторую — собственные обязательства по восстановлению рыболовецкого лова на этой же самой реке. Границы обоих участков совпадали по всем пунктам. Разрешения нынешнего хозяина реки Головы на ведение какой-либо хозяйственной деятельности на означенном участке реки у него не было. А это значило, что свою мельницу он строил для кого угодно, но никак не для себя.

Пара вёрст вверх по реке, выше существующих границ, и никаких проблем. Теперь же…

Теперь окончательно становилось понятно появление ихтиолога и желание его наняться к нему на работу. Голова предусмотрительно направлял к нему своего специалиста, чтобы Сидор чего случайно не напутал и не напортил в строящейся за сидоров счёт своей будущей собственности.

В то что через год, как на словах клятвенно обещал ему Голова, после прошествия испытательного срока, ему окончательно утвердят его права на эти реки, в свете выявившейся картины, поверить мог бы только идиот. Идиотом Сидор не был.

— Пипец, — вслух выругался он, сердито отбросив обратно в сундук документы.

Выявившаяся картина вызывала откровенное омерзение. И стало окончательно ясно, что пока он официально не владел предложенными ему для работы реками, ни о каких работах на них не могло быть и речи. И с работами по той же лесопилке на Быстринке, следовало немедленно кончать. Жалко было уже вложенных немалых средств, а также выполненных работ, но работать и дальше, в свете вновь выявившихся обстоятельств, был полный идиотизм.

Теперь следовало бы аккуратно избавиться от навязывающегося ему на работу ихтиолога и на договор с шустрой троицей из Городской Старшины по восстановлению рыболовецких ловов на реке Каменке можно было спокойно забить болт. Но и тут Сидор проблем не видел. Столько, сколько просил себе жалованья претендент, платить он не собирался.

И в полном соответствии с его расчётами, претендент на должность главного проектанта и идеолога всех будущих работ по восстановлению ловов, после предложения Сидора сократить собственные аппетиты до одного, полутора золотых в месяц, как все здесь получают на аналогичных работах, и без всяких премиальных, резко сдал назад. Теперь уже он попросил у Сидора времени на раздумья, поскольку предложенная Сидором плата никак не соответствовала его первоначальным чаяниям.

Единственно что немного Сидора расстраивало. То, что по зрелому размышлению он пришёл к выводу что работы по строительству мельницы на Быстринке надо было бы продолжать. Хоть изрядно и подсократив объёмы, но продолжать следовало бы. Не стоило привлекать слишком пристального внимания городских властей к его шараханьям.

Тем более что основные работы там шли на расчистке русла реки на месте ложа будущего водохранилища. Выполнялись они руками корнеевских курсантов и фактически ничего им не стоили. Время до начала более серьёзных вложений ещё было, так что, можно было и потянуть.

Конфликт в коптильном цеху.*

Если Сидор думал что на этом всё кончилось и ему наконец-то удастся хотя бы денёк отдохнуть, то он ошибся. Не успел разобраться с Власным — ихтиологом и вернуться домой в надежде денёк поваляться, полениться на тёплой лежанке, отлёживаясь от двухнедельного экстрима, как его безжалостно погнал с нагретого места профессор. Ему, видите ли, приспичило чтобы Сидор посмотрел, что у них получается с коптильней и проконтролировал ведение там дел. А то он, видите ли, разрывается и его на всё что для него интересно, то есть для самого профессора, времени не хватает.

Как будто у Сидора было двадцать пять часов в сутках и он мог везде поспеть. А тут, видите ли, профессор с какого-то бодуна возжелал узнать его мнение.

Впрочем, причина этого возжелания была тут же озвучена самим профессором, пожаловавшимся на главных фигурантов дела. Видите ли господа коптильщики не пожелали делиться с ним профессиональными секретами своей профессии и это стало камнем преткновения для дальнейшего развития строящегося коптильного цеха. Как будто подобное поведение естественным образом не вытекало из характера отношений между наёмным работником и хозяином предприятия.

Никто не обязан был с ним делиться своими секретами. Потому-то эти двое и стали такими востребованными специалистами, за которыми все охотились желая получить к себе на работу, что нигде и никому они не рассказывали о тайнах своей профессии. В результате чего и добились того что им платили столь безумный процент от дохода, какой никто здесь до них никогда не получал.

А вот профессор такого поведения не понимал и почему-то считал это жлобством.

— Ладно, ладно, — Сидор с трудом подавил в себе желание сказать профессору мнение, которое явно бы тому не понравилось. И которое он сам с радостью бы озвучил. Снова приниматься за дело, в котором совершенно не разбирался, выслушивая от малолеток уничижительные характеристики, желания было мало. Однако и бросить профессора одного, без поддержки он не мог. — Завтра же отправлюсь в этот ваш горячий цех с проверкой, — душераздирающе зевнул он.

— Оно мне надо, — сердито и тихо пробормотал он себе под нос, чтоб только профессор его не услышал. — Совсем заездили, ироды.

— Я всё слышал, — обвиняющий голос профессора, незаметно подобравшийся к нему со спины, громом прогремел над ухом. — Чтоб завтра с раннего утра был на месте. Проверю!

С трудом подавив в себе те слова, которые профессору явно слышать было нежелательно, Сидор с унылым видом вынуждено подавил в себе естественную защитную реакцию организма и решительно пообещал ему разобраться с его проблемой.

— "Боже! — мысленно возопил бедняга. — Теперь ещё и с коптильней разбираться".

Настоящая причина по которой он сразу не отфутболил просьбу профессора куда-нибудь на потом, в долгий ящик была проста, как резинка от трусов.

Сам же он профессора и попросил в своё время заняться проектированием супер шикарного коптильного цеха, обещав ему всяческую поддержку в практической реализации идей. Но вот то, что она настолько захватит его, что он забросит практически все свои разнообразные изыскания в сфере химии… Такого Сидор даже не ожидал.

Теперь приходилось плевать на собственный отдых и плестись куда-то загород, смотреть чего профессор там наворотил за прошедшее время. С одной стороны четыре недели когда его не было в городе было небольшим сроком. С другой же стороны…

На практике уже зная умение местных мастеров показывать феноменальные способности в работе, там на месте, можно было ожидать всякого…

Предчувствия его не обманули. Всего он мог ожидать, но такого….

Начать с того, что там где до его отъезда с инспекцией по рыбным ловам было две небольших землянки: одна жилая для Дашки с Колькой, а вторая под коптильный цех, теперь стоял настоящий городок.

— П….ц! — матерно выругался Сидор, глядя на это безобразие. — И где я в этой деревне буду искать Дашку, Кольку, Митяню или Пафнутия.

Замерев столбом в створе широко распахнутых настежь ворот ограды, перед широко раскинувшимся перед ним людским муравейником, Сидор с унылой тоской смотрел вокруг.

По правой стороне, внутри замкнутого по кругу периметра, ограниченного по внешней стороне невысоким, трёхметровым заплотом из поставленных на попа толстых, заострённых сверху брёвен, сияла свежим деревом небольшая деревенька из пяти поставленных в ряд двухэтажных срубов рабочих казарм. А за ними, словно белые лебеди, красовались сверкающими большими окнами два величественных, высоких терема, крытые серебрящимся на солнце свежим осиновым гонтом.

— Два терема — это Мишаня с Пафнутием. Казармы — для рабочих.

У Сидора не было ни малейшего сомнения откуда здесь взялись такие чудные терема. Ещё до его отъезда в верховья реки, оба два коптильщика ему все уши прожужжали чего и как они хотят построить. Тогда он не придал значения их словам. Оказалось — зря. Они ничуть не шутили. Ни в том, что отстроят рядом с коптильным цехом терема, ни в том что сделают это быстро.

Месяца не прошло, как он был здесь последний раз, а как всё вокруг поменялось.

И откуда здесь бараки эти.

— Откуда здесь столько людей? Бл…дь! — Сидор коротко, незамысловато выругался.

Вся немалая площадь сразу за въездными воротами, где-то площадью с полгектара, была битком забита что-то непонятное делающими здесь людьми, лошадьми и подводами. А всё это немалое пространство было занято высокими, длинными, просто огромными штабелями каких-то самого разнообразного фасона и формата ящиков и бочек, от которых до чувствительных ноздрей Сидора доносился одуряюще вкусный запах копчёной рыбы.

И поверх всего, перебивая даже запахи свежего конского навоза, распаренных тяжёлой работой грузчиков, конского пота, явственно пробивался тонкий, пряный аромат солёной рыбы.

— Блин, — негромко пробурчал Сидор себе под нос. — Ещё и селёдка! Пряного посола! Откуда?

— Эй, мужик, — окликнул он какого-то незнакомца, подошедшего достаточно близко, чтоб можно было к нему обратиться без крика.

Шум и ор на площади стоял такой, что не было слышно кто кому чего говорил и в двух шагах друг от друга. Сидору, попавшему в такой муравейник после трёхнедельной тишины леса, было просто физически тяжело что-либо здесь расслышать.

— Как бы мне в вашем муравейнике Мишаню с Пафнутием найти?

— Ищи там, — махнул куда-то в сторону мужик.

Судя по его мрачному, сердитому виду, долго с посторонним разговаривать он был не настроен, но и никуда не торопился, стоя рядом с ним, что было вдвойне странно. Обычно местный народец отличался скорее излишней велеречивостью и желанием поговорить где надо и не очень. Этот же откровенно его послал.

— Охраны нет, — враз помрачневшим взглядом Сидор окинул забитый множеством народа двор. — Где же тогда Корней со своими курсантами? — буркнул он себе под нос.

— Смотри там, за заплотом.

Незнакомый, сердитый мужик и не думал уходить, сердито буравя его злым взглядом.

— "Чего это он так вызверился?"

Не успел он озвучить свою мысль, как мужик сам прояснил ситуацию.

— Я — местный воротный. Сазонов Всеволод. А ты Сидор, главный виновник того бардака, что здесь творится.

— Ну ка, ну ка, — опешил Сидор. — Почему бардака?

В том, что он тут самый главный и почему именно он виновен во всём вокруг происходящем, Сидор благоразумно выяснять не стал. Видок у воротного был слишком взвинченный, чтоб пытаться сейчас добиться от него какого-либо внятного ответа. Но хоть что-то узнать не мешало бы.

— Поговоришь с этими сволочами, сам всё поймёшь, — угрюмо буркнул воротный, продолжая бурить Сидора злым взглядом. Похоже, просвещать Сидора в вопросах того что здесь происходит, он не собирался.

— Ладно, — Сидор слегка стегнул лошадь, посылая её в указанном воротным направлении. — Поищем местных коптильных авторитетов.

За прошедшие, не столь уж долгое время всё, что было неприятного между ними при найме порядком подзабылось. Потом, они несколько раз серьёзно ему помогли по отдельным, непонятным Сидору вопросам с копчением, и с тех самых пор об уровне их профессиональных знаний и умении работать у него сложилось самое благоприятное мнение. Ну а между ними установились прекрасные, дружеские отношения.

Поэтому, непонятные намёки сначала профессора, а теперь воротного были Сидору неприятны. Так что во всём происходящем следовало немедленно разобраться.

— Если некуда идти, двинемся налево, — буркнул он, разворачивая лошадь и направляя ей на левую часть обширного двора и старательно огибая муравейник посолонь.

Там, за толпой чётко просматривались какие-то полуземлянки, в которых, по словам профессора, как раз и располагался их новый коптильный цех.

Только сейчас Сидор начал понимать что вчерашние слова профессора о заводе это была не фигура речи. То что он сейчас видел, было настоящим рыбоперерабатывающим заводом.

Как? Как за четыре недели профессор умудрился на пустом месте построить настоящий завод, в котором, судя по количеству снующего вокруг работного люда, занято было не менее сотни человек, не считая ещё каких-то явно чужих возчиков, привозящих и отвозящих рыбу. Что здесь происходит, Сидор категорически не понимал.

— Что за чёрт, — недоумевающий Сидор совершенно растерянным взглядом окинул раскрывшуюся перед ним стройку.

Оказывается, за первым рядом полуземлянок, как бы сразу перед въездными воротами формирующим площадь, полным ходом шло бурное строительство. Ещё нескольких точно таких же, как первый ряд, больших полуземлянок, характерной чертой которых были сейчас настежь распахнутые широкие, метра четыре шириной и метра три высотой ворота, ведущие в тёмное зево землянки.

О том что здесь происходит, Сидор, со слов профессора, имел достаточно полное представление. Но одно дело слышать и совершенно другое, как оказалось, видеть. Похоже, профессор не всё ему рассказал, или просто не подумал что он давно здесь не был.

— Кто же здесь рулил в моё отсутствие? Неужели профессор?

— Не похоже, — пробормотал он себе под нос.

— Он самый.

Неожиданно раздавшийся из-за спины голос буквально вверг Сидора в изумление.

— Воротный? — удивлённо повернулся к нему Сидор. — Ты что, так за мной и шёл?

— Профессор просил, если его не будет, показать тебе всё здесь, — нехотя пояснил он.

— Первый ряд землянок, что перед тобой — это уже действующее предприятие. То что за ними сейчас строится — расширение на будущее. Дополнительные площади для копчения, засола и для червя, чтоб полностью перерабатывать остатки. Того что есть — пока не достаточно. Достроят — всё будет как надо.

— Это вот эти, — кивнул Сидор.

Прямо перед ними какие-то незнакомые мужики в широко распахнутые въездные ворота землянки сноровисто затаскивали большие, укутанные овчиной дубовые короба.

— Там, я так понимаю, питательная среда для размножения полосатого червя?

— Да. Ваша Маша со своей подругой… Дуня, Дуся, — замялся воротный, вспоминая. — Неважно, — вдруг широко, немного смущённо улыбнулся он. — В общем, они вдвоём оббежали всех баб в городе и разжились у хозяек червяком. Потом здесь, в землянке за прошедший месяц его откормили, размножили и теперь опять расселяем. Чтоб, значит, хватило на полный цикл.

— И что? Этот червяк действительно питается рыбьими остатками?

Заметив согласный кивок, Сидор недоумённо покачал головой.

— Не фига себе, — восхищённый Сидор заинтересованно смотрел на сноровисто суетящихся возле коробов работяг.

— И чья это была мудрая идея? — полюбопытствовал он.

— Профессор сказал — твоя, — стоящий рядом мужик с откровенной насмешкой наблюдал за богатой гаммой чувств, отразившейся вдруг у Сидора на лице. — Ты как-то сказал или упомянул о подобном, а потом, похоже, забыл. Вот он творчески и развил твою идею.

— Ну я на место своё рабочее пошёл, а ты тут пообщайся с народом, — неожиданно резко оборвал он разговор, и развернувшись, быстро двинулся в сторону въездных ворот.

Удивлённо повернувшемуся на столь странное поведение мужика Сидору, на глаза вдруг попались два хорошо ему знакомых мужика, спешащих от жилых бараков в его сторону.

— Ба! — Сидор искренне обрадовался, увидев обоих мастеров с радостными улыбками идущих ему навстречу. — Кого я вижу! Как дела? Как подружка наша малая поживает. Не забижаете? А то, глядите, Маня обидится, никому мало не покажется.

— Ну да, — сразу как-то разом поскучнел Пафнутий. Мишаня синхронно с ним досадливо скривился. — Обидишь такую язву. Они на пару с Колькой сами кого хош загрызут. А то ещё хуже, враз к Маше жаловаться бегут. А той после этого вообще на глаза лучше не попадаться, убьёт. Зверь, а не баба.

— Слушай, Сидор, — подошедший вплотную к лошади Мишаня заинтересовано посмотрел на почти готовый сруб последней полуземлянки. — Всё ждали тебя, спросить хотели.

— Что-то нам не понятно, — с каким-то нервным, непонятным раздражением на лице Мишаня нервно похлопал по крупу лошади. — Для чего ты строишь ещё целую кучу землянок? Всё строите, строите. Да ещё такие здоровые, чуть ли не втрое больше того, что под наш старый цех уже устроены? И на кой ты столько этого кухонного червя сюда притащили. У тебя здесь что, рабочая столовая для червей открывается?

— "Я строю?" — так и хотелось спросить Сидору, но он промолчал.

Посвящать чужих людей в творящиеся у них в компании дела, не хотелось. И так что-то в поведении Мишани с Пафнутием сразу царапнула глаз Сидора. Да и интонация, агрессивная экспрессия, с которой они начали разговор, подспудно Сидору сразу не понравилась. Только вот что именно так царапнуло сознание, сразу определить он никак не мог.

— Расширяемся! — неожиданно заорал ему чуть и не в самое ухо Мишани.

— Бросив любовный взгляд на проносимый мимо здоровущий короб с очередной партией червяка, он с довольным, умиротворённым видом прокомментировал специально для него:

— Расширяемся, Мишаня! Расширяемся! Или ты думаешь, что мы всю ту рыбу, что нам на шею свалилась, в том жалком сараюшке, что вы так гордо называете коптильным цехом, можно переработать? Все отходы?

— У меня вообще задача стоит по переработке отходов, а не копчение рыбы, — пренебрежительно махнул он рукой. — Рыба это так, до кучи.

— А нынешнего объёма вашего цеха, мне точно не хватит, — покачал он головой. — Да к тому же таких, как этот наш первый заводик, мне в перспективе штук двадцать надо будет построить, — гордо заметил он, стукнув себя кулаком в грудь. — Чтоб было, где и рыбу перерабатывать и от останков избавиться. И это только для начала.

Сразу как-то поскучнев Сидор мрачно заметил:

— Вот же геморрой то навязали на мою шею, прости Господи. — Почесав затылок, он тяжело вздохнул. — Представляете, как только подумаю что всю эту рыбу, что мне навязали, надо ещё будет не только переработать, но потом ещё и где-то хранить, а потом ещё и продать, так прям, плохо делается.

— Хотя, — бросил он косой взгляд на суетящихся неподалёку людей, сноровисто загружающих очередную телегу, — судя по обилию грузчиков, как раз проблем со сбытом нет.

— Слушай, — Мишаня бросил на него косой взгляд. — А где ты целый месяц был.

— Ну, — улыбнулся Сидор. — Всё-то тебе расскажи.

— Да мне, собственно плевать на твой рассказ, — грубо оборвал его Мишаня, мгновенно согнав улыбку с лица Сидора. — Меня другое интересует. Почему ты не выполняешь наш договор?

— Как это?

Полный недоумения взгляд Сидора выдавал его полную растерянность. Подобного наезда он никак не ожидал.

— Вот так это, — видимо вошедшему в раж Мишане надо было выговориться. Поэтому на растерянно недоумённый взгляд Сидора он не обратил внимания.

— Ты когда последний раз был в собственном цеху?

— Ну…

Мишаня, чуть прищурив глаза с плохо скрытой презрительной усмешкой в глазах смотрел на недоумённо глядящего на него Сидора. Хмыкнув что-то неопределённое, он глухим голосом раздражённо поинтересовался:

— Понятно. Денежку получаешь, а что здесь творится тебе наплевать.

— Ты, когда заключал договор с Городским Советом о копчении, то о каком объёме рыбы договаривался? Вообще, какой был у вас разговор по рыбе.

— Короче, — сердито проговорил он, недовольно глядя на недоумённо молчащего Сидора. — Ты хоть имеешь представление что коптим и сколько солим?

— Ну, — задумался Сидор, пытаясь вот так, сходу, вспомнить условия договора с Советом. Разговор всё меньше ему нравился, не говоря уж про тон, который взял Мишаня. — Ничего конкретного не определили, но по началу, на словах, остановились на паре возов в неделю. Ну и потом, когда вас нанял, ещё сказал Голове, что они могут подкинуть ещё парочку возов. Я так подумал, что если Дашка с парой возов справлялась, то и вы с ещё одной парой легко управитесь. Думаю, — Сидор, чуть прищурив глаза, задумчиво рассматривал стоящую перед ним парочку. — Всего до полу тонны в месяц договаривались, хотя окончательный объём ни сначала, ни потом не установили.

— Потом, — задумался он, вспоминая условия договора, — В переработку идёт частиковая рыба. Ну…, там…, лещ, судак, щука, сом…, вобла…, снеток…, - Сидор снова впал он в глубокую задумчивость.

— Ясно, — оборвал его размышления Мишаня. — Про частиковую рыбу всё ясно, да и про остальную тож, — покровительственно усмехнулся он. — А про пряный засол калиброванной лонгарской селёдки был разговор? Про солёный снеток, копчёную корюшку?

— Ну…., - замялся Сидор, пытаясь вспомнить о чём же они всё-таки договаривались с Головой.

— Понятно, — снова грубо оборвал его размышления Мишаня.

Подобная бесцеремонность начала потихоньку Сидора раздражать. Эти вопросы ну никак не могли касаться простого коптильщика. И было непонятно, чего он лез к нему.

— Пойдём, посмотришь на свою дополнительную пару возов, — хмыкнул непонятно с чего удовлетворённый Мишаня.

Ни слова больше не говоря, Мишаня с Пафнутием повёли его по стройке на другой конец строительной площадки. Туда, где рядом со стройным рядом новеньких деревянных бараков деловито суетилось множество какого-то незнакомого народа.

Это было странно.

И здесь, в отличие от левой стороны, никто ничего не строил. Здесь разгружали и нагружали какие-то подводы и сани. И, если разгружали мороженую рыбу валом в большие, приёмные деревянные короба, тут же оттаскиваемые в вагонетках по рельсам куда-то в огромные, распахнутые настежь ворота полуземлянок, то нагружали эти же освободившиеся телеги аккуратными, ярко раскрашенными ящичками с готовой копчёной продукцией и какими-то небольшими, пряно пахнущими десятилитровыми бочонками.

О копчении недвусмысленно свидетельствовал разлитый вокруг умопомрачительный запах копчёной рыбы. А о том что в небольших десятилитровых бочонках оказывается была столь высоко ценимая в южных баронствах пряная лонгарская селёдка, Сидор тут же понял по тонкому пряному духу, пахнувшему на него из распахнутых настежь дверей ближней полуземлянки, из которой как раз выкатывали очередную партию бочек.

Причём, как тут же обратил внимание на это Сидор, что бочки, что ящички, все они были хоть и разные, но не более двух, трёх типов по раскраске и по размерам. Это определённо говорило о том, что рыба там была калиброванная, а следовательно элитных, строго определённых сортов и размеров, что, как совсем недавно узнал Сидор, значительно повышало её в цене.

Разлитый вокруг тонкий, пряный аромат слабосолёной лонгарской селёдки, ни с чем нельзя было спутать. Был правда один, весьма важный вопрос — откуда всё это взялось.

— И что это всё значит? — недоумённо повернулся он к Мишане с Пафнутием. — Что-то за прошедшее время здесь всё как-то бурно поменялось. И откуда здесь эта селёдка взялась? К тому же, как я понимаю, — кивнул он на раскрашенные бочонки, — калиброванная?

— Это твоя пара дополнительных телег, — хмыкнул насмешливо Мишаня. — Решили тебе показать, а то ты что-то последнее время долго не появлялся на своём рабочем месте. Вот мы и подумали, а знаешь ли ты о том, что здесь вообще происходит.

— Так, так, так, — задумчиво протянул Сидор, подходя поближе и с интересом разглядывая яркую, цветную маркировку ящичков с рыбой — Знакомая раскраска.

— Вона значит чего. Взялись параллельно и за селёдочный засол?

— Ну и в чём проблема? — вопросительно посмотрел он на Мишаню с Пафнутием.

— Да, собственно для нас — ни в чём, — хмыкнули они два, переглянувшись. — Мы свою десятину исправно получаем, так, что в этом деле нас ничего не смущает. А вот как ты, глядя на всё это…, - Мишаня обвёл кипящее вокруг море людей широким жестом. — Как ты людям в глаза смотреть после этого будешь, нам бы интересно было бы знать. Например, ты знаешь о том, что основной клановый куст Головы, из тех, что заняты были зимой на рыбной ловле, закрыл все свои коптильные и засолочные цеха, и полностью сосредоточился только на лове? А высвободившуюся половину своих работников, занятых ранее на своих производствах, сплавили к нам сюда, в грузчики.

— Вряд ли кому-то понравится спуститься с высокого заработка мастера засольщика, до заработка какого-то грузчика, разнорабочего. Нам уже начинает надоедать исправлять последствия мелкого вредительства, что всё чаще и чаще стали появляться. То соль поменяют, очищенную на грязную, мелкую на крупную. Приходится весь процесс останавливать и заново всё пересаливать, теряя в качестве и, соответственно, в нашем доходе. То специи как бы перепутают. То оси у вагонеток подпиленными окажутся, и она вываливает готовый продукт наземь, и снова мы теряем заработок. То ещё что-нибудь подобное же. Ты б Сидор, вообще-то, навёл порядок в своём хозяйстве, раз уж такие деньги с нас имеешь. Отрабатывай денежки, отрабатывай! Нечего увиливать.

— И убери от наших домов эти бараки, — сердито махнул он в ту сторону.

— Увиливать? — удивлённо распахнув глаза Сидор смотрел на обоих мужиков как на какое-то чудо. — "Они что, идиоты? — пронеслась у него в голове растерянная мысль. — Да я вкалываю по четырнадцать часов в сутки. А они ахинею какую-то несут?"

— Это что? — ткнул он прямо перед собой пальцем. — Откуда здесь эти доски? — Сидор удивлённо смотрел на разбросанные вокруг обрезки.

— Доски? — искренне возмущённые Мишаня с Пафнутием удивлённо вытаращились на него. — Тебе что, досок жалко?

Казалось в этот момент Мишаню с Пафнутием хватит удар, настолько у обоих были растерянно потрясённые лица.

— Они вообще-то дорогие, — тихо проговорил Сидор, в упор глядя на обоих.

— Так и мы здесь не чужие, — злобно огрызнулся Мишаня.

— Вы ими что, дом обшили? — Стараясь сдерживаться, враз севшим голосом хрипло поинтересовался он.

— И терем, и сарай, и даже на забор хватило, — гордо выставив вперёд роскошно вышитые полы новенькой шубы, самодовольно кивнул головой Мишаня. — Всё как у людей теперь будет.

— А кто разрешил? — тихо спросил Сидор, чувствуя что ещё немного и он окончательно сорвётся.

— А какое ещё разрешение? — удивлённо вытаращился на него Пафнутий. — Сказали что для коптильного цеха, спокойно и взяли.

— "Ясно. Увидели что привезли доски и взяли сколько им надо было, без спросу. Вот чего профессор жаловался что на стройке материал куда-то пропадает".

— Ладно, — хриплым, нейтральным голосом проскрипел Сидор. — Потом разберёмся.

— Ну а кто мне скажет что вот это такое? — кивнул он на короткий ряд новеньких изб бараков, выстроившийся в одну линию сразу за обоими теремами мастеров. — Кто это тут мне уже целый городок под боком успел отстроить? Раз, два, три… Ого! Целых семь домов уже поставили?

— На моей земле, на мною расчищенном участке? Может ещё и огороды на моём поле разобьёте? — хриплым, каким-то неживым голосом поинтересовался он.

— Я ж тебе говорил, что ты нас совсем забросил, — с лёгкой усмешкой на губах заметил Пафнутий. — Это бараки для жилья рабочих, что к нам сюда Голова направил. А где же им ещё жить, не в лесу же?

— Пока тебя не было, они как видишь, успели, — насмешливо добавил Мишаня. — Ну, мы им конечно помогли, — с довольным видом кивнул он головой. — Доску дали, стекло…

— Что? — перебил его Сидор. — Стекло? — ткнул он пальцем в сторону своей новой стройки — Стекло оттуда?

— Откуда же ещё? — удивлённо уставились на него оба мастера. — И стекло, и гвозди, и доска, и брус. У тебя там оно всё одно без дела лежало, а тут людям строиться надо.

— Потом деньги отдадут, — синхронно махнули оба мастера руками. — Не боись! Ребята сказали, как только заработают, так сразу и отдадут.

— Когда? — потрясённо смотрел Сидор на обоих мастеров. В происходящее откровенно не верилось.

— Да какая тебе разница? Хоть через год, хоть через два. Отдадут же, — недоумённо уставились оба мастера на Сидора. — Когда смогут, тогда и отдадут, — Мишаня небрежно отмахнулся рукой, как от занудливого надоеды. — У тебя же его много. Да и всё одно без дела стояло. Черви твои подождут, а людям сейчас надо.

— Интересная философия, — медленно проговорил Сидор, глядя на мужиков уже каким-то новым, любопытствующим взглядом.

— А кирпич вон там что здесь делает?

— Где? — повернулись оба мастера вслед руке Сидора.

— А! Возле пацанской землянки, что ли?

— Землянка теперь пацанская? — медленно повторил вслед за ними Сидор. — Пацанская, это я так понимаю, потому, что в той халупе до сих пор Дашка с Колькой живут? — холодно усмехнулся он одними губами. — Для них жильё построить, значит, времени не хватило.

Холодные, заледеневшие глаза его мрачно смотрели на ничуть ничем не смущённых мужиков, совершенно спокойно выкладывающих ему просто чудовищные в Сидоровом представлении вещи.

— А? Ну да! — синхронно кивнули оба мастера.

— А кирпич, так это…, - оба с непонимающим видом уставились на Сидора. — Так печь же коптильную будем перекладывать, чтоб новые коптильные шкафы влезли.

— Вон они стоят, — кивнули оба куда-то в сторону.

Перед потрясённым Сидором, на дальней краю разворотной площадки, прямо перед воротами последней справа коптильной полуземлянки, стояли давно им заказанные и так до сих пор не полученные, как он ещё этим утром думал, новенькие коптильные шкафы. Шкафы, которые, как вчера жаловался профессор, он безуспешно ждал у себя на стройке вот уже как четвёртый день, и которые ему до сих пор так почему-то и не привезли кузнецы, постоянно ссылаясь на какую-то непонятную загруженность.

— "Вот значит чем они были загружены, — холодная, злая мысль буквально потрясла Сидора. — А я то, дурак, думал, что у них на сопроводительной бересте была описка, двойной счёт".

— А кто разрешил менять старые на новые? — холодным, злым тоном поинтересовался он.

— А зачем нам чьё-то разрешение? На тебя же работаем, от твоего имени и заказали.

Флегматичности и безмятежному виду обоих самодовольных вредителей, их полной отрешённости и пофигизму можно было только позавидовать. Как и абсолютной уверенности в правильности того, что они делают.

— Посмотрели как у вас там, в новом цеху получается, так и себе решили сделать.

— А то что за это деньги платить надо, вам, я так понимаю, не важно? — злая усмешка перекосила лицо Сидора. — И то, что у нас каждая монетка на счету — вас так же не интересует, — злобно усмехнулся он.

— Это твои дела, — равнодушному и безмятежному виду Пафнутия в другой раз и в другом месте Сидор наверное позавидовал бы. Но не здесь и не сейчас. — А наше дело коптить. Как можно больше и как можно лучше. Что мы и делаем. И с новой печью мы ещё больше рыбы сделаем, а значит и сами больше заработаем.

— Нас свои заработки интересуют, а не твои финансовые проблемы, — холодно отрезал он. — Нас интересуют объёмы, наличие рабочих и новая коптильная печь, что по нашим расчётам на четверть увеличит выход товара. А как ты там будешь со своими поставщиками договариваться, это уж твоё дело.

— Ты с нас столько дерёшь, что волосы на голове дыбом встают, так что не грех тебе и поделиться. И досками, и участком своим, и кирпичом на новую печь, — сердито закончил он.

— Ладно, — медленно протянул Сидор, чувствуя, что начинает постепенно звереть. — С этими новыми рабочими, добровольными помощниками, я потом разберусь. Ну а насчёт денег, которые я с вас, несчастных и обделённых имею, я, пожалуй, тоже разберусь. Не откладывая, прям счас! Не гоже таких хороших людей заставлять работать за медяки.

— Судя по вашим новым сапогам денег вы уже заработали в достатке. И судя по массе стоящих на подводах ящиков с копчёной и солёной рыбой, довольно таки немалые. Так что будет лучше нам с вами, ребятки, расстаться. Сделаем так, как вы с самого начала и хотели. Будете работать сами по себе и только на себя.

— А Мане я скажу, чтобы она вас рассчитала, — холодным, злым тоном отрезал он. — Как раз и весна на носу, так что пора и вам о своём, персональном лове подумать. Сети закупить, оборудование всякое подготовить. Деньжата, чай, уже есть. А нет… — сами разберётесь.

— Ну…, - на миг как бы задумался он, а на самом деле попытался справиться с сильным нервным спазмом, перехватившим горло от бешенства, — мало ли что вам самим надо для работы. Спасибо, что поработали, хоть и недолго. Дальше мы уже сами как-нибудь справимся, без вас.

— Конечно нам без вас будет трудно, — еле выговорил он эти слова. Хотелось просто и без затей дать мужикам в морду. — Качества такого, конечно уже не будет, но по поводу качества, я с Советом, помнится, и не договаривался. Так, что им снова придётся открыть свои коптильные цеха, а заодно восстановить и собственное соленье. Вот и с саботажем, что вам так досаждал, заодно и справимся. Да и объёмы копчения, что-то явно несогласованные со мной я тут вижу. К тому же ещё и селёдка эта откуда-то взялась, калиброванная, — Сидор неожиданно громко и грязно выругался.

— Всё! — резко оборвал он свою речь, чувствуя, что начинает постепенно заводиться и медленно, но верно приходить в стадию неконтролируемого бешенства.

В этом состоянии он мог наворотить таких дел, что самому потом было бы стыдно. Так что он поспешил надавить на себя, скрывая бешенство.

— Всё, — тихо повторил он, — я ушёл. Завтра с утра к Маше за расчётом. Вы оба безусловно правы. Поборы с вас надо прекратить! Немедля! И вам лучше работать на самих себя, одним. Так оно честнее будет. Для вас!

Резко развернувшись, Сидор быстрым, нервно подскакивающим шагом двинулся обратно в сторону неоконченной ещё стройки.

— Да, — резко остановился он и, развернувшись к остолбеневшим друзьям, сердито добавил, — Городского Голову я предупрежу, чтобы немедленно сократил подвоз рыбы, так как мы о таком объёме точно не договаривались. И селёдке его нехрен тут делать! Хочет солить — пусть это делает в другом месте. — И резко повернувшись, скрылся за углом сарая.

— Ты чего-нибудь понял? — только через пару минут смог выговорить ошеломлённый подобным поворотом Пафнутий. — С чего это он на нас накинулся, как бешеный. Чего я такого сказал?

— Жаба гадёныша душит, что деньги такие нам платят, — мрачно огрызнулся Мишаня, недобро посмотрев вслед Сидору. Выставив вперёд ярко блестящий на солнце, начищенный ваксой сапог, он старательно отряхнул налипший на него грязный снег, тщательно вытер грязные разводы и довольно заметил. — У самого-то нет такого шикарного кожушка, — Мишаня нежно провёл ладонью по роскошной волчьей шубе товарища. — Обратил внимание, во что этот начальничек был одет? Нет? Нехорошо, Пафнутий, нехорошо. На одежду начальства, хоть теперь и бывшего, надо обращать повышенное внимание.

— Босяк! — брезгливо поморщился он. — Хочет чтоб и все вокруг были такими же, — недовольно проворчал он. — Небось всё пропил. Ребята рассказывают он каждый вечер сидит в кабаке и пьёт. Небось Брахун уже на нём миллионы заработал.

— А ты чего тут вертишься, — рявкнул он на неожиданно подвернувшегося под руку пацанёнка. — Ты, Колька, иди отседа. Иди к своей Дашке. Нечего тебе тут рядом со старшими делать. Иди, работай!

— Ты вот…, - снова ткнул он пальцем в шубу товарища, возвращаясь к теме разговора. — Рассмотрел, что сапожки то у него на ногах стоптанные были, те самые, что и месяц назад. Да ещё к тому же недавно чиненые. Да и одёжка всё та же, драненькая.

— За столько времени так ничего и не заработал, — поморщился презрительно Мишаня.

— А это значит, — поднял он вверх указательный палец, — что кончились наши с тобой доходы, — обречённо вздохнул он, сделав парадоксальный, но верный вывод. — И это в то время, когда только, только хорошие деньги пошли. Теперь всё себе заграбастает, жмот.

Пафнутий в сильнейшем раздражении сплюнул на землю.

— Как же это не вовремя, — расстроено покачал он головой. — С такого хлебного места турнул. Ур-род! — вдруг неожиданно тихо и зло выругался он, сердито сверкнув глазами.

— И кто за язык тянул? — тут же снова принялся он за причитания.

— Говорил же тебе, чтоб ничего не тыкал в нос этому нищеброду. А ты всё — зажрался, наживается! — передразнил он своего товарища. — Эх! — обречённо вздохнул он. — Где теперь наши денежки.

— Теперь будем как и этот…, - Пафнутий бросил в след ушедшему Сидору недобрый, злой взгляд, — слова доброго то не подберёшь. Вот теперь будем как он, целыми днями вертеться в грязном цеху, возиться с вонючими рыбьими потрохами и ходить в обносках, — и резко повернувшись, расстроенный двинулся на выход.

Отчёт по рыбе.*

Медленно открыв дверь и стараясь не хлопнуть её со злостью об стену, Сидор осторожно протиснулся в землянку, стараясь особенно не афишировать своё появление. В таком раздражённом, злом состоянии, он старался ни с кем не встречаться, зная по опыту, что может запросто нахамить кому-либо, причём совершенно без всякого повода, о чём будет потом долго жалеть.

— Сидор, — неожиданно раздался из дальней комнаты голос Маши, — закрывай скорее входную дверь, а то тянет. И, вообще, где тебя носило? — добавила она, входя в прихожую и обозревая хмурую физиономию Сидора.

— Понятно, — недовольно заметила она, почувствовав резкий запах спиртного. — Фу, — поморщилась Маша. — Ну и несёт от тебя. Опять в кабаке надрался.

— Если ты считаешь пару кружек пива — надрался, — угрюмо буркнул Сидор, — то считай что да, надрался.

— Ну и кто нам в очередной раз в душу нагадил, — усмехнувшись, поинтересовалась Маша, пропуская разувшегося Сидора в комнату.

— Ты, Сидор, учти, — грозно ткнула она ему в спину пальцем. — Если ты будешь и дальше заливать спиртным все свои неприятности, то скоро сопьёшься.

— Маня, — как-то устало посмотрел на неё Сидор. — Я хотел бы знать, что у нас с доходами по рыбе.

— Понятно, — кивнула она головой с враз ставшим довольным лицом, — допрыгались наши горе соколы. Пошли уж, горе моё луковое, сделаю тебе доклад по всей форме. Как раз наши все собрались в столовой, тебя только и не хватало.

— Итак, господа, — громко прокричала она, следом за ним входя в столовую, и несколько раз звонко хлопнув в ладоши, привлекая внимание. — На повестке дня у нас похмельное состояние нашего друга Сидора, выведенного из себя необоснованными претензиями господ коптильщиков, облыжно обвинивших его в вымогательстве, эксплуатации, наживе на честных тружениках и нелегальном использовании детского труда.

— Я ничего не забыла? — повернулась она к вошедшему вслед за ней Сидору. — В педофильстве тебя не обвиняли?

— Они такого слова не знают, — угрюмо буркнул Сидор.

— А ещё ты забыла про лишение честных тружеников высокооплачиваемых рабочих мест и в переводе их на малооплачиваемые должности разнорабочих. А также во введении нас в неконтролируемые лишние траты и прочее, прочее, прочее, чтобы я хотел от тебя сейчас услышать. Небось есть что порассказать, судя по тому как ты лихо въехала в дело? — мрачно покосился на неё Сидор, тяжело и неповоротливо устраиваясь за общим столом. — Поэтому мне бы хотелось знать, с каких это капиталов эти оба два пошили себе такие шикарные шубы. Чего никто из нас, заметьте, не может себе позволить. И на какие такие шиши были построены те два роскошных терема, что считаются их жильём?

— Здорово, — пожал он руку сидящему за столом Димону. — Ты какими судьбами.

— А! — поморщившись, махнул тот рукой. — Надоело! Скалы — плесень, плесень — скалы. Рыжий — ягоды, ягоды — Рыжий. Плюнул на всё, подался в город, к Люське. А у неё этот, Головинский сынок сидит, гадёныш. Навесил ему под глаз очередной фонарь. Сразу стало скучно. Хотел и лярве этой засветить, да…, - Димон замолчал, думая о чём-то про себя. — Знаешь Сидор, так вдруг всё противно стало…

— Сразу отвечаю на оба последних вопроса, — сердитая Маня с укором смотрела на тихо переговаривающихся между собой друзей. — Хватит трепаться! — оборвала она Димона. Слушать всем сюда!

— Терема построены на их шиши, дорогой ты наш неосведомлённый друг, товарищ Сидор, на их личные, собственные, персональные шиши. На те самые десять процентов, что мы им выплачиваем по договору.

— Не фига! — ахнул Димон.

— С сегодняшнего дня, я их уволил. И больше ты им ничего не выплачиваешь, никаких процентов, — мрачно бросил Сидор, не глядя на неё. — И это не обсуждается.

— Отлично, — довольная Маня буквально расцвела от радости. — Давно пора было это сделать. Совсем обнаглели, гадёныши. Каждую неделю приходят за расчётом и зудят, зудят, зудят, зудят. Что их обирают, что им недоплачивают, что им денег не хватает на житьё, что дом не на что строить, что опять деньги кончились….

— Кстати, по поводу дома, — прервал её Сидор. — У нас есть деньги выкупить у них эти хоромы, что только по недоразумению можно назвать жилыми домами. Чтоб духу их поганого возле нас не было?

— Есть, — довольно кивнула головой Маня. — Даже если бы не было, то я бы заняла. Заложила бы последнее, но этих двух стервецов вышибла бы.

— А ты что? Хочешь перевести их в город и тут собрать? Чтобы не жить в этом убожестве?

Маша с сомнением окинула окружающую обстановку подозрительным взглядом.

— Ты что? — Сидор от неожиданности даже растерялся. — Чтоб я жил в доме, построенном руками этих сволочей?

— Понятно, — мгновенно оживилась Маша. — Раскатаем по брёвнышку, а потом соберём где нам надо.

— На завод отправим, — ткнула она пальцем в Сидора. — Пусть ребята поживут как белые люди. Под контору приспособят, а то и сами внутри жить будут. Всё лучше чем в землянках ютиться.

— Отправляй, — безразлично пожал плечами Сидор. — Лишь бы рядом с нами даже памяти об этих поганцах не было.

— Ладно, — Сидор устало зевнул, — с этим всё ясно. Вернёмся же к нашим баранам. Так что там с доходами?

— Теперь по рыбе, — радостно улыбающаяся Маня довольно потёрла руки. — Здесь всё просто великолепно. Не понимаю с чего, пока не разобралась, — загадочно хмыкнула Маша, — но рыбу нам на сегодняшний день поставляют только три городских клана из всего великого множества. Господин Косой Сильвестр Андреич — это целое здоровенное сообщество, тыщи полторы, две, объединённое в Клан нашего Головы. Клан Старосты — это Сила Савельевич Худой, их поменьше, всего-то пара сотен человек, кстати, что удивительно, в основном землян. И клан начальника городской Стражи — Боровца Игната Марьевича, толстячка нашего, боровичка, — ухмыльнулась она. — Эти вояки, кстати, по числу не уступают клану Головы, если не превосходят.

— Сразу поясню, — остановил её Сидор. — Коптильный цех. Наш коптильный цех, — поправился он, — имеет свой определённый объём производства, совсем не такой уж и большой, между прочим. И на настоящий момент он полностью загружен. Больше перерабатывать он просто не в состоянии. Так что остальным кланам просто нет там места.

— Так что, если мы, используя накопленный опыт ещё раз и очень серьёзно вложимся в этот коптильный цех, достроим его наконец-то до конца и доведём до ума, то мы сможем полностью перерабатывать весь зимний улов всех этих трёх кланов. А по весне, так и большую часть весеннего улова, чего ранее никогда и ни у кого не было.

— А оно нам надо? — подал голос Димон. — Получать десятину, по-моему, маловато будет за рыбу такого качества, что мы там делаем.

— Делали, — поправил его Сидор.

— А, кстати, профессор, что у нас с качеством? — посмотрел на него Сидор. — Не упадёт оно после того, как я уволил наших главных коптильщиков?

— Упадёт, — согласно кивнул профессор. — Конечно, не так заметно, как раньше, когда у нас ещё не была отработана вся технологическая цепочка. И если бы ты нам дал хотя бы ещё пару месяцев, на набор своих людей и слаживание рабочего коллектива на заводе, то проблем бы точно не было. Чтобы не зависеть от отдельных личностей, — пояснил профессор, — пусть даже и такого высокого класса. А так, — безразлично пожал он плечами, — качество обязательно упадёт. Но через пару, тройку месяцев, я думаю, всё наладится. Хотя, конечно, такой рыбы уже безусловно не будет. Мастерство есть мастерство, — с сожалением покачал он головой, как будто не одобрял увольнения их лучших специалистов.

— Меня посетила интересная мысль, — неожиданно прервал их Димон. — А чего вы так все на них взъелись. Ведь неплохие ребята?

— Дима! — Маня встала со своего места и подошла к нему вплотную. Глядя ему прямо в глаза, она тихо проговорила.

— Если тебе каждую неделю, на протяжении нескольких месяцев будут говорить, что ты вор, я думаю, что тебе это не понравится. Если ты каждую неделю видишь, что люди богатеют, и во многом благодаря твоему личному труду, а они тебе на это говорят, что ты лодырь, бездельник и ты их грабишь, то тебе это тоже не понравится. И я думаю что тебе не понравится работать с людьми, которые совершенно серьёзно считают тебя эксплуататором и живоглотом. И говорят тебе это открытым текстом в глаза при каждом удобном случае. А случай этот предоставляется им регулярно, в конце каждой недели при расчёте. И мне не нужны такие деньги, полученные благодаря труду таких людей. Я как-нибудь обойдусь. Я в рванье буду ходить, но меня никто не посмеет обвинить в том, что я кого-то обкрадываю. Тебе понятно?

— Наш пострел, везде поспел, — усмехнулся зло Сидор. — Значит, они и тебе в душу плюнули.

— Ну и ладно, — безразлично махнула она рукой. — Всех денег всё равно не заработаешь.

— Завтра я сказал им приходить за расчётом, — немного помолчав, неожиданно выдал Сидор. — Предложи им выкупить у них их дома. За любые реальные деньги. И не забудь вычесть за стекло, доски и кирпич на печи. Откажутся, я сам, лично схожу туда и выбью все стёкла, развалю печи, отдеру и переломаю каждую досочку, украденную у нас на стройке.

— Тогда, — обвёл он всех чуть хмельным и сонным взглядом, — если ни у кого нет возражения, окончательно решили, что Мишаню с Пафнутием, действительно непревзойдённых специалистов, но больших сволочей, мы увольняем? Решено? Решено! — кивнул он сам себе и, не обращая больше ни на кого внимания, отправился спать.

Утром следующего дня он опять встретил Городского Голову и опять, что становилось уже подозрительным, в крепостных воротах города. Тот явно его дожидался и, снова, даже не поздоровавшись, набросился на Сидора.

— Это уже выходит за всякие рамки, — гневно заорал он на него, как только заметил. — Я из-за тебя теряю прибыль.

— Как это?

Сидор даже растерялся от неожиданности, настолько это было непонятно и удивительно

— Какую прибыль? — недоуменно уставился он на покрасневшего от гнева Голову.

— Ты уволил Мишаню с Пафнутием, — обвиняюще ткнул в него пальцем Голова.

— Что ж это у вас у всех за манера такая, пальцем в людей тыкать, — наконец-то понял о чём идёт речь окончательно проснувшийся Сидор. — Ты уж, Голова, выбери что-нибудь одно, — усмехнулся невесело он. — А то, тебе сначала не нравится, что я принимаю их на работу. Потом тебе не нравится, что я их уволил. А завтра тебе опять чего-нибудь не понравится. Ты уж как-нибудь определись.

— Или, сделай проще, — ядовито усмехнулся он. — Прими ты их к себе на работу, в конце концов. И всё! — равнодушно пожал он плечами. — Дай им больше того, что сейчас они имели и они с радостью, уверяю тебя, с радостью, пойдут к тебе работать. Зачем ты будешь мне платить двадцать процентов, когда можешь, во-первых, сразу же им платить, и, во-вторых, платить меньше. — Сидор не смог себе отказать в маленькой мести. Подсунуть таких сволочей Голове, это была лишь малая часть того "добра", что он готов был для него сделать. — И поверь мне, они будут, будут на тебя работать. Их надо просто купить. Всего делов то. И это вполне реально и дёшево.

— А не врёшь? — с сомнением посмотрел на него Голова.

— Ну, — фыркнул Сидор, — когда это я тебе врал? Если люди постоянно говорят о том, что на них наживаются, то надо им только дать больше, и они с радостью побегут к тому, кто больше заплатит. Правда, потом через какое-то время им снова станет казаться что им недоплачивают и на них наживаются. Но это уже будет потом и когда ещё будет, — усмехнулся он. — А когда будет, подкинешь им ещё пару процентиков, они снова заткнутся.

— Всё? — вопросительно посмотрел он на Голову. — Конфликт исчерпан? Тогда бывай, — и, пришпорив своего коня, пулей вылетел за городские ворота.

Быстро домчавшись до коптильного цеха, он с усмешкой заметил запустение, царившее здесь. Никаких подвод не было и в помине. Ни тех, что привозили рыбу, ни тех, что вывозили ящики с готовой продукцией. Не было нигде видно и огромного числа рабочих, ранее сновавших по всему двору коптильного цеха. Только с заднего двора, со второй очереди завода, доносился перестук топоров и шум продолжающейся идти своим ходом стройки.

Здесь же, царила тишина и запустение. Только возле распахнутых настежь полуподземных хранилищ копчёной рыбы, сиротливо сидели Даша и какой-то маленький тощенький пацанёнок. Судя по их виду, ждали они его.

— А ты, значит, и будешь, тот самый Колька Молчун, — заметил Сидор, слезая с лошади и устраиваясь рядом с ними.

— Ну я, — мрачно подтвердил пацанёнок его вопрос. — А ты что, и нас с Дашкой уволишь? — тут же поинтересовался он с мрачным, насупленным видом.

— А что? — посмотрел на него Сидор. — Есть за что?

— Ну ты же выгнал всех мужиков, за просто так, за то, что они тебе правду в глаза сказали, — не отставал от него Колька.

— И какую же они мне правду сказали, — поморщился Сидор, недовольный тем, что пришлось ещё и здесь объясняться.

— Что ты их обкрадываешь, — абсолютно бесцеремонно выдал ему тут же маленький правдоискатель.

— А? — задумчиво протянул, как бы про себя Сидор. — А ты что? — обратился он к молча сидевшей рядом с Колькой Даше. — Тоже так считаешь, что я их обкрадывал?

— Да, — кивнула та утвердительно головой. — Ты им недоплачивал и наживался на их труде, на их таланте. Ты эксплуататор, — медленно, по слогам, аккуратно выговаривая незнакомое слово, проговорила Дашка.

— Ну вот что, маленькие правдолюбы, выгонять я вас сейчас, по зиме, не буду. И объяснять вам, в чём вы ошибаетесь, я тоже не буду. Если до сих пор мозгов нет, то и говорить не о чем. До конца весны и конца путины, поработаете, а дальше ищите себе другую работу. У тех самых честных Мишани с Пафнутием. Они как раз к тому времени свой лов наладят, вот с вами честно и будут рассчитываться. А я со стороны посмотрю как это они будут делать. Они уже один раз вас честно послали по вам теперь хорошо известному адресу, да видать мало и недалеко.

— Они не берут чужих на работу, — мрачно глядя на него исподлобья, проговорила Даша. — И таких, как мы, на работу вообще никто не принимает, если только за еду. И ни к какому серьёзному делу не допускает, и денег за работу не платят. И идти нам тоже некуда.

— Ну а раз некуда, — жёстко заметил ей Сидор, тяжело подымаясь с бревна, на котором было устроился, — то марш живо на рабочее место и чтоб через пять минут всё снова работало. Где весь народ? — спросил он её, сердито нахмурив брови.

— Так по баракам сидят, — пожала Дашка плечами, — своей участи ждут.

— Какой такой участи? — удивлённо посмотрел на неё Сидор. — Рыба то, хоть, для коптилен есть?

— Ещё что-то есть, — нехотя кивнула Дарья. — Но с утра больше не подвозили.

— Вот и перерабатывайте то, что есть, а дальше видно будет. Все знают, что надо делать? — и, дождавшись ответного кивка, продолжил. — Мне лично каждому объяснить что делать, или сами разберётесь?

— Ну а раз сами, — покачал он головой, — то вперёд и с песней. Вечером зайду, проверю.

Развернувшись и, не заходя даже в строящийся цех, хотя бы поинтересоваться, как там всё сделано, он отправился к баракам, мрачно обдумывая про себя нерадостные перспективы, куда его завело собственное самолюбие.

Пробыв и там не более получаса, практически просто поглазев на размеренный процесс строительства, он молча собрался, и отправился обратно в город.

В городских воротах ему снова встретился Городской Голова. Правда, теперь он его уже не ждал, и столкнулись в воротах они совершенно случайно.

— Здорово Голова, — хмуро бросил ему Сидор. — А я как раз собирался тебя искать.

— Догадываюсь почему, — поморщился тот. — И если ты не против, то мы бы снова хотели вернуться к первоначальным договорённостям, два воза рыбы в неделю.

— Ну, два, так два, — безразлично пожал плечами Сидор. — Как говорится, слово не воробей. Договорились о двух в неделю, значит, пусть будет две.

— Чем же ты тогда свой цех заполнишь? — тут же оживился Голова. — Он же у тебя о-го-го, какой здоровый. Да к тому же, я слышал, ты вторую очередь уже практически закончил. Простаивать же всё будет. Давай, я у тебя, его весь арендую. Тебе он всё одно сейчас без надобности. Людей у тебя нет, рыбы у тебя нет. А у меня специалисты суперкласса.

— Я тебе дам процент от прибыли, чтобы тебе не так обидно было. Процентов пять. Больше нельзя, — сожалеючи развёл Голова руками. — Но ведь ты знаешь, какие доходы будут с моего, тьфу ты, — поправился Голова, — с твоего цеха. Так что, в накладе не останешься.

— Рыба есть у тебя, — флегматично глянул на него Сидор. — А людей я найму новых. А вот чего нет у тебя совершенно точно, так это такого цеха. Такого великолепно оборудованного коптильного производства. Ведь только в нём можно достичь тех доходов, что тебе так понравились. Одних специалистов экстра класса иметь мало, надо их ещё и инструментом обеспечить. Так что подумай ка над моим предложением. Твоя рыба, моя работа, прибыль пополам.

— И кстати, — почесал Сидор висок с задумчивым видом. — Я ещё не слышал предложений от других кланов. Может, они предложат более выгодные условия. Так что подумай пару деньков, но торопись, время ждёт, да и другие охотники, я думаю, скоро появятся. Так что ты поторопись.

— Тяжёлый ты человек, Сидор, — тяжело вздохнул Голова. — Неуправляемый какой-то, неуживчивый, как и вся ваша компания. Ладно, — махнул он рукой, — приходи завтра с утра в Совет. Там и решим, кто и сколько тебе рыбы даст, и на каких условиях. Как оказалось, не можем мы обойтись без твоего коптильного цеха. Сами же свои производства порушили, а теперь придётся с тобой договариваться.

— Чего это ты такой разговорчивый? — удивлённо воззрился на него Сидор. — Все свои тайны выбалтываешь.

— Ты и так всё узнаешь, — хмуро глянул на него Городской Голова. — Этот ваш профессор, — поморщился он. — От него ничего не укроется, так что лучше я это тебе скажу сам, чем ты меня потом мордой в грязь тыкнешь. А ты это любишь, — хмуро глянул он на Сидора. — Никакого вежества.

— Тогда, до завтра, — кивнул ему на прощание Сидор. — Встретимся в Совете.

Спорить или отвечать на едва завуалированные обвинения он не собирался. Простившись, Сидор направился домой, решив посоветоваться хотя бы с профессором. Что надо делать дальше, он пока не знал. На удивление, все были дома и что-то бурно обсуждали.

— Здорово, народ, — вяло поздоровался Сидор, вымотанный свалившимися на них неприятностями. — О чём базар?

— Ты не поверишь, — обернулся к нему улыбающийся профессор. — Мы, сидя здесь, в землянке, только за первую половину этого дня, пока тебя не было, получили ровным счётом двенадцать предложений по аренде нашего коптильного цеха. А в случае возможного отказа, ровно столько же предложений по строительству у них таких же цехов. Правда, с ценой пока не определились, тебя ждали. Но как тебе, а? — гордо подбоченился профессор. — Стоило только пару сволочей выгнать, как предложения по работе посыпались со всех сторон.

— Хотел бы я знать, — душераздирающе зевнул Сидор, — где они раньше были? Можно подумать, что наш цех работать только сейчас начал, а до этого несколько месяцев только дурью маялся.

— Реклама, — гордо подбоченилась Маня, уперев руки в округлившиеся бока. — Называется чёрный пиар. Тебе ли этого не знать.

— У вас Городской Голова был? — поинтересовался у них Сидор, не обратив на Машины восторги никакого внимания. — Нет, — довольно кивнул он головой. — Тогда предложений будет ровно тринадцать.

Сидор откинулся на стену землянки, с облегчением вытягивая гудящие от усталости ноги. И следующий час ему подробно пересказали все предложения, поступившие от прочих городских предпринимателей.

— Одним словом, можно сказать, что спрос на копчёную, а заодно и на солёную рыбу здесь есть, — констатировал он в конце концов. — И большой. Странно.

— И чего тогда он говорил, Голова, то есть, что раньше они рыбу не коптили, или не придавали этому должного значения? Что-то я ничего не понимаю. Кто из них врёт.

— Всё очень просто, — засмеялся профессор. — Коптить то они коптили, но как бы лично для себя и немного на продажу. А мы сразу на большие объёмы завод вывели и им всем это понравилось. Сразу! А что там раньше было, нам, по большому счёту, наплевать. Вопрос в другом. Что делать сейчас? Перед нами два пути.

— Первый, — загнул он мизинец на левой руке. — Сдать в аренду наш цех и жить на проценте.

— Второй, — загнул он следующий палец. — Наладить работу самим, вплоть до собственных рыбных тоней. Тем более что у нас намечаются собственные рыбные промыслы.

— Это забудь, — буркнул Сидор. — Тони если и будут, то неизвестно когда.

— И есть ещё один, третий путь, — ничего не ответив, покосился на него профессор. — Продавать готовые заводы по переработке рыбы. На этом тоже можем хорошо заработать. Но у нас нет готовых бригад на строительство и нет готового оборудования. И нет своих рабочих. Тут одна сплошная головная боль. Нет ничего. Ни кирпича, на печи, ни стали на коптильни с шампурами. Ни-че-го. Всё это раньше шло через городские власти, а вот как сейчас они себя поведут — неизвестно.

— Профессор, — заинтересованно посмотрел на него Сидор, — а ведь это выход. Торговать заводами, это же очень здорово. Всем понятно, что быстро столько заводов не построишь, да и не надо это никому. А кто торопится, то пусть или сам строит, или платит нам повышенную цену. У кого выше цена, тот и первый в очереди на строительство завода. И через этих же заказчиков решим вопрос и с материалами, и с людьми.

— Смотрите, — оживился он. — Опыт по строительству одного завода у нас уже есть. Хотя я, лично, как оказалось, в этом не принимал никакого участия. Что и как делать, в общем, и целом, мы уже знаем. Поэтому этот цех, мы можем со спокойной совестью продать с потрохами. Пусть они в нём коптят, сколько влезет. А себе построим новый, гораздо лучший. Я, конечно, толком наш цех ещё не посмотрел, но и деревянные рельсы для вагонеток, и деревянные колёса у вагонеток, и сами деревянные вагонетки — это, безусловно, не лучшее, что может быть. Даже опыт диверсий подтвердил их профнепригодность. Если не сгнивают, то всяко ломаются чаще, чем стальные. Хотя, по сравнению с металлическими дешевле.

— Но у нас есть стекольный завод. Нет железа, так давайте сделаем коптильни стеклянные. Обеспечим сами себя заказами и объёмами гарантированных работ. Зачем нам платить за нужное для нас листовое железо, за его доставку, если можно сделать всё, что надо, из стекла?

— Если делать из стекла, то только из ударопрочного, — покачал головой профессор сожалеючи. — Да и жаростойким это стекло должно быть. А ничего этого у нас нет. Даже стекольного завода, практически ещё нет. Да и дорого это должно быть.

— Ну и что, — задумчиво посмотрел на него Сидор. — Зато есть заказчики на коптильные заводы. Они и дальше, наверняка, будут. Я думаю, многие из них захотят иметь жаропрочную стеклянную дверцу в духовом шкафу.

— Самое главное, что под эти заказы, мы разовьём собственное производство. Вот считай, что мы можем продать, — на миг задумался он. — Стекольное, как я уже говорил, кирпичное, бондарное — ящики всякие под рыбу. Ну и, конечно, само коптильное оборудование.

— Значит, ты хочешь сейчас сбыть с рук столь доходное дело? — недовольно посмотрела на него Маня.

— Да его у нас нет, — раздражённо повернулся к ней Сидор. — Из работников только малолетка Дашка, да пацанёнок Колька. Остальные — пришлые из кланов и мы им даже, как оказалось, не платили. Их наняли для ускорения производства те, другие кланы, а не мы. Был я там с утра — никто не работал, да и сейчас тоже вряд ли. Как-то я этот момент прошляпил, а теперь надо или заново начинать, или бросать вообще.

— Кстати, Голова предлагал пять процентов от прибыли. Хитёр, сволочь. Думает, что я не знаю, что такое прибыль, и что такое доход, и в чём между ними разница.

— Так что, предлагаю сдать цех в аренду на своих условиях или продать. А самим подготовить новый коптильный цех, закупить сети, а параллельно построить те цеха, что захотят другие заказчики. Тринадцать коптильных цехов, это, по-моему, здорово.

— Ладно, — махнула Маня рукой. — Надо послушать, что скажут другие, но по любому, соглашаться только на процент от дохода. И не менее двадцати. Иначе обидно, как-то.

— А сети незачем покупать, — насупилась она. — Ловить всё равно негде, все речки поделены между старожилами и мы здесь никто. Если только не отправиться ловить на Лонгару. Но это смерти подобно.

Согласовав последние неясные вопросы, Сидор отправился обратно в коптильный цех, посмотреть, как идёт работа.

Как он и предполагал, работа не шла никак. Только Колька, вдвоём с Дарьей сновали по двору цеха, катая тяжеленные тележки с мороженой рыбой в цех, и таща обратно готовые ящики с продукцией. Никто из многочисленных рабочих, наводнивших двор, даже не думал им помогать, как будто это их не касалось.

— Здорово, мужики! — весело прокричал Сидор, соскакивая с коня и привязывая его к столбу у ворот. — Почему не работаем?

— А ты нас нанимал, чтобы спрашивать? — равнодушно откликнулся, стоящий возле коновязи мужичок, какого-то сонного, мятого вида. — Нас другие нанимали, и другие спрашивать будут.

— И тут что? Все такие? — Сидор обвёл внимательным взглядом собравшуюся толпу рабочих.

— Все, все, — согласно закивали головами те. — Вот, сидим, ждём, что нам дальше скажут, а потом и делать что-либо будем.

— Тогда, какого хрена вы сидите здесь? — усмехнулся Сидор. — Все быстренько собрались и свалили нахрен из чужого дома. Обратно, откуда явились. Жильё только для работников завода. Вас об этом должны были предупредить. Или вы что думаете, я за свой счёт буду обеспечивать вас жильём?

— Ну вот видите, — хмыкнул он, наблюдая за развеселившимися рабочими, — оказывается это и смешно.

— Но если кто хочет наняться, то я готов рассмотреть заявки, — продолжил он. — Что? — Сидор мрачно смотрел в спины расходящихся со двора рабочих, — Никто не желает? — уже тише, себе под нос, спросил он. — Ну и хрен с вами, — махнул он рукой, и направился к раскрытым воротам коптильного цеха, где его ожидали Дашка с Колькой, так и замершие столбом в воротах после его появления

— Ну а вы чего замёрзли, — усмехнулся он, подходя к мнущимся с ноги на ногу своим единственным работникам. — Устали, небось, тяжесть такую таскать, — кивнул он на тележку с горой ящиков рыбы.

— Ну тогда пошли, помогу убрать последнюю партию, если ещё осталась, и на сегодня завязывай. Это не дело, так корячиться, — посмотрел он на серого от усталости Кольку.

Зайдя в цех, он обнаружил полную рыбы коптильную камеру, которую до того освобождали под новую партию Дашка с Колькой. Ничего не сказав, и только молча покачав головой, Сидор помог им разобрать по ящикам готовый продукт, а потом прогнал отдыхать, загасив коптильную печь.

— Это последняя до конца недели рыба, — виновато глядя на малолеток, пояснил он. — Завтра уже будет полегче, не так много.

Продажа коптильного цеха.*

Следующим утром, с самого раннего часа он был в Совете и насмешливо наблюдал за нервозной суетой, воцарившейся вокруг сразу с его появлением. Со стороны это напоминало стаю тараканов, брызнувшую в стороны от зажжённого внезапно света.

— Я смотрю, — усмехнулся он, — у вас этот коптильный цех вызвал, прям таки нездоровый ажиотаж. А, судя по довольной физиономии господина Головы, — посмотрел он на него, — вы уже приняли соответствующее решение. И похоже, я даже знаю какое.

— Правильно понимаешь, — усмехнулся Голова. — Ты, вообще, я смотрю, мужик догадливый. И наше решение будет следующим.

— Цех у тебя в аренду беру я, как предложивший самые выгодные условия.

— Для кого выгодные? — усмехнулся Сидор. — И кому предложивший?

— Неважно, — успокоил его Голова. — Тебя это не касается. Это наше дело, можно сказать, семейное. Так что разговор ты вести будешь только со мной. Уж не обессудь, — усмехнулся он, бросив на него быстрый, косой взгляд.

— И предложение моё будет таково. Всё оборудование я вывожу. Кроме печей, естественно, поскольку они у вас неразборные. И устанавливаю всё у себя. Все эти ваши тележки, вагонетки, деревянные рельсы, короба, засольные чаны, шампуры и прочее, прочее, прочее. Всё движимое имущество.

— Тын тоже разберём, — усмехнулся он. — Нет у меня времени ещё и брёвна на тын себе заготавливать, проще у вас из земли выдрать. Так что пусть и твоими тростиночками, но пока что и они нам не помешают.

— Сараи, под мороженую и готовую рыбу, — ткнул он в Сидора пальцем, — я тоже забираю, поскольку их тоже можно разобрать и у себя собрать. Короба под червя тоже возьмём.

— Самого червя я уж тебе оставлю, — усмехнулся он. — У нас самих такого добра девать некуда. Так что тащить землю с червём ещё и от тебя, — Голова недоумевающе пожал плечами, — смысла нет. Хотя идея твоя с червяками — хороша, — довольно качнул он головой. — Как никто раньше до того не додумался. Ишь ты, — улыбнулся он. — Простой, привычный кухонный червяк, которого полно у каждой хозяйки здесь в городе. А что его можно использовать на переработку остатков рыбы в гумус, никто и не догадался.

— Ну а после пуска своего уже цеха в работу, буду выплачивать тебе твёрдые твои пять процентов. От прибыли, — тут же поспешно уточнил он. — В течении…, - Голова как бы задумчиво, демонстративно почесал у себя в затылке, — ну, скажем, лет пяти. Потом, почитай, что всё, что я у тебя возьму в аренду, выйдет из строя, и платить, естественно, будет не за что.

— Почему-то я так и думал, что это будешь ты, — насмешливо улыбнулся ему Сидор. — Но это твоё предложение меня не устраивает. Поэтому будем делать так, как скажу я.

— Ты, — ткнул он в Голову пальцем, — вывозишь всё движимое оборудование этого действующего цеха, раз уж так на том настаиваешь. Хочешь забрать ещё те сараи, что под рыбу используется? Бери, разбирай.

— Дальше, — Сидор повертелся на скамье, поудобнее устраиваясь на расхлябанному стуле. — Ты выплачиваешь нам пять тысяч золотых, наши затраты на цех и оборудование. Выплачиваешь сразу, а потом в течение ещё пяти лет выплачиваешь нам ещё пять процентов. И не от прибыли, — усмехнулся он в недовольно поморщившееся лицо Городского Головы, — а от дохода.

— Если же тебя не устраивают мои условия, дорогой ты наш Голова, то есть другой вариант. Добавляешь ещё пять тыщ, и никакой пятилетней аренды.

— За всё перечисленное мною оборудование коптильного цеха, вместе с самими зданиями цехов и оградой, всего каких-то жалких десять тыщ. И всё уже твоё, — усмехнулся он, глядя в глаза покрасневшего от злости Головы. — Постоянно. А это намного меньше того, что ты выплатил бы за пять лет.

— Если согласен, то сразу плати и забирай. Нет. Значит, не договорились, Сидор как бы с сожалением развёл руками.

— Ладно, — немного помолчав, и справившись с охватившей его злостью, медленно проговорил Голова. — Получишь свою десятку, но всё оборудование, я вывезу сегодня же. Подчистую!

— Плати, — Сидор слегка склонился к нему, — и вывози, — мотнул он головой. — К чёртовой матери.

— Вот тебе пять, — Голова вытащил откуда-то из-под стола мешочек с чем-то тяжёлым глухо звякнувшим. — Вот тебе ещё пять, — вытащил он оттуда ещё один такой же. — При всех наших тебе вручаю, чтобы потом не говорил, что я не расплачиваюсь по счетам.

— Когда же это я такое говорил, — деланно ужаснулся Сидор. — Зачем же ты на меня пустое наговариваешь? Нехорошо, Голова, — осуждаючи покачал он головой, — Нехорошо!

— А как насчёт премии мне, — неожиданно предложил он, как только вскрыл и запустил свою пятерню в мешок с золотом. — За такую роскошную идею о таком роскошном цехе? За червя? Ну, и на будущее, так сказать. В знак личной ко мне симпатии. — Премию, тебе, — раздался мрачный, злой голос из дальнего угла зала Совета. — А по шее не хочешь?

Показавшийся оттуда злой, взъерошенный Староста сердито смотрел на Сидора, как будто это именно у него сейчас Сидор ни за что отобрал целых десять тысяч золотых.

— Где это видано, чтобы платили такие деньги за какой-то кусок железной и деревянной использованной арматуры, да за десяток сараев под разборку.

— Ты, хоть и Староста, но плохой эконом и никудышный математик, — демонстративно тяжело вздохнул Сидор. — Ты ведь даже не смог подсчитать, сколько на этом куске железной и деревянной арматуры заработает за пять лет наш Голова. И сколько…? Какой жалкий, ничтожный процент…, - Сидор потряс перед своим лицом сложенными щёпотью пальцами, — составляют от его будущего дохода какие-то несчастные десять тысяч.

— Ладно, — вздохнул он, — пошли Голова. Пошли, меня грабить будем, а я, так уж и быть, прослежу за этим приятным для тебя процессом. Составлю тебе компанию. Только сперва заверну домой, закину золотишко. А вы там уж без меня пока начинайте.

— Ну пошли, — с сомнением посмотрел на него Голова и задумчиво продолжил, искоса на него поглядывая. — Однако ты не выглядишь сильно расстроенным от этого ограбления.

Ничего не ответив на последнее замечание Головы, и только обречённо, демонстративно жалобно вздохнув и понурившись, Сидор подхватил тяжёлые мешки с золотом и бодрым шагом вышел из комнаты, оставив там злобно пыхтящего Старосту, задумчивого Голову и остальных развеселившихся членов Совета.

Весело насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик, он быстро добрался до дома и сдал мешки с золотом ошарашенной таким неожиданным подарком Мане.

— Это наш первый проданный завод, — весело улыбаясь, доложил он ей.

— И как ты думаешь, кто выиграл тендер на аренду и последующую покупку нашего коптильного цеха? — ухмыляясь, поинтересовался он у собравшихся возле него Мани с профессором.

— Городской Голова! — хором на два голоса, тут же отозвались они и весело расхохотались, глядя друг на друга.

— Ну а это что? — ткнула Маня пальцем в мешки с золотом. — Неужели действительно цех продал?

— А то! — гордо подбоченился Сидор. — Зря что ли я тебя столько пытал о затратах, понесённых нами на строительство? Ровно десять тысяч золотых. И это ровно в десять с лишним раз больше того, что мы сами реально затратили на его постройку.

— И самое главное, — обвёл он их обоих внимательным взглядом, — создан прецедент по оплате. Они знают, что наши реальные затраты — мизер, но всё равно готовы платить, потому что будущая прибыль покроет все нынешние издержки. И если это не отпугнёт остальных, то просто на такой ерунде, как оборудование для коптильного цеха, мы заработаем сто тридцать тысяч золотых.

— Он не мог заплатить такие деньги, — настороженно глядя на Сидора, тихо проговорила Маша. Казалось, после её тихих слов, в комнате наступила оглушительная тишина. — Он не может не знать сколько это в реальности стоило. Пятьсот золотых — вот наши реальные затраты. Ну, тысяча, полторы с учётом наших интересов. Но не десять тысяч, — тихо проговорила она. — За что же тогда он заплатил.

— За то чтоб я отвалил в сторону и не возникал.

Подойдя к сидящей за столом Маше вплотную, Сидор низко наклонился, близко приблизив к ней лицо, и тихо добавил.

— Чтобы не возникал. Тебе понятно, Маша?

— Будем готовить новое оборудование для другого завода, кузнецы подымут расценки. Также кирпич вырастет в цене, — также тихо откликнулась она на его слова. — Доходы упадут.

— Подымут цены, — Сидор, распрямившись, медленно отошёл в сторону, — лишатся работы. Ведь что мы сделаем в первую очередь?

— Что? — с любопытством уставилась на него Маня.

— Купим лошадей, — улыбнулся он ошарашенной этим заявлением Мане. — За Камнем. В Приморье. Пусть они там хоть по пятьдесят золотых за голову будут, хоть по сотне, как за призового скакуна. Плевать! Главное, сейчас скупить весь овёс с сеном в городе и окрестностях, чтоб было чем кормить их, когда пригоним.

— То есть ты хочешь…., - задумчиво глянул на него профессор.

— Да, — кивнул головой Сидор. — Купим парочку, а то и больше тяжеловозов и сформируем ещё несколько обозов через перевал. Теперь уже своих, личных. И лишим Голову его доходов по транспортировке наших грузов. И сами сэкономим, и ему в тарелку с супом плюнем.

— Ну ладно, что-то я засиделся, — неожиданно Сидор подхватился и быстро направился к двери, — пойду, проконтролирую разграбление нашего цеха, чтобы лишнего ничего не увезли.

Когда спустя полчаса он явился на место нахождения своего бывшего рыбокоптильного цеха, то понял, что безнадёжно опоздал. Всё уже было разграблено. Подчистую.

Продолжая мурлыкать вполголоса какую-то весёлую мелодию, Сидор привязал лошадь к одиноким столбам коновязи, сиротливо торчавшим возле валунов бывшего фундамента какой-то цеховой постройки, с которых исчезла даже бывшая там ранее перекладина. Полюбовавшись с довольным видом на разбросанные вокруг какие-то древесные останки и труху от разобранных сараев, он направился к Дашке с Колькой, одиноко сидящим возле широкого зева единственного оставшегося не разрушенным полуподземного хранилища.

— Створки ворот они тоже забрали, — оповестила его вместо приветствия Дашка, хмуро глядя исподлобья на зияющий широким зевом въездной проём. — Все! Сказали, что это тоже движимое имущество. А косяки столбов оставили, не смогли справиться с мёрзлой землёй. Но петли повыдирали. Хотели столбы под основание спилить, да там заледенело и они плюнули. И остатки мороженой рыбы, тоже вывезли. Сказали, что это тоже их, и нам уже больше не понадобится. А готовую, ещё в полдень забрали, — немного помолчав, добавила она, — но это, они сказали, ещё по старому договору.

— Разграбили даже твой новый цех. Подчистую! Сказали что и это тоже их, поскольку относится к коптильне. И кирпич, и шкафы твои духовые, новые, и стекло, и гвозди. И новые коптильные шкафы, что так некстати подвезли с утра кузнецы, — грустно заметила Дашка. — Даже срубы новых землянок, что ещё не вмёрзли в землю, раскопали и вывезли. И только после этого сказали что теперь они с тобой в расчёте.

— Они и бараки вывезли, — продолжила она грустные перечисления. — Даже штакетник вокруг огородов повыдирали, — Дашка брезгливо поморщилась.

— Так что, — обвела она тоскливым взглядом царящий кругом лунный пейзаж жуткого разгрома, — больше здесь ничего нет и делать здесь больше нечего.

— Землянка без ворот к завтрему выстынет, так что и червь у тебя пропадёт, — грустно вздохнула она. — А жаль. Я с бабами говорила, они его чуть ли не по ведру с каждого двора для тебя собирали.

— Ты позволишь нам с Колькой пока тут пожить, — вопросительно взглянула она на Сидора. — Пока мы себе другого места для жилья не подыщем, — добавила она, упорно стараясь одновременно с этим смотреть в землю.

— Наша землянка это единственное что целым и осталось, — грустно заметила она.

— А что? — покосился на сидящих рядом подростков Сидор. — Вас с собой Мишаня с Пафнутием не взяли?

— Я ему в трактир кажен день бегать за шкаликом не нанимался, — неожиданно зло огрызнулся Колька.

Уставившись мрачно в землю он сердито пробормотал скороговоркой.

— Я работать хочу, а не бегать у них на побегушках. Это дай, то поднеси, там убери…., - неожиданно, как бы осёкся он, замолчав.

— Нет, — флегматично заметил Сидор, присаживаясь рядом с ними на бревно и с удовольствием вытягивая гудящие от усталости ноги. — Жить в этой разрухе я пожалуй вам не позволю.

— О, — довольно заметил он, заметив лежащуюся рядом котомку, — вы и вещички свои уже собрали. Это хорошо, — улыбнувшись, прищурился он, глянув из-под ладони на закатное уже солнце. — Тогда ещё сегодня может быть успеете добраться до Димона. Только обязательно перед этим заскочите к нам в землянку, там сейчас Маня. Она вам сапоги болотные по ноге подберёт, из уже готовых, чтобы по гати можно было спокойно пройти. А то вы все валенки там испортите, а они, чай, денег стоят. Если Маня узнает, что вы их намочили, ей богу, прибьёт. Да и простыть с мокрыми ногами можно.

— Так ты что, — настороженно посмотрела на него Дашка, — нас не выгоняешь?

— Ещё чего, — удивлённо посмотрел на неё из-под руки Сидор, отвернувшись от солнца. — В нашем бурно растущем и не менее быстро сокращающемся хозяйстве работы полно, а я вас выгонять буду. Я что, похож на идиота? Да у Димона с этой его плесенью в пещерах дел невпроворот, а вы собрались отлынить, что ли? Не, — ухмыльнулся он, — сачковать не выйдет. Вон, — на миг задумался он, — у профессора вечная нужда в лаборантах, пробирки его мыть, колбы всякие. Он мне постоянно жалуется, что ему людей не хватает. Васятка один уже не справляется. А вы смыться вздумали? Не пущу. Так что, милые мои, — Сидор, сладостно потянувшись, поднялся с бревна, — запирайте здесь всё, что можно запереть, а если нечего, так бросайте. И отправляйтесь ка в долину, к Димону. Пока до вас Корней не добрался. Ему тоже порученец нужен, письма, да распоряжения всякие в город и обратно таскать.

Заметно повеселевшая Дашка отрицательно мотнула головой.

— Не! Сегодня мы переночуем здесь. Тут надо ещё чуток прибраться, нечего оставшееся добро бесхозным оставлять, чтоб валялось. Может, мы и с червём что-нибудь придумаем, чтоб не пропал, — по-хозяйски заметила она. — Тут воротный под вечер обещался подойти, помочь если что. Попросим его слег в лесу нарубить с лапником. Червя укроем, а то и проёмы воротные от мороза закроем. Всё лучше чем так бросать.

— Да и сапогами надо загодя разжиться. Примерить их хорошенько, — с важным видом начала она перечислять свои дела. — Фуфайку! — неожиданно подскочила она на месте. — Фуфайку Маня мне обещала, — обвиняюще ткнула Дашка пальцем в Сидора. — Как я поеду без фуфайки? А Колька? — возмущённо уставилась она на него. — У него тоже нет фуфайки. Нет, — отчаянно замотала она головой. — Без фуфайки у Димона нельзя. Там скалы, там холодно. Я сегодня всё здесь приберу, пока ещё светло, а завтра с утречка, мы к Мане отправимся. Надо будет с ней на городской рынок заскочить и фуфайку Кольке купить.

— Зачем мне фуфайка, — неожиданно вскинулся Колька. — Я к Корнею, в дружину хочу. Там…

— Тебе нужна фуфайка, — тут же оборвала его Дашка. — И завтра мы идём в долину к Димону. Там работы полно. А положиться не на кого.

— Вот и ладно, — удовлетворённо заметил Сидор, бросив на расстроенного Кольку сочувствующий взгляд. — Завтра, так завтра.

И больше не обращая ни на что внимания, отправился обратно.

Дома его уже ждали, извертевшиеся от нетерпения Маня с профессором, и, вернувшийся с учений, Корней.

Даже не дав ему толком перевести дух, как тут же приступили к расспросам.

— Ну и как там? — первым, флегматичного вида Сидора не вытерпел профессор, молча прошедшего на кухню и принявшегося там греметь чайником с кружками.

— Пусто, — кратко и по существу крикнул из кухни Сидор. — Вымели всё подчистую. Даже ворота с петель сняли. Воротные столбы, правда, оставили, но только в одной землянке. Земля говорят мёрзлая, а то бы и их забрали. Все новые полуземлянки, там, где земля ещё не промёрзла — разобрали и вывезли. И как только успели за ту пару часов, что меня и не было, — поражённо покрутил он головой. — Но ограду, сволочи, всю подчистую спилили. Прям под комель, не смотря на то что там всё обледенело. Одни пеньки — чуть, чуть по над землёй торчат.

— И кирпич, что был заготовлен на новые печи, и шкафы наши духовые, знаменитые, и стекло, и гвозди, и всё, всё, всё. Всё подчистую! Голяк полный.

— Значит, с этим покончено, — удовлетворённо проговорил профессор и с задумчивым видом заходил из угла в угол землянки.

— Да, — вскинул он голову, совсем как норовистая лошадь, — заходил тут ещё один. Какой-то предприниматель из какого-то западного от нас нижнего городка. Вроде, так и называется — Нижний, — задумчиво пробормотал он. — Тоже на Левобережье, кстати. Говорил, что видел наш цех, и, что очень он ему понравился, но потребовал убрать все деревянные части с вагонеток и тележек, да заменить деревянные рельсы стальными. Готов оплатить все переделки. С новой ценой, с учётом этих переделок, будет согласен, если выполним все его требования. Там ещё много чего есть, из того что он наговорил. По мелочи, но вполне разумное. Так что я согласился. Так что Сидор, давай, садись завтра же с утра за чертежи, и чтоб к концу недели у меня на столе был готовый проект нового цеха. А я тут ещё и в технологии кое-что подправлю. По сумме замечаний у нас получается явный прорыв в технологии. Мне даже самому понравилось что выходит. И очень хорошо, что эти разработки нам оплатят.

Выйдя из дверей кухни, Сидор прошёл к столу гостиной и расположился за столом напротив профессора. Позвенев чистыми чашками, он налил себе чаю из стоящего на столе горячего ещё самовара и с удовольствием отхлебнув, заметил:

— Ну что, надо решать, куда полученные деньги вложим.

— Ну…, - задумчиво протянула Маша, — Как и говорили, надо отправить людей за Камень и закупить там сотню, другую лошадей, тяжеловозов, чтобы сформировать новые торговые обозы. Да и для работ на новых нерестилищах, они нам понадобятся.

— Да тут, понимаешь, Корней выступил с требованием выделить и ему лошадей для учебного лагеря, — хмыкнул профессор. — А ему, как ты понимаешь, тяжеловозы не нужны.

— Ну, так в чём дело? — удивлённо посмотрел на него Сидор. — А никто и не говорил что ему мы будем покупать лошадей. Городские власти получили от нас нехилую ссуду, вот пусть и выделяют оттуда деньги на покупку. Мы-то здесь причём.

— Да понимаешь…, - Маша замялась.

— Нет, — жёстко отрубил Сидор. — Больше не понимаю. Стоили бы они один, два золотых, как у амазонок, тогда ладно. Но когда строевые лошади идут здесь по сотне, по полторы, а их надо не менее пары тысяч, — нет. Не понимаю и понимать не собираюсь.

— Но если ему очень надо…, - оптимистично усмехнулся Сидор. — Какие наши годы. И вообще, давайте решать вопросы по мере их поступления. Спокойнее жить будет.