Встреча.

Привычным жестом, ткнув в лицо стоящего в воротах стражника своим баронским перстнем, Сидор, с флегматичным видом подвинул конём в сторону мешающего проезду постового, вызвав у того непонятное недовольное бурчание. Впрочем, тут же смолкшее, стоило лишь Сидору повернуть в его сторону голову.

Не дожидаясь вялого, неохотного движения стражника к стене, он остановился по ту сторону ворот, чтобы посмотреть на свой довольно потрёпанный за последние дни отряд, медленно и не торопясь втягивающийся в городские ворота.

Пара месяцев в пути любому лоску не добавит. А ещё с их приключениями уже здесь, ближе к морю, так вообще все здорово пообтрепались.

— "Натуральная армия оборванцев", — тяжело вздохнул Сидор.

Вспомнив последнюю тяжёлую стычку, сразу после спасения от смерти какого-то казака, Сидор лишь снова тяжело вздохнул. Вот же угораздило вляпаться в чужую разборку. Не успели приехать, а уже во что-то вляпались.

Матёрые людоловы ставили на того мужика ловушку, а вляпались в неё Сидор с Димоном, и со всем своим небольшим отрядом. Вот уж когда он действительно пожалел, что не прислушался к умным советам и не стал дожидаться обоза со стеклом из дома, чтоб добираться до Плёса всем вместе. На такой большой обоз здесь ни одна собака даже не гавкнула бы. А так… Трое раненых, причём довольно серьёзно и убита одна амазонка, десятник Марфа Куирова.

— "Теперь придётся парня её успокаивать, чтоб тот от горя с катушек не слетел. Первая любовь, будь она неладна. Вечно помнится и очень тяжело переживаемая потеря. Гибель первой любви. И так по-глупому, — с горечью признал он. — Ведь опытнейшая же была десятник, столько схваток прошла. Ни единой царапины, словно заговорённая. И на тебе. Думал на сотника скоро ставить, уже здесь. А расслабилась, и один, всего один недобиток таких дел наворотил, что теперь не знаешь как того парня успокоить. Совсем парень головой тронулся. Как бы теперь двоих вместо одной не лишиться. Здесь человек с таким настроем не жилец.

Дождусь своей капитанши со станками и сплавлю парня куда-нибудь подальше за море. Пусть прокатится, хотя бы на Запад. Море вылечит. Здесь ему всё привычно, а там всё внове будет. Это отвлечёт".

— Слышь, служивый!

Высунувшийся из люка Димон, остановив броневик рядом с таким же сонным, стоящим чуть в стороне стражником, как ни странно, ящером, склонился немного в его сторону и, улыбаясь, как человек, наконец-то добравшийся до конечного пункта своего трудного и тяжёлого путешествия, лениво полюбопытствовал:

— Ты часом не знаешь, где тут ближайшая улочка к усадьбе баронов де Вехтор. Не охота плутать. Были мы тут раньше, да всего лишь раз один. Так что не помним ни фига.

Повернувшись влево, он махнул куда-то в ту сторону рукой.

— Помню, что где-то там оно было, а вот куда сворачивать в этих ваших кривых улочках с переулками, напрочь память отшибло.

Помнится, это где-то сразу за въездными воротами, то ли крайний правый, то ли соседний переулок. Тут у вас чёрт ногу сломит, — пожаловался он тупо глядящему на него молчаливому стражнику, — сколько переулков в разные стороны разбегается, что не знаешь куда и соваться. Может, подскажешь, где её тут искать?

— Ха, — неожиданно развеселился ящер, оскалясь своими чудовищными зубами. — Эй, ребята! — неожиданно заорал он, повернувшись к Димону спиной, и, яростно, как припадочный, застучал тупым древком копья в полураспахнутую дверь коморки стражников. — Глянь, братва, на этих придурков, — кивнул он в сторону сидящего на лошади Сидора, без всякой улыбки наблюдающего за развеселившимся непонятно с чего ящером.

Дождавшись, когда из полураспахнутой двери высунулась заспанная рожа какого-то мужика, со страшно опухшим, испитым лицом, испускающим на всю округу чудовищно пахучие пары винного перегара, он ещё раз кивнув на медленно наливающегося злобой Димона, и весело проорал, как будто его собутыльник стоял не в двух шагах, а был где-то на другом конце города.

— Глянь, глянь Жупан на этих двух дураков. Они собрались жить в доме барона де Вехтора. Ха-ха-ха.

— Гы, — как стоялый жеребец, тут же заржал ещё один высунувшийся следом стражник, тоже для разнообразия человек. — Здорово! — весело уставился он на Димона, уже откровенно злобно зыркающего на двух дураков. — Ну, езжай, езжай, милок. Там тебе как раз самое место будет, — снова дурным голосом заржал он, схватившись за толстые бока со свисающими над широким ремнём широкими складками жира.

— Что за дурной смех? — негромким голосом поинтересовался Сидор, подъезжая к Димону и сам недобро зыркая на веселящихся стражников. — Что это вас так развеселило? — зло, глядя прямо в глаза первого развеселившегося ящера, тихо, уже на грани слышимости поинтересовался он. — Может, скажешь, милок, я тоже повеселюсь, — добавил он, освобождая взведённый арбалет из-под полы плаща и направляя его на вмиг посеревшего ящера.

Дождавшись, когда смех сам собой замрёт на устах замерших в неподвижности воротных стражников, Сидор медленно обвёл их всех мрачным, злым взглядом и снова тихо переспросил:

— Ну, — чуть шевельнул он арбалетом из стороны в сторону. — Что такого весёлого вы нашли в моём доме? Может, поделитесь? Вместе и повеселимся. Я внизу, а вы вверху, на ветке вот того дуба, — медленно качнул он дугами арбалета на росший возле самых ворот здоровенный дуб, местную достопримечательность, видимо.

— Так ты что, сам барон? — удивлённо воззрился на Сидора ящер, забыв от удивления про наведённый на него арбалет и про то, что буквально пару минут тому назад ему под нос совали печатку с дворянским вензелем. — Настоящий барон де Вехтор? Такой оборванный?

— А что, — уставился на него Сидор недобрыми, злыми глазами, — есть и ненастоящие бароны де Вехтор? Где?

— Тогда, вам, господин барон, туда, — протянул вперёд лапу ящер, указывая на узкий переулок, идущий вдоль крепостной стены. — Там вам самое место. Идите прямо по переулку, никуда не сворачивая. Дойдёте до пустыря, там, на другом конце свалки и ищите свой дом, — снова гнусно ухмыльнулся он. И ещё раз, ухмыльнувшись, добавил с кривой ухмылкой. — По барону и дом будет.

Тут, видимо истощив запасы терпения, они все трое разом заржали, уже совершенно не сдерживаясь, и грубо толкая друг друга, поспешили скрыться за дверью сторожки, захлопнув её за собой.

Похоже, посчитав, что скрылись от гнева барона, оттуда периодически доносились всё новые и новые раскаты громкого, наглого и вызывающего смеха.

— Пожалуй, стоит поджечь, — задумчиво глядя на запертую дверь, равнодушно проговорил Димон. — Обложим сеном. Дерево сухое. Гореть будет хорошо. О! — повернувшись к коновязи и разглядев под крышей большую копну сена, флегматично заметил он. — И растопка рядом, таскать далеко не надо. Если и не сгорят, то в дыму задохнутся. Хорошо. Всё меньше мрази на земле будет. Дышать легче.

— Поджигай, — спокойно согласился Сидор, наводя на дверь арбалет, и взмахом руки подзывая задержавшегося в хвосте колонны Вана.

— Дверь запереть, завалить сеном, поджечь, — начал он громко распоряжаться и тут же всадил арбалетный болт в дверной косяк, рядом с рукой высунувшегося было из двери стражника. — Сидеть, подыхать! — неожиданно с остервенением заорал он. — Я тебе покажу, падаль, как себя вести надо, — продолжал разоряться он, не выпуская из двери уже испугано выглядывающих оттуда стражников, и всадив ещё один болт рядом с первым.

— А-а! Офицерик! — радостно заорал он, увидев со всех ног бегущего к нему какого-то ящера в форме офицера городской стражи. — Ещё один, — весело заметил он, неторопливо перезаряжая свой арбалет и с весёлой улыбкой наблюдая, как егеря сноровисто со знанием дела подпирают колом дверь сторожки и заваливают её сеном из развороченной копны рядом со стойлом дежурных лошадей.

— Господин барон, извольте остановиться, — торопливо переведя дух, спокойно проговорил подбежавший офицер, неторопливо подходя последние пару шагов и останавливаясь рядом с лошадью барона. — Чтобы они не натворили, наказывать их имею право только я, их непосредственный начальник, а не…, — неожиданно замер он, проглотив готовые вырваться неосторожные слова.

Настороженно глядя на уткнувшийся ему прямо в лицо взведённый двойной арбалет, он медленно проглотил застрявший в горле комок и, подняв голову, твёрдым, негромким голосом чётко проговорил, глядя Сидору прямо в глаза:

— Господин барон, извольте прекратить. Или вы собираетесь связываться с каждой собакой, что будет на вас гавкать?

— Удивительно практический подход к делу, — абсолютно спокойно, как будто не он только что разорялся, как какой-нибудь бешеный архар, проговорил Сидор. — Представьтесь, господин офицер?

— Сотник городской стражи Богдан Дубов, дворянин, к вашему сведению, господин барон, — тихо, медленно цедя каждое слово, неторопясь выговорил сотник.

— Барон Сидор де Вехтор, — представился Сидор, вскидывая арбалет к плечу и левой рукой вежливо слегка приподымая меховую шапку на голове. — Рад знакомству, господин Дубов. Надеюсь, вы на меня не в обиде, что я не успел проучить ваших распустившихся подчинённых, — глядя ему прямо в глаза, тихо спросил у него Сидор.

— Нет, господин барон, — не отведя взгляд, так же тихо ответил сотник, — я не в обиде. Им иногда полезны небольшие встряски, чтоб не расслаблялись.

— Тогда, может, подскажете, сотник, где-то тут в этом городе находится моё поместье. Или замок, — поправился он. — Извините, всё ещё путаюсь, и точно не знаю где и что. Сам пока до конца не разобрался.

— Налево, прямо по крайней боковой улочке, долго, долго ехать вдоль крепостной стены. В конце будет площадь, там и будет ваш замок, господин барон, — тихо, цедя каждое слово и не отводя взгляда от немигающих глаз Сидора, процедил сотник. — Езжайте! Мимо не проскочите.

— Позвольте полюбопытствовать, господин сотник, — Сидор, с совершенно неподвижным лицом убрал под полу плаща взведённый арбалет и чуть склонился в сторону сотника. — Откуда у имперского ящера, к тому же офицера, человеческое имя и фамилия? Вы сотник, из какого клана будете?

— Из местного, господин барон, из местного, — сквозь зубы медленно процедил офицер. — Тут у нас, барон, в ходу всякие имена, — едва сдерживаясь от злости, бесстрастно добавил он.

— Счастливо оставаться, господин сотник Дубов, — медленно склонил голову Сидор с интересом рассматривая невозмутимого офицера.

Чуть тронув шенкелями бока лошади, он направил лошадь в узкий боковой проход, куда уже свернула первая телега их небольшого каравана.

— И вам того же, — так же негромко проговорил сотник, чуть склонив в прощальном поклоне голову и провожая злым взглядом спокойно повернувшегося к нему спиной барона.

Так он и простоял неподвижно, пока небольшой обоз барона медленно проходил мимо него, втягиваясь в узкий проезд вдоль городской стены. Демонстративно не обращая внимания на замерших возле него двух егерей со взведёнными арбалетами, он так и простоял, словно не видя перед собой этих двух странных оборванцев, стоявших прямо напротив него, и не сводивших с него немигающих глаз, внимательно наблюдавших за тем, чтоб он не наделал глупостей.

Проводив взглядом скрывшуюся в узкой улочке последнюю телегу баронского обоза и неторопливо идущих замыкающими тех самых двух молчаливых баронских людей, сотник медленно повернулся к осторожно выбравшимся из сторожки своим стражникам, и подрагивающим от едва сдерживаемого бешенства голосом, тихо поинтересовался:

— Ну что, бараны, сколько ещё раз мне надо вас вытаскивать из всякого дерьма, куда вы так и норовите сунуться? Вы хотя бы поняли, что только что я вас из костра вытащил?

— Подумаешь, — вытер платком выступивший на лице пот ящер из его сотни, проведя какими-то судорожными, дёргаными движениями по серой после испытанного испуга морде. — Какой-то барончик. Ур-род! — зло сплюнул он на грязную мостовую. — Запугать хотел нас, скотина, — злобно уставился он в сторону скрывшегося каравана, опять вытирая вспотевшее лицо грязным платком.

— Думаешь, хотел попугать? — мгновенно успокаиваясь, флегматично поинтересовался сотник, глядя на того уже с откровенной жалостью.

— А то, — зло буркнул стражник, переводя взгляд на сотника и с удивлением, обращая внимание на его странное поведение. — А что? — недоумённо настороженно осмотрелся он вокруг, словно ища там подсказки. — Разве что-то не так?

— Вы хоть поняли, с кем связались? — глядя на них, как на умалишённых, холодно поинтересовался сотник, с брезгливым любопытством рассматривая троицу грязных оборванцев, назвать солдатами которых у него просто не поворачивался язык.

— Барон Вехтор, надо понимать, — зло сплюнул на землю второй стражник, глядя на своё непосредственное начальство исподлобья.

— Барон Сидор де Вехтор, — тихо поправил его сотник, посмотрев вдоль улочки долгим мрачным взглядом. — Единственный на данный момент выживший представитель мужской части рода баронов де Вехтор. Тот самый, что лично посадил на кол полторы тысячи рыцарей пару лет тому назад на Девичьем Поле. Владелец шести Чёрных торговых обозов, что держат под своим контролем практически всю разъездную торговлю в северо-восточном Приморье. И владелец всего этого города.

Уроды. Вы хоть видели на чём он приехал? На тех самых чёрных фургонах, что есть исключительно у барона де Вехтор. Ему вас, идиотов, спалить в этой вашей конуре, было на раз плюнуть и никто бы ему и слова поперёк не сказал. А вы ещё над ним ржали. Это его город..

— А магистрат?

— На том берегу твой магистрат, урод. А здесь — его власть. Здесь он в своём полном праве карать и миловать.

Ур-роды! — зло сплюнул он на мостовую и, повернувшись к стражникам спиной, направился обратно к дверям неказистой сторожки с другой стороны ворот. Замершие столбом фигуры его подчинённых явственно показали, что до них только сейчас стало доходить, чего они избежали.

 

Сюрприз.

Некоторое время меж Сидором и Димоном царило молчание, нарушаемое лишь скрипом лошадиной упряжи, да поскрипыванием разболтавшейся за последнее время броневой обшивки броневика.

Всё же стоило признать что конструкция была собрана на скорую руку и испытания временем не прошла. Хоть всё и держалось ещё более менее, и со стороны представляло собой довольно грозный вид, особенно учитывая славу, что приобрели подобные фургоны за последнее время, на самом деле Сидор знал, сейчас всё это натуральный хлам. Стоит броневику только наскочить на мину, как это случилось под Сатино-Татарским, все броневые листы разлетятся по всей округе, как знаменитая фанера над городом Парижем. И останется ли кто-нибудь потом живое внутри — вот это даже сомнения не вызывало. Реальной защиты от этих броневиков сейчас не было.

Поспешность и желание числом компенсировать качество до добра никогда не доводили. Хотя, с другой стороны, всё что с этих броневиков надо было получить, они получили. И до моря добрались без потерь.

А что при этом сами броневики превратились в хлам, так и что ж, судьба! Куда от неё деться.

— Признаться, Сидор, я уже как-то отвык от подобного хамства. Давненько с подобным не сталкивался.

— Что? — отвлёкся Сидор от своих дум.

Раздражённый, злой Димон сидел на крыше броневика, свесив ноги вниз, в открытый люк, и с мрачным видом сердито разглядывал проплывающие мимо грязно-серые стены старого города.

— Всё настроение испортили. Уроды! — выругался Димон. — Думал. Вот, прибыли, добрались наконец-то до места. А тут такая встреча. В другой раз точно спалю этих ублюдков, и никакой сотник Дубов меня не остановит.

— Не стоит начинать новую жизнь на новом месте с человеческой казни. Это не слишком хорошо сказывается на твоей ауре, — рассеянно отозвался Сидор.

Он никак не мог сосредоточиться и тщетно пытался понять чего Димону от него надо. Мысленно он никак не мог найти выход из создавшегося положения. По всему выходило, что броневики придётся бросить здесь в замке и дальше уже обходиться без них. Потому как восстановить броневики без помощи специальных клеёв и особых заводских условий, невозможно. Ничего нужного для ремонта у них с собой не было, потому как раньше ничего подобного не происходило и что подобное возможно и в голову не могло прийти.

А это было очень, очень не здорово. Никто не мог даже подумать, что крепкая прежде конструкция при столь долгом переходе даст столь серьёзный сбой, и начнёт рассыпаться прямо на глазах.

Оставалось надеяться, что следующий за ними по пятам обоз со стеклом захватил из дома нужные ингредиенты и здесь на месте удастся сварить нужный клей и поменять рассыпающиеся листы броневой обшивки.

Правда, полностью технологию ремонта фанеры без мастера всё одно было точно не выдержать, но… хоть как-то, чтоб только временно поддержать броневики в рабочем состоянии. А там дальше видно будет. В конце концов и самого мастера можно было вызвать сюда на море. Чтоб крепко дать по шее за столь качественную работу и чтоб тот мерзавец здесь на месте разобрался, что происходит. Тем более что и планы на подобный вояж мастера были. Правда, никак с броневиками не связанные, а в основном с морем, ну, да одно другому не помеха.

— Плевал я на твою ауру и на ауру сотника Дубова, — взорвался Димон, видя что Сидор не слушает его и мыслями витает где-то в стороне. — Подлецов надо наказывать немедленно, при первой же возможности, пока чувства ещё не остыли. Иначе они потом множатся и приобретают ещё большую наглость.

Безнаказанность — развращает.

— Фу-у-у, — брезгливо поморщился Сидор, вслед за скорчившим рожу Димоном.

— Ну и вонь, — воскликнули оба хором.

— Теперь будем знать, что когда ветер западный, со стороны реки, тут дышать нечем, — приуныв, констатировал Сидор.

Большие чёрные телеги недлинного баронского обоза медленно вытягивались из узкой улочки под крепостной стеной, забирая вправо и неспешно расходясь веером по открывшемуся перед ними большому, пустынному пространству просторной площади.

Вытянувшаяся широкой полосой вдоль едва виднеющихся по над землёй далеко слева останков разрушенной до основания крепостной стены, площадь тянулась куда-то вдоль разрушенной стены вправо и вниз, к виднеющемуся далеко внизу под склоном серо-голубому пятну заросшего камышом мелководного портового залива.

Рассыпавшись веером по краю открывшегося перед ними обширной площади, весь обоз в мрачном недоумении замер, не решаясь двинуться дальше и пересечь открывшийся перед ними достаточно большой пустырь, бывший когда-то площадью перед замком, а теперь….

— Городская бойня. Отсюда и вонь, — мрачно констатировал Сидор, угрюмо глядя на высящиеся кругом горы гниющих отходов, оставшихся неубранными после забоя скота. — Ну и жрут же они здесь, сколько требухи то выбросили, — осуждающе покачал он головой.

— А не убирают за собой, наверное, потому что лень, — мрачно констатировал следом Димон. — Раньше, вроде бы такого тут не наблюдалось. Вроде бы как чище было в прошлый раз и более прибрано. Или это что, подарок хозяевам на новоселье?

— Сюрприз, — флегматично согласился с ним Сидор. — Узнали, что появился старый хозяин, вот и перестали за собой убирать, как допреж постоянно делали. Мол, хозяева появились, вот сами и уберут, если не хотят жить в этом дерьме. Чай, не баре.

— Что здесь такое было то? — донеслось откуда-то сзади.

— Ежегодная приморская осенняя ярмарка животноводов, — бросил назад Сидор, не оборачиваясь. — После неё — забой купленного скота. Городские бойни, проще говоря. А после всего этого — просто не прибрались, как раньше делали. Сволочи! Подарок оставили.

Повернувшись назад, Сидор мрачно посмотрел на потрясённого не меньше Димона ящера Вана.

— Нравится?

— М-да-а-а, — мрачно протянул ящер. — Как ты говоришь, картина Репина "Приплыли"? Похоже, действительно, приплыли. Много чего здесь за последний год поменялось, — мрачно констатировал он. — Порядку стало меньше, дерьма больше. Раньше хоть песочком из реки гниющую требуху с костями присыпали, а теперь видимо решили, что это лишнее.

— Раньше здесь они себя хозяевами чувствовали, — мрачно буркнул Сидор. — Большое открытое пространство, удобное для проведения большой ярмарки, чистая вода из акведука. Рядом — залив, пусть и мелководный, но откуда можно морем много солонины вывезти. И всё это далеко от жилых домов города, на другой стороне реки. Не мешают.

Территорию после каждой осенней ярмаркой чистили, готовили торговые места. Привозили песок, глину. Кости и требуху закапывали в бывший ров, чтоб не воняло, прибирались, и чистым морским песочком, или речным, сверху для чистоты присыпали. А теперь видимо решили, что это всё лишнее. Что и так сойдёт. Новый хозяин, мол, и сам всё приберёт. Вот уроды, — Сидор, словно не веря сам себе, медленно покачал головой.

— Почему уроды? — возразил Димон. — Прагматики. Чистой воды прагматизм. Поняли, что эта осенняя ярмарка была последней, вот и не стали тратиться на уборку территории. Ничего личного, — скривился он брезгливо, — только бизнес.

— По крайней мере, понятно теперь, куда делся замковый ров, — мрачно констатировал он. — Засыпали костями с гниющей требухой, пополам с привозной землицей. Чтоб не воняло. Теперь на его месте — базарная площадь. И мы сейчас по этим костям топчемся. Сие не есть good.

Наверное, огороды и почвы здесь хорошие, — Приставив козырьком ладонь ко лбу, Димон старательно что-то высматривал на ближнем склоне берега залива. — На кровище то выращенные, — невнятно пробормотал он.

Ну, что я вам говорил, — довольно констатировал Димон. — Вон там — огороды, — протянул он куда-то вперёд руку, непонятно на что указывая. — А вон там шалманы бомжей. Шанхай, одним словом. Лепота!

— Убери грабки, Ильич, — злобно зыркнул в его сторону Сидор.

Столпившийся за их спинами весь отряд молча смотрел на то, что было прямо перед ними.

— Бли-и-ин, — тихо протянул Сидор, глядя на омерзительное зрелище зловонных, гниющих куч, оставшихся от разделки туш животных.

Разбросанные неряшливыми холмами по всей базарной площади перед остатками замковых ворот впереди, они производили неизгладимое впечатление, создавая какое-то мрачное, жуткое впечатление.

— Это не блин, это гораздо хуже, — мрачно согласился с ним Димон, вылезая окончательно из броневика и останавливаясь рядом с лошадью Сидора. — Понятно теперь, чего эти скоты у ворот ржали.

Глядя на валяющийся прямо перед ним гниющий труп дохлой собаки, уже полуобглоданный крысами и буквально шевелящейся от копошащихся в нём жирных белых червей, он брезгливо пнул его сапогом.

— Опарыш. Как мило, — мрачно констатировал Димон, глядя на это гниющее, шевелящееся безобразие. — Всё же тепло здесь. Глянь, чуть потеплело, они и зашевелились, — с глубокомысленно философским отношением к жизни флегматично констатировал он, глядя на труп собаки.

Смотри как его много. И какой жирный, — чуть склонился он над трупом. — Хороший опарыш, крупный. Плотва и окунь должны здорово клевать. Порыбачить, что ли в плавнях, — с заинтересованным видом посмотрел он в сторону заросшего камышом залива.

Только последний придурок согласится здесь остановиться на жильё, — поднял он взгляд от земли. — Значит, говоришь, собственность в городе имеешь, — мрачно буркнул Димон, рассматривая площадь и высящиеся далеко за ней замковые руины. — Чем он там тебя заманивал, этот твой долбанный Советник? — вопросительно взглянул он на мрачно сидящего рядом на лошади Сидора. — Кажется экономией на постое? Зашибись, сколько сэкономим. И хорошо бы всей этой экономией поделиться с твоим Советником. Сюда б его. Я б ему ужо…, — с силой сжал он пальцы в кулак, словно мысленно пытаясь добраться до горла того мифического Советника.

— Заметь, — тихо откликнулся Сидор. — Я уже даже не реагирую на то, что ты его упорно называешь Моим Советником.

— Ещё бы тебе реагировать, — раздражённо огрызнулся Димон. — Да после такой подлянки, я бы собственными руками удавил эту гадюку поганую.

Хорошо, что более-менее холодно. Не жарко, прям скажем. Иначе от вони здесь было б не продохнуть.

— Ладно, завтра пойду, объявлюсь в магистрате. Пусть знают, собаки, что законный владелец появился, — зло ощерясь, Сидор брезгливо поморщился от донёсшейся до него очередной волны гнилостного запаха разложения. — И пусть как хотят, но немедленно убирают отсюда всю эту свою гадость. Иначе спалю всё их Заречье к Бениной матери.

— Чё-то тянет меня сегодня к огню, — мрачно пошутил он. — Как бы для некоторых это не к добру стало.

— Уже лучше, — хмыкнул Димон. — А то всё утоплю да утоплю. Огонь! Огонь всему голова!

— А вы оба, соколы, пока я хожу, поныряйте кругом, посмотрите, есть ли в округе чего-либо стоящего из жилья, кроме этой помойки, — Сидор мрачно покосился на что-то разговорившегося Димона. — Хибара какая-никакая, более-менее пристойная, наверняка здесь есть. Не может не быть. Пусть даже и без окон, без дверей. Лишь бы подальше от этой вони, и чтоб нас всех вместила. Что-то не хочется мне разделяться, в свете подобной нынешней встречи.

Но только не здесь и не в старом городе. А то там всё какое-то тесное, серое и вонючее.

— Чего откладывать, — поднял взгляд к небу Димон. Приставив ладонь козырьком ко лбу, он задумчиво посмотрел на солнце. — Полудня ещё нет. Иди, прям счас, успеешь. Раньше сядешь — раньше выйдешь.

— Тоже верно, — поднял следом взгляд к небу Сидор. — Чего тянуть, действительно. Пока светло — рабочий день не кончился. Не понравится — пусть привыкают. Теперь иначе для этих бл…й здесь так всё и будет.

— А это ещё что такое? Откуда такое чудо?

Все трое изумлённо уставились на вынырнувшую оттуда-то из близлежащих переулков кособокую телегу с огромной, закреплённой сверху телеги бочкой, с трудом влекомую тощей облезлой животиной, в которой лишь по какому-то недоразумению, да и то с огромным трудом можно было бы признать замученную непосильным трудом старую лошадь.

Не обращая внимания на стоящую в стороне группу людей и на собравшиеся с краю площади непривычного для этих мест вида фургоны недавно пришедшего обоза, возчик странной колымаги остановился прямо у выезда из переулка, и спрыгнув с козлов, дёрнул за какой-то рычаг сбоку бочки,.

Густой запах мочи, какого-то дерьма и странной смеси непонятных омерзительных запахов волной залил всё окружающее пространство, ясно показывая откуда здесь на площади присутствуют столь характерные запахи разложения и отходов кожевенного производства.

— Это ещё что такое? — изумлённо уставились все трое на подобное безобразие. — Кто позволил?

— Этого на телеге в нагайки, — флегматично бросил Сидор, кивком головы указав егерям на возничего. — До смерти не пороть, но чтоб шкура у этой сволочи с задницы слезла. И каждого кто сюда заявится с подобным, пороть беспощадно.

Всё засрали, — мрачно констатировал Сидор, злобно глядя на испугано втянувшего голову в плечи золотаря, изумлённо глядящего на бегущих к нему каких-то незнакомых вооружённых парней. — Ну точно, не иначе как специально делают.

Больше не сдерживаясь, Сидор длинно и матерно выругался, высказав всё что он думает и об этом месте, и обо всём случившимся за последний день.

Не обращая больше внимания на безобразие вокруг и на громкие жалобные вопли, донёсшиеся из переулка, куда попытался скрыться золотарь, которого уже раскладывали там прямо на гниющей куче отбросов для порки, Сидор с обречённым видом кликнул с собой ближний к нему десяток егерей. И повернув лошадь, хмурый отправился в местный магистрат. Настроение у него было самое соответствующие для нанесения "дружеских" визитов.

Местный магистрат располагался на той стороне реки, и надо было найти ещё паром, или какую-нибудь лодку местного рыбака, чтоб успеть до темна закончить свои дела с ними.

Надо было объявить той сволочи что вернулся хозяин, иначе такие вот истории, как с золотарями так и будут повторяться. А пороть всех подряд — это не дело. Им с этими людьми ещё жить и жить рядом, бок о бок. И лучше б в мире, чем иначе.

По любому, худой мир лучше доброй ссоры. Хотя и не всегда…

 

Вечер того же дня.

Обратно на свой левый берег в развалины старого города Сидор с сопровождающими его егерями вернулись уже глубоким вечером, переправившись через Мутную на лодке какого-то рыбака, когда зимнее солнце уже давно село в холодное стылое море. И, чтобы не переломав по дороге ноги добраться обратно на площадь по глухим тёмным улочкам среди развалин им пришлось запались большие бензиновые фонари, освещая дорогу под ногами. Так хоть как-то можно было разобрать куда ноги ставишь, и не вляпаться со всего маху в какую-нибудь кучу дерьма, которого на тёмных улочках старого города было на удивление великое множество.

Стоянку отряда они обнаружили уже на новом месте, возле руин бывших въездных ворот замка, на месте бывшего там когда-то между внутренними стенами проездного защитного прохода, окружённого с трёх сторон более-менее хорошо сохранившимися останками кирпичных стен, и двумя полуразрушенными въездными башнями. Лицевой части с воротами со стороны площади не было, но так было даже лучше. Свежий ветерок с моря овевал стан чистым морским солоноватым воздухом и не было так противно от осознания того где ты находишься.

И потом, тут с трёх сторон их закрывали глухие стены. Руины, руинами, а всё ж какая-никакая защита от холодного ветра и от внезапного нападения была, особенно в свете столь "дружеской" встречи их отряда горожанами и местными властями. И первым вопросом, заданным Сидором, остававшимся здесь Димону с Ваном, было: "Ну что? Есть здесь место, где можно нормально переночевать?"

Злому, взбешённому недружеской встречей у городских властей, Сидору в тот момент показалось это самым важным. Разобраться с местными наглецами можно было и позже, а вот спать хотелось уже смертельно. И, ночевать на помойке как-то… совершенно не хотелось. Не камиль фо, понимаешь ли.

В самом деле, не бомжи ж они какие-то, чтоб ночевать пёс знает где. Хоть воздух, надо признать, в этом уголке был на удивление чист и не было той гнусной вони и неприятных запахов застарелой мочи и дерьма, что с той стороны при въезде на площадь. Но… Помойка она и есть… помойка, какой бы чистый воздух ни был там.

Однако первые же слова Димона, которыми он озвучил итоги дневного обследования, не доставили радости. Как впрочем, и ожидалось.

— Усадьба разгромлена. Вся. С чем тебя, Сидор, и поздравляю. Даже то что ещё оставалось к прошлому разу приведено в такую негодность, что ночевать бы я там ни тебе, ни себе, ни кому-либо ещё не советовал бы. Шайзе!

Это были первые слова Димона, которыми он "обрадовал" Сидора. Следующие ещё более добавили "радости".

— С прошлого года руин как бы ещё и прибавилось, словно местные тут специально громили всё, до чего могли дотянуться. Стены ещё есть, внутрянки — уже никакой. Все окна и двери выломаны. Вынесено всё напрочь. Ничего не осталось. Крыши кое-где ещё держатся, но большинство провалены. Опять же, такое впечатление, будто специально их ломали. Хотя, как ты понимаешь, не пойман — не вор.

То, что крыши где-то в отдельных местах ещё стоят, иначе, чем чудом не назовёшь. Все полы и перекрытия внутри зданий выломаны. Что не выломано, то давно уже сгнило и грозит обрушиться от малейшего прикосновения. Никуда выше первого этажа, мы не подымались. Опасно.

Единственная отрада, так это то, что кирпичные стены здесь толстые, чуть ли не в метр толщиной. Есть участки совсем непонятные. Стены — метра три-четыре. Куда, зачем — непонятно. Практически вся сохранившаяся штукатурка внутри домов отваливается уже целыми пластами. Только тронешь — и оно сыпется тебе прямо на голову. Местами это вообще похоже на то, как будто стены обстреливали из пулемёта где-то с месяц подряд, а то и с пол года. Или, как будто кто-то ходил и специально кайлом сбивал со стен штукатурку, чего-то выискивая. Зачем, опять же непонятно, — с недоумённым видом Димон пожал растерянно плечами. — Или искали чего, или, если только, сбивая штукатурку не хотели специально нам нагадить. На что очень похоже. Но нафига?

Зайдёшь, глянешь? — Димон с мрачным видом кивнул в сторону едва видимого дальше в темноте большого здания главного корпуса усадебного комплекса. — Там внутри ещё есть на что посмотреть. Не всё побито. Кое-где даже занимательные сюжетики от прошлой росписи на стенах остались. Интересно, но, жаль мало сохранилось.

Кстати, главный корпус — единственный дом с каменными потолками первого и второго этажа. Крыша с мансардой более-менее цела, так что можно хоть сейчас заселяться и располагаться. Кучу бродяг оттуда мы уже шуганули. Правда, — поморщился он, — запашок там специфический. И пока не выветрится, мне лично туда что-то противно соваться. Лучше уж здесь, на свежем воздухе, хоть и на помойке. Тем более что и не так уж здесь у моря и холодно.

Пошли, глянем, — подтолкнул он плечом мрачного Сидора. — Глянешь на стенные росписи, глядишь и повеселеешь. Пошли, пошли, — поторопил он его. — Тут рядом, буквально в паре шагов.

Собственно, Сидор особо и не сопротивлялся. В самом деле, чего б не сходить. Спать ещё рано, а уже темно. Чем ещё заняться.

Действительно, главный корпус, был буквально в паре шагов, хоть до него и пришлось чуть ли не десять минут добираться, с трудом перебираясь через груды мусора. Правда, почему его Димон определил как Главный, Сидору было непонятно. Ни по габаритам, ни всем своим видом тот ничем кардинально не выделялся среди окружающих руин. Правда, может, это было только ночью, а при свете дня картина была иной? Даже наверняка так и было.

— И что же? — мрачно буркнул Сидор, стоя перед парадным входом Главного усадебного дома с разбитыми мраморными вазонами по бокам широкой парадной лестницы и разглядывая выщербленные ступени у себя под ногами. — Про крыс, так уж и быть, не спрашиваю. Так что там могло остаться? — мрачно глянул он на Димона. — Фрески на стенах? Ты никак решил мне показать остатки росписи, чтобы я потом знал в каких красках всё восстанавливать. Решил в реставратора сыграть?

— Не, — ехидно ухмыльнулся Димон. — Если там когда-то и были фрески на стенах, то сейчас от них ничего не осталось, кроме воспоминаний, как и от деревянных панелей, которыми их потом заделали. Я там видал лишь какие-то останки. От тех и от тех. Да к тому же, вся стена там, в дырках от чопиков, так что точно, — кивнул он головой, — панели там точно были. И похоже, дубовые. Но ими, судя по всему, местные бомжи зимой отапливались. Хорошо, наверное, горели, — вздохнул сожалеючи он.

Но я не об этом, — заметил Димон. — Там, на той стороне дома, как раз со стороны моря, видать был раньше свой сад. Там видны останки от фонтанов, каких-то беседок, да и вообще, пеньки разные из земли торчат, толстые и тонкие, гнилые и не очень.

— Да? — равнодушно бросил Сидор, невнимательно прислушиваясь к тому, что тот говорил. — И что?

— Просто интересно, — пожал Димон плечами. — Как у них фонтан тут работал? Ты ж у нас главный спец по всяким водным затеям. Так может, объяснишь, как оно тут всё функционировало, без насоса и без электричества? Чё-то я не понимаю. Как такое вообще возможно?

— Ага, счас! — раздражённо огрызнулся Сидор. — Разбежался! Делать мне нечего, как с твоим дурацким фонтаном разбираться. Будет время, посмотрим, а пока пшёл этот фонтан туда, откуда из него вода вытекает! И ты вслед за ней, в ту же дырку.

Настроение Сидора от одного взгляда на руины настолько упало, что он уже не сдерживал накатившего раздражения. Он уже понял, что восстановление всего этого комплекса вылетит им в такую копеечку, что от одной лишь мысли об этом, на него стремительно накатывала чёрная меланхолия.

Нет, ну надо же так влипнуть с этой усадьбой. Знал что будет сложно, особенно поначалу, и достаточно дорого, но чтоб настолько. А тут ещё и нынешние городские власти города претензию выкатили. Отказались платить долги за прошедшие года, под благовидным предлогом, что никого из них долги эти не касаются. Не было, мол, никогда раньше их части города. Живут они в новом городе в Заречье, которого никогда раньше не было. А значит и старые правила на них не распространяются. Потому и баронам де Вехтор они ничего не должны. А вот он им должен. За те же пятьдесят лет. Должен за содержание его руин, во что новому городу обошлась их охрана.

Стражу, мол, на левом берегу среди его развалин держали? Держали. И до сих пор держат. Стены охраняли? Охраняли. И до сих пор охраняют. А раз так, то не они ему, а он им денег должен. Немного, правда, сущую мелочь, какую-то пару тыщ злотых, но важен сам факт. Кто кому платит? Он им, или они ему. И за что?

— Экий ты грубиян, неласковый, — усмехнувшись, понимающе посмотрел на него с сочувствием Димон. — Что? Достали дятлы из магистрата? Что-то хотят? Неужто денег?

— А что, похоже? — раздражённо повернулся к нему Сидор. — Поубивал бы, стервецов, — отвернулся он в сторону. — Специально же тут бойни с помойкой устроили, сволочи. И специально своих кожемяк на этот берег от себя подальше отселили. Чтоб там не воняло, а здесь у нас под носом — можно. И вид делают что они здесь ни при чём. Мол, всё само-само-само. А их здесь и рядом не стояло. Мол, это не они, а их прежний бургомистр отдал распоряжение о выселении на левый берег реки Мутной в Старый город всей кожевенной слободы. И он же обязал тех выливать отходы не в реку, чтоб не портить экологию портового залива и чистую речную воду, а в старый ров заброшенного замка. Там, мол, они со временем переработаются естественным путём.

Теперь эти новые денег за уборку хотят. Заплати — мы уберём.

Хрен бы с ним, можно было б и заплатить, если б не они сами устроили тут помойку и лишь бы не сидеть в этом дерьме. Но ведь такие суммы выкатывают, что мама не горюй. Проще удавиться, чем пойти у них на поводу.

Впрочем, стоило лишь сказать чтоб убирали отсюда своих кожемяк, как тут же согласились перенести весь квартал кожевенников обратно на свой берег.

Хотя, — в рассеянной растерянности замер он. — Почему это на свой. И тот берег тоже наш. Тут в бухте вообще всё наше. Тут вся бухта наша.

— Плюнь, — пожал Димон плечами. — Впервой что ли? Плюнь на них. Пока. Пока нас мало и пока мы тут не обустроились. Потом прижмём. А пока — плюнь. Вот обустроимся, разберёмся что здесь и как, нарастим мускулы, ребят подтянем с десятком броневичков, и тогда точно прижмём. А пока потерпим. Чутка, — со скрытой злой угрозой в голосе тихо проговорил он.

А чего я про фонтаны то упомянул. Где тут питьевая вода, не знаешь? Советник твой, скотина, не упоминал? Ярмарка была, значит, животных чем-то поили. А чем? Откуда? Откуда нам воду на питьё брать? Не из моря же. И не из реки, мутная больно.

Вода в этих засушливых краях важнее всего. Без воды нам ни туды и ни сюды, как ни крути. А в усадьбе я что-то не заметил ни одного водного источника или хотя бы колодца. Похоже, что парадный фонтан единственный был источник воды в имении. А он не фунициклирует. Чего я тебя и спрашиваю. Как они работают, фонтаны то есть?

Правда, как выход, тут неподалёку, как раз с той стороны по краю площади городской акведук идёт. Через площадь, — кивнул Димон куда-то в сторону. — Метров двести, двести пятьдесят отсюда. Наверняка, от него к нам шёл какой-то хитрый подземный водовод в замок. Может от него фонтаны запитывались?

Ты учти, без чистой питьевой воды мы тут много тебе не наремонтируем. Ту же известь на штукатурку, или на кладку на морской воде не замесишь. А вода из Мутной — вода лишь по названию, в ней взвесей — пол ведра дерьма на ведро.

— Ну вот, от него и запитаемся, — рассеянно кивнул Сидор.

— Будем на ночь здесь останавливаться, или ну его нафиг? — деловито уточнил Димон, видя что рассеянный Сидор думает о чём-то совершенно другом и на его слова никак не реагирует. — Может, другое место поищем? Может за городом, на свежем воздухе в чистом поле остановимся? Нам не долго и перебраться. Ждали лишь тебя чтоб окончательно решить.

— Чего загрустили, господин барон и товарищ его?

Весёлый, жизнерадостный голос, раздавшийся рядом с ними, заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности, и разом развеял уныние, накатившее на друзей от тоскливого вида окружающих руин, явно бывших когда-то большой и роскошной усадьбой, а ныне превратившейся хрен знает во что.

Незаметно подошедший Ван с сочувствием смотрел на расстроенного Сидора и ободряюще похлопал его по плечу:

— Не боись, дружище! Деньги будут — всё будет. Только плати! А мы, так уж и быть, всё тут тебе восстановим.

Мрачный Сидор угрюмо покосился на довольного, буквально светящегося от радости ящера. Тот явно был всем здесь доволен. Ещё бы. Чего им-то не радоваться. Козе понятно, что без них тут никак не обойдётся. Таких мастеров как они ещё поискать, а это значит, что работой ящеры были обеспечены на годы и годы вперёд.

А сколько они брали за неё, проще было удавиться, чем о том подумать.

— Всё дерьмо подчистую отсюда выметим, — вещал меж тем довольный ящер, — и будут тут у тебя благоухающие сиреневые сады и розарии, а не эта помойка и запах мочи и дерьма. Будет, зуб даю, всё у тебя тут будет. Только денег не жалей.

И послушай меня. Плюнь ты на это своё баронство у чёрта на рогах. Давай восстановим вам с Беллой этот замок. Этого вам по гроб жизни хватит. Ей, Богу, райское местечко. Точно тебе говорю, хватит вам в той убогой землянке на границе ютиться. Пора и дом уж свой нормальный иметь. А здесь ему самое место. Море, река, солнце, юг! Скалы!

— Помойка, — флегматично дополнил его список Димон, с ехидной ядовитой ухмылкой. — И приставучий ящер за компанию. Который надел мне хуже горькой редьки.

— Ты чего такой весёлый? — сердито повернулся к нему раздражённый Сидором. — Ты что, не видишь, в какое дерьмо мы тут все вляпались? И вы в том числе! — Сидор взмахом руки указал на руины вокруг. — Это всё лишь по какому-то недоразумению можно назвать когда-то жилыми.

— Точнее, мы не вляпались, а во что нас старательно некоторые личности хотят втянуть. А ещё точнее — уже втянули. Потому как ходу назад уже нет!

— Ты хотя бы представляешь себе реальный размер затрат? Миллионы! — посмотрел на ящера, как на идиота Димон. — Оно нам надо?

— Э-э-э! — расплылся в счастливой улыбке Ван. — Не видали вы настоящих руин, парни. Когда и фундамента, бывало, не сыщешь, вот это — да, это руины. А тут что, так — мелочь. Практически все стены целы. А кое-где даже и с кровлей. Так что, ничё, парни! Подымем! Всё подымем! Было б только право на владение. А оно у тебя есть.

Конечно, вложиться тебе Сидор придётся знатно, — многозначительно кивнул он. — Ну да, и отдача будет весомая. Морская всесезонная база — это же ого-го что такое!

— Пока что это ого-го какое по затратам, — глухо проворчал Сидор.

— Ну так, и мы, конечно, поможем, — буквально расплылся ящер в льстивой, хитрой улыбке, в этот момент, своим, вдруг как-то странно изменившимся лицом удивительно напоминая хитрую кошачью мордочку. — Как настоящие друзья.

Слышь, барон, — тут же сделал он давно ожидаемый Сидором заход. — Мы тут с ребятами твоими поговорили, прикинули, что к чему, и решили помочь тебе с этими, как ты их назвал, руинами, — кивнул он в сторону развалин. — Денег у нас, конечно, не бог весь сколько, но парочку флигелей мы бы за свой счёт поднять могли.

Не нравится что здесь в замке, так можем особнячок для себя и в городе присмотреть.

Ну а с парнями своими вы уж сами разбирайтесь. Надеюсь, ты не прочь? — вопросительно посмотрел он невинным взглядом на насмешливо сузившего глаза Сидора.

Понимающе переглянувшись с улыбнувшимся Димоном, Сидор ехидно поинтересовался, у невинно смотрящего на него чистым и ясным взглядом ящера:

— Ну и, конечно, вы бы хотели и дальше там и останавливаться, когда нужда придёт здесь появиться? — насмешливо глядя на сразу же рассмеявшегося Вана, спросил он.

— Ну, не без этого, — расплылся ящер в ответной улыбке. — Если конечно ты не будешь против.

— Не буду, не буду, — махнул рукой Сидор. — Мог бы и не спрашивать. А вот за помощь, заранее благодарю. Вот тут уж без всяких если. Денег сюда уйдёт, уйма, — покачал он головой задумчиво. — Так что, любая помощь будет не лишней.

— Так может, и мы вложимся? — неожиданный голос кого-то хорошо знакомого, раздавшийся над самым ухом увлёкшихся разговором мужиков заставил всех троих разом чуть ли не подскочить.

— Тьфу ты! — схватился за сердце Сидор. — Некрас, Сёмка! И ты туда же, паршивец. Так и заикой оставите!

— Ну, так как? — стараясь не отвлекаться от темы, поторопил тот. — Нам бы тоже не помешало помещеньице, а ещё лучше пара домиков в этом городе. А то тут и амазонки зубом цыкают и уже домишко себе в неподалёку присматривают. И вонь этих наглых баб ничуть не останавливает. Как бы не опоздать.

— Как тебе? — насмешливо уточнил Сидор, весело поворачиваясь обратно к ящеру. — И этим здесь не помешали бы парочка флигелей, а то и персональный домик в городе? Интересно, а мне самому то, хоть что-нибудь после вас всех останется?

— А зачем тебе, — негромко рассмеялся Димон. — У тебя и так всего полно. А город стоит пустой. Так что, можно подумать, что ты тут везде собираешься жить?

— Сейчас нет. Потом, может быть, — на миг задумался Сидор. — Кто знает, — вдруг пожал он плечами, расплывшись в дурацкой весёлой улыбке. — Всё может быть, Дима, всё может быть. Сам же говоришь место здесь чудное. Вот как сяду одной задницей во все кресла.

Или это не ты говорил, а вот этот, зубастый, — насмешливо кивнул он на улыбающегося ящера.

Жуткий оскал ящера настолько для Сидора стал привычен, что он даже не задумался над тем, как со стороны это всё выглядит. В мерцающем свете бензиновых ламп, ночью, стоят несколько людей перед огромным страшным ящером и тот, жутко оскалясь что-то им говорит, размахивая лапами. Наверное, из темноты глядя — зрелище жутковатое.

А им — ничего. Привыкли. Даже нравится, честно говоря. Нервы щекочет. Хотя, какие там нервы, привыкли и уже ничего привычно не замечают.

— Ну так как, Сидор Матвеич? Нам надеяться?

Сидор медленно развернулся к говорившему, с интересом глядя на парня. Интересный разворот намечался. Похоже парням надоело быть молчаливыми статистами в их с Димоном делах в Приморье, и они решили по примеру тех же ящеров с амазонками подсуетиться. Благо, обстоятельства позволяли, да и политика компании всячески тому способствовала.

Но скорей всего, парни действовали по прямой указке своих семейств, решивших закрепиться в богатом приморском городе. Правда, до богатства здесь ещё было ой, как далеко, но…., как говорится, лиха беда начало.

— Домой вернёмся, батьки спросят, — ухмыльнулся Некрас. — Мол, были в красивом приморском городе, а домишко там себе по случаю не прикупили.

— Блин. Надо подумать, — всё ещё улыбаясь, Сидор задумчиво полез чесать затылок. — Понятно, что одному мне весь этот город не поднять, при всём моём желании. И даже всей компании не поднять. По крайней мере достаточно быстро. Это вам не Тупик и даже не Гуано. Это намного хуже. Тут, если считать, таких Тупиков вместе с Гуано, где-то под сотню наберётся. А то и под две.

Так что, скорее да, чем нет, — задумчиво пробормотал он. — Но окончательный ответ я всё равно вам дам уже дома, когда поговорю с женой. Чай это и её собственность. Так что, не обижайтесь парни, но распоряжаться единолично чужим имуществом я не уполномочен. Что есть то есть, — развёл он руками. — Ну а пока бодяга вся эта будет длиться, смело занимайте то что понравится. Если не будет каких-то особых на то причин, думаю те дома за вами и останутся. Ну а в замок не лезть, это моё и это не обсуждается.

А пока — всем отдыхать. Никуда, ни в какое чисто поле не пойдём. Надоело мотаться. А завтра подымимся на стену и оглядимся. Посмотрим сверху на местные достопримечательности. Глядишь, чего нового и узрим.

Ну что, — тоскливо глянул он на свой броневик, опять устраиваться на ночь под которым ему совершенно не хотелось. — Опять спим под днищем, — тяжело вздохнул он. — Не здорово, да деваться некуда.

Передёрнув плечами, он обхватил себя руками за плечи, поёжившись.

— Однако, не лето. Здесь хоть и теплее чем у нас дома, но… совсем не лето.

— Надо было дурака не валять и не оставлять наш любимый тёплый фургон в Галчанах, — сердито проворчал Димон. — Доедем, доедем, быстро, быстро, — фальшивым сиплым голосом передразнил он Сидора. — Теперь спи на холодной земле под ледяным днищем.

— Может подвалы где сохранились? — с надеждой посмотрел на него Сидор. — Всё под крышей и не на ветру. Но только чтоб не загаженные.

Сидор чувствовал за собой вину, потому как именно он настоял оставить их любимый тёплый фургон с горячей печкой в Галчанах, как лишнее, мешающее скорости похода обременение. Впрочем, тогда и Димону показалось что здесь на равнине тепло. Знали б они оба тогда что это за тепло, и что здесь, возле моря ночью бывают и минусовые температуры, и какие здесь бывают зимой холодные ветра, ни за что б не сделали подобную глупость.

Теперь приходилось терпеть и перед всеми делать гордый вид. А заодно и отказываться перебраться на чьё-либо тёплое место к кому-нибудь в уютный зимний фургон. Мол, всё изначально так и было задумано. Свободных мест в караване не было, всё было впритык и в две смены. И выкидывать кого-либо ночью на холод и стужу, вместо себя, оба посчитали неправильным. Мёрзли сами, раз уж сваляли такого дурака. Тем более что дорога казалась короткой и вот-вот должна была закончиться.

Народ всё понимал и предлагал разные альтернативы, но переломить упёртых Сидора с Димоном не смогли. Те твёрдо стояли на своём. Сами облажались, сами и мёрзнуть будем. Правда за время похода оба настолько привыкли спать на свежем воздуха, что теперь уже практически и не замечали холода. А сердитое бурчание по этому поводу у них давно уже превратилось в нечто вроде обязательного вечернего моциона.

Однако, лишь только появилась малейшая возможность перебраться куда-либо в защищённое от непогоды место или под крышу, оба тут же постарались ухватиться за неё.

 

Нетерпение сердца.

Для детального осмотра доставшегося им имущества явно было не время. Но уж больно Сидора тянуло перебраться куда под крышу. С окончанием похода внутренняя струна как-то ослабла и захотелось тепла и уюта.

Однако, ночь была на дворе. И куда тут было шариться по тёмным углам, да ещё в совершенно незнакомом месте. По уму, так обследование нового места следовало бы отложить до утра. Но, надо было оглядеться. Чтоб на прилегающей к месту остановки отряда территории не оставалось никого чужого. Уж слишком не понравились Сидору взгляды, бросаемые ему вслед группой дворян в магистрате за рекой. Как бы у тех мыслей дурных не возникло, скорейшим и легчайшим способом решить внезапно возникшую проблему.

И думалось ему что именно наличие имперских ящеров в окружении его и остановило в тот момент тех дворян, чтоб немедленно не ввязаться в драку. Слишком уж ящеры были неизвестной величиной, недоброй, непонятной величиной, чтоб оголтело, не глядя бросаться на новенького. И ещё тут где-то были пираты, от которых можно было ожидать всяких сюрпризов.

— Может где подвалы приличные сохранились? — повторил он вопрос, глянув на внезапно задумавшегося Димона.

— Ну…, — растерявшийся на миг Димон как-то виновато передёрнул плечами. — Извини, Сидор, не подумал. Уж больно неприглядная картина нам представилась. Да и если б что попалось, наверняка б заметили. А заметили — посмотрели. Раз на глаза не попалось…

— Значит того и нет, — чей-то ядовитый голос насмешливо прокомментировал извинения Димона. — А вот мы с парнями кое-что нашли.

Незаметно материализовавшийся рядом с ними Ван заставил Сидора серьёзно заподозрить того в скрытом умении телепортироваться. Только что был там, где-то возле кухни, откуда доносился его голос, и вот он уже здесь. Только что он слышал его голос, отдающий какие-то распоряжения и вот он уже рядом.

Похоже, ящер явно не хотел выпускать Сидора из зоны своего внимания, стараясь постоянно держаться поближе.

Впрочем, Сидор не имел ничего против. Ночью, в незнакомом месте лучше держаться всем вместе, группой. Глядишь, и не нарвёшься тогда на какой-нибудь брошенный из-за угла нож или на выпущенную из темноты стрелу.

— Ты Димон Главный дом шерстил, а я со своими проверил дальние углы, поближе к морю. Там и воздух почище и сохранилось кое-что. Получше чем здесь, — бросил он на Димона победоносно-насмешливый взгляд. — Предлагаю туда сейчас прогуляться и посмотреть всем вместе.

— Есть там пара небольших сараюшек, как раз удобных для временного размещения. Можно сначала всем там поселиться, а потом мы их под себя заберём. Если ты не против, конечно. Жена, и такое всё прочее…, — ехидно подмигнул он Сидору.

В той части своего замка Сидор не был ни разу и несмотря на ночную темень не смог удержаться от любопытства, хоть и прекрасно понимал что обследование незнакомых руин в ночи — не самое мудрое занятие. Явно можно было нарваться на конфликт с местными обитателями.

Тем не менее, плюнув на опасность, решительно двинулся вперёд, глянуть чем они завладели. Всё что он ранее видел здесь не давало полного и ясного впечатления, потому он и не сдержал досужего любопытства. Да и ночевать ещё одну холодную ночь под открытым небом, точнее под обледенелым днищем опостылевшего броневика, не хотелось.

Да и очень уж захотелось глянуть на ту "сараюшку", что присмотрели для себя ящеры. Уж очень у Вана было рожа довольная, когда он говорил про свою находку.

Как Сидор и подозревал, в наилучшей сохранности, наверное по всему замковому комплексу, оказалась та самая "небольшая сараюшка", заранее присмотренная Ваном под свои нужды, и на которую тот сразу же попытался предъявить права. Зная рачительную, хозяйственную, а откровеннее говоря, наглую и прижимистую натуру старого ящера, иного впечатления от "сараюшки" Сидор и не ожидал.

Но даже его немалые ожидания превзошла действительность.

Сидор стоял перед высокой кирпичной стеной "сараюшки", освещённой скупым светом его одинокой лампы в высоко поднятой руке. Света лампы едва хватало, чтобы осветить заколоченные наглухо какими-то кривыми досками широкие, двупольные входные двери, высотой не менее чем в два его роста. Поражённо глядя на роскошные морёного дуба полотна с узорчатой резьбой и остатками цветной майолики, он возмущённо обернулся к тут же состроившему постную невинную физиономию ящеру.

— Ну ни хрена себе? — с тихим возгласом искреннего возмущения, Сидор воззрился на невинную рожу наглеца, рассмотрев наконец-то вблизи, так называемую "сараюшку". — Это что? Твоя "сараюшка"?

Фактически это оказалось одно из немногих достаточно хорошо сохранившихся на обширной территории замка строений. И теперь наглый ящер жаждал наложить на него свою лапу.

Даже здание Главного Дома показавшееся первоначально им всем верхом сохранности и красоты, на его фоне смотрелось убого, настоящими руинами Колизея.

И ещё у этого здания было одно прекрасное качество. Стоящие по обеим сторонам небольшого внутреннего дворика два одноэтажных небольших флигеля, как бы п-образно замыкали небольшой внутренний дворик. Так что при случае, эти три строения можно было бы рассматривать как замкнутую на самою себя отдельно стоящую усадьбу внутри замкового комплекса.

— Остатки гостевого квартала, — тихо проговорил над ухом Сидора ящер.

Просторный, одноэтажный каменный дом с двумя примыкающими к нему небольшими, однокомнатными флигелями, соединёнными с центральным корпусом узкими открытыми полукруглыми галереями с остатками каменных колонн по обеим сторонам прохода, торчащими во все стороны словно выбитые зубы дракона, но, тем не менее, не производящим впечатления трухлявой, готовой в любой момент рассыпаться развалины. Кое-где по галереям виднелись ещё сохранившиеся своды обрушенной кровли, по которым вполне можно было представить, как оно ещё лет пятьдесят назад выглядело. И в целом, если не считать что была ночь и ничего толком рассмотреть было невозможно, производила сногсшибательное впечатление.

Когда-то это был уютный садовый павильон, с парой гостевых флигелей по краям, используемый для приёма гостей или для уединённого отдыха самих хозяев в дальнем конце уютного сада.

Располагался он на отшибе, в глубине бывшего здесь когда-то огромного парка, от которого ныне не осталось и следа. И если судить по месту его расположения, где-нибудь в стороне должен был быть второй, точно такой же домик, от которого на сегодняшний день не осталось ни следа. Осевая планировка бывшего здесь когда-то парка напрашивалось сама собой, даже в окружающей их непроглядной ночной темноте.

— Там рядом ещё один есть, такой же, — тут же подтвердил ящер появившиеся у Сидора мысли. — Тут был целый квартал подобных домов с мраморными колоннами, от которого ничего кроме фундаментов не осталось. Это всё что есть.

Сидор смотрел на это чудо широко раскрытыми изумлёнными глазами и ничего не понимал. Как он не усмотрел его здесь раньше, ведь были же они здесь уже один раз, он просто не понимал.

Хотя, что уж тут непонятного.

Когда они тут были в первый раз, если их что и интересовало, то уж никак не какой-то садовый павильон гостевого фонтана. К тому ж, стоящий где-то на берегу заросшего камышом залива.

Желание ящеров обособиться было понятно. Только вот отдавать в их пользование внешне столь хорошо на фоне других сохранившийся особняк, желания не было ни малейшего.

Правда, об уютном саде здесь уже давно ничего не напоминало, однако следы былой красоты ещё вполне отчётливо сохранялись в заросших дикими кустами и какими-то кривыми деревами руинах.

— А мы что? — с невинным видом мгновенно возмутился Ван, заметив Сидоров взгляд, и тем самым окончательно выдавая себя с головой. — Мы с этого боку не заходили. Нас подвал в первую очередь интересовал, — кивнул он головой куда-то в сторону.

Проследив за его взглядом, Сидор заметил небольшую группу мелких ящеров, увлечённо возящихся с чем-то за углом.

Забыв на время про парадный вход, увеличившаяся за это время чуть ли не вдвое группа приёмщиков двинулась в ту сторону, к весело переругивающимся между собой ящерам.

— Ну, что тут у вас, докладывайте, — первым заинтересованно встрял в из тихое переругивание Димон. Опережая Сидора, он ужом ввинтился в толпу, стоящую за углом.

— Что, что! — недовольно отозвался какой-то плохо различимый в ночной темени ящер, с увлечением ковыряющий с чем-то в неожиданно оказавшейся за углом широкой, полуподвальной дверце на углу здания. — Замок заело! — неожиданно громко, в полный голос рявкнул он, сильно двинув кулаком в створку дверного полотна.

— Ёпть! — радостно крякнул он, когда у него в руках тут же что-то негромко хрустнуло. — Ага! Щаз! У меня всё заработает! — продолжая радостно орать, ящер откинул в сторону какую-то железку.

Настежь распахивая протестующе заскрипевшие широкие полотна разбухшей от влаги двупольной подвальной двери, вдруг оказавшейся под козырьком навеса, он широким жестом гостеприимного хозяина указал рукой на глухой тёмный провал входа.

— Прошу, господа! — довольный ящер, аж лучился от счастья.

С натугой пошире распахнув заскрипевшие страшным скрипом дверные полотна, вся собравшаяся перед дверьми толпа, аккуратно подсвечивая себе под ноги и осторожно ступая по широким, осклизлым ступеням, медленно двинулась в раскрывшееся зево полуподвального помещения,.

— Странно, — Ван кончиком носка сапога ковырнул влажную, рыжую глину, устилавшую пол. — Сколько я в этих краях подвалов всяких повидал, а такие как здесь, с земляным глиняным полом, вижу впервые. С камнем, еще, куда ни шло, но чтоб с глиной… Да ещё к тому же сырой? Может, от моря подсасывает? — растерянно пробормотал он. — Да, вроде, не должно…

Наклонивший, Ван отколупнул с пола кусочек какой-то грязи, и с несколько растерянно брезгливым видом задумчиво помял её пальцами. Поднеся к носу нюхнул.

— Речной тиной воняет, — брезгливо поморщился он.

Наверное, летом в жару здесь прохладно, — глубокомысленно изрёк ящер, окидывая взглядом тёмное помещение.

— Это, наверное, для создания определённой температуры и влажности, — столь же глубокомысленно добавил сентенцию ещё кто-то из-за спин столпившихся вокруг егерей. — У нас в деревнях раньше у всех были земляные полы. Так даже в самую удушающую жару всегда было свежо и прохладно.

— Может, тут ледник, какой был? А влага осталась от растаявшего льда…

Всё тот же незнакомый голос из-за спин собравшихся, явно настроен был пофилософствовать или поделиться своими соображениями.

— И за столько лет так ничего не испарилась?

— Так…, может, его было много? Льда, то есть… Или кто-то недавно пользовался?

— М-да, — задумчиво протянул следом и Сидор, покосившись в сторону комментаторов. — Так говоришь, подвал интересовал тебя в первую очередь? — насмешливо глянул он на совершенно смутившегося ящера. — Много же ты тут положишь добра, — добавил он ехидно, подняв вверх глаза.

На невысокие потолки помещения, которые чуть ли не цепляли макушками все собравшиеся, можно было даже не намекать. Глядя же на согнутых чуть ли не в поясе здоровенных ящеров, раскорячившихся между потолком и близким полом, на ум приходили вообще одни нецензурные слова.

— Ничего не понимаю, — в который раз недоумённо пожал плечами Ван. — Зачем кому-то понадобились такие низкие подвалы? Ничего не понимаю.

Встретившись с таким же недоумённым взглядом Сидора, Ван с полным сожалением развёл руками, всем своим видом выражая совершенное недоумение.

— Тьфу ты, — мрачный Ван сплюнул, с тоской оглядев низкое, убогое помещение.

Ну и какому идиоту пришло в голову, строить такой низкий подвал? — невольно озвучил он мысли Сидра и наверняка всех остальных. — На кой хрен он тогда вообще нужен такой подвал? Тут в лучшем случае можно сложить товару на пару, тройку подвод, не больше. А мы то думали, — тяжело и обречённо вздохнул ящер, с безнадёжным видом окидывая расстроенным взглядом полуподвальное помещение.

— А у нас, между прочим и такого нет, — сварливо встрял в их диалог какой-то егерь из толпы.

— Да! — Мрачный Ван медленно повернулся к насмешливо наблюдавшему за ним Сидору. Ткнув когтем в сторону Димона, ящер мрачно заметил: — А вот он нам обещал хорошую сараюшку! Не такое дерьмо. Пока ты там по городу мотался, он нам всем пообещал по домику. Эти своё ещё получат, — кивнул он на мрачно стоящих рядом таких же расстроенных егерей, до которых похоже только сейчас дошло что не всё так на самом деле хорошо, как выглядит. — Вот и нам надо тож. Этот, так уж и быть, пусть будет за вами, а нам тогда другую сараюшку подобрать надо. Нам такие подвалы не подойдут, — скребнул он когтем по низкому сырому потолку.

— Ну раз эти не подойдут, то пошли смотреть, что там у нас есть ещё такое же. Что вы себе уже присмотрели, пока я в городе делами занимался, — с насмешливой ухмылкой заметил Сидор. — Раз Димон обещал, раз я вам обещал, то так уж и быть, получите и вы свою "сараюшку".

Но учтите, — бросил он на них предупреждающий взгляд. — Это всё только пока, только на время. Потом, когда окончательно со всем доставшимся имуществом разберёмся, все эти временные договорённости придётся похерить и всё заново пересмотреть. Пока же занимайте кому что нравится, — устало махнул он рукой.

Весело загомонив вся толпа тут же ломанулась к открытой полуподвальной двери, стремясь побыстрее выбраться наружу из затхлого, спёртого воздуха подвального помещения.

Весело перекликаясь и подшучивая над ящерами, целеустремлённо двинувшимися куда-то в противоположный угол усадьбы и бывшего парка, они буквально уже через пять минут оказались перед точно таким же "сараюшкой", что присмотрели себе уже амазонки, начальница которых давно Катарина нетерпеливо приплясывала дожидаясь их возле высокого красивого крыльца.

Предположение Сидора о возможном существовании дубля "сараюшки" полностью подтвердилось.

— Ого! — насмешливо тут же прокомментировал увиденное Сидор, проходя мимо точно таких же заколоченных наглухо дверей, что и в первом "сараюшке". — Домик то, точь в точь будет. Если там и подвалы такие же, то я вам не завидую. Там только дохлых мышей складировать, а не под торговый лабаз его занимать.

— Ничего! — оптимистически откликнулась Катарина. — Мы парадный вход откроем и товар складывать будем на первом этаже. Раз нельзя внизу, используем верх, — усмехнулась она.

Ну вот, — грустно заметила она, когда они все, с трудом взломав запертую на огромный висящий проржавленный замок полуподвальную дверь, спустились по влажным каменным ступеням в точно такое же низкое сводчатое помещение, что и в первом. — Ну и вот. И тут тоже самое, — грустно констатировал кто-то за их спинами.

— Кто так строит? Ну, кто так строит? — с ожесточением сплюнула амазонка на влажный земляной пол, заваленный, как и в первом случае, гниющим мусором и отходами от какой-то человеческой деятельности.

В тяжёлом, спёртом воздухе полуподвального помещения стоял непередаваемый аромат каких-то нечистот, кошатины и странных, тяжёлых, гнилостных незнакомых запахов, придающих и так неказистому помещению вид откровенной помойки.

— Ну, — чувствуя себя удивительно неловко, Сидор с сожалением развёл руками. — Похоже, что здесь все "сараюшки" с такими подвалами. Бери и владей пока этим, а дальше посмотрим. Может, что и получше найдём.

Покосившись на него, Катарина лишь обречённо вздохнула в ответ.

— Сырой подвал — сырые помещения наверху. Пока не проветрим, придётся ночевать как прежде, — обречённо проговорила она. — А я думала…

Подняв ещё повыше бензиновый фонарь, Сидор попытался осветить дальние углы помещения, но добился только того, что ему на глаза попался полуразложившийся трупик дохлой крысы, кишащий большими, жирными опарышами.

Даже при первом взгляде создавалось впечатлении, что в нём была устроена лавка старьёвщика, куда со всего города стаскивали никому не нужное барахло.

Вздрогнув от омерзения, Сидор брезгливо передёрнул плечами. Бросив полный сожаления взгляд на расстроенного не менее него Вана, мрачно рассматривающего полуподвал с упёршимся в потолок едва над головой поднятым фонарём, все молча поднялись обратно по ступенькам на улицу.

Брезгливо скривившись от тянущего снизу застоялого затхлого воздуха, густо насыщенного ароматами сырости и разложения, Сидор с Димоном поспешили захлопнуть массивную, оббитую толстыми металлическими полосами дубовую дверь. Ещё местами хранящая следы былой красоты, она возмущённо завизжала от столь небрежного обращения, и гулко хлопнула, когда они поспешили отсечь от себя мерзкие запахи сырого, вонючего подвала.

— Нет! — тяжело переведя дух, Сидор осторожно потёр заслезившиеся от гнилостного "аромата" глаза. — Это всё потом. Лучше я пару ночей посплю на холодной земле, чай не привыкать. А с этим гнильём надо разбираться и разбираться. И ещё пол года вывозить всё на свалку. Если она тут есть.

— Ну как? — душераздирающе откашливаясь, хрипло поинтересовался тенью маячивший за плечом Ван. — Тот, первый, забираю себе? А этот пусть идёт амазонкам?

— Счас! — яростно откашливаясь от гнилого воздуха, попавшего в лёгкие, возмущённо зашипел Сидор. — С распределением пряников придётся подождать, пока не разберёмся. Следует выяснить, что у нас тут вообще есть. Тогда окончательно и решим.

Дальше обследование помещений усадьбы пошло по уже накатанной колее. Они всей толпой подходили к какому-нибудь едва видному в темноте полуразрушенному, или более менее сохранившемуся зданию, освещали его фонарями и пытались зайти внутрь, если там ещё сохранялась хотя бы крыша. Если таковой не наличествовало, то они пробовали пробраться в нижние полуподвальные помещения, или хотя бы предварительно осмотреть множественные подвалы, наличествующие под каждым сохранившимся домом. Впрочем, под руинами и несохранившихся домов было отчётливо видно, что там тоже есть что-то подобное, поскольку в каждые руины вели хорошо натоптанные дорожки среди каких-то ям и живописных гор разнообразного мусора, устилающего всё вокруг.

Было понятно, что всё это осталось от местного бродячего контингента, ранее занимавшим данные апартаменты.

Однако лазить и осматривать в ночи ещё и эти бомжатники, охотников больше не нашлось. Плюнув на дальнейший осмотр, вся компания решила удовлетвориться на первое время достигнутым и отправилась обратно в лагерь отмечать вступление Сидора в права и наследство.

К смутно различимым в предрассветном сумраке силуэтам пиратских лодий, зимующих на берегу залива прямо под разрушенными стенами бывшего замка, благоразумно не стали подходить. Маячившие там, рядом одинокие фигуры охранников и небольшие группки каких-то вооружённых людей рядом, совершенно не вдохновляли на подобные глупости. Даже, не смотря на количество выпитого.