С этого дня ей стало гораздо легче общаться с Виларом. Утром она накормила Хранителя завтраком, дала лекарство и умыла теплой водой. Затем отправилась на поиски пропитания. Неугомонный манул последовал за ней. Так они и прочесывали окрестный лес вместе в ожидании улова. Улов был богат, два увесистых леща. По возвращении манул получил заслуженную порцию рыбы, но уходить из теплой пещеры не спешил. Мия не обращала на этого особого внимания. Она хлопотала по хозяйству и ухаживала за Виларом. Все изменилось, когда девушка по неосторожности пролила немного душистого лекарственного отвара на пол. Проворный зверь метнулся к лужице и моментально слизал ее.

   –  Вот обжора, – проворчала Мия и снова принялась за дела.

Но зверь снова отвлек ее. И на этот раз надолго. Около четверти часа одурманенное животное резвилось, как котенок. Он прыгал, кувыркался, терся о стены. При этом странно урчал и громко фыркал. Животное настолько самозабвенно бесчинствовало, что Мия хохотала в голос. Тогда же она впервые за все время увидела на лице Вилара улыбку. Когда приступ сумасшествия манула начал стихать, он сконфуженно убежал из пещеры.

   –  И часто с ними такое? – спросила Мия, не переставая смеяться.

   –  Первый раз вижу такую реакцию. Это ваша чудо-трава на него так подействовала, я уверен, – ответил Вилар.

Девушка покачала головой и с улыбкой продолжила заниматься своими делами. С детства у нее была привычка что-нибудь напевать во время работы. Рид говорил, так всегда делала ее мать. Видимо, детское желание подражать маме, постепенно переросло в неискоренимую привычку. Сейчас она тихо напевала одну из своих любимых песен. Беспомощный Вилар, лишенный какого-либо другого зрелища, наблюдал за девушкой. Мия грациозно перемещалась по каменной кухне, улыбалась и мелодично пела. По пещере разносился дразнящий запах жареной рыбы. И в этот момент Вилар понял, что счастлив.

Он уже забыл, когда отдыхал. Работа была всей его жизнью. С раннего детства он был чрезвычайно амбициозным и целеустремленным. Стать лучшим никогда не было его целью. Его целью было стать лучшим из лучших. И должность Верховного Хранителя далеко не конечная цель. Чем выше он поднимался, тем выше ему хотелось забраться. Казалось, ничто не могло утолить этот голод, словно в нем была пустота, попытки заполнить которую заставляли его непрерывно стремиться вперед и вверх. Но слава и власть соседствовали в его жизни с одиночеством и усталостью. А необходимость принимать решения и руководить людьми сделали его жестким, почти черствым. Он забыл, что такое тепло человеческого общения, искренней заботы и домашнего уюта. А сейчас, в этой пещере, перебинтованный и беспомощный, он вдруг неожиданно вспомнил, что есть другая жизнь, наполненная заботой и любовью. Словно всю жизнь он шел в обратном направлении.

Не желая впадать в уныние, мужчина задумался о Мие. Он не уставал поражаться странному и непредсказуемому течению жизни. Казалось, что в этом мире мало что может его удивить. Но Мие это удалось. Робкая и тихая, она умудрилась разрушить почти идеально спланированную военную операцию, на подготовку которой ушел не один год. И она даже не осознает, какую роль играет во всем этом и в какой опасности находится. Внезапно Вилар разозлился на себя. Ведь это он втянул ее. Теперь было уже поздно, события развивались быстро и стихийно, слишком многое пошло не по плану. Но одно Вилар решил твердо, он вытащит ее из этой истории живой, чего бы ему это ни стоило.

Никогда в жизни он не встречал женщины, похожей на Мию: искренней, хрупкой, заботливой, способной изменить его закостеневшее мировосприятие. Вилар помнил до мельчайших подробностей их первую встречу. Мия даже не подозревала, насколько загадочной была для Вилара и для других Хранителей. Многие впервые увидели коренную жительницу хищных земель. Дикая, напуганная и такая необычная, она привела в замешательство всех. Поначалу Вилар приписывал свой интерес к девушке собственной подозрительности и желанию все контролировать. Но потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что это не так. Чувство разгоралось в нем быстро. Вскоре он начал испытывать непреодолимую потребность быть с ней рядом, видеть и слышать ее каждую минуту. Однако, пытаясь общаться с Мией, Вилар каждый раз чувствовал, что смущает ее, замечал, что девушка избегает его общества. Это уязвляло. Не привыкший отступать, он не смирился, но и не торопил события. Ведь одно из главных средств достижения цели – умение ждать подходящего случая. И вот теперь, лежа в этой пещере, он почувствовал, что время пришло. Что-то оттаяло в робкой Мие. Что-то изменилось. Ему представилась возможность стать к ней ближе. Очень осторожно он начал расспрашивать ее о семье.

   –  Вы говорили, что ваша мать погибла от тотальной дегидратации? – неожиданно спросил он.

   –  Да, – грустно подтвердила девушка.

   –  Рид вырастил вас в одиночку? – продолжал расспрашивать Вилар.

   –  Нет, ему помогала его мама, моя названная бабушка Ума, – ответила Мия.

   –  Что значит – названная?

   –  Не родная, – не отрываясь от стряпни, отвечала девушка.

   –  Не понимаю, объясните, пожалуйста, – настаивал Хранитель.

Только сейчас Мия отвлеклась и внимательно посмотрела на мужчину. Она, наконец, обратила внимание на его неожиданный интерес к ней.

   –  Рид – мой названный отец, Ким – мой названный брат, Ума – моя названная бабушка. Все они мне не родные. Меня усыновили после смерти отца и матери, – объяснила девушка.

   –  Вы так общаетесь с Ридом и Кимом… Трудно поверить, что вы неродные, – задумчиво проговорил Вилар.

   –  Я люблю их больше всех на свете, – коротко пояснила Мия, снова принявшись за свои дела.

Она сказала это так просто, так естественно, будто это было что-то само собой разумеющееся. Для Вилара, выросшего в обществе птиц, где любовь давно отнесена к разряду легких психических расстройств, это было шоком. Конечно, каждый, кто когда-либо видел ее отношение к Риду и Киму, не удивился бы такому ответу. Но Хранителю этот ответ чем-то не понравился. Понадобилось немного времени, чтобы понять, чем именно. И когда он понял в чем дело, то был поражен. Впервые в жизни он испытал ревность, едкое, неприятное чувство, которое бесконтрольно охватило его и обожгло. Ее привязанность к Риду была совершенно естественной, но сестринская любовь к Киму, мужчине, который вырос в одном доме с ней, любил и знал лучше всех, разозлила Вилара. Чтобы остыть и разобраться в себе, Хранитель прекратил расспросы и отвернулся к стене. Ничего не подозревая, Мия простодушно спросила:

   –  А у вас есть семья?

   –  Нет, – не поворачиваясь, ответил Хранитель.

Девушка оторвалась от своих дел и удивленно посмотрела на мужчину.

   –  Как нет? Кто-то же вас вырастил?

   –  Меня вырастило общество, – коротко объяснил Вилар.

Мия объяснила себе его нежелание рассказать подробнее усталостью или нежеланием вспоминать о детских переживаниях и перестала расспрашивать. Через полчаса, после того, как девушка накормила Вилара вкусной жареной рыбой, к нему снова вернулось хорошее настроение. Он деликатно продолжил задавать вопросы. Мия закончила все свои дела и прилегла. В такой обстановке девушка рассказывала о себе охотнее. Он был удивлен, узнав, какую уединенную и самобытную жизнь вела Мия до встречи с ним, не переставал поражаться устройству хищного общества и отношению в нем к женщинам и семье. Вилар не показал вида, но был рад, что за всю недолгую жизнь девушка ни разу не встретила мужчину, который заинтересовал бы ее. И совершенно опешил, когда услышал, что в хищном обществе незамужняя девушка двадцати лет считается старой девой.

В свою очередь Вилар рассказывал Мие об Ормане, интересных наблюдениях за животными и тонкостях слияния. Мия с огромным интересом слушала каждое его слово, не перебивая и не задавая вопросов.

Вилар полюбил беседовать с Мией. Она смотрела на мир такими чистыми глазами, что ему нравилось погружаться в ее мироощущение. Девушка бесконечно умиляла его своей простотой и скромностью. Дни проходили незаметно, похожие один на другой, но для Мии и Вилара каждый день был особенным. Девушка смастерила приспособления, которые в значительной степени облегчали гигиенический уход за больным. Со временем эти процедуры перестали быть для нее такими мучительными. Чего нельзя было сказать о Виларе, с каждым разом ему все труднее было скрывать свою реакцию на прикосновения девушки и ее близость.

Каждый день в любую погоду Мия выходила на поиски пропитания. В поисках растительной пищи ей теперь приходилось уходить все дальше и дальше. Манул стал ее неизменным спутником. Кроме того, наглый кот оккупировал угол возле печки и остался жить в уютной пещере третьим жильцом.

Оставаясь один, Вилар сходил с ума от волнения. Мужчина боялся, что с Мией случиться несчастье, а он не сможет помочь. И каждый раз облегченно вздыхал, когда в двери появлялась надменная морда манула, входившего всегда первым. Покой и надлежащий медицинский уход делали свое дело – Хранитель быстро шел на поправку. Спустя неделю после пробуждения, он начал делать легкую гимнастику для раненой ноги, а Мия делала укрепляющий массаж. Это сильно ускорило восстановление, и через две недели он вышел из пещеры, а еще через несколько дней смог самостоятельно пройти небольшое расстояние по тропинке, протоптанной Мией и манулом. Ребра окончательно зажили, ссадины затянулись. Не зажившим осталось только крыло, оно все также было примотано к телу, и Мия не решалась его тревожить.

Шла третья неделя их уединенного проживания. Как-то вечером Мия услышала снаружи странный вой. Шум доносился откуда-то сверху и был похож на вой снежной бури. Девушка попыталась выйти на улицу, но Вилар вскочил с лапника и схватил Мию за локоть. Девушка удивленно посмотрела на Хранителя.

   –  Это планолет, – тихо сказал Вилар.

Сердце Мии сжалось. Если их найдут, то наверняка убьют. Девушка машинально отступила от входа в пещеру и замерла. Через мгновенье гул исчез. Прошло еще несколько напряженных секунд, но все было тихо.

   –  Нам повезло. Стены пещеры надежно защищают нас. Планолеты оснащены тепловизорами, – объяснил Вилар.

   –  Но вы говорили, что на территории священного леса запрещено использовать транспорт. Как же они могут открыто использовать планолеты? – изумилась Мия.

   –  Транспорт можно использовать только в одном случае, когда в Ормане введено чрезвычайное положение, – задумчиво проговорил Хранитель.

   –  А почему его ввели?

   –  Не знаю, но предполагаю, что это связано с тем, что количество зараженных превысило критическое число, – ответил Вилар.

Оба глубоко задумались. Первым молчание нарушил Хранитель:

   –  Тебе не стоит больше выходить наружу. Тепловизоры легко отследят тебя.

Все эти дни, они разговаривали исключительно на «Вы». Новая форма обращения шокировала Мию. Она некоторое время пораженно смотрела на Вилара, затем ответила:

   –  Мне нужно добывать еду. Запасов у нас нет. Мы умрем с голода, если я не буду выходить из пещеры.

Впервые в жизни Вилар вел себя нерационально, и сам это понимал.

Игры, в которые он хладнокровно втянул Мию, вышли из-под контроля. Он безумно боялся, что не сможет ее защитить. Влюбленность переросла в сильное чувство. Мия стала его новой целью. Во время болезни, проклиная свою беспомощность, он нередко думал, а вдруг это последняя их минута. Вдруг через мгновение все будет разрушено, и он так никогда не узнает вкус ее губ. Потеряв самообладание, Вилар обнял Мию. Девушка не сопротивлялась. Она давно чувствовала, что происходит с Виларом – перемена его отношения к ней была слишком очевидна. Но в собственных чувствах Мия разобраться не могла. Он все еще был для нее сверхчеловеком: красивым, умным, мужественным, идеальным во всех отношениях. Ей все еще не верилось, что такой мужчина может обратить на нее внимание, и она объясняла происходящее влиянием замкнутого пространства и отсутствием других женщин. Мия была уверена, что когда все кончится, и он снова станет Верховным Хранителем, увлечение быстро пройдет. Это были грустные мысли, потому что с самого первого дня знакомства Хранитель покорил ее чистое сердце, а время, проведенное вместе, показало, что их совместная жизнь могла быть счастливой. И то, что происходило в данный момент, должно было произойти. Мия просто покорилась воле этого мужчины, не задумываясь о последствиях.

   –  Я не хочу тебя потерять, – прошептал Вилар.

Он нежно провел рукой по ее щеке, крепко прижал к себе и поцеловал в губы. Это был поцелуй, полный нежности и невысказанного желания, первый поцелуй в жизни Мии. У девушки закружилась голова, подкосились ноги. Она и представить себе не могла, насколько приятным может быть поцелуй! У Вилара, как у любого взрослого мужчины, был некоторый любовный опыт, но чувства, которые вызывала в нем эта простая девушка, были несравнимы ни с чем, испытанным ранее. Ему страстно хотелось разрушить все границы, стать первым в ее жизни. Но мужское благородство и чувство ответственности за счастье и благополучие Мии не позволили ему обмануть ее доверие. Собрав всю волю в кулак, Вилар отстранил от себя девушку.

   –  И я не знаю, что мне делать со всем этим, – продолжил он.

   –  Ничего не делай, – прошептала Мия, – пусть все идет, как идет, и будь, что будет.

Он больше не прикоснулся к ней. Но эту ночь и все последующие они спали вместе. Долго разговаривали, а затем она засыпала у него на плече, доверчивая, как ребенок. А Вилар долго лежал без сна, вдыхал запах ее волос и думал. Думал о том, как странно и не своевременно он полюбил, обдумывал план действий, которые заставят Краго сохранить ей жизнь. Ведь если она попадется к ним в руки одна, без Вилара, ее убьют.

Утром Мии уже не было рядом. Она не стала его будить и тихо ушла за провизией. Ночью прошел сильный снегопад, и повсюду намело глубокие сугробы. После удачной рыбалки Мия решила двинуться на запад, где хвойный лес становился реже. Манул забавно прыгал по сугробам, не отставая от нее.

После нескольких часов блужданий девушка заметила вдалеке красные ягоды рябины. Обрадованная ценной находкой, она поспешила вперед. Снег здесь был не такой глубокий, Мия быстро добралась до цели и начала собирать ягоды. В такие моменты манул обычно жадно принюхивался и путался под ногами, но в этот раз он вел себя по-другому. Девушка заметила это, когда собрала весь урожай и оглянулась в поисках своего хвостатого друга. Она увидела его неподалеку – зверь самозабвенно плескался в сугробе. Девушка рассмеялась. Привыкшая видеть кота с надменно угрюмой физиономией, она не могла сдержаться глядя на то, как по-детски он резвится в снегу. Кот фыркал, скакал, кувыркался, бросался в снег и временами начинал что-то искать в сугробе. Это было очень похоже на тот случай в пещере, когда кот налакался отвара из Молчуна. И тут Мию пронзила обнадеживающая мысль. Девушка огляделась. Вокруг была пустошь, скудная растительность которой явно свидетельствовала, что местность болотистая. Ни акоруса, ни ледяной ивы поблизости не было. Несмотря на это, девушка пошла к месту, где копошился опьяненный кот. Вдруг она почувствовала знакомый цветочный аромат. Это был Молчун. Радости Мии не было предела. Девушка отогнала кота и начала откапывать из-под снега семенные коробочки. Одурманенное животное отиралось возле рук и очень мешало. Спустя час или чуть более девушка собрала обильный урожай драгоценного сырья. Но Мия собрала не все. Девушка решила запомнить это место, чтобы вернуться, если понадобится еще лекарство. Возможно, это было последнее место произрастания Молчуна во всем мире, поэтому надо было сохранить остатки семян в их естественной среде.

Перед уходом Мия сделала для памяти ножом засечку на стволе молодого дуба, растущего неподалеку.

Девушка вернулась, когда стемнело. У входа в пещеру ее встретил встревоженный Вилар. Несмотря на привычную сдержанность, было видно, как сильно он за нее волнуется.

   –  Что случилось? – спросил мужчина.

Вместо ответа счастливая Мия бросилась ему на шею и горячо поцеловала в губы. Вилар был шокирован таким поворотом событий. Видя его удивление, Мия объяснила:

   –  Я нашла его! Нашла семена Молчуна! Вернее не я, а этот неуравновешенный зверь, – и она кивнула в сторону манула.

Девушка с удовольствием наблюдала, как на лице Хранителя снова засияла улыбка. Она в красках рассказала, как все произошло. Манул был героем этого вечера. За свой непревзойденный нюх он был одарен внушительных размеров рыбиной. Быстро управившись с угощением, зверь уютно устроился в своем углу и под тихие голоса людей заснул.

   –  Нужно срочно передать семена на базы, – волновалась Мия.

   –  Не спорю, но они снова могут попасть не в те руки. Не забывай, как только нас обнаружат, скорее всего – убьют. Нужно действовать тоньше. Нам нужны союзники, которые точно не замешаны в заговоре. У меня есть проверенные люди, они находятся за пределами Ормана, – объяснял Вилар.

   –  Но ты не можешь летать! Ты пока и ходишь-то с трудом. А там эпидемия в самом разгаре. Нужно спешить.

   –  Наши лекарства могут долго поддерживать организм заболевшего в стабильном состоянии. Не волнуйся, время еще есть. Мне необходимо залечить крыло, и я выберусь из Ормана. А до этого момента семена необходимо спрятать, чтобы их никто кроме нас не смог найти, – успокаивал мужчина.

Мия сразу вспомнила о маленькой полости в стене узкого лаза в бывшую пещерку манула. Там никто не найдет семена, кроме самого манула, конечно. Этой же ночью Мия спрятала сверток с семенами в тайник, отверстие забила камнем и замазала глиной. Вилару девушка кратко объяснила, что спрятала лекарство в пещере манула.

С того дня Вилар запретил Мие отходить далеко от пещеры. Планолеты пролетали над скалой все чаще и появлялись всегда неожиданно. Хранитель не находил себе места, когда девушка выходила за стены пещеры и успокаивался только тогда, когда в дверях появлялся манул. В остальном их жизнь почти не изменилась. Кроме того, что теперь каждую ночь девушка засыпала у него на груди, и он до утра обнимал ее. Его тревоги перемежались с опьяняющим ощущением счастья и невероятного тепла, которым одаривала его Мия. Она все так же усердно ухаживала за ним: делала растирания и массаж. Он ценил ее трогательное внимание. Вилар видел, как она уставала, и был ей за все благодарен.

Постепенно нога окрепла, он почти перестал хромать. Но сильные нагрузки все еще приводили к резкой боли в сухожилии и поврежденных мышцах. На четвертой неделе девушка сняла фиксацию с крыла, и Вилар впервые попытался его расправить. Но от долгого бездействия крыло сильно ослабло и почти не слушалось. Чтобы тренировать крыло Вилар выходил из тесной пещеры и упражнялся рядом со входом в расщелину. Хранитель очень хотел сопровождать Мию в поисках съестного, но девушка наотрез отказывалась, ссылаясь на то, что он не до конца восстановил ногу и пробираться по сугробам задача для него непосильная.

К концу четвертой недели за стенами пещеры разразилась метель. Мия откладывала выход из пещеры, насколько это было возможно, но еды не осталось – нужно было идти на рыбалку.

   –  Мия, ты понимаешь, что в такую метель выходить опасно. Видимость почти нулевая, ветер сильный, что ты сможешь добыть в такую погоду? Из-за шума ветра, ты не услышишь планолет, – отговаривал девушку Вилар.

   –  Ты прав, но у нас нет выхода. Мы не ели уже сутки и неизвестно, сколько еще продлится непогода. Тебе нужна еда, чтобы поправляться. Сейчас самое неподходящее время для голодовки, – мягко возражала Мия.

Вилар погладил ее по щеке, заправил выпавшую прядь волос за ухо и добавил:

   –  У меня очень плохое предчувствие. Давай отложим твой выход. Забудь про меня, подумай о себе. Если с тобой что-то случится, я буду бессилен.

   –  Не волнуйся, я буду предельно осторожна. Только до проруби и обратно. Ты даже соскучиться не успеешь, – ответила Мия и обезоруживающе улыбнулась.

Вилар сдался. Одевшись и взяв рюкзак, девушка поспешила в лес. Не находя себе места, мужчина ждал ее перед входом в расщелину, коротая время в упражнениях и разминая крыло.

Из-за метели рано стемнело. Внезапно над скалой послышался знакомый гул планолета. Вилар вошел под свод пещеры. Теперь он был уверен, что предчувствие его не обмануло. Кроме пещеры скрыть Мию от тепловизора не могло почти ничто. Ранее он инструктировал ее, как действовать, если тебя застал врасплох планолет. Было необходимо зарыться в снег. Тогда контуры твоего теплового образа будут сильно размыты, и патруль может перепутать тебя с животным. Вилар очень надеялся, что Мия не забыла его объяснения. От нервного напряжения у него звенело в ушах. Вдруг он услышал еле слышный крик, похожий на женский, затем прозвучал выстрел, и все стихло. Над лесом показался силуэт взлетающего планолета. На мгновенье сердце перестало биться. Никогда в жизни Вилар не испытывал такого отчаяния. Забыв про все, он двинулся в ту сторону, откуда поднялся летательный аппарат.

Спустя двадцать минут окончательно стемнело. Вилар, как зверь, метался по округе, тихо воя от боли в ноге. Несколько раз он пытался взлететь и падал. Сердце рвалось из груди, он вслепую пробирался сквозь огромные сугробы и бурелом. Понимая, что в потемках давно сбился с пути, мужчина шел только ради того, чтобы что-то делать. Если она ранена, то истечет кровью, или замерзнет без его помощи. Неизвестно, сколько еще он продолжал поиск, если бы окончательно не замерз. Без термокомбинезона находиться на морозе было невозможно. Мужчина принял решение вернуться в пещеру, утеплиться, вооружиться факелом и снова прочесать лес. Когда Вилар добрался до пещеры, нога болела так, что он упал на лапник и потерял сознание. Спустя некоторое время Вилар пришел в себя. Нога болела нестерпимо, возможно, он дополнительно повредил ее при падении после очередной попытки взлететь. Встать он не смог. От злости и бессилия Вилар громко закричал. Вдруг, в темноте перед входом в пещеру блеснули два знакомых глаза. Вилар пополз туда. Это был манул, но на этот раз Мия не вошла за ним следом. Раненый окровавленный зверь вполз в пещеру и упал без сил. Так они и пролежали рядом друг с другом, раненый Верховный Хранитель и маленький, истекающий кровью, дикий кот. И на этот раз лечить их было некому…