До чего же удобно: на этот раз вечеринку устраивали всего в четырех кварталах от ее дома. Когда Джаз появилась на вечеринке, она уже была пьяна.

Только надежда — а вдруг на этот раз придет Уиллс? — привела ее туда. А так ей абсолютно нечего было на этой вечеринке делать, поскольку Мо будет как приклеенная таскаться за Гилбертом, а Джорджия не отходит от Джека.

Поднимаясь по лестнице, Джасмин увидела Джека. К ее удивлению, он даже не поздоровался с ней и, чуть не сбив девушку с ног, понесся вниз.

В голову ей пришла ужасная мысль, и Джаз буквально взлетела на нужный этаж.

Она довольно быстро нашла Джорджию. Та сидела и плакала в кладовке, на кровати, среди наваленных там бесчисленных пальто. Увидев сестру, Джорджия громко зарыдала. Джаз закрыла дверь и села рядом, поглаживая ее по волосам. Джорджия была безутешна.

— Что случилось? Успокойся. Все хорошо, — шептала растерянно Джаз.

Наконец Джорджия вытерла глаза, нос и чуть слышно произнесла:

— Все кончено.

— Ничего не понимаю, — сказала Джаз. — Он был по уши в тебя влюблен.

— Вот именно, что был, — промолвила Джорджия, и слезы полились вновь.

Через некоторое время она успокоилась.

— Джек сказал, что он должен думать только о своей карьере. Он не может отвлекаться. А я как раз его отвлекала… — тут она опять начала тихо всхлипывать.

— Что за бред?

— Это не бред, это слова Джека, — со слезами объяснила Джорджия. — Гарри сказал Джеку, что для того чтобы стать большим актером, необходимо полностью посвятить себя делу. А с тех пор как Джек начал ухаживать за мной, он провалил уже четыре прослушивания. Его агент страшно им недовольна и говорит, что если он провалится еще раз, ему, видимо, надо менять профессию. Например, пойти в учителя. — На этих словах она снова зарыдала.

— Может быть, Джек действительно не такой уж и хороший актер, как думает, — гневно сказала Джаз, но Джорджия только покачала головой.

— Что ты! Он замечательный актер. У меня самой дела не слишком хорошо шли все это время, — шмыгнула она носом. — Но мне наплевать. Ради него я готова пожертвовать всем. — Джорджия беззвучно плакала.

Джаз начала нервно ходить по кладовке.

— Гарри Ноубл, — прошептала она, качая головой. — Я убью эту скотину.

— Он ни при чем, — возразила Джорджия. — Если бы Джек действительно любил меня, он бы никого не слушал. Он просто меня не любил.

— Ничего подобного, во всем виновата эта скотина, — горячилась Джаз. — Джек сделает все, что бы Гарри ему ни сказал. Дорогая, он портит жизнь и Джеку, и тебе. Гарри — дерьмо. Высшего порядка. — Она обняла Джорджию. — Успокойся. Пойдем домой.

— Не могу же я выйти в таком виде.

— Джорджия, дорогая, да ты и в таком виде в сто раз краше всех. Да к тому же здесь все слишком заняты собой или пьяны, так что никто ничего не заметит. Пошли. Зайдем ко мне, выпьем чего-нибудь, посидим, поболтаем.

Сестры встали и, протолкнувшись через толпы гостей, вышли на улицу. Уже доехав до дома, Джорджия спохватилась, что забыла на вечеринке свою сумку.

— Я схожу за ней, — тут же вызвалась Джаз.

— Извини, но я не пойду с тобой, — сказала Джорджия. — С меня хватит.

— Я быстро, — заверила сестру Джаз. — Это мне вместо зарядки.

Джорджия была очень рада побыть некоторое время одна. Она включила телевизор и стала его смотреть, стараясь ни о чем не думать.

Народу на вечеринке прибавилось. Пока Джаз разыскала сумку Джорджии, она вся вспотела и теперь была просто в отвратительном настроении. В этой толпе разгоряченных потных тел, которые заполнили все закоулки квартиры, бессмысленно было пытаться найти Уиллса. С большим трудом Джасмин удалось пробраться к двери, и тут она лицом к лицу столкнулась с Гарри.

— Уже уходите? — спросил он.

Джаз остановилась, уставившись на него. Ей столько всего хотелось сказать этому человеку, но она не знала с чего начать. Поэтому она просто стояла, не спуская с него гневного взора и кипя от негодования. Он тоже смотрел на нее.

— Подвезти? — спросил Гарри.

Она даже не поняла, что он только что пришел на вечеринку. В голове мелькнула мысль, что вообще-то неплохо бы доехать до дома на машине, а не бежать всю дорогу обратно.

— Да, — коротко ответила Джасмин, и они пошли вниз.

На этот раз она не произнесет ни слова. Скотина! Сначала загубил карьеру Уиллсу, не имея на это никакого права, а теперь сломал жизнь ее любимой сестры. Неудивительно, что из него получился такой отличный Дарси.

Проехав всю дорогу в полном молчании, Гарри остановился у ее дома.

— До следующей репетиции, — сказала Джаз, отстегивая ремень безопасности.

Гарри и моргнуть не успел, как девушка уже вышла из машины. Он тоже вышел и пошел за ней. У самых дверей он остановил Джасмин и сердито спросил:

— Может быть, хоть спасибо скажете?

— Спасибо, — ответила Джаз, не глядя на него, и достала из кармана ключи. Вот ведь привязался!

Гарри продолжал стоять в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что еще сказать.

— Нравится, как идет работа над пьесой? — спросил он быстро.

— А вам-то что?

— Для меня это очень важно, — сказал Гарри, удивленный ее раздражительностью. — Так нравится?

— Не очень, индюк самовлюбленный, — сказала Джаз, думая о своей расстроенной сестре, которая сидела в одиночестве наверху. Она заморгала, пытаясь смахнуть невольные слезы, которые наворачивались на глаза и мешали ей вставить ключ в замок.

К полному изумлению Джасмин, Гарри вдруг снял ее руку с дверной ручки и, взяв девушку за плечи, повернул к себе.

— Это неправда, — тихо сказал он.

Джаз с удивлением посмотрела на него. Она была настолько ошарашена, что забыла о своем настроении. Гарри явно трудно было говорить. Впервые в жизни он утратил красноречие.

— Ты самая удивительная женщина, которую я встречал в своей жизни, — сказал он тихо.

Джаз не могла поверить своим ушам. «Он шутит», — пронеслось у нее в голове. — Я знаю, — продолжал он, — завтра у прессы будет настоящий праздник: «Гарри Ноубл подпал под чары неизвестной журналисточки», — но это правда. Я ни к кому и никогда ничего подобного раньше не испытывал. — И он нежно взял ее лицо в ладони и медленно потянул к себе.

Ошеломленная Джаз резко оттолкнула его. Она была в такой ярости, что не контролировала себя, и он полетел, не слишком элегантно, прямо в розовые кусты, где и приземлился на землю в полном недоумении. В результате этой борьбы включился свет охранной системы, осветив лицо Гарри.

— Черт подери, ты соображаешь, что делаешь? — голос Джаз то срывался на ор, то переходил на шепот.

— Мне кажется, я все изложил вполне ясно, — сказал Гарри, потирая ушибленный локоть и оправляясь от унижения.

— Дерьмо, да что такое ты о себе вообразил?

Свет охранной системы погас, но когда Джаз начала ходить взад и вперед, он снова зажегся. — Ты самая удивительная высокомерная скотина, какую я имела неудовольствие встретить в своей жизни, — выдала она. — Ты… ты… ты мог серьезно подумать, что я захочу целоваться с тобой?

Гарри вдруг ответил.

— Еще минуту назад ты упрекала меня в самовлюбленности, — сказал он, пытаясь сесть. — Тебя не поймешь — твое настроение слишком быстро меняется. Возможно, я задел твое подростковое самолюбие. Ты бы, наверное, предпочла услышать от меня слова, полные восхищения и благоговения перед тобой, такой великой и знаменитой журналисткой Джасмин Филд?

Джаз заорала во весь голос:

— Да мне глубоко наплевать на тебя, даже если бы ты считал меня самой английской королевой. Вся твоя слава не мешает тебе быть большим дерьмом, дерьмом ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ!

— В тебе сейчас говорит твоя ущемленная гордость, — гневно заметил Гарри, поднимаясь на ноги.

— НИ С МЕСТА! — завизжала Джаз. — Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛА!

Гарри сел опять.

Джаз, не отрываясь, смотрела на него, пока Ноубл сам в замешательстве не отвел от нее свой взгляд.

— Что, интересно, вас, актеров, заставляет думать, будто слава — это все? — вопрошала Джаз. — Майкл Влади Фиш — знаменитость. Ну и что из этого? Эй, вы, очнитесь! Вы живете в каком-то придуманном мире. Раньше я считала журналистов примитивными людьми, но вы их в этом переплюнете.

Она наклонилась к Гарри, и теперь ему было не увернуться от ее взгляда.

— С тех пор как я стала работать с тобой и с твоими друзьями, мистер Ноубл, я честно могу признаться: актеры так низко пали в моих глазах, что я серьезно подумываю, а не стать ли мне театральным критиком?

Гарри с трудом сдержал улыбку. Джаз только сейчас заметила, что лицо его было уродливо перекошено.

— Все вы одинаковые, — продолжала она. — Все ваши ценности дурно пахнут, вант суждения лживы, ваше «Я» огромно, как вся Солнечная система.

Гарри сделал очередную попытку подняться.

— Я понял вас, мисс Филд, — сказал он, опять переходя на «вы». — Примите мои извинения…

— Я не закончила, — холодно сказала Джаз. Свет опять погас, и они снова погрузились в полную темноту.

— А вы, мистер Ноубл, — подыскивая нужное слово, она снова начала вышагивать перед входом, и свет вновь зажегся, вы — самый отвратительный из всех. Сначала я узнала, что вы, как злой гений, из одного только тщеславия готовы столкнуть другого в пропасть…

— Что? — изумился Гарри. Он снова был на ногах. — Кого это вы имеете в виду?

— Уильяма Уитби, — прошипела она мрачно.

Гарри отвернулся.

— А не вы ли это наговорили заведомую ложь о нем известному голливудскому агенту, чтобы только испортить человеку карьеру? Ваша-то уже взмыла высоко в поднебесье. — Джаз раньше не хотела все это говорить ему, но теперь была рада, что сказала.

Гарри стоило больших усилий сдерживаться.

— Вы, видимо, очень увлечены этим человеком, — выговорил он наконец.

Джаз опять заорала:

— Из-за вас пострадал невинный человек, хотя ничего дурного он вам не сделал! Возможно, вы испортили ему не только всю карьеру, но и жизнь, и все из одной лишь злобы и самовлюбленности.

Гарри сделал шаг в сторону, намереваясь уйти.

— Теперь я вижу, насколько вам отвратителен. Извините, что я пытался…

— Я НЕ ЗАКОНЧИЛА! — закричала она.

Гарри остановился, гневно глядя на нее.

— Но самое ужасное из всех ваших деяний, — продолжала она, — это то, что вы разбили сердце моей обожаемой сестре. Вы… вы… вы — гнусное ничтожество.

— Что? Я не понимаю, о чем речь.

— Не смейте говорить со мной свысока, — предупредила Джаз.

Гарри лишь вздохнул.

— Она сейчас там, в моей комнате, горько плачет, потому что вы сказали этому идиоту, ее дружку, что если он хочет стать большим актером, то должен бросить Джорджию. И это вы тоже будете отрицать?

Гарри посмотрел на нее.

— Не буду. Зачем мне отрицать? — сказал он. — Я готов снова повторить это. Актеры должны полностью сконцентрироваться на своей работе, особенно такие актеры, как Джек. Он расслабился и чуть не потерял своего агента. — Гарри горько засмеялся. — Жаль, что я не могу быть таким же жестким по отношению к себе.

Джаз ушам своим не верила: он разбил жизнь Джорджии и нисколько не переживает. Ну и тип!

Гарри воспользовался паузой и, собравшись с мыслями, заговорил:

— Возможно, мисс Филд, ни одно из этих ничтожных обвинений не прозвучало бы, притворись я, что восхищен вашим блестящим творчеством и что знакомство с вами для меня — несказанная честь. Притворись я, что вы одного круга со мной и что люди толпами сбегаются, лишь бы взглянуть на вас.

Произнося ответную речь, Джаз чеканила каждое слово, внутри у нее все горело.

— Вашим поступкам просто нет названия, и ничто на свете не могло бы примирить меня с вами, — сказала она, отчаянно стараясь скрыть обиду. — Я знала о вас все еще прежде, чем вы снизошли до того, чтобы взглянуть в мою сторону. Я не хочу больше тратить свое драгоценное время на столь гнусного, высокомерного и эгоистичного типа. Вы худший из всех, кого я встречала. А я знаю немало актеров. Мне все в вас отвратительно. — И чтобы придать больше веса своей речи, Джаз, отвернувшись, добавила: — И, к вашему сведению, я предпочитаю блондинов. — Что было полной неправдой.

На этом свет во дворе опять погас, так что Джаз не могла видеть, как побелело при этих словах лицо Гарри. Она только слышала, как хлопнула дверца его машины и взревел мотор. После этого по щекам девушки побежали слезы, которые она так старательно сдерживала все это время.

— Гарри Ноубл пытался тебя поцеловать? — Джорджия сразу перестала плакать.

— А что тут такого удивительного? — хмыкнула Джаз.

— Но, Джаз, это же Гарри Ноубл, икона Голливуда, мечта всех женщин! Я в шоке.

Джаз высморкалась и невесело рассмеялась над нелепостью ситуации.

— Да уж, икона. И он вознамерился мне об этом почаще напоминать.

Она решила не говорить сестре, какую роль Гарри сыграл в их разрыве с Джеком и что он сам нисколько об этом не сожалел. Джаз рассудила, что Джорджия расстроится еще больше, узнав, каким подонком оказался ее кумир. Это то же самое, что сказать ребенку, что никакого Деда Мороза на самом деле нет.

Джорджия осталась ночевать и спала на кровати Мо. Обе сестры провели беспокойную бессонную ночь.

В выходные Джасмин посвятила себя Джорджии, стараясь поднять ей настроение, что саму Джаз вполне устраивало. Ей нужно отвлечься от этой нелепой истории, которая казалась девушке все более и более смешной. Она находилась в странном состоянии, одновременно чувствуя себя и оскорбленной, и польщенной. Но обида все-таки превалировала. Неизвестная журналисточка! Да как он посмел! Восемьсот тысяч читателей, и это называется неизвестная? Скотина!

Джаз знала, что если Джорджия останется дома, то она будет сидеть у телефона в ожидании звонка. Потому она все время чем-нибудь занимала сестру. Они прошвырнулись по магазинам, сходили в кино, а затем поужинали в ресторане. Джорджия старалась не говорить о Джеке, но разговор неизменно вращался вокруг него. Джаз страшно переживала за сестру. Ну почему ей так не везет в любви? Джорджия ведь такая красавица. Что происходит с мужиками?

Раньше Джорджия во всем умела найти светлую сторону. А теперь? Ее голос звучал на октаву ниже, чем раньше, да и вся речь была какой-то замедленной, словно ей тяжело было даже думать.

Джаз так была поглощена проблемами сестры, что когда выходные подошли к концу, она поняла, что почти ни разу даже не вспомнила о забавном инциденте с Гарри Ноублом. И только когда в воскресенье вечером она принимала душ, впервые оставив Джорджию одну, вся чудовищность субботнего ночного свидания снова нахлынула на нее. «Фу, мерзость, — думала она. — Какая честь для бедной девушки! Такая звезда, такая знаменитость… — такой… такой —…. она задумалась. — Такой урод! Одним словом, мужик, — заключила Джаз, вытирая себя полотенцем. С какой стороны на них ни посмотришь — все уроды. Высшей категории».