Генка в одиночестве сидел за своей партой. Наклонив голову и высунув язык, старательно писал что-то.

В класс с шумом ввалилось несколько человек с Живцовым во главе.

— Привет! Что делаешь? — они подошли к Лысюре.

— Дрова колю… — у Лысюры забегали глазки. — Не видите, новую ручку расписываю? — Он торопливо прикрыл что-то похожее на упражнение первоклассника.

— Принесли лом? — спросил он деловито.

— Принесли!

Старосте не понравился тон, каким это было сказано. Он пошарил в кармане и вытащил ключ:

— Держи, от сарая. Только аккуратнее там складывайте.

— А мы уже сложили, — хмыкнул Живцов. — Около сарая.

— Украдут! Немедленно перетаскайте в укрытие.

— Не украдут, Другие классы тоже кучами складывают, и никто ни у кого не крадет.

— Я что сказал? — прикрикнул староста. И грозно нахмурился.

— А ты не приказывай! — Живцов выпрямился, вокруг сгрудились остальные. — Мы решили: десять тонн, которые вы с Синицыным достали каким-то темным путем, не принимать на коллективный счет нашего класса.

— А что сдавать будете?

— Что соберем, то и сдадим. Без обмана.

— Так мы же обязательства не выполним! Опозоримся! — закричал в отчаянии Лысюра.

— А мы его и не давали, — вставил Черепанов. — Опозоришься только ты один.

— И придется тебе рассказать честно, как ты хотел всех обмануть, — добавил Живцов.

— Рассказать? Ты мне приказываешь рассказать? — вскочил Генка.

— Не я — все приказывают.

— Как бы тебе плохо не… — начал было Генка, но тут вбежали Синицын и Поспелова и закричали восторженно:

— Нина Борисовна идет! Нина Борисовна!

Все недоуменно посмотрели на них, а Генка проворчал:

— Учителю радуются. Нашли кому!

Нина Борисовна поздоровалась, раскрыла журнал.

— На прошлом занятии мы говорили о полезных ископаемых. Давайте вспомним, что это такое…

Рука учительницы скользнула по списку, и все, как завороженные, следили за ней.

— Чепурова!

Зоя чуть слышно охнула и вскочила.

— Я же почти ничего не знаю… — пробормотала она и пошла к доске.

— Расскажи нам о полезных ископаемых, Чепурова, — Нина Борисовна ободряюще улыбнулась ей. Она знала, что Зоя старательно учила все уроки, но у доски на нее обычно нападала страшная робость. Все вылетало из головы, и Чепурова еле могла выдавить из себя два-три слова. Вот и сейчас она принялась теребить фартук, то краснея, то бледнея.

— Откуда добывают полезные ископаемые? — задала учительница наводящий вопрос.

— Полезные ископаемые добывают ил земли, — послушно подхватила Чепурова.

— Правильно. Какие ты можешь назвать полезные ископаемые?

Молчание.

— Уголь полезное ископаемое или нет?

— Полезное! — обрадовалась Зойка. — Уголь — это очень полезное ископаемое.

— А где его добывают?

— В шахтах.

В общем, тягомотина. Ответы из Чепуровой приходилось вытягивать клещами. Зойка и сама это понимала.

— Садись, Чепурова. Ума не приложу, почему ты всегда так отвечаешь?

И она повела ручкой по журналу, чтобы вывести напротив фамилии Чепуровой неизменную тройку.

Но в это время Лысюра торопливо схватил волшебную ручку и нацарапал в своей тетрадке: «5». Нина Борисовна с превеликим смущением увидела вдруг, что ее рука ставит Чепуровой вместо тройки — пятерку! Она в недоумении потерла лоб и сказала:

— Отвечаешь ты неважно, но я знаю, что ты всегда старательно учишь материал. Поэтому ставлю сегодня пятерку, чтобы ты так же старательно учила и впредь.

Ученики притихли в недоумении. А Зойка засияла, как электрическая лампочка.

«Что за чепуха?» — подумала Нина Борисовна и вызвала другого:

— Живцов!

Зина неохотно пошел к доске.

— Что с тобой, Живцов? — заинтересовалась учительница.

— У него мама заболела! — сказал кто-то. — В больницу ее положили.

— Что с ней? — сочувственно спросила Нина Борисовна.

— Не знаю, — потупился Зина. — Сегодня пойду ее проведать…

— Может быть, ты не готов? — предположила учительница. — Тогда я спрошу тебя в другой раз.

— Нет-нет! — Живцов так замотал головой, что чуть очки не слетели. — Я… я все выучил.

Действительно, урок он знал хорошо. Без запинки рассказывал о добыче гранита, о свойствах песка и глины, об использовании торфа.

— Садись, — сказала довольным голосом учительница. — Отвечал ты прекрасно.

Генка с нетерпением ждал этого момента. Он так и ерзал на месте. «Ага, значит, ручка волшебная! Сейчас ты за все ответишь, Живцов! У тебя пропадет охота указывать мне, Лысюре, что делать и чего не делать. Да и кто тебя будет слушать, двоечника? Отныне ты не будешь вылезать из двоек, и тебя постоянно будут разбирать на советах отряда и дружины. Ставлю тебе первую двойку, Живцов. Она, конечно, может стать последней, если ты вовремя одумаешься и не будешь перечить мне, старосте Лысюре…»

И он безжалостно нарисовал у себя в тетрадке двойку. Двойка была жирная, вызывающая. Генка несколько секунд любовался ею, потом с интересом посмотрел на учительницу.

А Нина Борисовна с изумлением увидела, что ее рука поставила Живцову «2».

«Что я делаю?» — ужаснулась она. И сказала растерянно:

— Двойка…

— Как двойка? — ахнули в классе.

Зина расстроенный сел за парту.

Макар обернулся и заметил торжествующее лицо Генки Лысюры, белую ручку с золотым пером. Как молния озарила его догадка. Он вскочил.

— Это все Лысюра! — крикнул Макар, указывая на старосту. — Это он ставит оценки волшебной ручкой!

Никто ничего не понял, все уставились на Синицына в изумлении. А он подскочил к старосте и схватился за ручку.

— Отдай! Ты делаешь зло! Ты негодяй!

— Не трожь! — запыхтел Лысюра.

Они дергали ручку каждый к себе. И та вдруг начала вытягиваться, покрываться черными узорами. Бывшие друзья в испуге выпустили ее. Она упала на пол, свернулась гибкой змеей, задымилась и пропала.

Все как будто очнулись от глубокого сна. С недоумением посмотрели друг на друга Лысюра и Синицын. «Почему это я стою посреди класса?» — подумал Макар и пошел на свое место. Зина Живцов снял очки и почувствовал на щеке что-то мокрое. Он провел ладонью по лицу. Слезы? Откуда они? Зина достал платок и поспешно вытер их, чтобы никто не заметил.

Нина Борисовна скользнула взглядом по списку. Так, спрошены уже двое: Чепурова и Живцов. Как всегда, Чепурова получила тройку, а Живцов молодец, хоть и заболела мама, ответил на пятерку.

— Теперь к доске пойдет Синицын, — объявила Мина Борисовна. — Он расскажет, как добывают нефть.

Макар вышел, привычно открыл рот и замер… Он ничего не мог сказать, ни слова. Это было невероятно!

«Как же я забыл, — мелькнуло в голове, — что теперь нужно самому учить уроки… Не подготовился!»

— Ну что же ты? — повернулась учительница. — Рассказывай.

— Нефть… — промычал Синицын. — Нефть добывают… добывают…

Он тянул время, ожидая, что, может быть, кто-нибудь сжалится над ним и подскажет, но все спокойно смотрели на него. Кто же станет подсказывать отличнику, лучшему ученику класса?

— Синицын! — сделала большие глаза Нина Борисовна. — Ты не знаешь урока?

— Я… ммм…

— Ну, тогда расскажи, что такое нефть, — учительница попыталась спасти лучшего ученика класса.

У него перед глазами замелькали от напряжения красные круги. Потом он мысленно увидел асфальтированную дорогу. В отчаянии Макар выпалил:

— Нефть — это… ну, мазут. Добывают его из асфальта.

И тут же с ужасом замолчал. Он вспомнил вдруг, что такое нефть и как ее добывают.

Полузабытые страницы учебника стали всплывать в памяти…

Но было поздно.

— Садись, два! — сказала, как выстрелила, Нина Борисовна.

Синицын, остолбенев, смотрел, как рука учительницы выводит в журнале двойку. И странное дело: он вдруг обрадовался. «Значит, действительно кончилось волшебство, — подумал он с облегчением. — Теперь самому придется все делать. Жизнь снова будет интересной!» И Синицын неожиданно для себя самого сказал учительнице:

— Спасибо!

Нина Борисовна нахмурилась:

— Ты еще и паясничаешь?

— Нет, я не паясничаю! — покачал головой Макар. Ну как объяснить, что он действительно рад этой двойке? С нее начнется новая жизнь. Ведь это должно быть радостно — самому добывать свои знания! Может быть, он станет таким же ученым, как тот, на планете Свет Разума? Ведь даже там, в этой волшебной стране, тот, кто хочет получить больше знаний, должен учиться сам.

— Садись, — сказала учительница.