Все подняли головы и увидели, что на выступе коралловых зарослей появился встопорщенный колючий силуэт.

- Храбрый Ерш! - ахнул кто-то.

Да, это был действительно Храбрый Ерш. Он, улыбаясь, воинственно размахивал чем-то длинным, плоским, черным. Бандит с бантиком, дрожа, принялся поднимать пистолет, но Храбрый Ерш взмахнул чем-то черным, и оно, со страшной скоростью разрезав воду, выбило у бандита пистолет и вонзилось в грунт. То была гимнотида, или рыба-Нож. Храбрый Ерш мастерски владел ею, и это знали все.

Вдруг из-за развалин выскочили три перемазанных незнакомца и завопили:

- Держи их!

- Хватай!

- Не пускай, честное слово!

Услышав это. Смешинка так и прыснула. Она сразу же догадалась, что это те незнакомцы, которых она кормила остатками от пиршества в Голубом дворце. Видно, «честное слово» так им понравилось, что они к месту и не к месту принялись щеголять им.

Но бандитам было не до смеха. Визжа от ужаса, они бросились бежать.

А три чумазые рожицы, смыв грязь, оказались Барабулькой, Бекасиком и Бычком-цуциком. Смеясь, Бычок-цуцик оглушительно свистнул вслед убегавшим.

Храбрый Ерш, оттолкнувшись от скалы, плавно опустился вниз к Смешинке.

- Я слышал от своих друзей, что вы добрая, - хмурясь, сказал он. - Но, наверное, очень глупая.

- Почему? - удивилась Смешинка. Храбрый Ерш настолько понравился ей своей смелостью, что она даже не обиделась.

- Потому, что водитесь с царевичем и особенно с этим ужасным Лупибеем.

- Царевич и Лупибей совершенно разные… - начала девочка.

- Одна компания! - оборвал ее Храбрый Ерш. - Царевич - бездельник, который любит лишь веселье, а Лупибей - его верный слуга. Эх, узнал бы мудрый Великий Треххвост, что творится в городе! Он бы взгрел их как следует!

Смешинка в нетерпении прервала его:

- Вы не видели старого аиста?

- А, это та странная рыба с большими, как у Ската, плавниками? - оживился Ерш. - Мы случайно слышали, как Лупибею докладывал Дракончик-шпиончик, что эта странная рыба говорит дерзкие речи, ругает стражу. И Лупибей поклялся отомстить ему. Мы хотели предупредить старого аиста, но не успели…

Мичман-в-отставке успокаивающе погладил девочку по плечу:

- Не волнуйся, Смешинка, твой друг вернется, когда ему захочется. Он сказал это перед тем, как исчезнуть.

- Правда? Значит, он вернется? И я снова увижу старого доброго Остроклюва? - засмеялась Смешинка.

Своим смехом она заразила Бекасика, потом захихикала Барабулька, за ней хохотнул Бычок-цуцик, и, наконец, веселье коснулось и Храброго Ерша. Его колючки пригладились, рот растянулся, и весь он стал добрым и симпатичным. Улыбался и Мичман-в-отставке, глядя на всех.

- Хорошо смеется тот, кто смеется первым, - сказал он, покачивая головой. - Много ума не надо, чтобы все время быть злым и надутым, а вот первым засмеяться и подарить веселье другим…

- Давно мы так не смеялись, - сказал Бычок-цуцик. Храбрый Ерш при этих словах помрачнел.

- Не печальтесь! - объявила Смешинка. - Скоро все жители города будут смеяться и радоваться.

- С чего бы это? - насторожился Храбрый Ерш.

- Я научу их.

Барабулька пришла в восторг:

- Вот здорово, честное слово! Мы будем смеяться! Но Храбрый Ерш насупился и так посмотрел, что Барабулька забулькала от испуга.

- Ах вот как… - процедил он, поворачиваясь к Смешинке. - Ты научишь жителей смеяться? А кто тебя об этом просил?

- Царевич, - девочка недоумевающе смотрела на него. - Он и пригласил меня в Коралловый город, чтобы я научила жителей смеяться. А то они какие-то унылые.

- Ага! - Храбрый Ерш даже подскочил от ярости. - Так вот зачем ты приехала сюда! Теперь все понятно!

- Что тебе понятно?

- Я ошибся. Ты не такая, как царевич или Лупибей. Нет, - голос бунтаря выражал презрение: - Ты хуже! Ты во сто раз хуже, чем Лупибей, чем все эти Спруты, чем Дракончики-шпиончики, чем Прилипалы и Прихвостни, чем Пузанки, Ротаны, Горлачи, хуже, чем самый гадкий Слизень!

Сначала Смешинка добродушно улыбалась, потом побледнела, улыбка исчезла с ее лица…

- За что? За что ты так меня оскорбляешь? - спросила она дрожащим от возмущения голосом.

Но Храбрый Ерш молча отвернулся от нее.

- Поясни мне. Храбрый Ерш, - вмешался Мичман-в-отставке, - почему милая девочка Смешинка кажется тебе такой плохой?

- Потому что она будет учить всех смеяться в то время, как жители стонут и плачут от горя и страданий. Зачем нам ее смех? Он будет только на руку этим восьмируким и десятируким, которые захватили власть в Коралловом городе! Да знаешь ли ты, какую клятву дал я себе в тот день, когда Спруты и Каракатицы наводнили наш прекрасный город?

- Какую же?

- Не смеяться нигде и никогда до тех пор, пока хоть одно их щупальце находится в городе. Вот! А она заставила меня нарушить клятву.

- И ты думаешь, что если все время будешь мрачным, то этим поможешь жителям города? - задумчиво опросил Мичман-в-отставке.

- Я не должен забывать, как страдают морские жители, - упрямо твердил Храбрый Ерш. - И всегда должен воевать, чтобы плохо было всем тем, кто заставляет их постоянно страдать. А если я буду весело посмеиваться, то мне и воевать расхочется!

- Че-пу-ха! - отрезала Смешинка. - Когда я научу жителей смеяться, то им легче будет переносить страдания, легче жить. И они с веселой улыбкой будут…

- … гнуть свои спины на поработителей? - с возмущением крикнул Храбрый Ерш. - Нет, не бывать этому! Мы заставим тебя убраться из нашего города!

В тот же миг из-за развалин взметнулось длинное черное щупальце и обвило его поперек туловища.

- Преда… - захрипел было Храбрый Ерш, но другое щупальце приставило к его носу пистолет.

Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик тоже были скручены. Не избежал этой участи и Мичман-в-отставке - он трепыхался в объятиях здоровенного стражника.

- Так-так-так! - Из-за камней показался Лупибей, опираясь на дубинку. - Попались наконец! Всю шайку накрыли в полном сборе! И как раз в тот момент, когда они угрожали нашей драгоценной гостье Смешинке!

Храбрый Ерш отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из цепких объятий Спрута.

- А это кто такой? - Лупибей остановился возле Мичмана-в-отставке.

- Его отпустите! - рванулась к нему девочка. - Он защищал меня! Он со мной!

- Тогда совсем другое дело, - Лупибей дал знак стражнику, и тот освободил изрядно помятого пленника. - Кто же ты все-таки?

- Мичман-в-отставке, - просипел тот, с трудом расправляя плавники.

- Гм… в отставке, - начальник стражи с сомнением рассматривал его. - А почему, собственно, отставили? За какой проступок?

- За старость… кхе-кхе! Этот проступок совершает каждый в своей жизни… рано или поздно.

- Оставьте его здесь. Он будет напоминать мне о старом аисте, - Смешинка погладила Мичмана-в-отставке, - который исчез, спасаясь от бандитов.

- И из-за которого пострадал наш славный Крадимигом. - Начальник остановился над оглушенным Спрутом и велел его унести. - Ничего, бандиты за все ответят!

- Но они не виноваты в гибели старого аиста и ранении стражника, - возразила Смешинка. - То были другие… бандиты.

- Бандиты есть бандиты, дорогая девочка, - веско сказал Лупибей. - Они не могут быть одними, а потом другими. Они всегда бандиты и будут отвечать за свои преступления.

- Но они не совершали никаких преступлений! - воскликнула девочка. - Клянусь вам! Наоборот, они спасли меня!

- Когда мы подкрадывались сюда, я хорошо слышал, как бунтарь Ерш угрожал тебе! - настаивал начальник стражи.

Вдали показались Крылатки, взмахивающие алыми плавниками.

- Сюда спешит царевич! - воскликнул Лупибей. Действительно, то была карета Капельки. Он на ходу соскочил и торопливо подбежал к Смешинке.

- Моя маленькая девочка! - он порывисто схватил ее за руки. - Ты здорова? Как я рад! Почему ты убежала из дворца, ничего не сказав мне? О, я был в ужасе, когда мне сообщили об этом - ведь в городе столько опасностей!

- Я искала своего друга, - грустно сказала Смешинка.

- И нашла?

- Нет, это мы ее нашли, - почтительно вмешался начальник стражи, прикладывая сразу три щупальца к каске. - И как раз в тот момент, когда шайка грязного Ерша угрожала ей вот этим.

Царевич брезгливым движением оттолкнул от себя гимнотиду, которую совал ему Лупибей.

- Уберите! Какой ужас, какой ужас! - повторял он, не сводя встревоженных глаз со Смешинки. - И где же эти преступники?

- Взяты под стражу. Вот они, полюбуйтесь, - победоносно заявил Лупибей, указывая на пленников. Но царевич замахал руками:

- Что ты говоришь! Я не хочу смотреть на этих гадких бандитов, а ты предлагаешь еще ими полюбоваться! Лучше позаботься, чтобы в городе не совершалось преступлений.

- Будьте уверены! - рявкнул Лупибей и, обернувшись к подчиненным, приказал: - Посадить их в темницы-одиночки! Я сам займусь ими!

Царевич Капелька взял девочку под руку:

- Пойдем отсюда скорее.

Смешинка таяла от удовольствия. Она не могла не оглянуться торжествующе на Храброго Ерша: вот, мол, как нужно обращаться с девочками, а не кричать и грозить. Но бунтарь только презрительно отвернулся.

- Пойдем, Мичман-в-отставке! - крикнула она старичку. И объяснила царевичу: - Я хочу, чтобы он был со мной.

Четырехглазка взмахнул длинным бичом, и карета тронулась.