Когда Синтия, сопровождаемая косоглазой девушкой, появилась во дворе, Глава Компании был мрачен, зато Варковски улыбался, как очень вежливый японец.

— Это вы меня звали? — удивилась Синтия, разглядывая обоих пленников.

— Ты до сих пор ненавидишь нас так сильно? — не меняя выражения лица, поинтересовался Варковски. — В таком случае считай, что у тебя есть замечательная возможность стать свидетельницей редкого зрелища. Стихийные убийства ты уже видела, а вот как насчет казней?

— Зачем вы мне это говорите? — Синтия невольно отступила на шаг, кровь прилила к ее лицу.

— Да так… — Больше всего Синтию пугало то, что она не видела в глазах шефа внутренней безопасности ни грусти, ни страха. — Дик ведь пригласил тебя полюбоваться зрелищем?

— Эдвард, зачем вы… — предупредительно кашлянул Лейнарди.

— Не волнуйтесь… Ладно, это все слова, — Варковски наконец убрал свою улыбку, и Синтия чуть ли не вздохнула с облегчением. — Мне просто почему-то захотелось с тобой попрощаться… Ты тоже будешь участвовать в представлении?

— В каком?

— Торнтон хочет организовать над нами суд. Правда, не лично над нами — над Компанией как таковой, но, сама понимаешь…

— Он имеет право на месть, — сухо проговорила девушка, собираясь уйти.

— Ну что ж… Раз так — тогда прощай.

Как ни странно, эти слова заставили ее остановиться. Поднявшееся было настроение улетучилось, совесть заговорила с новой силой и вела себя еще отвратительнее, чем раньше.

«Что, привыкаешь к убийствам? — спросила себя Синтия. — Бишопа ты уже уничтожила. Теперь на очереди эти двое… два человека, которых ты знаешь. Пусть — ненавидишь. Но чего стоит эта ненависть? Что сделали они лично тебе? Спасли от когтей монстра, да?» Она остановилась, закусив губу. Что бы там ни говорили, уйти вот так, когда от нее что-то хотели… пусть даже всего лишь попрощаться, хотя в это сложно поверить, — было бы предательством.

Да разве она хорошо знала этих людей? Она знала их дела — и то далеко не все. Страшные дела. Мерзкие. Но неужели же в их жизни не было и чего-то другого?

Синтия обернулась. Глава Компании сидел с побитым, несчастным видом, и взгляд его тупо упирался в землю. Нахмурившийся Варковски смотрел в небо…

Но жалеть их — не значит ли предать Дика?

Дика, которого она так мало знала. Которого знала так хорошо. Дика, которому нужна помощь. Который при всем этом был убийцей… Как не запутаться во всем этом?

Было и еще кое-что, о чем она и вовсе не хотела думать. Этот пожилой человек являлся мужем ее матери. Главный виновник, главный враг…

Легко убивать лишь абстрактного, безымянного противника. Главу Компании вообще — как должность, как явление, наконец, — но не как человека с ассиметричными морщинками на лбу, с посеребренными висками и небольшими потухшими глазами.

И Синтия поняла вдруг, что не сможет сделать этого никогда.

Нетвердой походкой она снова подошла к ним.

— Так чего вы от меня хотели на самом деле? — она нарочно произнесла эти слова как можно грубее, стремясь затолкнуть внутрь ненужную жалость.

— Ничего — я же сказал, — Варковски постарался устроиться на стуле поудобнее, но наручники, обхватывающие подпорку, не давали ему такой возможности. — Мне было просто интересно, как ты… И что сейчас с твоей матерью.

Еще одна булавка вошла в ее сердце — только сейчас Синтия подумала, что в этой истории есть еще одно действующее лицо. После страшных сцен, которым она оказалась свидетельницей, Синтия сделала все, чтобы убедить себя, что она не имеет никакого отношения к женщине по имени Цецилия Крейг, что таковой вообще не существует в природе.

Неужели теперь Синтия обязана была решать и ее судьбу? Нет, Дик не тронет, не посмеет поднять руку на женщину… Но не в таких ли случаях просил его останавливать Тьюпи?

От этих мыслей девушке стало жарко. Очень жарко… Еще немного — и она сгорела бы на месте, вспыхнула факелом, взорвалась бы изнутри, превращая если не себя, то свое сознание в сноп огня.

— Она жива? С ней все в порядке? — продолжал допытываться Варковски.

— Я… не знаю, — с трудом выговорила девушка.

Дик… Что он скажет на все это?

— Ну что ж… — Варковски снова посмотрел на небо, где одиноко ползла скучная серая туча. — Я не хочу тебя задерживать. Поступай, как знаешь. Не думаю, чтобы мои попытки в чем-либо переубедить тебя оказались успешными, а взывать к твоим чувствам вроде как и неэтично… Правда, я хотел бы предупредить тебя об одной мелочи — совсем уже личной. Надеюсь, ваши отношения с Диком зашли не очень далеко?

Еще одна булавка уколола сердце.

— Это не ваше дело! — сердито блеснули зеленоватые глаза.

— Дело в том, что такие, как он, не созданы для семьи. Совсем недавно одна из его прежних девушек — она ждала ребенка, когда Торнтон попался, — покончила с собой. Я снова не буду тебя ни в чем убеждать — это не мое дело. Я всего лишь советую тебе быть с ним поосторожнее.

— Вот как? — за спиной Синтии, заставив ее вздрогнуть, прозвучал голос Дика. — И как мне все это понимать? — его рассерженный взгляд встретился со взглядом Эдварда. — Кажется, мы так не договаривались… Не так ли, Эдди?

— Можешь думать, что хочешь! — голос Эдварда прозвучал задиристо, и Синтии показалось вдруг, что он намного моложе, чем кажется. — Просто, если хочешь знать, эта девушка мне не безразлична.

Услышав это, Синтия ахнула, пропала на миг и безучастность Лейнарди.

— Что? — похоже, и Дика несколько сбило с толку это признание.

— Вы что, считаете, что я не человек? Синтия… — в устремленном на девушку взгляде и впрямь было что-то особенное, окончательно сбившее ее с толку, — скажи, и ты тоже так считаешь?

— Ты… — Дик сжал кулаки, его взгляд запрыгал между Эдвардом и Синтией.

— Ну, хорошо, я слишком долго молчал об этом — но разве мои чувства не дают мне права всего лишь предупредить ее? Послушайте, Торнтон, если вы — настоящий мужчина и если между вами и Синтией что-то есть, почему вы не скажете ей правду? Разве я солгал?

— Дик?.. — Синтия потрясенно смотрела на Торнтона.

— Ну что ж… — губы Дика вытянулись в струнку. — Это правда. Но в этом виноват не я. Я просто не успел оформить отношения с Эби — и это никого не касается. А до самоубийства ее довела полиция. И это вам тоже должно быть известно. Мало того, сегодня я спросил у Синтии, хочет ли она быть моей женой. Было это?

— Да, — Синтия кончиком языка облизнула пересохшие вдруг губы.

— Синтия, теперь ты понимаешь, почему я хотел немедленного ответа? Я боялся… и сейчас опасаюсь, что мы можем просто не успеть и жалеть об этом всю жизнь. Ты первая после Эби, кому я предложил это.

— И ты считаешь, что ты сможешь стать ей хорошим мужем? — саркастически осведомился Варковски. Было видно, что он начинает волноваться. — До сих пор мое жизненное положение было куда надежней — но я даже не пробовал ухаживать за ней, полагая, что не могу составить ей подходящую пару. Так почему же ты считаешь, что на это способен ты, — ты, который не знает, будет ли у него завтра? Я говорю это так открыто, потому что мне нечего терять. Ну так что ты на это ответишь?

— Эдвард… — чуть слышно прошептала Синтия, продолжая качать головой, словно находясь в каком-то трансе.

— Я считаю… — Дик набрал в грудь побольше воздуха, — что все это не важно! Положение в обществе, его прочность — это все иллюзии. А мы с Синтией любим друг друга. Ведь это так?

— Да… — задыхаясь все сильнее, произнесла Синтия. Она была близка к обмороку.

Неужели Варковски не лгал? Его всегда трудно было понять, он слишком глубоко прятал свои чувства. Но разве его непонятная в такой обстановке забота не доказывала истинность его слов? И разве то, что он был сейчас уже, считай, приговорен, не свидетельствовало в его пользу? Зачем врать человеку, которому уже нечего терять…

— Синтия, — Дик подошел к ней и прижал к себе, словно боялся, что пленники могут вдруг вырваться и попробовать растащить их силой, — я не хочу больше ждать. Пусть не работает связь — компьютерная сеть, как я заметил, не отключена, значит, мы можем войти в программу записей «гражданского состояния». Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?

— Синтия, остерегись! — в возгласе Эдварда было гораздо больше эмоций, чем Синтия привыкла слышать от него.

— Тебя не спрашивают! — уже совсем зло огрызнулся Дик. — Синти, пошли!

— Не делай этого!

— Синти… — руки Дика сжались так сильно, что девушка чуть не вскрикнула от боли, — я прошу тебя… Ты ведь согласна, да?

— Дик… мне страшно… — пролепетала она, теряясь.

— Подумай о будущем, Синтия, — даже с лица Эдварда исчезло его обычное спокойствие.

«Он любит меня… — ужаснулась Синтия. — Похоже, он действительно меня любит!» — Синтия, — лицо Дика приблизилось к ней, и в его глазах засветилась глубокая полускрытая боль, — если ты мне откажешь…

— Я согласна, — зажмурилась Синтия, чтобы не видеть его лица.

— Тогда пошли! — решительно произнес он и буквально потащил ее к дому.

— Очень мило… — буркнул себе под нос Глава Компании, провожая парочку взглядом. — Прямо-таки шедевр сентиментальной литературы… Не ожидал от вас, Эдвард… право же — не ожидал.

— Все в порядке, босс, — облегченно вздохнул Варковски. — Скоро вы поймете, что это был единственный выход… Ну так как, вам нравится ваш новый зять, а?

— Да вы спятили, Эд… — неожиданно Глава Компании прикусил язык и уставился не Эдварда, словно впервые его видел. — Так вы что… специально все это разыграли, чтобы подтолкнуть Торнтона на брак с ней?

— Я хорошо изучил в свое время его личное дело. Все в его роду отличались импульсивностью, а подобные браки и вовсе стали для них традицией. Теперь вы можете на «суде» потребовать отставки «прокурора» как лица лично заинтересованного…

— Вы — дьявол, Эдвард! — воскликнул Глава Компании.

— Ладно, — остудил его Варковски. — Это всего лишь шанс на спасение, а не оно само… И сам я вовсе не в восторге от такого приема.

— Нет, это почти гениально, — вздохнул Глава Компании. — Я не ожидал от вас такой изобретательности… или вы и в самом деле немного неравнодушны к моей падчерице?

— А вот это уже не имеет никакого отношения к делу, — ответил ему проснувшийся в душе Эдварда робот.