Последние дни съемок фильма “Кристина” проходили в Вене. Покинув Париж, Магда Шнайдер почувствовала, что может спокойно обдумать план по спасению дочери. Она была полна решимости отстаивать карьеру Роми, которая, по ее мнению, моментально рухнула бы после переезда той во Францию. В первый же вечер она завела серьезный разговор с мужем:

— Ганс, у тебя есть подписанные контракты на будущие съемки Роми. Поторопи режиссера. В конце концов, скажи продюсеру, что готов на снижение ее гонорара, лишь бы съемки начались раньше. Если она не увидится с Делоном пару месяцев, то быстро забудет его.

— Я посмотрю, как это можно устроить, — ответил Блацхайм. — Но ты уверена, что Роми не откажется от участия в съемках в Германии?

— Мы ей не позволим. Потом она не ребенок и знает, чем грозит отказ от контракта. Сделай это, Ганс, иначе мы потеряем мою дочь.

Рольф Тиле, режисер следующего фильма, в котором должна была сниматься Роми Шнайдер вместе со своей матерью, сразу согласился помочь Блацхайму и приблизил дату начала съемок. Он позвонил молодой актрисе обсудить с ней сценарий и говорил так уверенно, что та не посмела даже намекнуть ему о возможном отказе от участия в картине. Роми была в замешательстве. Она обожала Алена, не могла сейчас с ним расстаться, но расторжение контракта грозило большими потерями и испортило бы ее репутацию в мире кино.

— Что мне делать? — спросила она у любимого. — Я хочу вернуться в наш уютный пансион и быть рядом с тобой. Но у меня есть обязательства…

Алена очень задевали ее колебания. Иногда ему казалось, что она предает их любовь, соглашаясь вернуться в Германии. Его противостояние с Магдой Шнайдер достигло апогея. Они почти не разговаривали, встречаясь на съемочной площадке и в отеле. Роми переживала из-за этого, ведь мать и Ален были для нее самыми дорогими людьми.

— Думаю, не стоит нам объявлять о помолвке, — сказал молодой человек в последний день съемок. — Ты уезжаешь домой в Кельн. Зачем затевать всю эту ерунду?

— Как ты можешь так говорить, Ален? Я люблю тебя, — со слезами ответила Роми. — Съемки в Германии займут всего пару месяцев, и я сразу прилечу в Париж.

— Если мать тебе разрешит, в чем я сомневаюсь.

После этих слов возлюбленного девушка повернулась и ушла, ничего больше не добавив. Она подумала, что в Алене проснулся эгоизм. Если бы он вынужден был уехать на съемки, она бы поняла это.

Ален тоже направился к выходу из павильона и столкнулся в дверях с Магдой Шнайдер, которая надменно взглянула на него и сказала:

— Рада, что завтра Вы улетаете в Париж. Не надейтесь увезти с собой мою дочь. Контракты на ее участие в фильмах подписаны на годы вперед, и я лично прослежу, чтобы в Париже не снимали ни одной сцены с участием Роми.

Он ничего не ответил и вышел на улицу, но вряд ли в тот момент Магда смогла бы найти человека, ненавидевшего ее сильнее Делона. Глядя ему вслед, фрау Шнайдер торжествовала — дочь остается с ней.

Мрачный Ален сидел в баре отеля, когда за его столик присел Бриали. В сложившейся ситуации он являлся единственным человеком, которого Ален хотел видеть. Жан-Клод не стал ничего выпытывать, а завел разговор о будущей премьере фильма.

— Интересно, как будут представлять “Кристину” в Париже. Могут заранее собрать всех исполнителей и устроить несколько интервью. Вам с Роми зададут больше всего вопросов.

— Роми не приедет. Магда Шнайдер запрет ее на неделю в комнате, чтобы не пустить в Париж, — резко сказал Делон.

— Почему? — спросил пораженный Жан-Клод. — Ведь вы уже присмотрели квартиру. Она решила остаться.

— В том то и дело. Она передумала. У нее начинаются следующие съемки. Ее мать сообщила мне, что не допустит появления дочери в Париже в ближайшие годы.

— Не может быть. А сама Роми что думает?

— Она возвращается в Кельн и хватит об этом. Давай закажем что-нибудь выпить.

— Конечно. Ты читаешь мои мысли.

Следующим утром французская съемочная группа улетала в Париж. Вечером, во время прощального ужина Роми предприняла несколько попыток поговорить с Аленом, но тот избегал ее. Жан-Клод, который в Париже всегда мирил их во время пустячных размолвок, на этот раз предпочел не встревать. Девушка впала в отчаяние, но окончательно ее терпение лопнуло, когда Магда обратилась к ней со словами:

— В будущем фильме у тебя будет самый лучший и надежный партнер — твоя мать.

— Мама, ну почему ты постоянно вмешиваешься в наши отношения с Аленом? Ты все делаешь, чтобы их испортить. Я никогда не напоминала тебе об украденной в отеле записке, но существуют же какие-то границы!?

— Для того, чтобы помочь своему ребенку я пойду на все, — в тон ей ответила фрау Шнайдер. Потом моментально успокоилась:

— Ты сама поймешь это, когда у тебя будут дети.

Магду было не переубедить, Роми вздохнула и отошла от нее. Какой смысл ссориться с матерью?

Утром девушка провожала любимого в аэропорт. Все остальные французы стояли в стороне, чтобы не мешать им прощаться. Оба были бледны. Ален отбросил свою наносную холодность и прошептал:

— Приезжай в Париж, когда захочешь. Мы будем жить вместе.

У Роми из глаз брызнули слезы. Она дождалась, пока Ален пройдет на посадку, помахала ему рукой и горько заплакала, уже ни от кого не скрываясь. Пассажиры, сидящие в зале ожидания, с удивлением смотрели на красивую девушку, которая сначала плакала, глядя в окно на взлетающий самолет, а затем метнулась к билетным кассам. Ни матери, ни отчима в аэропорту не было и никто не остановил ее, когда она оформила билет на рейс Вена-Париж. Она бережно спрятала его в сумочку и представила, как удивит завтра любимого своим появлением. Ее слезы высохли.

Вернувшись в отель, она постучала в номер матери.

— Доченька, проходи, — ласково сказала та. — Уже собрала вещи?

— Да, мама, — ответила Роми, глядя ей в глаза. — Мои чемоданы собраны, но я лечу не в Кельн, а в Париж.

Такого полного и главное молниеносного крушения своих надежд Магда пережить не могла. Она опустилась на стул.

— Он в последнюю минуту тебя уговорил? Что он сказал?

— Я слишком люблю его, чтобы допустить наш разрыв. А Ален почти смирился с ним. В аэропорту он поцеловал меня так, словно прощался навсегда, — от волнения девушка чуть не заплакала. — Завтра мы с ним встретимся.

— Да вы и так встретитесь на премьере “Кристины”. Зачем ты торопишься? — попыталась урезонить ее мать. — Может в душе не веришь, что он собирается ждать тебя несколько месяцев?

— Я не хочу больше это обсуждать, — твердо сказала Роми и вышла из комнаты.

Магда Шнайдер едва сдержалась, чтобы не спуститься вниз за мужем, спустившимся в бар. Через полчаса он вернулся и испугался, увидев ее искаженное лицо.

— Мальчишка победил, — пробормотала она. — Роми завтра летит в Париж.

— Невозможно, — заявил Блацхайм.

Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он согласился сопровождать жену и ее дочь во Францию, желая развеяться, но путешествие обернулось кошмаром. На протяжении всего времени съемок он выслушивал жалобы Магды на поведение дочери, утешал жену и сглаживал ее ссоры с Роми. Но этого оказалось мало. Теперь участие актрисы в съемках находилось под угрозой срыва.

— Что значит она летит в Париж! — закричал он на жену. — Заключенный контракт для нее ничего не значит? Как ты представляешь себе разговор с Тиле после того, как по нашей просьбе, он передвинул дату съемок? Он не успеет найти Роми замену.

— Почему ты говоришь это мне? — воскликнула Магда. — Пойди, объясни это дочери.

Блацхайм постарался немного успокоиться и направился в номер Роми на переговоры. На его стук девушка открыла дверь и пригласила зайти.

— Твоя мать рассказала мне о завтрашнем путешествии, — начал он. — Ты считаешь нормальным в последний момент отменить съемки и всех подвести? Отвечай!

— Я не отказываюсь от съемок, но сейчас мне необходимо лететь в Париж. Я вернусь в Германию к началу съемок.

Услышав разумный ответ, Ганс перестал сердиться. все же его волновал еще один вопрос:

— А как ты собираешься распорядиться гонораром?

— Вы останетесь моим менеджером. Согласны и дальше заниматься моими капиталовложениями? — когда Блацхайм утвердительно кивнул, она добавила, — во Франции мне понадобяться деньги.

— Я готов ежемесячно переводить на твой счет небольшие суммы.

— Договорились, — обрадовалась Роми. — Я позвоню вам с мамой завтра и оставлю свой новый телефон.

Отчим не предпринял попытки отговорить ее от поездки, полагая, что, если этого не сумела сделать Магда, то ему тоже нечего было на это расчитывать. К тому же он одобрял, насколько это было возможно, планы Роми и надеялся, что она исполнит свои обязательства перед режиссером Вольфом Тиле.

Приземлившись в Париже, Ален отказался от предложения Бриали провести вечер у него, и вернулся в свою квартиру. Она выглядела пустой и заброшенной без Роми. Ему захотелось бежать из нее, как однажды он бежал из комнаты на улице Барбэ после отъезда Люсьена Лежона. Чтобы не чувствовать одиночества и не вызывать в памяти воспоминания, он должен быть переехать в другое место. Разумеется, не в пансион на набережной Сены, понравившийся Роми. “Завтра первым делом откажусь от той комнаты”, решил он, но облегчения эта мысль не принесла. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить в Вену, но в последний момент повесил трубку — если их отношения закончены, зачем унижаться и преследовать девушку. Несмотря на усталость после перелета, он долго не мог уснуть, строя беспорядочные планы на будущее.

Роми не пришлось больше сражаться с матерью. Та приняла факт ее возвращения в Париж, как неизбежность, к тому же ее немного утешил муж, пересказав его разговор с дочерью. “Ален слишком невоспитан, он не принадлежит к людям нашего круга. Роми сбежит от него через неделю”, лелеяла мечту фрау Шнайдер. А пока, скрепя сердце, она скрепя сердуе проводила дочь в аэропорт и велела в этот же день сообщить свой телефон.

— Хорошо, мама. Я тебя очень люблю. До свидания, — ответила улыбающаяся Роми и прошла на посадку. Она повторила вчерашний путь Алена и беспрестанно думала о нем.

В парижском аэропорту она взяла такси и назвала водителю адрес квартиры любимого. Город встретил ее ласковым сентябрьским солнцем. Это подняло настроение девушки, и без того ощущавшей себя бесконечно счастливой. Войдя в подъезд знакомого дома, она вспомнила свое первое свидание с любимым и улыбнулась.

— Кто там? — нелюбезно спросил Ален в ответ на ее стук.

Он распахнул дверь и застыл на пороге, не веря своим глазам. Роми бросилась к нему на шею и радостно закричала:

— Сюрприз!

— Нет, это галлюцинация безнадежно влюбленного, — пробормотал он, целуя ее. — Как ты здесь очутилась?

— Прилетела следующим после твоего рейсом.

— Но почему ты меня не предупредила? Я думал, что между нами все кончено.

— Решение пришло внезапно, — смутилась девушка.

Больше они не произнесли ни слова, не выпуская друг друга из объятий до вечера. В восемь их разбудил зазвонивший телефон. На проводе был Бриали.

— Ален, как ты? — поинтересовался он. — Не сиди опять дома, приходи ко мне.

— Хорошо, — печальным голосом ответил Делон. — Приеду через час.

Он повесил трубку и предложил:

— Любимая, давай разыграем моего лучшего друга.

— Конечно, — поддержала его замысел Роми.

Ален позвонил в дверь квартиры Жан-Клода и немного задержался, прежде чем войти.

— Я не один, — громким шепотом объяснил он хозяину.

— Приглашаю и твою подругу, — сказал Бриали, глядя на Алена с сожалением.

Тот переступил через порог и притянул за руку Роми, прятавшуюся на лестнице. Бриали был поражен ее появлением не менее, чем утром его друг.

— Так вы не собирались расставаться? Ты меня обманывал? — набросился он на Алена.

— Да нет. Представляешь, противная девчонка задумала устроить мне сюрприз, — пояснил тот, отбиваясь от в шутку замахнувшейся на него девушки.

— Ваш роман по сложности сюжета не сравнится с фильмом “Кристина”,- заметил Бриали. — расскажите это репортерам и ваш рейтинг повысится до недостижимых высот.

— Нет, — ответил Ален. — Это слишком личное.

Роми с ним согласилась.

Те несколько недель, которые они с Аленом прожили в пансионе до ее отъезда на съемки в Германию были беззаботны и наполнены любовью и радостью. Вечерами они не выходили из комнаты, предпочитая проводить время наедине. Изредка к ним заходили друзья, но не задерживались надолго в гостях у влюбленной парочки, так как чувствовали, что их просто перестают замечать. Ален и Роми ежеминутно переглядывались, целовались и перебрасывались фразами, смысл которых был понятен только им одним. Однажды Жорж Бом не на шутку обиделся на друга, когда попытался заговорить с ним об интересном сценарии, а тот прервал его на полуслове:

— В данный момент меня интересует только моя малышка Роми.

— Ты потеряешь выгодное предложение, — предупредил его Жорж.

— Прекрати читать мне нравоучения. Мы можем поговорить об этом фильме позже.

Ален обернулся к Роми и позвал ее. Девушка тут же кинулась к нему, и Жоржу оставалось только уйти. Знакомым он посетовал на то, что молодой актер не расстается со своей возлюбленной и забыл о своей карьере. Однако Бом был не прав. Любовь к Роми не мешала Алену изучать новые предложения и просматривать сценарии новых фильмов. Он только делал вид, что не заинтересован в будущих съемках. Причиной этого было ождание выхода на экраны фильма “Кристина”. Актер не сомневался, что показ пройдет успешно, и режиссеры значительно повысят его гонорары за участие в следующих фильмах. Роман со Шнайдер тоже был полезен для его имиджа, хотя сам он старался не задумываться об этом. Девушка ему нравилась, и если бы ее мать не звонила каждый день и не выспрашивала у дочери подробности их совместной жизни, он считал бы себя самым счастливым влюбленным на земле. Ни он, ни Роми не вспоминали о ее скором отъезде, пока в один из дней Ален, принесший из соседнего кафе обед, не обнаружил девушку плачущей.

— Любимая, что с тобой? — спросил он, положив на стол пакет с закусками и обнимая ее.

— Послезавтра я лечу в Германию, мы расстанемся на полтора месяца, — сквозь слезы ответила она. — Ты будешь меня вспоминать?

— Господи, я же люблю тебя. Разумеется я буду думать о тебе, звонить и ждать твоего возвращения.

— Не могу без тебя жить, — пробормотала девушка, положив голову ему на плечо.

Сейчас она жалела, что не проявила твердость и не отказалась от участия в фильме. Потом она подумала, что мать никогда бы не позволила ей сделать это и вздохнула. Каждый самостоятельный поступок давался ей с трудом.

— Как мне не хочется уезжать, — в сотый раз повторила она, вызвав у Алена раздражение.

Ему надоели постоянные сомнения и жалобы девушки. В отличие от нее он принимал решения быстро, заранее взвесив все последствия.

Он поднялся с дивана, на котором сидел рядом с Роми, и подошел к столу.

— Я принес твой любимый паштет, — сказал он. — Уверен, что вкусный обед — прекрасное утешение.

У девушки пропал аппетит, но ей хотелось быть ближе к возлюбленному и она принялась разбирать продукты. Ален строил планы на будущее.

— Ты приедешь в декабре, к премьере “Кристины”,- произнес он. — К сожалению, тебя будет сопровождать мать, и мы не сможем часто видеться.

— Я приеду не на премьеру фильма, а к тебе, — твердо ответила Роми. — Из аэропорта сразу приеду в нашу квартиру.

— Фрау Шнайдер меня уничтожит.

— Не бойся, — улыбнулась она. — Когда мама поймет, как мы любим друг друга, она изменит свое отношение к тебе.

Ален кивнул, но подозревал, что Магда Шнайдер за полтора месяца пребывания дочери в Германии приложит все усилия, чтобы не позволить той вернуться в Париж.

Девушка улетела. Расставание в аэропорту было не менее печальным, чем прощание в Вене. После ее отъезда жизнь Алена опять стала такой же, как и до встречи с Роми. Он часто ходил в гости к Бриали и до ночи сидел с друзьями в “Кафе-де-Пари”, обсуждая фильмы, вышедшие за последние недели на экраны.

— Ален, о тебе спрашивала Жизель, — сказал ему Жан-Клод, когда молодой человек заехал к нему по пути на киностудию.

— Кто это? — поинтересовался он.

— Одна смуглая девушка, которую ты намеревался перекрасить в блондинку.

— А-а, вспомнил, — усмехнулся Ален. — Приятно, что несмотря на постигшее ее разочарование, она продолжает думать обо мне.

— Хочешь сегодня вечером сходим куда-нибудь вчетвером? Тебе нужно немного развеяться.

Пару секунд Делон размышлял, а потом ответил:

— Конечно, пойдем. Моя будущая свекровь занята на съемках и станет выследить нас.

Жан-Клод расхохотался, вспомнив неожиданную встречу с Магдой Шнайдер в “Кафе-де-Пари”.

— Вечером жду тебя в восемь. Сейчас созвонюсь с девушками, — сказал он.

Ужин в обществе Жизель и Изабель прошел весело. Когда поздно вечером такси остановилось возле дома Алена, он вышел из машины и подал руку Жизель:

— Выходи, мы приехали.

Девушка быстро выпорхнула на тротуар. Жан-Клод и Исабель лукаво переглянулись, и актер велел водителю трогаться.

Ален постарался незаметно провести девушку в свою комнату, но, как назло, навстречу им попался сосед, который любил поболтать с Роми и иногда помогал ей готовить обед.

— Добрый вечер, господин Пети, — приветствовал его молодой человек.

— Приятного вечера, — ответил тот, с укором глядя на Алена.

“Стоило ускользнуть из-под наблюдения фрау Шнайдер, как роль соглядатаев начали исполнять добрые соседи”, подумал актер.

— Проходи, красотка, — сказал он Жизель, отпирая комнату.

Девушка зашла в комнату и стала с интересом рассматривать флакончики духов, оставленные Роми на комоде.

— Это принадлежит твоей невесте, о которой рассказывал Жан-Клод? — спросила она, нюхая духи.

— Не трогай! — остановил ее Ален, взяв за руку. — Лучше иди сюда, — сказал он.

Приблизившись к ней вплотную, он положил руки ей на ее тонкую талию. Девушка приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Хотя вид вещей, принадлежащих другой женщине расстроил ее, она не изменила решения провести ночь с красивым актером.

Утром молодой человек проснулся и обнаружил в постели рядом с собой свернувшуюся в клубочек Жизель. Он почувствовал досаду, ему стало обидно, что он так легко предал Роми.

— Вставай, — потряс он девушку. — Тебе пора уходить.

Она открыла глаза и потянулась к нему, но он молча встал с постели и ушел в душ. Когда он вернулся, Жизель в комнате не было. Он почувствовал облегчение и порадовался ее покладистости. Затем Ален позвонил Бриали.

— Жан-Клод, ты вчера организовал прекрасную вечеринку, — хмуро сказал он.

— Рад, что тебе понравилось. Жизель еще у тебя?

— Нет, ушла. Зато все соседи теперь в курсе того, как я провожу время в отсутствие Роми.

— Вы что устроили с Жизель оргию а твоей комнате? Соседям пришлось вызвать полицию? В таком случае сбудется тайное желание смуглой девушки прочесть о себе в газетах.

— Ужасное предположение, — повеселевшим тоном ответил Ален. — Слава богу, до этого не дошло. Возле двери мы столкнулись с поклонником Роми из квартиры напротив.

— Не везет тебе с Жизель. Все время какие-то происшествия. Давай меняться. Сегодня вечером разрешаю тебе пригласить Изабель.

— Жан-Клод, забудь свои шуточки. Один раз я оступился, но впредь ни одна женщина не отвлечет моих мыслей от любимой подруги.

Его друг фыркнул и спросил:

— А если серьезно, какие у тебя планы на вечер?

— Я не против выбраться куда-нибудь, но без вчерашних смуглянок.

— Отлично, я договорюсь с Жоржем, и мы встретимся в кафе. Пора вас помирить, он до сих пор злится из-за твоего отказа прочитать сценарий.

— Договорились.

Ален прошелся по комнате и подошел к комоду. Его внимание привлекли духи Роми, и он провел по пузырькам пальцем. Затем взглянул на часы и, сняв трубку, набрал ее номер. Немецкого он не знал и долго объяснял портье, что хочет поговорить со своей невестой Роми Шнайдер. Наконец его соединили с ее комнатой. Девушка недавно проснулась и крутилась перед зеркалом, накладывая на лицо макияж. Ее мать сидела в кресле и наблюдала за ней. Роми не ждала звонка от Алена, поэтому не протестовала, когда Магда снял трубку. Та узнала голос Делона и произнесла по немецки:

— Вы ошиблись.

— Кто это, мама? — поинтересовалась Роми, не отрывая глаз от зеркала.

— Очередной поклонник. Я сейчас свяжусь с портье и попрошу не соединять тебя с кем попало.

— Мамочка, но ведь может позвонить Ален.

— Сомневаюсь. Он скорее предпочтет, чтобы ты ему позвонила.

Роми недовольно покачала головой и отправилась искать расческу, а Магда поговорила портье и велела ему больше ни с кем не соединять ее дочь.

Молодой человек тоже узнал голос матери Роми и раздумал перезванивать невесте. Впрочем, противодействие фрау Шнайдер развитию их отношений только усилило его привязанность к девушке. Он часто представлял ее возвращение, и то, как после премьеры “Кристины” они объявят о своей помолвке. Одевшись, он отправился в ювелирный магазин выбрать подруге обручальное кольцо.

В конце декабря он встретил Роми в аэропорту. Она заметила Алена среди ожидающих и побежала ему навстречу. Влюбленные долго целовались, наслаждаясь долгожданным воссоединением.

— Доченька, нужно проследить за доставкой нашего багажа, — объявила дочери Магда Шнайдер.

Ален обернулся к стовшему неподалеку носильщику.

— Где твои чемоданы? — спросил он у девушки.

Она указала на две одинаковые сумки. Молодой человек подошел к тележке, небрежно раздвинул остальные чемоданы и подхватил в руки багаж Роми.

— Пойдем, — сказал он ей. — Я припарковал машину возле выхода из здания.

— Положите назад вещи! — закричала Магда. — Моя дочь будет жить в гостинице, в номере, арендованном киностудией!

Ален вопросительно взглянул на девушку. Она сделала над собой усилие и произнесла:

— Прости, мама, но у меня в Париже есть квартира. Номер в гостинице мне не нужен.

Они с Аленом взялись за руки и направились к выходу. Магда сожалела, что их с дочерью не сопровождает Ганс Блацхайм. Она была уверена, что ее муж не позволил бы мальчишке увести ее дочь в жалкий пансион.

Роми была счастлива, не обнаружив в их с Аленом “гнездышке” никаких изменений. На протяжении всего пребывания в Германии не проходило часа, чтобы она не вспомнила любимого.

— Я привезла тебе подарок, — сказала она, открывая сумку.

— Ты сама — лучший подарок, — ответил Ален, подойдя к ней и дотронувшись до ее плеча.

Девушка моментально позабыла о сумке и обернулась к нему. Они сжали друг друга в объятиях и принялись стремительно освобождаться от мешавшей им одежды.

С матерью девушка встретилась перед самой премьерой фильма.

— Желаю тебе удачи, — холодно обратился к ней та в зрительном зале, опускаясь в соседнее кресло.

Благодаря участию в фильме молодых актеров, между которыми на съемочной площадке вспыхнула страстная любовь, подробно расписаная газетчиками, зрители охотно смотрели фильм. Однако мнение критиков было единодушным и категоричным: картина была полнейшим провалом.

Роми расстроилась, Жан-Клод воспринял известие философски, но для Алена это явилось страшным ударом. Он так надеялся получить хорошие отзывы после исполнения своей первой главной роли, так стремился завоевать авторитет, как молодой, перспективный актер, что крушение планов почти уничтожило его.

— Все мои надежды рухнули, — сказал он Роми. — Меня преследует грустная мысль, что твоя мать была права, говоря о моей несостоятельности. Видимо, мне нужно оставить попытки стать актером.

Девушка утешала его, как могла. Она сама переживала не столько из-за провала картины, сколько по поводу нелестных публикаций в немецкой прессе о ее романе с Делоном. Как и предсказывала мать, ее имидж славной девочки развеялся. Авторы статей назывыли ее “предательницей, бежавшей во Францию”.

Новый год прошел бы совсем печально, если бы Бриали не организовал на праздник маскарад, немного отвлекший Алена и Роми от неприятностей.

В январе, перед самым возвращением девушки в Германию на съемки очередного фильма к влюбленным подошел репортер и задал Алену вопрос о его дальнейших планах.

— Я собираюсь отправиться на почту и договориться со старым начальником о выходе на работу, — ответил актер.

Потом он задорно улыбнулся и добавил:

— Правда, один режиссер готов дать мне последний шанс доказать всем, что я способен хорошо играть.

Следующий фильм, в котором он снялся под руководством режисера Мишеля Буасрона удался и горький осадок, оставшийся у него после неудачи с “Кристиной” потихоньку начал исчезать. Роми должна была подряд играть в трех совместных французско-немецких картинах. После окончания работы над первой картиной она завела с Аленом разговор о помолвке.

— Мне так хочется стать по-настоящему твоей невестой, — сказала она.

Ее возлюбленный ничего не имел против. Молодой человек достал из ящика комода коробочку, достал из нее кольцо и надел девушке на палец со словами:

— Я люблю тебя. Мы всегда будем вместе.

Роми покрутила кольцо и попросила:

— Давай устроим небольшой вечер по поводу нашего обручения.

Через час она позвонила матери и сообщила о помолвке с Аленом. Та была в высшей степени недовольна, но сдержанно поздравила дочь и сказала:

— Приезжайте оба в Германию. Мы сделаем завление в прессу, а то своим глупым романом ты разрушила свою репутацию на Родине.

— Я поговорю с Аленом, — пообещала Роми и повесила трубку.

Влюбленный в нее актер не смог отказать ей, и через неделю пара вылетела в Кельн.

Магда Шнайдер устроила из помолвки дочери целое представление. Она вызвала корреспондентов, организовала съемку этого события и появилась в зале в роскошном наряде, накинув на плечи песцовый палатин.

Ален разозлился и сорвал свое недовольство на Роми, которая тоже растерялась от размаха, с которым отмечалась ее помолвка.

— Я не виновата. Как я могла знать, что мама устроит такое? — ответила она разъяренному жениху. — Мне она сказала, что все пройдет по-семейному тихо.

— По-семейному? — возмутился Ален. — Я попался на ее удочку и теперь вынужден изображать идиота перед камерой. Хорошо, что я хоть догадался взять с собой смокинг.

Стараниями Магды Шнайдер настроение влюбленных было испорчено и памятное событие превратилось в тягостную обязанность позировать перед камерой и давать многочисленные интервью журналистам. Во Францию Ален и Роми вернулись в ссоре, но вскоре помирились, принимая поздравления друзей и знакомых, которые устроили в честь молодой пары вечеринку.

— Скоро ли свадьба? — спросил Бельмондо, отведя Алена в сторону.

— Не раньше, чем через год. Я не выдержу два таких знаменательных события подряд. Боюсь, торжество по случаю свадьбы превзойдет все мыслимые границы.

— А что думает Роми?

— Она слишком привыкла во всем полагаться на мать. Если та будет настаивать на шумной церемонии, она согласится.

В одном Ален был прав: Роми не могла обойтись без человека, руководящего ее поступками. За неимением рядом матери, она возложила эту обязанность на возлюбленного. После чтения сценариев и разговоров с режиссерами она всегда интересовалась его мнением. Вначале молодой человек был польщен. Роми была звездой, получала выгодные предложения на участие в съемках и спрашивала его совета. Но со временем ее нерешительность начала ему надоедать. Она не умела отстаивать свое мнение, когда они спорили по поводу сценариев, долго размышляла над каким-то решением, а в последний момент могла изменить его. Зато она твердо была уверена в том, что жених и невеста должны хранить верность друг другу, даже если вынуждены часто расставаться. Не раз на почве расхождения их взглядов между Аленом и Роми вспыхивали ссоры.

Во время очередного приезда Роми в Париж они с Аленом и двумя знакомыми актерами сидели в кафе. Погода была ужасная, с утра лил проливной дождь, отчего ужин в теплом помещении казался привлекательнее, чем обычно. Неожиданно к столику, за которым сидела их компания приблизились две девушки, знавшие одного из актеров.

— Присоединяйтесь к нам, — пригласил он.

Однако из-за плохой погоды посетителей в кафе было предостаточно и стул удалось найти только для одной из них.

— Ничего страшного, — в шутку заявил ей Ален, — можешь сесть к кому-нибудь на колени.

— С удовольствием выбрала бы твои колени, — ответила она.

Заметив гнев в глазах своей подруги, Ален спросил:

— Так в чем тогда задержка?

Девушка взглянула на Роми и быстро опустилась на колени к Делону. Он приобнял ее и сказал:

— Могу отдать тебе и свой бокал. Любишь красное вино?

Та кивнула.

Роми не могла больше сдерживать негодование по поводу выходки возлюбленного и вскочила на ноги:

— Я хочу домой. Давай возьмем такси, Ален.

Но тот не собирался так скоро заканчивать ужин.

— Я остаюсь, — ответил он.

— Хорошо, тогда я уйду одна, — резко сказала Роми и вышла из зала.

Все сидящие за столом растерялись, но Ален и бровью не повел.

— Видишь, — обратился он к сидящей у него на коленях девушке, — и для тебя освободилось местечко. Занимай его скорее.

Она пересела на стул Роми, но ощущение неловкости, вызванное поведением актера сохранялось до конца вечера.

Когда Ален вернулся домой, Роми холодно встретила его.

— Не надеялась, что ты заявишься сегодня домой, — оскорбленным тоном произнесла она. — Что случилось с твоей новой знакомой?

В глазах молодого человека вспыхнул опасный огонек.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— После твоего поведения в кафе я не хочу иметь с тобой ничего общего, — в ярости проговорила она. — Как ты посмел так обойтись со мной?

— Но, дорогая моя, это была просто шутка. Правда, чем дольше я смотрел на эту девчонку, тем очаровательнее она мне казалась.

— Видеть тебя больше не желаю!

— Вот как. Почему бы тебе в таком случае не вернуться под крылышко своей мамочки, принцесса?

Роми побледнела, потом схватила чемодан, но у нее так дрожали руки, что она не смогла уложить в него вещи. Отбросив его в сторону, она выбежала из комнаты и громко хлопнула дверью.

Через несколько минут Ален раскаялся в своем поступке и пошел искать ее. Он сам не мог понять, зачем обидел Роми. На лестнице молодой человек столкнулся с соседом, господином Пети.

— Девочка стоит там одна, под дождем, — растерянно сказал тот. — Я пробовал уговорить ее зайти ко мне, но она отказалась.

Перепрыгивая через две ступеньки, Ален спустился вниз и увидел Роми, стоявшую посреди улицы. Она вся промокла, но не двигалась, будто не чувствовала холода. На ее лице застыло отрешенное выражение.

— Ты с ума сошла! — закричал он. — Пойдем домой!

Он взял ее за руку, но девушка не повернулась к нему, продолжая стоять под дождем. Проклиная себя, Ален подхватил ее на руки и внес в подъезд. Поднявшись наверх, он ногой распахнул дверь и положил Роми на кровать. Ее бил озноб.

— Нельзя устраивать такие номера из-за дурацкой ссоры, — сказал он.

Девушка не отвечала. Ален потрогал ее лоб и испугался: у нее сильно поднялась температура. Порывшись в аптечке, он не нашел никаких лекарств и обратился за помощью к Пети.

— У Роми жар. Нет ли у Вас каких-нибудь лекарств?

— Какое несчастье, — ответил старик. — Я позвоню своему другу, профессору Милле. Он прекрасный врач.

Осмотрев девушку, профессор и объявил, что жар вызван сильным нервным потрясением.

— Она хорошенько выспится и завтра встанет здоровой.

Он оказался прав. Роми не простудилась и не заболела воспалением легких, но в течение всей следующей недели ходила мрачная и никак не могла простить Алена. Напрасно он много раз извинялся и дарил ей цветы. Девушка готова была вернуться в Кельн, но ее чувство к Делону оказалось слишком сильным, чтобы забыть его.

Они помирились, но этот случай очень изменил их отношения. Ален теперь допоздна пропадал в гостях, не считая нужным говорить Роми о том, где он был. Девушка часто плакала, ей стоило больших усилий не упоминать о поведении возлюбленного в разговорах с матерью. Однако та все узнала из газет.

— Доченька, не нужно врать, что у вас с Аленом все в порядке, — сказала Магда. — Я не верю бульварным газетенкам, но когда каждая из них посчитала своим долгом напечатать статьи о проблемах “влюбленных столетия”, я насторожилась. Где сейчас твой жених?

— Он ушел в гости, — грустно ответила Роми, но тут же спохватилась, — Мы должны были идти вместе, просто я передумала.

— Значит, он предпочел пойти один, вместо того, чтобы остаться с тобой.

— Мама, пожалуйста, не вмешивайся в нашу жизнь. Если у нас возникают размолвки, я способна сама справиться с ними.

— Ты пожалеешь, что согласилась жить с ним. Да что я говорю, ты уже жалеешь!

У Магды Шнайдер появилась надежда вернуть дочь, и она начала звонить той каждый день. Одновременно она заставляла мужа найти для дочери выгодные контракты, которые надолго удержали бы ее в Германии.

Роми подписала два контракта на съемки в исторических лентах, подобных фильмам о принцессе Сисси.

— Зачем тебе возвращаться к надоевшему образу красивой куколки? — спрашивал ее Ален.

— Я хочу стать самостоятельной. Роли в этих фильмах — мой собственный выбор. Извини, если тебя это не утраивает, — сказала Роми.

Они холодно попрощались, и она улетела в Кельн.

Разлука оказалась тяжелым испытанием для обоих. Хотя Магда Шнайдер встретила дочь с распростертыми объятиями и каждый день приглашала в гости друзей, Роми скучала. Она познакомилась с несколькими молодыми людьми, но ни один из них не заинтересовал ее. Девушка тосковала по Алену. А он в это время вел жизнь затворника, изредка навещая друзей и отвергая большинство приглашений на всевозможные празднования и вечеринки.

Наконец он позвонил девушке.

— Любимая, я не могу без тебя жить. Прости меня, я вел себя непростительно. Наверное каждый мужчина в какой-то момент становится дураком, но у меня этот период закончился.

— Правда? — с надеждой спросила девушка. — Значит ты тоже скучаешь?

— Очень. Если ты не приедешь в ближайшее время в Париж, я прилечу к тебе в Кельн.

Роми просияла, такой радостной мать давно ее не видела.

— Тебе сообщили что-то приятное? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Да. Только что я услышала самую прекрасную новость: Ален меня любит.

— Это он звонил?

— Мама, он меня любит. На следующей неделе я возвращаюсь в Париж.

Впервые в жизни Магда Шнайдер пала духом и не знала, что возразить дочери. Она истратила почти год, чтобы заставить Роми оставить Алена. Причем, сам актер своим поведением только помогал ей в этом. Но все оказалось напрасно — Роми по-прежнему любила его и продолжала прощать все обиды, нанесенные им.

— Я повторю то, что уже сто раз тебе говорила, — сказала Магда, — Вы с ним совсем разные. Пройдет год или два, и вы расстанетесь, а ты будешь страдать. Он причинит тебе боль.

— Мама, мне все равно, что будет потом. Я думаю о нем каждую минуту и чувствую себя счастливой только рядом с ним.

Магда находилась в замешательстве. “Как Делону удалось так околдовать мою дочь?”, подумала она.

Роми вновь была в Париже.

— Милый, меня стали узнавать стюардессы. Скоро авиакомпания “Люфтганза” выдаст мне приз, как своему самому верному пассажиру, — сказала она Алену, встретившись с ним в аэропорту.

— Жду не дождусь, когда ты останешься в Париже навсегда.

— Сейчас это невозможно. Через месяц начинаются новые съемки. Я — раба киноиндустрии.

— А я — твой раб. Чего пожелает моя госпожа?

— Хочу оказаться дома.

— Карета подана, Ваше высочество.

Они взялись за руки и направились к машине Алена. Жильцы пансиона вышли приветствовать вернувшуюся девушку.

— Благодарю, — ответила она. — Мне очень не хватало всех вас.

В этом пансионе жили простые люди. Магда Шнайдер посчитала бы общение с ними ниже своего достоинства, но Роми любила их. Соседи стали почти полноправными членами семьи: Ален делился с ними приятными известиями по поводу участия в съемках новых фильмов и обращался за помощью; Роми в лице господина Пети нашла мудрого советчика и рассказывала ему о мелких неурядицах, случающихся между ней и возлюбленным.

Ален подписал второй контракт на съемки у Мишеля Буасрона. Он все-таки прочел сценарий, вторично принесенный ему Жоржем Бомом и заинтересовался сюжетом картины.

— Военная тематика не самая выигрышная тема, чтобы подчеркнуть твои внешние данные, — доверительно сказал ему режиссер, — но закреплять за собой имидж героя-любовника опасно, хотя и приятно.

Делон возмутился:

— Уважаемый мэтр, я не делаю ставку исключительно на свою внешность, я согласен вовсе забыть о ней. Мне хочется стать серьезным актером, способным играть героев с глубоким характером.

— Похвально пытаться стать хорошим актером, но не стоит забывать о своей красоте. Это было бы глупо, — ответил Буасрон. — Приятное лицо является немалым козырем для актера.

Вечером Ален пересказал этот разговор Роми и спросил:

— Ты считаешь, что красота важна для актера?

Девушка засмеялась и ничего не ответила. Они оба были молоды и привлекательны, недаром журналисты окрестили их “влюбленными столетия”, как самую прекрасную пару.

Месяц пребывания Роми в Париже прошел незаметно. Все это время Ален был неизменно добр и внимателен к ней. Девушка влюбилась в него еще больше, но пора было расставаться.

— Обещай мне, что при первой возможности прилетишь в Германию, — сказал ему девушка.

— Обязательно навещу тебя и буду часто звонить.

В Кельне ее ждала мать, у которой созрел новый план по спасению дочери от Делона. Зная о его невероятной ревности, она делала ставку на знакомство Роми с ее партнером по фильму, актером Курдом Юргенсом.

В первый день съемок она пригласила репортеров, которые сфотографировали актеров в момент обсуждения ими важной сцены фильма. Роми лукаво улыбалась и чуть наклонилась к Курду, а он смотрел прямо в глаза девушки. Этот снимок превзошла все ожидания Магды Шнайдер. Она отозвала в сторону одного корреспондента и сказала ему:

— Моя дочь готова забыть Алена Делона. Вчера она призналась мне, что встретила прекрасного мужчину. Думаю, Вы догадываетесь, о ком она говорила.

Журналист почувствовал сенсацию и написал статью, посвященную новому возлюбленному Роми Шнайдер. Материал поместили в ближайшем номере газеты, которая была моментально раскуплена. Эту статью перепечатали другие издания. Девушка была настолько поглощена процессом съемок, что не просматривала прессу, а мать, по возможности, прятала от нее газеты. Вскоре сенсационное известие о новом романе Роми достигло Франции. Ален почувствовал себя оскорбленным. Первым делом в глаза ему бросилась фотография его возлюбленной, улыбавшейся какому-то немецкому актеру, затем он прочел статью, уничтожившую его последние сомнения. “Предательница!” подумал он, комкая газету. Вечером он встретил в баре Жан-Поля Бельмондо, который сочувственно взглянул на приятеля.

— Актрисы изменчивы, — сказал он. — Роми очень популярна в Германии, наверное этот тип сделал ей пару комплиментов, вроде того, что счастлив играть с ней в одном фильме и так далее. В общем, сыграл на ее тщеславии, а она и попалась на крючок.

— Нет, Роми не настолько глупа, — ответил Ален. — Эта статья — обычная газетная “утка”. Они готовы на все, чтобы увеличить тираж.

Бельмондо промолчал, но не изменил своего мнения, и Ален это почувствовал. Дома он быстро собрал вещи, поехал в аэропорт и купил билет на ближайший рейс в Кельн. “Я выясню, что там происходит”, размышлял он во время полета. В аэропорту Делон поймал такси и отправился на киностудию, где проходили съемки с участием Роми. Девушка заметила его во время перерыва и бросилась навстречу.

— Дорогой, я не представляла, что ты появишься так скоро и так неожиданно.

— Я не вовремя? — спросил Ален, разглядывая декорации и пытаясь обнаружить за ними Курда Юргенса.

— Что ты говоришь? Надолго приехал?

— Не знаю. А где прячется твой партнер по фильму?

— Курд? Вы знакомы? — удивилась Роми.

— Не притворяйся глупым ребенком, — взорвался Ален. — Ты читала газеты? Благодаря тебе надо мной смеются все французы, а впридачу и немцы.

Он достал из сумки газету и сунул ее в руки девушки. Та была поражена. Она пожалела, что не следила за публикациями, но решила, что не будет оправдываться перед Аленом.

— Здесь написаны глупости, — грустно сказала она. — Но я знаю, что ты изменял мне по-настоящему. Вот почему ты поверил в то, что здесь написано.

— Значит, ты не считаешь нужным объяснить происхождение этой статьи и фотографии? Может, ты делаешь это нарочно, чтобы заставить меня ревновать?

— Ален, не устраивай скандал, — быстро проговорила Роми, заметив, что находящиеся на площадке актеры прислушиваются к возмущенному голосу Делона.

Он повернулся и направился к выходу из павильона. Девушка побежала за ним, придерживая руками кренолин.

— Постой, куда ты? Я люблю тебя, — крикнула она.

Ален резко остановился и обернулся к ней. От неожиданности девушка наткнулась на него и упала бы, не подхвати он ее в объятия. В этом положении их застала вернувшаяся с обеда Магда Шнайдер.

Актер пробыл в Кельне два дня. Роми выпросила у режисера выходные, и они с Аленом гуляли по городу, заходили в костелы и кормили голубей на центральной площади.

— После окончания съемок я приеду в Париж насовсем, — пообещала Роми. — Я сделаю все, чтобы больше не расставаться с тобой.