Вначале была шапка-ушанка.

Поймите меня правильно, я не пытаюсь оспорить основы Священного Писания. Дело вот в чем. По какой-то непонятной причине (вернее, причина ясна — это линейное строение извилин колониальной администрации) зэков понуждают ходить в шапках-ушанках, уши которых завязаны сверху. Вот так:

Это не очень удобно, так как вся верхняя треть головы в тепле, а нижним двум третям холодно. Особенно ушам. Особенно когда ветер.

Понятное дело, до этого идиотического требования не додумались наши законодатели (пока). Но администрация не очень разбирается в законных требованиях, а руководствуется в основном собственными представлениями о правильности и мнением об этих представлениях высшего руководства. Уши на ушанке должны быть привязаны сверху, чтобы зэчья масса была ЕДИНООБРАЗНОЙ. Это ведь только первый шажок — когда у ушанки уши опущены, а второй шажок — естественно, бунт с захватом заложников.

Зэки, понятное дело, найдут свой подход. Привязанные уши — значит, привязанные. Они просто переделывают ушанки, которые после этого становятся больше похожи на папахи.

Уши в данном случае становятся декоративным элементом и связываются навечно. Все довольны.

Парадоксально, что ушанка при этом становится шапкой НЕУСТАНОВЛЕННОГО образца, то есть как раз нарушает правила. Не говоря уже о том, что материал для папах-ушанок воруется на промке. Но это мало кого смущает.

Я, понятное дело, считал, что примерно одинаково дебильно выгляжу в папахе и стандартной ушанке с ушами на голове (в последнем случае еще и холодно). Поэтому уши я, естественно, сразу опустил вниз и прикрыл ими боковые части головы и ее тыл (эти части очень восприимчивы к угрюмому мартовскому ветру Среднерусской возвышенности).

Ну и начался типичный ад разговоров с руководством разных уровней (обычным инспекторам, естественно, плевать, что там у меня с ушами).

— Осужденный, шапку поправьте.

— Она в порядке.

— Поднимите уши.

(Как в страшном сне Гоголя.)

— Нет. Тогда в них дует.

— Сделайте как по установленному образцу.

— Шапка точно такая же, как в образце.

— Вот на стенде рисунок — там нарисовано, что уши у шапки должны быть завязаны.

— А еще там нарисовано, что шапка эта на каком-то гоблине. И ватник у него древний, в таких Беломорканал рыли. Что мне по этому поводу сделать? Ринопластику?

— Вот когда будет - 25, тогда и можете опустить уши.

(Это, видимо, в каком-то их внутреннем документе написано.)

— Нет, когда будет - 25, вы должны заставить всех подвязать уши под подбородком.

(Думаю, в этом их документе какой-то иной смысл, но говорю все максимально авторитетным тоном.)

На самом деле легче было бы поднять чертовы уши и через пять метров снова их опустить, но начальники, естественно, требовали совершить манипуляции с шапкой при большом скоплении зэков, а мне не с руки было нести такие имиджевые потери.

И вот шагаю я как-то раз в рядах з/к по направлению к пищеблоку, а ко мне подскакивает Помазков с видеорегистратором.

— Почему с нарушением формы одежды?

— Эммм. Нет нарушений.

— На шапке опущены уши!

— Ну, а шапка-то по образцу.

— Да?

— Да.

Было еще несколько таких же странных случаев. При этом он всегда появлялся неожиданно, с видеорегистратором на вытянутой руке (хотя мог бы, как обычно, прицепить его на камуфляжный куртец).

Стою я как-то с ХА около столовой, курю. Подскакивает Помазков:

— Осужденный Навальный, почему курите в неположенном месте?

Я даже растерялся сначала. Дело было на площадке, где курят зэки после еды, причем иногда человек по двести сразу. Смотрю на свою руку. В ней сигарета, скуренная до фильтра, уже погасшая. Видимо, я так стою уже какое-то время — заговорился. Показываю ему в видеорегистратор потухшую сигарету.

— А я и не курю.

Однако администрация сочла грандиозное правонарушение доказанным.

Через пару недель меня вызывают в воспитательный отдел. Перед этим начальник оперотдела, Чирков Роман Саныч, отводит в класс истории (там рядом расположена школа для з/к).

— Олег Анатолич, вы только не волнуйтесь, сейчас на вас наложат взыскание. Выговор. Это ничего страшного.

— Да я и не то чтобы волнуюсь.

— Вот, надо объяснительную написать.

Сажусь, пишу объяснительную — про то, что не курил. Меня ведут на комиссию. Объясняют, что нужно выйти в центр комнаты, сказать ФИО, статью, начало и окончание срока. Выполняю. Руки за спиной. Что за идиотский ритуал, думаю.

Понятное дело, объяснительная моя — формальность. Документы на взыскание уже подготовлены.

Начальник отряда докладывает, что так, мол, и так, прибыл оттуда-то, где нарушений не допускал, а тут допустил — курил, где курить НЕМОЖНО.

Спрашивают, что могу сказать по существу. Говорю то же самое, что написал в своей объяснительной.

Председательствует Розоворожий (aka Поросенок, aka Señor Cerdito, aka начальник колонии). Говорит:

— Выносим вам выговор, чтобы вы понимали, куда попали.

— Мне кажется, я так стал понимать еще меньше. Взыскание несправедливо. Буду судиться.

— Ваше право.

— Вот именно. Буду судиться по каждому взысканию.

Справка для непосвященных. Для того чтобы освободиться по УДО не обязательно, но, по судебной практике, крайне желательно иметь положительную характеристику от колонии. Чтобы иметь положительную характеристику от колонии, нужно не иметь непогашенных взысканий и иметь кучу поощрений. В принципе, понятно, что УДО мне не светило. Формальная база для этого была обеспечена уже через несколько недель после моего прибытия в ИК-5. Кстати, что имел в виду Поросенок, когда говорил «чтобы вы понимали, куда попали», я так и не понял. А сидеть мне, когда я пишу эти строки, осталось 19 недель.