– Госпожа! Госпожа!

Клару вывели из задумчивости крики одного из сопровождавших ее людей.

– Что случилось, Али?

– Госпожа, уже наступила ночь, и староста деревни начал нервничать. Женщины ждут вас на ужин.

Иду, уже иду.

Клара поднялась, отряхивая желтую пыль, прилипшую к ее коже и одежде. У нее не было ни малейшего желания с кем-либо разговаривать, а тем более со старостой деревни и его домочадцами. Ей хотел насладиться ощущением уединенности этого места, так как вскоре здесь появится множество людей.

Она размышляла о Шамасе, мысленно представляя себе его лицо, и ее воображение распалилось настолько, что она даже слышала звучание его голоса и звуки его шагов.

Шамас, по-видимому, еще только учился на писца, чем и объяснялось то, что его клинописные значки были далеки от совершенства. Тем не менее он, как представлялось Кларе, был человеком незаурядным, обладавшим каким-то даром, а главное – близким к праотцу Аврааму, и именно поэтому Авраам рассказал ему о сотворении мира.

Но как в сознании Авраама родилась Книга Бытие? Являлось ли это лишь подражанием древним месопотамским мифам?

Авраам был кочевником, стоявшим во главе рода. У всех кочевых племен имелись свои традиции и мифы, но в процессе кочевой жизни племена перемешивались, соединялись различные самобытные культуры. Люди заимствовали друг у друга обычаи, мифы и даже богов. Так что, по всей видимости, миф о всемирном потопе, описанный иудеями в Библии, был заимствован ими из «Поэмы о Гильгамеше».

Когда Клара подошла к дому старосты деревни, тот ждал ее в дверях с ледяной улыбкой, однако Клара не обратила на это ни малейшего внимания. Поужинав, она ушла в комнату, где ей приготовили импровизированную кровать рядом с кроватью одной из дочерей хозяина дома.

Клара чувствовала себя очень уставшей, а потому тут же заснула, чего с ней не происходило с того самого дня, как Ахмед покинул Золотой дом.

В Каире дом Альфреда Танненберга находился в Гелиополе – районе, где жили правительственные чиновники.

Из окон кабинета виднелись группы деревьев, а еще бросались в глаза несколько охранников, патрулирующих прилегающий к дому участок по всему его периметру.

Прожив на свете много лет, Альфред Танненберг стал еще более недоверчивым, чем был в молодые годы. Мало того, он теперь не доверял даже своим старым друзьям – людям, за которых в прежние времена отдал бы жизнь, потому что он был тогда уверен, что и они отдали бы свои жизни за него.

Почему они так упорно хотят заполучить «Глиняную Библию»? Он ведь предложил им так много в обмен на эти глиняные таблички, которые могли бы обеспечить будущее Клары. Дело было не в деньгах: у его внучки уже и так имелось достаточно средств, чтобы прожить в достатке всю оставшуюся жизнь. При помощи. «Глиняной Библии» Альфред хотел обеспечить Кларе прочное положение в обществе, основанное на искреннем уважении к ней окружающих. Ей это было необходимо, потому что мир, в котором они все это время жили, вдруг начал рушиться, и уже было просто невозможно закрывать глаза на происходящее, что вызывало у Альфреда сильное раздражение. В самом деле, сообщения, которые на протяжении последнего года присылал ему Джордж, не оставляли никаких сомнений: после 11 сентября 2001 года в мире все словно перевернулось.

Соединенным Штатам необходимо было создать образ врага, чтобы затем, борясь с ним, добиться контроля над мировыми энергетическими ресурсами. Арабы же считали, что для того, чтобы вырваться из нищеты и заставить мир себя уважать, они должны продемонстрировать свою силу. Таким образом, интересы обеих сторон на какое-то время совпали: и та и другая стороны хотели войны и, по сути, уже находились в состоянии войны. Альфред даже в такой сложной ситуации (а сколько их было на протяжении его жизни, этих сложных ситуаций!) все равно пытался заниматься своим бизнесом. Однако ему оставалось жить на белом свете лишь несколько месяцев, и он боялся за будущее своей внучки. А если и возможно будущее, то явно не в Багдаде и не в Каире. Ахмед, муж Клары, это понимал и поэтому горел желанием убежать отсюда. Тем не менее Альфред не хотел, чтобы его внучка стала беженкой, на которую будут косо смотреть, потому что она из Ирака и особенно учитывая ее родство с Альфредом Танненбергом – ибо рано или поздно все равно выяснится, кем на самом деле он был. Единственный способ спасти ее – это добиться, чтобы ее признала археологическая элита, а в этом ей могло помочь только обнаружение «Глиняной Библии». Но Джордж почему-то заупрямился, да и Фрэнки и Энрике, хотя сами имели семьи, не захотели понять Альфреда.

Теперь он был один, один против всех. Ситуация осложнялась крайне неприятным обстоятельством: жить ему осталось уже совсем немного.

Альфред в очередной раз прочел медицинское заключение. Врачи хотели сделать ему еще одну операцию, чтобы удалить опухоль, пожиравшую его печень. Ему нужно было принять решение, и, в сущности, он его уже принял: он больше не ляжет на операционный стол, тем более что, как говорилось в медицинском заключении, это отнюдь не гарантирует ему жизнь. Кроме того, он может умереть в операционной – его сердце может не выдержать. И наконец, в последнее время на него ополчились и другие напасти: стали мучить приступы тахикардии и резко подскакивало давление. Единственное, чего сейчас очень хотел Альфред, – так это прожить еще столько времени, сколько потребуется Кларе для проведения раскопок в Сафране, пока американцы не начали бомбардировки Ирака.

Стук в дверь кабинета заставил Альфреда оторвать взгляд от медицинского заключения и посмотреть на дверь в надежде, что пришел именно тот, кого он ждал.

Слуга сообщил Альфреду, что пришел Ясир и еще один человек, которого звали Майк Фернандес. Да, именно их Альфред и ждал, поэтому он жестом велел слуге привести их.

Затем он встал и направился к двери, чтобы поприветствовать прибывших. Ясир в ответ слегка кивнул и изобразил на лице улыбку, которая была больше похожа на гримасу: он не простил Альфреду той пощечины, которую получил от него в их последнюю встречу. Альфред и не думал извиняться, потому что понимал: после такого оскорбления не помогут никакие извинения. Ясир теперь предаст его при первой же возможности – как только будет гарантирован успех операции, которую они сейчас готовят. Альфреду нужно будет держать ухо востро, чтобы суметь предугадать момент удара еще до того, как Ясир попытается его нанести.

Майк Фернандес, здороваясь с Альфредом, окинул его оценивающим взглядом. Его удивило, с какой силой старик пожал ему руку, но еще больше он поразился возникшему у него ощущению, что он находится рядом с очень плохим человеком. Майк не знал, чем было вызвано такое ощущение, он просто чувствовал это – вот и все. Он и сам был далеко не святым и уже довольно долгое время по приказу Дукаиса занимался всякими грязными делишками и совершал поступки, из-за которых его матери, будь она еще жива, было бы очень стыдно. Однако несмотря на то что он всем этим занимался последние несколько лет, Фернандес по-прежнему интуитивно чувствовал, откуда исходит добро и откуда зло, а стоявший перед ним старик буквально излучал зло во все стороны.

В кабинет вошел слуга с прохладительными напитками и фруктами на подносе. Поставив поднос на низенький стол, вокруг которого уселись гости и хозяин дома, слуга ушел. Альфред не стал тратить время на любезности, а сразу обратился к Фернандесу с вопросом:

– Ну и какие у вас планы?

– Я хотел бы побывать на границе Кувейта с Ираком, а также осмотреть кое-какие пункты на иордано-турецкой границе Мне хотелось бы выяснить, какова обстановка в тех пунктах в которых мы планируем разместить своих людей, и, прежде всего, изучить пути отхода. Думаю, что хорошим прикрытием может послужить компания, занимающаяся экспортом хлопка в больших тюках из Египта в Европу.

– А что еще вы собираетесь делать? – сухо спросил старик.

– Все, что вы скажете и чему захотите меня научить. Вы руководите операцией, я же буду обеспечивать ее проведение. Именно поэтому я и хочу осмотреть местность, которую мне придется пересекать.

– Я сообщу вам, через какие именно пункты наши люди будут проникать на территорию Ирака и покидать ее. Мы уже многие годы пересекаем иракскую границу, причем ни иракским, ни турецким, ни иорданским, ни кувейтским властям об этом ничего не известно. Мы знаем эту местность как свои пять пальцев. Вы возглавите своих людей, но командовать, когда мы уже приступим к осуществлению операции, будут мои люди, и именно им придется пересекать иракскую границу в обоих направлениях.

– Ничего подобного не планировалось.

– Планировалось, что границу нужно будет пересечь в кратчайшее время, причем оставаясь незамеченными. Боюсь, что вам как раз будет очень трудно остаться незамеченным, и я очень сомневаюсь, что это удастся сделать людям, которых пришлет сюда Пол. За километр видно, что вы нездешний, и если вас задержат, то это может создать очень большие проблемы. Мы можем незаметно пересекать иракскую границу, потому что мы ничем не отличаемся от местных жителей, а вас будет видно так же далеко, как статую Свободы. Я не против того, чтобы вы разместили определенное количество своих людей в отдельных стратегически важных пунктах, которые я вам укажу. Что же касается упомянутой вами компании по экспорту хлопка, то мне такая известна – у меня есть такая компания, однако в данной операции мы вряд ли сможем ее использовать. Нам необходимо, чтобы наши друзья из Вашингтона разрешили нам летать на военных самолетах, находящихся на военных базах в Кувейте и Турции и периодически выполняющих рейсы в Европу. Ваши люди должны проникнуть в Кувейт и Турцию, а мы уж затем доставим их дальше, куда понадобится. Доступ к этим самолетам пусть обеспечат ваши люди, а мои туда не должны совать носа. Каждый будет действовать в пределах своей территории.

– Я так понял, что именно вы будете определять границы этих территорий.

– Видите ли, когда едешь по пустыне, то все время наталкиваешься на неизвестно откуда появляющихся бедуинов. Едешь в полной уверенности, что ты здесь один, и вдруг, бросив взгляд в сторону, обнаруживаешь, что неподалеку находятся бедуины. Откуда они взялись и давно ли едут неподалеку от тебя – этого никогда не узнаешь. Они появляются, словно из песка. Бедуины вас заметят на расстоянии в несколько километров, а вы их увидите, только когда они окажутся от вас метрах в пяти.

– А что, ваши люди – бедуины?

– Мои люди родились здесь, среди этих песков, поэтому они умеют быть незаметными. Они знают, что им делать, в каком направлении и каким способом перемещаться. Никто из них не привлечет ничьего внимания ни в Багдаде, ни в Басре, ни в Мосуле, ни в Киркуке, ни в Тикрите. Они могут проникнуть на территорию Ирака и покинуть ее с такой же легкостью, с какой вы входите в собственный дом и выходите из него. Мы проделываем все это уже много-много лет. Это моя территория, а потому я не стану по данному поводу торговаться. Или в Вашингтоне совсем уже ничего не соображают?

– Да нет, соображают. Им просто хочется контролировать проведение этой операции.

– Контролировать проведение этой операции? Это я буду контролировать ее проведение!

– Вы, безусловно, руководите ею, однако в Вашингтоне хотят иметь здесь своих людей.

– Боюсь, что, если будет не так, как я говорю, тогда вообще не может быть и речи об операции. В Вашингтоне знают, что вы самостоятельно не в состоянии пересечь ни одну границу.

– Я поговорю с Дукаисом.

– Телефон – вон там.

Майк Фернандес даже не пошевелился. Он пытался гнуть свою линию лишь потому, что ему не хотелось быть безвольной марионеткой в руках этого старика. Однако Майк знал, что Дукаис разозлится, если он ему позвонит. Указания Дукаиса были однозначными: Майку надлежало делать то, что ему скажет Альфред.

– Я поговорю с ним позже, – сказал Майк Фернандес, удивленный решительностью старика.

– Делайте что хотите, но имейте в виду: я не люблю, когда на меня давят, и если кому-то это придет в голову, он останется в проигрыше. Так было до сего дня, и так будет, пока я не умру.

Фернандес промолчал. Они померились силами, и ему теперь было ясно, что Альфред не собирается делиться даже малой частью своей власти.

Майк подумал, что разумнее всего будет примириться с таким положением вещей. В конце концов, Танненберг прав: этот регион был его территорией, к тому же здесь вот-вот должны были начаться военные действия. Операция может провалиться, если Майка Фернандеса или кого-нибудь из его людей задержат иракские власти, и Майк, в принципе, был не против того чтобы весь риск взял на себя кто-нибудь другой.

В течение следующего часа Танненберг читал ему лекцию о тактике и стратегии совместных действий. Он развернул карту и стал показывать, где должны находиться возглавляемые Майком силы поддержки, каким способом и какими путями им следует добираться до американских баз в Кувейте и Турции, каким маршрутом можно попасть в Амман и – в случае необходимости – в Египет.

– А по каким маршрутам будут двигаться ваши люди, господин Танненберг?

– Этого я вам не скажу. Сообщить эту информацию вам – все равно что разместить ее на всеобщее обозрение в Интернете.

– Вы мне не доверяете? – спросил Майк Фернандес.

– Я никому не доверяю, но в данном случае речь идет не о доверии. Вы доложите о моем плане Полу Дукаису, и если я сообщу вам, по каким маршрутам будут двигаться мои люди, вы, естественно, расскажете ему и об этом, а я категорически против того, чтобы эта информация попала в чужие руки. Друг мой, пересекать границы стран Ближнего Востока так, чтобы этого никто не заметил, – это мой бизнес. Мой! Именно поэтому я рассказал вам ровно столько, сколько вам необходимо знать, и не больше.

Майк, в общем-то, именно на такой ответ и рассчитывал. Он понимал, что старик не уступит и что из него больше ничего не вытянуть, однако все же решил попытаться это сделать.

– Но вы уже сообщили мне координаты тех мест, где должны будут ждать мои люди…

– Да, это так, но если вы попытаетесь, изучив эти координаты прийти к каким-то выводам, то непременно ошибетесь, можете мне поверить.

– Ну ладно, господин Танненберг. Я вижу, что вести с вами переговоры не так-то просто.

– Как раз наоборот, вести со мной переговоры очень даже просто. Я всего лишь хочу, чтобы мои партнеры понимали, что им надлежит делать. Вы выполняйте свою задачу, а я буду выполнять свою, и тогда сделку можно считать заключенной. Это ведь не прогулка, организованная ради приобретения новых друзей, а потому нет необходимости в том, чтобы вы рассказывали мне, как ваше руководство собирается убедить ребят из Пентагона обеспечить вам доступ к самолетам. Но и я не собираюсь рассказывать вам, сколько моих людей будет участвовать в этой операции и где именно они будут пересекать иракскую границу. Однако я сообщу о тех людях, с которыми вам придется контактировать.

– Вы мне это сообщите? – с иронией в голосе спросил Фернандес.

– Да, сообщу, потому что вы не имеете ни малейшего представления о том, как вам добираться от указанных мною пунктов до американских военных баз. Ваших людей будут сопровождать мои люди – главным образом для подстраховки.

– И сколько же людей у меня должно быть?

– Не больше двадцати человек. Желательно, чтобы они говорили не только по-английски.

– Вы имеете в виду арабский язык?

– Да, именно этот язык я имею в виду.

– Сомневаюсь, что мы сможем выполнить ваше пожелание.

– А вы попытайтесь.

– Я доложу об этом мистеру Дукаису.

– Он уже знает, какие требования предъявляются к людям, привлекаемым к данной операции. Именно поэтому он и выбрал вас.

* * *

Спускаясь по трапу, они ощутили сухой жар пустыни. Марта улыбнулась от избытка чувств: ей нравился Восток. Фабиану показалось, что ему не хватает воздуха, и он ускорил шаг, направляясь к зданию аэропорта Аммана.

Когда они стояли у ленты-транспортера в ожидании своего багажа, к ним подошел высокий смуглый мужчина. Он обратился к ним на безукоризненном испанском языке.

– Сеньор Тудела?

– Да, это я.

Мужчина крепко и решительно пожал Фабиану руку.

– Я – Хайдар Аннасир. Меня прислал Ахмед Хусейни.

– А-а! – произнес Фабиан, не сообразив, что ему на это сказать.

Марта не обратила внимания на то, что Хайдар не поприветствовал ее, и – к его удивлению – сама протянула ему руку.

– Моя фамилия Гомес. Я – преподаватель университета. Как поживаете?

– Добро пожаловать, сеньора Гомес, – сказал Хайдар Аннасир, слегка кивнув, и пожал руку Марты.

– А сеньора Танненберг не приехала? – спросила Марта.

– Нет. Сеньора Танненберг находится в Сафране, она ждет вас там. Сейчас нам нужно, прежде всего, забрать со склада таможни все, что вы привезли с собой. Дайте мне квитанции, я позабочусь, чтобы все ваши ящики и тюки забрали и разместили на грузовиках, – сказал Аннасир.

– Мы отправимся прямо в Сафран? – поинтересовался Фабиан.

– Нет. Мы зарезервировали для вас номера в отеле «Марриот». Этой ночью вы там отдохнете, а завтра мы пересечем иракскую границу и прибудем в Багдад, а оттуда на вертолете – в Сафран. Надеюсь, что через пару дней вы сможете встретиться с сеньорой Танненберг, – пояснил Хайдар Аннасир.

Фабиану и Марте пришлось пройти через все таможенные формальности, правда, без особых проблем, потому что одного присутствия Хайдара оказалось вполне достаточно для того, чтобы чиновники не очень придирались к иностранцам. Археологи внимательно наблюдали за тем, как их багаж размещали на трех автомобилях, ожидавших в зоне погрузки аэропорта. После этого Марту и Фабиана отвезли в отель. Хайдар объявил, что вернется к началу ужина, чтобы составить им компанию, а пока предложил им отдохнуть. На следующий день им предстояло отправиться в путь очень рано, часов в пять утра.

– Ну и как тебе этот персонаж? – спросил Фабиан у Марты, когда они спустились в бар.

– Любезный человек и толковый помощник.

– Да и по-испански говорит, как настоящий испанец.

– Да. Он, по всей видимости, учился в Испании. Сегодня за ужином выясним, в каком университете он учился и что именно изучал.

– Он тебя вначале просто проигнорировал.

– Да, он обратился к тебе. Ты мужчина, а потому он должен был общаться именно с тобой. Но он привыкнет и меня принимать во внимание.

– Но ты меня удивила тем, что все же не позволила ему тебя проигнорировать.

– Он так вел себя без какого-либо злого умысла. Все дело в традициях, в воспитании. Но ты-то хоть не думай, что вы, мужчины, чем-то лучше нас, женщин, – смеясь, сказала Марта.

– Ну, мы старательно работали над собой и прилагали огромные усилия, чтобы хотя бы достичь уровня женщин, которые, как известно, – сверхчеловеки.

– Ницше, конечно же, имел в виду свою сестру, когда рассуждал о женщине как о сверхчеловеке. Если же говорить серьезно, так как я часто приезжаю сюда, на Восток, я уже привыкла, что местные жители ведут себя именно так. Но пройдет несколько дней, и этот человек осознает, что бразды правления находятся в моих руках.

– А-а, ты уже мечтаешь захватить власть! Спасибо, что хоть поставила меня в известность.

Они продолжали шутить, попивая виски со льдом и ожидая, когда придет Хайдар Аннасир. Тот, как и обещал, появился ровно в восемь тридцать.

«Неплохо», – подумала Марта, критически рассматривая Хайдара, пока он шел к ним через зал.

На Хайдаре был хорошо скроенный темно-синий костюм и галстук от «Гермес» с маленькими слониками.

«Галстук со слониками – это так старомодно, но, тем не менее, элегантно», – мысленно отметила Марта, стараясь при этом не улыбаться, чтобы не смутить Хайдара, толком еще не понявшего, как вести себя с этими иностранцами.

Он повез их ужинать в ресторан, находившийся в том районе Аммана, где проживали в основном приезжие из стран Запада В этом ресторане можно было увидеть и иностранцев, находившихся в столице Хашимитского королевства по делам, и иорданских бизнесменов и политиков.

Фабиан и Марта позволили Хайдару самому заказать ужин подошедшему к их столику хозяину ресторана, стараясь не открывать до поры до времени, что умеют говорить по-арабски.

– Интересно, а где вы так хорошо научились говорить по-испански? – спросил Фабиан.

Хайдара, похоже, смутил этот вопрос, но он, тем не менее, вежливо ответил:

– Я окончил экономический факультет университета Комплутенсе в Мадриде. Испанское правительство всегда довольно щедро предоставляло иорданским студентам стипендии на обучение в вашей стране. Я прожил в Мадриде шесть лет.

– А в какое время? – поинтересовалась Марта.

– С восьмидесятого по восемьдесят шестой год.

– Это было очень интересное время, – сказала Марта, надеясь разговорить Хайдара.

– Да, как раз тогда у вас закончился переходный период и к власти пришло первое правительство, сформированное социалистами.

– Какими молодыми мы тогда были! – воскликнул Фабиан.

– Скажите, а вы работаете на сеньору Танненберг? – напрямик спросила Марта.

– Нет, не совсем так. Я работаю на ее дедушку. Руковожу представительством сеньора Танненберга в Аммане, – ответил Хайдар, явно чувствуя себя неловко.

– Сеньор Танненберг – археолог? – продолжала расспрашивать Марта, не обращая внимания на то, что ее вопросы были явно не по душе Хайдару.

– Он – бизнесмен.

– Д-а! Я, по-моему, слышал, что он был сколько-то лет назад в Харране и нашел там глиняные таблички, информация о которых вызвала большой интерес у археологов, – сказал Фабиан.

– Мне жаль, но мне об этом ничего неизвестно. Хотя я и работаю на. сеньора Танненберга, но не имею никакого представления о том, чем он занимался на протяжении своей жизни, так как работаю у него не так давно, – уже довольно угрюмо ответил Хайдар.

– А не будет слишком невежливым спросить, в чем заключаются деловые интересы сеньора Танненберга?

Вопрос Марты явно огорошил Хайдара, который не ожидал, что ему могут устроить настоящий допрос.

– У сеньора Танненберга имеются различные предприятия, он человек уважаемый, и больше всего он ценит в людях тактичность, – ответил Хайдар, постепенно начиная раздражаться.

– Его внучка – известный в Ираке археолог? – не унималась Марта.

– Я очень мало знаком с сеньорой Танненберг. Знаю только, что она является высококвалифицированным специалистом в своей области и замужем за уважаемым профессором Багдадского университета. Однако я думаю, что все эти вопросы вы сможете задать ей самой, когда приедете в Сафран.

Фабиан и Марта, быстро переглянувшись, без слов решили больше не расспрашивать Хайдара о Танненбергах. Они и так уже повели себя весьма бестактно по отношению к этому человеку. Они ведь были на Востоке, а здесь не принято задавать прямых вопросов, иначе можно оскорбить собеседника.

Вы будете вместе с нами в Сафране? – поинтересовался Фабиан.

– Я буду в вашем распоряжении в течение всего времени проведения раскопок. Не знаю, придется мне при этом находиться в Шафране или в Багдаде. Я буду там, где во мне будут нуждаться.

Сопроводив Фабиана и Марту в отель, Хайдар напомнил, что завтра утром, в пять часов, заедет за ними. Грузовики с их имуществом уже выехали в Сафран.

– Мы его немножко напрягли, – сказал Фабиан, после того как они расстались с Хайдаром у дверей лифта.

– Да, ему пришлось несладко. Но ничего страшного. Я просто очень хочу знать, с какой экспедицией и когда этот загадочный Танненберг проводил раскопки в Харране. Я ведь, как тебе известно, тоже участвовала в раскопках в том районе. Перед отъездом сюда я собрала информацию обо всех археологических экспедициях, работавших в Харране, и что-то я не обнаружила среди их участников никакого Танненберга.

– Одному черту известно, проводил ли этот старик раскопки в каком-либо месте, кроме собственного сада. Может, он купил эти глиняные таблички у какого-нибудь жулика.

– И мне приходила в голову такая мысль. Однако со мной происходит то же самое, что и с твоим другом Ивом: я сгораю от любопытства и хочу узнать как можно больше о дедушке Клары Танненберг.

Путешествие в Багдад было очень утомительным из-за сильной жары. В столице Ирака особенно было заметно, что страна находится в состоянии блокады. Бросалась в глаза повсеместная нищета, как будто преуспевающий средний класс Ирака в одно мгновение испарился.

В вертолете Марте стало дурно, и, несмотря на попытки Фабиана ей помочь, она не смогла сдержать рвоту.

Когда они прибыли в Сафран, Марта была бледной и чувствовала себя изнуренной, однако знала, что ей необходимо держать себя в руках, потому что пройдет еще несколько часов, прежде чем они смогут как следует отдохнуть.

Марта не ожидала, что у Клары Танненберг такая внешность. Это была смуглая, среднего роста женщина, с глазами голубовато-стального цвета. Клара была красивой, вернее, просто красавицей!

Клара тоже бросила на Марту оценивающий взгляд. Она подумала, что этой женщине, наверное, уже за сорок – скорей всего, сорок пять лет. Клара заметила, что Марта держится самоуверенно, как большинство женщин Запада, которые всего в своей жизни добиваются сами и потому не позволяют кому-либо указывать им, что они могут делать, а чего не могут. А еще Клара мысленно отметила, что Марта – привлекательная женщина: черноволосая, высокая, с карими глазами. У нее были гладкие волосы до плеч и ухоженные ногти.

Клара всегда обращала внимание на руки женщин. Она научилась этому у своей бабушки, которая говорила, что по рукам можно определить, с какой женщиной имеешь дело. Это правило всегда срабатывало: руки любой женщины и в самом деле отражали ее душевное состояние и социальное положение. Руки Марты были худенькими, можно сказать, костлявыми, со свежим маникюром, причем ногти были накрашены прозрачным лаком, лишь придававшим им блеск.

После обмена приветствиями и соответствующими случаю любезностями Клара сообщила Фабиану и Марте, что грузовики со снаряжением уже прибыли в Сафран, но их еще не успели разгрузить.

– Вы можете устроиться на ночь в доме кого-нибудь из местных жителей или же, если хотите, в уже установленных палатках. Мы начали строить несколько глиняных домов, правда, очень простых. Такие дома строили в Месопотамии много веков назад и до сих пор еще строят в местных деревнях. Некоторые дома для экспедиции уже готовы, однако из Багдада еще не привезли матрацы и другие принадлежности. Думаю, их подвезут через пару дней. В этих домах мы сможем разместить если не всех участников экспедиции, то, по крайней мере, большую их часть. Жить здесь будем хотя и без роскоши, но, надеюсь, достаточно комфортно.

– А можно нам осмотреть окрестности? – спросил Фабиан.

– Хотите взглянуть на то место, где мы обнаружили развалины здания?

Да, именно его я и хотел увидеть, – ответил Фабиан, используя при этом самую очаровательную из своих улыбок.

Хорошо, я распоряжусь, чтобы ваш багаж разместили в домах, где вы будете жить, а мы пройдемся пешком к развалинам. Это недалеко отсюда, к тому же сегодня не очень жарко, – сказала Клара.

– Если не возражаете, – вмешалась Марта, – я предпочла бы отправиться туда на автомобиле. У меня во время перелета кружилась голова, и я себя не очень хорошо чувствую.

– Может, вам лучше остаться здесь? – спросила Клара. – Если вам что-нибудь нужно, скажите.

– Нет, я просто хотела бы выпить воды и чуть-чуть отдохнуть, – сказала Марта. – А еще, если возможно, пока не передвигаться пешком.

Клара отдала распоряжения, и через секунду багаж Марты перенесли в дом старосты деревни, а багаж Фабиана – в один из соседних домов.

Марта использовала это время для того, чтобы попить воды и немного отдохнуть. Затем они втроем поехали на джипе в то место, где им предстояло трудиться ближайшие несколько месяцев.

Фабиан соскочил на песок еще до того, как автомобиль полностью остановился. Затем он начал ходить взад-вперед, периодически останавливаясь и осматривая участок, на котором разорвалась бомба, оставившая после себя груды обломков.

– Я вижу, вы уже начали расчищать этот участок, – сказал Фабиан.

– Да, – ответила Клара. – Мы полагаем, что это – крыша некоего здания, а то, что мы видим через вон тот пролом, – помещение, в котором, по всей видимости, хранились глиняные таблички. Отсюда такое большое количество обломков. Это сооружение, скорее всего, было храмом-дворцом.

– Нет никаких сведений о том, что когда-то в этом районе, неподалеку от Ура, находился храм, – сказал Фабиан.

– Да, это правда, однако позвольте вам напомнить, что ценность любого открытия как раз и заключается в том, чтобы обнаружить нечто такое, о существовании чего в конкретном месте ничто не свидетельствовало бы. Если мы перекопаем территорию Ирака вдоль и поперек, то наверняка найдем десятки храмов-дворцов, поскольку они в древние времена являлись центрами разных по площади регионов, – сказала Клара.

Марта тем временем отошла в сторону, стараясь найти такое место, с которого открывался бы хороший вид на всю зону раскопок. Фабиан и Клара посмотрели вслед Марте, но не стали ей мешать.

– Она – ваша супруга? – спросила Клара.

– Марта? Вовсе нет. Она преподает археологию в том же университете, что и я – университете Комплутенсе в Мадриде. У нее большой опыт проведения раскопок. Несколько лет назад она была в районе Харрана, где ваш дедушка нашел те загадочные таблички.

Клара промолчала: дедушка строго-настрого запретил ей что-либо о нем рассказывать. Она не должна была ничего говорить, как бы ни пытались у нее выведать, когда именно и в связи с чем он находился в Харране. Поэтому Клара решила направить разговор в другое русло.

– Вы очень храбрые люди, раз решились приехать в Ирак в столь непростой для страны момент.

– Мы надеемся, что все закончится благополучно. Хотя, конечно, будет нелегко работать по такому плотному графику.

– Да уж. Иракцы считают, что Буш все-таки нанесет удар по владениям Саддама.

– Боюсь, они правы. Война уже, можно сказать, объявлена, и как только военные будут готовы, Буш прикажет напасть на Ирак. Думаю, это произойдет месяцев через шесть или семь, не позже.

– А почему Испания поддерживает Буша в его нападках на Ирак?

– Не отождествляйте Испанию с нашим нынешним правительством. Испанцы в большинстве своем против войны, потому что не считают доводы Буша достаточно убедительными.

– Тогда почему они не поднимут восстание?

Фабиан расхохотался.

– Забавно, что вы спрашиваете меня, почему мы не поднимаем восстание, а сами при этом терпите диктатуру Саддама. Я, знаете ли, не разделяю позицию своего правительства, которое поддерживает Соединенные Штаты в их противостоянии с Ираком. Впрочем, я не согласен с ним и по многим другим вопросам. Должен заметить, что наше правительство избирается демократическим путем, то есть я хочу сказать, что мы можем просто «прокатить» это правительство на следующих выборах.

– Иракцы любят Саддама, – заявила Клара.

– Нет, они его не любят, и когда он слетит со своего трона – а ведь слетит! – его будут пытаться защищать лишь немногие прихлебатели нынешнего режима. Диктаторов терпят, но их никто никогда не любит – даже те, кто благоденствует при диктаторском режиме. Единственное, что останется от Саддама, – так это память о его произволе. Так что позвольте мне внести некоторую ясность: то, что мы против войны, вовсе не означает что мы поддерживаем Саддама. Саддам воплощает в себе все что ненавистно любому демократу: он – кровавый диктатор и его руки в крови иракцев, не побоявшихся выступить против него, и курдов, которых он убил великое множество. Нам наплевать и на Саддама, и на его дальнейшую судьбу, – продолжал Фабиан. – Мы выступаем против войны, потому что считаем: даже и одной-единственной человеческой жизнью не стоит жертвовать ради того, чтобы отстранить кого-то от власти, а еще потому, что эта война развязывается с корыстной целью – завладеть нефтью Ирака. США стремятся получить контроль над источниками энергии, потому что чувствуют, как им уже дышит в гриву китайский исполин! Однако, опять же, не заблуждайтесь относительно нас: хотя мы и против войны, мы, тем не менее, ненавидим Саддама.

– А вы ведь даже не поинтересовались, являюсь ли я убежденной сторонницей Саддама, – упрекнула Фабиана Клара.

– А для меня это не имеет значения, пусть даже вы и являетесь его сторонницей. Что вы со мной можете сделать? Прикажете этим солдатам меня арестовать? Легко догадаться, что, раз вы, живя в Ираке, пребываете в благополучии и достатке, значит, лояльно относитесь к режиму Саддама. Мы не смогли бы проводить здесь раскопки, если бы ваш дедушка не был очень влиятельным человеком в этой стране, а потому мы не питаем на этот счет никаких иллюзий. Но и вы не надейтесь, что мы, приехав сюда, станем кланяться Саддаму и петь хвалебные гимны его режиму. Он – диктатор и вызывает у нас отвращение.

– Но вы, тем не менее, приехали сюда проводить раскопки. – Мы будем проводить раскопки, если нам удастся не участвовать в политических разборках. Мы приехали сюда в довольно сложный период, и не думайте, что нам легко было принять такое решение. Наш приезд может быть использован кое-кем для того, чтобы убедить общественность в том, что мы лояльно относимся к Саддаму, а это уже серьезно. В действительности мы просто не устояли перед соблазном проверить, есть ли какие-либо реальные основания для тех заявлений, которые вы сделали на конгрессе в Риме. Мы будем здесь работать не покладая рук, от зари до зари, и если мы даже и не успеем выполнить поставленную задачу, мы, по крайней мере, будем знать, что все-таки попытались это сделать. Мы, будучи археологами, просто не могли не воспользоваться такой возможностью.

– Вы – друг Ива Пико?

– Да, мы с ним дружим уже давно. Он хоть и чудак, но, пожалуй, в хорошем смысле этого слова, и, конечно, только такой человек, как он, смог убедить нас рискнуть своими жизнями, отправившись в эту дыру, – сказал Фабиан и стал смотреть по сторонам, ища взглядом Марту.

– А сколько археологов будет участвовать в экспедиции?

– К сожалению, меньше чем необходимо. В нашей бригаде людей явно недостаточно для выполнения той работы, за которую мы взялись. Приедут два специалиста по магнитному поиску, специалист по археозоологии, еще один – по анатолистике, семь археологов, специализирующихся по Месопотамии, – помимо Марты, Ива и меня – и несколько студентов последних курсов археологических факультетов. В общей сложности нас будет тридцать пять человек.

Клара не смогла сдержать разочарования, и у нее на лице появилась недовольная гримаса: она-то надеялась, что Пико сумеет собрать для экспедиции гораздо больше специалистов. Фабиан, заметив это, разозлился.

– По зубам – так по зубам, как говорят в подобных ситуациях у нас в Испании, имея в виду, что могло быть и хуже. То, что сюда приедут работать целых тридцать пять человек, – почти чудо, и этим мы обязаны Иву. Его могут стереть в порошок за такие дела, причем не только за эту авантюру, но и за то, что из-за него мы все оставили работу, и не подумайте, что очень просто отпрашиваться у декана в сентябре, когда только-только начался новый учебный год. В общем, все мы, согласившись поехать в Ирак, в каком-то смысле пожертвовали собой, потому что понимаем: У нас очень мало шансов найти здесь что-нибудь такое, ради чего стоило тратить свое время и рисковать профессиональной карьерой.

– Не надо представлять все так, будто вы мне делаете огромное одолжение! – раздраженно воскликнула Клара. – Если вы сюда приехали, то только потому, что верите в возможность что-то найти в этих местах, в противном случае вас бы здесь не было!

Марта как раз подошла к ним и даже услышала конец разговора.

– Что у вас тут происходит? – спросила она.

– Обмен мнениями, – ответил Фабиан.

Клара, ничего не сказав, опустила взгляд и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она не могла позволить себе проявить характер, тем более перед началом раскопок. Она вдруг почувствовала, как ей не хватает Ахмеда: уж он-то умел общаться с людьми и высказывал свое мнение, не вызывая у них негативной реакции, но при этом не уступал своих позиций.

– Прекрасно! – воскликнула Марта. – Я осмотрела весь участок. Тут много интересного. На какое количество рабочих мы можем рассчитывать?

– Будет около ста человек. Пятьдесят местных, из Сафрана, а остальных наберем в соседних деревнях.

– Нужно больше. Мы не сможем охватить весь этот участок, если у нас не будет достаточного количества рабочих рук. А что там – дома, которые вы строите для бригады? – спросила Марта, махнув рукой в сторону построек.

– Да. До них отсюда метров триста, это не очень далеко. Таким образом, мы будем жить рядом с местом проведения раскопок, и нам не потребуются автомобили для перевозки людей к месту работы, – ответила Клара.

– Мы привезем сюда очень удобные палатки. По моему мнению, рабочим следует закончить строительство тех домов, которые они уже начали возводить, чтобы не бросать их недостроенными, но пусть они лучше уже сейчас занимаются непосредственно раскопками.

Тон, каким это было сказано, не допускал возражений.

– Уже сейчас? До прибытия основного состава экспедиции? – удивленно спросил Фабиан.

– Да. У нас очень мало времени. Откровенно говоря, я не очень-то верю, что мы сможем выполнить всю запланированную работу в такие сжатые сроки, а потому начинать нужно уже сейчас. Раскопки давайте начнем завтра. А сегодня, если не возражаете, мы по возвращении в деревню соберем жителей и объясним им особенности той работы, которую им предстоит выполнять. Необходимо как можно лучше подготовить зону раскопок к приезду Ива и остальной бригады. Согласны?

– Ну, ты здесь командир, – откликнулся Фабиан.

– Что касается меня, то я согласна, – сказала Клара.

– Вот и хорошо. А сейчас поговорим о том, как мы спланируем проведение тех работ, к которым, с моей точки зрения, уже можем приступать…