Тому Мартину пришлось долго ломать себе голову, прежде чем он принял решение. Ему, как правило, сразу же было ясно, кто из его людей наиболее подходит для выполнения той или иной задачи, однако на этот раз интуиция подсказывала ему, что работа, порученная агентству пресловутым мистером Бертоном, таит в себе гораздо больше опасностей, чем обычный заказ.

Поэтому у Мартина ушла целая неделя на то, чтобы подобрать человека, который должен поехать в Ирак и убить там всех Танненбергов, каких только сумеет найти. Точнее, задача состояла в том, чтобы сначала выяснить, находится ли в Ираке старик по фамилии Танненберг, и если есть, убить сначала его самого, а затем и всех его отпрысков. Заказчик изложил свое требование достаточно ясно: никто из этих Танненбергов не должен остаться в живых независимо от возраста и пола.

Поначалу Мартин хотел послать в Ирак не одного, а двух или даже нескольких человек, но затем все-таки решил, что будет достаточно и одного. Если ему вдруг потребуется помощь, можно будет тут же отправить туда подмогу. Мартин знал, что люди, занимающиеся заказными убийствами, предпочитают действовать в одиночку, поскольку у каждого из них свои методы работы и свои предрассудки. Да и вообще все наемные убийцы отличаются весьма специфическим характером.

А еще Том Мартин долго размышлял над тем, стоит ли ему рассказывать об этом заказе своему другу Полу Дукаису, президенту агентства «Плэнит Сикьюрити». Пол ведь обращался к нему с просьбой помочь внедрить своего человека в археологическую экспедицию, в которой принимала участие некая Клара Танненберг. У этой Клары, насколько понял Мартин, нужно было отнять какие-то глиняные таблички – если, конечно, она их найдет – и случае необходимости даже убить ее. После долгих раздумий Мартин решил ничего не говорить Полу. Он был уверен, что хорват, которого он порекомендовал Дукаису, выполнит свою работу, а его человеку нужно будет выполнить свою. У Мартина было теперь одно преимущество: он, как никто другой, знал, что Танненберги досадили многим людям, у которых имелось вполне достаточно денег для того, чтобы расправиться с этими самыми Танненбергами.

Лайон Дойль вошел в кабинет Тома Мартина и остановился, ожидая, когда Мартин пригласит его присесть.

– Садись, Лайон. Как у тебя дела?

– Нормально. Только что вернулся из отпуска.

– Ну, это даже хорошо, что ты отдохнул перед тем, как взяться за очередную работу, которую я хочу тебе поручить.

В течение следующего часа они тщательно обговорили все нюансы этого дела, не обойдя вниманием и таинственного мистера Бертона. По распоряжению Мартина его тайно сфотографировали еще до того, как он успел выйти из здания, в котором находилось агентство «Глоубал Груп».

– Мне ничего не удалось о нем узнать. Он, конечно, не британец, хотя и превосходно говорит по-английски. У моих друзей из Скотланд-Ярда нет в картотеке этого человека. В Интерполе – тоже.

– Значит, он ничем не приметный законопослушный гражданин, который исправно платит налоги, а потому и не фигурирует в полицейских архивах, – сказал Дойль.

– Да, но добропорядочные граждане не пользуются услугами наемных убийц. Он в разговоре то и дело говорил «мы». Значит, это заказ нескольких людей, а не его одного.

– Судя по всему, Танненберги не очень публичные люди. У них много врагов. Видимо, они играют в опасные игры. Этот заказ, скорее всего, сделал тот, с кем они нехорошо обошлись, например, обманули.

– Да, именно так. Однако меня не покидает ощущение, что за этим стоит что-то такое, о чем я просто не в состоянии догадаться.

– Сколько, Мартин?

– Сколько чего?

– Сколько ты мне предлагаешь за эту работу? Ведь неизвестно, придется мне убить лишь одного Танненберга или, скажем, четверых, и есть ли, кроме женщины и старика, которого никто не видел, еще какие-нибудь Танненберги, в том числе и дети. Я очень не люблю убивать детей.

– Миллион евро. Это то, что получишь лично ты. Миллион евро без необходимости платить налоги.

– Половину этой суммы я хочу получить авансом.

– Не знаю, возможно ли это. Клиент еще не рассчитался со мной.

– Тогда скажи ему, что я хочу полмиллиона. Так и скажи.

– Хорошо.

– Ты уже знаешь, каким образом мне платить. Как только я получу деньги, тут же отправлюсь в Ирак. Думаю; все это можно решить дня за три.

– Необходимо придумать тебе подходящую «легенду». – Да, это верно. А что ты можешь мне предложить?

– У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

– Если не возражаешь, я сам придумаю «легенду». Если мне потребуется твоя помощь, я с тобой свяжусь. Беру три дня на размышления, а затем я тебе позвоню.

Выйдя из агентства «Глоубал Груп», Лайон Дойль отправился на автостоянку, где находился его двухместный красавец автомобиль сероватого цвета. По привычке поколесив по Лондону, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, он затем выехал на автостраду и помчался в сторону Уэльса. В этом городе он, наконец, осел после многих лет скитальческой жизни.

Он по случаю купил там старую усадьбу, привел ее в надлежащий вид, а позднее женился на женщине, преподававшей филологию в Кардиффском университете. Это была очаровательная женщина, которая, тем не менее, умудрилась не выйти замуж до сорока пяти лет, потому что была занята исключительно университетской карьерой, пока, наконец, не стала профессором.

Мэрией (так ее звали) была высокого роста, приятной полноты, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами. Она влюбилась в Лайона, едва с ним познакомившись. Смуглый, с каштановыми волосами, крепкого телосложения, Лайон Дойль показался ей человеком, на которого можно положиться.

Лайон рассказал ей, что раньше служил в армии, но ему в конце концов надоело мотаться с места на место, не имея собственного очага, а потому он ушел из Вооруженных сил и стал работать советником по вопросам безопасности. Это занятие позволило ему скопить кое-какие средства, вполне достаточные для того чтобы купить старую усадьбу и привести ее в божеский вид – одним словом, создать свой очаг.

– Для них было уже слишком поздно обзаводиться детьми, и они решили, что вполне достаточно просто жить вдвоем и радоваться жизни, пока еще не наступила старость.

Если бы Мэрией сказали, что ее муж втайне от нее имеет счет в банке на острове Мэн и что на этом счету лежит столько денег что он может до конца своей жизни не работать и при этом позволять себе любые капризы, она бы не поверила. Мэрией не сомневалась в том, что между ними нет секретов и что, хотя они и не испытывали недостатка в деньгах, все же не могли позволить себе быть транжирами.

Исходя из соображений экономии, Мэрией довольствовалась помощью лишь одной служанки, приезжавшей к ним в усадьбу три раза в неделю, чтобы заняться уборкой, и еще садовника, время от времени помогавшему Лайону, который сам любил ухаживать за садом, когда у него имелось свободное время и он находился дома. Лайон довольно часто уезжал в командировки, длившиеся неделями, однако такая уж была у него работа, а потому Мэриен предпочла с этим смириться. Случалось и так, что он забывал ей позвонить, а когда она набирала номер его мобильного телефона, то слышала в трубке лишь голос автоответчика. Однако, возвращаясь домой, он всегда преподносил ей какой-нибудь подарок: сумку, серьги, платок. Эти знаки внимания свидетельствовали о том, что он о ней все время помнил, и у Мэрией не было ни малейших сомнений в том, что Лайон обязательно возвратится домой из любой командировки.

* * *

В половине девятого утра Ганс Гауссер уже находился в своем университетском кабинете. Ему нравилось сидеть здесь в тишине, дожидаясь прихода студентов. А еще он использовал эту возможность побыть одному для того, чтобы проверить электронную почту, зная, что Том Мартин в случае необходимости должен был прислать ему сообщение. Гауссер зарегистрировал свой адрес в Гонконге на имя мистера Бертона.

Ганс Гауссер увидел, что ему наконец-то пришло сообщение по электронной почте от Тома Мартина. Оно было кратким: «Свяжитесь со мной».

Гауссер позвонил дочери и сказал, чтобы она не ждала его ни на обед, ни даже на ужин: он уедет из Бонна и возвратится, скорее всего, лишь на следующий день.

Эта новость еще больше обеспокоила Берту: в последнее время ее отец вел себя как-то странно.

Профессор Гауссер вышел из здания университета и сел на автобус, на котором доехал до центра города. Оттуда он, уже на другом автобусе, добрался до железнодорожного вокзала и купил билет на поезд до Берлина.

Приехав к часу дня в Берлин, он стал искать автобус, курсирующий от вокзала к центру города.

Берлин встретил Гауссера людской толчеей. Казалось, что абсолютно все куда-то опаздывают, а потому усиленно двигают ногами, не глядя на окружающих. В этом «человеческом зоопарке», каким за последние годы стал Берлин, было совсем непросто привлечь чье-то внимание.

Профессор Гауссер разыскал магазин мобильных телефонов и купил там мобильник с предоплаченной sim-картой. В этом магазине был наплыв покупателей, и продавцы еле-еле успевали обслужить клиентов, практически не глядя на них.

Положив приобретенный телефон в сумку, Гауссер зашагал по одной из центральных улиц города. Подойдя к перекрестку, он повернул за угол, немного прошел впереди набрал номер личного телефона Тома Мартина.

– А-а, это вы! – воскликнул Мартин в ответ на приветствие Гауссера. – Хорошо, что вы мне позвонили. Я хотел сообщить, что подыскал подходящего человека, но он требует аванс.

– Сколько?

– Половину половины.

– Понятно. А если нет?

– Тогда он не возьмется за эту работу. Это работа сложная деликатная, требующая определенных навыков. Да вы и сами знаете, что заказ, который вы нам сделали, выполнить очень трудно…

– И когда ему нужен аванс?

– Не позднее чем через три дня.

– Хорошо.

Ганс Гауссер спрятал телефон и посмотрел на часы. Он проговорил полторы минуты. Зайдя еще в один магазин, он снова купил мобильный телефон.

Теперь ему нужно было связаться со своими друзьями. Он нашел ближайшее Интернет-кафе и заплатил за час работы в Интернете. Час – это, конечно, слишком много, но ему не хотелось думать о том, что время поджимает.

Он сначала отправил по электронной почте сообщение Карло, затем – Мерседес, потом – Бруно. Всем троим он передал номер своего только что купленного мобильного телефона, зашифровав его при помощи ранее разработанного им самим шифровального кода. Кроме того, он сообщил им, что будет находиться у компьютера еще полчаса – на тот случай, если они захотят отправить электронное письмо для «мистера Бертона», а также что он при необходимости позвонит им по последним номерам мобильных телефонов, которые они ему сообщили.

Было маловероятно, что они ответят сразу же, однако он на всякий случай сидел и ждал. Через некоторое время пришло сообщение от Бруно, на которое Ганс сразу же ответил.

Затем он вышел из Интернет-кафе и, остановив такси, попросил отвезти его в аэропорт. Оттуда он позвонил из телефона-автомата на мобильный телефон Мерседес.

После их разговора, длившегося меньше минуты, Мерседес тут же сказала своей секретарше, что уходит домой. Выйдя из кабинета, она отправилась на бульвар Рамблас и разыскала там Интернет-кафе, в котором села за компьютер, стоявший в самом углу, и зашла на адрес электронной почты, который использовала только для того, чтобы общаться со своими друзьями. Кроме сообщения, о котором ей сказал по телефону Ганс, там была еще и информация от Бруно о том, что он тоже в курсе, и не только он, но и Карло, так как Ганс тому только что позвонил.

Затем Мерседес зашла на улице в телефонную будку и зарезервировала билет на самолет до Парижа, вылетающий на следующий день рано утром.

В этот самый момент в Риме Карло Чиприани зарезервировал билет на самолет до французской столицы на вечерний рейс в тот же день.

Бруно Мюллер, так же как и Мерседес, должен был прилететь туда лишь на следующий день.

Париж был слабостью Ганса Гауссера. Болтливый таксист пытался вовлечь его в разговор, и Гауссер, чтобы не показаться плохо воспитанным, отвечал на его реплики соответствующими междометиями, не отрывая при этом взгляда от набережной Сены.

В аэропорту Берлина у него было достаточно времени для того, чтобы купить себе небольшой чемоданчик, а также рубашку, нижнее белье и предметы личной гигиены. У дежурного администратора гостиницы «Отель дю Лувр» не вызвал никаких подозрений почтенный седовласый господин, зарезервировавший по телефону номер в их отеле, а теперь собственной персоной появившийся в холле с чемоданчиком в руке. Не было ничего удивительного и в том, что этот господин вышел из гостиницы на улицу уже через час после прибытия.

Гауссер прошелся до площади Оперы и, зайдя в кафе, заказал там кофе и бутерброд. Ему очень хотелось есть: в течение дня у него не было времени даже перекусить.

Через полчаса в кафе вошел еще один господин примерно такого же возраста. Ганс поднялся ему навстречу, и они обнялись.

– Рад тебя видеть, Карло.

– Я тоже рад тебя видеть. Ну и дела! Ты даже представить не можешь, как мне пришлось изворачиваться, чтобы дети оставили меня в покое. Дома я всем велел не говорить им, что я уезжаю. У меня такое ощущение, что я, как в детстве, удрал из дома без разрешения.

– У меня такая же ситуация. Когда я позвонил Берте и сказал, что уезжаю, с ней едва не случилась истерика. Пришлось проявить твердость. Заявил, что я уже не маленький ребенок и сам могу решать, что мне делать. В общем, я ее расстроил, и теперь как-то неприятно на душе. Можем, поужинаем? Я умираю с голоду.

– Согласен. Я знаю тут неподалеку одно бистро, в которой очень даже неплохо кормят.

Ганс Гауссер взволнованно рассказал своему другу о том о чем уже сообщил ему по электронной почте, а именно о своем непродолжительном разговоре с Томом Мартином и о требовании срочно выплатить аванс в полмиллиона евро. Он сообщил, что уже передал Мартину триста тысяч евро в тот день, когда они заключили контракт, а в общей сложности эта операция обойдется им в два миллиона. Теперь же, если они заплатят еще полмиллиона, аванс составит почти половину всей суммы.

– Мы заплатим, потому что у нас нет другого выхода. Придется поверить ему на слово. Лука мне говорил, что этот человек – самый порядочный среди людей, занимающихся такими делами, а учитывая особенности его бизнеса… В общем, думаю, что он нас не обманет. Я привез с собой деньги, Мерседес и Бруно тоже привезут. Мы все поступили именно так, как и договорились: сняли со счетов внушительные суммы на тот случай, если деньги вдруг срочно понадобятся, как, например, сейчас.

Поужинав, друзья расстались. Карло снял номер в «Отель д'Орс», находившемся недалеко от отеля, в котором остановился Ганс.

В одиннадцать утра в «Кафе де ля Пэ» было мало посетителей. Моросивший дождь окрасил Париж в сероватый цвет. Видимость была очень плохой, и это сильно мешало дорожному движению.

От холода Мерседес пробирала дрожь. В Барселоне было солнечно, и она прилетела оттуда в легком костюме, совсем не защищавшим ее ни от холода, ни от сырости. Бруно Мюллер, будучи более практичным человеком, прилетел в Париж в габардиновом плаще.

Четверо друзей взяли себе по чашечке кофе.

– В два часа вылетает мой самолет, – сказал Ганс Гауссер. – Когда я вернусь домой, позвоню вам.

– Нет, мы не можем ждать до завтра! – категорично заявила Мерседес. – Я умру от нетерпения. Нам нужно знать, что все прошло успешно. Пожалуйста, давайте созвонимся раньше.

– Я сделаю все, что смогу, Мерседес, однако мне не хотелось бы чувствовать себя обремененным обязательством звонить вам. Я не мальчик и уже не так быстро соображаю, а потому с меня достаточно и того, что мне придется приложить все силы, чтобы улизнуть от людей Тома Мартина, которые, я уверен, будут за мной следить, чтобы узнать, кто же такой этот таинственный мистер Бертон… то есть я.

– Ганс прав, – сказал Бруно. – Нам нужно набраться терпения.

– И молиться, – добавил Карло.

– Пусть молится тот, кто знает за собой грехи! – возбужденно воскликнула Мерседес.

Ганс Гауссер вышел из кафе с купленной в магазине «Галери Лафайет» сумкой, в которой под свитером лежали пакеты с деньгами, привезенные его друзьями – в общей сложности полмиллиона евро, предназначенные для передачи Тому Мартину.

Через несколько минут из кафе вышла Мерседес. Она настояла на том, чтобы ее не провожали. Мерседес взяла такси и поехала прямо в аэропорт. Карло и Бруно решили пообедать вместе, прежде чем покинуть Париж.

В Лондоне тоже шел дождь, даже более сильный, чем в Париже. Ганс Гауссер мысленно порадовался тому, что догадался купить непромокаемый плащ в аэропорту Шарля де Голля. Ему пришла в голову мысль, что, имея с собой столько денег, он может поехать куда угодно, не задумываясь о том, какие вещи с собой взять.

Он чувствовал себя уставшим, измученным из-за того, что был слишком напряжен в течение последних суток. Однако если ему немножко повезет, то уже завтра, рано утром, он будет дома.

Из аэропорта он позвонил дочери, и Берта с отчаянием в голосе попросила сказать ей, где он сейчас находится. Удивляясь сам себе, он заявил ей, что, если она и дальше будет вмешиваться в его жизнь, они не смогут жить под одной крышей. Берта успела всхлипнуть, прежде чем он повесил трубку.

Доехав до центра Лондона на такси, Гауссер попросил водителя остановиться за три квартала от агентства «Глоубал Груп». Он пошел по тротуару, стараясь, чтобы его походка казалась беззаботной – настолько беззаботной, насколько позволяли его измученные ноги.

Том Мартин весьма удивился, когда ему сообщили из приемной, что с ним хочет встретиться мистер Бертон.

– Вы меня поразили, – сказал он, пожимая Бертону руку.

– Почему? – невозмутимо спросил «мистер Бертон».

– Я не предполагал, что вы появитесь здесь без предупреждения. Вы могли бы прислать деньги переводом…

– Нет, так будет удобнее для нас обоих. Напишите расписку, что получили от меня полмиллиона евро, и будем считать сделку заключенной. Когда ваш человек вылетит в Ирак?

– Как только получит деньги.

– Я уже уплатил вам триста тысяч евро…

– Да, конечно, однако профессионал, который будет выполнять ваш заказ, затребовал такой вот аванс. Он все-таки будет рисковать своей жизнью.

– Видимо, уже не в первый раз.

– Да, не в первый. Однако этот заказ – специфический, потому что пока не известно, скольких человек ему предстоит устранить, какого они возраста и статуса. Кроме того, в нынешнее время на каждого, кто приезжает в Ирак, заводится досье, причем не только в полиции Саддама. Американцы сейчас тоже начеку, как, впрочем, и мои бывшие товарищи из МИ-5.

– Вы работали в британской контрразведке?

– А вы этого не знали? Я полагал, что вы знаете обо мне буквально все.

– Меня интересует не ваше прошлое, а то, чем вы занимаетесь сейчас, точнее, те услуги, которые вы предоставляете.

– Ну, в общем, я работал на ее королевское величество, но в один прекрасный день наше руководство решило, что необходимо сократить кое-кого из тех, кто был задействован в игре в «холодную войну». Нам сказали, что наша деятельность уже неактуальна, потому что противник стал другим. И в самом деле, они принялись активно создавать образ нового врага – на этот раз они выбрали арабов. На китайцев, видимо, замахнуться побоялись – слишком уж их много. Арабы, в основном, бедные люди. Хотя их правители и разбогатели на продаже нефти, большая часть арабского населения живет очень бедно, причем в арабских странах установлены диктаторские режимы, а потому народами этих стран можно легко манипулировать, постепенно все больше подогревая их недовольство. Западу нужен враг – но при этом народ, живущий по ту сторону Великой китайской стены, должен представлять собой лишь огромную массу образцовых потребителей.

– Прошу вас прекратить подобные разговоры.

– Хорошо, прекращаю.

Том Мартин написал расписку о получении полмиллиона евро, расписался и поставил печать агентства «Глоубал Груп». Затем он отдал бумагу «мистеру Бертону».

– Когда вы сообщите мне какие-нибудь новости? – спросил профессор Гауссер.

– Когда они появятся. Завтра мой человек получит деньги, а послезавтра начнет действовать. Чтобы отправиться в Ирак, ему необходимо придумать себе подходящую «легенду», а по приезде в эту страну ему еще нужно будет разыскать семью, которую вы хотите устранить. Наберитесь терпения, такие дела не делаются за одну ночь.

– Ладно, запишите номер моего мобильного телефона. Когда вам станет что-нибудь известно, позвоните мне.

– Безопаснее общаться через Интернет.

– Я так не считаю. Лучше звоните по телефону.

– Хорошо. А вы своеобразный человек, мистер Бертон…

Думаю, что ваши клиенты все такие.

– Безусловно, мистер Бертон. Но это ведь не ваша фамилия, да?

– Мистер Мартин, а вам не кажется, что вас должно устраивать то, что я называю себя мистером Бертоном? Раз уж я собираюсь заплатить вам два миллиона евро, могу называть себя так, как считаю нужным. Кроме того, я не люблю излишне любопытных людей.

– В моем бизнесе секретами заведую я, мистер Бертон, и для меня важно знать, кто вы такой на самом деле. Вы ведь явились в мой кабинет, чтобы сделать нам, так сказать, очень деликатный заказ. Это вы постучали в мою дверь, а не я в вашу.

– В вашем бизнесе, мистер Мартин, конфиденциальность имеет огромное значение. Должен заметить, что меня удивляет ваше любопытство, которое, с моей точки зрения, не свойственно профессионалу. Не тратьте время своих людей на то, чтобы следить за мной. И придерживайтесь соглашения, которое мы с вами заключили, я ведь вам за это плачу. А теперь, если не возражаете, я пойду.

– Как скажете, мистер Бертон.

Ганс Гауссер пожал руку Тому Мартину и вышел из кабинета будучи твердо уверенным, что за ним снова будут следить. Гауссер решил, что на этот раз трюк с отелем ему вряд ли поможет, так что теперь ему будет намного труднее улизнуть от сотрудников агентства «Глоубал Труп».

Выйдя на улицу, он шел по тротуару до тех пор, пока не увидел такси. Показав жестом таксисту, чтобы тот подъехал к нему, Гауссер попросил отвезти его к центральной больнице. При этом он сам удивился тому, что делает. Все его представления о том, как нужно избавляться от преследователей, основывались на сюжетах детективных романов, большим любителем которых он был. Возможно, этот трюк, описанный в одном из романов, ему удастся провернуть. Время от времени Гауссеру становилось стыдно из-за того, что ему приходилось вести себя подобным образом. А еще он боялся, что может встретить кого-нибудь из знакомых, и тогда откроется, что таинственный мистер Бертон – не кто иной как известный профессор, специалист в области квантовой физики.

Такси подвезло его к центральному входу в больницу. Гауссер уверенно вошел в огромный вестибюль и направился к лифтам. Он не знал, идет кто-то следом за ним или нет. Войдя в лифт, Гауссер не стал нажимать на кнопку какого-либо этажа, а дождался, когда кто-то с другого этажа вызовет этот лифт. Лифт стал подниматься, то и дело останавливаясь на этажах. В него входи ли и из него выходили люди, а Гауссер тем временем рассматривал пассажиров лифта, размышляя над тем, кто из них мог быть его преследователем. Он вышел из лифта на предпоследнем этаже вместе с двумя болезненного вида женщинами, стариком, которого катила на инвалидном кресле еще одна женщина, и неряшливо одетым юношей.

«Кто-то из них может быть сотрудником «Глоубал Груп», – подумал Гауссер. Все его спутники пошли по коридору, а он остался на месте. Никто из них не обернулся, и Гауссер вошел в соседний лифт. Он и на этот раз не стал нажимать на кнопку, а ждал. пока кто-нибудь вызовет лифт. Через какое-то время он вышел на третьем этаже и подождал, когда приедет соседний лифт. Так он ездил вверх-вниз целый час. Наконец он решил попытаться выйти из больницы так, чтобы его никто не заметил. Подождав, когда в лифте, где он находился, никого не осталось, он нажал на кнопку подземного этажа. Приехав туда, он увидел дверь с табличкой «Отделение неотложной терапии» и решительно пошел по коридору, в начале которого на самом видном месте висела табличка, предупреждавшая: «Посторонним вход воспрещен». Вслед за ним никто не шел, и он шагал по коридору до тех пор, пока не оказался в помещении, где стояли кровати с пациентами, только что привезенными на машинах «скорой помощи». Увидев дверь, предназначенную для прохода людей с носилками, Гауссер поспешно направился к ней.

– Что вы здесь делаете?

У врача, заговорившего с ним, выражение лица было явно недружелюбным, и Ганс Гауссер испугался. Он почувствовал себя мальчишкой, уличенным в шалости.

– Родственникам пациентов в эту зону заходить нельзя. Выйдите отсюда и, как и все остальные, ждите снаружи – вам сообщат о состоянии здоровья вашего родственника.

Ганс Гауссер побледнел и стал вести себя так, как будто у него начался приступ тахикардии.

– Что с вами? – спросил врач, увидев, что человеку, стоявшему перед ним, плохо.

– Меня привел сюда один мой друг… Я себя плохо чувствую… Еле могу дышать… Болит правая рука… У меня тахикардия… И в Лондоне проездом…

Он говорил медленно, словно ему с трудом удавалось произносить слова. Ганс Гауссер мысленно попросил у Бога прощения за то, что так бесстыдно прикидывался больным.

– Пройдите вот в это помещение, – сказал врач.

Три минуты спустя ему сделали кардиограмму, затем – флюорографию грудной клетки, а еще взяли на анализ кровь. Потом его положили в отделение неотложной терапии, чтобы некоторое время понаблюдать за состоянием его здоровья.

В семь часов утра врачи отделения неотложной терапии наконец решили, что у этого пациента нет серьезных кардиологических проблем и что приступ тахикардии оказался лишь временным недомоганием.

Однако пациент по-прежнему утверждал, что плохо себя чувствует, поэтому служащие больницы решили отправить его в аэропорт на машине скорой помощи, за что он, естественно должен был заплатить из собственного кармана. Врачи опасались, что если он отправится в аэропорт самостоятельно, то по дороге с ним может что-нибудь случиться, и тогда его родственники предъявят им претензии.

Ганс Гауссер заплатил наличными за свое пребывание в больнице, и затем его на инвалидном кресле подвезли к машине скорой помощи. По дороге в аэропорт он зарезервировал по мобильному телефону билет на самолет до Берлина, вылетающий в девять утра. Медсестра сообщила ему, что позаботится о том, чтобы в аэропорту за ним прислали специальную машину и обеспечили креслом на колесах.

Когда они прибыли в аэропорт, медсестра проводила его до места регистрации пассажиров, где объяснила работникам аэропорта, что господин Гауссер вполне в состоянии лететь, однако экипажу нужно быть особенно внимательным на тот случаи, если у него начнется приступ. Стюардесса провезла кресло на колесах, на котором сидел Гауссер, через все контрольные пункты до самолета, почти не останавливаясь.

В Берлине шел сильный дождь. Гауссеру с трудом удалось убедить чрезмерно заботливую стюардессу, что ему уже больше не нужно кресло на колесах и что он вполне сможет доехать до дома на такси. Выйдя из аэропорта, он сел в такси и поехал на железнодорожный вокзал. Ему повезло: он приехал буквально за пять минут до того, как должен был отправиться поезд до Бонна.

Уже из вагона Гауссер позвонил Берте и сказал ей, что во второй половине дня будет дома. Затем он позвонил Бруно и сообщил ему, что все прошло хорошо, а также поручил проинформировать об этом Карло и Мерседес.

После этой поездки Ганс Гауссер чувствовал себя измученным и понимал, что вел себя до смешного глупо.

Когда несколькими часами позже Берта увидела своего отца, она не смогла скрыть охватившего ее беспокойства. У Ганса Гауссера был очень болезненный вид, и, несмотря на его протесты, Берта вызвала врача. Врач – старый друг их семьи – явился незамедлительно, но не обнаружил у Ганса ничего серьезного, вопреки утверждениям Берты, что ее отец болен.

В конце концов Ганса оставили в покое, и он смог сделать то, в чем действительно нуждался: принять душ и спокойно уснуть в своей кровати.

* * *

Пол Дукаис снова принялся читать сообщение, пришедшее от Анте Пласкича. Он понимал, что ему очень повезло с хорватом, и даже подумал, что должен как-то отблагодарить Тома Мартина, порекомендовавшего ему этого человека.

Разборчивым почерком и на более чем приемлемом английском языке Анте Пласкич на нескольких листах бумаги подробно описал, как проходит работа археологической экспедиции и с какими трудностями ему пришлось столкнуться:

Я не доверяю Айеду Caxadu, a он не доверяет мне. Сахади – бригадир рабочих. На нем лежит ответственность за то, чтобы раскопки проходили без задержек. Он постоянно общается с рабочими, и именно он определяет, кто в какой бригаде должен работать.

По моему мнению, Айед Сахади – не просто бригадир рабочих. Возможно, он тайный агент или же полицейский. Его главная задача для меня очевидна: оберегать Клару Танненберг.

Он старается никогда не выпускать ее из вида. Возле нее все время находятся три или четыре человека, не считая ее личных охранников. К ней трудно приблизиться, не попав в поле зрения этих людей.

Однако Кларе нравится неожиданно исчезать, и она несколько раз заставила своих охранников сильно поволноваться из-за этого. Два раза ранним утром она отправлялась купаться в Евфрате вместе с Мартой Гомес. На днях она тайно собрала несколько женщин, участвующих в экспедиции, и они все куда-то исчезли. Никто из мужчин об этом так ничего и не узнал, даже Пико.

А еще она как-то раз решила провести ночь прямо возле места раскопок. Она принесла туда одеяла и спала под открытым, небом.

Однако теперь ей уже вряд ли удастся обмануть своих охранников. С этих пор двое из них ночью спят всего в нескольких метрах от дома, в котором она живет.

Еще здесь есть человек, которого можно назвать администратором. Его имя Хайдар Аннасир. Он занимается выдачей платы работникам, и именно ему Айед Сахади передает все просьбы Пико, если тому что-нибудь нужно. У этого администратора возник какой-то конфликт с Кларой. Он предупредил Клару, что позвонит ее дедушке, и действительно это сделал, потому что она, несмотря на предупреждение, продолжала игнорировать его требования. Теперь, кроме небольшого контингента солдат, сюда приехала из Багдада группа вооруженных людей, которые оцепили лагерь со всех сторон.

Пико заявил, что ему требуется больше рабочих, и Айед Сахади и Хайдар Аннасир наняли еще целую сотню местных жителей. Темп работ просто умопомрачительный, люди почти не отдыхают, не считая нескольких часов сна ночью, и внутри бригады начались трения. Некоторые из университетских преподавателей, приехавших сюда вместе с Пико, начали пререкаться с ним по поводу методов организации труда, а студенты уже ворчат, что их безжалостно эксплуатируют. Однако рабочие не ропщут, хотя у них у всех ладони в волдырях.

Тем не менее ни Пико, ни Клара Танненберг не обращают никакого внимания на то, что участники раскопок сильно устают.

Пико поддерживает один археолог, который помогает ту гасить вспышки недовольства. Этого археолога зовут Фабиан Тудела, и он единственный, кто способен примирить спорящих, когда кажется, что дело вот-вот дойдет до серьезного противостояния. Но рано или поздно конфликт все-таки возникнет, ведь мы постоянно вкалываем более чем по четырнадцать часов в сутки.

Говорят, что раскапываемое сооружение – какой-то храм. После взрыва американской бомбы обнажились его верхние этажи, и там, похоже, когда-то находилась библиотека, а потому в этих развалинах обнаружили очень много глиняных табличек. Уже удалось расчистить три помещения, и при этом было найдено более двух тысяч табличек, разложенных по нишам.

Студенты под наблюдением четверых преподавателей очищают эти таблички и затем раскладывают их по категориям. Похоже, на этих табличках в основном изложена информация о том, что происходило во дворце-храме, хотя в помещении, которое мы расчищали вчера, были найдены остатки табличек, содержащих сведения о минералах и животных.

Пока обнаружены помещения, длина которых 5,3 метра, а ширина – 3,6 метра, однако археологи говорят, что мы найдем и помещения больших размеров.

На найденных табличках в их верхней части указаны имена писцов. Похоже, в те времена существовала подобная практика. На некоторых табличках, содержащих перечень растений данной местности, фигурирует имя того самого Шамаса. Но до сего момента не обнаружено ни одной таблички ни с текстами эпических поэм, ни с описанием исторических событий, отчего Клара Танненберг все больше нервничает, а Пико становится все мрачнее. Он, кажется считает, что попусту тратит здесь время.

Несколько дней назад состоялось общее собрание участников археологической экспедиции, на котором попытались подвести итоги проделанной работы. Выступление Пико было пессимистическим, однако Фабиан Тудела, Марта Гомес и другие археологи заявили, что дворец-храм – одна из самых значительных археологических находок за последние сто лет, потому что о нем раньше ничего не было известно. По общему мнению, этот дворец-храм неспроста находится так близко от древнего Ура. Дворец, по всей видимости, не очень большой, однако в нем вполне могла находиться имеющая огромное значение библиотека, очевидно ее мы и обнаружили на его верхних этажах.

Марта Гомес предлагает расширить зону раскопок за предполагаемый периметр дворца, что, возможно, позволит обнаружить оборонительные стены и жилые дома. Археологи проспорили три часа относительно того, стоит это делать или нет, и в конце концов было принято предложение Марты Гомес, потому что Фабиан Тудела и Клара Танненберг ее поддержали. Именно поэтому снова наняли рабочих и будут нанимать еще.

Сейчас довольно трудно подыскать людей, потому что вся страна находится в напряженном ожидании войны, однако здесь такая вопиющая бедность, а семейство Танненбергов настолько влиятельное, что через несколько дней, похоже, сюда прибудет еще одна партия рабочих, нанятых в других районах Ирака.

Моя задача состоит в том, чтобы заносить в компьютер информацию обо всех найденных предметах. Их фотографируют со всех сторон, а также подробно оnuсывают.

Мне помогают трое студентов.

В помещении, где находятся компьютеры, периодически бывают все археологи, чтобы посмотреть, как мы систематизируем результаты их работы, однако наш главный контролер – Марта Гомес. Она очень недоверчивая и щепетильная женщина. Иногда она кажется просто невыносимой.

Сын старосты деревни (человек, через которого я по вашему распоряжению передаю свои сообщения) вместе с другими людьми разъезжает по соседним деревням в поисках съестных припасов. Он, похоже, пользуется доверием у Айеда Сахади (если этот человек вообще хоть кому-то доверяет, потому что здесь доверять кому-либо – пожалуй, полное безрассудство).

Если археологи найдут те глиняные таблички, которые ищут, их будет очень нелегко выкрасть, а тем более удрать с ними отсюда. Нужных людей я попытаюсь подкупить, но опасаюсь, что здесь может оказаться кто-нибудь, кто предложит большую сумму. Поэтому меня вполне могут раскрыть, так что хорошо было бы дать понять моему контактному лицу, что есть люди, которые не пожалеют никаких денег, чтобы помочь мне отсюда выбраться…