На уроки я не пошла. Какие уж тут уроки, когда меня так и разрывало изнутри. Вылетела пулей из школы и, наверное, целый час бесцельно кружила по улицам, пока не продрогла насквозь.

В мыслях я сто раз обругала всеми словами комсорга-идиота. Попадись он мне – я бы и в глаза ему всё высказала. И плюнула бы ему под ноги. Сволочь!

Домой почему-то идти совсем не хотелось. Сама не заметила, как оказалась возле ПТУ. Сначала хотела проскочить мимо, но сзади окликнули:

– Таня!

Пришлось остановиться, развернуться. На крыльце училища толпились парни, курили под навесом, втянув головы в поднятые воротники курток, зябко переминались. А среди них – мой Славка. Он меня и позвал.

Я стояла в стороне, ожидая, пока не спеша, вразвалочку подойдёт ко мне Славка.

– Какие люди! – улыбнулся.

Улыбка у него кривая. Губы будто уползают в одну сторону и чуть-чуть вверх. И нос у Славки скошен – в армии, говорит, сломали. Вот и получается: нос – в одну сторону, губы – в другую. Комично и страшно одновременно.

– Давно не виделись, Танюха. Какими судьбами? У тебя же вроде уроки?

Со Славкой у нас давняя история. Познакомились три года назад, мне было четырнадцать, ему – семнадцать. Сначала просто гуляли в одной компании, переглядывались многозначительно, но он молчал, а я – тем более. А едва ему исполнилось восемнадцать – пришла повестка. Вот тогда он и признался мне в любви и впервые поцеловал. А ещё спросил: «Будешь меня ждать?».

Я и ждала поначалу. Даже письма глупые в часть писала. А потом погиб папа, и вся эта романтика стала даром мне не нужна. Таким всё это показалось мелким и даже фальшивым, что противно было вспоминать. Однако, по мнению Славки, я всё равно его ждала и дождалась – ведь ни с кем другим не гуляла. Вернулся он прошлой весной. Со сломанным носом и возмужавший – прямо не узнать. Мотоцикл себе купил с рук, всё лето гонял на нём, а осенью пошёл учиться в ПТУ, планы у него серьёзные. На мой счёт – тоже. Так и говорит: отучусь, устроюсь на работу, поженимся.

Мама переживала, особенно после того, как ей про нас напела Раечка. Даже беседы профилактические заводила. Смешно было слушать, как она, краснея и бледнея, призрачно намекала, мол, Вячеслав уже взрослый, он мужчина, а ты, Таня, девчонка совсем… ему нужно одно, а тебе другое… последствия могут быть серьёзные…

В конце концов мне надоели эти её пространные разглагольствования, и я сказала прямо, как оно есть:

­– Мы со Славкой не спим, только целуемся, остальное – после свадьбы.

– И он не…? – растерялась мама.

– Конечно, «не». Он сам сказал: ты меня ждала, теперь я тебя подожду.

И тут я даже ничуть не соврала. Славка и правда так говорил. Он вообще хороший, несмотря на свою слегка хулиганскую наружность. Но… чёрт возьми, всегда есть это «но», которое не даёт покоя.

В моём случае это тоска. Мне стало скучно с ним. Его рассказы меня не занимают, его шутки не смешат. Раньше, до армии, так не было, но вот сейчас…

Наверное, поэтому я стала избегать встреч с ним, ссылаясь то на Катьку, то на уроки. И надо же столкнуться теперь в самый неподходящий момент.

– Тань, ты чего молчишь? – Славка смотрел пристально и серьёзно, но губы всё ещё кривила улыбка, похожая на гримасу. – Ты же в школе должна быть?

– Должна, – согласилась я.

В общем, не знаю, как так получилось, но слово за слово, и я всё ему выложила: и про стенгазету, и про комсорга. Особенно – про комсорга.

– Обидел, значит… – Славка нахмурился. – Ну хочешь, разберусь с ним?

Я посмотрела Славке в глаза. С минуту молчала, сомневаясь. А потом с вызовом сказала:

– Хочу!

***

Я места себе не находила – так гадко на душе давно у меня не бывало.

За ужином малодушно соврала маме, что в школе всё в порядке. Но даже не эта ложь угнетала больше всего, и не страх, что завтра всенепременно аукнется порванная стенгазета. Хуже всего становилось от мысли, что я натравила Славку на комсорга.

Шевцова мне не жалко, нет. Даже если Славка отлупит его – то и поделом. Просто было что-то подлое в самой этой просьбе. Подлое и пакостное. И такой я себе очень не нравилась.

В конце концов решила, что завтра после уроков сбегаю к Славке и попрошу, чтобы тот не трогал этого пижона.