С этим днем рождения Денис связывал особые надежды и планы. Просто хотелось уже сдвинуться наконец с мертвой точки в отношениях с Аленой. Ну ладно, может, не с мертвой. Но то, что было сейчас между ними, его тоже не устраивало. Что он, пионер какой, довольствоваться одними поцелуйчиками? Он взрослый мужчина с мужскими потребностями. Надо ведь понимать. Но Алену все это, похоже, абсолютно не волновало. Она вообще вела себя с ним чаще всего отстраненно. Как будто дозволяла быть рядом: есть он – хорошо, нет его – тоже неплохо. Кого такое отношение не обидит?

И он бы давно с ней расстался. Ледышки совсем не в его вкусе, но вот не мог. Себе говорил: все дело в том, что Алена – выгодная пара. Потому он и мирится до сих пор с ее холодностью и неприступностью. Пацанам тоже втолковывал, что ради светлого будущего можно и потерпеть. Тем более если уж приспичит, всегда можно найти варианты. Собственно, он так и делал. Спускал пар с Викой.

Вике, само собой, такое положение вещей не нравилось. Она и дулась, и ворчала, а иногда даже плакала, но никогда ему не отказывала.

Всех убедил Денис, что дело исключительно в расчете. Вот только когда оставался с Аленой наедине, когда смотрел в ее синие, как ясное полуденное небо, глаза, ни единой мысли, ни воспоминания о расчете не возникало. А каких сил стоило ему держаться, когда они целовались, и в самый неподходящий момент она вдруг вырывалась из его объятий, вся какая-то нервная и испуганная. Это и раздражало до безумия, и одновременно заводило. И сам он понимал, что так долго не протянет. И милая, безотказная Вика в унизительной роли суррогата недолго сможет заменять для него ту, которую ему действительно очень и очень хочется. Понимал он и то, что силой тоже нельзя. Мог бы, но что потом? В лучшем случае просто расстанутся, а что могло быть в худшем – даже думать не хотелось. Да и расставаться он не был готов.

«Все дело в том, – размышлял Денис, – что Алена – девственница. Ей просто страшно впервые сделать такой шаг, хоть ей уже и девятнадцать. Будь иначе, она бы наверняка уступила. Да конечно! Тут и сомнений нет. Все они, – думал он, – трясутся над своим первым разом». А вот лично ему, Денису, совершенно фиолетово – первый, второй… Хотя тут он кривил слегка душой. Что-то трогательное определенно в этом есть. И гордость пробирает, когда ты первый, но помимо этого – ничего хорошего. Ни страсти, ни умелых ласк. Осторожничать надо. В общем, та еще морока. Ну а в случае с Аленой так и вовсе это лишь дополнительное препятствие.

Уж сколько он пробовал и так и этак – она ни в какую. Даже грудь потрогать не дает.

Пацаны и то уже недоумевали (а за спиной, может, и посмеивались, просто в глаза не решались): месяц с лишним ее обхаживает, а до сих пор ничего. Как соберутся вместе, так начинаются расспросы:

– Ну что? Прикатал ее уже или так и не дает?

Уже себя каким-то ущербным начал чувствовать. Хотя ведь все при нем: и внешность, и бабки, и не жадный при этом. Вот что ей надо? Он же старается, делает для нее все, что можно и нужно. Другая давно бы уже сама…

Словом, он подумывал напоить ее. А там уж точно все получится. «Девчонки ведь такие, – рассуждал Денис, – как выпьют, так согласны».

Тем более напоить Алену несложно: ей, как практически непьющей, будет довольно и пробку нюхнуть. Тогда вот она с одного бокала шампанского захмелела вмиг, и сразу расслабилась, и болтала без умолку, и смеялась, и именно тогда согласилась с ним встречаться. А теперь настала пора перейти на новый этап.

Одна была загвоздка: Алена упрямо и категорически отказывалась пить. Что он ей только не предлагал, какие только поводы не придумывал. Раз пять приходил к ней с вином и конфетами, все как полагается. Конфеты она принимала, а вино уносил обратно.

Так что день рождения Серого он ждал с особым нетерпением. Верил – все будет! Ведь одно дело, когда вы вдвоем – слишком-то и не понастаиваешь. Да и поводы, если уж честно, были из пальца высосаны. И совсем другое – день рождения. Там на нее насядут все присутствующие, а именинник еще и обиду разыграет, если Алена будет чересчур упираться. Это Серый умеет.

Он так и сказал, когда накануне сидели в его комнате:

– Да приболтаем мы твою недотрогу, Дэн. На крайняк прикинусь оскорбленным. Мол, не уважаешь, брезгуешь. Я, кстати, ради ее высочества даже шампусик прикупил. – Серый резво подскочил с табуретки, распахнул дверцу крохотного, чуть больше тумбочки, холодильника и достал бутылку «Советского» полусладкого.

– Молодца, – хмыкнул Денис. – Я еще пару бутылок притараню на всякий случай.

– Но! – Серый вернул шампанское в холодильник и выпрямился, подняв вверх указательный палец. – Я тебе советую, Дэн, капнуть ей в шампунь водочки. Для верности. Немного, она и не почувствует. Но эффект будет норм.

– Согласен, – поддержал Костян, который до этого момента молча поедал прямо из сковороды жареную картошку. – Я сам так Оксанку из пятьсот пятнадцатой в прошлом году прикатал.

– Ну не знаю, – посмотрел на друга с сомнением Денис. – Вдруг ей сплохеет. Она же так-то не пьет.

– Так чуть-чуть же!

– Оксанка тоже не пила в прошлом году, – снова вмешался Костян и, гоготнув, добавил: – Зато в этом хлещет, как конь.

– Да не парься, Дэн. Я сам все сделаю. Ты ее просто в какой-то момент отвлеки, а я капну.

– Капну! – снова загоготал Костян.

– Дебил, – беззлобно бросил Денис. – Ешь давай свою картоху, не отвлекайся.

– А что? Вкусно, кстати. Первачки жарят не хуже девок.

– Ты им хоть немного оставь, – усмехнулся Серый, – а то они так скоро с голодухи подохнут. То суп у них оттопыришь, то картошку.

– Ничего, – пробубнил Костян с набитым ртом, – еще нажарят. Кстати, подпряги их, чтоб тебе готовили на днюху.

– Уже, – довольный, усмехнулся Серый.

– Во, правильно! Там у них этот… – Костян принялся скрести вилкой по дну почти пустой сковородки. – Азамат вроде… Горец их, короче, офигенно мясо жарит. Вот он пусть нажарит побольше.

– Ты, блин, человек-желудок, – похлопал его по плечу Денис, – кроме хавчика, еще о чем-нибудь можешь думать?

– Могу, но хавчик – это всегда актуально.

– Ладно, вернемся к нашим баранам, – хмыкнул Серый. – Точнее – овцам.

– Точнее – овце, – гоготнул Костян.

– Вы охренели! – вскипел Денис.

– Шутим, шутим, – миролюбиво улыбнулся Серый.

– Угу, – кивнул, подтверждая, Костян, работая челюстями.

– Короче, ты ее отвлекаешь. Я добавляю немного водки ей в стакан, она выпивает – и все. Дальше уже дело техники.

Ну техника-то не подкачает. Уж в чем в чем, а в этом Денис был уверен на все сто. Тут и опыт, и умения, ну и вообще, ни одна еще не жаловалась. Наоборот. А с Аленой уж он постарается тем более.

Правда, в последний момент весь план чуть не полетел к чертям. Она вдруг заявила, что не пойдет – нет, говорит, настроения. Денис от досады чуть не взвыл. Но, к счастью, удалось ее переубедить.

Зашел он за Аленой, как и договаривались, к семи. Забавная она – нарядилась так! Как будто они шли в театр, ну или в помпезный ресторан. Платье вон по фигуре, одного взгляда достаточно, чтобы понять – баснословно дорогое. Волосы уложила как-то замысловато. Туфельки на высоких шпильках. Денис аж сглотнул, с жадностью глядя на ее стройные ноги и тонкие лодыжки. Да, выглядела она исключительно хорошо, хоть и слегка нелепо для общажного антуража.

– А подарок? – обеспокоилась Алена. – Что мы Сергею подарим?

Денис отмахнулся:

– Я уже подарил за нас обоих.

– А что?

– Конверт, – соврал он.

Ну не говорить же ей, что как таковые подарки в настоящем смысле у них в общежитии не были приняты. По традиции имениннику несли к столу, кто что мог. Девчонки из пятьсот шестой – тазик с оливье. Из пятьсот двенадцатой – пирог с капустой и маринованные огурцы. Костян вот где-то разжился свиной вырезкой и заставил первокурсника-кавказца все это дело приготовить. Ну а его, Дениса, лепта была, между прочим, самая существенная: три литровые бутылки водки и две шампанского.

– Но долго я не буду, – предупредила Алена, когда они уже прошли мимо вахтера и поднимались по лестнице, – часа два посижу и домой.

Денис пропустил ее слова мимо ушей. Если все пойдет по плану, то домой она попадет хорошо если к утру.

Из комнаты Серого на весь коридор громыхала какая-то электронщина. Денис первым делом, как вошли, убавил громкость до минимума. Потом повернулся к Алене, к гостям и, широко улыбнувшись, объявил:

– Знакомьтесь, кто не знает. Моя девушка Алена.

– Здравствуйте, – кивнула она и сразу напряглась.

Обстановка, конечно, была не самая комфортная, учитывая, что та же Оксанка из пятьсот пятнадцатой – подружка Вики и наверняка все ей передаст. Но это Дениса мало беспокоило. Если все сегодня выгорит с Аленой, он и сам с Викой развяжется. Ее нытье уже в печенках сидит.

В общем-то, если не считать этого слегка щекотливого момента, компания была душевная. Все свои. Пацаны к Алене отнеслись радушно. Серый даже уломал ее поменять шпильки на растоптанные шлепки и усадил рядом с собой. А потом старательно подкладывал ей закуску, «пока все не расхватали», потому что сама она стеснялась.

А дальше все шло по накатанному. Алена, как и ожидалось, поначалу отказывалась даже пригубить. Но Серый – каков виртуоз! Театральные подмостки по нему плачут горючими слезами. Такое праведное оскорбление изобразил, что Денис и сам бы поверил и устыдился. Вот и Алена залепетала что-то в оправдание, но взяла в руки кружку, наполненную до краев шампанским. Бокалов, понятно, здесь не держали.

Цедила минут сорок, правда, и с таким видом, будто в кружке уксус. Но затем Денис подметил блеск в ее глазах и легкий румянец на скулах. Она даже активно включилась в беседу, когда разговор коснулся Изольды. Девчонки с удовольствием поддержали – через нее ведь многие прошли, а кому повезло не учиться у нее, все равно были наслышаны.

– А зарубежку у вас Анварес ведет? – спросила у Алены Оксанка.

– Он, – кивнула та.

– Шикарный, да?

Алена пожала плечами:

– На лекциях у него интересно. Девчонкам нашим он нравится.

Денис, слушая их, внутренне порадовался: пошло дело!

Он незаметно обменялся многозначительными улыбками с Серым – сигнал, что пора ее отвлечь.

– Ален, пойдем на пару минут выйдем? – позвал он ее. – Кое-что покажу.

Она, уже совсем не зажатая и, между прочим, улыбчивая (а улыбаться ей так шло!), выбралась из-за стола.

Показывать, собственно, было нечего. Поэтому он пошел путем банальным, но беспроигрышным: стал говорить, какая она очаровательная, самая милая, самая красивая, как он от нее без ума, и все в таком духе.

Алена на эти его излияния отвечала благосклонно, они даже нежно поцеловались, перед тем как вернуться в комнату, где веселье набирало обороты.

Теперь она уже не стала кочевряжиться. Бодро подняла наполненную кружку, чокнулась со всеми за здоровье, счастье и удачу именинника и сделала хороший такой глоток. Денис напрягся: вдруг почувствует привкус? Не почувствовала. Новый тост – новый глоток. Вскоре и вторая кружка опустела. Денис же, наоборот, как воду пил. Хоть бы слегка в голове зашумело, но нет.

Потом Вадик взялся за гитару. Исполнил, как обычно, излюбленную «Стену» из «Пинк Флойда». Алена, уже развеселая, заказала вдруг ему «Нирвану». Вадик помялся, но развел руками.

– Не умею, извиняйте.

– Плохо, – упрекнула она его на полном серьезе.

Денис аж хмыкнул:

– Не знал я, что ты «Нирваной» увлекаешься.

– Это же Курт, – дернула плечиком она, мол, какие могут быть еще вопросы.

Вообще-то, выпив, она вела себя довольно забавно. Совершенно непринужденно общалась со всеми, смеялась над шутками, строила забавные гримасы, тогда как обычно черта с два прочитаешь по ее лицу, что там у нее на уме. Но постепенно это ее оживление стало стремительно сходить на нет. Она как-то тяжело опустила голову, подперев лоб рукой. А когда Денис стал ее тормошить, порывисто вздернула лицо, но почти тут же снова безвольно опустила. И веки сомкнула в придачу.

Денис перехватил взгляд Серого: давай вперед на баррикады!

Вперед-то вперед, но сам он вдруг заробел. Алена совсем уж скисла. Это не секс получится, а черт знает что. Ему-то хотелось снять ее с тормозов, а не вывести из строя. Тем не менее другого раза могло точно не представиться. Поэтому он коротко кивнул Серому и помог Алене приподняться из-за стола.

В коридоре сновал народ. Десять вечера – самый пик активности. Кто-то мудрил над поздним ужином, кто-то курил, рассевшись на корточках, кто-то шлепал из душевой в тюрбане из полотенца.

Приобняв за талию, Денис вел Алену в свою комнату, пятьсот первую, в самом конце коридора. Она спала буквально на ходу и еле перебирала ногами, путаясь в огромных шлепках.

«Скверно все это, – думалось ему. – Не так хотелось. Но что уж теперь?…»

Добрели они с грехом пополам, а дверь оказалась запертой изнутри, да еще собачка опущена. Денис стукнул раз, другой. Никакого ответа. Тогда затарабанил нетерпеливо. Внутри завошкались, что-то скрипнуло, грохнуло, раздались приближающиеся шаги. Наконец щелкнул замок, и в щели возникла голова Костяна.

– Дэн, брат, найди другое пристанище, а? – затем перешел на шепот: – Я там с Оксанкой. Сеном откошу!

– Ну зашибись! – зло воскликнул Денис. – Куда я сейчас с ней… с такой?…

– Да первачков турни. Пусть потусуются одну ночь где-нибудь, уступят папе место.

Денис смачно выматерился на ситуацию в целом и на друга в частности и повел Алену в другой конец коридора.

Из-за двери пятьсот двадцать второй доносилась тихая музыка. Денис стукнул разок для проформы и ввалился в комнату первокурсников. Те тотчас подскочили, словно вспугнутые птицы.

Жили они втроем. Кавказец Азамат – черноглазый молчун-крепыш, который готовил отменно, и это его умение уже вышло ему боком. Старожилы и так первокурсников нагло объедали, а теперь и вовсе с него не слезали, заставляя торчать у плиты каждый божий день. Второй – Толик, тощий, субтильный паренек в очках. Его, как и Азамата, особо не трогали, потому что тот безропотно и добросовестно выполнял все поручения: стирал, мыл полы, бегал в магазин. Вот с третьим, Иваном, случались проблемы: денег и продуктов он не давал. Твердил, что нет ни того ни другого. Трудом тоже не горел желанием расплачиваться, только если прижмешь. Вот его шпыняли вовсю и даже поколачивали, но совсем слегка. Все-таки люди цивилизованные, не варвары какие-нибудь.

Денис с удовлетворением отметил, как переполошились все трое с его приходом. Толик аж в струнку вытянулся, всем своим видом показывая готовность и покорность. Азамат недоуменно захлопал черными глазищами, мол, что еще? В комнате именинника прибрались, в магазин бегали, стол накрыли… Даже Иван резво поднялся с кровати, хоть и насупился недовольно.

– Молодежь, такое дело: потусуйтесь нынче ночью где-нибудь в другом месте, – без всяких вводных заявил Денис. – Комната мне нужна. Свободная.

– А где? – не понял Азамат.

– Да где угодно. Хоть в коридоре, хоть у других первачей. Мне по барабану. Но в этой комнате до утра буду я. С моей девушкой. Так что быстренько собрались, ноги в тапки – и брысь отсюда!

– Так это… – вновь заговорил Азамат. – У нас же четыре кровати. Вон та свободная.

Денис посмотрел на него, как на идиота.

– Слушай, сын гор, не беси меня лучше. Или ты реально тупой и не въезжаешь, что третий – лишний? Или въезжаешь, просто извращенец?

Азамат тут же подхватил пару учебников, подушку и рванул к дверям. Двое остальных за ним.

«Все совсем не так», – посокрушался Денис, укладывая Алену на кровать. Скинул с ее ног тапки, накрыл покрывалом. Сам присел на край кровати рядом. Коснулся ее волос, щеки, погладил. Склонился, поцеловал в висок, в шею, чувствуя себя вором. Тоскливо выдохнув, поднялся. Ни черта у него так не получится. Не сможет просто. Не этого он хотел.

– Мне плохо, – еле слышно простонала она.

– Тошнит? – забеспокоился он. – Тазик принести?

Денис нашел под столом пластиковый высокий таз. Вытряхнул из него на пол какие-то тряпки и подставил к кровати.

– Давай помогу.

Но Алена качнула головой и отвернулась к стене, свернувшись калачиком.

Денис растянулся на соседней койке, но спал тревожно, урывками, постоянно прислушиваясь, не стало ли ей плохо. Крепко заснул лишь под утро, и то ненадолго: в половине восьмого его разбудили хозяева комнаты, виновато сообщив, что им пора собираться на занятия.

Алены в комнате уже не было. Когда она успела сбежать, он даже не слышал.

Первым делом Денис набрал ее номер, но абонент оказался недоступен. Не то чтобы он сильно встревожился, но стало как-то не по себе. От общежития до ее дома, конечно, расстояние небольшое, но мало ли? Чуть позже Серый сообщил, что она заглядывала к нему ни свет ни заря, забрала туфли, сумку и скрылась.