Болело все: руки, ноги, голова. Голова – в особенности. И разбитый нос. Максим, морщась, тронул переносицу, аккуратно прощупал хрящик. Больно, но вроде не сломан. Поясницу ломило и саднило под ребрами. Волнами накатывала тошнота. Даже дышалось с трудом, будто легкие наполнены колючим песком.
Хотя во время самой драки Максим боли не чувствовал. Все произошло как-то быстро и сумбурно. И оборвалось внезапно – он и не понял. Да и момент, когда эти уроды ушли, заперев его в душевой, помнился смутно. Он тогда еле веки разлепил и видел все в розовом тумане. Больше по звукам ориентировался. Голоса, потом шаги и скрежет замка.
«Реально, что ли, заперли?» – кряхтя, Максим поднялся на ноги.
Комната перед глазами покачнулась. Пришлось привалиться к стене и дальше уж пробираться вдоль нее.
Дверь действительно оказалась заперта. Он стукнул ногой, насколько сил хватило. Раз, другой. Затем, ослабев, сполз на корточки. Вот же суки!
Такую дверь и выбить-то наверняка несложно, но, черт возьми, его так мутило, что и просто ровно стоять не получалось.
«Это пока, – сказал он себе. – Надо чуть прийти в себя, набраться немного сил». Головокружение стихнет, боль отступит, хоть немного, и он выпнет эту дверь к чертям.
Время тянулось, не принося облегчения. Сколько прошло? Пять минут? Десять? Или час? В душевой монотонно капал кран, сводя с ума. Еще и знобить начало. Мокрая, холодная одежда противно липла к телу. Сменить хотя бы футболку, но каждое малейшее действие давалось с титаническим трудом, а перед глазами, стоило привстать, тошнотворно плыло.
Когда Максим наконец добрался до пакета, у него уже зуб на зуб не попадал. Переоделся в сухое, накинул на плечи махровое полотенце и снова сел на пол передохнуть. Устал. Подумать только – дюжина шажков, а ощущения как после марш-броска с полной выкладкой или восхождения на Эльбрус.
«Ничего-ничего, сейчас оклемаюсь», – пробормотал под нос Максим.
Пригревшись под полотенцем, он стал медленно погружаться в дрему, пока его вдруг не пронзила мысль: Алена! Она же там стоит, ждет… Хотя, видимо, уже не ждет. Сложно сказать, сколько сейчас времени.
Внутри тоскливо заныло. А за грудиной будто разлилось что-то кислое и едкое. Какого он вообще потащился в этот душ?
Если бы он хоть мог ей позвонить, предупредить! Она ведь, наверное, места себе не находит, волнуется. Или думает, что он забыл про нее…
Как же погано все вышло! До чего же досадно и горько!
Максим поднялся, морщась. Доковылял, придерживаясь за стену, обратно, к двери. Снова пару раз саданул ногой, но его тут же повело назад, еле на ногах удержался.
– Суки! – с надрывом выкрикнул он. – Твари!
Снова сполз на корточки, уткнулся лбом в колени, обхватив голову руками.
Когда щелкнул замок спустя некоторое время, Максим решил, что послышалось: в голове стоял гул невообразимый. Но тут его кто-то тронул за плечо. Он вздрогнул, резко поднял голову и зажмурился на миг. Снова открыл глаза: Азамат, Иван и, кажется, Вадик.
– Макс, ты как?
– Хреново.
– Идти можешь?
Максим, не ответив, тяжело поднялся. Его все еще мутило, но гораздо меньше.
– Сколько времени? – спросил.
– Без пяти девять.
– Бли-и-и-ин, – поморщился он. – Ну как так-то?
– Что? Встреча? – догадался Азамат.
– Ты это, – кивнул ему Вадик и оглянулся на кухню, откуда доносились развеселые крики, музыка, смех, – куда-нибудь уже давай иди. Не пались в коридоре. А то Дэн…
Максим метнул в него тяжелый взгляд.
– Я вашего Дэна урою.
– Ну, пока у тебя не очень-то получилось… Все-все, мы поняли, уроешь. Не смотри на меня так страшно, – шутливо вскинул ладони Вадик, потом повернулся к Азамату: – А вы давайте, пацаны, уводите этого Терминатора в комнату. Попалитесь – я за вас впрягаться не стану. Все, короче, я пошел. Вы меня не видели, ключ я вам не давал.
Вадик, высвистывая какой-то мотивчик, направился в сторону кухни.
Оказавшись в комнате, Максим первым делом принялся звонить Алене, но трубку она не брала. Обиделась… Максим взял телефон Азамата, набрал с него, но и там после вереницы монотонных гудков включился автоответчик.
Ну ничего, в понедельник они увидятся в университете, и он все ей объяснит. В конце концов, доказательства – налицо. Точнее, на лице. Однако сам снова схватился за телефон.
«Ну же! Ответь!»
Бесполезно. Потом она и вовсе выключила телефон. Точно, обиделась.
В комнату коротко стукнули, и Азамат с Иваном вздрогнули и переглянулись. Не дожидаясь ответа, в комнату заглянула девушка в ядовито-розовом спортивном костюме.
– Приветик. Мальчишки, у вас есть хлеб? А то забыли купить…
– Да, Оксан, сейчас отрежу. – Азамат отполовинил буханку белого и передал ей.
– Спасибо, Азаматик. – Она послала ему воздушный поцелуй, а потом перевела взгляд на Максима, и брови ее удивленно поползли наверх. – О! У вас что, новенький? А кто это тебя так?
Максим молча бросил на нее угрюмый взгляд исподлобья и снова уткнулся в телефон, набирая эсэмэску: «Прости! Не смог прийти. Позвонить раньше тоже не мог. Возьми трубку!» Вряд ли его послание возымеет действие, но он хотя бы будет знать, когда Алена вновь включит телефон.
– Никак Яковлев? Признавайтесь!
– Ну да, он, – буркнул Азамат.
– Вот сволочь! Он совсем уже зарвался! Ни в какие ворота. Надо на него в деканат заявить. Или коменде пожаловаться. В самом деле! Прямо в понедельник обо всем ей доложу.
– Не надо, я сам… – отложил телефон Максим.
– Ой, знаю я это ваше «сам». Вы-то партизаны еще те. Молча все его выходки терпите.
– Говорю же, сам с ним разберусь.
– Как тебя хоть звать-то?
– Макс.
– М-да, сильно же он тебя… – сочувственно вздохнула Оксана. – Больно? Мальчишки, у вас есть перекись, зеленка, йод? Хоть что-нибудь? Даже спирта нет? Как вы живете, пещерные люди?
Пацаны пожали плечами.
– Да нормально все, не суетись, – улыбнулся Максим, и ранка на губе, успевшая затянуться корочкой, порвалась и выступила кровь.
– Я вижу! Пойдем к нам, обработать надо. А то заразу еще, не дай бог, подцепишь.
– Да так все пройдет, – отмахнулся Максим.
– Не спорь со старшими! Пойдем-пойдем, – Оксана подхватила его под руку и потянула к двери.
Максим поупирался немного для проформы, мол, царапины, пустяки, чего там лечить, но, хмыкнув, все-таки поплелся за ней следом.
Комната девушек оказалась не в пример уютнее и опрятнее. Свежие обои в цветочек, абажур, коврик, полочки с книгами, мягкими игрушками и прочими прелестями. Из маленького бумбокса негромко пела какая-то навязчиво-популярная попсовая песенка. И пахло здесь как-то по-домашнему: мылом, духами, вкусной едой.
В дальнем конце комнаты, отшторенном висюльками из крупных деревянных бусин, обнаружилась еще одна девушка. Она сидела с ногами на кровати и читала. Но, увидев гостя, отложила книгу и вышла знакомиться.
– Маринка, а я раненого бойца привела, будет у нас жить, – пошутила Оксана. – А если серьезно, то это Макс из пятьсот двадцать второй. Глянь, как его Яковлев разукрасил. Тащи сюда аптечку.
Девушки усадили его в старенькое, продавленное кресло, прикрытое пестрым китайским пледом, а сами, как заправские медсестры, принялись обрабатывать ссадины.
– Завтра синяки будут, – посокрушалась Марина, втирая янтарную мазь. – Ну ничего, ты все равно хорошенький.
Что-что, а синяки Максима не волновали абсолютно. Пусть, главное, все цело, ничего не сломано.
Покончив с процедурами, девчонки настойчиво предложили отужинать с ними.
– Супчик! Куриный, с вермишелью, самое оно для измученного организма, – соблазняла Марина.
А Оксана тем временем уже разливала суп по тарелкам и резала хлеб. Ну как отказаться, когда такое гостеприимство? Хотя его и подташнивало, и совершенно не тянуло есть. Однако, чтобы не обижать девчонок, Максим пересилил себя и стал вяло хлебать суп, заодно расспрашивая про этого Яковлева. Врага нужно знать, и не только в лицо, а желательно со всех сторон.
– Яковлев – урод! – заявила Оксана. – Когда ему от тебя что-то надо, он добрый и милый. Когда не надо – «вали отсюда, овца тупая».
– Он такой двуличный! Перед комендой стелется, так она и думает, что Денис прям золотой мальчик.
– Да и вообще он козел! Когда расстался с Лизкой, стал встречаться с Викой, одногруппницей моей. Потом ему подвернулась более выгодная пара. Отец у нее важная шишка. Но сама, вот честно, ничего собой не представляет, зато какое самомнение! Притащил Дэн ее как-то к нам в общагу – так она с такой миной тут сидела. То не буду, это не хочу, а сама двух слов связать не может. Правда, потом напилась в хлам, так сразу с нее весь лоск слетел.
Девушки с увлечением, наперебой пересказывали ему местные сплетни и про Яковлева, и про остальных обитателей. Максим слушал вполуха, мыслями постоянно возвращаясь к Алене. Где она? Чем сейчас занимается? Что думает? Наверняка уже сделала выводы и снова включила глухую оборону. Черта с два теперь к ней пробьешься. Надо было подробнее написать, чтоб не думала, будто он забыл про нее или, не дай бог, намеренно кинул. Опять же, что тут напишешь подробнее? Избили и вырубили? Чтобы она там совсем с ума сошла? Нет уж. Лучше дождаться понедельника и поговорить лично.