Дальше — дол Единения, — ведай об этом, Здесь в едином дано быть единым приметам. Как пройдешь до предела ты этой долиной, Ты пребудешь один вместе с сутью единой. 2745 Как минует и этой долины страна — Там сто тысяч несчитанных птиц— как одна. Цель желаний для всех — единение будет, И об этом и песнь их и пение будет. А придет их влечение к этим началам, — И пребудет в единстве великое с малым. Там в едином единому нет и числа, — Вся премудрость бы этому внять не смогла. А когда утвердишься ты в этом устое, Все, что чуждо единому, будет пустое. 2750 Будь един, говори, помышляй — о едином, Не стремись пробавляться там двойственным чином! А с двоякою сутью — собьешься с пути, И тайник единенья не сможешь найти! .

Шейх Мансур, муж достойный и столп единенья, «Я есмь истина божья», — любил изреченье. [205] Люди веры ему наставленья давали, Мол, для праведных это прилично едва ли. И подвижникам стало известно о том, И они втолковать ему тщились добром, 2755 Мол, от сих притязаний ты делом избавься, И от висельной петли ты телом избавься. [206] Но оплел его хмель в одеянье такое, Что от этой припевки не знал он покоя. И увидел однажды он диво сквозь тьму, И всечасно видение было ему. Будто божий посланник предстал перед взором И Бурака погнал к поднебесным просторам. [207] И на нем единенья корона сияла, И пред ним единения лоно сияло. 2760 И пророк перед горним порогом предстал, Перед вечно единым — пред богом предстал. [208] И от господа он удостоен был зовом: «Что ты хочешь, достойный, ответствуй мне словом Милосердья у бога, прощенья просил он, И заблудшим простить прегрешенья просил он: «Ты в щедротах всесилен, ты — милостей знак, Твоя милость бескрайна, твой промысел благ. Обратить к тебе этот мой зов дерзновенный Сам ты мне повелел в доброте несравненной. . 2765 Если вины заблудших простить пред тобою Повелитель арабов взывает с мольбою, Всех, от века прошедших неправедный путь, Пощади и к заблудшим всемилостив будь! Снизойди к их грехам-прегрешеньям, помилуй, И провинности их всепрощеньем помилуй!» «Почему же сей кладезь добра и обета Говорил пред господом только про это?»— Этой мыслью пронзилась его голова, Миг за мигом твердил он лишь эти слова. 2770 Этим помыслом сломлен совсем, он томился, И от немощи жалок и нем, он томился. Вдруг посланник господень предстал его взорам И развеял сомненья таким разговором: «Да, в приюте гордыни ты крепко засел. «Я есмь истина» — всех твоих знаний предел. Невдомек тебе, видно, что горним высотам, Где я побыл в тот час, вознесенный полетом, Чуждо «я», и понятья такого там нету, Даже в речи подобного слова там нету! [209] 2775 Ниспославший был он, указующий — он, И взыскующий — он, и дарующий — он! Ты бездумностью очень чудной прегрешаешь, Ослеплен, ты суровой виной прегрешаешь! Ты в долине Единства, где дол Единенья, Где цветник небывалый расцвел единенья,— «Я» и «ты» помышляешь в несходстве узреть! Этих сутей вовек там не знали, — заметь. [210] Там рекущий — лишь он, он — являющий блага, Он — дающий и он же — сбирающий блага! 2780 Нет и признаков «я» в том блаженном приюте, Не бывало от века там двойственной сути. [211] В «я» и «ты» проявленье различий искать, И в едином двоякий обычай искать [212] — Преисполнены зла и вреда эти мысли, Изыми из души навсегда эти мысли!»