3440 Суть твоя в непорочном единстве блаженна, Речь мужей единенья об этом — священна. Всем, кому ты в судьбу единенье назначил, Им ты благостный рок отрешенья назначил. И кого ты из пут своелюбия спас, Тем закон единенья нарек ты в наказ. А кого отрешил ты от благ единенья, Тем безверье судил ты и мрак помраченья. И кому к единению путь указал ты, Уберег их от зла ты, им суть указал ты. 3445 Ты от уз своелюбья меня огради, К единенью с тобой, о творец, приведи! Не оставь своелюбья во мне даже малость, Чтоб преград к единенью с тобой не осталось!

Шах Махмуд, страстью мучимый темною ночью, Не стерпел — что Аяз, мол, — взгляну-ка воочью. [254] Тот не спал, но глаза его были прикрыты, Он лежал, будто вправду дремотой повитый, . С края ложа пристроив тюфяк в головах, Возлежал он, когда подошел к нему шах. 3450 Шах смотрел на него, красотою влекомый, И старался он справиться с жаркой истомой. Но смотрел он, и страсть в нем сильней разгоралась, И любовь его жаром огней разгоралась. Он к ногам луноликого тут же прилег И со страстью смотрел на ступни его ног. И к ногам его шах прикоснулся ладонью — Тот не двинулся, будто не слышал спросонья. Шах подумал: «Не спит он, я сна не нарушу», — И сказал он: «О сжегший печалью мне душу! 3455 Ты ведь понял, сколь жгуч мой мучительный пыл, — Почему же таким ты безжалостным был? Ты не вздрогнул, не сел и не скинул покрова, Благосклонность явил, но не молвил ни слова». И сказал розоликий: «О шах мой, помилуй, Разве был во мне след моей сути — хоть хилый? Кто дает разрешенье, в том есть его суть, А в меня в этот миг был заказан ей путь. Шах был сущим, но не было сути Аяза, От влекомого, немощный, ждал я наказа. 3460 Кем порыв к единенью владеет столь рьяно, Для того нет Аяза вне сути султана! Кто закон единенья познал навсегда, «Я» и «ты» — этих сутей в нем нет и следа!» [255]