Жили-были зурнач из аула Кая, барабанщик из Кумуха и акробат-канатоходец из Цовкры. Отправились они однажды на заработки в большой аул в долине и заспорили по дороге.

– Не знаю, зачем только я иду с вами, – говорит зурнач. – Что вы стоите без меня? Если я не начну дуть в свою зурну, никто и не придёт на ваши забавы.

– Нет, это я зазываю народ, – обиделся барабанщик. – Недаром даже в пословице говорится, барабанный бой и за горой слышен.

Акробат-цовкринец слушал, слушал, да и говорит:

– Как бы далеко ни было вас слышно, а куда вам против меня! Люди приходят не вас слушать, а меня посмотреть.

В большой аул друзья дошли только к вечеру и, пока шли, совсем переругались.

Решили с утра работать каждый в одиночку.

Зурнач пошёл спать в сад, барабанщик на мельницу, а цовкринец отправился в аул.

Пока зурнач устраивался в кустах, в сад пришли по одной дорожке юноша, по другой девушка. Они бросились обнимать друг друга и уселись неподалёку от зурнача. Зурнач поднял голову, чтобы услышать, о чём они будут говорить, но влюблённые от счастья только молчали. Наконец юноша говорит:

– Милая Мариам, скажи, когда ты меня полюбила?

– На свадьбе твоего брата, дорогой Мамед, – прошептала девушка, – ты так хорошо тогда танцевал.

– Нет, это ты хорошо танцевала, – стал уверять юноша. – Помнишь, ты подхватила кувшин и пошла, и пошла…

Он вскочил и стал перебирать ногами, чтобы показать, как летела в танце Мариам. Девушка не удержалась и тоже пустилась в пляс. Зурнач решил, что танца без музыки не бывает, и задул в зурну. Влюблённые испугались и разбежались.

Утром зурнач чуть свет отправился к дому юноши и говорит:

– Мамед, а с тебя надо получить за вчерашнюю игру.

– О чём ты говоришь? – удивился Мамед. – Какая там игра?

– А такая, без которой не бывает и пляски. Помнишь, как ты танцевал с Мариам?

– Ради Аллаха, никому не говори об этом, – испугался Мамед. – Вот тебе за твою игру.

Зурнач взял деньги и отправился к дому девушки.

– Дорогая Мариам, – начал он издалека, – музыкантов на свадьбах не принято оставлять голодными. Помнишь, я играл тебе ночью на зурне?

– Ради Аллаха, молчи об этом, – испугалась девушка. – Вот тебе деньги за твою игру.

Зурнач пошёл искать своих друзей и радуется:

– Ну, конечно, моя профессия – самая лучшая! Я выиграл спор. День ещё не начался, а у меня уже сто туманов в кармане.

Барабанщик между тем тоже не зевал.

На мельницу, где он улёгся спать, ночью забрёл медведь. Почуяв муку, он стал карабкаться в дверь. Барабанщик увидел медведя, юркнул за жернов и от страха забарабанил в свой барабан. Медведь испугался, вломился в мельницу и, заметавшись в тесноте, нечаянно захлопнул дверь. Барабанщик забарабанил ещё сильнее.

На барабанный бой прибежал мельник. Он распахнул дверь мельницы, и медведь убежал. Барабанщик сразу осмелел, выбрался из-под жернова и стал ругать мельника:

– Ах, ты, такой-сякой, ишачий сын, – да знаешь ли ты, какого медведя ты упустил? Ему цены нет, я его целый год ловил для хана.

– Ради Аллаха, не губи меня, – испугался мельник.– Вот тебе сто туманов, только не говори хану.

Барабанщик пошёл в аул и радуется:

– Надо поскорее разыскать моих друзей, – я выиграл спор. Моя профессия – самая выгодная.

В ауле между тем ночью тоже были свои события.

Цовкринец, чтобы не терять времени и с утра начать представление, натянул через площадь канат от мечети до дома купца и забрался на этот канат, чтобы попробовать, удобно ли на нём плясать. Только забрался, а из мечети тайком вылез мулла.

Цовкринец из любопытства пошёл за ним по канату и увидел, как из дома вышла жена купца и кинулась к мулле на шею.

Ловкий цовкринец сразу сообразил, что тут можно заработать, и зашептал сверху над головами любовников:

– Неужели вы думаете, что купец не узнает о ваших проделках?

Жена купца испугалась и потянула муллу на другую сторону площади. Акробат заскользил за ними по канату и снова шепчет:

– Неужели вы думаете, что Аллах потерпит такое распутство возле мечети?

Мулла и жена купца шарахнулись от мечети. Акробат настиг их посреди площади, повис на канате вверх ногами и зашептал на ухо мулле:

– Бойся Аллаха и жертвуй на глаз его на земле! Бойся Аллаха!

Он соскочил с каната и пошел колесом вокруг любовников.

Мулла и жена купца подумали, что это шайтан, и от страха завертелись на месте.

Цовкринец вскочил на ноги и протянул шапку:

– Ну, мулла, – говорит, – теперь пора и рассчитаться.

За горой стало рассветать, мулла увидел, что перед ним не чёрт, а акробат, плюнул с досады, но делать нечего.

– На, – говорит, – тебе сто туманов, только никому ничего не болтай, ради Аллаха!

– Ну, – думает цовкринец, – в споре победил я. Моя профессия – самая выгодная.

Тут подошли зурнач и барабанщик. Друзья стали хвастаться и увидели, что никто из них не переплюнул друг друга. Решили снова работать вместе.

Зурнач задудел в зурну, барабанщик взялся за барабан, люди собрались на площади, и цовкринец начал выделывать на канате и на земле свои фокусы.

Люди смотрели и только цокали языками.

– Вах, какие ловкие эти цовкринцы! – говорили старики.

– Вот этого зурнача нам бы на свадьбы, – перешёптывались девушки.

– Такого барабанщика нам бы в поход, – сказали юноши.

Но жена купца шепнула соседям, что это жулики, и богатые люди не кинули им даже медяка.

Мамед и Мариам, вспомнив о пропавших денежках, сказали друзьям, что люди из чужого аула пришли отбивать чужих женихов и невест, и молодые тоже не дали артистам ни одного абаса.

Мулла, готовый подавиться из-за полушки, а за сто туманов оболгать хоть самого бога, стал шептать направо и налево, что цовкринец и его друзья – безбожники. Тогда старики тоже не дали им ни полушки и поспешили уйти подальше от греха.

Мельник, догадавшись, что он переплатил на медведе, сказал людям, что пришельцы – ханские слуги. Тут уже все отвернулись от артистов и стали расходиться по домам.

Зурнач, барабанщик и акробат с досады нахлобучили пустые шапки на головы, и ушли из аула, не добыв ни славы, ни вознаграждения.

Всякая профессия, оказывается, хороша, если только зарабатывать деньги трудом, а не хитростью и обманом.