ГЛАВА 1

Я не знаю, где и когда я родилась, но я существую, поэтому читателю следует просто поверить мне. Итак, я появилась на свет.

Факт моего рождения так же реален, как и эти мемуары. Осмелюсь сказать, что существуют такие законы природы и такие формы разума, которые не известны людям и не изучены. Даже самые просвещенные представители научного мира не знакомы со всем его многообразием и со всеми его возможностями. И потому образованного человека, читающего эту книгу, не должны удивлять мои возможности наблюдать, воспринимать и сохранять в памяти все, чему я была свидетельницей.

Я ни за что бы не отнесла себя к низшим представителям вселенского братства. Да, я сосу кровь и живу благодаря этому, я вступаю в контакт с людьми таким образом, но я всегда даю знать о своей деятельности. Более того, у меня есть и благородные цели. А высоко развитая эрудиция и цепкий ум позволили мне достигнуть вершины духовного развития среди насекомых.

Я была свидетельницей всех нижеописанных сцен, а во многих и участвовала сама. И опять же я не буду объяснять вам свои умения наблюдать и мыслить, но поверьте, я способна воспринимать все, как человек.

Согласитесь, что я — самая удивительная и изысканная из всех насекомых. В каком обществе я вращалась, какие возможности открывались передо мной! С какими утонченными особами была знакома, и все они вынуждены были терпеть меня! Я не просто обычная блоха, понимаете теперь?!

Церковь — мое самое раннее воспоминание. Монотонное пение, величественная музыка, вызывающие восторг и изумление. Но к тому времени я уже знала, что за любым внешним поклонением обычно не найти никаких внутренних переживаний.

Да к тому же в те минуты я была занята. В моем распоряжении находилась пухлая белоснежная ножка, принадлежавшая юной шестнадцатилетней леди. О, какая вкусная была у нее кровь! А какой запах!

Но, извините, я отвлеклась…

Я была полностью поглощена ножкой, оказывая леди дружелюбное внимание, и неудивительно, что без колебаний последовала за девушкой и после окончания службы.

Среди прочих моих достоинств следует назвать острые зрение и слух, и потому мне не составило труда приметить, как у выхода в ручку прелестницы была вложена записка. Молодой человек сделал это, и я успела прочесть имя Белла в аккуратно сложенной бумажке. Ранее это имя я видела вышитым на нежном шелке чулок. Беллу сопровождала высокая и статная дама, ее тетя, но она ничуть не привлекала меня. Красота же Беллы была красотой шестнадцатилетней девушки и этим сказано все. Несомненно, она знала о собственной привлекательности и потому выступала, как королева, — с достоинством и о одновременно кокетливо. И все юноши, да и мужчины постарше и посолиднее, провожали ее взглядами восхищения и сожаления. Беседы обрывались на полуслове, а сердца наполняло желание. И было чего желать: грудь Беллы, несмотря на юность, уже стала нужного размера и формы, чтобы пленить мужчин. Дыхание ее было сладким, как ароматы Аравии, неповторимое очарование лицу придавал невинный и открытый взгляд, а кожа я вновь и вновь готова это повторять — мягкая, как бархат…

Но, думается, такое происходило каждый день, и потому Белла, не обращая ни на кого внимания, проследовала к дому вместе с тетей. И я вместе с нею. Дом был богатый и красивый. Белла сразу же поднялась к себе в комнату и начала снимать с себя тесные, но изящные туфли из тонкой кожи.

Она положила одну стройную ножку на другую, а я спрыгнула на ковер и продолжила свои наблюдения. И левый, и правый башмачки лежали уже на ковре, а Белла, не убирая одной пухленькой икры с другой, все свое внимание отдала листку бумаги, что передал ей юноша.

Я начала тщательно ее рассматривать. Тугие подвязки схватывали ее пышные бедра, которые соединялись во мраке, скрадывая персиковую щелочку, нежное лоно, защищенное округлыми губками.

А потом я смогла и прочитать записку, благодаря тому, что Белла уронила ее. Там было совсем немного: «На прежнем месте в восемь вечера». Но для Беллы, видимо, эти слова были очень важны, поскольку она впала в глубокую задумчивость.

Любопытство охватило меня. Я так сильно захотела узнать побольше о юной леди, с которой мне посчастливилось познакомиться, что, недолго размышляя, я незаметно устроилась во влажном и уютном месте, чтобы дождаться дальнейшего развития событий.

Белла тщательно выбрала одежду, и немного погодя выскользнула в сад, окружавший дом.

Я сопровождала ее.

Был вечер, уже начинало смеркаться, но воздух оставался теплым и очень приятным. Дойдя до конца длинной тенистой аллеи, Белла присела на обычную деревянную скамью и стала ждать. Спустя несколько минут появился молодой человек, которого мы обе видели утром в церкви. Они начали разговаривать и, судя по неуверенным голосам, беседа для них была весьма интересной. Забыв обо всем на свете, кроме собственного счастья, они сидели на скамейке, прижавшись друг к другу.

— Я так сильно люблю тебя, — прошептал юноша и подтвердил свои слова, поцеловав Беллу в нежные губы, — ты не представляешь!

— Почему же, — простодушно ответила та, — представляю. И ты так часто говоришь об этом, что мне скоро надоест это слушать.

Она задумчиво стала водить башмачком по гравию на дорожке.

— Ты ведь обещал показать мне те милые штучки, о которых рассказывал? — невинно добавила она и вновь опустила глаза к земле.

— О, дорогая Белла! Прямо сейчас! Мы наконец одни, и нам никто не помешает. Белла, ведь мы уже не дети.

Девушка кивнула.

— И мы влюблены. Хочу сказать тебе, что есть вещи, о которых не знают дети, но которые влюбленные должны не только знать, но и делать.

— О господи, — откликнулась Белла.

— Да. Есть такие тайны, что даруют наслаждение влюбленным и делают их счастливыми.

— О, Чарли! — вскричала Белла. — Ты такой чувствительный! А ведь когда-то говорил, что все чувства — вздор.

— До тех пор, пока не встретил тебя, — ответил Чарли.

— Ты обещал, Чарли, — настаивала Белла, — говори же.

— Я могу не только рассказать, но и показать. Тем более что это знание требует опыта.

— Так покажи мне! — в нетерпении вскричала Белла.

Щеки ее раскраснелись, глаза засияли, и тут я поняла, что именно собирается сказать и показать ей Чарли. Он уступил ее просьбам и начал нетерпеливо целовать Беллу. Она не выражала сопротивления, наоборот, всеми силами помогала и отвечала на ласки.

Уже совсем стемнело, и молодые любовники полностью стали не видны среди высоких деревьев. Чарли провел рукой по бедру Беллы, а затем поднялся выше — под нижние юбки прелестницы. Не встретив сопротивления, он продолжил свое движение, и вскоре его страждущие пальцы достигли мягкой трепещущей плоти ее бедер.

— Я разрешаю, — подбодрила его Белла, — дотронься.

Дыхание ее участилось.

Но Чарли не нужны были приглашения, он и так был готов идти до конца, поэтому тут же проник пальцами глубже. Белла помогла ему, разведя бедра, и рука юноши быстро нашла ее лоно с нежными розовыми губками. Губы любовников слились, дыхание участилось, и в последующие десять минут юноша и девушка почти не двигались, опьяненные страстью.

Под пальцами Чарли возник трепетный бугорок, о существовании которого он и не знал. Чарли с рвением набросился на это местечко, а Белла вздрогнула, закрыв глаза и откинув голову. Руки возлюбленного были так искусны и настойчивы, что девушка совершенно потеряла чувство реальности.

— Чарли! О Чарли! Как это восхитительно! Что же ты со мной делаешь?

Но юноша не терял времени зря. Он изучил все, что ему было предложено, и, раскрасневшись и распалившись, попросил в ответ, взяв Беллу за руку, подарить и ему незабываемые ощущения. Он велел ей взять в руку изумительный предмет и заверил, что она от этого получит несказанное удовольствие.

Белла согласилась, не испытывая, впрочем, большого желания, и в тот же миг под пальцами ее оказалось что-то неизведанное и приятное. Драгоценность ее возлюбленного была полностью готова к бою. То ли девушка хорошо притворилась, то ли действительно желание захватило ее, но она вытащила полностью член из укрытия.

Читатели, которым довелось испытать подобное, думаю, знают, какое тепло и какое вожделение испытываешь при этом.

Для Беллы же это стало открытием. Впервые в жизни она держала в руках мужской член во всем его великолепии, и в этом-то и была вся прелесть момента. Она с интересом разглядывала головку с красным капюшончиком, венчающую светлое основание, и нажимала на нее. Она хотела познакомиться поближе с этим удивительным предметом. Чарли же не убирал руку из сладкого тайника, продолжая двигаться все так же, только глаза его засияли еще ярче.

Белла продолжала играть маленькой белой ручкой с членом юноши, очаровательно сдавливая и сжимая его, мило стягивая складки кожи с обжигающей головки, и результат не замедлил сказаться — любой молодой и здоровый человек испытает то же, что и наш герой. Алый гребешок потемнел от страсти, и маленькое отверстие уже было готово выплеснуть свой жаркий дар. Сладострастие росло, и вместе с ним взрослел и юноша, а Белла, постигая новые, неиспытанные ощущения, уносилась все дальше в водовороте нарастающего вожделения, и наконец незнакомое и непонятное облегчение накрыло ее и она тяжело задышала.

Белла лежала, прикрыв глаза, жар волнами разливался по ее телу, кожа горела, губы приоткрылись, на коже выступила испарина — как очаровательна была она, жертва своего же совращения, нежный, свежий, розовый бутон.

Страсть все больше и больше разгоралась в Чарли, молодость брала свое, да к тому же он был не настолько глуп, чтобы упустить столь выгодный момент. Голос разума замолчал, и юноша совсем забыл об осторожности.

Ножки девушки были полностью разведены, и Чарли наслаждался этим зрелищем. Задирая юбки Беллы все выше и выше, юноша обнажал бедра возлюбленной, и глазам его открывались все новые и новые прелести своей нежной подружки. Пухлые ножки продолжились полными бедрами, а затем перешли в дрожащий белоснежный животик. Он не вынимал пальцы из влажного и дрожащего лона, слышал нежное дыхание Беллы, видел, что она не против продолжения любовной игры. Грудь девушки вздымалась, все ее существо переполнял восторг.

Взгляд Чарли замер на самом вожделенном месте — на крохотной розовой щелочке, укрытой под холмом Венеры мягкими складками кожи.

Персиковая промежность Беллы была отлично приправлена самой естественной из смазок, чему способствовали жаркие ласки Чарли. Юноша поймал удачу. Осторожно убрав руку Беллы, сжимающую его член, Чарли стремительно накинулся на распростертую девушку. Он запечатал ей рот долгим и страстным поцелуем, левой рукой обнял за талию, а правой начал действовать. Его задача состояла в том, чтобы соединить нужные части, способствующие чувственному наслаждению. Немного энергичных движений — и Белла впервые в жизни почувствовала мужской орган меж губок своего нежного отверстия.

Головка Чарли двинулась вперед, и дрожь прошла по телу Беллы. Не дождавшись большего, девушка выплеснула щедрое доказательство своего темперамента.

Чарли, будучи на седьмом небе от счастья, все же не прекращал усилий, помня, что впереди его ждет более тесное соединение.

Розовый бутон Беллы вот-вот готов был раскрыться, но оставалось еще кое-что. Необходимо было преодолеть препятствие, мешающее входу. И хотя великолепие форм Беллы говорило о ее развитии, на самом деле она еще не достигла того, что называется половым созреванием, и каждый месяц с ней не случалось того, что с другими женщинами. А потому, каким бы сильным ни был Чарли, ему стоило большого труда войти внутрь. Член замер на пороге, и юные формы Беллы не смогли принять завоевателя.

Войти внутрь и обжиться там стало настоящей проблемой. Маленькое отверстие и нежные складки кожи успешно выдерживали натиск горячего члена, и, как бы сильно ни надавливал Чарли, ему не удавалось продвинуться ни на дюйм. Секретный грот был недоступен.

Очаровательная Белла совсем потеряла голову от жарких ласк любовника и всеми силами стремилась помочь ему, но тщетно. Пленка оказалась достаточно плотной, смело выдерживала натиск и сопротивлялась до тех пор, пока Чарли не решился на отчаянную атаку. Быстро подавшись назад, юноша помедлил секунду и с силой рванулся вперед, намереваясь не только преодолеть преграду, но и снести вообще все на своем пути. Его движение увенчалось успехом: и головка, и член полностью оказались внутри Беллы.

Белла закричала. А Чарли все повторял и повторял свои движения, он был горд победой и не желал останавливаться на достигнутом. И хотя для Беллы это было насильственным вторжением в святыню, с каждым входом Чарли она все больше и больше упивалась ощущением новизны и силы. Ей было больно, но она надеялась на скорое облегчение, Чарли тем временем завоевывал все больше и больше пространства.

Читатель согласится со мной, что ce n’est que le premier coup qui coute, но quelquefois il coute trop.

Наши любовники были настолько поглощены друг другом и захватившим их удовольствием, что совсем не задумывались на эту тему. Они хотели лишь вместе завершить жаркие совместные движения.

Все существо Беллы целиком растворялось в этом слиянии, тело дрожало, из горла вырывались прерывистые восклицания, она приподнималась навстречу и, судя по всему, была полностью удовлетворена. Чарли был готов на любые сумасбродства, настолько распалили его крепкие мышцы Беллы и влага ее лона. Она сильно сжимала член и вместе с тем нежно его обнимала. Ствол проходил все глубже и глубже, и вот уже два шара приникли к ягодицам Беллы. Оставалось только упиваться наслаждением, потому что проникать дальше было некуда.

Ее накрыла дрожь, вожделение сводило с ума, и с каждым движением она все больше и больше возбуждалась. Твердый жаркий член дарил незабываемые ощущения, она вскинула руки в приливе страсти и тут же, полностью удовлетворившись, вытолкнула из себя Чарли. Она лежала в объятиях своего любовника, стонала еле слышно и щедро заливала Чарли своей горячей жидкостью.

Чарли возбудился снова, как только увидел, что стало с Беллой, что сделало с ней наслаждение. Стремительно направив свой член к нежным губкам девушки, он всадил его целиком, потом подался назад и начал ласкать вход головкой.

Белла в экстазе закричала, а Чарли в то же мгновение почувствовал дразнящее, захватившее его напряжение. Тело сделало свое, и Чарли упал на грудь Беллы, даря ее чреву обильную струю юности. Белла, чувствуя, как щедрое семя оросило ее лоно, в порыве благодарности застонала, а Чарли в свою очередь закричал и закатил глаза, поставив точку в этом сладострастном спектакле.

Крик этот стал своеобразным сигналом к совершенно неожиданному действу. Неясная человеческая фигура вышла из-за кустов, и удовольствие нежных любовников резко пропало.

Чарли отпрянул от этого привидения, будто от змеи, поспешно вынув член из теплого местечка.

Белла втиснулась в злополучную скамью, закрыла лицо ладонями и боялась проронить хоть слово. Кровь застыла у нее в жилах, но она все еще пыталась сохранять присутствие духа.

Мужчина стремительно подошел и велел Чарли привести в порядок свою одежду.

— Что ты натворил, бесстыдник? — процедил он сквозь зубы. — Неужели ничто не способно остановить твою необузданную страсть? Ты оскорбил своего отца! Как ты теперь посмеешь смотреть в глаза ему? Мои моральные принципы и мой долг вынуждают меня известить его о твоем поведении! Его гнев будет безграничен, как только он узнает, какое зло чинит его единственный сын!

Держа Чарли за руку, незнакомец вышел из тени, и любовники увидели полного сорокапятилетнего мужчину небольшого роста. На нем была ряса, ясно очерчивающая его мускулистое тело, а из-под очков решительно и возмущенно смотрели темные блестящие глаза, являющиеся украшением и без того красивого лица.

Чарли молчал в великом смущении, а незваный гость обратился к Белле:

— Я с возмущением и отвращением говорю тебе, бедное дитя, что ты забыла о наставлениях церкви! Тебе не дорога собственная честь! Как ты позволила этому порочному, бесцеремонному, развращенному юнцу покуситься на твой запретный плод? Знаешь, что ждет тебя теперь? Тебя выгонят из дома дяди, тебя станут презирать друзья, ты будешь влачить жизнь скота на полях. Словно Навуходоносор в древности, выгонят тебя твои сородичи! Как зачумленная, станешь ты бродить одна, собирая подаяние на больших дорогах! Так и будет, о дитя греха, отдавшееся Сатане!

Незнакомец все говорил и говорил, а Белла меж тем уже валялась у него в ногах, со слезами и мольбами прося прощения.

Но священник не стал ее слушать.

— Ни слова более. Бессмысленно умолять меня, это лишь усугубит вашу вину. Единственный выход — известить обо всем ваших опекунов. Это подсказывает мне мой долг, мой внутренний голос. Они должны знать о моем богопротивном открытии.

— Пощадите! — умоляла Белла со слезами. — Есть ли у вас немного жалости?

Еще недавно щеки ее горели от запретного удовольствия, а сейчас были залиты слезами.

— Святой отец! — вскричал Чарли. — Мы принесем покаяние, сделаем все, что скажете! Помилуйте нас обоих! Все, что угодно! За свой счет мы закажем несколько раз «Отче наш…», шесть месс и даже более. Мы совершим паломничество к мощам святого Эугульфуса. Я все принесу в жертву, лишь бы милая Белла была спасена.

Священник поднял руку, и любовники замолчали.

— Довольно! — заключил он суровым голосом, с едва различимым намеком на жалость. — Я обращусь к Пресвятой Деве, она не познала греха слияния с простым смертным, но произвела Младенца в яслях Вифлеема, лучшего из Младенцев. Но мне нужно время. Завтра в два часа я жду вас в ризнице, Белла. Я поведаю вам, какова Божественная воля. Вы же, беспечный юноша, приходите ко мне послезавтра, и также в два часа.

Ответом священнику были тысячи благодарностей. Он разрешил удалиться кающимся грешникам.

— Спокойной вам ночи! Тайна ваша останется тайной, пока мы не встретимся вновь. Идите с миром! — И он исчез в темноте.

 

ГЛАВА 2

История, свидетельницей которой я стала, пробудила во мне нешуточный интерес, поэтому я решила остаться с Беллой. Кроме того, я так хотела заботиться о нежной и юной Белле, что покинуть ее было выше моих сил.

Я не докучала ей излишним вниманием, но и не покидала ее, оставаясь в пределах жизнедеятельности девушки и стараясь не пропустить ничего важного.

Сколько ужасных часов прошло для Беллы с тех пор, как священник стал свидетелем любовной сцены, сколько ждала она решения своей участи, дрожа от страха. И вот наконец настал час, когда ей суждено было явиться перед очи священника. Потупив взор, она тихо постучала у дверей ризницы.

Открылась дверь, и святой отец появился пред несчастной Беллой. Несколько секунд длилось неловкое молчание, а затем он знаком велел ей войти.

— Дочь моя, — величественно начал он, — вы совершенно верно поступили, что пришли и не опоздали. Вы готовы к послушанию, а со стороны грешника это уже первый знак стремления души к Божественному прощению.

Камень свалился с души Беллы, настолько приободрили ее слова священника.

— Я молился за вас, дочь моя, — продолжал тем временем отец Амвросий, — я думал о вас. Я решил, что чистая совесть очень важна, и потому хотел, не откладывая, направиться к вашему опекуну и поведать страшную тайну, свидетелем которой, к несчастью, я оказался.

Он замолчал и опустился на огромный дубовый сундук, украшенный мягкими длинными подушками.

Белла, услышав это, вновь задрожала. Она целиком была во власти своего дяди, имевшего жестокий нрав.

А священник привлек ее к себе, ласково дотронулся до руки и обнял за плечи. Белла опустилась на колени.

— Но потом я понял, — раздался вновь голос святого отца, — что мое известие способно привести к ужасным последствиям, и эта мысль причинила мне боль. И тогда я попросил Пресвятую Деву помочь мне и разрешить сомнения. Она указала мне путь, который не только скроет от вашего дяди последствия вашего греха, но и принесет пользу святой церкви. От вас же требуется лишь полное и беспрекословное послушание.

Белла, не думая ни секунды, поклялась в полном и слепом повиновении любым желаниям священника, так обрадовала ее возможность найти выход из отчаянного положения.

В душе священника шла борьба между долгом и тем, что в результате он избрал. Белла стояла перед ним на коленях, он, раскрасневшись, наклонился к ней, обычно суровые глаза засветились странным огоньком, дрожащие руки все еще обнимали кающуюся грешницу за плечи. Но в остальном он ничем не выдавал своего волнения.

Он стал говорить, что лишь желает избавить девушку от непременного ужасного разоблачения, что послушание и повиновение воле священника есть добродетель великая. Белла не возражала.

Отец Амвросий притягивал к себе Беллу все ближе и ближе, глаза его разгорались, губы теплели, бунтарский дух делал свое — и вот уже руки Беллы лежали у него на коленях, а голова красавицы смиренно — в ладонях святого отца.

— Я поведаю тебе, дитя мое, — говорил тем временем святой отец, — что сказала мне Пресвятая Дева. Пришло время. Я отпущу тебе все грехи, но для этого мне нужно кое-что совершить. Некоторым душам суждено особенное — они избавляют от страстей и мук тех священников, которые не могут отдаться своим страстям, но которым необходимо их удовлетворять. Лишь тот, кто однажды познал чувственное удовольствие, может стать избранным и выполнять священный долг, удовлетворяя желания участников религиозной общины Ты уже вкусила наивысшее удовольствие от совокупления и потому сможешь принять на себя эту ответственность.

Рука святого отца сжала тонкую талию девушки.

— Ты искупишь свой грех и не примешь наказание за испытанную запретную любовь. Ты получишь прощение! В моих объятиях ты вкусишь самое сладкое из всех удовольствий. Всепоглощающая страсть захватит тебя, ты окунешься в океан чувственности.

Отдавая свое тело святой церкви каждый раз, ты будешь все больше и больше очищаться от греха. В результате тебе простится все, и ты будешь вознаграждена. Твоя красота достойна самых изысканных и жарких удовольствий.

Удивление и восторг отразились на лице Беллы. Стоило ей подумать о предложении священника, как перед глазами ее яркой отчетливой картинкой пронеслись все жаркие и распутные желания. Ее натура была достаточно страстной, чтобы сомневаться и колебаться.

А святой отец привлек к себе красавицу и жарко поцеловал в губы.

— Пресвятая Дева… — пролепетала Белла. — Это выше моих сил… Как же это… О господь мой… Я хочу… Хочу! Я сама не знаю, чего хочу…

Возбуждение накрыло ее.

— Я научу тебя всему, милое дитя, — сказал священник. — Поверь, ты и не подозреваешь, насколько я хороший учитель. Нам предстоит много познать.

Белла взглянула в глаза священнику и только сейчас заметила, насколько похотлив был его взгляд. Это даже немного испугало ее. Но любопытство пересилило страх, как только она заметила внушительную выпуклость у него под рясой.

Священник не стал более сдерживаться. Притянув Беллу к себе, он стал долго и жарко целовать ее, прижимая ее нежное тело к своему возбужденному органу, ощущая ее мягкие и изящные формы.

От похоти святой отец лишился самообладания. Не успела Белла отдышаться после страстного объятия, как он спокойно, нисколько не стыдясь, достал на свет Божий и пред глаза шокированной грешницы огромное, твердое и мощное орудие. Член был просто гигантским и произвел на Беллу неизгладимое впечатление.

Она не могла отвести от него взгляда, но не испытывала ни страха, ни тревоги. Священник, воспользовавшись этим, ни секунды не раздумывая, вложил в руки красавицы свой член.

Прикосновение к этому изумительному предмету вызвало у Беллы неистовое возбуждение.

— О! Какой же он огромный! — воскликнула она. — Матерь Божья, я и подумать не могла! И именно я достойна такого удовольствия! Поверить не могу!

До этого момента Белла видела лишь размер Чарли, а он не мог предложить ей ничего удивительного. И потому сейчас, узнав, что бывает и по-другому, она распалилась настолько, что изо всех сил сжала своими маленькими мягкими ручками огромный горячий предмет. Самые несдержанные, самые развратные желания пробудились в ней, и Белла в порыве сладострастного экстаза упала на колени.

Отец Амвросий был более чем доволен. Он и предположить не мог, насколько удачно все сложится. Ведь это он сам устроил встречу влюбленных, сделал все, чтобы они пришли вечером в сад и смогли беспрепятственно насладиться друг другом. Он видел всю сцену от начала и до конца, ничем не выдав своего присутствия, но сейчас он и подумать не мог, насколько развращенной, бесстыдной окажется эта юная особа.

Он быстро схватил Беллу и посадил на мягкое сиденье поверх сундука, а затем приподнял и раздвинул ее пухлые ножки. Бедра разошлись в стороны, и глазам священника открылся вид на изумительную розовую щелочку. Молча он наклонился и искусно проник языком во влажное отверстие как можно глубже. Он так умело начал двигать им, что очень быстро Белла задрожала от экстаза и наслаждения, чувственный восторг накрыл ее, и наградой священнику стала теплая влага, которую щедро выплеснула Белла.

Несколько минут была тишина.

Дикий восторг сменился приятной слабостью, Белла неподвижно лежала, запрокинув голову и раскинув руки. Сильнейшее наслаждение даровал ей святой отец своим сладострастным языком, и грудь ее вздымалась от несказанного удовольствия, глаза были прикрыты, и все тело наполнялось сладким томлением.

Но даже в такой ситуации отец Амвросий умел подавлять свои страсти и владеть собой. И долготерпение, и томительное ожидание не были для него мукой — лишь бы результат стоил того. Сан требовал от него осторожности, и он соответственным образом вел себя. И хотя нередко он становился жертвой несдерживаемых страстей и желаний, и служение Господу не было для него призванием, со временем ему удалось приучить себя сдерживать себя и подавлять похоть.

Я должна наконец показать истинный облик этого человека, сдернуть с него покров неизведанности.

Отец Амвросий — живое воплощение похоти. Все его силы, весь его ум были подчинены только одному: стремлению удовлетворить свою страсть животный инстинкт. Тело его было мощным, характер — волевой, дух — решительный. Он был словно сатир античных времен.

Для Беллы он стал не только святым отцом, как она знала его ранее, но и человеком, указавшим ей единственно верный путь, вступив на который ей суждено будет изведать такие наслаждения, о коих она и мечтать не могла.

Пылкое воображение рисовало Белле все новые и новые картины, она знала, что священник отпустит ей грех, и полностью отдала себя в его руки.

Отцу Амвросию ничего не оставалось, как пожинать плоды своего труда, настолько восторженной, податливой и чувственной оказалась его жертва. Белла беспрекословно разделяла все его желания и заранее была готова отдать все свои сокровища. Дерзкий священник мог не спеша наслаждаться своим трофеем.

Член его еще больше затвердел и стал поистине огромным. Вся сила прилила к нему, и казалось, будто он лопнет изнутри под давлением крови и мускулов, головка потемнела от напряжения.

Святой отец поднял голову и посмотрел на Беллу. Губы его еще хранили обильные воспоминания о нежнейшем тайнике девушки. Белла в ответ посмотрела на него, но взгляд ее тут же остановился на вожделенном предмете, который священник гордо выставлял напоказ.

Так сложно сдержаться и не дотронуться! Белла разглядывала светлый толстый ствол, восстающий из зарослей темных вьющихся волос и заканчивающийся головкой наподобие грибной шляпки, покрытой темно-розовой кожицей.

Некоторое время Белла просто смотрела, но потом страсть захватила ее, и руки потянулись к желанной плоти. Она сдавливала член, сжимала, сдвигала складки кожи с головки, с интересом разглядывая ее. Наклонившись, Белла с неподдельным удивлением выяснила, что головка заканчивается крохотным отверстием.

— Какая прелестная вещица, святой отец! — вскричала она. — И какая большая! Я прошу вас, отец Амвросий, умоляю, скажите, как я могу помочь вам? Я знаю, что служители церкви испытывают жестокие телесные муки. Позвольте мне облегчить ваши страдания!

Но отец Амвросий уже не мог говорить: возбуждение лишило его голоса. Он просто взял руку Беллы в свою и показал, какие именно движения ей следует делать. Вверх-вниз водить вдоль его немаленького орудия.

Ее нежные ладони тотчас же повиновались и начали ласкать член. Белла подняла голову и посмотрела на священника с невинным видом, будто бы спрашивая, правильно ли она поняла, что ей надо делать. Сама она, впрочем, получала не меньшее удовольствие, чем святой отец.

Меж тем орган священника все увеличивался и твердел, настолько действенны были изумительные ласки Беллы.

— Постой! Если ты не прекратишь, я скоро спущу.

— Что это значит? Что значит «спущу»? — заинтересовалась Белла.

— О как же ты непорочна, милое дитя! Твоя красота достойна твоей невинности! И как же хорошо ты следуешь своей Божественной миссии. «Спустить» означает закончить акт любви, это большое наслаждение, при котором густая белая влага выплескивается наружу вот из этого отверстия. И замечу, что оба получают от этого равное удовольствие.

Такие объяснения сильно взволновали очаровательную грешницу.

— О, — вскричала Белла, — я понимаю! Я помню, как было с Чарли! И вы тоже получите наслаждение, святой отец?

— Несомненно, моя крошка. Это как раз то, о чем я говорил, имея в виду чудесный дар. Ты подаришь мне это.

— Великолепно, — пробормотала Белла. — Получается, что только я смогу доставить святому отцу несказанное удовольствие. Я очень счастлива.

Все еще продолжая говорить, она наклонилась и коснулась нежными губами горячей головки. От жаркого члена шел соблазнительный запах, и, не сдержавшись, Белла страстно поцеловала его.

— И какое название у этой влаги? — продолжила Белла свое образование.

— Есть много слов, обозначающих ее, — ответил священник, — но тебе я скажу только одно: залп. Давай будем так называть ее между нами.

— Залп, — медленно произнесла Белла, пробуя слово на вкус.

— Да, — подтвердил священник, — я хочу, чтобы ты так и говорила.

— Но как мне вызвать его? — Белла была заинтригована. — У Чарли был совсем не такой размер.

— Есть много способов, и не сомневайся, я познакомлю тебя со всеми. А сейчас мы сделаем вот что. Я говорил ранее, что мы испробуем все разрешенные соития, но сначала испытаем простейший метод. Я не стану пока наполнять твою крохотную щелочку своей влагой, а начну с того, что разрешу твоим пальчикам и дальше выполнять свою работу. Совсем скоро начнутся судороги, предваряющие выброс семени, и вот тогда ты возьмешь член в рот и постараешься заглотнуть его как можно глубже. Этого для залпа будет достаточно. Я подожду, когда вся жидкость выплеснется из меня, вытащу член и буду полностью удовлетворен.

Темперамент Беллы был настолько горяч, что ей хватило и одного описания будущей сцены. В нетерпении она ожидала момента, чтобы выполнить все то, о чем просил ее святой отец.

Амвросий снова торжественно вложил свои гигантский член в нежные ручки девушки.

Белла немедленно схватила его, настолько сильно было наслаждение смотреть на член и касаться его. Красавица начала сжимать в ладонях и ласкать сей замечательный предмет, и восторгу священника не было предела.

Но касаний рук было недостаточно, и это Белла быстро поняла. Что-то проговорив про преданность и исполнение долга, она взяла в рот розовую головку члена и попыталась вобрать ее как можно глубже. Она надеялась, что так извержение семени придет гораздо быстрее.

Святой отец и мечтать о таком не мог. Белла оказалась гораздо прилежнее и послушнее, чем он мог себе вообразить, а ее неумелые, но усердные ласки дарили восхитительное и все нарастающее возбуждение. Совсем скоро должен был настать момент залпа, момент излияния, когда Амвросий щедро оросит рот девушки своим богатством и получит долгожданное облегчение.

И вот акт сладострастия подходил к концу. Святой отец ощутил, что терпение его на исходе, финал уже совсем близок.

Надо заметить, что природа одарила Амвросия довольно щедрым семяизвержением, этим он отличался от множества людей. Он имел возможность совершать несколько актов совокупления лишь с кратким перерывом между ними и выплескивать в конце каждого неизмеримо богатое количество драгоценной влаги.

Такие обильные излияния сопутствовали каждому его оргазму, что, впрочем, не было удивительным при размахе его сексуальных желаний и мощи природных инстинктов. И сейчас все это, все обилие густой скользкой жидкости, должно было достаться Белле, ее милому ротику суждено было принять в себя весь поток необузданной страсти и укротить ее.

Девушка продолжала усердно трудиться, выполняя свою работу, у нее не было подобного опыта ранее, и потому она не забывала и о собственном удовольствии, ожидая тем не менее обещанный залп.

Член становился все тверже и горячее, настолько жарко нежные губки и настойчивый язычок Беллы трудились над ним, а белые пальчики ласкали основание, двигая кожу вверх-вниз.

Дважды Амвросию приходилось выдергивать член из губ прелестницы, желая отсрочить облегчение, но в результате Белла, устав ждать, изо всех сил надавила на плотный горячий ствол.

Святой отец раскинул ноги, тело его напряглось, дрожащие руки схватились за подушки, а затем он резко выпрямился и подался вперед.

— Сейчас! О господи, сейчас я спущу! — вскричал он, смотря на Беллу.

Рот его приоткрылся, зрачки замерли, он глухо застонал, задрожал, закричал, а из его члена плеснула струя белого и липкого.

Струя ударила Белле в горло, она почувствовала, как жидкость заполняет ее, и поняла, что выполнила задуманное. Но девушка продолжала сжимать пальцами член до тех пор, пока не пресытилась изливающейся влагой, а потом выпустила изо рта член. Но и тогда семя все еще изливалось, обильно орошая ее лицо.

— О Богоматерь! — вскричала Белла. — Это так прекрасно! Это чудо! Святой отец, вы получили то удовольствие, которого желали?

Но Амвросий говорить не мог от только что пережитого. Он просто схватил Беллу в объятия и впился в ее губы, которые еще были покрыты остатками его семени. Он стал жарко целовать грешницу, благодаря за изумительное удовольствие.

Дверь в ризницу была заперта, и в последующие четверть часа никто не посмел нарушить их покой. К тому же святой отец предусмотрительно выбрал удачное время.

А Беллу настолько распалила вышеописанная цена, что она неистово пожелала почувствовать внутри себя грозное орудие священника, как до этого орудие Чарли. Но член Чарли не шел ни в какое сравнение с членом святого отца, и поэтому Белла приступила к решительным действиям.

Обняв Амвросия за шею, она стала шептать ему ласковые слова, поглаживая между тем его орудие. Все это возвращало былую твердость члену священника.

— Моя эластичная крохотная щелочка, — приговаривала Белла, положив руку Амвросия себе между бедер, — очень ждет, когда вы выплеснете в нее свой щедрый залп. Что я должна сделать, святой отец, чтобы ощутить это?

Простодушие и naivete юной девы в сочетании с ее красотой разожгли пламя страсти в развращенной душе священника. Осознание того, что он победил ее, что она так беззащитна в его руках, так изысканна и нежна, скрепило их тайное соглашение и стало сигналом к началу исполнения всех развращенных желаний.

Белла была полностью в его власти, она могла выполнить все, что придет ему в голову, все самые извращенные желания, а он мог упиваться этим и требовать полного удовлетворения всех его животных инстинктов.

— Нежное дитя, ты не понимаешь, о чем просишь! — вскричал Амвросий. — Упаси тебя бог! Ты же видишь, какие у меня размеры! Даже попытка принесет тебе огромные страдания!

Он говорил так, но сам просто горел от неудержимого желания наброситься на нее.

— Ради того, чтобы почувствовать, как ваш огромный и пылающий член входит в меня, как дарит мне мощную лавину семени, я все выдержу, — решительно ответила Белла.

— О Богоматерь, это уже слишком! Но дитя мое, я обещаю, что тебе достанется все это — вся мощь моего орудия и океан теплого залпа.

— О, какое это наслаждение, святой отец!

— Я обещаю тебе, Белла, что буду страстным и неистовым. Но разденься, одежда может помешать нам.

Белла послушно начала раздеваться и вскоре предстала перед Амвросием во всей своей красоте. Член святого отца тут же на это отреагировал.

Священник с наслаждением рассматривал прелести девушки, восхищаясь ее красотой. Он видел перед собой гладкую атласную кожу, полные ножки, нежные груди, будто два нераскрывшихся бутончика, идеальные бедра и самое драгоценное очаровательную розовую щелочку, спрятавшуюся между ног девушки.

Священник с неистовым ревом набросился на свою жертву, прижал к себе и повалил на мягкую поверхность сундука. Белла дрожала в его объятиях, вскрикивала, чувствуя, как осыпает поцелуями ее тело Амвросий, как язык его касается потайных мест, предвкушая, какой райский восторг доставит ей его огромный член.

И вот она ощутила, как горячая головка касается ее влажных губок. Возбуждение Беллы все росло. Потеряв голову от прикосновения, она вскрикнула, а священник, ободренный этим, принялся тереться твердым пенисом о ее губки. Мышцы Беллы расслабились, и она выплеснула из себя, даруя орудию Амвросия жидкость своего лона.

Почувствовав скользкое доказательство жаркого темперамента Беллы на своем члене, отец Амвросий резко двинулся вперед и вмиг вторгся в лоно юной обольстительницы. Но ему удалось лишь наполовину ввести член.

А Белла, ощутив стремительное вторжение страшного орудия, совсем перестала владеть собой, обняла священника ногами и стала просить о продолжении.

— Не беспокойся, мое нежное дитя, — ответил священник, — полное блаженство уже близится. Ты видишь, член мой уже наполовину в твоем тугом животике.

— О да! Да! Но умоляю вас, не останавливайтесь! Войдите в меня глубоко-глубоко!

— Да, отступать уже поздно! Я либо овладею тобой, либо умру. Готовься, я снова буду давить, нажимать, ох, как это непросто. Боюсь разорвать тебя…

Чуть расслабив мышцы, Белла позволила священнику проникнуть поглубже. Он испытывал невыразимое наслаждение, чувствуя, как член его истекает внутри влагалища и сдавливается его стенками.

— Святой отец, вы обещали залп! Я жду!

Дважды Белле повторять не пришлось. Священник резко двинулся вперед, с каждым движением загоняя пылающий член все глубже, и с финальным толчком вошел в упругое лоно целиком.

Белла закричала от невыносимой боли. Хоть возбуждение и смягчило удар, натиск святого отца был настолько силен, что нежная жертва с трудом его вынесла.

Вся препятствия наконец были преодолены, боль понемногу отступала, и Белла ощутила, как наслаждение разливается по всему ее телу.

Святой отец с похотью смотрел на свою жертву. Белокурое существо, коим он завладел, было словно на кол насажено на его гигантский член. Близость с Беллой буквально сводила его с ума. Он заметил, как она вздрогнула от боли, и решил испить чашу наслаждения до конца. Пытаясь сдержать свои грубые животные инстинкты, Амвросий осторожно обнял Беллу и начал ласково успокаивать ее.

— Моя красавица, ты с ума меня сводишь. Но и ты сама должна получить удовольствие и полностью насладиться моим орудием. Залп будет, как я тебе и обещал, но попозже. А сейчас позволь мне выйти и войти снова. Поцелуй меня, Белла. Как только ты сделаешь это, мое теплое семя будет внутри тебя.

Амвросий отстранился, а затем вновь с силой ввел член в аппетитное лоно. Он наслаждался тем, как сжимают его орудие упругие мышцы, как нежная плоть девушки держит его член, и ему не приходило в голову, какую боль он может доставлять Белле. Он желал лишь наслаждаться сам и сейчас всеми силами стремился к вершине удовольствия, продолжая толкаться в Беллу и целовать ее.

Несколько минут были слышны только стремительные толчки проникающего в глубину Беллы члена, и святой отец с наслаждением принимал покаяние красавицы.

Он слишком хорошо знал, какое мощное наслаждение может даровать ему узкая щелочка особы противоположного пола, а потому ни на секунду не останавливался, ожидая семяизвержения, которое, он был уверен, повергнет в трепет юную особу.

Сама природа пожалела бедную Беллу. Она полностью расслабилась, и на смену напряжению пришло полное сексуальное наслаждение. Теперь могучий член святого отца приносил ей только удовольствие.

Страстный, полный наслаждения шепот смешался со стонами и криками.

— О отец мой! Сильнее! — причитала Белла. — Я хочу этого! Давите сильнее! Такая обжигающая головка! О Боже! О Пресвятая Дева! Что же это? Что со мной такое? Я так счастлива!

Амвросий полностью разделял наслаждение красавицы. Снова и снова он погружал и вынимал свой орган, входя в Беллу до самого конца, до самых яиц.

И наконец Белла, откинувшись, оросила орган вожделеющего мужчины своей теплой влагой, которая обильно залила твердый член.

В безумном сладострастии Белла отчаянно вцепилась в священника, с силой прижала его к себе, а он ответил ей стремительным и мощным броском. Член его скользнул в девушку полностью, по самые яйца, волоски любовников соприкоснулись.

Но никакая страсть не позволила Белле забыть о самом главном — священник должен спустить в нее. Эти мысли не давали угаснуть ее вожделению, она раскинула руки и ноги, а священник в последний раз вонзился в нее глубоко, застонал и прошептал, что спускает. Белла закричала от радости и наслаждения и с удовольствием приняла в себя столь долго сдерживаемую жидкость.

Священник замер, выплескивая семя, а Белла на каждую струю отвечала криком, напрягаясь всем телом, и довела в результате себя до неистового экстаза.

 

ГЛАВА 3

Никогда бы не подумала, что буду жалеть о неспособности краснеть от стыда, как человек. Ведь даже простая блоха может залиться краской при виде такой ситуации. Как же могла столь молодая и невинная девушка оказаться настолько похотливой и порочной!

Ее неудержимый темперамент только и ждал подходящего случая вырваться на волю, скрываясь за изысканной красивой оболочкой.

«О Моисей!» — воскликну я вслед за античным поэтом. «О святой Моисей!» — вслед за практичным потомком патриарха.

Большие перемены произошли в Белле из-за всего случившегося. И поведение ее, и манера держать себя — все изменилось.

Мне до сих пор неизвестно, что стало с Чарли, да и, признаться, меня это не очень интересует. Однако рискну предположить, что святой Амвросий и здесь добился успеха. Думается, он разделял те противоестественные влечения, которые были свойственны его ордену, и Чарли в скором времени легко был доведен до того, что сам предложил себя священнику, как и его юная любовница.

Но вернемся к Белле. Да, блохи не умеют краснеть, но мы можем все видеть, и наблюдать, и писать. Да, как бы удивительно это ни звучало, мы умеем писать. Вот поэтому я и взялась за перо с решением передать все то, чему я стала свидетельницей. Возможно, кто-то из читателей пожелает добраться до истины.

Пошло несколько дней, в течение которых Белла не смогла прийти к своему искусителю, но в конце концов удача улыбнулась ей, и она не замедлила этим воспользоваться.

Юная обольстительница предупредила священника о своем визите, а он, в свою очередь, был более чем рад принять ее у себя.

Белла бросилась на шею своему искусителю, тесно прижалась к нему, щедро лаская.

Святой отец не стал терять времени, и вот уже вскоре они опустились на вышеупомянутый сундук, жарко целуя друг друга.

Но Белле уже было мало только поцелуев, она жаждала большего, она теперь знала, что священник может ей предложить.

Она заметила, что Амвросий достаточно возбужден. От ее взгляда не укрылись ни блеск его глаз, ни налившийся силой орган, приподнимавший рясу. Кровь уже кипела в жилах у святого отца, а Белла делала все, чтобы еще больше разжечь вожделение.

Совсем скоро член Амвросия достигает нужного состояния и один его вид способен вызвать мощный прилив желания.

Ранее Амвросий дважды бы подумал, прежде чем набрасываться на покоренную им очаровательную грешницу. Но сейчас ему было не до доводов рассудка. Желание было столь велико, а предлагаемое сокровище столь близко, что святой отец уже через несколько мгновений подмял Беллу под себя и лежал поверх ее тела.

Белла была так мала, что полностью скрывалась за дородной фигурой Амвросия. Одежды девушки были задраны до пояса, а член священника упирался ей в живот.

Руки Амвросия дрожали. Он направил член к влажным раскрытым губкам Беллы, подался вперед и медленно проник внутрь. Орган проникал все глубже и глубже, и вот уже и головка и часть ствола исчезли в девушке. Несколько сильных уверенных толчков — и член полностью проник в жаркое лоно.

Святой отец упивался властью над прелестями Беллы. Дыша тяжело и часто, он стал двигаться вперед-назад. Белла обхватила его своими белоснежными руками за шею, ногами — за талию и всем телом ощутила присутствие дрожащего и жаркого завоевателя.

— Это великолепно! — шептала она, целуя священника в губы. — О! Вы раскрыли меня полностью! Сильнее! Нажимайте сильнее! Как горячо! О боже! О! О! О!

Толчки становились все неистовее, и вот в ответ на них из Беллы хлынул поток влаги, губы раскрылись, и с дрожью она откинулась назад.

Но священник еще не довел себя до конца. На миг он замер, член его задрожал, но семя не выплеснулось. Амвросий желал продлить удовольствие.

Стенки влагалища Беллы сдавливали глубоко вошедший член, и головка его касалась чрева прелестницы.

Но святому отцу не удалось надолго отложить освобождение. Почти сразу же вслед за Беллой он исторгся в нее, заполнив девушку липким соком.

— Потекло! Потекло! — закричала Белла. — Я чувствую, как течет и выплескивается! Я хочу еще! О, дайте мне все, что у вас есть! Разорвите меня, но я хочу все, что есть!

В этот раз по количеству семени Амвросий превзошел самого себя. Неделя воздержания привела к тому, что семя хлынуло безудержным потоком.

Потом Амвросий слез с Беллы, а она, поднявшись, поняла, что семя течет у нее по ногам.

И тут — какой ужас! — открылась дверь. На пороге возникли два священнослужителя. Было понятно, что они все видели.

— Мы же договорились, Амвросий, — вскричал один из них, лет тридцати — сорока, — что все делаем вместе! Ты поступил против правил!

— Но еще не поздно, — пробормотал в ответ Амвросий, — я как раз хотел позвать и вас, только…

— Только сам не смог устоять перед искушением, так ведь? — воскликнул другой священник и быстро залез рукой Белле под юбку. — Какая же ты милашка! Мы всё видели в замочную скважину, так что тебе не стоит бояться, мы не сделаем с тобой ничего нового.

Белла вспомнила, на каких условиях святая церковь сможет даровать ей прощение, и решила, что нынешнее предложение — часть ее обязательств. И потому ей даже в голову не пришло сопротивляться настойчивости незнакомца.

Тем временем другой священник обнял Беллу и поцеловал в щеку. Она оказалась меж двух огней.

Амвросий же тупо наблюдал за происходящим, не делая ни единой попытки помешать настойчивым ухаживаниям. Он не знал, как действовать в сложившейся ситуации.

Но Белла еще в надежде смотрела то на одного, то на другого и хотела получить отсрочку.

Но сил сопротивляться у нее не было. Недавнее соитие, наполнившее ее тело слабостью, и страх перед новыми захватчиками сломили ее. И поэтому она полностью покорилась тому положению, в котором оказалась благодаря вероломству отца Амвросия.

Глаза обоих священников наполняла животная страсть, с необузданным желанием они тянули к ней руки, а отец Амвросий ничуть не препятствовал происходящему. Белла ничего уже не видела вокруг и не могла сопротивляться.

Она была зажата между двух мужчин, один из них залез к ней под юбку и ласкал уже розовую щелочку, другой же завладел пухленькими ягодицами.

— Постойте, — раздался наконец голос Амвросия, — разденьте ее хотя бы. Я вижу, что намерения ваши серьезны, так не рвите на ней одежду.

Он обратился к Белле:

— Снимай с себя все. Мы все имеем право на тебя, а ты станешь нашим общим источником наслаждения. Помимо нас есть и другие братья, и перед всеми ты обязана исполнить свой долг. Все самые жаркие прихоти святых отцов должны быть удовлетворены.

Эти слова окончательно лишили Беллу выбора. Она стояла обнаженной перед тремя священниками, слушала восторги по поводу своей красоты, но сама никак на это не реагировала.

Один из пришедших священников был среди них явно главным. Он не отводил взгляда от девушки, поняв, что видит перед собой исключительную красоту, а затем достал из-под рясы невиданных размеров член, повалил Беллу все на тот же сундук и развел ее бедра. Устроившись у нее между ног, он, недолго думая, ввел в нее член по самое основание.

Белла закричала в экстазе, почувствовав внутри новое орудие.

Священник совсем не ожидал, что вход дастся ему так легко, но он не учел, что Белла все еще была заполнена семенем Амвросия. С величайшим наслаждением он овладел милой девушкой, и его огромный член покоился внутри нее.

Но он не дал Белле передохнуть и тут же стал пронзать ее глубокими и сильными толчками. Результат не замедлил сказаться — пылкая натура Беллы подарила захватчику новую порцию сладкой влаги.

Такого святой отец не ожидал, при всей своей распущенности. В порыве звериной страсти он всадил в Беллу член и, ощутив тепло ее излияний, зарычал и выплеснул в нее свое семя.

Жидкости было столько, что она потекла у Беллы по ногам. Девушка с упоением приняла в себя поток семени, позволила священнику проникнуть глубоко и оставить там весь свой темперамент, весь пар своего вожделения. И все это лишь разожгло в ней новое желание.

Но все же тело ее не было готово к столь частому и мощному захвату, и потому она со страхом и неуверенностью посматривала на очередного мужчину, желающего проникнуть в нее.

Ряса его была распахнута, и Белла с изумлением рассматривала его. Пред ее глазами были огромные пропорции его тела и огромный твердый член, который размерами превосходил даже орган Амвросия.

Глядя на него, Белла ощутила, как кровь забурлила у нее в жилах. Несмотря на свою относительную неопытность, она поняла, что ей предстоит неравная битва.

Он торчал, как кол, из облака рыжих волос, и на вершине его располагалась круглая головка с почти незаметным отверстием. Незаметное, но грозное, оно всем своим видом показывало, что в любой момент жидкость может выплеснуться наружу. У основания члена находились два огромных, покрытых волосами шара.

— О! Как же я вынесу это? — засомневалась Белла. — Разве я смогу принять в себя такую штуковину?

— Я войду как можно медленнее, дочь моя, я буду соблюдать осторожность. И, думаю, ты уже достаточно подготовлена теми дарами, которые получила до меня.

Священник был невысокий, коренастый, широк в плечах, будто Геркулес. Он был немного уродлив, но это только сильнее распалило Беллу. Она дотронулась до огромного члена.

Член был так огромен, что Белла не смогла поначалу обхватить его руками, но упорно продолжала стискивать и сжимать, доставляя священнику удовольствие и делая его орган еще тверже и еще больше. Железным стержнем стоял он в ладонях Беллы.

Священник повалил ее, а она стала делать попытки насадить себя на его член.

Поначалу казалось, что ничего не получится. Даже смазка, полученная от предыдущих мужчин, не могла помочь. Но дело понемногу сдвигалось с мертвой точки, и после ужасного толчка головка проникла внутрь. Белла заорала, так невыносима была боль. Последовал еще один толчок, затем еще — безжалостный завоеватель продвигался все глубже и глубже, ничуть не заботясь о состоянии девушки.

Белла орала, как сумасшедшая, всеми силами пытаясь вырваться из цепких объятий мучителя.

Еще один толчок, один крик — и священник проник в девушку полностью.

Белла лишилась чувств.

Двое других поначалу хотели помешать этому ужасному действу, но потом похоть взяла верх, и они с вожделением наблюдали, как Беллу буквально разрывали пополам. Ни одна подробность не ускользнула от их взглядов, и они были довольны зрелищем.

Я позволю себе умолчать о дальнейшем. Скажу лишь, что священник вмиг стал необузданным дикарем оттого, что получил молодую и прекрасную девушку. Но все же постепенно он стал насыщаться, страсть его была утолена, и в подтверждение этому обжигающая волна семени хлынула в Беллу.

Священник, спустив в Беллу дважды, вынул огромный раскаленный член из девушки, и на пол хлынул водопад семени.

Надо было привести красавицу в чувство.

Первое, что сделала Белла, очнувшись, — подмылась, ибо нежнейшие части ее тела требовали омовения после безудержного водопада семени.

 

ГЛАВА 4

Беллу начали приводить в себя при помощи редкого выдержанного вина, которое было извлечено из закромов священников.

Немного погодя святые отцы поняли, что девушка достаточно пришла в себя, чтобы вновь принимать их ласки. Сами они были не прочь опять заняться ее восхитительным телом.

Вино и сладострастные прикосновения священников возымели свое действие, и вот уже Белла сама начала по очереди доставать из-под ряс их члены, чем привела в неописуемый восторг святых отцов. Они и не думали сопротивляться.

Будто жрица Киприды, Белла начала играть со всеми тремя мощными орудиями. Она гладила их, целовала, вдыхала запах, а возбужденные члены становились все отзывчивее.

— Так начнем же еблю, — торжественно произнес настоятель, вкладывая свой член Белле в рот.

— Аминь! — подхватил певуче отец Амвросий.

Третий священник молча воздел свой член к небесам.

Белла остановилась в раздумье, с кого начать, и в конце концов выбрала Амвросия.

Все священники обладали отличными стальными членами, торчащими, как колья в заборе, и, так как дверь была предусмотрительно заперта, они позволили себе раздеться полностью.

Пред Беллой стояли трое обнаженных мужчин.

— О, какие же вы монстры! — вскричала красавица.

Беллу усадили на край стола, и святые отцы по очереди стали лизать ее влажную розовую щелочку. Белла с удовольствием раздвинула ноги шире.

Настоятель предложил новое развлечение.

— Давайте она будет сосать у нас по очереди, — сказал он.

— Замечательная мысль! — согласился рыжеволосый отец Климент. — Но я хочу еще раз, и опять спереди.

— Вот уж нет, отец Климент, — возразил настоятель. — Мы видели, что произошло. Ты чуть было не разорвал бедняжку. Выбирай: либо в рот, либо вообще никак.

Белла решила за них обоих. Чтобы избежать более жестокой участи, она быстро взяла в руки огромный член отца Климента и воткнула его себе в рот как можно глубже.

Вверх-вниз, вверх-вниз двигались ее губы, даруя ласки мощной головке. Ствол стал еще тверже и горячее, и Белла попыталась заглотить его еще глубже.

Через некоторое время ее разжигающие страсть прикосновения заставили Климента зарычать. На человеческий голос издаваемые им звуки уже не были похожи. Он заревел еще громче и излился в Беллу обильной струей.

Густая и горячая влага заполнила рот Беллы. Она проглотила все без остатка и еще помогла Клименту спустить последнее, стянув кожицу с пылающей головки.

Белла повернулась к настоятелю и коснулась губами его члена.

— Я хочу научить тебя, — провозгласил он. — Я дарую тебе знание, и это мой долг. Пути Венеры тернисты, вероятно, ты не сразу получишь наслаждение, но со временем это придет. Приготовься, будет больно.

— Я выполняю свой долг, — смиренно ответила Белла, — и я готова ко всему, отец мой. Я — избранная, и я готова удовлетворять все ваши прихоти.

— Рай на земле откроется для тебя, дочь моя! Главное — потворствовать всем желаниям, даже самым унизительным и невероятным.

В продолжение своих слов он схватил Беллу в охапку кинул на подушки, но на этот раз на живот. А затем стал медленно вводить смазанный член в отверстие между аппетитными ягодицами. Роскошный голый зад был выставлен на всеобщее обозрение, и святой отец преподал урок нового способа соития.

Ужас охватил Беллу.

— Пощадите меня! Не туда! Не тот путь! Что вы делаете?! — завопила она. — О боже! Я умираю! Богоматерь, пощади меня! Как больно! Больно!

Гигантский, как у жеребца, член мощным толчком вошел в кишечник Беллы. Снаружи остались только яйца, подтверждая полное погружение. Белла ощущала пульсацию по всей длине грозного орудия и смиренно ожидала жестких толчков.

Священник не заставил себя ждать. Стиснув руками бедра девушки, он всем телом навалился на нее, потерся животом о пухлые ягодицы и начал толкаться.

Прежде чем его накрыл экстаз, Белле пришлось испытать немало мучений. Отверстие было таким узким, а ягодицы — такими соблазнительными, что святой отец довольно долго терзал девушку. Наконец обжигающее извержение началось, и настоятель выдернул все еще твердый член из тела Беллы.

— Я проложил новый путь сладострастия, — торжественно изрек он. — Амвросий, рекомендую тебе воспользоваться им.

Амвросий был не в силах отвечать. Все это время он и Климент упивались происходящим, ни на минуту не прекращая терзать свои херы.

— Я готов! — вскричал Амвросий. — Я горю! Мне просто необходимо погасить пожар! О храм Содома, я иду! А храм Венеры, — обратился он к настоятелю, — теперь твой.

— Согласен, — усмехнулся настоятель. — Я посещу храм «законного удовольствия». Привлекательное лоно ждет меня.

А Белла, чуть живая от недавно перенесенного нападения, все еще лежала ничком на подушке, демонстрируя всем свой круглый зад.

Но из заднего прохода не появилось ни капельки семени, несмотря на то, что вылилось его из члена настоятеля достаточно. Зато спереди все утопало в горячей жидкости.

Пришла очередь Амвросия. Он поднял Беллу с лежанки, помогая ей сесть на член настоятеля. Она сама направила орудие в скользкую щелочку, и твердый член полностью и с легкостью вошел в желанное лоно. Белла чувствовала в себе всю его длину.

Настоятель притянул Беллу к себе, открывая доступ для Амвросия. Тот прижал свой пылающий член к влажной дырочке между ягодицами.

Но прежде чем член Амвросия вошел целиком в кишечник Беллы, ему пришлось изрядно потрудиться. Затем он начал неспешные движения взад-вперед по залитому семенем каналу, чувствуя, как спереди исступленно толкается настоятель. Наконец настоятель кончил с глубоким вздохом, и Белла почувствовала, как снова накачивается семенем.

У нее не осталось сил для сопротивления, и тут же она одарила партнера собственной жидкостью.

Но Амвросий еще был полон сил и продолжал вторгаться в Беллу своим горячим орудием.

Климент, воспользовавшись тем, что каждый был занят собой, резко бросился к Белле и занял покинутое настоятелем место. Ее чрево настолько было орошено предыдущими посетителями, что Клименту в этот раз не составило труда проникнуть внутрь.

Белла поняла, что происходит, и несколько последующих минут были слышны лишь стоны страсти и учащенное дыхание. Она боялась, но все же мужественно впускала в себя рыжеволосое чудовище.

Огромный член вновь проникал в ее нежное лоно, и Белла ждала, что каждый последующий толчок окажется для нее последним. Но сознание не покидало ее. Климент проникал спереди, Амвросий всаживал сзади, а Белла настолько сильно была зажата между двумя мужчинами, что ноги ее уже не касались пола. Тело ее тряслось, откидываясь то вперед, то назад, отвечая на работу священников в заднем и переднем проходах.

И вот уже на грани потери сознания Белла почувствовала, что скоро финал. Монстр, атакующий ее спереди, напрягся всем телом и часто задышал, сразу же за этим бурный поток семени хлынул в нее. Огромное орудие выстрелило.

— Я кончил! — закричал Климент.

— И я! — вторил ему Амвросий, и Белла почувствовала горячее семя в заднем проходе.

Вот таким образом Белла окунулась в настоящий океан удовольствия, получив удвоенную порцию живительной влаги.

Лишь остатки дружеских чувств и симпатия к Белле позволяли мне оставаться на месте, ибо увиденное меня добило полностью. Согласитесь, случившееся настолько омерзительно, что любая нормальная блоха, пусть даже и недалекого ума, удалилась бы без промедления.

Дальнейшие события лишь подтвердили мои опасения и определили мои последующие действия.

Через три дня Белла пришла в то же место.

Святые отцы ждали ее, и по этому случаю она тщательно подобрала себе одежду. Выглядела она сегодня очаровательнее обычного, надев прелестное шелковое платье, узкие кожаные башмачки и маленькие очаровательные перчатки.

Священники по достоинству оценили ее вид, встретив ее с должной теплотой, что вызвало у Беллы приступ неконтролируемого желания.

Они предусмотрительно заперли дверь, и все трое священников снова вложили в руки Беллы свои члены, одаривая девушку ласками.

Святые отцы уже были раздеты, и Белла последовала их примеру. Скинув панталоны и нижние юбки, она осталась лишь в платье, чулках и башмачках.

Настоятель подошел первым. Он схватил девушку в охапку, покрывая ее лицо жаркими поцелуями. Но и Белла была распалена не меньше, с гордостью выставляя себя предметом восхищения и жарких прикосновений.

Вмиг настоятель набросился на нее, вставляя член по самые волоски. Тесное влажное лоно радушно приняло его.

Возбуждение нарастало. Хуй священника увеличивался и твердел, проникая все глубже, надавливая все сильнее.

— О да, сильнее, — шептала Белла.

Настоятель терся о тело девушки, толкаясь снова и снова.

Климент и Амвросий жаждали принять участие в развлечении. Не в силах больше терпеть, они начали действовать.

Амвросий, сообразив, как будет удобнее, залез на мягкое сиденье сундука и протиснул член в рот девушки. Климент же отдал свой орган ей в руки.

По истечении нескольких минут настоятель покинул гостеприимное лоно Беллы. Отодвинулись и остальные. Все трое стояли над девушкой, вздымая толстые члены к потолку, а головка Климента готова была проткнуть ее живот.

Белла лежала на кружевных подушках сундука, платье ее задралось, бедра раскинулись в стороны, и между ними хорошо виднелась раскрасневшаяся и распухшая после визита настоятеля щелочка.

— Постойте-ка минутку! — произнес настоятель. — Предлагаю установить очередность. Это милое дитя должно удовлетворить нас всех троих, но надо как-то наладить этот процесс, так ей будет проще перенести наши натиски. Мне, к примеру, безразлично, буду я первым или вторым, но Амвросий опять спустит как свинья, и здесь будет просто море разливанное, потому предлагаю первым быть мне. Что же касается Климента, то его надо ставить вторым или третьим, потому как член его если не разорвет Беллу на части, то точно лишит нас всяческого наслаждения.

— Я хочу быть вторым, — сказал Климент, — в прошлый раз я был третьим, а последним я спускать не хочу.

— Хорошо! — провозгласил настоятель. — Пусть так и будет. Амвросий, ты получишь уже обжитое гнездышко.

— Но почему я? — возразил святой отец. — Тогда я предлагаю такой вариант. Если ты будешь первым, а это чудовище — вторым, то мне не остается ничего иного, как обойтись с ней мужским способом, семя мое прольется в другое русло.

У Беллы кончилось терпение.

— Делайте как хотите, только побыстрее! — воскликнула она. — Я и так уже заждалась. Я постараюсь все вытерпеть.

Первый вошел настоятель. Его стальное орудие полностью скрылось в Белле, вызвав у девушки неописуемое восхищение. Она с силой сжала его внутри себя, как можно теснее прижимаясь к настоятелю, и через несколько мгновений река семени влилась в нее. Белла ответила собственным всплеском.

Потом вошел Климент. Поначалу несоответствие в размерах сделало эту задачу не из легких, но святой отец не отступился. Поднеся свой гигантский член к бедрам Беллы, Климент сильными и резкими толчками начал загонять его вглубь. Несколько попыток были неудачны, но потом член оказался на месте.

Воображение Беллы было настолько развращено, что огромные размеры мужчины наполнили ее безудержной страстью. Одна мысль о том, как великолепно она растянута, давала Белле несказанное наслаждение.

Десять минут гигантские пульсирующие гениталии Климента пробивали Беллу насквозь. Белла развела ноги как можно шире, и яйца священника коснулись ее ягодиц. Климент не спешил и кончил только по истечении четверти часа, дважды одарив Беллу залпами удовольствия.

Белла в ответ со стоном выплеснула себя. Ее жидкость смешалась с густым потоком священника.

Едва Климент успел вытащить член из Беллы, как ее схватил в объятия жаждущий страсти Амвросии.

Согласно установленному договору, он занялся великолепными ягодицами Беллы. Но головка его никак не могла проникнуть в задний проход и выталкивалась наружу при каждой попытке. Амвросий же, не прекращая натиск, раз за разом пытался войти с мужской стороны. Отступать он был не намерен, и в результате ему посчастливилось ввести член в нежную дырочку.

Час его настал. Сделав мощный выпад, он немного проник внутрь, а со следующим толчком достиг наконец предела. Член его находился в Белле по самые яйца.

Ягодицы ее притягивали к себе. Священник хищно набросился на свою добычу, стремительно двинулся вперед, он снова и снова протыкал Беллу своим мощным орудием. Она была столь туга, что длинный и толстый член его испытывал боль. Но это не останавливало святого отца. Снова и снова он врезался в нее, пока наконец не ощутил, как Белла отвечает ему содроганием всех своих нежных внутренностей.

Белла заорала. Внутри нее находился будто огромный кол, пульсирующий и горячий. Она изо всех сил пыталась вытолкнуть его из себя.

Но Амвросий не позволил Белле и двинуться сжав сильными руками ее талию. Он сражался изо всех сил, стремясь как можно дольше продержаться внутри. Член его намертво засел в заду Беллы.

Остальные священники с упоением наблюдали за разворачивающейся борьбой. Белле удалось немного отвоевать свою территорию, но тут же член Амвросия вернул все на место. Святые отцы разразились аплодисментами и хохотом, Амвросий повернулся к ним с сияющим лицом, буквально светясь от удовольствия.

Члены обоих тут же встали в стойку, чему способствовало развернувшееся зрелище.

Белла находилась так близко от настоятеля, что тот не стал терять времени даром. Для начала он наклонился над прелестями Беллы, и губы его от души насладились ее нежным лоном. Затем он предпринял более эффективный способ: присев на мягкий сундук, он привлек Беллу к себе и ввел свой крепкий член в мягкую и скользкую глубину.

А Амвросий все не прекращал свою атаку. Член, устроившись в прямой кишке девушки, приносил святому отцу колоссальное блаженство.

Таким образом, Белла очутилась между молотом и наковальней. Со стороны пухлых ягодиц ее оприходовал отец Амвросий, с другого входа — настоятель.

Твердые толстые члены буквально прорывали Беллу с двух сторон, спереди и сзади она ублажала святых отцов. Бурный океан сладострастия уносил их все дальше и дальше, ощущения были на пределе.

Но самое ужасное ждало Беллу впереди. Отец Климент вначале просто наблюдал за действиями своих напарников, но потом страсть и зависть вынудили его присоединиться. Для него оставалось одно место — голова бедняжки Беллы. С его головки уже капало семя, и медлить не стоило. Климент ввел головку в рот Беллы и вынудил девушку тереть руками оставшийся на свободе ствол.

Амвросий и настоятель стали двигаться резче и настойчивее, соревнуясь друг с другом, дрожь прошла по их телам почти одновременно, оргазм был близок. В результате поток семени выплеснулся сначала из Климента Белле в рот, затем из Амвросия в кишечник, а в довершение всего настоятель излился в лоно девушки. Она была наполнена до краев и со всех сторон.

Три порции спермы подарили Белле неуемные святые отцы.

 

ГЛАВА 5

Прошло три дня. Посвежевшая и похорошевшая, выглядевшая как никогда привлекательно, Белла появилась в гостиной дяди.

Я тем временем продолжала путешествовать. Аппетит вынуждал меня перемешаться с места на место, и я очень люблю новые встречи и новых людей.

Благодаря этому мне удалось подслушать один разговор, напрямую касавшийся вышеописанных действий. Думаю, молчать об этом не стоит.

Отец Амвросий оказался человеком глубокой и тонкой натуры.

Мое уединенное местечко позволило мне выслушать весь разговор, но приводить его целиком нет нужды, скажу только главное.

У отца Амвросия созрел план. Вероятно, ему все же не понравилась идея его собратьев наслаждаться Беллой втроем, ведь этот лакомый кусочек он приобрел для себя. И потому он придумал, как избавиться от них и самому не понести наказания.

Дьявольский план его состоял в том, чтобы прийти к дядюшке Беллы и донести обо всем. А именно о том, как он, отец Амвросий, застал Беллу и Чарли в объятиях друг друга, и о том, что Белла была не против соития.

Священник хорошо знал характер человека, с которым он хотел говорить, и поступал так не без задней мысли.

На самом деле они друг друга стоили и отлично ладили. Мы уже знакомы с неуемной страстью и неистовым темпераментом отца Амвросия, дядюшка Беллы был точно таким же.

Он часто исповедовался Амвросию, говоря во время исповедей о тайных непристойных желаниях. И потому святому отцу не составило труда втянуть дядюшку в заговор.

Надо сказать, что в своих исповедях господин Вербук говорил о том, как небезразлична ему племянница. Отец же Амвросий дал ему понять, что Белла уже вкусила прелести страсти. Своими словами он попал точно в цель, придя как духовник дядюшки к нему за советом.

Святой отец дал понять дядюшке, что полезно будет для них обоих прийти к договору.

Вербук живо заинтересовался предложением священника. Амвросий не упустил возможности воспользоваться слабыми сторонами натуры дядюшки, и в результате договор был заключен. Решили, что Амвросий сначала сможет стать свидетелем акта совокупления, а затем и сам продолжит его, войдя вслед за дядюшкой. Острота ощущений была гарантирована.

Вскоре представилась счастливая возможность выполнить задуманное. Тетя Беллы тяжело заболела и не выходила из своей комнаты, а больше никто не мог им помешать.

Предварительно Амвросий поговорил с Беллой, готовя ее к тому, что случится. Он очень искусно дал ей понять, что дядюшка как-то узнал о связи Беллы с Чарли, и предупредил, что она не должна говорить о том разврате, что был со святыми отцами. А затем аккуратно сказал о том, что дядя разозлен ее поведением и что единственный способ охладить его — это проявить полное послушание во всем. Белла должна удовлетворить все просьбы дядюшки.

Господин Вербук воспитывал Беллу с тех пор, как умерла ее мать. Это был сильный мужчина лет пятидесяти, с крепким телом, внушавший Белле огромное уважение. Вербук относился к Белле достаточно сдержанно, нельзя сказать, что он ее любил, но и не выказывал особой недоброжелательности. И в этом была вся его натура.

Что же касается Беллы, то она особо не надеялась на его снисхождение.

В первые пятнадцать минут их разговора Белла плакала в дядюшкиных объятиях. Она понимала, что у нее мало надежды на его милосердие, и не ожидала ничего хорошего. Но совсем скоро она почувствовала, что объятия становятся все нежнее и теплее.

Зажав племянницу между колен, господин Вербук открыто рассказал ей о своих планах. В его намерения входило вкусить прелести ее нежного тела.

— Ты не должна сопротивляться, Белла, — уговаривал он ее. — Будь уверена, что меня ничто не остановит. Ведь то, что я планирую предпринять, освящено святым отцом. И я сделаю лишь то, что уже совершил твой молодой и неосмотрительный друг.

Белла выглядела смущенной. Каким бы бурным ни был ее темперамент, как бы ни пылали ее чувства, такое безапелляционное решение дядюшки испугало ее. Присутствие отца Амвросия и его официальное благословение ничуть не прибавили ей смелости.

Ее бросило в дрожь при мысли о том, какое ужасное преступление ей предстоит совершить. Беллу шокировала резкая перемена в дяде. В ее глазах он всегда был суровым и сдержанным, она боялась его гнева, а теперь надо было бояться его ласк. Ее прелести, еще совсем недавно предлагаемые другим, стали желанны и для ее дяди. Это было так неожиданно, так отвратительно! Белла от страха не могла говорить.

Но Вербук не собирался долго ждать. В нетерпении он схватил Беллу в объятия и, не обращая внимания на ее сопротивление, начал жарко целовать ее лицо и шею.

Белла в отчаянии посмотрела на Амвросия, прося у него помощи и поддержки, но тот лишь злорадно улыбался, предвкушая удовлетворение своей похоти. Белла поняла, что помощи ей ждать неоткуда.

Потеряв голову от одних только прикосновений к нежному и молодому телу, дядя перешел в наступление. Белла безвольно повисла в его цепких объятиях. Вскоре его дрожащие от вожделения руки уже гладили бедра племянницы и похотливые пальцы старались проникнуть в розовую щелочку. Белла сжалась, пытаясь преградить вход, прикрыла рукой промежность, но отец Амвросий пришел на помощь Вербуку. Одной рукой он обнял Беллу за талию, другой же схватил обе ее ладошки. Таким образом влажные створки Беллы оказались легкой добычей для похотливых рук родственника.

— Пощадите меня, — застонала Белла, — мне страшно. Вы так жестоки! Вы меня погубите! Богом прошу!

— Вот уж нет, — возразил дядя. — Разве ты не понимаешь, что Венера дарует тебе истинное наслаждение. Его достойны только те, кто поклоняется ей. Ты должна быть смелой, чтобы вкусить их в полной мере.

— Но я не могу! Как вы жестоки! — закричала Белла. — Это стыдно! Так нельзя! Я не позволю вам! Спаси меня, о Богоматерь! Меня обманули!

— Белла, у тебя нет выбора, советую тебе успокоиться и смириться. Я все равно возьму тебя. Если ты не покоришься, то сделаю это силой. Разведи ноги, позволь мне прикоснуться к твоей шелковой коже, войти в твое тесное лоно. Не надо сопротивляться. Белла! О Белла! Наконец-то ты моя!

Амвросий по-прежнему крепко держал девушку, а дядя продолжал атаку. Чем сильнее сопротивлялась Белла, тем больше возбуждался Вербук.

— Какая аппетитная у тебя попка! — закричал Вербук и стал гладить очаровательный зал Беллы. — Мягкая и славная. Все это теперь для меня, все будет моим.

— Дядя, пощадите меня! — закричала Белла в последний раз. — Вы сошли с ума!

Справиться с двумя мужчинами она не могла. Вербук и Амвросий повалили ее на диван, святой отец навалился сверху, а дядя тем временем задирал юбки девушки, открывая очаровательные ножки в шелковых чулках и соблазнительные бедра. На миг он отклонился назад, чтобы в полной мере насладиться открывшимся зрелищем.

Белла задергала ногами, пытаясь прикрыться.

— Да, Белла, я сошел с ума, — откликнулся дядя. — Ты свела меня с ума. Страсть к тебе сделала меня безумным. И я не успокоюсь, пока не удовлетворю ее. Сопротивляться бессмысленно — все равно я вкушу твои прелести, я овладею этим тесным и соблазнительным чревом.

Господин Вербук замолчал и приготовился к заключительному акту кровосмешения. Расстегнув штаны, он продемонстрировал племяннице толстый и темный от вожделения член, который угрожающе перед ней возвышался.

Белла скорчилась от ужаса и отвращения. Нацелив член в отверстие, дядя набросился на нее, но войти в жаркое тело племянницы ему не удалось. Незрелость форм Беллы не позволяли стать победителем, а мне никогда еще так не хотелось помешать совокуплению. Жалобы Беллы тронули меня, и я решила ей помочь. Надо сказать, что под внешностью блохи у меня таится душа настоящей осы, а потому я решила действовать.

Выход был только один — вонзить острое жало в чувствительную мошонку Вербука. Результат превзошел ожидания. Почувствовав внезапную боль, дядя остановился, и в тот же миг бурное семяизвержение залило живот и бедра Беллы. Вербук не предполагал такой неудачной концовки и разразился проклятиями. С трудом завоеванные позиции пришлось оставить, атаку прекратить и спрятать свое боевое орудие.

Но отдыхала Белла недолго. На смену родственнику-завоевателю пришел Амвросий. Еще во время натиска дяди он проявлял заметные признаки вожделения, продолжая крепко держать Беллу и получать от этого восхитительные ощущения. Одежда его приподнялась спереди, указывая на то, что член святого отца готов к бою. Наконец могучий инструмент Амвросия вырвался из-под одежды и, явив себя во всей мощи, задрожал в нетерпении.

Дядя Вербук взглянул на член священника.

— Вот! — вскричал он. — Я ручаюсь, что перед нами — победитель! Он сможет смести все на своем пути! Такому чудовищу, сильному и твердому, все подвластно!

Вербук взял член священника в руку и стал тереть его, не скрывая удовольствия. Раздувшаяся головка показалась из-под кожицы.

Отец Амвросий поднялся, схватил испуганную Беллу, уложил поудобнее и начал действовать. Он приблизил огромную, налившуюся кровью головку к нежному и влажному входу, и после нескольких толчков ему удалось проникнуть внутрь. Бедная Белла, испытывавшая одновременно и боль, и похоть, впустила святого отца в себя.

Но сейчас Белла чувствовала себя по-другому, несмотря на то, что святой отец не в первый раз посещал ее лоно. Она наконец поняла всю порочность и вероломность натуры священника. Она осознала, насколько непристойно ее положение, а присутствие дядюшки делало ситуацию противной и омерзительной. И если раньше соитие вызывало у девушки неконтролируемый восторг, то сейчас от былого наслаждения не осталось и следа.

Амвросий продолжал нападать. Его член наслаждался теснотой влагалища, и это знакомое ощущение вызвало у святого отца бурю эмоций. Он захотел как можно быстрее и глубже проникнуть в Беллу. Последовал резкий толчок — и член вошел в девушку по самые яйца.

Быстро и уверенно двигаясь, Амвросий гонял член взад-вперед, все сильнее и напористее всаживая его в Беллу. И через некоторое время раздались стоны девушки — природа все-таки взяла свое, и Белла с удовольствием стала принимать в себя орудие священника. Волна сладострастия накрыла ее, каждая клеточка тела затрепетала, голова Беллы откинулась, губы приоткрылись, пальцы сжались, тело напряглось, и влага выплеснулась из ее лона.

Она продолжала глухо стонать, широко раскрыв глаза и судорожно сжав пальцы. Тело ее трепетало.

Член Амвросия уже легко и беспрепятственно скользил внутри. Возбуждение его росло с каждой секундой, а горячий и твердый орган готов был выплеснуть семя в любой момент.

— Я кончаю! — закричал Амвросий. — Я не выдержу больше! О, Вербук, выеби ее обязательно! Как восхитительна она, если б ты знал! Как тесно у нее внутри!

Наконец сильным и резким движением член протаранил последний раз нежное лоно Беллы, послышался глубокий вздох, и липкое обжигающее семя брызнуло из ствола любовника.

Амвросий, спустив все до конца, неохотно вытащил из влагалища обжигающий хуй, и из сокровищницы Беллы полилась густая жидкость.

Вербук возбудился, наблюдая за происходящим.

— Моя очередь! — закричал он. — Милейший отец Амвросий, свершилось то, чего я так хотел — ты взял племянницу у меня на глазах. Она довольна, как я вижу. И мои объятия ей тоже доставили наслаждение. Я убедился, что она принимает в себя с большим наслаждением. Ее тело настолько соблазнительно, что может удовлетворить любого. Замечательно! Теперь моя очередь, как видишь, я вновь наполнился силой. Я слишком долго сдерживал себя, и теперь ей не уйти. Страсть моя будет удовлетворена. Я сделаю это с дочерью брата.

Вербук взглянул на Беллу.

— Смотри, как я сильно хочу тебя, каким большим стал мой член и огромной — головка. Пощупай мои яйца, дорогая племянница, и пойми, что все это — только для тебя. Ты сделала мой член твердым, длинным и большим, и ты приласкаешь его. Давай я помогу тебе, буду направлять твою руку. Не сопротивляйся и не красней! Ну же, Белла, не надо быть такой стеснительной! Лучше оттяни кожицу вниз и посмотри, какие шары у меня сзади. Они накачаны жидкостью, которая вся попадет в тебя. Я войду в тебя, в твою жаркую тесную щелочку, залью тебя своим семенем. Мы оба будем наслаждаться, Белла. Я выльюсь в чрево ребенка моего брата.

Мысль о предстоящем кровосмешении еще сильнее распалила Вербука, глаза его разгорелись от страстного нетерпения, член затвердел еще больше. Намерения его были ясны, и он решительно задумал проникнуть в Беллу.

Выбора у девушки не было. Дядюшка развел ей ноги, а Амвросий вновь бросился помогать. Священник, откинувшись назад, крепко втиснул Беллу в живот дяди. Наконец-то для Вербука путь быть открыт: нежные ножки племянницы раскинуты в стороны, и влажные красные губки лона смотрели прямо на него. Он не стал больше ждать — раздвинув пальцами губки, ввел головку в отверстие, а затем с криком стремительно двинулся вперед и всадил себя в племянницу целиком.

— О господи! — заголосил Вербук. — Наконец-то! Свершилось, я внутри! Как же здесь хорошо! О! Как тесно! Как восхитительно!

Амвросий не выпускал Беллу из рук.

Белла, ощутив внутри себя гигантский член дяди, вздрогнула всем телом и закричала. Боль и ужас переполняли ее. Вербук вошел полностью, насадив Беллу на свой ствол, и исступленно задвигался, думая лишь о собственном удовлетворении. Он превратился в грубое животное, готовое проткнуть все на своем пути. Белла чувствовала себя, как голубка в когтях у коршуна, как овечка в лапах волка. Но, к счастью, — если здесь уместно это слово — дядя быстро усмирил свою похоть и совсем скоро, закричав, вылился в тело племянницы. Кровосмешение состоялось.

Но на этом похоть обоих насильников не была усмирена, и раз за разом они по очереди вторгались в тело своей жертвы, а лицезрение друг друга в процессе ебли сводило их с ума.

Амвросий предпринял попытку проникнуть в Беллу через задний проход, но Вербук не разрешил. Думается, у него были на то свои планы. Но священника ничуть не остановил запрет, и, немного нагнув головку, он тут же вошел Белле в зад. Вербуку ничего не оставалось, как довольствоваться другим местом. Поначалу он просто с наслаждением смотрел, а потом стал на колени и присосался к мокрой промежности племянницы.

Наступила ночь, Белла пошла спать. Я осталась с ней и удовлетворила свой аппетит, который ничуть не уменьшился от всех переживаний вечера. Хорошо, что Белла обладала не самой чувствительной кожей, и потому все мои попытки побаловать себя остались ею незамеченными.

Я развлекла себя отличным угощением и устроилась спать, спрятавшись в теплом укромном местечке среди пушистых волосков на лобке нежной Беллы.

Проснулась я около полуночи от ужасного шума и криков Беллы. Кто-то сгреб ее в охапку и, навалившись сверху пытался пресечь любое сопротивление. Белла кричала, отбиваясь от мускулистой фигуры, и по раздавшемуся голосу в ответ я узнала господина Вербука. Вот это был сюрприз!

Обе стороны боролись изо всех сил, но я понимала, что усилия Беллы в этом случае тщетны. Вербук, поглощенный отвратительной страстью, все больше распаляясь от бархатистых ножек девушки, стремительно и яростно всадил член внутрь Беллы.

Сопротивление еще больше раздразнило его, сделав тело Беллы еще более желанным, и Вербук в ярости и исступлении беспощадно всаживал твердый член в манящее отверстие, стремившись как можно быстрее удовлетворить себя.

И хотя Белла не привыкла к столь неожиданным нападениям, темперамент и страсть сделали свое дело. Она пыталась еще бороться, но скоро движения дяди возбудили ее, и девушка сдалась. Задрожав и задышав часто-часто, Белла выплеснула себя поверх члена победителя.

Вербук понял, что победил, и как опытный воин изменил тактику нападения, стремясь как можно дольше продержаться внутри и не спустить. Беллу это только сильнее распалило.

Кровать ходила ходуном, и казалось, что даже стены в комнате содрогались от страсти. Тела слились в одну неразличимую массу. Вербук буквально в бешенство пришел от вожделения. Все резче, все сильнее он всаживал в племянницу свое орудие, вынимал и снова вставлял, нажимал сильнее и сильнее. Похоть, вожделение, нетерпение охватили их обоих. Вербук проникал все глубже, пока наконец его вьющиеся волосы на лобке не соприкоснулись с нежными кудряшками Беллы, а пенис не устроился полностью между розовыми губками.

Белла, чувствуя одновременно боль и вожделение, зашлась в рыданиях.

Вербук в очередной раз всадил член по самое основание, Белла застонала в ответ, затрясшись от сладострастия, и наивысший экстаз охватил ее. Вербук, не сдержавшись, застонал в ответ и понял, что выиграл этот бой окончательно. С неистовым триумфом он выплеснул себя, залил семенем самые потаенные уголки лона девушки.

Но на этом они не остановились. Накатила новая волна страсти, и Вербук в поисках удовлетворения перевернул племянницу на живот. Нежные ягодицы предстали его взгляду. Он взял немного семени из лона Беллы, смазал ей анус и ввел в отверстие указательный палец.

Член его тем временем был уже наготове. Придав девушке необходимую позу, Вербук поднес член к отверстию. Вынув палец, он коснулся головкой входа и попытался протиснуться внутрь. Это удалось ему не сразу, но все же по прошествии некоторого времени Белла вобрала в себя член целиком. Четверть часа дядюшка обрабатывал зад Беллы, двигаясь взад-вперед и получая удовольствия от тесноты прохода. Наконец хуй его затвердел окончательно, и вскоре обжигающая жидкость заполнила кишечник.

Уже светало, когда насытившийся Вербук разомкнул объятия и исчез из комнаты, направившись к себе, в нетронутую постель. Обессилевшая, замученная Белла забылась глубоким сном и лишь к полудню открыла глаза.

А выйдя из спальни, девушка почувствовала, что изменилась. Она не поняла, что случилось с ней, да и не пыталась понять, но я могу сказать, что с этого дня страсть стала ее второй натурой. В ней проснулись сильнейшие желания, и она знала, как их удовлетворить. Чужая похоть разбудила неудержимую похоть в ней самой и открыла дорогу к неограниченным и порой неестественным способам ее удовлетворения.

Таким образом, Белла превратилась в женщину, полную сладострастия и похоти, а ведь совсем недавно она была непорочной юной девой, почти ребенком.

 

ГЛАВА 6

Не стану утомлять читателей описанием того, как я переместилась на тело отца Климента, а лучше подробно остановлюсь на одной исповеди, которую довелось ему выслушать. К священнику пришла очаровательная и симпатичная дама лет двадцати, имя ее не имеет никакого значения, я не буду упоминать его.

Из их разговора я поняла, что дама — супруга одного из самых богатых землевладельцев в округе. Она не принадлежала к титулованной знати по рождению, но была тесно с ней связана.

Она доверила священнику все свои сокровенные тайны, а он, отпустив грехи и закончив обряд, повел даму все в ту же знакомую нам ризницу.

Они закрыли дверь на засов и не стали терять времени даром. Дама скинула платье, а священник расстегнул рясу, достав свой огромный, направленный вверх член.

Видно было, что дама уже знакома с этим предметом: не успел Климент достать член, как дама схватила его, уверенно сжав твердый мускулистый столб. Набухшая рубиновая головка гордо устремилась ввысь.

— О Климент, — воскликнула дама, пожирая глазами толстый и длинный член, — прошу тебя, возьми меня сзади, en levrette. Но будь осторожен, ты же знаешь, какой он у тебя огромный.

От этих слов глаза святого отца разгорелись, а член вздрогнул так сильно, что опрокинул стул.

Дама опустилась на колени, а отец Климент пристроился сзади. Он убрал тончайшее белоснежное нижнее белье, и пред его глазами предстал пухлый округлый зад, под которым виднелась богатая темно-каштановая растительность, скрывавшая красные губки манящей щелочки.

Отцу Клименту не нужно было повторять дважды. Он смочил слюной головку и, прилагая усилия, начал протискиваться в лоно партнерши.

С восхищением и восторгом приняла она в себя гигантский кол. Проникая все глубже и глубже, Климент, казалось, разорвет ей внутренние органы, но она чувствовала только наслаждение.

Член зашел внутрь до самых яиц, его рыжие волоски на лобке щекотали ее ягодицы, и тогда святой Климент остановился. А затем началась битва, от которой затряслась вся мебель в комнате.

Сладострастный священник изо всех сил вжимался в партнершу при каждом толчке. Он входил глубоко, затем наполовину вытаскивал член и с силой загонял его обратно. Он стиснул тонкую талию дрожащей от восторга дамы, не прекращая мощные движения. Наконец дама прикрыла глаза, опустила голову и выплеснула на член священника свою влагу.

Но Климент не останавливался. С каждой секундой член его становился все жестче, все огромнее, становясь похожим на литой стальной брус. Он нажимал, надавливал, загонял член внутрь дамы, он делал это все быстрее и быстрее, пока наконец не понял, что двигаться более не в силах. Член исчерпал свои возможности, и влага вот-вот готова была извергнуться из него.

И вот это случилось. Климент заорал, вбил член в свою партнершу целиком и без сил упал на нее. Стремительная струя семени влилась в матку. Последняя судорога, последняя капля — и Климент замер без движения.

Все было кончено.

Но читатель окажется прав, если решит, что этого для отца Климента было мало. И распутная дама, и наш успешный любовник были готовы продолжить страстные игры. Совокупление завершилось блестяще, но оно лишь разбудило дремавшие в обоих сладострастные порывы. И потому они оба вновь отдались бушующим страстям.

Дама устроилась на спине, святой отец навалился сверху, одним движением всадил член до самых волосков и тут же спустил. Лоно полностью залилось липкой жидкостью.

Но любовники еще не были удовлетворены Они поменялись местами, и теперь уже Климент лежал, а дама принялась ласкать его мощное орудие. Вобрав головку в рот, она теребила пальцами член и вскоре довела его до нужного состояния: щедрая струя семени, горячая и густая, заполнила ее рот и потекла в горло.

И в довершение всего дама приподнялась над мощной фигурой любовника, вновь возбудила его и всем телом опустилась на член, насадив себя, как на кол. Гигантский орган, пронзив прелестную любовницу, исчез полностью в ее теле. А Климент выдал четвертую порцию семени.

Дама слезла с него и принялась любоваться эффектными пропорциями великана-исповедника и восхищаться его исключительными способностями. Любовная игра наконец-то утомила ее, наполнив до краев обильными семенными возлияниями.

 

ГЛАВА 7

Надо сказать, что у Беллы была подруга, старше ее всего на несколько месяцев. Ее отец был богатый дворянин, сосед господина Вербука. Девушку звали Джулия, и натура ее была не столь страстна и чувственна, как у Беллы.

Джулия была повыше Беллы и обладала не такими пышными формами, но все же тело ее было вполне достойно страсти и могло очаровывать. Любой художник почтет за честь писать эти безупречные формы и изысканные черты лица.

Белла поняла, что Джулия не имела опыта в любовных делах и не была знакома со страстными ощущениями и чувственными удовольствиями.

Джулия дарит мне большое удовольствие, и я верю, что скоро со мной разделит его какой-нибудь представитель мужского пола. Как блоха я не должна говорить о человеческой красоте, особенно о красоте тех, кем питаюсь, но тут я не могу сдержаться. У Джулии есть не только тело, способное разбудить бешеную страсть, но и очарование, утонченность форм, грациозность — и все это не оставит равнодушными самых взыскательных поклонников Венеры.

Отец Джулии, как мы уже упоминали, был богат, но мать была бесхарактерной простушкой. Будучи чрезвычайно религиозной, большую часть своего времени она посвящала визитам к devotes из окрестностей, одобряющим ее богомольные наклонности. Воспитанием дочери она не занималась. Как, впрочем, и не дарила супружеское утешение господину Дельмону. А он был еще молод, горяч и полон жизни, и потому ему не оставалось ничего другого, как искать другие варианты удовлетворения своих инстинктов.

Любовница господина Дельмона была молодой и милой женщиной, с которой я познакомилась в свое время. Она довольствовалась лишь одним мужчиной, а потому не имела успеха в обществе.

Но, будучи пылкой и темпераментной натурой, господин Дельмон знал толк в любовных играх и имел не одну любовницу. И потому нет ничего удивительного в том, что однажды он заметил свежий распустившийся цветок, коим являлась Белла, подруга его дочери.

Не раз он подолгу держал в своей руке ее маленькую, одетую в перчатку руку, не раз целовал по-отцовски в лоб, случайно прижимаясь к ее пышным бедрам.

Белла, обогащенная соответствующим опытом, понимала, что именно хочет от нее господин Дельмон, понимала, что он только ждет подходящего момента. Ведь она была гораздо разумнее и искушеннее, чем многие девушки ее возраста.

И сейчас она бы охотно уступила господину Дельмону, но за ней следили слишком хорошо, да и недавняя позорная связь занимала все ее мысли.

Белла продолжала исповедоваться святому отцу Амвросию, а тот в свою очередь не упускал шанса свести ее с кем-нибудь из знакомых кающихся грешников, предварительно разузнав о кандидате. Впрочем, он не забывал вести себя осторожно и осмотрительно.

Когда же Белла в очередной раз пришла на исповедь, то поведала Амвросию о любовных попытках господина Дельмона и о своем отношении к этому. Получив от Амвросия дельный совет, она занялась его членом.

Когда Белла хорошенько обсосала его и священник немного пришел в себя после оргазма, он стал размышлять, как можно с пользой применить полученные новости.

С присущим ему коварством Амвросий устроил все так, чтобы ситуация обратилась ему во благо. Он придумал план, да такой извращенный, что я, скромная блоха, и вообразить себе не могла что-либо более преступное и наглое.

Порочный, жаждущий удовольствий Амвросий сразу же решил для себя, что нежная Джулия в конце концов достанется ему, но этого было мало. Он узнал о страсти Дельмона к Белле и хотел извлечь из этой новости максимум пользы и наслаждения для себя.

План был таков. Для начала нужно было разжечь в душе Джулии огонь страсти, и Белла должна была выполнить эту священную миссию. Она согласилась.

Надо сказать, что Белла с особой радостью и рвением принялась за развращение своей юной подруги. Ей очень хотелось, чтобы Джулия сделалась так же порочна, как и она сама.

Совсем скоро мы увидим, удалось ли ей это.

Господин Вербук уехал на несколько дней по делам, и инцест пока не повторялся. Когда же он вернулся, Белла вновь оказалась между ним и Амвросием.

Холодным вечером они собрались дома. Было хорошо натоплено, тепло разливалось по комнате, диван и пуфики клонили в сон. Удовлетворенные утонченной и щедрой трапезой, двое мужчин отдыхали на подушках. Словно щедрые жрецы Вакха и Венеры, они ничуть не беспокоились о том, что одеяния их лишь слегка прикрывают наготу.

Белла в этот раз превзошла саму себя. Она была очаровательна и привлекательна, ее пышные прелести то прятались от жадных взглядов в милом неглиже, то обнажались снова.

Белла по праву могла гордиться очаровательными округлыми плечиками, аппетитными ножками в шелковых чулках, белоснежными тугими грудками, будто pommettes с клубничными сосками; изящными лодыжками и маленькими ступнями, обутыми в крошечные башмачки.

Каждая из прелестей была по-своему пленительна, а вместе они создавали очаровательное, утонченное, пленительное единство, способное вскружить голову даже самому искушенному божеству.

А сейчас все это принадлежало двум похотливым смертным. Оба они думали только о похотливых ласках и прикосновениях, о том, как будет удовлетворено их необузданное желание.

Ведь едва ли что их могло возбудить сильнее, чем то, что сейчас было открыто их взглядам. Бесстыдное противозаконное желание овладело ими, и они уже с нескрываемым вожделением пожирали Беллу глазами.

Дядюшка первым кинулся к Белле и, протянув руки, схватил в объятия и запустил пальцы ей между ног. Священнику досталась аппетитная грудь. Он спрятал туда лицо, упиваясь пленительной свежестью.

Члены их были в полной готовности, их темные головки, казалось, горели от напряжения мускулы натянулись до предела.

Мораль и благопристойность были забыты.

— Чудесно, — прошептала Белла. — Коснитесь меня еще.

И она раздвинула ноги шире, открывая доступ дрожащей руке дядюшки.

Амвросий впился в рот страстным поцелуем, чуть не задушив Беллу толстыми губами.

Прикосновения распалили ее, и Белла взяла в руку член священника.

— Смотри, прелестная моя девочка, как он пылает от нетерпения! Какой он огромный! О, как ты меня возбуждаешь! Скоро-скоро мой липкий сок прольется в тебя. Поцелуй меня! Не отнимай свою крошечную руку! Смотри, Вербук, как я возбужден!

— Вот это хуй! О Богоматерь, какой он! Белла, взгляни, какая головка, какой длинный ствол, как загибается он, будто змея, готовая броситься на добычу! Он горит от желания, а в отверстии уже видны капельки.

— Вы высосете всю меня такими поцелуями! Я не могу удержать его, какой твердый и напористый! — Белла успевала отвечать обоим.

Вербук снова выставил свое потемневшее орудие с влажной обнаженной головкой.

— Нам нужно растянуть удовольствие как можно дольше, а для этого приведем его в порядок, — сказал дядюшка. — Амвросий не может сдержать себя в страсти, будто бешеный зверь, а член его так велик, что он льет, как осел. Скоро он войдет в тебя глубоко, растянет уютную щелочку, коснется донышка твоих органов, и ты получишь в награду щедрый поток семени.

— Я так хочу, чтобы это случилось, — пошептала Белла. — Это восторг. Чистый восторг.

— О да! Но разреши нам заслужить желанный конец. Не торопись.

Белла хотела что-то ответить, но пылающая головка члена Вербука не дала ей этого сделать.

Девушка с готовностью взяла член в рот и вобрала поглубже. Она облизывала, ласкала твердый и трепещущий ствол, старалась даже проникнуть кончиком языка в крохотное отверстие наверху, безмерно от этого возбуждаясь. Раскрасневшись от напряжения, дыша часто и тяжело, Белла все сильнее сжимала рукой член развратного священника, ласкала, терла, сжимала его, а ее тесная молодая пизда дрожала в предвкушении наслаждения.

Но тут святой отец велел ей прекратить:

— Белла, не так быстро, не то я скоро кончу.

Белла послушалась, и огромный белый ствол освободился из ее пальцев. Она откинулась назад, позволив дяде свободно двигать членом у нее во рту, и стала пожирать глазами мощный орган Амвросия.

Вербук был в полном восторге. Губы Беллы с усердием ласкали его, жадно всасывая изливающуюся жидкость из малюсенького отверстия. Ранее ни один хуй во рту не доставлял Белле такого наслаждения, как сейчас член ее уважаемого дядюшки.

Святой отец стал на колени, и голова его очутилась меж ног Вербука, стоявшего перед племянницей, Амвросий развел полненькие ножки девушки, раскрыл пальцами розовые губки влагалища и, просунув туда язык, прижался пухлыми губами к нежным возбужденным прелестям.

Задрожав он вожделения, Белла взяла в руки яйца Вербука и несильно сжала их. Дядюшка сильнее и яростнее бросился вперед, член его стал еще тверже. Белла в ответ сдвинула кожицу с головки и с упоением продолжила сосать.

— О дядюшка, мне так хочется испить вас! — прошептала Белла, на миг выпуская головку изо рта. — Спускайте же, я жду!

— Милая моя, так и будет попозже! Не надо торопиться.

— Но я вся горю! Он так сосет меня, что я не выдержу! Язык его так прекрасен!

— Вот видишь, Белла, — заметил Вербук, — теперь ты не против наших утех, не против кровосмешения. Ты чувствуешь наслаждение?

— О дядюшка, конечно! Дайте мне снова в рот ваш хуй!

— Не сейчас, моя дорогая.

— Но я не выдержу, я сойду с ума! Идите ко мне, выебите меня! Я хочу этот хуй! Хочу, чтоб он разорвал меня на части! О Богоматерь! Пощадите!

Возбуждение отца Амвросия достигло предела, и крики Беллы подстегнули его к действию. Он не смог более ждать и, воспользовавшись отказом Вербука, поднялся на ноги и кинул Беллу на мягкий диван.

Вербук помог ему. Он взял восхитительный член священника и несколько раз сжал в руках, а потом открыл головку и направил в розовую щель девушки, помогая попасть Амвросию точно в цель.

Смазки оказалось достаточно, чтобы головка и ствол беспрепятственно проникли вглубь. Священник полностью вошел в Беллу и разразился неистовыми толчками. Вся его безжалостная страсть читалась у него на лице, изредка сменяясь состраданием к такой юной жертве. Он еб и еб девушку, вставляя так глубоко, как ему хотелось, целиком проникая в нее. Белла ничуть не препятствовала, а, напротив, раскинула ноги как можно шире.

Стальное орудие коснулось ее матки, до предела растягивая лоно. Белла не смогла сдержать восторженный стон.

Такое развратное действо вынудило господина Вербука присоединиться. Он находился совсем близко от забывших обо всем любовников и опять вернул свой член Белле в руки.

Амвросий, достаточно освоившись внутри очаровательного входа девушки, слегка притормозил, усмирил свой натиск, он действительно мог гордиться своей выдержкой. Слегка коснувшись рукой бедра Беллы, он расстегнул свою одежду, и волоски на его лобке сплелись с зарослями девушки.

И атака продолжилась. Сильные и ритмичные толчки пробивали насквозь тело девушки, яйца святого отца ударялись о ее круглый зад, а его член погружался с каждым разом по самые волоски. Белла обняла его за шею.

— О святой отец, выебите меня! — кричала она. — Я кончаю! Сильнее! Давите сильнее! Вонзайтесь в меня! Убейте меня своим огромным членом! О! О! О! Какой он большой!

— Посмотри на свою племянницу, — обратился Амвросий к Вербуку. — Как она сжимает член! Он полностью внутри! Она научилась ублажать служителей церкви! Ее крохотная голенькая пизда буквально стискивает его!

Диван трещал под ними и ходил ходуном. Белла заорала еще громче:

— Я не выдержу этого! Я умираю! Это слишком! Я кончаю!

И толстый член залился ее влагой. Он стал еще горячее и тверже, головка раздулась, и весь он готов был лопнуть от наслаждения. Белла стонала, бормотала, но из всего можно было разобрать только одно слово «ебать».

Амвросий был возбужден до предела, а его члену было так тесно, что святой отец больше не мог терпеть. Схватив Беллу обеими руками за зад, он всадил свой хуй во всю длину и спустил. Девушка залилась волнами семени, а Амвросий заревел, как дикий зверь.

— Я все чувствую! — завопила Белла. — Как прекрасно! Она заполняет меня!

Жестокий хуй все еще находился в Белле, а головка извергала все новые и новые волны семени.

— Ох, сколько же во мне! — Белла поднялась на ноги, и теплое семя полилось по ее ногам. — Как много белого и липкого.

Ее красивые шелковые чулки испачкались в семени, и это очень понравилось Вербуку. Он раздвинул красные губки ее нежной пизды и размазывал семя по лобку и бедрам Беллы.

Он держал наготове своего мощного возбужденного завоевателя и, не отпуская девушку, разглядывал ее прелести, из которых все еще изливалась густая белая жидкость отца Амвросия.

Вербук попросил Беллу развести ножки как можно шире и устроился между ними.

— Милая моя племянница, ты должна проверить, отличается ли моя сперма от спермы святого отца. Смотри, какой твердый член. И хоть он не такой толстый и длинный, как у Амвросия, я знаю, как отлично тебя выебать.

— Так не томите же! — ответила Белла. — Я и так вижу, что вы только и ждете своей очереди. Давайте же, дядюшка! Ваш член в нетерпении, я тоже готова, а отец Амвросий так хорошо подготовил ваш путь.

Огромный член коснулся раскрытых липких губ, темная головка с легкостью вошла внутрь, увлекая за собой весь ствол полностью. Немного сильных ударов — и ласковый родственник вставил в племянницу по самые яйца. Обильный поток отца Амвросия усиливал наслаждение.

— Не забывайте, дорогой мой дядюшка, кого именно вы сейчас ебете! Я дочь вашего брата, ваша племянница. И потому постарайтесь, чтобы все было сделано отлично. Я хочу весь ваш хуй. О! А! Какое изящное кровосмешение! Ебите меня, я жду ваше зелье! — И Белла полностью отдалась страсти.

Вербук, довольный столь изысканным развратом, раз за разом резко входил в племянницу. Влажная щелочка Беллы утопала в семени, но оставалась все такой же крохотной и тугой и стискивала член Вербука, даря незабываемые ощущения.

Хуй становился горячее и тверже, Белла с каждым толчком теснее прижималась к нему, а Вербук не останавливался. Со всей силой неудовлетворенной похоти мощными толчками он всаживал и всаживал себя в тело девушки.

Возбуждение росло, становилось нестерпимо, а Белла могла полностью насладиться инцестом. С бешеным ревом Вербук излился в племянницу, матка вновь наполнилась семенем.

Белла, получив в свою очередь оргазм, выплеснула из себя щедрое доказательство наслаждения.

Все закончилось, и Белла смогла вымыться. Затем они все трое выпили по бокалу вина и уселись разрабатывать план дьявольского совращения великолепной Джулии.

Белла повторила, что Дельмон хочет ее и с нетерпением ждет возможности исполнить это.

Амвросий со смехом признался, что один вид Джулии вынуждает его член подняться. Он рассказал о том, что во время исповеди постоянно прижимал руки к животу, чтобы сдержать себя, настолько сильным было желание, которое дарило лишь одно ее нежное дыхание.

— Я тоже бы не прочь вкусить ее прелести, — заметил Вербук, — я горю от страсти от одного лишь описания Джулии. Мы обязаны привести в исполнение наш план!

Член Амвросия снова встал.

— Вот видите! — указал святой отец на свой орган. — Я уже готов. Но если я возьму ее так сразу, без подготовки, я могу разорвать ее на части.

— Но и я не могу быть первым, — стал отказываться Вербук. — Мне нужна влага предыдущего совокупления.

— А я бы очень хотела посмотреть, как овладевают моей подругой, — задумчиво сказала Белла. — С удовольствием понаблюдала бы, как святой отец войдет в нее, а потом отдалась бы сама вашему инструменту, дядюшка.

— Мы испытали бы двойное наслаждение.

— Тогда решено! — вскричала Белла. — О Богоматерь! Ваш орган стал твердым, отец Амвросий!

— У меня появилась идея, — сказал святой отец. — Это вершина похоти, венец наслаждения. Даже одна мысль об этом безумно возбуждает меня.

— Говорите! — закричали Белла и Вербук одновременно.

Белла обнажила темную головку члена Амвросия и пыталась проникнуть в отверстие кончиком языка.

— Белла, подожди! — отмахнулся Амвросий. — Потерпи, пожалуйста, и отпусти мой член. Итак, слушайте. У меня созрел план. Мы хотим дочь господина Дельмона. Он хочет Беллу. Белла хочет получить немного похотливого эстетичного наслаждения, увидев, как господин Дельмон взял Джулию. А в нашей Джулии пока не проснулись природные инстинкты. Но, я думаю, маленький чертенок уже сидит у нее внутри и не дает покоя, так что нам только следует приложить немного хитрости и уговоров. Мы поручим это Белле — вдохновить Джулию на сладкое пробуждение зова плоти. Кроме того, для нашего предприятия необходимо, чтобы господни Дельмон наконец зашел подальше в своих желаниях. Белла разрешит ему это, и тогда придет моя очередь. Надеюсь, господин Вербук лишен всяческих предрассудков и потому с легкостью передаст милую Беллу за оговоренную сумму в объятия Дельмона.

— Я не совсем понимаю, — проговорила Белла.

— Я тоже, — согласился Вербук. — Это бессмысленно, и мы не приблизились к цели.

— Потерпите, сейчас поясню, — продолжал Амвросий. — Итак, мы договоримся, что продадим Беллу Дальмону. Втайне он сможет вкусить ее прелести. Но они не должны будут видеть друг друга. Ее лицо будет скрыто. Он придет в уютную комнату, будет наслаждаться полностью обнаженным телом и знать, что перед ним — его жертва.

— Но зачем такая секретность, боже мой?! — не выдержала Белла.

— Белла, немного терпения, — ответил Амвросий с ухмылкой. — Не забывайте, что мы хотим Джулию, Дельмон хочет тебя. И нам не нужны скандалы. Значит, господин Дельмон должен молчать, иначе мы пострадаем оттого, что опозорили его дочь. И потому замысел мой состоит в том, что Дельмон, не видя лица девушки, осквернит собственную дочь, и нам будет открыта дорога для удовлетворения своих похотей. Если все удастся, то, возможно, мы расскажем господину Дельмону о совершенном им инцесте и в качестве удовлетворения предложим Беллу. Короче говоря, будем действовать по обстоятельствам.

— О! Вот это фокус! — вскричал Вербук. — Я чуть не кончил! Мой член лопнет сейчас!

Амвросий и Вербук поднялись, обняли Беллу и повалили на диван. Два твердых члена врезались в ее нежное тело.

Амвросий упал на спину. Белла — сверху. Взяв его член в руку, она стала проталкивать орудие в себя. Вербук встал рядом. Белла садилась все ниже и ниже, пока член полностью не исчез в ней, а потом начала двигаться взад-вперед. Ее прелестная попка опускалась и поднималась, закрывалась и раскрывалась. Гигантские яйца Амвросия прижимались к ней и каждый раз касались цветущих губок промежности.

Вербук сначала смотрел, но искушение было слишком велико. Добродетельный дядюшка залез на диван, прицелился длинным толстым членом в анус прелестной Беллы и начал вставлять свое орудие. Это удалось ему с небольшими трудностями, но все же через несколько минут он полностью протиснул огромный пенис в зад племянницы.

Какая круглая попка, какая белоснежная кожа! Как тесно сжимается член стенками кишечника! Ах какое это было наслаждение для дядюшки!

Оба члена теперь двигались внутри Беллы, их разделяла лишь тоненькая перегородка.

Белла сходила с ума от двойного наслаждения. Возбуждение росло и росло, достигло пика — и сменилось долгожданным облегчением. Белла с двух сторон залилась реками семени.

Затем Вербук и Амвросий еще по очереди кончили Белле в рот, и на этом любовное действо завершилось.

Надо сказать, что Белла достигла определенных высот и ласкала члены так умело, что оба партнера приходили в неописуемый восторг. Она села на стул таким образом, чтобы члены любовников находились как раз на уровне ее коралловых губ. После она брала в рот огненную головку, ласкала языком, а тем временем руки ее терли, щекотали и ласкали ствол. Партнер упивался сладострастными ласками, все его чувственные органы были в деле, а пенис просто готов был лопнуть от напряжения и вожделения. А потом, благодаря изысканным ласкам Беллы, наступало наслаждение, облегчение, и тогда в рот девушки изливался бурный поток семени.

Она проглатывала все до последней капли. И, будь ее воля, делала бы это не один раз.

 

ГЛАВА 8

Белла продолжала оставаться для меня самым изысканным угощением. На ее нежных ножках всегда можно было найти местечко, куда вонзить свое жало и немного поесть, не причиняя неудобств хозяйке. Ведь я делала это вынужденно, только для того, чтобы продолжить существование. И хотя в последнее время непристойное поведение Беллы все больше пугало меня, я все же решила пока с ней остаться.

Вся ее утонченность, девическая сдержанность исчезли, осталось лишь желание удовлетворить себя, и ради этого она была готова на все.

Однако вскоре я убедилась, что девушка не забыла ни один из тех уроков, что присущи каждой девушке, когда она хочет добиться желаемого. Хитрости Белле было не занимать. Сейчас я расскажу вам, как изумительно она сыграла свою роль.

Оказавшись в очередной раз в особняке господина Дельмона и оставшись с ним наедине, она не упустила случая. Думается, сам достойный, уважаемый и страстный хозяин устроил так, чтобы они были одни. Возможно, он подозревал, что Белла готова ответить ему взаимностью, а возможно, решил действовать в любом случае. Он бросился в атаку.

Он обнял ее за талию, а ее нежная ручка чисто случайно выбралась из-под его дрожащей ладони и провела по мужественному бедру. Там Белла нащупала кое-что интересное, что полностью подтверждало бешеную страсть Дельмона. Огромный пульсирующий орган пока был скрыт от ее глаз, но и этого хватило Белле, чтобы задрожать от удовольствия.

Сладострастный Дельмон прижал девушку к себе. Тело Беллы было столь податливым, что он решился. Коснувшись губами ее щеки, он стал шептать ей на ухо всякие глупости, чтобы отвлечь внимание, а сам попытался направить руку девушки к своему члену. Возбуждение его стремительно росло.

Белла чувствовала это, но уже полностью вошла в роль: на лице ее отразилась полная невинность.

Сопротивления со стороны Беллы не было, и Дальмон, вдохновленный этим, решил двигаться дальше. Похотливой рукой нащупывал край ее платья, сжимал податливые икры, а затем накрыл губами ее губы. Белла не отбивалась. И тогда рука его проникла под юбку девушки и коснулась пухлых бедер.

Белла отшатнулась от него. В другой раз она бы охотно упала на спину и позволила бы Дальмону продолжить, но сейчас она не забыла о своей роли.

— Что вы делаете? Как вы грубы! — закричала она. — Я не позволю вам касаться меня. Дядя говорит, что нельзя делать это, пока… — тут Белла запнулась на полуслове.

Удивление Дальмона граничило с его возбуждением.

— Пока что, Белла?

Она беспомощно посмотрела на него.

— Я… не могу говорить об этом. Не должна. Только вы так грубо ведете себя, что я забыла.

— Забыла о чем?

— О словах моего дядюшки, — бесхитростно ответила Белла.

— Каких словах? Расскажи мне.

— Я не совсем понимаю их смысл, я не могу.

— Расскажи мне, и я попробую тебе объяснить.

— Вы никому не скажете?

— Обещаю.

— Он говорит, нельзя делать то, что вы делаете руками сейчас. А если кто-то все же захочет со мной так поступить, то должен будет заплатить ему.

— Это правда его слова?

— Истинная правда. Он говорит, что сможет сделать на мне целое состояние и что не настолько глуп, чтобы упускать такую возможность. Он уверен, что многие богатые господа с радостью заплатят за то, что вы сейчас хотите сделать.

— Белла! Я и подумать не мог, насколько предприимчивый человек ваш дядюшка!

— О да! Он такой! — воскликнула Белла. — Он очень любит деньги, но это большой секрет. И еще он говорит, что ему следует подороже продать мою девственность, хоть я и не знаю, что он имеет в виду.

— Да, такой, как он, никогда не упустит своей выгоды.

Дальмон задумался. Он слегка сомневался, возможно ли такое, но чем больше размышлял, тем сильнее верил в то, что все слова Беллы — чистая правда. Что ж, раз так, ее надо будет купить. И он сделает это с большим удовольствием. Во всяком случае, это лучше, чем тайная связь и ее последующее разоблачение.

Его глубокие раздумья были прерваны: вернулась Джулия. Дальмону пришлось попрощаться с Беллой, сохраняя рамки приличий.

Белла извинилась и поспешила домой. Все, что могла, она выполнила, оставалось полагаться на случай.

День выдался на редкость хорошим, и милая юная леди неторопливо шла по проселочной дороге, ведущей к дому дядюшки. Тропинка петляла, а Белла наслаждалась видами. Стадо коров на пастбище, деревья вдоль дороги, несколько пахарей на ближайшем лугу, сплетничающие женщины, прервавшие прополку — все вызывало в Белле неподдельное любопытство.

С одной стороны тропинки началась живая изгородь, и за ней Белла разглядела нечто любопытное. В загоне бегали жеребец и кобыла. Жеребец гонялся за кобылой, наконец ему удалось ее настичь и прижать в углу, как раз недалеко от того места, где находилась Белла.

Белла увидела кое-что, сильно ее поразившее. На лобке жеребца возвышался длинный, огромный, возбужденный член серого цвета. Он дрожал в нетерпении, касаясь живота животного. Похоже, кобыла тоже заметила его и потому не пыталась убежать и повернулась к жеребцу задом.

Он же не стал терять времени даром, настолько сексуальное желание захватило его. Белла с изумлением увидела, как великолепное животное взгромоздилось на кобылу и начало проталкивать в нее член.

Несколько мгновений спустя толстый член целиком исчез в кобыле. Затаив дыхание, Белла наблюдала за происходящим.

Столь откровенная сцена произвела на Беллу сильное впечатление. Сказать, что она была взволнована, значит, не сказать ничего. Девушка сгорала от возбуждения, ее собственные половые инстинкты пробудились, и сейчас она полностью разделяла страсть животных. Стиснув зубы, не отрываясь, смотрела она на этот короткий, но ожесточенный бой.

Наконец жеребец вытянул из кобылы истекающий пенис, и Белла поймала себя на мысли, что с наслаждением взяла бы в руки этот драгоценный предмет. Она хотела его для себя.

Она так возбудилась, что ей немедленно требовалось что-либо, что угодно, для расслабления. Большого труда стоило ей оторвать взгляд от члена жеребца. Отвернувшись, Белла заметила недалеко от себя кое-что еще более возбуждающее.

На тропинке, по которой она только прошла, стоял деревенский парень со смазливым, но совершенно тупым лицом. Ему было лет восемнадцать. Во все глаза он смотрел на развлекающихся лошадей, и это интересовало его не меньше, чем Беллу.

Белла стала разглядывать его и заметила, что штаны парня расстегнуты и на волю вырвался отлично развитый, огромный покрасневший член. Возбужденное орудие беззастенчиво стояло во всей своей мощи, и парень судорожно ласкал себя.

Он мог бы гордиться своим членом. Вероятно, происходившее в загоне настолько возбудило его, что парень не совладал с собой. Горящими глазами он смотрел на животных, а рука его живо ходила взад-вперед. Конечно же, он и не думал, что кто-то мог наблюдать за ним сейчас.

Белла вздрогнула, вскрикнула, и парень заметил ее. Он понял, что очаровательная девушка стоявшая недалеко, видела не только игру лошадей, но и его тоже.

На миг Белла потеряла дар речи.

— Какой дурной мальчишка! — воскликнула она, придя в себя. — Как тебе не стыдно! Что ты делаешь с этой ужасной красной штукой? О господи, какое омерзительное зрелище!

Мальчик смутился и попытался неловко убрать член в штаны. Но руки у него тряслись, член был сильно возбужден и ничего не получилось. Напротив, было неприятно и болезненно.

Белла решила помочь.

— Давай я помогу тебе. О господи, какой же он большой и длинный! Но как получилось, что он выскользнул наружу? Какой он твердый, большой! Ах ты, дрянной мальчишка!

Слова у Беллы не расходились с делом, и вот уже она ласкала рукой гордо стоявший член мальчишки. Она несильно сжимала его пальчиками, и парень понял, что попался.

Он понемногу приходил в себя и понимал, какая прелестница стоит перед ним. Он посчитал, что его новая знакомая, несомненно, невинна, а потому оставил свои попытки спрятать член.

Он не мог бы сделать это, даже если бы захотел, потому что, как только Белла коснулась боевого орудия, оно увеличилось и запылало.

— И что же мне теперь делать, негодный ты мальчишка?! — возмутилась Белла, любуясь симпатичным лицом парня.

— Ох, вы стоите так близко! От одной мысли, что Вы совсем рядом эта штука дрожит и надувается.

— Но это отвратительно! — сказала юная леди, стискивая член и возбуждаясь все сильнее. — Как ты не понимаешь, негодник, что это скверно, мерзко!

Парень во все глаза смотрел на Беллу, пораженный ее красотой. Для него она стала лучом солнца в пасмурный день.

— А вы видели, чем занимались лошади? — бесхитростно спросил он.

— Да, — просто ответила Белла, — но я не поняла, что это значило.

Парень ухмыльнулся.

— Они еблись. Кобыла хотела жеребца, а он — кобылу. Они сошлись и начали ебаться.

— О господи! Как интересно! — вскричала Белла, с детской непосредственностью переводя взгляд с члена парня на его лицо.

— А какая огромная у него игрушка, правда, мисс? И согласитесь, это было забавно.

— Огромная, — рассеянно ответила Белла, продолжая умело ласкать член.

— Ох, мисс, не отпускайте, не останавливайтесь, — парень шумно вздохнул. — Какая вы красивая и как восхитительно ласкаете меня. Сжимайте, сжимайте, я хочу кончить!

— Правда? — прошептала Белла. — Я помогу тебе.

Член темнел от ласк Беллы, головка все надувалась и готова была уже лопнуть от напряжения, а Белла с новой силой принялась исполнять похотливое задание. Она непременно должна была довести все до конца.

— О! Пожалуйста! Сожми! Сильнее! Я чувствую, что скоро кончу! Как восхитительно ты делаешь! Потяни вниз, еще, еще! Еще! Боже мой!

Маленькие ручки Беллы искусно выполняли свою работу, член становился все жестче и горячее.

— Кончаю! Да! Да!

Тело парня напряглось, колени задрожали, голова откинулась, он стонал и извивался, и наконец из его огромного крепкого члена вырвалась струя густой теплой жидкости, залив прелестные ладошки Беллы.

Белла подождала, когда выльется все до последней капли, а потом, мужественно поборов желание взять член в рот, разжала руки и вытерла их батистовым платком, убрав следы густой белой жидкости.

Юноша, совершенно ошалевший, убрал наконец член и стал смотреть на Беллу с неподдельным удивлением.

— Ты где живешь? — спросил он.

— Недалеко, — ответила Белла, — но не ищи меня и не следи за мной, понял? Тебе же будет хуже. Тебя жестоко накажут, а я никогда не сделаю тебе так, как сейчас.

Но страсть парня еще не улеглась.

— А почему бы нам не поебаться, как лошади? — предложил он.

— Может быть, потом. Не сейчас. Я опаздываю и должна идти.

— Но дай хотя бы залезть тебе под юбку! А когда я снова увижу тебя?

— Обещаю, мы встретимся снова, — сказала Белла, осторожно освобождаясь из его объятий. — Но не сейчас.

Для себя она решила, что это обязательно произойдет, настолько сильное впечатление произвел на нее стальной инструмент парня.

— Скажи, — вновь заговорила она, — а ты раньше уже делал это?

— Нет, но… Ладно, да.

— Невероятно! — воскликнула Белла и сделала попытку уйти.

— Мой отец с наслаждением бы выеб тебя.

— Откуда ты знаешь? Это ужасно!

— Знаю. Его член гораздо больше моего, и мы ебем девчонок вместе.

— Вы действительно делаете столь гнусные вещи вместе? И ты спокойно об этом говоришь?

— Ну да. Если подвернется случай. Ты обязательно должна увидеть, как он ебется.

Он ухмыльнулся.

— Ты не похож на умного, — заметила Белла.

— А мой отец — еще меньше, — ответил парень и, ощерившись, снова вынул член, уже совсем твердый. — Зато теперь я умею ебаться. Я делал это только один раз, но ты обязательно должна увидеть это.

Член его задрожал.

— Негодный мальчишка, и с кем ты это уже делал?

— Мы с отцом выебли одну четырнадцатилетнюю девушку.

— И кто был первым? — полюбопытствовала Белла.

— Я. Но отец застал нас и решил присоединиться. Я держал ее. Ты обязательно должна увидеть как он ебется!

Выслушав все это, Белла ушла и без происшествий добралась домой.

 

ГЛАВА 9

Белла поведала своим сообщникам о прошедшей встрече с господином Дельмоном, и те злорадно захихикали. Но о встрече с деревенским пареньком она решила не говорить, посчитав, что прозорливому отцу Амвросию и не менее предусмотрительному дяде ни к чему знать об этом забавном эпизоде.

Время шло, и ловушка скоро должна была захлопнуться. Отец Амвросий был уверен, что семя брошено в благодатную почву, и потому часто представлял себе то наслаждение, что подарит ему девица Джулия Дельмон. Настроение его поднималось, страсть закипала, член быстро реагировал на его мысли.

Но и господин Вербук волновался не меньше. Его чувственная и темпераментная натура предвкушала восхитительную, невероятную трапезу, юные и неизведанные прелести дочери ближнего своего заранее сводили с ума. И он пообещал себе, что вкусит это наслаждение полностью.

А пока нужно было уладить некоторые мелочи. Господин Дельмон поверил в то, что дядюшка готов продать девственность Беллы, и потому ожидалось, что он немедленно приступит к делу.

А все это благодаря святому отцу. Он отлично знал человеческие души, а тайна исповеди добавляла сведений к этому знанию. Ну разве могли те, кто приходил к святому отцу, утаить от него свои самые сокровенные помыслы и деяния? И поэтому Амвросий в действительности хорошо знал, с кем имеет дело.

Конечно же, он был осторожным человеком и честно соблюдал предписанную ему тайну исповеди, но при этом не раздумывая мог использовать полученную информацию в личных целях, в чем читатель уже убедился.

Итак, хитроумный план был готов. Белла в назначенный день должна будет пригласить к себе Джулию и провести с ней день. Господин Дельмон придет, чтобы забрать Джулию домой. Белла же после непродолжительного флирта должна будет удалиться, чтобы соблюсти осторожность и избежать скандала. Она скажет господину Дельмону, что будет ожидать его в более подходящей комнате. Она ляжет на ложе, предоставив все свои прелести в распоряжение господина Дельмона, но лица ее он не увидит. Дельмон возьмет свое вожделенное сокровище, она же, так и не узнав, кто ее завоеватель, впоследствии не сможет никого обвинить и не будет стыдиться в его присутствии. А когда об этом узнает господин Дельмон, ничего другого ему не останется, как принять эти условия, но с одним уточнением: никто не скажет Дельмону, что на месте Беллы будет его дочь. Он узнает об этом после, когда все свершится.

Джулию тем временем постепенно подготовят к предстоящему событию, естественно, не посвящая в подробности. Отец Амвросий провел уже соответствующие разъяснения во время исповеди, а Белла тщательным образом позаботилась о том, чтобы все это хорошенько отложилось в ее хорошенькой головке.

Обсуждение пикантных подробностей так возбудило обоих мужчин, что они, не колеблясь ни минуты, решили тут же утолить свой любовный голод. Благо прелестная Белла была рядом. Пыл и страсть овладели всеми троими.

И сидя, и лежа ласкала Белла возбужденный член, она отдалась полностью во власть чувственных наслаждений, и страсть ее все росла.

Амвросий, как обычно, был первым. Его устрашающее орудие делалось все больше и все тверже, жидкость уже капала с него, и господин Вербук приготовился наслаждаться битвой. Они перевернули девушку на живот, и Амвросий как можно шире развел ее пухлые ягодицы. Вид был отменный. Все ее прелести были на виду. Маленькая узкая щелочка выглядела очень аппетитно. Амвросий похотливо разглядывал белоснежные округлые холмы, раскинувшиеся перед ним. И если церковное воспитание еще могло сдержать его, то присутствие Вербука и его ожидание толкало святого отца выполнить свой долг.

— Яйца мои переполнены, — проговорил Амвросий, — медлить опасно. Белла поможет мне опустошить их, а вы, мой друг, воспользуетесь той обильной смазкой, которую я вам оставлю.

Его огромное орудие угрожающе торчало спереди. Яйца, будто налившиеся яблоки, были переполнены отравляющей хмельной жидкостью, готовой в любую секунду прорваться наружу. И только одна капля как предвестник щедрого потока застыла в маленьком отверстии тупого наконечника.

Амвросий приблизился к своей жертве. Приложив головку члена к нежному отверстию, Амвросий подался вперед и стал проникать внутрь.

Белла заорала:

— Постойте! Слишком быстро! Слишком глубоко! Вы меня разорвете таким длинным и огромным!

Но тщетно. С таким же успехом Белла могла обращаться к природной стихии. После нескольких мощных толчков член оказался внутри, буквально пригвоздив Беллу к месту.

Амвросий торжествовал. Глаза его блестели, губы увлажнились от похоти. Он обернулся к Вербуку:

— Какая же она аппетитная! Такая тугая, но приняла меня целиком! Я вошел в нее! Я в ней полностью, по самые яйца! — кричал он.

Вербук наклонился и убедился в правоте его слов. Действительно, были видны только два огромных шара, и те плотно сжимались бедрами Беллы.

Белла все же смирилась с вторжением и наслаждалась тем, как внутри нее сдвигается мягкая кожица и обнажается горячая головка. В порыве страсти она вскрикнула и тут же кончила, выплеснув щедрую влагу.

— Нажимай! — воскликнул Вербук в восторге. — Ей нравится! Отдай ей все.

Но Амвросию не нужны были поощрения. Вожделение росло с каждым толчком, а член двигался все мощнее. Он вынимал его, оставляя внутри лишь головку, а затем всаживал с силой обратно. В последний раз протолкнув в щелочку дымящийся член, он чуть слышно застонал и спустил в Беллу щедрую струю семени.

Обжигающий поток ворвался в лоно Беллы, и она в ответ выплеснула себя. Источники отца Амвросия были поистине неиссякаемы, как мы уже знаем, и Белла вовсю наслаждалась наполняющим ее потоком.

Как только Амвросий вынул свой член, на смену ему пришел господин Вербук и занялся племянницей.

Двадцать минут наслаждался сладострастный дядюшка юной племянницей, а по прошествии их также удостоил Беллу обильной струей семени. Наслаждение, с которым приняла Белла в себя влагу, говорило о том, насколько развращено чувственными удовольствиями ее сознание.

Вербук отдышался и решил подкрепиться изрядной порцией доброго вина.

— Любопытно, — в задумчивости проговорил он, — почему Белла вызывает у меня такую неуправляемую страсть? Я забываю обо всем на свете в ее объятиях, она опьяняет меня, и я могу лишь наслаждаться.

Он обращался к святому отцу, но и в то же время просто озвучил свои мысли, вырвавшиеся наружу в форме слов.

— Я бы мог объяснить тебе, — предложил Амвросий, — но, боюсь, мои умозаключения тебя не убедят.

— Что ты, напротив, я весь внимание, — возразил Вербук. — Больше всего на свете я хочу услышать твое объяснение.

Святой отец взял щепотку табака и приготовился к долгим и пространным рассуждениям.

— Если ты знаком с моей теорией, то причины очевидны. Сексуальное наслаждение зависит от обстоятельств, которые вызывают его и сопутствуют ему. Это парадокс. Ведь чем больше мы постигаем науку страсти, тем необузданнее наши желания, и тем сильнее обстоятельства должны идти вразрез с желаниями.

Сейчас поясню. Мужчину не привлекает доступность женщин. Почему, к примеру, он, окруженный женщинами, готовыми отдаться ему, идет на изнасилование? Его не устраивает то, что в таких отношениях он партнер, а не противник, завоеватель. Истинное наслаждение может доставить только отпор женщины, ее неприступность.

Бывает, конечно, что грубый и похотливый человек, заботящийся лишь о своем внезапно возникшем, сиюминутном удовлетворении, бешено насилует ребенка или женщину. Но если вы ознакомитесь с подробностями таких преступлений, то поймете, что изнасилование — это результат тщательно разработанного плана, созданного и реализованного с одной-единственной целью — достижение наслаждения. А если есть сопротивление этому наслаждению, то похоть мужчины возрастает в разы и любовная игра очаровывает его. Ведь особую пикантность добавляют именно те детали, которые сопутствуют настоящему преступлению, настоящему насилию.

Запретный плод, как известно, сладок. И в этом вся правда. Конечно же, это неправильно, но разве это не прекрасно? Именно поэтому здоровый и крепкий мужчина предпочитает молодую девушку, едва достигшую четырнадцати лет, хотя мог бы подарить наслаждение взрослой женщине. Абсолютное несоответствие вызывает у него фантазии, приводит в экстаз, дает волю воображению. И здесь применим закон противоположностей. Нам уже недостаточно лишь одного различия между полами для возникновения страсти, нужно что-то еще, чтобы реализовать идею, которая есть в мужском сознании.

Как действует закон противоположностей? Крепкие мужчины выбирают хрупких женщин, высокие — маленьких, светловолосые — темноволосых, а нежные женщины, в свою очередь, приходят в восторг от сильных и мощных мужчин.

Абсурдность и несовместимость — вот спутники стрел Амура. Ведь даже животные, совокупляющиеся без разбору, и те придерживаются особых желаний и пристрастий. Вы же, наверное, видели хоть однажды, как корова в стаде пытается взобраться на свою соседку, как делают это собаки на улице. Все это — попытка утолить голод природных инстинктов, который не чужд и человеку. Именно поэтому у вас наблюдается влечение к племяннице, она — ваш запретный плод. Кажется, я ответил на ваш вопрос.

На протяжении всей речи Амвросий ласково поглаживал бедра Беллы, и сейчас его орудие снова было готово к бою.

— Вот мой восторг, мое безумие! Иди же ко мне, мой запретный плод! — обратился он к девушке. Дай мне сорвать тебя, насытиться тобой! Вопреки всем законам общества я возьму тебя, и ты утонешь в моем семени! Ты — моя! Иди ко мне!

Белла была готова. Одного взгляда на потемневший член ее духовника ей оказалось достаточно, чтобы понять, что от нее требуется.

Сначала священник с удовольствием разглядывал ее саму, потом, наклонившись, — ее розовые губки, а потом прижал к ним головку своего стального члена. Белла, дрожа от желания, вобрала ее в себя.

И сейчас она уже не чувствовала боли, а только наслаждение, податливая плоть охотно раскрылась, впуская в себя столб из мышц и хрящей. Член вошел полностью, доставив Белле лишь легкое неудобство, — настолько ее маленькие и нежные прелести привыкли к этому.

И после нескольких толчков Амвросий легко очутился в Белле по самые яйца. Его тело трепетало от наслаждения под судорожные стоны и всхлипывания Беллы. Оба они получали невыразимое наслаждение. Твердый сильный член легко скользил внутри, смазанный прошлыми излияниями, и вскоре Амвросий достиг оргазма. Застонав, он выплеснул мощный поток в лоно Беллы. Семя потекло по ногам Беллы и вылилось на диван.

— Вы действительно затопили меня, оба, — сказала Белла.

Но не успел кто-либо из них и слово сказать, как тишину комнаты прорезали крики. Они делались все слабее и слабее и наконец стихли. Присутствующие переглянулись.

Думаю, мне необходимо сделать некоторое отступление и познакомить читателя с кое-какими подробностями, которые ранее были несущественны. Конечно, блохи ведут достаточно подвижный образ жизни, но даже и они не могут находиться в нескольких местах одновременно. Впрочем, мы удачно скрываем этот недостаток, используя всю нашу ловкость и быстроту.

Я не буду растекаться мыслию по древу, подобно моим коллегам-людям, объясню все кратко и достоверно. Итак, я уже познакомила читателя с тетушкой Беллы в первой главе. Большую часть времени она проводила в своих покоях, которые находились в самом дальнем крыле особняка. Как и госпожа Дельмон, она занималась религиозными делами, оставаясь равнодушной к делам мирским. Даже дела собственного огромного дома она поручила вести Белле.

Господин Вербук все реже посещал жену, чтобы исполнить супружеский долг. Все его просьбы и уговоры наталкивались на ее безразличие, и поэтому он оставил всяческие попытки.

Этой благочестивой и набожной даме исполнилось всего тридцать два, она была еще молода и не только красива и благородна, но и богата, прибавляя к значительному состоянию мужа еще и свое.

Однако вся ее набожность не мешала время от времени допускать до себя господина Вербука, и его редкие посещения вызывали у тетушки особенно острое наслаждение.

Как-то вечером она готовилась ко сну и занималась своим туалетом. Я расскажу вам, что случилось дальше, но для этого потребуется еще одно небольшое отступление. Давайте вспомним еще одного нашего персонажа.

Уже не раз я упоминала о впечатляющем списке побед отца Климента на любовном фронте. Он был безутешен, когда коварный Амвросий увел Беллу из Общества ризницы, но знал, где ее можно найти. И потому несколько дней подряд Климент бегал вокруг особняка Вербуков, надеясь заполучить прелестную девушку.

Настоятель также горько оплакивал потерю, подозревал во всем Амвросия и помогал Клименту в поисках.

И вот как раз в тот вечер отец Климент прохаживался неподалеку от дома Беллы. Выбрав благоприятный момент, он пробрался под окно Беллы.

Но, увы! Старания его были тщетны. Мы же знаем, что Белла в это время купалась в страсти в обществе двух щедрых любовников совсем в другом месте.

Климент упорно вглядывался в окно комнаты и, как только стемнело, полез в окно. В комнате горел неяркий свет, и Белла, как он полагал, уже давно уснула.

Воспоминания о том блаженстве, что он испытал в обществе Беллы, постегивали его, и Климент открыл окно и забрался в спальню. Он закутался в длинную рясу, на голову набросил капюшон, и лишь огромный член торчал из волосатого лобка.

Осторожно он приблизился к кровати. Госпожа Вербук проснулась и, ничуть не сомневаясь, что любезный супруг посетил ее, с готовностью прижалась к мужчине и без колебаний развела ноги.

Климент же был уверен, что перед ним Белла, и потому охотно откликнулся на приглашение. Поспешно устроившись у дамы между ног, он нацелил свой гигантский член на влажную щелочку, готовый вступить в любовную схватку.

Леди резко выдохнула, зад священника опустился, и член начал проникать внутрь. Он был в своей жертве уже полностью, как вдруг госпожа Вербук заметила разницу. В конце концов, член Климента был вдвое больше орудия ее мужа. Подняв голову, в неверном свете она рассмотрела свирепое лицо Климента и заорала.

Но все ее крики и попытки вырваться оказались тщетны. Объятия Клиента были так крепки, что вырваться из них было совершенно невозможно. Упиваясь любовной схваткой, Климент не останавливался ни на минуту, не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Вдавливая себя по самые яйца, он судорожно стремился одержать такую долгожданную победу.

Ослепленный страстью, он не заметил, как открылась дверь. На него обрушился оглушающий удар, но и это не остановило Климента. Лишь кончив и выплеснув поток семени в непокорную жертву, стиснув зубы и рыча, он оглянулся.

Выдернув дымящийся член из госпожи Вербук, он понял, что совершил грубое и гнусное насилие. Он поспешил подняться, слез с кровати и, уворачиваясь от ударов Вербука, накинул капюшон на голову и выпрыгнул в окно.

Вслед неслись бешеные проклятия мужа.

Госпожа Вербук, как я уже говорила ранее, болела. Вернее, у нее была слабые нервы. К тому же она была скромна и стыдлива. Можете себе представить, что она сейчас испытывала. Грубое насилие огромного мужчины, его сила и несдержанность едва не убили ее. Она потеряла сознание и сейчас безвольно раскинулась на подушках.

Господин Вербук не отличался особой храбростью и потому, увидев, что насильник сделал свое дело и уже уходит, не стал преследовать его.

Белла и Амвросий, пристроившись за полуоткрытой дверью, наблюдали всю сцену на почтительном расстоянии.

Они узнали Климента, как только он поднялся с кровати, прежде всего по огромному члену, который качался у него между ног, — вряд ли Создатель наделил кого-нибудь еще таким сокровищем.

Они переглянулись и удалились, так как оба были заинтересованы в том, чтобы хранить молчание, благо оскорбленная женщина их не заметила.

Госпожа Вербук испытала столь сильный шок, а нервы ее были так слабы, что только через несколько дней она смогла подняться с постели. Стоит сказать, что доброта и участие мужа помогли ей в этом.

А спустя некоторое время после всего вышеописанного господина Вербука посетил дорогой и уважаемый сосед — господин Дальмон. Их беседа продолжалась почти час, после чего они расстались, улыбаясь и весьма довольные друг другом.

Стало понятно, что сделка заключена. Один из них верил, что получит ценное сокровище — девственность, а другой выгодно продал собственную племянницу.

Заговорщики пришли в восторг, узнав вечером от дядюшки, что сделка состоялась и дело улажено.

Все трое отметили это надлежащим образом. Соблюдая очередность, Амвросий и Вербук щедро наградили Беллу потоками семени. Как удачно пошутил Вербук, они лишь проложили тропинку для своего друга.

Таким образом, все детали были улажены и заговорщики разошлись, предвкушая успех своей затеи.

 

ГЛАВА 10

У Беллы была привычка думать вслух, благодаря чему мне стало понятно, что мнение отца Амвросия ее не очень-то заботит. Она избрала свой путь, и потому я не очень удивилась, когда в один из последующих дней поняла, что Белла направляется к тем пастбищам, где встретила деревенского парня.

После той встречи она все вспоминала слова парня о любовных играх с отцом, его простодушное признание в том, что отец не умнее его самого и что он выебет любого. Было очевидно, что парень попросту идиот, как, вероятно, и его отец. Белла предположила, что это врожденная болезнь, но любопытство не давало ей покоя: ей было интересно, правда ли член отца этого мальчишки настолько большой. Она хотела увидеть все собственными глазами.

Она встретила паренька опять в том же месте, занятого какими-то деревенскими работами. Но сейчас он был не один — рядом с ним находился высокий и смуглый мужчина, сильный и хорошо сложенный, на вид сорока пяти лет.

Мальчишка тоже заметил Беллу, сказал что-то отцу и поспешал к девушке.

— Смотри, — выкрикнул он, — вот мой отец. Он выебет тебя, пойдем.

— Негодный мальчишка! Как тебе не стыдно! — ответила Белла, пытаясь рассердиться. — Как ты смеешь говорить такое?

— Тогда зачем же ты пришла? — удивился парень. — Ты же хочешь ебаться.

Мужчина оставил лопату и с интересом наблюдал за ними, так же ухмыляясь, как и его сын. Белла поняла, что он знает об их предыдущей встрече.

— Ты должна обязательно увидеть, как мой отец ебется! Посмотри на него! Он здоровый ебарь!

Отец воспринял последние слова как комплимент и сейчас с вожделением рассматривал юную леди. Глаза его разгорелись от страсти. Ничего подобного наверняка он ранее не видел. Оба они, и отец, и сын, даже и не пытались скрыть свои помыслы, понимали друг друга с полуслова и ухмылялись.

Белла пожалела, что пришла.

Мальчишка начал расстегивать штаны отца.

— Смотри, — сказал он, — я покажу тебе, какая большая штука у моего отца.

Белла закрыла глаза, а потом сделала попытку уйти. Но парень встал позади нее и перекрыл тропинку.

— Ты никуда не пойдешь, — хрипло сказал отец. — Я хочу ебать тебя. И Тим хочет. Значит, ты никуда не пойдешь.

И тут Белла не на шутку испугалась.

— Но я не могу! — начала она. — Вы не имеете права задерживать меня, я ухожу. Не прикасайтесь ко мне! Пустите! Куда вы меня тащите?!

Двое мужчин — отец и сын — втолкнули Беллу в небольшую постройку, стоявшую у края поля. Они вошли следом и подперли дверь бревном.

Оглядевшись, Белла увидела, что помещение довольно чистое и почти полностью завалено вязанками сена. Она поняла, что сопротивляться бессмысленно и лучше вести себя спокойно, так будет поменьше боли. Судя по выпуклостям на штанах обоих мужчин, они были готовы к действиям.

— Я хочу показать тебе отцовский хуй, — не унимался парень. — Ты должна увидеть его.

Он опять начал расстегивать отцу штаны, выправляя из них рубашку.

— Отец, крепись! Леди сейчас увидит твою штуку.

С этими словами парень задрал рубашку отцу. Белла невольно взглянула. Невероятно толстый, гладкий, покрасневший ствол был сильно возбужден, широкая головка напоминала цветом крупную сливу. Он был не такой длинный, как представлялось Белле, но форма члена поразила ее: головка, разделенная посредине тугим пояском, почти врезалась в волосы на лобке мужчины.

Белла, едва увидев такое, почувствовала, что возбуждается сама. От головки размером почти с яйцо шел сильный запах. Мальчишка толкнул ее в спину, и Белла взяла член в руку.

— Вот видишь! Я же говорил, что он больше моего! — гордо сказал мальчишка. — Посмотри! Мой с ним и не сравнится!

Обернувшись. Белла убедилась в правоте его слов. Парень выставил на обозрение и свой член тоже, но его размеры значительно уступали отцовским.

Вдвоем они накинулись на Беллу: отец схватил за талию и прижал к себе, Тим пытался залезть под юбку. Белла пошатывалась между ними. Повалив девушку на сено, они задрали ей юбки, и взорам их предстали пухлые белоснежные бедра. В этот раз на Белле было надето только легкое платье с широкой юбкой.

Оба мужлана зарычали от наслаждения и начала драться за девушку. Отец одержал победу. Он окончательно спустил штаны и поднес к бедрам Беллы огромный раскачивающийся хуй. Белла откинула голову и с готовностью развела бедра. Твердый обжигающий член проник в нее, головка легко миновала раскрытые нежные губки. Мужчина резко сунул Белле руки под спину и, помогая себе, стал насаживать ее на член. Белла как можно шире раскинула ноги. Несколько сильных уларов — и мужик наполовину втиснулся в нее. Сильнейшее вожделение охватило его. Чем глубже он протискивался, тем больше спускал. Раз за разом густая струя заливала Беллу, и как только головка коснулась матки, мощный поток семени заполнил все вокруг.

Все это время Тим с увлечением наблюдал за происходящим.

— Что льется в меня? — закричала Белла, задыхаясь. — Вы убиваете меня! Что это?

— Это мужское естество, — с готовностью объяснил Тим. — Я же говорил тебе, что отец мой отлично ебется.

Белла полагала, что теперь мужчина позволит ей подняться, что силы оставили его, но нет, член его, казалось, еще больше увеличился и затвердел, он распирал ее все сильнее. Отец двигался туда-сюда с огромным, неописуемым удовольствием и жестко наваливался на Беллу. Выплеснувшееся семя сделало свое дело, и теперь ничто не мешало свободно проникать внутрь. Внутри Беллы все пенилось и булькало.

Возбуждение Беллы нарастало. Руки судорожно сжались, ноги задрались вверх, рот раскрылся, все ее тело с упоением отвечало каждому движению страстного мужчины, принимало в себя мощное возбужденное орудие и наслаждалось.

Страсть захватила их на четверть часа. Белла успела кончить не один раз, прежде чем стремительная струя семени, вырвавшись из члена, залила прелести юной красавицы.

Лишь только тогда мужик вынул дымящийся хуй, залитый остатками семени, и поднялся, с интересом разглядывая Беллу.

Том с истинно сыновней заботой вытер отцу член и убрал его обратно в штаны и под рубашку, а потом повернулся к Белле с нескрываемой похотью. Она все еще не могла подняться с сена, а Тим сначала разглядывал ее, затем прикоснулся к нежным губкам. Сопротивления со стороны девушки не было.

Отец решил помочь сыну, взял его член в руки и начал дрочить. Пугающая масса из хрящей и мускулов предстала взору Беллы.

— О господи! Надеюсь, ты не станешь всаживать это в меня? — прошептала она.

— Наоборот, — ответил парень все с той же ухмылкой. — Сейчас отец подрочит меня, а потом я собираюсь тебя поебать.

Отец просунул член Тима между бедер Беллы. Головка легко скользнула внутрь, смазанная недавними обильными извержениями. Тим подался вперед, навалился на Беллу, и ствол его проник внутрь так глубоко, что волоски его лобка коснулись нежной кожи Беллы.

Девушка заорала:

— Он огромный! Ужасно огромный! Тим, пожалей меня! Ты влез в меня по пояс! Не надо так глубоко! Ты убьешь меня! Смилуйся! Я не могу так! Ты дрянной мальчишка.

Отец все это время не выпускал из рук яйца сына и ласкал у него между ног.

— Отдай ей все, — проговорил он, — она возьмет. Сынок, разве она не красива? И какая крохотная и тугая у нее пизда.

— Ох, отец, помолчи! Я не могу так.

Несколько минут была тишина, и только два тела боролись в сене. Через некоторое время Тим остановился. Он вытащил свой член из Беллы, он был весь в смазке и блестел, но все еще оставался твердым, наружу так и не вышло ни капли.

— Я не могу кончить, — грустно сказал он.

— Я дрочил его, — пояснил отец. — Я так часто это делал, что теперь ему этого не хватает.

Мужик взял хуй сына в руку и начал усердно дрочить его. Белла, все еще лежавшая на спине, ждала, что семя брызнет ей в лицо.

Некоторое время отец возбуждал сына, а потом резко направил его член к отверстию Беллы. Головка едва успела попасть внутрь, как из члена хлынула струя семени. Тим дрожал и извивался, а под конец укусил Беллу за руку.

Наконец извержение подошло к концу. Содрогнувшись в последний раз, парень неторопливо вынул член и разрешил Белле подняться.

Однако уйти ей не удалось. Парень приоткрыл дверь, внимательно огляделся, а потом, подперев дверь деревяшкой, вновь повернулся к Белле.

— Скажи, весело было? — заметил он. — Мой отец — мастер этого дела.

— Ты прав, — согласилась Белла, — но разреши теперь мне уйти. Ты же хороший мальчик.

Он только усмехнулся.

Посмотрев на отца, Белла с ужасом обнаружила, что он разделся полностью и снова был возбужден. Его свирепый член вновь угрожал ее прелестям. Он торчал на лобке, посинев от напряжения, из крохотного отверстия раздувшейся головки показалась маленькая блестящая капелька.

— Я выебу тебя еще раз, — произнес мужчина и притянул Беллу к себе.

— Попробуйте, — пробормотала Белла. — Давайте мы сядем.

Она усадила его на сено, а сама, широко разведя ноги над его коленями, начала проталкивать в себя пугающую массу из мускулов и хрящей.

Нажимая все сильнее и сильнее, она наконец протолкнула в себя член. Яростно и страстно они соединились на четверть часа. Но вскоре стало понятно, что теперь и отец не может кончить.

— Ты должна поласкать его, милая, — сказал он и вытянул из Беллы все еще твердый член.

«Как же вы меня утомили», — подумала девушка.

Но выхода не было. Она стиснула его обеими руками и начала водить ими вверх-вниз. Почувствовав, как струя спермы устремилась к выходу, Белла немедленно вставила головку в себя, успев протиснуть член полностью, прежде чем семя вылилось наружу.

Тело мужчины охватили судороги удовольствия, что явно почувствовала Белла, сидя на нем. Наконец все закончилось, и они позволили ей уйти.

И вот наступило утро нового дня. День этот обещал быть бурным и насыщенным — ведь именно сегодня милая Джулия Дельмон должна была лишиться своего сокровища. Одни долго и страстно ищут его, а другие совершенно безрассудно им разбрасываются.

Ранним утром Джулия пришла к Белле. Начались бесконечные разговоры о милых мелочах, но спустя некоторое время Джулия заметила, что подруга что-то скрывает от нее. Но разговорчивость Беллы была лишь маской, за который она скрывала то, о чем не хотела делиться с подругой.

— Белла, я знаю, что ты должна рассказать мне что-то. Что-то новое. Но что именно?

Слабая улыбка тронула уголки губ Беллы.

— Ты ни за что не догадаешься, — сказала она.

— Это об отце Амвросии? — допытывалась Джулия. — Ты знаешь, мне теперь так неудобно, когда я вижу его. Но он сказал мне, что мы не делали ничего плохого.

— Что же вы делали?

— Ох, Белла, он говорит мне такое! Он обнимает меня! Целует так, что мне не хватает воздуха.

— А дальше? — живо заинтересовалась Белла, вынуждая подругу разговориться.

— Ох, дорогая моя, я не могу говорить об этом! Он говорит, он делает так много всего, что порой мне кажется, что я схожу с ума.

— Но расскажи мне хоть что-нибудь.

— Хорошо. Он поцеловал меня, а потом сунул руку мне под юбки, но я чуть не потеряла сознание, потому что он ласкал мои ножки и мои чулки, а потом поднял руку повыше.

— И тебе понравилось то, что он делал? Ах ты, маленькая развратница!

— Да, Белла, понравилось. Я никогда не чувствовала такого раньше!

— И это все? Не верю, что он смог остановиться на этом.

— Нет, это не все. Но я не могу рассказать тебе о том, что было дальше.

Белла сделала вид, что задета скрытностью подруги.

— Но это ребячество! — воскликнула она. — Почему бы тебе не признаться во всем?

— Ладно. Для меня это так ново, так удивительно, но я не думаю, что это неправильно. Его пальцы чудесно касались меня, я вся трепетала, а потом он сделал кое-что еще. Он взял мою руку и заставил сжать какой-то предмет. По форме он напоминал детскую ручку. Я сделала, как он велел, а когда посмотрела вниз, то увидела огромную бордовую штуку с голубыми прожилками и круглым пурпурным концом, похожим на сливу. А внизу у нее росло много черных вьющихся волос. Она была такая забавная! Я держала ее, а она росла у него между ног.

Джулия внезапно замолчала.

— И что же дальше? — подбодрила ее Белла.

— Он попросил меня подвигать рукой взад-вперед, а эта штука становилась больше, горячее и тверже.

— Не сомневаюсь, что он возбудился от ручек такой юной прелестницы, — заметила Белла.

— Но я испугалась, когда увидела, как блестят его глаза, как участилось дыхание. Но он успокоил меня и попросил положить и другую руку туда же. Он говорил, что я милое дитя, а потом велел ласкать эту штуку у меня на груди.

— И все? — подталкивала Белла.

— Нет, но… Мне так неловко. Я не должна рассказывать об этом. Он торчал около моего лица, и я положила его к себе на грудь. Это было изумительно! Он дрожат, он давил на меня. Святой отец попросил поцеловать этого монстра. Я была не против, ведь он источат такой чудесный запах! Я стала целовать, а потом взяла в рот. Язык стал влажным, а потом мне в рот полилась какая-то жидкость и залила мне руки и лицо.

Я продолжала играть с этой штукой, но вдруг в церкви хлопнула дверь, и отец Амвросий сказал, что нужно все прекратить, и убрал то, что было у меня в руках. Он сказал, что не нужно рассказывать всем то, что мы делали. Он был таким добрым и любезным, сказал, что я особенная, не такая, как все девушки. Ах, Белла, ты хотела мне рассказать что-то интересное? Я умираю от любопытства!

— Для начала скажи мне, посвятил ли тебя отец Амвросий в те наслаждения, которые дает предмет, тобою обласканный? Сказал ли он, что можно получить наслаждение и не согрешить при этом?

— Он говорил, что такую милость нужно заслужить.

— В браке, да?

— Нет. Он говорил, что брак — источник страданий, что клятва верности может быть нарушена с выгодой.

Белла улыбнулась, вспомнив, как слышала то же самое из тех же похотливых уст.

— А что он имел в виду? Когда такое можно позволить?

— Для этого нужны благие намерения. Например, молодую девушку могут выбрать за ее особенные наклонности и черты, и тогда она создана для того, чтобы скрашивать жизнь служителям церкви.

— Я понимаю.

— Я выбрана для этой миссии, это большая честь для меня. Так он сказал. И теперь я буду дарить чувственные наслаждения ему и другим тем, кому обет не позволяет жениться. Ведь природа наделила этими чувствами всех мужчин, и они должны удовлетворять их. Но Белла, расскажи наконец, какие у тебя новости!

— Хорошо. Думаю, сейчас самое время. Отец Амвросий хочет устроить тебе посвящение. И немедленно. Сегодня — лучший день для этого.

— О Господи! Но мне так стыдно! Я ужасно стесняюсь.

— Не надо стесняться! Все уже предусмотрено, и тебе ни о чем не стоит беспокоиться. Наш духовник — деликатнейший и милейший человек! Он все отлично устроил! Короче говоря, один хороший человек будет наслаждаться прелестями твоего юного и волшебного тела, но при этом вы не будете видеть лиц друг друга.

— Будет темно?

— Конечно же! Он должен будет перебороть соблазн увидеть тебя при свете, но зато сможет обладать всеми твоими восхитительными сокровищами.

— О, Белла! Ты вынуждаешь меня краснеть! И как же все это случится?

И Белла пустилась в разъяснения:

— Это просто. Ты будешь лежать на ложе в одной из наших миленьких комнаток. Твоего лица не будет видно, на голову мы набросим занавеску. Зато твое тело, полностью обнаженное, будет представлено во всей красе.

— Совсем голое! Как стыдно!

Белла задрожала от наслаждения.

— Ну что ты, милая Джулия! — пробормотала она. — Ты познаешь особенное удовольствие! Ведь ты вступила в период полового созревания и потому обязательно должна пробудить в себе удивительное, неизменное чувство наслаждения! Ты обретешь утешение, я обещаю.

— Белла, прошу тебя, не говори так!

Но воображение Беллы уже разыгралось, и остановить ее было невозможно.

— И тогда завершится битва, — нараспев говорила она, — наступит оргазм, и дрожащее орудие выстрелит в тебя своим огненным залпом. Липкое щедрое наслаждение сведет тебя с ума. Ах! И тогда ты испытаешь мощный прилив удовольствия, выплеснув в ответ свою девичью сущность.

— О чем это ты?

Белла пришла в себя.

— О всех радостях, которые предстоят тебе.

— Но Белла, ты заставляешь меня краснеть, когда говоришь такое!

Они беседовали еще долго таким образом, не забывая уточнить много прелестных пустячков. Я же, воспользовавшись моментом, ненадолго отлучилась и стала свидетельницей не менее интересной беседы.

Господа Вербук и Дельмон находились в библиотеке и обсуждали одно щекотливое дело. Они быстро нашли общий язык и отлично понимали друг друга. Дело заключалось в том, чтобы предоставить господину Дельмону тело Беллы в обмен на внушительную сумму денег. Деньги должны быть выплачены тотчас же, а впоследствии использованы щедрым Вербуком на благо «его несравненной племянницы».

Несмотря на всю беспринципность своей натуры, этот мошенник и сластолюбец сумел сохранить хотя бы каплю совести, пойдя на такую низость.

— Дорогой сэр, — подтвердил дядюшка, — интересы моей племянницы стоят для меня на первом месте. Средства пойдут на ее будущую свадьбу. Мы порядочные и разумные люди и, конечно же, легко сможем договориться о той небольшой милости, о которой вы просите. Всего лишь незначительная сумма — и потеря хрупкой и недолговечной ценности будет достаточно вознаграждена.

Он подкрепил улыбкой свою запутанную мысль.

Итак, все было улажено, оставалось только подготовиться должным образом. Господин Дельмон так давно жаждал получить сокровище, что был попросту очарован, когда узнал, что сделка может совершиться немедленно и он прямо сейчас сможет получить вожделенную девственность.

Милейший Амвросий тем временем находился в доме и готовил комнату для жертвоприношения.

Закончился роскошный завтрак, и вот господин Дельмон оказался возле той самой двери, которая отделяла его от будущей жертвы его страсти. Все его мысли были только о Белле, и, конечно же, он не имел ни малейшего представления о том, кем на самом деле является жертва.

Повернув ручку на двери, он вошел в комнату. В помещении было приятно и тепло, и вмиг все чувственные инстинкты господина Дельмона пробудились.

Боже мой! Какое зрелище предстало его восхищенным глазам! Обнаженная юная дева возлежала прямо перед ним, откинувшись на подушки. Дельмону потребовалась не одна минута, чтобы рассмотреть ее прелестное тело в мельчайших подробностях, хотя с первого взгляда было понятно, как она прекрасна. Каждая часть тела приводила в восхищение. Притягательные, по-детски пухлые ножки, нежные грудки, лишь недавно оформившиеся и превратившиеся в два изысканных холмика с розовыми вершинами, голубые вены, пронизывавшие жемчужную поверхность кожи, лишний раз подчеркивая ее белизну, — все это заставляло трепетать его сердце. И самое главное — a source. О, этот предмет мужских желаний! Сомкнутые розовые губки, место, где начинается сама природа, куда она возвращается, где любит порезвиться. Великий источник жизни, который даже в столь юном и невинном создании очевиден.

И лишь лицо было недоступно мужскому взгляду. Но этот недостаток ничуть не умалял всех аппетитных форм девушки, напротив, было очевидно, что ее не особо волнует утаивание от посторонних глаз этой важной части ее тела.

Впрочем, господин Дельмон и сам не прочь был соблюсти строжайшую секретность, а потому не удивился. Напротив, он наслаждался и восхищался приготовленными для него прелестями.

Как и всякий мужчина его темперамента, он отреагировал немедленно. Тело оправилось от приятного шока, готово было действовать.

Член, вздувшийся и твердый, приподнимал брюки и готов был покинуть вынужденное заточение. Хозяин тут же освободил его, и, выбравшись на свет божий, пенис направил головку к лону жертвы.

Я всего лишь блоха, внимательный мой читатель, и потому не смогу достаточно верно передать все те медленные, нежные и сводящие с ума движения, которые совершал наш завоеватель. Ни один даже самый потаенный уголок тела девушки не был им упущен. Упиваясь своим превосходством и уверенностью, он касался всего тела красавицы, скользил по нему взглядом. Пальцы добрались до потайной щелочки, обрамленной мягким, едва пробивающимся пушком, — и тут природная стыдливость девушки взяла свое. Она начала отбиваться, изгибаясь и извиваясь, всеми силами стремясь избежать его похотливых прикосновений.

Его обжигающие губы касались груди, мягких и чувственных сосков, нежного лона. Он прижимал ее к себе все яростнее, все жарче стискивал в объятиях, наконец развел ей ноги и расположился между ними.

О дорогой читатель! Я говорила уже, что всего лишь блоха. Но, поверь мне, и блохи умеют чувствовать! Как только возбужденный член коснулся пухлых губок влажной щелочки Джулии, я ощутила, что и во мне просыпаются те самые инстинкты. Как я хотела, как желала оказаться в тот миг на месте господина Дельмона!

Тем временем штурм продолжался. Раз за разом, резкими толчками пытался он проникнуть в прелести невинной девушки. Но неприступные стены лона Джулии сдерживали его настойчивый таран.

Вы могли бы подумать, что Джулия в этот момент способна была испортить все своими криками протеста, но криков не было. Предусмотрительный отец Амвросий что-то подмешал ей в вино, и девушка ничего не чувствовала.

Но Дельмон не отступал. Неистовый и обезумевший, он уперся ногами в пол, надавил изо всех сил — и тонкая эластичная преграда пала. Стон удовольствия сорвался с его губ, когда он почувствовал, как тесное, словно перчатка, лоно обхватывает его член. Вогнанный по самые волоски, он становился все больше и тверже.

Началась битва. Дельмон, издавая бессвязные восторженные звуки, нажимал все сильнее и сильнее, глаза его закатились, рот раскрылся, он совершенно перестал контролировать себя и, задыхаясь от сладострастия, рухнул на свою партнершу, выплеснув бурный горячий поток семени в лоно своей собственной дочери.

За вышеописанной любвеобильной сценой из-за занавески наблюдали двое: отец Амвросий и Белла, которая старалась, чтобы ее юная гостья не издала ни звука.

Но это было излишне. Джулия, на миг очнувшись от воздействия снадобья, ощутила такую боль, что тотчас вновь потеряла сознание.

 

ГЛАВА 11

Гость слез с дрожащего тела, как только все закончилось. Он понемногу приходил в себя после недавнего изысканного угощения, как внезапно занавеска открылась и оттуда показалась Белла собственной персоной.

Не веря своим глазам, открыв рот, стоял господин Дельмон и ошеломленно переводил взгляд с распростертого тела жертвы на Беллу, на ту, которой, как он думал, только что наслаждался.

Рискну предположить, что даже пушечное ядро, пролетевшее у самой головы господина Дальмона, не произвело бы на него такого впечатления и ужаса, как сейчас появление Беллы.

Белла, появившись в очаровательном неглиже, чуть отступила назад и изобразила на лице все краски стыда и удивления.

— О Небеса! — вскричала она. — Как я могла так жестоко ошибиться!

Господин Дельмон был настолько растерян, что напрочь забыл о недавнем сражении, а потому не привел в порядок одежду, а его член все еще переживал последний всплеск наслаждения. Он торчал между ног, вздутый и влажный.

— Что это значит?! Ради всего святою, кто передо мной? — воскликнул он, указывая на бесчувственное тело. — О какой ошибке ты говоришь?

— Ох, уходите прочь, прочь сейчас же! — ответила Белла и увлекла его за собой к двери.

Дельмон, желая получить разъяснения, последовал за ней. Белла зашла в прилегающий будуар, прилегла на роскошный диван так, чтобы максимально хорошо были видны ее прелести, и закрыла лицо в притворном ужасе.

— О! Что же я наделала! — эффектно плакала она. — Что я натворила!

Она так достоверно изображала душевные терзания, что господин Дальмон лишился дара речи от нахлынувших эмоций. Ужасная смутная догадка проскользнула в его сознании.

— Говори! — набросился он на Беллу. — Кто? Кто это был?

— О, как я виновата! Откуда же я могла знать, кого они для меня приготовили?! Я испугалась и подсунула Джулию.

Мир померк для господина Дельмона. Страшное чувство непоправимой ошибки захлестнуло его, неуловимое ощущение ужасного выбило из реальности. Но Белла слишком хорошо знала, о чем именно он мог сейчас думать, и потому, не давая ему опомниться, заговорила.

— Почему вы так огорчены? Не переживайте, это моя оплошность, не ваша! Разумеется, это ужасная ошибка, но она ничего не знает, не знает, уверяю вас! Вообще-то я думаю, — продолжила она, недовольно надув губки, — что они напрасно не сказали мне про вас… Если бы я была уверена, что это вы… — И Белла многозначительно посмотрела на его вздыбленный член.

Перед глазами господина Дельмона лежала очаровательная девушка. И мысли его помимо воли устремились в единственно возможном направлении. Он понял, что в результате лишился того наслаждения, за которое заплатил, довольствуясь невольным инцестом.

Белла немного изменила позу, положив ногу на ногу.

— Ох, — пробормотала она, — что же я натворила.

Природные инстинкты господина Дельмона взяли свое. Глаза его разгорелись, все чувства, кроме одного, были забыты.

— Так пусть они меня разоблачат, — покаянно вздохнула Белла и повисла на шее обманутого родителя.

Ответные объятия господина Дельмона не заставили себя долго ждать.

— О господи! Что это? — прошептала Белла и осторожно прикоснулась маленькой ручкой к влажному члену партнера.

Она ласкала его в своей теплой ладошке, а распутник млел от этих прикосновений. Страсть поглотила его, и сейчас он желал только одного взять это юное невинное сокровище.

— Я отдамся, — мужественно решила Белла, — но, прошу вас, будьте нежным. Что вы делаете? Где ваша рука? О!

Багровая головка члена мелькнула перед глазами Беллы, не успела она должным образом рассмотреть твердый и огромный член, как он оказался у нее внутри.

Дельмон, распаленный красотой и притягательностью девушки, быстро нашел нужное отверстие и начал резво проталкивать член в нежное лоно.

Белла не противилась, наоборот, приняла позу поудобнее.

Член вошел по самые яйца, и лобки их встретились. Белла застонала.

Белла, возбужденная чудесным источником наслаждения, блестяще сыграла свою роль, вступив в любовную схватку, и кончила на вершине наслаждения. Через несколько секунд ей вторил и господин Дальмон, залив ее лоно плодоносным семенем.

Некоторое время они лежали неподвижно, прерывисто дыша и утопая во взаимном наслаждении. Неожиданно рядом раздался еле слышный звук, и не успели они принять позу поскромнее, как дверь будуара открылась, и на пороге возникли три человека. Двое мужчин держали под руки очаровательную девушку.

Это были господин Вербу к, отец Амвросий и прекрасная Джулия Дельмон. Голова ее безвольно лежала на плече святого отца, Вербук сжимал дрожащей рукой ее талию, с дьявольской похотью вглядываясь девушке в лицо. Джулия все еще была полностью обнажена, как и полчаса назад во время инцеста. На мужчинах были не очень скромные домашние халаты.

Белла прикрыла своему любовнику рот ладошкой:

— Не говорите ничего, ради бога! Не признавайтесь ни в чем. Они немилосердны. Не вставайте у них поперек дороги. Лучше выстрадать все самому, чем признаться им.

Господин Дельмон понял, что Белла права.

— Смотри и слушай, человек, искушенный дьявольской страстью! — в священном гневе начал Амвросий. — До чего ты довел бедное дитя!

Амвросий запустил свою огромную руку в едва распустившийся цветок юной Джулии и цинично продемонстрировал пальцы, залитые родительским залпом.

— А если бы она понесла?! — вторил Вербук. — Как это ужасно!

— Кошмар! — вскричал отец Амвросий. — Мы не должны допустить этого.

Стон вырвался из груди Дельмона.

— Невероятно! — закричал Вербук, в свою очередь просовывая руку между бедрами Джулии. Семя течет у нее по ногам!

— О да! — откликнулся Амвросий. — Оно дотекает даже до ее крохотной очаровательной ступни.

Они втолкнули Джулию в комнату и принялись похотливо касаться ее, не пропуская ни одного тайного местечка. Амвросий поднял ножку девушки, рассматривая ступню, одновременно не упуская из виду розовую щелочку, раскрывшуюся еще шире. Джулия только сейчас начала потихоньку приходить в себя, одурманивающее зелье прекратило действовать. Она не понимала, что происходит, а присутствие отца, лежащего в объятиях Беллы и залитого семенем, еще больше сбивало ее с толку.

Дельмон опять застонал. Вербук оценивающим взглядом оглядел круглые ягодицы Джулии.

— Какая перед нами красота! — воскликнул он. — Сейчас мы должны предотвратить последствия произошедшего. Выход есть — еще одно извержение, от другого мужчины.

— Да-да, она непременно получит его, — пробормотал отец Амвросий.

Страсть захлестывала его, весь вид выдавал неуемную похоть. Святой отец распахнул рясу, выпуская на волю огромный потемневший член. Казалось, он грозил небесам.

Джулия во второй раз увидела грозное орудие своего духовника. Намерения его стали ей ясны, и, перепугавшись не на шутку, она попыталась вырваться, а потом опять едва не потеряла сознание.

Амвросий, стремясь оскорбить и отца и дочь, повернулся к ним обоим и стал бесстыдно направлять на их лица свой гигантский член.

Дельмон осознал, что попал в лапы двух сообщников. Он весь съежился рядом с Беллой, а она, довольная успехом дела, посоветовала ему не вмешиваться.

Вербук предпочел смотреть. Хорошенько пощупав нежные прелести Джулии, он передал ее в лапы священника, предвкушая удовольствие от неминуемого насилия.

Священник обстоятельно приступил к изысканному и долгожданному процессу. Раздевшись полностью, он схватил Джулию и отнес на ближайший диван.

— Моя! Наконец моя! — изрек он и подмял под себя ее обнаженное тело.

Маленькая розовая щелочка, щедро залитая семенем, все же оставалась недостаточно широкой для огромного члена священника. Он всеми силами упирался в нее, не отступая, зная, что победит. Его терпение и воля были вознаграждены. Джулия застонала, закричала, и стало понятно, что Амвросий полностью вошел в девушку.

Господин Дельмон мог наблюдать за совокуплением со своего места. Он видел, как его малышка извивалась всем телом и кричала. Амвросий же, поняв, что достиг предела, начал ритмичные движения. Они должны были положить конец пыткам девушки и одновременно привести священника на пик наслаждения.

А Вербук тем временем кинулся к Белле. Совокупления господина Дельмона с Джулией и с Беллой настолько раззадорили его, что он вырвал племянницу из объятий незадачливого соседа, одним движением развел ей ноги и стремительно воткнул член во влажное лоно. Теперь господин Дельмон мог лицезреть уже две пары, совершающие соитие. Тишину нарушали стоны полуживой Джулии, хриплое дыхание неуемного Амвросия и мычание Вербука.

Наслаждение росло. Темп схваток увеличивался.

Амвросий, нажимая все сильнее и сильнее, потемнев от страсти, с силой бешеного быка загонял член в тесное лоно девушки по самые яйца. Нежное отверстие разрывалось. К счастью, природа вовремя взяла свое, даровав ему облегчение, иначе он бы не вынес бешеной схватки и умер от перевозбуждения.

Резко вскрикнув, Амвросий кончил. Вербук понял, что скоро и его черед. Со стонами наслаждения оба монстра утопили свои жертвы в потоках семени. Бешеный голод страсти Амвросия был утолен только тогда, когда плодородная жидкость трижды влилась в матку нежной девушки. Обильная, густая, мощная струя семени щедрым потоком заполняла растянутый сосуд. Прошло еще несколько минут, и священник наконец-то оставил окровавленную и бьющуюся в судорогах жертву.

Вербук также слез с Беллы. Девушка лежала, вымазанная в семени, и, отдаваясь волшебным ощущениям, не обращала внимания на то, что густая жидкость течет у нее по ногам и собирается на полу в белую лужу.

— Дельмон! Видишь, как это восхитительно! — обратился Вербук к пораженному другу. — Мы выполнили свой долг и познали удовольствие! Мы ведь все сделали правильно, не так ли? И я, и отец Амвросий смешали наши скромные дары с твоей жизнетворной жидкостью. Теперь нам всем не стоит опасаться зла.

— Мне нехорошо. Я не знаю, что сказать. Мне кажется, я брежу, теряю сознание. Но я все еще возбужден, я испытал огромное удовольствие. Я не знаю, чего хочу. Друг мой, скажи что-нибудь. Я не сомневаюсь в твоей дружбе.

Отец Амвросий решил помочь господину Дельмону. Он подошел, положил ему на плечо ладонь и утешил всего несколькими словами.

Слова эти рассеяли мрачные тучи, собравшиеся над головой бедного Дельмона. Жаль только, что, будучи блохой, я не имею права привести их.

Дельмон сел на диван и понемногу успокоился. Амвросий подкрепил свои слова изрядной порцией славного вина, после чего Дельмон даже стал проявлять признаки удовольствия. А через некоторое время и обе девушки вздохнули свободно. Амвросий разговаривал с ними по-отечески, и Джулия уселась к священнику на колени.

Вино настолько вернуло господина Дельмона к жизни, что уже скоро он стал посматривать на свою дочь с завистью и задумчиво. Возбуждение его становилось все очевиднее.

Амвросий поощрил его похоть, и Дельмон решился. Он подумал, что второй раз не будет считаться большим грехом. Джулия все еще оставалась обнаженной и не думала прикрываться.

Белла, тоже желая приободрить господина Дельмона, начала ласкать руками его член. Не медля ни секунды, господин Дельмон накинулся на собственного ребенка. Белла, не выпуская кровосмесительный член из рук, подвела его к мягким губкам, и после нескольких толчков возбужденный до безумия отец вошел в лоно очаровательного ребенка.

Атака была стремительной и бешеной. Очень быстро Дельмон кончил, и семя бессердечного отца заполнило самые дальние уголки чрева дочери.

Амвросий произнес по этому поводу речь, смысл которой ускользнул от меня, а потому я предпочла за это время поспать у Беллы под мышкой.

Забыла упомянуть, что отец Амвросий очень любил проповеди. Его бурный темперамент позволял проповедовать часами, причем на совершено разные темы, вовсе не обязательно поощряемые святой церковью.

Думаю, проповедь кончилась бы еще не скоро, если б не помешала Белла. Она взяла в руку его притихшее на время орудие и стала сжимать его в ладошках. Приятные ощущения заставили священника замолчать.

Господин Вербук готовился овладеть Джулией. Он знал, что сейчас его очередь вкусить щедро смазанные аппетитные красоты девушки, а потому принялся сладострастно ласкать ее ягодицы, проникая пальцами между округлых холмиков. Присутствие отца жертвы лишь сильнее распаляло Вербука, а господин Дельмон не в силах был помешать соитию.

Желания Беллы не смогли полностью удовлетворить оба завоевателя, а потому она снова была готова к наслаждениям. Пришла очередь отца Амвросия. Он обнял ее за талию и присосался губами к губам.

Члены обоих мужчин были готовы к соитию. Багровые и влажные от предыдущих совокуплений, они с готовностью устремились ввысь, грозя юным телам.

Похоть Амвросия требовала немедленного удовлетворения. Повалив Беллу все на тот же диван, он вставил пылающий член в отверстие, и бесстрашная девушка приняла в свою влажную щелочку орудие ужасающей величины. Изо всех сил она старалась смягчить эту неистовую атаку.

На господина Дельмона сильно подействовало развернувшееся представление, думается, он нуждался еще в одном ободрении.

Тем временем Вербук готовился к своему выходу. Он полагал, что насилие, совершенное дважды, подготовило Джулию к тому что он собирался с ней сделать, ведь извержений в себя она приняла достаточно. Вербук долго и похотливо разглядывал Джулию, затем перевел взгляд на священника и Беллу и решился. Повалив девушку на диван, Вербук с трудом всадил в нее мощный член полностью.

Тесное лоно стянуло его орган, будто перчатка. Вербук затрясся от вожделения, новое сильное чувство охватило его.

— Это рай! О господи! — пробормотал он, снова и снова втыкая в стонущую девушку член до самых раздувшихся, готовых взорваться яичек. — Какая тугая! Какая скользкая! Ох!

Амвросий рядом просверливал прелести Беллы. Закрыв глаза, сжав губы, раздув ноздри, он с упоением слушал ее стоны и всхлипы.

— О! Пожалейте меня! Помедленнее! Вы убьете меня! — голосила Белла. — О господи, он такой большой! Он протыкает меня до талии! Это уже слишком! Ваши огромные яйца вошли в мою задницу!

Амвросий вот-вот готов был кончить.

— Вербук! — воскликнул он. — Остановись! У меня есть идея. Давай поменяемся.

— О нет! Я не в силах оторваться от нее. Это дитя — истинное наслаждение.

— Белла, — обратился Амвросий к партнерше, — не сжимай меня так сильно. Я все равно спущу.

— Ох! Я ничего не могу с этим поделать. Какое удовольствие! Но не так сильно! Не давите! О господи, он кончит сейчас! Вы убьете меня! Разорвете своей огромной штукой! О! А! Давайте же! Убивайте! Жмите сильнее! Подарите мне свой огонь! Наконец! Наконец!

Белла, забыв о всякой скромности, раскинула ноги как можно шире, обвила руками шею Амвросия и приняла в свою щелочку весь член целиком. Волосатый лобок приник к половым губкам.

Белла тут же кончила, а Амвросий чувствовал приближение оргазма.

— Сейчас! — продолжала кричать Белла. — Вонзите в меня кол! Надавите сильнее! Так! Так! Какой длинный, огромный! О господи! Разорвите же меня! Какой выстрел! Какой поток!

Амвросий, пронзив теплое лоно насквозь, спускал бешено, словно жеребец. Затем неспешно вынул член, а Белла повернулась к другой паре.

Дядюшка всаживал и всаживал член, нанося Джулии резкие короткие удары. Оргазм вот-вот должен был накрыть его.

Джулия лежала в лапах захватчика недвижной массой. Она не испытывала уже ни малейшего наслаждения, силы покинули ее, осталась только боль. Насилие и грубое обращение отца Амвросия сделали свое дело. Она ощутила лишь слабость и усталость, почувствовав, как что-то теплое и влажное заполнило ее, и поняла, что Вербук наконец-то кончил.

Наступило затишье. Амвросий, усадив похотливую и развращенную Беллу сверху, принялся вкушать прелести ее горячей щелочки, Вербук, глядя на них, приник к аппетитным местам Джулии. Господин Дельмон, судя по всему, уснул, пристроившись в уголке.

Потом двое мужчин разложили Джулию на диване и начали восхищенно изучать ее распустившийся цветок, ее юную пизду. Осмотр привел к тому, что оба вновь ощутили прилив желания. Члены встали и готовы были вкусить восхитительное и изысканное удовольствие.

Амвросий предложил дальнейший план действий.

— Подожди, Вербук, мы уже вдоволь вкусили с этой стороны. Попробуем теперь их задницы. Посмотрим, как там. Думаю, у этого нежного и юного создания должен быть зад, достойный императора. Бархат ее derriere — достойное угощение даже для самого папы.

Жертвам оставалось лишь смириться, а Вербук с жаром поддержал идею. Около четверти часа потребовалось на подготовку, настолько ужасно, чудовищно, невообразимо было несоответствие в размерах. Член Амвросия разворотил отверстие в заду у Джулии, Вербук насадил племянницу с того же направления.

Последовала страшная сцена разврата и похоти, и в результате обе девушки вобрали в кишечник дымящиеся струи нечестивых излияний.

Наконец все участники безобразной оргии угомонились. И тогда привлек к себе внимание господин Дельмон.

Как я уже упоминала, этот достойнейший мужчина тихо сидел в углу. Его сморил сон, или вино, или то и другое.

— Он не шевелится, — сказал Вербук.

— Нечистая совесть — плохой друг, — заметил Амвросий, вытирая член.

— Дружище, твоя очередь! — продолжал Вербук, тряся перед бесчувственной Джулией своими интимными прелестями. — Иди и насладись подарком.

Он подошел к Дельмону.

— О Небеса! Милостивые Небеса! Что все это значит? Почему? Как?

Вербук отскочил назад.

Отец Амвросий осмотрел несчастного Дельмона и пощупал пульс.

— Он мертв, — невозмутимо сказал священник и оказался прав.

 

ГЛАВА 12

Среди людей, у которых присутствуют какие-либо органические нарушения, смерть — явление весьма обыденное, а потому не вызывает ни малейшего удивления. Можно испытать лишь сожаление и смирение, что и доказали наши сообщники.

— Это невероятно.

— Кто бы мог подумать?!

— Но я всегда подозревал.

— Бедный малый.

— Что ж, ничего удивительного.

Они говорили и говорили, а господин Дельмон возвращался назад к природе. Они гордились собственной прозорливостью, они были уверены в том, что задолго до трагического конца распознали признаки надвигающейся беды. И уже через пару недель после смерти Дельмона они лишь с трепетом отзывались о тайнах и непостижимости судьбы.

Я в это время путешествовала от одних ножек к другим, меняя Беллу на Джулию и наоборот. Ножки Джулии показались мне более привлекательными, и я с удовольствием дарила себе угощение и утром, и днем.

Все продолжалось по-прежнему, и наша распутная компания не уставала снова и снова повторять свои эксперименты. Тело юной и безропотной Джулии было в полном их распоряжении.

Я расположилась в тихом и заповедном леске, но мне пришлось пережить не одну беспокойную и нелегкую ночь. Приходилось быть всегда наготове — ведь в любой момент длинный и волосатый орган мог нарушить мое уединение. Кроме того, стоило опасаться наводнений — не один раз я рисковала утонуть в щедром, густом и горячем семяизвержении.

Амвросий и Вербук победили. Юная и восприимчивая Джулия окончательно сдалась, стала невероятно доступна, и они упивались полным обладанием девушкой.

Я же вновь решила сменить место отдыха, ощутив отвращение к частым поблажкам в моем новом меню, покинула чулки Джулии и, revenir a mon mouton, точнее, на сочные и сладкие поля сладострастной Беллы.

Я сделала это — et voici resultat!

Как-то вечером Белла была в комнате одна и готовилась ко сну. Вербука одолел очередной приступ подагры, которые в последнее время случались все чаще, а отец Амвросии уехал по делам.

Стоя перед зеркалом, она расчесала волосы, сняла платье и надевала через голову chemise de nuit. Невероятно мягкая и прозрачная кожа отразилась в зеркале, когда нижняя юбка нечаянно соскользнула вниз.

Я при этом незаслуженно пострадала: Белла скрутила мне правую ножку и чуть не оторвала длинные усики, пока вертела над головой платье.

Надо сказать, что взору моему открылась красота, способная воспламенить страсть даже в душе монаха или отшельника. Жаль, что никого не было рядом.

Но, думаю, стоит упомянуть кое-что. Возможно, для Беллы еще не все было потеряно. Дело в том, что коварный отец Климент дал себе клятву непременно завладеть прелестями Беллы. Однажды он уже завоевал эту крепость, но ему хотелось повторного штурма. При воспоминании о том, как это случилось, слезы выступали на его маленьких сладострастных глазках, а огромный член восставал.

Клятва Климента звучала так: непременно выебать Беллу. И даже я, скромная блоха, поняла, что он имеет в виду.

И сегодня этому благоприятствовало все. Была темная ночь, лил дождь, Вербук болел и ни на что не годился, а Амвросий отсутствовал. Красавица Белла оставалась в одиночестве. Климент решил сегодня перейти к решительным действиям, поскольку ему все это было известно.

Недавнее происшествие помогло ему получше узнать расположение особняка, а потому в этот раз он направился прямиком к окну Беллы. Как он и ожидал, окно было распахнуто настежь. Климент залез в комнату и укрылся под кроватью.

Дрожа от страсти, наблюдал он за вышеописанной сценой. Белла набросила рубашку себе на голову и предстала перед Климентом полностью обнаженной. Из-под кровати Клименту хорошо было видно все тело прелестницы ниже талии. Попка ее то закрывалась, то раскрывалась, по мере того, как изящная девушка пыталась попасть головой в рубашку.

Глаза святого отца разгорелись при виде нежных полушарий ягодиц, возбуждение достигло пика. Зарычав, будто дикий зверь, Климент проворно и стремительно выбрался из своего убежища, сгреб Беллу в охапку и заткнул ей рот рукой.

Белла хотела упасть в обморок, хотела закричать, но женское чутье подсказало ей, что делать этого не стоит. Она ощутила, как что-то длинное и горячее прошло между ее гладких ягодиц и расположилось там. Взглянув в зеркало, Белла увидела в нем отражение и узнала того, кто стоял сзади. Ей хорошо было знакомо свирепое лицо и копна рыжих волос любвеобильного Климента. Он подмигнул ей.

Надо сказать, что прошла уже неделя с тех пор, как Амвросий и Вербук обнимали Беллу, а потому, возможно, именно этот факт повлиял на ее решение. Положение было двусмысленное и непростое, но Белла сразу все поняла.

Но для начала ей следовало притвориться. Скрывая свои истинные распутные намерения, Белла слегка наклонилась к Клименту, давая ему понять, что находится в предобморочном состоянии. Тот сразу же убрал руку от ее губ, и Белла упала к сластолюбцу в объятия.

Руки возбужденного Климента скользили по нежной коже Беллы. Поза ее разжигала страсть, он сдавливал прелестницу в крепких объятиях, а его член, твердый и нетерпеливый, дрожал от страсти.

Дрожащей рукой Климент повернул к себе лицо Беллы и впился в губы долгим поцелуем. Вздрогнув, Белла открыла глаза и вздохнула. Климент продолжал ласкать ее.

— Как вы посмели прийти сюда? — вскричала она. — Какой стыд! Позор! Уходите сейчас же!

Климент, сгорая от страсти, отвратительно усмехнулся.

— Ты права, моя милая, — ответил он, — позор. Позор и восторг — так ласкать столь очаровательную девушку.

Белла заплакала.

Климент осыпал поцелуями и ласками обнаженное тело. Огромная ручища полезла к влажным половым губкам, пальцы раздвинули их и принялись теребить клитор. С каждой секундой он все увеличивался. Под сладострастными пальцами ужасного Климента он из крохотного сделался большим и твердым и теперь гордо выступал впереди, разделяя губки.

Белла вновь вздохнула. Глаза ее заблестели желанием, она сгорала от возбуждения — от совратителя девушка подхватила эту заразу. Взглянув на Климента, она прочла в его взгляде бешеную, неистовую страсть, охватившую его целиком, пока он наслаждался ее тайными прелестями.

Беллу затрясло от похоти. Она не могла больше владеть собой, и несдерживаемая жажда совокупления охватила ее. Быстро просунув за спину правую руку, она схватила гигантский член, который вжимался в ее зад. Полностью рукой она обхватить его так и не смогла.

В глазах обоих любовников бушевала страсть. Белла взглянула на Климента и улыбнулась. Он все продолжал целовать ее, вторгся языком в ее рот, на что Белла тут же ответила. Не отбиваясь больше ни от рук, ни от губ, Белла предоставила Клименту полную свободу действий. Он оттеснил ее к стулу, и Белла уселась в ожидании дальнейших действий.

Климент осознавал, что опасаться ему нечего, зато есть время вволю полакомиться. Он стоял перед Беллой, и его шелковая ряса сильно выпирала спереди. Щеки потемнели от сильнейшего желания, став почти одного цвета с его ртом.

— Уходите! — попробовала отбиться Белла.

— Я столько сил потратил, чтобы попасть сюда. Я не уйду.

— Но я погибну если нас застанут.

— Не думаю. Тебе не о чем беспокоиться. Ты же знаешь, что мы одни. Не убирай ногу, дитя мое. Ты же знаешь, как восхитительна, молода, свежа и прекрасна. Я поласкаю твои бедра. О моя милая. Я хочу выебать тебя.

Член его задрожал.

— Что за слова! Как вы грубы!

Климент вновь принялся ласкать клитор, сжав его большим и указательным пальцами.

— Малышка моя, ангел мой, — сказал он, — ты же знаешь, эта крохотная пизда, пухлые губки приносят нам всем несказанное наслаждение. Не уворачивайся от моих прикосновений.

Белла невольно улыбнулась.

— Какой стыд! — повторила она.

Белла чувствовала, как колеблется шелк рясы священника, то опускаясь, то поднимаясь. Ряса сильно натянулась, желание захватило Климента, и член его уже торчал в нескольких сантиметрах от живота Беллы. Она все еще сидела на стуле, а Климент взял ее лицо в ладони.

Похоть охватила Беллу. Она повела рукой по одежде священника, распахнула ее и взяла в руку гигантский волосатый член с огромными яйцами, размером почти с гусиные.

— Какой огромный! О господи! — выдохнула Белла.

— И наполненный великолепной густой спермой! — вторил ей Климент, тиская груди девушки.

Белла стиснула член обоими руками.

— Длинный! Огромный! — восклицала распутная девица. — Он просто чудовище! Ужас!

Климент подался вперед, чтобы Белла получше могла разглядеть его размеры.

— Это настоящий хуй! — гордо провозгласил он.

Белла не смогла побороть искушение. Пенис Климента предстал перед ней во всей красе, когда она полностью высвободила его из одежды.

К сожалению, блохи незнакомы с измерениями, поэтому я не смогу назвать точные размеры орудия. Я могу лишь сказать, что Белла не отводила взгляда от длинного хрящевого ствола с голубыми венами, рассматривала широкую блестящую головку, с которой уже сползла кожа, и дырочку на кончике, превратившуюся в щель, заполненную семенем. Два огромных яичка — это волосатое сокровище — находились сзади.

Белла прикрыла глаза и слегка сжала член.

— О Небеса, — пробормотала она. — О господи!

Белла с увлечением играла с новообретенным предметом, двигая кожу вдоль огромного белого ствола. Страстные ласки девушки еще сильнее возбудили Климента. Головка побагровела и надулась, острие торчало во всей красе.

— Ох, милое дитя, — вздохнул Климент, — дай мне выебать тебя побыстрее, иначе я все солью мимо.

— Я бы так не хотела этого! — воскликнула Белла. — Почему вы так торопитесь?

— Я уже не владею собой! Остановись, прошу тебя, иначе я кончу сейчас же!

— А сколько же выйдет из такого огромного члена?

Я не смогла услышать, что Климент сказал Белле на ухо.

— Невероятно! Великолепно! — вскричала она.

— Это чистая правда! Иди ко мне, дай мне шанс доказать это. Я должен выебать тебя, моя прелестница!

Священник потряс перед лицом девушки своим членом, затем выпустил его из рук. Освободившись, пенис взмыл вверх, кожица сдвинулась с головки, семя готово было выплеснуться на свободу.

Белла продолжала играть с членом, чувствуя его упоительный, едва ощутимый запах. Он сводил ее с ума.

— Я прошу тебя, остановись! — вновь воззвал к ней Климент. — Иначе все будет зря.

Белла послушалась, но лишь на несколько секунд. Дыхание ее участилось, кровь ударила в голову. Она сжимала член Климента, а он в ответ ласкал ее груди и шевелил пальцами в нежной пизде. Клитор еще больше увеличивался и теплел. Это доводило ее до безумия.

Белла покраснела от вожделения. Обхватив священника, она покрывала его страстными поцелуями. Его уродство — безобразный, волосатый лобок и ноги, заросшие, как у обезьяны, — только сильнее возбуждало ее. Несказанный восторг вызывал в ней великолепный хуй, с каждым мгновением вздымавшийся к небесам. Головка уже была будто спелое яблоко.

— Я не позволю вам растратить себя полностью.

Она застонала от наслаждения, а после опустила голову, раскрыла очаровательный ротик и немедленно вобрала в него немало сладострастных яств. Белла рисковала умереть от обжорства.

— Это невероятно! Какое я получаю наслаждение! Как ты меня ласкаешь! — восхищался священник.

Белла на миг выпустила член изо рта.

— Я проглочу все до капли. Вы не потратите это напрасно.

Затем она вновь наклонилась и обхватила пухлыми губами головку, аккуратно и нежно двигая ими, коснулась широкого отверстия.

Климент закричал:

— Это райское наслаждение! Матерь Божья! Я кончу сейчас! О господи! Как она сосет меня!

— Вы подарили мне несколько капель. Как же вкусно! — Белла провела языком вокруг отверстия.

Белла попыталась вновь засунуть в рот головку, но та была уже настолько огромной, что не поместилась. Она ласкала, сосала ее, стягивала кожицу с верхней части ствола и знала, что результат не замедлит себя ждать.

Священник подался вперед и не переставая теребил вздувшийся клитор Беллы.

— Я не могу больше, — бормотал он. — Я сейчас спущу. Я чувствую это! О господи! Соси! Соси — и все будет твоим!

Руки Климента задрожали, глаза закатились, он воздел руки, запрокинул голову и расставил ноги шире. Гигантский пенис задрожал крупной дрожью, и в следующий момент Белла почувствовала, как стремительная струя семени покинула гениталии Климента и мощным потоком хлынула ей в рот, заполнив глотку и чуть не повалив.

Семя выливалось у нее изо рта, при всем желании Белла не могла удержать его, а Климент, вне себя от наслаждения, резко толкался и вливал в глотку Беллы все новые и новые порции. И пока все не закончилось, девушка не выпускала член из рук.

— Вы сказали, чайная чашка? — пробормотала Белла. — Да здесь целых две!

Климент отдышался.

— Красавица, ты великолепна! Ты подарила мне божественное удовольствие! Я так люблю твои прелести, и ты просто обязана позволить мне исследовать их все.

— О господи, сколько же ее было! Я чуть не задохнулась! — вскричала Белла. — Какая липкая ваша жидкость! Как это чудесно!

— О да! Это был настоящий потоп, как я тебе и обещал. Ты так сильно возбудила меня, что достойна изрядной порции.

— Вы правы.

— А сейчас я хорошенько выебу тебя и пососу прелестную пизду.

Слова у священника не расходились с делом и вскоре, примостившись между молочно-белых бедер Беллы, он коснулся языком ее розовой щелочки. Белла едва сдерживала крик, когда он начал восхитительно ласкать ее разбухший клитор, облизывая его со всех сторон.

— Я сейчас кончу! О! О! Вы высасываете из меня всю жизнь! О господи!

И Белла, подавшись навстречу резвому языку, выплеснула себя в лицо священнику. С восторгом эпикурейца Климент слизал все, чем одарила его Белла.

Оглядывая очаровательную и доступную девушку, священник пыхтел от удовольствия. Вид Беллы вновь возбудил его, и гигантский член, еще недавно поникший, во всей своей мощи торчал у него впереди.

Он толкнул Беллу в сторону кровати.

— Теперь я просто обязан выебать тебя, — приговаривал он, — я возьму тебя, ты примешь мой хуй своим маленьким лоном. И будет объедение!

Этот великий развратник заставил Беллу снять рубашку, разделся сам, обнажив темное, заросшее волосами тело, обхватил мускулистыми руками нежную фигурку прелестной Беллы и мягко повалил ее на кровать.

Белла трепетала от страха и похоти, предвкушая ужасную схватку. Климент скользнул взглядом по лежащей перед ним девушке, взглянул на свой возбужденный член и, удовлетворенно кивнув, быстро взобрался на кровать и накинулся на Беллу.

Под тушей волосатого Климента Белла чуть не задохнулась. Она опустила руку и нащупала твердый член и два яйца.

— Он не вместится в меня! Какой он большой!

— Не беспокойся, пройдет весь, полностью, до самых яиц. Но ты должна помочь мне, иначе я разорву тебя на части.

Белла хотела ответить, но похотливый язык священника, проникнув ей в рот, заставил ее замолчать.

И вслед за этим она ощутила, как огромная головка члена священника начала протискиваться в ее крохотную розовую щелочку.

Я опущу все подробности подготовки, скажу лишь, что через десять минут неуклюжему Клименту удалось протиснуть свой член в чрево милой девушки по самые яйца. Белла с готовностью принимала его, подняв ноги и обхватив ими священника за мощный зад. Десять дюймов сильной, твердой, горячей плоти медленно вошло в крошечное девичье лоно и освоилось там. Нежный бугорок несчастной Беллы принял на себя заросли жестких волос.

Климент торжествующе пожирал Беллу глазами — он наконец сделал это, он насадил Беллу на свой член.

— Вы так сильно растягиваете меня! — застонала Белла. — Вы меня разрываете!

Климент начал сладострастные движения, в любой миг ожидая всплеск жгучей жидкости.

— О! Какие страшные толчки! Я не выдержу! Он такой огромный! Вытащите его, вытащите!

Но Климент не останавливался, бессердечно продолжая движение.

— О, детка! Сейчас ты все получишь. Подожди, ты утонешь в моем семени. О! Какая же ты тугая! Мне кажется, будто ты снова сосешь мой хуй.

— Ох! Спасибо!

Климент корчился и извивался над телом девушки, раз за разом толкаясь в нее. Возбуждение росло, пенис готов был разорваться, а лоно Беллы восхитительно сжимало член, и наслаждение приводило священника в восторг.

— Я ебу тебя! Наконец-то!

— О да! Ебите меня изо всех сил! Ебите меня! — прошептала Белла и еще шире развела ноги.

Через несколько секунд она подалась навстречу резкому толчку и, глухо застонав от вожделения, залила своего захватчика щедрым извержением.

Накал страстей был невероятен! Кровать ходила ходуном, ножки Беллы дергались, Климент все сильнее давил между ними, то вставляя свой огненный инструмент, то вытягивая его обратно. Страстные поцелуи, стоны, тяжелое дыхание раздавались в тишине.

Влажная жидкость Беллы сделала свое дело, и Климента не надо было приглашать дважды. Боль и удовольствие приносили ей бешеные движения священника, и девушка изо всех сил старалась не отставать от партнера.

Отвечая на его бешеные удары, она стонала, дрожала, всхлипывала, жадно вбирала член в себя. Глаза Беллы прикрылись от наслаждения, дыхание участилось, судорожные оргазмы сменяли друг друга.

Климент мощными ударами всаживал член в тело очаровательной девушки, зад его то раскрывался, то закрывался. Наконец после очередного удара он на секунду остановился, изо рта его потекла слюна.

— Белла, крошка моя, возьми мое семя. Я сейчас кончу. Я больше не выдержу, не могу терпеть. Пусть оно заполнит тебя всю.

Член стал огромным, как у осла, каждая вена его буквально разрывалась от напряжения, и Белла чувствовала это. Климент вновь задвигался и после нескольких глубоких толчков вновь остановился. Белла в любой миг исступленно ожидала семенного взрыва. Все получилось так, как хотел Климент. Дрожь сотрясла его тело, и в тот же миг безбрежный поток семени хлынул из члена священника в лоно Беллы. Уперевшись ногами в спинку кровати, огромное волосатое чудовище зарылось лицом в подушки.

— О, Матерь Божья, какой восторг! Залп! Залп! — завопила Белла. — Я чувствую! О, дайте мне его! Какой поток!

— Бери! — закричал Климент.

Ощутив, что семя покидает его, он вновь всадил член в Беллу, выплескивая живой огонь при каждом новом толчке.

— Какое наслаждение! О да!

Густая жидкость заполнила матку Беллы. При всех своих смелых ожиданиях Белла и представить не могла, сколько сможет вылить в нее этот дюжий мужчина.

— Я кончаю опять! Ох!

И Белла без сил растянулась под своим силачом партнером, а горячие и вязкие струйки все еще выстреливали в ее лоно.

Яйца Климента за эту ночь еще не раз подарили Белле свое липкое содержимое. Священник охотно бы не прекращал свою любовную игру, но светало, и ему нужно было уходить.

Нутро Климента переполняло наслаждение, когда он покинул дом и поспешил в свою скромную обитель. Что же касается Беллы, то ее нутро переполняли плоды извержений.

Таким образом, отец Климент все же добился своего, и никакие предосторожности покровителей Беллы не смогли ему помешать. Белле повезло, что оба ее покровителя в то утро не видели ее, иначе она предстала бы перед ними в весьма неприглядном виде, а ее прелести — в непригодном и распухшем состоянии.

Белла была молодой, а молодости свойственна гибкость. И потому ее природная стойкость позволила без потерь перенести вторжение огромного члена Климента. И хоть таран был силен, уже через пару дней Белла не чувствовала никаких неудобств и неприятных ощущений.

Пошло три дня, и вернулся отец Амвросий. Он сразу же разыскал Беллу, предложил последовать за ним в будуар и продемонстрировал горячий и готовый к бою член.

— Посмотри, Белла, дорогая, он просто готов разорваться от нетерпения! Я ждал этого целую неделю.

Пару минут спустя отец Амвросий уже хлопал по ягодицам Беллы своим длинным членом, а девушка стояла с задранным платьем, уперевшись руками в стол. А еще через минуту заросли на его лобке коснулись ее попки: член его уже проник в Беллу через задний проход. После нескольких толчков семя ворвалось в тело Беллы и, казалось, поднялось до самой талии.

Воздержание было столь долгим, что возбужденный отец Амвросий, кончив, не потерял твердости члена. Он немного вытащил свое липкое и дымящееся орудие, снова воткнул его в тесное отверстие между ее пухлыми ягодицами и даровал Белле очередную щедрую порцию плодоносной жидкости из яичек.

Огненный поток Белла приняла в себя полностью. Потом Амвросий повернул Беллу к себе лицом, уложил на стол и принялся сосать ее клитор. Через пятнадцать минут он вошел в нее привычным способом.

Затем Белла ушла, помылась, переоделась, отдохнула и решила немного прогуляться.

В тот вечер у господина Вербука вновь был врач. Дядюшке стало гораздо хуже: приступ подагры усилился и затронул новые участки. Белла не стала тревожить дядюшку, пожелала ему спокойной ночи и отправились отдыхать.

Джулия в ту ночь осталась ночевать у Беллы, и молодые подружки лежали в кроватях и обменивались опытом и идеями. Ведь к тому времени обе они уже достаточно хорошо знали сущность и особенности мужчин.

— И тут Амвросий вонзил в меня свою огромную, ужасную штуку, — говорила Джулия. — Я думала, он меня убьет. Казалось, мое бедное лоно пронзено насквозь. А потом… Белла, я подумала, что у него начался припадок. А эта жидкость такая липкая, теплая, и залила меня полностью.

— Значит, Амвросий подарил тебе вовремя свою влагу? Ведь ты уже начала чувствовать жжение во всех своих очаровательных прелестях?

— Да-да! Именно так и было! Ох, когда он делал это, я чудом осталась жива.

— Что там? Тихо!

Белла и Джулия приподнялись с кроватей и прислушались. Белла уже догадывалась, откуда может идти шум, и потому посмотрела на окно. В тот же миг оно открылось, и в нем показалась голова мужчины.

Джулия уже захотела закричать, но Белла одним жестом велела ей молчать.

— Не съест же он нас! Тихо! — пошептала Белла. — Не кричи! Правда, я не думала, что он столь безжалостно побеспокоит нас.

Джулия спряталась под одеялом, но внимательно следила за происходящим блестящим заинтересованным взглядом.

— Что ему нужно? — спросила она.

Мужчина тем временем все пытался забраться в окно, и наконец ему удалось втиснуть свое немаленькое тело в оконную створку. Он спрыгнул на пол, и тогда Белла узнала в нем безобразного и сладострастного отца Климента.

— О господи, это же священник! — закричала Джулия. — Что он хочет? Какой он толстый!

Климент двинулся к постели.

— Ох, Джулия, — выдохнула Белла, — скоро ты узнаешь, что он хочет.

— О Белла! — воскликнул Климент. — Как мне повезло! Я и не ожидал, что ты тут не одна! Немыслимо!

— Как не стыдно вам, святой отец!

Джулия накрылась с головой.

Через пару минут священник, не надеясь на приглашение, сорвал с себя одежду и рванулся к кровати.

Джулия закричала:

— Он трогает меня! О господи!

Член Климента уперся Белле в зад.

— Обещаю тебе, это только начало, — пробормотала Белла. — Он станет трогать нас обеих. Как стыдно, что вы пришли без приглашения! — обратилась она к священнику.

— Крошка, так мне уйти? — полюбопытствовал священник.

— Оставайтесь, если уж пришли.

— Спасибо, — вздохнул священник и вложил член в руку Беллы.

Затем он поднял девушке ногу и попытался пристроить огромную головку члена со стороны зада Беллы. Белла от толчка обхватила Джулию за талию. Климент попытался надавить сильнее, но Белле удалось вытолкнуть член из себя. Она скинула с кровати одеяло, встала и оценивающе оглядела волосатое тело священника и нежные формы Джулии.

Твердый, возбужденный орган священника готов был разорваться от сладострастного вожделения. Он подсунул Джулии его под нос.

— Возьми, — прошептала Белла.

Джулия с готовностью взяла член в свои белые ручки.

— Видите, как он дрожит! — воскликнула Джулия. — Он будет все больше и больше.

— Да-да! Так! Бесподобно! — пробормотал Климент. — Стяни кожицу вниз.

Джулия также выпрыгнула из кровати и, смеясь, начала двигать кожицу гигантского члена, ласкать его. Не в силах противостоять дрожи неизбежного оргазма, Климент закатил глаза. Стремясь описать свои чувства, он только взмахнул рукой.

— Райское наслаждение! — только и смог сказать он.

— Джулия, милая, остановись, иначе он кончит сейчас, — проговорила Белла, наученная опытом предыдущей встречи с этим чудовищем.

Но отец Климент, видя перед собой две очаровательные мишени, не собирался зря тратить плодоносный заряд.

Позволяя ласкать свой хуй, он поначалу не делал ничего в ответ, а потом притянул к себе Беллу и снял с нее рубашку. Все самые интимные прелести девушки открылись ему. Рука его опустилась к прекрасным бедрам и ягодицам, большие пальцы раздвинули нежные губки щелочки, а похотливый язык начал высасывать из лона Беллы возбуждающие поцелуи.

Джулия сильно возбудилась от одного вида таких ласк и в нетерпении раздвинула нога, когда наконец страстный священник обратился к ней. Он повалил ее на спину на кровать, и красноватые губки ее прелестной тугой щелочки во всей красе открылись ему. Климент задрал ноги Джулии, встал между ними и поднес гигантскую головку к ее влажным губкам. Белла стала помогать: взяв в руки пенис, она сдвинула кожицу и подвела головку прямо к отверстию.

Последовал мощный удар, и Джулия закусила губу и затаила дыхание. Отважно, словно настоящая львица, она стерпела натиск. Еще толчок, еще — и головка, а затем и член полностью вошел внутрь. Джулия нетерпеливо заглотила все.

— Ты приняла его! Полностью! По самые яйца! — закричала Белла.

— О да! Какое наслаждение! Он огромный! — воскликнула Джулия.

Климент, довольный тем, что тело девушки целиком в его власти, начал ритмично двигаться, загоняя себя глубоко в Джулию.

Девушка схватила одной рукой Беллу за запястье, другой закрыла лицо.

— Это невероятно! — подвывал священник. — Я кончу. Сейчас кончу! Ее лоно, словно бархат! Ничего не могу с собой поделать! Я все отдам!

Резкий толчок потряс тело Джулии.

— О! — вырвалось у нее.

У священника появилась новая идея, и он решил тотчас воплотить ее. Вынув скользкий член из Джулии, он вставил его Белле. Член проник полностью в ее очаровательную щелочку так легко, что Джулия, наблюдавшая за процессом, не могла скрыть своего удивления.

Климент чуть не плакал в восторге от своего эксперимента. Четверть часа он колдовал над ее нежной пиздой. Белла обнимала его изо всех сил, вжималась в дородное тело священника и за это время успела кончить дважды. А Климент вытянул свое орудие из Беллы и решил спустить в малышку Джулию рвущуюся наружу огненную жидкость.

Он накинулся на нее, сгреб в объятия и легко вонзил огненный хуй в ее податливую пизду. Стремительный напор распутного извержения вырвался из члена Климента. Глухо застонав, священник полностью ввел в Джулию член и стал одаривать своим семенем. Наслаждение охватило его, он закатил глаза, задрожал, а струйки семени все лились и лились из гигантского органа.

У блохи не получится описать ту необузданную страсть, которая захватила Джулию в финальном оргазме. Вообще оргия этой распутной ночи не поддается моим писательским возможностям.

Оргия продолжалась. Климент, едва отдышавшись, в простых выражениях объявил Белле, что теперь настала ее очередь, и приступил к делу. Он как мог растягивал удовольствие, четверть часа вонзая свой член по самые волоски. Наконец природа сжалилась и извержение хлынуло в Беллу.

Обе истекающие пизды красавиц Климент аккуратно протер батистовым платочком. А потом член его восстал мощно и невозмутимо, потому что Белла и Джулия взяли его в свои нежные ручки. Девушки тянули член в разные стороны, он становился все больше и все краснее и не на шутку угрожал прелестницам.

Белла прибегла к своему любимому способу ублажать Климента: взяв обжигающую головку в рот, она стала ласкать отверстие язычком. Климент в ответ проник как можно глубже.

Священник ласкал, гладил округлые попки двух обнаженных девушек, засовывал пальцы в задние проходы, поворачивал так и сяк, приникал губами то к одной, то к другой горячей пизде.

Затем Джулия, поддавшись на уговоры Беллы и Климента, взяла в рот головку, протолкнула ее поглубже, лаская и возбуждая член. Струя семени, выплеснувшая из мощного орудия, была так обильна, что девушка чуть не захлебнулась.

Наступила короткая передышка, после которой Климент, любуясь двумя очаровательными и аппетитными девушками, вновь был готов к бою.

Он впихивал член то в одну, то в другую, усадив их напротив друг друга. Потом сменил тактику: одну усадил к себе на член, другую — ближе, и пока одна опускалась на пламенное орудие Климента, он сосал пизду другой. Плодоносная жидкость вновь и вновь вливалась в красавиц, сплетались волосы на лобках, и только с рассветом этот отвратительный разврат закончился.

В другой части дома, в комнате господина Вербука, в это время происходило совсем иное, и когда Амвросий через три дня вернулся из своей очередной поездки, он нашел приятеля и сообщника на смертном одре. Оборвалась жизнь этого странного и эксцентричного человека.

Вдова после его кончины стала проявлять признаки помешательства. Она и ранее не отличалась умом, а сейчас постоянно требовала к себе «святого отца», а когда почтенный и уважаемый приходил, благородная дама говорила, что ей нужен «священник с большим орудием». Ее слова и поведение пугали всех, и в результате она была насильно отправлена в психиатрическую лечебницу, но и там мысли об «огромном хуе» не покидали ее.

Таким образом, Белла оказалась без покровителей и по просьбе своего духовника согласилась пойти в монахини.

Мы помним, что Джулия потеряла отца, и потому попросила мать позволить ей разделить участь своей подруги. Мать радостно согласилась, и вскоре церковь приняла в свое лоно обеих девушек. Как только период послушничества закончился, Джулия и Белла дали обет и приняли постриг. Впрочем, я не вправе судить об искренности обета целомудрия, я всего лишь блоха.

После церемонии они нанесли визит в семинарию, где их ждали пятнадцать священников. Эти нечестивцы просто бесились в предвкушении бесподобного угощения и накинулись на девушек один за другим. Новоиспеченные монашки едва успели скинуть с себя одежду.

Всеми невероятными способами приняла в себя Белла более двадцати огненных потоков. Джулия не отстала от нее и в результате от грубости любовников и от изнеможения потеряла сознание.

Все созванное братство от души попировало и оказало достойный прием новообретенным сестрам. Никто не опасался постороннего вторжения, дверь была заперта.

Амвросий и Климент тоже были там. Огромный член Климента наводил на всех панику, а Амвросий всерьез боялся, что собратья будут злы на него: слишком уж долго, хотя и тщетно, он старался сохранить Беллу для себя.

Не отстал от всех и настоятель. В несказанно отвратительном порыве страсти он вылил свою липкую жидкость во внутренности Джулии. Ей пришлось смириться с суровым и неистовым нападением, ведь она, недавно дефлорированная, являлась поистине изысканным угощением.

Каждый из участников этой ужасной сцены старался внести свою ленту сладострастия: совокуплявшиеся тяжело дышали, кончавшие кричали, наблюдавшие делились впечатлениями, мебель скрипела и тряслась. И все большее и большее отвращение вызывал во мне этот несдерживаемый разгул священников. Мысль эта меня угнетала.

В конце концов размах оргии опротивел мне до того, что я сбежала. И смогла остановиться только тогда, когда несколько миль отделили меня от участников этого мерзкого спектакля. О том, что бы вернуться к Белле или Джулии, не могло быть и речи.

Позже я узнала, что для всех обитателей семинарии они стали привычными объектами удовлетворения похоти. И все то юное очарование, которым я не переставала восхищаться, исчезло, раздавленное мощным сексуальным удовольствием.

Ну что ж, мемуары мои заканчиваются. Я сдержала обещание и выполнила долг. Я свободна в выборе своих пастбищ, жаль только, что не в силах читать мораль. Я устала от всех тех, о ком только что рассказала вам, и потому поступила, как поступают многие. Как я уже говорила читателю в начале повести, даже не будучи блохами, они все равно сосут кровь.

Так вот, подобно им, я эмигрировала в поисках лучшей жизни.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.