Перед тем, как начать изложение основного материала, в первую очередь хотелось бы сформировать генеральную идею, чтобы содержание остальной части книги было лишь многоплановым комментарием к этой отправной точке отсчета. Эту главную идею сформулировал предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх всея Руси Кирилл. Вот его слово.

«К нам поступил вот такой вопрос. «Ваше святейшество, Вы в своих проповедях говорили, что Господь Иисус Христос по плоти был человек, а когда и вознёсся, имел уже преображённую плоть. Скажите пожалуйста, что-то человеческое всё же в нём осталось? Может это была душа? А ангелы имеют душу? А Господь Бог? Или это только человеческое, «слишком человеческое», как говорил Ницше?» (Из письма господина Никонорова, г. Подольск, Московской области)

Господь, Иисус Христос, имел человеческую природу, точно такую, какую имеет каждый из нас. И отличается только тем, что Он не имел греха и греха не совершал. Он имел душу человеческую и человеческое тело. Если бы у Богочеловека Господа Иисуса Христа, душа была Божественной, а тело человеческое, то это бы не было Божественным воплощением и принятием Бога человеческой природы и человек бы только видимым образом участвовал в Тайне спасения. В древней Церкви возникло такое еретическое направление, которое называется «патрипассианством». Представители этого направления утверждали, что Христос на Кресте не страдал, потому что по Своей Божественной природе Он страдать не мог. Церковь осудило это учение. Христос страдал и телом, и душой. Он имел человеческий разум, человеческую волю, человеческие чувства. Но Христос человеческую природу уподобил природе Божественной. Мы говорим о том, на основании Священного Писания, человек создан по образу и подобию. И подобие является целью человеческой жизни. Человек так должен развивать Божественный образ, по которому Он создан, свою человеческую природу, чтобы в этой природе отобразилось Божественное начало. Это цель жизни. И, по мере духовного возрастания, человек приближается к этой цели. Мы знаем святых угодников Божьих, которые настолько приблизились в уподоблении Богу, к идеалу, что это даже повлияло на физическое состояние природы. Мария Египетская переходила реку Иордан, как по суше. Её физическое тело было уже на грани видимого и не видимого, человеческого и Божественного. И Господь, имея человеческую душу и человеческое тело после Воскресения, сохранил это человеческое тело. Но человеческое тело было преображено потому, что Господь победил смерть. Это тело имело те же свойства, которые будет иметь наше тело после воскресения, после Конечного Суда и всеобщего Воскресения. А что же означает вот это воскресение Спасителя и восхождение Его в Божественное Царство с человеческим телом и человеческой душой. Это означает, что человек через Боговоплощение, через Господа Иисуса Христа восхищен в Тайну Святой Троицы. Мы своим умом не можем до конца понять, как человек может пребывать в Тайне Божественной Троицы. Но он Там пребывает через Господа Иисуса Христа. Человеческая природа там в Жизни Божественной. Святые отцы говорили о том, что человек через Воплощение был восстановлен в образ первозданного человека. Господь не только искупил нас от греха, не только освободил от вины за первородный грех, но Он восстановил в Самом Себе Божественный замысел о человеке, как говорят святые отцы, воссоздал падшего Адама. Вот может быть одно из самых важных откровений, которое дается нам через Господа Иисуса Христа. Мы уже не чужие, мы свои Богу. Ведь каждый из нас не может сказать, что он свой Богу. А в каком же смысле, мы свои Богу? Через Господа Иисуса Христа. Человеческий мир, человеческая природа своя Богу. Нету стены, разделяющей Бога и человека. Поэтому Христианство и является великим откровением о спасении человека, о спасении человеческой природы, о воссоединении связи Бога и человека через Воплощение Господа и Спасителя нашего.» Из телепередачи «Слово Пастыря» 29 октября 2016 года.

1. Для пытливого читателя, не располагающего своим временем, есть смысл немного забежать вперёд и сделать некоторые важные сообщения, о коих будет сказано многажды в содержании книг. В моих книгах много противоречий и это естественно. А исходят оные из самого вопроса о том, как мог совместить в Себе Бог человеческую природу и Божественную? Это тайна не наша, а Самой Божественной Троицы. Дело все в том, что мы познаем в окружающем мире Бога или входим с Ним в прямое общение через свое подобие. К примеру, подходите к другу и жмете его руку – его подобие через свое подобие. Произносите слова и слышите его речь – его подобие через свое подобие. И так далее. Невозможно общаться через неподобные друг другу природы, к примеру, ладонью с произнесённым словами товарища. Бог только для того воскрес из мертвых с плотью, чтобы могли мы быть в адекватном общении с Ним, как со своим товарищем, чтобы ум общался со своим подобием с Умом, сознание с сознанием и ладонь с Ладонью. Это не для разговоров об Истине, не для абстрактных формул, а для живого реального богообщения, для участия в жизни Самого Бога Святой Троицы. Что мы и делаем во время святой Евхаристии. В противном случае, Бог для нас так и остался без живительного подобия, так и был бы абстрактным богом философов. Как Ему это удалось быть и человеком, и Богом – это Тайна Святой Троицы, Его Воля, это акт Любви – умалить Себя до падшего состояния человека, чтобы стать удобоприемлемым нам в богообщении, что было до пришествия Господа Иисуса Христа только в иных образах в Предании, говорят отцы Церкви. «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом», то есть Бог умаливает Себя, для того, чтобы протянуть Свою Ладонь попавшему в яму человечеству. Чтобы вытащить нас из беды, протягивает нам руку и через свое подобие нам делает Себя удобоприемлемым для нашего крайне тяжелого положения, под возможности нашей воспаленной грехом природы. У этого Таинства нет философского или научного обоснования и слава Богу. И не надо задавать нам этих вопросов, ибо искать ответы на них просто не хочется. Не потому, что это невозможно – нет, но совсем по другой причине. Малыш бежит к маме, потому что он её любит, а не потому, что хочет сделать на ней бизнес. Противно слышать, но именно такой ответ желают знать великие знатоки всего. Мы не можем ответить на эти вопросы только потому, что Бог нас бережёт от этого «знания», убивающего всякую радость жизни. Ведь, если уходит радость, то и жизнь останавливается. Наш Бог – Бог несущий счастье и радость, ибо только в ней возможно жить, а не то, что просят у Него некие. Чтобы спасти нас, Он не дает нам познать, но предлагает принять как есть.

2. Изначально следует сказать о самом важном стимуле всех побуждений человека во Вселенной – о счастье, о радости. Это понятие выражает все грани в природе людей и свидетельствует только о том, что человек был создан для жизни во Царствии Небесном – вне Его бытие людей невозможно. Тогда для нас живущих в данной современной реалии возникает самый важный вопрос, вытекающий из этого определения о естестве человека, каким это счастье должно быть и как оное должно адаптироваться в требования жизни жить во все более и более стеснённых земных условиях.

Изначально, следует сказать самое важное, что каждое слово Божье – закон на все времена, и потому после грехопадения замысел Бога о человеке не изменился. Человек так и остался рожденным только для своего счастья и счастье – смысл и образ его жизни. Человеку естественно жить вечно и при этом только в Раю. Повторюсь, что после грехопадения ничего не изменилось в замысле Бога о человеке, он по-прежнему так и остался жителем Царствия Небесного, но изменился образ жизни, благодаря коему становится возможным прежнее пребывание человека в той же естественной ему кондиции, в какой он пребывал во Царствии Небесном. Теперь, чтобы быть в обителях Царствия Небесного востребовано воздержание от всяких вольностей во грехе, то есть единственно верный способ обретения прежней радости жизни, обретения прежней высшей степени райского счастья, Богом заповедано трудиться в поте лица. Ибо теперь, чтобы видеть белое, нужно иметь представление о черном. Воздержание от всяких вольностей во грехе дается очень тяжело и теоретически возможно также как зайца разглядеть в траве без движения. Из опыта молитв очевидно, что человеку тяжело сориентироваться даже в своем духовном мире, сознание блуждает в поисках адекватного Собеседника, как бы везде в этой траве мерещится живой заяц (он в ней сидит, но где конкретно не распознать), ум наполнен образами и все они ложны. Так вот именно для того, чтобы исключить всякое блуждание разума и думки (надо сказать, что сие и есть то самое семя всех зол во Вселенной, ради побед над которыми люди выстраивают все то, что ныне мы понимаем под словами эволюция научного прогресса), Бог заповедал в поте лица добывать хлеб, ибо видеть Бога можно только в тот момент, когда терпишь боль, отрываешь от себя последнее, либо прощаешь своего врага, обидчика. Святой мученик Ириней Лионский говорит, что Адам осознав, что сотворил грех, опоясывает наготу смоквами, ибо оные приносят боль, ибо через это он начинает видеть Бога. Отныне только в страдании уходят змеиные лжеобразы и раскрывается Творец. Иными словами, мир человеку дан для того, чтобы творить помехи и только ради того, чтобы человек видел Творца. И тот, кто его не смог распробовать, тому не быть пленником этой всепоглощающей радости от молитвенного единства со Творцом (вне этой радости эти мудрецы становятся суть еретиками). Тот, кто не стал пленником радости Божьей, тот не может жить, тот не сможет творить свое подобие – счастье. Жизнь и радость в Боге – это разные имена Божественной реальности. Именно по этой причине, наша пораженная грехом природа теперь суть такова, что может жить только в труде движения в поте лица. Только в движении можно распознать и зреть Лицо Бога ради счастья, как жизненно важного качества – таково свойства нашего познания. К тому же примеру, заяц, затаившийся в траве нам не виден. Заметным он становится только когда движется. Отличие в том, что Бог постоянен, пребывает в состоянии абсолютного покоя – двигаться вынуждены мы. Потому святые угодники Божьи, чтобы жить после земного бытия должны продолжать лицезреть Божественное, а потому продолжают жить прежним служением, то есть много трудятся даже после своего земного бытия. Ибо только лишь в движении можно зреть Творца. Но движение движению рознь. К сожалению, деградация личности – это тоже движение, а потому люди узнали об иных, легких путях достижения счастья, научились воровать у Бога радости, которые сильно ограничены противоестеством греха во всех смыслах. Так появились в обиходе алкоголь, наркотики и прочее. Беда в том, что иного пути приобщения даже к такому ничтожному счастью они не ведают, а потому становятся настоящими пленниками этого плохого опыта. Вот почему трезвость человека имеет гораздо более широкие сферы понимания. Потому нам нужно знание о том, кто такой человек и для чего он пребывает на этой земле и какова природа его счастья и каковы естественные, Богом определённые пути к нему.

Надо сказать, что по сути своей тяжёлый, нудный труд – это есть травма психики человека. Да-да, именно так: всё то, что угнетает человека, это всё ранит психику, ей вредит. Вот он израненный приходит к своим любимым и творит то, что сам есть – также ранит других окружающих его людей – криком добивается справедливого отношения к себе, травмирует жену, детей, соседей. Но так может быть лишь в одном случае: когда нарушен Богом откровенный порядок вещей. Ибо есть и другое положение дел, при котором тот же самый тяжёлый физический труд оказывает диаметральное влияние: стимулирует психику, усиливает её, укрепляет здоровье, вводит человека в естественный для него экстаз. При этом невыносимые трудности воспринимаются также, как процесс дыхания или переваривания съеденного обеда. Казалось бы, ум должен думать о процессе усвоения съеденного супа, но так как нет боли, то он занят совсем иным, а именно тем, что для него естественно – к примеру, искать красоту вокруг в самых разных проявлениях и этим жить в радости. Дело в том, что тело могло появиться в природе Вселенной только для вспоможения уму человека пребывать в экстазе радости, что есть ясность ума. Ум – это такой специфично сложившийся костер счастья, в который тело призвано постоянно подбрасывать дрова – это есть естественная функция нашей плоти.

Что нужно человеку в этом мире? Человеку нужно не чудеса превращения камня в хлеб и так далее, ибо не этим живет человек. Человеку нужно счастье, утешение в скорбях и горе. Как этот момент выразился в истории? Бог творить мог только в пределах Самого Себя, Своего Естества Святой Троицы для соучастия в Его Общем Деле Предвечного Совета, а потому в Себе Самом сотворил человека, а потому до пришествия Христа в мир, человек мог исповедовать только то, что в пределах Его, что явственно перед ним открыто – свою же природу естества. Ничего вне Его природы в человеке нет, каждая фибра его существа несет себе цель служения общему делу Святой Троицы. Все учтено, а потому сопряжено с Божественным Замыслом, а потому совершеннее творения Бога в нет ничего. Поэтому тело человека, по слову отцов Церкви, никак не мешает священному акты богообщения, но сопряжено с этим священнодейством в Богом откровенном порядке. Получается, что до восшествия в мир Спасителя приобщение к Божественному могло быть только через очищение своей природы, чтобы дать ей возможность самовыражения в бытии. Именно по этой причине, святые отцы Церкви говорят нам, что смыслом всего Ветхого Завета является пречистая Дева Мария Богородица. После пришествия Иисуса Христа в мир, приобщение к Богу обрело помимо этого совсем иные реалии – в Духе Святом. В природе человека появилась новая естественность, цементирующая в новое Тело – Церковь Христова.

Представьте себе, что у вас в кармане столовая ложка. Вот Вы прилетел в Австралию и перед тем народом вытащил столовый прибор перед всеми. Все сразу поняли, что у Вас в руке и чему этот предмет служит. Вы не знаете их языка, но сообщили людям о том, что держите в ладони. Ложка на всех языках звучит по-разному, но значения этих слов одно и то же. Точно также апостолы, когда шедшие по миру с проповедью о Христе, говорили Духом Святым. Они просто показывали реальное действие Благодати Духа Святого. То есть они шли и свидетельствовали об истинном Боге Духом Святым, сошедшим на апостолов в Пятидесятницу и этим давали воспринять новую реальность утешением Духом Святым. Появилось новое качество жизни благодаря присутствию Бога Духа Святого. На всех языках новая реалия звучит по-разному, но все понимают то, о чем речь. Это также как ныне, какая-то новинка в технике тут же обретает мировую популярность и её уже начинают выпускать все производства мира этого профиля. Новое техническое решение как-то улучшает жизнь, а потому оказывается популярным и востребованным всеми. Но нас в данном случае интересует иное, что это техническое решение на всех языках звучит по-разному, но, как и в нашем случае, означает одно и то же. Именно по этой причине, мы видим чудо хотя бы в том, что всего несколько простых рыбаков, повествуя о светлом Воскресении, смогли перевернуть весь ученый мир самых изысканных философских теорий. Авторитет Церкви вырос по всей Вселенной великим утешением в причастии к Богу. У человека произошло сотворение новой части тела в момент сошествия Духа Святого и эта та самая часть природы человека, которая возникает в бытии в момент Святого Крещения, утешает в самые тяжелые и безвыходные жизненные ситуации. Бог дает настоящие знания и способность верно мыслить только человеку, обладающему Божественной радостью. (Вот почему так важно, чтобы люди прошли всю процедуру оглашения).

 

Определение жизни

Для освещения некоторых важных мыслей сперва следовало бы сделать оговорку-пояснение. Представление о сотворении мира, согласно Священному Писанию, никоим образом не противоречит научным открытиям последних столетий, которые все более и более полно и глубоко раскрывают нам знание о Вселенной. Наука и Писание не противоречат, а взаимно дополняются в стремлении свидетельствовать о Творце и Его промысле. Они являются частью одного общего целого, Наука исследует законы материи и свойства её в том состоянии, которое обрел мир после грехопадения, а цель Священного Писания показать промысел Божий на человеческих судьбах и донести до человека смысл жизни его. Через него мы узнаем о Творце в пределах возможностей нашего чувственного восприятия и на основании житейского опыта. До грехопадения законы природы были иными – не было противоречий и мир удерживался счастьем. А так как нет противоречий, то и нет образа взаимодействия пребывающих в противоречии реалий, то есть самого закона. Вселенная другая. Ведь без противоречий все друг друга дополняет, а потому нет борьбы за выживание с её жесточайшим естественным отбором. Нет естественного отбора – нет эволюции. Нет распада – нет временности. Если люди пребывают в плену радости и счастья, то утрачивается необходимость поиска чего-то ещё, а потому эволюция и её жесточайший естественный отбор имеет место быть только там, где нет счастья. Только из-за порчи грехом началось противостояние, оформленное во множественных явлениях закона и порядка. С этого момента начинается отсчёт иного времени и вместе с ним возникает естественное для греха развитие эволюции, в которой постоянно определяются сильнейшие формы жизни. И Бог уже свидетельствует о Себе в образе этих форм, поиск коих, как носителей истины и счастья, сильно востребован для вечного нашего бытия. И этот поиск ведётся в том же числе в научных исследованиях. Согласитесь, что наука ищет только истину, ибо ничего более не востребовано. Отсюда следует, что сама наука – это частный вариант более общего понятия, а именно богословия.

Поэтому чтобы говорить о Боге современному читателю, мною будет использован понятийный язык, на котором ныне разговаривает современное общество. Иными словами, я исповедую всё то, что говорят святые отцы, только с помощью иных инструментов. В переносном смысле, попытаюсь изобразить красоту природы не акварелью на бумаге, а более грубым и менее всего понятным тяжелым понятийным языком – с помощью топора на доске. В каких-то пределах возможности топора и доски мне удастся богословствовать – но только в этих пределах возможностей, несущих поражённую грехом природу. На большее, чем эти пределы, ограниченные грехом, богословствовать с помощью данного понятийного топорного языка, с помощью данного набора инструментов невозможно.

При сотворении первого Адама Бог вдунул в него частицу Самого Себя, чтобы он, посредством Божественного, мог видеть Божественное, чтобы через призму этого заложенного в него Божественного человек имел бы возможность безошибочно распознавать во Вселенной подобие естеству природы вдунутой Богом в человека частицы Самого Себя, а именно Божественные грани. Тем самым, созерцая мир через естественное для человека счастье в Боге, мог бы устраивать и укреплять счастьем мир, счастьем созидать гармонию и только счастьем удерживать его. Ведь только в счастье сила Божья. Ещё раз повторю, что как связующее и единящее начало, только радость имеет силу. Не насилием и порядками, не жесточайшим контролем и справедливостью, а только счастьем мы можем реально сплачивать вселенную. Только изначально заложенное в человека счастье, позволяет ему созерцать счастье и видеть счастье, и идти туда, где пребывает это счастье и с тем своим качеством пребывать в ещё одной грани радости жизни – жить вечно в счастье. Богообщение – основа жизни, её суть и самое важное качество, выраженное в молитве, в дыхании, в приеме пищи, носительницы Божественных энергий, в устроительстве быта, в продвижении научного прогресса и так далее. Жизнь вне этого счастья в Боге невозможна ни в каком проявлении. Это можно разглядеть в самом строении человеческого организма, в коем прослеживается одно главное – за мозгом человека ухаживает весь организм, а также окружающая его Вселенная. Зародившись в радости райского бытия, тело человека призвано бережно хранить, оберегать этот живой согревающий огонёк экстаза. А поэтому ум сложен под костным панцирем черепной коробки и массивным слоем ребер. То есть эволюционно в течение многих миллионов лет наше тело подстраивается под эту кондицию состояния человеческой души, благодаря которой человек становится более выносливым к внешним воздействиям, в терпении, хладнокровным и рассудительным в самые тяжелые экстремальные моменты жизни, что важно для общей живучести.

Во внутренней природе головного мозга в человеке все приспособлено под успешное именно духовное победоносное делание: хорошая память, глубокое мышление, высокая духовная и душевная природа. Для более сильной активации перечисленного человеческой природы главная артерия, исходящая от сердца, поставляет мозгу наиболее очищенную, насыщенную всем необходимым и высококачественную кровь (так говорят ученые). Это служит лишь одному, чтобы в голове ясность ума в плодотворном делании ради успешного поиска истины, а ещё точнее – для более качественного всеобъемлющего единения с Самым важным во вселенной и для самого человека – с Богом.

Далее и это ещё не всё. Ведь организму надо деятельно помогать ухаживать за мозгом, чтобы усиливать чувство радости в экстазе. Ведь, если образ жизни человека не сослужит своему телу, то оное теряет значение и гибнет. Монах если нарушил пост, то испытывает боль. Кровь начинает нести в себе то, что склоняет его к сонливости и к плохой собранности духа, к лености и к рассеянности внимания. Человек, опытный и утонченный в торжестве духовной брани сердца, сразу замечает в себе утрату способности живого общения, теряет экстаз и ему становится плохо – он терпит душевную боль, которая, как известно, гораздо более невыносима, чем физическая. И тут следует лучше освятить этот вопрос. Дело в том, что многие вещи утонченному в брани человеку даются не так, как нам это всем привычно, но радость он испытывает гораздо сильнее и продолжительнее. Чем мы отличаемся от высоких молитвенников? Дело в том, что центр активации восторга в человеке всегда и везде один и тот же, но разные пути к нему предполагает разные издержки и качественное переживание радости в экстазе. Представьте себе, что вам надо удалить муху. Можно сделать это свернутой газеткой, а можно поджечь дом. Результат очевиден, но пути его достижения разные. Великий подвижник живет только малыми издержками бытия в радости, а грешник может убить себя от передозировки. Молитвенник от бытия в радости не замечает даже окружающий его ад, а грешнику даже всего купленного мира мало. Поэтому у опытного высокого молитвенника чувство острой боли возникает иначе. Представьте себе, что Вы никогда не ел сахар. А тут кто-то Вам в стакан чая подбросил маленький кусочек, отчего вы наслаждаетесь вкусом напитка. Всякое наслаждение вне Бога – всегда есть травма психики, а по этой причине в организме вырабатывается противоядие, то есть в этом месте «твердеет кожа». То есть, для получения удовольствия в той же степени, уже необходимо увеличить дозу. Придёт время и вам уже шести таких кусков будет мало. Но это будет потом и придёт постепенно. Если прямо сейчас дать все шесть кусков сахара, то от передозировки яда может наступить смерть. Эволюция человечества имеет два направления и одно из них – полное избавление от употребления сахара, а другая – это адаптация организма к новой норме дозировки ядовитого продукта. Так устроена наша жизнь, что есть люди, кои не остановились в своих достижениях освобождения от яда и теперь их победы вышли на иной уровень, а потому их радость в относительно малом и более насыщенна палитрами и колоритом. Боль им причиняет отхождение от этой нормы, в пределах которой человек обладая малым счастлив во всем остальном. Это явление в науке называется минимизацией. Человек несет в себе образ абсолютной минимизации достоинств, возможностей, силы, но только счастье в малом.

К примеру, красивая музыка, в самых лучших произведениях великих композиторов, монаху-отшельнику становится настоящим электрическим стулом, становится террором для его психики. Особенно эстрада. Дело в том, что норма человеческого бытия – это есть экстаз, животворящая природа которого есть собранность духа, это сосредоточенность, ясность ума в полной сконцентрированности внимания на высшем Боге и все то, что выводит человека из данного экстаза приносит боль, причем сильную. Это также как всякая альтернатива здоровому организму есть болезнь. А всякая альтернатива высшей экзальтации духа, всякая альтернатива вершине экстаза может быть только болезненная пропасть, деградация, отравляющая все нутро живого. Быть в экстазе – высшая тяжесть для отшельника и человека вообще, но побывавший в нём, становится пленником его навсегда. Нам дано видеть мир и воспринимать его только в Божественной высоте, всякая альтернатива коей – есть тяжесть неведения, сомнения, гнетущее недопонимание, ошибки и трагедии. Надо напомнить о том, что страшнее душевных болей нет ничего во Вселенной. Мне трудно говорить о том, что испытывает человек в богообщении, но хоть путем отрицания того, что не есть Божественный экстаз стимулированный во время трудов в поте лица, может быть хоть что-то будет ясным.

В спровоцированной грехопадением эволюции становления человечества прослеживается именно эта тенденция, именно это направление дальнейшего движения к совершенству. Как свидетельствуют археологические раскопы, изначально, в основном рационе древнего человека в основном могло быть только тухлое мясо падали. Это самая грубая и болезнетворная пища, с которой в те времена справлялся желудок человека. Хотя надо сказать такое мясо самое вкусное и более богатое полезными веществами (которые разрушаются при термообработке). Огонь помог человеку стать другим. Природа человека несет в себе два полюса, один из которых – его мозг. Чем больше энергии уходит на процесс пищеварения, тем меньше остается для продуктивной работы мозга. Так как огонь облегчил работу желудка, но не ради гигиены, а ради того самого – желудку легче стало ухаживать за работой мозга. Этот момент стал определяющим для будущей неолитической революции, во время которой человек, ради пребывания в экстазе, принял даже оседлый образ жизни и в его рационе, мы видим, вообще почти нет животной пищи – ягоды, грибы может какие-нибудь насекомые и рыба. Да началась полуголодная жизнь, но зато организму стало легче ухаживать за работой мозга, легче поддерживать ясность ума. Легче стимулировать экстаз в богообщении при непосредственной близости мощей усопших. При ясности ума лучше распознаются все мельчайшие течения в душе, попавшей во влияние, исходящего от мощей живших когда-то людей. Для выживания человеку теперь нужно не сытная еда, а более общее – необходимо находить верное решение. В процессе всего развития своего человек стремится к душевному комфорту, а не к материальному достатку. Это качество духа и души обусловило возникновение животноводства (1500–2000 лет спустя), когда человек научился выращивать зерновые. Так что монашество, как подвижничество – это не новое, а хорошо забытое, утраченное старое. Теперь продолжу прежнюю мысль.

Ещё раз повторю, что голод – не так страшен, как душевный дискомфорт. Ведь, если плоть мучается, то это не так страшно, ибо человек ко всему привыкает и живёт. Если душа мучается от боли, то это уже всё… – человек способен на откровенные поступки над собой. Поэтому, именно ради сослужения своей плоти в её прямом призвании органично стимулировать работу мозга, дабы усиливать душевный комфорт и духовные радости, человек пашет, трудится в самых суровых условиях и переносит невероятные перегрузки, но остается в прежней кондиции – он весел. Более того, трудность для молящегося, как ветер, который вроде бы должен погасить пламя костра, но все наоборот – ещё более усиливает его жар.

Итак, мы выяснили, что высшая экзальтация счастья, экстаза бытия – естественная норма нашего духа и души, свойство ума, через которые преображается в красоте и постоянно выздоравливает само тело. Под эту кондицию, в коей пребывает ум, подстраивается вся природа организма. Тело стремится создать комфортные условия работе мозга, через что обеспечивается ясность ума. В нем, в теле все так устроено, чтобы поддерживать экстаз, если перевести на русский язык, то есть продолжать жить законами Царствия Небесного, как основного замысла Божия о человеке могущего жить только в пребывании вне себя в реалии вечного счастья, переходящего из земного бытия в бытие вечное. Этот момент фотографически отразился на образе человека – голова не участвует в биологических процессах организма, оная только получает все необходимое от него. Более того голова видимым образом отделена от тела и как бы является наездником на нем. Если голова добывает хлеб насущный телом, то тело радуется головой. Исходя из этого, надо вписывать свой образ жизни в саму физиологию человека, в сам Божественный замысел о нём. То есть нужны физические упражнения, чтобы был прилив свежей насыщенной кислородом, самой лучшей крови в голову. Только для этого и ни для чего более. Это ещё не все, это еще не есть полнота, ведь есть цель, в стремлении к которой физические упражнения обретают осмысленность и становятся физическим трудом. Поэтому несение креста своего – это такая норма жизни быть в движении, а не трагедия. Именно поэтому в определённых дозволенных нагрузках тяжбы не гасится счастье, а наоборот ещё более усиливается экстаз его переживания, отчего неизбежно приходит неизреченная любовь к своим соратникам. Вне этой радости любовь невозможна. Далее для укрепления такой кондиции счастливой жизни востребованным оказывается государственное образование, ибо в нём есть такой порядок отношений, в котором радость и счастье каждого не порушены, как это естественно для хаоса.

 

Природа человека

Чтобы познать Вселенную, следовало бы сначала познать самого себя, необходимо лучше разобраться в самом себе и через это выражение Истины в своей природе созерцать мироздание. Созерцая мир через Истину, мы будем видеть только её подобие и многочисленные многообразные формы выражения. Наши науки будут утверждать жизнь там, где оная невозможна и тем самым мы сможем соблюсти самый главный закон жизни – она должна побеждать смерть, отвоевывать у неё все новые и новые пространства.

Так-то чуть ранее уже начали говорить о природе человека, но обсуждали оную только во внешних её аспектах – в теле. На деле же востребовано знание проявления Истины во внутреннем мире людей. Природа человека двоичная, ибо в нем совмещены две природы. Из чего это видно. Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде – река для нас была бы лужей. То есть первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке, является постоянство берега, закреплённая на нем недвижимая точка отсчёта. Всякий из нас помнит все перемены в своем организме от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете или слушаете эти строки, помнит все биологические изменения в себе в процессе взросления организма. То есть в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого или стоя на котором, мы можем замечать перемены, происходящие в себе самом от раннего детства до этих минут. Всё в нас и вокруг нас пребывает в постоянном перерождении, то есть рождается и отмирает, что-то начинается и потом заканчивается, появляется и исчезает. И в нашем теле всё в постоянном перерождении: клетки отмирают и появляются новые, но сам этот «берег» остаётся недвижим, и относительно него мы видим и будем видеть перемены в себе и вокруг. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после следующего перерождения – нашей физической смерти. Итак, мы установили первое: что природа наша двоичная. Одна часть нашей природы – душа, а вторая – физическое тело. Это нашло отражение в образе жизни людей. Мы посещаем театры, любим смотреть кино. Мы любим культуру, живопись, литературу. Мы развиваем науки.

Итак, в человеке присутствует сразу две природы, но это совсем не означает, что одна «мешает» другой, что одна из них зло, а другая добро. Тело – это душа, выраженная в земных реалиях и живущая по законам ещё и земным, по законам материи. Если вы зашли в воду, то понятно, что стали ограниченными во многом. Теперь ходить вы не сможете – вам надо только плыть. Или если сели в авто, то теперь вам надо жить по законам правил дорожного движения. Но в любом случае, вы остаетесь человеком. Бог всегда творит только подобие себе – доброе, а потому в природе Вселенной нет ничего такого, что мешало бы чему-то иному, но пребывает только в живоносном дополнении, в формировании общего единства. Распознавать этот Божественный порядок вещей – это есть одна из сторон добывания хлеба насущного в поте лица по заповеди Отца Небесного. Противопоставление одного другому, формируя образ злого, происходит, когда мы сами стоим не на должной позиции, не на своём месте, в противоестественном для себя образе жизни. К примеру, тело и душа, хоть и несут в себе противоречие, но наша плоть также творение Божье, а потому ей естественно быть всегда и также в радости. Ей надо помогать жить в этой радости. Мы не боремся со своей природой, чтобы её уничтожить, как мешающую нам жить в душевном комфорте и счастье, а помогаем ей стать соучастницей в богообщении и также стать вечной. Излишний вес тяготит и недостаток сил уничижает способность естественной потребности творчества. Такое состояние организма действительно мешает жить. В здоровом теле всегда здоровый дух. Таким образом, пост – это не уничижение плоти, а забота о ней, ибо с одной стороны всякое излишество становится бедствием, а с другой нужна плодотворная активность работы мозга. Физический труд – это не наказание за первородный грех, а возможность активировать счастье в должной экзальтации и далее жить приобщившись к радости. Это стимуляция экстаза, в процессе которого человеку надо выходить из себя и, приобщаясь к Богу, как единственному источнику абсолютно всех радостей, то есть вновь уже при жизни быть насельником Царствия Небесного. (Само слово «экстаз» переводится с древних языков как выход из своей сущности и в дальнейшем содержании книги мы будем пользовать это слово только в этом смысле). Плоть человека призвана не мешать душе в её жизни, а наоборот сослужит душе в её молитвенном единении с Богом. Первым это осознал первый Адам сразу после того, как вкусил запретный плод. Святой Ириней Лионский говорит, что смоковы, коими опоясали себя Адам и Ева необходимы были для того, чтобы стеснить свою воспалившуюся грехом природу, ибо теперь богообщение без этого невозможно. Это первый прообраз тернового венца на главе Сына Божьего. Таким образом, для общения с Богом теперь нужно ущемление, стеснение. Это есть первый значок принципа грядущей эволюции – стремлению к стесненности ради богообщения. То есть смертельный номер акробата несет в себе максимум стеснённости. В природе человека, имеющего только точку опоры в узеньких ступнях также мы видим стремление к ущемлению с помощью смертельной опасности. Монах, упражняющий себя в аскезе (мне посчастливилось общаться с некоторыми великими старцами и все они говорят о том, что самые счастливые свои годы им пришлось провести в сталинских лагерях, пребывая в стеснённости). Цветок полевой вместо того чтобы лежать на земле, ибо так было бы легче бороться со смертельной опасностью быть надломленным порывом ветра или градом, но в его природе мы видим стремление к стесненности. Он держит своё соцветие на тоненьком стебельке только потому, что так больше ограниченности. Как только стесненность становится нормой жизни (к примеру, люди даже и не ведают о том, что жить в таком положении стоя и даже передвигаться – великая опасность), так уходит возможность общения с Богом, из-за чего вновь в пределах этой стеснённости появляется эволюционные токи к ещё большей стесненности в пределах той. Всё в мире живет богообщением, ради чего стремится стеснить себя. Все это имеет образ Голгофы Христовой, на которой Сын Божий ради общения со Своим Отцом Небесным ущемляет в Себе человечество, через что происходит примирение людей с Творцом. Исходя из сказанного можно смело предположить, что настоящая жизнь будет там, где максимум ущемления – норма жизни – это космическое пространство, куда вознесся Сын Божий, отведав мед и рыбу. Единственное, что надо заметить, Сыну Божьему это далось так, как естественно Богу. Мы же несем в себе приобщение ко греху, а потому нам приходится много делать движений. К примеру, пребывающему в воде, чтобы быть сухим, необходимо руками отталкивать от себя воды и сие надо делать очень и очень быстро. А тот, кто стоит на берегу вообще нет смысла шевелиться. Велико влияние от близости ада. Нам естественно подобно толпе бесов из видения старцу, которые огромными потугами за верёвку тащили листик, упавший с дерева (так они наводили порядок). Поэтому, чтобы следовать за Христом в космическое пространство, теперь уже необходим труд в поте лица многомиллионного коллектива.

Не отходя далеко от этой мысли, есть смысл несколько строк посвятить вопросу о вечности души. Исходя из сказанного, перед нами явственно предстает то самое естество, реальность которого мы обозначим чуть ниже по тексту. Его мы называем «частью нашей природы, которая остается жить после смерти». В ней нет элементов суеты мирской. В ней абсолютный минимум затрат при абсолютном максимуме пользы. Это та самая реальность, само присутствие которой обуславливает все остальные формы устроения Божественного порядка. Оное бездеятельно во грехе, а потому воспринимается как постоянство и характеризуется такими терминами, как пустота, инобытие, небытие, «берег реки», неподвижная точка отсчета. Итак, по наследству нам от наших предков передается только точка отсчета. Оная может быть ближе к Богу, а может ниже. Положение её характеризует возможность обзора. Чем ближе к Богу, тем больше открыто, чем дальше – тем меньше открыто. Понятно, что лучше всего жить в соседстве с теми, кто ближе ко Творцу и дальше от тех, кто пребывает в удалении от Него. Это смогли распознать наши далекие предки, но это уже иных томах содержания.

Возникает вопрос, если плоть – это душа, то как относится к удовольствиям плоти, к вожделению? Дело в том, что в любой физической нагрузке участвует вся полнота чувственной и духовной природы, несущие две полярные взаимодополняющие критерии черного и белого, горячего и холодного, сладкого и соленого, если так можно сказать. Во взаимном дополнении они образуют золотую середину – жизненную линию. Когда человек гибнет, то понятно, что пренебрегая одним, обычно соленым, он приобщается к приятному. Но жизнь без соленого невозможна, а потому после сладостей, надо есть солёности. Это означает те грани природы, через которые приходит чувственное вожделение – это такие сладости, которые нужно беречь и растягивать на всю жизнь – и то и другое нужно потреблять по чуть-чуть. С другой стороны, удовольствие – это тоже Божественная радость, но животворящей оная может быть только в общем контексте полноты всеобщего счастья. Эта радость, хоть и Божественная, но так и остается лишь малой гранью, которой никак нельзя давать приоритет, ибо оная является лишь промежуточным звеном в общей цепи приобщения человека к счастью. Это звено нельзя вводить в запредельное напряжение, ибо можно порвать и от этого разрушить душу. Только в этом случае, плоть не отвлекает, а поддерживает, создает условия душе для пребывания её в кондиции постоянного экстаза всей полноты природы человека, а не какой-то её части. Для утверждения истинности этого высказывания приведём ещё некоторые важные доводы, характеризующие нашу природу.

Возьмите прямую и ровную палку и выведите в состояние вертикального равновесия. Если мы её отпустим, то, согласно логике вещей и по всем законам физики, оная упадёт, и мы даже можем сделать некоторые математические расчеты траектории падения. Палка – это мертвый предмет, потому она подчиняется мертвым законам анализа. То есть падение, разрушение и хаос – это сфера адекватного логического обоснования реальности. Но в жизни все иначе. Палка не падает по закону физики и математики, а возвращается в исходное равновесие. Живому свойственно постоянно восстанавливать равновесие в вертикали. Оное борется за свою жизнь, несмотря на все постоянные покушения на него со стороны внешних факторов: плохой погоды, болезней, хаоса и так далее. Это та самая часть нашего естества, где законы логики не имеют силы, не могут выражать Истину: логика властна только уже над мертвыми процессами распада, разрушения. По этой причине с точки зрения математического анализа и разумности судить о живом нельзя, ибо это разные кондиции бытия. Тем более рассуждать логически о том, есть ли Царствие Небесное и существует ли Творец Вселенной, а если Он есть, то почему так ведёт себя, ибо, повторю ещё раз, анализ видит и анализирует только то, что не имеет жизни, пребывает в процессе разрушения, отмирает. А Бог живое существо, которое восстанавливает равновесие, возрождает, поднимает, прощает, животворит, то есть Он не наделён распадом и потому неподвластен логическому обоснованию. Таково наше поражение грехом, что чувственно распознаем только грех, а потому судим о Боге, о Его воле и творении через призму смерти и разрушающего греха и не находя в Боге грех, начинаем утверждать то, что Бога нет. Так вот, продолжая предыдущую мысль, нам важно сказать, что та чувственная природа, которая становится источником удовольствия, на самом деле призвана для иного – соучаствовать в общем деле остальной природы – удержание в положении равновесия. Так как удовольствия в этом мизерные, то сие не воспринимается как удовольствие, а как естественная жизнь. Удовольствием становится сам процесс саморазрушения.

Ещё более конкретизируя суть вопроса соотношения живого к мертвому, хочу подчеркнуть, что законы омертвелого, то есть законы распада, разложения и дестабилизации не приемлемы и не могут работать там, где законы жизни, где царят законы восстановления, стабилизации, удержания от разрушения.

Сама природа наших чувств такова, что распознает оная только беззаконие. Потому в поле нашего умозрения попадают только трагедии разрушений. Солнце мы видим потому, что произошел ядерный взрыв; чувствуем вкус яблока потому, что откусив, разрушили его клетчатку-ткань. Если нет раны на живом теле Вселенной, то и нет рубца от него. И наоборот, когда мы здоровы, то не чувствуем тело. Когда нам хорошо, мы не замечаем своего счастья, да и радость в экстазе (выход из своей сущности) мы распознаем лишь когда утратили её. Именно поэтому Бога мы не видим, как абсолютно доброго и здорового, а Царствие Небесное, насельниками коего нам естественно быть по грехопадению стало абсолютным межзвездным чувственным вакуумом. Зато мы видим свой пустой желудок и помним своих обидчиков, а наше тело носит рубцы от ран. Из-за этого даже появляются атеистические течения в мировой мысли. Вот какова природа нашего познания, в которой через призму греха мы имеем возможность видеть и помнить только грех. Бог живет не по законам логики, ибо Он против всякой логики отдает Себя. Дает нам энергию для жизни, поэтому Бога видит тот, кто подобен Ему. Видит Его тот, кто, как Бог, жертвует собой, тот, кто творит подвиг ради спасения ближних, поднимает, восстанавливает, не жалея себя ради ближних. Только подобно Богу отдающий себя способен выходить из своей сущности, то есть пребывать в состоянии экстаза молитвенного делания. Если человек не пребывает в экстазе жизни, он не сможет уверовать в Воскресение Христа, ибо чтобы видеть любовь Божью, нужна любовь. Чтобы видеть мудрость Божью, нужна мудрость. Чтобы видеть живое, надо быть живым. Чтобы видеть святость, надо быть святым. Духовным людям свойственно созерцать мир через призму любви, а потому в озвученной координатной реалии системы двоичной природы берега и реки, за пределом береговой линии потустороннего мира, только им открываются живые существа невиданной красы и добра, живой мир Ангелов, там иная флора и фауна, там живут те, кто когда-то ушли от нас и ждут встречи с нами. Мы все должны восстановиться после грехопадения, вернуться к Отцу Небесному в чувственную пустоту греховного вакуума, то есть в этой реке, текущей в нашей двойственной природе, для нас самое важное выйти на этот берег после биологической смерти как нового рождения. В этом – самое важное действо для каждого человека и значит – для целых народов, ибо как важно даже в мире ином остаться живым, чтобы продолжать покровительствовать своим детям. Мы были рождены на этом берегу, и нам естественно быть в абсолютной стабильности жизненного порядка домашнего очага, в его постоянстве, в твердости и вечности живого. Именно это перечисленное нам приходится постоянно творить в себе и вокруг себя всю свою жизнь, устраивать свою жизнь так благоприятно, как это было там, на нашей естественной Родине с её высшим счастьем и всеми Божьими формами удовольствий и радости жизни. Но надо сразу сказать, что сие не только самое важное вернуться туда на этот берег, вернуть свое счастье, утратив которое мы как бы «попали в воды перемен и всеобщей относительности», но и самое тяжёлое. Воды этой жизни – довольно мощный поток слабостей разрушающих тело и душу от плотских безбожных наслаждений и удовольствий. Он ломает все на своём пути, от чего мир полон зла и горя. На земле всё относительно, временно и вся наша жизнь – сплошные ломки всего и вся, утраты и разрушения, сплошные душевные раны. То есть в любом случае, чтобы обрести вновь естественное счастье, необходимо пребывать в победоносной борьбе с самим собой – все порушенное вновь восстанавливать. А потому нет большего счастья, чем торжество над пороком, над своими страстями и текущей природой. Мы как бы выходим на твердый берег и этим обретаем вновь счастье Царствия Небесного, где родились. Эта Божественная сфера бытия для нас естественна, и только тут нам хорошо – быть возле источника абсолютно всех радостей.

Эти противостояния проходят через наше сердце, ведь в каждом из нас есть тот, кто говорит, что надо выполнить свой долг, а другой в нас говорит обратное: «Расслабься. Оставь на потом. Забудь. Бери от жизни всё». Совсем не важно, что делает человек в данный момент и не важно перед чем он стоит – важно то, что он везде в каждом своём начинании в самую первую очередь выходит на поединок с самим собой, встает против своего плохого «я». Поднимается боксер на ринг или он ранним утром пытается проснуться – везде этот плохой «я» как бы шепчет: не надо тебе это, расслабься, предай, измени долгу, укради. И так далее. Но вновь и вновь мы хотим быть с Богом. Раздвоенность природы человека проявляется во всем. Одна её составляющая хочет спать и есть, а другая тянет туда, где ей естественно быть по родству природы – свобода, скорость, торжество, любовь. Это состояние, когда человек выходит из себя, освобождается от своей плоти и тягот её, приобщаясь к единственному источнику радости – к Богу. Повторюсь, что древние такое состояние человека назвали экстазом, который имеет самые разнообразные проявления. Так альпинист, к примеру, стремится к вершине горы, где свойства Божественного, простор и бесконечность вокруг ощутимы явно. При этом истязает свою плоть физическими перегрузками, голодом, холодом и постоянным риском. Душе хорошо, а плоть мучается. Боксёр выходит на ринг, также испытывает перегрузки и получает множественные микротравмы головы и тела, чтобы завоевать первенство. Культурист поднимает тонны груза за тренировку, чтобы придать красивую форму телу, стремится уподобиться Богу в могуществе своей силы и красоте строения тела. Парашютист на полторы-две минуты хочет уподобиться Ангелам Божьим в состоянии полёта. Монах уходит в тайгу и живет, обрекая себя на одиночество и трудности жизни в тяжёлых условиях. Эстет бунтует против того, что в некоторых местах здания Большого театра осыпалась штукатурка. Будущая мать носит в себе девять месяцев младенца, испытывает истощение сил и этим даже рискует своей жизнью. И так далее. То есть, чтобы обрести единение с идентичной душе по естеству Природой, опосредовано приобщения к одному из Божественных свойств, человек жертвует себя своей физикой, терпит неимоверные перегрузки, рискует здоровьем и даже жизнью, побеждает страх. И наоборот, когда тело спит и много ест, то живая душа страдает, человека мучает совесть, он ненавидит себя за то, к примеру, что не накормил ребёнка, презирает себя за слабость перед искушением и так далее. То есть тут следует сделать важный вывод о том, что либо плоть страдает и душа в радости жизни, либо душа мучается из-за того, что телу хорошо. Одно из двух: либо то, либо это и третьего не дано. Поэтому уже изначально, устраивая жизнь свою, никак нельзя строить иллюзий, ибо настоящее счастье всегда трудовое – это заповедано Богом, который не может желать человеку чего-то иного, кроме счастья. Так устроена жизнь, также как и тот факт, что духовная радость во Царствии Небесном несовместима с вожделением чувственной греховной природы. Отсюда вспоминается сказочный сюжет, в котором стоит богатырь возле камня с надписью: «Налево пойдёшь – богат будешь. Направо пойдёшь – счастлив будешь. Прямо пойдёшь – погибнешь». В том-то и дело, что счастье и богатство – там, где победоносная борьба со смертью. Это же претворилось на Голгофе Иисуса Христа. Велия радость от общения с Богом в процессе борения ещё и плодоносна счастливым исходом. Иными словами, роскошь и богатство не должны мешать человеку подниматься на высоту торжества над самим собой.

 

Счастье. Определение.

Что такое счастье? Во-первых, следует сказать, счастье – это жизнь, это ещё одно имя жизни. Все идеологии, течения мысли можно разделить на две части: мертвые и живые. Третьего в природе вещ нет. Во-вторых, человек идёт туда, куда смотрит, и при этом идущий одолеет дорогу. Так как каждый из нас видит перед собой одно из двух – либо живое, либо мёртвое, то нам становится очевидным что такое ересь. Если смотрит на мертвое, то он будет мёртв. А если живое, то будет жить, даже если вокруг него ад. Поэтому, чтобы уверенно идти в живое будущее, важно беречь своё внимание, акцентировать его на абсолюте жизни. Нельзя даже видеть злое, прощать все свои обиды и искать все то, что было хорошо – просто смотреть надо на счастье и на все то хорошее, благодаря которому вы в данный момент живете. Прощать бывает так же тяжело, как подниматься к вершине, восстанавливать своё здоровье. Но такова жизнь, что всякая радость бытия нам дается в труде и в победах над самим собой. То есть чтобы видеть абсолют живого Бога, нужен жертвенный труд, сопряжённый даже с муками.

Надо сказать важное, что счастье дарует важное качество – человек может терпеть тяжести бытия, даже не замечая их, даже не ведая об их существовании. Главное, что человек, не теряя силу духа, хочет жить в любых условиях, при любом состоянии своего здоровья. Нет счастья – нет борьбы за жизнь даже если сила воли у человека огромная. Если человек впал в уныние, то никакие достоинства и никакое всемогущество во власти или огромное состояние не помогут, ибо все рушится.

Повторюсь, что во Царствии Небесном, там, где абсолютный достаток всего и абсолютная радость бытия, законы эволюции и развития в жесточайшем естественном отборе невозможны, ибо нет борьбы противоположностей, в которой должен выживать сильнейший. Все эти законы обрели силу после беззакония Адама и Евы. Наука не противоречит Священному Писанию, но только дополняет. Ибо Писание, богословие исповедует и исследует законы, свойственные сферам постоянства берега, а наука свидетельствует о сферах, где естественна всеобщая относительность, изменчивость и течение реки. Сам по себе закон – это специфически выраженная форма взаимодействия двух этих составляющих двоичную природу постоянства и относительности; берега и реки. Закон – это лишь уникально сложившаяся форма береговой линии в этой реке, имеющей место быть в каждой микроне мироздания, способного к чувственному восприятию. Поэтому научный анализ никак не упраздняет Закон Божий, а только лишь вот так более всего примитивно свидетельствует о нём. Итак теперь, после этих слов, наши руки развязаны для творчества. То есть мы можем спокойно адаптировать современный научный анализ под наши жизненные потребности и принимать его как ещё одну форму исповеди о Боге, нисколько не боясь впасть в ересь, не боясь покуситься на православное догматическое богословие.

Да, наука верно свидетельствует о том, что выживает сильнейший в естественном отборе в единстве борьбы противоположностей. Образ выражения этой побеждающей силы двойственный. И один из них – абсолютное превосходство в наборе достоинств: много рогов, копыт, большая пасть с клыками, огромный рост, хвост, огромное свиное рыло. Все эти признаки важны для победоносного торжества в борьбе за выживание, но, как мы видим, порабощающая сила так и осталась не в физическом или умственном превосходстве, а в радости от бытия Царствия Небесного. Бог, отнимая радость жизни рая, как бы бьет по рукам, отнимает способность мыслить и желание к созиданию, к противостоянию в борьбе, делая самозащиту бессмысленной. Если нет радости и не к чему стремиться, то тут эволюция, естественный отбор заканчивается, ибо нет стимула борьбы за свою жизнь. Даже если человек, как дьявол, наделён всеми достоинствами непобедимости, но нет любви, тогда к чему все эти достоинства и доспехи, непобедимость. У человека нет достоинств, столь востребованных в борьбе за свою жизнь, в отличие от дьявола, но он просто счастлив и побеждает только тем, что наделяет счастьем все вокруг себя, просто делится им. Казалось бы, страшные воинственные звериные существа в природе, а возле человека – добрые и мирные, и даже служат ему – просто им хорошо быть рядом. Тут могут возникнуть справедливые претензии в связи с расхождением со Священным Писанием, в котором об естественном отборе в единстве борьбы противоположностей нет ни слова. На самом деле об этом свидетельствует все содержание этой Книги книг, только иным понятийным языком. Напрямую, из-за невостребованности об естественном отборе ничего не сказано, зато есть описание его, этого отбора, который вершит сам Творец, постоянно вычленяя из человечества только осталось в Его образе и подобии. Это и Всемирный потоп, и войны, и хождение по пустыне, и голод, и просто разные чудеса. Более того, Священное Писание несет в себе цель рассказать людям о природе счастья, то есть о богообщении, о стяжании счастья богообщения. Библия – это не системный справочник для ученой элиты, подвизающейся на научном анализе и логике, а свидетельство о Боге, о том, что Бог есть любовь, что Он восстанавливает, поднимает, ломает любой закон логики ради жизни. Хочу повторить, что если наука – это законы о принципах протекания мертвых процессов распада-разрушения, то Священное Писание – законы живого возрастания. К примеру, по логике вещей блудливую жену надо выгнать из дома, а живое требует простить и принять её такой, какая она есть, дать ей силы к исправлению и сберечь семью. Или как говорят сами ученые врачи, что сам процесс выздоровления организма так и остается для них чудом Божьим, идущим в супротив всякой логики вещей.

Священное Писание нам исповедует Царствие безграничной Любви. К примеру, в самом начале священной Книги описываемый порядок очерёдности сотворения Вселенной не вписывается в наше научное мировосприятие: почему-то растительность появилась раньше, чем даже Солнце и Луна. С одной стороны это важно для того, чтобы человек не примыкал к ложному представлению о Боге, ибо Он пребывает в ином, не в предметах и не в порядке их – а в промысле Божьем, в Его воле. Также как образ Божий на человеке пребывает также в ином и чтобы подчеркнуть это иное, чтобы дать выразиться этой силе Божественного, возникла необходимость сотворить первому человеку помощницу-жену. С другой стороны, так как Бог есть любовь, то нет никакой важности в том, какой там порядок сотворения – лишь бы все было живое, лишь бы все хорошо и всему вокруг было радостно. Это понятно только тем, кто молится. Ведь молитвеннику не нравится логично сложившийся порядок вещей, и он призывает Бога сделать то, что для Творца естественно. Молитвенник хочет сломать логическую неизбежность и утвердить живоносную любовь. Таким образом, мы распознаем в самих себе то направление для движения к совершенству или для самосовершенствования, которое дарует нам истинное счастье и радость. Это не сила мышц, это не мощные экономические системы, это не техника рукопашного боя, это не супер ЭВМ. Это есть безграничная любовь, к которой все остальное перечисленное прикладывается самопроизвольно по мере востребованности – вот что такое Царствие Небесное. Хорошо сие отражено на иконе святой Троицы святого Андрея Рублёва: У всех троих Божественных Мужей мы видим какие-то неестественные, в нашем понимании, позы, и вообще вокруг Них мир представлен в формах неправильной геометрии, что невозможно в нашей реальности. Но, несмотря на этот хаос форм, мир существует, существует Предвечный Совет абсолютного согласия в жертвенном служении. То есть, вот таким образом Андрей Рублёв изображает Любовь. Если есть любовь, то будет иметь место Вселенная. А если нет любви, то самый совершенный порядок, самые верные правильные формы рухнут. Отсюда нам явственно вычерчиваются цели эволюционного становления всего живого в единстве борьбы противоположностей. По всей логике вещей, в процессе эволюции должно возникнуть нечто всесильное и всепобеждающее со множеством достоинств. Это живое существо должно быть наделённым всеми достоинствами победителя: рогами для нападения или обороны; также должна быть самая мощная пасть с огромными клыками; копыта для быстрого бега на большие расстояния; хвост для управления собой во время погони за жертвой; шерсть для выживания в холоде; огромный пятак, чтобы рыть землю; также умение быть оборотнем для маскировки; огромные размеры и так далее. А теперь оглянемся вокруг и увидим, что выжил в этом естественном отборе тот, кто вообще беспомощен в противостоянии даже какому-то комару или клещу. Выжил тот, кто вообще не имеет никаких достоинств, столь нужных для победы в борьбе. Выжил тот, кто по незлобию прощая все обиды жил, кто терпел и любил. Вот каков суд истории эволюционного становления, господа ученые. Иначе не могло быть, ибо любовь – свойство вечное, а эволюция этим свойством вечности как раз наделена в какой-то степени, а потому мы видим в этой же степени явственное проявление не всемогущества, а именно любви. Хотя сильные существа такие были, но где они? Мы находим их многочисленные останки и ставим в музеях археологии. Получилось, что как раз тот порядок вещей, который выражен на понятном для нас языке в Книге Бытия, постепенно выкристаллизовался в истории Вселенной, и это все оказалось хорошо. Так как Библия – это свидетельство о Божьем промысле, то не было смысла в ней упоминать об огромных динозаврах, ящерах и тому подобному, не дошедшего до наших дней. Ведь Книга книг и без того трудно читаема и сильно объемна.

После всего сказанного здесь следует дать определение о счастье. Во-первых жизнь требует естественного ей порядка вещей. Для более ясного понимания приведу аллегорию. Земля при одном положении дел утверждает жизнь, а при другом убивает её. В почве содержится много опасных болезнетворных грибков и плесени, вредных бактерий. Но, как ни странно, даже это сонмище вреда и болезней, вне присутствия Божьего пребывающего в самоуничтожающем противоречии, при влиятельном присутствии Его выстраивается в определённый порядок, ибо все друг друга взаимно дополняет, все становится частью одного единого целого организма. При Божьем присутствии земля несёт в себе энергию жизни, которую она отдает растению. Такой порядок, при котором земля несет живительные соки и энергию растению, возможен лишь в одном случае – когда растение связано с землей только корнями. Если этого нет, то живое растение неизбежно заражается и гибнет. Или другой пример, человек стоит на земле. Ступни ног имеют массивные кости и толстую кожу. При ходьбе мы не замечаем и не чувствуем боли, не обращаем своего внимания на то, в каких условиях оная находится, ибо ей естественно быть в соприкосновении с грунтом. Человек, стоя на стопах, может смотреть красоту вокруг, может танцевать или смеяться. И так далее. Адские страдания перестают быть страданиями, если всё на своём Богом откровенном месте, что гарантирует возможность вершить такие величайшие подвиги, как преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский и весь сонм подвижников и мучеников за веру. Они так смогли подняться к высотам Божьим, что их «стопа» стала адаптированной даже к тому, что для нас является сверх естественным. К примеру, стоять три года на камне в молении, питаясь лишь Духом Святым.

Нужно об этом сказать более наглядно. Мир может пребывать в двух состояниях: рая или ада. Третьего не дано. Счастье – это когда отсутствие противоречий и взаимное дополнение, тогда ад – разрушающие противоречия. В первом случае одно естественно дополняет другое, а во втором одно противостоит другому. Почему жизнь возможна даже в аду? Потому что даже там есть островки свободы самоопределения, в которых нет противоречий. Надо сказать только, что в условиях ада таких мест очень мало, в отличие от Царствия Небесного. Итак, человек – многогранное существо, а потому достаточно сильнее активировать Божественные грани в природе его и без боязни дать возможность выразиться этим силам, дать Божественному началу в человеке свободу на самоопределение. Тогда роль безопасности меняется в корне – ей остается помогать этому самоопределению идти в определённом русле – организовать подвиг единства с Богом. Именно в этом случае исполнение своего долга каждого гражданина становится государствоутверждающей радостью. В этой свободе будет выражен только Божественный принцип, ибо стимулированы Божественные грани. Вот что такое счастье – это свободное самоопределение в Боге при постоянном стимулирующем влиянии Его. Надо дать возможность выражаться только Божественным силам и не допускать влияния сил ада.

Зачем, нам убивать лошадь, если на ней можно ездить? Или убивать волка, если его можно приручить, и он будет верно служить? Также буйвол, при одном порядке вещей опасен для жизни, а при другом он хороший помощник и благодаря ему человек многое может сделать. Нож необходим не для грабежа, а для обработки продуктов питания. Вот каким должно быть мышление при Божьем порядке. Если человеком движет любовь, то нудность самого тяжёлого бытия и страшных испытаний становится не только нормой жизни, но и даже активирует экстаз, стимулирует жизненные процессы, укрепляется здоровье. Итак, при богооткровенном порядке вещей вся Вселенная отдает себя, жертвует собой ради жизни человека в Боге и наоборот при нарушении этого порядка тут же разрушает его. Если человек пребывает в состоянии молитвы и единения с Богом, то вся Вселенная начинает ему сослужить и сама приобщается к Божественному через него. Все мироздание человека кормит, обогревает, бережёт от всякого злого ради этого состояния единения человека с Творцом в молитве. Так сложилось в течение многих миллионов лет эволюционного становления человечества. При естественном Божьем порядке вещей человек может быть счастлив даже в аду и в заточении и, наоборот, горевать даже в Раю.

Представьте себе насколько велика ограниченность свободы человека. Вместо того, чтобы постоянно лежать и ползать, ему его Богом позволено только стоять на двух ногах, причем на узеньких подошвах его ступней, а он даже и не замечает этого ограничения – оное для него естественно. Он танцует, поет песни, счастлив. Скоро наступят такие времена, когда ограниченность свобод будет настолько относительно вопиющей, что современному человеку даже и не снилось, но тот будущий человек, как и мы ныне, даже и не поймёт того, что он ограничен. Будущие люди будут счастливы, даже не замечая своего стесненного положения. Ведь счастье – чисто внутри духовное состояние людей, а ограничение свобод – это всегда внешнее, адаптированное к порядку вещей в государстве, при котором народ живет в мире и во всеобщем служении Богу. Если мы присмотримся к людям, достигшим высоких результатов в спорте, то увидим, что они счастливы именно в те минуты жизни, когда «Душа бо человеческая, – говорит святой Тихон Задонский, – яко дух от Бога созданный, ни в чем ином удовольствия, покоя, мира утешения и отрады сыскать не может, как только в Бозе, от Которого по образу Его и подобию создана; а когда от Него отлучится, принуждена искать себе удовольствия в соединениях, и страстями различными, как рожцами, себя питать, но надлежащего упокоения и отрады не обретает, и так от гладу следует умрети. Духу духовная пища потребность есть». Иными словами, только Бог содержит в себе абсолютно все грани нашего счастья, радости и удовольствия, приобщение к которым в строгой субординации приоритетов по степени значения для вечного блаженства. И так как «Духу духовная пища потребность есть», то момент сей хорошо различим на самом естестве человека, у которого ближе всего к небу, то есть к высшему блаженству, находится голова; чуть ниже – руки и сердце; ещё ниже – желудок, и потом уже все остальное. Это есть выражение естественной субординации приоритетов, свойственных для человеческого счастья. То есть экстаз человека в первую очередь – в торжестве духа над телом во время постоянной духовной трапезы и лишь в этом случае разум торжествует над природой, о чем свидетельствует физиология, в которой превыше всего к небу находится голова. Таким образом, самая значимая для живого организма и самая сильная радость бытия в первую очередь духовная, и настоящее, и самое наивысшее счастье человека – в торжестве разума над самим собой, над своей природой, причем в полном торжестве над самим собой, как мы видим. При этом стесненные условия жизни – это есть вспомоществующее торжеству духа.

Далее, продолжим изучение физиологии человека, как фотографического изображения Божественного счастья. Мы видим, что ниже головы, в природе человека находятся руки и сердце. Подобное рождает только своё подобие. То есть не может тепло родить холод, кошка родить щенка и так далее. Бог творит мир прекрасным от переизбытка красоты Своей, счастья и любви – Он просто этим всем делится. По этому же образу Божьему, торжествующий разум человека творит руками только торжество, красоту вокруг себя и комфорт, свойственный Раю духовного торжества. Если человек не имеет радости, то и делать ничего не может – все у него «валится из рук».

Чуть ниже после торжества духа пребывает счастье душевное. Сердце любит. Дух созидает мир, а сердце обретает силу через ум. «Дух человека должен находить себе пищу в Боге, жить Богом, – говорят святые отцы Церкви, – душа должна питаться духом; тело должно жить душою – таково первоначальное устремление бессмертной природы человека» – говорил святой Ириней Лионский. Душа человека сама выбирает себе путь либо к вечности, либо к погибели. Она вечна и временная одновременно. Если сердце людей привязана к духу, то душа обретает подобие духа и будет жить вечно. Если душа тяготеет к плотскому счастью, то погибнет вместе с телом. Сильное сердце всегда доброе. Оно толкает кровь в мозг, не только самую лучшую и насыщенную, но и самую чистую и обогащённую кислородом. Это заметили древние индусы и построили целую религиозную доктрину. А древний мыслитель Греции Кратил говорил, что «легкие питают речь, а сердце питает разум». Вот почему сердце старается питать мозг самой качественной кровью – чтобы ясный разум лучше искал истину и принимал верные решения, и от того, что не имея ошибок, пребывает в радости, был бы наделён добротой.

Ниже сердца, – желудок и плотские удовольствия. Так устроен человек, что нет ничего в нём без специфически выраженной радости богообщения, как бы все востребовано для счастья и нет ничего лишнего помимо стяжания счастья. То есть эти плотские радости также востребованы и являются частью полноты палитры Божественного экстаза бытия, но естественным образом занимают только самое последнее третьестепенное место в природе людей приобщения к счастью. Так как счастью естественно быть вечным, то в самой жизни человека плотское удовольствие имеет относительно ещё более меньшую степень приобщения к вечности и в ещё более меньшей значимости. Просто радость плоти быстро проходит и требует многого напряжения и огромных усилий. В принципе источник радости всегда один и в человеке эту радость распознает только одна грань его природы – центр, куда идут все сигналы – в головной мозг. Зато посредники опосредовано коих эта радость от Бога приходит множественно различны и все они в плоти. Организм является носителем всех посредников приобщения к радости, но только в строгой востребованной земным бытием субординации приоритетов. Экстаз наступает через разные проводники во время богообщения (потребление продуктов питания во время трапез – одна из форм этого богообщения), но удержать в этом состоянии естественного для ума экстаза, жизненной радости посредством немощной плоти невозможно. Но даже данная форма богообщения через данные самые низменные проводники низших граней человеческой природы востребованы и являются неотъемлемой и необходимой частью живительной полноты жизни, также стремящейся к вечному благу. Но повторюсь лишь для вечности жизни земной это имеет значение, а для вечности души сие необходимо как отведённое время для должного покаяния в грехах своих, чтобы предстать перед Господом в достойном образе спасения.

То есть из наших суждений ясно, что система интересов человека выстраивается по вертикали: голова выше всего, ниже – руки и сердце, ещё ниже – желудок. Счастье – это когда эта вертикаль выражена в субординации приоритетов во всех чаяниях людей, в их кругозоре и мировосприятии и поступках. Во всем своем творчестве и везде человек должен стоять прямо, держать торжество духа над стеснённым площадью узких стоп телом и временными радостями его. Везде приоритеты в образе нашего бытия земного должны быть выверены в той же последовательности сверху вниз по вертикали: в первую очередь Богу – богово, а потом уже кесарю – кесарево. Отчего мы тогда мучаемся? Мы мучаемся от смешения в этом – от своего противоестества в образе жизни. Линия наших жизненных интересов оказывается не вертикальной, а горизонтальной, как у собаки – к небу одинаково близко находятся голова, сердце и желудок. В данном случае, наша природа не утверждает жизнь в радости, а адаптирована к погоне за ней. И вот носимся мы по этому лесу в поисках пищи, в суете сует мучаемся от борьбы за выживание с более сильными, чем мы, а потому ломаем свои судьбы и получаем удары. Понятно, что пребывать в вертикальном состоянии тяжело. Это самое тяжёлое для человека – хранить естественную предрасположенность счастья. Легче всего занять лежачее горизонтальное положение, тем более много всякого такого, что нам даже навязывает трудности противостоянии, пытается нас сбить с ног. Но все равно стоять на ногах, как образ торжества над собой, хоть и самое тяжёлое, но так и остается условием нашего естественно сложенного экстаза жизни. Получается, что в самой природе человека заложен образ и подобие Голгофы Христовой, быть на вершине которой естественно для нас. Человек несет в себе образ вершины, на которой надо стоять (ходить по ней нельзя, ибо каждый шаг в любую сторону есть сваливание в пропасть небытия, ведь так устроена вершина) – это образ победы в борьбе и образ торжества духа над природой. Стоять на господствующей высоте – это естество жизни, ведь в этом случае вспомоществующим выступает пучина зла. Но так как живительный порядок вещей не нарушен, то мы привыкли и даже не замечаем этого ада вокруг, он даже становится естественным дополнением к нашей земной жизни.

Наука и философия, и почти все религиозные доктрины, политические идеологии на своих специфических понятийных языках исповедуют ересь. Понятно, что необходимо очень внимательно относиться к себе, смотреть за собой, следить, чтобы голова пребывала наверху, чтобы после головы ниже были только плечи и сердце. И ни в коем разе нельзя допустить, чтобы желудок был где-то в ином, неестественном месте. Представьте себе, что вы идёте в магазин за хлебом, и все ваше внимание сосредоточено на том, чтобы все делать правильно: ваша ступня точно вставала своей подошвой на землю – не коленом, не головой, не носом, не рукой, а именно подошвой стопы. Вот вы поставили и сделали все правильно, а теперь вновь смотрите за другой ступнёй. И так далее. И вот ваш поход за хлебом в магазин закончился психиатрической лечебницей. Кроме хождения пешком, необходимо следить за ртом, носом, головой и волосами, следить, чтобы на голове был не валенок, а шапка-ушанка. Причем так – всю жизнь. И как бы все правильно они говорят и пишут, и читают лекции. Но это ведь не жизнь, а настоящий ад и умопомешательство. Что говорят православные и настоящие верующие мусульмане? Они говорят, что не только правильно выверенным порядком вещей молится человек Богу. То есть, если голова будет ближе к небу, то все самопроизвольно займет своё естественное место: ниже головы будет шея и плечи, ещё ниже – сердце, далее – желудок и так далее. Надо держать голову там, где ей естественно, а все остальное приложится самопроизвольно. Говоря проще, значимее внимания на Бога ничего нет в этом нашем бытии. Если есть общение в молитве, то все остальное займет свое место автоматически. С помощью этих ученых на самом деле «отвратившись от Бога, дух вместо того, чтобы давать пищу душе, начинает жить за счет души, питаясь её сущностью, душа начинает жить жизнью тела, это – происхождение страстей наконец, тело вынужденное искать себе пищу во вне, в бездушной материи, находит в итоге смерть. Человеческий состав разрушается», – так пишет В. Н. Лосский в «Очерке мистического богословия Восточной Церкви». Счастье человека не только в поиске истины и не правильных поступках, а первую очередь в молитвенном единстве с Творцом, от чего сама по себе жизнь автоматически становится правильно выстроенной, без преступлений закона, на соблюдении коего подвизаются многие.

Если говорить ещё более общими понятиями о счастье, то даже невезение – это тоже форма болезни, только уже духовной. Это проявлено постоянными неудачами в жизни, расстройством психики или же плохим настроением. То, что есть отсутствие счастья, – это болезнь самая главная, порождающая все остальные недуги. Как это лечить? Представьте себе, что бросили в воду наполненный воздухом резиновый шарик. Огромные волны пытаются поглотить его, но он без усилия всплывает вновь. Теперь наполните его песком – он будет всегда на дне. Да, можно его поднять на поверхность, но наши силы иссякают, а потому он на поверхности воды он не держится – вновь тонет. Если вы чисты сердцем, то без всяких усилий вы будете видеть это Солнце. А если нет чистоты, то и Солнце вам показывать нет особого смысла, ибо оно для вас как фонарь на столбе – смотреть надо на мир через призму чистоты, а не грязи. Что очищает нашу душу – опять же труд в поте лица. Человек с чистым сердцем счастлив – это трудоголик всегда, ибо движение – самый этот поддерживающий нужную форму процесс труда, который обуславливает возможность ясно созерцать Бога в молитве и становится Его подобием в чистоте. Труд помогает молитве, усиливает её, а душе легче Его видеть.

Стесняющее все свободы человека созерцание Бога приносит многогранно явленную радость и стеснение животворит, дает облегчение в труде – одна из немногих этих граней. Всякое борение без победы бессмысленно и вот тут открывается Господь в силах Своих, как поспешествующий на помощь в брани. Более того, само созерцание Бога – это уже какая-то степень экзальтации счастья, а так как связь с Творцом для нас остается самым важным критерием бытия, то человек движется не ради достижения цели в будущем, а ради должного очищения духа, способствующего пребыванию в этой кондиции счастья уже сейчас в настоящей реальности. Повторюсь ещё раз. Важна не только цель оказаться в конце концов рядом с Богом, но и самый этот процесс движения к Нему приносит человеку экстаз как естественное состояние бытия людей. Без этого нет жизни и только этим он счастлив и здоров душой и телом. К примеру, я несу воду не для того, чтобы оная была и ей пользовались, а для того, чтобы побыть в стеснении, вспомоществующем бытию в Боге. Только такое качество – есть жизнь. Трудно в это поверить, но именно под это состояние пребывания человека в общении с Богом подстраиваются все фибры человеческого организма, вся флора и фауна, вся Вселенная сослужат человеку в этом самом значимом акте пребывания людей в Боге. Все побуждения людей, все их изобретения направлены только лишь для удобства служении Творцу.

То же самое говорят современные ученые. Организмом человека является только голова, а вот эти руки, ноги, органы пищеварения и так далее – это лишь вспомоществующие части её, второстепенные части основного организма – головного мозга. То есть эти органы призваны только лишь стимулировать высокую продуктивную активность головного мозга. Вот представьте себе, что вы пашете землю, косите траву, перевариваете съеденную пищу, что-то носите, строите дом – и вот все это ради того, чтобы вспомоществовать сердцу наполнять мозг самой лучшей кровью, обогащённой кислородом и питательными веществами. Именно плодовитая активность ума есть критерий всех побуждений человечества. А если подумать ещё, то станет ясным и другое: что голова нужна не для того, чтобы ею считать и писать, а для того, чтобы быть в сообществе Бога, в абсолютном стимулируемой экзальтации радости, имея которую человек обретает всю остальную палитру возможностей и трезво мыслить, и считать, и писать, и, несмотря на весь этот сутолочный ад, уверено принимать нужное решение в самые сложные и опасные моменты. Более того, следует вновь повторить, что имеет не только возможность, но и обретает стимул и способность и мыслить, и творить все остальное. Только эта кондиция духа утверждает живое в любых условиях.

Только ясность ума и радость любящего сердца в трудный ответственный момент способствует человеку в деле выживания, побуждает совершить правильный поступок любви в сопряжении с определённой степенью разумности. Только это есть движитель эволюции формирования образа человека. Ведь на протяжении миллионов лет человек не умел ни читать, ни писать и жил. Этот момент хорошо нам показывает Николай Михайлович Карамзин в «Истории государства Российского», что счастье и стремление к нему – есть движитель цивилизации. Теперь представьте себе, что молодой человек колит дрова пожилой соседке на морозе. Ради чего он это делает? Вы думаете, что он хочет заработать? Нет совсем, ему нужен сам этот процесс, стимулирующий эту ясность ума, экстаз духа. Он может колоть их всю жизнь, не ради дров, не ради выгоды, а ради того, чтобы мозг его получал все необходимое, и оттого он весел. Счастье остается знаменателем для всех категорий ценностей людей и деньги одна из них. Вот как формировалось человечество.

 

Эволюция жизни

Священное Писание нам рассказывает о том, что такое истинное счастье, что оное рождается только Богом при любом состоянии человечества. Не зря само повествование Библии начинается во Царствии Небесном и Царствием Небесным всё заканчивается. Библия – это ещё и рассказ о том, что некоторые искали счастья в ином, вдали от Творца и что с ними потом стало за отступничество. Современной науке это не противоречит, ибо всякое учение всегда есть какая-то часть более общего. Вопрос стоит совсем иначе – как примирить научное и религиозное. Ученые свидетельствуют о реальном положении вещей, но даже их атеистическое мировосприятие не противоречит Закону Божьему. Почему? Потому что исследуемые ей события происходят в пределах сотворенного Богом и не выходят за грани Его. Учёные, как бы, исследуют человеческую кожу, но при этом отрицают само бытие человека, кожу которого исследуют. Но, как бы то ни было, полученный опыт и знания о коже все равно остаются в пределах общей природы людей. Сделаем пояснение сказанному. Какой исходной формой мог обладать человек в самом начале зарождения жизни во грехе после его отпадения от Бога? Ответ также должен быть заложен в самом человеке. Так как подобное всегда рождает своё подобие, то согласно этому закону мы принимаем образ того, на что смотрим, с кем общаемся. В Писании сказано, что Ева общалась со змием. Отсюда следует, что человек изначально должен был стать змеем – просто так работает этот озвученный закон. Это трудно представить, но само Писание как раз нам дает намек о начале зарождения жизни. Так как быть змеем – противоестественный образ для человека, ибо это есть скованность свобод, из-за чего счастье человека сильно уничижается в этом образе. Так как возникло противоречие между естеством человека и его современным образом (даже в наши дни), то тут же начинается борьба, в которой реальные порывы души человека противостоят физическим возможностям тела людей. Это противостояние естественного Богу с противоестественным Ему в единстве борьбы противоположностей становится движителем эволюции, в процессе которой в организме формируются оба признака единовременно и печать образа Божья, и печать звериной природы змея. Причем важна не сама борьба ради борьбы в противоборстве, то есть сама борьба ещё не есть полнота жизни. Важна победа в ней, естественное торжество Божественного над телесным, то есть важно постоянное духовное торжество над телом, чем и отличается живое от мертвого. Именно эта кондиция торжества обозначилась в реалии Вселенной как живое в привычном для нас виде, как образ изначального бытия во Царствии Небесном. Повторюсь, что речь идёт не о силе воли в борьбе, а о радости торжества в победе – это ещё одно имя жизни. И потом, важно заметить не уничтожение тела, как врага, а только обуздание его в Богом откровенном порядке. Тело должно занять естественное для себя место, где оное утверждает экстаз бытия. Потому последующее развитие эволюции могло идти только в торжестве духа над природой, что и выразилось на самом человеке: он носит в себе фотографическую печать победителя над животным началом – над змеем. По слову святых отцов Церкви Василия Великого и Григория Богослова: «Бог сотворил человека животным, получившим повеление стать Богом». Ведь «…совершенство первозданной природы выражалось прежде всего в этой способности приобщаться к Богу, все более и более прилепляться к полноте Божества, которая должна была пронизать и преобразить всю тварную природу». Ибо «… человек создан совершенным. Это не означает, что его первозданное состояние совпало с конечной целью». «Святой Иоанн Дамаскин видит глубочайшую тайну в том факте, что человек сотворен «обожающимся» тяготеющем соединению с Богом», причем не только в подобии Ему по природе, но и в самом эволюционном становлении человечества в образ Божий, несмотря на поражение первородным грехом. Как это выражено в физиологии? Ответ простой. В каждом из нас живёт змей длинной 4 метра, который в науке называют кишечником. Строение его в процессе эволюции выразилось в образ победы над природой, в образ обуздания природы, в образе победы над судьбой и смертью. То есть главное – не еда и пожирание всего на своём пути, а этот именно Божий порядок торжества духа над самим собой. Так человек из ползающего червя длинной 4 метра в процессе развития стал прямоходящим; у него нет приспособлений для облегчения борьбы за выживание, как у животных; у него нет шерсти; клыков и рогов. Ближе всего к небу находится голова, чуть ниже – сердце и руки, потом уже – желудок и потом – все то, что менее всего значимо для вечности. Странно, конечно же, получается: чем беззащитнее организм, тем он ближе с Богу. Но тут надо иметь ясное представление о том, что общение с Богом обуславливает все необходимое для хорошей живучести в любых условиях, в условиях даже страшного ада и при сем, следует заметить, что общается только с тем, кто смог обуздать себя, победить в духовной брани, только к торжествующему над собой, а так как в такой кондиции жизни абсолютной беззащитности это противостояние наиболее острое, то поэтому наиболее сильно стимулирована внутренняя духовная борьба человека – тем явственнее заметен Божественный промысел. Дело в том, что так без достоинств физической защиты (наблюдаемых нами в природе флоры и фауны) труднее жить, острее борение и выше победное торжество в борении – и все. Чем выше победное торжество в борении себя, тем мы сильнее подобие Богу, тем лучше и качественнее общение с Ним. Иными словами сильная стесненность в условиях жизни более всего активирует богообщение. Только и всего – активация всех течений эволюционного становления. Богу нужна от нас кондиция духовного торжества, нужно счастье победы над собой, а не приспособления в виде, к примеру, рогов и копыт, толстой кожи и так далее. Слабость физическая – это постоянное уничижение от сильных. Более того, тяжело жить в воздержании, быть прямоходящим на двух ногах, также сложнее передвигаться, чем ползать на брюхе и при этом иметь устойчивость на площади двух ступней, и тяготах противостояния холоду, и другим опасностям. Всё как бы предстает перед нами в ужасной трудности, но абсолютно легко, если, имея этот набор слабостей, сделать верный шаг, правильный поступок. С нашими слабостями, но с верными ходами, с несущими победу решениями можно забраться не только на самые высокие вершины мира, но и освоить космическое пространство. Но что есть верный ход для нашей реалии. Естественно человеку – только бытие в чертогах Царствия Небесного. После воспаления грехом, человечеству нельзя было пребывать в той же реалии. Чтобы не навредить природе первых людей, Господь переносит их более безопасное место на некоторое время для покаяния, для восстановления. Это не наказание за преступление, а тот же акт величайшей любви, как и само сотворение. Этой же цели служит научная революция, кою Бог дает только для тех же целей – быть нежным с ослабевшим человеком. Но в том и другом случае речь идет о том, что человек должен отвечать Богу взаимностью, то есть не стоять, а возрастать в подобии Творцу. Это также как человек заболевший, получает освобождение от работ, дабы выздороветь и вновь принять участие в общем деле служения. Он принимает лекарства и пользуется научными достижениями.

Богу нужна наша терпеливая победа над собой, ибо именно в этом мы подобны всепобеждающему Творцу, ведь Он – победитель. Много в храме молящихся, но останавливается Творец возле обуздавших себя. Вот почему Православие важно не как сонмище послаблений (Западной Церкви), а как большая острота в борении самого себя, несущее человеку сонмище строгих ограничений в еде, в поведении, в любви, деторождении и так далее. Если есть подобие Богу, то будет все то сопутствующее такой кондиции жизни и вечность одна из них.

Исходя из этих размышлений, нам понятна мотивация для столь высокого трудолюбия людей, строивших в течение многих десятков и даже сотен лет египетские пирамиды, Стоунхендж, кромлехи, дольмены, менгиры. Острее борение, отчего слаще победа в нем. Человек, пребывая в таком тяжёлом труде, очищает сердце, что усиливает присутствие Божье, а радость жизни в большей остроте напряжения в своей природе, дополняется ещё и осмысленностью Божественного культа и поклонением предкам. Но так было до Рождества Христова. После пришествия Сына Божьего несколько изменился план подвижничества, ибо он востребован для того, чтобы стать частью Тела Божьего в Духе Святом. По этой причине люди строят «храм не в брёвнах, а в рёбрах». Люди теперь объединены не совместным строительством грандиозных сооружений, а ищут уединения, уходят в пещеры, прячутся в болотах, в горах, уплывают на острова и уже в своих потаённых уголках становится едиными в Теле Христовом, причем говорят одно и тоже только на разных языках, пребывая иной раз за тысячи и тысячи километров друг от друга. Но все равно единство в общем деле остается государство образующим значением и мы видим, как русская монашествующая братия устраивала свой быт. Мы видим огромные стены монастырей Русского Севера, Сибири, центральной части Руси. Каменные глыбы с размерами двухэтажного дома были приволочены вручную издалека и вложены в первые ряды высокой монастырской стены. Благодать Божия, своей неизреченной радостью им придавала силы на строительство в таких суровых условиях Севера. Ещё раз повторюсь, что только с высшей экзальтацией счастья в богообщении человек способен себя отдать на такие жертвы.

С чем можно сравнить эту радость? Представьте, что вы мастерите для своего ребёнка кроватку. Эти трудности вам приятны и вы готовы жить в них всю жизнь и никогда не устанете. А теперь представьте себе, что вас попросили ведром выкачать воду из моря в соседний овраг. Бессмысленный труд убивает, а потому это вы делать не будете. Или вы узнали плохую новость – у вас все валится с рук. В том то и дело, что Бог – Творец, и, приобщившись к Нему, человек обретает образ Бога, тоже тяготеет к творчеству и преображает этот мир. Он даже не бежит, а просто летит, чтобы все успеть в этой жизни. Он хочет поделиться, обрадовать. Без этой радости в монастырь не пускают ни философов, ни музыкантов, ни знающих много молитв и так далее. Там нужны люди счастья – трудоголики. Монастырь – это не собрание психически больных, а воинство победоносное. Там нужны бойцы.

Исходя из этих суждений, нам становится понятным смысл жизни человека. По слову святых отцов Церкви мы призваны через обоженье самих себя обожить Вселенную и представить его на Суд Творцу. Приобщившись абсолютной радости, человек должен этой радостью наделить Вселенную и только этой радостью крепить порядок в ней. Мир должен держаться не правилами поведения, не законом, а радостью человека исполнять свой долг в сослужении Самому Богу, в сотворчестве Ему в осуществлении Его замысла. Представьте себе, что вы попали в лес зимой. Чтобы согреться, разжигаете костер. Всем тем, кто возле вас ходят по лесу и собирают дрова не надо доказывать целесообразность этой работы: в этом морозном лесу все хотят пребывать возле тепла и света. Костер – это маленький отклик Царствия Небесного в этом аду или маленькая грань Его, форма живительного богообщения, а потому никому не надо говорить, что надо быть всем вместе, что в этом сила. А теперь представьте себе, что огонь затух. Вот тут уже нужно убеждать людей, чтобы они не расставались, а кто-нибудь даже начнёт применять угрозы и даже репрессии. Вот в чем вопрос, радостью от того, что Бог есть утвердилась Вселенная – оная сама себя стесняет ради приобщения ко Творцу. В противном случае, мир был бы не порядком из стеснённых из множества атомных энергий (энергий, заключенных в атом), но адом ядерных реакций. Мир ради приобщения к Божественному тоже сослужит человеку – стесняет себя до абсолютной малости атомного ядра.

Вообще следует сказать самое важное, что у этой Вселенной и человека в ней нет цели, которую надо достигнуть. Бог не преследовал какое-то решение задачи, создавая этот мир. Так как Господь абсолютно счастлив, то от переизбытка своей радости Он возжелал, чтобы было все красиво вокруг и счастливо – поделился Своей радостью. И пустота начала цвести Вселенной. Какими-то иными рычагами Бог не управляет миром. Хотя первый человек не смог выполнить этот план и после грехопадения был изгнан из Рая, и вся Вселенная вместе с ним несет поражение грехом. Но несмотря на это Бог не нарушил своих слов, Он по прежнему управляет миром тем же – только радостью и счастьем. А потому, как уже сказано выше, по велией любви Своей Творец проявил нежность к первому человеку, дабы не навредить его естественной радости жить, отвел человека на иное безопасное удаление от Себя, чтобы радости Его Царствие Небесное оставались в зоне доступа. Представьте себе Солнце, насколько оное обогревает нас, но лучше к нему близко не приближаться, ибо можно ожечь себе тело. Так и Бог возжелал не повредить нашу природу, не поранить ослабленное грехом естество, а потому несколько отвел на не опасное расстояние.

Бог, как абсолютное добро, не может творить противоестественное Себе – он продолжает любить. Замысел на человеке не изменился, и он по-прежнему насельник Царствия Небесного, чтобы радостью преобразить Вселенную в радость. Изменился только путь этого обоженья, иным стал образ жизни: теперь через радость предстоит трудиться в поте лица, а именно отделять доброе от злого, чтобы выделенным от злого, жить естеством природы добра все того же Царствия Небесного. Теперь, чтобы пребывать в той же реалии неизреченной радости, человеку подобает, как прежде, общаясь с Богом и созерцая мир через призму Божественного, трудиться в поте лица – отделить Божественное доброе от злого. Это как кружка, которая валяется на полу, – это есть беспорядок, то есть зло, но сама кружка злом не является. Её следует поднять и поставить на нужное место. То есть теперь, чтобы обрести полноту радости и счастья, появилась необходимость отделять одно от другого, одним словом, все ставить на свое место в строгом соответствии приоритетов перед Богом.

 

Общение

Исходя из сказанного нужно сделать важное замечание, что у этой Вселенной и человека в ней нет цели, которую надо достигнуть. Бог не преследовал какое-то решение задачи, создавая этот мир. Так как Господь абсолютно счастлив, то от переизбытка своей радости Он возжелал, чтобы было все красиво вокруг и счастливо – поделился Своей радостью. У всякой трудовой деятельности человека нет цели, но есть кондиция богообщения. Я несу воду не для того, чтобы напоить кого-то, а для того, что в процессе этого деяния послушать вновь пение Ангелов, сильнее углубляюсь в молитве и усиливаю радость в экстазе. А потому не ищу благодарности от людей, ибо ими скрадываю свое счастье бытия. Потому не ищу справедливости и не теряю радости после тяжёлых нагрузок.

Всякое Слово Божье не может быть временным для Вселенной, а потому всё то, о чём было заявлено Богом во Царствии Небесном о тварном мире, то является законом Вселенной навечно и не утрачено из-за грехопадения. Также Энергия Божественного не поддается разрушению и пребывает вечно. Это хорошо явлено нам в основном законе физики – в законе сохранения энергии. Энергия вечна и абсолютно неуничтожима, только постоянно переходит из одного состояния в другое. Носителей неуничтожимой энергии множество, вопрос в том, как вычленить из проводника Божественного само это Божественное неуничтожимое живое зерно. Так как Божественное не может быть разрушенным, утраченным, тогда можно смело разрушать то, что поддается разрушению. Это как дрова: как ни коли их, калорийность их не падает и при этом все они легко умещаются в печи. Это выразилось на образе бытия человека, ведь сама природа людей – это ничто иное, как инструмент разрушения, чтобы вычленить Божественное из Его проводника, чтобы соделать Божественное удобоприемлемым для вкушения и дальнейшего освоения организмом, благодаря чему утверждается живое тело в земных условиях. Мы выделяем неуничтожимую энергию Царствия Небесного из материи и, приобщаясь к ней, обретаем её образ и подобие – неуничтожимые свойства (на какое-то время), образ Божественной вечности, точнее, какую-то степень вечного рая. Итак, вся наша жизнь – это отделение доброго от злого с помощью эволюционно сложившегося инструмента – нашего организма с его пищеварительной системой. Перед тем, как начать прием пищи, мы её подготавливаем, мелко нарезаем, варим, солим, добавляем специи. Потом пища становится пригодной для пережёвывания. Во рту продукт раздробляется, смачивается слюной и поступает в желудок, где происходит дальнейшее расщепление. При этом калорийность и энергоёмкость пищи не падает. Кровь разносит носители энергии к клеткам всего организма, где начинается распад и выделение энергии. После чего кровь выводит из клеток продукты распада. Неуничтожимая энергия, согласно закону сохранения энергии, остается, а сам носитель её выводится из организма. Итак, наше тело – это сгусток постоянно пополняемой энергии. Так как для человека естественно жить только в Раю, где его единению с Творцом служит вся Вселенная, то становится понятным, что комфорт для деятельного служения Богу и для единения с Ним – также один из важных слагаемых, востребованных для богообщения. Таким образом, молитвеннику приходится не только потреблять пищу, но и обустраивать свой быт, создавать комфортную рабочую обстановку для богообщения. Прошу заметить: не огромную кровать и бассейн, а комфортный труд в деятельном служении Творцу. И не дорогие украшения, а дорогой инструмент для плодотворной работы, создающим комфорт труда, необходимый для удобства общения с Творцом.

Так как мы отпали от Бога и получили поражение грехом, то теперь воспринять или познать единое целое бесконечно великое Божьих Обителей тем же образом, каким это было естественно до отпадения из Рая, стало уже невозможным. Но так как всякое слово из уст Божьих абсолютно вечно и непреходящее во времени, остается навечно, то, несмотря на это отпадение, замысел Бога о человеке не изменился, ему по прежнему естественно пребывать только во Царствии Небесном, по прежнему должен воспринимать или познавать единое целое бесконечно великое Божьих Обителей. Жизнь как прежде требует Божественной полноты, как и прежде естественно ему быть только обитателем Рая. Изменилась природа человека, но не сущность, а потому изменился только образ общения с Богом – он адаптировался под возможности природы испорченной грехом. С одной стороны живое требует себе полноту Божественного, а с другой стороны восприять бесконечное в ограниченном грехом нашем естестве невозможно. Как совместить жизненную потребность с возможностью природы людей, ограниченной порчей греха? Человека ослабленного грехом Бог отвел на безопасное расстояние от Божественного влияния, но принимать полноту Творца так и осталось жизненно важным. Но удобоприемлемым может быть восприятие полноты Божией только в пределах возможности воспаленной грехом природы без вреда для себя – только малыми Крошками (в момент святого Причастия Святых Таинств). По этому эту непосредственную связь с Богом необходимо осуществлять постепенно, растягивая во времени порциями адаптировать Его энергоносители под возможности нашей пораженной грехом природы и под пораженный грехом разум людей. Просто нам немощным и ослабленным поражением греха так удобнее входить в общение с Ним, так легче воспринимать всю Его бесконечность величия полноты. Именно по этой причине, Бог нам открыл Вселенную разорвано в кусочках – мы видим отдельные светящиеся предметы, выстроенные в общую гармонию мирового порядка. Ведь это позволяет нам поглощать Божественное величие соизмеримо с нашими возможностями – кусочками, не нарушая себя и тем самым подниматься до Божественного совершенства, постепенно возрастая в Боге. Он терпеливо ждет и, безмолвствуя во грехе, молвит жертвенным служением. Это есть Предание, в коем естественно жить людям. Нам, по Замыслу Господа, надлежало и надлежит быть в Сообществе Пресвятой Троицы, быть таинственным, неведомым образом соучастником Его жизни, быть в сотворчестве с Ним. Но так как произошло противное Воле Творца, то возникла необходимость возвращения. Бог готов терпеть любые поношения, но лишь бы была возможность для человека вернуться в Предание через раскаяние. Вот насколько велика любовь Творца к Своему. Наука этот промысел на человеке называет развитием научно-технического прогресса, созерцая только лишь чисто внешнюю и не особо значимую сторону движения человечества к совершенству.

Без возрастания жизнь невозможна, мы не можем стоять на месте, нам постоянно надо идти к чему-то новому более лучшему, к чему-то более совершенному и при этом только в Боге. Так как всякий предмет – это есть уникально сложившееся свидетельство о Боге, специфическая связь с Творцом, то раздельность мира в предметах творения Божьего – это есть удобство для способности живого возрастания через приобщение малыми порциями ко всей полноте Божественной. Так как мир состоит из отдельных предметов, то мы имеем возможность совершенствоваться – мы получаем способность жить в таких условиях, приобщаясь к Его абсолютной полноте постепенно, понемногу, малыми кусочками, порционно-квантово, шаг за шагом восходя к Его полноте в течении всей жизни до самой старости. Именно по этой же причине всё в нашей Вселенной наделено порционностью, отдельностью и частичностью. Всё адаптировано под природу человека. Так выглядят эти звезды, планеты, материя состоят из атомов, а свет – это кванты энергии. Образ всех их есть зеркальное отражение образа нашего пораженного грехом естества. Мы видим то, что сами есть.

Именно по этой причине, всё вокруг нас представлено не как единое монолитное целое творение Бога, а как множественные разделения на отдельные предметы: звезды, планеты, какие-то множественные вещи. Но тогда чему радуется разум и душа, созерцая окружающую Вселенную в бесконечных разделениях? Ведь все в ней разрозненное, разорванное и расщепленное? Душа видит своё подобие – она видит свидетельство связи между этими множественными частностями, эту исповедь о Божественной любви, рождающей мир и его гармонию. Душа распознает своё естественное подобие – Божественную связь между разрозненными частями, различает порядок расщепленной Вселенной. Мы как бы через щели толстой стены тюремной камеры созерцаем настоящую реальность, многоцветие мира Царствия Небесного опосредовано сочетания вот этих никчемных рванных кусков материи. Также как художник с помощью простого одноцветного карандаша выражает суть вопроса, но настоящая гамма цветов остается за пределами возможности черно-белого оттенка. Так и с помощью обрывков материи нам кое-что оказалось доступным для восприятия. Мы узнаём родственное себе естество, мы улавливаем знакомые оттенки вот этой связи, образующей порядок и гармонию, созвучные счастью и любви. Получается, что разрушение происходит в лишь в формальных пределах, рушится какой-то уникально сложившийся порядок, сама же сущность бытия, осуществляющая связь в гармоничном порядке вещей остается, и при этом вновь свидетельствует о себе во вновь выстраивающемся порядке вещей в доступных чувственному восприятию пропорциях, то есть любовь и гармония опять заявляют о себе с новой силой. Тогда, что мы поглощаем в процессе еды? Мы поглощаем не эти рваные куски материи, а именно эту связующую их реальность из Царствия Небесного, заставляющую выстраиваться в определённую гармонию нашего здорового тела. Теперь чтобы преобразить мир в удобный порядок, в коем человеку хорошо служится Богу, необходимо сделать его безграничность удобоприемлемой. То есть его бесконечность надо адаптировать под возможности усваивать её человеческой природой, поражённой грехом. Мы следуем завету Бога по грехопадению и в поте лица приуготовляем яства, то есть разделяя продукт, но оставляя несомую им сущность связующей любви, адаптируем его под естество падшей природы человека. Потому подобное поглощает только своё подобие. Все наше естество и все формы нашей деятельности начиная от строительства дома и заканчивая разрушением живой ткани во рту – это попытка преображения Вселенной в Божий порядок Царствия Небесного. Именно по этой причине в обиходе умственного труда востребованным оказывается одна из важных граней математического числа. То есть математика, как точная наука – это тоже такие зубы, с помощью которых мы дробим Вселенную, разделяем только поддающееся разделению в ней, делаем её удобоприемлемой для вкушения, начинаем адаптировать бесконечный мир под свое пораженное грехом естество, под жизненно важную возможность падшей природы человека воспринять только всю полноту Творца, под живительную возможность богообщения.

Тут мы видим, что появилось противоречие. Дело в том, что если мы совершенствуемся в Боге, поднимаемся до Его величия, то все сильнее и сильнее приходит понимание замысла Божьего. Приходит осознание совершенства всех творений Его. Какой смысл тогда расчленять мироздание, ведь чтобы быть причастниками всей Божественной полноты достаточно принять все как есть? Ведь тут нужна чистота духовная, а не многознание. Совершенный человек по своей святости принимает все, как есть и, понимая замысел Божий, счастлив от осознания того, что не надо что-то менять, ибо всё хорошо есть. Да, это так, мы должны сами самосовершенствоваться и сами идти на встречу Богу. Но и Бог не остается в стороне, Он идет нам навстречу. Нам всем свойственно быть младенцами и нам необходимо время на возрастание, ибо пока мы далеки от нужной высоты (с которой мы принимаем все как есть), на кою призваны восходить всю свою жизнь, мы нуждаемся в том, что нам привычно делать всю свою жизнь – адаптировать под свои возможности усваивать несущий энергию продукт.

Святые отцы Церкви говорят нам, что возрастание в Боге – это ещё одно имя жизни. Живое возрастает всегда и возрастать может только в одном направлении – уподобляясь абсолютной высоте, стремится быть подобным абсолютной, самой вышей крайности жизни, то есть Богу. Между Творцом и Его творением различие бесконечно велико, но так как влияние исходит от Творца непрестанно, то движение к уподоблении Богу будет вечным (это тоже радость). Так как в человеке проходит граница между духовным и материальным мирами и при этом единство с Богом есть самое важное и значимое для всего мироздания, то вся полнота связи Вселенной с Господом может быть осуществлена только через духовную составляющую природы человека. Следовательно, весь остальной мир имеет живоносную полноту связи с Богом опосредовано человека и через его единство с Господом. В человеке происходит многогранное и многообразное взаимопроникновение двух реалий. Бог снисходит до нашего мира, умоляет себя до нашей абсолютной слабости, подстраивается под наши чаяния и даже принимает наш образ падшего Адама. С этого момента Вселенная опосредовано человека наполняется Его сущностью и избавляется от порчи первородного греха и вновь обретает естественное для себя место в Предании во Царствии Небесном. Так говорят оцты Церкви.

Тут мы видим противоречие. С одной стороны Адам призван преобразив себя преобразить Вселенную и представить её Творцу. А с другой стороны, сама Вселенная – это множественные проводники Божественных свойств и энергий, коими Бог бережно хранит и питает теплящуюся жизнь человечества. Православная Церковь не посягает дать объяснение сему великому Таинству, нашедшему в выражение в Святой Евхаристии, в которой Бог идет навстречу человеку и служит ему и человек призван идти к Богу и служить Ему. Бог и человек служат друг другу в тех же пределах соучастия в Божественной жизни Святой Троицы. Все это остается за пределами возможностей разума, также как след на земле от сапога путника свидетельствует только о том, что это был человек, а все остальное о нём сокрыто за пределами возможности отпечатка в земле свидетельствовать об этом путнике. Да и пустое это занятие, ибо тут включенными должны быть иные сферы человеческой природы, более полно формирующие представление о Творце – духовные труды.

Сама молитва «Господи, милостив буди мне грешному» как раз выражает суть вопроса, ибо жизненно необходимая полнота величия Творца уничижается в самом общении Бога с человеком. С одной стороны, умоляется до ничтожной нашей немощности, до нашей поражённой грехом природы. Таким образом, вся Вселенная и каждая фибра её обращена к молитвенному трепету и имеет образ этого снисхождения великого до ничтожного состояния всеобщей разделённости, удобоприемлемой для природы человека, посредством чего человеку удобно принимать Бога и удерживать эту связь с Ним. А с другой стороны, Вселенная, желая вернуться в естественные ей Райские Обители, подстраиваясь под поражённую грехом природу человека соучаствует в молитве Богу: «Господи, милостив буди мне грешному». Вне этого взаимосослужения одного другому жизнь Вселенной невозможна, а потому что-то иное просто не существует в мироздании. Вот почему исихазм отождествляет нас с космосом и делает нашу природу соучастницей всеобщего течения в молении Богу и единовременно проводницей мира ко Творцу. Это есть высшая экзальтация экстаза и стяжания Духа мирного. Божий замысел абсолютно непреложен, а потому не изменился даже после грехопадения Адама. Поэтому Вселенная служит Богу опосредовано человека, создавая ему самые удобные условия для единства с Творцом, выраженные, как уже сказал, во всеобщей расчлененности, соизмеримой с природной возможностью человека принимать мир таким, каков он есть. Именно в этом комфорте служения Богу заложен смысл нового порядка в преображённой Вселенной. Счастье человека – естественная кондиция его бытия, в пределы которой очень нежно должно вписаться это всеобщее движение Вселенной к Божественному совершенству. Этот порядок, каким бы он бесконечно великим не был, никак не должен покуситься на радость даже младенца. Жизненно необходимы райские условия в деятельном служении Вселенной Творцу через нас, как через связующее звено между миром духовным Царствия Небесного с миром видимой материи. По этой же причине животные и растения ради деятельного служения Богу, тянутся к человеку, желают близости к нему и отдают нам все самое лучшее и ценное, чтобы через нас вновь обрести ту естественную для живого реальность Царствия Небесного. Через человека животный и растительный мир оказались пораженными во грехе и теперь той же тропой в обратном направлении – только через человека могут вернуться обратно – в Божьи обители. Если по-настоящему мы молимся, то выполняем долг Божий – животные и растения отдавая себя нам, приобщаются через нас к Царствию Небесному. Если нет в нас молитвы и действенного единения с Богом, то становятся правы те, кто говорит о том, что мы делаем преступление убийства на скотобойне этих животных, уничтожаем растительность и поедаем то, чем сами являемся – мертвечину. Вы поймите правильно, что сам прием пищи – это один из живоносных видов общения с Богом, акт служения Богу и Самого Бога нам, а потому, чтобы не отвергнуть Его дары, служить Ему надо с чистым молитвенным сердцем. Вне этого служения жизнь человека невозможна. Именно ради этого общения с Богом только теперь уже в новой форме возник научно-технический прогресс. В противном случае он бы даже не обозначился в бытии.

Бог нас любит и умаляет себя до ничтожества и дает нам абсолютно все, что мы просим в молитвах. Ещё раз повторю – Творец Своей жертвенностью служит человеку и дает нам абсолютно все, что мы просим в молитве. Бог дает нам все необходимое, причем даже самому страшному грешнику. Беда наша в другом: чем больше имеем грехов, тем больше вероятность того, что дары Божьи мы отвергнем. То есть мы не принимаем мир таким, каков он есть, ибо не ведаем о том, как Он отдает Себя нам, ибо не знаем, как извлечь Божественное и как адаптировать оное под наши потребности в данной ситуации, а потому не можем смириться перед своей участью. Представьте себе, что вам дают мандарин, но вы думаете, к примеру, что это теннисный мяч. Потом придёт время – и вы поймете, что, оказывается, мандарин съедобен.

Другой пример: мы голодны и молимся Богу о пропитании. И вот перед нами – кусок мяса по нашим молитвам и промыслу Бога. Но мы его не воспринимаем как продукт питания, даже отвергнем, ибо в таком вот виде это мясо для нас яд. Если будем его глотать, то можем погибнуть из-за того, что он не обработан. У Бога нет ничего злого в Его очах, злым оное становится для нас, ибо не воспринимается и не вписываются адекватно в запросы человеческого организма. Поэтому этот продукт питания – яд, то есть зло, из которого следует в поте лица делать добро. То есть сначала надо разделить, чтобы им овладеть, сделать добрым. Мы берём нож, разрезаем по кусочкам. Далее этого тоже ещё не достаточно, ибо нужен ещё огонь. Сам по себе организм человека – это есть ничто иное, как агрегат первичной обработки продукта для дальнейшей адаптации его органах пищеварения. Точно так же сначала мы зубами измельчаем пищу, потом желудочный сок доводит еду до нужной кондиции. То же самое делает учёный, который исследует явление: первоначально расчленяет его на составляющие, потом пытается выявить то Божественное, которое столь востребовано жизнью и адаптирует Его под естественные запросы человеческой природы. То есть Бог нам даёт всё необходимое и в пределах нашей возможности принимать Его дары (ведь, как сказано выше, даже Вселенная предстает перед нами расчленённой в границах обозрения и возможности понимать), только беда в нас самих, в нашем неумении взять и извлечь ту пользу, о которой мы Его просили в молитвах. Это самое важное действо на Земле для нас, несущих в себе осквернённую грехом природу. Мы в поте лица по наказу Божьему многовариантно и многообразно каждый в своей профессиональной специализации тяжёлого, нудного труда добываем себе Божественный хлеб, извлекаем его из множественных проводников неуничтожимых Божественных энергий, которым свойственно по закону сохранения энергии постоянно переходить из одного состояния в другое. То есть человек в своей физической природе организма несет именно образ того события, когда Творец отделил Царствие Небесное от всего того, что оказалось поражённым первородным грехом из-за согрешившего Адама, ради спасения и Царствия Небесного и Адама. По этому же образу мы продолжаем жить, ибо с момента вкушения плода познания добра и зла, чтобы жить, предварительно следует распознать что именно доброе, чтобы отделить для себя это доброе от злого.

Доброе нам открыто, когда смотрим на мир через призму Божественного, а злое мы видим в силу своей испорченности. Иными словами, каждый судит по себе, в силу своей святости. Но где именно эта призма, каковы определения о ней? Так как Бог велик, и великое трудно воспринять в один момент и под силу только человеку с большой святостью жизни или хоть какой-то степенью святости и так как живого нет без исполнения всей полноты Божественного на себе, то созерцая мир через призму бесконечной вечности и нетления, для нас появляется необходимость растягивать во времени весь этот процесс причащения к Богу. Ведь нужна нежная временная постепенность, очерёдность Божественных приоритетов, удобоусвояемая порционность, частичность. Так как это есть самое важное действо, то неизбежно оное должно быть выраженным в самом главном эпизоде богослужения. И этот момент есть. Он называется святой Евхаристией. На святом Престоле лежит Тело Бога, и безграничное Оное разделяется, делается удобоприемлемым для нашего вкушения во время святого Причастия. В наше тело человеческое вновь, как в Шестой День сотворении мира, входит Частица Божья, наделяя нас способностью видеть доброе Царства Божьего, чтобы причащением отделить его от злого. Перед тем как познать, мы должны разделить – таково требование природы человека. И Бог, зная об этом, послушно исполняет нашу волю – идёт на эту жертву, дает нам даже самого Себя и всё необходимое для жизни в полноте. Он дает нам расчленить Себя, ибо на самом деле эти частицы не расчленяются, ибо между расчлененными частицами остается то, что расчленить невозможно – Любовь организующую и мы становимся одним целым с Ним и между собой – это все то, что мы просим в молитвах. Только благодаря присутствию Его в нашем естестве, мы, выходя из Храма Божьего, познаем и узнаем Его присутствие в дарах Его, явленных в окружающей Вселенной. Отныне мы ведаем, что перед нами Божественное и как это пользовать, мы знаем о жизненном порядке вещей. Кружка, валяющаяся на полу, – это зло, но сама кружка злом не является. Чтобы уничтожить зло, мы обычно по злой своей натуре начинаем делать злое в очах Божиих – бить эту посуду вместо того, чтобы просто помыть и поставить на место. Жизнь в земных условиях, как и живое вообще, в какие-то иные цели не преследует, а потому в ином качестве сформироваться не могла, но только для того, чтобы восстановить этот порядок в кухонной комнате по образу порядка во Царствии Небесном. Но мы по злой своей натуре вместо того, чтобы сделать открытие, топчемся вокруг да около. А ведь перед человечеством для усвоения стоит уже вся Вселенная с её бескрайним космосом, на которую человек смотрит, как на Тело Господне на Престоле во время святой Евхаристии богослужения. Мы желаем причаститься к Богу, предварительно выделив доброе из бескрайней Вселенной. Это прообраз новых открытий неизвестного и бесконечно великого в мироздании, возможного только через расщепление его. Таков научный процесс, несущий образ таинства святой Евхаристии во время православной литургии. И только, сотворяя это самое священное действо, нам открываются все остальные возможности познания мира.

Представьте себе, что вы встретили старого знакомого. Вы подходите к нему и протягиваете руку для рукопожатия. После этого вы смотрите друг другу в глаза и произносите слова приветствия, продолжаете разговор. Итак, при встрече подобное общается только со своим подобием. Ладонь с ладонью, глаза смотрят в глаза, мысли ваши взаимодействуют с мыслями собеседника. Вы же не пытаетесь нащупать пальцами мнение его и не вглядываетесь ему в рот, чтобы понять его следующее слово. Когда протягиваете руку для приветствия, то берётесь за ладонь, а не за рубаху. Но это совсем не значит, что, когда вы пожимали руку своему приятелю, то приветствовали его руку или это вот тело под рубахой. Сознание этого парня адекватно понимало ваш дружеский настрой, и в его природе более нет ничего другого, что могло бы понимать ваши мысли, кроме сознания. Строгое соответствие подобий при общении – первое условие взаимопонимания. Точно так же строгое соответствие подобий должно быть при познании Бога. В природе человека есть высшая инстанция, посредством коей он может общаться со своим подобием – с высшей инстанцией Вселенной. Чего-то более высшего в природе людей нет и потому нет смысла искать, если эта инстанция итак самая высшая. То есть Бога мы встречаем часто, смотрим Ему в глаза, слышим Его речи, любуемся Его красотами. Итак, узреть Божественное можно только подобием Божественной Природы в нашем естестве – высшей духовной инстанцией в нашем организме. Все остальные проявления Творца раскрываются нам через возможности нашего организма воспринимать лишь то, что оказалось в зоне постижения, в области адекватного свидетельства о Творце. То есть нам открывается лишь та грань Естества Бога, подобием которой мы наделены сами: чувствуем его ладонь, слышим его речь и так далее. Но то, что за пределами этого нам никогда раскрыто не будет. То есть за пределами чувственного восприятия ладони так и останется цвет глаз нашего собеседника, его какие-то иные особенности. Ладони откроется только её же подобие – ладонь. Если чудес нет, то тогда возникает вопрос: что мы можем видеть в Боге, если Он действительно существует? Как раскрывается нам Творец в своих природных подобиях нам? Вот сядем на лавочку и поразмыслим. Хотим увидеть Бога, и что нам будет открыто? То есть к чему мы должны быть готовы, пытаясь созерцать Божественное? В каком образе мы должны быть готовыми воспринимать Творца? Зная одно свойство Его, а именно то, что Он абсолютно добр, доведём это качество духа до абсолюта и в созерцаемом проявлении во Вселенной найдем Его некоторое соответствие.

Вот сосед помогает престарелой бабушке – колет дрова. Мы видим действие – подвиг жертвенности и называем это добром. Бог, если есть, то Он добр, и мы также должны видеть это действие – жертвенное служение, самопожертвование ради слабого. Сосед может быть похожим на чудовище, но, изображая его добрую натуру духа, мы можем выразить лишь изображением этого жертвенного действия, ибо только в этом случае он воспринимаем как доброе. То есть Бога мы можем видеть только в Его промысле, в действии, какие-то иные образы Его автоматически должны отклонить, что мы и сделаем – отбросим всё то, что мешает видеть Господа, и поднимемся до некоторого абсолюта, отражающего Его природу добра. Иными словами, вид Творца должен изображать жертвенное делание, а именно Его действие отдавать слабому и животворить больного, а потому более добрым мы назовем степень быстроты проведения этих работ на колке дров и, наверное, лучше всего будет движение со скоростью света. То есть делать дела очень быстро выглядит более добрым. Далее сосед, если он хочет быть ещё добрее, то должен быть наделён ещё и другим качеством – он не должен у старушки просить ничего ни есть, ни пить. Далее: если ещё более добрый, то он не должен даже отдыхать ни днём, ни ночью, ни зимой, ни летом, только творить своё жертвенное дело – отдавать, ведь так от него добра ещё больше. Причём отдавать одновременно во все стороны без всякой очерёдности и последовательности, иначе Он будет иметь хоть какую-то толику злого. Далее: у доброго должны быть соответствующие физиологические особенности: если кольщик может видеть только перед собой, то Бог должен видеть всё; также, раз нет дыхания для насыщения крови кислородом, то у Него нет носа; нет рта для еды и зубов – ведь Бог только отдаёт как Абсолют жертвенного служения, то есть нельзя Ему поглощать даже малую толику чего-то. Далее: жертвовать собой во все стороны он должен будет одинаково, чтобы было хорошо для всей Вселенной. Теперь, если он будет излучать тепло, то опять он будет добрее, нежели он будет холодным, то есть ему нельзя это тепло забирать из окружающей среды. И чем теплее он будет, тем он добрее, а высота температуры не имеет верхнего предела. Если он будет ещё и светить, то тоже будет более хорошим. Далее: сильно быть жарким нашему кольщику дров нельзя, ибо можно поджечь жилище старушки. А как быть имея максимум доброты и при этом пребывать рядом и не сжечь ни старушку и этот дом с дровами? Тогда ему надо быть там, где его жар не опасен. Лучше всего ему надо оставаться далеко. Итак, мы имеем ряд установок, которые помогут нам отыскать Божественное проявление в этом мире, увидеть фотографию или икону подвига, жертвенного делания. Итак, в наше поле обозрения, к примеру, попадают эти цветы – нет, хотя и похожи на нарисованный нами образ, но они борются за своё существование, животные – тоже нет. Луна круглая, но тоже нет, ибо холод от неё. Остаётся Солнце. Да, это подходит под все наши определения. И как бы за обозреваемым солнечным диском не прослеживается душа и дух. То есть мы можем видеть только некоторое внешнее проявление внутренней природы, ибо плоть может созерцать только своё подобие – плоть Бога. То есть Солнце – это одна из множественных граней Божественного, то есть это, наверное, Тело Бога, доступное для зримого восприятия человеком. А как быть с тем, что Солнце далеко, а кольщик дров здесь, возле дома старушки? Этот парень – солнечный зайчик, адаптированный под естественные запросы выживания. Поэтому древние поступали мудро, рисуя старичка с нимбом на голове – антропоморфированное, удобопринимаемое изображение Солнца, сияющего сквозь облака. Именно это нам откроется при созерцании Божественного опосредованно наших органов чувств. В каких-то иных сферах реальности, более высших, нам открываются уже иные формы Божественного, и понятно, что оные всё более и более будут нам напоминать только нас самих, мы увидим только то, чем сами наделены – во всем нам естественно видеть только самих себя. Остаётся только антропоморфировать Божественный подвиг, сделать Его доступным для нашего мировосприятия. Древний человек выразил Творца на своем примитивном понятийном языке, на котором, кстати, до сей поры говорят многие современные духовники Церкви, если хотят быть понятыми для своей паствы. Никаких чудес нет – всё логически правильно в Православии обосновано. Тут надо быть самим грамотными.

У Бога много энергий и один из видов её – лучи Солнца. Солнечная энергия стимулирует жизненные процессы на поверхности земли, ставшие с течением времени созерцаемой ныне флорой и фауной. Это все то, что оказалось в области мировосприятия, то и дано нам созерцать, а всё остальное сокрыто за этой стеной ограниченной возможности природы органов чувств. Мы видим то же самое Солнце, только лучи его трансформировались в весь этот животный и растительный мир. Иными словами, кольщик дров у бабушки – это просто антропоморфированный солнечный зайчик с более выразительной способностью мыслить и говорить, открывающей нам ещё и те свойства внутреннего мира людей, которые сокрыты за простым солнечным сиянием. То есть это недоступное для физического освидетельствования, оказывается доступным восприятию только духом и соприродным ему набором инструментов только в духовной брани, причем в реальном живом противостоянии. А потому живое общение с Творцом – не продукт наших домыслов и не продукт нашего воображения, а животрепещущая реальность, даже ещё в большей мере, чем видимая Вселенная.

 

Познание

Представьте себе, что вы идёте по лесу и собираете ягоды. С куста клубники и безошибочно срываете красные спелые плоды и оставляете само растение. Вы не ошибаетесь, не путаете их с листьями или корнями. Иными словами, безошибочно берете только то, что дарует и утверждает жизнь, отделяете то, что вам полезно, от того, что вредно. Вся деятельность человечества направлена только к этому – мы ищем то, что утверждает нас в этой реальности. Но это возможно лишь в одном случае, когда мы смотрим на мир и познаем его через призму Божественного, через Его Любовь к нам. Грехопадением человек изменился, ведь так как Адам послушал голос змея, то принял его точку зрения, а потому видеть мог только то, что естественно созерцать змию, ползающему по земле. С этого момента Адам увидел правду мира в ином естестве, ибо уже смотрел не с высоты, а совсем наоборот с самой глубины падения, снизу вверх. Вселенная – это цветок. Когда смотришь на него сверху, с той стороны, с которой смотрит на неё Бог, то отражение его красоты радует. Но когда мир предстает взору с обратной, с тыльной стороны, то открываются совсем иные угнетающие душу картины. То есть человек получает экстаз или имеет способность жить только лишь в одном случае: когда имеет близость к Богу и смотрит на мир естественным богооткровенным образом, то есть из пределов Господних, сверху, через призму Божественного замысла о мире. Только тогда мы понимаем промысел Творца и радуемся ему. В противном случае без созерцания красот Вселенной человек бунтует, ищет выход, ломая все на своем пути. Познание Бога лежит в основе Священного Писания. Каждая строка его как бы приуготовляет нас к тому, что свершится потом на Голгофе Христовой. Рассмотрим один эпизод, где речь идёт о городах Содоме и Гоморре:

«И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома. Лот увидел, и встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, и встаньте поутру и пойдете в путь свой. Но они сказали: нет, мы ночуем на улице.

Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его. Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели.

Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со [всех] концов [города], окружили дом и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их.

Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь». (Бытие, глава 19, стих с 1 по 6)

Эти люди хотели узнать о том, что у Бога злого, и нашли огненную серу с небес – то, что хотели. Только жить с этим оказалось невозможно. Извращением являются поиски в Боге злого. Также поиск злого в людях, как носителях образа Его, подозрительность – есть суть содомского греха. То есть смотреть на Божий мир и на Его творения можно только через Божественный замысел о мире. Только в этом случае все то, что мы обретаем возможность делать открытия в научных экспериментах, которые принесут добро и утверждение счастья и мира.

 

Как возник культ предков

Если мы приглядимся к природе человека внимательнее, то выявим очевидное, а именно созерцаем мы лишь то, что произошло некоторое время раньше опосредовано уникальным образом проявившихся следов. А так как раньше всего мог быть только Творец-Созидатель, то получается, что мы смотрим на Него через толщу времён, так же, как, смотря на Солнце, созерцаем лишь то, что возникло ранее чуть более восьми минут тому назад. Само же явление имеет место быть и в данный момент, но чувствуем мы только то, что было в прошлом. Итак, Бог, как Творец, существует и ныне, только видим мы Его через множество времени, прошедшего с момента сотворения мира. Теперь представьте себе, что Солнце начало от нас удалятся – время прохождения света увеличивается и тепла все меньше, и меньше. Но это не означает, что звезды более нет, просто оная ушла из привычной сферы нашего восприятия. Так же, общаясь человеком живущим, здороваясь с ним за руку, мы видим и чувствуем единство в одном. И вот он от нас удаляется, на смену самому очевидному рукопожатию приходят иные формы того же единства и чувственного освидетельствования, и общения. То есть мы уже довольствуемся отношениями в иных сферах чувственного восприятия: хоть нам нельзя пожать его руку, но мы слышим голос и видим контуры его тела. И если он вообще ушёл из этого обозрения, то сие также не означает, что его нет. Так вот, так как творение Божье не преходящее, то везде действует тот же закон сохранения, только в данном случае он явлен в иной грани – он выражает вечность единства. Умерший человек на самом деле остаётся жить, по-прежнему пребывает с нами, изменились только образы этого единства и способы влиятельного общения. Усопшие способны теперь оказывать своё влияние на происходящее через иные сферы естества человека, опознаваемых иными гранями его природы. Умерший по-прежнему продолжает жить по тем же законам, продолжает возрастать в Боге прежним несением своей ноши, ибо только через этот подвиг Креста Господня он приобщён к Царствию Небесному, только через деятельное движение он имеет радость видеть Бога – в этом его райское счастье, в исполнении своего долга перед Богом – человек по прежнему делится своей радостью, полученной благодаря возрастанию в Боге и обоженью себя. Если его нет во Царствии Небесном, если он не в радости служения Богу, то для нас, живущих на Земле, нет его животворного, радующего влияния. Таким образом, если сказанное верно, то должна быть какая-то результативность в распознании его благого влияния. Ведь то, как наши усопшие предки при жизни заботились о нас, постоянно отрывали что-то от себя, давали толчок нам живым, так и после смерти они должны продолжать жить этим же служением – жертвовать собой ради нас – это условие бытия живого, которое воспринимается нами привычным набором инструментов. Они как прежде должны сослужить Богу, то есть быть проводниками живой Божественной силы. Иными словами, мощи усопших неизбежно должны быть наделены тем же жертвенным служением, то есть свойством особой проводимости того же самого влияния Божественного, благодаря которому зародилась жизнь в пределах Земли в самом начале всех времён. Только теперь это влияние должно быть выражено не так, как сие было ранее – через очевидную трудовую деятельность и любовь, но как-то иначе совсем. Этот критерий, с помощью коего нам предстоит увидеть влияние Божественного имеет место в самом акте зарождения. Этому акту зарождения живого на Земле дадим иное имя – счастливая случайность.

А теперь есть смысл более полно ответить на вопрос: что такое счастливая случайность? Понятно, что в любом случае, сие связано с событием, которое утверждает жизнь. То, что не помогает жить или не способствует спасению и зарождению новой жизни, то счастливой случайностью быть не может и в конечном счете явлена нам как гнетущее адское небытие. То есть Божественное творчество сотворения мира и человека в нем неизбежно подпадает под определение радостного случая. Если дадим иное определение счастливой случайности, то нам становится ясным, что это есть труднообъяснимое животворное совпадение, это есть трудно воспринимаемое выражение единства в условиях сплошного хаоса и ада. Но во Царствии Небесном, счастливое совпадение – просто норма бытия, ведь там все в вечном не кончаемом единстве, всё во взаимосвязности, а само понятие совпадения, как определения случайности – это естественное состояние или простое иное имя вечного единства. То есть то, что для нас есть счастливая случайность, для Бога – естественный порядок вещей. То есть давая определение счастливой случайности, мы можем сказать, что это вторжение Божественных сил в мир хаоса. Ведь благодаря Богу человечество зародилось изначально – это был самый главный акт счастливого случая, а потому всякий счастливый случай так и остается той естественностью Божьей, коя жизненно важна и именно оная утверждает живое – на то он счастливый случай. Понятно, что мощи усопших предков, если являются проводниками каких-то Божественных явлений из самых ранних, изначальных моментов зарождения жизни мириады лет назад – это как раз они, те самые влияния, обуславливающие счастливые случайности, благодаря которым зародилась жизнь мириады лет тому назад.

Представьте себе, что вы попали в пустыню, где каждая капля воды на вес золота. Но есть места, где этого золота целые реки текут. Если возле реки водой никого не удивишь, то в пустыне к воде особое внимание. Так вот, во Царствии Небесном всё есть счастливая случайность абсолютно и в каждом микроне бытия присутствует неизреченная радость или единства, или вечного счастливого совпадения. Таким образом, если есть Бог и Его Царствие Небесное, и если после смерти человек пребывает во Царствии Небесном, то тогда его мощи, как проводники Божественного влияния, должны как-то сигналить нам об этом, обозначить эти свойства в нашей реальности – причем только одним способом, а именно благоприятствовать жизненным процессам. Ведь Бог – высшая абсолютная крайность жизни. Иными словами, благодаря удаче счастье и радости, естественные для Рая, обязаны возникнуть в наших чудовищных условиях земного хаоса. Применительно к затронутой нами теме, так как именно благодаря, в нашем понимании, счастливой случайности, зародилась жизнь, то именно удача так и остается самым востребованным, важным условием во всех сферах человеческой жизнедеятельности в условиях земных опасностей. Итак, мы приходим к выводу, что если есть Царствие Небесное, то мощи усопших праведников проводят влияние от Царствия Небесного и активируют счастливые случайности. Они столь же необходимы для точного попадания копья во время охоты на мамонта, на пещерного медведя, также в трудных условиях жизни Севера, при ловле рыбы и так далее. Без удачи нет вообще ничего и потому оная остается той самой белой непрерывной единящей нитью (идущей от тех времён) счастливого случая, счастливого совпадения, соединяющим нас современных с перво-актом Божественного творчества – сотворением человека в Раю. Так как вне счастливого совпадения нет жизни, то именно под неё, под счастливую случайность, все сильнее и сильнее прогибается дальнейший эволюционный процесс становления всех форм жизни. Так как в счастливом совпадении нет покушения на само естество живого, то живое ведёт себя в этих пределах счастливого случая абсолютно свободно и позволяет себе принимать самые причудливые выражения: цветы, животные, насекомые. Сама эта счастливая случайность, как живительное совпадение, становится родителем иных совпадений, столь востребованных для утверждения живого. К примеру, в каждом автомобиле таких вот совпадений множество, что наделяет его способностью ехать: это размеры деталей, крутящие моменты и механические такты.

Но это пока только лишь теория. Если всё сказанное выше – правда, то, по логике вещей, людьми сие должно быть распознано опытно. Наши предки должны были увидеть эту связь с Богом через мощи усопших людей. И человек эту связь узрел. Перед мощами своих усопших предков первобытные люди благоговели особенно, ибо они поставляют из Царствия Небесного то важное качество постоянства и единства, которые в наших сложных условиях бытия явлены в виде счастливого совпадения. Поэтому просто поражает их фанатизм, с коим они несли почтение предкам: они носили на себе мощи своих усопших родичей и старались с ними не расставаться даже во время опасной охоты, ведь нужен проводник счастливой случайности, столь востребованной в такой ситуации поиска, преследования добычи и удачного попадания в момент метания копья или камня.

 

Древность

Как ранее говорилось, любящее сердце – диктатор или даже деспот по отношению к носителю его в себе. Если человек мучается от физической боли, то к ней он может привыкнуть. К душевной боли привыкнуть невозможно. Этот момент формировал человека множество времени – человек всегда шел по зову сердца. К примеру, эпоха неолита, как свидетельствуют археологические раскопки, стала революцией, ибо древний оставил сытное кочевье за стадами травоядных животных и начал вести более голодный оседлый образ жизни. И всё по той же причине – желание быть рядом с останками усопших. Они теперь не носили их на себе, а просто закапывали своих усопших родственников прямо в жилищах и жили на могилах их. Благое влияние от их могил не утрачивается, а счастливый случай как прежде востребован, только теперь с этого момента начинает постепенно адаптироваться в иные формы жизнедеятельности и ведения хозяйства.

Позднее, как свидетельствуют археологические находки, люди распознали и другое, что не все усопшие несут благое влияние, но лишь усопшие, наделенные определённой степенью святости. Видать, уже в те времена люди замечали тех, кто жил распутно, позволял себе опускаться до греха, обижал слабых. Они попали в ад и становятся проводниками не Божественных сил, а адского холода, невезением, расстраивающим все живое. К примеру, когда метаешь копье, то разгильдяйству нет места, ибо нужно животворное стеснение в метательных движениях, обуславливающее точное попадание в цель. Тут необходимость особая в строгости, обуславливающей счастливую случайность, такую же, как не растрачивающее силы трудное воздержание в межполовых отношениях, а сношение строго для продолжение жизни. Согласитесь, что альтернативная вольность – это погибель. Если до грехопадения это было естественным и самопроизвольным, то после него ради достижения этой кондиции жизни Царствия Небесного нужны усилия воли и напряжения всех сил человеческих. В тех страшных условиях окружающего мира это было нормой и условием естественного отбора. Вот найти этого человека-труженика, после смерти проводящего счастливые случайности к нам живущим – высшая ценность для Вселенной, на основании которой появлялись целые города и даже народы с их государствами. Теперь представьте себе, как человек заметил влияние исходящее от мощей. Если часто попадает в цель, то Бог влияет через мощи усопшего и этот человек был праведником, так как в раю рядом с Богом. А если промахивается, то оный попал в ад. Вот какая «лакмусовая бумажка» для определения влияния ада или рая. Поэтому в жилищах продолжали хоронить только усопших детей и лиц особой святости, а остальных выносили для захоронений в определённое место. Так появились первые погосты.

Если есть везение, то можно ли чего-то бояться? Оное везде работает жизнеутверждающим образом, а потому можно создавать себе какие-то удобства в труде. Вот тут появляется первое знамение будущего научного прогресса, ибо человек принимает решение вместо охоты заняться собирательством и вести собирательную экономику. В оседлости люди занимались сбором семян с колосьев пшеницы, ржи, гречихи и так далее. (Это удобно ещё и потому, что семена долго лежат и не портятся по несколько лет, а мясо убитого животного сгнивает через несколько часов, то есть запасы на голодное время не сделать). Так продолжалось около 2–3 тысяч лет до того момента, когда они окультурили многие растения, научились обрабатывать землю, но все это время жили впроголодь, зато лишь бы быть вблизи со своими предками. И даже потом, после того как начали выращивать урожаи зерновых и пища стала высококалорийной и более легко усвояемой, тогда вновь любящее сердце диктует стеснений и требует, выбирает себе пути подальше от сытной и вольготной жизни. Из чего это видно? Так как приём пищи стал стабильным и энергоёмким, то появилось свободное время. Свободное время уже тогда стало первым Божественным судом над людьми. Либо человек во время отдыха либо пребывает в праздности и безделье, а потому вырождается. Либо чтобы сберечь свою духовную радость понуждает себя к подвижничеству – ибо так легче жить любящему сердцу в служении Богу. Стеснения делятся на природные, то есть обусловленными условиями проживания и на те, на кои человек идет по своей воле. И понятно, что в естественном отборе выжила вторая кондиция образа жизни. Древние люди как бы боялись и даже не хотели жить в праздности и пустом веселии – их несло к самореализации, к самовыражению. Ведь счастье – это состояние любящей души, некоторая кондиция жизни человека в постоянном подвиге – радость, от которой не хочется отдыхать. Потому вместо вольготного пребывания человек избирает себе тяжесть жизни: он начал таскать камни до 20–30 и более тонн и из них строить жилища не себе, а усопшим праведникам. Это так называемые дольмены, менгиры, кромлехи, распространенные по всей Европе и миру (их сотни тысяч). Живут почти в пещерах, часто голодают, но строят жилище не для себя, не для своего блага земного, а для тех, кому они уже не нужны, – для усопших! Вот насколько ясно и сильно народ различал благое влияние усопших предков на их земное бытие и как сильно благоговел перед ними. Насколько велика значимость предков для людей живущих. Столь странное поведение – не есть отклонение психики, но продукт сильного внутреннего стеснения, следствие строгой внутренней дисциплины. Многие непонятные движения и странности поведения древних помогают концентрировать свое внимание на сокрушение духа, нагнетают собранность духа и воли. Ведь природа жизни по сути такова, что ей нужна сама эта кондиция пребывания в победоносном борении, ибо лишь победа в тяжком борении с самим собой приводит к высшей экзальтации счастья. Вне борьбы, побед нет – нет и богообщения. Что такое борьба? Борьба – это деяние, в котором всё то, что мешает любить, отводится; все то, что временно, отвергается, и остается все то, что вечно и едино с Богом. Вся жизнь – это как бы биатлон, в котором каждый промах в стрельбе по мишеням сопряжен со штрафными кругами. Только вместо штрафных кругов иной раз даже жизнь. Всё надо делать с первого раза, без промаха, точно – так всю жизнь идти по краю пропасти и ни разу не ошибиться. (В таких условиях формировались законы религии, которые ныне стали для нас суеверием и пережитками прошлого). Ученые, судили чисто по внешнему проявлению борения и потому дали иное имя – естественный отбор.

Более того, тут важна даже не сама эта конечная цель жить долго на Земле, а житие души во Царствии Небесном уже в земном обличии одеяния, причем в Предании, то есть в активном предопределённом соучастии в жизни Божественного Сообщества задолго до своей физической смерти, то есть важна сама эта кондиция постоянного торжества над собой, обуславливающего постоянное обладание высотой духовной чистоты, счастьем. Это как бы оборона в течение всей жизни, удержание господствующей высоты. Сама по себе нагрузка на тело человека – это покушение на его психическое здоровье, ведь он терпит напряжение, тяжесть. Но если в этот момент человек пребывает в молитвенном единении с Богом, то все становится с точностью до наоборот: нагрузка даже стимулирует возрастание и укрепление душевных сил, а вместо боли приходит экстаз любви. То есть тяжёлые нагрузки – это земля, которая в одном случае забирает жизнь у того, что не имеет образа Божьего, а в другом дает энергию живому дереву, активирует развитие в экстазе. Как только происходит нарушение естественного (к примеру, ветви касаются земли), так сразу растение начинает болеть и дерево гибнет. При естественном Божьем порядке вещей даже ад становится естественным дополнением и радостным утверждением живого. И вот именно это свойство физиологии человека стало определяющим фактором истории человечества, его уверенного шествия в будущее.

Физическое упражнение стимулирует активность мозга и этим обеспечивается пребывание ума в радостной ясности. Если мы присмотримся к природе человека, то нам открывается важное, что вся наша физиология заточена именно на это ухаживание за работоспособностью мозга. Только теперь остается, физическое упражнение направить в нужное русло, сделать осмысленным, то есть совместить приятное с полезным. То есть стимулирующее ум физическое упражнение теперь имеет ещё и цель, важную для утверждения живого в условиях трудности выживания. Человеку свойственно естественное для него служение Богу в Раю, то есть бытие вне жесточайшего естественного отбора, ибо с тем набором достоинств, коим обладает человек, он всегда в проигрышном состоянии – он слабее лесных зверей. В этом и есть важная роль счастливого случая, как маленький островок или осколочек Царствия Небесного, отголосок всеобщего единства. Он так и остался самым значимым как сам акт зарождения жизни, так и последующее течение её в истории. Именно вот эту связь нашей современности с тем самым первым актом зарождения живого в Раю осуществляют мощи усопших праведников, благодаря чему возникло почитание усопших, выразившееся в культе предков. Это становится важнейшей составляющей, приобщающей к Божественному и ко всему сопутствующему Царствию Небесному набору граней, свойств и качеств, столь сильно востребованных отягощённой грехом жизнью в земных условиях. В том же числе востребованное везение. Ради этого оказалось востребованным формирование государственных образований, как ещё одного нового удобного инструмента, нужного в богообщении и улучшающего его качество, увеличивающего вероятность возникновения счастливой случайности. Итак, государство могло появиться только как общее дело всего народа в служении Богу и доныне не может изменить своему прямому извечному предназначению – усиление присутствия счастливых случайностей. До Рождества Христова единящим началом в государственных образованиях были многие факторы внешнего характера – это родство семейное, общее дело строительства или решение каких-то культовых задач, приводящих к единству по общему образу греха, преступления, а также общий понятийный язык и понимание о Боге. Но реально единящим началом мира могла быть только чистота духовная людей, как образ Пречистой Богородицы Девы Марии. То есть до Рождества человечество наиболее качественно роднилось и сплачивалось в пустоте греховной, в чистоте от всего того, что нас расторгает и разъединяет. А после Рождества появляется уже единящее мистическое Тело Христово, то есть эта пустота от разъединяющей греховной грязи наполняется сплачивающей сутью Сущности Святого Духа.

Выявим ещё одно свойство в природе человека, чтобы рассмотреть эти вопросы ещё и с другой стороны. Мы все абсолютно разные по характеру, образу жизни, положению в обществе и по образу мировосприятия. Но есть одно общее для всего, что также одинаково для всех нас – это Бог. В Его природе мы едины, а во всем остальном различны. Как строить отношения между людьми? Очевидно, следует уничижать все то, в чем мы между собой различны и активировать все то, в чем едины. То есть жить только тем, что единит нас всех. Это правильно. Что такое зло? Как выяснили, зла не существует. Если кружка беспорядочно валяется на полу – это зло. Но сама кружка злом не является. То есть все мы едины в добром – наведении окружающего Божьего порядка, но разделены злом, отсутствием оного. Ведь только в нём все есть счастливое совпадение, ибо все находится на своём утверждающем счастье месте. Даже дьявол остается ангелом Божьим, только злой он от того, что по гордыне своей находится не на своём месте. Да, как творение Божье, он стремится делать добро, да только вне Божественного предопределения, как бы счастливого совпадения, свойственного Царствию Небесному. А именно не ко времени, не к месту и не в соответствии с обстоятельствами. Счастливое совпадение или случайность возникает при соприкосновении к Божественному, в Котором мы все тут же становимся едины и тем счастливы. По этой причине, Православие – это такая вера, которая призвана изменить даже самое страшное во Вселенной – дьявола. Сатана благодаря счастливому случаю должен вновь стать ангелом Божьим. Так воздействует частица Божья святой Евхаристии. Что уж там говорить о всякой ереси или о каких-то страшных масонских культах, или о языческих течениях в политике, в бизнесе и культуре. Да, мы православные иной раз вместо того, чтобы дать высказаться Самому Богу, затеваем борение – такова кстати сказать история России времен правления Романовых. Это есть тоже зло, ибо, как замечательно сказал святой Нил Сорский, зло невозможно победить злом. Ведь и то и другое – суть разные одеяния одного и того же – адского влияния бездны. Мы такими действиями только лишь меняем одежды на зле, а оное так и остается в пределах живого и оказывает свое гнилостное воздействие. Со злом надо бороться всем миром, надо всех вооружить в борении с ним, ибо тогда не будет побежденных бездной, проводящих её влияние. Достаточно нести эту Частицу в себе и можно усмирить самые воинственные народы. Когда уходят от нас те, кто владеет даром молитвы – святые старцы, тогда мы из-за слабости своей духовной прибегаем к открытой борьбе. Богословие нужно только лишь для того, чтобы показывать на понятийном языке народа то, как эту Частицу Божью добыть. Это востребовано ещё и потому, что победы свои мы трактуем извращённо, а это значит, что они становятся началом поражений и новых грядущих катастроф. Так было в СССР. На людей Божественная частица действует так: человек умирает для греха и становится частью Тела Христова, хотя при этом плоть продолжает жить земной жизнью. Такая смерть не является смертью, но преображением, в котором человек становится государственником, частью невидимого Тела Христова в видимом проявлении государственного строя. Государство держится только на этом единстве во Христе через Его образ жертвенного служения. Таким образом, до пришествия в мир Сына Божьего государственность утверждалась только очищением своего естества, сотворённого Богом и в этом чистом естестве самопроизвольно люди обретали единство общего делания, как через единое для всех свойство Божье. Человек – это сосуд, который либо должен быть чистым, либо должен быть наполнен Божественным. Третьего тут не дано. Вот в этот чистый дом пришел Мессия и люди некогда пребывающие в безделье, теперь стремятся прислуживать Ему – теперь мы стали едины в одном общем деле, в котором каждый знает свое место. Мы стали едиными не по внешней схожести друг другу, где подобное стремится к подобному, а в наполнителе нашей природы – в Духе Святом.

Святое Евангелие повествует нам о том, что если государство изменило своему этому смыслу бытия, если единство создается в противоестественном ему, то обречено на разрушение. Только следующие по истинному пути за Христом могут утверждать государственность, видеть Истину, ибо только радостью и счастьем служения Богу можно пленить людей и целые народы в союзы. С другой стороны, истинное счастье не могут затмить никакие репрессии, и заточения, ибо счастье человека непреходяще, не от мира сего, а потому надо испытывать его искушениями. Только Истина несет в себе радость жизни, а потому только в трудные минуты испытаний распознается истинная радость, усиливается восприятие её, а потому ни с чем её не спутать. Надо только сказать важное о том, что владение Истиной – это не ареол особых знаний, как утверждают несчастные. Владение Истиной – это явственное присутствие Духа Святого Утешителя в постоянном молитвенном стяжании Его, это действие в воле Божьей. Пряники, пиво или плотские утехи – это только лишь радости плоти. При страшных испытаниях, подобных Голгофе, они, как и все иное второстепенное уходят. Остается только то, что уйти не может – чистое и истинное проявление полноты Божественного счастья в молитвенном богообщении. Поэтому для того, чтобы познать истину, чтобы точно её разглядеть, нужно вместе с ней пройти через горнило испытаний, через борение, надо наложить крест на идею, как сказал святейший Патриарх Кирилл. Те радости, что скрадываются во время скорби, истиной не обладают, а только лишь видимость правды. Именно так, в скорби было распознано благое влияние Божественного, Его Царствия Небесного, исходящее от мощей усопших праведников, для почитания коих люди отдавали столько сил и времени строительству каменных сооружений в надгробии усопшим.

Человек не обладает вообще никакими достоинствами, столь востребованными в борьбе за выживание, ибо у него одно победоносное достоинство – счастливая случайность. И наоборот, дьявол, обладая абсолютно всеми достоинствами для успешной борьбы за выживание, но без счастливого везения остается вечно поражённым в брани пребывает в аду.

Теперь становится ясным, почему древние так щепетильно относились к этому: они всю жизнь строили гигантские сооружения для устроения загробного мира, целенаправленно устраивая себе тяжёлую жизнь ради живительного стеснения, причём осмысленно совмещая оную с культовым деянием поклонением усопшим, со устроительством пирамид и каменных огромных сооружений. Мощи усопших соединили нас с тем моментом времени, когда возникла самая первая счастливая случайность, столь востребованная во все моменты жизни. Мощи усопших соединили нас с тем временем и становились тем самым проводником этой радости востребованного счастливого совпадения. Так мыслило человечество миллионы лет, благодаря чему нарождалось даже в таких тяжелейших природных условиях и в плену смертельных опасностей. Вот что такое простое везение. Как мы потом увидим, что именно благодаря только счастливой случайности северный человек может жить в жесточайших условиях Севера. Славянам нужен не закон древнего иудея, не интересные философские выражения индуса или грека. Эти народы остались верны тому, что дало толчок жизни – счастливому совпадению – малому островку Царствия Небесного.

Опять же человек жаждет быть в естественной для него реальности Царствия Небесного, Его абсолютного экстаза, ибо что-то иное скрадывает торжество восторга, сильно ввергает личность в дискомфорт – нет единства выраженного в счастливом совпадении. А так как душевные боли гораздо более сильные физических (ведь известно, что из-за душевных болезней люди способны на самоубийство), то человек идёт туда, где хорошо душе, а не телу и делает то, что хорошо духу, а не телу. Так как человек может мыслить внутренний мир своего организма, внутренний мир материи, внутренний мир элементарных частиц, то от сюда следует только одно, что сам человек первичен по отношению ко всему им чувственно созерцаемому – это видно из самого Священного Писания, в коем сказано, что человек для привычного нам обозрения, воспаленного первородным грехом, появился первым и за ним уже шла Вселенная и до сих пор этот порядок вещей не изменился. Мир пребывая в богообщении в лице человека следует за ним, за человеком – в стеснение до атомных, молекулярных концентраций энергии. Тело и мир окружающий, как мы выяснили, – это лишь вспомоществующий инструмент, призванный через напряжения в усилиях умножать полноту радости и счастья в единении души с Творцом, а потому это не есть страдание, а совсем наоборот, трудное бытие – это как раз стихия для полной реализации возможностей нашей природы улучшать работу мозга, благодаря чему тело способно активно соучаствует в радостном богообщении. Благодаря тому, что тело служит качественной работе мозга в богообщении, появляется высокая вероятность счастливого совпадения, столь жизненно востребованного для самого тела. И вообще, жизнь – это есть стремление повышения вероятности бытия везения. Так в процессе эволюции этот инструмент, стимулирующий работу мозга, постоянно меняет образ своей деятельности, но стимулирующая высокую ясность ума интенсивность физической нагрузки остается в прежней востребованности. Без молитвы нет жизни, а потому в приобщении к Богу участвует абсолютно весь человек, а не какая-то часть его тела и природы.

В Индии физический труд менее актуален, чем в северных землях с суровым климатом, а потому люди пошли иным путём. Так как условия жизни на Юге вольготные, а потому этот телесный инструмент менее востребован для выживания, то плоть, призванная вспомоществовать душе в её священном призвании быть в радости с Богом, не соучаствует душе в единении с Ним, иными словами, не молится Богу так, как это для неё естественно – в поте лица. Всё то, что не востребовано для утверждения счастья, всё то, наоборот, самопроизвольно становится камнем, тянущим на дно. Одно из двух: либо наплаву, либо на дне – третьему не бывать. Также как если корабль тонет, то из плавучего средства становится камнем, не удерживающем на поверхности, а тянущим ко дну. Поэтому индусы сбросили этот камень, искусственно ограничив влияние беснующейся от безделья плоти на душу, научились уходить в себя, что неизбежно им давало приобщение к какому-то одному из множества Божественных свойств. Так возник опыт нирваны, освобождение души от всех желаний тела и её чувств. Но согласитесь, что ограничение полноты восприятия в богообщении – это ограничение полноты радости. А ведь в полноте радости задействована только вся природа плоти человека, что свойственно Царствию Небесному – каждая фибра несла в себе источник счастья, чем она обязана своим бытием в реалии. Вне радости ничто не востребовано и потому появиться не может. Как пишут святые отцы и учителя Церкви, в радости и счастье призван участвовать весь человек – все в человеке призвано служить Творцу и все должно быть направлено в одну сторону – к Богу. То, чем Господь наделил человека для полноты счастья, нам нельзя пренебрегать, ибо это как птица без одного крыла, хоть и остается птицей, но ограничена и обречена на погибель. То есть, как раз наоборот, Бог, как источник абсолютной силы и радости бытия дал нам наши таланты для того, чтобы мы наполняли всех их без остатка сущностью богообщения, усиливали счастье, чтобы экстаз был более насыщенным многоцветной палитрой и полным. Именно по этой причине в индуизме, в конце концов (а это, надо сказать, неизбежный финал для любой ереси) возникли некоторые страшные течения, извращающие естество нашей природы, о которых говорить не хочется. Это закономерный финиш для любой ереси.

Радость всегда многосторонняя, а потому остается только перечислять их применительно к каждому случаю из жизни. Также надо сказать, экстаз от близости Богу становится стимулом сообществу для всеобщего единения и объединения. Там, где хорошо душе, там крепче любовь и сплоченнее коллектив, у которого общая цель не ущемляет интересы каждого из них. Такой тоталитаризм никто даже не заметит, ибо оный естественно вписывается в саму природу счастья в свободу от всего того злого, что разрушает – в свободу от душевных болезней. Этот плен самый желанный. Просто заповедь Божья «в поте лица добывать хлеб», то есть отделять в запретном плоде доброе Царствия Небесного от злого преисподней, оказывается значимой для жизни не как наказание за первородный грех, а как условие жизни бытия в неизреченной радостей её в новых реалиях. Бог любит нас и потому показывает нам новый рецепт счастья.

С тех древних времен изменились лишь условия жизни, но цели остались прежние. Поэтому подобно тому, как первый человек носил на себе мощи своих родителей, в наши дни почитание усопших предков имеет значение и не может утратить своей актуальности. Так во время православной литургии в Храме святая Евхаристия совершается на мощах святых угодников Божьих, вшитых в Антиминс. Или просто мощи святых вкрапливаются в иконы или помещены в специальные мощевики для почитания. Почему? Потому что так же, как древние, мы явственно ощущаем покровительство своих умерших в самые ответственные моменты особого риска для жизни. Итак этот опыт человечества, которым люди активно пользовались ещё в первобытное время, востребован и сегодня – мы живем по тем же законам. Новое – хорошо забытое старое.

 

Богоявление

Для того, чтобы вести научные разработки, необходимо, как уже сказано ранее, сначала примирить современные научные знания о мире с религиозным учением Священного Писания о Вселенной. Хотя следует сказать, что здесь надо быть предельно осторожным, ибо этот образ исповедания Божественного сильно специализирован и механичен. Это только лишь правильные мысли, кои направляют нас к вере. Но это не вера, ибо тут нужен опыт молитвенного делания, через который человек распознает богоявление не во внешнем научном оформлении, а сущностное. На самом деле одно дополняет другое. Если сперва созерцаете мир с высоты вершины горы, то вам открывается одна реальность, а если вы будете созерцать тот же мир спустившись в долину, то перед вашим взором уже иные картины. Но очевидно одно, что между двумя точками зрения нет противоречия, ибо одно дополняет другое. Созерцая мир с высоты мы видим, к примеру, повороты рек, зеркала озёр, поля и леса, какие-то возвышенности. Но очутившись в долине у подножия гор, перед нами какие-то коряги, пни, заболоченность, валежник. Эта реальность есть часть той, что мы видели с высоты. Если сказать, что все вокруг создал Бог, то очевидно, что речь идёт об общем плане, за пределы которого научный анализ, как частный случай, выпасть не может. И как бы он там не изворачивался, он всё равно остается только лишь частным случаем от общего вида. Вот как дело обстоит в отношениях науки и религии.

Дело в том, что до отпадения Адама из Рая мир один, после отпадения – другой. А это разные состояния одной и той же Вселенной с соответствующими им законами. Из чего это видно. Проведём научный опыт. Возьмите палку выведите оную в состояние равновесия, при котором один конец стоит на земле, а другой выводится в положение вертикали. Если её отпустить, то по логике вещей и по закону физики оная упадёт. Мы можем даже сделать расчёты этого падения. В жизни все иначе – мы не живем по закону логики. Эта «палка» наоборот стремится восстановить равновесие после воздействий на неё. Наше здоровье постоянно подвергается бомбардировке погодными условиями, болезнями, опасностями, но в отличие от мертвого, а точнее от этой палки, здоровье опять восстанавливает и удерживает свое равновесие. Вот так соотносится мертвое к живому, научный анализ к духовному восприятию Вселенной. Нельзя одно накладывать на другое при познании, нельзя одно измерять другим, ибо заведомо мы будем иметь неверный результат, о котором так хорошо сказал преподобный Серафим Саровский «Под предлогом просвещения мы зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чем древние явно разумели». Нельзя законы становления, возрастания, улучшения ставить в один ряд с законами распада, разрушения, деградации. Иными словами, если говорить о науке, то она не властна над миром Царствия Небесного, то есть логика не имеет силы там, где нет противоречий. Раз нет противоречий, то нет и борьбы, стимулирующей все формы эволюции в единстве и борьбе противоположностей. Там счастье и радость, а потому нет поиска истины, нет и науки. Всё что попало в поле зрения современной науки началось в момент грехопадения. С этого времени законы, естественные и привычные для нашего мировосприятия активизировались, но при этом не упразднились и законы Царствия Небесного: ведь нам по прежнему знакомо чувство любви, законы совести и духовной радости. Для живого связь с абсолютной высшей степенью жизни, с наивысшим проявлением любви, как это было во Царствии Небесном так и остается главной целью и самым важным всеопределяющим моментом, а потому в природе человека всё подчинено единению с Богом в разной приоритетности и по степени значимости. Что-то в первую очередь, что-то последнюю. Но так или как-то иначе, жизненно важен каждый элемент, также как у пловца каждое движение рук, ног и тела подчинены достижению общей цели. Нет ничего лишнего в каждой микроне движения. По отдельности шевеление рук или ног выглядят как-то бессмысленно. Богослужения, посты, молитвенные правила суточного, недельного и годового цикла и всё остальное – в единстве многообразно утверждают общее дело, вечное бытие человека и движение в вечность. Без животрепещущего единства с Богом – все остальное ничего не значит: богослужение становится ритуалом, культовым действием с элементами магии и мистики; пост – вегетарианством; труд – погоней за наживой; священное действие – источником вожделения; жизнь в Истине – научным поиском Её. Мир человека рушится и вместе с ним уходит всё остальное.

Тогда как соотносятся наука и религия в природе живого? Представьте себе, что первобытный человек идет по лесу и находит ровную длинную палку. Он подбирает её и начинает исследовать на крепость, на размер, на прямоту. Это было первое научное исследование, в процессе которого произошло открытие новых оттенков Божественного, новых интересных свойств, с помощью коих появляется возможность утверждать живое в этой земной реальности. После чего он забрал её к себе и. думал о том, где её можно применить. Палка становится продолжением его тела и в какой-то ситуации наделила его новой возможностью богообщения – и на этом все, значение палки ограничивается. На самом же деле – это есть форма богообщения, молитвенного действия, в процессе которой человек получил более сильное приобщение к Богу. Это открытие не может повлиять на религиозность человека, в том смысле, что он перестал верить. Не изменилась степень приобщения человека к Божественной Сути и не наступила новая Эра. Просто у человека с помощью этой палки появилась новая возможность, благодаря коей он смог меньше отвлекаться от самого священного во Вселенной – от единения с Самым Важным. С помощью этой палки возросла вероятность счастливой случайности – расширился островок Царствия Небесного в земных реалиях – только и всего. Но суть жизни (молитвенное единение с Творцом) не изменяется, независимо от того есть у него эта палка или её нет. Утверждает жизнь Бог, а не этот кусок дерева, как второстепенное – оный просто в какой-то момент облегчает желанное единство с Ним, делается комфортным богообщение сродни райским условиям Царствия Небесного. Ведь сама по себе эта палка в какой-то степени наделена узким спектром Божественных свойств, с помощью которых Божественное лучше адаптируется в сложных условиях окружающей природы. Палка важна только как инструмент в очень узком спектре приоритетов, за пределами коего она становится вредоносной: украшением, орудием убийства и так далее. Человеку в Божественном естественно быть, ведь это его изначальная Родина – Царствие Небесное. Между теми условиями, в коих оказался человек и Царствием Небесным различие бесконечное, но так как оные оказались совмещены человеческой природой по грехопадению, то неизбежно появилось это противоречие между тем, как есть вокруг и тем, как нужно и естественно человеку. Таким образом, создались взаимопроникающие течения внутри противоречия, тем самым оказалась стимулированной эволюция научного прогресса. Просто, таково свойство жизни – наступать на смерть, отвоёвывать у неё новые пространства и научный прогресс – требование именно удовлетворения этой потребности жизни, ибо человек – это центр Вселенной. Антропоцентричность здесь нужно оговаривать, ибо человеком может быть только тот, кто живет по Воле Творца, соучаствует в Его Промысле. Вне этого движения к совершенству нет человека, но только его отражение. Кроме использования в быту обыкновенной палки человек научился говорить, читать, писать, проводить вычисления. Но опять же это тоже только лишь инструменты улучшающие возможности тела в служении живому, то есть Богу (это образ той самой скинии, которую строил пророк Моисей после того, как уничтожил золотого тельца). Но не произношением букв молитвы, ни словами, ни числами душа человека пребывает в сопряжении творчеству Бога, но душою становится едина с сущностью Творца.

Что такое научный прогресс видно ещё из следующего. Во время молитвы человеку свойственно стремление как можно лучше и точнее выразить свои чувства и душевное состояние. Эти слова и даже их некоторую трансформацию в красивое созвучие самопроизвольно человек запоминает и уже начинает пользоваться этими словами в повседневности. Так преображается язык, становится более полным и выразительным, и многословным. В Боге неизбежно всё терпит преображение в том же числе и образ быта, жизни и производительность труда. Вот откуда пошёл научно-технический прогресс.

Таким образом, палка, найденная в лесу – необходимое дополнение, но никак не усовершенствование организма. Нельзя одно заменить другим, но только дополнить. То есть, если палка наделена какими-то преимуществами, то сие не означает, что нужно отрубить руку и вместо неё вшить палку. Ведь это есть прикрытое научной целесообразностью покушение на убийство человека. Также никак нельзя религию заменить научным анализом, но только дополнить им и его научными открытиями утвердить веру. Более того, так как найденные в палке качества в какой-то мере несут печать Божественного, то могут через эти признаки служить только улучшению единства с Творцом, ведь в этом предмете востребованы только Божественные признаки. Хороший быт – это уже побочный эффект, который возникнет потом, как сопутствующий продукт, как следствие от более сильного приобщения к Богу. Хороший быт – одно из множественных свойств Царствия Небесного. Появляется лишь какое-то удобство, позволяющее лучше решать какие-то задачи без покушения на самое важное качество духа, а именно без нарушения душевного комфорта во время движения души к совершенствованию во время самого священного молитвенного единства с Творцом.

Слышу некоторые справедливые возражения некоторых благочестивых отцов: ведь для совершенствования души нужно лишь внимание к Богу в аскетическом делании. Пример тому жизнь многих святых преподобных. Но ведь сами эти будущие святые были детьми, как им было бы без удобств, свойственных Царствию Небесному. Душа так и остается по природе своей христианкой независимо от удобств. Только мерой всему является не плоть, а движение души к Богу. Соответственно не должно быть покушения на это движение не только со стороны внешней окружающей природы, во имя чего началось развитие научного прогресса, но и со стороны теперь уже самого научного прогресса. Плоть, как и прежде, должна остаться вспомоществующим инструментом для обеспечения стабильного единения с Богом в экстазе. То есть физические упражнения – часть важных жизненных функций человека, которые должны быть учтены в любом экономическом и государственном становлении, как неотъемлемая часть производственного цикла. Но никак не подмена важных жизненных функций мертвым механизмом без необходимости. Подмена – начало содомского греха.

Так как счастье и радость – это иные имена жизни, то эта кондиция живого, которая раскрывается лишь в полноте общения с Богом и стимулирует все чаяния, и толкает на подвиги самопожертвования. Человек ко всякой физической болезни и боли склонен привыкать, но к боли душевной привыкнуть он никогда не сможет. Лишь бы душе было хорошо и мы согласны обживать районы крайнего Севера, уходить в затвор, скрываясь от людей в болотах, островах или в горах. Таким вот образом в процессе эволюции эта палка становится культовым прибором, вспомоществующим душе в деле творить весь богослужебный цикл. Она не мешает вести прежний образ служения Богу, но как-то способствует его улучшению. С помощью её некоторых свойств Божественного происхождения вероятность счастливой случайности, дарующей жизнь, ещё более высока. Так прошла вся жизнь первобытного человека. Только и всего, на что-то иное научный прогресс претендовать не может и не имеет на то права. Также как хорошо сервированный обеденный стол со всеми приборами на нём не является источником пищи, а лишь удобством для приема продукта во время еды, лишь вспомогательный инструмент богообщения, чем является трапеза. Процесс потребления пищи стал аккуратнее, гигиеничнее, удобнее. Иными словами, какой бы ценной палка не была, оная только помогает выживать, но не является самой жизнью и предметом поклонения. В противном случае, эта палка становится идолом для почитания, как бы тем, что иногда даже спасает жизнь. Люди начинают думать, что если не будет её, то человек перестанет искать ей замену в деле выживания. Или если Личность Бога не является нам в антропоморфных образах, то это не Бог. Хотя на самом деле, общение с Богом – это акт межличностный, то есть когда одна личность общается с другой. Ад – состояние не физическое, а душевное, при котором человек теряет вот это самое избирательное качество, когда люди путают Личность Божественного с проводником Его Сущности или с инструментом для облегчения присутствия в Боге. К примеру, поездка на велосипеде до места работы усиливает молитвенный экстаз в единстве с Богом. Но сам велосипед проводником Божественного влияния быть не может. С его помощью удается стеснить себя, совместить условия жизни, потребности общества с потребностью души быть причастницей Творцу. Итак, мы пришли к важному выводу о том, что научный анализ имеет право на свое бытие только как дополнение к религии и её утверждение. Следовательно, мы имеем право, повторюсь, смело использовать научный анализ для своих суждений.

Наука – это совсем не инородное тело в естестве религии, а специфическая форма богословия. Она не может быть противопоставлением религиозному чувству. Так как всякая научная доктрина зиждется на законе, то следовательно, перед нами возникла потребность дать верный ответ на вопрос: что есть закон? Это нам важно, чтобы ясно представлять себе, где именно место научному анализу. Правильный ответ на этот вопрос виден в самом устройстве природы, о котором мы уже рассуждали, когда говорили о двоичности естества.

Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде – река для нас была бы лужей. То есть первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке, является постоянство берега, закреплённая на нем недвижимая точка отсчёта. Всякий из нас помнит все перемены в своем организме от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете или слушаете эти строки, помнит все биологические изменения в себе в процессе взросления организма. То есть в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого или стоя на котором, мы можем замечать перемены, происходящие в себе самом от раннего детства до этих минут. Всё в нас и вокруг нас пребывает в постоянном перерождении, то есть рождается и отмирает, что-то начинается и потом заканчивается, появляется и исчезает. И в нашем теле всё в постоянном перерождении: клетки отмирают и появляются новые, но сам этот «берег» остаётся недвижим, и относительно его мы видим и будем видеть перемены в себе и вокруг. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после следующего перерождения – нашей физической смерти. В любом законе присутствуют две составляющие его сущность: неизменная и изменяющаяся. Закон – это специфическое выражение постоянства формы протекания. То есть закон – это форма взаимодействия двух составляющих двоичную природу: постоянства и течения. Точнее закон – это уникально проявившееся свидетельство течения реки о береге – о его постоянстве. То есть всякая наука, если оная строится на законе переменной – это есть уникальная форма свидетельства об одном из свойств Бога – о постоянстве Его. Всякая наука – это тоже богословие. Если сказать, что окружающий мир – это есть множественные формы выражения закона, то от сюда следует, что весь мир – это разноликое, многообразное свидетельство о Боге опосредовано Его некоторого свойства – неизменности и постоянства (берега). Единственное, что мы не привыкли воспринимать личность в таком вот образе. Мы хотим видеть глаза, слышать Его речь и пожимать Его ладонь. Просто дело в том, что природа свидетельствует о Боге в меру своих способностей это делать. А чтобы распознать Личность Творца, нужно не формы и не явления, а межличностные отношения. Нужно общение с Богом так, как это естественно нам с приятелем, как с живым человеком. Помятуя об этом, Господь преднамеренно принимает образ человека во всех аспектах его природы, чтобы мы могли общаться с Ним так, как нам это естественно пожимая друг другу ладонь, вкушая с Ним на Трапезе, говорить и слушать Его речь. И только по этой же причине, чтобы эта возможность общения не прекратилась в дальнейшем Он отведав яств с плотью начал Свое Вознесение.

Представьте себе, что гуляя по берегу ручья мы увидели человеческий след, отпечатавшийся на песке. Мы знаем, что здесь был человек, но какой его рост, какой его пол, цвет глаз и каковы одежды, о чем он думали что говорил – для нас так и останется тайной. Но так как глина не может нам всего этого выразить, то это ведь не означает, что мы заблуждаемся. Глина в силу своих возможностей свидетельствует о жизни человека и на большее мы претендовать не должны. Точно также любая научная доктрина – специфическое свидетельство о Боге, но только в пределах её возможностей. Нам просто остается смиряться с тем убогим набором полученных свидетельств и с бесконечной ограниченностью исповеди о Творце. Или другой пример, вы встретили друга и пожимаете ему руку. Да перед вами живой человек, но что у него в душе творится, какие он думы думает – то нам не ведомо, ибо для этого нужно более глубокое межличностное общение. Даже если мы слышим речь и отвечаем взаимностью, то это не говорит о том, что мы все знаем о друг друге, ибо знаем только чисто внешние проявления единства в пределах возможной доступности. Также при познании Бога мы всегда будем иметь дело с каким-то внешним Божественным проявлением, но только в молитве мы будем иметь дело уже с Самим Творцом, при котором сознание приобщено к сознанию, единсущье Самого Бога с тем же единосущьем вдунутой Богом частицы Себя в лицо Адама. Божественная частица пребывает в нас. Надо заметить, что так как в бытии ничего кроме Бога нет, то эта кондиция богообщения есть самая значимая связь во Вселенной и самая влиятельная на Вселенную. Вселенная – это хвост, движущийся за человеком ко Творцу. Это единение обуславливает высшую экзальтацию радости бытия. Не важно то, как живет тело, не важно в каких стеснённых условиях и что ему приходится терпеть. Важно, что счастье, активированное Богом, томит радостью душу, пребывающей даже в таком стеснённом положении и потому тело, возрадовавшееся через душу, смирится со всеми условиями жизни. Потом уже в процессе эволюции, тело перестроится, в нём появятся некоторые достоинства, которые позволят приспособиться к условиям бытия.

Всякая грань природы людей призвана ухаживать за умственным трудом, нежно стимулировать рабочее состояние мозга, беречь внимание человека на делах любви и радости. Каждая фибра природы человека и Вселенной призвана сослужить уму в его самой значимой радости совокупления с Творцом посредством прямого общения в молитве, посредством восприятия Бога умом, посредством тех продуктов, которые человек вкушает во время еды. Отсюда следует, что весь организм человека – инструмент богообщения, вне коего никакая жизнь невозможна. Бог как бы бросает тонущему и призывающему о помощи человеку спасательный круг и вот под эту способность ко спасению постоянно подстраивается человеческая природа в процессе эволюции, в этом инструменте все сильнее выражены все необходимые признаки: человек лучше молится, дышит, более качественно ест и также лучше творит иные формы богообщения. Но бывает в жизни иначе. Но если радости плоти оказались вне сослужения душе Богу, то это не то счастье, которой утверждается естественная человеку вечность. Без прямого молитвенного общения человек оказывается в поиске замены утраченному счастью, стимулируя какую-то грань от общей полноты своей природы счастья в ущерб всем другим граням полноты. Он постоянно впадает в какую-то крайность: спорт, пьянство, коллекционирование, блуд и так далее. Хотя все эти моменты востребованы, но лишь в определенной Богом мере в самом процессе богообщения, но человек научился получать оттенки радости, из-за чего возникли целые религиозные течения, в которых жертвой Богу было эгоистическое стимулирование граней природы тела, рождающие разрушающее жизнь удовольствие. Так, к примеру, появилось высказывание «истина в вине», а также нирвана, храмовая ритуальная проституция Месопотамии и так далее. За этот грех Господь умертвил Онана. Все эти радости не несут полноты Божественной связности настоящего с будущей вечностью, а так как жизнь требует только Божественной полноты, то отсутствие оной делает нас бесплодными – мы не можем таким счастьем служить ближнему и обществу. А это важная составляющая миропорядка. К примеру, что такое нирвана? В Раю человек всё имеет. А так как все имеет, то нет никаких желаний, ибо все достигнуто, всё в достатке. Желанием человек создает себе проблемы, возникающие во время движения к желаемой цели. Поэтому согласно йоге, не надо преображать мир, как это делают христиане, а достаточно освободиться от желаний и всяких побуждений и ты спасен. Человек уединяется, уходит в себя и постепенно отчуждаясь то от одного влечения плоти, потом от другого, освобождается от всех желаний – уходит в нирвану. Всё просто, если есть желание, то есть цель. Есть цель – надо её достигать. Достижение цели – это всегда проблемы, и связанные с ними преодоления трудностей и неизбежных ошибок. Не хочешь проблем – уйди в нирвану. Вспомните птицу счастья в фильме «Садко», где она повелевает: «Спать, спать, спать, спать». Так живет подавляющее население Индии. В принципе, сама эта схема самоудовлетворения заложена во всех маниакальных расстройствах психики, не исключая грех Онана, блуд и самоубийство (как крайнее проявление ухода от всех проблем), братоубийственные войны. Талант жизни расходуется не ради творческой вечности жизни на Земле, а так для его уничтожения, ибо всякое творчество для них – это проблемы, даже если во имя устроения быта и красоты жизни. Если душа мертва, если совесть не тревожит, то живи без проблем. Таким образом, сам по себе экстаз, как выход из своей сущности, вне служения Богу – образ идола, ведущего к трагедии.

У православных подход к самоочищению диаметрально иной: «Вот шёл я и попался на пути моём пьяный в кустах. Я не отвел его домой. Прости меня, Господи, за этот грех! Я счастлив, но когда вижу несчастного то хочу, чтобы он тоже был счастлив, ибо нет мене радости в одиночестве. В следующий раз исправлюсь». Вот какое очищение и радость у православных. Вот тут ему будут нужны крепкие мышцы, здоровье для того, чтобы волочить пьяного по улице до дома. Это специфический пример, но в нём ясно и понятно выражена вся схема становления человечества. Ясно и понятно почему именно в процессе эволюции человека появились крепкие мышцы, а не то, что делает человека более приспособленным к позе лотоса или для бытия в позе йогического кренделя. Хотя надо сказать, что выдержка, которую достигают упражняющиеся в йоге, как инструмент может хорошо послужить настоящим жизнеутверждающим, спасительным целям, если человек обретет верный образ служения Богу. Хотя мне тут сложно судить, ибо отцы говорят, что вегетарианство и православный пост диаметральны по сути и потому несоизмеримы по нагрузке на душу. Пост нужен в той же степени, в какой нужны мышечные напряжения при перетаскивании пьяного. Это не самоудовлетворение и не самосовершенство для спортивной формы. Это желание помочь, поделиться своим счастьем. Вегетарианство, как обет ради спасения любимых людей, невозможно, ибо это разные вещи. А ради фигуры – пожалуйста, даже изнеженные девушки к этому прибегают. Такая же ситуация с йогой. Представьте себе хорошо накаченного культуриста, его красивое тело, но вся эта масса мышц на ринге ничего не значит и даже мешает. Ему даже бегать на средние дистанции нельзя, ибо сердце своё надорвать могут. Примерно в таком же сопоставлении действия йога и монаха, стоящего на коленях в молитвах. Несмотря на это культуристов много ныне и они получают своё иллюзорное удовольствие от красоты тела. Это можно сравнить также с автомобилем, который на холостом ходе может развивать большое число оборотов двигателя – только в пустую. Но при передаче вращающего момента коленвала от работающего двигателя на колёса, появляется нагрузка, которая изнашивает механизм. Да без нагрузки машина может долго прослужить. Тогда зачем она нужна? Зачем такие выдающиеся подвиги в аскетическом делании, к коим прибегают йоги и последователи индуизма. Это не подвиг, а иллюзия подвига. Но поймите, что для движения к вечности, для жизни вообще эти пустые радости – только иллюзия мощи и совершенства. Нагрузка нужна, подвиг необходим в служении живому. Надо сказать, что это только один пример того, как религия толкает людей выкидывать огромные энергии и силы в пустоту. Сюда нужно добавить, что есть такие религии, которые способствуют выбрасывать энергию в пустую в иных формах: войны внутри кланов и межродовые противостояния.

Таким образом, все религии как бы можно поделить на две части: одни сильно стимулируют только пустую природу эго, а другие – жертвенность ради ближнего. Одни имеют жизненность только в условиях благоприятного климата, а другие утверждают живое даже в самых трудных районах Севера. Первые рождают Истину в спорах, иной раз даже в кровавых, а другие взаимодействуют в Истине, становятся гармоничным дополнением друг друга в общем деле выживания. Радость – ещё одно имя жизни. И если эта радость исходит от истинной веры и если стимулирована во всем сообществе, то оная объединит любой разноликий коллектив, сплачивает абсолютно разных людей в одно целое. Только в этом случае неизбежно проявится свойство жизни побеждать смерть во всех многогранностях её проявления.

Таким образом, изначально мы имеем связь с Богом, утверждение которой стало смыслом жизни и деятельности людей. Тут важно вновь подметить, что подобное стремится к подобному. Как говорит об этом великий мыслитель Древней Греции Фалес, газы стремятся к газам, воды собираются в реки, земля к земле, животные распределяются по видам по своему единому общему признаку схожести. Бог вдунул в лицо человека жизнь, Частицу Себя, чтобы он стремился к образу и подобию своему – к своему же Творцу. Чтобы наделить человека видением добра, Бог послал через Сына Своего Дух Святой на человека, чтобы тот мог им видеть Царствие Небесное. Сошествием Святого Духа на апостолов человечеству дается новая точка отсчета, критерий, состояние духа и души, которые становятся новым мерилом всего. Теперь, с этого момента, ведомый Духом Святым, человек может идти даже вслед за Христом – на Голгофу. Духа Святого называют ещё и утешителем, ибо в страданиях, горе огромных утрат и в печали только Им можно утешиться. Это не сравнить с деньгами, пряником, красотой женщины или чего-то ещё ценного для мира. Обладать Истиной и быть на Голгофе – разные имена одной и той же кондиции духа – причастие к Богу. Именно в этом высокий смысл святого Крещения: «Никто не думает, что Крещение есть благодать оставления только грехов. Напротив, точно знаем, что оно как служит очищением грехов и сообщает дар Святого Духа, так бывает и верным изображением Христовых страданий». (Святитель Кирилл Иерусалимский «К новопросвещённым» (2,6–7)).

Человек искал Истину вокруг и всегда не потому, что ей не обладал или утратил, а потому, что приобщаясь к Ней посредством носителей Оной в окружающей стихии, человек облегчал себе участь носителя оной на Голгофе. То есть Истине надо было выразиться в данной реалии, создать для этого естественную Ей (не инородную) среду обитания, чтобы потом жить в Ней. Таким образом образ служения Богу во Царствии Небесном, как естественная потребность человека, постепенно выкристаллизовывается в земных условиях, становится всё более и более комфортным и качественным. Это заложено в замысле Божьем на человеке, согласно которому он должен обожить себя через богообщение и служение Богу и преобразить Вселенную в образ Бога, и в образ служения Ему, и отдать на Суд Творцу или преподнести Ему, как новую жертву. Какого-то иного направления движения в природе окружающей нас Вселенной нет – ибо Бог один, нет Ему альтернативы, столь нужного для утверждения живого. То есть у человека нет какого-то иного подобия, кроме Богу, а потому он стремится только к Нему. Непосредственное межличностное отношение человека и Бога остается знаменателем всего. В дальнейшем движении процесса эволюции, эта кондиция множественно выразится в самых причудливых понятийных языковых формах. Чтобы облегчить несения тягот в служении Богу, остается жизненно важным создавать общественное единство, для чего оказался востребованным ритуал и культ. Вы поймите, что нести Истину в противоестественных для Неё условиях всегда очень тяжело, это всегда Голгофа. Так как это всегда есть тяжесть, то неизбежно появятся инструменты (как палка-копалка), с помощью которых эти трудности все сильнее и сильнее должны скрадываться. Поэтому культовый ритуал – это тоже образ научно-технического прогресса или форма облегчения участи ношения в себе Истины, которая со временем обрела многообразные ритуальные формы и обоснования в культовых действиях. О самом ритуальном действии, как богослужебном культе, сложно говорить сжато, ибо история накопила много опыта, который несёт в себе исповедование различных форм и степеней совершенства в Господе.

Но дело даже не в этом. Опыт переживания Божественного присутствия разнится у всех, как и план пути к истинному единению с Ним, но общий знаменатель, то есть конечная цель так и остается той же самой – изначальным межличностным отношением между Богом и человеком. Потому, для того, чтобы сделать сообщество сплочённым, необходимо именно сформировать этот общий и ясный для всех понятийный язык, необходимо сделать едиными всех в этом пути приобщения к Богу или хотя бы быть понятными друг другу, ведь стремление к единству в этом моменте становится государство образующим началом. Именно как общее культовое действие возникали все государственные образования.

 

Богослужение

Для начала, хочу предостеречь о том, что ниже много приведено повторений из сказанного ранее – это востребовано для более доходчивого понимания материала и запоминания. Напоминаю о том, что это учебный материал.

Постоянство – одно из самых значимых для жизни свойств Божественного, приобщаясь к которому мы проникаемся важным качеством устойчивости перед стихией хаоса, стойкой непокорностью переменам из-за собственной слабости, распущенности и утверждению чуждого Богу порядка вещей (коррупция, воровские сообщества, пьянство и так далее). Мы ввергаем себя в стеснение, то есть мы стоим в самих себе против самих себя как в повседневности, так и в самые ответственные минуты жизни и даже когда надо пожертвовать самим собой. Это тоже одна из граней богообщения, того самого фундамента, на котором строятся все человеческие отношения, государственность, безопасность жизни, семья и так далее. От сюда следует, что более значимого, чем то, что несёт нам это приобщение к данному свойству Божественного, нет в природе вещей ничего. Быть едиными в Боге – естественно человеку и противоестественно в чем-то ином. Это та самая грань человеческой природы, усиленная стимуляция которой самопроизвольно наделяет человека сопутствующими достоинствами высокой любвеобильной, подвижнической, трудолюбивой личности. Это ценность, которая называется народными святынями, обуславливающими всякое эволюционное движение вперёд. Теперь поговорим обо всём том, что несёт нам это приобщение – о национальных святынях.

Надо сказать, что современная археология всё более и более очевидно свидетельствует об этом факте. Древний человек многое делал не для выгоды и не для облегчения своего быта и жизни, а совсем наоборот – стремилось к ущемлению, к стеснению себя. Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) выпустила восьмитомное издание «История человечества», в которое вошли все новейшие археологические открытия, известные до 2003 года. В нём прослеживается мысль о том, что древний человек всегда стоял на Божественных принципах в своих устремлениях, руководствовался Божественными ориентирами, заложенными в нём. Он искал и ищет то, что более всего облегчает ему утверждение своей природы (постоянства берега) в переменчивой окружающей Вселенной (реки), ту первичную часть естества человека, названную мной постоянством-берегом реки – он искал Истину, а значит и самого себя, как носителя оной. О чём здесь речь? Речь здесь не о великих стройках, таких как Стоунхендж, а о совсем ином. В каждом из нас есть тот второй «я», победив который побеждаешь мир и можешь построить не только тот же Стоунхендж, но и поглотить всю Вселенную. К тому же это еще и высшая экзальтация радости бытия и счастья, достичь и удерживать которые и есть самое тяжёлое, но житие самое легкое. Человек рожден во Царствии Небесном и все Его составляющие, Его Сущность вдунутого Творцом дыхания жизни (Книга Бытия) так и осталась знаковой в природе человека. Прибавилось лишь то, что скрадывает это счастье, высшую экзальтацию радости – поражённая грехом плоть. Так как Божественное в человеке нетленно есть, то для того, чтобы вновь обрести радость изначального бытия, необходимо убить все то, что тленно, временно и тяготит этим дух, скрадывает счастье. Для этого Бог указует путь, следуя которому человек умерщвляет грех, убивает временное и тленное, отягчающее дух – труд в поте лица. Для человека ничего не изменилось и он по прежнему насельник Царствия Небесного, но теперь уже исполняя это условие. Ибо теперь, чтобы видеть белое, нужно иметь представление о черном. Говоря иначе, плоть, как носитель первородного греха, должна пребывать в аду, чтобы душа уже при жизни узрела радости Царствия Небесного. Вот почему человек искал совсем не благоприятной вольготной жизни без борьбы, а как раз адаптации этого качества победного торжества в борении в общественные отношения, ради накопления опыта и дальнейшего облегчения победного торжества над самим собой и в самом себе, породив научный прогресс. Ведь с этого всё стало быть в истории человечества: Царствие Небесное так и осталось самым важным условием жизни человека, только теперь уже этот хлеб насущный требуется добывать в поте лица. Чтобы было ясным о чем здесь речь, приведу пример. Вы все видели монаха отшельника с четками на руках. Аскет постоянно перебирает шарики произнося одну и ту же молитву. Действие нудное и продолжительное. Теперь представьте себе, что эти же чётки с огромными шариками массой по несколько десятков килограмм. Надо делать точно такое же действие и читать молитву на каждом шаре. Нудный тяжёлый труд, но достоинство его в том, что действие сие, с одной стороны, сопряжено с деянием духа в том же образе, в каком молитва сопряжена с перебиранием узелков на четках. А с другой, внимание не переключается на что-то иное, как образ того самого страшного преступления, которое совершил Адам в Раю – дело было не в яблоке, а в том, что он отвлёкся от Бога, обратил внимание на иное. То есть нудный монотонный физический труд всегда специализирован и пребывает в структуре государственного образования – это есть самое выдающееся изобретение человечества, призванное облегчить победное торжество над собой благодаря большей близости к Богу, ибо дает возможность не переключать свое внимание во время труда в поте лица. Оное несёт в себе цель достичь именно этой кондиции жизненного процесса, при котором перебирание шариков чёток многовариантно адаптируется в образе повседневного физического труда, при котором тело человека, по слову святых отцов, становится вспоможением душе в молитвах Богу. (Сюда следует добавить пост и все то, что стимулирует хорошую работу мозга и тем усиливает ум, а также сам этот опыт распознания присутствия Благодати Божьей на мощах усопших праведников). Ибо по грехопадению ничего не изменилось в Божественном Замысле о человеке, ведь каждое Его Слово абсолютно неизменяемо и вечно, но изменился только план реализации Замысла. То есть научным изысканием становится поиск островков абсолютной счастливой случайности, наделённых Истиной, способствующих утверждению данной кондиции образа жизни, чтобы можно было опираться на них по пути следования к Богу и всё сильнее и полнее трансформировать Божественные свойства в окружающем порядке вещей, проводя во Вселенную Божественные энергии и свойства. Понятно, что тяжело победить себя, когда приближаешься к смертельной опасности и ещё тяжелее остаться возле неё и продолжать жить в обнимку с ней (умереть, как оказывается легче, чем жить в таких условиях постоянной тяжбы – только и всего).

Литургия в переводе с древнего греческого языка означает общее дело. То есть издревле не было разделения на светские институты и церковные. Как свидетельствуют археологические открытия, человек всегда искал наиболее сильной причастности к Божественной Сущности. И в течение многих тысячелетий нам раскрывается именно этот путь эволюции и обогащения опытом, все сильнее дававшему людям уподобиться Творцу в Его свойствах, начиная от охоты на мамонтов и заканчивая современными достижениями прогресса. Святая литургия вобрала в себя, интегрировала весь опыт побед в духовной брани всего человечества. Конечно, возникнут, может быть, ещё какие-то более полные формы приобщения к Божественному, но ближе всего к Богу, так и останется природа духа в человеке, а всё остальное так и останется второстепенным и способствующим этой причастности природы духа людей к Божественному. Человек стремится облегчить, утвердить, более защитить себя от посягательств на это спасительное естественное для него единство со своим Создателем.

Важно не само по себе то действие, обозреваемое нашим разумом, важна самая эта связь с Богом, важно единство с Творцом. Если можно выразиться понятными для разума аллегориями, то это можно сравнить с какой-то огромной вращающейся шестерёнкой, к которой каждый из нас должен войти в сцепление и поддерживать такое состояние единства, получать вращающий момент в течение всей жизни (православные называют это исихазмом). А все абсолютно действия наши, в самых различных формах, начиная от простого приёма пищи и заканчивая государственными делами и даже освоением космоса, просто помогают это единство в сцеплении закрепить как можно лучше. Тогда всё в природе человека и всякая деятельность его вокруг – лишь стремление обеспечить как можно более надёжное и крепкое сцепление нашего духа с этой Вселенской Шестернёй, обусловившая эволюционные токи цивилизации.

Мышление человека, его чаяния, его действия, всевозможные государственные образования – всё это является лишь вспомогательными инструментами для более плотного и стабильного сцепления с этой мировой Шестерней, стимулирующей всякое движение в нас самих. Само подвижничество направлено к одному – лишь бы огонь Божественного имел место быть в природе человека. Все перечисленные инструменты – различные имена одного постоянного делания, обеспечивающего более плодотворное молитвенное действо (исихазм). Всё перечисленное является лишь дверью, иконой, путеводителем во Царствие Небесное, которые ещё никак не гарантируют самое это Спасение, ибо для этого нужна инициатива от нас, то есть нужно движение в данном направлении, нужна жертва, нужен факт единства уже при земной жизни, опосредовано этих путеводителей-икон. Без единства с Творцом бессмысленны жертвы, а без уверенного желания принести жертву всё так и останется схемой, образом или иконой. (Надо сказать, что потушить огонь сей легко, вновь дать ему разгореться – бывает нужно много поколений людей.)

Важно сказать, что мы имеем единосущность со своими детьми. Это важное утверждение, которым следует научиться пользоваться в жизни. Тот, кто победил смерть, кто смог утвердить жизнь там, где оная невозможна, кто положил душу за други своя, кто утверждал вечность Небесную – тот смог утвердить вечность земную, проявляющуюся в продолжении своего рода. Сын Божий воскрес из мертвых, не опустился, не заразился от тех прокажённых, с кем общался, ибо Отец Его свят. А там, где отец, там будет и сын. Куда ползёт голова, туда следует и хвост. От таких не страшно рожать детей, ибо оные сами себя будут воспитывать, будут следовать за своим отцом. В этом Евангелие, как самая благая весть для всех нас. То есть так как наши дети единосущны родителям, то рожать следует от тех, кто живёт в радостной аскезе, не совместимой с нарождением народа (ныне сие наиболее значимо). Основание этого подвижничества – Благодать Божия, делающая радостью любые жертвы, в том же числе продолжение рода – вот примерно какова основа сему. Наши святые стали таковыми благодаря победе в духовной брани, ибо жили в скорбях и страданиях, но при этом были счастливы. Мы все живём в скорбях и хотим быть счастливыми, но так как не можем в себе адекватно распознать Царствие Небесное, ибо не стимулирована духовная жизнь единением с Божественным, как у святых, то бежим от страданий и скорбей. Ведь такая жизнь – настоящий ад, даже там, где нет обозримых скорбей и страданий, где во всем достаток. Люди ломаются на ровном месте. Духовное счастье – мерило всему. Человек тяжёлого труда ищет себе радость в самом труде, в стесненных создавшихся условиях и находит её, только следуя за святыми отцами, даже если придётся идти через Голгофу. Побоями или какими-то иными стимулами на подвиг самоотречения, выхода из сущности, экстаза вести невозможно. Нужна сердечная радость от наполнения Духом Святым. А без подвига не может быть жизни, ибо оная несет в себе образ Голгофы, как мы это увидели из опыта с палкой в вертикальном равновесии. Чуть ниже мы увидим, что рождение детей, способных к подвижничеству, возможно лишь людям высокой святости, особой чистоты сердца, ибо подобное рождает свое подобие. Мы увидим, что благое влияние, исходящее от мощей святых праведников, распознанное первобытными людьми, также имеет значение при зачатии будущей жизни. Мы как бы испрошаем Божьего благословения у них, когда приходим в Храм на службу воскресной литургии. То как сослужит Бог в святой Евхаристии, так Он сослужит человеку в зачатии будущего человека, во время которого также сходятся во едино все аспекты Божественного Творчества. Мы идем к людям высочайшего подвига, чтобы через них получить Божественное творение, которое подобно Христу будет шествовать по земле, неизбежно несущей болезненные влияния свои и не заразиться даже смертью, если придётся оказаться на Голгофе. Мы надеемся, что подобное святых угодников, незримо присутствующих на богослужении, родит свое подобие в наших будущих детях. Это тот самый аспект, который толкает любящее сердце на монашеский подвиг, ибо жаждет умереть во славу своей Родины хотя бы вот таким образом. Подвиг принесения в жертву себя никто не отменял, он так и останется самым значимым в жизни человека деянием. Так активируется элемент счастливой случайности, которая как оказалось, нужна в первую очередь для рождения высоко духовного будущего человека, являющегося уже в момент удачного зачатия, преображения во время ношения беременности и успешных родов. Здесь особая «зона риска» – уж матери знают о чем речь. Только потом уже счастливая случайность востребована в быту или для удачного метания копья в цель. Ибо в процессе родов реально человек смотрит в глаза своей смерти как в те далекие времена, так и ныне.

К святой Евхаристии сопричастны все те, кто хоть как-то обеспечивает возможность её бытия. Это и священник в Храме, и пограничник на границе, и полицейский на своём участке, и повар, и лесник, и рабочий завода, и медик, и так далее. Здесь надо просто повернуть сознание людей, при котором и священник, и человек иной другой профессии в уме своём должны вести одно и то же духовное делание – осуществлять межличностное отношение с Творцом. В противном случае, всё обретает иной знак и противоположные центробежные последствия. Представьте себе пограничника, несущего службу по охране границ России. Вы думаете, что он охраняет эти навозные мухи возле коровника или, зверей и птиц, или рецидивистов на зоне, или леса и луга, или может быть он хочет, чтобы оседлав коня каждый мог проскакать навстречу утренней заре, или чтобы мы мирно спали и ели? Нет совсем, он охраняет именно эту способность, благодаря которой нарождается трудоспособный, умный, ответственный, любвеобильный народ подвига. Он охраняет возможность творить Святую Евхаристию, то есть он тоже сопричастен к Богу в совершаемой литургии опосредовано духоноснх отцов, проводников Божественного влияния в пределы земные. Раньше эту функцию выполняли высокие стены монастырей, а ныне сие адаптировалось в данное качество множественных специализаций служения граждан. Тот же царь выступал гарантом данного положения вещей. Мусульманин, становившийся казаком, служил не царю, а тому порядку, который гарантировал жизненные условия для его семьи и его народа. Он мусульманин, как любой россиянин, тоже становился участником литургии.

Литургия имеет множественные грани и все они значимы. Каждый человек в государстве стоит на страже также иной грани Божественного – возможности побеждать свою судьбу. Многие из нас задумывались о судьбе человека, о его предопределении. Оказывается, что судьбой можно владеть и путь сей нам указывает святое Евангелие, ибо Сын Божий разрушил смерть, то есть судьбу. Сказано в Писании, что Бог одинаково принимает и того, кто с самого начала имел приобщение к Нему, и того, кто «во второй час, и в третий… и в последний», но Он Бог, а для земных реалий, для государственности дело обстоит совсем иначе. Ибо одно дело наделять судьбу Божественным замыслом в начале жизни, но другое совсем – на исходе её, когда все дела уже сделаны и ничего не исправить. Такой человек для общества своей семьи мало что значит, если таковая у него есть. Казалось бы, все начинается с деторождения, но не всё так просто. Наделять судьбу человека Божественным Предопределением – высшая святыня человечества. Это выразилось на учениках Христа, изменивших свою жизнь, приобщившихся к Истине. Но повторюсь, что наделять Божественным предопределением, делать человека причастным к подвижничеству со счастливой судьбой лучше всего с самого малолетства и даже еще за долго до рождения. Повторюсь, что для Самого Бога – это не важно, когда человек пришёл к вере, но важно для нас, устраивающих государственность и его правила общежития. Человек нужен нам причастным в большей полноте к Божественному с первых дней жизни, а не к концу её, когда толку от него уже особого нет. Ибо для устроения государственности нужна дисциплина во всех смыслах этого слова и смирение, и при этом с самого детства. Как это достичь?

Тут сначала надо повторить о том, что уже древние узрели влияние, исходящее от мощей своих усопших предков. Например, как свидетельствуют раскопки, они носили частицы этих мощей, когда шли на опасную охоту или когда меняли свое место жительство. Причём настолько хорошо осознали это благотворное влияние, исходящее от усопших, что отказались от кочевания и просто стали жить на могилах, точнее хоронили их прямо в своих жилищах. Узрели они также и другое – не каждый усопший несёт в себе благое влияние, точнее, чем чище и святее его внутренний мир, тем благотворнее его влияние на живущих. Поэтому хоронить под полом жилищ своих начали только младенцев, детей и отличившихся особой святостью. Остальных относили за пределы поселения и предавали земле уже там. Так появились первые погосты-кладбища и первое понимание о слове Родина, как неотделимой важной части священного культа – жить возле своих усопших предков. После двух или трёх тысяч лет оседлого образа, когда уже научились выращивать хлеб, люди осознавая силу воздействия исходящего от могил, начали сооружать самые различные каменные сооружения, коих ныне насчитывается более 30000 по всей Европе и более по всему миру. Представить себе трудно: жили можно сказать впроголодь и ютились в захолустном жилье, но отдавали столько сил для строительства грандиозных каменных сооружений причем не для себя, а для усопших. Откуда такое щепетильное отношение к останкам своих предков, нашедших глубокое отражение в Православии и в русском его варианте сильнее всего?

Каждый из нас является проводником каких-то энергий. Если злой человек, то несёт нам злое. Если добрый, то доброе. Муж и жена, как родители, также являются проводниками энергии, становящейся потом человеком. То есть уже самым главным условием счастья человека становится сам источник энергий, который мы выделяем и отделяем от всего того, что является проводником Божественного. Этот образ выделения Божественного от Его носителя во имя того, чтобы стать причастниками Его нетленности и вечности, выразился на природе людей. Организм сначала убивает живое, а потом его адаптирует под возможности организма усваивать продукт питания и далее разрушает органами пищеварения. Из-за своей греховности, иначе мы не сможем принимать Христа, кроме как, быть Его палачами и каннибалами. Бог милостив и ведая о наших наклонностях и умоляет Себя до такого состояния, которое мы можем воспринять и даже жертвует Собой. Умаляя Себя формально, Творец остается тем, Кто Он есть. Таким образом, причащаясь к Божественному опосредовано проводников Его, мы обретаем Его единство и всеобщее единство в Нем. Таким образом, обретаем фотографическое изображение верного пути следования к Богу, ибо если идём куда-то в иную сторону, то уходим в небытие. Потому что-то иное не имеет вечности Божьей и, если оное было, то давным-давно ушло в небытие, а потому нам ничего об этом не известно. Говоря словами Поля Брега «мы есть то, что едим». Это важное утверждение.

Понятно, что люди как бы делятся на две части. На тех, кто приобщается к Божественному стихийно и опосредовано, пребывая в трудах и заботах ухаживая за скотиной, выращивая хлеб или работают на производствах. И на тех, кто общается в молитве с Богом напрямую, без каких-либо посредников. Хотя для успеха в делах нельзя разделять одно с другим. Также как нельзя разделять дыхание человека с пищеварением (так не бывает, что одни занимаются только дыханием, а другие только приёмом пищи), ведь это погибель. Нудный тяжёлый, ежедневный труд крестьянина в глубокой древности стимулирует всю природу организма, во время коего каждая фибра тела несет в себе лишь одну цель – улучшить работу мозга, усилить ясность ума в каждый момент. Полезное совмещается с приятным. Но и этого мало, ведь при ясности ума думки разные приходят. Можно впасть в осуждение, да так сильно, что лучше бы этому человеку не иметь светлую голову. А можно жить только добрыми мыслями, ведь от этого человек весел и добр по отношению к другим. Чтобы уму открывались только хорошие картины, человек должен быть исихастом. То есть это не думки о Божественных природах и не воспоминания об ушедшем, а живые межличностные отношения человека с Творцом, реальный контакт в непосредственного общения с Богом, приобщение к Его Энергиям. Надо сказать, что нет особой важности какова жизненная ситуация, во всех случаях важно это единство человека с Божественным. В святом Евангелии это хорошо показано, где Христос и в поношении, распинаемый на Кресте продолжает моление, начатое в Гефсиманском Саду: по-прежнему пребывает в естественных для Бога Троицы отношениях с Богом Отцом и Богом Духом Святым Своим. Меняется лишь сюжет, а потому визуально воспринимаемая форма этого священного делания предстает разнопланово. И так как это есть высшая радость, то потому Сын Божий не осуждает распинающих Его и даже просит за них, о их прощении. Он продолжает думать не о Себе, а об общем деле Святой Троицы, что свойственно только имеющему не померкнувшее счастье любить и быть любимым. Происходящее вокруг, каким бы оное катастрофичным не было, как бы не в силах покуситься на то, что творится в межличностных отношениях Бога Троицы и на Его Природу. Не важно, что творится с телом, если душа пребывает в Боге – это природа экстаза. А с другой стороны, счастливым быть невозможно, когда нет счастья у других. Это в народе называют жалостливостью. Именно поэтому Сын Божий, как и прежде пребывая в высшей экзальтации радости, плачет о своих палачах-распинателей. Этот момент важен для нас ещё тем, что именно он стал определяющим фактором формирования эволюции человечества. Счастье определяет образ человека, но он не мог быть счастлив, когда видел страдающее или умирающее животное, убиенное ради самого себя, также как не мог быть счастлив, если на этой же охоте кто-то погиб или стонет от ран. Этот момент имеет значение, ибо человек жил совсем в иной реалии. Постоянная опасность, никакой гарантии успеха на охоте, а самое главное высока расплата за ошибку. Ошибка – это результат умственной работы и плохой собранности и самонадеянности, нет уверенности в себе – человек не может себе простить. Просто жизненный коридор того человека очень узкий – можно сказать край пропасти. А убийство животного – это в первую очередь рана для живой души, покусившейся на это. Что неизбежно дает о себе знать в ответственные моменты жизни и при этом только одним способом – ошибкой в действиях. Этот момент далек для нашего понимания, ибо данные тонкости все можно распознать только в том особом накале борения жизни, свойственном для того времени. Доказательством сказанному могут послужить рисунки в наскальной живописи в одном из древних мест обитания первобытных людей. В самой голове мамонта изображен маленький человечек. Это говорит о том, что люди видели в животном самих себя, понимали его поведение и даже приносили Богу как жертву. Этот рисунок – первое доказательство того, что скоро человек откажется от кочевого образа жизни в пользу оседлости.

Для единства с Богом нужно уничижение всех течений плоти – её похоти. В молодости это достижимо посредством труда и тяжёлой нагрузки, а под старость сие становится изнурительными постами и может быть физическими недугами. Результат в обоих случаях тот же – это такая кондиция чистоты духа, которая естественна для нашего пребывания во Царствии Небесном причем уже здесь при земной жизни. Только, надо дополнить, что лишь под старость человек обретает опыт успешной духовной брани, полученный за многие годы. Он лучше разбирается в тонкостях духовного видения, лучше ориентируется во всех движениях в душе, во всех переменах происходящем в его внутреннем мире. Он видит мир не вблизи, а из расстояния временных далей, а потому ему открываются уже иные грани, исходя из этого начинает лучше познавать вселенную, познав лучше самого себя. Больше видит через знание истории и духовный опыт.

Но в данном случае, нам важно знать о самом священном действии в Храме Божьем. Святой человек является проводником Божественного, вечного, непреходящего живого не только при жизни земной, но и после своего отхода в мир иной. Таково свойство Бога, при котором если Он прикоснулся к чему-либо, то присутствие Его останется здесь уже навсегда. Так как мы сами по себе, как родители, являемся посредниками между ребёнком и Богом, то ребёнок «поедая» нас причащается к Божественному посредством нас. Приобщаясь к нашему пути, к нашей степени и к нашему образу приобщения к Божественному, к нашему образу радости трудиться в поте лица, к нашему Божественному предопределению, которому мы следуем или хотим следовать. То есть речь идёт о настоящем источнике жизни для будущего ребёнка. Это первое. Второе, Божественное творение, без приобщения оказывается вне Божественной Субординации, а потому становится злом. Также как дьявол, хотя и ангел и создан Творцом, но добром не является, так как нарушена им естественная ориентация приоритетов (беспорядок в вашей комнате – это зло, но сами вещи злом не являются). То есть важно, чтобы был отслежен Божественный порядок вещей, выраженный на будущем ребёнке.

И так, мы зачинаем ребёнка. Это будущий человек, это целая жизнь, это целый мир, которому надо дать Божественное Предопределение. Какая тут может быть халатность? Ведь из-за неё уже тут начинается преступление против себя самих и людей. Для пояснения следует сделать отступление и понять чем отличаются такие прорицатели, как Ванга, Месси и другие, от православных духовников. Представьте себе жулика. Ворует, грабит народ. И вот приходит к нему гадалка и предсказывает ему разбитую первую любовь и тюрьму. Или говорит, что сие написано на роду, что так говорят звезды или так хочет Бог, а потому неотвратимо и закономерно. А тут этот молодец решил измениться. Перестал промышлять на греховном поприще. Влюбился, женился и стал хорошим отцом семейства. Человеку дана власть над своей судьбой, а эти прорицатели, как Ванга и прочие, говорят нам, что бесполезно бороться, что от судьбы не уйдёшь. Или, как на роду написано, так тому и быть. Это самая страшная ложь. Ведь в этом наша радость Христова Воскресения, что Сын Божий смог пройти мимо главной неизбежности в судьбе каждого из нас – он победил судьбу, победил смерть и воскрес из мертвых. Дьявольские прорицатели нам говорят, что будет такое зло, а потому будет другое зло. А православный говорит – покайтесь измените себя, станьте ближе к святости и только этим победите все то, что вам там наговорили маги всех мастей. Вот именно этой предрасположенностью к самосовершенствованию должен обладать будущий родившийся человек. Согласитесь, что распознать власть над судьбой лучше всего в детстве, а не перед смертным одром. Сын Божий победил судьбу, ибо Его Родители обладали по максимуму тем набором качеств и свойств, предопределившие все эти Победы. Да это абсолют, свойственный Богу, но это и ориентир для нас родителей, это ответ на вопросы наших любящих сердец. Нам дана возможность иметь власть над судьбой, если мы становимся подобны Богу в святости. Представьте себе, чем отличается ребёнок со врожденным слабоумием от умного и здорового. Статистика говорит, что эти дети как ангелы безобидны и хотя и сидят у родителей на иждивении, но за всю свою жизнь они ничего плохого не сделали. Преступления творят здравомыслящие. Пример не очень хороший, но на лицо предопределение.

Итак, мы хотели бы иметь дитя с хорошей судьбой. Начнём с того, что семя у мужа созревает до необходимой кондиции около трёх месяцев. За это время много постов и просто моментов, когда человек прикладывается к иконе со святыми мощами. Для чего? Чтобы ответить на этот вопрос, есть смыл вновь вспомнить о столь чтимом нашими далёкими предками – о культе предков. Мир полон проводников Божественной Сущности в естество человека. Но все они различны по степени приобщения к Божественному, а значит и к вечности, как свойству Божественного. Это значит, что все они по разному формируют предопределение человеческой судьбы. Есть проводники, которые дают возможность быть причастным к вечности Бога в течение доли секунд, есть такие, кои дают эту возможность в течение нескольких минут (ведь без воздуха мы жить не можем), далее есть энергии, кои утверждают в нас жизнь в течение нескольких часов (то есть продукты питания) и так далее. Но есть и такие проводники, которые дают возможность быть вообще всегда, всегда обходить смерть стороной. Это свойство Божественного – жить вечно. То есть наше общение с Богом имеет множество граней: посредством продукта питания и мы даем будущему своему дитя все необходимое для плоти; посредством общения любящих сердец и будущий младенец радуется и этому притоку жизни; посредством святых мощей приходит радость духовная от ощущения вечности райских обителей. Любящему нас родителю свойственно жертвовать собой. При жизни питал нас, детей, Божественной Сущностью, явленной проводниками. Когда мы были в утробе матери, мы были оберегаемы и принимали силу через пуповину, после рождения нас оберегали и кормили продуктами питания через ротовую полость. И на этом жертвенное служение не заканчивается, ибо уже ушедший из жизни так и остаётся проводником Божественной Сущности и при этом также через себя. Человек является проводником Божественных свойств в земную реальность – он преображает Вселенную вокруг себя. После успения, мощи усопших продолжают быть проводниками Божественного влияния в иных гранях Божественного Естества – просто выглядит сие несколько непривычно. Человек пришел из небытия опосредовано родителей своих и должен пребывать в единстве с небытием через них же и даже после пребывания на земле. Иного чего-то, кроме родства с Богом через своих мать и отца, человечество не ведает и ведать не может, также как рыба в реке не ведает иного пути в океан, кроме движения по самой реке. И это-то влияние заметили предки, смогли распознать данную реальность в течение многих сотен тысяч лет. Сначала это выражалось в том, что они носили на себе останки усопших предков, а потом и вовсе пожелали жить на могилах усопших. Это исходящее от них излияние подтолкнуло древних людей пожертвовать сытной жизнью, коей они жили в кочевьях, преследуя обширные стада парнокопытных и люди начали жить прямо на могилах своих усопших родичей. Археологи констатируют факт, что жизнь стала голодной, но ради почтения предков древний уверенно идёт на этот шаг. Потом древние распознали другое, что не все усопшие имеют благое влияние, а потому некоторых уже хоронили усопших в отдельном месте – так возникли погосты. В жилищах продолжали хоронить детей. То есть люди, приобщённые к бездне и её временности, также несли своё влияние на живущих, только теперь уже из бездны и их более всего боялись древние. Археологами замечено много ещё такого странного, в котором прослеживается тенденция жертвы самим собой ради каких-то непонятных целей, вроде бы как обуславливающих единение с Творцом. Идут на трудности, подходят к краю жизни и смерти и вот тут устраивают свою жизнь, в опасности, постоянно смотрят смерти в глаза. Этот момент неизбежно выразился в святом Евангелии, ибо Сам Спаситель осознанно шествовал на Крестные страдания.

Сие нашло отражение в Православии. Общеизвестно, что любовь к своим детям – это есть та самая сила, на основании которой строится всякая государственная система. Ради детей человек охотно идет на самопожертвование и любит этот строй, который организует это самопожертвование, гарантируя продолжение рода и счастливое будущее детям. Именно поэтому возникло государственное образование во главе с вершителем религиозного культа. В святой Антиминс, на котором происходит святая Евхаристия, вшиты частички мощей святых угодников Божьих. Причащаясь, мы потребляем Кровь и Плоть Христовы, становимся проводниками энергий с такими свойствами, максимально адаптированными к подвижничеству, с коими мы хотели бы видеть своих будущих детей. А так как каждый из нас есть то, что вкушает, то мы приобщаем своих детей к Божественному Предопределению, исходящему опосредовано святых мощей угодников Божьих – Крестному пути на Голгофу, которому уверенно следовали герои, святые мощи которых вшиты в Антиминс. Итак мы имеем возможность родить людей полвига. Где вы это ещё возьмёте, на какой работе или должности? Или сколько это стоит, каких денег? У сего нет цены, также как нет цены беспрерывности жизни, коей становится наделённым человек, приобщающийся к Богу, получающий Божественное предопределение. Надо сказать, что у Бога много свойств и недосягаемость Его для нас – одно из них. Это достоинство, которому надо подражать. То есть эту возможность рождать людей с Божественным предопределением (без судьбы), также надо беречь и охранять. То есть только государство со всеми его формами и многосторонностью деятельности является гарантом безопасности и соучастия проведения этого самого священного действия.

Также важно сказать, что на Руси дети рождались зимой в феврале, что было удобно для селянина. С одной стороны последние месяцы можно было нести беременность в зимние месяцы, менее всего подвижно. С другой стороны, дети зачинались после Великого Поста и Светлой Седмицы, то есть выдерживался необходимый период созревания и становления семени. Это тоже часть общего дела, причем одна из самых важных, ибо речь идёт о будущих детях. Это тоже литургия в более общем масштабном плане, вышедшем далеко за пределы церковных служб в соборах, храмах и монастырях. Это государственная литургия, в которой неизбежно принимают участие все без всякого исключения, только с различной степенью приобщения и плодотворности. Итак, мы узнали о том, как рождать детей с предопределением к героизму. Почему Богородица является символом Руси? Потому что она Бога родила. Это очень важное для нас понимание всего того, что обуславливает появление богоносцев в пределах земных, несущих имена Божии. Все это становится важным аспектом в устроительстве государственного общего дела. Ведь тот, кто победил смерть, кто смог утвердить жизнь там, где оная невозможна. Тот, кто положил душу за други своя, кто утверждал вечность Небесную – тот смог утвердить вечность земную. Сын Божий воскрес из мертвых, не опустился, не заразился от тех прокажённых, с кем общался, прошёл там, где пройти невозможно – ибо Отец Его свят и вечен. А там, где отец, там будет и сын. Куда движется голова, туда следует и хвост. От таких не страшно рожать детей, ибо оные сами себя будут воспитывать, непроизвольно будут следовать за своим отцом. В этом Евангелие, как самая благая весть для всех нас, самое главное откровение. То есть рожать следует от тех, кто живёт в аскезе ради бытия в реальном, качественном единении с Богом, как личность с Личностью. По поведению наших детей, можно узнать в какой кондиции богообщения пребывают родители. Счастье – мерило всему и становление ребёнка на верный путь – одна из важных граней его. Так вот все наши дела, все государственные институты, все наши чаяния, абсолютно все профессии служат именно утверждению этой возможности рождать детей с Божественным предопределением, людей подвига.

Чтобы единство с Творцом имело нужное качество, нельзя отвлекаться от духовного молитвенного делания. Под эту кондицию постоянного богообщения подстраивается вся Вселенная. Именно ради этого появляется государство, в коем впервые возникает разделение труда. Ведь труд человека очень многогранен и нужно постоянно перестраиваться от одного вида деятельности к другому, что отвлекает ум от межличностных отношений Бога с человеком в деле исихазма, от священного единения с Творцом и тем самым стимулирует отвлеченное мышление, сбивается настрой.

Православные это называют суетой, как одно из главных проявлений зла. Но что есть тогда добро, если суета является злом? Добро – это обусловленное служением Богу пребывание человека в Раю. Может звучит несколько упрощённо, но именно это состояние единства с Богом утверждает настоящее счастье в человеке и вокруг него, становится стимулом всех его побуждений и устремлений, а значит и движителем всевозможных эволюционных течений.

Тяжёлый, нудный труд – это есть травма психики человека – об этом уже сказано ранее. Да-да, именно так: всё то, что угнетает человека, это всё ранит психику, ей вредит. Вот он израненный приходит к своим любимым и творит то, что сам есть – также ранит других окружающих его людей – криком добивается справедливого отношения к себе, травмирует жену, детей, соседей. Но так может быть лишь в одном случае: когда нарушен Богом откровенный порядок вещей. Ибо есть и другое положение дел, при котором тот же самый тяжёлый физический труд оказывает диаметральное влияние: стимулирует психику, усиливает её, укрепляет здоровье, вводит её в естественную экзальтацию счастья. При этом невыносимые трудности воспринимаются также незаметно, как процесс дыхания или переваривания съеденного обеда, или прогулка по саду босиком. Казалось бы, ум должен думать о процессе усвоения съеденного супа, но так как нет боли, то он занят совсем иным, а именно тем, что для него естественно – искать красоту вокруг в самых разных проявлениях и этим радоваться. Нет большего счастья, нет возвышеннее и радостнее тех мгновений, когда явно присутствие Божественного. Вне всякого сомнения, что об этом ведали все наши далёкие предки, хотя иной радости, кроме восприятия Бога через чистоту духовную, они иметь не могли. Только изнурительный, нудный труд, полный опасности даёт возможность нашему умозрению распознать влияние Абсолюта и Его Энергий. Тело сильно изнемогает от перегрузок, а для души это состояние становится условием возрастания и экстаза – оная просто не замечает боли. То есть прошу заметить, что труд до усталости так и остался одной из составляющих частей жизни человека. Только теперь своей однородной монотонностью он перестал мешать молитвенному общению с Творцом и даже наоборот оказался усилителем экстаза этого единства. В государственной структуре разделенный и однообразный труд стал частью молитвенного процесса души в исихазме, единство с Божественным которого адаптировалось здесь в таком вот проявлении ведения государственного хозяйства, где труд не стал легче, он лишь стал вспомоществующе машинальным и по максимуму высвободил ум. Остаётся только правильно организовать подвижничество каждого члена государства. Остается упорядочить желание приносить плоды жертвенного служения таким образом, чтобы его труды не наносили ущерб природе, обществу, но лишь во благо всем и всему. Разделение труда появилось в глубокой древности, когда государство имело образ огромного монастырского подворья. Отличие лишь в том, что, повторюсь, если в те времена настоящее действенное единение с Творцом достижимо было опосредовано духовной чистоты, то после святой Пятидесятницы единение с Творцом наполнилось скрепляющей Божественной сущностью. Если до Рождества Христова единство обеспечивалось духовной чистотой, одинаковым мировосприятием, а также одним общим делом, заключением семейных союзов, то после пришествия Сына Божьего добавилось связующее начало – мы все стали частью Божественного тела. Это можно представить в ином виде на примере из жизни. Молодой человек украл у своего сожителя по общине инструмент. Тот обнаружил пропажу и начал всех подозревать. Мы видим, что грех размежует всякие отношения. Один украл, другой зломыслит на всех. Люди поняли, что грех имеет разлагающее действо, а потому удерживали союз достижением чистоты духовной жизни, как одного из свойств Бога. Иными словами, монастыри – это лишь жалкие отголоски былого величия древних империй.

Именно по этому, без священного Огня, поддерживаемого духовенством, невозможно объединить народ, строить порядок, естественно вписывающийся в природу людей и созидающий экономику. Ведь к огню, если он действительно горит, тянутся все. Никому не надо доказывать все достоинства костра в холодное время года. Каждый сам будет стремиться внести свою лепту для поддержания его. Конечно, всякие есть люди. То есть, всегда будут такие, кому захочется воли (чем были одержимы даже будущие святые) – тут-то и обретает созидающую силу крепостное право, ибо лишь в этом случае сила становится инструментом, вежливостью по отношению к труженику и заступничеством за народ. И наоборот: если потушить священный Огонь веры, то никакие заграждения концлагерей не помогут. Этот принцип есть первое условие экономической стабильности и первобытной общины, и современного государства. Иными словами, даже крепостное право, как одна из граней Божественного культа государственности, юридическая альтернатива духовному достижению единения людей в сообществе, также призвано соучаствовать в устроительстве государственности, имеет значимость лишь как последний бастион, упреждающий грядущее разрушение. Порядок, зиждемый на страхе перед физическим наказанием самый не устойчивый, временный и слабый и имеет значение как раз только для тех, кто слаб в духовной брани. А так как сам по себе ад бездны – не физическое страдание, но духовное и потому страшнее этого нет ничего, то и заграждения сии не слишком надёжные.

Далее, следует сказать о проявлении естественного положения в государстве – вопросе, столь злободневном для современности. Кто производит, тот и правит экономикой. Это понятно, ибо только знающий своё дело может его направить в нужное русло, знает где сэкономить, а где скупой платит дважды. Понятно, что только при монастырской форме экономики именно это условие может быть отслежено. Тут нет ни воровства, ни коррупции, ни бандитизма. Игумен управляет вверенной ему Богом землёй, спонсирует исполнительную власть, подобно современным олигархам. Это не утопия, а реальность, выработанная на русской земле многими веками, воспитавшая народ таким, каким он был к 1917 году и перед хрущёвской оттепелью. Это та вершина, к которой неизбежно эволюционно идёт всё человечество. То есть, следует дать развиться экономике монастырей, и брать с них налоги, необходимые на содержание необходимого контингента государственной безопасности, как одной грани из многих оправления Божественной Литургии. Надо также вернуть науку также в монастыри, хотя бы ту её часть пока, которая относится к гуманитарным наукам (хотя после работ А. Ф. Лосева к гуманитарным наукам можно отнести уже абсолютно все науки) и в области сельского хозяйства. То есть триединство монастырь-государственность-город – это суть проявление Божественной литургии, но в различных своих формах.

Далее. Следует вновь подчеркнуть важное в самой физиологии людей, что младенец на руках матери по природе очень требовательный и иногда капризный, в смысле постоянно что-то просит. И женщина, общаясь с ребёнком, принимает его образ и подобие, то есть, она тоже ребёнок и постоянно что-то требует к себе и просит. В противном случае оная не сможет общаться с дитём, так же, как невозможно топором писать письма на тетрадном листе. Муж, общаясь с женщиной, сам становится женственным, в противном случае жизнь с ним будет не выносимой. Чтобы хранить семью, он обязан быть женственным и кормильцем одновременно. Эту кондицию жизни нужно оберегать. Но также следует помнить, что в одном случае женственность мужа – добро, а в другом случае является злом. Именно в этом главное проявление зла, которое было привнесено из католической Европы. Именно неразборчивость в этой тонкости, смешение в самом культовом действии общегосударственного ритуала стало злом. Это слабое звено в общей цепи, не смотря на свою слабость, всё же как-то призвано держать мир, а без него жизнь невозможна. Только нельзя его нагружать сверх дозволенного, ибо оное рвется. Ибо слабость автоматически трансформируется в разные негативные проявления (трусость, и воровство, и коррупция, и неуверенность в себе в ответственные минуты, и в то же время желание нравиться женщинам и так далее). Сие естественно для мужа-семьянина, несущего в себе слабость собственного требовательного дитя. Но с такими качествами разрушаются общественные устои, уходит порядок, рушится государство. По этой причине нужен человек, который не имеет стимулированной чувственной природы от общения с женщиной, не перенимал бы её качества. Нужен посредник между Богом и семьянином, который бы взял слабости мужа и его жены, который бы также отдавал и жертвовал собой для бытия жизни вообще. Это неизбежность и оная отразилась в истории. Этими людьми были либо рабы, либо завоёванные народы, либо потерпевшие ограбление и насилие, либо ГУЛаги. Ну а у Руси особая стать, эту роль служения семье играло монашество.

Если дитя только ест, и пьёт, и спит, то сила должна только работать, причём работать, чтобы кормить дитя, всех тех, кто занят уходом за ним, и потом только самого себя. А если детей в семье несколько, и если сюда добавить довольно сложные природные условия России (где сельское хозяйство всегда было рискованным, где надо добывать хлеб насущный без всякого перерыва в трудоднях, где нет времени ни на болезни, ни на все то, что может хоть как-то скрадывать тяжёлый труд землепашца), то вообще картина принимает какой-то устрашающий вид. Мы рассмотрели случай, когда родился только один младенец, а при народившихся детях (а бывало рождались одни девчонки) и при живых ещё предках ситуация всё усугубляется в корне многократно. В те суровые времена, когда день год кормит, даже самый малый ущерб трудовой интенсивности крестьянского труда приводил к погибели иногда даже всех членов семьи. То есть нельзя человеку даже вывихнуть ногу, ибо сразу происходит нарушение, сопровождающееся голодом. Таким образом, рабство – неизбежность, это жизненная необходимость и естество. Без рабского труда нет вообще ничего. Вопрос лишь в том, как решались эти проблемы у разных народов различных эпох.

В Православии раб – это монах, несущий послушание у родителей ребёнка и тем самым берёт на себя самую тяжёлую участь. Именно послушание, испрашивание у семейного человека о том, что именно ему нужно на потребу мирного существования его семьи. Ведь только так можно точно знать, что именно требуется для новой нарождающейся жизни. Закон монаха простой. Сказано «с позвавшим тебя на одно поприще пройди с ним два». Этот закон монашеского образа служения выражен в Новом Завете в следующем евангельском эпизоде.

…34 Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:

35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

36 был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

37 Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?

38 когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?

39 когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

40 И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

41 Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его:

42 ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;

43 был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

44 Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

45 Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.

46 И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

(Матф.25:34–46)

Добровольное рабство – это идиллия, которая имела место в истории человечества не только в Руси, но всякая альтернатива этому, неизбежно порождает такие негативные явления как захватнические войны, открытые грабежи всех форм и проявлений или выраженные в законе, работорговля или просто сталинские ГУЛаги и так далее. Всякие перекосы от этого естественного богомоткровенного государственного общего дела порождают зло, лихорадящее всё человечество. Хотя влияние монастырей до конца извести порочный круг не сможет, но хотя бы скрадывается разрушительная сила греха, появляется устойчивость миропорядка, тут есть сила, которая возглавляет эту победоносную борьбу с грехом и её слово должно всегда звучать. Поэтому без этого института невозможно устроительство ни экономики, ни государственности не только в России, но и в любой иной стране – так и будет процветать воровство. Из чего это видно. Если в государстве процветает атеизм, то естественная радость от единства с Богом заменяется поиском её какой-то альтернативы. Вот этот поиск жизненно важно сделать управляемым, чтобы высвобождающаяся сила народа пошла в нужном направлении. В противном случае, вне тотального контроля разрушений не избежать. Таким образом, неизбежно возникает потребность в строительстве спортивных сооружений, проведение культурных мероприятий воспитательного плана и так далее. Таким образом, экономика начинает наполняться всяким не нужным хламом, востребованным для удовлетворения естественных потребностей населения. Если у религиозного народа это все самоорганизуется, то атеист берёт все на себя. К примеру, молодой человек после работы или учебы приходит домой и начинает колоть дрова, ухаживать за скотиной, наводить какой-то порядок на дорогах. При этом он в кругу семьи, под контролем любящего сердца престарелого отца и полон сил, подтянутый вид. Если все это заменить хорошим бытом квартиры, то чтобы поддерживать себя в форме, теперь востребованы занятия спортом, посещение разного рода кружков. Все это энергоемко и теперь уже за счет государственного бюджета, потому затратность жизни взлетела на большую высоту. Чужой ребенок – не родной, а потому воспитание становится на порядок хуже, а средств выделяется много. Народ превращается во все более и более ленивое зажиревшее животное, привыкает к такому образу жизни. Так как на финансовом балансе производств оказались и социальные, и коммунальные службы (даже оправление естественных надобностей), а это решалось внутри каждой семьи, то экономика такого народа, чтобы восполнять все затраты, жить может только за счет поступлений из вне, что и выразилось в истории СССР. Не говоря уже о том, что качество жизни и воспитания молодежи неизбежно должно было упасть и оное упало. А если народ религиозен, то неизбежно он аскет, а это означает, что монастырское хозяйство постепенно заполнит все государственные сферы. Либо то, либо иное – третьего не дано, не существует в природе. Для большей ясности надо сказать, что верующий православный ищет радости не в отдыхе. Отдых верующего угнетает и его тянет в сам процесс физической нагрузки, через которую приходит вожделенное единение с Богом. Молитва обретает совсем иное качество и Бог открывается в процессе труда также, как живое в движении. Вот тут можно клянчить о детях своих. Атеист же – это ошибка, которая несет в себе диаметрально обратное. Он ищет отдых, ибо физическая нагрузка несет себе напряжение, которое по природе всегда есть воздействие. А всякое воздействие на счастье – это утрата его. Говоря проще, человек получает травму психики от любых нагрузок, которую надо заживлять, восстанавливать после ошибки, приведшей к напряжению. Верующий видит радость в исполнении своего долга, а атеист – имеет огромную силу воли, на которой далеко не уедешь, ибо несчастье всегда инородно природе человека и ему необходимо заживлять возникшую болезнь. Такой человек ищет себе работу, которая не травмирует психику или проще говоря, где бы не работать – лишь бы не работать. Тот, кто хоть раз имел приобщение к Благодати Божьей, кто был в единении с Ним, тот ясно знает о том, что выше радости не существует, что такие вроде бы шедевры музыки или песни – на самом деле травмируют душу. Они становятся похожи на скрежет лезвия по стеклу. Вот насколько они тиранят намоленную душу. Тишина становится настолько желанной, что кажется в ней одно утешение. Становится ясным путь отшельника, желающего больших высот блаженства, если это слово подходит или как-то оное сравнивает с чувствами плоти, что на самом деле кощунство. Но я иных слов не знаю. Истинное веселье, может быть лучше подойдет, как сказал святейший Патриарх Кирилл.

Другой хороший пример из Золотого века Руси. Представьте себе бой на Куликовом поле. Если бы в первых нескольких десятках шеренг стояли не воины-монахи, то произошло тоже самое бы, как при сражении на речке Калке, где отряды половецкого хана своим бегством с поля сражения дезориентировали русское войско, породили в нём смятение, а потом ещё и в панике смяли передние отряды великих князей Мстиславов и иже с ними. (Это было первое поражение, благодаря коему Чингисхан осмелел и началось завоевание Руси Ордой.) Вот о чём идёт речь. В то время как, на Куликовом поле воины-монахи своим примером показали стойкость, приняв первый удар на себя, смогли увлечь за собой основное войско. Два сражения и как они диаметральны по образу боя и исходу его. То есть, думается мне, что Куликово Поле имеет место везде в жизни общества и в банке, и на производстве, и в первых шеренгах должны стоять люди, которым можно доверить ценности народа.

Мне думается, что все дело в самой политике ханов по отношению к Руси. Золотая Орда, освободив Церковь от налогов, способствовала благотворному влиянию Православия на Русь. Но после того, как славяне получили независимость, тут же просто обязана была перестроиться внутренняя политика РПЦ в стране. Образ Божий – это жертвенность. Почему Бог правит миром? Потому что Он за Всё платит. А «тот, кто платит, тот и заказывает музыку». То есть олигархом-спонсором государственных мероприятий обязана была быть только Церковь, ибо государственность, как мы выяснили – лишь один из притворов общего Храма. Тем самым была возможность контролировать все. В этом образ Божий. Тут же все наоборот вышло. Царь Борис Годунов пытался этот вопрос разрешить, но не нашёл понимания в среде духовенства. В результате пришёл другой царь и столкнувшись с естественной необходимостью защищать страну, уже начал отбирать силой и хитростью, а потом и вообще запретил патриаршество. Так зверь вышел из-под контроля и сказал свое слово в 1917 году.

Сталинское правительство попыталось заменить этот институт веры и его влияние моральным кодексом в органах НКВД. Но одно дело иметь счастье исполнять свой долг, а другое напрягать силу воли и понуждать себя к выполнению своего долга Тот кто, ищет отдых от своего служения будет разрушителем порядка вещей – неизбежность. Поэтому уничтожение монашества – покушение на живительный порядок вещей всего общества, а не преступление против данных личностей. Это уничтожение самого народа русского. Поэтому, английские шпионы все равно бы взяли верх над страной, ибо сама система, которую они берегли и охраняли могла принести только те плоды, о которых уже сказано выше – мы превращались в тяжёлую неповоротную машину, съедающую все только ради бесполезного движения в ней самой.

 

Духовные подвиги

Для того, чтобы иметь представление о причинах возникновения монастырей, следует произвести некоторые расследования по вопросу: как действует враг? Мне думается, что есть необходимость кратко изложить ересь, имевшую место быть среди христиан. Почему именно её? Потому, что оная имеет множественные выражения в самых различных сферах, то есть даже во всех сферах. Враг роду человеческому, как обезьяна Бога, подражает Творцу, а потому везде имеет один и тот же образ нападения: разделяет, чтобы потом властвовать. Бог Троица в каждом явлении и в каждой микроне бытия явлен одновременно в трёх Лицах и все три Лица имеют Свое специфическое выражение, свой уникальный след во всех реалиях природы, имеющих содержание, исходящее от всех Трёх Лиц Божественной Троицы одновременно. Вот на эту одновременность совершается покушение дьявола. К примеру, наше тело дышит, переваривает съеденное и работает сердце. Все должно происходить одновременно, а не по очерёдности сначала одно потом другое. Жизнь невозможна в таком качестве. Одновременность сия множество граней имеет и всех нет смысла перечислять. Разделение оной приводит к неверному пониманию о Боге, что становится ложным путём к вечной жизни. Этот момент часто очень сложно увидеть. Таким образом, враг роду человеческому всегда расщепляет единое живое целое. Эта тактика и стратегия не новость и потому стара как жизнь. Понятно и другое, что нападающий всегда лишён главного – он не владеет Истиной. В противном случае, он бы этого не делал. Для него это тоже приобщение к Истине посредством жертвы.

Что происходит? Выбирают себе жертву и коллективно на неё нападают, каждый в этом дьявольском сообществе выполняет ритуал камлания. Человек, попавший под это, начинает деградировать. У него уходит радость жизни и вместе с ней, способность жить в труде, в семье, среди друзей и окружения. Начинает заглушать внутреннюю боль поиском плотских удовольствий и пьянством. Если нет вырождения, то всякая экспансия на Русь ради добычи богатств обречена на провал – это понятно всем. Поэтому нужен какой-то духовный лидер, который мог бы организовать сопротивление, причем наделённый огромным опытом. Этому может противостоять только сильный монах, который не общается ни с детьми, ни с женами, ибо нужна аскетика для победы. Причём очень высокая и строгая аскетика и нельзя ни на миг отвлекаться от молитвы, всё внимание только на эту брань. Ни готовить нельзя, нет даже времени на еду. Каждая секунда дорога – ведь это условие победы в противостоянии с врагом. Чтобы быть неуязвимым, надо прятаться от всеобщего внимания, от общения с людьми где-то далеко и в то же время близко, чтобы люди могли найти и просить совета и молитвенного заступничества. В лесах и болотах – неудобно. Ибо куда-то идти надо, да и духовному лидеру после этих визитов нужно будет вновь скрываться. Тут и пришла идея строительства крепости, за стены которой селился духовный лидер и все те, кто мог бы ему помогать или быть соратником. Мужики собрались, потолковали меж собой и построили отшельнику укрепления стен, вокруг которых начали строить свои дома. Таким образом, мы видим и понимаем очевидное, что это будущий город, как более удобное для людей соратничество во всеобщем деле Божественной Литургии. Мы видим ныне стены кремля, а внутри множество Храмов во всех городах по Золотому Кольцу России.

Монах – это непобедимый воин. Когда боец выходит на поединок на ринге, то у Бога обычно просит победу над неприятелем. Но выполнить такую просьбу не реально, ибо противоестественно самому Богу. Тертулиан в своей работе «Против язычников» задает вопросы. Как можно просить Творца, к примеру, чтобы Он был злым и с грехом? Как можно просить у Бога извратить Ему собственную природу? Что на самом деле тогда нужно воину во время поединка для победы? Ему нужна собранность духа, высокое трудолюбие, не жалостливость к себе, незлобивость, сосредоточенность во внимании, трезвость ума и так далее. Но теперь-то вы понимаете, что все перечисленное – это элементы аскетизма, строгости к себе. То есть просить надо, чтобы Бог помог быть аскетом в бою. А мы претендуем в своих надеждах на другую победу. Фактически это звучит так: «Господи помоги мне избить неприятеля, помоги мне быть по максимуму злым и распущенным». Но для Бога вы оба дороги в равной степени, как Он может сделать злое тому, кого любит также как нас? Именно по этой причине, монашествующие всегда были в первых шеренгах строевых колонн во всех битвах Руси. В бою он был трудолюбив и собран, а после боя такой воин плачет о своих грехах и протягивает руку побеждённому и помогает ему устроить жизнь. Потому, что монах понимает о том, что всякое сражение – форма проявления брани не с человеками, а с духами злобы, вырвавшимися из ада через слабых людей, а сам же человек, даже если он враг, имеет образ Божий. Победа в поединке только в одном случае является победой – если счастливыми остались оба противоборствующие. В противном случае, победитель не нужен даже своей семье, ибо нужно живое не огрубевшее сердце, чтобы жить среди людей. Это самая главная победа – хранить свое сердце не израненным, ибо только это поможет вам вернуться в семью. После Великой Отечественной Войны народ не смог вернуться с полей сражений, ибо не было врачевателей духовных. Да они пришли домой, но сердца многих без молитвы так и остались озлобленными. Чтобы быть подвижником благочестия, сначала следует обрести радость, адаптировать под новые условия подвижничества и потом её уже раздавать миру. Нужно научиться беречь счастье везде и в любых условиях. Ведь подвижничество только ещё более разжигает этот огонь, радость ещё сильнее преумножается.

Монах – это воспитатель. Воспитывать может только тот, кто стал победителем. Ему Бог дает доступ к народу. Народ идёт к тому, кто имеет опыт торжества в брани всех форм. Так было всегда, не только в Православной Руси. Только к тому, кто смог достойно прожить жизнь и дожить до старости, к тому и шли люди, чтобы услышать исповедь о его пути, и чтобы также как он прожить до старости и не потерять достоинство.

Настоящий монах – это муж и отец, настоящий воин (ведь настоящим воином можно назвать только непобедимого бойца). Настоящий монах стяжатель патриархальности, которой всегда мало даже в самом святом монахе. А потому он даже с данной степенью патриархальности всегда весомая авторитетная поддержка отцу семейства и тем более его любящей жене и матери детей. Ведь воздержание, как самое важное проявление победы над собой, востребовано условиями жизни, в которой он постоянно в сражении. Он не будет капризным, изворотливым в семье – он рад любой самой стервозной, ленивой, заблудшей и непутёвой жене, ибо принимает все как есть. Берёт её всю и несет её слабости без издевательств над ней и прочих форм матриархальности, то есть ревности, побоев и не уважения к личности. В монастырь идут не от безвыходности своего положения. Туда идут только победители в самой главной брани для того, чтобы продолжать свое победное наступление на духов злобы, чтобы разделить этот праздник жизни с остальными воителями, одержавшими верх над самим собой и потом, чтобы делиться этим праздником победы с окружающими, страждущими, нуждающимися. Избиение жён и слабых, ругань, пьянство, поиск справедливого отношения к себе, террор домочадцев – это грани матриархата, разные формы распущенности, слабой патриархальности. Террор главы семейства над своими – это распущенность, проявление женственности с помощью мужской силы, а не патриархальности. Матриархат наделён только в одном Божественной силой – дает жизнь. Муж призван брать на себя все слабости без исключения, прощая все несправедливости по отношению к себе – вот что такое патриархальность. Поэтому монастыри, как стяжатели патриархальности, – это кладези государственности, семейности. Для торжества в брани важно все. Например, как бывший боец без правил, скажу, что перед боями даже прикасаться к женщине нельзя, не говоря уже о совместном пребывании, ибо женское сильно стимулирует в муже ту грань природы, которая сильно мешает в борьбе, скрадывает собранность и сосредоточенность, появляется трусость, леность, сильно затемняет чистоту духа, различающего контрасты грядущего – человек теряет духовное зрение и потому постоянно ошибается. Ведь стимулированная чувственная природа во время поединка – это неуверенность в себе и боязнь. Чувственность должна в этот момент спать. Кстати также можно говорить о женщине, ибо речь идёт о совсем ином – о стимулированной самой низшей грани человеческой природы, которая есть и у мужчин, и у женщин, то есть чувственность обоим сильно мешает, ибо чувственность взрослых принадлежит младенцам и нужна ко времени. Плоть – самая слабая часть природы людей и никак не должна быть задействована при решении важных задач, ибо её влияние в ответственных вопросах становится злом, а потому её прихоть нужно ограничивать, что без воинов Христовых нам мирянам не под силу, особенно в нынешнее время. Однажды, когда я был в Казахстане, поехали мы на рыбалку. Встречаем небольшую отару овец без пастуха. Дядя мой, ныне покойный, Анатолий Сенченко сказал мне, что когда поднимается песчаная буря в степи, бараны отворачивают морду от ветра, ибо песчинки сильно бьют по открытому участку кожи на мордочке и по носику, причиняя боль. Отворачиваются от ветра и идут туда, куда им легче идти, куда подгоняет ветер. Так они отбиваются от стада и потом их волки съедают. Вот что такое думать руководствуясь чувствами или «виноват лишь в том, что хочется мне кушать», делают только то, что приятно им делать и верят только в то, во что им верить выгодно. Кстати, перед революциями 1917 года уже в пределах России началось изгнание русских с нажитых земель, причем это удавалось делать только там, где не было монастырей. Царь ничего не мог сделать, ибо всё шло в рамках закона.

Важно сказать, что реальное монашество есть норма поведения и максимальное и даже наивысшее проявление человечности, мужества, бойцовского качества и патриархальности. Более того, это еще и радость в высшей её степени, всякое отклонение от которой становится разновидностью вырождения. Это явственно проявляется во всех сферах жизнедеятельности и в бизнесе – в частности.

Монах – это бизнесмен. Если вести свой бизнес успешно может только сильный человек, воспитанный в суровых кое-где условиях, то уже состоявшийся бизнесмен не может создать такие же условия своему ребёнку. То есть, происходит постоянный отсев в среде обеспеченных людей, ибо не каждому удаётся наделить своё чадо такими качествами, которыми сам обладал в детстве, благодаря чему стал преуспевающим. В этом плане монашеское общество, хорошо организованное, – всегда полная взаимозаменяемость на случай недуга, неподкупность, чистота нравов и трудолюбие, нестяжательство, ответственное отношение, вместо конкуренции и зависти в монашеском братстве поддерживается взаимовыгодное сотрудничество (уходит экономическая преступность и просто уголовщина). Сюда следует добавить, что этому бизнес-сообществу симпатизирует население из всех слоев общества, ведь каждый церковный служитель – выходец из простого народа, который не может передать по наследству какие-то материальные ценности или родовые привилегии. Церковь выступает главой народа во всех смыслах этого слова и в высшей степени совершенства государственных отношений. Чего-то иного более совершенного нет в природе вещей и покушение на её издревле сложившиеся устои тысяч и тысяч веков – покушение на само народное естество уклада русской жизни. Фактически Церковь – это настоящая народная власть с самыми лучшими людьми во главе и без возможности попасть в управление ею проходимцев. И тут можно сказать, что в какой-то степени правы были даже декабристы, ибо власть должна вписываться в естество жизни народа, а не отчуждаться от неё всяким тайными сообществами опасливо исповедующими атеизм.

Сюда нужно добавить, что симпатии идут не только от простолюдин, но и от состоятельных лиц. Не редки случаи, когда одинокие бизнесмены жертвовали монастырю своим делом ввиду отсутствия преемника-наследника или по собственному изволению принять постриг. Именно по этой самой причине, к примеру, Ватикан, даже при столь низком аскетическом делании, смог стать финансовой империей, подмявшей ныне под себя экономики Европы и мира. Стоит на равных с Ротшильдами и Рокфеллерами и видно по всему перерастёт их, хотя наверное уже перерос как экономическая империя. Если Ватикан поднялся, то что уж говорить о Православии. Ведь это самое происходило до известных революций, только в данном случае на уровне всего государства и его внешней политики. Россия благодаря Православию была генератором прироста населения и для Европы в том же числе (это понятно, ведь ересь Европы всегда либо тормозит рождаемость, либо вообще активирует вырождение). При этом русский царь скупал земли в Палестине, в Средиземноморье, в Европе. При этом надо заметить, что везде русские миссии встречали симпатии у местного населения, ведь с помощью утверждения их счастья Россия смогла удерживать такие огромные территории, ибо народы держались за русский порядок вещей. По этой самой причине всё более отчётливо становится ясным будущее мировой экономики, в которой православные страны неизбежно претендуют на мировое финансовое господство. В принципе православное царство с монашеским верховенством – это та самая идиллия, которая, в конце концов, станет стержнем человеческой цивилизации (городом для слобод и их деревень). Именно этот порядок вещей вызывает такой страх у многих, считающих себя сильными мира сего, а потому и такое мощное сопротивление. Но то, чего более всего боялись оные, то неизбежно на них надвигается.

Итак, как исследователи, подведём промежуточный итог: кому мог помешать русский царь? Россия в те годы была мощной финансовой империей, влияние которой росло год от года. Европа становилась всё более обрусевшей (зато сейчас обафриканилась), что всё более и более грозило переориентацией оной в Православие. Русский везде был освободителем, и посему встречал везде симпатии супротив европейцам и американцам, из-под влияния которых стремились выйти колонизированные народы. То есть, наш государь был русским Рокфеллером, но, в отличие от всемогущего американца, он был народным, православным и даже настоящим святым. Было очевидным, что именно Россия в скором времени станет самой великой державой, несмотря даже на измены Родине в самом русском царствующем доме. Первая мировая война – борьба за передел мира между финансовыми империями, выкристаллизованными на мировых религиях: католичестве Ватикана, иудаизме, протестантизме и Православии. Русский царь заметно выигрывал во всех сферах, поэтому своей мощью мешал всем абсолютно, и, как следствие, ополчились против него все одновременно. Простая борьба за сферы влияния, возведенная в ранг высшей цели – будущего единого цивилизованного мира. А русские революционеры просто легко обманулись красивой идеей, ибо изначально единство мира зиждется на духе, но никак ни на справедливости, ни на выгоде и ни на национальной принадлежности.

С другой стороны, говорить о том, что русских обманули и подвергли жесткому прессингу – несколько наивные рассуждения.

Ибо в любом случае выбор конечного решения остаётся за человеком. Обманули только тех, кто этой лжи сам хотел верить, ибо очень часто кажется, что легче жить в обмане. Самый страшный грех, о котором сказал Спаситель на Кресте Голгофы – неведение, не знание того, что творим. Представьте себе, что вы едете в авто и постоянно отвлекаетесь, глядя по сторонам, вместо того, чтобы смотреть только на дорогу. Получается, что в возможной аварии виновато всё то, что отвлекало водителя. Надо было создать вокруг космическую пустоту, убрать все эти предметы: поля, горы и так далее. И вот после всего этого можно вести своё авто. Глупо? Но именно так рассуждают патриоты. Или вспомните сказку Самуила Маршака «Кошкин дом». Степень подобия звериной природе смазывает картину восприятия мира, человек не видит различия между добром и злом, то есть всё едино без всякого различия и стул, и стол, и хозяйская герань для еды, а не для красоты. Для козла весь мир делится не по принципу высших культурных ценностей, а по принципу: что можно и что нельзя съесть (хозяйская герань для козла не может быть украшением интерьера – она просто съедобна. Также как ворам из государственной казны трудно понять для чего служат те или иные капиталовложения.) Если вас обманывают, то только по той причине, что сами имеете образ далёкий от Божественного. Ведь куда приятнее верить в то, что ваш сосед враг народа, чем брать на себя вину и брать на себя ответственность, сказав либо правду, либо даже оговорить себя, чтобы спасти кого-то – жизнь такая. Прохиндеям и корыстолюбцам отдали власть и те, уничтожили тех, кто имел силу духа и бескорыстно нес службу.

Монах – это обладатель самым высшим счастьем. Православие – это не ритуал и не набор магических упражнений (этого даже близко нет) для достижения какой-то цели. Христос нам показал не то, что нам пытаются втолковывать некие. Он показал нам, что пребывая даже на Голгофе можно быть причастником, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, «Подлинного веселья, переходящего в жизнь вечную». Хочу подчеркнуть ещё раз, что человек без радости жить не может и высшая экзальтация счастья – есть самая важная составляющая человеческого естества, адаптирующаяся во всех сферах бытия. И только со счастьем имеет живучесть даже в аду, счастьем уверенно наступает на смерть, счастьем отвоёвывает у оной новые пространства (в том же числе благодаря научному прогрессу). Этот момент хорошо адаптируется в тяжёлом сельском труде и на тяжёлых производствах. Более того, именно физический труд становится самым важным условием, становится причиной наибольшего приобщения к этому веселью, ибо действует как ветер, раздувающий пламя костра. Казалось бы, поток воздуха должен тушить огонь, а на самом деле раздувает ещё сильнее. Казалось бы физический труд несёт в себе страдание, а на самом деле всё наоборот – в нём счастье кроется. Только через эти скорби приходит счастье. Если нет этой составляющей, то и радость гаснет сразу же. Её даже не распознать. Просто то, что мы называем адом и Раем – это не свойства окружающей среды для плоти, это не прическа на голове или золотые украшения, а состояние духа, при котором душа либо страдает беснованием в аду, хотя живет в райских условиях, либо радуется, хотя пребывает в понуждении. Просто, если есть единение с Творцом, то и мучения плоти не заметны – их даже нет. А если душа в аду, то и рай земной становится тесным. Этот закон хорошо разработан древнегреческими мыслителями Платоном в «Государстве» и Аристотелем. Вот что он пишет в 9-й книге «Этики»: «Одни лишь философы и праведники знают сколь велико наслаждение добродетелью и сколь велико несчастье невежества и порока…». Об этом высказывались даже западные мыслители позднего средневековья Европы Пьетро Помпонацци (1562–1525), Рене Декарт (1596–1550) и другие (можно сказать, что почти все). Так уж сложилось эволюционно и по-другому не могло сложиться в тех реалиях в коих жил человек во все времена.

 

Родноверие

В Православии бизнес – это сами люди. Во-первых, что такое преступность? Если подвиг – это ещё одно смысловое имя понятия жизнь, тогда преступность – это попытка жить вне подвига, без подвига. Как должен решаться этот вопрос о преступности? Этот вопрос не главный и отклонения от нормы жизни в постоянном подвижничестве – всегда краеугольный камень, не самый значимый. Но именно он привлекает к себе особое внимание также как больной зуб хоть и маленький, но от него страдает все тело и даже может погибнуть весь организм. Для воспитания преступника существует наказание. Наказание не для того, чтобы отомстить за содеянное, а чтобы принудить живое к жизни, чтобы заставить жить человека в подвиге аскетизма, вернуть человека к служению Богу. Тут следует добавить, что преступление преступлению рознь. Есть такие преступления, от которых гибнет весь народ из-за одного человека. С одной стороны, один человек может поднять целый город и даже страну. А с другой стороны, один человек может убить. При этом хочу заметить, что подвиг – это иное имя жизни. То есть все те, кто сидит и ничего не делает может подпасть к разряду преступников, не важно кто он в рясе или в погонах. Вот почему надвигается на нас катастрофа.

Теперь для большей ясности рассмотрим вопрос: что такое подвиг? Обыкновенная палка выведена в вертикальное состояние равновесия. Если её отпустить, то по логике вещей оная упадёт. Но в жизни, как раз все иначе – палка стремится как бы восстанавливать равновесие после всех воздействий на неё. Казалось бы, что легче бороться за равновесие или нет? Понятно, что выдерживать вертикаль тяжелее, ибо это постоянное напряжение сил, но именно это и есть утверждение жизни. Под палкой в вертикальном положении подразумевается здоровье людей, на которое постоянно ежесекундно происходит покушение и оное постоянно восстанавливается. Иными словами, даже здесь видим мы это стремление к бытию более тяжёлому, более трудному, к вершине горы, к победе в бою и так далее. Вот уже где это заложено, мы видим постоянное стремление победы жизни над смертью, что и стало определением подвигу и белой линией в формировании цивилизации. Смысл так-то простой. Бытие на Голгофе за слабости ближнего – это есть более развернутое определение имени «Подвиг» для жизни.

Отсюда явственно предстает перед нами ответ на вопрос, что такое Родноверие. Государство – это Голгофа выраженная во множественных вариациях жизнедеятельности людей, но объединённых одной целью. Государство – это, скажем иначе, многовариантно организованный подвиг жертвы каждого ради всех остальных, организованное несение Креста для каждого члена общества. Таким образом, жизнь имеет один и тот же образ – образ Голгофы, на которой должны быть все и праведники и преступники. Праведники счастливы от того, что исполняют свой долг, а потому идут на подвиг по своей воле, а преступников приходится принуждать. Подвиг борения за жизнь – это сама природа жизни во всех её формах и проявлениях во все времена. В этом мы все одно есть и в этом мы едины. Иными словами, всякий исповедующий веру Православную неизбежно распознал свое Родноверие – центровое место всего и вся, где звучит призыв не сдаваться смерти никогда. Если кто-то не распознал свое Родноверие в Православии, то только потому, что искал в нем различные вариации смерти.

Дело совсем не в вере. Просто всякая религия – это выражение Божественных законов в пределах земного. Но это законы жизни Царствия Небесного, а мы пребываем ещё пока на земле и жить должны ещё и по законам земным. Это обусловлено тем, что в пределах земных рождаются посланники Царствия Небесного – это наши дети. Как сопоставить одно с другим? Вот в чем вопрос. Это не вопрос веры, но закона земного. В истории России этот момент хорошо отработан в «Русской правде». Лучше удалить этот зуб, чем погубить всё тело. Хорошо бы, конечно, чтобы как-то коснулось сие и всех тех, кто служит рядом с ним и друзей его. Это тоже героическое приятие смерти за Родину, только уже принудительное. Народ смотрит и воспитывается, из-за чего жизнь опять возвращается в прежнее русло. Конечно, монашество – естественный образ жизни, но живем мы на земле и земные законы нам не чужды, а потому естественным будет не пренебрегать всеми формами наведения порядка. При этом важно не впасть самим в блудодеяние. Исповедь, епитимья, обеты для живущих.

Бог даёт, чтобы мы, имея Образ Его, так же, как Он, отдавали. Не имея образа Божьего, человек жить не может, а поэтому, если мы не отдаём то, что нам дал Бог (речь идёт об опыте хранения Образа Божьего, преподанного нам Христом), то приходят к нам и берут своё, только уже насильно, этим смиряя нас, вновь обращая нас к подвигу, в прежний жертвенный Образ Божий, как прежде, насильно наделяют нас Его Силой. Он жертвовал Собой, чтобы мы тоже жертвовали собой. Таков уж этот порядок Божий, разрушить который никто не сможет. Православие – это полнота счастья, которое принадлежит всем и им надо делиться, чтобы не было таких вот ситуаций, которые возникли в России в 20 веке и сегодня.

 

Трезвость – норма жизни

Итак, радость через страдание – они нераздельны, идут в одной связке. Например, восстановление здоровья после потребления алкоголя или наркотиков, или восхождение на вершину горы, предродовое бремя и так далее. Все трудности можно разделить на две части. Адаптироваться к каким-то страданиям заложено самой природой – потому что это естественно, а к каким-то нет – они инородны, а потому плохо заживляется травма от них. Как ни странно, но именно этот образ восстановления после травмы от принятого яда, несёт в себе организм. Образ заживления. Ядов много и все они в специфике своей имеют самые различные проявления. Природа Земли очень многоликая, ибо условия климата различны. А потому человек, прожив столько мириад лет, адаптировался к этим ядам, а потому легко восстанавливается от их воздействия. Теперь что такое яд? Яд – это такой продукт питания, вызволить живительную энергию из которого, представляет собой определённую трудность. Если трудность непомерно тяжела, то человек испытывает болезнь и даже может умереть. В каждом уголке Земли яды различны и уникальны по воздействию, но так как время проживания людей велико в этих пределах, где имеет место действия данного яда, то люди адаптировались к его воздействию, выработался иммунитет или образ адаптационной переработки. Народы, которые к одному виду ядов более сильно адаптированы, перед другими ядами иноземного происхождения могут быть беззащитными. К примеру, южные люди к алкоголю более устойчивы, чем северные. Естественно сложившиеся яды-тяжести жизни преображают внешний вид и душу. К примеру, после физических нагрузок, возникших при обработке яда до полезного организму продукта питания мышечная масса набирает мощь и прекрасные объемы, психика становится более выносливой. Так естественным образом сложился иммунитет, позволяющий из яда приготавливать продукт питания. И этот мощный торс, высокий рост, стальные мышцы – один из множественных образов этого иммунитета, сложившегося многими тысячами земных лет. Просто данный вид ядов для этого человека естественен. От противоестественных человек может даже погибнуть. Если мы остановимся суждениях, то высказывания наши будут не полными. А полными наши высказывания станут, когда мы дадим более полное определение о человеке. Человек – это мир Царствия Небесного, сотворённого по Воле Божьей. Человек изначально возник во Царствии Небесном в Воле Божьей и сие только вкупе для него естественно. Следовательно, противоестественным будет все то, что покушается на этот мир Рая и Волю Бога. В этом случае ядами выступает всё то, что покушается на этот мир человека и его Вселенную. К примеру, кружка валяющаяся на полу – это яд, выраженный в бесхозяйственности. Адаптировать этот яд под естество живого – просто поставить кружку на свое место. Отсюда следует, что бытие научно-технического прогресса – это неизбежное явление, порожденное только этим противоречием между внутренней райской природой человека, насельника Царствия Небесного, и той реальностью яда, обусловленного близостью ада, в которой он оказался по грехопадении. Человек устраивая райские условия плодотворного служения Воле Бога, восстанавливается от яда греха, разрушившего мир, задействуя при этом все большие и большие масштабы мироздания. Мы несем в себе этот образ восстановления, образ движения к Богу, образ служения Ему. Тем самым все сильнее и сильнее подминаем под себя весь космос. Антропоцентризм при данном определении о человеке не опасен, ибо центральной частью его мира становится не сам человек, а Бог и Воля Его, в которой он должен быть.

Приобщение к Истине естественно сложившимся образом несёт человеку радость независимо от того состояния, в каком оный пребывает. Без этого счастья человечество давным-давно бы выродилось. Это значит, что в страданиях, сложившихся естественным образом в борьбе за выживание, выработано, повторюсь, противоядие, сберегающее радостное состояние, ведь в течение тысяч веков, ибо сама природа людей очищается от всего того, что скрадывает радость, как шелуха стряхиваются всякие думки и умственные искания истины и наступает более сильное единение с Творцом и вместе с этим более сильная степень этой радости. Вот для чего нужны труд и страдания. В противном случае, будет так, как это было с разбойником слева, на Голгофе сораспятым Христу и человечество давно бы погибло. Иными словами, культовое богомоткровенное деяние государственность-монастырь-богослужение стимулировано наивысшей степенью счастья. Сие к нам пришло из глубины веков.

Очень много ведётся борьбы с пьянством, а между тем, опьянение – естественное состояние человека, без которого он, ещё раз повторюсь, жить не может (в этом слабое место метода Геннадия Андреевича Шичко). Ведь радость и счастье – это другие имена жизни. Поэтому нельзя бороться с радостью, но бороться следует только с порочным образом приобщения к ней, к счастью. Приобщение к счастью естественно только так, как заповедано Богом, через труд в поте лица, как мы уже сказали в естественно сложившихся для данных природных условий страданиях и трудностях. Святой Григорий Нисский для описания состояния человека во время настоящей молитвы пользуется выражением «трезвое опьянение» в своём комментарии к Книге «Песнь Песней». Противоречие в единстве радости через страдание, естественно вписывающееся в пределы жизненных возможностей физиологии человека, имеет жизненность везде и даже в аду. Радость не угасает от тяжести жизни, а ещё более усиливается, ибо тяжесть бытия делает человека чище сердцем. Можно сказать иначе, только через черное воспринимается белое.

Итак, к чему мы пришли – повторюсь. Состояние счастья и рая – духовные, не зависят от физического состояния человека, ибо чувство Рая или ада усиливаются во время нагрузок. Вот эта независимость состояния души от происходящего вокруг, от тяжести жизни даёт возможность распознать важное – именно ту часть человеческой природы, которая остается жить после смерти. Это также ни с чем не спутать, как грудь родной матери после первых вздохов в момент рождения.

После всего сказанного, нужно иначе сказать о трезвом образе жизни. Что всякая трудность – это некоторый яд, покушающийся на здоровье человека и с которым надо бороться и после борьбы необходимо восстановление здоровья. Но все яды делятся на две части: естественные и противоестественные. К одному виду ядов, к естественному, человек смог адаптироваться, ибо преодоление его – условие выживания и продолжение рода. И «потребление» яда в допустимых пределах несёт человеку радость исцеления. Как это понимать? Дело в том, что всякая болезнь – это новая инородная жизнь на теле организма человека. Она не подчиняется общему току жизненных процессов и высасывает соки жизни из всего тела-донора, в конце концов убивает его. Но какой бы эта жизнь не была, она все равно слабее жизни всего организма, на теле которого она паразитирует. Чтобы убить её нужен яд в допустимых пределах. Чтобы он был не смертельным для самого организма, но смертелен для этой инородной жизни. Исключением является только беременность женщины – это болезнь жизнеутверждающая. Яд этот имеет разные проявления. К примеру, в холодной проруби жить невозможно, но окунуться в неё прибавит здоровье; в жаркой парилке жить невозможно, но короткое время выводит шлаки; змеиный яд, физические перегрузки в работе в допустимых пределах и так далее. В этом суть сказочного мифа о мертвой и живой воде. Физический труд – также разновидность яда, ибо это трудно, что есть травма психики, но молящаяся душа, наоборот, терпит очищение от всякого зломыслия и греховных побуждений. После мертвой воды возникает необходимость в живой воде, то есть нужно пополнение сил, восстановление психики. К этому адаптированы наши организмы. Так как потребление каких-то иных ядов не востребовано утверждением живого, то это всегда лишнее и потому, как не востребованное, не выразилось на естестве людей, а потому об этом нет смысла говорить.

Экстаз, выход из себя – это сам процесс малого убийства в себе греховной природы несчастья и горя, и все это ради пребывания жизни в счастье и радости. Так как Божественное убить в человеке невозможно, то убивший в себе грех оказывается в естественном для него состоянии – он вновь становится насельником Царствия Небесного. Мне однажды рассказывал один пенсионер, ныне уже покойный, что молитва и состояние опьянения выводят его в то же самое состояние веселья. Просто человеческой природе не к чему более приобщаться в этой Вселенной – все радости идут только от одного источника счастья, к которому он приобщается только одной гранью своей природы, а потому во всех случаях человек, пребывая в экстазе приобщается только к одному и тому же источнику всех благ, из-за чего наделяется одним и тем же состоянием духа, радости умиротворения. То есть это одна и та же грань нашего естества, через которую человек идет к Богу, к Божественной полноте радости только разными путями, заложенными в природе человека. Они все жизненно востребованы, но только в разных приоритетах значимости – некоторыми путями можно вообще не ходить, как это у отшельников. К сожалению, человек научился ходить дорогами в том же числе противоестественными. Бог нам указал только один естественный путь – приобщение к Царствию Небесному возможно лишь «в поте лица будешь добывать себе хлеб», где хлебом Господь называет именно Царствие Небесное, ведь о что-то иное не утверждает вечное, хотя это иное имеет место в реальности, но из-за того, что наделено временностью по Воле Бога, то не смогло дойти до нас, как естественная радость. Беда человека бывает в том, что он становится пленником противоестественного пути к этой радости, заменить которую на естественный, Богом установленный очень сложно – люди становятся враждебны.

Итак, ядов в допустимых пределах для выздоравливания много, но востребован для продолжения жизни – физический труд, причём на благо ближнего, в самых разнообразных дефинициях оного. От перенагрузок можно умереть, но напряжение физики тела в определённых пределах приносит здоровье. Иными словами, хочу сказать, что лишь в одном случае жизнь может продолжаться, когда радость самопожертвования совмещается с утверждением жизни. А не наоборот, когда человек живет за счёт других пьянствуя или как-то ещё услаждая свою плоть. И надо сказать, что радость бытия, как «опиум для народа», не могла как-то иначе выразиться в эволюции. Трудовая радость наделена вечностью. Даже звери и птицы живут этой радостью постоянного подвижничества, только в процессе эволюции под специфику подвига адаптировался организм животных – он стал иметь физиологические достоинства. Надо сказать, что чем активнее это качество жизни, чем больше и продолжительнее нагрузки, тем лучше созерцаемы очертания Божественных контуров, тем качественнее сцепление с Божественным и автоматически со всем тем сопутствующим сему – настоящей естественной радости жизни. Тогда-то приходит ясное осознание того, что удовольствия жизни вне Бога – это сильно ограниченные, жалкие осколки некончаемого праздника бытия во Царствии Небесном, обусловленного единством с Творцом Вселенной, плавно переходящего в вечность за порогом этого бытия. Просто человеку с самого детства нельзя давать распробовать какие-то иные формы приобщения к счастью, ибо человек становится пленником и, к сожалению, исповедником этой эгоистической дороги к счастью (без оного, без радости нет жизни).

Православие – вера для трудящихся, к которой может быть приобщённым только человек труда, ибо Бог иных не утруждающих себя физически «в поте лица» на этот Праздник праздников не пускает, в чем есть великая справедливость. Там тоже есть как бы конкурс. На практике это работает сразу и так как это живое, а ведь живому свойственно развитие, то это качество единения со Творцом предполагает неизбежное возрастание во всеобъемлющей полноте, благодаря чему открывается многие новые возможности для решения всех семейных проблем. Молитву лучше брать короткую, но чтобы была с законченным смыслом. Например, спасибо, то есть «Спаси Бог». Звучит легко на два такта движения, например при ходьбе на два шага или при работе в саду на два взмаха лопатой – тут по обстоятельствам. Молитву лучше совершенствовать и адаптировать под себя сразу, чтобы меньше сковывала разум. Например, не «Спаси Бог», а уже «Спасай Бог». Чем больше повторений, тем легче труд. Есть побочный эффект. Дело в том, что у Бог наделён свойством абсолютного постоянства. Для тела быть в аду – естественное возникшее после грехопадения, заповеданное Творцом, а для души быть в аду – нет. Поэтому в единстве с Ним время для сознания принимает свойство Рая – останавливается, а для тела нет. Время во время труда коротается сильно (как впрочем, и во время отдыха также пролетает быстро). Вот так примерно работает на практике. Просто после работы не тянет расслабиться, ибо не было напряжения. Здоровая психика и здравствуйте дети и любимая.

На Голгофе мы не видим особых радостей у Иисуса Христа, но видим сам процесс напряженного моления Его, то же самое действо Он творил в Гефсиманском Саду. Само межличностное общение с Отцом Небесным дарует желанное успокоение, в котором и есть радость. Дело в том, что счастье – это такая горящая свеча, которую следует оберегать от задувания, ведь для хранения в себе этого огонька нужна эта собранность, молчание, строгость к себе, жертвенность и внимание к ближним, сосредоточенность на умном делании молитвы.

 

Выводы

Есть вещи, к которым привыкать никак нельзя. Можно привыкнуть к тяжёлой физической нагрузке, можно довести до машинальности и автоматизма весь рабочий процесс – это естественно и является лишь благоприятным условием к главному деянию в жизни любого из нас – быть в молитвенном единении с Богом. Но это так должно быть. Во время общения с Богом доводить до машинальности произношения слов (ум при этом блуждает и не сосредоточен на Творце) нельзя, ибо это есть не молитва, а засыпание в молитве. Это первый признак отчуждения от Творца, приведшая миллионы к атеизму. Но так уж устроены мы, что мы привыкаем и к этому действу. Во время молитвы могут пролетать слова за словами, проглатывать зазубренные целые тексты – этот момент становится той самой снежинкой, с которой начинается снежная лавина трагедий. Богу нужно сокрушение духа о том, что мало сделал за сегодняшний день, нужно скорбеть об этом, ибо это реальное горе для любящего сердца, жаждущего что-то сделать ради детей своих. К молитве привыкать нельзя. Есть хорошие «трафареты», если так можно выразиться, которые были заимствованы у великих победителей в брани духовной. Там много сокрушения сердца о слабостях своих, о том, что мог, но проболтал, нежился и так далее. В эти молитвы нужно погружаться всем своим нутром и полнотой природы, чтобы каждое слово звучало как колокол в душе – все нутро чтобы как бы клокотало. Нельзя привыкать к любому плохому даже в такой мелочи, надо видеть и пытаться бороть его в себе. Это похоже немного на то, что победителя нельзя хвалить, а то он начинает расслабляться, теряет собранность духа и так далее. Сокрушение духа о своем утраченном времени – вот где много боли. Есть боль – есть напряжение, вызывающее эту боль. Есть напряжение – есть рост. Рост может идти только к большему подобию Бога, то есть в религиозность. Вне этого движения жизнь невозможна. Плох тот воин, который не мечтает стать схимником.

Особо важно подчеркнуть ещё одну из множеств сторон этого вопроса. А именно следовало бы освятить то, что востребовано ситуацией в стране. Дело в том, что у слова пребывающего в молитве особый статус. Потому ясность того, что оное означает – весьма судьбоносно для самого человека и всего народа его. Почему? Дело в том, что каждое слово в молитве звучит всегда по-разному. У него всегда иной оттенок в зависимости от того, где это слово произнесено и что произошло в этот момент, что пережил человек, что узнал, какие вопросы он решает и в какой ситуации оказался. Само слово не меняется, меняемся мы, а потому постоянно созерцая на одно и то же понятие о Боге, мы с разных сторон видим разные оттенки Его Слова и слова о Нем, открывающие нам иные грани. Это важно, ибо эти оттенки всегда адаптированы к нашему мировосприятию, ибо оттенки всегда возникают в контексте того вопроса, который нас более всего волнует в данный момент и в том понятийном языке, на котором говорит и сам читающий молитву и его народ, а потому человек делает открытие и при этом, что очень важно, человек ясно понимает о том, что каждый оттенок – часть общего, часть Единого. Сделав открытие научное он не становится атеистом. Так рождается «гений парадоксов друг» и его гениальная мысль. Вы поймите, что без этого многогранного понимания нет мира, ибо каждый навсегда остается пленником какого-то одного миросозерцания и потому идёт войной на другого. Это одна сторона. Другую замечательно сторону показал С. П. Королёв, когда строил первые космические корабли. Он дал возможность думать всем сразу и даже поломойкам-техничкам. Все замечания и предложения по устройству и внешнему виду ЛА были оплачены рублем. Чем больше умов участвует в совершенствовании, тем быстрее, безопаснее и дешевле идёт дело. То же самое творится с народом, который читает слово молитвы на своем родном языке. (По себе скажу, по своему опыту, что образование получил благодаря чтению псалтири, ибо многое открывалось мне только когда читал эти тексты. Потом мне об этом уже говорили преподаватели). Это важно для становления народа, его культуры и науки. Так был рожден научный прогресс. Бог дает знание только тому, кто по-настоящему молится и отнимает его у того, кто ушёл от Него.

В утверждении своего счастья активизироваться должны все грани нашей природы. Не какая-то одна его часть, а весь человек должен соучаствовать душе в служении Богу по мере своей способности. Если есть мышцы, то они должны быть напряжены и натружены в подвиге – вот где полнота экстаза. В противном случае, все то, что не задействовано в этом акте – все то становится грузом, тянущим на дно, пробоиной в днище корабля, через которую поступает вода и судно тонет. Если человек несчастлив, то он тянет за собой остальных, он зол, а потому становится разрушителем всего, становится террористом. Человек без Бога не видит счастья в победах над собой, не желает воздерживаться. Ему нужен автомобиль, бассейн, дом, новые источники энергии и так далее. А между тем, каждая доска в его полу – это лучшая порода деревьев. Каждая отопительная батарея – это опустошённые недра, убитая от металлургическим производством атмосфера, это отравленные реки и убитые леса. Население растет, и все хотят жить счастливо, не ведая границ своих запросов. Вот что такое, когда человек не ведает о своем подлинном счастье, о полноте радости бытия, которая постижима только в воздержании ради общения с Богом в полноте. В будущем неизбежно придёт такое время, когда воздержание станет нормой жизни. Но что такое воздержание? Это естественное ограничение в свободах без покушения на полноту радость бытия в самых высших её проявлениях. К примеру, человек стоит на двух ногах. Куда более безопасно, легко и вольготно быть подобным червю – просто лежать и передвигаться ползком. Стоять на двух относительно узеньких стопах – это есть максимум трудоёмкости и сильное ограничение вольготности бытия. Но оное не мешает человеку петь песни, любить и быть любимым, радоваться жизни и в полноте быть счастливым. Человек даже не ведает о том, что он бесконечно скован. Эволюция жизни, как мы видим, идёт именно в этом направлении, когда не покушаясь на само счастье человека, происходит все большее и большее ущемление свобод. Это ограничение становится сильным до такой степени, которая позволяет осваивать даже космические пространства. Высший предел ущемления – Голгофа Христова.

Человек был создан для жизни во Царствии Небесном. Рай – естественное бытие для нас, а потому полнота радости – первое наиважнейшее условие жизни, которое должно быть адаптировано во все сферы человеческого бытия со всеми даже самыми страшными ограничениями свобод. По грехопадению замысел Бога о человеке не изменился, он по-прежнему остается обитателем Царствия Небесного, но только изменился образ жизни, он стал крайне стесненным и ущемленным пределами одного условия – в поте лица надо добывать хлеб насущный. Никакая альтернатива этому не приживется. Ибо теперь сама пораженная грехом природа должна принимать участие в деянии души. Плоть должна также напрягаться в служении Богу, как душа в молитвах.

Как уже много раз сказано ранее, по сути своей тяжёлый и нудный труд – это одна из форм покушения на психику, которая травмируется инородным для неё действием. Да-да, именно так: труд, который угнетает человека, несет травму, ранение душевному здоровью человека и болезни психики. Вот он приходит к своим любимым и отдает то, что он несет в себе, заражает окружающих его людей, криком добивается справедливости и даже пьянками травмирует жену, детей, соседей. Но так может быть лишь в одном случае – когда нарушен Богом откровенный порядок вещей. Ибо есть и другое положение дел, при котором тот же самый тяжёлый физический труд и даже при гораздо большей тяжести стимулирует здоровье психики, усиливает её, дарует потенцию, вводит её в естественный устойчивый экстаз. При этом невыносимые трудности скрадывается в той же степени, в какой человеку привычно не замечать в себе процесс переваривания съеденной здоровой пищи. Или не думать о собственном дыхании, о том, что в соседней комнате любимые дети и жена. Ум занят совсем иным, а именно тем, что ему естественно, – искать красоту в самых разных проявлениях и радоваться ей.

Трудности – это как земля, которая либо дает жизнь дереву, стимулирует развитие и рост либо забирает. Дело еще и в том, что обладающий счастьем всегда сам идёт на самопожертвование, ибо это одна из граней полноты его счастья. Во-первых он должен им делиться, а во-вторых жаждет сам им делиться. Также как родившая дитя мать ходит по своим знакомым и показывает своего малыша или дитя, получив первую свою пятерку несется со всех ног домой к родителям. Но когда имеет место принуждение к самопожертвованию – это уже диктатура, это есть убивающая всё фашиствующая деспотия, это та же самая яма содомского греха. Иными словами, только радость исполнения своего долга – вот что такое счастье.

Счастьем жизни пребывая даже на Голгофе хотят обладать все народы мира. То есть перед Россией стояла задача плавно сменить господствующую диктатуру радостью от бытия в тех же трудах и заботах в согласии с природой духа. В живое тело государства должна войти религиозность, активированная Церковью и другими традиционными верами. Вот почему России нужна именно та политика, которую ведёт президент: дать возможность перестроиться и наполнить новой сутью наши жизни, обрести опыт воздержания, естественным образом стимулирующий экстаз жизни. Воздержание вновь должно стать естественной основой всех форм радости. Только радостью мы можем утверждать любые порядки на Земле. Ведь это естественный порядок вещей, стимулирующий счастье и радость бытия. Так будем же работать на этом поприще более активно, друзья! Ради детей наших и жизни вообще.

Итак, главная мысль, которая обосновывается на страницах моих книг, является утверждение того, что молитвенный труд, деятельность человека, государственные образования всех форм и времён, развитие научно-технического прогресса появились в реальности только лишь для устроительства более улучшенного богообщения и следования пути к Богу, по которому идти может живая душа человека. И она, понуждая себя, должна идти приближаясь к Нему. Это движение к Богу всегда связано с напряжениями, в которых только молящаяся Богу душа набирает силу, от возрастающей радости становится выносливой. Без этих напряжений в работе над собой никакое развитие невозможно и, следовательно, нет жизни.

Этот момент остается направляющим фундаментом всякой эволюции во Вселенной, а поэтому всё вокруг во Вселенной служит именно этому священному действу людей и в этом Замысел Творца о Своём творении. Вне движения души к Богу рушится всякая структура мироздания, а поэтому научно-техническая революция, государственность и всё остальное, что изначально призвано служить движению человека к Богу обретает противоположное качество – становится орудием разрушения и убийства. Все те, кто не изменил сему священному своему смыслу жизни, останутся и наследят Землю.

Эти идеи многовариантно и многообразно обоснуется в содержании работы.

В принципе, западное богословие эпохи Возрождения достойно выдержало удар, который был нанесён Христианству в вопросах идеологии. Но главная победа оказалось должна была быть в ином. Если нет духовных побед в брани с силами преисподней, обусловленных присутствием Духа Святого, то все бесполезно. Ведь что такое победа над силами ада? Это такое деятельное стояние, при котором человек смотрит на Бога. Да это тяжело, ибо человек, смотря правде в глаза, осуждает себя, видит свои слабости. Но если этого стояния нет, то человек перестает быть самокритичным, перестает воздерживать себя, начинает оправдывать свои поступки и идёт туда, куда ему хочется. Верит в то, во что верить приятнее всего. Для них несущие Истину виноваты лишь в том, что предателям хочется кушать – какие там святыни? А потому материализм оказался противоестественно значимым и поглотил всех, когда появились для этого условия в виде научно-технического прогресса. Просто подвиг требует духовных сил, а не знаний и не физического совершенства. А духовные силы приходят к человеку, когда он пребывает в послушании у опытных духовников Церкви. Если есть духовные силы, то знания и техническое превосходство становятся животрепещущим дополнением для дела спасения и выживания. А если нет послушания, то все это становится орудием саморазрушения.

Каждое время дает свои определения о человеке, исходя из понимания текстов Священного Писания. Дело все в том, что человечество возрастает в познаниях о Вселенной и в каждой эпохе свой опыт и свои представления о жизни. Отсюда следует, что постоянно следует корректировать определения о человеке на основании нового сформировавшегося понятийного языка. Владея тем багажом новых знаний из науки, мы должны сказать, что человек – это вся Вселенная с её флорой и фауной. Тогда отсюда следует, что человек, если не бережет все то, благодаря чему он живет, то творит грех самоубийства. Новое определение о человеке понуждает нас иначе воспитывать молодежь и по иному смотреть на будущее.

 

Пояснения к самой работе

То, что вы прочитали в первом томе является общим обзором всего того, что изложено в последующих четырёх томах. В принципе, книга была написана в несколько необычном формате от изъяснения общих моментов подобрались к востребованному современностью частному. Сначала мной было произнесено слово Бог, а потом логично было перечислить те Его свойства, которые естественным образом адаптированы к нашему восприятию этого бытия. Далее оставалось набором данных озвученных временем инструментов решать какие-то еще боле приземленные проблемы. Это примерно схоже с тем, как повар скалкой раскатывает комочек теста в огромный круглый блин. С каждым разом прокатывая скалку по тесту, блин принимает все большие и большие размеры, поглощая все большие и большие пространства. Точно такое же действо соделано мной – под понятие Бог подвожу все большие определения, все больше и больше называю этим именем явлений, попавших в поле зрения человека и нахожу все больше и больше ответов при этом оставаясь в пределах исповеди о бытии Творца. Мир един в Боге. Можно было на все вопросы дать только один верный ответ и причем одним словом Бог. Но для нас, наделённых испорченной грехом природой, это слишком лаконично, грубо и неудобоприемлемо. Тем более человеку современности нужна более мягкая, утонченная пища. Нужно переработать продукт и адаптировать его к возможности организма осваивать такую пищу. Это такой труд в поте лица, который пришлось мне делать все эти годы.

Итак, труд написан для всех людей, но вот этот том был написан для тех, кто не имеет должного образования, не имеет той узкой специализации, в коей работают ученые. И этого материала им будет достаточно, ибо все то, что опубликовано для специалистов высокого уровня и на сложном понятийном языке так и останется в пределах этого общего. Вы как бы стоите на вершине горы и созерцаете мир под собой, а мы со специалистами будем ходить у подножия горы и работать с более точным, более частным материалом. Но можете быть уверены, что за пределы открывшегося и созерцаемого с вершины вами мира, нам выйти так и не удастся. Мы так и останемся у подножия этой горы, на вершине которой вы пребываете. Просто этот блин нужно раскатывать дальше до тех реалий, свидетельствующих об Истине, в которых оказались многие современные ученые.

Труд написан не только для российского читателя, ибо тому, кто уже верит, нет смысла доказывать существование Бога. Россия – страна с особенным мировым статусом, в котором перед лицом всего человечества развиваются страшные драмы. Это учебник для всех народов мира о том, что есть Бог и как Он воплощает Свои замыслы, как, на самом деле, явлен Его промысел. О том, как правильное и полное исповедание Истины формирует характер, образ мышления, наделяет людей живучестью в самых тяжёлых условиях. Проводимые исследования тем ценны, что происходят на основе самой физиологии человека, мы просто хотим разобраться в своём внутреннем мире и через эту призму натурфилософии, пытаемся понять происходящее во Вселенной и в истории России. Неизбежно, что Россия всегда как бы была бельмом на глазу у мирового сообщества, а поэтому многие исторические моменты были неотвратимы, но только неизвестно как судит Бог и каковы судьбы нас ждут ещё в будущем. Но в любом случае, история России – это проповедь о Боге для всего человечества. То, как оная звучит, найдёте в этой книге.

Работа написана в некотором не привычном стиле. Логическая цепь постоянно прерывается и совершаются перескакивания, многочисленные повторения востребованных установок, отражающих исходный ключевой момент. Это естественный процесс, необходимый для анализа, ибо инструмент не одноразовый и потому постоянно нужен в деле. Дело в том, что здесь свидетельство о Боге, а не бессмысленный процесс последовательной цепочки развития истории. То есть для ответа на вопрос, постоянно приходится возвращаться к формулировке исходного материала и, отталкиваясь от него, отслеживать процесс развития до тех сфер, где востребовано освящение вопроса. Каждый следующий вопрос требует освящения новой уникальной грани Божественного, требует выражения сначала той сферы Божественного, которая востребована. То есть опять формулируем исходный материал о Боге и отслеживаем процесс адаптации Его свойств в те сферы, где востребовано освящение уже этого вопроса. Хотя это выглядит несколько странновато, но это нормальная рутина рабочего процесса, в который вы все пришли добровольно. Это также как в любом ином анализе одна и та же теорема оказывается востребованной многократно. И при этом востребована там, где оная выступает в роли рабочего инструмента для поиска ответов и решения задач. Иными словами, работа научная и не для увлечённого чтения, поэтому требует напряженного труда, хотя для всех желающих изучать философию и историю будет полезно. В этом томе-предисловии высказана основная идея труда и может быть нет смысла читать всё остальное содержание, ибо там просто идёт более полное раскрытие темы. То есть само содержание уже более сложно для восприятия, ибо подстраиваться под уровень простолюдина тяжело, ибо тогда труд примет не вообразимые объёмы, причем не нужные для науки – решайте сами.

В содержании книги могут быть неточности. Если найдутся богословы, которые посчитают некоторые моменты не корректными, то прошу к плодотворному сотрудничеству ради общего дела. Буду рад.

Для сведения всех желающих продолжить изучение трудов в остальных томах «Русская философия. Анализ истории». Так как все тома находятся в постоянной доработке, то последнюю версию многотомника можно скачать на сайте www.russ-krasota.ru