Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Небольсин Евгений Анатольевич

Том 3

 

 

1. Язык

 

Живое само по себе наделено свойством цельности, целого и единого, а потому неизбежно в любом своем проявлении, живое будет исповедовать свою сущность и устанавливать свой порядок вещей. Живое будет видеть в этом мире только свое подобие – единое целое, а также пребывать только в окружающем цельном и едином мире, рождать только единое и цельное, состоять только из единого и цельного, рождаться только из единого и цельного. Единое имеет много своих оттенков, исповедующих это качество единства: начало в точке, последовательность, зависимость, цепочка логических следствий одного из другого, замкнутость и так далее. Все перечисленное – самотождественные формы различия в соответствующе сложившимся в специфическом естестве инобытия, а потому следует принять за аксиому и сомнению не подлежит.

Само по себе познание Вселенной несет в себе именно поиск этого качества единого во всем, при котором одно связано с другим и прослеживается гармоничная связь, неразрывная цепочка-последовательность, как свойства единения, когда из одного следует другое. В науке, если эта последовательная зависимость не установлена, то и теория не доказана. Каждый ученый ищет в природе Вселенной Божественное самого себя – Единство и свойства Его. При этом только Божественное, выраженное в единстве всех явлений, может утверждать Божественное подобие – жизнь самого человека. Все события во Вселенной находятся в связи, которая называется единством или цельностью, то есть нашей задачей становится обнаружить все эти соединения абсолютно всех событий и явлений. От сюда следует, что наука – язык или форма богословия, устанавливающая эту связь, это доступное для научного обоснования единство всего. Также следует помянуть важное, что всякое бытие по сути своей несёт связующее, есть связь, то есть сие есть ещё одно имя единства, порождающая собой также единство, только теперь уже адаптированное в разнообразные формальности.

Творец вдунул в природу Адама жизнь, потому всякое проявление жизни, как естество Божественного Дыхания, будет основой единства всех живущих людей и ничто более кроме этого, чем была Вселенная до грехопадения человечества, единить человечество не может. Иными словами мы все едины в Боге и до осквернения грехом все было в Нём, а теперь мы ту же самую кондицию бытия, обуславливающего жизнь, должны поддерживать в поте лица и при этом в единообразном мировосприятии и в единой структуре взаимодействия. Ведь чему-то иному трансформироваться в природу вещей невозможно, ибо чего-то иного просто нет. Все оттенки и каждая йота бытия сотворены Богом, а потому в самом творении явлено Его свойства – это единство с Богом, а всё остальное – это формы разновидности и разнообразности проявления этого качества – языка исповеди непосредственного единения с Богом. Язык – это трансформировавшееся в данной специфической реальности то самое Божественное качество, обуславливающее жизнь только в победе над хаосом и смертью, опосредовано или при помощи коего обеспечивается это священное единство общества в коллектив во имя служения Творцу, благодаря чему общество становится наделённым Божественным качеством – живучестью. Это и сама по себе речь человека, в привычном для нас понимании, и опыт совместных религиозных культов, и даже научно-техническая революция со всеми её тенденциями осваивать глубины океанов, недр земли и космоса. Тогда скажите мне, что есть такое материализм с этой точки зрения, отталкиваясь от определения о языке. Начнём обсуждение самых крайних известных форм мировосприятия.

«Кто сколько-нибудь знаком с философской литературой, тот должен знать, что едва ли найдется хоть один современный профессор философии (а также теологии), который бы не занимался прямо или косвенно опровержением материализма. Сотни и тысячи раз объявляли материализм опровергнутым и в сто первый, в тысяча первый раз продолжают опровергать его поныне». (В. И. Ленин, полное собрание сочинений, издание пятое, Издательство Политической Литературы, Москва, 1968 год, том 18, «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ», стр. 50)

На самом деле Ленин врёт, искажая действительность. Философы прошлого, на самом деле, пытались адаптировать одно и то же в постоянно меняющемся понятийном языке. Запросы времени требуют ответы на один и тот же вопрос «Есть ли Бог? Если есть, то как с Ним быть?» Меняется жизнь во времени и вместе с ним изменяется смысл даже некоторых слов, появляется новый сленг, новые бытовые условия и потому прежняя острота восприятия древних текстов уходит. Только по этому столько много написано комментирующих трудов. Просто новое – хорошо забытое старое. А материализм не зло, ибо имеет своё естественное место в общей картине Вселенной, и как бы «воевать» с ним, мне думается, никто даже не пытался. А вот поставить его на свое место – Сам Бог велел, чем занимаются все ученейшие мужи всех времен, ибо сие есть главный вопрос в борьбе добра и зла, выраженный и не явно и многогранно. Мы не боремся со злом, как с врагом, а уничижаем злое, ставя все на свое законное место, превращая злое в доброе служение Богу через нас. Вопрос стоит лишь о значимой для нас точности языка, с помощью коего происходит выражение Истины, ибо именно неточность становится причиной всех кривотолков и непонятных течений. Так как жизнь вечна и переменчива в земных условиях, то и вместе с ней постоянно меняется этот язык о вечном, потому опять возникает потребность говорить тоже самое, но уже по-другому и в сто первый, в тысяча первый. И вообще всегда идет борьба зла и добра. Как не мог это понимать великий мыслитель двадцатого века, если он действительно великий?

Язык богословия – это образ жизни и культа, обуславливающего и исповедующего форму единения человека со Творцом или путь к Нему. Цель всякого пути остается одной для всех, а самих этих дорог к цели, то есть форм исповеди о Нём множество и каждая из них в полном соответствии с условиями жизни человека и его уровнем цивилизованности, и опыта жизни на данный момент. Но сама по себе кондиция единения человека с Богом остается знаменателем тем же и в той же степени значимости, как до грехопадения, так и после, как первобытные времена, так и ныне и вообще во все времена до самого скончания века – просто сам процесс богообщение является жизнью, в том же числе процесс труда в поте лица – это один из образов богообщения. Так как уровень жизни человека постоянно меняется в полной связности с новыми нововведениями в его быте, то самопроизвольно меняется и форма исповеди о Божественном, при котором жизненно необходимо сохранить тот многовековой опыт, ведь одно вместо живительного дополнения начинает противопоставляться другому. Но это совсем не значит, что одно по отношению к другому родилось на пустом месте и ошибочно, ибо просто изменился понятийный язык. Это имело место быть всегда и во все времена. Поэтому разница нашего опыта жизни с опытом тех первобытных людей лишь в том, что в поле их обозрения для выражения Истины и формирования понятийного языка, исповедующего её, были доступны другие инструменты, к примеру, пламя костра, мамонты или пещерные медведи. Нельзя отвергать опыт этих людей, ибо уподобление Богу в каких-то свойствах тоже имеет силу, в противном случае, сие бы просто не оказалось востребованным. Само по себе приобщение к Божественному происходит как бы двумя способами и один из них – это подобие в образе Божьем в форме, что неизбежно имеет силу, чем довольствовались люди до Рождества Христова. Ведь в то время подражать Творцу в поведении было формой приобщения к Нему (через исполнение десяти заповедей). Ведь быть похожим на Творца означает не красть, не прелюбодействовать и так далее, ибо Он все это не делает. Кстати и ныне это работает, ибо наиболее понятно для человека. После Вознесения Сына Божьего реальность меняется в корне – человек становится Богом не по форме и закону, а ещё и по Благодати. Меняется и сам языковый понятийный инструмент, с помощью которого указуется Путь ко Творцу. То, что делается в Храме Божьем во время святой Евхаристии – это тоже опосредованное через вино и хлеб приобщение Божественной сущности – Крови и Плоти Господней. Сие наиболее точное выражение евангельских событий не по форме, а по сути богообщения. То есть речь идёт уже об иной реальности, в которой уже имеет место искупление первородного греха и приобщение к Святому Духу. То есть то самое противостояние, которое оформилось на Голгофе, стало противостоянием в последующей истории человечества. То есть, повторюсь, непонимание отцов сынами происходит по другой причине – смена понятийных языковых систем, приобщенных к новым реалиям житейского опыта и более совершенных орудий труда, с одной стороны меняющих образ жизни и ломающих форму богообщения, а с другой наделяющих человека силой от более качественного приобщения к Богу в образе и форме, в законе. В то время как человек становится Богом только лишь по Благодати Его.

По этой причине, появляются те, кто ведает о силе приобщения в образе и те, кто ведает о силе от приобщении в Духе святом. Что становится знаковым моментом в самом противостоянии на Голгофе, описанном в Святом Евангелии. Приобщение в образе – это не цель, а только вспомоществующее действие для приобщения к Богу в Сущности, ибо образ человека может нести и дьявол, от чего начинается раздор и не понимание отцами своих сыновей («Оккультизм в Православии» о. Андрея Кураева также рождается). Таким образом, если есть приобщение к Божественным Энергиям, нет противостояния отцов и детей – поймут друг друга. (С этим мы столкнулись, к сожалению и в 1917 году, и при Петре Первом и вообще во время всех крутых переломов. Французская революция – образец всего такого)

О чём веду речь. Глупый гору перейдёт, а умный гору обойдёт. Если вам приходилось к примеру, есть лимон, то знаете насколько он кислый и есть его трудно. Но тот же лимон во время продолжительных изнурительных нагрузок – пальчики оближешь и полезен для сердца. Точно также в том случае, когда человек гору переходит, терпит перегрузки, но утешитель Дух Святой не только скрадывает тяжести жизни, но и сильно веселит сердце. Эту радость невозможно распознать тому человеку, который приобщается к Богу формально – просто обходит гору. И тот и другой живут, а потому несут в себе Его свойство, только один подобен Богу по Благодати, а другой в законе.

Если говорить о самом языке понятий, то здесь необходимо привести иной пример. Представьте образ мышления крестьянина времён первой половины двадцатого века. Для него воздуха нет. Нет звуковой волны, но есть речь для общения, как чудо Божье. Звёзды чудным образом держатся на небе, Луна, Солнце как-то тоже закреплены. Притяжение земли. Он может видеть глазами, слышать ушами. Но правда есть то, что очевидно для селянина и то, что им наиболее востребовано, как утверждающему тот порядок вещей, которые он сам в себе несёт. Мир этот – сплошное сказочное действие со счастливым концом победы добра над злом. То есть, в конечном счёте, не ведая многое, он уверенно знает самое важное и главное, наделяющее его живучестью простым везением, исключающим потребность во всевозможных удобствах, обусловленных многознанием и научным прогрессом. И как с ним будет говорить не очень далёкий в вере заобразованный потомок, который много больше знает? Чтобы жизнь продолжалась, необходимо продолжение древнего сказочного действия уже в новых реалиях научного прогресса. Если этот научный прогресс вписывается в пределы прежнего того самого сказочного мировосприятия, то оный востребован и несет в себе естественное дополнение. Если нет, то НТП будет инородным металлом в теле, что приведёт к погибели, даже если безопасность будет абсолютная. Такова одна из основных мыслей Священного Писания, которое заканчивается Распятием Иисуса Христа, где инородные металлы, как шедевры человеческой мысли, перестали служить своему главному предназначению, для чего были изначально задуманы людьми, но впились в живое Тело Сына Божьего.

Или вот мне рассказывают о том, что многие русские девушки, увидев паровоз, помрачались умом. Для них это огнедышащий Змей Горыныч, вырвавшийся из оков бездны. Девственный ум был не испорчен всей той требухой, которая так пронизывает современность. Но ведь мировосприятие учёных тех лет не сильно разнится с необразованным крестьянским. А так-то это действительно змей, вышедший из глубин ада, пожирающий вот этих прекрасных наших дев (они становятся слабыми и разнузданными) и вместе с ними всё остальное. Просто высоко духовный ум видит тоже самое, но несколько с более общего плана и, соответственно, понятийный язык освидетельствования мифический, но каким бы он не был всё равно несёт нам Истину, ту самую Истину, которую мы будем излагать с помощью сложнейших математических уравнений. Мы будем жить теми же самыми принципами, только теперь в поте лица уже выражая их сущность. И дело совсем в другом и нельзя так ставить вопрос, противопоставляя одно Божественное свойство другому, более приземлённому (то есть вид открывающийся с высот горных вершин нельзя противопоставлять виду подножия их, ибо одно лишь дополняет друг друга). И то и это должны быть, но только в своей сфере в общем порядке вещей Божественной субординации.

Живое само по себе наделено свойством цельности, целого и единого, а потому неизбежно в любом своем проявлении живое будет исповедовать свою сущность и по возможности устанавливать свой порядок вещей, который неизбежно будет наделённым качеством единства. И само по себе познание Вселенной несет в себе именно поиск этого качества во всем, при котором одно связано с другим, при котором прослеживается гармоничная связь, неразрывная цепочка-последовательность между началом и концом, как свойство единения, когда из одного следует другое без порывов. В науке, если эта последовательная зависимость не установлена, то и теория не доказана. Каждый ученый, даже если он не верующий, ищет в природе Вселенной Божественное и свойства Его, и только Божественное, выраженное в единстве и связи явлений, может утверждать Свое подобие – жизнь самого человека. Живое ищет своё подобие – живое и найти его может только в Боге, ибо нет ничего иного в этом бытии. Если порядок вещей, при котором должно явственно прослеживаться единство, как главный аргумент гармонии, не открылся, то это только означает, что сам процесс поиска не закончен. Всякая наука – не самая лицеприятная форма богословия, но востребованная, хотя только лишь более специфичная и специализировано адаптированная к изучаемому предмету или явлению. Когда имеет место противоречий, то это говорит только об одном – нужно доводить дело до конца.

Следовательно, это чудовище научного прогресса нельзя уничтожать или уничтожить. И не потому, что это невозможно, а потому, что преступно. Ведь это тоже талант, данный Богом также, как лошадь или корова, или прирученные домашние звери. Ведь чтобы приручить к себе дикого зверя в своё время его надо было в первую очередь подпустить, а это страшно, то есть опять же преодоление самого себя – победа над собой, над собственной смертью. Также и научный прогресс надо обуздать, предварительно обуздав самого себя. То есть надо сесть на него верхом и заставить утверждать жизнь там, где без этой паровой машины жить невозможно, то есть где ему естественно быть и откуда он вышел – в аду. Под словом ад всегда подразумеваются множественные значения, ибо ад – это то, что несёт в себе трудность жизни, выживания – на то он и ад. То есть речь идёт о том, что никак нельзя утратить мифологическое восприятие Вселенной, чем отличались от нас самые первые древние люди мира. Парадокс, но только это качество мировосприятия облегчает самое важное – победу человека над собой и смертью, и только при этом условии другое качество – обладание научным многознанием – облегчает утверждать жизнь на этом краю пропасти, в непосредственной близости к смерти, на грани бытия.

Долг каждого поколения: утверждать самое основное свойство жизни – побеждать смерть, наступать на неё, уничижать всякое сопротивление живому в новых условиях обживания. В противном случае, смерть нас поглотит. Тут либо-либо и третьего не дано. И вот перед нашим взором восстаёт новое поле брани. И вот оно новое сказание о временах лет. И нам надо выразить это древнее предание, нам надо обновить его, трансформировать под современный понятийный образ мировосприятия, сделать их готовыми к новым чудесам научного прогресса. А не так… показать паровоз и у людей травма психики и полная неопределённость и сомнение в вере. Мне думается, что таких моментов в истории Руси было много, но в любом случае, конфликт поколений уничижается многими трудами и нам, как и тем поколениям надо жить тем же образом жизни, хранить его, быть не в райских краях, но примерно в тех же условиях. Милость Божья мирит всех. Ведь что такое эволюция в переложении богословских истин? Для этого дадим ещё одно определение ада. Ад – это смешение, которое возникает из-за того, что человек утратил дар видеть пути Божьи. Это такое качество слепоты. Бесы живут в аду, хотя их природа Божественная как прежде, как до низвержения из Царствия Небесного, но они слепы из-за гордыни своей. К примеру, человек плохо видит. Вот он идет по тропе и спотыкается и падает. В миру это называют грехом, но причиной этого есть греховное падшее состояние человека, из-за которого произошло падение. От сюда ясно нам видно, что эволюция человечества в формулировках понятийного языка науки – это бегство от греха. Человек из самых примитивных форм жизни древа эволюции, превратился в то, что мы можем сегодня наблюдать. Эволюция стимулирована тем, что человек тот более сильный, который лучше видит, у которого меньше и меньше греховного состояния, который лучше распознает Божественное и отделяет Его от всего того, что не есть Бог. Не сила, не размеры и ни достоинства организма, а дар видеть Бога и постепенно, бесконечно и растянуто во времени принимает образ Его. Вот почему старчество на Руси в особом почете. Монах видит лучше будущее и он есть самое последнее порождение эволюции. Монах – это такая лошадь, влекущая за собой телегу, в которой сидят многие. Беда пришла от того, что в телегу начали грузить какие-то металлические предметы. Научный прогресс ослабляет дух, человек труднее борет себя и деградирует. Сие много раз было в истории людей, а потому сложился определённый опыт, в котором научный прогресс только лишь в одном случае остается в бытии – если не покушается на самое священное, на единство души с Богом. Но если плоть человека не участвует в единении со Творцом, то нет полноты единения – в молитве должен участвовать весь человек, по слову св. Иринея Лионского. Отсюда ясно нам в чем роль языка. Язык помогает передать будущему поколения накопленный ценнейший опыт богообщения. Сама наша природа – это есть язык, с помощью которого происходит понимание Божественных Истин во всех смыслах этого слова и во всех сферах бытия. Наш организм, вся наша деятельность умственная и иная – это есть процесс дешифрования словес Божьих. Благодаря этому общению имеет место живое.

Из этих размышлений становится ясным, что жизнь – это вершина бытия, на которой надо стоять и это трудно, наиболее трудно из всего возможного для нас развития сценария. Это стояние в супротив всем на него покушениям заложено в нашем организме и сие адаптируется во всей истории человечества. Ради постоянного единения с Божественным, человек изначально ищет трудные пути и при этом, важно добавить, следует терпеть трудности не ради трудности, а ради бытия в Боге. Трудность без бытия в Боге – это одно (это ад). Трудность с бытием в Боге – другое (это радость). Также как нож может быть орудием убийства, хотя предназначен для понимания Божественного языка в поте лица. Только в трудностях стимулирована максимально вся полнота естества человека, в том же числе духовная природа имеет единение с Богом, а значит и причастие ко всему сопутствующему Его Естеству – полноте счастья. Именно поэтому Голгофа Иисуса Христа – Формула Любви, Формула жизни, Венец истории, закономерное и неизбежное событие в эволюции человечества. То есть первое условие, обуславливающее вечность бытия сообщества – религиозность. А паровоз – одно из множества второстепенных сильно усложнённых проявлений оной, далеко не самой важной, не самой значимой грани Божественного культа (даже если значимая, то в самую последнюю очередь). Беда в том, что усложнение обретает настолько крайние формы, что скрадывается то, ради чего оное возникло в реальности. Научный прогресс – это не Бог, а лишь множественная второстепенная грань служения Ему. Трагедия в нас самих, когда мы смешиваем эти приоритеты: Благодати Божьей и формы Её проявления. Так формировалось человечество миллионы лет до Рождества Христова и сие качество жизни людей не может обрести иную сущность, кроме как следование этому изначальному принципу, заложенному ещё самые первые мгновения всех времён. Формальные изменения будут всегда, но единение с Божественным останется приоритетным по отношению ко всему остальному. Пусть будут роботы, компьютеры или что-то ещё, но религиозность на уровне высоты первобытного вкупе с трудоёмкостью так и останется основой и должна быть хотя бы на этом уровне в течение всех времён. Не часть человека, но только весь человек участвовать должен в Божественной жизни по святому Иринею.

Теперь надо сказать о возможностях языка наиболее полно выражать Истину. Представьте себе живописный берег моря, чайки, яхты на фоне восхода Солнца. И вот три художника взялись изображать увиденное на своих полотнах. Одному дали холст, кисть и краски; другому – деревянную доску и резцы; третьему – доску, пулемёт и патроны. Кто из них наиболее точно выразит реальность? Конечно тот, у кого кисть и краски. То же самое творится в нашем мире. Каждый пытается исповедовать Истину тем набором инструментов, который оказался в его руках и обуславливает его функциональную возможность описывать эту реальность.

Математический анализ можно смело сравнить с чередой отверстий от пуль пулемёта. Там будет изображено то, что понятно будет только художнику, нажимавшему спусковой курок. Но ведь тем же страдают самые совершенные картины, которые не смотря на свою ясность для смотрящего далеки от настоящей Истины, ибо Оная есть жизнь в полноте и гармонии, хотя разуму окружающих по более понятна мысль художника. А с другой стороны, изображение ясно нам показывает границы реальности и они правдивы. Например, мы точно знаем, что над горизонтом Солнце, а не слон или что-то такое ещё. С одной стороны, любая картина далека от Истины, а с другой – мы видим свидетельства об Истине, общие схемы её проявления. И оные – абсолютная правда.

Таким образом, мы в силах с помощью нашего понятийного языка обозначить лишь некоторые контуры Божественных явлений, некоторые тени от того величайшего, бесконечно многообразного и прекрасного, что есть Бог. Наука в силах лишь обозначить некоторый театр теней о свидетельствующий о реальности, обусловленный ограниченными возможностями человеческой природы созерцать окружающий мир. Всякое обоснование дарует лишь верный ответ: да или нет. Но и это ничтожно малое о Творце, иной раз, так восхищает душу, что она становится готовой к подвижничеству.

О языке можно много говорить, но есть смысл сказать самое важное. Язык, как форма выражения единства, востребован для ясного свидетельства об Истине для того, чтобы как можно больше людей исповедовали Истину однообразно, с одной стороны, а с другой – быть понятным для грядущих поколений и передать эту форму причастия к Истине или путь ко Творцу. Этим достигается более полное проявление свойств Божественного в порядке вещей, а значит большую устойчивость нагрузкам и опасным воздействиям (хотя словосочетание «более полного» в реалиях Его Естества значимо только в контексте условий жизни в окружающей среде, но всё равно выглядит относительно ничтожно). Это обстоятельство устойчивости своим более продолжительным бытием (то есть подобием Богу в свойстве вечности) выделяет новую жизненную форму из ничего, из хаоса. Таким образом, какие-то научные ноу-хау востребованы лишь для этих целей – как новая языковая система, предназначенная для более полного выражения Истины, они позволяют более точно формировать путь к Богу, открывать новые востребованные формы общения с Ним. Если продукт научного прогресса оказывается не на своём месте, то сие становится формой убийства жизни.

Молчание – тоже форма выражения истины, но только мы ничего не понимаем в ней. Есть такие формулировки, которые также как молчание не доступны разуму. Можно привести аллегорию для ясности изложения мысли. Бог – это как бы огромная вращающаяся шестерёнка. Задача каждого из нас принять вращающий момент от неё. Но если шаг зубьев или расстояние между зубьями не такой, как у вас, то сие будет затруднительно. Конечно, какие-то толчки всё равно будут иметь место, но не в такой силе, как хотелось бы. Победителем во всех смыслах выступает всегда тот, кто вошёл в наиболее полное сцепление с Этой Шестернёй опосредовано языка. Так вот вся эволюция человечества – это постоянное совершенствование языка богословия, позволяющее все лучше и полнее обретать спасительное сцепление с Божественным до той кондиции, которая имела место до отпадения человека из Рая. Вот пример исповедания веры на понятийном языке науки.

Что есть человек и его организм? Человек – это Творение Божественное, а потому процесс становления до образа Божьего так и остаётся и останется навсегда пребывать во Вселенной. Это не монтанизм Тертулиана, ибо хочу сказать, что природа поражённая грехом свидетельствует о Господе, все сильнее и сильнее эволюционно принимает образ Его в более совершенных формах. Ибо, хочу согласиться с со святым Иринеем Лионским, что человек участник Божественной жизни, а потому неизбежно ему придётся бежать от греха всю историю его земного бытия, как уже сказано ранее – это есть эволюция. Мы живём благодаря Божественным Энергиям. Если до изгнания из Царствия Небесного человек пребывал в безграничной Любви Бога, в Его Благодати, то после отпадения из Райских Обителей для поддержания той же жизненной кондиции Рая оказалась востребованной уже добыча Божественных Энергий. Именно эта противоположность образов жизни при одном и том же её качестве естества обуславливает единство борьбы противоположностей, движение от простого к сложному (от слова слаживать) по спирали в условиях жесточайшего естественного отбора. В человеке живёт, с одной стороны, Божественное и есть необходимость постоянного присутствия в Нём, а с другой стороны, вокруг него земные условия со всем тем спектром сопутствующего этому выражению «земные условия» (Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;…(Быт.3:17)). Так вот организм человека наделён именно этими инструментами переработки Вселенной и её множественных дефиниций, а именно всего того, что несёт в себе Божественную Энергию. Что это означает?

Возьмем камень и кусок хлеба. Оба предмета – материя. Но один несет в себе жизненную энергию, а другой нет. Пусть они одинаковые по массе и по виду (те есть предположим это), но один в нашей ситуации (пусть мы голодны) есть добро, а другой зло. Наша задача узнать, что есть зло, а что добро и отделить зло от добра. В принципе, сам хлеб – тоже материя, только несущая в себе Энергию, то есть он содержит в себе Энергию жизни – сам проводник этой энергии. То есть организм человека – это инструмент, при помощи которого человек отделяет добро, жизненную, Божественную Энергию от того, что эту энергию несло. Процесс разделения добра и зла происходит в нашем теле, в котором остаётся всё то, что от Бога и животворит, иными словами, утверждается то наделенное свойством непреходящего в земных условиях, что имел человек в Раю, а выводится все то, что было только лишь временным носителем-проводником Его Сущности. Человек пребывает в постоянном труде и другим он быть не может. Как только человек перестаёт отделять доброе от злого, так сразу же злое начинает отравлять организм и разъедать его сердце, и человека тянет к самоубийству. То есть, не зная, как устроен человек, мы можем сразу же сказать о том, что у него должно быть и как он устроен.

То есть человек эволюционно сформировался так, что в его природе обозначилось все необходимое для извлечения Божественной Энергии из всего того, что попало в область обозрения. Итак, нам всем понятно, что Божественная Энергия важна для продолжения жизненных процессов (в принципе сие есть одно и то же), для стимуляции оных в земных условиях. Всякое явление несёт в себе свою же причину возникновения, свой движитель бытия. Иными словами, всякое явление есть форма проводимости Божественного в нашу реальность земной жизни, до которого надо как-то добираться, как-то извлечь Его из данного явления и потом, причастившись к Нему (это позволит заставить служить его, явление, самому себе), управлять явлением. В противном случае, надвигающееся явление разрушит нас самих, либо становится ядом. Тут либо-либо. Естественный отбор оставляет только тех, кто смог это Божественное Зерно, как причину явления, сделать своим достоянием. Это тоже понятно. Так благодаря грехопадению появились «кожаные ризы» («И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.» (Быт.3:21)) и эволюционно совершенствовались, как «приборы» переработки продуктов-энергоносителей, адаптирующих продукт-энергоноситель под возможности и естество человека. Это челюсть с зубами, пищеварительные органы, кровеносная система, поставляющая в мозг энергию (конечная и самая важная функция). Но кроме пищеварительной системы, формируются и другие «приборы» для утверждения жизни. Повторюсь, что всякое явление может либо нести в себе смерть для организма, либо может стать толчком его жизни. Таким образом, организм – это инструмент, утверждающий жизнь благодаря тому, что опасные явления становятся жизнеутверждающими после предварительной обработки. Все что попало в область обозрения, всё это надо сделать толчком живому. Иными словами, опасное явление злом не является, так как оное Божье Творение есть. Злом является лишь непорядок, разрушающий гармонию живительной полноты, что становится испытанием, посланным Богом и в тоже время милость Его (ведь данное явление несёт в себе Божественное, как помощь нам, как новый источник жизни). То есть все вокруг – это жизнеутверждающая Воля Творца и если мы сможем вместить в себя Оную, то будем жить всегда.

Продолжим. Явление – продукт питания, несущий в себе Божественные Энергии. Как их переработать? Как их извлечь? Одни продукты питания нужно разжевать во рту и проглотить. Другие поддаются только после дополнительных иных способов переработки с помощью рук. Третьи перерабатываются природными явлениями, которым надо дать возможность сделать свое дело. И так далее. Эволюция движется именно в этом направлении. Человек учится осваивать и получать энергию, извлекать доброе Божественное из больших и больших природных явлений, пребывая в бегстве от греха все полнее и полнее воссоздавая ту реальность, которая окружала человека в Раю. Опасностей множество и все они подразделяются на уровни воздействия. Точнее различны по времени проявления. Одни наступают в виде зимних холодов, другие от хищников, третьи просто не ведомы и так далее. И все они неизбежно производят стимуляцию человеческой природы опосредовано различных граней, заставляют бороться человека за свою жизнь. Природа чувства такова, что оная не может видеть Бога, но может распознавать только злое, альтернативное Ему даже в малой степени. Вспомните систему «берег-река», в которой мы распознаем течение вод благодаря постоянству точки отсчета, связанной с берегом. То есть человек получивший Духа Божьего, чтобы Им видеть, слышать и мыслить, по слову учителей Церкви. И чем сильнее человек приобщён к Абсолюту, тем лучше он различает разнообразные контрасты Ему, альтернативу Его абсолютной чистоте, Его святой Сути, он лучше видит всякие течения во Вселенной, свойственные жизненной Сущности Бога и тем раньше человек распознает грядущее, что дает ему больше времени для лучшей подготовки к встрече. Точнее если он видит это доброе Божественное в любом течении Вселенной, то человек сможет это взять, а если нет, не видит по причине своей слабой религиозности, то течение Вселенной его погубит. Таким образом, на самом деле, смерть наступает в тот самый момент, когда утрачивается единство с Творцом, из-за чего приходит слепота – все остальное множественные дефиниции этой катастрофы, о коих даже нет смыла говорить.

Здесь необходимо продолжить мысль. Дело в том, что всякое явление наступает не сразу, то есть имеет предтечу, подаёт первые сигналы о себе, неизбежно находящееся в контрасте Божественной чистоте. И чем дальше до этого опасного события, тем слабее исходящее от него это влияние, а значит мало заметнее симптомы. Но всё равно стимуляция от него уже есть и только тонкая душа её может распознать. Более того, при чистоте духа человек может лучше запоминать душевные переживания, стимулируемые предстоящей опасностью, и в следующий раз, перед новой предстоящей встречей начинает проводить какую-то подготовку с помощью опыта науки и технических возможностей. То есть это тоже начало переработки продукта-носителя Божественных Энергий, с целью извлечения Оных. Только явлена несколько иначе, чем наше привычное восприятие (например, когда пища попадает в рот и подвергается воздействию пищеварительных соков и предварительно перемалывается челюстями), но как обойтись без предварительного распознания явления – никак. Перед тем, как начать работу по обработке носителя энергии, мы сначала должны видеть этот явление-носитель энергии. Как слепому обрабатывать металл или дерево. Тот, кто распознал грядущее смог к нему подготовиться. Тот, кто не распознал явление Его (жил праздно, не молился или плохо молился), того поглотило, оставив после себя живущим все то, что он нажил, либо просто перестал быть конкурентом. То есть опять же религиозность – основа всех эволюционных процессов.

Условием жизни является движение и в том же числе возрастание, развитие. Как только возрастание, совершенствование заканчивается, так сразу же это становится первым признаком грядущей погибели жизни. Самое главное свидетельство о полноте восприятия Божественного – рост, именно это возрастание. Божественное бесконечно, а потому сам факт единства с Богом оказывается условием неизбежного роста и процесс трансформации Божественного влияния в земные реалии, а другими словами возрастание, будет также идти бесконечно, что нас сильно радует.

Ущемление полноты Божественного в природе живого, тут же приводит к стагнации и эволюция изменяет своё направление, при которой востребованными оказываются полезные мутации организма, активирующие иное направление эволюции, столь нужные теперь уже для успешной борьбы со стихией. Так постепенно меняется образ человека. То есть полезные изменения нужны для успешного противостояния постоянным ошибкам, из-за которых жизнь попадает в противоестественные условия.

Полноту выражения Божественной Сущности на природе человека нужно постоянно стимулировать. Причем всю полноту. Это есть высокая религиозность, как норма жизни, для бытия которой служит культ. Просто хотел сказать, что человек обладал Истиной всегда, причем в её полноте. Иначе бы его не было в том естестве, в каком оный пребывает. Просто в какой-то момент эта Истина обрела более глубокое выражение в околочеловеческом пространстве и в мышлении в лице отца Андроника (Лосева). Но никак не в самом человеке, ибо он так и остаётся причастником, к сожалению, не во всей полноте стимулированной Божественной Истины, которая всегда есть совершенство. То есть нужно работать над полнотой выражения своей природы, а не закрывать наготу свою. Язык в этом случае обретает иное естество – он становится орудием разрушения. Вот именно на этом подорвались наши эволюционисты, революционеры, прогрессисты, начавшие механическое совершенствование природы человека.

Атеизм, сатанизм, как замечательно сказал В. В. Путин, никак нельзя ставить на одну полку с Божественным. Это не одно и то же, как жизнь и смерть.

Да и война происходит именно на этом фронте. С помощью языковых барьеров от людей прячут всю полноту Истины, не дают быть сильными. А не дают быть сильными из-за того, что сами не ведают о правде жизни ничего. На самом деле они падают в пропасть и при этом пытаются цепляться за все то, что попало в их поле зрения. Поэтому философия, науки и искусство могут быть вообще не понятными, также как язык молитвы. О языке молитвы можете прочитать в главе «Часть 1. Причины, подтолкнувшие к революции»

Итак, мы выявили некоторую схему-замысел о человеке, увидели некоторую идею о нём. Теперь остаётся разглядеть то, как оная реализуется в реальности. Или как природа человека рождает свои образ и подобие в истории человечества.

 

1.2. Критерии познания.

 

Чтобы вести исследования, во-первых, вновь для начала следует сказать о самом научном анализе, о том, что данный фундамент изначально может нести нам Истину лишь в границах возможностей, свойственных специфическому естеству самого набора инструментов для выражения Истины. Каким является образ нашего познания свидетельствует Библия в Книге Бытие. Каждый принимает тот стиль и набор критериев мышления, коим обладает его собеседник. Первый Адам когда общался с Богом, то имел устойчивое мировосприятия и критерии понимания окружающей Вселенной. Но вот он обращает свой взор на змея:

14 И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей;

То есть теперь образ мировосприятия или способ познания мира имеет выражение того же Единого, как и при общении с Богом, но только теперь это единство воспринимается через иное его проявление – через призму причинно-следственного механизма. То есть через образ того, с кем Адам общался, а именно змея, которому дано ходить только на чреве. Иными словами, рожденному ползать летать не дано, ибо при этом теряется связь логического суждения – перескоков не должно быть. Если созерцая Бога, мы понимаем, что мир держится чудом любви Его, то созерцая тот же мир опосредовано пораженного грехом мировосприятия мы видим, что Солнце – это самый огромный взрыв, мир появился благодаря взрыву, то есть мир весь в процессе разрушения, как говорят ученые. Из-за природной раздвоенности разума, мир во грехе очень шаткий, поэтому всякие перескоки исключены, нет никакого чуда – везде причинно-следственный механизм, к которому надо относится с особой кропотливой нежностью, дабы не порвать связующую нить суждений от одного к следующему, от начала до конца. Ведь в этом случае логическое утверждение перестает быть истинным. Также жизнь, поражённая грехом в земных условиях несет в себе это значимое для полноты звено беспрерывности, неразрывности формы во всех звеньях целого, замкнутой в себе полноты, связующей во едино начало и конец нити последовательности. Именно этому закону бытия подчинена каждая микрона Вселенной. Ибо, когда нарушается эта нежная связь, то утрачивается жизненное единство, явленное как цельность, как образ Единого Бога в этой жизненной связи начала и конца. Вне этого единства жизнь невозможна, а потому даже из-за малейшего разрушения оной утрачивается подобие Солнцу в единстве, а так как вне подобия Богу нет ничего живого в этой Вселенной, то тем и заканчивается земная жизнь. Наше рациональное знание «может распространяться лишь на столько, насколько ему позволяет размышление о чувственно воспринимаемых вещах». И при этом «когда мы разумеем нечто о нетелесных вещах, мы вынуждены обращаться к образам тел». (Фома Аквинский, 1224–1274)

Так как всякое утверждение несёт в себе лишь описательные функции, то нам ясно одно, что всякое описание окружающей реальности остается лишь описанием, то есть может претендовать лишь на отдалённую схожесть с ней и, из-за несовершенства языка, всеобъемлющей полнотой никогда не обладает, но только лишь доступной полнотой в пределах возможности свойств. Это очень важно, ибо ограниченность функциональности мышления теряется во всеобъемлющей множественности полного и из-за этого мы тоже теряемся от возникающих вопросов: а как же все это остальное вписывается в наше мировосприятие. То есть логика адекватно функционирует в границах своих возможностей – и только в них. Более того, так как логика, как инструмент и понятийный язык, используемый в описаниях Божьего мира, ограничена природной её возможностью, то работает только в критериях свойства конкретности: да или нет. Точнее, способна сказать лишь одно в какой области определения находится та или иная реальность или явление, но в более глубинных законах самой же реальности и в причинах её бытия оная бессильна. Это можно сравнить с театром теней, за пределами которых сокрыта многогранная и многоплановая реальность клокочущей жизни. Ведь изображение падающей тенью от кисти рук и сама природа рук, от которых падает тень различны между собой по природе абсолютно. Но в то же время тень свидетельствует о том, что кисть руки присутствует в реальности и вот её некоторые свойства, но в то же время это свидетельство тени о руках, от которых она падает на стену абсолютно далеко от настоящей реальности – вот о каком свидетельстве идёт речь опосредовано логических конструкций. Всякое иное познание мира, в отличие от логики, хотя и работает только в этом ракурсе (да или нет), но оное как бы более дипломатично, если так можно выразиться. То есть граница между «да» и «нет» расплывчатая, более насыщенная разными более глубинными оттенками и контрастами между «да» и «нет». Во-вторых, для освящения этого вопроса надо разобраться в том, какова природа мышления. Где может быть её область функциональных возможностей?

Что такое познание? Познать суть вещей – это означает овладеть ими. Миром владеет Бог, тогда познание – это попытка найти причину события, явления или вещи. То есть получается, что познание – это единение с Богом в данной специфике Его проявления в свойственной для природы познаваемой вещи. Найти Божественное во Вселенной – значит овладеть событием или явлением. Следовательно, чем сильнее приобщение к Богу, тем лучше мы знаем явление и порядок вещей. В принципе, сказанное является основой всего и утверждает главное о том, что высокая религиозность – условие успеха в поисках для любого учёного.

Для начала скажем о самом логическом анализе, то есть о его природе. Представим себе выпуклую твёрдую поверхность, на вершине которой находится металлический шар. Этот шар постоянно скатывается вниз, но его вы берёте и возвращаете его обратно. Логика вещей в том, что шарик всё равно скатится с вершины вниз, и даже можно провести расчёты о том, где он окажется через несколько секунд или минут. В этом есть сущность разумного, подвластного научному анализу. Но сие есть сущность мертвого, а в жизни как раз всё наоборот: «шарик» упорно лезет на вершину. Так ведёт себя организм любого живого существа, на здоровье которого покушается абсолютно всё вокруг, постоянно сталкивает из состояния равновесия. Но организм борется, восстанавливает гармонию и равновесие в прежнее положение. Таким образом, этот «шарик» как бы постоянно находится вверху, точнее колеблется вокруг этой вершины. Почему? Потому что он живой, то есть не шарик, организм живой. Как только наступает смерть, – да, организм «скатывается с вершины», то есть, начинает полностью разлагаться, иными словами, жить по законам распада, а это и есть логика, согласно которой появляется предсказуемость в поведении. Таким образом, законы логики имеют значимость и включаются только после смерти организма и применимы только к мертвому. Логика – это свойство смерти, противоположное жизненным принципам (кстати в этом причина краха СССР – компартия заставляла живое жить по законам смерти). Её область определения в течении всего, то есть вне постоянства-берега и привязана к той части природы материи, которая имеет естественное родство, сферу досягаемости для логики и органов чувственной природы (мы ощущаем лишь то, что распадается). С другой стороны, не надо забывать о том, что всякий процесс распада или отпадения в первую очередь свидетельствует о том, что в бытии имеет место причина отпадения. Остается только сказать, что никак нельзя смешивать логику и жизнь, законы жизни и смерти, тем более, включать в анализ эволюционные процессы. (Выделенное курсивом нам понадобится ещё, а потому обозначу его 1***, тремя звёздочками и 1, чтобы просто сделать ссылку сюда)

Так как поддающееся анализу уже автоматически живёт по законам распада, то отсюда следует, что мир живет не благодаря законам распада (он просто этим законом обозримо подчиняется), иначе бы он давным-давно исчез, а по законам противным логике – становлению. То есть после грехопадения материя состоит как бы из двух составляющих её естество: первая выражена так – шарик закатывается на вершину; вторая – шарик с неё скатывается. В нашей возможности познавать Божественное опосредовано только того, что родственно злому – скатывается, деградирует от Божественного. Иными словами, надо быть сразу готовым к тому, что познать с помощью логики и чувств Вселенную мы никогда не сможем, только принять все как есть – такова природа грехопадения. Мы можем лишь занять своё законное место в мироздании, то есть соединиться с ним в Творце и созерцать мир под собой, видеть только следствие случившегося, то есть можем понять уже свершившееся, осознать замысел Творца и закон развития. То есть то, благодаря чему мир удерживается невозможно объяснять с помощью законов, согласно которым мир распадается. «Мы не можем понять, что есть Бог, однако мы понимаем, чем Он не является и в каком отношении к Нему находятся другие вещи.» (Фома Аквинский). Единственное нам предстаёт возможность лишь с помощью нашего понятийного языка обозначить лишь некоторые контуры Божественных явлений – место системе координат относительно нас самих. Из-за непонимания этих вопросов в теориях точных наук много путаницы, не смотря на то, что везде присутствует закономерность. Именно в этом смешении явлена утопия в данных системных учениях о мире. То же самое нужно сказать об учениях исторических процессов.

В то же время можем утверждать и обратное. Здесь следует добавить, что равновесие здоровья наше постоянно не может пребывать в стабильном состоянии вершины, оное колеблется. Повествуя нашим примитивным языком, колебания шарика вокруг точки равновесия, образно говоря, будут иметь место всегда, то есть ничего в этом мире стоять на месте (и при этом на самой вершине) никогда не сможет – такова жизнь, ибо всегда имеет место влияние сил сторонних, от действия коих постоянно нужно восстанавливаться каждый миг. Таким образом, логика может стать инструментом познания Вселенной при одном условии – когда явления мира вписываются в возможности логического анализа, когда всё оказывается в границах логического обозрения, когда приобщённый к Богу разум получает возможность охвата всех сторон естества одновременно. Естественный сектор обзора логики очень узок, а потому площадь обозрения в близости земли малая, зато на вершине обзор всеобъемлющий, с набором высоты при том же естественно малом секторе обзора логики площадь охвата увеличивается – вот о чём тут речь. Степень приобщения к разрешающей способности, свойственной высоте обзора всегда различная, что связано именно с этими неизбежными и естественными колебаниями вокруг оси, благодаря чему обзор то увеличивается, то уменьшается. Когда мы близко к земле, то видим мало. Когда мы близки к вершине – обзор увеличивается. То есть самая важная задача исследователя – стоять на этой вершине постоянно, с колебаниями близкими к нолю. (Такова уж наша жизнь, что слишком много на неё идёт покушений, которые приводят нас в состояние вечной борьбы за жизнь. Это либо когда данные колебания в самом верху бытия минимальны, сведены максимально на ноль, либо точка обозрения Вселенной находится там, где все бытие вокруг вершины имеют такой разброс, при котором единство мира не ускользает из области обозрения разума – это место Ось Вселенной, исходящей от Творца. Но это уже не анализ, а открывшийся вид на мир). Таким образом, религиозность и анализ не сопоставимые, но взаимно дополняемые категории.

Далее, что мы познаем? Мы познаем то, что востребовано реальностью жизни в данный момент и то, что оказалось в области нашего обозрения. О чём здесь речь? Речь здесь о том, как происходило Божественное творчество или о том, как проявился Шестоднев (первые шесть дней творения Бога, описанные в Книге Бытие) понятийным языком современной науки. Надо вновь сделать оговорку и провести разграничения между эволюционным процессом в истории и тем, что именно стимулировало самое это явление, названное эволюцией возрастания до подобия Богу. Дело в том, что сам Акт Творения произошёл до грехопадения, а потому надо быть сразу готовым к тому, что законы бытия в нашей реальности будут иными (тут нужно привести обоснование, выраженное курсивом 1***), выражающими бесконечно ограниченное грехопадением естество Вселенной. Через призму этого производного нельзя судить о Первообразном, ибо в поле зрения анализа всегда попадает только естественное подобие естеству природы анализа. Таким весь спектр законов, известных ныне науке – это есть естественная реальность для данного качества окружающей природы, ограниченной причастием ко греху. В то же время Бог не оставил мир и Он вмешивается и промышляет, исповедует Себя и своеобразно свидетельствует о Себе через Свое подобие нам в конечных образах эволюции нашего становления. Так как природа греха является безжизненной, то очевидным будет то, что сам процесс размножения должен выражать простой закон, который гласит, что только благодаря приобщению к Нему появляется эта возможность способность и к творчеству, и рождению. Только после этого вновь появляется возможность развития от общего к частному или от простого к сложному. Если причастие к Богу нарушается, то грех должен останавливать жизнь, что и происходит в реальности (многообразно). В флоре и фауне порождающееся частное должно иметь новое приобщение только к общему, чтобы родить. То есть родившееся потомство вновь должно вернуться в общее стадо, а не к родителям для возможности рождать. Бог родит Свое частное проявление, ибо только Он наделён этой способностью рождать. По этому образу и подобию живет Его творение. При этом следует сказать одно, что данный закон должен работать и в иных гранях живого (плотоядные животные не могут без приобщения к Божественному общему, то есть не могут употреблять в пищу плотоядных). По этой причине этот момент сотворения животных в Писании занимает место до грехопадения, ибо после него он уже невозможен. (Совпадение со Священным Писанием). Пока мало научных данных, но ясно одно, что без приобщения к Божественному жизнь не может продолжаться. К примеру, если из стада, как выразительницы общего, выделяются частное самец и самка для спаривания, то их потомство должно вернуться для приобщения вновь к общему, как несущему более полно Божественное свойство – к стаду. То есть искать партнёра или партнёршу из общего – из стада, ну никак не от родителей, между собой в семье. Именно по этой самой причине, мы молимся и причащаемся Святых Таинств, ибо нам также нужно общение с Общим. Вот так являет себя богословие. То же самое имеет место в физике элементарных частиц.

Таким образом богообщение стало основой всего. Всякое эволюционное совершенствование возможно лишь в одном случае: если есть борьба противоположностей. Вне этого противостояния, когда Божественное проникает в материю, об эволюции не может быть и речи – нет стимулятора их (противоречий). То есть, вне борьбы никакого эволюционного возрастания к более совершенным формам, обеспечивающим успешное ведение этой борьбы в жесточайшем естественном отборе, невозможно. Противоречия будут всегда, ибо Сам по Себе Творец – это Абсолют совершенства и какими бы не были возрастания совершенства в процессе эволюции, они так и останутся бесконечно далеко от абсолютного совершенства, а потому движитель эволюции, обусловленный противоречиями между Творцом и Его творением будет всегда. Таким образом, с одной стороны, эволюция может иметь место, а с другой – оной нет в бытии. Эволюция в процессе естественного отбора выделяет организмы с особыми полезными мутациями, что наделяет животное какими-то особыми достоинствами, благодаря которым оное может утверждать своё бытие в данных условиях. Так появилась флора и фауна. Но у человека нет никаких достоинств, обеспечивающих успешную борьбу за выживание. Почему? Человек стал человеком благодаря тому, что не участвовал ни в какой борьбе физического характера, ведь он несет в себе Божественное предопределение, при котором человек остаётся жителем райских обителей, где, как известно, нет никаких противоположностей, а значит и борьбы, и связанных с ней страданиями. Приведу пример, который односторонне выражает реальность, но помогающий понять суть вопроса. Пусть мы имеем пожар леса. Зверь чувствует запах дыма и видит огонь на большом расстоянии, что позволяет ему спастись бегством. Насекомое, летящее на свет открытого огня, только после того, как распознает тепло, начинает спасаться от опасности. Гибнет только то, что не имеет никакой чувственной природы (бесы изображаются в огне именно по этой причине), либо начинает успешную борьбу за выживание в возникших (ранее не распознанных) тяжёлых условиях. Благодаря эволюции в процессе естественного отбора, организм приспосабливается к жизни в данных жёстких условиях. Именно острая чувствительность становится тем свойством, которое избавляет живое от пагубных воздействий, исключая необходимость в особых полезных мутациях (то есть мутации есть, но так как они не имеют значимости, то для естественного отбора не играют никакой роли в деле выживания, хотя красота тела становится приоритетной для любви, как эстетическая категория) приспосабливающих жизнь под данное опасное воздействие, то есть человек, не изменивший Божественному Образу может видеть даже самые малые контрасты Божественному, которые становятся самыми ранними вещателями о грядущем. Нет, мы всё же можем передвигаться и всё же можем что-то предпринимать для своей защиты, но этого достаточно при наших возможностях отчётливо видеть событие, причем за долго до его проявления в реальности. Таким образом, мы можем дать новое определение греху. Грех – это не сам конечный результат, а слепота жизни, это поражение болезнью. Представьте себе ослепшего человека, идущего по дороге. У него много травм из-за того, что много раз куда-то падал и ударялся. Отсюда явственно следует, что эволюция человечества, как уже ранее сказано, может идти только в одном направлении – в бегстве от греха. Человек в процессе эволюционного становления все лучше и лучше видит всеобъемлющее Божественное. Грех сильно ослепил человека, из-за чего, говоря понятийным языком современной науки, он обрел образ самой примитивной формы богообщения – но это уже было первый орган созерцания окружающего мира. Процесс эволюции – это вечное прозревание человека, опосредовано постоянно усложняющихся органов зрения в естественном отборе, то есть эволюционно улучшаются возможности видеть грядущее явление, а именно Божественное, носителем коего это явление есть. Вот что такое религиозность, благодаря коей человек не мог терпеть какие-то мутации, тем самым остался самим собой, неся сквозь миллионы лет именно то, чем был изначально.

То есть человек не приспосабливался к постоянным ударам судьбы из-за своих ошибок живя во грехе, а боролся с самой причиной этих ошибок – с грехом в своей природе. Побеждая в себе грех, он исключал возможность ошибки, а потому и не востребованной оказывалась полезная мутация, наделяющая человека достоинством, благодаря которому человеку сопутствует успех в борьбе за выживание в естественном отборе. Из сказанного следует очевидное, что человек – это не животное, а животное – это человек, только когда-то отколовшееся от человеческого пути эволюционного становления из-за того, что перестал бороться с грехом и потому защитившийся последствий своих смертельных ошибок в окружающем его мире полезными мутациями. Это хоть и звучит несколько странно, трудно совместимо с богословием, но первым возник для привычного современного нашего обозрения человек, а потом за ним уже из Царствия Небесного вышли флора и фауна. Человек – это врата соединяющие этот мир и мир Царствия Небесного. Образы зверей и гадов не возникли на ровном месте. Это древо жизни, на самом деле реальность – это то, что попало в поле нашего зрения, оказавшимся пораженным первородным грехом. Просто данная природа во грехе никоим образом свидетельствовать о Боге не способно. То есть, если человек не приспосабливался к постоянным ударам судьбы из-за своих ошибок живя во грехе, а боролся с самой причиной этих ошибок – с грехом в своей природе, то будущее животное приспосабливалось к этим ударам судьбы из-за постоянных ошибок пребывая в греховной слепоте. Противоречия решались двумя способами и очевидное их разрешение оказалось той реальностью, которую мы ныне созерцаем.

Хотя, конечно, противоречия в человечестве возникли ещё в Раю перед самим отпадением – противоречия между образом змия-искусителя и Творца-Господа. Бог всегда находится в будущем для нас, а потому в будущем окажется только то, что наиболее подобно Его Божественной Сути и в то же время образ змея, как образа богообщения (змей – тоже творение Божье). И, соответственно, неизбежна была эволюция, при которой, в конечном счёте, должно было появиться нечто такое, что имело одновременно и признаки Бога и признаки змея (человек носит в себе змея, но образ имеет победителя над ним, то есть в человеке как бы запечатлена победа Бога над змием, ибо только победа имеет право на существование и жизнь в вечном её исполнении в земных условиях). При этом органы чувств, для распознания Вселенной, должны были быть в таком сочетании, которое бы максимально содействовало победному шествию над смертью в новых условиях земной реальности. Но это уже тонкости формирования эволюции, которые рассмотрены в других главах моей работы и в иных трудах. Нас же интересует именно эта борьба в самом себе и против самого себя, которая шла человечестве с первых мгновений земного бытия после изгнания из Рая и во имя победы в которой, в конечном счете, человек начал прибегать не только к нудному труду в поле лица, но и ко всем формам культа, что определило образ истории. Имя этого борения – самокритика (что так хорошо выражено в каноне святого Андрея Критского). Так как решение проблемы выживания в создавшихся ранее не опознанных тяжёлых условиях имеет много вариантов, то и мутации для живучести оказываются полезными также многовариантно, определяя многовариантные целые направления эволюции уникальных видов в каждом направлении. Таким образом, вся флора и фауна – это тварные производные Бога, а значит, Он в самой значимой мере является несомым в каждом элементе жизни флоры и фауны – в противном случае в них не присутствовала бы жизнь. Человек первым появился во Вселенной из-за грехопадения в привычном для нас современных обличии и последним обозначился в реальности её как человек во Царствии Небесном в День Шестой. Просто сие вписывается в естество разумного. Изначально, он имел вид самого примитивного организма, из которого возникло все и вся Вселенная. В противном случае, все вокруг было бы для него инородным, то есть не родственным. Подобно тому, как «Священное Писание дает нам откровение о Боге, образуя Божественные имена в соответствии с энергиями, в которых Бог сообщается, оставаясь неприступным по Своей сущности; различается, оставаясь „простым“; умножается, не отступая от Своего единства, ибо в Нем „единения преобладают над различениями“», человек дает животным имена, то есть видит свой неиспорченный образ в них и называет словом о себе самом. Так как человек ничего сотворить по своей воле не может, кроме греха, а потому творит привычно ныне созерцаемый мир Вселенной грехопадением, и являет себя во Вселенной опосредовано флоры и фауны, которые он сотворил своим грехом. Все дело в том, что для всех созерцателей Вселенной с одной и той же вершины (а вершина для всех нас только одна – близость к Богу) открывается один и тот же вид на окружающую реальность. Различен только набор инструментов, с помощью которых эта картина выражается. Потому таким пугающе примитивным кажется язык Священного Писания.

После грехопадения возникает противоречие между злом хаоса и абсолютной гармонией единства и полноты Царствия Небесного в максимуме. Так как развитие времени по природе своей имеет линейные характеристики и природа Вселенной двоичная (берег-река), то полнота выражения Царствия Небесного может трансформироваться в этом естестве линейного развития только последовательностью Божественной субординации формирования живого, ибо жизнь – природа Бога. Отец Андроник Лосев это называет самотождественным различием в инобытии, где привычная нам субординация вещей в данном её проявлении, стала значимой для утверждения живого только после грехопадения. Та же самая реальность Царствия Небесного теперь выражается с помощью инструментов иного бытия земных условий. Во Царствии Небесном нет этому значения, а потому мы видим что растительный мир был сотворен прежде, чем появились святила на небе. Повторюсь, что самый этот порядок очерёдности сотворения мира во Царствии Небесном не имеет значения – лишь бы все это вокруг было. Почему? Потому что Священное Писание нам исповедует Царствие безграничной Любви, где всякое не правильное прощено и не является грехом по сути. Присутствие любви скрадывает всё не совершенное в форме. Там где любовь законы физики не властны, что становится чудом Божиим. Таким образом, мы распознаем в самих себе тот образ, то направление для движения к совершенству или для самосовершенствования, которое дарует нам истинное счастье и радость. Это не сила мышц, это не мощные экономические системы, это не техника рукопашного боя, не супер ЭВМ. Это есть безграничная любовь, которому все остальное служит и прикладывается само по себе по мере востребованности, если такая возникает. Вот что такое Царствие Небесное. (Сей момент хорошо обозначен на святой иконе святого Андрея Рублёва «Троица»).

11 И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.

12 И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что [это] хорошо.

13 И был вечер, и было утро: день третий.

14 И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов;

15 и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так.

16 И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды;

17 и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю;

18 и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что [это] хорошо.

19 И был вечер, и было утро: день четвертый.

20 И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной.

(Быт.1:11–20)

После грехопадения мир начинает восприниматься через призму греха, а потому многое становится не понятным и в то же время естество живого во всех его йотах несет и должно нести в себе обе составляющие (и гармонию Божественного единства и зло хаоса), при котором природа единства выражается единством начала и конца в связующей последовательной цепочке событий, вытекающих одно из другого. Иными словами, единство, цельность Царствия Небесного в логическом мышлении выражено единством или взаимосвязностью функциональных математических зависимостей. Следовательно, законы логики в данном случае в какой-то степени имеют силу для жизни воплоти человеческой. А если быть более точными, осмысливаемое, как закономерная цепь событий устроения и становления Вселенной и её насельников – это те жалкие остатки свидетельств о Первых Днях Творения, которые адекватно попали в поле зрения ученому человеку и выраженных в естественных для разума человека критериях. Поэтому Божественное развитие Вселенной после грехопадения могло иметь только древообразную форму, где семенем мог быть только человек и он же венец эволюционного становления. Хотя на самом деле началом всего был Бог, но Он оказывается вне обозрения, ибо в Нём нет греха и потому выпадает из поля зрения эволюции и вообще выпадает из всякого обозрения. Для ученых видимым остается только то, что естественно для их пораженной природы познания, то что проклято Им. А это значит, что от самого человека, точнее от каждого нового уровня эволюционного состояния развития, в котором он находился, когда-то происходило ответвление. Человека можно сравнить с кометой, которая летит и постоянно от неё что-то откалывается, исходит, преобразуясь в хвост. Сам человек как реальность смог оформиться в данном очевидном качестве во Вселенной в самый последний момент, ибо Божественная Природа абсолютно велика, а потому полнота Её проявляется на земной ограниченной грехом природе жизни наиболее долго и даже бесконечно долго только из-за бесконечного величия Божественного. То есть флора и фауна – разновеликие грани Божественного и они уже самодостаточные в себе в рамках неполноты восприятия Его. Тогда есть смысл ответить более полно на вопрос: что есть чувство и почему одни организмы имеют более сильные чувства, а другие нет? Для этого вновь разберёмся в природе людей.

Итак, сам по себе мир делится на две части: движение и постоянство. Всё остальное в той или в иной степени является производными соотношения этих двух категорий, и в той или иной мере сопоставимости. Соответственно математический и логический анализы могут отражать лишь соотношение постоянства и движения (если упрощённо: качение шара и точка его равновесия на выпуклой поверхности). То есть всякая перемена может быть зафиксирована, как функция чувственной природы организма, лишь при условии наличия некоторой постоянной, не изменяемой природы. Если постоянная есть, то есть чувство. Если постоянной нет, то и чувства нет. Вот в чём вопрос. Если заяц сидит в кустах, то он вне видимости (сливается со средой). Если начинает движение, то сразу же вычленяет себя из окружающего неподвижного пространства. Постоянством, причём абсолютным постоянством, во Вселенной наделён только Бог (человек по слабости духа своего пребывает в постоянном смятении), соответственно, чтобы видеть (познавать природу с помощью данного чувства) грядущее событие любой дальности, надо как можно лучше избавиться от смятения и как можно сильнее приобщиться к этой составляющей Божественного, к этому ещё одному свойству Бога. Как мы выяснили, человеку свойственны душевные колебания, вызванные влиянием окружающей среды, но чем сильнее и глубже приобщение человека к Божественному свойству постоянства, тем лучше человек может распознавать движения, точнее лучше познает малозаметные токи, которые стимулируются событиями, наступающими за много времени до этого момента. Смысл жизни, в стяжании Духа Святого, как говорил преподобный Серафим Саровский, ибо человек видит, слышит, мыслит только Духом Святым по слову отцов Церкви, а потому начинает видеть и предсказывать опасное явление в будущем. Повторю важный вывод о том, что высота духа, степень приобщения к Божественному, уровень религиозности человека наделяет его даром познания Вселенной на иных этапах её становления, где появляется возможность видеть опасность задолго до её проявления. И если есть естественный отбор в природе людей и эволюция, то только в этом направлении – усиление присутствия Божьего в природе живого. Чем сильнее адаптация Божественного на природе жизни, тем больше времени нужно для его явственного, в границах возможности познания человеком, проявления в земных условиях. Ведь Бог бесконечно великий и время Его выражения на человеке бесконечно велико. То есть даже эти миллионы лет ещё ничего не значат. Для души откровение о Боге Троице явлена в полноте, тело в процессе эволюции лишь поспевает за теми требованиями, которые обусловлены достигаемыми душой целями. И тут надо сказать важное, которое обуславливает дальнейшее движение эволюции.

Думаю, что каждый из вас пытался держать пост. Это подвиг, который осуществляется двумя способами. Одни из них – усилие сильной воли. А другой – радость. Представьте себе девушку, которой внушают проявить силу воли и родить ребёнка. Носить его в течение девяти месяцев, потом усилием воли воспитывать и так далее. Как бы это граничит с сумасшествием. Другая девушка сама хочет родить дитя по силе своей любви – это уже иная песня. Любой подвиг в Православии – это в первую очередь радость и её утверждение. Более того, вне этой радости всякая деятельность человека – преступление перед жизнью, измена Родине. Даже если девушка просто носит в себе плод будущего ребёнка. Отсюда ясно перед нами предстает иная реальность Божественной субординации в земных условиях, как условие Божественного присутствия – каждая ложка дорога ко своему обеду. То есть прием пищи – одна из форм богообщения, которое востребовано как радость. Но живое требует не просто полноты, а всеобъемлющей полноты богообщения, ибо всеобъемлющая многогранность – это неотъемлемая, значимая составляющая природы человека и вообще Вселенной, как уже не раз тут оговаривалось. Обладая полнотой в себе, мир стремится стать подобным в этом и потому движется в будущее, наполняясь Божественным во все больших и больших гранях. То есть на смену этой трапезе, должна прийти какая-то иная радость богобщения. К примеру, хорошая музыка, хороший спектакль, а для достигших высот – это уже молитвенное единство с Богом, как высшая экзальтация всех перечисленных форм общения с Творцом. Движущая сила эволюционного становления человечества – это радость.

Адаптация Божественного на человеческой сути возможна лишь при одном важном качестве в образе поведения человека по отношению к окружающим. Такой подвижник не может проявлять хоть какое-то насилие по отношению к ближним, ибо всякое оно несёт разрушение душевного мира. Подвижник как бы похож на несущего ведра с водой, наполненных до самых краёв. И вот, чтобы не расплескать и даже, чтобы не возмутить воду даже малыми волнами, он изгаляется всяко. Просто Бог не в силе, а в правде. Точнее достаточно знать и видеть верное решение или путь, что даже малое дитя, следуя ему, может свернуть головы тысячам сверхсильным гигантов. Вот это и есть то самое – хранить душевный мир, неся послушание без каких-то столкновений и посягательств на его спокойствие. Если надо, ведающий о Силе Благодати и бытия радости в ней, на колени встанет и даже на рабство согласится, ибо это не важно. Ибо в конце концов, своим даром видеть он подомнёт под себя народы. Для него выстроят высоченные стены и будут охранять, как самую главную святыню. Единственное, легче беречь свой мир в горах, в пещерах, в лесах и болотах, где нет людей. Хотя потом его всё равно найдут, начнут рядом обживаться и далее строить крепости и города. В древности это качество (Бог не в силе, Бог в правде) обусловило образ человека, знающего правду, то есть всё остальное, способствующее живучести в трудных условиях, оказалось просто не востребованным. У нас нет рогов, копыт, шерсти, клыков и так далее, достаточно видеть и знать. Именно это качество вообще сильно изменило человека, даже отпала необходимость в кочевом образе жизни, и он принял оседлый образ жизни. То есть стяжание Божественной Сути наделяет человека даром видения всех грядущих событий, представляющих жизненную ценность. Это также можно сравнить с гладью воды на озере в утренний час, при котором легко распознается любое даже самое малое возмущение на поверхности воды. Если волны большие, то не ничего не разглядеть и даже источники больших возмущений за пределами видимости. Данные два состояния духа формируют образ организма в процессе эволюции. Один хранит радость для того чтобы видеть будущее, а другой напрягает силу воли в борьбе с вновь возникшими проблемами, которые он не смог избежать. То есть первому нет смысла иметь достоинства, востребованные борьбой за выживание. А другой, это этим достоинством пользуется и как победитель в естественном отборе, передает его по наследству. Вот в чем различие радости исполнять свой долг от силы воли. И это ещё не всё.

Для чего нам познавать Вселенную? Чтобы видеть предстоящее. Всякое явление одно из двух: либо убивает жизнь, либо даёт новый толчок ей. То есть, как сказано уже выше, предвидящий событие может извлекать из этого пользу для себя. То есть после воздействия, кто-то из попавших под него, гибнет, оставляя только тех, кто выжил, тем самым освобождая жизненное пространство и нажитое. То есть опасное событие либо губит живое, либо даёт новый толчок жизни. Здесь мы видим иное проявление дороги эволюции. Тогда чем становится природа людей? Дар видеть грядущее, обусловленный миром в душе, дает знание того, что нужно делать. Постепенно это знание обретает иные формы, он для решения тех же задач уже использует свой житейский опыт. Таким образом, природа людей становится инструментом переработки этого события. Мы готовим себе пищу, мы пользуемся огнём, меняем русла рек, подминаем под себя всё то, что видим вокруг, ибо находим грани Истины и укладываем всё в определённом живительном порядке, позволяющем человеку жить в Истине, позволяющем приобщиться к ещё одному свойству Её – к вечной радости бытия, то есть продлить нашу жизнь и сильнее стимулировать её радость, сделать её более всеобъемлюще насыщенной, то есть сделать её тем, чем человек обладал ещё тогда, в Раю. Память о Рае позволяет воссоздавать нам его здесь на Земле и, благодаря его простой недоступности для людей, оный остаётся доступным для всех поколений, живущих на Земле, при этом всякое яблоко само падает с дерево в свое время, его нельзя срывать преждевременно.

То есть чем сильнее присутствие Божественной Природы в естестве людей, тем более многогранна чувственная природа, позволяющая видеть больше, тем человек находится в большей безопасности, ибо может реагировать на приближающееся событие. Более того делая надвигающееся явление ещё одним «продуктом питания» или еще одной формой богообщения, если так можно выразиться, утверждая свою жизнь уникальным, но приемлемым для данной ситуации способом. Повторюсь, вопрос лишь в том, насколько эта чувственная природа здорова, ибо болезни её сильно притупляют реакцию организма на всякое стороннее воздействие и усиливают роль полезных мутаций в организме для противостояния внешней среде. Как бы тут одно из двух – либо религиозность, либо способность противостоять тяжестям жизни. Тогда можно предположить (!), что флора и фауна пошли от самого человека, который живёт в аду и утратил дар видеть грядущее и поэтому неизбежно терпел покушение на его жизнь. После этого он мог либо погибнуть, либо выжить. Если человек не был устойчивым к удару на его жизнь, то погибал, но если выживал, то давал потомство с выраженным признаком, благодаря которому есть эта возможность жить при данном виде покушения на его жизнь. Таким образом, либо выживали только те, кто мог противостоять смертельной опасности при непосредственном воздействии от неё благодаря своим уникальным мутациям, либо выживали благодаря тому, что избегали опасность. Тут и включается закон эволюции, в котором путём мутаций и жесточайшего естественного отбора формировался тот или иной вид животных, когда-то отслоившийся от человеческого пути формирования образа Бога. Всё правильно, Творец вдохнул жизнь только в человека, а по природе и общему строению человек и животное подобны. Тогда история – это и есть эволюционный путь развития общества, утратившего свой Образ Божий. То есть история, как наука, – рассказ именно о движениях в этих аспектах. Но хотелось вновь подчеркнуть важное. Ведь не смотря на то, что флора и фауна произошли от человека, человек произошёл или ещё более точно скажем, обрел привычные нам формы в самый последний момент, наиболее близкую к нам современным в самый последний момент, хотя личностью он должен был быть всегда, ибо не смог бы сохраниться. То есть Бог родил все живое в разной степени всеобъемлющей многогранности выражения Себя опосредовано человека, просто человек – венец этой наибольшей многосторонности и полноты, ибо в нём есть дыхание Бога. Только отсюда эта родственная связь и взаимопонимание людей и животных, и даже возможность потребления в пищу. В противном случае, пища была ядовитой, инородной и мы бы не понимали образ мысли живых существ.

Кстати, на этом строится шаманизм, культовые ритуалы слаборазвитых народов Африки, Австралии, Южной Америки, Северной Америки (они всегда ищут истоки природного явления или болезни человека, чтобы обрести власть над ними ради спасения жизни). Очень часто ассоциируют человека со зверем. Замечательно это выразил Мирча Элиаде в работе «Аспекты мифа». Будь они инородны по происхождению, то никакой связи тут не могло быть.

Далее, следует дать определение основного критерия жизни, дать определение самого критерия Истины, основываясь на верном определении точки созерцания, чтобы адаптировать оное теперь уже в иной сфере исследований – в истории человечества на примере России.

Мир находится в состоянии движения и покоя. Для лучшей доходчивости изложения сей момент освятим более понятным языком аллегорий, о которых сказано в предыдущей главе (неизбежно к ним придётся возвращаться постоянно): берег и текущие воды. Этими инструментами из Египетской и древнеиндийской мифологий продолжим работать далее.

Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке является постоянство берега, как недвижимая точка отсчёта, относительно которой мы различаем течение вод. Всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Помнит все биологические изменения в процессе взросления организма (детство, отрочество, юность, взрослые годы). То есть, в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений. Вокруг нас и в нас самих постоянно что-то рождается и вновь отмирает, но только берег остается. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. И, так как несёт в себе наиважнейший элемент постоянной или, иными словами, вечности, то именно эта составляющая оказывается востребованной точкой отсчёта для основы всех теорий.

 

Кому дается познание Бога

Святой Феофил Антиохийский говорил, что «Бог сотворил человека ни совершенно смертным, ни бессмертным, но способным и к тому и другому». Так как мы все хотим жить вечно, быть бессмертными, то должны выйти на этот берег после биологической смерти, как нового рождения, то сие не только самое важное (вернуться туда, откуда мы «зашли в воду»), но и самое тяжёлое. Воды этой жизни – довольно мощный поток, который сносит нас и противостояние ему всегда напряжение сил, всегда трудность, всегда есть та самая борьба, то есть всегда противоборство, стимулирующее напряжение в единстве противоположностей, что и есть страдания в малой или большей степени. Именно от того мир полон зла и горя, что всё в нём временно. Мы в печали от постоянных утрат, а потому осознаем, что временному надо противостоять, утверждать порядок, как посыл вечности (сильно влияние близости ада, разрушающего всякое живое, всякое вечно и нетленное, постоянное, стабильное и красивое). И чтобы выйти из этой воды, нужны усилия, обусловленные жертвой самоотдачи, нужно отпустить все то, что за нас цепляется в течениях вод, отторгнуть все то, что принадлежит этим водам по сути вещей, то есть отдать «Богу богово, кесарю кесарево». Понятно, что легче всего расслабиться, сбросить напряжение в себе и поплыть, отдавшись увлекающими потоками вод. Легче жить без борьбы с ними, чем является сущность плотского кайфа. Это уже противоположное борьбе действо – удовольствие, за которое расплатой становится жизнь души. Борьба предполагает и голод, и холод, и лишения, и даже пытки, и унижения. Всё требует и толкает к измене, к предательству, к воровству и так далее. Те, кто смогли пройти через это несломленным, прославлены в лоне Православия как святые. Они помогают всем, кто их просит, на этом поприще. Понятно, чтобы просить их, надо стать заметными для внимания их, то есть, они нас должны видеть, ибо каждый замечает только того, кто имеет сходство с самим собой. Как говорил мыслитель Древней Греции Фалес, подобное стремится к подобному, животные группируются в стада по общему признаку и подобию, рыбы в косяки, газы к газам, вода стремится к воде и так далее. Иными словами, праведник, отживший и обретший уже здесь на земле всю(!) полноту для жизни во Царствии Небесном, слышит только подобного самому себе – обретшего на Земле всю (!) полноту естества, то есть только ещё пока живого для Земли человека. Иными словами, имеет возможность богообщения и богопознания, или, иными словами, на берег выходят только те, кто сам любит помогать и служить ближнему, то есть жертвовать собой в борьбе за души окружающих. Тот, кто был спасён, сам делает то же самое действо над теми, кто подает признаки жизни и надежды (для утопающего всегда были и будут крики о помощи). Таким образом, вся история человечества – это формирование культа, в котором выражено именно такое положение вещей. То есть усопшие живы, есть Бог и есть люди, живущие на Земле, неизбежно ищущие способы всем Этим правильно пользоваться для вечности порядков. Так оказался вызван из небытия культ предков в самых разнообразных мифологических системах, который, неизбежно, будет выражать единство и способствовать единству того загробного мира с нашим, взаимное содействие живых на земле с живыми в загробном мире. Таким образом, человек узнал ещё об одном источнике знаний о Творце и может лучше зреть грядущее, а потому мы всегда в поисках того, что облегчает ему хранить священное единство с Божественным, явленного нам через множественные Его дефиниции и при этом опосредовано всевозможных проводников Его энергий. Востребованным для нас может быть только это знание и оное наиболее сильно ценится в истории человечества. Знание успешного решения жизненных проблем, обусловленного только благодаря единству с Божественным, отражается в памяти человека и передаётся из поколения в поколение как опыт богообщения, выраженный в культовых действиях. Что-то иное, ошибочное не востребовано, так как не имеет значимости для жизненного пути.

Исходя их этого мы можем как бы соединить два течения в русском понимании монашества: иосифлян и нестяжателей Нила Сорского. Дело в том, что высшее счастье для человека – это быть человеком. Представьте себе цветок полевой, а именно на то, как он держится на тонком стебле. Всякое поползновение на этот порядок вещей в нём, то есть всякая распущенность от строгости выполнения определённых правил в очень узких пределах, приведёт к тому, что этот тоненький стебель надломится. Но остаться тем, что он есть, выстоять – это означает остаться тем прекрасным, что мы наблюдаем и любуемся. Точно также высшее счастье человека быть человеком в очень узких пределах. То есть хранить радость жизни даже в очень строгом порядке бытия. Приведу пример: представьте себе, что эквилибрист исполняет элементы высшей сложности и опасности. В этих мгновениях весь восторг всей его жизни, распущенность в которой становится даже гибелью. Но в этом высшем аскетизме его жизни, полет под куполом цирка становится безопасным и несет в себе радость бытия, как естественный образ Божий. Хотя для нормы жизни нужна не эти полеты под куполом, а нечто иное. То есть как бы трансформируем радость такого бытия в высшем аскетизме в более востребованное жизнью человека делания. Понятно, что перед глазами встает подвиг святого Нила Сорского. То есть высшая цель бытия человека – остаться человеком, то есть постоянно побеждающим самого себя. Сначала в малом, потому в большем и так ступенька за ступенькой к простой жизни в совершенстве. Смысл человека стяжание Духа Святого, который приходит только к победителю себя. Это означает, что победы нужны постоянно, то есть нельзя останавливаться на достигнутом – после победы нужна вновь победа, активирующая вожделенную напряженность. В молитвах надо просить так: «Помоги мене Господи быть аскезе и пройти через все соблазны на моем пути, ибо немощен есмь». Мы просим побед, просим успехов, а корень всего – радость жить в высокой аскезе воздержания. Ничего более не надо, только удержание себя в узде. Под конец жизни человек может держать сорокодневный пост, абсолютно ничего не принимая в пищу. И это не предел. Боксеру выходя на ринг тоже нужно повторять эту молитву, а не просить помощь в избиении соперника.

Так формируется история человечества, как познание Бога или рассказ о Божественном Промысле Спасения в судьбах народов. Ничего более история, как наука, нести не может, ибо не имеет смысла, так как становится набором не связанных фактов. Отсюда следует важное, что этот опыт спасения человечества во всех смыслах этого слова формируется в границах обозначенных выше. В каком-то созданном учении, даже если строится на множестве аргументов и фактического материала, вы не сможете вылезти за пределы общего вида (также как пеший турист не сможет выйти за пределы Земли). Всё это множественное будет гармонично уложено в данной общей схеме-концепции (постоянство-течение) между крайностями абсолютного постоянства и течения. Таким образом, мы не сможем выстроить теорию, если точка отсчёта находится не на своём естественном месте – вне области постоянства. Это есть тот самый критерий Истины, в который наука вписывает исследовательский материал. Вопрос совсем в ином – в точке отсчета, которую надо к чему-то привязать в процессе исследования. Этот момент важен, ибо всякая теория должна вписываться в жизненное пространство не становясь инородным телом в спине народа, а жизнеутверждающе. Поэтому учёный атеист может ли точку отсчёта своих исследований ставить на естественное для неё место, если он изначально отвергает самое это постоянство Абсолюта? Если всё относительно, то можно ли исследовать мир, можно ли его созерцать как чувственное бытие? Иными словами, если человек не причащается к Истине в живую и в живой многогранной полноте, то не узнаёт её в окружающем его мире в его исторических процессах, то для него это не есть знание происходящего, это не есть владение ситуацией.

Только тогда теория радует сердце человека, как открытие, когда в ней он видит самого себя, когда отражена абсолютно вся полнота его естества. Всякая ущербность в этом вопросе приводит к крену в научной разработке различных программ развития общества. То есть человек, утративший подобие Божьему Образу, «путает человеческое с Божьим», как об этом сказал архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. Точнее природа в человеке вся от творения Бога есть, но в определённой субординации приоритетов ценностей и их значимости перед жизнью, нарушение которой в разумении приводит к трагическим ошибкам. Также как чашка, валяющаяся на полу злом не является. Злом является тот не порядок, в котором оная пребывает. Так как Бог наделён свойством, то есть Он всегда в будущем, а путаница приоритетов – дело человеческое, а не Божье – следовательно, человек сам себя обрекает на наказание, сам себя вычёркивает из будущего. Представьте себе, что вы общаетесь со своим другом. При встрече ваша ладонь соприкасается с его ладонью для рукопожатия, вы произносите слова общего для обоих языка и при этом речь исходит у обоих из уст. Но самое важное, что ваш ум сопряжён с умом собеседника и всё остальное лишь прилагающееся самопроизвольно опосредованное действие: рукопожатие, речь, какие-то дела. То есть вы не суете палец собеседнику в ноздри или не заглядываете ему в рот, чтобы увидеть очередное слово, но подобное приводится в сопряжение со своим строжайшим подобием. Также Бог даёт Себя видеть косвенно, опосредовано того подобия, которое Он обнаруживает в нашей природе, которое делает Его для нас доступным в познании и при этом без всякого вреда для здоровья, но для его утверждения. Он также дает спасение и силы опосредовано Своих проявлений подобия нашему естеству в рамках безопасного влияния на наше здоровье. Нельзя искать явных знамений, явлений Бога как Лице Божье, ибо вокруг нас всё есть Энергии Бога, явленные в безопасных нам проводниках Своих. Будем говорить точнее, по великой любви Своей Бог даёт нам видеть Своё Лицо в пределах тех возможностей, какими наделён человек по природе. Это безопасно для нас, ибо Сила Божья в том, что оная должна быть нежной. Ведь вне этих рамок Естество Божье для организма становится инородным, что определяет физическую смерть его, как насилие, на что Бог не способен. Только лишь по этой причине Творец для нас не досягаем, а не потому, что мы Его опять распнём. Повторюсь, что по великой Любви Своей и терпению Бог нежен с нами. Почему? Потому что каждый плод созревает в свое время в этом райском саду Вселенной. А вкус не зрелого оного мало тождественен райскому естеству, где все есть радость. Именно по этой же причине, Бог явился нам через такого, как мы – через Сына Своего. Например, Солнце даёт жизнь всему живому, но это не значит, что если мы приблизимся к нему, то будем жить счастливее – мы просто сгорим в его лучах.

Утратив Божий Образ, мы теряем дар воспринимать мир таким, каков он есть, не видим Воли Его, исполняющейся опосредовано через проводников, ибо нам кажется, что всё исходит сие от них самих, то есть ошибочно обожествляем посредники. Такой человек находясь в окружающей, в явленной опосредованно проводников Истине или в окружающем Раю при жизни земной не воспринимает Этого Царствия Небесного, так как низверг себя сам. Поэтому ищет Истину, ищет Рая не в себе, а вокруг, ибо не ведает оных. А всякое неведение пугает человека, он не может адаптировать явление под своё естество для нормальной жизни, а по этой причине оное становится смертельной опасностью. Так начинает разрушаться его мир. Бог может показать себя явно лишь тем, кто к этому готов. То есть Явление будет на пользу только им. Понятно, что речь идёт о святых.

Итак, познание Бога в общении с Ним наделяет человека неизреченной радостью, уверенностью в себе от того, что он видит путь перед собой, жизненной силой и жизнью во всех смыслах этого слова. Если есть реальное богообщение, то самые невероятные по тяжести условия не заметны человеку. И наоборот, без богообщения само Царствие Небесное в Его абсолюте счастья становится адом. Вот такие критерии познания.

 

1.3. Божественная субординация.

Вся трагедия России в том, что она не всегда справлялась с той миссией, которую возложил на неё Бог. И совсем не потому, что мы вот такие падшие, хотя надо сказать из-за этого как раз, а ещё и потому, что сама по себе жизнь во Христе может быть в полноте приобщения к Богу, только как сопребывание Распятому на Голгофе, только сораспятым Ему за други своя. В чем явлена полнота? Полнота Божественного различима только счастьем даже в самых трудных мгновениях жизни. Вот перед нами ситуация один из разбойников, сопребывающих со Христом на Голгофе, до этого момента получал много радостей. Он радовался вкусной пище, красивой девушке, удовольствиям, но в данной ситуации, когда через несколько часов мучений и истекания кровью он умрет, эти радости ему уже не принесут утешения. Но он все же утешение получает.

Чем отличается Истина от всякого такого альтернативного ей и как её отличить от Правды Божьей? Истина – свойство Царствия Небесного, то есть неизбежно счастье человека – сопутствующее его свойство, а точнее даже имя. При этом не важно то, в каком состоянии человек находится – страдание или просто тяжести жизни, или даже смертельный одр, человек в любом случае счастлив, а все напускное вылетает из головы. Всякая альтернатива Истине ведёт себя иначе и убивает даже тогда, когда живет в удовольствии, к примеру, много употребляет алкоголя.

И это даже не все. Счастье активирует творческие силы и желание к труду, и самопожертвование в самые тяжелые минуты жизни и даже глядя смерти в лицо. Это неизбежно повышает вероятность выживания.

Как сопутствующее свойство влияния Бога, счастье является достоянием всех одновременно и не может быть узурпированным в руках избранных, одного народа или государства. Счастье не терпит границ или расовых отличий. Счастливыми в том качестве, о каком мы тут говорим, должны быть все, а поэтому это долг делиться своим счастьем, тогда оное всегда пребудет с теми, кто им обладает. В противном случае, всё равно приходит и усталость, и связанные с этим перегибы, и так далее. Смысл жизни – быть проводником всего того, что от Бога мы принимаем и гасить все то в себе, что пытается пройти через нас из бездны. Зная Правду Божью, следует нести её абсолютно всему миру, ибо знающему правду жизненно важно для него самого сделать именно то, что делает Бог – он обязан делиться. Если ведающий правду перестаёт быть проводником оной (неважно по какой причине), то он становится врагом Божьим, а со временем врагом человечества. Миссионеры может быть не всегда могли добиться желаемого результата, ибо, скорее всего, встречало сопротивление со стороны властей, но все равно выход есть, ибо Истина имеет способность преумножить народы, а ересь наоборот этим качеством обделено, а потому в этом случае, делиться знанием об Истине можно было либо нарождением детей с православным воспитанием и последующим расселением на опустевших землях; либо ведя военные действия на иноземных территориях вести организацию православных монашеских обителей. Только это было бы настоящим торжеством Руси.

Много было великих побед и много пролито русской крови, но трагедия заключается в том, что именно эта жертва за утверждение мира на земле не имела той значимости ни для нас, ни для самой Европы, какую должна была иметь. Ибо после этих выдающихся побед поверженные не становились врагами бездны, а оставались просто поверженными. То есть бездна так и продолжала иметь влияние, как чёрная дыра, на весь европейский мир через этих поверженных. А потому кровь, пролитая, не была искупительной, но даже наоборот, силы бездны начали занимать новые рубежи на основании уже прежнего опыта и активного поиска мест слабости в русском обществе. То есть жертва была, но Истина не восторжествовала. Не произошло самого важного, а именно свидетельства об Истине, не состоялась передача знаний о правильном представлении о Боге и образе служения Ему. И по большому счёту именно по этой причине и только по этой причине летели головы всех монархов Европы. Именно по этой же причине рухнул СССР.

Важно сказать, что всякая жертва, если не приносит процветание, то приведёт к обратному результату – гибели тех, кто к ней подтолкнул людей. Это огонь, если оный есть в доме, то либо служит созиданию, либо становится пожаром в нём. Так как жизнь требует огня, то третьего тут быть не может. Понятно, что единство Европы, к чему стремились просвещённые умы на протяжении веков, может стоять только на общем фундаменте полноты исповеди о Боге. А так как полнота заложена в самом естестве человека, то Европа и так едина без всяких искусственных актов. Нужно просто помочь этой полноте выразиться в общественных отношениях, чтобы обнаружилось единство без всяких усилий и насилия. Точнее, помогать торжеству этой полноте Божественного надо всегда покуда идёт жизнь.

Единение невозможно в чем-то ином, но только лишь в Божественном Естестве, просто чего-то иного нет в природе, кроме постоянного выкристаллизовывания Оного в себе путём постоянного очищения себя для причастия к Этой Природе. Как только этот момент приобщения к Божественному уходит, так сразу наступают всякого рода отчуждения и войны. Единство, как Божественное качество, во грехе или законе невозможно. Иными словами, так как присутствие греха в нас – неизбежность, то ради приобщения к этой грани Божественного нужна жертва, а оная имеет два образа: кровавый и бескровный (труд в поте лица). Бог всегда один на всех, но единство только лишь в том случае может быть мирным и без кровавых оттенков, если имеет место быть естественное исповедание этого единства – аскетическое делание, причём, в Православном его обличии, в сопряжении с трудом в поте лица. Так как в Европе именно этого единения не было (много конфессий), то для того, чтобы подвести все народы под общий знаменатель, разумнее было идти в одном из двух направлений: либо каждому уподобиться Богу в аскетизме и усилении молитв, в чем сильно выигрывало только Православие, либо вообще уничтожить все религии. Так как отсутствие трудового подвига не стимулирует человеческую природу к жизненному тонусу, то страх перемены такого образа жизни толкает людей на то, что более всего естественно им, то есть легче, а потому разумнее менять кого-то, чем самого себя. То есть вместо приобщения самих себя к аскезе, приобщали к ней тех, кто в рабстве. Для них воздержание выглядит несколько утопично, а свобода, полученная от «мракобесия» как раз ни к чему не обязывала. А так как уверенность в законности бытия распущенности подогревалась новыми открытиями в науке, то большинству интеллигентов с их образом жертвы естественно быть атеистами. Ну а как же созидать единство без прощения друг другу обид, не чиня пусть даже справедливого возмездия? Поэтому единство утверждалось не бескровной жертвой, а кровавой, то есть опять Бог брал Своё. Один святой говорил, что лучше идти держась под ручку за Волю Божью, чем Оная будет волочить по земле и за волосы. Именно так постепенно назревало то, что мы получили в 20 веке и пришли к тому, что Европа вообще стала обескровлена и теперь по достоинству здесь живут представители бывших колоний. Более того, в 19 веке на основе вырождения веры устойчиво обозначились две враждующие мировые группировки, единокровные которым на русской земле были одним целым народом, взаимно дополняли друг друга в общем служении Богу. Поэтому вторгшиеся в эти пределы, обе воинствующие противоборствующие стороны получили отпор как от одних, так и от других (даже пребывая под пятой такого диктатора, как Иосиф Сталин). Но так как государство провозгласило атеизм за основу, то возникновение той вражды в пределах России стало делом времени. Об этом сказано ниже по тексту.

Все мы – одинаковые по природе своей, а потому автоматически едины в Творце нашем, разделены представлениями о Творце и формами служения Ему. И вот тут во имя утверждения жизни уместна самая тяжёлая кропотливая философско-богословская работа, разрушающая эти разделения. Для этого в России не было достойной интеллектуальной полемики, в чём и есть вина русской духовной элиты, в её преступном невежестве. Точнее богословские школы возникли слишком поздно и уже не могли справиться с нарастающим потоком вопросов от заблуждений – его надо было пресекать в истоках. С другой-то стороны благодать Божья разрешает все противоречия и становится единением их живоносным, но дело немного в ином. Многие даже среди молитвенников не ведали о верном пути подвига. Также как ныне, много людей приносят себя в ненужную России жертву. Да, они рискуют собой, терпят неимоверные перегрузки, но эти подвиги для спасения ничего не значат. Путей во Царствие Небесное множество – вне всякого сомнения, но среди них есть субординация. Вот об этом очень важно иметь представление, ибо много молодых людей получают ложное представление о путях Божьих. Конечно, может быть казнь инакомыслящих (католическая ересь, ересь жидовствующих) в средние века имело особую значимость для государственности, также как победы святого князя Александра Невского, но без необходимой плодотворной философско-богословской работы, без решения этих вопросов эти действия половинчаты. Просто тогда всех объединяла общая опасность иноземных экспансий, а если прямой угрозы стране не было, то уходил стимулятор единства. То есть впоследствии, половинчатость сия стала просто преступлением перед человечеством, ибо все разорвалось само по себе. Бог даёт, чтобы мы отдавали. Если мы не отдаём по какой-либо причине то, что даёт нам Бог (в том же числе опосредовано философско-богословской работы), то приходят оголодавшие, находят слабое место и сами берут своё им причитающееся. Точнее они будут думать об этом постоянно и в конце концов им такая возможность все равно бы представилась. Пусть не в 1612 году, пусть не в 1812 или 1825 годах, так в 1917. Вот тут вкратце вся трагедия России, в этих словах. Православие формирует некоторый крайний критерий абсолюта святости, в которой земная жизнь невозможна по нашим меркам. Но ведь дело совсем не в этом. Одно дело, когда согрешил и сам себя осуждаешь, сопоставляя себя с этим абсолютом святости, а другое дело, когда «религия» эту брань уничижает, когда это состояние души скрадывает своими послаблениями или вообще уводит человека в сторону (учат, что грех позволителен, прикрываясь Волей Творца). Нет грех будет и мы слабы в противостоянии ему, но и уничижать борьбу с ним со грехом, с собственной распущенностью никак нельзя.

Для того, чтобы адекватно вести дальнейшие суждения, следует дать определение верно сложенной субординации порядка в абсолюте, чтобы отталкиваясь от этого ориентира вести сравнительный анализ о положении вещей, которое сложилось к этому моменту. Ибо только в этом случае можно говорить о том, что мы знаем ответ на эти вопросы. Иными словами, мы ищем ту специфично явленную точку постоянства, относительно которой мы можем судить о всех отличиях и течениях в природе Вселенной.

Изначально, следует сказать, что в наших способностях познавать мир заложено видеть только то, что имеет только подобие нам и в субординации – в том же числе. Обращаясь к работам Лосева за помощью для разъяснения этого вопроса, мы сделаем утверждение о том, что человек сам, пребывая в инобытии с данной уникальной вариацией самотождественного возникшего в процессе эволюционного различия, имеет определённый образ Божий. Этот образ выражения Божественной полноты является мерой всему и то, что не вписывается в этот образ, то человек не распознает и исчислением не становится. К примеру, то что не произносит слова и не понимает речь, все это уже становится вне функциональной речевой категории. То есть человек не видит в этом собеседника, то есть это есть распознаваемая речевыми инструментами пустота. В данном случае, речью я называю не набор слов, связанных смыслом, а природу живого человека, жизнеутверждающая субординация которого сложилась эволюционно в процессе исторического развития. Таким образом, человек может пребывать в общении только с Богом, но в том же числе через важное, также являющимся жизненным звеном – через мир материи только лишь по одной причине – он несет в себе подобие в субординации, которую пронизывает белая нить Божественного постоянства и потому вечное, как чувственно познаваемое в земных условиях. Он мерит мир собой и находит отклик, то есть он видит в нем свое отражение, как попавшее в сопряжение этой мерой. Точнее если сказать, что человеческая мера всегда привязана к нолю, то есть всякое количество всегда есть специфическое свидетельство о ноле, относительно которого мы даже не созерцаем, а имеем это количество. То же самое касается всего того, о чем мы имеем хоть какое-то представление. Мы видим всё то, что свидетельствует о Боге, а в данном случае о Его проявлении в сфере математического анализа – о ноле, в противном случае без этой привязки мир существовать не может. Иными словами, субординация – это ещё одна форма языка, с помощью которой исповедуется Божественное совершенство. Таким образом, это и есть та самая верно сложенная субординация порядка, отталкиваясь от коей можно вести сравнительный анализ о положении вещей, которое сложилось к этому моменту.

На основе сказанного дадим формулу естественного, Богом откровенного порядка, как некоторой крайности в виде абсолюта, а после с этих позиций рассмотрим исторические события в России относительно различных свойств, проявляющихся от этого критерия Истины. Итак, Божественная субординация – это форма понятийного языка, с помощью которого перед нами предстает Бог в доступном нашему обозрению величии. Эта грань, поддающаяся освидетельствованию, нами востребована будет для освящения исторического материала, а потому мы о ней придётся говорить много во всем содержании книги. Божественное – это есть жизнь, а потому всякая субординация в Боге – это грань целого, грань полноты жизни. Нарушение Божественной субординации также становится смертоносным злом. Зло, как реальность имеет выражение только в беспорядке, ибо все в нашей жизни есть творение Божье, то есть само по себе злом не является (об этом здесь уже много раз сказано). Этот хаос становится противостоянием. Божественное в процессе эволюции должно выкристаллизовываться только как отсутствие противоречия, где одно гармонично только дополняет другое, обнаруживая в хаосе Божественный порядок с его истинной субординацией.

Если есть начало развития Вселенной, то автоматически будет иметь место субординация приоритетов ценностей в определённой последовательности в развитии эволюции (происхождения и старшинства), выраженная в природе вещей, в каждой йоте мироздания, в каждом человеке. Сам факт того, что есть субординация жизненной значимости в организме людей, говорит о том, что ради утверждения жизни Божественная субординация, как Богом определённый порядок вещей, должна иметь место в каждом виде нашей деятельности. Так как всякий микрон мира имеет причину своего происхождения через какое-то предыдущее обстоятельство, и своё следствие, и свою особую непрерывную связность прошлого с будущим, то оная, возникшая субординация, ориентирована и упорядочена в общей Божественной последовательности цепочки перерождений, и благодаря этому её бытие имеет место быть – так говорит Алексей Федорович Лосев в работе о числах. То есть единый Бог отражается в естественном для нас инобытии столь специфичным образом – неразрывным причинно-следственном механизме Божественной субординации. Сам по себе факт бытия происхождения от Божественного (а значит имеет место быть и Богом откровенная субординация в порядке проявления множественных производных Его) уже является Величайшей Победой над смертью вообще. Иными словами, человек несёт в себе Божье Откровение в трех природах в строжайшей субординации их приоритетности. Эта простая формула обязана быть строго соблюдаемой во всех сферах человеческой деятельности и общественного порядка для нормального своего существования. Хотя надо напомнить о том, что когда человек пребывал во Царствии Небесном и был безгрешен, тогда все это соблюдалось автоматически. Зато теперь, получив поражение грехом, приходится прикладывать усилие в поте лица, чтобы соблюдать эту формулу, удерживать и восстанавливать жизненный для себя порядок вещей. В противном случае, одно становится инородным другому, несмотря на то, что и то и другое имеют единую причину. Это важно, ибо каждый стоит перед выбором своего пути, и, чтобы разобраться в верности его, следует разобраться в том, есть ли покушение на Божественный порядок вещей в каком-либо из них. Например, на шахматной доске в тех же направлениях можно сходить либо сначала пешкой, потом слоном; либо – сначала слоном, затем пешкой. Из двух возможных комбинаций, несмотря на видимость отсутствия различия, победную субординацию в очерёдности ходов фигурами имеет только одна из них. Вопрос лишь в том, – какая? Другой пример, как одно и то же действие, но в разных приоритетах формирования имеет разные последствия. Например, мытье рук лучше всего делать перед едой, а не после. Казалось бы, и так руки моешь – и так руки моешь, но последствия диаметральные. Умираешь во время исповеди перед боем или то же самое делаешь, но теперь уже во время него (иными словами, осознаёшь ошибки перед поединком или понимаешь уже о том, что ошибался во время него или вообще поздно что-либо понимать). Как бы в любом случае действие проделывается, но жизнь гибнет от неправильного порядка вещей. То есть, как творение Его, мир сам по себе добр, но становится полон зла не потому, что он такой, а потому, что мы нарушаем Божественную субординацию следования, нарушаем естественный порядок вещей.

Если посмотрим на нашу схему жизни берег-река, то поймем, что жизнь настоящая и во всей полноте пребывает за чертой границы воды – там на береговой суше. То есть самое важное в любой субординации или порядке вещей, чтобы жизненная белая линия не была нарушена. А то, что мы видим никакого значения не имеет. Будь-то огромный цветок на тоненьком стебле, птица в небе или тот противоестественный вид очерёдности сотворения Вселенной, изображенный в книге Бытия Священного Писания. Там мир растительный создан на день раньше, чем появились Солнце и Луна на небосводе. Важны не эти формальности, а то, что присутствует источник настоящей жизни – Бог.

И вот именно тут есть смысл сказать слово о Буддизме. Согласно этой религии мир был создан желанием. Что это значит? При полной гармонии и достатке, что есть счастье и полнота, никакие желания возникнуть не могут, ибо во всем удовлетворение. Это такая вот пустота желаний. Тогда желанием мир творится, то есть Вселенная может возникнуть только при разрушенном состоянии полноты и гармонии. Мир – это вершина бытия, а потому на ней надо стоять, а не ходить, увлекаясь желанием. Мир полон желаний, а потому само проявление зла. Из чего начинаются проблемы? Появилось желание – появилось стремление его удовлетворить. Всякое движение активирует силы сопротивления, то есть возникает потребность в борении, а от борьбы все скорби неудач и падений, и даже лишений, то есть зла. Порождаем зло своими стремлениями, скрадываем своё счастье безмятежности. Чтобы не терпеть лишения и скорбь, буддизм требует отказаться от желаний, как источника всех зол. Тогда путь спасения очень прост – уйти в нирвану, избавиться от чувств, уподобиться полноте и гармонии через уничижение в себе всех желаний, полностью отрешиться от самого себя. Дело в том, что бесчувственная пустота нирваны – тоже грань Божественного. А так как это свойство Божественное, то наделяет человека какой-то степенью удовлетворения. Человек без радости (удовлетворения) жить не может, потому если нет желаемого результата, то эта религия давным-давно бы ушла в прошлое, как не востребованное. Но все равно, в отличие от Православия, это свойство Божественного является лишь гранью полноты Божественного, лишь грань полноты Православия, также дающая утешение и приносящее свои плоды, ибо ограниченность во всеобъемлющей бесконечности ещё не означает отсутствие полноты – нет божественной безграничности, но полнота Божественного есть. Также как круг хотя и ограничен двумерным пространством, но подает признаки живого, участвует в функциональной математической зависимости.

Православие говорит о том, что мир не может быть злым, ибо создан Богом, который абсолютно благой. А так как подобное рождает только своё подобие, то Бог не может сотворить Себе не подобие – злое. Злыми становимся мы, когда теряем подобие Божье, утратив Божественную субординацию ценностей в себе, как бы сами себя выталкиваем из этой Божественной Вселенной, из её Рая в ад и оказываемся в аду уже при жизни земной, как инородное тело для Божественного порядка в мироздании. К примеру, ложку надо иметь к обеду, а лопату в труде на огороде. Мы же, будучи злые, имеем все это не ко времени и не к месту.

Далее для изложения материала хочу напомнить о том, что мы ведём изложение об истине инструментами логики или разума. То, что оказалось в области возможностей разумного мышления, свойственных этой сфере, тем мы и можем пользоваться. Никуда более с данным набором рабочего инструмента залезть не сможем и не имеем даже на это права, ибо теория теряет свою научную ценность, как свидетельство о Творце. Это важно напоминать, чтобы читатель был готов к такой форме исповеди о Боге, ибо язык сей не может выражать все душевные порывы, ибо весь этот великий многогранный мир укладывается до простого словосочетания «область их определения», иными словами, логикой мы можем указать лишь территорию, на которой разворачиваются определённые события – и всё. Как можно с помощью понятийного языка топографической карты, к примеру, писать романсы для гитары? Повторяюсь вновь и вновь, что сие очень плохо совместимые понятия.

Рассудим ещё и в ином аспекте, на понятийном языке диалектического материализма. Диамат утверждает, что все находится в развитии, от простого к сложному по спирали в единстве борьбы противоположностей. Единство борьбы противоположностей всегда возникает там, где есть взаимное влияние. Точнее взаимное влияние мы здесь назвали единством противоположностей и в этом пространстве раскручивается весь сценарий эволюции форм взаимного влияния. В нашем случае влияние взаимное оказывают два естества в двоичности природы человека: одна несёт в себе переменные свойства, другая – Божественное постоянство. То есть во взаимодействии, активирующем законы диалектики, участвуют только эти реалии двоичной природы человека. Тут как бы всё адекватно и диалектический материализм в данном случае гармонично вписывается в религиозные представления. А с другой стороны, никаких противоположностей более в мироздании для человека нет, то есть что-то иное не имеет никакой значимости для нас, ибо не существует, либо является специфично сформировавшейся формой взаимодействия этих реалий. То есть нет иных сторонних абсолютов, которые бы могли оказывать влияние на формы эволюции жизни – только Бог и среда обитания (третьего не дано, а потому рассматриваться не может нами).

В процессе эволюции порядок, возникший благодаря взаимному влиянию и тем обуславливающий жизненное естество, неизбежно подвергается постоянной бомбардировке естественного отбора, попадает в самые разнообразные условия, вызванные и изменениями климата, и просто случайностями. Но так как влияние Божественного стабильное на протяжении всех времён, то и порядок вещей, обусловленный этим влиянием, постоянно восстанавливается и постепенно возрастает до более совершенного подобия Ему. Так формируются такие формы жизни, которые могут жить пребывая под тем или иным воздействием, то есть смогли бы адаптироваться к новым реальностям и новым покушениям. Всякий закон – это есть образ взаимодействия двух реалий, одна из которых Божественная. Именно он и формирует диамат как науку. Сам факт существования закона свидетельствует об одной из двух составляющих, пребывающей в абсолюте высших свойств. Это то, на что способен диамат, как свидетельствующий в обозримых для человека границах о Боге, только понятие «промысел Божий» мы заменили словами «влияние» и «взаимодействие». Иными словами диамат, если остается на своём естественном месте в реалии Божественной субординации, то тоже исповедует Божественный порядок вещей, а если нет, то свидетельствует о хаосе во всеобщей относительности непостоянства. Надо заметить, что диамат – крайняя форма материализма, с помощью которой нам удалось сказать о Божественном. И так везде, во всех известных религиозно-философских концепциях довольно просто расставить всё на своё место в общей субординации.

Смысл жизни, по слову святых отцов – через обоженье себя, нужно обожить мир и представить его на Суд Творцу, что и происходит во все мгновения жизни на протяжении миллиардов лет. Бог постоянно и многогранно испытывает Своё творение. Потому история человечества, вышедшего из глубины тяжёлой древности, сформировала такой критерий выживания, который в рамках земных реалий не даст себя в обиду или не будет разрушенным ничем, ибо в любых исторических моментах найдёт свою адаптированную к разрушающему воздействию «стопу». Всё уже было и ко всему организм выработал свое противоядие. И понятно, что этот критерий выживания предполагает напряжение всех граней человеческой природы одновременно, в противном случае, часть организма или орган тела, которая не востребована борьбой с окружающей реальностью, не могла обозначиться как бытие, востребованное для этого. И также как прежде этот критерий живучести не может себе изменить, то есть только в таком качестве человек, когда в нём стимулируются максимально или почти максимально все грани его естества, вновь и вновь может войти в будущее. Почему? Потому что Истину можно распознать только в полном напряжении всех этих всех фибр организма. Парадокс Истина дается лишь тогда, когда работают на пределе все органы тела, независимо от степени их развитости. И при этом надо сказать, что говорить о полноте ведения об истине можно лишь в одном случае – если такая истина наделена свойством дарить радость жизни в любом самом страшном перенапряжении их и даже при страданиях. Все остальное, что не есть это, уходит как вода через песок. Именно для этого Бог испытывает нас, чтобы ведая о черном, воспринимали бы белое, то есть через темноту мы вновь увидели тот свет и отвергли бы от себя все то, что лживое, либо это лживое поставить в естественный порядок Божественного, то есть преобразовать в Истину, как это удалось сделать с космогонией буддизма и диаматом. Именно тем же свойством наделено должно быть все в человечестве. В первую очередь власть должна иметь приобщение к Божественным свойствам по максимуму и во всех гранях – если говорить о субординации.

В то же время, счастье – это когда напряжение сил и воли не выходят за рамки возможностей нежной и легко ранимой природы человека. То есть, подобное всегда рождает только подобие себе. Иными словами, чтобы сделать верный ход к выживанию адаптированный к возможностям своим, а именно выделить верную приоритетность ходов в очерёдности (ведь каждый из нас стоит перед выбором с чего начать, чтобы достичь своей жизненной цели), то надо сначала Богом установленную приоритетность ценностей жизни восстановить в самом себе в виде высокой религиозности, выстроить в самом себе именно ту субординацию, благодаря которой зародилась Вселенная в данной обозримой нам естественности, и самая эта наша жизнь в ней (если голова будет выше всего к небу, то всё остальное самопроизвольно окажется на своём месте). Только после этого подобие естественного порядка вещей в природе человека, обусловившего бытие его во Вселенной в таком вот виде, найдёт своё победоносное и животворное отражение во всех сферах брани, избегая всякого рода перенапряжения (или деятельности, как вида проявления брани в мирное время). Тогда всё, что будет враждебно такому человеку, будет враждебным не ему, а всей Вселенной. Иначе говоря, окажется в оппозиции её естественному ходу и человек даже не почувствует воздействия на себя от неё, либо сие напряжение становится в рамках обыденности.

Тогда самопроизвольно возникает вопрос о том, где была нарушена эта Божественная субординация в истории России, раз столько трагедий. Во-первых, силы зла имеют место быть помимо нашей воли, следовательно, борьба с переменным успехом так и останется неизбежностью – естественный рабочий процесс. Во-вторых, нарушение Божественного порядка всё же был в самом мировоззрении, который не смотря ни на что, всё же не до конца был православным и первые ростки надвигающейся катастрофы проявились во всевозможных ересях 15 века. Преподобный Серафим Саровский говорит нам, что слово – серебро, а молчание – золото. Свидетельствовать об Истине словом можно, но не имеет того эффекта, как действие Благодати Божьей, покрывающей все самые страшные скорби.

Об этих вещах следует говорить как можно просто на таком языке понятий, который наиболее востребован обществом, не сильно углубляясь в изысканные формулировки ученых мужей.

Христианство – религия народная. Игумен, патриарх, священник служат народу и выходцы из народа и берегут материальные ценности для народа и уходят из жизни оставляют нажитое также самым лучшим из лучших выходцам из простонародья. Христа называют первым коммунистом, но это звучит как-то странно, также можно сказать, что у Сына Божьего было по пять пальцев на каждой ноге, но к обсуждаемой теме сие не имеет никакого отношения, а для достижения главной цели сие не имеет значения. У нормальных людей даже мысли такой нет, но так как сие оказалось востребованным, то придётся говорить и об этом. Хотя конечно, на этом уже можно остановиться, ибо дальше этого богословие в данном качестве или специфическом образе исповеди о Божественном идти не может. Идеи коммунизма – это тоже богословие, только понятийный язык своеобразный и очень низменный. Но и на нем, на этом языке звучат еретические доктрины. А потому есть смысл сказать о сектах и ереси, в борьбе с коими пало мученически сотни миллионов прославленных как святые и ещё более тех, кого мы не знаем. И надо сказать, что Великая Отечественная Война началась не 22 июня 1941, а в глубине веков и только уже на Святом Кресте Голгофы оная обрела победоносное очертание. Все дело в том, что философия – это такое дышло, куда повернул – туда и вышло. Богословие, так не может поворачиваться, ибо оное ориентировано лишь в одном направлении и оное есть либо Истина, либо ересь. Божественное, адаптированное в земные понятия, становится богословием, независимо от ничего.

Очень часто люди пытаются подчинить богословие под свои нужды и цели – поверьте это легко сделать и даже можно оправдать преступление. Тогда богословие становится ересью, а сообщество, исповедующее его сектой. А цели всегда есть нажива и обман, порабощение народов с помощью понятийного языка религии, Христианства в том же числе. То есть понятиями веры они не свидетельствуют о Христе, а преследуют свои интересы. Из-за этого создается впечатление о том, что Христианство не есть Истина. Если бы люди пришли с этими эгоистическими целями и называли вещи своими именами, то к ним не только бы никто не пришёл – их бы растоптали на месте, но если выразить свои цели на понятийном языке веры, а философ это может сделать легко – создавай религию и обогащайся. Что говорить о власти, если ересь возникала даже монастырях – так возникали масонские сообщества, которые на вид тоже христианские, но это все секты, замешенные на деньгах и потом на крови. Можно не создавать вою религию, а создавать крен в богословии и этим обогащаться. Грех лихоимства, утверждают как плата за умственные труды и даже ради этого присуждают себе богоизбранность. Для того, чтобы разбираться во всех этих ухищрениях дьявола, в борьбу за души простого народа вступили отцы Церкви, приняли мученичество многие настоящие богословы. Против всякой ереси, явленной в разнообразных одеждах, оформленной в самых различных доктринах восстали отцы Восточной Церкви святые Иустин-мученик, Ириней Лионский, Климент Александрийский Афанасий Великий, святые каппадокийцы Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и другие. Они сформировали догматы веры, а также и исследуемый нами вопрос церковной жизни, в которой каждый член Церкви равен перед Творцом и служит общему делу согласно своим возможностям и талантам. Грех необузданности явлен не только в присвоении материальных ценностей с помощью ереси, но и во многом другом он разрушитель, а потому Православие уделяет внимание каждому специфическому проявлению греха. Просто они отвечали на те вопросы, которые стояли на повестке дня, а потому что-то в те времена сие оказалось более востребованным для исследования, а что-то менее – нам жизнь диктует. По этой причине самая главная ложь Ленина в том, что класс буржуазии, как греховный союз лихоимцев, видит поддержку для себя в религиозных организациях. А на самом деле речь идёт не о Православии, а о заблуждении, оформленном христианским языком символов (протестанты, англиканцы, католики и так далее). Отцы Церкви на вопросы о социалистическом устройстве общества дали ответ за пятнадцать веков до 1917 года. Беда в том, что сильно изменился понятийный язык, из-за чего оный оказался не понятен и очень примитивен. Ленин воспользовался слабым местом и изменил сам метод устроительства социалистического общества, который есть лишь некоторая грань. Он сделал его насильственным, в то время как православные люди то же самое утверждают радостью. Социалистическая справедливость с этого момента – цель достижения и борьбы за правое дело в таком вот образе. В то время как для естественного порядка вещей – это лишь само по себе разумеющееся. Приобщенные к Благодати Божьей сами ищут своё место для блага всех (принимают монашеский постриг и просто несут свой крест). Именно по этой причине, в отличие от сектантского Ватикана, православные монастыри, утверждая порядок только радостью, армию не имели и не содержали её. А для КПСС, чтобы держать социалистический порядок, нужна была целая система ГУЛАГ. Борясь с сектой, привнесенной царём Петром Первым из Европы, сами же утверждали новый крен в богословии.

Разожги костёр в зимнем лесу и народ не надо будет сплачивать идеологически, насильственно и так далее, ибо каждый и так знает свое место и бережёт и поддерживает огонь. Ленин затушил костёр и всех за колючую проволоку, чтобы не разбежались и знали своё место.

Святой Нил Сорский в своё время верно определил положение вещей в обществе. Просто оставалось заявить об этом святом, как о человеке, который есть наибольший из многих в Очах Божьих, как сказано было об Иоанне Крестителе. Его мнение должно было иметь приоритет во внимании общества, а подвиг нестяжательства – главный ориентир для подражания. У него должен был быть больший авторитет, чем у иосифлян. Нестяжатели всегда имеют первенствующее положение в очах Божьих, а потому и в народе им предпочтение. Никак нельзя утверждать суету ведения хозяйства, как служение Богу вровень или как приоритет нестяжательности, ибо это сродни узаконить грех, смириться с его присутствием в природе человека.

Хочется освятить этот момент особенно хорошо. Дело в том, что при абсолютно верном порядке вещей человек должен идти во Царствие Небесное самым прямым путём, который, в отличие от иосифлян, нам указали нестяжатели, святые Сергий Радонежский, Нил Сорский и потом преподобный Серафим Саровский. Это аксиома. Остальные, не пошедшие по этому пути должны осуждать себя, как недостойные. Иными словами, никак не привыкать к православной суете. Представьте себе, что вы охотник и пытаетесь выстрелить в зверя. Вы попадаете в хвост, в рога и так далее, но животное остается живым. То есть нужно попадание совсем иного плана. Много людей вместо служения Богу выбирают такие подвиги, от которых толку нет: то спорт, то искусство, то политика, то бизнес. Иными словами, следуя по пути Нила Сорского, святыми должны быть все в теории, но это крайность, то есть в жизни всегда будет иначе. Но важно, чтобы не воспринималось это как норма жизни, чтобы не было привыкание и самоуспокоенности – лишь бы было самоосуждение, сожаление о том, что далек от этих праведных путей. В этом смысл слов Христа Марфе, прислуживающей Ему: «Марфо, Марфо, Мария же благую часть избра». Это важно, ибо эта идея формирует нацию и вот почему. Представьте себе, что народу объявили о том, что данный институт очень престижный. Молодёжи много пожелало поступать учиться, от чего высокий конкурс. А если сказать, что это плохой институт, то конкурса не будет и будут брать всех подряд. Так и в нашем случае в споре Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, необходимо было во главу угла ставить подвиг нестяжателей, их принцип подвига прямого молитвенного делания в условиях сурового быта и высокого аскетизма. Да, не все смогут идти по этому пути в силу множества причин, но все равно людей, последователей святого Нила будет намного больше. Вспоминаю похороны одного убиенного авторитета преступного мира. Огромное количество молодых людей шло за его гробом. Они просто не знали об ином пути, им казалось, что они великие люди своего времени.

Так как ересь все же взяла верх, то раскола было не избежать. Это семя рано или поздно созрело бы. Иными словами, все расколы в Русской Православной Церкви – это прямое свидетельство верности сказанных слов. Так как к святому Нилу не прислушались достойным образом. А потому, когда сие священное попало в нечистые руки (а оное неизбежно бы попало рано или поздно), то появился соблазн сделать святость оружием войны за мировое господство. Сделана попытка извлечь выгоду, то есть подмять под себя народы с помощью спекуляции лекарством для исцеления, для восстановления естественного порядка (замечательно показано в немецком фильме «Утраченное будущее»). И то, что было посеяно в те века, с лихвой мы собрали в 1917 году. В принципе, сие не ново, ибо является ересью гностицизма, возникшей во втором веке после Рождества Христова. Этот хамелеон постоянно подстраивается под среду и становится не виден, но это не означает, что его нет. Возомнившие себя избранными пытаются прятать истину, чтобы на этом лекарстве делать бизнес. Создают такой язык богословия, который понимать может только отдельные личности. Либо много иностранных слов, либо выверты очень сложные, либо вообще язык молитв иноземный, как это в Западной Церкви, либо ересь, либо крен в чем-то ином. К примеру, Корней Чуковский так это выразил: «Крокодил Солнце проглотил». Когда вокруг темнота, тогда люди теряют друг друга, сталкиваются лбами, могут заблудиться и так далее. Вот тут-то и можно сделать бизнес на разного рода помощи. Компартия, уничтожив духовенство, давала народу разврат, а митрополиты и епископы продолжали богослужения в Кремле. Живыми оставались и святейшие патриархи. Именно по этой причине такой порядок вещей не может быть вечным. Просто надо думать о том, что счастливыми должны быть все сразу и обладать истинной также должны все – тогда и выбор путей тоже изменится. Так как счастье в Боге не поработило народы Европы, то несчастье начало порабощать нас самих.

То, насколько полно отражение Божественной субординации ценностей в образе мысли, жизни и в состоянии духа человека, настолько человек гармонично вписывается в само естество Вселенной. Ведь эволюция человечества как раз прошла именно через такое сито данной реалии. Иначе говоря, во всяком столкновении (а в истории это – самый главный фактический материал исследования) сходятся индивиды со сложившимся во внутреннем естестве каждого порядком вещей, со своеобразным для каждого понятием об Истине, отразившемся в формах. Один из них выходит из поединка без изменений, в другом – всё изменилось. Первый – победитель в одном, но побеждённый в другом. Происходит взаимное обогащение. Во всякой схватке побеждает имеющий наиболее сильное сходство с субординацией ценностей в Божественном Откровении (Его порядком вещей) в данных временных рамках сражения. Побежденный же выстраивает в себе несущий победу для победителя порядок вещей («Победитель будет прав, побеждённый – просто жить, ибо начнёт следовать по жизненной дороге победителя»). В этом случае победитель идёт уже как освободитель от рабства заблуждений. Если нет Божественной субординации, то такая победа – временный успех и начало поражения. Повторюсь, что мы все творение Божье, но отличаемся только тем, что в каждом из нас степень подобия Божественной субординации разная. Святым естеством наделены даже бесы, ибо они ангелы, но так как из-за их гордыни нарушена Божественная субординация, то они постоянно путают все, делают не ко времени, невпопад. Этим только они противники Богу.

Сама по себе схема решения задачи проста. Человек ищет себе путь ко спасению. В каждой предстоящей позиции несущий в себе Бога человек выбирает путь решения задачи наиболее сильно адаптированный к его физиологии и психике без нарушения связи с Творцом, в соответствии с теми посылами, которые открылись его обозрению, как несущего в себе Божественное. И сие будет победным ходом. Он подобен несущему чистую колодезную воду – старается выбрать так себе дорогу, чтобы не расплескать. Только водой здесь является счастье от единения со Творцом.

Если он действительно Богоносный человек (в смысле исихаст), то под его обозрение попадает подобие Творцу – с высоты Божественной открыт общий план происходящего, в котором виден тот путь, в коем он пребывает в максимальной безопасности. На этом жизненном поле брани постоянно меняется ситуация, меняется в соответствии с ней образ пути к желанной победе, то есть утверждение Божественного влияния в данных реалиях. Если неизменным остается сама Божественная внутренняя сущность воина (а о богочеловеке-исихасте нужно говорить как о воине) и сохраняется её подобие Божественному, то дорога, ведущая к победе, не ускользает от его поля зрения. И так – ход за ходом, движение за движением, шаг за шагом идущий, пребывая духом в Цели, одолеет дорогу к Цели. То есть если душа в раю Божьем, то и тело найдет то место в этом бытии, где ему наиболее вольготно и хорошо по образу Царствия Небесного. Это не тот рай, о котором говорят ленивцы и бездельники, а это рай творческий и созидательный. Человек счастлив только в самом процессе творческого делания, а не лености и лежании. Процесс созидания должен быть уютным для исихаста. А если же он ассоциирует себя с целым войском, то природу свою и возможности он адаптирует к сложившейся реалии войны. Он идёт к цели не там, где разумно, а там, где есть дорога ко спасению для целого войска и достигает её не торопясь. Так для истории рождается гений или великий полководец, ибо он – победитель. Также рождается гениальный руководитель. Вопрос лишь в том, как нести в себе Бога, как удержать Его присутствие в себе, не уподобившись библейскому Онану. Каждый человек при его профессиональной узкой специализации наделён и Божественной Природой, и приоритетно низменной в субординации значимости для служения Богу, но без неё нет полноты единства с Ним – оная важна для богообщения также как важен каждый матрос на суде для живучести корабля. Но при стимуляции Божественной, грани таланты становятся инструментом созидания, то есть достоинствами. При стимуляции низменной природы человека, его таланты становятся пороком и даже орудием убийства (чаще всего опосредовано или косвенно). Только через стимуляцию Божественной природы может быть стимулирована и низменная. Об этом ещё будет сказано, когда пойдёт речь о государственном устройстве. Но уже сейчас есть смысл сказать, что во время революции творили сатанинские ритуальные убийства лишь для того, чтобы сделать орудия созидания, орудием разрушения. Иными словами, верёвка в случае (богообщения) служит для спасения утопающего, а в другом (при сатанинских кровавых культах) – инструментом самоубийства. Таков человек, что у него две грани, стимулируя высшую из них, человек идет на подвиг ради ближнего. Стимулируя низшую, человек убивает брата своего. К примеру, в последние годы бытия СССР начали массово реализовывать учебники по магии. Черный культ привел к разрушению державы без какого-либо вторжения в СССР. Также мы видим это в предреволюционное время, когда враги России совершили зверское убийство Григория Распутина и дальнейшее глумление над его уже мертвым телом, хотя и не имело смысла, но нужно было только лишь для того, чтобы возникло это губительное влияние бездны. То есть нужно было направить оружие не против оккупантов, а друг на друга. Что-то иное было бессмысленным в действиях варваров. И они добились своего – рухнуло самодержавие. Вот что такое субординация.

В сражении побеждает тот, кто больше видит, у кого обзор происходящего более всеобъемлющий и более многогранный; тот, кто выше, кто более подобен Божественному. Сохранив до самого конца Богом откровенную Субординацию Ценностей в Себе воскрес Христос и Своим примером открыл нам Путь выживания, спасительный Царский Путь сей. Об этом более подробно прочтёте в главе «2.3. Древние славянские верования».

Как уже сказал, что если ближе всего к небу находится голова, то автоматически ниже будут находиться плечи, руки и сердце и так далее. Просто такова естественная субординация, сотворённая Им. Каждый орган несёт себе какую-то степень важности перед жизнью и без чего-то человек ещё может жить, хотя и становится калекой, но без головы никакой жизни быть не может – такова физиология. Точно также во внутренней природе людей выше всего природа духа и потом только душевные грани оной. Если эта высшая природа в человеке единится с высшей Составляющей Природы Вселенной, то автоматически выстраиваются в естественной последовательности все остальные порядки устроения естественной субординации и это есть Божественная Сущность и вечное бытие. Это сложилось эволюционно миллиардами лет и никому сие не изменить. То есть, духовное делание подвижника (постоянное единение с Началом всех начал) восстанавливает в человеческой природе автоматически все остальное в приоритетной очерёдности, в точной естественной субординации ценностей (если есть огонь, то автоматически возникают все составляющие производные от него: свечение, тепло и так далее).

Радость всегда воспринимается лишь в сравнении. Представьте себе, что вы носите обувь меньшего размера и она вам сильно жмет. Когда ступня обретает своё прежнее естественное состояние, то приходит некоторая радость освобождения. Точно также душа радуется, когда после всякого рода нарушений, стимулирующих болевой шок (хотя его трудно распознать из-за огрубелости чувств, но он есть), благодаря молитве (в ней возникает самое главное соответствие подобий) восстанавливаются в естественной последовательности все остальные порядки устроения естественной субординации. Хотя надо заметить, что в суетливой жизни очень много всякого такого, что ввергает в противоестественное состояние психику людей – это неизбежно. Поэтому оказался востребованным исихазм, при котором душевное напряжение и физический труд, как и сама брань, становятся молитвой во всей полноте природы человека разных форм и сфер своего проявления. Полная гармония соответствий, сложившаяся эволюционно в течение миллионов и миллиардов лет, есть счастье человеческое. Труд душевный – молитва (созидание душевного покоя). Тогда любая физическая деятельность (как один из образов войны) – молитва плоти, ибо стремление к достатку есть создание условий для спокойствия и для нормальной жизнедеятельности богообщения и деторождения, для мирного сосуществования. Миротворчество заложено во всех сферах деятельности людей. Всякое отклонение от естественной нормы становится грядущей катастрофой и оставляет свой след в памяти человечества, так как наделяет его горьким опытом. Так пишется история, как амбулаторная книга болезней народа. Отсюда есть смысл сделать важный вывод, что дальнейший научно-технический прогресс должен гармонично вписываться в естество жизненного богообщения человека, не покушаясь на его принципы, не вторгаясь в его природу молитвенного экстаза, не ослабляя её прежнюю динамику физиологии. Нож в спине не может быть гармоничным дополнением.

Победа не может быть результатом сокрушающего удара. Победа всегда есть уподобление сущности внутреннего мира человека Божественному Естеству, при котором непобедимость в любой схватке есть лишь неизбежное следствие, то есть одно из множества проявлений свойств Господних. То есть если побеждённый не становится счастлив после поражения, то и победы над ним нет. Более того, чаще всего поражение в битве во имя приобщения к Божественному становится началом грядущего победного шествия. Победа – это восстановление Божественной субординации в противнике, при которой, повторюсь, если он обрел её, не стал счастливым, то и не стал побеждённым – он все равно станет причастником Божественного. То есть сделаем вывод о том, что данное качество остаётся первостепенным основанием жизни во все времена и эволюционные перемены не могут сие упразднить, но только способствовать более качественному утверждению в данном бытии, обеспечивая жизненность организма в любых условиях природы, выраженные в различных специализациях деятельности. От сюда следует, что Божественное остается самым важным жизнеутверждающим фактором в любой реальности. Это называется ещё одним именем Божественного – патриархальностью, которое есть неизменное условие существования жизни в бытии государства.

Патриархальности всегда мало, ибо кому-то надо постоянно брать ответственность на себя, подставлять себя под удар ради жизни, и самим собой гасить всякое поползновение на мир в обществе; брать ответственность и жертвовать собой; отдать последнее, если надо; научить, воспитать и так далее. Это все есть грани патриархальности. (Если мужик буйствует или творит беспредел – это формы себялюбия, в конечном счёте, требование своих прав, что характерно матриархату. Понятно, что всему есть предел, но все равно сие остается формами капризов, не свойственных патриархальности. Бить жену – это слабость женщины, в руках которой инструмент физической силы). Именно поэтому без патриархальности невозможно себе представить ни экономические, ни политические сферы деятельности человека, ибо оные являются отдаленными производными оной. Без мира экономику не поставить и бессмысленна всякая политическая деятельность. Разруха, голод, последствия стихийных бедствий – все можно пережить и восстановить, если есть мир, а точнее тот, кто может и берёт на себя ответственность ради мирной жизни. Если нет такого человека, то и даже при полном достатке всё окажется разрушенным. Без стройной экономики прожить можно, без патриархальности – никогда, ибо патриархальность является понятийным синонимом слова жизнь.

Трудно тут видеть позицию компартии и зачем оная уничижает мужика в народе. Как жить-то людям? И возможен ли прогресс без патриархальности? Как вести научную деятельность без веры, если самым главным первооткрывателем самого главного нового Пути в жизнь вечную был Христос? Или ученые ищут что-то иное? Быть исследователем – это тоже одна из привилегий патриархальности. То есть даже ученый имеет Его образ, то есть жертвуя собой находит неизведанные «новые земли». Ведь неизвестно чем кончится даже простой эксперимент – рискуют все. А первопроходцы – сколько погибших? А как ставить производство, ибо многое в этом процессе требует подчас риска авторитета и огромной ответственности? Ибо очень легко оказаться транжирой государственных денег.

Вот такое определение патриархальности, вкратце. Кто же такой Ленин на самом деле, если покушался на святая святых народа во имя блага самого народа? По поводу Ленина тут споры идут. Да, при новой власти много было сделано – из отсталой страны СССР стал великой державой. Но есть одно «но», которое нужно добавить, без чего теряется полнота картины. Сначала процитируем работы Ленина для убедительности.

«Патриархальность – дикая средневековщина.» Или вот это: «… патриархальность и захалустность, неминуемо ведущие к особой силе и устойчивости самых глубоких из мелкобуржуазных предрассудков, именно: предрассудков национального эгоизма, национальной ограниченности.» (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, т 41 «ТЕЗИСЫ КО II КОНГРЕССУ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА», стр 168)

«Здесь на исторической очереди дня стоит не переход от феодализма или от патриархальной дикости к национальному прогрессу, к культурному и политически свободному отечеству, а переход от изжившего себя, капиталистически-перезрелого „отечества“ к социализму» (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, «О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ», том 30, стр 89,)

«… патриархальная, благочестивая и покорная Россия совлекла с себя ветхого Адама; только теперь русский народ получил действительно демократическое, действительно революционное воспитание.» (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, «ДОКЛАД О РЕВОЛЮЦИИ 1905 ГОДА», том 30, стр 313,)

«Это грубое деление, соответствовавшее патриархальным, полуазиатским отношениям, безусловно устарело и должно быть сдано в архив» (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, «ЕЩЕ ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА» том 25, стр.53)

И так далее

Откуда такое пренебрежение патриархальному укладу жизни? Сбросьте нейтронную бомбу и все ваши великие стройки века будут наши. Что это за такая историческая очерёдность, после реализации которой естественное для семьи становится пережитком. Ну никак нельзя смешивать по значимости патриархальность с экономическими и политическими сферами деятельности. Ибо оные ну никак не стоят в одном ряду. Также как голова и ноги или руки – разные по значению. Без рук и без ног можно жить, без головы нельзя, а потому не идут в сравнение по значимости для живого. При этом такое условие никогда не станет устаревшим, отжившим, ни современным. То есть голова всегда будет нужной и миллион лет назад, сегодня через сто лет и через миллиарды лет, ибо именно голова – организм. Какое же это несовершенство, если это условие жизни? Патриархальность – это не отсталость экономического развития, это естество жизни народа, имеющей степень экономической стабильности и уникально сложившейся формой хозяйствования в соответствии со специфическими природными условиями и характером народа. А так как общество нуждается в том, кто утверждает мир и спокойствие, то необходимость в миротворце будет всегда. То есть патриархальность, как основа бытия и образ Божий, не может стать отжившей никогда. Поэтому в СССР происходило то, что происходило. Вот в чём самая важная и трагичная «ошибка» В. И. Ленина. После этого остальное у него можно даже не читать, ибо ленинская гвардия – это вторжение тевтонского ордена в пределы Руси (см. том 4, «Ренессанс. Речь св. Патриарха)

Хотя тут следует добавить. Патриархальность – это не свойство мужского характера и не следствие крепкой силы воли, это качество высокой степени приобщения к Благодати Божьей. Это внешнее видимое, данного качества, следствие внутреннего духовного делания, единения духа с Богом.

Исходя из всего сказанного, пусть не в той полноте, в какой это следовало бы разобрать, нужно сделать важный вывод. Всякая рыба гниёт с головы лишь по одной причине – оная уже мертва есть. Следовательно, нужно так выстроить структуру общественных отношений и повысить качество их, чтобы голова не гнила. Субординация в Божественном проявлении – условие жизни людей, наделённых плотью, поражённой грехом. Уже само наше тело в самом себе несет порядок приоритетов перед Божественным, а потому в данных реалиях общество должно жить по таким законам (в отношении к власти), которые бы эту субординацию человеческих отношений выстраивали в живительном соотношении. Тут нужен приток свежей силы, крови и в то же время в верхах нельзя оставлять все то, что мешает жить всему народу в благоденствии. Причем не путём постоянных революций, сие должно решаться, а как-то с согласием и пониманием всего общества. Стоящий у власти должен формировать свой народ, выявлять всё самое лучшее во всех добрых смыслах этого слова. Все те, кто ещё не проявил себя сделает это позже, может быть даже в детях своих. Имеющий власть наделён способностью видеть в своём народе самые сильные умы, замечать самых крепких и верных жён и так далее и формировать свое окружение ими. Именно так смогли выжить народы в тех тяжёлых условиях, в которых они пребывали в древности. Ведь вождь племени роднился всегда с самыми-самыми лучшими. Этому же учит святое Писание и сам Творец изгнал Адама из Рая ради жизни самого же первого человека, ибо там нельзя носить в себе поражение грехом. Именно этот вопрос более всего проработан в Священном Писании на каждой странице его. Царь служит своему народу через это и не ищет родства для себя в соседних царствующих домах, ибо от этого страдает общее дело страны. В то же время народ чтит своего правителя и ищет его величия, а «не поласкает ему кишки» клеветой и домыслами. Увидел пробоину на корабле – заткнул своим телом, а не показывай на капитана пальцем. Народ вырождающий свою власть вырождает самого себя. Это начал в своё время разрабатывать ещё Н. М. Карамзин. Восстановить семя брата своего должен желать каждый гражданин страны. Брат может погибнуть, может оказаться за решёткой, может стать изменником Родины, но восстановить его семя, сделать его детей воинами за жизнь – вот главная заповедь любого государственного образования.

Интересен для изучения момент из священного Писания. Ирод отрубает голову святому праведнику Иоанну Крестителю. На этом история Израиля закончилась, ибо нарушено связующее звено, в котором лучшее семя народа должно стать достоянием высшего состава власти, чем оное и было, ибо Ирод прислушивался к слову Иоанна. То, в каких условиях мог жить Иоанн Креститель, говорит о том, что его физиология максимально адаптирована к возможности носить в себе Божественное, то есть его психика обладает силой. А это и есть смысл всех форм эволюции.

То же самое происходит в России. Началась Первая Мировая. Князь Юсупов позволяет носить женские одежды публично, он же убивает старца, много раз спасшего цесаревича, наследника Престола и при этом оказывается в родстве самого Царя Николая, и почти не несет никакого наказания. Воин идет на смерть, отдает свое самое-самое – жизнь и ради чего? Ради этого? С этим не шутят, господа. Этот момент сильно бьет по рукам. Можно говорить много о неверности окружения государю, но есть вот такие моменты, которые провоцируют разные мысли.

Итак, самая главная цель власти – это не решение бесконечных экономических проблем, а воспитание детей своих ближайших и отдаленных подчиненных, с детства приобщенных к одному образу высшей экзальтации счастья. Народ приобщен к власти тем, что стремится восстанавливать семя. Об этом есть смысл сказать особо. Это иная сторона Божественной субординации.

В народе говорят, что тот, кто рано встает, тому Бог дает. На самом деле это очень великие слова, также верно выражающие Божественную субординацию. Для эксперимента, советую испробовать самим. Встаньте в четыре утра выспавшимся. Ополосните лицо холодной водой, исполните естественные надобности. Можно немного физических упражнений. Далее, если вы начинающий молитвенник, сядьте удобно в кресло, выпейте сладкий чай с лимоном без конфет и бутербродов, откройте молитвослов и не торопясь, медленно вникая в смысл каждого слова начните общение с Богом. После первого раза, откровение о Боге будет мизерным, но этого малого уже будет достаточно, ибо вам откроется важное, что для того, чтобы вставать в такую рань, вам нельзя будет смотреть кино допоздна, есть грубую пищу перед сном, а день должен быть наполнен физическим трудом без перегрузки. Позже вы поймете и другое, что ради этих трех часов настоящего райского экстаза с четырёх до семи часов утра, весь суточный цикл – это только лишь преуготовление к этому времени суток. Это и понятно, ибо с этого начинается день и то, как мы его начнём, так он и пройдёт. Абсолютная ясность ума в утренние часы позволяет принимать верные решения. А единение с Богом в таком состоянии мозга приносит неизреченные радости. Бог дает в это время и этим все сказано и этому подчинено всё остальное. Люди из народа несколько иначе проводят утренние часы – встают с первыми петухами не из-за того, что у них сильная воля, а потому, что испытывают радость. Вот этот экстаз становится единящей силой всего общества и к нему надо подводить наших детей.

 

1.4. Сила и слабость.

Ещё одна сторона бытия Бога явлена нам в соотношении слабостей и сил. Так как обе противоположности имеют место в природе вещей, то автоматически жизнеутверждающе значимы, в противном случае ни об одной из них даже не могло быть речи, и не существовало бы самого феномена – жизни. Сила и слабость – это составляющие полноты, столь востребованной в самом важном – в богообщении. Вопрос остаётся лишь в следующем: каков самый этот порядок проявления взаимодействующих силы и слабости во Вселенной, благодаря которому жизненное естество имеет место быть? Ведь в этом мире множество всяких форм взаимодействия или сочетания слабости и силы, и только одна из них образует живительное единство, и только всё то, что вписывается в эту форму, обладает жизненной потенцией, а все другие ведут к самоуничтожению народа. Сначала разберём естественный, Богом откровенный порядок вещей, ибо слабость всегда относительна, ибо слабостью оная оказывается, когда нет того сочетания, живительно вписывающегося в окружающий мир, благодаря чему слабость, на самом деле не слабость, а является силой. Это Божественное проявление возникло в процессе эволюции как способность выживать в условиях хаоса.

Кто в естественном проявлении жизни может иметь или имеет право иметь слабость? Новорожденный. Тогда силой обладает тот, кто более всего прожил жизнь и успел набраться сил, то есть, может противостоять трудностям, покушениям на жизнь. Таким образом, слабость также обладает жизненной силой, но лишь в одном случае, когда оная набирает силу, то есть, сможет проявить себя как сила немного позднее. Во время всего этого периода взросления слабость нужно беречь, защищать, кормить, согревать. Этим занимается сила, в противном случае, как сила, оная теряет свой смысл для жизни и, так же как слабость, в каком-то ином проявлении становится извращением, то есть, уходит в небытие в естественном отборе. То есть, надо сказать, что в бытии должно быть некое равновесие, в котором на одной чаше весов находится немощность, на другой – сила. Как выглядит гармония, объединяющая эти противоположности?

Если дитя только ест, и пьёт, и спит, то сила должна только работать, причём работать, чтобы кормить дитя, всех тех, кто занят уходом за ним, и потом только самого себя. А если детей в семье несколько, и если сюда добавить довольно сложные природные условия России (где сельское хозяйство всегда было рискованным, где надо добывать хлеб насущный без всякого перерыва в трудоднях, где нет времени ни на болезни, ни на все то, что может хоть как-то скрадывать тяжёлый труд землепашца), то вообще картина принимает какой-то устрашающий вид. То есть, в обязательном порядке вещей обязан быть третий. Вот тут-то всё и начинается. Возникает острая необходимость в сторонней поддержке, иными словами в рабстве. То есть, нужен человек, который будет помогать выживать такой семье. Это имеет место даже в природе. Например, волчья стая держится кучно, и добывают пищу вместе, загоняют добычу, устраивают засады. И самка, носящая в себе плод, кормится вместе с ними и кормится от общей добычи, а семенем потомства может быть лишь один самец. В природе таких примеров множество. То есть, само понятие рабства – это естественный для природы порядок вещей в земных условиях. То же самое происходит в космосе, где жизнь утверждается при помощи многотысячных коллективов учёных, конструкторов, инженеров-профессионалов, шахтёров, железнодорожников и даже работников ЖКХ.

С другой стороны, новорожденный ребёнок несет в себе силу тоже. Он по естеству своей святости все вокруг принимает как есть. Он слаб только лишь потому, что для него его жизнь не имеет значения – он уже во Царствии Небесном. Но не безразлично для нас уже имеющих возраст и вкусивших много запретных плодов. Мы хотим, чтобы ребёнок жил, ибо через его образ мы видим Божественное и тем самым держимся за Него и приобщаемся Его величия. Общаясь с детьми, мы перенимаем их образ и уверенно идем на самопожертвование. Ребёнок вышел из великого общего, а потому очень долго несет в себе образ того, из чего он вышел и, пока он несет его в себе, он воспринимает мир так, как это нужно – через призму Царствия Небесного. Этим мы заряжаемся при общении с детьми, набираемся этой силой.

Так, это теперь ясно. Остаётся техническая часть работы, в которой мы под значением слова «рабство» будем понимать диаметральные по сути положения в прямой зависимости от того, кого мы назовём ребёнком.

А ребёнком, в смысле человека со слабостью, можно назвать любого, кто по каким-либо причинам выпал из понятия семьи и нуждается в восстановлении или в становлении в естественное положение, при котором сила служит слабому, набирающему свои силы. Это больные, заблуждающиеся в своих убеждениях, имеющие распущенность в поведении, живущие в своё удовольствие и просто извращенцы всех мастей. То есть, это тоже как бы «дети», которые сильно отклонились от естественного развития или тормозят в этом развитии, но при этому всё равно имеют возможность набрать силу, то есть, стать взрослыми. И, надо сказать, что многие из них это понимают, и процесс «взросления» у них всё-таки идёт (заблудшие ищут Истину, другие пытаются бороться с собой и побеждать себя). Восстанавливать это семя, даже в таком вот виде – это всеобщая задача. В чём же трагедия нового времени? Трагедия в том, что на этом пожаре выносят в первую очередь тех, кто подает хоть какие-то признаки жизни и имеет наибольшую значимость для неё. Иными словами, иногда жизнь даёт резкий поворот и всё, что оказалось слабостью в этот момент уходит в небытие – нет условий и времени для возвращения в Богом откровенное положение дел. А так-то многие из них живут и без поворотов вырождаются, при этом смирились со своей деградацией и сие есть их право, прописанное в последние века даже в законе Конституции. Для того, чтобы соблюсти равновесие в новом сложившемся противоречии, необходимы силы для поддержания оного. А ведь болезнь прогрессирует и теперь для поддержания равновесия требуется всё больше и больше энергоносителей. Если в первом случае рабство утверждает общий ток жизни, то теперь наоборот погибель всего, ибо способствует житию со грехом, с извращением, где детской слабостью обладает не новорожденный, а уже взрослый, который требует для своей жизни во грехе больше внимания, материальных благ и энергоносителей. С грехом естественный для взрослого человека аскетизм невозможен. То есть нужен сторонний источник всего этого. Именно так в истории сложился этот порядок вещей и так возникала самая эта острейшая необходимость в наёмном бесплатном труде. Хотя надо сказать, что это не всегда так. Хорошо сей момент представлен в Священном Писании, где народ пророка Моисея вел сражение. Когда пророк поднимал руки к небу, тогда народ его начинал свое наступление. Но вот силы угодника Божьего оставляют его и руки опускались – народ терпел поражение. Тогда люди, бывшие рядом с ним начали поддерживать его руки и народ Израиля одержал победу. В этом только случае оправдана помощь. Поэтому бесплатный труд имеет место в любом, даже самом справедливом обществе, только понятие это сильно трансформировалось в самые разнообразные формации, о коих мы здесь упоминать пока не будем.

Теперь стоит рассмотреть само понятие рабства. Так как естественной слабостью может быть только вновь появившаяся жизнь, то автоматически все те, кто имеют контакт со слабостью (родители) в какой степени приобщения к ней находятся, в той же степени этой слабостью обладают. Это неизбежно. Появляется острая необходимость в тех, кто этой слабостью не обладает, ибо окружающая среда с тяжелыми природными условиями требует именно такого состояния твёрдости духа, такой трудоспособности, такого уровня трудовой интенсивности человека, коим обладали родители в молодости, до первой беременности, обеспечивая себя тем самым сносным уровнем достатка. При народившихся детях (а бывало рождались одни девчонки) и при живых ещё предках ситуация в корне меняется. В те суровые времена, когда день год кормит, даже самый малый ущерб трудовой интенсивности крестьянского труда приводил к погибели иногда даже всех членов семьи. То есть нельзя человеку даже вывихнуть ногу, ибо сразу происходит нарушение, сопровождающееся голодом. Таким образом, рабство – неизбежность, это жизненное естество. Без рабского труда нет вообще ничего. Вопрос лишь в том, как решались эта проблема у разных народов различных эпох.

В Православии раб – это монах, несущий послушание у родителей ребёнка и тем самым берёт на себя самую тяжёлую участь. Именно послушание, ибо только так можно точно знать, что именно требуется для новой нарождающейся жизни. Сказано «с позвавшим тебя на одно поприще пройди с ним два».

34 Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:

35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

36 был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

37 Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?

38 когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?

39 когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

40 И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

41 Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его:

42 ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;

43 был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

44 Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

45 Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.

46 И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

(Матф.25:34–46)

Западное христианство имеет иной подход (то, что естественно в извращённой природе разума Адольфа Гитлера, В. И. Ленина, русских генералов февральского заговора). Лозунг простой: «Я знаю, что вам нужно». Это следует из догмата о Святой Троице в католическом изложении, где Бог-Отец, и Бог-Сын источают Дух Святой как равные. В Православии: Бог-Отец источает Дух Святой через Сына. В первом еретическом случае и Бог-Отец, и Бог-Сын делают добрые дела на равных, что есть Дух Святой, как Жертва Себя. В Православии: Бог-Сын несёт строгое послушание у Своего Бога-Отца, смирение, послушание, покорность перед волей Своего Отца и тем самым делает доброе дело, а именно: становится проводником Божественной Воли Отца небесного, то есть Его Энергий животворящего Духа Святого. Сын Божий показал миру то, как надо нести послушание Отца Небесного (это нас сильно роднит с Исламом). Да все три Лица Бога равнозначны, но равнозначны лишь тогда, когда Сын Божий покорен Отцу-Богу а Дух Святой исходит от Отца через Сына. Это также как на Титанике, где каждый матрос жизненное имеет значение для общего дела корабля, то есть от каждого зависит судьба всей команды, капитана и пассажиров. Подчинение матроса капитану – есть жизнеутверждающее действо для всей команды на корабле. Таким образом, лишь в покорности Богу мы становимся проводниками Его благой, жизнеутверждающей Воли в акте Божественного Творения мира.

В западной трактовке всякое добро обретает зловещую крайность, начиная от святой инквизиции и заканчивая Крестовыми походами и даже работорговлей и современным развращением семьи. (Хотя здесь следует напомнить о том, что Ватикан принял Православную точку зрения в начале этого века и тысячелетия) В Православии выйти за рамки какой-то фанатичной крайности невозможно, ибо вера заключается не в соблюдении постов и исполнении молитвенного правила, не в самоистязании или в исполнении множественных религиозно-культовых формальностей (правильно делать Крестное Знамение, длинная юбка), а в смирении и послушании у ближнего (пост и молитва, как и всё остальное, облегчают делание этого подвига). Это определило разницу между Россией и всем остальным не православным миром. Таким образом, следует указать, что в полном соответствии с образом исповеди Бога, формируются образы «дитя» и его рабов. Так как европейское богословие имеет ересь, осужденную в 1054 году, то народы, её исповедующие, автоматически становятся слабыми или детьми, нуждающиеся в рабах. Так возникла необходимость в многочисленных колониях и оные появились. Европейцы не смогли додуматься до чего-то более лучшего, кроме как грабить слаборазвитые народы и брать их в рабство. То есть, увидели в них свой образ и подобие – зверей, а русские увидели в них свой образ и подобие – людей. Поэтому русских везде любили, а там, где пребывали европейцы, начинались национально-освободительные войны. Поэтому трагедия наших царей заключается в том, что не осознавали всей полноты Веры Православной, то есть к Европе нужно было идти, чтобы спасти их, но никак не брать с них пример.

В СССР рабами сделали заключённых, ибо рабство из других народов инородно русской душе в самом её основании.

В азиатском мире эти вопросы решались также межродовой враждой, грабежами соседей, просто войнами или торговлей в международных пространствах. Хотя сам по себе мягкий климат обеспечивает проживание каждому без особого напряжения сил, в отличие от северных народов.

Далее. Божественный порядок остается всегда и везде жизненным. Представим себе идущего по лесу. Ему приходится огибать все неровности для достижения цели. Если бы он летел по воздуху, то законы местности, рельефы земли для него не значимы. Таким образом, все люди, по степени приобщения к Благодати, делятся на две части. Одни, монашествующие, видят Цель и прямо идут к ней (они обладают силой в одном, но слабы в том, что у них остаётся не стимулирована природа тела востребованностью преодолевать трудности и вообще не дорожат этой жизнью). Другие, пытаются адаптировать движение по своему пути к цели в данных условиях местности. То есть пытается держаться общего направления в сторону Цели, обходя всякие преграды (сильны в преодолении препятствий, но слабы в знании о направлении своего пути, ибо оный постоянно уходит из их поля зрения).

Так как мы живём на земле и имеем плоть, то, преследуя конечную цель своего «путешествия», обязаны подчиняться земным законам и выполнить все то, что требует от нас жизнь. Если на Небе, то есть во Царствии Небесном, где везде Бог вне зависимости от порядка, бытие живого гарантировано само по себе, то на Земле, благодаря грехопадению, всё это уже выражено иначе – для вечности формы бытия нужно в поте лица выдерживать порядок строгой субординации первоочерёдности. То есть имеет место жизненная субординация ценностей и смешение приносит разрушение порядка, где должно быть «Богу Богово, а кесарю кесарево». Так как имеет место односторонности(!), беспрерывной очерёдности в самом течении времени, то Божественное в одном из многих Своих свойств, а именно вечность бытия, также адаптируется в данном не совершенном временном проявлении Вселенной, то есть становится Божественной очерёдностью или жизнеутверждающим порядком, что есть беспрерывная и вечная безразрывная последовательность, благодаря которой имеет место живое на Земле. Об этом уже сказано ранее по тексту. То есть, чтобы утверждать жизнь, следует идти там, где нет покушения на Божественное единое, в инобытии ставшее цельным целым, а далее в инобытии иной природы – Богом откровенную цепь жизненной последовательности приоритетов (то есть надо делать все согласно правилам, обусловленными естеством окружающего мира, его свойствами), адаптированной в данной «пересечённой местности», лежащей на данном пути нашего передвижения, благодаря чему мы уподобляемся Богу ещё в одном свойстве Его – вечности в границах возможного в земных условиях, в смысле долгожительстве. Таким образом, перед нами открывается ещё одна грань становления образа человека в процессе эволюции – он по природе своей монах, ибо ему важно само присутствие духом во Царствии Небесном, а не земная жизнь. Зверь же всегда адаптирован к условиям среды обитания, ибо всегда «идет по пересеченной местности». Жизнь человека в земных пределах материального мира нужна зверю и окружающей остальной флоре и фауне, чтобы через человека вновь вернуться в Райские Обители. В этом видна эволюция соотношения силы и слабости. Для того, чтобы правильно живительно поступать сила не требуется – можно быть подобно дитя абсолютно слабым. Дитя в окружении сонмища Ангелов Божьих и, благодаря чистоте его, ему не важно что происходит вокруг – он уже небесный житель. Взрослый человек также обделён силой – его тело не имеет рогов и копыт, и всех иных достоинств зверей, ибо живет благодаря тому, что поступает правильно. Зверь же постоянно ошибается, ибо ошибкой его является отсутствие ангельской чистоты души, а потому чтобы жить востребована борьба за свою жизнь земную.

Поэтому когда мы говорим о послушании, то имеем в виду и это, где «…блаженны кроткие, ибо наследят Землю». Тогда определение ада совсем простое – там абсолютная скованность и нет свободы для послушания, хотя жизнь есть и этого требует. И потому люди рушат все на своем пути и при этом самих себя тоже, как причину скованности. Повторюсь, что Божественный порядок остается всегда и везде жизненным, остается условием бытия жизни и не важно, какой силой обладает и где пролегает жизненный путь: через пустыню Сахару или через галактические миры. И тут важно сказать, что сила, обеспечивающая возможность идти по Богом откровенному пути, не имеет значимости, при этом оная даже вредит своей инертностью. И даже более того, слабость – это такая возможность, которая заставляет принимать именно такое решение, которое наиболее сильно обеспечивает ей способность жить без усилий на борьбу, имея данное ослабленное естество. Заметьте для правильного выбора сил не надо, но надо иметь способность различать белое от чёрного, достаточно иметь возможность более глубоко распознавать окружающую реальность. И по этой причине именно слабость человека формирует данное направление эволюции, благодаря которой он видит все больше оттенков этого бытия во всех отношениях. Без слабости жизнь тоже остановится, ибо лишь в одном случае она является силой: просто достаточно нести в себе жизненное начало – именно, Богом откровенную очерёдность и субординацию ценностей, чтобы утверждать оную во всех сферах Вселенной. И всё. В то же время, какой бы силой слабость ни обладала, она остается слабостью. То есть оная имеет влияние на всё в этом мире, а потому экономическая теория, которая строится на возможностях самых сильных, все равно остается идиллией, и то, что строится на возможности, так и остаётся возможностью. В то же время недооценка сил также зло. Иными словами, слабость сильна в одном, а сила сильна в другом и только одно их может единить, согласованность в деле выживания – любовь. Иными словами, достаточно этого Божественного свойства Вселенной и обе составляющие и сила, и слабость обретают обоюдную способность дополнения и возможность выживать в самых критических ситуациях, ибо начинают дополнять друг друга. Достаточно любви, чтобы все грани бытия Вселенной оформились бы в гармонию жизни.

Что тогда нам рассказывает история о днях минувших? Перед нашим разумом предстает еще одна грань исторической трагедии, когда слабость входит туда, где оная разрушает Божественный порядок, то есть право новорожденного присваивают себе совсем уже не дети, остановившиеся в процессе своего взросления, отставшие от естественного предопределения в развитии граней человеческой природы с её набором ценностей, соответствующего возрасту. Или когда внешние условия выживания требуют жертву ради слабости (написал «жертву», а не «самопожертвование») и те, кто должен ее принести, не готовы по причине своего пребывания в хороших бытовых условиях и по распущенности своей для принесения жертвы, неизбежно ищут других вместо себя. Вот принцип возникновения революционной ситуации – предвестницы трагедии. Когда людей, ищущих жертву становится много, то их остаётся только организовать и дать команду на противоправное действо. Причём всякое действо этого сообщества будет самоуничтожением в любом случае и в любых обстоятельствах. Именно этот момент остаётся в памяти людской. Бог же наоборот, добрый и любвеобильный, постоянно жертвует Собой ради нашего бытия, а именно это не воспринимается человеком. Поэтому космос для нас вообще вакуум и пустота (к этой проблеме мы ещё много раз вернёмся в содержании книги). Человек ищет Истину, но видит только то, что скрадывает, ущемляет приток Божественных Энергий. То есть действие зла отражается, как «опыт сын ошибок трудных».

Ещё надо сказать, люди знающие толк в этом, могут начать спекуляцию, делать на этом бизнес или достигать своих эгоистических целей. Так лекарство для выздоровления становится оружием или средством обогащения.

 

1.5. Эволюция

 

Начиная новую главу, хотел напомнить о том, что эта философия – свидетельство о всей той кухне Божественной жизни, которая так и останется за пределами наших возможностей, ограниченных поражением первородного греха. Но даже такое свидетельство – все равное есть свидетельство о Божественном творчестве, Его воле и Его бытии. Участие в Божественной жизни Святой Троицы – это уже динамика бытия, в которой нет закономерностей или каких-то причин, но есть воля Творца – «Бог так захотел», по слову святейшего Патриарха Кирилла, произнесенному в проповеди на воскресном богослужении 25 сентября 2016 года.

Живая связь с Богом является священной и самой значимой для бытия человека, поэтому, если человек хоть раз побывал в настоящем состоянии молитвы, то он становится пленником её навсегда. Все красоты и радости мира плоти утрачивают свою притягательность и даже отторгаются как чуждое. Человека они даже начинают угнетать и приносят настоящую боль. А ведь боль душевная гораздо сильнее физической, ведь от этого человек способен на отчаянные поступки. Исходя из этого положения нам становится ясен образ главного стимулятора эволюционного становления человека.

Обсуждение этой темы следует начать с цитаты из Священного Писания, чтобы сразу выявить основу, которая будет исповедоваться всем естеством Вселенной, всей историей человечества и всех форм эволюции в частности.

«…22 И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

23 И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

24 И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» (Быт.3:22–24)

Итак, в чём именно грех первого человека? Предвечный Совет Трёх – основа жизни во Вселенной, но Адам вкушая от древа познания добра и зла не испрашивал Воли Его, Воли Совета. Также как мог не испросить Воли на вкушение теперь уже от другого древа – от Древа Жизни вечной. Адам, как один из Них, но при этом утратил участие в божественной жизни, отпал от Совета по устроению счастья, что стало преступлением. Ведь чего-то иного, кроме счастья, в жизни нашей никому ничего не надо. Сие не утратило своей актуальности и после грехопадения, изменился только образ утверждения жизни в такой кондиции, обусловленный грехопадением. Теперь уже «… со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» Райских Обителей. То есть вся та полнота Царствия Небесного, по слову святого Иринея Лионского, от гармоничного соучастия в Божественной жизни, в Его Предвечном Совете, что и есть условие жизни, без которого жизнь невозможна вообще никоим образом. То есть всё то же самое счастье, бывшее во Царствии Небесном с этого момента со скорбями нудится. С этого момента человечество попадает в область досягаемости бездны со всем неизбежным побочным возникшему порядку вещей. Появилось единство борьбы противоположностей, в котором естественные законы природы обрели силу, что обусловило токи эволюции всех форм. Счастье и радость духа теперь нудятся со скорбями, а потому неизбежно появляются множественные формы порядков, которые облегчают эти скорби, появляются удобства, обусловленные научным прогрессом. Но опять же если сие не приобщает к Богу в прежней реалии Царствия Небесного, то новые катастрофы неизбежны. Итак, эволюция возможна только в единстве борьбы противоположностей, коими могут быть Бог и всякая альтернатива Ему.

«Бесконечное расстояние между тварным и нетварным, естественное разделение между человеком и Богом, которое, тем не менее, должно быть преодолено обожением, становится для человека непреодолимой бездной после его самоопределения в новом, граничащем с небытием, состоянии – состоянии греха и смерти. Чтобы теперь прийти к соединению с Богом, к которому призвана тварь, нужно будет преодолевать тройную преграду: смерть, грех и природу». (В. Н. Лосский, «Очерк мистического богословия Восточной Церкви»). Именно этот момент постоянного преодоления тройной преграды смерти, греха и природы выразилось в развитии эволюционных форм жизни.

В размышлениях над этим вопросом об эволюции будет много мыслей, нестандартность коих заключается в том, что мы описываем новую грань Творца в свете Его некоторых иных свойств и с помощью этого знания подходим уже к решению тупиковой проблемы вновь и всё таки распознаем в этой проблеме желанное Божественное явление, как спасительное. Чем многограннее воспринимается мир, тем легче происходит примирение с Богом для утверждения радости общения с Ним. Это качество обусловило эволюцию становления человечества – стремление к распознанию большего количества граней Божественного ради того, чтобы выделить Божественное, как первичное из всего того, что вторично и всего того, что вообще в последнюю очередь. Так охраняется жизнь тем, что утверждается живоносный порядок вещей. Никакого иного направления эволюции быть не может, кроме как в сторону более всеобъемлющего распознавания Божественного.

Самое тяжёлое – победа над смертью. А всякая победа есть победа жизнеутверждающего порядка, в котором все имеет своё строго определённое место. Тот, кто не смог отделить добро от зла, кто не смог выделить Божественное от всего остального, тот не победил смерть, тот будет смешивать всё остальное при научных исследованиях. Открытия в науке станут во зло, в погибель.

 

Далее, иная сторона эволюции.

Во внутренней природе головного мозга человека все адаптировано под успешное именно духовное победоносное делание: хорошая память, глубокое мышление, высокая духовная и душевная природа. Для этого главная артерия, исходящая от сердца, поставляет мозгу самую чистую, насыщенную и наиболее качественную кровь – как говорят ученые. Только для одного, чтобы там возникла ясность ума в плодотворном делании во имя только лишь одного – успешного поиска истины, а точнее более качественного единения с Самым важным во вселенной – с Богом. Далее организму надо помогать ухаживать за мозгом, чтобы усиливать чувство экстаза беседы с Творцом. Ведь, если человек в своём образе жизни не сослужит своему телу в главном предназначении его по мере своих возможностей, то все теряет значение и гибнет. Монах если нарушил пост, то испытывает боль. Кровь начинает нести в себе то, что склоняет его к сонливости и к плохой собранности духа и к рассеянности внимания. Человек, опытный и утонченный в торжестве духовной брани сердца, сразу замечает в себе утрату живого общения, ему становится плохо – он терпит боль, которая, как известно, гораздо более невыносима, чем физическая. Немного отвлекшись от дальнейшего хода мысли, хотелось акцентировать внимание на этом моменте особо. В эволюции становления человечества прослеживается именно эта тенденция, именно это направление дальнейшего движения к совершенству. Изначально, в основном рационе древнего человека в основном могло быть только тухлое мясо падали. Это самая грубая и болезнетворная пища, с которой в те времена справлялся желудок человека. Хотя надо сказать такое мясо самое вкусное, ибо зверь, распробовав его вкус, более не вернется к какой-то иной пище. Огонь помог человеку стать другим, а именно облегчил работу желудка, но не ради гигиены, а ради того самого – желудку легче стало ухаживать за работой мозга. Потом человек принял оседлый образ жизни и в его рационе вообще почти нет животной пищи – ягоды, грибы может какие-нибудь насекомые. Но организму стало легче ухаживать за работой мозга, легче поддерживать ясность ума. Легче стимулировать экстаз в богообщении при непосредственной близости мощей усопших. При ясности ума лучше распознаются все течения в душе, исходящие от внешнего мира, стимулируемые влиянием, исходящим от мощей от этих живших когда-то людей. Это качество духа и души обусловило возникновение животноводства (1500–2000 лет спустя), когда человек научился выращивать зерновые. Да, конечно, мясная пища дает мышечную силу, но для того, чтобы сделать верный поступок сила вообще не нужна. Точнее если быть в формулировке, то верный шаг всегда в сопряжении с возможностью организма, его физической силой. Верный шаг никогда не преступает пределы природы людей. Точно также дело обстояло в Великой Отечественной Войне, когда сравнительно слабая, обескровленная, дезорганизованная армия Советского Союза, смогла стать победительницей над мощной военной машиной вермахта.

Так что монашеский образ жизни – это не новое, а хорошо забытое старое и с новой силой оказавшееся значимым в современности. В современном мире, научный прогресс, не смотря на все то, что несет в себе в улучшении быта, на самом деле, Бог его попускает совсем для иного – человечество будет жить в очень узких границах, обусловленных высоким аскетическим образом жизни человечества. Мы садимся в этот корабль и вынуждены жить по законам моря. Так было всегда и мы адаптируемся к любой самой страшной аскезе и потом даже и не ведаем о том, как опасно ходим. До ныне, к примеру, эволюция человека дошла до такой степени, что если кто-нибудь из нас съест протухшее мясо, то вряд ли будет жить. Мы уже давным-давно привыкли к иному и теперь человеку нужна нежная, легко усваиваемая пища. Хотя конечно что-то ещё осталось возможно от тех далёких предков.

От сюда следует, что ясность ума и живучесть – синонимы. Именно по этой причине во всей истории Земли человек жаждет знать, что ему делать для выживания, как самый главный вопрос жизни вообще. Или важно для нас сказать иначе – как сделать верный поступок, через который есть возможность уподобиться Творцу в ещё одной грани Его Природы, то есть стать более вечным. Присутствие Господа опосредовано человека в земных реалиях (после грехопадения) неизбежно утверждает это свойство и, неизбежно, выражается оное как на естестве самих людей, так и на всех сферах его деятельности. Человек ищет вокруг себя все то, что имеет максимальное подобие Богу и, если находит, то адаптирует под свою природу и тем исповедует и утверждает Божественное. Это ещё один важный аспект исторического развития, сопутствующий жизни людей – обогащение опытом жизни, явленный нам как научные изыскания. Что это такое? Представьте себе древнего человека, идущего по лесу. Предположим, что он увидел палку, валяющуюся на земле. Она ровная, крепкая, длинная, то есть, несёт в себе ряд свойств (причем Божественных свойств), имеющих какую-то значимость для утверждения жизни человека в каких-то уникальных обстоятельствах, при каких-то важных тяжёлых условиях. Древний человек поднимает её и начинает изучать. Да, видит он, палка наделена рядом качеств, дополняющих его природу, как бы дополняет совершенствует его организм, открывает дополнительные возможности для утверждения себя в тяжёлом бытии – ведения хозяйства и защиты жилища. Предмет, с такими качествами, как-то облегчает жизнь человеку. Так был сделан один из самых первых шагов эволюционного становления и мы видим, что изменению подвергся быт, все сильнее способствующий проявлению Божественного в земных условиях. То есть человек живёт не для хозяйственной деятельности, а стимулирует хозяйственную деятельность для более полного присутствия Божественного в земных условиях, ибо лишь в них образ жизни допускает легко перевариваемую пищу, столь нужную для хорошей плодотворной работы мозга, активированного на богообщении. То есть была произведена первая научно-исследовательская работа, в которой человек ищет значимые дополнения к своей природе (палка становится только лишь продолжением природы людей). Дополнение, но не подмена одного другим. То есть, если человек способен идти пешком, то какой смысл его возить. Ведь он идёт пешком только лишь для того, чтобы лучше работал мозг, стимулируя ясность ума. То есть в данном случае – это подмена, как вторжение инородности в естество человека, в результате деградирует умственный труд и вместе с ним сам человек. В любом случае, сие приведёт к погибели. Но в условиях тяжёлого климата идти пешком иногда не представляется возможным или опасным. Тогда средство передвижения становится дополнением к естеству человека, обеспечивающим жизненностью, как следованию первого принципа жизни – победе над смертью.

Повторюсь, что эволюция науки даёт дополнительные возможности, наделяющие человека всё большей живучестью, как инструментом(!) утверждающим грань Божественного – вечность. Если нет этого утверждения вечности живого, то инструмент сей становится орудием убийства в самых различных проявлениях. Это тоже важный аспект эволюционного формирования. То есть изначально, как показывают раскопки, первобытный искал то, что наделено подобием природы Бога, то есть Божественное в окружающей его природе. Это Божественное, всегда является в каких-то аватарах-свойствах, опосредованно которых приобщался к самому главному Божественному качеству – к вечности жизни.

При этом, важно здесь заметить, что при улучшающимся быте и безопасности автоматически ослабляется востребование духовного зрения, предвидения и, значит, стимуляция работы религиозного чувства, дающего возможность видеть грядущую опасность. Ведь также как заяц для охотника заметен лишь в движении, также и Бог виден только борьбе живого со смертью. Все дело в том, что время эволюционного развития очень растянуто. То есть времени на формирование религиозного чувства – дара ясно видеть духом грядущее, было бесконечно больше. Человечество научилось работать каменными орудиями около двухсот-трехсот тысяч лет назад, а ум формировался миллиардами лет. Возможности мозга феноменальны. К примеру, доказано, что письменность возникла только лишь как трость престарелому человеку для удобства в ходьбе. Не говоря уже обо всем остальном. И тут надо сказать важное, что достоинство видеть духом, в отличие от всех остальных альтернативных форм мировосприятия, стимулировано порывами душевными, то есть любовью. Человек мог приносить себя жертву ради ближнего. Выживал тот, кто сильнее любит своих детей, ближних и так далее. Этот момент позволил потом приручить, одомашнить животных. Таким образом, человек, также имея достоинства, обусловившие живучесть в экстренных ситуациях, в безопасности теряет оные, как утратившие необходимость. То есть духовное видение постоянно под что-то подстраивается, но не оказывается не востребованным. Духовное зрение так и остается на прежнем своем функциональном пределе. А физическая слабость становится значимой при выборе решения – оная автоматически становится учтенной. Она учитывается и принимается верное решение на основании тех посылов, которые имеет человек и которые ставит сама жизнь при новых ограничениях возможностей. На это способна только любовь, которая видит и щадит живое в любом проявлении. Что-то альтернативное ей, утверждает жесточайший естественный отбор, при котором от человека в процессе эволюции может происходить отчленение новой ветви от центрального ствола древа жизни, обусловленное самодостаточностью, обеспечивающей более легкое и безопасное бытие, и тем исключающее жертвенное подвижничество, что есть печать безобразия с выраженным оттенком зверя, наделённого инструментом выживания. Страх перед смертью, передающийся другим поколениям усиливает этот оттенок, ибо оный помогает выживать без самопожертвования, но принося в жертву ради себя другое живое. В какой-то момент истории Земли этот признак дает превосходство и обширные возможности. Потому и популяция, с этим признаком неимоверно возрастает, но потом новые изменения в строении тела могут дать возможность паразитировать на тех уже ставших слабыми, популяция коих в одно время неимоверно возрастала. Так в добавление к старому возникает новый ярко выраженный признак безобразия. Становится востребованным уход от борьбы с паразитом и со временем этот признак мы увидим в новых мутациях. Ну об этом нет смысла говорить, ибо это уже чисто механика развития эволюции в постоянной борьбе за выживание. То есть тут можно бесконечно исследовать. Но важным становится другой вывод, что отсутствие любви становится печатью постоянно изменяющегося и принимающего новые самые не приглядные оттенки образа, противного Божественному Лику. Этот момент становится знаковым в формировании новых форм эволюции.

Если искать Божественное, то в борьбе за жизнь возможно два варианта решения проблемы. Так как любовь утверждает живое, то оная будет исповедовать себя в любой самой критической ситуации – таково естество её. Оная есть любовь всюду и на суше, и на море, и в глубинах морских, и в высотах. Один из вариантов решения проблемы – самопожертвование или смерть ради ближнего – если это неизбежность. Второй выходит из первого, при котором неожиданно может открыться перспектива для важного верного хода. Вдруг открывается видение перед собой дороги в процессе приближения к своей смерти, ведущей в безопасность, что и становится определяющим фактором формирования человека, несущего в себе любовь и религиозность помогающие победить смерть актом любви, и мыслителя, благодаря чему все же удается сохранить жизнь при приближении к смерти, ибо всегда открываются новые перспективы в любой ситуации. Вопрос лишь в том, насколько люди способны адекватно мыслить в таких предельных ситуациях, насколько у них явственно выражена трезвость ума и насколько они могут хранить в себе любовь. Это замечательно выразилось во Христе на Голгофе. И, как сказано в предшествующей главе, сила или какие-то физические достоинства дают только лишь видение обманных путей и обычно в них нет необходимости в решающий момент. Человек обманчиво надеется на свои возможности и перестает работать умом. Также надо сказать, что важна дружба и чувство поддержки, независимо от наличия каких-то уникальных мутаций – это также скрадывающая всякие различия любовь. Даже в той стадии эволюции, в какой находится флора и фауна ныне, противостояние в борьбе за жизнь очень часто сопряжено с любовью и взаимной поддержкой жертвы и хищника. И именно это качество остаётся наиважнейшим фундаментом бытия живого на Земле. Жизнь возможна в любой реалии только как дополнение друг друга, а не взаимоуничтожение. Просто быть человеком иной раз тяжело и всегда сопряжено с Голгофой, со стоянием на её вершине. Просто живому присуще поддаваться слабости, поэтому оное бывает отпадает от этой вершины и если выживает, то несёт в себе усиливающиеся звериные оттенки (образ падения), и если возвращается, то обретает новый толчок усиления любви.

Так как не возможности определяют победу и жизнеспособность (даже если оные суперсовременные), а верные решения дают жизнеутверждающие победоносные поступки, то религиозность даёт о себе знать как самое важное созидающее (!) свойство природы человека только в этом контексте. Это срабатывает в самых ответственных ситуациях, делая невостребованным научно-технический прогресс или природу каких-то случайных уродливых мутаций, оказавшихся благоприятными для живучести организма. Верный поступок всегда имеет утверждение жизни, а научно-техническая база просто изменяет очертания поступка, его образ и схему поведения. Нет разницы чем именно утверждается живое – важно, что живое подминает под себя мертвое. Будь-то каменный топор, суперсовременный компьютер или вообще отсутствие чего-либо. Если есть верёвка, то человек может по ней перейти пропасть. А если нет, то ему придется попотеть и найти переход в ином месте. Вот в чем разница, но проблема в любом случае будет решена.

И в конце концов, правильное решение выбирает жизнь и выживший становится обладателем всех достижений науки и опыта ведения хозяйства, а новые возникшие ответвления от главного ствола древа человека из-за отпадения с жизненной вершины автоматически становятся прирученными, ибо они нуждаются быть причастниками к вершине бытия, ибо по-прежнему наделены теми же гранями природы. То есть любовь определяет новые формы сожительства на основе взаимной выгоды, сопряжённой с любовью. Будь они инородные друг другу, то ни о каком взаимодействии на основе согласия не может идти речи. (Нельзя здесь говорить о том, что это есть эволюция человеческого организма, ибо это простой естественный отбор сильного в религиозности из среды слабых, хотя обманчиво напоминает развитие). Не очень приятно формировать Богословие в таком понятийном языке, но это оказалось востребованным, ведь Пришествие Самого Христа – как раз знаковый момент в данном аспекте становления цивилизации, имеющий смысл примирить эти расхождения в представлениях о Боге (ещё в те времена обсуждаемые), и направить силы и таланты в общем ключе борьбы за жизнь. Тем более, в процессе жизнедеятельности люди всё более и более привязаны к космосу, а там без зрения духом, без правильных поступков вообще все усилия всего человечества, оказываются тщетными.

Именно духовная природа не даёт покоя человеку, не позволяет опуститься, самоуспокоиться и бунтует против всякой скованности, обусловленной физической природой плоти. Именно эта высшая духовная сладость затмевает всё земное ей альтернативное и тянет людей хоть как-то приобщиться к ней, хоть в какой-то грани этой реальности. Нам хочется в горы, в космос, на экстрим и так далее. Как ни крути, если есть вообще естественный отбор, то именно в нём всё сильнее и сильнее будет выкристаллизовываться образ Бога, наделённый всеми производными от Божественного, то есть свойствами распознания всё большего и большего, многогранного. Не обладать сверхприбылью или сверхразумом, сверхмощью и так далее, а знанием будущего и уверенной поступью в будущее. Победить слабосильному сверхсильного можно только верным поступком, в этом суть возможной эволюции человека. Ничего не имея, поступать следует правильно, и тем жить. Не хороший инструмент, посредством коего даются возможности для живучести, а именно правильный поступок.

Бог есть жизнь, о которой следовало бы дать определения в той реалии нашего мировосприятия. Это такая сущность, обладающая самодостаточностью в себе самой и независимостью от всего внешнего и окружающего, адаптирующейся в данной реальности в самых причудливых формах, позволяющих реализоваться всем абсолютно свойствам Божественного. Именно это и есть конечная цель эволюции Вселенной и человечества в ней, достичь которой она никогда не сможет, а поэтому эволюция обречена на бесконечное развитие. И это самая большая радость для нас всех.

Что является стимулом эволюции? Противоречие, возникшее между Божественным и той средой, в которой Божественное имеет место быть. Всякое противоречие стремится сойти на нет, самонейтрализоваться в смешении одного в другое, что порождает всевозможные вариации жизни во Вселенной, обусловленные обоюдным влиянием противостоящих и которые мы называем жизнью. Так как Бог наделён свойством будущего, то есть Он всегда в будущем для нас, то Его влияние всегда происходит от туда, куда мы все движемся – из будущего, а потому Он от туда цепляет всё то, что оказалось в области Его доступности по подобию Ему в сути естества и как бы тянет к себе. От этого всё в этом мире в движении, в стремлении в вечность и в будущее. То есть, отсюда следует, что движителем эволюции может быть только Бог, и Он Творец, и Он Создатель. Вечность Божественного – это вечность всех спасённых.

 

1.5.1. Иное направление проявления эволюции.

Эволюция – это движение. А движение свойственно всему в природе, что является одним из условий жизни в нашем понимании об естестве. Следовательно, развитие претерпевает живое. Вопрос лишь о направлении этого развития, которое направлено всегда в будущее. Бог пребывая в будущем тянет к Себе всё то, что оказалось доступно Ему, всё то, что оказалось в Его области постижения. Подобное всегда стремится к подобному (газы собираются в газы; жидкость к жидкости; песок к песку; животные в стада по общему виду и признаку и так далее), поэтому живое всегда стремится к живому – к Богу, к будущему.

Для начала надо сделать некоторое богословское обоснование о том времени, когда на Земле обитали крупные рептилии. Тут мне придётся повториться. Так как это время особенно наделено обилием Божьей Любви, то неизбежно имели право на существование даже такие твари настолько далёкие от образа абсолютной простоты и абсолютной слабости человека. Ведь естество людей не несёт в себе каких-то особых элементов защиты, нападения. Зато природа духов злобы формирует такие зловещие образы, которые пугают даже воображение. А ведь это неизбежно, ибо силы бездны уже проникли в естество твари Божьей, которая принимает уже не тот вид, каким он был в Раю, а образ Божественного проклятия, о чем свидетельствует Сам Творец в Книге Бытия. Просто каждое такое животное – зеркальное отражение внутреннего мира злобы этого существа. Мир тех времён очень многообразен и обилен живностью, а наше время – это лишь жалкий отголосок того изобилия видов. Многообразие стало следствием высокой активности радиации и парникового эффекта, в котором выживали все формы возникшего «уродства» живого, причем произошедших от всех мутаций. Вот так богословие Священного Писания могло адаптироваться в современной науке и богословии, а нам представилось то, должно было приблизительно быть во Вселенной миллионы лет назад.

1. Представьте себе зверя, увидевшего пожар вдалеке. Пожалуй, животное обходит его стороной. Более примитивное живое существо летит на свет и уже избегает опасность, когда почувствовало жар. Живое существо с ограниченными органами чувств вообще сгорает в этом огне. То есть чувство, его острота восприятия, всеобъемлющего восприятия наделяют жизнь определёнными формами и степенью защиты. Если чувство гарантирует избежание от борьбы, то можно не приспосабливаться под создавшиеся условия жизни, при этом вырабатывая определённые достоинства благодаря возникновению благоприятных мутаций, в результате которых выживает самое живучее в этих условиях животное. Можно просто разглядеть опасность заранее. Заметим, что у человека вообще нет никаких достоинств для борьбы в условиях жесточайшего естественного отбора. Он просто бессилен даже перед холодом. Но человек обладает зрением, многогранным всеобъемлющим восприятием, благодаря которому он может не спеша отойти в безопасное место со скоростью пять-шесть километров в час. То есть древний человек выживал благодаря своему дару предвидеть грядущее, что и выразилось в его религиозности, адаптированной во всевозможных ритуалах, как наборе особых приемов, очищающих его духовный мир от всего того, что ослабляет остроту восприятия Вселенной. Так как человек наделён даром предвидения, то это свойство стимулируется высокой аскезой и ритуальным действом во время культа. Представим себе картину, любую. Мы распознаем на ней предметы, благодаря контрастам красок. Если нанести изображения одним цветом, к примеру, белым, то нам никогда не распознать предметы, изображённые на ней. Нужна контрастность. Человек неизбежно должен был заметить важное, что мир в одном случае воспринимается так, а в другом иначе. «Жертва Богу дух сокрушен» – говорит пророк Давид в 50 псалме. О том, как достигнуть это состояние, человечество разрабатывало во всю историю своего существования. Лучше сокрушение духа иметь до, чем после. Ибо после всегда связано с утратами, причем необратимыми. Культ призван очистить душу, улучшить духовное зрение с помощью разнообразных приемов, не всегда лицеприятных. Во время культа человек общается с Абсолютом опосредовано молитвы и сам обретает некоторое подобие Его в чистоте. Чистота Божественного абсолютна и нет ничего в природе вещей, что могло бы хоть как-то иметь сопоставимость. Ему все этом мире есть альтернатива и контраст. Так что контрасты Вселенной после этого духовного очищения человека наиболее отчётливо открыты, как альтернатива абсолютной чистоте. Чем сильнее подобие человека Богу, тем больше контрастов распознаёт он во Вселенной, тем отчётливее видит он будущее. Он начинает видеть то, что сокрыто. Направление эволюции жизни только в эту сторону. Именно по этой причине, преподобный Серафим говорил, что смысл жизни – стяжание Духа Святаго. Надо заметить, что раскопки доказывают именно эту тенденцию исторического развития. Нет более высшего счастья, чем молитвенное единение праведника с Богом.

Настоящее человеческое счастье ничего не требует, кроме острого желания быть в рабстве и нести свой Крест. Вот такая простая формула радости непреходящей, уже при жизни пребывать во Царствии Небесном, реально чувствовать Твердыню за краем обозримого бытия. Этот момент стал главной определяющей, при которой человек не подвергался эволюции становления, ибо не было прецедента помрачения радости жизни от жесточайшей борьбы за выживание, а значит и естественного отбора. Так как нет естественного отбора, то полезные для успешной борьбы мутации не востребованы, хотя оные в любом случае есть, но не задерживаются, ибо нет стимуляции. Высокая религиозность так и останется условием будущего для всех. Как только религиозность уходит, так начинается борьба за выживание, в процессе которой востребованными оказываются полезные мутации. Так мутация за мутацией начинается отпадение от образа Божьего и в будущем через миллионы лет это будет множество видов зверей и птиц. Если бы они не были нам братьями меньшими, то нам никогда бы не найти с ними общий язык.

Не хотелось бы идти в конфронтацию с православным богословием, но речь идёт ныне об утверждении Божественного происхождения мира языком современных понятий ради противоборства атеизму. Как-то иначе богословствовать на понятийном языке атеизма просто невозможно, поэтому некоторые тонкости пока излишни, из-за чего некоторые изложения мысли окажутся схожими с космогониями мировых религий. Сие не должно пугать, потому что, пребывая на вершине обозрения мира, нам открываются те же виды, открывавшиеся вчера и сто лет назад и много тысяч лет, то есть повторение неизбежно. Проблема лишь в том, что человечество постоянно общается на меняющимся языке понятий, а потому богослову приходится рисовать ту же самую картину, но уже на понятном понятийном языке данного времени. В данном месте изложения можно увидеть схемы космогонических конструкций, свойственных Индуизму. Хотя, как уже сказал, понятийный язык всегда разный, но неизменным остается сама схема, сам скелет сотворения мира и оный более точно выражен в Священном Писании. То есть так или иначе все религиозные системы повторяют одно и то же.

Итак, откуда вообще пошло древо жизни на Земле. Если богословствовать языком современных учёных, то следует сказать, что оное вышло и имело ответвления из самого человека, который, утратив дар видеть грядущее, постоянно ошибался и потому оказывался в трудных условиях окружающей среды, а следовательно, начал приспосабливаться к возникшим из-за ошибок сложностям выживания с помощью полезных появившихся мутаций. (Сам же человек создан Творцом, то есть получается, что обозреваемое органами чувств уже падшего человека древо жизни, хотя и создано Богом, но после грехопадения человека имеет именно этот привычный для нас вид). Сама Библия рамках различных характеристик эволюции или через призму эволюции делится на две части: до грехопадения и после него. Два состояния Вселенной разнятся между собой в той же степени, как живое и мертвое – там абсолютно разные законы. Более наглядно это выражено в том же эксперименте с маятником из палки, которую мы постоянно пытаемся вывести в состояние равновесия, но оная постоянно вновь падает. Если мы отпускаем палку, то оная тут же оказывается на полу в горизонтальном положении. Живое тело постоянно восстанавливает свое равновесие, то есть выздоравливает. А когда оное становится мертвым, падает и равновесие более никогда не восстановится. Так как Божественное пребывая в будущем имеет не только восстанавливающее влияние на Своё подобие – на живое, но и вытаскивает все то, что этому влиянию наиболее сильно поддаётся, так как наиболее идентичное по сущности природы. То есть события, описываемые до грехопадения – суть становление Вселенной, её сотворение. После грехопадения – включаются законы логики, согласно коим мы можем прогнозировать поведение распада. Но это уже распад, то есть процесс отмирания. Вот этот закон распада и есть закон эволюции, в котором оказываются все те и все то, что получило разрыв с Богом. Так что научный анализ не должен быть там, где оный не имеет власти, а просто должен быть там, где ему это естественно. Таким образом, эволюция – это естественное явление для такого состояния человечества, в котором оказались мы после грехопадения, о чем свидетельствует сама Библия в категориях понятий, доступных обозрению древнего человека.

Наука ничего такого нового для богословия не нашла, но идёт в тех гранях и в тех пределах, кои определены самим естеством Вселенной и за пределы которой оная выйти не может. Отсюда явственно следует то, каким должно было быть присутствие Христа на земле и что Он нёс. Рвать закон этого греховного бытия – естественно для Естества Сына Божьего.

Надо заметить, что каждое животное наделено одним или несколькими звериными признаками дьявола, что указывает на направление движения эволюции от общего некоторого существа, у которого этих признаков не было. В противном случае, если бы всё было бы как по Дарвину, то изначально имел бы место в природе зверь, имеющий достоинства одновременно всех животных в этом лесу: у него были бы самые мощные рога, самая зубатая пасть, сильные копыта и мощный пятак вместо носа. Его бы называли тогда человеком, но этого нет. Это дьявол, который изгнан из нашего праздника жизни и как зло он разделён, ибо каждый вид зверей несет в себе только один какой-то признак. Так как дьявол – это зло есть, то «разделяй и властвуй» выразилось вот таким образом и все то, что не наделено любовью съедает само себя, создавая этот жесточайший естественный отбор. Любовь же не имеет противоречий в себе и какой-либо естественный отбор в этом плане невозможен. Иными словами, эволюция – это регресс от некоторой чистой природы жизни, ближе всего к которой находится человек. Человек не терпит эволюции, то есть, остаётся самим собой только благодаря тому, что имеет образ Божий, образ Того, Кто вне этого мира противостояний и постоянен во всех смыслах этого слова. Так же, как не могло быть эволюции исторических формаций в российской стране.

2. Человек наделён вечностью, а потому теряет всякий смысл борьба за выживание и вместе с ней, автоматически, уходит в небытие всякая востребованность в каких-либо мутациях. То есть все мы в какой-то степени непохожи друг на друга или мутации имеют место всегда, но они не востребованы и не стимулированы необходимостью, как жизнеутверждающая ценность. Человек – единственное существо, наделённое вечностью, ибо ему дано Божественное Дыхание, а потому имеет возможность воскресения, то есть различия или мутации не имеют жизнеутверждающей значимости. А зверь вечности не имеет, что обуславливает его борьбу за своё бытие. Таким образом, всякое причастие к звериной природе, всякое даже малое уподобление звериной природе скрадывает будущее человека после смерти. Иными словами, борьба для людей имеет место быть лишь в одном ракурсе – он борется за вечную жизнь с самим собой и внутри себя и побеждает в нем только жизнь. В нашем случае, применительно к историческим процессам, получается, что требуется прощать любого своего врага ради пребывания в вечности.

Приобщение к святыням Царствия Небесного, исключало возможность работу законов диалектики, а именно эволюции общественных отношений, развитие формы хозяйствования и строя. Мы, русские, жили при феодальных отношениях до столь поздних времён именно по этой самой причине, такой порядок никому не мешал. Именно на этой почве были разногласия между большевиками и меньшевиками: одни требовали форсировать ход истории, перескочив целые стадии развития, другие требовали набраться терпения и сделать революцию после того, как общество вступит в фазу развитого капитализма. Ошибались и те и другие, ибо ход истории для них – прогресс от худшего к лучшему, а в реальности всё наоборот – это был регресс. И именно по этой же причине Карл Маркс отрицал возможность социалистической революции в России, ибо естественное положение вещей, которое они называли социализмом, был и достался нам по наследству. Это тоже исторический факт.

По этой причине всё то, что для Европы было конечным пунктом эволюционного исторического развития, как прогресса, то для России уже было в тот момент естественный образ ведения хозяйства и государственного устройства, который следовало бы обновить и вернуться к тому самому феодальному обществу времён царя Михаила Фёдоровича. То есть, не было смысла в целом этапе общественного развития, которое обусловлено только специфическим образом мышления выродившегося христианства. Вот что пишет по этому поводу русский философ Николай Бердяев: «…Именно ортодоксальному, тоталитарному марксизму удалось совершить революцию, в которой Россия перескочила целую стадию развития, которая представлялась неизбежной первым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами народа».

К словам Н. А. Бердяева можно и нужно ещё многое добавить, ибо, когда он их произнёс, тогда ещё не ведал о подлинном лице марксизма-ленинизма, ибо возникшее на выродившейся христианской почве не могло исповедовать православный образ жизни и мышление, то есть оказалось новым вторжением неотевтонского ордена в пределы Руси. Вот что об этом говорит Ленин В. И.: «От идеализации патриархального варварства он был совершенно свободен» (речь идет о Чернышевском Полное Собрание Сочинений Ленина, Москва, 1969 год, издание 5, том 29, «Политическая экономия и социализм» стр. 586) То есть патриархальность, ставшая основанием эволюции на протяжении тысячелетий, вдруг оказалась не нужной вместе с сохой и палкой-копалкой. То есть, оказывается, есть более совершенные семейные формы (потрясающе, как это современно звучит). На самом деле, патриархальность семьи – первое условие для дееспособного учёного, что отражено в другой главе этой книги «О науке». Просто Ленин хотел сказать, что лень – движитель научного прогресса и эволюции. Отсюда следует, что все производное этого состояния духа, то есть здесь речь идёт о распущенности до такого маразма, как содомские грехи, неизбежно становится более современным и прогрессивным, по мнению вождя пролетариата. Можно, конечно же, говорить об эффективности труда с малыми напряжениями сил, но как в это качество жизни трансформировать физиологию, в которой заложено богообщение, возможное только в процессах физических нагрузок. Так как патриархальность сложилась, как наиболее эффективная форма выживания, способствующая победам в борьбе со стихиями, то понятно, что и орудия труда нужны для утверждения этого порядка вещей только более результативно, то есть ради победы над смертью, приходящей в виде стихийных и иных бедствий. Но ведь борьба со стихией – это реальность общеизвестная. В противном случае, если говорить об эволюции, мы так и остались бы одним из видов животных.

Но, опять же, налицо два образа исповеди Божественного порядка. Только один из них умозрительная, как конечная цель всех революций, а другой возникает естественным путём, самопроизвольно, без принудительных мер и предварительного теоретического обоснования и причем не когда-нибудь, а прямо сейчас, в сей момент. Также как присутствие Благодати Божьей или достойное покаяние понуждают человека ко совсем деяниям диаметральным разумности – к подвигу, к труду. Ибо всё это иное, то есть разумное – различные способы принуждения и насилия, которые всегда будут временными явлениями, даже если всем будет достаток и справедливое распределение ценностей. К примеру, беременная женщина идет на подвиг родить младенца совсем не потому, что у неё огромная сила воли – у неё в душе радость.

Иными словами, рациональный (католико-протестантский) подход к решению любого вопроса так или иначе будет утверждать жизненный порядок путем «ошибок трудных», что свидетельствует об эволюции общества к естественному состоянию православного – житию в радости богообщения. Если говорить об образе общежития, то речь пойдёт о социалистической форме собственности. Просто для Православия даже малая толика богословского оправдания распущенности и греха становится ересью, а сообщество, её исповедующее называют сектой. Иными словами, социализм, как естественный образ устройства православного монашества, востребован как необходимая полнота подобия Божественному порядку во Царствии Небесном. Без полноты нет богообщения, ибо только весь человек участвует в приобщении к Божественному, а потому все в его общежитии должно иметь сообразность Творцу.

Церковь этот вопрос даже не поднимает, так как оный решается сам по себе, если «Богу отдавать Богово, а кесарю – кесарево». Если говорить образно, то получается следующее: если голова находится ближе всего к небу, то автоматически всё встаёт на своё естественное место, как Божественное Откровение об естественном Порядке вещей, где есть и Богу и кесарю – ниже головы всегда будет шея, плечи, сердце, руки и так далее. По большому счёту, Карл Маркс открыл для мира следующее, что конечная цель для революций – поставить голову ближе всего к небу, то есть надо очень строго следить за тем, чтобы ниже головы находилось сердце и руки, далее – желудок и так далее. К этому образу, говорит он, движется эволюция. Ленин добавил террор для отслеживания во имя справедливости и добра, и такого порядка вещей. Ибо без Благодати Божьей, без очищающего огня покаяния, которое пришло из первобытных веков для утверждения естественного порядка вещей, нужен террор. Одно из двух: либо люди стремятся сами к порядку и испытывают от этого радость, либо их нужно принуждать. Жизнь возможно только в порядке.

 

1.6. Добро и зло.

Далее, для уяснения некоторых причин возникновения исторических процессов нам нужны будут и другие важные пояснения. А именно нужно выяснить каково соотношение добра и зла и что такое зло, и кто такой дьявол?

Представим себе, что кружка на столе лежит на боку или стоит вверх дном – это есть непорядок, как образ зла. Но сама кружка злом не является. Также ангелы тьмы являются Божьими творениями, то есть святы по естеству природы, но по гордыне своей и прелести всемогущества путают субординацию ценностей и приоритетов. По этой причине жертва их и даже их Божественная святость постоянно отвержена естеством Вселенной. Иными словами, несмотря на то, что они имеют Божественное происхождение, как и сама Вселенная, бесы отвержены и изгнаны из неё по своей противоестественной ориентации. Во всех делах их всякая «ложка не к обеду», хотя дела добрые и из чистых побуждений. (В этом главное различие Западного и Восточного богословий) Ну, а если говорить применительно к нашей теме, то необходимо выяснить вопрос: может ли зло, дьявол нести созидающее начало? Оказывается, что может. В истории Вселенной мы видим, что разрушитель только тогда несёт пользу миру, как миротворец, когда есть присутствие Творца, когда обуздан для исполнения Воли Божьей, а также заключён в клеть темницы (что тоже привычно для нашего восприятия), как напоминание о том, что может быть с теми, кто нерадивый и ленивый или тем, кто преступает закон. «… произвол сатаны был не только ограничен Божественной волей, но и использован ею, что мы видим в истории Иова…» (речь в данном месте книги В. Н. Лосского «Очерк мистического богословия Восточной Церкви» идёт о библейском Иове многострадальном) «… Итак, ни смерть, ни господство сатаны никогда не были чисто негативными. Они уже были знаками и средствами Божественной любви» То есть, в данном случае сама Земля является, как бы темницей зловещих гигантских сил. Она несёт в себе колоссальную ядерную энергию, но остаётся камнем, в клети недвижимой породы.

Ленивый человек перестаёт давать жертву жизни, а, чтобы жить, надо адаптироваться данному противоестественному образу жизни в данной реальности. Чтобы отстаивать себя в этой Вселенной в таком естестве падшего существа (ему свойственно всегда идти на преступление и хитрости), такой человек пытается узаконить это преступление подобия Богу в Божественном порядке. То есть мыслящий человек, не обременённый духовным деланием, автоматически обретает образ безобразного существа в пределах всего того, что несет образ Божий. Это делает его ближе к силам бездны, они ему союзники и он позволяет им вновь обрести бесконтрольность, свободу в том же числе в проявлении научно-технического прогресса. Техника позволяет жить во грехе за счет поглощения энергоносителей. Это можно сравнить с наполненным воздухом надувным шариком, который всегда будет наплаву – это естественно ему быть на поверхности. Но если он наполнен песком, то для бытия в прежней кондиции, то есть на поверхности, нужны уже энергоносители, необходимые для поддержания шарика на поверхности. То, что естественно для чистоты, то затратно для греха. Таким образом, мы видим, что если Христос по Воскресении поднялся на небо по естеству Своей Божественной природы, то человеку надо произвести колоссальные затраты на строительство космодромов, аэродромов, космических кораблей и так далее. Задействован труд многих миллионов людей ради полета одного человека.

Это естественно, ибо такой человек греха прибегает к тому, что легче, а не к тому, что радостнее – к магии, разъедающей всякий мир, что выразилось в страшных катастрофах двадцатого столетия. Ибо сам человек по природе своей несёт в себе бремя зверя, ибо из земли, носительницы зловещих сил темницы, он обретает плоть свою, поэтому, имея общие с дьяволом грани, легко оказывается в его поле досягаемости. Человек наделён сразу двумя визуально воспринимаемыми только в единстве борьбы противоположностей природами и место разграничения оных – его сердце, то есть поле брани за души людей, как говорят святые. Иначе говоря, то, как человек, имея сильную волю, владеет самим собой, так он властен над своими страстями, так же человечество обязано овладеть своими амбициями (нельзя наделять капризы правом) и обуздать зверя в себе, в противном случае рухнет всякая самая успешная система государственности или мирового порядка. Причем обуздать зверя можно не усилием сильной воли, но только радостью. Только в этом случае всякое усилие воли будет иметь жизнеутверждающую результативность.

Поэтому крепостное право во имя служения Богу – естественный образ жизни человека, общества, страны и человечества. Оное вновь обретает свою особенную значимость, ведь зверь есть зверь и он имеет свою значимость, только когда обуздан и запряжён для выполнения нужной работы, либо в стойле или в загоне, но никак не там, где обыкновение быть человеку. В принципе, крепостное право, как самое важное условие жизни человека, имеет место в истории человечества всегда и имело свое бытие, только когда человек был счастлив усмирять в себе свои страсти. Если в человеке стимулировать Божественные грани его естества, то оный смирится даже с кандалами на ногах (образом крепостного права), ибо оные ему не помеха. Если стимулировать низменную природу в человеке, то даже Райские обители станут тесными, что мы увидели в истории. То есть те, кто ограничивают себя, закабаляют свою звериную природу, кто побеждает брань в своём сердце радостью, те остаются жить и забирают все те достижения науки и техники, прогресса, что наработали и оставили после себя, как отвергшие крепостное право. Вся тонкость заблуждения заключается в том, что отвергалось следующее: крепостное право может иметь созидающее начало только при сильном влиянии Церкви и её монастырей, только при присутствии проводников Благодати Божьей (помещик склонен к слабости, бьющей в первую очередь по его подчинённым). (Примеров для наглядности – множество в истории России. В СССР, прежде чем вводить паспортную систему, подобало сначала восстановить духовную жизнь деревенских приходов. Либо хотя бы уровнять город и деревню в условиях жизни, сделать труд селянина более хорошо оплачиваемым, чем рабочего завода. Сделали же всё наоборот. Разрушили Храмы, потом ввели паспортную систему, народ, утративший радость в Боге и при этом получивший право свободного передвижения, бросил крестьянский труд и ринулся в город за хорошей жизнью. Просто удержать человека на Голгофе может только радость. Дали вырваться на свободу зверю, что автоматически привело к нарушению сложившегося порядка вещей. Чтобы выровнять ситуацию и предотвратить растущую урбанизацию, подняли цены на сельхозпродукты, как новая форма обуздания зверя. Но он уже почувствовал свободу, а чтобы вновь обуздывать его, нужна сила духа правителя, коим Л. И. Брежнев не был. Деньги – это инструмент богообщения и потому нуждается в соблюдении субординации по правилам естественного Божественного порядка. Казалось бы, какая разница, что приоритетнее из всех этих действий? Сначала поднять цену на сельхозпродукты, тем самым сделать труд селянина более значимым и приоритетным, как в Божественном порядке вещей, а потом уже отменять паспортную систему или все наоборот – разницы визуально мы не распознаем Но, на самом деле, нарушение Божественной субординации в последовательности привело к массовым беспорядкам (Новочеркасск), ибо зверь был выпущен на свободу и его надо было уже отлавливать. И потом деревня вообще начала угасать и вместе с ней деградировал народ. Всякая реформа должна идти в строгом соответствии с Божественным порядком вещей и последовательностью. Обратный порядок вещей, противный Божественной субординации ценностей, приводит к разрыву жизненной нити, трудно поправимым последствиям и даже к невосполнимым утратам. (Ныне же остаётся почти беспомощно призывать к укрощению в себе зверя, что и делает Церковь. Не зря святой царь Николай так старался утверждать веру в народе. Молите Бога о нас, святые царственные мученики!)

Таким образом, мы сформировали формулу, которую будем постоянно использовать для правильного анализа истории.

Надо сказать, что важно следовать этому же принципу в отношениях людей. Первое – утверждение мира и авторитет того, кого Бог поставил начальником. Это как заповедь Божья. Потом уже своим молитвенным влиянием на руководителя помочь разобраться ему в самом себе и в окружающих делах. Конечно, если этому способствует обстановка и есть на то время. То есть, если подчиненный превосходит своего начальника в Боге, то власть в любом случае будет в руках такого подчиненного и он в любом случае, стоит за общее дело, а это означает, что принимает все как есть и отталкиваясь от создавшейся ситуации, активирует созидательные силы – начинается возрастание. Именно так вел Себя Сын Божий в момент Его распятия – принимая все, как есть, производит молитву о своих распинателях: «Господи, прости им, ибо не ведают о том, что творят». Также вели себя угодники Божии, пребывающие в лагерях НКВД. А если подчиненный ищет своей выгоды, то будет искать способ и место для достижения своей цели.

 

1.7. Соотношение Истины и идеологии.

Чтобы осветить вопросы соотношения идеологии и Истины, необходимо разглядеть ответ на этот вопрос с позиции Священного Писания. Если присмотримся к Евангелию с позиции современного ученого, то увидим очевидное. А именно то, что было открыто апостолу Фома. Чудес Спаситель сотворил много, но всех их можно перечеркнуть одним словом – совпадение. Да, была укрощена буря; да, исцелялись больные и воскрешали мертвые, но если сказать, что это было неизбежно в любом случае, то есть, иными словами, если сказать, что это было простым совпадением и случайностью, то можно себя убедить в этом. Именно по этой причине апостол Фома осматривает раны Сына Божьего и даже ковыряет в них пальцами. Да, велик ум Учителя, но знаниями о мире дух человека не поднимешь. Именно по этой причине ученики разбежались в тот момент, когда Христа схватили и повели на Голгофу. Радости бывают разные. Человек рад бывает вкусной еде или цветам, или чему-то еще. Но в некоторые страшные моменты жизни, эти радости уже не приносят утешения. Нужно что-то более, что могло бы перевесить окружающий ад. Преданные казни разбойники слева и справа, как раз, всю жизнь искали радостей плоти и вот тут на Голгофе, мучаясь от страшных болей, медленно умирали. Представьте себе эту ситуацию, ведь тем, чем они жили, тем не могли уже утешиться. Все то, к чему они стремились всю жизнь в данный момент не приносит утешение. Тот, который был справа, возможно никогда не видел Учителя, не знал о Его чудесах и не слышал его проповедей, но именно он первый признал во Христе Сына Божьего как раз по этой самой причине. Он видел то, как вел Себя Сын Божий, испытывая мучения. В Нём радость жизни, которая утешает даже в таких вот условиях бытия и абсолютной безысходности. Только источник абсолютно всех радостей мог даровать эту радость умирающему в мучениях человеку. Точно также, с этим же утешением даже в мучениях потом шли апостолы и вместо богатств и славы, терпели муки и искушения. Вот в чем настоящее чудо, самое желанное и востребованное – быть счастливым даже в аду. Мы просим у Бога каких-то чудес, но если оные не животворят душу радостью, то к чему они? К чему самые грандиозные стройки, если оные не несут радость. Бог не творит эти чудеса только лишь по этой причине – они не несут утешения человеку, как центру Вселенной, а потому бессмысленны. Вот в чем явлена настоящая Истина и богословие. В этом есть миссия Церкви. Теперь немного подробнее.

Главный закон, формирующий историческое развитие, является следствием отношения Истины и идеологии. Формирует историческое развитие всегда тот, кто владеет миром – это ясно каждому. То есть, Бог. Что несёт в себе Истина? Истина несёт в себе для нас жизнь. Что тогда несёт в себе идеология, точнее какова её цель? Идеология несёт в себе цель утверждения Истины или мирной жизни как можно дольше, то есть стремится утвердить ещё одно свойство Божественного – вечность форм мирных взаимоотношений людей. Идеология – это лишь направляющее русло для течения жизни. Это тот самый случай, когда идеология служит народу. Но если идеология становится способом захвата власти, то здесь включаются совсем иные инструменты, трансформирующие понятия о Божественном в нужном для таких людей и бывает даже в противоестественном направлении, противоречащих самому естеству человечества, что неизбежно обуславливает узаконенное бытие террора с последующим вырождением, как естественное продолжение той тенденции в своей политике, которую взяли себе на вооружение захватывающие власть. Тут либо то, либо это. Чего-то третьего не может быть в природе вещей. Об этом хорошо сказал католический мыслитель раннего средневековья Фома Аквинский. Это становится торможением развития государственных отношений.

Человеку ради утверждения себя, как властителя над Вселенной и, в частности, над данными конкретными опасными обстоятельствами в возникшей ситуацией, жизненно важно быть подобным Богу в этом свойстве всемогущества. Но всемогущество – это только грань Божественного, ибо подобает быть подобным Ему во всем остальном одновременно. Только в этом случае, власть над миром, как некоторая сопутствующая грань, малая толика из всех тех возможностей, которыми наделён Творец, будет обладанием человека. Но при этом, следует заметить, что необходимо быть подобным Богу не через эти второстепенности, как дьявол, а в самом главном, благодаря чему все остальные второстепенности становятся сопутствующим неизбежным приобщенным – в сущности чистоты душевной и в смирении. Вот некоторые из них: жертвенность, прощающая всё любовь, незлобивость, терпение. Если выразиться более точнее, то это степени овладения собой и своими чувствами. Ибо наша природа – самый ближайший противник нашего движения к обожению, обуздав который, мы обретаем доступ к владению остальным миром. Так как подобное порождает только подобие своё, то есть, Господь по Своему Естеству не может творить злое, противное Себе и, ради Своих целей, зло не призывает. А злом для нас становится всё то, что не имеет своего места, утверждающего живое в нас самих, либо утверждает это живое не к месту и не ко времени, а потому становится покушением против нас. Не потому, что мир плохой и не совершенный, а потому, что мы данное явление мира и Вселенной, с помощью Божьей не можем адаптировать под естество своей природы, под свои потребности. Поэтому наша природа является противником нам не как ограждающий нас от движения ко спасению, а как нуждающийся в направляющей это движения ко спасению воле. Эти понятия путать никак нельзя ибо противник всегда есть дополнение нам ко спасению, а не препятствие. Хороший пример – в сказке А. С. Пушкина, когда бес взгромоздил на себя коня и пытался его пронести, а человек сделал это же самое, только верхом на коне. Иными словами, имея образ зверя, начинаем путать всё, и жизнь для нас становится трудностью из преисподней – непомерной тяжестью. По этой причине, если молящийся человек в Храме либо вне его любит одних, имеет неприязнь ко другим и держит злобу на третьих, то Бог проходит мимо него и не слышит его просьб. Подходит к подобному Себе по духовному Естеству и общается с ним. Солнце светит всем: и плохим, и хорошим, и тем, кто любит его, и отвергает. Так вот, чтобы править миром (а молитва всегда несёт в себе попытку изменить мир), подобает подобным Богу и в других Его свойствах – жертвовать собой одинаково и для тех, кто нам дорог и для тех, кто нас убивает.

Тут либо-либо. Либо явление Вселенной ломает человека, либо человек начинает оказывать влияние на него, не сломившись. Явление ломает человека только в том случае, когда оное оказывается не соизмеримым с возможностью человека его принимать без разрушения своего греховного естества. Поэтому, чтобы овладеть явлением, надо найти именно то, что в нем и значимо для овладения им и в то же время соизмеримо с нашей природой. То есть надо найти то, благодаря чему оное возникло – причину. А причина – это Божественное свойство. Например, лавина в самих истоках своих не велика и поддаётся угасанию даже нашими возможностями. Не поддаётся оная, когда поток снежных комьев с каменными глыбами «набрал силу». Таким образом, человек – это существо, обитающее только где-то на вершинах, где причины всех явлений имеют соизмеримость с возможностями человека оказывать влияние на них. Вот почему сила Божья в немощи совершается.

В том сущность Православия – остаться Богом, посредством чего найти причину любого явления, как Божественное зерно в нем, и овладеть им в пределах своей немощи и использовать его по своим потребностям – просто держать в руках все эти нити «кукольного театрального представления». При этом данным качеством духа надо владеть постоянно, даже в скорбные минуты суровых испытаний и любить тех, кто тебя поносит. Потом подняться к вершине, найти причину такого положения и овладеть ситуацией. Надо сказать, что любое возвышение – это как бы малая смерть, имеющая образ смерть на Голгофе, ибо человек уходит из-под влияния стихии страстей, лавины, набравшей силу. Поэтому сама по себе физическая смерть – это новый естественный переход человека к более ранним причинам всех земных реалий. Таким образом, из сказанного нам предстает Православие, как путь к совершенству через постепенное умирание в образе Голгофы и самая физическая смерть – это лишь следующий шаг или ступень в общем жизненном восхождении к Небу.

Если эволюция имеет место в природе Вселенной, то человечество, само по себе – это движение развития к богоподобию только уже по дороге истории. Понятно, что всякое богообщение – это реалия в пределах границ этого развития. В пределах того же пути происходит возвращение человека в Райские Обители, возвращение к Богу. Неизбежно, мощи усопших – не отделимый фрагмент этого пути. Это было бы пустословием, если бы не одно «но». Дело в том, что древние люди распознали это важное – усопшие имеют влияние на жизнь и окружающие события, как восседающие у ног Начала всех начал. Сие видно из самого определения о жизни: жизнь – это возрастание до подобия Богу в постоянном перерождении. Сам факт бытия живого, то есть того, что это жизнь – уже есть свидетельство возрастания до подобия Богу. Это открытие подтолкнуло строить огромные могильные сооружения (менгиры, дольмены, пирамиды и так далее), при этом сами по себе ютились в бедноте и убогости, голодали, что стимулирует дух человека. Если зверь при нападении хватает добычу за жизненно важные центры у головы, то человек некогда также во время охоты поражавший живое существо в жизненно важный центр, заметил, что у Вселенной есть также жизненно важный центр и этим аскетизмом научился делать примерно то же самое – он стремится достать мир в самых началах его.

Здесь главное – не впустить в сердце обиду на обидчиков своих, чтобы не терять подобия Богу в самый ответственный момент предстояния. Только в этом случае человек не теряет своего господства над миром и силу молитвы как при жизни, так и после смерти. Если сему есть что-то иное, альтернативное, то теряется смысл вообще какой-либо деятельности (европейцы выглядят человекообразно в виду своей сытости – тут не следует путать) и даже нет смысла рожать детей, наживать богатства, строить города, бороться за какую-то другую власть, строить храмы и так далее. А сама идеология без данного качества духовного совершенства и исихазма – просто набор ничего не значащих установок. Именно так, именно в этом противостоянии формируется человек и его история.

В природе мироздания есть только одно состояние человека, только предстоящего перед Богом в молитве. Человек, если что-то вершит в этом мире, то вершит только её, но в самых различных образах и в самых различных сферах вселенной и гранях естества своей природы – это становится основным определяющим началом истории народа и всего человечества. Именно в этом критерии откровений об Истине всех богословских доктрин мира делаются попытки наставлять людей к победе над смертью. И каждое «Господи помилуй» в Храме Божьем имеет судьбоносные влияние и значимость для России.

Мусульманин, идущий в Мечеть с обидой в сердце, зря туда идёт. Прежде оставь злобу и примирись со всеми, ибо уподобиться надо Богу, чтобы быть Им услышанным. Интересный момент имеет место в Палестине. В одном храме молятся и православные, и мусульмане. Сначала ждут окончания молитв одни, потом ждут другие. Но под одним сводом храма-мечети стоят все вместе.

Таким образом, этот вопрос соотношения истины и идеологии был упущен мировым и русским богословием. Для понимания его помнить надо важное, что «культ определяет сознание» (не бытие, а степень правильной ориентированности культа на Божественное начало, а ещё точнее степень приобщения к Божественному в культе определяет сознание). Мир держится любовью, независимо ни от чего. Мирное сотрудничество и кровавая брань – это лишь разные проявления любви, то есть жизненно важное умиротворение наступает в обоих случаях. От чего это имеет зависимость? От культа, имеющего влияние. Если культ сатанинский, то мир наступит после кровопролития. Если культ Православный, то даже у клятых врагов наступает согласие и сотрудничество во имя общих целей. Но в обоих случаях мир наступит от обоих проявлений одной и той же реалии Вселенной – любви. Надо сказать, что это есть крайние положения вещей, в жизни же крайностей не существует. Ибо в каждой, даже самой озлобленной душе есть божественные крохи. И наоборот, даже святые считали себя самыми падшими грешниками. Именно потому, что даже самые святые несут в себе печать первородного греха, через кою может начаться падение личности. Хотя для живого в пределах Земли становятся значимы и то, и другое: и Истина, и идеология. И тут важно ответить на вопрос: чем отличается зло от добра? Ответов – два. Первый, Бог может творить только своё подобие – добро. Тогда зло – это такое добро, которое проявляется в границах обозрения, плохо совместимых с возможностями познания человека и способностью воспринять такое добро, как добро. Поэтому выглядит оное злом. Точнее сам по себе человек оказался в противоестественном положении для порядка во Вселенной, а потому доброе представлено злом. К примеру, горячий камень обжигает тело, но ведь источник тепла никогда злом не бывает. Но именно в этом высшее предназначение человека, чтобы найти Божественное начало даже во зле и злое сделать добрым. Но с другой стороны, так как мир полон добра, то ад своим влиянием просто дезориентирует человека в Божественном порядке вещей. Зла, как сущности в природе обозримых вещей нет, но имеет место проникновение в сердца людей, дезориентирующего их влияния бездны в Божественном порядке Вселенной. И оная действует постоянно независимо от какой-либо воли и даже Божественной. Отсюда следует обманчивое представление о мире, что мир – это золотая середина между Небом и бездной, то есть между добром и злом. И для того, чтобы жить, как утверждают оные, надо вершить эту золотую середину. То есть, если у вас много здоровья, к примеру, то по их мнению, это крайность и, чтобы обрести золотую середину, надо себе чуть-чуть вспороть живот. Православное представление о мире иное. Бог создал всё и так как Он абсолютно благ, то сотворить он мог только благо, ведь подобное рождает только подобие свое. Иными словами, чтобы достичь золотой средины надо делать по возможности максимально хорошо, а зло само по себе проявит своё действие, без нашего вмешательства. То есть плохое проявит себя, не даст вылезти из жизненной линии – тут не должно быть места ленинским опасениям о том, что добро доведённое до крайности становится злом. Также как здоровья у человека всегда мало при любой его крайности. Просто невозможно довести до такой крайности. Злое творить, ради достижения этой золотой середины – в любом случае преступление, не имеющее никакого оправдания.

И тут подобает сказать важное. Культ – действие духовное, влияние которого распознаётся лишь в дальнейших и далёких исторических событиях. Тут совсем не важно, в каких одеяниях стоит человек и в какой обстановке, и даже возле каких святынь. Если есть последствия с кровавой развязкой, то было попущение. Это схоже со следующим примером. Два камня одинаковы по форме. Пусть один из них холодный, а другой – горячий. Первый будет забирать жизненное тепло, второй отдавать его, делая толчок живому. Так и люди, призывающие разные силы во время культовых действий. Как определить какой культ творит человек? Степень приобщения его к трудности в его повседневном быту свидетельствует о чистоте культа. То есть жить в тяжёлых условиях невозможно при приобщении к силам бездны. Только чистота (сопутствующее, побочное свойство Истины) способствует этому – вспомните разбойника справа сораспятого Христу. Далее сатанинский культ наделён временностью, а Божественный – вечностью. Тот, кто выдерживает тяготы и рад своей жизни – тот молитвенник. Духовенство, к сожалению, эти трудности жизни изображают лишь формально во время богослужения, а понуждений более никаких не испытывает, что превращает живую веру в мёртвую идеологию. Говорить можно много о мучениках, но как самому стать мучеником? Поэтому, как часто бывает, не всегда священник носит в себе Благодать Божью и трудно сразу разглядеть в нём человека Божьего. То есть, если культ Божественный, то его следствие – мысли Божественные по сути, а значит, поступки верны, и воины непобедимы, а жизнь размеренная. Если культ призывает силы бездны, а равно если молитвы не наполнены любовью к тем, ради кого приносятся молитвы, то отпадает необходимость в священнослужителях – рождается идеология, исповедующая справедливость, оправдывающая кровожадные поступки, мысли падшие и вырождение народа. Отсюда следует сделать простой вывод о соответствии высоты духовной жизни человека с занимаемым им положением в обществе, а именно на вершине власти должен стоять стремящийся к святости, наиболее сильно уподобившийся Богу. Далее идут подчинённые, более привязанные суетой мира и бытом, и ещё далее – люди, полностью погруженные в материализм. Хотя надо сказать, что данное положение вещей родилось ещё в доисторические времена и потому самопроизвольно выстраивается каждое мгновение бытия в любом обществе, как возвращение туда, откуда ушли, что потеряли. Ибо первый всегда тот, который лучше видит будущее. Единственное, следует заметить: не всегда можно эту субординацию разглядеть ввиду многого внешнего, визуально искажающего эту реальность, но это только внешнее. Ибо, если человек стоит на земле, то самопроизвольно голова находится ближе всего к небу, следовательно, ещё ниже – сердце, далее – желудок и ещё ниже – другие органы. Также если общество живёт мирно, то Божественная субординация, как стержень неизбежно имеет место быть. Тогда что есть история? История – это есть отражение процессов утверждения Божественной субординации в реальности бытия. Власть, если не вписывается в эту схему, то начинает бороться за своё пребывание не ради утверждения жизненной линии общего дела всего народа, а ради себя самой, прикрываясь общенародными ценностями. Это становится делом временным. Мир держится на трудовом человеке, кормящем своё семейство, и то, что мешает ему в этом священном деле, должно мешать и монарху, генсеку или президенту. На данном основании следует строить всякие отношения в государстве. Сие очевидно. Данное Богом откровенное положение вещей, так или иначе, отфильтровывает все общественные порядки и реформы, оставляя лишь то, что естественно вписывается в эту реалию жизни, и в гармонию мира. Так уходят в небытие инородные физиологии человека реформы, чуждые нововведения и так далее. И наоборот, реформа всегда вызвана противоречием между создавшейся реальностью и Богом откровенным порядком вещей. Надо привести пример. Очень часто в народе можно встретить людей, ничего не смыслящих в идеологии, ни в Конституции. И уголовный кодекс никогда не открывали. Но прожили жизнь и честь и хвала им за их подвиги. И наоборот, чем люди лучше знают закон, тем увереннее его преступают. Общество погрязло во множестве никчемных, никому не нужных людей, знающих все, что угодно, но не ведающих о том, что они творят. Вот примерно о чём идёт речь. Если жизнь людей выражена наиболее полно в Истине, то самая плохая и несовершенная идеология будет работать на все сто и более.

Сделаем вывод. Если жизнь людей далека от полноты Истины, то самая совершенная идеология бесполезна. Идеология не может нести в себе миротворчество без святынь и в то же время вспомоществует мирному сосуществованию, утверждает порядок жизни людей, с определённым уровнем распущенности нравов. Только для этого оная востребована. Если сильно действие Благодати Божьей, то идеологии почти нет никакой. Если влияние Божественного слабое, то идеология имеет множество дефиниций и формулировок. Если культ Божественный, то мир будет даже там, где жить невозможно тяжело, где идеология максимально закрепощает человека. Если культ несёт в себе диаметральное качество, то кровавая развязка неизбежна даже при абсолютной свободе сообщества от идеологий.

 

1.8. Смешение

Вспомним сказку С. Я. Маршака «Кошкин дом». Заходит козёл в Кошкин дом и смотрит вокруг – везде какие-то странности для него: комод и стол (за которым едят), и стул (за которым сидят), другие предметы. Вот герань – нужное дело и съел её тут же. А ведь каждая деталь является частью общего иного порядка. Окажутся народные деньги в области обозрения скотины и не вытерпит душа, начинает думать, что это не часть общего порядка государственного строя, а то, что он особенный перед всеми и просто ему Господь дает или он эти деньги заработал своим особенным умом. С другой стороны, зачем в святая святых впускать звероподобных – самим не надо быть животными. Так вот, степень причастия к звериной природе смазывает картину мира, уходит спасительное восприятие контрастности между добром и злом. Не надо тут пенять на тех, кто вас обманул, ибо вы не можете увидеть Божественное. Тем, у кого глаза не видят Его, ни в коем случае нельзя доверять какую-то ответственность. Бог – это жизнь, а так как оный не видит Его, то этот слепой приведёт к погибели. Более того, вам будут говорить правду и вы ей не поверите. Вокруг много лгунов и в том же количестве много тех, кто говорит правду, то есть нам дано право выбора всегда.

В обществе много подмены ценностей и формулировок, разглядеть которые можно лишь живому в вере человеку. Это, к примеру, можно сравнить с глупым хозяином дома, который сгребает сено вилами, но потом, когда появилась надобность убирать воду из погреба, он подумал: «Вот хорошо получалось у меня убирать сено вилами, теперь буду ими же черпать воду из подполья». Так же получалось в России. Если есть звериная природа, то всегда появится хищник, который её видит и соблазняется, и покушающийся на эту природу – таков закон и пророки. Не надо думать, что в этом кто-то виноват, ибо присутствие вокруг нас людей, соратников и сотрудников – естественное и неизбежное для общежития. То есть что-то всегда будет мешать или уводить в сторону. Тут нужно самому занимать соответствующее место, оставаясь самим собой в Боге.

Вот пример из сочинений Ленина: «Существование материи не зависит от ощущения. Материя есть первичное. Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи. Таковы взгляды материализма вообще и Маркса – Энгельса в частности.» (Ленин ПСС, том 18, «МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ», стр. 50) Ленин оспаривает то, что даже если есть, на самом деле, в среде идеалистов-мыслителей, то какой смысл вступать в спор со слабыми в богословских вопросах, а потому не имеют мирового признания. Остальная часть фразы звучит так: ―… Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи – на самом деле сие есть полуправда о домостроительстве Творца. Да именно таков путь творчества Бога Вселенной своеобразно отразившийся на природе материализма, но это есть понятийный язык материалистов. Как его можно включать в высшее богословие? Представьте себе диалог автослесарей, копошащихся в двигателе автомобиля: «Ключ на 12». У стороннего слушателя возникает мысль, что речь идет о ключе от какой-то двери. Тут нужны уже особенные комментарии. К примеру, в нашем случае, там, где речь шла о материализме, важно добавить: пребывающей под постоянным влиянием Бога. Ибо без влияния нет противоречия, нет взаимного проникновенного движения одного в другое – на то оно и противоречие. Именно противоречие между двумя крайностями стало стимулятором эволюционных процессов, при котором крайности, влияя друг на друга, становятся в какой-то степени подобными друг другу в точках соприкосновения. Также как камни возле костра, обретают некоторое подобие горячему пламени в тех гранях (возможностях), которые доступны для такого свидетельства и обусловлены свойствами материи камня. Нет влияния – нет никаких движений и развития эволюционных процессов, в которых влияние адаптируется в естестве камня. Ведь это очевидно. При этом следует подчеркнуть, что влияние обуславливает и направление эволюции лишь в сторону этого влияния – ну никак огонь не может остужать камень или уменьшать его размеры, или делать его мокрым, стачивать или изменять его химический состав в данных пределах температур или что-то ещё, но только нагревание происходит, как специфический след от явления пламени, в точности выражения абсолютно далёкий от реальности самого огня. Плазма может стимулировать узкоспециализированные изменения в сторону к своему подобию лишь там и лишь в той грани естества камня, которая наиболее этому влиянию поддается (эти перемены – не химическая реакция двух реактивов или не механическая обработка). Природа камня терпит изменения лишь в эту сторону – к подобию природе, от которой исходит влияние – происходит нагревание. В науках и в этой книге мы также изучаем лишь ту сторону перемен во Вселенной, которая наиболее очевидно поддалась влиянию Божественного, вызвав эволюционные течения, названные жизнью. Хотя также, как в случае с камнем, своеобразно односторонне свидетельствующем о плазме костра, полнота свидетельства о Творце в Его следе бесконечных эволюций абсолютно далёка от реальности самого Бога – нет всеобъемлющей многогранности. То есть свидетельство есть, но точность его отражения Божественного всегда будет ничтожно малой. С помощью этого свидетельства нам не распознать весь чудный и прекрасный мир Царствия Небесного, но это совсем не означает, что всего этого нет. Само слово «влияние» очень грубое свидетельство о творчестве Бога, об отношениях Трёх Лиц Святой Троицы. Это то, что нам явственно открыто в пределах возможности видеть посредством этого примитивного научного диалектического материализма и высказывать о богоявлении с помощью этого слова «влияние». Соответственно Бог наделён именно теми качествами, кои явлены на нашей природе и выделяющей нас из мёртвой материи (а ещё точнее из бездны) только в ещё более максимально, только в абсолюте. Мы тут просто золотая середина между двумя природами: стимулирующего все движения Абсолюта и этой инертной материей. Тут на самом деле чудес никаких нет – всё адекватно взаимно связанно. Сам Ленин со своими материалистами тут выглядит как наивный верующий Средневековья, только верующий в сказки не далёких умников типа всё произошло само по себе вне стороннего влияния Абсолюта, как максимального стимулятора движения, а из абсолютного ничего: двигалось, двигалось и получилась эволюционная сложность. Если сказать, что начало – это есть то, что стало простым переходом из одного состояния в другое, оказавшееся в поле досягаемости, то есть все было вечно, то тогда – это ни что иное, как богословие, только на ином понятийном языке. В Православии, как раз всё адекватно и чудес нет. Точнее, чудом называют все то, что оказалось в поле досягаемости Божественного влияния и в пределах жизненно важных интересов, не поддающееся разумению из-за многих факторов, ускользающих из поля зрения грешника. Ленин же утверждает, что законы материи правят всем, а жизнь – это их эволюционно сложившееся проявление. То есть они говорят, что жизнь – это смерть, множественно усложнившаяся в процессе эволюционного развития. То есть мертвое и живое – одно и то же. Смешение сие очень опасно, ибо неразличение между жизнью и смертью приводят к такому смешению в образе мысли, при котором, конечном счёте, окажется, что нож в спине является хорошим дополнением, а не инородным телом. После чего неизбежно начнутся кровавые предсмертные конвульсии и вырождение народа, в чём мы убедились на протяжении всего СССР. Ведь даже в мирные годы жизни Союза прирост населения шёл только за счёт азиатских республик, где национальные устои и быт не были разрушены в такой степени, как ныне. Теперь и туда идёт экспансия. Вот где собака зарыта. Просто навязывают правила игры, инородные естеству северного человека и после чего дают возможность в этой игре делать великие победы, увлекая и затягивая тем самым в эту трясину всё сильнее и сильнее. На самом деле сам факт жизни по противоестественным законам – уже есть трагедия. Об этом отдельно сказано в другом томе книги, где речь пойдёт о Коте в сапогах из сказки Ш. Перо.

Ленин, как философ слаб и, чтобы это скрыть, он занимает удобную позицию, не идёт на конфронтацию и не углубляется решение философских вопросов. Что это за трактовка учения индуизма: «… и так далее, и так далее». И более ничего по этому вопросу. Наверное он очень много знает, но не хочет об этом говорить – вот как это надо понимать. И почему бы не обсуждать эти вопросы с живыми своими современниками, ведь изложенное в книге не имеет смысловой гибкости в той степени, в какой оная проявляется при прямом общении людей друг с другом. Более того, язык перевода может быть другим и сами слова иной раз имея разные значения переворачивают мысль вообще в противоположное русло. В беседе же на много легче прийти к Истине – просто это удобная позиция, при которой не будет ответа на какие-то доводы. Это первое. Второе, оспаривает мыслителей слабых. Пришёл бы к школярам и переспорил всех сразу и выглядел бы гениально.

Философия спекулятивна или оная есть дышло, куда повернул туда и вышло. Точно также ведёт себя Ленин, то есть ищет то, что ему родственно и, понятно, находит «знакомые нотки», удобные для утверждения своей идеи (поверьте, это не сложно). В принципе сие не ново в истории человечества, ибо мир уже много раз наступал на эти грабли. К примеру, во втором веке после Рождества Христова священномученик Ириней Лионский вел активную борьбу с последователями лжеучителя Валентина: Маркионом, Василидом и другими. Он высказывает те же самые мысли о том, как еретики пользуются даже Священным Писанием для утверждения заблуждений и тем обретают вес и выглядят весьма научно и убедительно. (См. книгу первую священномученика Иринея Лионского «Против ересей»)

Хотя надо сказать, что несмотря на то, что древняя философия породила множества лжеучений, но в отличие от Ленина, мыслители раннего средневековья довольно убедительно доказывают бытие Бога и более того, сама философия Древней Греции и вообще теологи древних времен очень основательно подготовили мир к принятию Христа, сделали Его узнаваемым, как Миссию, как посланника Божьего. Тем самым Христос пришел на подготовленную почву – мир созрел для принятия Его, ибо были обозначены контуры будущего миссии. Говоря точнее – всего того, что наиболее сильно тревожит людей во все времена – как нужно победить смерть и через что следует пройти. Все умные мужи тех времён знали об этом и более того мы видим довольно много желающих и пытающихся пройти через сие до Него, то есть в те времена имеются свидетельства о подобных принесениях самого себя в жертву. То есть Христос просто смог исполнить то, что не мог никто из живущих. Без этой подготовки какая-либо проповедь становится неудобоприемлемой, а потому бессмысленной и даже вредоносной. Это также как мать своему младенцу часто сама пережёвывает пищу и потом ему дает в рот, ну никак нельзя без этого. У Святого Григория Богослова вот как об этом сказано: «Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, не с той ясностью Сына; Новый открыл Сына и дал указание о Божестве Духа; ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание. Небезопасно было прежде, нежели признан Сын (выражусь несколько смело), обременять нас проповедью о духе Святом, и подвергать опасности утратить последние силы, как бывало с людьми, которые обременены пищей, принятой не в меру, или слабое ещё зрение устремлять на солнечный свет. Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, поступлениями от Славы в Славу». Ленин ничего такого нового в философии не принес (да и не мог принести с таким образованием), а просто пользуясь философским инструментарием известных немецких мыслителей, выполнил заказ и вернул людей на те позиции, стоя на которых ещё далеко до того венца Греческой мысли, в коем оказался мир этого народа перед пришествием Христа. Ленин предложил вновь пройти этими путями, коими шла Греция времен первых Олимпийских Игр, омываясь кровью постоянной гражданской войны. Им нужна была та кондиция духа, в коей мирное бытие невозможно. Эта рана и до ныне болезненна и из неё сочится кровь.

Хотя была и есть другая философия, на которую повёлся уже Иуда Искариот. Там тоже абсолютно выверенная железная логика и есть своя правда и при этом, что является самым страшным, в пределах идеологии. Ведь не случайно Иуда не был осужден законом Израиля и даже самим Иисусом Христом (более того ведая о замысле Иуды произнёс: «Делай то, что задумал»), но осужденным оказался собственным голосом совести. Но если для одного голос совести побуждает к исправлению последствий своих заблуждений, как случилось с будущим апостолом Петром, то другой опять ищет более лёгких путей выхода из создавшегося положения даже через собственную смерть. Христос много делал такого, о чём многие ныне говорят, как о чудесах, но созерцанию даже вопиющих свидетельств чудотворений Сына Божьего неизбежно сопутствовала обескураживающая всякое благое и прекрасное критическая мысль скептика – извратить можно всякое утверждение. И Христос прекрасно это видел и осознавал, что именно эту премудрость мира надо разрушить, что рано или поздно оная должна принести свой плод. Именно по этой причине на Тайной Вечери Иисус Христос обращается к Иуде с такими словами: «Делай то, что задумал». Точнее можно все свести на «нет» и под этим влиянием бездны неизбежно находились абсолютно все ученики Сына Божьего. Почти все ученики, как и Пётр, тоже отреклись от Христа и также не были осуждены по государственному закону и их окружением, но осужденными оказались голосом своей совести.

Для нас интересен выход из этого положения. В пределах общегосударственной идеологии каждый принимает именно такое решение, которое наиболее адаптированным оказалось к его мировосприятию, к степени причастности к Благодати Божьей. То есть каждый, принимая решение, исходит именно из того или из тех посылов, которые попали в поле его зрения, открыты разуму, обозревающему данную ситуацию. Понятно, что чем выше человек, тем больше открыто для него сверху. Чем больше открыто для созерцания, тем более явственно различимо единство мира, видны связи между парадоксами и человек становится «другом парадоксов». В противном случае, горького опыта не избежать, как «сына ошибок трудных». В любом случае, выходом из положения могла быть только смерть греху. Пётр раскаялся и стал апостолом и проповедовал Слово Божье и о нем помнят и ему молятся. Иуда тоже раскаялся и, не веруя в милость Божью, распознал только один путь – закончил жизнь самоубийством. То же самое случилось в СССР. Вот такое Евангелие жизни. Так чем же отличаются образы мировосприятия Ленина и богословов? Всё дело в том, что ленинцы ищут тёмные пятна даже на Солнце, а богословы светлые пространства его даже в аду. Иными словами, богослов ищет то, что дарует жизнь даже в бездне (космоса, в глубинах океанов и под землёй), а материалист ищет смерть даже в Раю. Для богослова все живое, а для материалиста все есть диалектически случайно высоко организовавшееся мёртвое. В этом же разнятся ученики Христа: апостолы и Иуда. Тут каждому своё: одни ищут жизнь, а другие смерть. И при этом одни ищут смерть и находят её даже там, где её нет, как первый Адам в Раю, другие находят выход в самой трудной безвыходной ситуации, в коей оказался Спаситель, Адам второй. Владимир Ильич русских завел в топкое болото – это явно.

Так как Ленин ищет во всем родственное свое – мертвое, то разрушить это царство тьмы не представляет особой сложности – просто привести доказательства Бога и все то, что удерживается законами смерти (весь ленинизм) и всё, что им скреплено, само по себе рухнет и мы увидим, что все работает по законам Божьим и жизни, и тут уж «Правда живёт». Это и есть кончик иглы, на которой зиждется жизнь очередного Кощея бессмертного, попытка сломать которого произведена в этом труде.

Другой пример из истории, деспотизм. Это тоже можно назвать протоленинизмом. Многие цари не смогли узреть заблуждения, а потому видели выход, лишь укрепляя дисциплину общества без усиления причастия и приобщения к Божественной Благодати и Субординации, уничижали самый этот смысл и саму эту цель, ради коих эта дисциплина насаждалась. Тем самым появилось ещё большее напряжение в этой пружине противоречий, приведшее потом к страшным последствиям. Также злом становится всякая анархия или даже строгий порядок без присутствия Благодати Божьей, ибо Оная устанавливает ориентиры, следуя коим происходит самопроизвольное становление общественных структур в строгой Божественной субординации, нейтрализуя любые напряжения в природе отношений. Это можно сравнить со спортсменом, которому суждено пробежать дистанцию. Вместо того, чтобы показать саму дистанцию и финиш, ему делают запрещающие установки. Да так много, что теряется из виду сама установка на бег до финиша, точнее о ней-то как раз ничего не говорится. А ведь, если поставить именно эти ориентиры, следуя коим происходит самопроизвольно произойдет «становление общественных структур в строгой Божественной субординации, нейтрализуя любые напряжения в природе отношений». То есть отпадет необходимость в бесконечных запрещающих установках – о них даже и знать ничего не надо.

Таким образом, ленинизм – это печально известная ныне экспансия «Умственного ига Европы» (по выражению Льва Тихомирова), разрушителей вековых устоев, благодаря коим северные люди выживали в столь сложных условиях Севера, то есть разрушителей бесценных порядков выдержавших испытание временем.

«Кто придёт к нам с мечом, тот от меча и погибнет». Думается мне, эти слова святого Александра Невского как раз отражают смысл идеи стояния Руси, ибо меч всегда имеет самые разнообразные смысловые оттенки.

Идеологическая война не может быть побеждена кровью, но только лишь её естественным подобием – тоже идеологически. Меч против меча, идеология против идеологии. Силовой ответ на слово – всегда начало поражения, ибо меч разрешает вопрос в данный момент, а слово позднее и более массово. То есть нейтрализовать влияние слова, можно только словом. На вопросы надо отвечать, не затягивая, в противном случае это слово скажут уже окружающие. Повторюсь, слово востребовано всегда и бьёт в слабое место, которое не становится сильным, если имеет место силовой способ разрешения. Так как это остаётся слабостью, то данное положение в обществе начнёт стимулировать протестные мысли данному порядку вещей в среде окружения и в собственном народе. Тогда придётся уже казнить всех окружающих, что абсурдно. И та самая кровь, пролитая при казни первых, в конце концов, завершается тем же, только уже по отношению к палачам, либо их потомкам. Вот это и есть смешение – начало содомского греха, приводящее к погибели тех, кто к нему прибегает. Помнить надо, что от настоящей, реальной победы на этом поприще побеждают все сразу, наступает благодатный и желанный мир для всех противящихся сторон. Лучше встать спиной к спине врага своего, чем лоб в лоб брату. От поражения преумножается и затаивается злоба, то есть, проигрывают все, ибо это только начало большой крови. Отвергать всякое инакомыслие – дело правильное, но не полицейскими методами (точнее, нельзя здесь делать ставку только на них). Надо дискутировать не ради торжества одних над другими, а ради рождения столь востребованной для обеих сторон исповеди полноты восприятия Истины.

Хорошо об этом пишет А. С. Пушкин в «Руслане и Людмиле»: голова хранит под собой меч, которым была срублена с плеч великана, и им же Руслану подобает сразить палача. В этом величайшая тонкость, и здесь нужно развивать и нарабатывать мощь и силу России. В противном случае будут говорить пушки и ракеты как результат тупой дипломатии. Да, пресекать инакомыслие – дело особой важности, но (!) до тех пор, пока не будет выработана и восстановлена вся полнота Истины во вновь появившейся концепции, данное инакомыслие в которой является лишь малой гранью нашего великого Православия. Иначе говоря, до того самого момента, пока вновь возникшее инакомыслие не будет доработано до той кондиции, при которой оное теряет своё разрушительное действо и обретает, наоборот, созидающее начало. То есть, это когда инакомыслящий начинает осознавать своё место в общем служении Богу и порядку в обществе. В противном случае, нерешённые вопросы поработят умы миллионов, и тогда уже ничем этот «поезд» не остановить, ибо он будет давить всё на своём пути (монархов, генсеков, президентов). «Всякое дыхание хвалит Господа», и во всякую доктрину следует вернуть это дыхание, сделать её ещё одной составляющей нашей формы жизни. В этом же ключе должна работать каждая мысль и сама отечественная философия. Всякая теория не должна быть ещё одним снарядом инакомыслия по государственности, а обязана дополнить новым свидетельством о Боге в общей полноте картины служения Ему и народу. Это зависит только от тех, кто её, теорию, принимает, то есть если всякая новая идея становится ещё одним альтернативным путём к стабилизации общественных отношений, ещё одним видом или гранью служения общественному порядку, которое к данному моменту мы пока не усмотрели, то это благо есть для народа. Так уж устроено, что низы задают вопросы, на которые должна давать ответы голова. В противном случае она теряет свою значимость и, когда начинает бороться за своё естественное место на плечах какими-то иными методами вне Божественного порядка, то возникает революционная обстановка. Идеология сама по себе не может нести мир в государстве, ибо в любом случае является односторонней. При этом, если культ в стране стимулирует Божественные сферы природы человека, то даже самая реакционная идеология коммунизма будет способствовать процветанию общества. Если культ стимулирует низменные грани в природе людей, то даже Православные доктрины будут тщетны и общество погибнет. Вот в чём соотношение Истины и идеологии.

В Египетской цивилизации, самой совершенной и долговечной к моменту Рождества Христова, этот вопрос строился только в таком ракурсе. В те далёкие времена священную близость к Богу (служение Маату) каждый достигал через свою специфическую сферу служения общественным отношениям, ибо сама монархия – это один из образов причастия к Божественным Энергиям, приобщения к Сущности Господней. Это одна из граней всеобъемлющей полноты богообщения. Это священный культ жертвы Богу, в той же степени и значимости, как и в доисторические времена частью общего священного культа была охота на мамонта или оседлый образ жизни. Монарх – это врата, через которые проходит священный Путь ко спасению. Это единение с Творцом, опосредовано культовых приёмов и опыта духовной жизни, обуславливает возможность принимать мир таким каков он есть, но адаптировано под запросы природы человека и его духовной жизни. Всевозможные яды и опасности в этом случае становятся новым толчком жизни – в том же числе ересь или инакомыслие становятся частью жизнеутверждающей Истины. Таким только образом, государство обретает свойство вечности подобно Египту. Именно по этой причине, в России упразднение Патриаршества спровоцировало падение монархии, как утратившей смысл своего бытия, то есть покровительницы этого качества духовной жизни народа, что оказалось покушением на убийство народа. Народ утратил представление о Божественной норме подвижничества, а потому народ начал занятия спортом, экстримом, искусством, политикой и так далее. Хотя, конечно, это все есть разные пути во Царствие Небесное, ибо везде есть место духовному подвижничеству, но одно дело рисовать или сочинять музыку, а другое дело – стоять на камне день и ночь в молении за судьбы человечества. Это не равнозначные подвиги перед государством и для бытия человека в экстазе. В принципе, надо сразу сказать, что именно это стояние и есть самое важное делание, к которому должен быть приобщен весь народ. Не «все профессии хороши – выбирай на вкус», а «нет большей любви, чем душу положить за други своя». Жизнь есть жизнь, то есть абсолютно все по этому пути подвижничества не пойдут, но таких людей будет хотя бы значительно больше. Будет столько, сколько требует сама жизнь. Численность населения растет быстро и этот рост нужно приостанавливать. Так сложилось в природе человека, что именно следуя по пути отшельничества и монашеского образа служения Богу, как самого прямого пути ко спасению, все порядки жизненного бытия выстраиваются самопроизвольно и, столь злободневный вопрос, как прирост населения решается успешно. Это естественно, ибо вопросы перенаселённости возникали и решались гораздо чаще, а значит сие сложилось на Руси в течение многих тысяч лет.

Хорошо сие отражено на иконе святой Троицы святого Андрея Рублёва. У всех Троих Божественных Мужей мы видим какие-то не естественные, в нашем понимании, позы и вообще вокруг Них мир представлен формами неправильной геометрии. Но, несмотря на эти формальные несовершенства, мир существует, существует Предвечный Совет абсолютного согласия на жертвенное служение. То есть, вот таким Образом Андрей Рублёв изображает Любовь. Если есть любовь, акт Рождения Сына Божьего, то будет иметь место Вселенная. А если нет любви, то нет никакого порядка и самые верные правильные формы рухнут. Иными словами, при видимом несовершенстве Вселенной, нет места самому страшному порождению зла – подмене-смешению и потому жизнь все движется к более совершенному будущему, утверждая тем самым вечность. Исходя из этого, идеология, как образ совершенной жизни, сама по себе не может нести в себе жизнь – это только временная внешняя форма, постоянно подверженная ломке необходимостью, как об этом говорит отец Андроник Лосев в «Хаосе и структуре». Но тогда почему оная востребована? Идеология – вспомоществующий инструмент в процессе богообщения и будет иметь место, как некоторое конечное звено в субординации вещей, как процесс самоорганизации в новые Богом откровенные схемы. Это звено имеет значение в богообщении, как одна из значимых, востребованных, работающих граней в процессе богообщения – без неё нет животворной полноты. А так как Бог вечен, то и на этой сфере проявления Божественного также оформится данное свойство – стремление к неизменности, к постоянству форм. Соблюдение некоторых правил приводит к увеличению срока жизни формы общественного явления. Иными словами, идеология – грань утверждения ещё одного Божественного свойства – это попытка уподобиться вечности формы бытия, обусловленной благополучием всех членов государства (Аристотель). То есть только лишь в этом случае идеология бережёт и сохраняет жизненную нить, а потому остается востребованной при присутствии исповеди о Боге, но никак не в обратном порядке вещей.

Исходя из изложенного, идеология обретает самые различные оттенки в нашей реальности, и даже религиозные. Таким образом, фанатизм веры, как говорят цивилизованные люди, без Благодати Божьей не может иметь миротворческого начала. Порой кажется, что исполняя комплекс каких-то чисто формальных религиозных движений, как это делали святые, верующий человек становится тоже как они причастником Духа Святого. Но в реальности всё наоборот. Тяготение не к Сути, а к форме исповеди Божественного становится фанатизмом, первым признаком вырождения веры. Тяготение же к своему самосовершенствованию ради более качественного единения с Богом, к стяжанию святости в самом себе, к приобщению к Благодати опосредовано молитв, наоборот становится жизненно важным и это единственный случай, оправдывающий бытие фанатизма в реальности. Но фанатизмом как это назвать? Как можно назвать фанатизмом простая потребность в дыхании или еде?

Мы не покланяемся доскам, нет многобожия в Трёх Лицах и мощи святых угодников – не кости. Бог един, но имеет множественные проводники. Бог сотворил человека по образу и подобию Своему и в этих же пределах Его творения остаются все формы подвижничества, во имя удержания и поддержания этого образа Божьего. По грехопадению, замысел о человеке-подвижнике не изменился, но все то, что оказалось выпавшим из этих пределов из-за греха, все то обретает специфический образ торжества в борьбе за выживание в естественном отборе. В пределах того, что возникло на Земле в самом начале бытия жизни, в пределах этого Бог по прежнему остается проводником Своих Энергий. То есть все то, через что человечество опытно распознало влияние Творца на окружающую реальность, имеет животворящую силу. Дело в том, что эту силу надо просто распознать своей природой, а не спорами и не цитатами из священных книг. В этих пределах, в которых распознается влияние Бога, оказались пророки и те святыни, к которым ныне идут паломники. Великий Пророк Магомед тоже проводник Божественной Истины.

Исходя из этого, та самая первая реакция взаимодействия солнечного фотона вошедшего в атом земной коры, так и осталась самой первой и самой значимой, судьбоносной для человека и всего живущего вокруг, вышедшего из него в процессе эволюции, возникшей из-за грехопадения. Мы много уже знаем о собственной природе познания, что оная поражена первородным грехом. То есть в том состоянии, которое привычно для нас, мы не можем видеть непосредственно реалии Царствия Небесного, но только то, что подобно нам, то есть в пределах понятия «… проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; (Быт.3:17)». Таким образом, если мы будем всматриваться в прошлое, а именно в тот самый первый момент зарождения жизни, то ничего увидеть не сможем, кроме самого человека. Человек, как грешник, первым обозначил себя в таком вот образе и тем самым грехом родил вокруг видимый им мир. Иными словами, с тех самых пор, эта заряженная частица так и продолжает жить в нас, поддерживаемая новым приливом солнечной энергии через все то, что он есть сам, выраженный во флоре и фауне.

Тут есть путаница-смешение в понятиях, пришедшая к нам из старины, ибо сменился наш язык и мы смотрим на эти тексты иначе. В Боге Троице этот момент проводимости изображён как Схема, где единый Бог Отец утверждает Свою Природу Духа, Свою Волю через Своего Сына, а Его Воля – это Дух Святой. В принципе, на иконе Троицы изображено все мироздание, в котором живём, ведь Бог утверждает Себя через множественные посредники. Вся Вселенная – посредник Божественного, носитель Энергии Его к человеку. И то, что было когда-то Раем для нас, теперь утрачено и явлено в проводниках Его энергий, то есть энергий Духа Святого. Остается лишь то, что становится наиболее значимым для поклонения. Так появились святые иконы, так появились праведники, мученики за веру и стали востребованы их мощи. Каждый человек несёт в себе нечто Божественное и это Божественное по Своему естеству свойств не может уйти вместе с истлевшей плотью – неизбежно остается после него, ибо оное в природе человека является единственным наделённым свойством вечности. Кто-то оставляет после себя картины, кто-то музыку, кто-то свой великий голос, кто-то философию или учение. Человек с высокой святостью наделён тем, ради чего его мощи потом становятся святыней. Всё это нас приобщает к Божественному, ибо всё это только лишь проводники Его в этот осквернённый грехопадением мир. Но сами эти голоса, тексты и мощи Богом не являются.

Это можно сравнить с батарейкой, от которой мы берём электричество. Провода могут быть разными из алюминия, меди, других металлов, солёной воды, газов и так далее. Но мы не покланяемся алюминию, меди, соленой воде и так далее. То есть нам нужен действенный заряд энергии, который проходит наиболее хорошо через эти посредники – металлы, растворы соли и газы. Вот как это звучит. В Западном Христианстве как раз этого уже давно нет. У них электричество, источник электричества и провода равнозначны (это также можно сказать, что плов в тарелке и сама тарелка равнозначны для человека голодающего). И православных с ними нельзя путать (размежевание произошло примерно 1000 лет назад). Трагедия человечества в том, что происходит именно это смешение, когда проводник начинают выдавать за Божественное. Это уже становится одной из форм идолопоклонства, при котором люди видят верные пути, указанные Богом, но не идут по ним. Даже в самом Православии среди искренно верующих людей этот момент проскальзывает, то есть путают приоритеты формы жизни и сущность самой жизни или форма становится более значимой, чем сама Сущность. Об этом хорошо сказал в своей книге «Оккультизм в Православии» отец Андрей Кураев. То есть фанатизм религиозный – тоже одна из форм пустой идеологии, выраженной понятийными языками религии.

Ныне мы живём, будучи застрахованными от всего, а потому можем не замечать даже этого в себе, то есть гонимся за ритуалом в ущерб сути. Но в былые времена человек на каждом шагу был подвержен смертельной опасности даже от обыкновенной царапины и, не ведая ничего об этом жил, то есть ходил там, где праотцы наказывали ходить. Народ нарождался. Почему? Потому что нужда стоит не в ритуале, а в том, ради чего этот ритуал выполняется. Ныне же все от всего застрахованы, развита медицина и погибают там, где ничего не грозило, либо просто не родятся. Ушло от нас черное, а потому нам становится трудно различимым белое.

Также есть ещё одни важные стороны соотношения идеологии и Истины. Православная трактовка о Боге Святой Троице свидетельствует о том, что там, где Отец, там будет и Сын. Сие вписывается в жизнь мира в пределах проводимости Божественного. Святое Евангелие повествует нам о земной жизни Христа Сына Божьего. Если рассуждать с точки зрения извечной проблемы отцов и детей, то явно прослеживается мысль о том, что там где Бог-Отец, там будет Бог-Сын. Да Сын Божий общался с извращенцами Божественной Природы, вступал в общение с заражёнными проказой, но такими, как они, не стал, не деградировал, не заразился от них болезнью, не опустился даже тогда, когда всё общество встало против Него, посему сказано: «Он был в мире, и мир не познал Его». И наоборот, зачатый от похоти любодеяния, без всяких воздержаний Иуда искариот, даже живя со Христом, сопровождая Его везде, в конце концов так и не смог принести свою жертву – родители утянули его в бездну за собой. Подобное рождает подобное, то есть, духовный внутренний настрой отца тут же передаётся его детям (это вам любой психолог скажет). Таким образом, получается следующее: чтобы иметь добрых детей, следует делать только одно – вести строгую внутреннюю духовную молитвенную жизнь, сопряжённую с тяжёлыми условиями труда и быта, и оставаться самим собой в духовных трудах, не посягая на порядок вещей в обществе, даже если он самый извращённый и бесчеловечный. Каким бы этот порядок не был, сотворил и держит его Бог и чтобы изменить его нужно менять самого себя до подобия Божьего, чтобы гармонично вписаться в замысел Его творения окружающего мира. То есть, всё надо принимать таким, каково оное есть и оказывать на него влияние Благодатью Божьей, быть проводником Оной в данную реальность и тем самым по мере обязательств и возможностей устраивать его в той форме жизни и в том состоянии, в какой оказался Волею Божьей к этому моменту. Тогда труд будет не ради наживы, а ради того, чтобы блюсти в себе строгую жизнь, с помощью которой появляется возможность блюсти своих здоровых духовно детей. Только это может приносить радость от рабства и несения любой тяжести Креста. Именно так жила Русь. Своими детьми и любовью к ним, а не наживой. Только сильная любовь к детям дарует им живучесть и стойкость перед трудностями. То есть главное – быть носителем Сущности Бога в душе, а всё остальное приложится. Но никак не обратный порядок вещей, где воспитание в строгости без наполнения Божественной Сущностью (также как тело без души), становится садизмом, от которого появляется ребёнок с рецидивистским будущим. И наоборот, воспитание без строгости и опять же вне Божественного влияния приведёт к тому, что человек будет слаб перед своей же похотью. И то и другое, как не имеющие ничего общего с жизнью, то есть нет в себе Бога – это есть вырождение. То есть в данном случае, проводником Божественных Энергий, о коих говорилось ранее по тексту, является сам отец детей. Жена – это лишь то, что одевает душу в одежды плоти (в кожаные ризы). Если муж несет в себе Бога, то она одевает в одежды Божественное. Если муж несет в себе силу бездны, то лучше бы им не видеть своих детей.

Этот опыт пришёл к нам из глубины веков, опыт жизни сформировавшийся в течение миллионов и многих тысяч земных лет. И надо сказать, что сие священно. Поэтому не смотря на всеобщую убогость быта русских, строились высоченные стены монастырей вокруг белокаменных Православных Храмов. Кто там жил внутри? Несколько десятков монахов. И что ради них такие затраты? Нет, не ради них сие выстраивалось, но мощи святых угодников Божьих, как проводники Божественных свойств, столь значимых для бытия народа. Святой угодник Божий, как событие вселенского масштаба, возникает очень редко, а потому это такая святыня, которую очень тяжело сделать достоянием народа, это судьбоносная(!) ценность и всего общества, и каждого в отдельности и в этой Вселенной с ней ничто не может идти в сравнение. Во время богослужений на святом Антиминсе совершается Действо, благодаря которому хлеб и вино впитывают в себя Божественные Энергии Духа святого и оные становятся Той Сущностью, коей обладал Сын Божий, как Проводник Воли Отца. Эта та Самая Сущность, Которая говорит миру на многих языках и многообразно несет Свое Слово Божье через тех людей, которые принимают активное участие в Божественной жизни Святой Троицы. Слышать это Слово Божье – значит жить. Человеку естественно творить только Духом Святым, да так, чтобы Дух Святой говорил и заявлял о Себе в делах Своих. Таким образом, жить – это значит быть проводником Слова Божьего, причем также во множественных образах. Один из этих образов – образ Богородицы. Причем надо сказать что это самый тяжёлый из всех, ибо в нем входят в отношение две крайности величайший, бесконечный Бог и чрево жены. Задача очень сложная и сложна оная тем, что тут нужна такая чистота души, чтобы восприятие Божественного стало удобопремлемой для таких сверхтончайших реалий бытия, как зачатие будущего ребёнка. Самое важное для всего рода человечества защитить женщину и дать ей возможность одеть в кожаные ризы Божественное, чтобы этот будущий человек шёл богоносцем по жизни. Без этого никак не прожить, ибо жизнь в те сложные времена постоянно требует жертвенной отдачи себя ради ближних. На это способен только человек, который несет в себе радость Божественную. Таким образом, жить в тяжелых условиях Севера может только человек высокой святости, как сказано уже ранее по тексту.

Мной уже сказано о том, как мощи усопших оказывают влияние на живущих, что это было распознано в первобытные времена и положило начало неолитической революции, после которой люди приняли оседлый образ жизни. В Православии этот опыт человечества учтен, до сих пор имеет значение и используется. Во время богослужения на литургии совершается святая Евхаристия на святом Антиминсе. В Антиминсе вшиты мощи святых угодников Божьих – тех, кто выстоял против своих мучителей, не отрёкся от веры и при этом не озлобился на своих палачей, кто без озлобления(!) смог пройти путь за Христом. Таким образом, потребляющий Тело Христово во время святого Причастия Божественных Таинств, сам становится проводником Божественных Энергий и в семью, и для своих детей. Ведь каждый из нас живет в тех пределах природы, в коих происходит промысел Божий. Следовательно, все то, что единит нас, а именно все виды прекрасного в живописи, музыке, науке, литературе – есть образы выражения Промысла Божьего. Но кроме этого, нас всех между собой единит причастие Святаго Духа через посредники и оные доходят до своей цели, просто насыщает нас Сие совсем иначе, чем эти красоты или просто продукты питания. Мы иногда ошибочно смешиваем эти понятия, ибо насыщение Духом Святым приносит совсем иные плоды, совсем иначе животворит человека, иначе происходит процесс насыщения в этом образе богообщения – это нас напрасно пугает. Хотя, в данном случае, мы обеспечиваем жизнь вечную в иных уже сферах Вселенной. Речь идёт о становлении гармонично развитой личности будущего человека пребывающего ещё в утробе матери, благодаря постоянному контакту с высшими гранями Божественной Природы. Эта связь неизбежно заявит о себе, но только много позднее, ибо чем величественнее охват полноты Творца в причастии к Нему, тем дольше процесс обнаружения Этого Качества Приобщения. И не важно, где они, ваши дети, в утробе матери ещё или уже взрослые, или прошло мириады лет проявления облика этой связи. Но всё же лучше родить уже ребёнка с Божественным предопределением, сызмальства сформировать его судьбу, чем менять его в старости – лучше дать возможность женщине одеть в кожаные ризы Божественное.

Как уже сказано ранее, каждый из нас строит планы для достижения каких-то целей, но выбирает тот, путь, который попал в поле обозрения и наиболее хорошо адаптирован к возможностям организма и мировосприятию. Если его обозрению представлены только преступные дороги, то он идёт именно ими. Если высота его духовной жизни позволяет видеть пути бескровные, то есть идти на самопожертвование, чтобы указать именно верный путь, то конечно он выбирает именно то, через что получает радость своего бытия, где любовь его может наиболее сильно проявиться в служении ближним («Возьмите Иго Мое на себе и научитесь от мене и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть »). Отсюда вытекает ещё один важный вывод – то чем отличается человек от животного? Человек никогда не идёт на преступление, ибо естество само по себе предполагает высоту обозрения ещё в утробе матери. Таким образом, воспитание высокодуховного человека наделяет общество миром. Опять сделаем важный вывод о том, что монашество естественно для человека.

Чистая победа должна быть нерукотворной – оная всегда творится Духом Святым. То есть народ берёг тот источник Божественной Сути, которая воплощалась в воинах духа уже в момент зачатия, которые «сынами Божьими нарекутся». Тем самым уподобляясь святым предкам и родителям Иисуса Христа, Сына Божьего, формировали особый народ. Воспитать Сына Божьего невозможно никогда, но только родить от Духа Святого. Поэтому строили такие высокие стены, чтобы заступиться за нежное, чтобы была возможность рождать богатырей, сильных духом и предрасположенных к святой жизни, наполненной трудовыми подвигами и если придётся в битвах за Родину. (Хороший пример из истории времён монгольского нашествия. Триста лет под жесточайшим прессингом, но рождались не подхалимы, как способ выживания, а именно богатыри. Московский князь Иван Калита принял активное участие в подавлении восстания в Твери против Орды, но принеся в жертву собственный народ, спас возможность нарожать детей от приобщения к Благодати.) Итак, мы поклоняемся Одному Единому Богу, но то, что становится Его проводником, то, через что Он оказывает влияние в этом бытии также становится спасительной формой Богоявления: святые угодники, святые иконы, монашествующие и так далее.

Это важное качество приобщения к Богу формировало народ и его психику, национальный характер. Идеология этого не может отразить, ибо сие находится вне области её компетенции.

 

Часть 2. Аспекты исторического развития

 

Таким образом, только Бог есть жизнь и нет Ему альтернативы в этом. Только уподобляясь Ему и приобщаясь Его Природе, мы утверждаем живое. То есть, для того, чтобы жить, следует принимать образ Божий всеми возможными способами, если оные к этому Образу приближают или уподобляют Ему. Исходя из этого положения, рассмотрим ещё одну сторону, чтобы увидеть ответ на значимый вопрос о совершенном государственном устроительстве. Бог многогранен, и всякий человек может созерцать реальность, стоя на своей, какой-то одной позиции, с которой всегда открывается лишь какая-то одна сторона, а всё остальное, самопроизвольно, сокрыто от обозрения. Иными словами, чем больше людей созерцает реальность, тем полнее картина, тем сильнее подобие Творцу в этой реалии человеческой природы. Так включается коллективный разум, обусловленный одной единящей все грани, одной общей целью и любовью. Тогда эффективность экономики и внутренней политики достигается только в одном случае: когда о ведении хозяйства думают как можно больше заинтересованных в успехе умов, когда больше хозяев. (Таким образом, применительно к системе хозяйствования в СССР совнархозы – норма жизни. К сожалению, работа их не была отлажена, хотя любая форма хозяйствования будет работать, если в народе сильна вера). Если сказать более точно, культ, в зависимости от его ориентации, определяет либо созидающее, либо разрушающее начало во всём. В данном случае, если культ Православный, то каждый, созерцающий именно свою специализированную грань Истины, становится исповедником Оной в своей узкоспециализированной сфере деятельного богообщения (богообщением мы называем даже прием пищи во время трапезы) в общем стремлении достичь цели или просто жить. Если культ сатанинский, то каждый будет с чистым дезориентированным сердцем не включать в общее дело свою точку зрения, но исповедовать свою обозримую им эгоистическую правду в ущерб остальным и всё рухнет в междоусобице. Иными словами, только такое объединенное православным богослужением сообщество имеет значимость для жизни в земных условиях, при этом, чем выше и строже аскетическое делание, тем большей силой это сообщество наделено.

Соучастие в Божественной жизни Пресвятой Троицы сопряжено с рабством, то есть с сослужением Друг Другу. Ведь именно ради того, чтобы человек стал Богом в Благодати, Бог стал человеком. Поэтому, рабство, как Образ Божественного служения, также есть грань Его, ибо Он жертвует Собой ради нас, пребывая в рабстве у нас. Иными словами, мы служим Творцу, а Он служит нам. Без этого, без Его Благодати, вне самой наивысшей радости соучастия в Божественной жизни мы не можем жить. Тут также имеет значение культ, как утверждение в нашем сознании жизнеутверждающего порядка вещей. Если рабство зиждется на естественном для нас стяжании Духа Святаго, то оное становится счастьем для человека. Если жизнь сопряжена с сатанинским культом, то даже самые хорошие условия свободы и даже отсутствие трудностей становятся адом. То есть, идеология не может стимулировать душевные порывы самоотречения, ибо оная есть лишь устроение общественного порядка, то есть создает условие для душевных порывов, то есть детище разума. Следовательно, столь востребованный для государственности подвиг закрепощения к рабочему месту становится невозможным по причине бессмысленности, не логичности. Но без оного нет жизни. То есть выживает тот, кто сам вверг себя в крепостное право, кто сам себя репрессировал, кто сам себя истязает непосильным трудом по той простой причине, что несёт в себе большую любовь. Именно счастливая любовь может толкнуть человека на это действо. В этом – главное сходство монаха и успешного бизнесмена: оба понуждаемы сильной любовью. На сходстве бизнесмена и монаха мне хотелось бы акцентировать внимание особо, ибо различия становятся судьбоносными для судеб мира особливо в наше время техногенных революций. Любовь толкает к творческому подвижничеству и вопрос встает о том, куда направить это творческое подвижничество в контексте той жизненной ситуации, которая на данный момент возникла в коллективе, сообществе, в обществе, в народе и теперь уже во все более и более вычерчивающимся контексте интересов единого жизненного пространства мирового сообщества. Решим этот вопрос.

В любом случае этих реалий жизни, если общество живёт в мире, то следует утверждать, что Образ Божий в нём поддерживается. Тут не важно, при какой идеологии хранится Образ Творца, то есть в любом случае, и при капитализме, и при социализме будет мир в народе. Остаётся только выяснить некоторые технические вопросы, а именно нам останется понять, как Божественное адаптируется в отношениях между людьми, что более всего подходит к данному народу с его уникальным национальным характером и окружающими природными условиями жизни и какова миротворческая значимость Истины для жизни, в которой меняются формы исповеди Бога, явленные как застывшие идеологии.

Богословие – ещё одна Божественная Грань. Ведь человек – это не робот, это внутренний духовный мир. От того, что в его душе творится, то он творит в трудах своих. Он выражает самого себя, свою высоту духа в делах своих, всякая деятельность это внутренний свет, источаемый из души (по слову святых отцов). Человек может либо даже покончить жизнь самоубийством, либо может раздавать и последнее из того, что у него есть. Сие можно сравнить с музыкой, которая так и тянет людей закружиться в танце, но есть и другая музыка, которая совсем расстраивает всякие радости. Примерно также действует молитва. Она как бы побуждает человека, создает настрой и желание к труду. Бог – счастье и если молитва единит с Богом, то человек сам бросается в работу и не замечает ни трудностей, ни трудоёмкости жизни. Точнее если сказать, трудности не скрадывают счастье, а ещё более усиливают эту радость богообщения. Человек имеет радость бытия, не смотря на любые внешние условия жизни, не замечая даже полный ад. Хотя полный этот ад – естественное для человека, но с Богом он его просто не видит, перешагивает его даже не ведая о всем том зле, что творится вокруг него.

Здесь мы видим важное противоречие, которое обуславливает эволюционные токи в обществе в структурные образования государством называемые. Очень часто можно слышать о старцах-отшельниках, которые уходят в горы, прячутся в лесах и болотах, уединяются на островах и пещерах. Почему это происходит? Дело в том, что как уже сказано ранее, богообщение – это очень шаткое мироприятие. Речь идет не о том, что надо концентрировать свое внимание, хотя, может быть, я не правильно понимаю смысл этого словосочетания. Речь идет о том, что надо разобраться в собственном мире через покаяние, через слезное сознание своей немощи, молитвенник видит силу Божью (через черное мы можем видеть белое). Мирская суета сильно этому мешает. В этих пределах происходит основной сюжет становления всех цивилизаций вообще и государственность в самой малой частности этого аспекта. Дело все в том, что есть попытка совместить того самого отшельника, прячущегося в далеких дебрях земной природы, казалось бы полудикого в образе своей жизни с обществом, с его бесконечной суетой. Две почти абсолютно не совместимые реальности в вечном стремлении соединиться. Одно не может жить без другого в земных условиях. Суета нужна для рождения детей и для становления их, как личностей. Становление человека до старческого состояния, до сильного, непобедимого воина всегда растянуто во времени. Но все это время его надо кормить и одевать, воспитывать и любить, то есть ждать, когда он пройдет через все круги возмужания личности. На этом противоречии начинается становление также иной грани эволюционного развития – научный анализ и в научно-технического прогресса в том же числе. Все, что не шло в этом направлении – все то ушло в небытие путем кровопролития и катастроф.

Божественная Благодать мобилизует силы к трудовому и ратному подвигу, что-то иное сбивает настрой, расстраивает отношения – это очевидно и общеизвестно. То есть, применительно к России, только постоянный духовный труд может вызволить народ из этого сковывающего плена, сделать его вне зоны досягаемости для сил, которые засасывают человека в безделье, тунеядство и бессмысленность. Народ может вернуться к трудолюбию только вместе с молитвой. Трудолюбие, как важная и очень значащая составляющая полноты приобщения к Божественному, точнее сказать Его более полное утверждение в природе людей, несёт в себе жизнеутверждающее начало для народа. Человек способен на самопожертвование, только если верит и любит.

Также следует сказать, что правильная трактовка о Боге, как ритуальная часть веры – это есть ещё одна форма жертвы, приносимой Богу, также значимая составляющая полноты единения с Ним, также значимая как все иные подвиги человека, способствующая более твёрдому общению со Творцом. Это важное для нас утверждение. Оное нужно для единства сообщества, для согласия бытия. Есть вещи, в которых страшное очень трудно и почти невозможно разглядеть. Богословие никак не должно хоть в малой толике давать послабления греху, присутствию смертоносного яда, явленных даже в малых неточностях свидетельства о Боге, ибо семя смерти становится узаконенным в образе служения Богу, отчего возникают противоречия, с которыми столкновение неизбежно – так было с католической Европой. Просто эти семена имеют свойство прорастать и то, что было малозаметно, из-за малости, то становится со временем большим. Например, один из богословских вопросов раннего Средневековья Запада: сколько Ангелов умещается на кончике швейной иглы? Само по себе существование такого вопроса свидетельствует о многом – монашеские подвиги Запада утратили значимость для животрепещущих проблем народа. Точнее дармоеды. Во-вторых, игла – материя, осквернённая первородным грехом (… проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; (Быт.3:17)). А так как Ангел не имеет приобщения ко греху, то и речи не может быть даже о каких-то отношениях святых существ с естеством греха. Но что узаконивает нам этот богословский вопрос? Сама трактовка его уже смешивает, наделяет смертельными свойствами Творца. Учёные люди решают не то, о чём мы сказали (естество иглы и естество Ангелов не сопоставимы), а уже задают вопрос о том, сколько этих существ умещается на этой инородной природе, то есть сколько святости во грехе. То есть даже вопрос задан так, что сам факт его озвучивания утверждает извращение и в этом извращении есть попытка найти Истину. Сам факт, что люди обсуждают этот вопрос, свидетельствует о том, что они уже утратили Истину, общение с Богом. Казалось бы, ну и пусть – что в этом такого. Но ведь потом само естество вопроса адаптируется во всех формах живого, как яд разлагающий и проявится совсем иначе: сколько грешников надо убить, чтобы войти во Царствие Небесное? Знакомо? Да. Отсюда Крестовые походы, инквизиция, работорговля и даже все то, что было в прошлом веке: Первая Мировая война, Вторая Мировая война, ликвидация неперспективных деревень и так далее. Это важно. Богословие – не простая трата времени и сил. Это борьба со грехом. Ведь много таких вокруг, которым надо узаконить своё лихоимство (богатые сбережения). Этот тот самый случай, когда подвиг движимый любовью направлен по двум направлениям: монашествующие и бизнесмены. Последние всегда будут преследовать тех, кто стоит за народ и за его богословие братства, адаптированное по максимуму в Православии святыми учёными отцами Каппадокийцами и теми многими миллионами истязаемыми, кто принял мученичество именно за такую веру. Богословие не претендует борьбу со грехом насильственным образом, ибо это тоже содомское смешение греха с Божественным, но переносит борьбу в иную сферу, оное призвано активировать разум, правильно ориентировать подвиг, чтобы правильно подвигнуть Божественные грани души на борьбу со грехом, стимулирует осуждение совестью иной раз прячущийся грех. Богословие принимает мир таким, каков он есть и в этом состоянии его призвано приводить в движение его внутреннее естество производное Божественного.

Это видно из следующей аналогии. Точность нужна, ибо сие активирует малые бескровные жертвы. Лучше точно сформулировать заранее, чем потом исправлять. Также как на охоте, лучше попасть зверю в голову, чем в рога или хвост.

В содержании озвученных вопросов, сам факт того, что происходит смешение добра и зла, делает бессмысленными какие-то поиски Истины. Трудно искать черную кошку в темной комнате, если там её ещё и нет. Также потом было в России. Навязали свои правила игры и потом дали в этой игре побеждать. Но сам факт, что мы ввязались в эту игру – уже было поражением и утвердились в этом мнимыми победами.

В Европе по причине расхождения с правильной линией исповеди об Истине (со степенью уподобления Творцу в Благодати) появились целые своды законов, находящихся в отрыве от учения Церкви и даже в прямом противопоставлении ей при живых ещё монархах. Это приводило к постепенному разрушению монархической государственности. И то, что невозможно было сделать усилиями прямых экспансий в эти земли, разрушилось само по себе после того, как ушел удерживающий христианский миропорядок царь в России. Иными словами, всё дело в степени полноты жертвы Богу. Если аскетизм высокий, если человек вынужден много отдавать ради выживания, то богословские ошибки омываются кровью или скрадываются самоотдачей, или естественным ходом жизни. За всё надо платить и мы всегда платим только за то, что для нас уже стало привычным, обыденным и при этом неверно отражено в богословской доктрине. И если отсутствие благоприятных бытовых условий или тяжести жизни Средневековья сравнивало как-то европейские народы под общий знаменатель, то улучшение быта всё более и более уничижало заповедь Божью трудиться в поте лица, ушло черное в Боге, а потому не распознать белое, что обозначило контуры расхождения с Истиной, обнаружилась слабая степень причастности к Божественному в исповеди о Нём среди народов. Без Благодати Божьей теология тоже не является жизненно всеобъемлющей, а поэтому неизбежно обозначились некие зацепки в западных христианских учениях, через которые грех всё более и более проник в самое святая святых. А грехом называется не действие, а даже отсутствие молитв и стяжание Благодати. Так Ватикан начал терять авторитет у народов Европы уже в раннем Средневековье. Причем следует заметить, что, будучи монолитной, Европа постоянно находилась в состоянии междоусобиц. То есть, если народ трудовыми подвигами скрадывал влияние такого богословия, то элита уже не могла справиться с силами бездны в душе. А научная революция оправдывает беззаконие, обуславливает привыкание ко греху, смиряет людей с этим поражением души в духовных тяжбах с силами злобы, жертву Богу от трудовых людей уравнивает с жертвой Богу в образе жизни с думающей элитой, что не соизмеримо. В результате мы видим то же самое разложение, теперь уже в народе.

Запущенность в русских богословских разработках привела к катастрофам также в русском обществе. К примеру, сие обозначилось при Иване Грозном в ведении внешней политики, хотя кризис не настолько глубоко зашёл, как на Западе. И тут надо сказать, что Русь рождала своё понимание об Образе Божьем, выкристаллизовывался особый образ служения. Это не богословские трения Ватикана с ересью, это становление прекрасного лика в противостоянии иноземному вторжению в течение 300 лет. Это живительный драгоценный опыт духовной жизни в иноземном рабстве. По этой причине для русского никогда не стоял вопрос о том, есть Бог или нет. Вопрос стоял в степени причастия к Нему через собственную жертву. И в то же время то, чем была сильна Европа, в том были слабы мы. Да, Православие несёт в себе полноту Истины, но то, как оная адаптировалась в ведении хозяйства и политики – ужасающее невежество, результат слабой богословской школы, из-за чего огромная сила без теологической конструкции начала сама себя съедать вплоть до наших дней. Как это проявлено? К примеру, да Москвой была завоёвана Казань. Иван Грозный принимает решение теперь идти на Запад. Если Казань пала по причине того, что нужно было созидать мир для жизни, что невозможно при таком зловредном не спокойном соседе, то теперь Иваном Грозным преследовалась чисто экономическая и политическая выгода – выход к морю. Цели не сопоставимые по значимости перед Богом, а потому и пробиться в Прибалтику не представилось возможным. Бог требовал другую жертву, то есть стимулированной должна была быть уже иная составляющая Божественного для решения этого вопроса, основанная на внутреннем душевном делании – борьбе с духами злобы. Население западной части было христианским, а потому сперва имело место быть только богословская победа, что давало бы бескровное решение этого вопроса. Восточное миссионерство и монастыри выгодно отличались от западного понимания об аскетике. Это первое. Второе, имело смысл окрепнуть и возрастать мощью на тех рубежах, которые к этому моменту были завоеванными. Создать давление от перенаселённости и потом обживать западные районы православным людям. Потом уже только, в соответствии с возможностями, строить какие-то планы о выходе к морю. Понятно, что Бог велик и Его Воля не может трансформироваться в противоестественных Ему временных границах, то есть для всего нужно время. Иными словами, нужно было набраться терпением и восстановить силы от прошлых военных компаний, накопить силы. А так это было просто беснованием на костях воинов и потугах крестьянства. Да потом это беснование адаптировалось в иных проявлениях: в опричнине, в богословских спорах с ересью жидовствующих. Вот прекрасный пример, когда религиозный фанатизм без миротворящей Благодати Божьей становится ещё одной формой идеологии. Надо сказать, что эта схема поведения выразилась не только при Иване Грозном, но и при атеистической Советской власти. Разные понятийные языки, исповедующие падшую природу, но результат один.

Другой пример был явлен в истории России на протяжении последних 300 лет при царствовании Романовых. Правы были славянофилы, утверждая, что следует вернуться к той Руси, которая имела место до воцарения на русском престоле Петра Первого. Ведь вся полнота истины наиболее полно отражала Божественное устройство миропорядка в государстве того времени, хотя были малые крены, но в виду малости, оные не имели пока ощутимого влияния. Но вот где страшная опасность – неверен сам подход славянофилов к этому вопросу. Дело в том, что они призывают вернуться к тому образу жизни, но не ведают о причинах, благодаря коим наступило из далёкого прошлого такое злокачественное настоящее. Достаточно лишь верно сформировать богословие, более точно выразить свойства Божественного в понятиях людей и даже самая злокачественная опухоль на теле народа постепенно рассосётся. И, наоборот, самое здоровое тело, при искажениях в вере приводит к деградации, с чем столкнулись славянофилы. Да и не только они, к ним следует отнести западников, толстовцев и других. Поползновения на устои Божественной Истины будут всегда, но нашей задачей остается спасать людей, а именно вовремя давать надлежащие ответы, адаптировать вновь и вновь Истину для каждого поколения с его запросами о языке понятий.

Монархия должна: 1. Утверждать возможность делания того самого – богообщения отшельников. Оная призвана в первую очередь поддерживать этот очаг, вокруг которого все соберутся сами по себе и будут творить общее дело государственности без принуждения, в радости исполнения своего долга.

2. Должна быть собирательницей тех людей, которые несут в себе Бога.

3. Утверждать в народе мысль о том, что только один самый приоритетный образ подвижничества, причем самый прямой – монашеское делание. Все остальные пути во Царствие Небесное не возбраняются. Это важно, ибо для народа не будет «открытием» и он всегда будет готов со смирением принять даже лишения, ибо знали, что шли не прямыми дорогами к Богу.

К сожалению, это понимал только царь Борис Годунов, как мне думается. Все остальные были заняты борьбой за царский трон и интригами.

Понятно, нас бьют и легче быть палачами, но жизнь требует любить и идти по трудному пути – и все тут. Как и прежде, нам ясно одно: чтобы успешно вести внутреннюю и внешнюю политику, самое важное, чтобы зверь был на своем месте обузданного заточения, ибо только он мешает жить и творить. То есть надо строго отслеживать это условие, при котором нет разрушения Божественного порядка и нет уничижения строгой субординации ценностей в нём, о чём сказано ранее по тексту. То есть, как говорил один великий: «лучше всего идти по жизни держась за Руку Воли Божьей, чем Бог будет волочить тебя по земле и при этом ещё и за волосы». А зверь может быть на своем месте лишь в одном случае, когда каждое деяние человека, каждое его дыхание становится частью одного сплошного богослужения, одним сплошным актом единения со Творцом. Государственность – лишь инструмент, позволяющий более качественно пребывать в молитвенном единстве с Богом, ибо ум менее всего отвлекается от молитвенного деяния, когда имеет место разделение функций, освобождающее ум от переходов от одного вида деятельности к другому и при этом обеспечивается гарантия физической безопасности, как новый уже уровень эволюции формы проявления религиозности. (Это и есть такое качество жизни человека, при котором есть полнота блага каждого и всех, согласно Аристотелю.) Это такая жизнь, при которой нет ни малейшей лазейке какому-либо вольнодумству или даже малой утратой внимания от Божественного. Но что делается на Руси врагами её? Делается всё для того, чтобы хоть как-то ослабить единение народа с Божественным. Прямо или косвенно – не имеет особого значения, но абсолютистская монархия всё более и более вычленяется из естественного положения дел, из здорового организма всего русского общества, как инородная, раковая опухоль. Всё, казалось бы хорошо, но, как показало будущее, быть самостоятельным такая инородная жизнь не может – нужны доноры.

Рассмотрим ещё один пример. Пётр Первый упразднил боярщину и ввёл институт дворянства. Что здесь произошло? Боярин – всегда служивый, стоит на государственном посту. На его место мог встать только самый достойный, самый дееспособный человек, который наиболее безжалостен к самому себе ради общего дела. Теперь представьте, что дворянство давалось навсегда и передавалось по наследству. Но если первые дворяне получали титул этот за подвиги перед отечеством, то есть обладали какой-то силой духа и горели творчеством во имя торжества общего дела, то многие их потомки деградировали до полного безобразия и началась эмансипация. Пребывая в данном высоком положении в обществе, на подвиг, на жертвенное служение были не способны. То есть, жертва Богу уничижена, взамен автоматически распущенность до звероподобия оказалась в самом святая святых – возле престола. Были конечно же исключения и более того нормальные честные люди по началу, как это бывает, представляли большинство, но так как сама обстановка жизни, обусловленная узаконенным креном в естественном Божьем порядке государственности, ничему не обязывала, то началось вот это страшное привыкание к распущенности и потому деградация была неизбежна. И дошли до такой кондиции, которая совсем не благоприятствовала и даже тормозила развитие мощи государства. Если первые дворяне были поддержкой государю в его делах, связующим звеном верхов с низами, то в 18–19 веках оные стали препоной взаимопонимания между царём и народом. И при этом опустились настолько, что уже представляли опасность для самого монарха. Это было неизбежно, ибо безделье есть неполнота богообщения, и от него гибнут все. Присутствие оного в государственной структуре всегда предопределяет разрушение порядка, так как оное начинает бороться за такое положение дел, при котором их падший образ жизни становится узаконенным на государственном уровне. При этом все знают откуда идёт зло, но ничего никто сделать не может – закон на стороне зла оказался. То есть зверь, как духовная инстанция, вселившись в умы монархов, оформляет свое преступное положение в обществе с помощью законов, адаптируется в образе мышления интеллигенции, все более и более пытающейся созерцать Божественное через призму греха.

Таким образом, из-за богословской безграмотности, самим государем была создана серьёзная препона для обновления власти свежими силами из самого народа, сильно затруднённым оказался приток богобоязненных, энергичных трудоголиков в высшие структуры (также как ткани организма, в которые ограничен доступ крови начинают отмирать). По этой причине, в конце концов, отмена крепостного права стала действительно освобождением, но не от того, о чём говорят нам историки, а от беспредела бездельников. Ведь если дворяне всё-таки смогли сохранить свою деятельную высоту жизни и праведность, то там прослеживается нежелание крестьян выходить из крепостной зависимости. К примеру, на Урале, в моем родном Нижнем Тагиле отмене крепостного права радовались только рабочие металлургических производств и даже собрали средства на строительство Храма во имя Небесного покровителя царю-освободителю Александру Второму. Крестьяне же сильно были встревожены новыми реформами и выходить из общин никто не желал.

Интересная информация для нашего полного понимания вопроса изложена Карамзиным Н. М. в работе «Письмо сельского жителя». «Я рассуждал так же в городском кабинете своем; но в деревне переменил мысли. У нас много вольных крестьян: но лучше ли господских они обрабатывают землю? По большей части напротив. С некоторого времени хлебопашество во всех губерниях приходит в лучшее состояние: от чего же? От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц. Если бы они, приняв совет иностранных филантропов, все сделали то же, что я прежде делал: наложили на крестьян оброк, отдали им всю землю и сами навсегда уехали в город, то я уверен, что на другой год пришло бы гораздо менее хлебных барок как в Москву, так и в Петербург. Не знаю, что вышло бы через пятьдесят или сто лет: время, конечно, имеет благотворные действия; но первые годы, без сомнения, поколебали бы систему мудрых английских, французских и немецких голов. Она хороша, если бы мы, приняв ее, могли заснуть с Эпименидом по крайней мере на целый век; но всякий из нас хочет жить хорошо, спокойно и счастливо ныне, завтра и так далее».

И тут философ сам как бы говорит, что помещик не должен жить городскими утехами и бездельем, то есть говоря понятийным языком богословия «только весь человек участвует в богообщении, а не какая-то его часть» (св. Ириней Лионский). То есть, успех и мощь государства зависит «От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц». Но кто может контролировать, насколько старателен дворянин, если он предоставлен самому себе? В принципе, предоставленным самому себе является любой из нас и в те времена также каждый сам по себе, но достойных, столь нужных в окружении царя нет возможности ни увидеть, ни поднять по ступени власти. Царь перестает быть собирателем русских земель. Кстати, такое устройство общества есть следствие католико-протестантского богословия, привнесённого еще Петром Великим на русскую землю. Была упразднена жертва Богу в одной из множества граней Божественного – жизненной форме исповеди об Истине. О чём здесь речь? Речь здесь о том, что когда монарх один – это хорошо, ибо он творит свою волю от своего имени. Тогда целостность государства очевидна и воля каждого члена общества подчинена общей цели. Это и есть норма, но в данном случае оная не возможна, ибо дворянство в данном проявлении – это сеть божков, неизбежно оказавшихся в сговоре, творящих свою выгоду на своих землях. Грех, незаметно вошел в образ жизни дворян и сделал этих людей оппозицией своему прямому долгу перед общим делом государственности и, значит, самому царю. Теоретически перед нами монархия, а фактически налицо раздробленность государства, обоснованное в законе самого же государства. Этим стимулируется возможность помещику творить преступления в рамках закона, ибо люди уже искали не слабое место в государственном строе, чтобы прикрыть его собой, а заточены на поиск своей выгоды в ущерб всей страны, искали слабое место в государственной структуре для удара по существующему порядку вещей в пределах его же закона, не нарушая этот порядок («Мёртвые души» Н. В. Гоголь). Таким образом возникла ситуация времён перед порабощением Золотой Ордой. Как же это адаптировано в богословии? Если в Православии Дух святой исходит от Отца Небесного через Сына (то есть монарх творит свою волю опосредованно своих подчинённых), то в западной традиции Отец и Сын равны (монарх и дворянин наделены одинаковой по сути властью). А так как человек призван быть в сопряжении в Божественной жизни Бога Святой Троицы, то в западном контексте богословия это становится выражением ереси: каждый вторит то, что он хочет по образу подчеркнутой независимости Бога Отца и Бога Сына. Эта еретическая идея, фактического многобожия, на русской земле трансформировалась, как уже показали, в образ мышления дворян и потом в образ политического устройства. Все дело в том, что народ должен ясно себе представлять важное. Только полное отречение от самого себя и от суеты мира – есть самый прямой путь приобщения к Богу. Этот подвиг более всего в приоритете служения Богу, о чем говорил святой Нил Сорский. Этого пути должен держаться весь народ. Понятно, что все не смогут жить в аскетизме самоотречения, но важно то, что они себя будут осуждать – это первое. Во-вторых, в русском обществе появилось бы гораздо больше подвижником благочестия, ибо подвиг народа был бы ориентирован в естественном направлении, столь значимом для государственности. Вот это разрушается новой системой взглядов и самое печальное дезориентирован, разобщен подвиг народа. Сначала упраздняется патриаршество, а потом и монархия, что спровоцирует бесконечные расколы в обществе и даже в самой Церкви.

Нужно подчеркнуть разницу в ином ракурсе. В исконно русском понимании догмата о Боге Святой Троице Сын подчиняется Отцу, и тем самым становится проводником Воли Бога Отца, то есть, Благодати Божьей. Римско-католическая философия говорит, что Каждый из Трёх творит по любви Своей, то есть достаточно любви и твори что хочешь. В миру люди грешны, а поэтому каждый любит в меру своей испорченности, и по этой причине любовью можно назвать работорговлю африканцами и многие другие преступления во Имя высшей Правды Божьей, в том же числе – святую инквизицию. Таким же образом, со временем деградация выразится в более глубокой катастрофе – будут иметь место люди с иной ориентацией, в том же числе со своим пониманием проявления любви, что побудит их творить во имя Правды Бога бесконечные революции и постоянные расколы в католицизме (так появились баптисты, протестанты, англиканцы и ещё более 1000 сект христианского толка). Правильно исповедуя Истину, русский не отпадал от первобытного понимания порядка вещей и пользуясь даже последними достижениями науки, не порвал связующую нить с доисторическими временами. Исходя из Православного догмата любовь выражается, не в своеволии в чужом доме согласно канонам христианской ереси католиков, а в послушании у ближнего своего согласно канонам Православия. По этой причине, если русского православного везде понимали и любили слаборазвитые народы (Миклухо-Маклай, русская Америка, Азия, Африка), то в колониях западных стран постоянно велись национально-освободительные войны. Вот где корень зла, заигрывание с которым привело к трагедиям. Это не эволюционное развитие общества, как нам пытаются внушить, а заблуждение, регресс.

Любят все и молодые и старые. Скажите мне у кого более совершенная любовь? У благочестивого старца или у пылкого юноши. Одни видят добро, обозримо явленное в течение всей прожитой жизни, а другие видят доброе в сиюминутной выгоде. К кому следует прислушиваться? С течением лет в душах людей постоянно происходит переоценка ценностей и уже многого мы стыдимся, ибо не было простого опыта жизненного, теряли голову из-за сию минутного прельщения в ущерб своему прямому долгу перед обществом. С возрастом сила любви остаётся прежней, но так как нормальный человек пребывает в постоянном возрастании, как бы с каждым днём он все сильнее возвышается по образу Голгофы Христовой, то и просто диапазон охвата созерцанием окружающей Вселенной тоже меняется, становится более полнее и более всеобъемлющим и потому правило поведения и поступки всегда более трудно воспринимаемы молодому пылкому уму. Когда мы слушаемся праведного старца, то мы становимся проводниками того, что открыто с его высоты, его воли устроительства общественного порядка, мирного сосуществования всех и каждого в будущем в том же числе. Если есть мир, то всё остальное всё будет хорошо. Если следуем своим порывам страсти, то неизбежны столкновения. Так уж сложилось, что реальная власть всё равно остаётся в руках творящего жертву Богу и идущего к своей вершине. По этой причине, имеет место быть конфликт между поколениями, выраженный в формах проявления любви. Старые поколения всегда требуют закрепощения или ущемлении свободы, ради будущего. То есть старшее поколение утверждает именно такое положения дел, благодаря которому будущее становится гарантированным. На что всегда будет иметь место протест в молодёжи, не видящей далее своего носа.

То есть, на самом деле, отмена крепостного права явилось освобождением от антибожественной реальности в русском обществе, созданной петровскими реформами, при которой нарушена связь поколений. Хотя был и другой путь решения этой проблемы, а именно восстановить священную связь между царём и народом, опосредовано дворянства: вернуть дворянство к государевой службе, как это пытался сделать убиенный Павел Первый. В этом случае, восстановилось бы священное выражение православной догматики в структуре государственности, возродился бы естественный порядок вещей. Но зверь уже был выпущен на свободу и приручить его вновь стоило бы многих и многих усилий, а без института патриаршества, как оказалось, это реализовать вообще невозможно. То есть, так как это было затруднительно и так как у царей после Павла Первого появился страх перед объединением всех враждебных престолу сил (очередного заговора против себя), то пришлось идти на хитрости, как в настоящем сражении с врагом, при котором противоестественному порядку вещей всегда возникает сопротивление, и народ выступает союзником царю в деле выживания. С другой стороны, естественное само стоит за себя, ибо это живое, а потому налицо постепенное восстановление Божественного порядка в русском обществе, ибо всё то, что против естественного установления вещей все равно постепенно отторгается, наделено свойством временности. Остаётся только помочь противоестественному уйти в небытие – просто создать благоприятные условия этому. То что не смог провести царь Павел Первый (речь идет о последствиях Петровских реформ) в общем плане неизбежно реализовалось в октябрьском перевороте 1917 года. Жаль только потерянное время и убиенных людей.

Хотя конечно, эти вещи нельзя вспоминать, ибо прошлое имеет влияние на будущее, а ум и сердце наши – проводник этого влияния. На какое прошлое нужно смотреть, чтобы спастись? Посмотрите на Солнце. Вы видите прошлое, то есть событие, которое произошло чуть более восьми минут назад. Но это такое прошлое, которое дарует жизнь всему на Земле. Мы это прошлое принимаем в пищу, как носитель энергии, мы греемся им и дышим им же. Все иное – дарует погибель. Это тоже государственное богослужение. Надо просто помнить ошибки и не наступать более на те же грабли. Иными словами, надо иметь опыт богообщения, полученный в прошлом. Ибо мысль и память нам даны Богом только для достижения этой цели – более лучше принимать хорошее, идущее к нам из прошлого. Говоря проще, надо помнить только хорошее, но при этом иметь осторожность.

 

2.0. Крен в субординации Божественного порядка вещей сложился не сразу.

 

Вновь повторим, как соотносятся жизнь и закон. Жизнь нуждается в своей постоянной стимуляции. То есть, если есть толчок, то будет и движение. Закон же этого не даёт, он просто упорядочивает жизнь ради её более продолжительного бытия. Это Божественное трансформируется в естестве, осквернённом грехопадением, выражающееся стремлением к вечности форм, как неотъемлемое свойство Его. Закон и толчок жизни друг друга дополняют. Подменять здесь одно другим ради утверждения каких-то целей и даже государственности – преступление. То есть, чисто исполнение закона без жертвенности обозначает видимость разумного правильного поступка, но это будет началом омертвления, ибо уничижается возможность самого главного – жизненного толчка. Хорошо показан сей момент в русских сказках, где Кощей Бессмертный изображён сгнившим стариком, но всё-таки живым и требующим для своего бытия всё новые и новые людские жертвы. Развращённый образ жизни человека, степень причастности его греху сильно старит организм и для поддержания в нём жизни нужны источники толкающие живое его вновь. Как бы влияние сатанинского культа неизбежно выкристаллизовывало именно такой образ будущего человека во власти и мысль сама по себе здесь тоже стремится исповедовать вечность бытия, но культ зловещий требует жертв не от себя в постоянном воздержании, а от других во имя утверждения себя – вот в чём вопрос. Если Бог ежесекундно отдаёт Себя во имя вечности, то здесь ради вечности своей приносится в жертву все остальное. Поэтому Пётр Первый много сделал благого для Отечества в одном – ради защиты Православия от мощи иностранных армий. И в то же время уничтожал нацию в другом – дал возможность образу «Кощея Бессмертного» выкристаллизоваться к моменту отмены крепостного права или даже ещё ранее – к началу правления Павла Первого. (Мне думается, что выступления Емельяна Пугачева и Степана Разина как-то были именно с этим связаны. Нужны углубленные исследования.)

Повторю ещё раз, что Пётр Первый давал дворянский титул за подвиги перед Отечеством, то есть, сначала всё шло неплохо, и те первые дворяне были настоящей поддержкой престолу, что так было важным для проведения реформ. Но если школой воспитания их стал естественный отбор, благодаря которому они обозначили себя в поле зрения царю, как сильные и дееспособные, то их потомки, пребывая в обстановке и условиях, ничему не обязывающих, деградировали при этом оставаясь в высших эшелонах государства и при этом в постоянном поле зрения царя (другого). То есть, так как дворянский титул закреплялся на всём роде, то эмансипировавшие потомки блистательных предков автоматически становились не поддержкой государю, а препоной и даже откровенными врагами России, занимая высокий пост (к примеру князь Феликс Юсупов, который даже участвовал в убийстве Григория Ефимовича Распутина). Их образ жизни способствовал впитыванию в их умы все, что хоть как-то оправдывало паразитизм, а этой грязи в Европе к данному моменту уже было много. Понятно, что сии люди неизбежно увлекались западным инакомыслием, что способствовало их дальнейшему единению против существующего порядка вещей – так на арене истории появились декабристы. Вместе с деградацией власти на местах отмирала необходимость в любых институтах в стране, с которыми эта власть имела хоть какой-то контакт. А ведь само крепостное право – это условие государственности, без которого невозможно правление страной, которое имеет очень многогранные формы проявления. Ленин говорил, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», иными словами, даже он понимал, что любой человек обязан быть закрепощённым, то есть, привязанным в долге служения мирному сосуществованию каждого члена в соответствии со своими способностями и возможностями. И, чем выше человек в структуре власти, тем ограниченнее его свобода. Почему? Потому что, чем выше в структуре власти, тем ответственности больше, ибо последствия таких же ошибок более трагичные, приводящие к большей крови искупления за них.

Чтобы более полно ответить на этот вопрос, проведём ещё некоторые обоснования. В чём есть гармония этой Вселенной? Всякая реальность заключена строго в рамках своей области определения, иными словами, всё в этом мире имеет естественное ограничение в полном соответствии со свойствами своей природы. Именно этим держится мир тоже. Нам остаётся просто разглядеть субординацию вещей, отражающую этот момент. Понятно, что речь может идти только о бездне и её обитателях. Дьявол, как сказано ранее, только лишь в одном случае имеет созидающую значимость для мира – когда он находится на своём месте, то есть, закрепощённым в бездне, без свободы перемещений в обживаемых людьми сфера мироздания. А так как каждый из нас в любом случае имеет какую-то степень озверелости (причём, даже самые святые люди на Земле), то и закрепощение каждого из нас должно быть в той же степени, что имеет созидающее начало для государственности. Иными словами, в той или иной степени крепостному праву должны быть подвержены все члены общества, а не только крестьяне, как низшее звено, ибо, повторюсь, зверь присутствует в каждом человеке и даже в самом святом. Разрушив закрепощение бестии в самом себе, а речь идёт об курсе на абсолютизацию монархии и отмежевавшись из под влияния Церкви в отдельный независимый институт при первых Романовых (хотя под властью Церкви монархия никогда напрямую не была), автоматически дали толчок деструктивным процессам в окружение своё, где востребованное долгом закрепощение вокруг государя отвергли уже сами дворяне в след за своим же царем. Автоматически расчленение пошло дальше и опустилось до самих крестьян, причем не в 1861 году, а в 1917. Эффект домино. И зверь крепко воссел во власть до 1985 года с перерывом 1945–1953 годы.

Государственность является одной из множественных граней всесторонней полноты богообщения выраженной в Божественной литургии, имеющей своей целью более полное причастие человека к Божественной Сущности. В любом случае, если мы имеем дело с государственным образованием, то перед нами полнота богообщения, или полнота выражения Истины в общественных отношениях. Одно дело, когда оное естественно слаживается в религиозном культе, обеспечивающем связь с Творцом, но другое дело, когда та же самая гармония рождается в таких вот муках, о коих нам свидетельствует история России (на ощупь искать верное решение). Дело всё в том, что Божественный культ несет в себе главное предназначение – он правильно направляет взор человека на Бога посредством того опыта богообщения, который человечество к этому моменту успело получить, чтобы такая личность через призму Божественного во всех иных вещах и явлениях получала важную возможность – распознавать Божественное. Так как только Бог является жизнью, то сие качество человека становится спасительным для молящегося человека и тех, за кого он берёт ответственность. Что-то иное альтернативное, соответственно, ведёт к погибели. К примеру, отсутствие духовного совершенства приводит к тому, что мы не видим недостатков Запада и не видим достоинств своих. Иными словами, если государственность – часть государственной литургии Богу, то ни о какой абсолютистской монархии, как о совершенном образу управления, не может идти даже речи. Хозяйственная и политическая деятельность сообщества никак не может быть смыслом жизни, ибо оные всегда есть более удобный инструмент для повышения степени религиозности или степени причастности каждого члена к Божественной Сущности.

 

Пример из истории России.

А. Х. Бекендорф докладывал императору Николаю Первому о росте крестьянских волнений, утверждал, что «крепостное состояние есть пороховой погреб под государством». Царь же верно считал разрушение основ крепостничества большим злом, чем само крепостничество. И, понимая необходимость решения крестьянского вопроса, пошёл иным путём: сглаживал его остроту, сохраняя прежние устои и крепостное право. Он не ставил задачу освобождения крестьян, но принимал не общегосударственные решения, но частные меры к конкретному месту, где возникали недовольства. Принимал точечные решения по локализации напряжения по каждому конкретному случаю, принимал деятельное участие по устранению возникших отдельных конфликтных ситуаций, проявлений крайностей крепостничества. Уровнял в правах помещика и вверенных ему крестьян и много крепостных при его правлении стали государственными.

Как решались эти вопросы в древности, точнее как они просматриваются в общей государственной литургии древних государств? Из поучений отцов Церкви нам известно, что Бог во время святой Евхаристии Сам служит людям, Сам пребывает в послушании у человека. Здесь следовало бы сказать, что святая Евхаристия имеет более широкое определение, как и определение о Самом Боге, ибо служение Его выходит далеко за пределы литургии, совершаемой в святом Храме. А ещё точнее литургия имеет вселенские масштабы, причем это действо происходит каждую секунду и то, насколько гармонично мы сопряжены к нему, к этому действу, в той же степени мы Обожествлены. Образ причастности монарха к Божественному отличается от образа приобщения к Нему простолюдина. По образу Божественного творчества монарх тоже должен быть сопричастным к Его промыслу, то есть быть сотрудником и соратником Ему, чтобы не творить противоестественное самой природе человека, не создавать напряжённость в природе отношений между людьми и тем самым не покушаться на жизнь народа. Ведь сослужение в Божественном Промысле есть ещё одна множественная форма приобщения человека к Его Божественным Сущностям, что есть Цель каждого религиозного. (То есть коммунистическое ведение хозяйства автоматически вытекает не из справедливых законов, а из самого культа Божественного). Это как раз и делается в период правления государя Николая Первого. Крестьян переселяют на новые земли, строятся для них церковно-приходские школы. Государственные деньги расходуются не на строительство скульптурных ансамблей Царского Села, а на нужды своего же народа, благодаря чему, утверждается живое, а не высококультурное надгробие ему. Но в чём же тогда проблема? Почему не был развит успех? То есть где именно была нарушена полнота богообщения?

Во-первых, имея приобщение к Божественному через подобие Ему в служении людям, в то же время исключил более важное звено – само присутствие и промысел Творца на человеке. В безбожной самонадеянности приоритет был дан сильному стимулированию страха, в ущерб любви. Наверное, это главный аспект провала, ибо нарушена естественная приоритетность. Страх – свойство звериное, а любовь – свойство Божественное. Сильная стимуляция звериного, вместо уничижения оного, наоборот сильно взращивало напряженность. И вот тут уместно заметить, что даже во имя Божье можно стимулировать звериную природу, как ещё одно проявление ереси, в которой Богу приписываются греховные качества. Да, как бы крайние меры палочной дисциплины приносят видимый успех, но он только лишь видимый, ибо звериная природа стимулированная страхом и бесчеловечностью ради общего дела государственного служения по-настоящему начинает исповедовать свою природу позднее, когда уходит удерживающий этот порядок или оказывается изолированным по какой-то причине. Ведь контролировать абсолютно все может только любовь. А так как этого нет, то сие становится катастрофой для всех и всего того, ради чего эта стимуляция имела место быть. Стимулированная звериная природа исповедует себя везде, где оная появилась, а потому её лучше оставлять там, где ей указано Богом. А при отсутствии Патриарха некому было замолвить слово перед диктатурой Государя. Так что то, что было в последующие годы – неизбежность. Этот момент хорошо виден на примере некоторых трагичных событиях, произошедших в городе Сысерти, Свердловской области. Девочка София одиннадцати лет желая спасти щенка, оставшегося в горящем доме, вбежала в огненную стену и выбросила его в окно. За ней следом в горящую избу вошла её бабушка Елизавета. Но выйти уже им из огня было не суждено. Их нашли прижавшимися к друг другу. Подвиг этот трудно назвать не великим и именно он показывает нам секреты души человека, на основе которого строится крепкое государство. На этом следовало более всего акцентировать внимание царю Николаю первому. Ведь человек готов всю жизнь жить с физической болью, но с душевной болью жить невозможно – люди даже идут на откровенные поступки.

Сделаю отступление. В свете сказанного выше можно ответить на некоторые вопросы. Ныне часто слышишь о том, что Николаю Второму надо было быть таким как Сталин. Но что это такое на самом деле? Накормить зверя кровавой жертвой деспотии – и всё. А дальше-то что с ним делать? Куда деть набравшего силу зверя? Стимулированная природа его, как заряженная пружина, неизбежно будет исповедовать саму себя, но уже в ином свойстве – в разрушении. Ибо при всякой самой сильной деспотии нет главного – уничижения зверя самого по себе. Точнее нет самого понимания того, что этого зверя в себе нужно обуздывать, то есть нет осознания того, что он на свободе. А раз он на свободе, то приходится ждать все остальное. Страх перед властью и самовоспитание – вещи диаметральные. Также было с царём Иваном Грозным, после которого началось смутное время. Также было с Николаем Первым, после которого Александр Второй всё разрушил и даже Аляску отдали. Точно также было со Сталиным, после которого взращенный кровью зверь уничтожил возможность восстанавливать генофонд народа – все верно, зверь несет в себе ещё одно свойство – он бесплоден. То есть вопрос стоял как раз ином ракурсе – восстановлении Патриаршества, институтов монашеского делания и организации миссионерской работы в иных странах. Диктатура – волк в овечьей шкуре. Диктатура – это такое условие жизни, в которой звериная природа эволюционизирует, адаптируется под этот порядок вещей. Но сущность зверь остается – просто меняет свою форму и окрас. То есть диктатура не понуждает к стяжанию Духа святого, но воспитывает таких людей, которые могут стоять за свою шкуру изворотливой исполнительностью, активированные страхом попасть под удар – не могут встать на пути общественной машины, попирающей самоё будущее народа. То есть лучше самому быть кулаком, чем тем, по кому этот кулак бьёт. А правда жизни – это жизнь. Тут надо отдавать себя в жертву ради других, грудью преградить продвижению лжи (но они продвигаясь по службе острые углы обходили стороной, уходили от противостояния ради того, чтобы быть в милости). А так диктатурой создают команду, которая, неизбежно, бьёт именно людей с чувством долга, то есть убьёт всё живое и в народе, и в других народах, и, вообще, на Земле всю природу. Это превращается в спорт где уделено место техническим вопросам в ущерб самому важному, утверждающему вообще жизнь народа и мирное сосуществование – любви. Те, кто за диктатуру – самоубийцы по сути вещей, ибо шкурники, желающие ныне хорошо смотреться в своем окружении. Более того, если мы будем изучать культы Древней Греции, то перед нами встанет ясная картина, свидетельствующая о том, что деспотия – это грань сатанинского культа. Ради существования порядка в диктатуре сильно стимулируется эгоизм, который во всех иных ситуациях работает разрушителем устоев жизни. Это гражданская война в пределах мирного сосуществования страны, также как спорт – это гражданская война в пределах спортивных состязаний. Точно не могу сказать о провале России в Крымской войне, но возможно, что генералы с чистой репутацией, благодаря чему смогли подняться по службе, не были в состоянии вести военные компании, ибо профессионализм в успешном угодничестве и профессионализм успешных боёв – вещи диаметральные и не совместимые. Но именно это создавали все диктаторы в истории человечества. (Опричники, к примеру, за всё время своей деятельности мучили и убивали беззащитных, а когда пришёл Крымский хан Девлет-Гирей к Москве спасались бегством.)

Во-вторых, поднялось дворянство против таких нововведений. Те, кто призван быть помощником царю в его делах государственных, оказался врагом. Так детище петровских реформ подняло свою голову на святая святых.

Именно только поэтому отмена крепостного права Александром Вторым была логически обоснованной, вынужденной мерой, ибо надо было освободиться от таких помещиков, которые уже не соответствовали своему положению в обществе по названным ранее причинам (распущенности во нравах и духовной жизни). И только после того, как этот момент реализовался, возникла необходимость диаметрального полюса, эту политику антиреформ провёл Александр Третий. Как понимать сие?

Дело в том, что яд в малых дозах становится лекарством. Болезнь – это новая инородная жизнь на здоровом теле человека, которая паразитирует, высасывает силы и соки жизни. Так как энергоносители являются общими, как для самого организма, так и для этого паразита, то и яд также будет вреден, как для самого организма, так и для этой паразитирующей жизни, но(!) в разной степени. Если для паразита яд данной дозы становится смертельным, то для всего организма он просто вреден. После убийства в себе этого паразита, нужно восстанавливать силы, растраченные на борьбу с ядом и с инородной жизнью. (Единственное исключение из этого – это болезнь во имя жизни, когда женщина носит в себе плод. Его нужно вынашивать до полного созревания.) Что может быть ядом в малых дозах? Например, в холодной проруби жить невозможно, но окунуться в неё – хорошо для здоровья. Баня держит температуру, при которой жить нельзя, но при недолгом пребывании там организм очищается, змеиный яд, спирт, кровососущие пиявки и так далее. Этот момент в сказках называется мёртвой водой, после которой обязательно нужно пить живую, то есть отъедаться, восполнять силы.

Продолжим. Государство без крепостного права жить не может и будет разрушено. Другое дело, что крепостное право – понятие очень многогранное: начиная от личной гигиены и заканчивая правилами дорожного движения и воздержанием от греха. Если государство вписывается в эти рамки естественной субординации вещей в плане гибкой продуманной политики заключения, то оное будет процветать. В государстве каждый должен находиться в определённой степени заключения, привязанности к общему делу в полном соответствии со степенью самообладания, самоконтроля, в полном соответствии с уровнем праведности жизни. Таким образом, естественная стабильная жизнь общества достигается именно этим беспрепятственным движением во власть дееспособных, трудолюбивых людей и низложение личностей, успевших деградировать (бытие коих будет всегда, как неизбежность и естественное для природы жизни). Приток во власть должен быть всеобъемлющим. Так как мир держит только Бог, то и во власти должны быть люди наиболее адаптированные богоношению, в том же числе, как показано ранее, на генетическом уровне. Это и есть формула, работающая во все времена и в любом обществе. Если это жизнеутверждающее движение имеет препятствие, не важно в каком его проявлении и по какой причине, то возникает необходимость в диктатуре для поддержания противоестественного природе людей положения дел и в обществе назревает революционная ситуация. Тут уж включается иной закон, который будет работать независимо от виновных и правильных.

Кстати, этот момент очень многогранно явлен на природе Вселенной и на естестве человека – в том же числе. Мне думается, что эпизод с Иоанном Предтечей неспроста увековечен в Евангелии. Усекновение главы святого праведника предрешило все остальное трагичное для всего Израиля, как государства. Для человечества – нет, а для самого Израиля – да. Святой Иоанн – носитель Бога. А носить в себе Бога под силу не каждому, ибо должна быть предрасположенность, также передающаяся по наследству, как стало ныне известно науке. Нужно было дать путь этому семени в будущее, а не прерывать его земное шествие. Бога нужно было одеть в кожаные ризы. А так как на это оказались не способны, то автоматически были не способны принять и Самого Христа, как Царя Израиля. Это тоже одна из граней полноты богообщения, свойственная мировосприятию Иудаизма. Сие есть отступление.

По этой причине Александр Третий завершил благое дело спасения России, то есть, прервав смертоносное действие хаоса, провел антиреформы, вновь поставил всё на своё место, благочестивые дворяне-труженики не потеряли свои хозяйства в результате реформы, ибо сами крестьяне порешили оставаться в таком положении. Ведь добрый хозяин-труженик строгих нравов, сам крепостной у своих же крестьян, но по своей воле с определённой толикой святости, что и есть живительная гармония. А такие Божьи люди везде имеют значимость для общества, и крестьяне всегда будут за них держаться, как своих освободителей. Великий Николай Карамзин заступался именно за такое положение дел. Таким образом, роль монарха всегда заключена в том, чтобы искать угрозу обществу от утративших богообщение людей и вовремя от неё избавиться. Без поддержки монастырей всякие такие реформы очень опасны, ибо только их авторитет помогает простолюдину видеть в любом явлении жизни съедобный плод.

Вот так всякий крен в богословии постепенно уходит в небытие. Но жаль только, что постепенно. После Петровских реформ прошло уже к этом моменту почти двести лет.

 

2.1. Литургия. Государство, как образ жертвы Богу.

Хочу вновь повториться и предостеречь тех, кто скажет, что сказанное идёт вразрез установкам Священного Писания в главе «Бытие». На самом деле здесь речь идёт о том же, только понятийный язык иной, адаптированный к современному человеку с его уровнем познаний, то есть здесь говорится о том, как Священное Писание проявилось в бытии, само же содержание Священного Писания остаётся не тронутой святыней. Тут не нельзя путать. Отцов-богословов прошу быть внимательнее.

Литургия, в переводе на русский язык означает «общее дело». Понятно, что сие понятие свидетельствует о каком-то совершенстве во имя Бога. Но о каком именно? Дело в том, что, как сказано в предыдущих книгах, поражение первородным грехом сильно ослабило природу человека и он уже не может принимать образ Божий так, как это было естественно ему во Царствии Небесном. Ибо Бог абсолютно всеобъемлюще велик в Своей замкнутой полноте. Человек так и остался обладателем прежней полноты Божественного, но утратил Божественную всеобъемлющую многогранность. Это можно увидеть из следующего. Окружность, изображенная на плоскости, наделена полнотой или замкнутостью в себе, а потому оная есть одна из самых элементарных проявлений живого, ибо на её естестве работает множество функциональных зависимостей, как на специфическом свидетельстве свойств абсолютного ноля. Но есть одно «но». Эта полнота, хоть и наделена жизнью, выраженной во множественных оттенках функций, несет в себе ограниченность – нет всеобъемлющей многогранности. То есть окружность – это лишь несколько граней, коими выражается одно из свойств Творца – абсолютная пустота для греха. Почему окружность – это выражение абсолютной пустоты греха? Потому что полнота является полнотой только в одном случае – она замкнута в себе. Возьмите живое тело – оно наделено полнотой, ибо эта система замкнута в себе. Если система не замкнута, то оная мертва есть и потому выпадает из сферы нашего общения живое-живое. То есть для нашего сознания нет сознания в мертвом теле. Следовательно, жизнью или образом жизни наделено все то, что становится функциональностью и окружность, как замкнутая кривая, – один из самых элементарных образов живого, который неизбежно должен обозначиться во всех чувственно воспринимаемых предметах. Таким образом, мы всегда имеем дело только со своим подобием в образе, а потому исследуем свойства только живого, ибо свойствами наделено только живое. Именно по этой причине возникла математика, физика и биология и так далее. Все что вне подобия нам для нас не существует – мы не можем распознать, ибо это не есть пустота. Это даже не вакуум.

Точно также обстоит дело с человеком. Поражение грехом ограничило его природу богообщения с абсолютно великим, сузило до примитивного мировосприятия, но потребность во всеобъемлющей полноте охвата, свойственной Царствию Небесному так и осталась. Теперь, чтобы иметь приобщение к данному образу полноты, а именно в её многогранности, для человека в данном естестве оскверненным грехом, должно быть все удобоприемлемым, дабы не навредить природе нашей, то есть по чуть-чуть внимать в себя Его бесконечную реальность. Сначала в одном, потом в другом, потом в третьем, последовательно в полном соответствии с Божественной субординацией приоритетов в течение всей своей жизни. Эволюция человека движется также и только в этом направлении – человек благодаря ей все больше распознает граней Творца в богообщении с Ним. Он не только Его видит, но теперь уже и слышит, распознает Его запахи, прикасался к Его ранам плоти после Голгофы и даже знает Его вкус. Но этим многогранность не ограничивается – это во-первых. Во-вторых, образ Божий все таки иной – Бог все делает одновременно без какой-то последовательности. Точнее, если Он последователен, то только по любви Своей к человеку, чтобы быть всегда удобоприемлемым для него, то есть уничижает Себя до всеобъемлющего общения с нами. Таким образом, для большей живучести востребованным оказывается Божественная единовременность в жертвенном служении. Вот что побудило родить общее дело, литургию. Мы все слабы по отдельности из-за поражения первородным грехом, но в общем деле мы становимся причастниками Божественного ещё в большем подобии Ему – мы, когда вместе, тогда владеем всеми достоинствами Божественного, причем особо важно подчеркнуть – единовременно по образу Божьему, то есть полнота становится всеобъемлющей каждое мгновение жизни и каждого человека, и всех вместе. Это открытие сделали первобытные люди. Это выразилось даже на генетическом уровне. Гены обогащаются только лишь в одном случае, когда родители приобщены ко всему сообществу, избегая кровосмешения в близкородственных связях.

Существует всеобщее заблуждение о том, что человек постоянно ищет Истину. На самом деле он её никогда не искал истину, ибо ей владел всегда, ибо только Оная есть иное имя жизни. Он искал и ищет то, как бы по полнее и многограннее можно выразить себя, свое общение с Богом, в этом бытии земного. Человек изначально был рожден в Истине, в абсолютной полноте счастья и без Неё, без счастья жить невозможно никому даже секунды. Он просто в постоянных поисках тех граней Истины вокруг себя, которые наиболее сильно могут сгладить противоречие между собой и окружающей реальностью, адаптировать естественные потребности его природы богообщения, дарующие облегчение обладания Ею в земных условиях, что и предопределило развитие эволюции во всех формах и, в том же числе, государственной литургии (научно-технического прогресса, как ещё одной возникшей грани государственной литургии, приобщающей быт людей наиболее полно к Божественной Сущности, а именно к ещё одному её свойству – Райским Обителям, в смысле полного достатка и без покушения на духовную жизнь и её вечность). Дело в том, что человек, кроме его основной духовной составляющей, наделён физиологией, склонной к деятельным нагрузкам. Более того, надо смело утверждать о том, что физиология – это часть духовной природы, в противном случае, оная была бы не задействованной в духовном подвиге понуждением. Для большей многогранности полноты радости земной жизни эта составляющая, как уже много раз подчеркивалось нами, также обязана быть учтенной, активированной, что обуславливает некоторый порядок, который исключает противоречия, противостояния и хаос земной жизнедеятельности. При таком порядке Божественное становится наиболее адаптированным к условиям в окружающей реальности, выражено наиболее сильно во всевозможных формах и структурах в строгой последовательности во временной очерёдности, что и стало, в конце концов, большим литургическим годовым циклом, обуславливающим последовательное приобщение ко всем граням Естества Бога. Так как Бог наделён ещё и способностью творить, то степень приобщения к Божественному наделяет человека соответствующим подобием Ему – возможностью творить и жгучей потребностью интенсивного и активного творчества, степенью приобщения к творчеству Бога, сослужением Ему, сотрудничеством и соучастием в Его промысле. О чём тут речь. Если Господь дает энергию, то очевидно, что сие подобно электрическому заряду, который накапливается от лучей Солнца. Наступает момент, когда переизбыток энергии выплёскивается в виде электрического разряда. Точно также происходит с человеком, находящимся в постоянном контакте со Творцом. В таком состоянии у человека постоянная потребность что-то делать, жертвовать и так далее. Без этого качества наполненности Благодати всякий труд и всякая жертва становится формой насилия над собой усилием воли и, неизбежно, над окружающими. Вот вокруг этого состояния единства человека с Богом вращаются все человеческие помыслы и побуждения и связанные со всем этим эволюционные токи общественных отношений и государственности в том же числе. Иными словами, всякое понуждение труду извне с помощью иных разного рода стимулов – извращение человеческой природы. Это хоть и живое, но плохое семя, которое неизбежно с течением времени терпит развитие и далее неизбежно становится содомским грехом и временностью. Если есть такой плачевный результат, то сразу надо говорить, что предки шли по этому пути, даже если оные изображали из себя верующих.

Бог создал мир не просто в виде материи, но и гармонично упорядочил её. И это нам представляется красотой, и это стимулирует в природе человека ещё одну важную грань – осознание, понимание мыслей Бога, с чем мы постоянно сопоставляем и согласуем свои устремления. То есть для счастья нужны физические нагрузки, но не нагрузки ради нагрузок, а гармоничное упорядочение или осмысленное созидание Божественного устроения в окружающей среде, сотрудничество Ему в Его делании. То есть для возникновения сообщества, как целостного единого государственного организма во имя единения с Богом-Творцом, в обязательном порядке необходимы физические напряжения, обуславливающие движения и при этом ещё и, в обязательном порядке, в нужном утверждающем жизни направлении – это также есть форма приобщения ко Творцу. Бог нам показал Путь к Себе, и дал свободу выбора. Идти же к Нему мы должны сами – это наша свобода выбора. Тогда все то, что было создано человеком – суть инструменты, позволяющие более быстро и уверенно идти по этому пути, входить в более полное всеобъемлющее, многогранное единение с Богом там, где жизненные условия очень тяжелые, несопоставимые с естественными Богом откровенными условиями Рая. Человек сам их создает, пребывая в поисках утверждения своей Истины в самых безвыходных ситуациях. (Без этого движения ко Творцу все остальное становится бессмысленным и даже становится орудием убийства) итак, все лучше мы понимаем, каким должен быть образ жизни счастливого человека. Это самая важная установка, которая есть белая линия через всю эволюцию Вселенной и человека в ней, позволившая выдержать испытания временем. Такова вся история человечества от самой глубочайшей древности (бытия Солнца) до нынешних дней и далёкого будущего. От сюда мы видим смысл жизни человека: обоженье себя и через обоженье себя появляется возможность обожить, сделать божественным мировой порядок Вселенной, то есть без противоречий Богу и предоставить её на Суд Ему.

Охота на мамонта в палеолите, оседлый образ жизни и заупокойные культы эпохи неолита, строительство дольменов и менгир в мегалите, государственные образования – это разные способы облегчить жизнь человека несущего Истину, пребывающего в единении с Божественным. Точнее это всё утверждает пребывание Истины, выраженной в какой-то степени на природе человека в земных условиях. Истина – это всегда радость. Человек несущий в себе её несколько странно выглядит. Представьте себе, что вы несете горящую свечу по улице. Вы идет спокойно, размеренным шагом, без скачков и рывков, выбираете себе путь по ровному и сухому месту, обходите стороной ямы и бугры, поворачиваетесь спиной к ветру и так далее. Словом не позволяете себе всего того, что позволительно пустому человеку. В отличие от свечи, радость понуждает человека осторожничать несколько иначе – держать посты, помогать ближнему и даже вбежать в горящую избу, как это сделала маленькая Соня, спасая щенка. Без этого человек не может жить. Держать пост и выполнять какие-то правила только потому, что так нужно – это заблуждения, это не вера совсем, это сила воли. Сила воли здесь совсем не нужна. «Будьте как дети» – сказано Спасителем.

У Бога граней множество и каждая из них по-своему активируется в реалии общежития, по-своему открывает человеку путь жизни. Все они, так или иначе, разнопланово выразились во всех религиях мира, когда-либо существовавших. Это и богатства, и разного рода увлечения, и философские системы, и образы жизни. Но всякая грань – это только грань, а потому далека от животворящей многогранности полноты и человек, обретший самовыражение своей природы при познании самого себя опосредовано Божественного, жить не сможет здесь на земле и не захочет сам, ибо настолько будет счастлив, ибо это высшая степень экзальтации радости, на которую способна природа людей. При этом он боится нарушить само естество своего бытия, ибо, чтобы не утратить эту высшую экзальтацию счастья, надо нести послушание у Того, Кто дал этот дар и самой жизнью распоряжается только Он, то есть исключается всякое самоуправство как своей жизнью, так и жизнью окружающих. Испытавший её уж ничего не захочет, ибо всё сотворённое людьми, что когда-то приносило восторг (музыка, искусство, пища, алкоголь или наркотики), все это теперь режет живое нового естества, стимулируемого иной радостью, ибо душе все это становится инородным. Ибо все это вокруг даже с абсолютно всеми скорбями оказывается под его ступнёй, а потому воспринимает все эти скорби, как ступня – землю. Это Вершина всех вершин – вот ответ. Чем круче подъем на неё, чем больше человек сил теряет при восхождении, как неизбежность и в то же время, тем радостнее такое бытие. А там уж «лучше гор могут быть только горы, на которых я не бывал». «Нет человека, иже увидит Лице Мое и жив будет» – слова звучащие совсем по-иному. Эти люди победят всех простым единением с Богом, начнут подминать под себя всякую неполноту в виде коммунизма, капитализма и так далее. Ибо степень творческой интенсивности человека находится в строгом соответствии со степенью приобщения его к Божественному. Эти пирамиды, дольмены, менгиры и так далее строили люди с высшей мерой божественной экзальтации, максимально полностью обращённые в цикл литургического действа, способствующего единению с Божественными Сущностями через чистоту духовную. В противном случае такой титанический труд был бы не востребованным. Эта странность в их образе поведения только этим можно объяснить.

Приведу аллегорию, опосредовано которой нам станут ясными также многие другие моменты в истории, а потому ниже по тексту придётся возвращаться к ней по необходимости. Представьте себе конусную гладкую возвышенность, на самый верх которой ставим шарик от подшипника. Шарик скатывается до самого основания конуса, а мы его опять вновь возвращаем в исходное положение. Этот пример, уже приводили, так как он наглядно показывает то, как работает живой организм. Всё вокруг нас пытается вывести, столкнуть с вершины, но мы восстанавливаемся в исходном равновесии. Это и холодная погода, какие-то случайности, вирусы, хищные животные. Мы постоянно выводимся из данного равновесия, но организм борется и стремится к исходному. Всё постоянно приводится в хаос и разрушается, а мы постоянно восстанавливаем разрушенное стихиями и просто временем, наводим порядок. Человек разрушается пребывая в безделье, ибо восстанавливает в себе все эти равновесия только с помощью нудного труда, причем созидающего гармонию. Сам процесс строительства столь величественных каменных изваяний – это есть инструмент, посредством которого человек восстанавливает постоянно разрушающуюся гармонию в своей природе. Вершина – максимальная высота, обусловленный возможностями человеческой природы максимум доступности к созерцанию Истины, которой обладает человек во все минуты своей жизни, а богослужебное действие, а равно и государственная литургия, а равно и научно-технический прогресс – это лишь то, что облегчает нам бытие на этой вершине, облегчает нам вновь восстанавливать порушенный порядок вещей, чтобы вернуться вновь к этому празднику жизни со всеми его гамами красок и полноты радости, ибо находиться на этой вершине и жить в этом порядке наиболее естественно и счастливо человеку, ибо человек рожден только для жизни во Царствии Небесном.

Как мы ранее утверждали, форм живительной причастности к Божественному в природе вещей множество. Каждая является составной частью общего дела Единения с Творцом. Обсуждать каждую из них не представляется возможным, но необходимо обсудить самые важные, то есть самые востребованные создавшимися обстоятельствами. Государственность сложилась изначально не потому, что кто-то стал более сильным физически и умным и этим поработил остальных, а совсем по другой причине – просто при таком порядке приносимая жертва Богу становится многогранной, а потому наиболее полной и качественной, более желанной Богу и обретает ещё одну жизнеутверждающую грань – человек может быть в приобщении со Творцом в более долгом времени, обретая даже свою старость. Счастье – мера всему и если порабощенный не имеет всей полноты счастья, то он не порабощён и не завоеван. Этот момент хорошо выразил Аристотель, правда, несколько односторонне, что свойственно для древнегреческой мифологии, лишённой причастия к Духу Святому.

Высокая религиозность – высший предел счастья человека, который достигается только постоянным возрастанием с течением времени, то есть старость людей становится старчеством, цементирующим началом государственного образования. Таким образом, государственная форма общежития гармонично вытекает из извечного стремления человека служить Богу через причастие к Нему в богообщении, как новая формация проявления высокой религиозности. Это лишь одна из множеств форм, таких как, к примеру, чтение молитв, милостыня, монашество, пост и так далее. И всё. Как не парадоксально сие звучит, но факт остаётся фактом. (Прошу ещё раз понимать верно этот момент, что служение не государственности, а государственность служит единству человека со Творцом. Или также нужно сказать, что мы приобщаемся к Богу не потому, что правильно наносим крестное знамение на себя, а просто облегчаем этим крестом свое пребывание в молитве. К сожалению, эта путаница есть то, благодаря чему начинаются все катастрофы. Государство – это богослужение и литургия в Божьем Храме – тоже богослужение. Их нельзя противопоставлять, ибо одно суть другого в одной и той же системе и об этом сказано ниже в книге сей.) И пришло сие к нам из доисторических времён, когда из тысячелетия в тысячелетие человечество совершенствуя инструменты и приёмы для богообщения всё более и более усложняло свои ритуалы богослужений в ущерб самому качеству, ради которого ритуал совершается. Потому все сильнее начинаем путаться и от этого дошли даже до полного атеизма. Когда нам это начинает мешать, тогда уничижается религиозность, тогда приходят потрясения, как ещё одна неизбежная форма религиозного действия, проявления мифа.

Остановимся на отдельных аспектах государственности, ставших различными формами специализации. И здесь важно акцентировать внимание на самом принципе государственности. Представьте себе «Титаник». Жизнь всех в равной значимости зависит от каждого члена экипажа в равной степени и в то же время субординация – жизненно важна для всех. Ну никак матрос не может заменить капитана. То есть такое положение вещей – образ служения общему делу. В этом священное Таинство бытия Бога святой Троицы. Где каждый из Святого Семейства в равной степени ответственен за Общее Дело Предвечного Совета. В этом Они все равны и в то же время субординация есть в творчестве Его, благодаря которой Бог Сын становится проводником Воли Бога-Отца, Благодати Божьей Святого Духа. То есть равенство и субординация стали священным деланием ритуала богослужения, к которому причастны все члены общины, сообщества и народа.

И тут надо сказать важное для нас современных, что военная служба, а также и служба в других каких-то государственных органах судебной и исполнительной власти – служение общему делу, которое на греческом языке звучит «литургия». То есть принимается, как жертва Творцу, это тоже священное действие, это форма Богослужения, ибо предполагает самопожертвование во всех смыслах этого слова. Именно по этой причине, наши деды шли на смерть и умирали с именем царя (или Сталина) на устах и это принимается Богом как жертва Ему – также является частью человеческой природы и национального характера, формировавшегося всю историю человечества. Русский всё в своей деятельности воспринимал как различные грани и формы богослужения в общем деле (литургии), чем являлась вся его жизнь, начиная от самого крещения после родов и заканчивая смертью. Русский отличался тем, что жизнь его была наполнена богослужением более сильно, больше времени он уделял в суточном цикле жертве, чем в иных народах (связано сие с суровостью климата). Никакой это не культ личности в том понимании, в каком нам его преподносят. Это культовое действие, как ещё одна форма религиозной самореализации, культивируемой Божественной литургией в Храме. Это важно понимать, что сие есть одна система также как сердце и мозг в живом организме. Вопрос лишь в том, что нельзя противопоставлять формы служения друг другу, ибо оные – суть производные Одного и разные стороны восприятия этого Одного. Противопоставлением разрушается русская цивилизация, разрушается русский национальный характер. А светлое будущее без этих извечных устоев созидаться не может и обречено.

Далее. В структуре государства действует правило совместимости с Божественной Субординацией. Это также есть жизненно значимая форма подобия Богу, образ правильного служения, жертвенности, это такой же акт богослужения, обеспечивающий не инородность Богу, но естественное единство с Ним, невозможное без счастья жить в полноте мировосприятия каждого, без полноты богообщения каждого члена государственного образования. То есть тут нет тех, кто должен радоваться только еде и тех, кто должен радоваться духовному – все равны. И в то же время, высоко религиозный народ должен быть выше в структуре власти – смешение приводит к национальной катастрофе. Неважно, под каким предлогом это произошло, сам факт смешения становится трагедией.

Если присмотримся к истории становления мировых религий, то увидим в каждой эпохе (начиная от первобытнообщинного строя и заканчивая строительством дольменов в Стоунхендже, египетских пирамид) такие грани культовых действий, которые потом выразились на Голгофе в Распятии Сына Божьего Иисуса Христа, причём все одновременно. И надо сказать, что физический труд или нестрогий пост, или милостыня, или иные формы аскетического делания – грани подобия Голгофе, только может быть в несколько малой, размытой степени, по нашим силам и возможностям терпеть. Это средство единения с Богом, средство для передвижения по пути совершенствования, который Он нам показывает. Таким образом, естественное место царя всегда на Голгофе. Чем сильнее приобщение к Ней, тем сильнее активирована духовная жизнь, тем выше должен стоять человек в структуре государственной власти. Физический труд, пост, как отдалённое подобие страданиям Христовым в пределах нашей возможности их переносить – фундамент для спасения здесь на земле. Духовенство в Храме Божьем этот Крестный Путь Христа изображает только формально, только схематически. Если сие не наполнено сутью, что есть соль сопричастия Голгофе Христовой, то сие может стать катастрофой для любого общества, ибо причастие к Божественному должно быть в Сути, а не в форме. В то же время, без формальности, без вразумительного направляющего верного слова духовника жизнь сильных людей превращается в хаос самоуничтожения, в искупительную жертву самосъедения здоровых сил народа, в неизбежную гражданскую войну, в которой рождается Истина.

На многих Храмах Русской Православной Церкви сияют Кресты, в самом низу в основании которых изображён месяц. На самом деле, это не месяц, а условное изображение кораблика, парусом которого является Распятие. Все мы находимся в плавании по этому морю всеобщей суеты, где часто бывают штормы и ненастья. И для того, чтобы быть всегда на плаву, надо быть распятым, надо быть приобщенным к святому Распятию через сопричастное промыслу Божьему делание – нужен труд, мерой которого может быть только качество приобщения к Божественному. Тогда усталость становится радостью, как форма обуздания плоти. Именно шествие на свою Голгофу (приобщение к страданиям Христа на Кресте через тяжелый труд на производствах, глубоких шахтах, высоко в космосе и так далее) и при этом по своей воле, делает нас устойчивыми в любых самых страшных испытаниях и при самых страшных штормах и даже вот на такой маленькой лодочке, которая изображена у основания Креста. И Светлое Воскресение Христова – радостное свидетельство этому. Пасха – на самом деле и есть самый настоящий праздник труда и весны.

Много ныне накоплено опыта устроения государственных образований и, надо сказать, что все они, не смотря на всю их разноликость в структуре, рушатся лишь по одной причине – нет притока свежей обогащённой крови в высшие эшелоны власти. Мозг голодает, из-за чего происходит то, что происходит. Но приток притоку рознь. Надо держать ориентир для общего течения умов. Нужен медный змий, созерцая который люди видели бы себя и свое отклонение от нормы мировосприятия и образа жизни, и вновь вставали бы на верный путь. Это есть власть Патриарха. Но Патриарх не может без вспомощестующего деяния исполнительной власти – это уже роль монархии. На этом корабле все важны и матрос, и капитан – за жизнь всей команды и самого судна все ответственны в равной степени, не смотря на субординацию в данной общественной структуре. Ведь медного змия надо удерживать, ибо много всякого такого, пытающегося его свалить. Много пришлось изучать государственных систем и вот такой вывод. Недостаток тех монархий виден на это фоне – сильно затруднён или вовсе нет притока свежей крови. Как решить этот вопрос? Этот вопрос решается всегда сам собой, но лучше всего сие сделать контролируемым. Богу надо самим давать жертву, чтобы Он не взял её Сам. Если Сам Он её берет, то много непредсказуемости и потрясений.

Хороша система в древнем Китае, но опять же нет и там притока в мозг свежей крови. Дело в том, что есть естественная радиация, которая может повлиять на процессы деторождения и в самом ещё зачатии могут привнести изменения. Это может стать достоинством, а может и нет. А так как природа познания суть такова, что она может реагировать только на факт разрушения, то в памяти народной остаются только ошибки императоров. Люди, привыкшие видеть в императоре полубога, начинают понимать иное, что приводит к разобщению – люди, по обыкновению своему, не ценят то, благодаря чему они жили и родились. Поэтому китайская цивилизация осталась без своего императора.

Этот вопрос всегда имеет два варианта решений. Один из них законодательный, но без второго он становится покушением на убийство страны. Другой, второй вариант – движение к лучшему по ситуации, но без первого он также несет элемент хаоса и разрушения, ибо исполнительная власть нуждается в том, от чего ей надо отталкиваться в своих действиях – на закон. Постоянно разная ситуация. Вот тут начинаются важные разработки, в которых работает то правая рука, то левая в решении этих вопросов. Хаос надо сделать управляемым в нужном для государственности направлении, ориентирующим моментом которого остается святейший Патриарх. Иными словами, в процессе бега на любые дистанции хаос неизбежен, невозможно здесь что-то предсказывать кто из всех будет первым, но бежать все должны только в одном, причем естественном для своего счастья направлении. Только в этом случае, когда есть доступность влияния Божественного через Патриарха, хаос несет в себе созидающее начало. Тот, у кого перспектива Царствия Небесного реальна во всей полноте православного понимания, перспектива бытия во власти также реальна причем в любом возрасте.

Лучшая модель была в СССР, но почему все рухнуло? Потому, что, во-первых, приток свежей крови был не из той среды (из людей далеких от веры). Во-вторых, все держалось на силе воли, а не на счастье. Это также как нужник назвать самым ценным местом в жизни человека. Посмотрите на храмы в русской деревне. Люди в большинстве своем иной раз ютятся в ветхих избёнках, но Храм – в благолепии и убранстве. Почему? Потому что это для радости души. А на труд в поле нужда заставляет идти. Иной раз, люди идут туда как на работу, от которой «кони дохнут». Когда есть радость, то человек не устаёт. Также как не устают от еды, сна или дышать воздухом. Не устают от жизни. А когда все держится на силе воли, то это становится утопией и издевательством. Так рождается то, что естественно для советского гражданина – справедливая ненависть. Вот она-то и съела народ, ибо злое, хоть и во имя правды, остается злом, которое ест людей. Роль императора в Китае – часть культа, ибо он наместник Бога на Земле, но в отличие от Патриарха, его пребывание становится злом по тем причинам, которые изложены выше.

Первый всегда первый по реальному факту, а не по тому, как хочет этого общество или утверждает закон. В этом самое главное противоречие, дающее первые трещины и начатки будущей катастрофы. Но как быть, если первым может стать и самый падший, раскаявшийся грешник? Это такой вопрос, который никогда не будет решён в виде окончательно сформированного закона или формулы. И потому элемент хаоса всегда будет иметь место, надо только сделать его управляемым и в пределах Божественного определения и ориентации, исключая бытие в нем инородного элемента. Только в этом случае, этот хаос несет в себе созидающее.

 

2.2. Богословие

У более опытного богослова, читающего эти труды, возникнет справедливая реакция. Ибо излагаемое имеет сильное родство с некоторыми учениями, признанными как ересь. Да, это болезнь всякого противостояния, в котором отвергая одно, впадаешь в другое. Мне думается, что ересью оные становятся лишь в отрыве, от того, что утвердили святые отцы Каппадокийцы. Точнее оригенизм становится ересью без учения авторитетных отцов Православия. А вместе с ними хорошим дополнением. Точнее если говорить, то необходимо верно расставить некоторые моменты в учении Оригена, адаптировано к самой Сущности наполняющую Церковь. Это надо делать хотя бы потому, что в учении Оригена есть добрые зерна, которые при не верном порядке их положения становятся злом и ересью. Но ведь даже в ереси есть то, что утверждает силу и тем наделяет её некоторой степенью вечности (хотя и временной), то есть то, что в ней от Истины. Поэтому в мире ныне столько всяких правдоподобных теорий, кои, к сожалению, уводят народы от спасительного единства и наделены определённой степенью живучести. Иными словами, надо так все расставить на свое место, чтобы не выбросить дитя вместе с водой. Таким образом, становится важным наладить и выявить не различие религиозных доктрин, а их отношение к Православному учению, их степень живительной причастности к нему. Святые отцы Каппадокийцы на самом деле не отвергли учение Оригена, а лишь сделали в нём поправки и развили его дальше, довели до животрепещущей законченной в себе полноты. Беда Оригена в том, что он был первым на этом поприще и неизбежны были ошибки, а с другой стороны, его философско-богословская плодовитость, в то время первых веков становления Христианства обусловленная богословским голодом, свидетельствует только об одном – на нём не было присутствие Духа Святого. Отсюда в его трудах белой линией проходит эта причинно-следственная механичность, а это, надо сказать, печать смерти есть. Ибо православное богословие пишется Духом Святым. Дух Святой свидетельствует о Себе Сам опосредовано духоносного отца-богослова, кем были Каппадокийцы.

Вот что пишет протоиерей Иоанн Мейендорф по этому поводу. «… Как и в случае Оригена, ключом к богословию св. Афанасия (Великого) является его учение о сотворении мира. В системе Оригена акт творения происходит в вечности и творение есть проявление самой сущности Бога. Бог по природе своей не может не творить, и поэтому Он творит всегда, вечно. Творимые им разумные твари находятся в вечном общении с Творцом: именно в этом отрицании времени – главная слабость в учении Оригена. Поскольку Бог творит мир не свободно, а в силу своей сущности, поскольку тварный мир не имеет реального независимого существования: разумные твари лишены истинной свободы, они как бы привязаны к своему Создателю, то отпадая, то снова неизбежно возвращаясь к созерцанию Его божественной сущности. В такой системе наша жизнь, наша человеческая история не имеют реального смысла, возвращение падшей твари к Творцу предопределено от века, и в этом круговращении нет места истинной свободе – ни божественной, ни тварной. Св. Афанасий в корне отвергает такой подход. В основе Его учения лежит различие между божественной природой (фисис) и божественной волей (телима). По природе Бог – Отец. Он рождает Сына, по природе же Он посылает Святого Духа. Но сотворение мира происходит не по природе, а по воле Бога.» (прот. Иоанн Меендорф «Ввдение в святоотческое богословие» Мн., изд. Лучи Софии 2001., стр. 123–124) То есть не природой Божественного рождается мир (по Оригену), а Его Волей. Таким образом, Личность Творит Божественный порядок вещей, Он промышляет, Он вмешивается в наши дела по Любви Своей. То есть никакое это не свойство Природы Божественного быть Творцом, влиянием которого все устраивается самопроизвольно. Это реальный волевой творческий Божественный Промысел, свойственный в абсолюте сильно любящей Личности. То есть отношение и общение Божественного никак нельзя смешивать с тем, что является Его Сущностью Естества. Бог мыслит, Бог любит, Бог спасает, Бог радуется каждому спасённому и ради каждого покаявшегося во грехах великий пир во Царствии Небесном, при великом ликовании всех Ангелов мира Божьего. Вот как устроен праздник Божьего мира. Сие есть Истина. Но само по себе учение Оригена на самом деле не противоречит православному мировосприятию, ибо православное мировосприятие вот таким вот образом адаптируется в образе мышления, поражённым первородным грехом и созерцающего мир с такой вот позиции. Да, достаточно простого присутствия Божьего, чтобы Его влиянием был сотворен мир. Просто под омертвелым во грехе словом «влияние» прячется все живое. Представьте себе, что вы едите на авто из пункта А в пункт Б. под словом «передвижение» сокрыто все ваши чувства, эмоции, общение с любимыми людьми. Точно также ведет себя философия и всякая наука, как познание опосредовано природы с грехом. Именно по этой причине, хоть оригенизм был осужден, как ересь, но его суждениями пользуются для свидетельства о Боге даже великие богословы Христианства и у него много учеников. Таким образом нам становится ясно, что ересь Оригена как раз в ином. Он осквернённым грехопадением мышлением пытается рассуждать о том, что есть Царствие Небесное, о Тех Реалиях, где нет греха.

Далее отец Иоанн Меендорф продолжает: «Спасение мира для св. Афанасия – не спекулятивная проблема (тут отец Иоанн хочет сказать, что если согрешил, то Бог накажет ради искупления, то есть нет окончательной погибели), как для Оригена, а вопрос жизни и смерти (речь идёт о том, что грех – это тление и смерть).» То есть речь идёт о спасении от смерти, а не «в простом прощении грехов рода человеческого».

Это важно помнить для читателя этой книги, ибо, в конечном счёте, при всех движениях мысли, осуществляемых на этих страницах, Бог не аморфная реальность, а любящая Личность. У Него есть мир Царствия Небесного со всеми Его насельниками. Что делается в этой Священной Кухне Царствия Небесного показать нам никогда не удастся, но ясно одно, что всё произошло только потому, что Бог так захотел, как любящая Личность. Мы же тут во всей для нас, атеистов, доступной полноте свидетельствуем о том, что оказалось доступным пораженному грехом сознанию, но тоже свидетельством о Боге. Ну что делать, господа атеисты, сами залезли в эту страшную омертвелую реальность мира без чудес? Поэтому приходится с помощью ваших далёких от Царствия Небесного инструментов аргументации излагать свои мысли. При этом, неизбежно, мир теряет свой колорит и живительную таинственность.

«Помиловать нельзя казнить», – известная фраза из одной народной сказки. В зависимости от того, куда поставишь запятую, решается дальнейшая судьба человека. Точно так же обстоит дело с богословием, которое быстро превращается в идеологию при изменении даже интонации в словах. Вроде бы всё тоже самое, но стоит переставить ударение – и всё становится иначе, причём иной раз диаметрально. В данном словосочетании, если поставить запятую после слова «помиловать», то приносим в жертву самих себя, ибо процесс перевоспитания имеет уместным быть даже с самыми зловещими преступниками, его надо терпеть и молиться за него. Если поставить запятую после «нельзя», то приносим в жертву другого ради самого себя. В первом случае власть, берет на себя трудности и тем возрастает, накачивает мышцы, получает всеобщую любовь и преданность, обретает ценные навыки работы с людьми, ибо всякий опыт приходит только при решении трудных животрепещущих(!) задач. Понятно, что легче всего избавляться от проблем, но и сила не приходит от симуляции, ибо нет напряжения мышц, нервов, ума и так далее. На чем-то сэкономили, зато навсегда утратили всё остальное и главное – окружение их уже боится, ибо, если случится нечто с ними, то поступят также – пойдут по легкому пути. Хотя жизненной может быть только золотая середина между этими крайностями, ибо по легкому пути заставляет идти младенец на руках или женщина носящая в своем чреве плод. Но не смотря на это, так как зло само по себе имеет место в природе вещей, то есть, независимо от нашей на то воли, скрадывает всякую добродетель, то для того, чтобы держать мир, нам остаётся всё делать как можно лучше. Иными словами, участвовать только в делах Божьих и никакого компромисса с силами тьмы ради каких-то целей. То есть смерть приходит без всякого приглашения, а за жизнь стоять в любом случае – это наша стезя живых, ибо жизнь уже сама по себе, как факт бытия – победа над смертью. Исторически так сложилось на Руси, что знающие в этом толк люди, мужи учёные, бережно хранили русском православном богословии именно то ударение в этом предложении, которое дарует народу многообразную силу, свободу от власти дьявола, от греха, от разрушающей естество экспансии. Люди не знали тогда ни компьютеров, ни технологий современных, но в силу своих возможностей и навыков, и опыта для сохранения жизнеутверждающей святыни, чем было верное понимание о Боге-Троице (прообраз запятой в том словосочетании), возводили высокие стены вокруг, содержали войско и внутри Кремля вершили именно то, что утверждает животворящую Истину во всей окружающей вселенной. В святая святых допускались только самые-самые, отличавшиеся преуспеянием в духовных подвигах самопожертвования. Надо заметить, что русские крепости защищали только высоких духовников, Храмы и мощи святых угодников. Народ жил убого только в слободах, а не внутри за стеной Кремля, как сие было в западноевропейской традиции быта. Вот какое было отношение, какое понимание сути вещей. Интересен и другой факт, что Александр Невский кланялся инородцу в ноги, а единокровных европейцев бил нещадно. Почему? Потому, что ханы, покушаясь на физическую жизнь народа и материальные ценности, но не покушались на Богом откровенную форму исповеди о Нём, а значит и на саму Богом откровенную форму генерации русской цивилизации. А у западных христиан «запятая не там стоит». И сколько их, прославленных как святые в земле русской и греческой, и по всему миру за такое понимание Истины головы свои положили или монашеских подвигах изнуряли себя. Тонкость, ставшая для Европы камнем преткновения.

Что такое догматическое богословие? Единение с Отцом Небесным несёт в себе благотворное преображение абсолютно на все сферы человеческой деятельности. Просто воля Бога явлена во всех формах брани только как побеждающая, как красота, как животворящая сила. К примеру, притупляет боль и сильно облегчает муку в пытках. Нудный, тяжёлый, каждодневный и почти круглосуточный труд крестьянина старины в поле или современного рабочего на производстве вынести тяжело и даже, надо сказать приводит к травме психики. Человек начинает либо ошибаться в самые важные минуты схватки, либо срывать злобу на домашних и потом приобщается к алкоголю и наркотикам. Это неизбежно. А при общении с Богом в процессе нудного труда нет озлобления, как первого признака ранения психики. (Что мы видим в Православии? Для рабочего народа в нем есть одна важная грань. Что нужно для этого делать показывает Христос в Гефсиманском Саду, а также на Голгофе.) Дело в том, что в Благодати Божьей человек счастлив, а потому не способен злиться. Он действительно при абсолютной трезвости разума и собранности духа, как пьяный, которому «море по колено». А отсутствие её делает человека злобным даже там, где все абсолютно есть («жена, которую Ты мне дал» кн. Бытие). У него всегда идёт поиск виновного, кроме себя самого. Вот тут-то остается только направить эту силу в нужную сторону – организовать её, доказывая правоту своих злобных деяний. То есть доказать, что во всём виноват царь или попы. Именно этим опасен атеизм, в том числе в религиозной одежде. Само по себе общение с Творцом устанавливает праздник жизни, а монотонный нудный ежедневный тяжёлый труд призван служить только как инструмент, сильно его усиливающий этот праздник бытия.

Понятно, что как только Православие зародилось, то оное сразу попало на почву, кишащую философскими сильно разработанными течениями и околонаучными тенденциями. Представить себе трудно, что «какое-то абсурдное» Христианство оказалось в серьёзной оппозиции всему окружающему миру и поглотило его. Радость бытия обретённая человеком в святом преображении природы в День Пятидесятницы от Сына Божьего, не смотря на всю свою алогичность и философскую невыразительность, оказалась как раз той самой реальностью, которая начала сама по себе свидетельствовать о себе на многих языках. К области особых чудес мира уже нужно отнести тот факт, что мощнейшие философские школы ничего не смогли противопоставить кучке жизнерадостных свидетелей Воскресения Христова и христианство стало мировой религией. О философии Древней Греции мало кто знает, зато историю земной жизни Христа знают все. Но это только уже сейчас, а в те времена это новое качество жизни нужно было адаптировать в понятийных языках всех народов того времени и современности. Человеку, подобно апостолам, хочется обрести состояние радости бытия в Благодати Божьей, но как этого достичь? Носить такие же одежды или совершать те же движения, или говорить те же слова? Ведь каждый из нас достигнув какого-то успеха, начинает подражать самому себе, наивно думая, что сие поможет вновь. К примеру, многие ошибочно верят в то, что этот талисман или те же движения (встать с такой-то ноги, как в прошлый раз и так далее), вновь даст возможность победного исхода или везения. Но как вы не садитесь, музыка не получается, ибо смешивать формальное с Сущностью никак нельзя. Это не одно и то же. Ведь только высота духа в Господе, высокая степень приобщения к Божественной Сущности наделяет человека спасительной избирательной способностью, трезвомыслием. Чем выше человек, тем больше видит со своей высоты, тем большим охватом окружающего его мира он располагает, тем лучше его избирательная способность – тем он непобедимее. В этих аспектах эволюционно складывается наша жизнь в течение всего огромного промежутка времени становления человечества и ничем сие не подменить (ни походкой, ни формой черепа, ни ритуалом, ни талисманом, ни гаданием, ни суеверием). Поэтому-то и появилась острая необходимость систематизации опыта человечества, ведь все языческие верования зиждились на этой ереси, порождённой смешением понятий. (В Западной Церкви также на лицо подмена Воли Господа волей человека.) Бог – это Личность и общение с Ним должно быть как с Личностью. Это как на охоте нужна некоторая результативная точность, благодаря коей появляется возможность продление жизни через пропитание. Так как становление цивилизации не везде происходит равномерно, а опыт выживания постепенно выкристаллизовывает примерно один и тот же знаменатель религиозного мировосприятия, то древние могли называть богом всё что угодно – какие-то явления в природе или что-то ещё во множественном разнообразии Вселенной, или даже могли ошибочно поклоняться силам бездны. Они путали проводник Божественных сил с Тем, Кого эти проводники проводят в мир. Понятно, что все религиозные течения имели под собой определённое обоснование теорией и, что самое страшное, опытной жизненной практикой магии. Вот с этим столкнулись люди, приобщенные к Благодати, ибо кучка людей сделали вызов абсолютно всему мировому сообществу и победили. Просто в молитве важно смотреть в Глаза Творцу, а не силам бездны. Расставить все на свои естественные места в образе мышления, в аскетическом подвижничестве (ведь в язычестве также уже были представления об аскетических подвигах, самопожертвовании и даже об отшельничестве), в образе жизни – вот самая трудная задача Церкви всех времён. И только в вот этом, в возникающем противостоянии Христианства ереси язычества зародилось догматическое богословие и продолжает выполнять ту же задачу, какую ставит каждое время ему, начиная с самых первых мгновений Христианства. Именно неизбежное запаздывание в догматическом обосновании Православия, точнее выражении полноты радости религиозной жизни в новых переменчивых реалиях современности привело и приведёт ещё ко многим ужасающим воображение трагедиям. Ныне догматика, к сожалению, остановилась на уровне «дичайшего Средневековья», хотя вопросов без ответов накопилось очень много. Надо сказать, повторюсь, запаздывание неизбежно, думается мне, ибо вопросы задает жизнь, а чтобы сформировать ответы на них нужно время.

Иными словами, радость бытия, обусловленная естественным для природы человека образом – через единство с Творцом посредством аскетического делания и богослужения – самая важнейшая жизнеутверждающая неприкосновенность, не утрачивающая своей актуальности ни в какие самые сложные или легкие времена и ни при каком сверхсовершенном научном прогрессе. Работа над догматическим богословием, как значимой формой уподобления Богу, должна идти всегда без всякого перерыва и отвечать на вопросы каждого времени.

 

2.3. Древние славянские верования

 

Древние славянские традиции для нас не дошли и по большей части утрачены навсегда. Но что мы можем уверенно предполагать в этом вопросе? Мы можем сказать о том, в какие реалии вписывались законы их жизни и что именно могли нести культы древних славян исходя из специфики человеческой природы и условий его проживания. Также следует сразу поговорить для изучения этого вопроса о тех постулатах, коими наделена любая религия, а потому, неизбежно должна обладать древняя славянская традиция. То есть нарисуем общий план-схему, в который просто обязаны вписываться представления древних и за рамки которого не может выходить тот древний свод правил и законов. После этого немного углубимся в историческую реальность, чтобы понять почему именно мы пришли к данному историческому положению дел того или иного времени. Чтобы быть адекватными в своих суждениях, для начала следовало бы изучить тот материал, который нам достался от тех языческих времен. Понятно, что речь идет даже не о памятниках письменности, но только о памятниках подвигу. Подвиг – это то, что формирует все остальное, как жизненно востребованное для большего удобства его реализации. В процессе огромных перегрузок остро возникает необходимость во многих инструментах и язык, письменность, различные науки – это лишь некоторые из них. Но сам факт, что оные возникли говорит нам о том, что в те, доисторические времена была стройная религиозная система, способствующая творению подвига целым народом. Теперь всмотримся в огромное каменное изваяние Стоунхенджа. Можно осуждать любой другой памятник, коих десятки тысяч по всей Европе, но остановимся пока на одном из них. Перед нами свидетельство о тяжелом, продолжительном (может быть в течение столетий) труде многих тысяч людей, не задействованных на крестьянских работах в тяжёлых условиях проживания Севера и ещё одно главное следует подчеркнуть – миллионы людей жили без войн, в мире и согласии. Ибо строительство во время войны невозможно. Мной ещё почти ничего не сказано о вере тех людей, но как уже много сказано. Это важно было сказать ещё и по той самой причине, что в нашей более современной реалии голодного и холодного Севера, мы видим сходное. Понятно, что и в те далекие времена и в более близкие к нам активироваться могли только одни и те же грани человеческой природы, работать могли одни и те же аспекты, люди думали одними и теми же категориями – в том и в другом случае они были бесполезны с точки зрения хозяйственной деятельности. К более современным памятникам такого высокого подвижничества следует отнести русские монастыри Севера и Белого моря. То есть, неизбежно, что понятийный язык богословия был разный, но им активировались одни и те же грани человеческой природы. Итак, Стоунхендж. Современные ученые отыскали то место, где были взяты огромные многотонные каменные глыбы. Это около 150 километров от самого городища. Перед нами плоды трудов многотысячного коллектива, причем не только строителей, но и крестьян, обеспечивающих строителей едой, одеждой, инструментами.

Сооружения культовые. Таким образом, перед нами встает первое очертание той древней религии, утверждающей единство всего многотысячного или даже многомиллионного коллектива. Ведь у них всех должна быть одна общая цель, в противном случае, разобщенных людей невозможно организовать. Во-вторых, эта цель религиозная, ибо связана с поклонением усопшим предкам. В-третьих, единить может людей только чистота духа, чистосердечие. Всякая альтернатива этому разрушает, расстраивает отношение между людьми. То есть религия должна сильно активировать самокритику, то есть покаяние, как сказали бы православные или мусульмане. Единство в Духе Святом – это будет уже после Рождества Христова. Перед нами восстают первые очертания огромной мощной империи. Но почему-то на стыке двух эр, никаких стройплощадок мы уже не наблюдаем. Зато мы видим то, благодаря чему никакое организованное хозяйственное делание невозможно и естественно вести междоусобицу, гражданскую войну. Это многобожие. Религия выродилась и вместе с многобожием пришла магия и все то, что естественно для ужасных древнегреческих культов. И действительно, историки пишут, что славяне постоянно враждовали между собой. На этом важном моменте есть смысл остановиться пока.

Вкратце для тех, кто не хочет читать главу до конца. Всякая религия состоит из двух составляющих: специфичного религиозного мировосприятия и образа жизни людей. Это аксиома.

Образ жизни людей разный у всех и обусловлен условиями проживания, что формирует национальный характер народа. Понятно, что условия Севера стимулирует образ жизни в беспрестанном интенсивном движении, при котором вместо отдыха перемена деятельности и даже без сна. Это не только потому, что летний день год кормит, но и потому, что распиловка и колка дров было делом намного более хлопотным, чем ныне. Ведь инструмент был каменным. Я не упомянул здесь работы по уходу за домашними животными в зимних условиях. Это такая жизнь, которая держит человека в постоянном напряжении, при котором нельзя даже оступиться, выпасть из этой моторики реальности. Ибо эта реальность больничные листы не выписывает: не сделал по какой-то причине – смерть. А южане, по верному слову Н. М. Карамзина, могли себе позволить «на Солнце придаваться неге» и потому у них иной склад образа жизни и характера.

Так как ад и Рай – сферы духовные, то явственно могут распознанными человеком лишь при высокой интенсивности физических нагрузок. Точнее духовный ад всегда невыносимым для любого человека, тем более для живущего в высоком трудовом ритме. Только радость в душе есть условие всякого творчества. Так уж Бог наделил этот мир, что творить в нем может только любящее сердце. Если южный человек может себе позволить заглушить боль разнузданностью, что выразилось в языческих культах очень сильно, то северянину разнузданность – верная гибель его самого и его семьи. Поэтому в культе древних северных людей со временем неизбежно осталось только то, что наиболее адаптировано к таким тяжёлым условиям жизни. Единственное свойство в котором славяне могли иметь родство с Богом – чистота сердца и простота, обуславливающее многое, ибо о единстве в Теле Христовом опосредовано Духа Святого тогда говорить было ещё рано. Накачайте воздушный шар воздухом и бросьте его в море. Несмотря ни на какие штормы шар остается наплаву. И наоборот, если наполнить его грязью, то он утонет и даже если его поднимать к поверхности, то это не удержит на глади. Силы иссякнут и шар вновь утонет. Так вот древнему надо было держаться наплаву без всяких усилий и через это видеть себе подобных, что обусловлено только чистотой сердешной. Такое качество состояния души требует многого: это незлобивость, незлопамятство, любовь, простота. Этот момент неизбежно должен был иметь место в тех древних верованиях, но так как оный нашёл свое выражение в Православии (центральная часть Евангелия – жизнь Христа на Голгофе), то был утрачен безвозвратно, как не нужное. Просто теперь чистота сердца стимулировалась не условиями жизни, а радостью присутствия Благодати Божьей.

Если говорить о том, что Истина рождается в спорах, то многобожие, если таковое реально существовало, как раз этот момент обуславливало и активировало противоречия. Но суть опять остается той же, ибо многобожие греческое и многобожие северных народов имеет одну основу, но разные производные. Чем пугают нас дионисийские мистерии? Развратом и всякого рода извращениями в утехах плоти (об этом пишет Платон и, что особенно ужасно, как о норме поведения). Чем пугают нас нравы северных людей? Зверствами, которые описывают многие историки тех лет. Это естественно. Вот женщина носит в себе плод. Вы думаете, что она делает это из-за того, что у неё сила воли? Нет. Она любит и Бог дает силы творить подвиг только любящему сердцу. Она носит в душе радость и радостью жаждет делиться. Только Божественная радость в сердце толкает людей на великие дела и подвиги, что мы и видим: менгиры, дольмены, курганы. Источником всех радостей является только Бог. Без радости этой человек со слабой силой воли становится склонным к гомосексуализму, а человек сильный волей – просто садистом. Когда вера, стимулирующая радость подвижничества угасает, тогда приходят верования, оправдывающие или узаконивающие склонности к похоти или страсти с разными именами. Производное от отсутствия радости – только зло есть, но с разными именами. Что и произошло в Древней Греции и в славянских исторических землях. Так как грех узаконен, то житие с ним будет требовать кровавые жертвоприношения. Именно это мы видим – и там, и там шли постоянные гражданские и междоусобные войны.

То есть северный привык жить высоко и адаптирован к этим условиям высоты, но как только выпадает из этого контекста условий, тогда падение становится смертельным из-за огромной высоты. Ведь одни те же ошибки для тех, кто высоко в небе или далеко в море и для тех кто стоит на берегу или дома несут различные последствия. Также как выпить пиво сидя дома и тоже самое сделать за рулём в движущемся авто. Это основное различие южан от северян. Северного человека намного легче сбросить с этих вершин – там нет такой возможности быть устойчивым. Именно этим обусловлена та жестокость, о которой нам свидетельствуют и древние летописцы, и более современные, где крайнее добродушие может смениться падением в воздержании своих амбиций – крайней жестокостью. (А. С. Пушкин: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка»). Тоже самое касается семьи и наказания детей. Просто естественно сложившаяся строгость к себе в образе жизни неизбежно трансформируется в образе поведения – ибо это не злоба, а уверенность в справедливости или оправданности чинимого наказания или возмездия. (Точно также ангел злобы – это тот же ангел Божий, только уверенный в своей правоте, ибо желает делать доброе, только не ведает о том, что он творит – дезориентирован. Точно также Западное Христианство считает, что достаточно любви к ближнему, чтобы делать добро, хотя на самом деле добро может сотворить только Бог через тех, кто Его Волю проводит через себя. Злое ли делает отец воспитывающий в строгости своего сына? И Доброе ли, делает тот, кто не имеет любящего сердца? Именно вот здесь разбился СССР, когда выдернули детей из своих семей и отдали каким-то пионервожатым, тренерам и прочее). Но опять же, присутствие Благодати Божией самопроизвольно понятия «справедливость и оправданность» исключает как необходимость для удержания мира. Это обстоятельство сыграло определяющую роль в становлении Православия в этих землях, ибо достижение целей оправдывающих жестокость, теперь уже решаются иначе – прощением и самопожертвованием. Приносят в жертву себя, а не ищут ради этого других. Такова Природа Благодати, ибо Она диктует здесь уже Свои иные законы общества.

Божественное не творит злое, а потому сильное приобщение к Нему дарует Божественную силу. Беда в том, что по вине человека Божественная сила утрачивает естественную гармоничную созидающую ориентацию, а потому вместо созидания сила сия, хоть и имеет Божественное происхождение, становится силой разрушения. Дьявол – как уже говорилось, также ангел Божий и Его творение, но потерявший ориентацию, а потому всякая его деятельность – разрушение живой гармонии. Это как кружка на полу – это есть беспорядок, то есть зло, но сама кружка злом не является. В этом явлена природа противоречий, свойственная многобожию или иными словами – много центров ориентирования.

С другой стороны, жить на краю пропасти, на этой бочке с порохом – это норма и даже потребность жизни. Жить в соседстве со смертью и не умирать – идти туда, где жизнь. Также как жить в деревянной избе возле огня и жить всегда, не ошибаясь ходить по краю – один из образов этого бытия. Вот так Православие и древнеславянский образ интенсивности жизни в синтезе гармонично дополняли друг друга. Понятно, что много всякой опасности, ибо такова жизнь, что из печи может выпасть уголёк. Зато владение огнем обеспечит всем остальным, как и во все времена – способствует наступать на смерть и отвоёвывать у неё новые пространства. Просто порядок закручивается до невероятности, становится все более и более тонкой сложной системой, в которой каждая деталь становится решающей: быть или не быть. Также как в подводной лодке за каждый проводок, за каждое соединение, за каждый маленький болтик или гаечку ответственны люди их установившие в равной степени, как и те, что по долгу службы оказались под толщей воды и ведут свою вахту. Никому нельзя ошибаться. Помоги им всем Господи вернуться домой в семьи. Вот так живое пробивает себе дорогу.

Хотелось бы отвергнуть ложные опасения связанные с религиозным фанатизмом. Вера становится фанатизмом, если уходит радость. Как мы уже сказали, сила воли – это не радость, а насилие. Настоящий набожный народ по послушанию за царя и веру на смерть идет и по послушанию сделает все остальное, ибо в этом случае не угасает радость. Ибо в этом случае не утрачена священная связь с Творцом. Набожный народ не теряет при этом самого важного – он жаждет творчества, полон созидательной энергии. Этот «атомный реактор» надо запускать, научится им управлять и это нести миру. Без жизни на краю пропасти, на вершине бытия человек деградирует, а такой он не нужен никому.

Хотелось бы сказать клеветникам на Православие и Ислам. Но почему вы ищите чёрные пятна на Солнце и потом смакуете этим. Но ведь жизнь даёт только то, что излучает энергию, что творит добро. Вы просто посреди живого ищите мертвое и помяните моё слово, что каждый идёт туда, куда смотрит, а идущий одолеет дорогу и вы достигнете этих целей. Вопрос в другом, захотите ли вы там оказаться, но каждый свое искал в этом мире и нашёл. Мы же ищем живое посреди смерти, мы ищем островки жизни даже в полном вакууме и верим в то, что невозможно человеку грешному – в святое Воскресение Христово и тем освоим даже космос.

Предварительный вывод: необходимо вернуть народ к его естественному образу жизни – в интенсивной трудовой деятельности. В богообщении должен участвовать весь человек с естественной для него степенью интенсивности, сформировавшейся исторически.

 

Теперь более подробно.

Исследуя языческие культы, нельзя игнорировать памятники, дошедшие до наших дней из глубокой древности Земли, ибо это важные свидетельства об образе жизни и мысли людей того времени. Из этого можно и нужно почерпнуть много информации на основе того, что изложено на страницах книги.

Как показывают археологические раскопки, у древних был развит сильный культ предков. Об этом свидетельствуют менгиры, это дольмены, это курганы, таящие в себе лабиринты с гробницами. Представить себе сложно, пребывая в сильной нужде, всё это строили всё не для живых, а только для усопших. Многотонные каменные изваяния и просто примитивные каменные конструкции разбросаны по всей Западной Европе и даже по всей земле (в одной только Европе насчитывают более тридцати тысяч). Как это строили – до сих пор остаётся загадкой, но ясно одно, что это тяжёлый труд, сопряжённый с полуголодным существованием, причём труд не востребованный никакой хозяйственно-экономической выгодой и необходимостью. Это еще более потрясает воображение, если мы вспомним, что население не многочисленное, примитивный инструмент в сочетании с эпидемиями болезней, неурожаями. И даже если есть урожай, то говорить о хорошей урожайности тоже не приходится. Сюда надо добавить следствие – неизбежно высокую смертность населения. Вот каким пришёл человек из глубины веков в современность. Острая нужда и тяжести жизни не терпят излишков, все должно быть соизмерено и подчинено главной цели – жить, а они строят жилища усопшим… Исходя из этого есть смысл предположить о том, как мыслили люди. Для этого сделаем определение некоторому проявлению Божественного. Мы знаем, что Бог – Творец. И чем мы ближе к Богу, тем интенсивнее Его творчество, созерцаемое нами, тем продуктивнее и результативнее оное. Тут всё просто, если вы имели приобщение или Причастие к Богу в Храме или мечети, то первое свидетельство о том, что вы были реальными причастниками к Божественному – это неудержимая потребность в труде. Вот такой специфический эффект, сопутствующий настоящему богообщению – высвобождается творческая энергия, что более всего востребовано. Если этого нет, то и нет смысла вам посещать богослужения.

Это с одной стороны, с другой в богообщении участвует весь человек. Если хоть какая-то грань природы человека в богообщении не участвует, то оная отмирает, как не востребованная и за собой уже тянет на дно все остальное живое тело. Если это просто тело, то отмирание выражено болезнями. Если это душа, то приводит к плохому поступку. Если телом является общество или народ, то происходят революции и междоусобицы. Таким образом, абсолютно все устремления людей – неустанное желание всего себя активировать в процессе богообщения. Именно ради этого в природе Вселенной возникли не только государственные образования, но и наука, искусство. То, на чем это держится, видно из самого священного – из деторождения. Жена рожает не из-за выгоды, не из-за сильной воли или так должно быть по закону. Она сильно любит и счастлива. Что сильнее утверждает бытие радость или сила воли? От радости никогда не устанешь и всегда есть стремление вернуться к своему делу. Это также можно увидеть из примера иного: что крепче броня танка или вода? Броня крепка, но даже при малой нагрузке со временем приходит, выражаясь научными понятиями, усталость в металле и она разрушится. Водная гладь же постоянно восстанавливает свою ровную поверхность. Почему? Потому что стимулированы они по-разному. Для воды – это естественно быть в такой форме, а вот для брони – нет, ибо в самой структуре её множество микронапряженностей. Поэтому, если есть Божественная радость, то все остальное само по себе возникнет: и государственное образование, и культура, и искусство, и наука, и самое главное деторождение. Причем после любых разрушающих воздействий все опять восстановится. Создавать крепкое государство невозможно в деспотии закона. Если говорить о Сталине, то он-то как раз этот момент отслеживал. Его любили, а не боялись. Любили за то, что он делал простое дело, которое делал в свое время пророк Моисей: отделял доброе от злого. Пророк Моисей спас Израиль только тем, что более грешных людей отселял на безопасное расстояние от остальных здоровых, «дабы не побили их камнями» люди Израиля. Тем самым давал возможность им жить, чтобы они исправились и стали такими же гражданами Израиля и угодниками Божьими. Моисей спасал жизнь всем, чтобы все могли возрастать в Боге. Именно по этому за Моисеем пошли все люди Израиля и правдники, и грешники. Причем пошли даже на смерть свою. (Также себя вел и Сталин (вспомните, как он поступил с Ягодой). Чего не скажешь о святом Царе Николае, положившегося во всем на волю Творца. Любящее Бога сердце во всем видит подобно пророку Моисею божественное семя и даже в таких злодеях, как Князь Юсупов, но надо вовремя отделять таких людей от здоровых).

Много тысяч лет назад существовала цивилизация, устраивающая свою жизнь только на этих фундаментах счастья. Ясно, что люди не ведали о действии Благодати Духа Святого и потому не могли быть едиными в Теле Христовом. Но богообщение помогало стать подобными Творцу в иной грани – в Божественной чистоте. Таким образом, утверждающим государственность было не Тело Христово, как цементирующий склеивающий наполнитель Церкви, а чистота духа. Археологи говорят, что та религия начала вырождаться к началу Новой Эры. Это выразилось в многобожие. Так как нет единого представления о Боге, то неизбежно вера становится магией, волхованием и астрологией, что обуславливает бесконечные междоусобицы и вражду. Это неизбежно также как, если войти в воду, то будешь мокрым. Как уже сказано ранее, именно сказания о бесконечных братоубийственных войнах нам несут историки тех лет. Поэтому говоря о том, что нужно вернуться к своей исконной вере, некие почему-то не конкретизируют время. То есть, если речь зашла о вере, которая была в те времена, когда строили Стоунхендж – тогда да. Но а если они говорят о временах упадка – тогда к чему это? Чтобы мы упали? Надо брать за основу не то, что нам нравится, а то, что надо для бытия жизни. А надо только одно – отдать себя в жертву ради этих детей. Одни это делают трудами в поле, а другие в ратном подвиге стоят – но все отдают себя в любом случае.

Вот чем именно было стимулировано столь странное поведение людей в те далёкие времена. Это важное жизнеутверждающее качество настроя для людей Севера, без которого невозможно всё остальное, а потому и религия должна отвечать именно этим требованиям, точнее оная должна выкристаллизовываться только лишь в этом образе. Именно причастность к Божественному наделяет человека столь высокой степенью трудолюбия, столь жизненно востребованное в широтах с тяжёлым климатом. В современности доказательств много и одно из них – северные русские монастыри.

Божественное – источник всех абсолютно радостей, а потому всегда сопряжено со счастьем человека. Это качество выразилось на природе людей многогранно. Для полноты восприятия будем рассуждать о счастье в критериях временного, то есть нам важно видеть то, как именно подобие естества природы человека Богу сказывается на его временной продолжительности, ибо вечность – единственный критерий и свойство Его, оказавшиеся в области разумного постижения. Мы видим вечность через временное. Всякое счастье в человеке, в том числе плотское – от Бога, ибо это образы процесса богообщения. Единственное, что для плоти это связано с огромными нагрузками и оная немощна есть, но так как это все равно остается Божественной радостью, то плоть так и остается пленницей её, но для души это бесконечно мало. Это важное утверждение, которое имеет какое-то прикосновение к философии материалистов эпикурейской школы и к многочисленным их последователям до ныне. Да действительно, удовольствия плоти даны тоже Богом и как бы являются неотъемлемой частью нашей жизни, только ориентированы они на возрастание, а потому в общем процессе становления они сильно скрадываются. Дело в том, что радость – категория духовная и душевная, а потому радости приходящие в душу через эти плотские пути в человеке (как мы выяснили, что природа человека – это различные пути к Богу или разные образы богообщения), настолько далеки от всей полноты многогранности духа, что человеку духовному эти радости богообщения доставляют настоящую боль, которая намного сильнее физической. Потому Бог сократил продолжительность их, сделал их скоротечными во времени, ибо по любви Своей не желает мучить человека. Именно по этой же причине жизнь человека временная, также как временно этот экстаз, наступающий в момент зачатия новой жизни. Мы всю свою земную жизнь несем в себе образ именно этого временного тщедушного и при этом востребованного счастья, которое возникло в момент полового акта. Тогда то, что наделяет нас вечной радостью должно быть всегда и при этом более всеобъемлющим, многогранным и бесконечно ограниченной природе плоти не принадлежит. И для того, чтобы улучить Царствие Небесное, надо уже при этой жизни стать пленником всеобъемлющей радости Божьей. Тогда ад – это приобщение к ограниченной радости опосредовано ничтожных плотских проводников – желающей иметь простор душе тяжело жить в столь стесненном бытии. То есть степень приобщения к радости по времени различная и одна из этих радостей никогда не кончается и, как показывает опыт человечества, радость эта остается навечно даже пребывает на мощах усопших. Если мы стимулируем высшую природу, то счастье получаем только в ней и она нескончаемая. Это можно изобразить перевёрнутым треугольником, один из углов которого смотрит вниз, в котором, чем низменнее природа человека, тем скоротечнее активное время радости от её стимуляции. И наоборот, чем возвышеннее, тем эта радость продолжительнее. То есть, мы видим почему древние строили усыпальницы усопшим им нужно было то от усопших, что вечно и непреходящее, оставшееся от них, от живых. Осознавая это, начинаем понимать почему возникли погосты – это пристанище людей, которые жили ограниченными радостями.

Всякая радость наделена побочным продуктом – оной всегда хочется делиться, что принимаем как аксиому. То есть если много у вас хороших новостей, то хочется рассказать; если много чего-то иного, то хочется раздать. Человек от приобщения или близости к Божественному, всегда наделён многогранным изобилием, переизбытком счастья и излишеством доброго, в чем появляется необходимость делиться. Одна грань радости исходит даже от усопших. Это распознанным оказалось древними через счастье видеть Божий промысел и восторгаться Им. Другую радость называют мудростью – этим наделены люди преклонного возраста. Третье – любовью, что для людей сердешных. Четвёртая радость более материальная – изобилие хлеба, к примеру. Пятая – деторождение есть. Вот таким образом, Бог – радость и Он несёт её во все уголки Вселенной.

Да можно согласиться с эпикурейцами, но эта радость не востребована в той степени, в какой они её провозглашают истиной. По естеству её низости природы Богом определено ей быть стимулированной раз в год или 10–11 месяцев, а бывает вообще ещё реже. Если нет должной всеобъемлющей полноты счастья, то к этому плотскому пути счастья начинают прибегать чаще и даже «совершенствуются в этом» – сие есть извращение, выставляемое как норма в учениях Лоренцо Вала и всех иных последователей греческих, месопотамских и культов прочих. А ведь в условиях жизни суровой соблюдение естественной этой субординации богообщения в образе жизни и аскетического делания, воздержания от удовольствий плоти становится важным условием выживания, то есть даже самым важным.

Для качества жизни такой, в которой радость духовная сильно стимулирована, ясность уму свойственна. Память работает замечательно до самой старости глубокой, что даже письменность делает не востребованной. По памяти люди воспроизводили все дела религиозные и хозяйственные. По хорошо развитой памяти предания передают потомкам. Приобщение к плоти утехам, то есть ко греху, разрушающему единое в Господе, приводит к притуплению остроты разумной и некоторой деградации ума, что, для поддержания прежнего качества жизни, делает востребованным всякие вспомогательные удобности. Просто грех по сути своей болезнь есть. А в процессе болезни поддерживать себя надо чем-то, то есть нужно удерживать прежнее единое в Боге – это условие живого. Так появились первые слова, потом знаки примитивные, а потом и письменность возникла. Также как средства связи имеют гораздо высшую реальность, но по деградации жизни стали востребованными и превратились в видимые знаки и очертания. Иными словами, сам по себе научный прогресс – это помощь человеку, который сильно приобщился к жизни в разделяющем людей грехе. Грех отдаляет людей друг от друга, а прогресс эту связь восстанавливает. Это губительно там, где можно жить без техники, но живительно там, где жизнь в прежнем естестве невозможна (глубины морей, Антарктида, космос).

Ещё одно важное свойство, столь важное для выживания в трудных условиях холодной зимы и постоянной опасности. Это свойство единого в Боге. Бог един и все творение Его едино в Нём. Это качество разносторонне трансформируется в иных сферах Вселенной. В разных возникших ситуациях единство получает иные имена, а именно становится такими свойствами, как точность, равенство, последовательность и следствие, закономерность и так далее. Поэтому жизнь не прощает противоестественное единству в Боге – смешения ценностей ни в каких сферах её и формах. Это означает, что везде точность и соответствие нужны. Точность, своевременность – важные составляющие для живого. Это как в огороде, каждый плод в своё время созревает и надо своевременно срывать его. А так наша жизнь – это, если так можно выразиться, биатлон, где промах по условиям спортивных правил, обязывает спортсмена бежать по кругам штрафным. Только в условиях суровой жизни речь уже идёт не о штрафных кругах, а о покалеченных судьбах людей. То есть все следует делать вовремя и без малейших ошибок и этого оказывается достаточно, чтобы жить без особых перенапряжений, где за каждым плодом не надо лезть на дерево, ибо сам падает в руки и наделён своеобразной радостью Божьей – вкусом. Есть смысл привести пример из охоты, где нужна некоторая результативная точность, благодаря коей появляется возможность пропитания. Причем попадание не должны быть ранением или в рога. Богословская точность оформления конечной цели становится спасительной – именно за неё идёт такая ожесточённая борьба, сложившаяся столь трагично в 20 веке. Благодаря точно выраженному определению о Боге, жизнь в условиях Севера смотрится как Божье чудо, такое же чудо, как полевая ромашка на тоненьком стебле противостоит бушующему ветру. Иногда Христово Воскресение тяжело воспринимается разумом и кажется, что это какая-то попытка запудрить мозги. Христово Воскресение воспринимается естественно для тех, кто привык идти туда, куда нельзя ходить. И вообще, мне думается, что нет особого смысла вести разъяснения, ведь если человек живет в трудах и тяготах, то распознает Христа ежесекундно, он узнает в Нём себя, ему будут близки и понятны каждое слово Спасителя, ибо через сие подвижник проходит каждый день. Благодаря общению с Ним такой человек, с одной стороны в тяжбе пребывает, а с другой он в этот момент минует её. То есть тяжба есть, но для него это не тяжба, как нам это видится, а усиление радости в богообщении (в экстазе богообщения, как говорит псевдо-Дионисий). А если нет тяжестей жизни, то есть ли смысл тут выстраивать логические цепочки в целях убеждения об истинности Православия? Христианский Бог – это не бог философов.

Представьте себе, что вы должны перейти горные хребты. Издали, кажется, что это просто стена до самого неба и нет никакой возможности их преодолеть. Но всё равно идешь, даже если все бунтует в душе, в разуме. По мере приближения вдруг оказывается, что горы – не сплошная стена и подъём не такой уж откровенно вертикальный, более того есть перевалы и даже видна тропа, по которой прошло уже множество народа. Так побеждается логически выверенная неизбежность, то есть смерть, которая кажется таковой только издали. Самое тяжёлое подойти к ней близко и почти уже притронутся к ней, и даже уже жить на краю этой пропасти. В этом отличие человека от животного – он подходит к смерти вплотную и побеждает её своей жизнью, и даже уживается с ней. Так люди научились пользоваться огнём и даже зажигают его в своём жилище, так люди приучили диких опасных зверей и даже оседлали их, так человек смог жить в условиях Севера и теперь уже подняться в небо и даже освоить космос. В Евангелии показано то, какими свойствами должен обладать человек в эти трудные минуты: не логическое распознание надвигающейся реальности, а моление в Гефсиманском Саду и состояние духа и души, без озлобления и злопамятства, и при полном любви сердце. Так-то всё просто.

Что же несут современные почитатели «Велесовой Книги»? Во-первых, их позиция понятна, ибо иначе они не могут мыслить, пребывая в таком вот образе жизни. Ведь ныне нет столько опасности жизни и трудоёмкости, как в те времена. И созерцая мир с этой позиции, святое Евангелие не воспринимается в том колорите, в каком оный явлен страждущему. Сие можно сравнить с древней климатически комфортной Индией, где Христа приняли, как ещё одного учителя, как ещё одно философское проявление Истины. Мои знакомые, бывшие в той стране рассказывают, что столько нищих они не видели никогда в жизни. Эти люди просто прожигают свою жизнь в безделье. В таком образе человек привержен ко многому размышлению и на этом его подвиг заканчивается. По этой причине поступок Христа ими воспринимается вне разумного постижения, алогично. Вообще Индия несёт в себе столько философии, столько гениальных выкладок ума, что никто и никогда не сможет познать даже сотой части того, что возникло в умах умных людей этой страны. С уверенностью можно сказать, что никогда на Земле уже столько течений мысли не возникнет, сколько в этой стране. А в условиях Севера всё диаметрально иначе, в этих реалиях стимулирована природа человека иначе и важна сила духа для того, чтобы терпеть лишения и скорби. А потому и Сын Божий раскрывается совсем в иных реалиях.

Понятно, что нирвана приносит мир. Но теперь попробуй пребывать в нирване, когда тебя избивают, морят голодом и выкручивают суставы, причиняя дикую боль, когда поносят по ложному обвинению и так далее. И при этом ты должен их любить и даже молиться за них и при случае истекая кровью оказывать им же посильную помощь. Делать сие по огромной силе воли нельзя, ибо это уже не есть чудо Божье. Должна быть радость, которой по-прежнему хочется делиться даже со своими врагами. Это под силу тем, кто имеет причастие к Благодати Божьей. Почему разбойник справа увидел в Нём Бога? Потому что Бог, не смотря на все поношения против Него, остается любящим и милующим, и дарующим. И вот человечество, пребывая во грехе, понося Творца своими преступлениями и не благодарностью, по прежнему имеет возможность быть спасенным и ведь именно это качество во Христе человечество распознало. Вот в чем мы, православные, видим образ Божий, в отличие от почитателей индуизма.

Пересмотр религиозных концепций, мне думается, есть новая попытка насадить именно то, что скрадывает единство со Творцом посредством уничижения подвижничества и свойственного древнему высоту духа, столь естественные человеку северных земель Европы и Азии. Может быть, это есть интервенция, как попытка унизить нравы этих народов для дальнейшего порабощения с помощью древних религиозных традиций самих же северян. В противном случае, мне думается, начались бы тут в первую очередь стройки культовых сооружений для почтения усопших – пирамиду Хеопса или Стоунхендж. Но что мы видим? Прыгают через костёр, какие-то значки носят, придумывают небылицы и так далее. Делают именно то, что ничему не обязывает и приносит удовольствие. Взяли только то, что приятно – у древних самое низменное, как и в Святом Евангелии узрели только черное.

Для более полного освящения этого вопроса, мне бы хотелось погрузиться в физиологию самого человека, то есть сначала более хорошо раскрыть те специфические моменты, которые разнят северного человека с южным. Изначально нам уже известно, что без радости человек жить не может. Радость имеет высшую значимость и оная – первейшая жизненная необходимость любого из нас. Радость – это наиважнейшая необходимость, ведь человек рожден радостью в Раю и создан для Рая. Так как Господь есть источник всех радостей, то в нашем естестве экстаз бытия может быть проявлен лишь от единения с одной и той же высшей составляющей человеческой природы – с Источником этой радости. Различны только лишь грани, с помощью коих человек прикасается к источнику радости и опосредовано коих человек может пребывать в этом единстве с радостью. Вот тут начинается путаница, а именно какая из всех этих граней, приносящих восторг радости, Божественная? Может быть это алкоголь (in vino veritas), может наркотик, может решение трудной математической задачи, может это радость от красивой картины, музыки, может быть это просто удовольствие, может это победа над самим собой. Что именно из них от Бога? Они все от Него, от этого полюса, но только находятся в той или иной степени значимости и приоритетности, как уже сказано ранее в этой главе. Да, плоть человека сотворена Господом и все то, что она имеет в себе – все то есть пути к Божественной радости, а потому плоть создано для радости. Счастье к человеку приходит извне, проходит предварительную адаптацию и становится удобоприемлемо душе. Таким образом все в природе человека, повторюсь вновь, стало образом приобщения к счастью его души: пищеварительная система, нервная система, мозг. Но, как ранее было сказано, радость радости рознь. Какая-то радость должна быть вечной в обязательном порядке ей все в первую очередь, а все остальные по мере их востребованности в повседневной жизни. Песни петь и плясать тоже надо, но эта радость не должна затмевать ту от вечности, которую человек распознает только пребывая в поте лица своего добывая хлеб. Такова природа наша, которая сотворена Богом только для вспоможения душе служении её Творцу и получает свою радость только через душу. Иначе говоря, плоть радуется Богу только душой, только умом (все нервные окончания ведут в мозг). Чего-то иного наше тело не несёт в себе.

Так как радость – свойство Божественное, то имеет единящее действие. Представьте себе концерт классической музыки. Это душевное удовольствие собирает людей в многотысячные аудитории. Музыка – Божественное свойство, как об этом сказал Гегель. В единое сообщество собирают и другие Божественные свойства, также несущие радость, а это становится культом единства по природе плоти. Но музыкой можно восторгаться, когда настроение хорошее. Другие радости тоже предполагают некоторые условия для проявления. Но есть такая радость, которой ничто помешать уже не может и оную можно найти, как ни странно это звучит, только с помощью страданий. Мы наделяем ошибочно Луну свойством свечения, а на самом деле её свечение – отражённый свет, а потому не несет в себе жизненную энергию. Также только страданиях мы можем узнать где именно настоящий источник радости, ибо прежние источники её в трудностях уже не работают.

Таким образом, самое приоритетное и самое полное из всех радостей могло выявиться только страданиями, ибо только ведая о черном, мы можем получить представление о белом. А там, где их нет трудно поддаётся распознанию, тем более в тех районах обитания, где чувственной природе было позволено быть разнузданной из-за хороших условий. Также как человеку, стоящему на земле, гораздо больше позволяется, чем тому, кто сидит в кабине пилотов в высоко летящем самолёте. К примеру, в Греции и вообще по всему Средиземноморью творились такие обряды, о которых мне тут и говорить не хочется. Но ведь они приносили удовольствие, радость плоти, которую им Господь дал. Они же не сами себе это придумали – Господь им дал по любви Своей – вот как они рассуждали и им оставалось «служить» Ему вот таким способом, наводя на себя гнев Божий. При этом, как уже говорил, испытав хоть раз, человек неизбежно становился пленником этого пути к счастью, даже если счастье это низменное. Древним славянам нельзя было позволить распущенность, ибо нет свободного времени – летом день год кормит, а зимой сильный холод понуждал заниматься заготовкой дров, причем очень часто не имея топора. Также необходимо строительство теплых домов, уход за скотиной, шитье теплой одежды из шкур и так далее. Расслабляться никак нельзя. А так как без радости человек жить не может, то, следовательно, и радости совсем иные, а именно те, которые приносят счастье во время трудностей быта и жизни (чуть лучше этот момент раскрыт в главе 2.5.Некоторые технические стороны вопроса). Иными словами, так как человек жил, то имел радость бытия. Так как жизнь была очень тяжёлая, то и радость могла быть только духовной, ибо плотская чувственная природа сильно мешает в нести бремя.

Бог в тяжёлых ситуациях раскрывает счастье в совсем иной перспективе. А именно в той, которую глазами плоти не увидеть и чувственно не распознать. Исходя из определения об человеческом организме, что это есть синтез путей к радости вечной жизни следует, что причастие Царствию Небесному через какой-либо из них, возможно лишь стимулируя все грани природы человека. Плоть немощна по сути своей и потому не может быть вечным проводником к Божественному. Исходя из того, что человек носит в себе образ Божий, мы видим, что ближе всего к небу голова, потом сердце, желудок и половые органы. То, что более близко к Царствию Небесному по естеству, то радует дольше всего. То что дальше отстоит, то менее всего. Но в любом случае, в причастии к радостям Царствия Небесного задействован весь человек и каждая эта грань несет благие плоды в Боге. Более того, всякая грань на природе человека могла возникнуть только как проводник радости из Царствия Небесного. Их в человеке множество, но выделить самую приоритетную, которая не покидает человека даже после смерти и даже после смерти остается проводником счастья, можно только в трудные минуты жизни. Хочу сказать, что древние славяне, привыкшие к трудностям быта, смотрели на Христа глазами разбойника, который также, как Иисус, был распят и висел на кресте возле Него справа. Он первым во Христе распознал Сына Божьего, хотя ему не пришлось видеть всех Его чудес, не слышать Его проповеди. То есть во Христе Сына Божьего можно распознать лишь в страданиях, лишь когда пребываешь сопряжении Его Кресту и творчеству. Так как условия жизни были очень тяжёлыми, то древнее славянское язычество времен до известного упадка (до многобожия) по духу могло иметь это сопряжение и быть только очень близким к учению Христа. Но приобщались к Богу не в Благодати Духа Святого, а только в чистоте душевной, ибо сказано псалмопевцем царём Давидом «жертва Богу дух сокрушен», что имеет также огромную силу. У меня самого есть такой опыт. Однажды весной мы утопили трактор и все попытки вытащить оказались тщетными. Но стоило мне принести покаяние в прошлых моих грехах, так решение пришло на ум тут же и трактор был вызволен. Вот примерно какой вывод из всех этих суждений.

Таким образом, чтобы достичь этого качества духа нужен труд при обязательном сохранении единства с Богом (исихазм). И чем тяжелее труд, тем сильнее контраст к радости бытия в единении с Богом (подчеркиваю, ибо нам это понадобится ниже), тем явственнее Его присутствие и сильнее радость от Его созерцания в экстазе. То есть, чем чернее цвет, тем лучше заметны все оттенки белого. Ведь в этот момент каждая фибра души и тела оказываются в напряжении познания Его. Не только ум и его анализ, но и психика, но и мышечная масса. В противном случае, если бы это не несло бы радость, то этих членов тела не возникло бы даже в реальности, как невостребованное. Представьте себе, что вы пловец. Чтобы удержаться на поверхности и дышать, и видеть Солнце, вам приходится постоянно работать ногами, руками и всеми членами тела и все этому подчинено, и все только для этого качества бытия на плаву в организме человека востребовано. Всё в природе человека подчинено познанию Творца. Труд, кроме всего прочего, даёт желанное очищение, обуславливающее более сильное сцепление с Богом и от того наступают более сильные переживания человеком счастья. Древние славяне не могли быть причастниками Богу в том, как это стало возможным после Рождества Христова и Его светлого Вознесения. Но также, как древний иудей, русский мог приобщаться в какой-то степени и к какой-то иной грани Творца и в свойствах несколько иных, чем закон и форма, как в Израиле. Речь идёт о простодушии, о чем свидетельствует в первых главах своей «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин. Если в древнем мире, расположенном в широтах возле экватора, люди в своих культовых служениях могли позволить себе ритуальную распущенность нравов, то широтах Севера грех мог явиться, не ослабляя дух – по простоте душевной и неведения, люди творили даже преступления, но Бог принимал такое приобщение к Нему через простодушие, ибо в противном случае эти народы давным-давно бы исчезли. Незлобие обуславливало постоянный, неутомимый труд в поте лица, который был сродним неутомимому биению сердца, работе легких – его также не замечают, ибо оный становится как бы частью биологического процесса – вся нормальная душевная и духовная жизнь пребывает в экстазе, и потому неизбежно требовал чистоту души, не отягощенной зломыслием – условие здоровья психики в таких ситуациях. «Блаженны чистые сердцем, ибо Бога узрят».

С течением тысячелетий эти факторы стали определяющими для формирования национальных характеров народов. Но, если для древнего славянина чистота сердешная была условием спасительного созерцания Бога, то для древнего иудея тяжестью уже была верная исповедь о Боге. Чувственная природа склонна к обману и выстоять в этом – дело высокого подвига и огромного «сокрушения духа» в покаянии. Впасть в политеизм при такой ноше очень легко. И то, и другое – крайности, которым суждено сойтись воедино во Христе и стать Православием.

Истина всегда несёт человеку счастье, как неотъемлемое, побочное, сопутствующее свойство оной. И только полнота её восприятия несёт в себе кроме простой радости ещё и жизненное утверждение, как самого человека, так и его окружения (это тоже счастье). Так было изначально. Но после того, как произошло грехопадение, неизбежно повлекшее за собой некоторые изменения в природе людей, стало жизненно необходимым для той же полноты радости бытия в тех же Райских обителях «в поте лица добывать себе хлеб». Плоть человека с одной стороны несёт в себе печать греха, а потому её надо понуждать и порабощать, ибо победа над собой – всегда торжество и радость. А с другой стороны, плоть – это творение Божье и через неё же и с помощью её происходит столь важное искупление. Как творение Господа, оная долженствует нести и несёт в себе какие-то радости, но только в соучастии в Божественной жизни Предвечного Совета, опосредовано послушания Его Воле и служению Общему Делу Пресвятой Троице. Вне этого сия радость становится грехом, приобщением к бездне, к свойству временности, которое нисколько не подменяет и даже не дополняет счастье, после чего неизбежно будет болезнь, искупление и восстановление в первозданное единство. Грех и преступление не в том, что первая пара отведала запретный плод, а в том, что сие было без благоволения Совета, было ослушание. Ведь послушание у Друг Друга в Общем Деле мироздания – то, на чем держится Бог Троица и Его Царствие Небесное. В нашей жизни всё было бы хорошо, если бы все это радостное было не смыслом всех побуждений, а по мере востребованности, по мере послушания у Отца Небесного.

Так как со временем человек начал приобщаться к этому помимо Его святой Воли (то есть искусственно, довольствуясь обрывочной, а потому временной неполнотой), то и сам принял образ того, к чему приобщался. Каждый из нас есть по сути то, что он ест. К примеру, начал прибегать к забродившему соку винограда или через иные множественные способы, приводящие человека к плотскому вожделению. Иными словами, в конечном счете всегда источником всех радостей является только один полюс этого бытия – Сам Бог, то только в Боге человек может черпать счастье и находит в этом удовлетворение. То есть, если человек приобщается к счастью вне его естественной полноты в Боге, то идёт на это именно ради того же результата, что и исихаст, только в данном случае, в отличие от молитвенника, ворует у Бога эту радость. А так как сие противно Царствию Небесному, то приносит в жертву своё душевное и физическое здоровье, ибо, повторюсь, в данном образе Истины нет животворящей полноты.

Счастье и радость в экстазе – это принадлежность души и духа. Поэтому природа счастья человека такова, что во всех случаях счастье приходит от стимуляции одной и той же самой приоритетной составляющей естества, через которое осуществляется связь с Божественной природой, только различны пути идущие к ней в самом человеке. То есть вкусная еда или хорошая музыка, или красивый вид на море, или что-то ещё – разные образы стимуляции одного и того же в мозге – в уме. Поэтому нет ничего в нас такого иного, что может быть низменным по природе вещей, ибо это есть творение Его. Низменным счастье становится без Благословения Небес, когда творение Его, оставаясь творением Его, оказывается злом из-за противоестественной ориентации приоритетов. Также как любой инструмент может быть орудием созидания (если по Воле Творца), а может быть орудием преступления (если по наущению дьявола). Радость не во Христе, не в служении Ему становится греховным удовольствием, то есть самоубийством.

Что такое яд? Яд – это то, что несёт организму человека тяжести жизненных испытаний, с которыми он не может справиться или не может адаптировать радость под возможность организма воспринимать её, как радость или не может сделать явление Божье удобоприемлемым душе. Но с одними тяжестями человек справляется, а вот с иными нет. Тяжести жизни бывают разные и физический труд – одна из них. Хоть наркотик или алкоголь – это яды, но несут в себе нечто такое, ради чего люди их употребляют, после чего наступают болезни от восстановления здоровья. То же самое терпит и исихаст-трудоголик (святитель Иоан Златоуст называет сие веселящим пиром веры), он тоже ради радости жертвует своим здоровьем, но, в отличие от противоестественного, к этим ядам (тяжесть ноши – тоже форма покушения на жизнь, то есть, повторюсь, тоже яд) организм хорошо адаптирован к возникающим болезням, что формировалось в течение всего времени эволюции. Да мышцы болят после тяжёлой работы, но человек восстанавливается, становится более могущественным, даже становится красивым телом. Так сложилось эволюционно в течение миллиардов лет. При искусственном достижении этих же целей организм (в том же пире, но теперь уже без веры) разрушается безвозвратно, ибо не выработано противоядие к нему и просто наступает быстрое старение. (А не выработано противоядие лишь потому, что нет в этой победе над смертью жизненной необходимости. Ничего это не даёт, не несёт оная в себе пользу ни самому себе, ни обществу).

Иными словами, всякое явление несёт в себе смертельную опасность жизни человека, то есть является неким ядом в каком-то специфическом проявлении. Но так как это явление, хоть и яд для человека, всё же творение Божье, а Божественное несёт в себе живительную силу и счастье, то становится ясным, что из яда надо извлечь то, что стало причиной бытия яда, как явления. После этого извлечения данное явление перестаёт нести в себе смертельную опасность и становится новой формой утверждения жизни человека. Поэтому всё в природе человека, все его таланты и достоинства, и даже все то, что через человека имеет приобщение к Богу (речь идёт о флоре и фауне) – это инструменты для извлечения Божественной Сущности из всякого опасного явления. Опять же это невозможно без определённой степени приобщения к Божественному. Ибо как извлекать из явления то, о чём нет представления, чего нет в собственном естестве, как жизнеутверждающее Божественное свойство. Иными словами, как найти то, подобия чему нет в собственном организме в виду сложившегося порядка вещей? Никак. И вот что сказал святой Ириней Лионский: «Соединяя человека с Духом и Духа влагая в человека, Он сам сделался главою Духа и дает Дух во главу человека, ибо через Духа мы видим, слышим, говорим». («Против ересей» 5, 20:2) Бог дал нам вместе с Духом ту составляющую, неподвижную точку отсчета, посредством которой мы можем распознавать все и вся, как радость и источник радости. Древние говорили, что подобное стремится к подобному, подобное познается подобным, а потому для того, чтобы обуздать смертельное явление, сделать его новым способом утверждения жизни, нужно достать его Божественное начало, благодаря коему явление возникло в бытии, но в данный момент пока оное яд, то есть ещё пока не сослужит человеку в его Богообщении. То есть, в первую очередь, чтобы познать начало явления, подобает самому быть подобным этому началу, этой причине – Богу в Духе. Владея началом явления и ведая о том, как оное себя поведёт в процессе развития его, можно приспособить это явление под запросы жизни в Господе человеку. Так началась эволюция научно-технического прогресса. То есть теперь, возвращаясь к тому же примеру с пловцом, для того, чтобы держаться на поверхности воды и видеть Солнце, и дышать всей полнотой жизни Царствия Небесного, тело пловца, подгребая воду, сослужит ему ещё и, если надо, прибегая к помощи инструментов во всей Вселенной. Пример, плодовое дерево или зерно ржи, ягнёнок, телёнок, птенец, река, у которой можно изменить русло (только от истока) и по которой можно сплавляться вниз по течению, также теперь уже продукты научной революции. Если человек постоянно смотрит на Творца в молитве, то понятно, что в окружающем мире может видеть только то, что наиболее сильно напоминает о Нём. То есть смотрит на мир через призму Божественного и видит только то, что подобно Ему в явлении – начало этого явления. Тоже самое, надо сказать, происходит во всех религиозных системах слаборазвитых народов. Как замечательно это заметил великий Мирча Элиадэ, человек своими культовыми приемами стремится найти начало всякого явления, чтобы взять его в руки и, владея началом явления, управлять, контролировать. Так в каждом племени ведающие специализирующиеся на культе люди, обретают власть над недугом пациента или призывают природные явления, или вспомоществуют в деле охоты.

Другое дело, что условия окружающей жизни народа не всегда стимулируют в естестве человека всю его полноту, из-за того, что нет той остроты борения за жизнь – нет той потребности в молитвенном единении с Божественным, ибо смертельных явлений нет, нет покушения на жизнь – нет полноты богообщения. Болезнь после плотских радостей не сказывается на безопасности и легко переживается, организм быстро восстанавливается. И человек, живущий только противоестественным приобщением к счастью, привыкает к воровству его у Отца Небесного и даже узаконивает этот момент в общественных отношениях. По этой причине, происходит деградация самых совершенных религиозных систем и даже возникают соответствующие жизненным условиям религии, объединяющие людей в сообщества по общему греху. Например, аборигены или опять пример с Древней Грецией, где в орфических и дионисийских мистериях приобщение к Богу осуществлялось всей полнотой необузданности и разнузданности. То же самое мы видим и в народных верованиях древних Ханаана и Месопотамии, где разнузданность была формой культа жертвоприношения. Понятно, что для людей с данной формой исповеди Божественного, созерцающих на мир через узаконенное во грехе воспаленное естество, очень трудно в опасном для жизни явлении выявить Божественное зерно, ибо оное для них всегда непредсказуемость. А потому Богоявление, приходящее в виде опасного яда, для них становится осуждением Судом Божьим, ибо не способны принять живительную Волю Творца, то есть так и остается ядом для человека без покаяния. Человек видит не начало явления, а то, что ему, осквернённому грехом, естественно – уже стоит перед завершением явления, как страшным неотвратимым фактом – губительными последствиями. Он не может управлять, не может взять под контроль, что становится настоящим Судом Божьим. Отвергая требования истинной веры, выбрасывают себя в небытие данной реальности. Так уходят из жизни целые народы.

Северный человек, так как выжил в тяжеленных условиях Севера, то не мог себе позволить такое и по другой причине, ибо острая борьба за жизнь понуждала его пребывать всё-таки в постоянной хорошей форме, в постоянном напряженном физическом труде и приобщение к радости не имела какой-то иной альтернативы естественному пребыванию духа в радости единения духа с Богом опосредовано чистосердечия. Точнее альтернатива естественному единству со Творцом приводило бы к погибели, а потому до нас это не дошло, ибо не сохранилось вместе с выродившимися исповедниками оной. Поэтому высота молитвенного подвига, стимулированная тяжёлым физическим трудом, предполагала сильное единение с Творцом и более полное в естественной многогранности подобие Ему, что сильно не только скрадывает тяжесть бремени от любых тягот жизни, но и наоборот, значительно усиливает переживание радости в экстазе. Скрадывало тяжести жизни потому, что человек может в природе своей нести только, то что утверждает счастье. Человек во всеобъемлющей полноте начинает жить только во время процесса труда, а не в минуты отдыха. Нет в нашей природе чего-то такого, что было бы лишним. Каждая йота организма в напряженном участии богообщения. Ради только этого народы шли жить туда, где жизнь становится ещё более трудной и мученической для тела, но не для души. Именно по этой причине, всё то, что естественно для южного человека – есть смерть для северян. В процессе естественного отбора южан при борьбе со смертельным грехом вырабатывались совсем иные качества в организме – противоядие греху. У северного этой защиты нет, ибо северянин идет мимо греха, не сталкиваясь с ним. Потому, к примеру, северный народ становится алкоголиком на много быстрее (чем выше, тем больнее падение), а вольности в поведении, как естественно для южного – к вырождению.

Итак, стало ясным, по условию мы имеем относительно суровый климат, который требует для выживания в нем более интенсивного труда и энегргозатрат. Раз это неизбежность, то неизбежными будет суровость требований к человеку, выразившихся в религиозной традиции. Человек идет мимо греха, отчего энергозатрат на восстановление нет и выживает благодаря этому. Южному сие не востребовано. Природа человека многогранная (дух-душа-тело), и в каждой ситуации наиболее востребована и работает наиболее эффектно лишь какая-то одна из них. Потому следует говорить о славянских верованиях, стимулирующих преимущественно лишь ту грань природы, которая наиболее сильно потворствует нормальной жизни людей в этих суровых условиях продолжительной зимы. В то время как южные не редко даже культивировали грех. То есть ну никак нельзя справлять, к примеру, орфические, дионисийские мистерии (ритуальные вакханалии) там, где нужно постоянно вершить подвиг жертвы, ибо стимулированный магией эгоизм не совместим с борьбой общины людей за выживание, где один за всех и все за одного. Невозможно совершить подвиг самопожертвования привыкшему получать плотские удовольствия. Плоть – это источник радости для них, через неё они приобщены были к источнику всех радостей и потому они не могли лишить себя того, от чего счастливы. Северный жил совсем иначе – в естественном аскетизме. Это неизбежно имело место быть в культах, способствующих активации именно этой грани человеческой природы, называемой самоотдачей, жертвенностью ради жизни окружения. Например, в современном мире даже буддизм адаптирован по-разному в разных природных условиях. То есть буддизм высоко в Гималаях и буддизм в Китае или в теплой Индии разный, по-разному выражен. Ибо то, что высокогорному жителю естественно, то для иных районов Азии просто смерть. Тоже самое и здесь.

При обсуждении славянской веры, надо ясно себе представлять одно важное, что древние славяне были воинами, жили в постоянной опасности и постоянно видели вокруг себя смерть даже в мирное время при высокой рождаемости. Соответственно культ должен был как-то отвечать и на эти вопросы, которые ставила жизнь. В противном случае, в нём не было бы необходимости, а значит, в природе вообще он не существовал бы. Далее представим себе общину людей тех времён. Там есть старики, боевой народ, женщины и дети. Нет никаких сомнений в том, что боевитые люди, прошедшие горнила и дожившие до старости, оставались заправилами во всем и их мнение оставалось решающим, ибо мерилом всего всегда остается бой и путь выживания в нём, через что могли пройти только старики и народ всегда держит равнение на воина, охотнее берёт его семя не только для деторождения, как наиболее предрасположенного нести в себе Божественное – в нём наиболее сильно выражен образ победоносца, образ и подобие Божий, но прислушивается к мнению участника и победителя многих сражений. То есть то, как нужно верить и то, как приходит желанное спокойствие духа и победоносная собранность, так и останется ключевым моментом любого вероисповедания. Предстоящий поединок для каждого воина представляет собой смертельный риск и душа страдает перед таким испытанием. Этим томится всякий муж, оставаясь в эти минуты в одиночестве, то есть человеку нужна уверенность в себе и избавиться от сильных стеснений духа – это знакомо каждому из нас перед поединком в боксе и тогда, и теперь, в наши дни. Мы не знаем, что конкретно делали в культовых ритуалах славяне, но предполагаем, что там могло быть – покаяние. Человек и в наше время может испытать действие сокрушения духа о своих грехах на себе. Путь в будущее всегда узок, то есть требует от человека избавиться от всего лишнего. Покаяние, если оное действительно покаяние, доводит человека до такого состояния, при котором, если потребуется, он становится готовым принять любую свою участь – лишь бы хоть как-то искупить свои грехи. Вот он идет, без содрогания готовый к самому страшному – к смерти, и вдруг видит путь в будущее, и в этот момент срабатывает инстинкт самосохранения. Выполнив задачу, он остается жить. Надо сказать, что такое покаяние может принести каждый человек, даже самый не святой. И вот на эту землю приходит Православие. Чем же привлекло древнего воина? Кого мог увидеть во Христе древний славянский боец?

В первую очередь, важно, чтобы человек видел в своём противнике брата. Если из поединка он вышел без радости для обоих, если он не стал братом, то поединок становится проигранным. Это самое крайнее, противоречивое и самое трудное, которое нужно вобрать и освоить любому воину, если он действительно воин, если он победитель. А для чего-то иного быть воином есть ли смысл?

Так как это самое тяжёлое и крайнее по тяжести утверждение победы, то всё остальное – множественные дефиниции, которые всегда будут немного легче или даже вообще легкими и неизбежно связанные с покушением на убийство противника. Ведь всегда легче убить, чем дать человеку воспитание или исправить, но ведь не убийство, а именно борьба за жизнь является победой. Потому готовиться надо к самому страшному. Морально. Просто нормальная психика настроена на то, чтобы брать на себя скорбь и при этом жить с любовью. (Жаль, что тренера учат детей быть по ту сторону святого Креста, в виде распинающих своего противника). Но как любить своего врага?

Ангелы бездны тоже ищут Истину, в противном случае, их бы даже не существовало в реалии, как творения Божьего. Но так как связь с Царствием Небесным происходит через сердце человека, через его душу, то жертвой нападения дьявола всегда может быть только человек. Для любого из нас очевидно то, что в мире каждую секунду происходит брань между Небом и землёй, точнее с тем, что под ней – бездной. Поэтому Бог, если Он есть, то будет вершить Свою Победу именно в этой брани, адаптировано к естеству физиологии человека, ибо мы все в ней задействованы. Может быть, существуют какие-то иные миры, но что нам до них, а потому даже если они есть, то нет смысла об этом говорить и отвлекаться. Единственное, что все формы войн и противостояний, кои когда-то были и ещё будут, и кои попали в поле нашего зрения – это лишь множественные разные оформления именно данного главного Сражения между Небом и землёй. Неважно, какова сфера деятельности человека и каков его труд, или образ жизни – везде человек стоит в первую очередь один на один с самим собой в этой священной брани. Поднимается человек в атаку против неприятеля или встаёт он рано для кормления скота, или он делает выбор в чем-то ином, но перед ним всегда в первую очередь встает один и тот же второй «я», который препятствует подвигу и, в конечном счёте, речь идёт о победе над этим вторым «я». Так или иначе, сей момент просто обязан быть выражен в любой религии. И в любой религии, автоматически изображена схема Победы в этой брани. Точнее сказать схема одна, но формы понятийного языка множественные. Это разные мифологии, космогонические структуры и просто законы. Поэтому, если говорить о древних славянских верованиях, то неизбежно, решение этого вопроса должно было решаемым. И любой человек черпал в своей мифологии опыт жизни и спасения, искал пути к победам. Иначе сие было бы невостребованным. Итак, схема была ясна. Но не ясным оставалось какой из этих мифов наиболее близок к реальности. Правда ли, что существуют космогонические персонифицированные существа? Есть ли в реальности русалки? Есть ли леший и так далее? Наверное, это такие огромные монстры? Для ответа на этот вопрос, на священный бой надо вывести этих клятых врагов человечества, необходимо вызвать бездну – это очевидно. То есть бездна-то точно есть, но где её жало? Как она адаптирована в окружающей реальности? Как выглядит она, её настоящее лицо? Где вход в неё. Тут тоже надо выяснить.

Когда читаешь Святое Евангелие, то, как бы, становится не понятными некоторые странности. Во-первых, почему Сын Божий называл себя Сыном Божьим, чего не может себе позволить даже самый святой старец? Потом, если Его пытали и даже распяли на Кресте, почему Он, как Сын Божий, не мог по всей логике вещей предотвратить это страшное? Сказал бы и все враги мира и все зло мира тут же исчезло – ведь Он Сын Божий.

Во-первых, речь идет об извечной священной брани, в которой нужна победа и Сын Божий руководствуется только этими законами вечно идущего сражения. Во-вторых, на самом деле, то, что мы называем злом, для Творца злом не является. Как может быть злом то, что Он Сам сотворил. Имеет место дезориентации. (Опять к месту привести пример с кружкой, которая валяется на полу комнаты. Но сама кружка злом не является. Нужно кружку поставить на место. Это и есть победа над злом). Итак, мы уже ведаем о том, какой образ имеет победа в этой священной брани – навести естественную Богом откровенную ориентацию в порядке окружающей Вселенной. Это никак не уничтожение мира.

Таким образом, на самом деле Иисус Христос – Воин. Это важно понимать. Он пришёл победить в брани. Так как понятно, о какой именно брани идёт речь, что речь идёт о брани между Силами Неба и силами бездны. Но как их достать эти силы злобы? Как в бездну войти? Где врата ада? Где его жало и лик? Ведь даже не понятно, как он проявит себя как сила. То ли земля отверзется и от туда вылезет чудовище, то ли это будет так, как в мифологиях мира, толи как-то иначе (люди множество вариантов обрисовали в своих мифических историях) – откуда нам знать, пока нет нападения сил бездны. То есть, для того чтобы выявить противоядие нужно сначала знать каково само действие яда. Яд есть, но если нет его воздействия, то не сможешь найти ему противоядия. Враг есть, но пока нет покушения живоносный порядок – не можешь понять то, что он враг, что это явление хаоса и не сможешь найти способ борьбы с ним. Вот в чём дело. Зло и добро – категории внутренней духовной жизни, а потому и выходит зло из бездны тоже может лишь в этой стихии, в этой сфере духовного бытия. То есть зло исходит из бездны в эту реальность через сердце, человека отдавшегося этому злу, заключившего со злом союз, давшего злу согласие. Представить себе трудно, что вся эта огромная, бесконечная Вселенная противостоит миру души в сердце человека.

Это ясно не каждому бойцу, но лишь тому бойцу, который постиг это. Лишь тому бойцу, который побеждал много и имеет опыт побед. Представьте себе, что вы вышли на ринг против соперника. И вот вы пытаетесь его боксировать. Где и в какой момент противник ближе всего и как к нему легче всего подобраться? Только большому мастеру ясно, что соперник становится открыт только в момент удара. Только в тот момент, когда наносит удар, он становится наиболее доступным (он оказывается на расстоянии вытянутой руки и так как уже реализует свой удар, то не имеет возможности уворачиваться и при этом открывает не прикрытую сторону). Как не парадоксально это звучит, но умение ответить ударом на удар делает человека победителем. Это стратегия ясно выражена в поведении Христа, ибо называя Себя Богом – вызывал на битву бездну хаоса (ибо самый святой старец наоборот скажет о себе, что он самый падший из всех на земле). Ад мог открыть свои недра, раскрыть свойства покушения только лишь в момент нападения на Воина. То есть никто никогда не узнает где вход в ад, пока он сам не откроет себя. И этим входом оказались не недра эдема, не огромный и ужасный змей Вритра из ведической традиции, ими оказались сердца людские, оказавшиеся проводниками сил бездны. А теперь на миг представим себя воином, тогда что мы увидим во Христе родственное в себе, как бойцу?

А мы видим, также как мы перед боем, предчувствуя предстоящее, Он испытывал сильное стеснение духа, молясь в Гефсиманском Саду. И, наверное, победа над самим собой во время молений этих и стало главной победой, реализовавшейся в дальнейших событиях.

Как Воин Христос повёл себя и в другой момент, когда имело место предательство Иудой. Вот идет войско ведомой Иудой, чтобы взять Христа и вот, что Он говорит: «Что у нас есть из оружия?» – спросил Он и нашлось два ножа и меч. После чего добавил: «Достаточно этого». То есть для победы в любом самом не равном бою достаточно того, что имеешь в этот момент и чему научен, какой степенью мастерства наделён (даже если ничем не наделён совсем). Победа всегда в тебе, в твоей внутренней священной брани, а не в чём-то ином. Причём поступить так, чтобы остаться самому в живых и спасти всех тех, кто был рядом, кто доверил свою судьбу, предстоя целому войску и даже толпе.

Именно от сюда следует и другое: ударили по левой щеке, подставь правую, ибо без этого настроя (хотя так нельзя говорить, ибо это не аутотренинг, но надо быть морально готовым принять удар и оставить его без ответа), никогда не сможешь сохранить свою уверенность в себе во время приближения к противнику. Ударом по щеке противник очень много о себе рассказывает. Например, то насколько он мастер боя или его состояние духа и так далее. Ты же скрытен для него и тебя появляется собранность духа, трезвость ума и настрой. Подставив другую щёку, демонстрируешь свою любовь к сопернику. Если он нормальный человек, то осознает свой поступок. Если плохой человек, то будет вести так, как ему это свойственно – у него появится ложная уверенность и возможно усыпит свою бдительность. Как много преимуществ только от одного верного действа. Хотя, конечно, этот первый удар по щеке не оказался бы последним, но опять же речь идёт не о том, как подставить себя под удар, а важен именно этот настрой на поединок, без которого бой не получится и победа невозможна. Просто без этой установки не сможешь близко подпустить к себе противника и ответить ударом на удар. Вот такое противоречие. В Евангелии много ещё такого, но как рукопашник хочу сказать – этого уже достаточно. То есть Евангелие – наставление по рукопашному бою, причем специалист может разглядеть в нём даже тактику поединка, исходящую только из внутреннего мира человека. Уже здесь виден главный знаменатель эволюции ибо для победы над собой совсем не обязательно иметь мощную мускулатуру, рога, копыта и прочие достоинства. Достаточно любить и иметь радость – так отпадает.

Надо сказать также важное для всех спортсменов. Как уже сказано ранее, Бог несёт в себе радость и преображающее приобщение к Нему, уподобление Богу через данное свойство деятельности или спортивного совершенства, наделяет воина радостью и любовью к своему виду единоборства, к данному пути богообщения, ради которого он тренировался все это время. В этом пути к Богу вырисовывается какая-то своя уникальная грань красоты, как неизбежное сопутствующее свойство Божественного. Можно сказать, что данная форма борения становится богословием, специфической кистью в руках художника, выражающего Божественную красоту. Так устроен мир, что даже злое в нём свидетельствует о Творце своим поведением и злым поэтому уже не является. Спорт, хоть и является частью древнего сатанинского культа, но в Боге все терпит преображение. Иной раз злое представлено злым только лишь по одной причине – в близи великое, а потому доброе не распознается. В противном случае, злое не могло быть наделённым бытием.

Ещё один важный момент боя. Хотя Бог жертвует Собой, благодаря чему имеет место жизнь на Земле и тем самым наносит удар на удар, но при этом Он оказывается вне досягаемости. То есть Бог с одной стороны абсолютно везде и в то же время пребывает вне досягаемости. Именно это качество становится для обладателя его настоящим восторгом счастья, стимулятором для дальнейших занятий всеми тяжёлыми видами спорта. Как это реализуется в рукопашной схватке? Это абсолютная неуязвимость. То есть, не смотря на все ухищрения и возможности соперника, мы находимся рядом и в каждый момент можем достать его, если он противник Божественному порядку, если он несет в себе элемент хаоса в общении – ладонь тянет не к ладони для рукопожатия, а к лицу для удара. Но все его удары в воздух, а мы близко и можем достать его. Наверное, помните азарт во время игры в догонялки (в ляпы). Как достичь данного подобия Божественному? Тренированности в техническом мастерстве мало. Дело в том, что добро не видно. (Если делаете доброе дело, то должны знать, что его никто не заметит – это нормально). Быть не видимым для противника в схватке можно только подобно Богу доброму человеку, ведь мы можем видеть только злое, как ошибку свою, как покушение на наше здоровье – это такая природа нашего познания (как мы уже это обсудили ранее). Так как Бог абсолютно добр, то оказывается вне области постижения – Он обозримый вакуум, пустота. А зло материальностью обладает. Поэтому обладая злом в сердце своем перед поединком, боец обладает материальностью, его видно, он оказывается в области обозрения, его видно «в прицеле» и он делает ошибки («Гнев – начало безумия» Цицерон) – пропускает удары. То есть если не можешь после левой щеки поставить правую, то на бой лучше не ходить. Важен именно этот настрой, а не факт получить по щеке. На каждого гения довольно простоты, как сказал один великий. Такими были А. В. Суворов, Г. К. Жуков, адмиралы Ушаков, Нахимов и так далее. Далее Бог не только неуязвим, Он ещё и жертвует Собой ради врагов Своих. То есть, если после поединка вы с врагом своим не стали родными братьями, если соперник не стал счастлив, то ваша победа – начало грядущего поражения (просто враг свое задуманное сделает по возможности, то есть чуть позже). Победа только в одном случае может быть, когда от неё выиграли все одновременно. Вот как много смогли почерпнуть из Евангелия. Вот каким образом богословие адаптируется в тактике и стратегии ведения боя. То есть добро – это такое качество, которое открывает глаза и позволяет видеть жизнь, видеть добрый выход из любой сложной ситуации к жизни, что смотрится как гениальное решение. На самом деле это не мысль, не результат работы разума, а дар видеть перед собой добрую дорогу. Людям во время поединка, со злым сердцем (даже во имя справедливости) свойственно искать своё подобие в бою. Они ищут и находят даже черные пятна на Солнце. Но черные пятна не несут в себе жизненной энергии, это опасность, а не правильный ход – зачем её искать. То есть ищут в оазисе жизни смерть даже там, где её нет. Понятно, что нужна осторожность, но каждый идёт туда, куда смотрит, а идущий одолеет дорогу. Поэтому для таких воинов, нашедших черные пятна на Солнце поражение неизбежно. Мстить нельзя, нельзя ненавидеть, нельзя искать справедливого возмездия, ибо Бог всему виной и Он всё судит и устраивает – смотреть на себя надо. Другое дело враг рода человеческого хитрее. Он искушает, истязает человека, стимулируя в нем зломыслие, осуждения. Вот тут-то самая сложность, выразившаяся на Голгофе во Христе. Дьявол истязает нас, чтобы сделать нас в области своей досягаемости, а сражаться с ним нам человекам не под силу, ибо даже не можем бороться с холодом зимой без огня в костре. Мы сильны только одним, подобно Богу – своей недосягаемостью для врага рода человеческого и всех опасностей на жизнь. Именно поэтому организм человека не нуждается в достоинствах, помогающих выживать – по доброте своей он не видим для злого.

Человек, обретший Божественность, обретает непобедимость. Но как это вписывается в образ мышления древнего сообщества? Да просто. Только хороший воин мог сказать своё последнее решающее слово, выбирая себе веру. То есть он искал именно то, что более всего ему родное, в чём он мог по максимуму реализоваться бойцом, где более всего ясно он мог увидеть самого себя, как победителя. И он нашел. В процессе развития истории русское Православие наиболее сильно стимулировало именно эту составляющую у живого тела народной жизни на протяжении тысячи лет после Крещения Руси. Живой прекрасный национальный лик народа теперь уже выкристаллизовывается в данной реалии исповеди о Боге, то есть остается тем же, только жертва Богу стала иной. В то же время принципы общежития тоже дали свой характерный национальный отпечаток в православном мировосприятии – оное более строже, чем греческое. Вот, не вникая в технические стороны вопроса о язычестве, мы увидели общий критерий того, как могло все быть и того, как оно стало.

По этой причине, приведённое ниже, может быть, не важно для тех, кто воин, ибо Православие для него и так понятно. Но важно для тех, кто хочет знать то, во что он хочет верить.

Надо сказать ещё одно важное, что мы имеем дело с борьбой внутри каждого человека (два «я» один говорит надо, а другой – отдохни или отложи на потом), обусловленной границей двух природ: постоянство берега и течение реки. Так как условия проживания людей были тяжёлыми, то это противостояние внутри каждого из них было сильно стимулировано. Отсюда следует, что всё в природе вещей, всякое даже малое действие человека было культовым, религиозно осмысленным, несущим цель – достичь только победы одного «я» над другим, то есть дойти до спасительного берега. Тут нет смыла как-то выделять что-то особенно, что-то не очень, ибо всё подстраивалось под достижение этой священной Цели, поэтому государственный строй, и само государство, и всевозможные строительства, физиология и даже исполнение естественных надобностей – словом, все это было заточено под одно единственное достижение цели торжества над самим собой, было одним культовым действием, опосредовано которого люди стремились приобщиться Божественных Сущностей. Всё сослужит душе в её стремлении служить Богу. То есть мир служит человеку, когда он служит Богу. Женщина любит своего мужа за его любовь Богу и служит своему мужу за то, что он служит Богу. Таким образом, каждый вздох и взгляд неизбежно заточен, востребован и ориентирован на Божественное Царствие Небесное. Это самое священное и самое важное качество в жизни людей остаётся образцом, главным ориентиром, мерой всего. И так будет во все времена. Это то, с чем мы пришли к рубежу Новой Эры и это то, с чем мы должны остаться, как с самым важным условием выживания. Общество постоянно развивается, а вместе с этим развитием оное не может постоянно жить в каких-то утвердившихся рамках закона, меняются условия жизни, люди обогащаются опытом ведения хозяйства, все сильнее обуздывают материю, но так как ценности остаются в той же значимости, то привычные формы выражения того же самого, Истины, постоянно дополняются – какие-то уходят на второй план, какие-то выступают на первый. Поэтому важно богословию, как науке, постоянно поспевать за новыми веяниями мира и держать свою господствующую высоту, адаптируя под себя новый опыт.

Что такое движение и почему мир в постоянном изменении? Всякое бытие без Божественной полноты не может существовать. Но полнота полноте рознь. Полнота элементарная отличается от Божественной полноты всеобъемлющей многогранностью. А так как Бог абсолютно велик во всеобъемлющей многогранности, то всей многогранностью полноты Его одновременно ничто во Вселенной обладать не может. Одновременно не может, но так как бытие все-таки существует, то приобщение ко всей многогранности Творца всё же есть. Причастие к многогранности есть, только происходит постепенно и нежно, не создавая критическое напряжение, последовательно, поочередно к каждому следующему свойству, чем и постоянно постигается полнота с её многогранностью выраженной в устойчивости форм и просто реальностью. Если учесть ещё одно свойство Творца – Он всегда в будущем, то ясно почему мир находится в движении в совершенствовании к полноте, которая всегда где-то в будущем пребывает и которой всегда не достает до полного подобия Абсолюту. Стремлением постоянным выразить Божественное, Вселенная движется к Его Образу в будущее, из абсолютной стесненности бездны к абсолютной свободе в Нем, в противном случае, никакого движения не могло быть. Если есть движение, то есть и будущее. Поэтому живая душа становится источником движения, ибо несёт в себе многогранное Божественное. Именно по этой причине жизнь не может стоять в рамках только данным уникальным образом сформированного Божественного, что и обусловливает всякое движение. Эволюция постоянно усложняет богообщение, делает её всеобъемлющей многогранностью. Исходя из этого, нам становится ясно, что постоянно всякие философские положения об Истине должны адаптироваться в каких-то новых условиях, в новых запросах бытия, видеть своё подобие во вновь сложившейся ситуации. Отсутствие этой работы разума разрушает порядок, в конце концов, порождает и ереси, и кривотолки, и даже самый этот крен в богословии, который реализовался потом в возникновении материализма. Отсутствие работы провоцирует непонимание учения Церкви, что неизбежно приводит к последующим гонениям на Церковь.

Как формировался древний славянский миф и что конкретно мы можем сказать о наших народах? Напомню, что отвечать на этот вопрос мы можем не только на основе разобранной в этой главе природы физиологии человека и на основе того, что дошло до наших дней. И при этом, даже не зная многого, но ведая об естестве человека можно примерно выстроить некоторые моменты, то есть можно дать адекватный ответ о том, как все должно было быть. Следует изначально стать готовым к тому, что мы должны увидеть в древних славянских традициях. На основе этого утвердительно понять о том, как должны были повести себя древние.

Так-то всё просто, общество делится на два типа людей: умный гору обойдёт стороной, а дурень гору перейдёт. Сначала, нужно утвердительно поделить всех людей на тех, кто принимает на себя удар, выдерживает перегрузки и на тех, кто только мыслит в поисках легкого и избегает удара. Оба варианта единовременно и гармонично востребованы для победы, но в то же время, друг с другом плохо совместимо и очень часто не совместимо совсем, ибо это согласуется и может иметь совместимость только в Творце. То есть недостаток в подобии Богу и приобщении к Благодати Божьей восполняется инстинктом самосохранения – работой мысли. Во время испытаний встает вопрос о самопожертвовании, а мыслящий так не думает, а ищет выход из положения. Понятно, что нужно кое-где ценой своей жизни спасти остальных. Так как в те времена жизни угрожало много опасностей, то жертвовать собой – было обыденным и наиболее востребованным. Для хитрости в те далекие времена нет функционального простора.

Хорошо наш вопрос освящён Голгофой Христовой. Возле святого Распятия было ещё два распинаемых. То, как повёл себя справа, говорит о том, что все в этой жизни он делал ради окружающих или может быть ради тех, кого любил. Тот, который слева жаждал собственной выгоды. И вот тот, что слева умозрительно подходит к той ситуации, в которой пребывал Сын Божий, ибо окажись на Его месте, а именно в Его возможностях Силы, он поступил именно так, как он это делал всегда, о чём высказался злословя – сбежал бы с Креста. И наоборот, тот, что справа поступал как Иисус всегда, а потому был подготовлен распознать во Христе Сына Божьего, пожелал остаться с Ним. Две психологии и два образа мышления, и два образа жизни адаптировались в истории северных народов.

Таким образом, в той же ситуации испытаний на Кресте неизбежно люди оказывались во времена до Рождества Христова. Мировое похолодание и прочие катаклизмы постоянно разделяли общества народов Севера на тех, кто справа и тех, кто слева. Это аксиома. Одни искали лучшей участи, а другие уже находили радость бытия с теми, кто в трудную минуту жертвовал собой не ради себя. Поверьте, что жить с такими людьми тоже большое счастье. И это состояние психики, наполненной совершенной любовью, может быть стимулированным только и только самыми трудными условиями жизни. В то же время, трудность жизни для другой категории людей (мыслителей), о которой уже сказано, оказалось бы стимулирующей причиной для переселения в те края, где жизнь более облегчена. И действительно люди расселялись. И так как они прошли через серьёзные испытания и тяготы жизни, то осваиваться на новых землях им было легко, подавляя всякое сопротивление местного населения. В виду их высокой строгости к себе, они могли выглядеть дикими племенами – варварами.

Итак, к чему мы пришли. Во-первых, конечно, всё дело в самой психике людей, которая, в силу своей слабости или наоборот её силы, может или не может идти на подвижничество и самопожертвование. Во-вторых, как свидетельствуют археологи, славянский мир около пяти тысяч лет назад раскололся в результате Великого Переселения на две составляющие: одни ринулись на Юг, Юго-Запад и Юго-восток и дошли даже до берегов Индийского океана; другие остались на своей исторической Родине. И именно это качество общественного раздвоения на умников и героев, стало семенем, давшим свои всходы в последствии – современное раздвоение общества по религиозному восприятию мира. В индуизме много разумного, гениального и даже сверхгениального. Христианство для них стало одной из многих форм богословия, ещё одним мнением о Боге. А для северных – это самый главный путеводитель в образе жизни. Это образ правильного подвига.

Иными словами, образ жизни мог стимулировать в умах людей только то, что было наиболее востребовано жизнью в данных реалиях природы и философия начала раздваиваться. Или ещё точнее люди верят по-разному: кто-то принимает веру больше умом, а кто-то сердцем, предпочитает непосредственное единство с Богом в молитве. И то и другое важно и является дополнением друг другу, но вне Благодати одно противостоит другому. Это стало определяющим моментом в формировании решений судьбоносных вопросов народа. (Это сформировало вообще человека, как личность). Часть людей, которая в вере сторонилась приоритетов чистоты сердца, легко переживает любой кризис в обществе, легче смиряется с лишениями. Более того, кризисы усиливают Божественное торжество духовной чистоты, что наделяет человека желанным счастьем, скрадывая всякую физическую боль и утраты. Соответственно оные, наделённые счастьем, не ищут лучшей участи и смиряются с любым положением дел. Автоматически, эта часть народа осталась в северных районах и при этом утверждала только жертвенное служение ради жизни вообще.

Джордано Бруно утверждал одну важную для нашего обсуждения мысль – люди путают начало с причиной. Точка – начало прямой линии, но не причина её. То есть надо брать за причину не точку, а то, что эту прямую прочертило. Линия просто стала формой выражения каких-то доступных для восприятия свойств причины. Но движителем может быть только то, что эту линию чертит. Примерно в этом соотношение Творца и творения. Поэтому важно верно исповедовать Бога, ибо эта причина становится стимулятором высокого трудолюбия. А начало – это лишь характеристика, которая по природе вещей – только лишь описательный факт, то есть не имеет движущей силы. Говоря иначе, только степень активного творчества человека соответствует степени приобщения к Божественному. Поэтому доктрина, какая бы она сверхгениальная не была, оная не становится причиной, стимулятором движения, активатором трудолюбия человека, но несёт в себе лишь важные информативные свойства. Точно также вера измеряется не количеством икон в доме, а промыслом Божьим на человеке и степенью его трудолюбия, приобщения к подвигу. По этой причине северным народам, со свойственным для них интенсивным трудолюбием, Православие оказалось естественно вписывающимся в образ жизни. В то время как переселенцы на территории современной Индии так и не смогли Христианство принять даже в наши дни в той реалии, в какой оное имеет место быть в России. Теория, какой бы оная сверх гениальностью не обладала, на подвиг подтолкнуть человека не может. Именно это формирует поведение многих миллионов индусов – просто прожигают свою жизнь в безделье в постоянном лежании и попрошайничестве. В России это называют нигилизмом.

Мифология тех древних арийских народов, населявших наши земли, дошедшая до нас в современном индуизме, отличается мощью и глубиной мысли. И сильнее философии этой религии найти ныне, думается мне, невозможно. В результате, так как в истории Индии много было учителей об Истине, то Иисус Христос оказался одним из них, причём на равных. Никакого конфликта, никакой войны на религиозной почве – добро пожаловать к нам теперь уже и вы со своей спецификой исповеди Бога, со своими интересными воззрениями. По этой причине проповедь апостола Фомы просто «утонула» в этом океане мысли, стала ещё одним интересным мнением о Боге в виде новой даршаны. Но есть одно «но» и для пояснения опять обратимся к православной антропологии.

Как уже сказано, человек всегда делиться тем, что у него в переизбытке. Если чего-то нет, то он не может этим делиться. Женщина хочет рожать не ради какой-то выгоды, а просто так, чтобы было дитя, от любви своей. Это возникло не на ровном месте, а имеет место быть изначально в самом Акте зарождения мира. Из этого следует некий критерий – точка отсчета.

 

Точка отсчета в любой религии

Бог наделён высочайшей степенью счастья, Он абсолютно счастлив и настолько в переизбытке, что просто возжелал поделиться им – так Бог сотворил Вселенную и человека в ней. У этого всего вокруг нет смысла и какого-то предназначения, а просто пусть всё будет и будет хорошо, и красиво. Пусть всё это будет вечно и в абсолютной радости. Пусть всё живет вечно в радости и счастье. Подобно Ему для того, чтобы творить, человеку в первую очередь нужна радость и счастье. Без этого самого главного он не может ни творить, ни устраивать, не способен на подвиг самопожертвования. Без этого он не может прощать и идет по легкому пути – ищет справедливости. Понятно, что взять эту радость жизни человек может только в одном месте – у Бога. И достижению этой самой важной цели или, если так можно сказать, кондиции духа подчинено всё в природе людей, каждая фибра души и каждый орган его тела, и даже сослужит ему в постижении этих целей вся Вселенная со всеми её насельниками.

«…20 И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему.

21 И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию.» (Быт.2:20,21)

Этот критерий жизни не утратил своей значимости и после грехопадения, изменилась только среда обитания и образ жизни, обусловленный грехопадением и также формально изменились образы приобщения к Божественному опосредовано сослужения Вселенной человеку. Ведь то, что сотворено Богом остается вечным и замысел о мире и человеке в нём не потеряет значимости и ничто более не может разрушить Его Волю. То есть в самых первых страницах священного Писания задана константа единицы измерения, с помощью которой измеряют мир и вне её нет смысла вести какие-то определения.

Если говорить о познании Истины, то, как уже сказано, оное всегда несёт с собой много побочного продукта и радость – один из них. Природа человека многогранна и, следовательно, каждая грань его естества наделена каким-то особенным, уникально сложенным для неё образом полноты и свойственной для неё путем к радости приобщения ко всему Божественному. Позволю себе немного отклониться от хода мысли и дадим определение мере. Над чем мы обычно проводим измерения? Над тем, что востребовано. Что нам востребовано? Нам востребовано то, что животворит, то есть это какое-то Божественное свойство, каким-то особым образом выраженное на природе. То есть мы соизмеряем то, что является проводником Божественного и несёт в себе Божественное или, другими словами, специфически выраженное проявление счастья, своеобразно адаптированное на вещественном. Тогда что есть Истина? Тогда Истина – это полнота счастья, явленная в Божественном, опосредовано всех видов проводников Его Естества. Теперь становится ясным, где может быть проявлена логика и её анализ. Просто мерой счастья становится теперь не количество муки или продукта питания. Мерой счастья становится факт Воскресения Христова в Его Божественной полноте. На самом деле в истории человечества было бесконечно много случаев, когда люди чудным образом возвращались с того света, но это всё только множественные степени подобия тому Счастью. А когда мы требуем от простых людей данной полноты радости – воскресения в том его проявлении, как это было во Христе, то этого просто быть не может. То есть теоретически всегда нужно предположить, что присутствует некоторая лазейка, через которую возможно Воскресение во плоти и что самое интересное, так как через неё может пройти только Бог. А это значит, что сие не есть извращение, не есть противоестественное или противозаконное. В данном случае, надо сказать, что само по себе Священное Писание может быть анализировано совершенно иными мерками счастья. Оное было задано ещё во Царствии Небесном, и оное не мерится пудами золота, сала, леса и полезных ископаемых. Мы читаем сказки народные и очень часто там осуждается именно этот аспект, когда Царствие Небесное измеряется тем, что не сопоставимо Ему, также как не сопоставимы многие вещи, совершаемые в культовых действиях и даже сам язык Священного Писания не вписывается в Образы исповеди о Божественных Обителях. Это можно сравнить примерно со следующим: Царствие Небесное – это сто тон сала. Вот насколько это хорошо. Просто иных образов, кроме сала, нет. Хотя само по себе счастье – это есть неподчинение законам природы, они не владеют нами, во Христе мы не закрепощены оковами греховного естества, нет судьбы, нет вообще ничего уже, что хоть как-то скрадывало бы нашу свободу личности. Таким образом, Истиной называется все то, что несёт в себе радость и счастьем оная измеряется, но только не в том смысле, в каком нам несёт итальянский мыслитель эпохи возрождения Лоренцо Вала и не количеством тон сала. Если знание несёт радость – это истина. В то же время, мы не ломаем мир, мы следуем его законам, потому что сами хотим жить по ним, ибо знаем истину. Вот какими критериями измеряется влияние или присутствие Бога в Священном Писании. Изначально, задана мера и потом этой мерой Царствия Небесного измеряются все события. Примечательно, что скиния и Ноев Ковчег измерялись не единицей измерения, а локтями, то есть жизнью. Иными словами, мы видим, что если мера живая, то это творчество спасает жизнь. Не хочу подвергнуть сомнению современные единицы измерения, но в суждениях они привязаны к смерти. Это есть элемент сатанинского культа древних – надо заметить. Так как эти грани стимулировались в культе древними обществами, живущими в благоприятных условиях Ханаана, Индии, Греции, Месопотамии, то возникнут течения мысли хоть как-то пытающихся оправдать приобщение к ним, чтобы жить во грехе. Вопрос лишь в том, какая именно радость наиболее приоритетная в Божественной субординации. А для этого уже нужны очищающие от греха испытания.

Божественное дыхание, как основная составляющая внутреннего мира человека так и остаётся сутью его жизни, самой наиважнейшей и определяющей всё в самом человеке. В ней происходят все самые важные события Вселенной. Оная, как носительница Истины, косвенно адаптируется на самых разнообразных формах мировосприятия. Если доктрина выражает сие максимально верно, применительно к внешним условиям жизни людей, то народ живет в мире долго. Истина остается Истиной везде, различный только этот образ её трансформации в окружающую среду, придает ей какие-то уникальные черты. И ни что с исповедующим Её порядком вещей не сопоставить по значимости и ничто не должно его нарушить. Этот жизненный порядок вещей, свидетельствующий о Божественном, об Его Истине, обязан оставаться неприкосновенностью в любых условиях жизни, подстраиваясь под среду в любых условиях её пребывания, ибо Оная есть условие живого и ничто не должно её выталкивать из этого бытия. А ведь жизнь полна экстрима, особенно в те далекие времена. Опасных или тяжёлых ситуаций может быть слишком много, а может быть слишком мало, а это означает что-то либо сильно стимулирует высшие приоритеты духа по отношению ко второстепенному, либо вообще слабо (когда приоритет отдаётся второстепенному, то есть плотскому). В зависимости от того, в чем более всего стимулировано естество человека в образе повседневной жизни, в том выкристаллизовываются ценности, исповедующие Правду в уникально сложившейся философско-мифологической доктрина народов.

Это сделало нас разными по отношению к современному населению Индии: философия сильного духа противопоставлена умствованию. Хотя семя этих противоречий присутствует в любом обществе и зародилось ещё вначале времён в грехопадении и уж тем более присутствовало до великого переселения арийских народов. Скорее всего в решающий момент этот клубок противоречий назрел особенно. В любом случае, много мудрости, много форм исповеди Истины, но Голгофа остаётся тем Местом, где наиболее сильно востребовано соблюдение естественного порядка вещей с максимально стимулированной природой духа ради единства оной с Божественным. Это Место, на котором сходятся абсолютно все противоречия воедино. И боль и радость; Правда и ложь; Земля и Небо. Более того, Голгофа всегда есть и будет судным моментом для всех исключительно форм исповеди о Боге, всех теорий и учений когда-либо возникших и возникающих, всех форм представлений об Истине. Все то, что радовало плоть и разум в философских системах, всё, что хоть как-то имело вид разумности и считалось полезным с точки зрения ублажения плоти, все это теряет свою значимость на Голгофе и остается то, что дарует радость в её страшных объятиях. Физиология людей одинакова, а потому максимум тяжести жизни по всем критериям, явленный на Голгофе, становится судом или экзаменом для всех религиозных систем, ибо дает возможность проявиться только Божественной Истине. Ведь ад и Рай – это сфера не мыслимая абстрактно, а в первую очередь духовная, а так как болезни духа гораздо более болезненны по отношению к логическим ошибкам или физическим страданиям, то Голгофа дает Правде проявиться без всякого Её осмысления, без оправдания плотских радостей – нет смешения мирского с Божественным. Уходит догматическая путаница. Остается чисто Божественное и в духе, и душе, и в разуме и это перевешивает всякое физическое страдание. И если радость остается не тронутой – это первый признак того, что вера ваша истинная. Если доктрина исповедует плотские удовольствия, оправдывает разнузданность, то на Голгофе оная не уместна. Также много интересного и захватывающего в разум привносит нам наука, но только одна Правда наделяет нас радостью полноты счастья Царствия Небесного, всё остальное правдоподобное есть. Поэтому сие ясно и понятно принимается только там, где много опасности, где каждый день борьба за жизнь. По этой причине, северные славяне приняли Христа иначе, чем их соплеменники современной Индии – они приняли Его за Сына Божьего, ибо Он им близок (отвергли всякое заумное), он им понятен.

Повторюсь. Для того, чтобы жить в тяжёлых природных условиях, где один день год кормит нужно непосредственное единение с Божественной Сущностью, важно существенное Его присутствие, а не философская доктрина или математические красоты. А южные приняли Его учение, Его мысль, как ещё одно новое интересное мнение, ибо страдание для них не являлось опосредованностью распознания Истины, одним из свойств которой был и есть Рай Царствия Небесного независимо от любых обстоятельств, в кои попал человек. Так как Царствие Небесное – естественная сфера жизни человека, а тело, по слову святых отцов каппадокийцев, призвано сослужить душе Богу, то это сослужение в тяжёлых условиях Севера, какими бы высотами святости люди не обладали, каким бы они молитвенниками не были, всегда будет недостаточно, то есть в конфликте, в противоречии с требованиями души. Душа всегда будет требовать большего, лучшего и более качественного, ибо мы наделены греховной плотью. Так как мутации – это есть распознанная наукой реальность, то обозначенное противоречие обусловило эволюционные процессы в самом организме людей, а также в устройстве быта и, в конце концов, дало толчок научному прогрессу. Счастье человека везде одинаковое – это такое состояние духа, что на Севере, что в близи Экватора, но различны только формы адаптации праздника Царствия Небесного в этих частях Света. В Индии условия жизни в такой остроте противопоставления не находятся с природой людей – там уже можно сказать рай. Следовательно, северянам приходилось исследовать свойства материи с большей активностью, поэтому они по крупицам собирали рай, как естественное условие жизни человека, что стимулировало более всеобъемлющее мышление в поисках лучшего, определив развитие научно-технического прогресса. А южане и так уже жили в окружающем раю земном, ибо жизнь в таких климатических условиях намного проще, а так как нет противоречия, то и нет эволюции технической мысли – не востребована. Именно по этому южане ограничились созерцательностью явлений природы. Ведь что есть печь в избе – шедевр человеческой мысли и даже революция. Затащить огонь в дом! Это надо научиться обжигать глину, знать свойства огня и так далее, но в первую очередь нужна победа над смертью, победа над собой, что позволило бы бесстрашно подойти к огню и даже взять его в руки. Это потом уже появится опыт приручения огня, но сначала победа над смертью. Над собой. Та же ситуация с приручением лошади и других домашних животных.

Можно и нужно иначе освятить сие. Жизнь никогда невозможна благодаря огромной силе воли, ибо она должна проходить в радости, скрадывающей трудности. Поэтому суровость быта определяет соответствующую высоту духа. Плохой и слабый человек всегда ищет выгоду и не смиряется с тяготами бытия. Вершина горы – всегда тяжесть жизни восхождения, но что открывается с неё? С высоты открывается единство мира в гармонии и видны пути выхода из сложившейся ситуации. Тот, кто на ней оказался сегодня или сто, или тысячу лет назад созерцали один и тот же вид и видели ту же дорогу жизни и спасения. А потому разными понятийными языками народных мифов говорили об одном и том же все и одинаково были понятными друг другу, и Христос был им понятен тоже. Переселенцы на Юг автоматически жили в менее суровых условиях, разумнее для них более лёгкое, как бы ближе к менее затратному, к менее жертвенному подножному корму, а потому духовная высота не востребована. Но на этой небольшой высоте вид скрадывается, уходит из обозрения пространства, а в области восприятия оказываются только участки от прежнего общего вида в непосредственной близости. И для того, чтобы мирить всех, располагая обозримым материалом для анализа, нужно выстраивать на понятном понятийном языке логические цепочки суждений, соединяющие разрозненные участки от такого заниженного мировосприятия. То есть, если единство мира, созерцаемого с высоты, можно выразить только одним словом Бог, то в иных, столь ограниченных сферах приземления, выражается лишь последовательной логической цепочкой суждения, когда одно согласуется с другим, одно разумно склеивается с другим. Именно так рождается сложная доктрина выдающегося учения веданты. Схему местности, пребывая внизу мы можем составлять с помощью указателей направлений вместо целостного и всеобъемлющего обозрения с вершины. Просто глаза с вершины видят весь общий план одновременно, а внизу этот план адаптируется в направления (пространство в прямую линию), ибо меняются инструменты познания, ведь для изучения местности можем мы идти только по линии куда-то, а не во все стороны одновременно, как это естественно уму. То есть вся полнота плана теперь выражена последовательностью зафиксированных встреченных на пути объектов, которые с вышины представлены, как одно единое целое. Просто ходить и запоминать расположение всего, а это бесконечное множество информации, мало поддающегося анализу. Примерно так соотносятся два образа восприятия в разных точках обозрения. Там, где нет восхождения на Голгофу, Божественное исповедуется множеством логических выражений. Там где есть Голгофа – Божественное воспринимается сразу и имя всему Бог. Николай Кузанский приводит интересное сравнение: окружность и вписанный в неё многоугольник. Чем больше граней многоугольника, тем больше он похож на окружность, в которую он вписан. Но окружностью многоугольник не станет никогда – так и будет вечно приближаться к её форме. То есть в нашем случае, чем многограннее учение или доктрина, чем больше логических выкладок описывающих изучаемую местность не с высоты, тем знание о ней всё сильнее и сильнее будет схожим с тем видом обозрения, что открывается с высоты. Но желанной точности так никогда и не будет. По этой причине, святое Евангелие очень малословно, ибо показывает только этот путь восхождения на Голгофу, а к этому автоматически всё остальное прикладывается. В то время как индуизм находится в постоянном бесконечном совершенствовании своих философских доктрин, но так никогда полнотой Истины не станет. Важно заметить, что вписанный в окружность многоугольник никогда не за пределы оной. Точно также всякая самая совершенная доктрина не может выпасть за грань священного Писания.

Но вот понятийный язык изменился с течением времени и ведическая традиция, которая была близка христианству, пришла в упадок, как невостребованное в хороших условиях жизни. Возникло множество учений, так называемые даршаны. Это учения, несущие одну и ту же цель – спасение человека. Всего их было много более ста, но прошли испытание временем и наибольший авторитет получили только шесть из них. Учителя индуизма не отвергали ни одну из них, ибо каждая из них приводила к желанному освобождению. Каждая из них ведёт одной и той же цели, только меняется путь её достижения. Таким образом, каждая даршана – это путь к одному и тому же знаменателю – ко спасению, который каждый волен выбрать по своему усмотрению и складу ума и характера. Так родился индуизм и также потом приняли Христа, как учителя мудрости, то есть просто присоединили Его в общий пантеон великих учителей индуизма. Вот что такое язычество в самом прекрасном, совершенном, философском его проявлении, но без Благодати Божьей. В Христианстве же – нет. Есть путь самый короткий ко спасению, а остальные – множественные дефиниции не отвергаются, но и приветствуются так, как самый прямой.

Представьте себе человека, который всю жизнь зубрил эти тексты, чтобы хоть как-то приблизиться к полноте знания. И представьте себе человека, который оказался на вершине Голгофы. Чтобы принять верное решение одному надо знать все тексты, а другому – так все открылось. Просто в условиях постоянного риска и опасностей второй способ легче, а потому более стимулирован и, что самое важное, воспринимаем всем обществом. А там, где все в избытке легче всего приближаться к Истине без напряжений и перегрузок.

Новая сложившаяся ситуация в мире неизбежно активирует богословские споры в этом срезе противостояния с новой силой. И вот что интересно. Дело в том, что научный прогресс начинает набирать силу и при этом идет в противоестественном направлении, а потому уходит сплачивающий весь народ фактор – трудность жизни и для поддержания того же состояния сплочения оказывается значимым национальный признак. Но беда-то в другом, что новые веяния, пытающиеся претендовать на Истину и заявляющие себя как древние славянские верования, ломают православную догматику, а не становятся гармоничным дополнением той Силы, которая таит в себе Православие. Представьте себе, что инспектор ГАИ будет служить в Храме с жезлом регулировщика, а священник будет читать проповеди для водителей авто на перекрёстках, взывать к покаянию и так далее. Дурдом. Но ведь именно в этот дурдом толкают нас эти воители. Да научный прогресс набрал силу и неизбежно на поверхность всплыли иные принципы коррекции отношений и как бы священник сидя за рулём авто уже обязан подчиняться правилам дорожного движения, а регулировщик должен ему помогать это делать. Вот как это должно выглядеть. Язычество востребованным оказалось там, где «оказалось бессильным» Православие и государственный закон в сложившемся мире. Как замечательно подчеркнул святейший Патриарх 6 марта 2015 года в Успенском Соборе Троице-Сергиевой Лавры, что тело сослужит душе Творцу, помогает служить Ему. Но так как у тела есть национальная специфика выживания в северных широтах, то необходимо создать условия для тела русского человека продолжать сослужение в новых условиях НТП, а не подмешивать всё шиворот на выворот. Выпавшее звено стало трагедией современной Руси.

Для того, чтобы более ясно понимать то, как формируется языческая вера, следует осветить иные стороны этого вопроса. В принципе, так-то все просто. Представьте себе, что Вас распинают на Кресте за убеждения. Вы всех простили и в муках готовитесь принять смерть, следуя за Христом. Так вот, все те, кто там внизу под вами – это язычники. Которые имеют настолько много граней отчуждения от Истины, что перечислять их всех нет необходимости, ибо их всех можно назвать одним словом – внизу. Согласитесь, чтобы простить всех тех, кто Вас распинает, надо обладать высшей силой духа. Самой высшей, ибо где-нибудь в гестапо у людей хотя бы была надежда на то, что они будут жить и их помилуют, а тут – нет. Всё Православие заточено именно на этот высший подвиг. Тот, кто на него способен в жизненной реальной повседневности неизбежно соберёт сразу все добродетели: и хороший семьянин, и дипломат, и воин рукопашного боя, и верный слову товарищ, и государственник, и порядочный руководитель, и даже кристально порядочный бизнесмен.

Православие – тяжелая религия и в то же время легкая, ибо никого не отталкивает и принимает любую жертву, как за благодетель, даже от самого страшного грешника. Пост в Православии – чистая условность, ибо поститься дозволено только тем, кому сие приносит духовную радость. Тут нет места силе воли, но везде «радость от исполнения своего долга», как говорил Цицерон. Так как более страшного, чем Голгофа, в мире не существует, то исполнять этот долг мог только Бог, а нам остается лишь как-то расставить по категориям все те, религиозные течения, которые хоть как-то узаконивают слабость. А это страшные вещи. Одно дело бороть слабость, усиливая радость богообщения, а другое дело сказать, что это можно делать, Богом не возбраняется. К сожалению, даже уже в Православии появились такие вот направления мысли, оправдывающие грех и житие в нем без сопротивления греху. Как в одном замечательном фильме, старый еврей хочет съесть молодого юношу, так как сильно голоден. Юноша ему говорит: «Это грешно». А тот ему в ответ: «А исповедь на что?» При этом открыв рот пытается откусить у него мясцо. Но Бог им обоим посылает помощь. К сожалению, последние несколько сотен лет Руси, мы медленно скатывались до того образа подвига, который не имеет четкого очертания приоритетного самого прямого пути ко спасению, как в Евангелии или как его понимал святой Нил Сорский. Из-за этого подвигом начали называть даже спортивные достижения, в процессе борьбы за который люди друг друга истязают или соперничают.

История, как наука, занимается описанием трагических событий (что-то иное не оказывается в области обозрения летописца и не может быть распознано), кои всегда порождены заблуждениями. Человеку свойственно мировосприятие опосредовано ограниченной чувственной природы. И если человек пребывает вне вершины обозрения Бога, то ограниченность мировосприятия тут же начинает сказываться. Как уже было сказано ранее, природа познания в человеке двоичная. С одной стороны, исследователь может созерцать весь мир от начала до конца одновременно, как единое целое, а с другой – это же единое целое (а чтобы заявить о том, что мир познан, надо увидеть все связи в нем) он воссоздает по крупицам в бесконечном множестве хаотичного пытаться обнаружить порядок и закономерность. Просто место человека только на Вершине вершин, где обзор вписывается в возможности человека воспринимать одновременно всё сразу, как на ладони. Понятно, что это есть радость видеть Вселенную, как на ладони и Бог дарует эту радость только тому, кто на высоте. Если человек изменил этому, то автоматически из поля его обозрения выпадают целые участки этого бытия, возникают какие-то провалы и альтернативные его мировосприятию миры без утраченных, без неучтённых, а иногда просто невостребованных (во временном отсутствии необходимости) в его жизнедеятельности реалий. Так рождается ересь или, иными словами, идеология, столь родственные языческим верам в образе мышления и жертвы ради мирного сосуществования. Так рождается сама эта наука, сами эти научные изыскания для объяснений с помощью этой ереси бытие всех парадоксов в природе.

Возникшая ограниченная закостенелость, как свойство всякой идеологии, чтобы вписаться в жизненную реальность, в последствии неизбежно становится многогранной, с её обусловленными жизнью, с бесконечными разносторонними надстройками. Но сколь бы бесконечно многогранным этот многоугольник не был, окружностью он не станет. По этой причине, индуизм многогранен, ибо это совокупность множественных идеологий. Получается, что мы, попав новые реалии райских обителей, обусловленных научным прогрессом, автоматически отслеживаем их (индуизма) путь развития.

Идеология есть в данном историческом контексте – новое проявление язычества, трансформировавшееся под возникшие запросы реальности окружающего бытия, ограниченного возможностями животной природы. Почему язычества? Потому что требует ту же самую кровавую жертву, что естественно для неё. Только лишь по этому. То есть, идеология – слово смерти, претендующей закрепиться в данных реалиях, оправдывающего кровопролитие. Что и происходит, ведь исполняя установки идеологической доктрины, человек может не стремиться к духовному совершенству (просто исполняй законы и делая все, что хочешь), и при этом обретает безопасность и достаток даже в ущерб основному принципу, благодаря коему он возник в теле Вселенной (не утруждает себя поиском Истины и богообщения). Создаётся иллюзия благополучия, возникшего благодаря законопослушности, а Бог оказывается изолированным от людей для распознания Промысла Своего в данных реалиях. Но так как имеет место ущемления этого фундаментального Начала, то нет вообще ничего – вырождение неизбежно. А всякому вырождению будет антагонизм – желание жить. Поэтому извращение человеческого начала, как свойства языческой традиции, не становится нормой жизни, ибо человеческое всё равно требует своего – естественной полноты свободы, как образа победы над смертью. А так как это невозможно без всей полноты восприятия, то возникает в обществе сначала напряжённость, которая либо разряжается в качестве кровавого бунта, либо успешная и трудолюбивая власть вовремя делает реформы, обогащает идеологию или религиозную доктрину новой гранью, разряжает, тем самым, возникшее противостояние. Так появляется ещё одна грань учения, делает её более полной и истинной. Так человечество в лице данного народа обеспечивает живучесть в предстоящих временах. Такова формула каждого исторического процесса. И исходя из этого, становится ясным путь постоянного обновления религий, вышедших из арийской традиции, которые не претерпев преображение Благодатью Божьей, с помощью доступных понятийных инструментов всё точнее и точнее, и полно выражают естество духа человека в бесконечной массе своей поучений. Но какими бы философско-богословские доктрины точными не были и на каких бы оные позициях ни стояли (речь идёт об идеализме-материализме), за пределы обозрения вида, открывающегося с высоты Божественного оные выйти не могут. Если вы стоите на вершине горы, то вашему взору открывается вид, за пределы коего идущий там внизу у подножья выпасть не сможет. Поэтому-то каждое из всех учений имеют своё специфическое одностороннее свидетельство о более общем, о Православном мировосприятии Вселенной, полнота которого, повторюсь, открывается человеку с высоты Голгофы. Они так остаются этим именем – внизу. Остается только увидеть эту грань торжествующей на Голгофе Истины. Это заметно не только в догматах современного буддизма, но и во всех философских системах мира, появившихся в позднее Средневековье и так будет всегда.

Но почему тогда Ветхий Завет нельзя назвать язычеством? Потому что это только лишь история человечества, свидетельствующая о Промысле единого Бога на богоизбранном Своем народе, несущем верное исповедание о Творце через опыт молитв Ему. Надо сказать также, что создавали сие люди, которые духом уже имели приобщение к Божественным высотам, а потому не зная никаких законов развития, философий и учений, увидели за много веков Рождение Сына Божьего воскресшего и это тоже часть святого Евангелия. В то время как иные учёные мужи того времени в иных народах и их религиозных концепциях знали лишь те свойства и качества, которыми теоретически должен обладать Победитель смерти, выяснили законы, следуя коим возможно Его Воскресение. Но пройти по Его Пути, кроме Него, никто не мог из простых людей. То есть осознание того, что на это способен только Бог было у всех практически народов того времени.

Мы, исповедуя бытие на Голгофе, как христианскую норму несем в себе Христа в своем сердце, наполненным Его Сущностью Духа Святого, как Абсолюта в своих аскетических деланиях. Те, кто внизу о Нём возможно немного правильно думают. Позднее такая же ситуация проявилась с Западной Церковью со всеми её множественными сектантскими ответвлениями. Они также много думали о Боге, но не обладали главным – не было причастия к Его Сущности, Энергиям опосредовано соучастии в несении с Ним Его Креста. У них нет причастия к Его Сути – не могут быть проводниками Божественного влияния. Нет Божественного влияния – нет авторитета. Так возникают революции. Иными словами, как только уходит присутствие Благодати Божьей, так сразу начинаются попытки свидетельствовать о полноте Истины с помощью иных критериев – в бесконечных трактатах о Ней, как в древнем Индуизме, как в Буддизме, так и в новых веяниях язычества. Одно из двух. Здесь следует заметить, что Благодать Божья останавливает всякие эволюционные токи, в том же числе и в становлении внутри самих религиозных течений. Если мы присмотримся ко всем современным учениям, то увидим, что все они зеркальные отражения того, что несёт нам Евангелие, но процесс этого становления растянулся на многие тысячелетия, но так как нет самой основы, то религия так и останется постоянно совершенствующимся описанием основы – благодати Духа Святого.

Что нам ещё полезно помнить? Мерилом всего всегда является счастье в вечности жизни. Вопрос лишь в том, как эта вечность достигается. Если есть ошибки, то автоматически появляется необходимость в доноре, покрывающем утраты энергий от этих ошибок и восстановлении своего вечного бытия. Второй путь достижения вечности – путь без ошибок. Раз их нет, то нет необходимости в донорах. Но в том-то и дело, что разумность, как понятие, всегда исповедует более легкий эгоистический путь с меньшими затратами, с меньшей жертвой для себя к достижению какой-то цели. Но если для человека без греха во Царствии Небесном данный путь естественный, то для человека с телом, искажённым грехом, та же самая реальность возможна лишь при понуждении жить в аскезе в поте лица. Нельзя ходить лёгкими дорогами, ибо оные уничижают Божественное присутствие в душе – надо есть этот хлеб только после добычи его и при этом в поте лица.

Чем отличается колдун и святой человек? Магия всегда путь смерти, то есть неизбежных заблуждений, но при этом дающая возможность пить соки жизни от окружающей среды или общества ради нового воскрешения постоянно увядающих своих жизненных сил (вспомним чем прикрыл свою наготу согрешившие Адам и Ева – ветвями). Святость указывает жизненную дорогу минуя какие-то энергозатраты. Поэтому видеть жизненный путь можно даже тогда, когда он проходит через ад Голгофы. Вот в чём вопрос. Исходя из этого, явно прослеживаются два различных образа государственности, формы ведения хозяйства, и исторического пути. Для одного из них – необходимы обширные колонии. Для другого – справедливое распределений материальных ценностей и братство народов – одна из множественных граней государственности, появившаяся как побочный продукт самопроизвольно, как иное имя святости. Автоматически, народы, живущие за счёт нового прилива свежих сил извне, всегда будут смотреть с вожделением на своего соседа, как на новую предполагаемую колонию. То есть можно легко пророчествовать о путях Европы, к чему она должна была прийти за долго до нынешних дней.

 

2.5. Некоторые технические стороны вопроса.

Представьте мысленно Солнце. Эта Звезда отдаёт свою энергию и, тем самым, влияет напрямую на все природные процессы планеты. То, что попадает нам в поле чувственного обозрения – это то, что мы видим своим воспаленным естеством – перед нами предстает уже то, что стало продуктом распада. Мир до грехопадения был каким-то иным и само Солнце, на самом деле – это не продукт распада, а нечто иное. Бог через него дает нам силы и время, чтобы мы могли, как прежде следовать замыслу Предвечного Совета, то есть продолжить возрастание в Боге и могли творить самое священное во Вселенной – участвовать в Божественной жизни Святой Троицы в богообщении. Этот порядок вещей предстает перед нами грешными совсем иначе. Солнце – это одно из множественных свойств Бога, опосредованно коего Он даёт жизнь и этой жертвой правит нашим миром, уже осквернённым грехом. В пределах нашей природы, пораженной грехом, эта власть именно так и выглядит – Бог правит тем, что дает жертву и жизнь – это также как власть денег. Но это только видимость во грехе, ибо настоящий порядок вещей и отношений между Богом и человеком в реалии задан изначально до первородного греха и он не мог быть упраздненным грехопадением, но изменился, по слову духоносных отцов, лишь план его осуществления. Флора и фауна – это лишь часть замысла и грань общей картины бытия, также представленного нам в контексте воспалённой грехом природы первого человека. То есть опосредовано стимулирующей все движения функции Солнца, как свойства Бога, мы все являемся Его множественной тварной производной в той его естественности, которая нам раскрыта в пределах ограниченной возможности чувственной природы, а поэтому именно Он так и остаётся самым важным условием жизни во веки веков. Иными словами, мы по естеству своему являемся Солнцем, эволюционно выраженным в природе людей адаптировано к земным условиям, а потому самопроизвольно в нас будут соблюдены Его образы служения в общежитии. Если мы служим по Божественному образу, то также как Солнце наделены вечностью даже в этих земных реалиях (жизнь протекает мирно), а если не участвуем в Богом откровенном творчестве, то сей вечный порядок утверждается насильственно над нами (по крайней мере создается впечатление насильственности) или остается тот, кто сохранился в нём. Какой же это порядок? Если сказать вульгарным языком, то это звучит так: кто платит – тот заказывает музыку. На богословском языке понятий: нам всем дано Богом то, что мы обязаны отдать. Вот и весь порядок. Образ Божий не в ритуале, а именно в этом качестве духа, а поэтому, имея данное, человек имеет и другое – власть. Власть имеет тот, который жертвует собой вне зависимости от своего социального положения. (Жизнь обусловлена жертвой, без которой оная невозможна. Точнее, всё иначе совсем, жертва – с одной стороны, естественная необходимость жизни, а с другой обусловлена счастьем от абсолютной свободы личности, без которого живое невозможно. Жертва – не усилие волевое, а радость исполнения долга или любовь – волевое Бог не принимает как инородную Своему Естеству жертву, ибо зло в очах Божьих жертвой Ему быть не может. Либо мы даем сами и в поте лица естественным образом, либо отдаем жертву противоестественным счастью образом – со скорбями (точнее мы это отдаем со скорбями). Третьего в бытии не существует. То есть, на бытие в данных возникших условиях имеет право живое, которое смогло распознать и адаптировать под запросы народа и отдать ему различные формы Божественного, Его энергии.) Этот опыт очень важен для будущего человечества. Отсюда следует, что православные монастыри как раз вписываются в данную реальность, ибо не ради себя, а ради вверенной Богом паствы творят сие. Это видно не только из теории, но и из самой жизни.

Истина не зависит от наших запросов и изволений, прихотей и надежд, поэтому очень трудно утверждаться в Ней любому человеку, даже полностью отрекшемуся от самого себя ради приобщения к Богу. Что уж тогда говорить о простых мирянах, у коих идти по более лёгкому, безжертвенному пути стало разумной нормой. Тем более смерть всегда слащава и на вид, и разумна и, как самый этот процесс отмирания, несёт в себе удовольствие. А так как удовольствие всегда было высшей целью разумного искания, то вместо того, чтобы слышать голос совести и подвижников благочестия и бороться за жизнь, мы слушаем тех, кто оправдывает наши слабости, утверждает их в сознании в виде идеологических правдоподобных доктрин. После этого мы, отравленные змеиным ядом идей и находясь под его смертоносным воздействием, послушно следуем за уготовляющими нам погибель, за уводящими от этой священной скорбной борьбы за жизнь путём уподобления себя Богу (ибо это не приносит чувственных удовольствий). Плотское удовольствие, по свидетельству веры, всегда есть следствие влияния духовной смерти. Мы, православные, противопоставляем ему полноту радости в Боге, мы приглашены на «Пир веры» по слову св. Иоанна Златоуста (это есть основная мысль всех других отцов Церкви). Или вот: «Возможно, что если, подобно Петру, мы говорим слова, которыми Симон Петр ответил Христу: «Ты – Христос, Сын Бога Живого», – не потому, что плоть и кровь открыли это нам, но потому, что свет Отца Небесного просиял в наших сердцах, то и мы становимся тем же, чем был Петр. Мы тоже также как он получаем блаженство, ибо причины его блаженства применимы и в нашем случае… Он Отец дает нам откровение, которое возводит на небеса тех, кто отодвинул все завесы своих сердец и получил дух Божий премудрости и откровения…» Эти слова Оригена, как говорит протоиерей Иоанн Меендорф, стали впоследствии классическим отеческим толкованием.

Самым ключевым вопросом в любой религии остаётся чудо и как оное вписывается в разумное. Что такое чудо? Если Бог есть, то почему он не творит чудеса в том плане, в каком нам бы хотелось. Почему столько страданий и горя, если Бог нас любит и Он всемогущий и Он имеет власть творить чудеса? На самом деле Бог облегчает страдания, но совсем иначе. Чудо состоит в том, что жизнь в страдании более не заглушает радость бытия, а ещё более усиливает её, что жизнь этой радостью побеждает смерть, отвоёвывает у неё всё большие и большие пространства, то есть чудо состоит в том, что есть возможность жить счастливо там, где жизнь невозможна в привычном образе. И всё. Важно ведь не то, что идут какие-то грандиозные превращения или «что-то такое нечто из ряда вон». Важно то, что творится в его душе, то есть состояние духа человека: то ли ему хорошо на душе, то ли нет. А для этого нет необходимости переворачивать мир вверх дном. Девушке достаточно сказать доброе слово и подарить цветок, а не рвать этот мир у её ног. То есть мы же требуем от Бога то, что противоестественно нам самим – идти против Себя Самого. Иными словами, то, к чему в данный момент более всего предрасположены, на то и подталкиваем Творца. А Он на это не пойдёт. Требуем сделать от Него противоестественное Ему Самому, нарушив Его же Волю. Беда в нашем сознании, несущего в себе болезнь грехопадения, ибо в его воображении могут возникать самые невероятные мысли. К примеру, если Бог может создать то, что поднять не может даже Он сам, то почему Он не может это поднять – Он ведь Бог. А как обстоит дело на самом деле?

Для начала разберём вопрос: что есть страдание? Приведу уже «избитый» в моих работах пример, который иносказательно изложен в древнегреческой мифологии (миф о Сизифе). Возьмите кухонный стул или табурет и выведите его в состояние равновесия на одной ножке. По логике вещей он должен упасть. Благодаря логическому анализу мы даже сможем узнать, где он окажется через определённое время. В жизни же все наоборот – стул постоянно «стремится» быть в состоянии равновесия, ибо много покушений на наше здоровье со стороны природных явлений, от окружающего общества, но организм опять его восстанавливает. Это есть победа над всем тем, что несёт человеку смерть. То есть логика – закон победы смерти над жизнью, а победа над логикой вещей – победа жизни над смертью. Всякое падение из состояния равновесия приносит удовольствие, а процесс восстановления – трудность, напряжение сил и воли. Понятно, что восстановление здоровья через напряжение сил человека сопряжено со страданиями, то есть с болью. По всей логике вещей, когда человек просит у Бога чуда, на самом деле он просит послабления страданиям, то есть умный путь решения проблемы. Но Богу нужна победа над смертью и через это утверждение жизни. То есть Бог может только жизнь утверждать и Он может нам дать только жизнь, что естественно для Него. То есть то, что предлагается нам Богом – это борьба, как жизненное условие, ибо постоянно нам предлагается восстанавливать и напрягая силы держать желанное равновесие. То есть это есть страдание, обусловленное трудностью борьбы за стояние, как бы, в положении максимума вертикали. И вот приходит дьявол и что он мог предложить Христу? Только погибели. Иными словами, он предложил Ему, если Ты Сын Божий, то не страдай, а равно – не живи. Когда мы просим у Бога чуда во время искушения – тогда мы просим у Бога смерти, как логически правильно обоснованного ухода от противоборства самому себе, от борьбы за жизнь. Богу же это не свойственно, ибо он может желать нам только больше жизни, то есть Он может только усилить страдание ещё сильнее. Но в чём же тогда чудо Божье? Чудо Божье в том, что болезненный процесс восстановления идет всегда и со всеми и это естественно. Душа в богообщении их не чувствует, ибо духовная радость переполняет все естество человека и боли уходят из сердца, не поглощают мир, уходит бунт в душе от видения несправедливости. Ибо замысел Творца, опять хочу повториться, понятен лишь в том случае, когда смотришь на мир с той стороны, с какой на него смотрит Бог. То есть тут нужно удерживаться определённой высоты, на которой удержаться – самое тяжёлое для всех нас живущих, как образ и подобие Голгофы Христовой. Но в то же время самое легкое, ибо, если мы держимся на ней, то боль даже не воспринимается и приходит желанная радость, точнее оная не скрадывается. Также как, если мы держим голову ближе к небу, стоим на ногах, то у ступней наших ног толстая кожа, из-за чего нет боли – просто в этом месте тело более всего адаптировано к такому воздействию, хотя оное в той же степени болезненное. Таким образом, наше состояние – как бы двоичное. Если познаем мир пребывая на естественной для себя высоте ради единства с Богом – перед нами вся Вселенная в её гармонии и единстве. Это естественное состояние называется экстазом. Если познаем мир вне высоты Божественной, то возникает гнетущее состояние безысходности, человек мучается от видения беспредела и неустроенности – это равносильно боли.

Христос, пребывая на Кресте распятым, открыл нам Путь Благодати в вечность жизни через страдания – это нормальное положение вещей. Вот что такое чудо. Чудо – это возможность жить в таких формах и в таких реалиях, в каких жизнь казалось бы невозможна. Например, роскошное соцветие держится на тоненькой ножке стебля цветка или жизнь в Антарктиде. Также монах, пребывающий в изнурительном посте много работает и так далее. То есть жизнь именно там, где оная невозможна, где острее всего явлена борьба и чудо – победа в ней. Благодаря этому живое обретает все более и более утончённые и нежные формы, не совместимые с законами физики только лишь по той простой причине, что в таком состоянии больше борьбы за жизнь, а значит больше страданий и более величественна победа, ведь стояние за такое явление живого естества наиболее затруднительно. В этом направлении шествует эволюция, как домостроительство Бога. Именно по этой причине человечество рвётся в космическое пространство. Сама по себе Голгофа и Распятие Сына Божьего – есть естественный процесс выздоровления человечества от скверны грехопадения.

Отсюда следует, что мир полон скорби только по одной причине. Все вокруг нас движется в будущее, а так как в будущем пребывает только Бог, то живое испытывает эту болезненность становления в его абсолютно бесконечное величие. Мир как бы постоянно поднимается до большего подобия Богу, как бы вечно восстанавливается, выздоравливает, новое постоянно выталкивает старое, что соизмеримо со страданием. Но так стало после грехопадения, ибо возрастание в Боге, на самом деле – изначальный замысел Божий, приносящий неимоверные переживания счастья. А потому от единения с Богом в богообщении мир полный скорби воспринимается совсем в иных красках, он наполняется радостью. Возрастание в подобии Богу – замысел Творца на человеке, который не упразднен грехом.

Представьте себе жулика. Какова его судьба? Он будет в тюрьме или его убьют. Как ему победить судьбу – взять себя в руки и стать лучше, победить в себе порок и тем самым избежать и тюрьмы, и возможной погибели. То есть судьба побеждается только возрастанием святости жизни. То есть судьба вроде бы есть, а вроде бы её как бы и нет. И вот последняя неизбежность в судьбе каждого из нас – это смерть. Несложно проследить образ мысли ветхозаветных пророков, которые даже в подробностях описывали грядущего Мессию, Который есть Сын Божий и Ему будет дано победить судьбу, последнее её жало, от которого не мог избавиться ни один пророк или святой, ни один осознающий сие философ. Понятно, что для этого нужно непорочное зачатие (с него начинается человек), как впрочем, и все то, что предрекали пророки, как впрочем, и всё то, что рассказывали апостолы в святом Евангелии. Победившему судьбу открывается путь, по которому он ходит и не ведая о том, что происходит вокруг, какие опасности его подстерегают (Он победитель судьбы уже в момент зачатия). Потом вдруг мы узнаём о том, где Он был и становимся потрясенными от осознания чуда, Божьего Промысла. Таким образом, Сын Божий ничего противоестественного не сотворил, Он прошел по тем же дорогам жизни, в естестве которой заложено миновать смерть и обходить стороной судьбу – в противном случае, сие не была бы жизнь. Только шествие это прошло в Божественном абсолюте, естественном для Бога, но не досягаемом для человека. Но следуя за Христом, мы находим и те пути жизни, которые наиболее сильно адаптированы к нашим возможностям следовать за Ним. Иными словами, законы победы над смертью явлены не только на роскошном соцветии растения, удерживающегося на высоте тонюсеньким стеблем его, но вообще во всех сферах этого бытия. То есть жизнь именно там, где оная невозможна, где острее всего явлена борьба. Благодаря этому живое обретает все более и более утончённые и нежные формы, ибо в таком состоянии больше борьбы за жизнь, а значит больше страданий, ведь стояние за такое явление живого естества наиболее затруднительно. Потом в процессе эволюции сие становится обыденностью. К примеру, человек может стоять на ногах и удерживать равновесие и даже делать шаги, и даже делать шаги быстрым шагом, и, даже передвигаясь, делая прыжки с одной ноги на другую, что мы называем бегом. И ни разу не падая, не спотыкаясь, точно и уверенно, и правильно устанавливая ступню в нужное место. Это ныне стало обыденностью, хотя когда-то в дремучем прошлом это было огромнейшим риском на самом деле и победой над смертью, которая потом выразилась на природе человека и закрепилась в его физиологии. Поэтому человечество в лице Руси уверенно идёт за Христом следом через все то, что было с ней через века, по Промыслу Божьему формируя свою уникальную эволюцию. Мы побеждаем судьбу святостью, адаптированную в бесконечных постах и любовью к любому проявлению жизни. Человечество уверенно идет по пути новых закрепощений, оформленных в монашеском подвиге, да и научная революция все сильнее и сильнее подталкивают к этому.

Следуем к Богу в будущее и Он нас не торопит, чтобы не повредить нам, Он ждет, долготерпит и слышит наши моления. Да, Истина не зависит от нашего произволения, но она к нам идет навстречу и протягивает руку помощи. Вот что важно нам помнить – это самое великое открытие сделали отцы Церкви.

Кстати, у судьбы есть ещё одна неизбежность, обусловленная влиянием от природы греха. Человек привязан к Земле, а разрыв этой связи, также становится победой над судьбой, пророчески выразившаяся в святом Евангелии, апофеозом коего стало противоречие всякому разумению – воскресший Спаситель начал восходить к Отцу Небесному, отведав рыбу и хлеб у апостолов. Но так как сие есть абсолютная трудность, то именно это стало реальностью только теперь уже Божественного Проявления. Следом за Ним, в какой-то степени выражения этого события и в какой-то степени подобия Ему в аскезе, мы вышли в космос и осваиваем его просторы. Сам по себе научный прогресс не мог возникнуть без этого мощнейшего стимулятора движения к Божественной полноте.

Этот факт Вознесения Христова косвенно подтверждается самим научным прогрессом. Вновь приведу видение святого старца. Толпа бесов, привязав листик дерева всей гурьбой перетаскивали в мусорную яму. Старец сказал, что они даже этого не могут сделать. Чем сильнее присутствие греха, тем энергоёмче жизнь. Потери, которые возникли от ошибок, нужно восстанавливать и чем больше ошибок, тем больше издержек. Вот как показано сие в Священном Писании «1 Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?

2 И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть,

3 только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

4 И сказал змей жене: нет, не умрете,

5 но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

6 И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

7 И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

8 И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.» (Быт.3:1–8).

Таким образом, для того, чтобы жить прежней жизнью, но без покаяния, Адаму и Еве необходимо принести первую жертву не себя, а окружающую Вселенную и мы видим первые издержки: «… и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.» Теперь становится понятным важное, что для того, чтобы следовать за Христом «… возноситься на небо».

«41 Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?

42 Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда.

43 И, взяв, ел пред ними.

44 И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах.

45 Тогда отверз им ум к уразумению Писаний.

46 И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день,

47 и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима.

48 Вы же свидетели сему.

49 И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше.

50 И вывел их вон [из города] до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их.

51 И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо.

52 Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью.

53 И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь.» (Лук.24:41–53)

Но Иисус Христос – Сын Божий и Ему это естественно. Так вот теперь для того, чтобы следовать за Христом «… возноситься на небо» с тем набором производных первородного греха, нужны издержки колоссальные. Нужен труд сотен тысяч и даже миллионов людей, нужны колоссальные энергозатраты и мощные финансовые вложения. Мы как те бесы, волочим листочек дерева, прикладывая огромные напряжения сил. И надо сказать, что если мы действительно следуем за Христом в этом плане, то вся Вселенная с её флорой и фауной вспомоществует нам, сослужит, жертвует собой, ибо жаждет приобщиться вновь к тому, отчего когда-то была извержена вслед за первым согрешившим человеком. А если не следуем за Христом, но думаем о других целях, то все, что мы делаем будет в погибель человечеству.

С научной т.з., свидетельства Библии о происхождении мира далеки от реальности. Но это только научная точка зрения. Ведь Библия – это не источник познания физических процессов природы, а инструмент совсем для иного предназначения – для свидетельства о Боге во имя утверждения веры в сердцах людей, поэтому некоторые моменты искажаются целенаправленно, ибо не закон держит мир и не логически правильно выстроенная последовательность событий, а Любовь Божья. Он устроитель Вселенной и Он Хозяин над ней, а потому только Ему дано вести Себя так, Ему это угодно, ломая при этом всё или наоборот утверждая гармонию. Его Второе Пришествие тоже станет праздником жизни, ибо Он Благий и Он сделает всё это ради нашего счастья. Чтобы уничижить бросающуюся в глаза обманчивость природы и выделить Ключ ко всему (то есть субординацию духовных приоритетов), Священное Писание ломает наш ум и требует от него невозможного и трудного восприятия того, что не укладывается во всякую вымеренную разумом доктрину, толкает к тем самым мучительным ломкам становления мысли в Боге, требует умереть всякому сомнению восхождением на эту мысленную Голгофу, к Вершине, на которой открывается совсем иной вид обозрения. То есть для этой цели, в первую очередь следует подчеркнуть, что Бог – это не электромагнитное излучение Солнца, а сокровенное живое, которое Бог никак не показывает явно, но опосредовано чувственно воспринимаемых знаков. Он познаваем только через проводников Себя. Поэтому как раз Библия наделена намного большей полнотой исповеди о Вселенной, чем научный анализ, так как точка обзора её очень высоко, а именно там, где взору открывается целостное представление о Вселенной, ибо в этом случае мир монолитен и един, видны взаимосвязи, человек становится «другом парадоксов», которые актуальными будут всегда.

Сама по себе световая солнечная волна несёт в себе не только движущую энергию, но и константу (частицу берега), без которой само по себе явление света невозможно. То есть сама по себе электромагнитная волна есть носитель этого физически освидетельствованного Божественного свойства – постоянства. Вместе с этим свойством, неизбежно весь букет и других реалий Божественного, освидетельствованных уже иными гранями нашей природы. Хотя надо сказать, что это только строительный материал Вселенной.

Далее язык описания мог быть адаптирован только к тому времени и для тех людей живущих в нём, но никак не для сегодняшнего бытия и понимать этот язык – это уже наша задача, решение которой делается на страницах этой книги.

Исходя из сказанного, открываются такие реалии, которые никогда не впишутся в научное трактование о Вселенной, ибо сам по себе любой инструмент исследования никогда не будет под это приспособленным. И в то же время, согласно законам плоти, уже обезображенной первородным грехом, так как Бог абсолютно велик, то и процесс адаптации Его присутствия в данных реалиях никогда не закончится и неизбежно будет связан с огромными усилиями и напряжениями, и страданиями, так и останется вечным восхождением на Голгофу. Но именно в этом вечном становлении, стимулирующем все напряжённости и соответственно неизбежные мучения, протекает становление жизни и прогрессирует эволюция. Бог не может сделать всё в одно мгновение, но по любви своей нежен по отношению к человечеству, а потому постоянно как бы приуготовляет Вселенную к очередному акту творения, а не творит все сразу. В первый День – одно. Во второй день – другое. В третий – третье и только в Шестой День сотворен человек, как венец творения.

Читая Священное Писание, вновь нужно повториться, очень часто встаем перед фактом, что многие вещи не воспринимает разум. Поднимается мысленный бунт в душе, когда описываются явные чудеса или просто идут откровенные диалоги с Богом. На самом деле сие трудно воспринимается только теми людьми, кто не имеет опыта молитвенных побед в духовной брани. Во-первых, как уже сказано выше по тексту, речь идёт об этом духовном опыте побед – о вещах, кои имеют место быть вне физического освидетельствования или о том, о чём говорить невозможно как-то иначе или каким-то иным понятийным языком даже в наши дни развитого научного прогресса. В каждом из нас есть некоторый шаблон порядка вещей, в коем всё окружающее более или менее вписывается. А процессы творения Господом с точки зрения этого разумного привычного шаблона несут в себе элементы хаоса. К примеру, с самого начала Книги книг не вписывается в наше уже научное мировосприятие порядок очерёдности сотворения Вселенной: почему-то растительность появилась раньше, чем даже Солнце и Луна (и так далее). Но ведь сам факт общения человека с Богом неизбежно несёт в себе требование разрушения создавшегося положения вещей, вписывающегося в мировосприятие человека. Мы, когда желая победить свою судьбу и самую страшную её неизбежность – смерть, тогда просим себе именно немного живоносного Божественного хаоса, который преподносится в Священном Писании, как чудо. Что такое чудо? Это хаос, нарушение обыденного порядка вещей. Но если нет греха, то даже хаос не есть нарушение закона Божественной Любви, ибо не выходит за рамки Божественного замысла. Не расположение по правилам или происхождение в общем порядке держит мир, а любовь. Поэтому в Писании много против логики вещей и этим свидетельствуется о любви, утверждающей мир. Как-то иначе свидетельствовать об этом законе любви, кроме как противоестественно мертвому во грехе закону, меняя местами очевидное во Вселенной, невозможно. Поэтому, согласно Писанию, растительность появляется раньше. Во-вторых, Царствие Небесное, на самом деле – есть хаос, ибо только в хаосе возможна священная и наиважнейшая неприкосновенность свободы личности, на которую не в силах покуситься даже Господь. То есть если имеется присутствие Любви Божественной, то даже хаос несёт в себе созидающее начало и даже «блажен муж, ему же не вменит Господь греха» (Псалтирь). Тогда как сопоставить хаос, как условие свободы личности, и Божественный порядок вещей, при котором Бог не покушается на свободу личности, ибо Он не насильник во имя высшей цели блага? Дело все в том, что любой самый сложный порядок – это лишь какой-то частный случай или возможность проявления некоторой структуры в хаосе (организованный хаос – тоже хаос), то есть и закон не нарушен, и не нарушен хаос, обуславливающий свободу личности. Личность остается свободной в этом порядке. Причём порядок сей возможен только в одном случае – когда видит радость в исполнении своего долга по утверждению порядка, то есть остается в пределах хаоса. В-третьих, показано кто в этом доме Хозяин и только Он имеет право жить по этим законам, ибо только Ему позволено нарушать и сие не есть разрушение живого, а как раз наоборот – это естественно для человека. Получается, что хаос, творимый силами бездны смертоносный есть, а хаос, творимый Богом живоносный есть. На то оное и Священное Писание, чтобы исповедовать Божественную реальность.

Если во Царствии Небесном Любовь Божья покрывает всякий хаос, то Любовь Божья в греховной природе может проявиться только порядком вещей, выстроенном в субординацию, где счастлив тот, кто видит радость в исполнении своего долга, стимулированного любовью. Это видно из примера с авто. Когда мы вне собственной машины, то хаос в нашем поведении не опасен – мы можем кружиться, плясать, подпрыгивать. Но когда сели за руль, то всё изменилось и для нормального бытия живого теперь уже следует подчиняться правилам дорожного движения, то есть жить в живоносном порядке, который так и останется в пределах хаотичного движения. Вопрос лишь в том, что свобода личности не нарушается, если он этот порядок счастлив соблюдать.

Или другой пример. Пророк Моисей тоже выстраивает порядок, желая чтобы был мир в его народе, чтобы не возникло междоусобицы, когда одни побивают камнями других более приобщенных греху, он отделяет самых грешных от более праведных. Чтобы всем была дана возможность радости в возрастании к Богу. То же самое мы видим во всех государственных структурах, когда либо существовавших на земле. Вот так соотносятся хаос и порядок в Божественном – это одно и то же. (Тут следует добавить, что абсолютной свободой и порядком наделён только Творец, человек ограничен природой греха и в том и в другом, а силы бездны вообще прикованы в темнице подземелья и не имеют никакой степени свободы).

Без любви нет свободы личности. Без свободы нет этого счастья выполнения своего долга – созидать Божественный порядок. Только Любовь Божья всегда остается стимулятором всех устремлений к порядку во Вселенной, ибо быть с Ним рядом просто хорошо. Также и организм человека – это есть порядок, выражающий Божественную Любовь, применительно к земным условиям. Именно в этом и состоит противоречие между Вселенной до грехопадения с тем, чем оная стала после него – мы мерим своими земными мерками то, что не сопоставимо с оными в Райских Обителях. И вообще именно в этом явлен Закон Любви Божьей, который постоянно заявляет о себе, как нарушающий обыденный порядок вещей, но при этом сие Ему не противоестественно. Также как оказывается не противоестественным для «мертвой» материи всё то, в чем оная соучаствует, как строительный материал, коим наделена жизнь, явленная флорой и фауной. И в тоже время «мертвая» материя может быть инородной законам любви и самой жизни флоры и фауны, хотя оная является строительным материалом для жизни в земных условиях. Иными словами, абсолютно «мертвой» материя быть не может, о чем убедительно говорят западные мыслители эпохи Возрождения, в противном случае, оная была бы инородным материалом в живом теле. А так как материя имеет отношение к живому организму, как строительный материал, то неизбежно, оная также наделена какой степенью жизни, как имеющая в какой-то степени подобие ей, тем более оная сотворена Богом. Подобное творит себе подобие – закон природы. То есть Бог не может творить инородное Самому Себе. Можно сказать иначе, рассматривая материю через призму Божественного, мы видим свое подобие в ней, а именно то, что роднит нас ней – родственные нам Божественные оттенки, элементы порядка.

Хаос в этом бытии порывается из Царствия Небесного, образует формы живого, который не всегда имеют живучесть в земной реалии, ибо не выдерживает естественного отбора в земных условиях. Но это не означает, что всевозможное уродство безжизненно. Оно всё равно наделено жизнью Царствия Небесного, а так как форма земной жизни не всегда может удовлетворять запросам жизнеспособности организма, то данный образ присутствия Царствия Небесного не может долго задерживаться в данной реальности отверженного мира после грехопадения и отмирая для нашего восприятия, дает толчок более усложнённым в Божественной субординации, более жизнестойким, приемлемым для земной реальности, жизненным формам. Просто постепенно выстраивается порядок, когда хаос принимает форму, ставшую частным проявлением его же самого – хаоса, при котором нет покушения на свободу личности и закон Царствия Небесного не нарушен и жизненная форма обретает некоторое подобие Божественному в иной грани в какой-то степени схожести с вечностью бытия.

Вот как об этом написал отец Иоанн Меендорф: «… Согласно каппадокийскому богословию, в Св. Троице Отец, Сын и Дух Святой – три божественные ипостаси, каждая из которых имеет отдельное личное бытие… Источник различия между Лицами Св. Троицы не в сущности, а в их ипостасном взаимодействии….» Здесь замечательно просматривается первый контур устроения всего (и самое главное государственности).

Тогда в пределах нашего мировосприятия становится ясным, каким образом мир мог возникнуть из пустоты. Все дело в том, что хаос не воспринимается органами чувственной природы – он есть чувственная пустота. Представьте, что вы идете по пустыне и вам попадается на пути какая-то фигура из песка. Просто созерцанием Вселенной происходит в несколько в иной проекции – порядок-хаос или материя-пустота. Если все вокруг не привлекает внимание, ибо пустота есть, то фигура, как некий порядок, цепляет внимание и оная становится объектом исследования. Представьте себе, что вы стоите в комнате, с закрытыми дверями. Вы ничего не чувствуете. Но вот открыли дверь и окно. Появился сквозняк. Когда двери были закрыты и не было воздушного потока, то мы не чувствовали воздух, но это не означает, что так как нет элементарного порядка упорядоченного движения воздушной массы, то нет ничего вокруг. Только когда появляется одно общее направление частиц, как первое проявление элементарного порядка, мы распознаем воздух. То есть мы распознаем всеми органами чувств и мыслью только порядок, как свое подобие, который возник из относительного ничего. (Тогда можно сформировать закон сохранения энергии: порядок порождает только порядок). Так как мы сами по природе своей являемся некоторым порядком вещей (точка отсчета, заложенная в нас этим порядком уже наделена, как мы уже выяснили ранее), то смотрим на мир через эту призму и ищем то, что прошло через её фильтр и обозначилось в уме, как порядок вещей, а потому можем созерцать только своё подобие – порядок вещей, имеющего общее с самым первым порядком вещей в точке. Точка – это самый первый трафарет, который мы можем применять для исследования воспаленной грехом природой, который усложнился в процессе эволюции до привычных образов. А так как хаос порядка усложненного до привычного образа трафарета не имеет, то данное положение воспринимается, как отсутствие порядка – пустотой порядка или как чувственный вакуум. В то же время общая составляющая остаётся важным качеством и хаоса, и порядка – это пространство, что свидетельствует о наполненности пустоты. То есть мы мерим мир тем, чем сами являемся – порядком вещей, заложенном даже в точке. Если эта мера натыкается на то, что порядком не является, то это есть обозреваемая пустота, не распознавшая идентичность себе. Таким образом, сам по себе шестоднев не нарушает законов физики, ибо работает с материалами, которые обозначили уже себя в этом бытии порядком вещей. Когда молекулы двигаются хаотично, то мы не чувствуем их, а когда у них появляется одно направление, мы тут же распознаем их реальность. Отсюда можно сделать заключение о том, что материя – частный случай вакуума, а вакуум – частный случай того, о чем нам повествует Библия, но нам уже это даже представить невозможно.

В то же время следует сказать о порядке вещей более подробно. Законодателем порядка становится Сам Бог, ибо в этих критериях познания мира, порядок-хаос, Он несёт в себе элемент и хаоса, и элемент порядка. Рассмотрим этот момент на примере из математики. Как нам уже известно из всех суждений в этой книге, ограниченной грехом чувственной природой человека можно познавать только то, что несет в себе печать порчи первородным грехом. То есть посредством ограниченной грехом чувственной природы мы узнаем о Божественном в пределах доступного такой природы распознавать Божественное. Грех – это разрушение. К примеру, чтобы познать вкус яблока, надо разрушить его клетчатку и так познание всего остального только через разрушение. Следовательно, Бог, как Тот, Кого разрушить невозможно, не имеет греха, а потому не может быть распознанным нами как реальность чувственной природой. В системе координат Его нет, то есть греховная пустота выражена нолем, ибо у естества Бога нет единицы измерения с именем «грех разрушающий». Так вот, это точка, которая, с одной стороны, есть частный случай хаоса, ибо в ней нет структуры порядка, а с другой стороны, точка несет в себе элементарную структуру порядка, его законодатель – это самый примитивный элемент структуры порядка. Порядок наделён свойством цельного единства, закона, постоянства, симметрии и взаимосвязности. Это все мы видим в точке, в самом начале координат, как задающее весь этот набор свойств, который множественно раскрывается в во всевозможных закономерностях и зависимостях. Таким образом точка начала координат и все координатное пространство – это одно и то же есть, только в разных природах инобытия. (Это можно сравнить с водой в разных агрегатных состояниях. То есть одно и то же естество, но явленное нам по разному в разных образах закономерностей). Все эти функции – формы свидетельства о цельном, едином. Хаос рожден тем, что нет последовательности сообразно Ему, в Боге, ибо Он один. А порядок рожден тем, что есть последовательность сообразно Богу. Он влиянием Своим рождает единство, оформленное во множественных образах – множественные подобия, равенства, тождества, последовательности, симметрии, следствия одного из другого и так далее. К примеру, если мы смотрим на фигуру, то что мы можем увидеть в ней Божественного и почему мы её выделяем из хаоса, из не фигур или из пустоты отсутствия фигур? Бог один и Он явлен нам в этой Вселенной, осквернённой грехом, абсолютной симметрией (вспомним, что точка этой симметрией обладает). Если мы присмотримся к пространству вообще, то увидим, что также и само оное наделено абсолютной симметрией, ибо пространство и точка – это есть самотождественное различие, как говорит великий Лосев. Иными словами, точка и пространство – это одно и то же явление влияние Божественного, только явленное в различных инструментах или описывается различными наборами инструментов, наделённых разной природой. Поэтому все то, что обозначилось в пространстве – то автоматически наделено свойствами пространства и оное будет заметно, как наделённое некоторыми гранями подобия нашей природе человека и симметрия – одна из сопутствующих характеристик. Фигура же именно этой симметрией выделяется из хаоса, как некоторая грань подобия нашей природе в специфическом выражении порядка. Поток воздуха, ставший ветром, подобен Богу в другом качестве или свойстве Его, характерно проявляющегося для падшего во грехе бытия – упорядоченным в одном направлении движением. От Него постоянно исходит то, что толкает жизнь – энергия. Поток воздуха как раз этим наделён. Сам человек в окружающем мире ищет иные проявления Бога. Он смотрит на мир через эту призму трафарета в окружающий хаос и замечает только то, что оказалось наделённым подобием трафарету: свойством Божественного – счастья и любви. Порядок постоянно меняется, а потому мы видим два в одном – порядок в хаосе, две грани одного. Отсюда мы понимаем почему эволюция пошла именно в этом направлении, ибо наш организм – это постоянно меняющий форму порядок. Наш организм как бы наделен свойством меняться, имеющий в этом качестве свойства хаоса в допустимых пределах (трафарета). Человек не может жить по закону и то самое чудо сотворения мира, описанное в Книге Бытия, несет в себе элемент хаоса, но ведь мы все у Бога просим не закономерного развития событий, как фатальной неизбежности, но чтобы как раз эту закономерность разрушить, внести элемент хаоса. Отсюда перед нами встает иной образ человека. Человек – это образ милости Бога, который постоянно меняет форму тела, разрушая закон. Мы когда-то перестали быть деревом, ибо, не утратив богообщения, сломали сковывающий душу закон. И этих примеров множество, ибо из них состоит обозреваемая Вселенная.

И в то же время, этому нельзя верить хотя бы потому, что вписалось в логический анализ. Но и речь не идёт здесь о какой-то всеобъемлющей полноте Истины, а лишь о «следе от протектора ботинок» с Его ног, который никак нельзя брать за основу, ибо это лишь ничтожно жалкое свидетельство о жизни, множественно превосходящей всякое описание о Творце в данной сфере и с помощью такого специфического языка. Хотя надо сказать, что хоть и жалкое свидетельство, но все равно – свидетельство о жизни. Этот «след от протектора ботинок Бога» наделён полнотой, ибо, в противном случае, мы бы так никогда бы и не распознали его как Божественное присутствие, как намек на свое подобие или, как оттенок самого себя – след, но без всеобъемлющей полноты. Да это тоже полнота, но не всеобъемлющая. Как полнота – это есть жизнь и распознается, но так как оная не всеобъемлющая, то не Бог, а лишь Его след. Всякая научная деятельность оперирует только с этими критериями полноты, ограниченной, не всеобъемлющей реалией.

Хотя, с другой стороны, этот момент нельзя игнорировать при постижении Бога, ибо нам ясно важное – в этом месте Бог, где оказался Его характерный след чудодействий. Только и всего, более никакой пользы нам от этого нет и привязываться к нему в отрыве от самого Творца никак нельзя. Нам следует верить и брать за основу лишь то, что тяжелее всего воспринимается разумом, ибо мысль, как поиск Истины, есть свойство души, утратившей связь с Ним, с Его Истиной, то есть это состояние доставшееся от грехопадения (… сказал змей жене: подлинно ли (сие можно заменить так: «Истину ли») сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?…(Быт.3:1,2)…). То есть, если верить Творцу Райских Обителей, то мысль должна умереть, взойти на Голгофу и быть распятой. Мысль должна умереть и душа должна воспринять на веру эту Божественную реальность абсолютного вечного счастья. Христианство, по слову отцов Церкви – это Голгофа для мысли.

Человек всегда делиться тем, что у него в переизбытке, ибо ему естественно желать, чтобы у всех это было. Если чего-то нет, то он не может этим делиться. Женщина хочет рожать не ради какой-то выгоды или спортивного интереса, а просто так, чтобы поделиться своей радостью, чтобы было дитя, от любви своей. Это возникло не на ровном месте, а имеет место быть изначально в самом первом акте зарождения мира. Бог наделён высочайшей степенью счастья, Он абсолютно счастлив и настолько в переизбытке, что просто возжелал поделиться им – так Бог сотворил Вселенную и человека в ней. У этого всего вокруг нет смысла и какого-то предназначения, а просто пусть всё будет хорошо и красиво. Пусть всё это будет вечно и в абсолютной радости. Пусть всё живет вечно в радости и счастье. Для того, чтобы творить, человеку в первую очередь нужна именно такая установка на жизнь – радость и счастье. Без этого самого главного он не может ни творить, ни устраивать, не способен на подвиг самопожертвования. Без этого он не может прощать и ищет справедливости. Понятно, что взять эту радость жизни человек может только в одном месте – у Бога.

Отцы каппадокийцы отталкивались именно от этого в своих суждениях в борьбе с арианством – рушили хоть какое-то послабление логике, как ересь, как первые начинания разрушения связи с Богом, со счастьем быть в Нём. Вот к чему толкает нас Священное Писание с самых первых его страниц Книге Бытия и в последующих после неё книгах.

Всякий анализ и реальное положение дел – всегда в корне несопоставимые. Это видно из примера с табуретом или палкой, которые мы пытались на одной точке опоры вывести в положение равновесия. Природа познания такова, что мы можем воспринимать только то, что терпит разрушения, распад, то есть процесс отмирания. Мы можем подвергать анализу только то, что стало в области досягаемости для его инструментов. Например, мы можем сделать расчёты, как своеобразность познания, траектории падения палки из вертикального положения равновесия в горизонтальное. Но это только падение, а живое подчинено другим принципам, в которых эти логические расчеты уже не работают. Если вертикально стоящая палка на полу постоянно выходит из состояния равновесия, так как оная есть мертвый безжизненный предмет, то живой организм постоянно, подвергающийся воздействиям извне, это равновесие наоборот восстанавливает. А это, повторюсь, не поддается никакому анализу с помощью тех же инструментов, которые мы использовали для описания падения. А так как нет освидетельствования, то и нет чувственного узнавания. В этом отличие живого от мертвого, при котором какому-либо анализу поддаётся лишь то, что разрушается, терпит распад, отмирает, а это и есть «след от протектора ботинок», как свидетельство о том, что есть некоторое состояние, от которого началось развитие распада. Сам по себе распад – свидетельство о какой-то первоначальной энергии, некоторый след неё, то есть это как бы след от протектора ботинок, в которых ходит живой организм, бесконечно многогранный и сложный. Мы чувствуем вкус яблока, только после того, как разрушили его ткани; мы познали строение организма только лишь тогда, когда он умер; мы видим Солнце благодаря тому, что произошёл распад в ядерных реакциях, благодаря чему появился поток световых волн и так далее. Природа, осквернённая грехом, не даст нам ответ, что именно было предметом распада нам с помощью анализа, ибо сие никогда не узнать не разрушив. То есть многие вещи мы должны принимать как истинную реальность только лишь потому, что это ломает нашу логику, тяжелее всего воспринимается разумом и даже не воспринимается вовсе. Вот что такое Священное Писание.

Исходя из сказанного, нам открывается то, чем именно отличается жизнь до грехопадения от той, что после него? За жизнь в этом хаосе (за счастье абсолютной свободы личности) после грехопадения уже надо платить – постоянно восстанавливать равновесие. Теперь уже «… со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» Райских Обителей. То есть вся та полнота Царствия Небесного, которая есть условие жизни, без которой жизнь невозможна вообще никоим образом, то есть всё то же самое, абсолютное счастье Райских Обителей, с этого момента со скорбями нудится. Не изменились сами принципы жизни, но только образ её пребывания в реальности Вселенной. Это такое самотождественное различие в инобытии, наделённом совсем иными законами.

Тогда становятся ясными некоторые иные моменты из Священного Писания. К примеру, сами светила до грехопадения также имели иную природу. Почему? Согласно нашим суждениям, тяжелее всего оказаться нам во Царствии Небесном – этот путь через Голгофу лежит. А если мы немного подумаем, то нам откроется нечто важное – где именно Само это Царствие Небесное, из которого был изгнан Адам. Понятно, что туда более всего тяжело нам проникнуть во Вселенной. Мы можем достать до самых краёв галактик и уже достаем. Но оказаться в центре центральной звезды Солнечной системы – никогда. Никогда не будет у нас таких приспособлений, позволяющих проникнуть внутрь её, ибо оные так и останутся достоянием этой бездны. Но именно Солнце дает нам земную жизнь своими энергиями и именно от туда исходит всякий обозреваемый порядок вещей, ибо он самоустраивается, если говорить в категориях нашего материалистического научного мировосприятия (в категориях богословия Бог устраивает всё Сам). Как же об этом сказано в Священном Писании? А вот как: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» (Быт.3:24). Интересно, как именно звучит сие на родном языке и не был ли хоть как-то изменён смысл слов? Может быть не «не обращающийся», а вращающийся? Но в любом случае мы понимаем, что речь идёт именно о Солнце, как о вратах во Царствие Небесное, в которое нам никогда не попасть с нашей падшей природой. Итак, мы имеем то место, из которого исходит энергия и оное имеет вид обращающегося пламенеющего меча. До этого момента в Священном Писании нигде о пламени не сказано. Вопрос только в том, как он этот пламенный меч обращается, ведь все смыслы этого выражения мы наблюдаем. Мы с лучами Солнца выходим из Звезды и в след за нами вся флора, и фауна были изгнаны именно через эти врата. Примерно так научное воззрение адаптируется в богословских трактатах.

Так как до первородного греха само по себе творчество Бога уже закончено, о чем сказано «Бог почил день седьмой от всех дел Своих, которые творил и созидал отдыхал», то после отпадения из Царствия Небесного реальность отверженного грехом окружающего мира подчиняется уже своим законам – законам распада. Нам закрыто Лицо Божье и мы уже видим то, что стало злом всеобщего распада. Мы не видим в человеке его золото, но видим его недостатки и ненавидим за них. Но даже таких вот падших Господь не забывает о нас и являет Себя через то, что нам естественно и так как это нам естественно, делает Себя для нас удобоприемлемым. Представить себе трудно насколько велика Его сила и насколько велика Его любовь к человеку: сотворивший целый бесконечный мир вдруг уничижает Себя настолько бесконечно сильно, что делается удобоприемлемым для падшего человечества. Потрясает ещё и то, что в таком Образе Бог удобоприемлемым для общения становится только на Голгофе. Ради этого наиболее адекватного образа богообщения имеет место уже Божественный промысел над самим человечеством, которому Бог открывает Себя, сначала как единого (а не множества). Потом Отец Небесный являет нам Своего Сына. Сын Божий оглашает о Святом Духе, пребывающим с нами до скончания века. И то самое, что уже закончено, как Акт Творения Бога на Небе, То Самое стало в нашем падшем естестве лишь очевидным свидетельством об этом Акте Творения шестоднева в образе флоры и фауны, и вселенной вообще, правда выраженным относительно очень слабо и в критериях бытия Царствия Небесного, точнее бесконечно мало и частично, то есть заявляет о полноте этого Акта Творения не всеобъемлюще односторонне. Мир, проклятый за грех Адама, с момента сего наделён совсем иным качеством, чем то, каким он был до этого и свидетельствует о полноте Его совсем иначе, в силу уже своих новых свойств, привычно нами постигаемых.

В теории общепринятого Вселенского Взрыва для религии важно не физические процессы развития Вселенной. Тут совсем не важно для нас, желающих уверовать в Господа, что именно должно возникнуть в результате взрыва от порчи грехом. Написавшему Книгу Бытия важна лишь та грань этого явления, которая утверждает религиозность в его душе, восстанавливает прежний мир Царствия Небесного в общественных отношениях и его семьи, и в его душе. А поэтому он в Книге книг выражает лишь то, каким был мир человека при сотворении – он подчеркивает, что это был и есть Сад бесконечного счастья и радости, что то, к чему мы хотим все вернуться вновь, что это уже было заложено, как семя, которое выразилось во многообразии. Это можно сравнить с трамваем, который едет из пункта А в пункт Б. Для священного Писания важно не передвижение трамвая между остановками, а то, что сокрыто за этим передвижением – людские судьбы, общение, радости и горести, заставившие сесть в этот вагон. Ученые видят одно, а мы видим иное – противопоставления тут нет, но есть одно в другом. Скажу ещё раз. Важно, что это все нами обозреваемое возникло не случайно, а было сотворённым. Всё это уже было заложено в самом семени, которым является мир шестоднева. Сотворены в абсолютном счастье и счастьем мерим всё вокруг, и мы к нему же должны вернуться не только после своей кончины, но даже уже сейчас распознать и пребывать уже здесь на грешной земле ради любви и радости.

Как уже сказано, Бог не оставляет Вселенную даже после падения Адама, и Промысел Божий творит порядок и мир Энергиями, устраивает его красоту и гармонию даже в таком вот отпавшем от Бога состоянии. Если пребывая в Раю, первый человек чувствовал только радость, то теперь природа чувственного постигает только то, что имеет поражение грехом, как свое подобие – только то, что терпит разрушение. Чувственно мы не видим Бога, ибо Он не терпит распад и не творит грех, но абсолютно бездействует во грехе разрушения, но пребывая в экстазе мы чувствуем либо горе, либо радость, потому в наших силах сказать только о том, как Он являет себя в естестве человека опосредовано даже разрушающейся природы. В наших силах утверждать с позиции материализма только одно, что это часть нашей природы, несущая в себе постоянную, относительно которой происходят перемены, которая остается жить после смерти и, так как оная не разрушается, то именно она есть активатор высшего состояния счастья в мире всеобщей относительности. Хотя, надо сказать, что для чувственного и логического анализа о бесконечной всеобщей относительности всеобщее постоянство Царствия Небесного сокрыто этой береговой линией, за пределами которой бесконечная радость бытия всего вне утрат во всех смыслах этого слова.

Если нет ошибки – нет свидетельства о ней и нет также свидетельства о том, что было до ошибки. Если вы не споткнулись и не упали, то и нет синяков на теле. Если не ошиблись во время езды на авто, то и нет вмятин на корпусе. Таким образом, повторюсь, суть мира такова, что чувствуем и распознаем мы только то, что стало грехом, ошибкой, разрушением, ибо мирное доброе уходит от нашего внимания. Но это совсем не означает, что если нет вмятин, то вы никуда не ездили. Так вот перед нами постоянно стоит дилемма – к чему привязывать свою точку созерцания мира: к чувственной природе или к духовной. Если к чувственной природе, то мы увидим то, что видят ученые – всеобщую относительность, хаос и распад. Если мы свяжем точку созерцания с духом, то увидим радость. Возьмем, к примеру, Священное Писание, в котором показано блуждание народа, то есть показаны ошибки и расплата за них. Если нет ошибок, если всё мирное и доброе, то не о чем писать, не состоялась бы Библия. В Книге книг показано черное, чтобы мы могли зреть белое. Пророк Моисей поднял руки к небу и произвел молитву – израильское войско начало побеждать. И вот его руки устали и опустились – войско отступило под натиском противника. Если бы мы не увидели закономерность, то как бы распознали влияние молитвы великого пророка? А если бы он не опускал рук своих совсем…? Может быть было бы так: они живут правильно и хорошо 100 лет, 1000 лет и всегда. Раз не о чем писать, то и нет востребованности ни в письменности, ни в поисках верного решения в науке, ни в культуре и не в искусстве. Всё хорошо и во всем достаток. Благодать Божья останавливает все эволюционные токи, действует, как опиум для народа, при котором даже ад северных условий жизни становится счастьем. Именно по этой причине Священное Писание заканчивается святым Евангелием, ибо теперь уже после примирения с Богом всё остальное утратило смысл. Теперь уже то самое падшее стало выражением Божественного Промышления о человеке в рамках возможного для данной ограниченной первородным грехом реальностью. Мы способны свидетельствовать о Божественном, языком понятий, наделённых качеством разрушения. С помощью греха идем в суждениях «от противного» измеряем Божественное влияние и распознаем постоянство берега, наделённой в категориях материализма греховной или логической пустотой, но по некоторому закону трансформировавшееся и проявившееся в процессах эволюционного становления от самой примитивной живой клетки, до сложнейших государственных отношений.

Сей момент можно увидеть в истории Ветхого Завета, где описаны процессы воспитания человечества, как особо важное для нашего спасения – возвращение во Царствие Небесное. Тут речь не идёт о том, как достичь каких-то особых возможностей или чего-то такого, что могло бы многократно повысить производительность или умножило бы функциональные ресурсы. Также нет намека на научные открытия. Священное Писание призвано отвечать на иной особо важный вопрос человека, которому осталось в мучениях жить несколько мгновений. Понятно, что к такому человеку не надо лезть с вопросами диалектического материализма или подсовывать ему интегральные микросхемы, или «брат умирает – ухи хочет». В эти минуты ему нужно другое – он хочет видеть перед собой гарантированную землю, по которой со стопроцентной гарантией он сможет передвигаться, как прежде, как это было ему привычно. Он жаждет знать и даже уже иметь опыт жизнедеятельности в этой реалии. Для него естество загробного мира должно стать такой же обыденностью, как и всякая земная жизнедеятельность. Опять же, это тоже специфическая сторона обозрения Вселенной выявляет некоторые уникальные свойства оной, причём такие свойства, которые будут актуальными покуда существует человечество. Ядерные реакторы, космические корабли и искусственные спутники – это вторичное, которое может быть как на пользу, так и во вред. И вообще, как говорить об этом феномене – о научной революции? От Бога оная или это только попущение Его? Оставим на Суд Божий. Ведь всякий из нас задает постоянно себе один и тот же вопрос – что будет потом? Не как это будет, а что будет? Закройте свои глаза и попытайтесь двигаться вперёд. Что будет потом? Можете ли ответить? Хотя на вас бронежилет и все инструменты предосторожности, но приходит абсолютная неуверенность, ибо человек в слепоте не знает о том, что будет потом. Для того, чтобы успокоиться и жить, нужно не размышлять и делать расчеты, а нужно видеть, прозреть, открыть глаза. Мы открываем глаза и радуемся от того, что видим Божественное, трансформированное во множественных Его проводниках и явлениях, ибо ничего более видеть мы не в силах, кроме Бога, а точнее только Его косвенных проявлений вокруг – ибо это и есть окружающий мир. Мы открываем глаза и проходит слепота – видим Бога и тут же успокаиваемся, ибо приходит уверенность, смерть побеждена и мы не будем более делать трагичные ошибки. Вот что такое молитвенное созерцание Творца, ибо приходит уверенность при очередном повороте жизни уже на смертном одре. Никакой анализ не заменит простого дара видеть.

Человек счастлив по-настоящему только в единении с абсолютным максимумом счастья и нигде более он сие почерпнуть не может, кроме Творца, ибо в Нём человек не теряет себя как личность, хочет жить и, как эго, остается свободным в любом случае, а плоть, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, сослужит душе Творцу в этом стремлении быть ближе и подобнее Ему, ибо лишь в этой реальности в теле человека активированы все фибры, то есть все грани имеют функциональную востребованность. Ведь душа в земных реалиях не может существовать без плоти, как это подчеркнул Патриарх в той же проповеди. Плоть, как важное сослагаемое должно быть правильно активировано физиологически.

Так как душа служит Богу, то тело человека сослужит ей, вспомоществует ей в том, благодаря чему душа живёт, тогда научно-технический прогресс должен быть только дополнением в этой симфонии, также принимать соучастие в этом делании сослужения. Именно этот момент сослужения душе выражен на самой физиологии организма. Ведь в любом случае, организмом человека является голова, а потому все остальное в его теле подчинено запросам только её. Этому потворствует несколько усиленная работа сердца или, к примеру, сам приток крови в мозг должен быть таким, чтобы стимулировать качественную работу мозга (пост не оттягивает приток крови из головы в желудок, тем самым нет дефицита необходимых веществ для активности ума). Оное питает мозг питательными веществами и кислородом. Мозг работает совершенно и тем обеспечивается наиболее сильное молитвенное единение со Творцом. Всё что мы делаем – делаем не для того, чтобы достичь какой-то цели абсолютного покоя и абсолютной сытости, а именно для стимуляции сердца, в конце концов, обуславливающей желанное единство ума с Богом. Мы можем идти пешком, махать лопатой или готовить пищу, или выполнять какие-то работы по дому, но опять же – это все качество жизни, это некая кондиция состояния организма, которая необходима для высокой активности сердца, что способствует высококачественную работу мозга, что усиливает молитву. Эти разнообразные формы подобия восхождения на Голгофу Христову – в Его несении Креста необходимы в первую очередь для стимуляции необходимой продуктивности разума, обуславливающей ясность ума, столь нужной для наибольшей полноты выражения и качественного сильного восприятия единства с Богом. Научный прогресс призван соделать сие более динамичным деланием. Хорошо показан этот момент в Священном Писании в битве евреев с амаликитянами. Пока пророк Моисей «на высоком холме молился, воздев руки к небу, и пока его руки были воздеты, Бог помогал евреям:

«8 И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме.

9 Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей, и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей.

10 И сделал Иисус, как сказал ему Моисей, и [пошел] сразиться с Амаликитянами; а Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину холма.

11 И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик;

12 но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой [стороны]. И были руки его подняты до захождения солнца.

13 И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча.

14 И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной.» (Исх.17:8-14)

Мы видим, что победоносная мысль направлена только на то, чтобы усилить присутствие Божье на народе. То есть все порождение мысли, а именно этот научный прогресс во всех смыслах этого слова, возник только как вспомоществующий инструмент для богообщения. Жить счастливо надо сейчас, в данный момент, а не потом (здоровый бедняк счастливее больного короля).

При этом человеку самое главное сохранить в себе доброту и работа (или пост) не должна делать человека озлобленным от какой-то несправедливости, ибо работа нужна ради работы иной цели, усиливающей качественное единение со Творцом, даже если сие будет полным рабством. Какой смысл достигать какие-то цели, а душа от этого черствеет. Мы работаем не ради прибыли, не ради достижения земных целей, а ради душевного комфорта, для усиления молитв, ради вспоможения в духовном делании и более плодотворной духовной жизни. И справедливость распределения материальных ценностей, оформившаяся в государственные отношения тут возникает как второстепенное следствие-проявление любви о тех, кто нуждается в помощи более полного общения ослабленного человека со Творцом. Только весь человек принимает участие в богообщении, его каждая фибра, то есть все то, что вокруг – есть пребывающая в сопряжении часть всего его молящегося естества. Просто ради этого труд при такой кондиции духа людей можно легко организовать в порядок государственных отношений, не только не встречая каких-либо протестов от людей, но даже наблюдая стремление к активному соучастию. Это существенное качество духа, сформировавшего государственные образования. Человек, в отличие от зверей становится послушливым.

Сказано, что какой смысл человеку весь мир приобретать, а счастлив не будет и душе навредит. Кстати, в этих мыслях есть разгадка странного поведения древних первобытных людей, а именно того, почему они приняли оседлый образ жизни. Ведь государственное образование, возникло как более удобный инструмент, позволяющий более полно и дольше по времени пребывать в единении с Богом, тем самым человек становится закрепощённым без покушения на его свободу личности, а это счастье. Также неизбежно возникли органы исполнительной власти, которые выделяли тех инородных, кто выпадал из общего строя, омрачал счастье тем, что комфорт жизни становился негой безделья, а не комфортным трудом молитвы, от чего человеку такой образ жизни становился во вред, то есть самоубийством. То есть комфорт и научный прогресс, если становятся на пути или препятствием трудовому счастью, тут же обретают преступные очертания. Научный прогресс и все абсолютно ноухау привязаны именно к этому сослужению – улучшению комфорта для единения с Божественным в тяжелых условиях ада. Сей момент является тем самым замыслом Бога о человеке, который преображая себя в Боге, влечет за собой Вселенную посредством научно-технической революции в том же числе.

Много такого, что в реальности же должно быть востребованным своевременно и очень редко и только действительно в безвыходной ситуации. Ныне используется хаотично, а потому мы похожи на тех бесов в видении старцу или на паровоз, работающий на максимальных мощностях, но на самой пониженной передаче, а потому КПД и скорость его (при высоком расходе моторесурса, дров и угля) не высоки. Так как постоянно все не вовремя, то всё в этом современном обществе мы потребляем по этой причине то недоспелое, то переспелое и мучаемся постоянно от этого: дети не воспитаны и старшее поколение не востребовано, и в отчуждении. Комфорт – это тоже условие познания Божественных Сутей, а потому требует особого подхода к себе в анализе. И свидетельство комфорта о Творце в том, что, если комфорт не помогает телу выкристаллизовывать дух, то комфорт тело убивает. Так уж устроен этот мир, что в нём только два полюса и третьего не дано – либо «да», либо «нет». Либо умираем, либо набираясь сил, живём. Для адекватного единения с Господом в молитвах в первую очередь важно внимание на Бога, которое не должно отвлекаться от Него ни на йоту, причем это не просто внимание, это сосредоточенное делание молитвы в некотором отрешении. Вот под такую кондицию постоянного молитвенного стояния подстроилась в процессе эволюции вся физиология и анатомия человека, именно это побудило людей в конце концов принять оседлый образ жизни в первобытной древности, и ныне под неё же, под сию кондицию ложится научная революция, созидающая не комфортную роскошь, а комфортные условия труду.

В момент молитв человек находится как бы во сне, когда сосредоточенности способствуют либо окружающие мир и тишина, либо машинальность движений во время трудов не мешает умному деланию, что в принципе и есть счастье человека, точнее какая-то его сторона – вожделенная безмятежность и спокойствие духа. Итак, человек может находится в двух состояниях: либо сна, либо бодрствования. Но в реалии должен и бодрствовать, и пребывать во сне (сном я называю отрешенность в экстазе) одновременно, что возможно при машинальности действий во время физического труда. В этом случае счастье человека, как высшее состояние духовной радости, сопряжено с утверждением жизни в земных реалиях. Они взаимно обогащают друг друга, а не исключают. При этом во время физических нагрузок этим контрастом радости духа в трудностях счастье ещё более усиливается. Под машинальность трудового движения, человек подстраивает свою деятельность, ибо при такой нагрузке высвобождается ум. Человек начинает понимать, что настоящая его жизнь не в покое плоти, а как раз во время этого нудного, машинального физического труда. И вот что интересно, именно это состояние человека должно присутствовать в любую минуту, как некоторое состояние абсолютного совершенства духовного делания. Именно такая кондиция жизни является естеством, нормой бытия. (Есть такие ещё пока племена и про них говорят, что это народ ангелов воплоти). «Молитвенный сон» при ясности разумного бодрствования от единства с Богом, богословами названный экстазом, интересным образом адаптировался в земных реалиях постоянной борьбы, при которой нагрузка становится незаметной, как работа сердца и органов пищеварения. Сам процесс бытия в этой монотонной, нудной физической нагрузке также становится неотъемлемой частью жизни, как все физиологические процессы в теле человека. Это естественный образ жизни человека, адаптирующийся в самых разнообразных формах деятельности людей, обуславливает счастье человека в том естественном виде, в каком он появился до грехопадения, только теперь уже эта возможность быть в прежнем Раю нудится трудовыми нагрузками в поте лица и при этом только нудным трудом. Ничего так-то не изменилось и человек по прежнему насельник Царствия Небесного, но только теперь уже добавилась данная черная линия, чтобы дух пребывал в белой.

Эту мысль следует освятить с иной стороны и дать иное определения экстазу. То состояние, в каком был человек в самые первые дни своего рождения, должен оставаться всю жизнь. Хотя в процессе взросления у человека появляется сильная мускулатура, накаченное сердце, но этот младенец не исчез, а просто смог адаптироваться в ту реальность, в которой оказался с новыми возможностями силы. Если что-то не так, то несчастье плачущего младенца по тяжести такое же, как и взрослого. Они равны, ибо боль одна и та же. Из этого следует только одно, что в земных условиях через счастье трудовое надо беречь этого младенца и радость его, а потому все должно быть подчинено этому самому важному знаменателю – максимальной работе в ясности ума. Причем ясности ума должно быть подчинено все естество не для всяких думок и воспоминаний о прошлом, что потом становится заболеванием психики, а во имя реального единения с Творцом в молитвенном делании. Таким образом, этот сон, как естественное состояние человека, также как в самые первые мгновения зарождения жизни, остается значимым всегда и не потеряет первенства в приоритетах утверждения естественного счастья.

В соотношении Природы Божественной и природы Вселенной всегда есть противоречие, заключённое в следующем: природа Божественного абсолютно бесконечна в многообразии относительно Вселенной. Тогда в пересчёте на её законы, время распознания Акта Творения, время проявления бесконечно растянуто в этом бытии, что связано по определению с противоречием между величием Бога и относительной ничтожностью Вселенной по отношению к Нему. Бог и величие Его бесконечно, но в то же время величие Его заключено в бесконечно малом семени по отношению к Нему и эволюционное уподобление Его Сущности начинается с бесконечно малого семени (Сын Божий аллегорично сравнивает Царствие Небесное с семенем горчичного дерева). Так устроен человек, что одновременно совмещает в себе две эти крайности ничтожно малой и ограниченной материи, и бесконечно великого, в критериях законов материального мира, или точнее должен совмещать. Также как одновременно совмещены сон в экстазе и беспрерывное живое темпераментное деятельное бодрствование. Если есть нарушение, то сие неизбежно приводит к катастрофе – человек устает.

Исходя из общего понимания о природе вещей, то есть из понимания о том, что существует некоторый максимум тех качеств, которыми мы наделены, а мы всё-таки, в первую очередь, наделены жизнью, то исходя из этого можно утвердительно сказать, что Бог живой и этой реалией наделён в максимуме. Это заметил Николай Кузанский, что если нет этого максимума, то нам невозможно воспринимать окружающую реальность в той степени её жизненности, в какой оная имеет приобщение к утверждению живого, то есть всё остальное вокруг имеет некоторую меру подобия Его максимуму в жизненности. И все то, что замыслил Он в Себе, то уже присутствует в Нём, как состоявшийся Предвечный Совет и это реализуется в нашей реальности в некоторой степени схожести или подобия Ему. Что-то иное, чего нет в Природе Божественного, чего нет в Природе Творений Его, того не может быть явлено в бытии и нами не воспринимается. Причем надо сказать, что из всего того, бесконечно и множественно представленного нашему обозрению и очевидного проявилось в процессе эволюции Вселенной, Священное Писание выделяет только самое важное происходящее в душе. Оное целенаправленно акцентирует внимание лишь на том, что самое сокровенное в нашей природе людей и спасительное для нас живых – на замысле о человечестве. То, чего не заложено изначально, не может проявиться и нет смысла об этом говорить. Вопрос в ином – естество человека не приемлет какие-то крайние грубости односторонности крена или не терпит скоростных реализаций Его Замысла и требует нежной постепенности, то есть Промысел Божий не может идти быстрее возможности физиологии человека воспринимать Его промышление, Его Волю, дабы не навредить. Григорий Нисский пишет: «К одному только устроению Творец Вселенной приступает как бы с осмотрительностью, чтобы вещество предуготовить для его состава, и образ его уподобить первозданной некоей красоте, и предназначить цель, для которой он будет существовать». Тут следует добавить, что Бог поступает с особой осмотрительностью, чтобы не навредить природе человека покушением на его свободу воли даже в тот момент, когда Сам распинаемый людьми не препятствует им и пребывает на Голгофе. Тут нам открывается ещё одна стороны силы, её определение. Оная есть не механическое воздействие, но нечто более сверх природное. Зло наделено слабостью, но всё равно сие остается жизнью, даже вот в таком её состоянии злом не является для Бога, ибо Он принимает все как есть. Это похоже на чернозем по весне, покрытый прошлогодней травой. Все только напоминает о когда-то бушующей жизни, но теперь перед нами вот такая реальность. Но Солнце все равно греет и из этих руин прошлого вдруг пробиваются множественные ростки и заполняют пространство. Даже грязь становится цветущим садом – откликается на зов Божий многообразными множественными подобиями Ему. Что тут ещё можно сказать, если даже это «ничего», из коего сотворен мир Богом, откликнулось Ему тем, что стала Вселенная – если рассуждать в критериях, свойственных нашему падшему разуму. То есть даже такая слабость, коей является абсолютная пустота, в этом случае становится силой, ибо семя живого в ней остается не испорченным насилием. Бог творит не усилием, а жертвенной любовью и долготерпением, Он просто поливает и ухаживает, чтобы слабое могло выразить свой внутренний сотворенный Богом мир и потом возрастать до подобия Ему в силе. Если все в этом мире создано Богом, то надо дать свободу, то есть возможность этому Божественному проявить Себя, дать возможность выразиться, то есть раскрыть свои божественные достоинства. Это возможно только при одном условии – предоставить творению самоопределение и жертвовать Своими энергиями. Также как дитя малое, наделено слабостью, но злом не является перед очами родителя. По этой же самой причине свойства Бога в поражённой грехом Вселенной могут проявиться лишь в течение относительно бесконечного времени, в течении которого осквернённая грехом Вселенная вбирает в себя всё больше и больше влияние Его Естества, то есть постепенно как бы восходит в будущее на Голгофу вслед за Христом, при котором какие-то новые образования совершенства всегда и вновь, и вновь оказываются тесными для Божественного, а потому вновь и вновь разрушаются, уступая новым, наделённым большими возможностями от большей многосторонности полноты восприятия Божественного. Ведь только такой процесс становления обуславливает жизнь, а всё остальное что-то альтернативное сему движению живое уничижает. Весь мир, как бы поспешествует за Ним на Голгофу, ибо нет ничего постоянного в сем мироздании – всё вновь и вновь меняется и переустраивается, как бы все сильнее и сильнее наполняется Его Сущностью, соединяя ту самую первую йоту, с которой началась эволюция в мире с тем безграничным наиболее подобным Божественному в будущем и человек, несущий в себе печать греха прошлого вбирает в себя полноту Божественного Будущего. В этом явлена эволюция всего и так устроено бытие, при котором всё сильнее и сильнее выражается Божественное, не утрачивая присутствия первородного греха. Так происходит преображение того, что стало падшей природой и примирение с Ним опосредовано искупления греха Сыном Божьим. Нам же остается, начиная с себя, деятельно соучаствовать в этом Вселенском устроительстве, также следовать за Христом на Голгофу Его, адаптировано в тех реалиях, в коих пребывает человек в соответствии с запросами самой жизни. Это важно, ибо только совершенствующийся во Христе человек гармонично вписывается в общее течение Вселенной, при котором тот, кто против него – того течением раздавит и тот, кто с Ним рядом – выстоит.

Сам по себе мир движим стремлением к Божественной гармонии, то есть в нашем случае сие мы воспринимаем как счастье, а потому это соучастие во вселенском движении наделяет нас счастьем только Божественного происхождения, чувство торжества над Вселенной, активирующего это движение, при котором если плоть в тяжбе напряжения, то душа в радости (альпинист, поднимаясь на вершину страдает, терпит перегрузки, а душа поёт и счастлива от созерцания Вселенной).

Он есть Начало и Конец этой эволюции в некоторых пределах возможностей природы возрастать в Боге и при этом обе составляющие (Начало и Конец) присутствуют в самом естестве современности. Таким образом, мы несущие в себе эти аспекты, узнаем ещё об одном свойстве Господа – Он и в прошлом, в настоящем и в будущем единовременно. Это как бы рвет наш разум, но к этому нам следовало бы быть готовым, ибо если Истина не распинает разум, если не является Голгофой для ума, то не может быть Истиной, ибо не наделено жизнью. Ведь это следует из суждений о природе разума, о законе живого, который, как мы выяснили, утверждает победу жизни над смертью.

Итак, движение эволюции во Вселенной, как естественный для природы процесс возрастания в Боге, активизирует все виды токов течений и форм движений, оказавшихся в поле обозрения человека. Этот вопрос важно разглядеть в православном догмате о Боге Пресвятой Троице, ибо правильно сформированное представление о Боге становится спасительным именем. Согласно догмату православной веры Дух Святой исходит от Бога Отца опосредованно Сына Божьего, предвечно рожденного Богом Отцом. Эта кондиция, если так можно выразиться, эта Божественная реальность в Её функциональной троичности, нашла отпечаток в каждой йоте мироздания, выразилась во всех творениях Его, многообразно исповедующего отношения Божественных Личностей – во всем том, что мы можем хоть как-то видеть. Счастьем и советом Трех Лиц содержится каждая микрона бытия. Именно в этой же проекции имеет место выражение соотношения Божественного с материализмом, а эволюционное движение – это одна из граней безграничного Его выражения в природе обозреваемого мира. Всякое явление Бога в материальном мире, адекватно оказывается в поле нашего восприятия односторонне, только лишь в рамках возможности нашего организма видеть (а также в пределах самих свойств материи, согласно уникальности её природы) и реагировать на это явление, стимулированное силами Творца. Это след Божественного, распознанный человеком в этой реальности, называемый Божественным творением, обозначившимся этим явлением. Мы как бы созерцая след от сапога, пытаемся размышлять о всеобъемлющей полноте из полученной информации о том, кто этот след оставил. Но что есть след от сапога по отношению к всеобъемлющей природе самого путника, чей след мы изучаем – помыслить невозможно настолько несоизмеримо велика пропасть. Нам остается изучать только лишь замысел Божий опосредовано оставленного следа Его, как свидетельства о Нём.

Понятно, что в нашем мировосприятии свидетельства о Творце может быть относительно слабыми, а может быть сильными. Это также как Солнце для нас, как свойство Бога, если будет ближе естественного для физиологии людей удаления, то сразу неизбежно повлечёт изменения, которые будут трагичными. Иными словами, то, как Сын Божий являл Себя в чудесах Своих – естественно для Него и воспринимается несколько противоестественно для нас (хотя как раз для нас это тоже естественно), а потому человечество до сих пор трудно воспринимает Христа. Но это не значит, что наука упразднила Его бытие – нет. Материальное свидетельство о Нём есть, но слишком не достаточное для того, чтобы мы в Него уверовали (к примеру о следе от сапога невозможно узнать какое было лицо путника и его мысли, но это не значит, что путника вообще не было), ибо для этого нужно восприятие иными более значимыми гранями человеческой природы – душевными и духовными. Как бы то ни было, даже такое малое свидетельство игнорировать нельзя, ибо о Творце исповедует весь человек, вся вселенная – каждая йота имеет значение. В то же время, говорить о какой-то достаточности свидетельства не приходится, ибо приходит время и то, что было чудом и явным свидетельством становится, к сожалению, повседневностью. Человек быстро привыкает и начинает принимать сие свидетельство как само собой разумеющееся. И для доказательств уже нужны уже другие факты. Поэтому как-то изощряться под падшее сознание человека нет особого смысла – опять всё забудется. Человек сам должен довольствоваться малым, должен искать Его оттенки в той реалии, какая дана ему и видеть чудо Божье даже в малейшем кусочке этого бытия, а не читать эти вот бесконечные трактаты доказательств. Кстати, Бог именно для этого посылает скорби, чтобы мы видели чудо Божье даже в малом, а не требовали от Него чудес вселенского масштаба. Вспоминаю бывших уголовников, с которыми приходилось работать. Когда-то по молодости они мечтали о богатствах и счастливой жизни, а вот теперь он приходит на рабочее место в 6 часов утра, ставит чайник на огонь, готовит прикуску. Усевшись удобно, маленькими глоточками втягивает в себя темную коричневую жидкость. Пять минут настоящей радости, ради которых он живет все остальные 23 часа суток. После этого приуготовляет рабочее место и снова садится пить крепкий чай. До рабочего дня ещё 1,5–2 часа. В малом много великих радостей – вот высшая наука нам всем, прошедшим через многое. По молодости мечтал о многом и после многих лет неволи нашел все вкусы жизни в малом.

Как происходит свидетельство о Боге в природе? Каждая реалия Вселенной говорит о Творце в меру своих свойств и природных возможностей выражать Его Сущность. Мы же поражённые первородным грехом просим Бога свидетельствовать о Себе противоестественным для Него образом – можно и нужно сказать даже через убийство Самого Себя. Как впрочем, и все эти шатания, приведшие к полному атеизму – не что иное, как человек не смог увидеть самого себя в малом проявлении творчества Бога. То есть, раз Бог Себя не убил, раз Он не самоубийца по нашему падшему образу, то и нет Его. Или ещё проще скажу: если Бог не выродок и не извращенец, то и нет Его – мы Его не видим и не понимаем. Хотя надо сказать, что свидетельство о Себе Он сделал адекватно для умственного восприятия во всей многогранной полноте.

Та же самая реалия окружающей материальности беззаконием во вселенной отражает беззаконие на Голгофе против Сына Божьего специфично своим свойствам материального мира – разверзшаяся земля и тьма над землёй в течение трёх часов. Это хоть и бесконечно малое свидетельство, но как-то иначе свидетельствовать об этих событиях материальная составляющая Вселенной не способна – речь у неё о Боге несколько специфична. Нам нельзя тут требовать большего. Также как след в грязи от протектора сапог способен сказать только о протекторе подошвы – то есть только о том, что оказалось в поле досягаемости для способности грязи свидетельствовать о Боге через след сей от протектора сапог Его. Поэтому мы можем видеть следы – о большем эта влажная почва не сообщит, то есть о фотографическом изображении лица вот таким способом тут говорить не приходится. Свойства грязи не позволят, ибо иное невозможно по самой природе и её специфичных свойств. Нам открывается только замысел Его или связь трагических событий беззакония духовного мира с катастрофой или беззаконием в материальном.

Вот так своеобразно и уникально опосредовано этих катаклизмов материального мира Бог в замысле заявил Себя миру. Понятно, что для нас это мало убедительно, ибо сознание требует чего-то иного и большего, но, повторюсь, нам надо научиться довольствоваться малым, ибо как-то иначе мир материи Вселенной свидетельствовать о данных событиях беззакония не может – природа не позволяет. Также как невозможно топором нарисовать природный пейзаж во всей глубине этого прекрасного бытия (хотя какой-то рисунок всё равно будет иметь место, пусть даже в такой грубой топорной форме). Свидетельствовать о пейзаже можно и топором, но как-то выразить всеобъемлющую полноту его – никогда. Хотя к этому можно стремиться бесконечно долго. Именно так слишком грубо и топорно свидетельствует Вселенная о беззаконии на Голгофе – происходит раскол земной поверхности и наступает тьма с шестого часа по девятый. Как бы столь своеобразные уста материального мира могут говорить нам, произнося лишь эти слова и в данном уникальном образе. Получается, что эти инструменты познания Божественного своеобразно исповедуют нам об этом беззаконии. Нам, как исследователям Божественного Промысла, сразу же надо принять это к сведению и как аксиому.

Далее природный пейзаж сей можно рисовать не только топором, но более выразительным инструментом, к примеру, карандашом и красками. И сия аллегория имеет свое соответствие в бытии. Также и Божественное может быть явленным опосредовано более выразительных понятийных инструментов или выраженное более совершенной природой, чем расколовшаяся земля у основания Креста. Так в Ветхом Завете Бог является нам многообразно, то это просто специфически сложенная речь из уст Его, то в виде трех странников, то неопалимой купины, то Ангела, то облака и так далее. Далее Бог оставляет Свой след и в других ещё более тонких материях – мире ангелов. Но, так или иначе, все это только лишь характерные следы Его, это лишь соотнесено к разряду нерукотворных образов подобно Лику Христа на полотенце или в более грубых формах свидетельства о Нём – разверзшаяся земля и погасшее Солнце. То есть в бытии имеют место более совершенные картины, чем топорное изображение, людьми названные творчеством Бога.

Хотя, надо сказать, что исходя из определения о познании Бога, сам факт того, что сказанное вписывается в разумное, уже есть не Истина, а лишь специфический оттенок её. Сын Божий предвечно рожден от Отца, а потому, как и Его Отец исполняя Волю Родителя, также Творец и Промыслитель опосредовано Бога Духа Святого «не как через служебное орудие, но как через естественную и ипостасную силу» – учит святой Иоан Дамаскин. И то, что естественно для нас в обыденности уже при непосредственной близости к Сыну Божьему ведёт себя иначе – все более и более очевидно подчиняется Ему, чем и пугает нас, подавляет воображение неадекватностью. Также как Солнце в привычной близости для людей естественно, но если оное начнёт приближаться, то мы заметим перемены и увидим иные реалии, естественные для такой вот усилившейся солнечной активности из-за близости, хотя в то же время оные будут противоестественными для нашей природы осквернённой грехом. События, отраженные в святом Евангелии противоестественны для нас, ибо выходит за пределы пораженной грехом природы, но естественны для Бога, как вышедшие за грани привычного. То, что является и в самом деле чудом, к тому мы привыкли и принимаем как обыденное. То есть когда чудо при влиянии близкого Бога, выходит за грани привычного, мы замечаем его, как чудо – Богу свойственно стимулировать в нашей реальности Своё подобие. И то чудо, к которому мы привыкли, принимаем, как должное, а потому не видим его, хотя за счёт этого даже живём. Повторюсь ещё раз, что при особой активности Божественного, из-за близости Его, чудо выходит за пределы обычного, хотя до этого мы его не принимали, как чудо. И понятно, что если Бог – максимум живого, то всякое чудо от Божественного будет как-то выражено на здоровье, как-то связано с победой над смертью, с живучестью в самых страшных условиях где-нибудь под водой или даже во чреве кита, или как-то ещё. Не с игрой в карты или в лотерею, и тому подобное, но только с возможностью жить даже в кромешном аду. Вот так, не зная ничего о Христе, Сыне Божьем, мы примерно можем предположить о Его чуде, которое Он должен был бы явить миру. Поэтому Евангелие рвет наше сознание, разум только как благая весть о счастье.

Скажем ещё несколько иначе. Огонь имеет несколько составляющих: свет, тепло, а также он очищает, защищает и так далее. Эти свойства – разные характерные грани пламени, которые реализуются в своём соответствии человеком. Получается, что Бог-Троица в своих Лицах имеет выражение в огне для нас более комфортно распознаваемое. То есть у Бога Отца есть ещё различные проявления в Боге Сыне и в Боге Духе святом. Но так как это логично, то является ересью, ибо на самом деле, Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой, только как Личности присутствуют в каждом явлении Своего Творчества Вселенной нераздельно – в согласии. Получается свет, тепло, защита и очищение, и прочее – имеют одну цель и один смысл, и одно естество одновременно. Лишь бы была жизнь в каждом творческом явлении. То есть не Одно, выраженное в Трёх Лицах, а Три Лица в одном Общем Деле держания мира и творчества, благодаря чему каждую микрону этого бытия мы можем распознавать в трех своеобразно составляющих Бога. Это представить невозможно, но если мы присмотримся к свойствам живого, то сие станет очевидным. Если мы дадим такое определение имени Богу, то будем правы, ибо это формирует согласие в общественных отношениях по образу и подобию того, как утверждается каждая микрона бытия. Тут мы видим проявление Трёх Лиц в одном, но это только мы видим, распознающие все только в распаде по естеству греховной природы, а на самом деле там все иначе – Трое в Общем Деле. К примеру, как торжествует жизнь? Столкнулись между собой враги и один победил другого. На самом деле в Очах Творца нет победы, ибо один из них повержен. Победа для Него – это когда оба дополнили друг друга, когда оба стали счастливы, хотя это есть, скорее всего, вопиющая несправедливость. Но ведь Бог радуется живому, а не мёртвому. В этом есть Тайна Святой Троицы, в Которой Все Три Мужа в вечном Согласии Жизни в каждой микроне Вселенной. Если мы принимаем Православие, то победа для нас – счастливый мир даже в ущерб себе. Если мы принимаем западное богословие, то ближний виноват лишь в том, что хочется кушать. При Царе православном Русь нарождалась даже в постоянных войнах и при отсутствии санитарных условий. Ныне же и войны нет и все необходимое есть, но Русь с западным мировоззрением теряет всё. Где логика тут? Почему не работают законы разума?

Пораженный грехом разум Бога изображает подобием самого себя – дьяволом. Ведь во время поединка с соперником, важно чтобы одно Божественное свойство сотрудничало с другим Его свойством. Также как тепло от огня востребовано в одном месте, а свет нужен для другого, чем обеспечивает жизненное пространство в каких-то особых случаях. Также как возникает необходимость в уникальных свойствах Божественного, адаптированных на орудиях защиты и нападения: абсолютная твёрдость материала, наибольшая легкость его и длинна – это все отдаленные подобия Его максимума. Так, к примеру, возникли мечи и щиты, и всё остальное. Получается, что чем большими свойствами-достоинствами наделён воин, тем он непобедимее. Также как в лесу абсолютно живучий зверь должен одновременно иметь рога, копыта, пасть волка, всеядность, маскировка и так далее. Но это только логика вещей, ибо дьявол – ангел Божий и обладает вообще всеми свойствами Его и причем в абсолютном совершенстве, но почему он всегда поражённый? И почему он так и не обозначился в бытии в процессе эволюции и жесточайшего естественного отбора? Получается, что если есть близость Творцу и дар богообщения, то никаких достоинств для успешной борьбы не надо. А если нет присутствия Бога в душе, то и абсолютное совершенство не помогает – люди становятся с обитателями бездны. Вот в чём трагичность тонкости, если поменять местами одно другим, если сказать, что Один в Трёх Лицах, вместо Православного Три Лица в Одном. Это также как думать о том, куда поставить запятую в предложении «простить нельзя помиловать». Просто человек несёт в себе образ Любви Трёх Божьих Лиц Друг Другу, а не образ логики. Поэтому после поединка противники должны стать братьями.

Теперь вновь о природе свидетельства о беззаконии. Дело в том, что мир может свидетельствовать Боге только беззаконием, то есть если нет раны на живом теле Вселенной, то и нет рубца от него. Просто добро всегда вне области обозрения чувственной телесной природой, мы всегда чувственно замечаем только лишь злое. Когда мы здоровы, то не чувствуем тело. Поэтому Бога мы не видим, как абсолютно доброго и здорового. Зато мы видим свой пустой желудок и помним своих обидчиков и прочее. Так как мы не видим Бога, то даже появляются атеистические течения мысли. Современные научные блуждания в этих сферах – ничто иное, как новое закамуфлированное под современные идеи возрождение арианской ереси, основанной на учениях Оригена. Итак, сфера поиска и деятельности современной науки имеет свое естественное место, как исследование специфических свидетельств о Боге.

Очень часто сфера понятий и инструментов, с помощью коих идёт исповедь о Боге, сильно разнятся с инструментом догматического богословия. Но это не есть противоречие. С одной стороны, это разные формы иносказательности догматического богословия, а с другой нельзя противопоставлять эти вещи, ибо одно дополняется другим, одно следует за другим, ибо одно исповедует миру о другом. Также как за головой следует тело и они едины. Иногда сие оговорено на ином понятийном языке, а потому появляются такие вот нестыковки. Но опять же все исправимо было бы желание, а вот именно этого-то и нет как раз. Поэтому в данной работе делается попытка одеть догматику теми одеждами, кои оказались востребованными в какой-то специфической жизненной ситуацией или даже в любой. То есть речь о дополнении даже идти не может, а целью ставится надеть на неё более тёплые одежды в условиях холода научно-технического прогресса. Да революции 19–20 веков являются следствием вырвавшегося из бездны смертельного холода. Началась настоящая зима и, как в былые времена, есть необходимость строить русскую избу и занести в неё очаг и разжечь в добротной русской печке. Догматика – это живое слово, которое нуждается в такой защите от холода новых идеологий. Нет тут покушения на догматические установки, а есть попытка адаптировать их к новым условиям общественных отношений, отягощённых новыми условиями зимы исходящей от научного прогресса. С другой стороны, мне думается, что это естественное явление. Это свойство жизни наступать на смерть и в любой брани неизбежно есть обратное влияние, исходящее от противной стороны и в данном случае речь идёт о бездне и о влиянии её, трансформировавшемся во множественные ереси. Невозможно остаться в чистоте, производя какие-то грязные работы, то есть всё равно придётся смывать с себя грязь. Так и здесь холод бездны отдаст свое влияние всем тем, кто вступил с ней в брань. Жизнь отвоёвывает у смерти новые пространства, а потому и обратное влияние смерти также неизбежно будет. Так как нет опыта сражений, то и то, что было в 20 веке в Европе, закономерно – будет много обмороженных ересью, усиленной открытиями в науке. С другой стороны появились некто, кто пользуется этим и вымораживают коренные европейские народы, вместо того, чтобы принять участие в священной брани. Это влияние бездны неизбежно в процессе наступления жизни на мертвые пространства. Оное дезориентирует все общество в целом. Потому во все времена нужны блокпосты – православные монашеские обители.

Отсюда проливается свет на чудовищные преступления коммунизма против Руси. Они естественны, если не ведётся должной богословской работы и нет самого главного – молитвенной поддержки со стороны сильных духовников. «Мы здесь боги и сами делаем чудеса» и подменили живительное страдание в поте лица во время пахотных работ на земле разрушающим всё воздействием трактора. Убийство народа, выглядевшее чудом научного прогресса. Вместо того, чтобы полнее раскрыть возможности простой сохи и конной утвари в свете новых достижений в науке, сделать тяжёлый труд селянина комфортным и, одновременно, при этом современными методами вести борьбу с болезнями на селе – просто все раздавили. Селянин теперь получает удовлетворение на спортивных тренировках – в лучшем случае.

Также это выразилось в слабости противостоять силам бездны со стороны самой монархии Руси. Перед революционерами, спонсируемыми международными враждебными силами, стояла задача объединить всех, кто был оппозицией государю, последнему бастиону, удерживающему страну от погибели. К сожалению, тогда им это удалось, хотя, думается мне, что всякое зло отличается своей временностью и само по себе себя изживает. То есть это надо было просто пережить и не делать поспешных выводов. То есть только время ставит все на свое место. Перечисленные ошибки – это лишь разные имена одного и того же – смертельного влияния бездны.

Почему Бог сделал нам временное бытие на Земле? Тут очень много трактовок. С одной стороны сие есть трагедия, а с другой это свойство природы, как следствие первородного греха. Если нет временного, то душе никогда не определить то, что является вечным или совечным ей, как подобие. Так как у Творца всё имеет жизнеутверждающее направление, то и смерть – это акт жертвы покаяния во имя вечности жизни или новый шаг победы над собой. Не можем мы достойно каяться, а потому несем с собой в будущее грех, который к концу жизни принимает иные устрашающие реалии. Ведь мы всегда видим лишь злое, за которым скрывается Истина, а потому и жизнь наша – убийство живого, а без этого невозможно человеку быть. Так как тело призвано сослужить душе Богу, то ему постоянно нужно очищение в поте лица, опосредовано того, что естественно для тела, что невозможно без физических нагрузок. Иного в бытии нам не известно. Сами ученые говорят, что вне физических нагрузок сердце человека лишь на 10 % обеспечивает приток крови во все части тела, из-за чего атрофируются все процессы жизнедеятельности, востребованные в самом акте богообщения. По этой причине, здоровый бедняк счастливее больного короля.

Счастлив тот человек, который нашёл себе настоящего духовника, имеющего силу исповедовать духовных чад своих. Тяжело у него нести послушание, но он сильно продлевает жизнь. А так рождается новое поколение, и вместе с ним появляются проблемы, возвращающие все на круги своя. Всякая затянувшаяся рана оставляет шрам, потому пожилые люди несут в себе опасливость и осторожность, которые очень часто беспочвенны. Сказано, что лучше поверить врагу своему и предателю, чем не поверить брату. Когда доверишься врагу – страдаешь сам, но дело общее живет. Когда не доверяешь брату, то выживаешь сам, но дело служения отечеству гибнет. Этот плохой опыт прошлого неизбежно порождает правила, благодаря коим возникают множественные своды доктрин, как шрам напоминающий об ошибках. Хотя ошибки творились только по причине совсем иной – безблагодатности жизни. Старое поколение со всеми его пересудами, подозрительностью и распрями уходит в небытие, остается лишь то, что имеет Силу Чистоты для решения новых задач. Настоящая катастрофа наступает тогда, когда деградация трансформировалась в сформировавшуюся законченную идеологию, а поэтому стала нормой мировосприятия, то есть узаконенное влияние смерти на живое передается другим поколениям, уже несколько ослабленным предыдущим воздействием от неё. Страшливость в государственной безопасности приходит на смену любви, в результате чего любовь, как живое, теряет способность бросать семена свои и общество теряет благодатные урожаи. А ведь только это качество жизни её утверждает. То есть остается слабость в законе, делает её присутствие позволительным, то есть нет возможности ошибкам и заблуждениям уйти в прошлое вместе с тем поколением, которое несет его в себе. Так народ становится склонным к трагическим ошибкам, преходящим из поколения в поколение и самоубийство становится естественной потребностью общества, утверждённой законодательно, и, как проклятье, уходит востребованность сначала в монархии, потом в бытии даже самого человека, как неизбежного носителя проблем. Идеология, по естеству своему, мертва, ибо смешивает правду и ложь, то есть постоянно сеет своё подобие, плохие семена, утверждающие антигосударственные веяния. Иными словами, нож в спине идеология утверждает, как совершенство. Инородный металл в живом теле называет гармоничным дополнением. Поэтому власть, которая назидает идеологию, может удерживаться только путём постоянного процесса очищения от инакомыслия и вместе с оной (инакомыслием) – мыслящего цвета нации. Такая власть, как порождение ереси идеологии держится на насилии. Вот как много причин нашего временного бытия. Что такое насилие?

Если Вам придётся изучать сатанинские ритуалы, то в них вы заметите странности, которые намекают на то, что здесь производится насилие. Но, так как это ритуал, то насилие чисто формальное, то есть не несёт в себе той жестокости, которую во время него просто изображают. Но сам факт, что тут изображен акт насилия, свидетельствует о многом. Дьявол по природе своего естества безобразен и чудовищно мерзок, а по этой причине не может претендовать на симпатии к себе и на любовь со стороны женщины и она закрывает ему путь в будущее Земли. Поэтому насилие – единственный для него способ внедриться в общество людей, чтобы потом уводить за собой в бездну убиенные им души. Но пять же, дьявол не может выйти из бездны без воли самого человека, а именно без культа. Остаётся теперь только дать определение самому насилию. Женщина может принять в себя только красоту. Точнее, оная есть художник, который увидел понравившийся красивый пейзаж и пытается его изобразить на полотне. То есть она хочет рожать от того, кого любит. Так как человек сотворен Богом, то остается лишь дать свободное самоопределение, дать возможность выразиться внутреннему естеству Божественного творения. А насилие всегда этому объекту любви не дает выразиться, потому и картина, появившаяся от такого вида, всегда безобразная. (Хотя, говорят, Благодать Божья все выправляет и бесы становятся прежними Ангелами). Повторю ещё раз, что женщина может рожать только от любимого, распознав в нём Божественное и поэтому наделяет своего ребёнка этим же качеством души – дает зелёный свет тому Божественному, что она смогла распознать в любимом. Так же происходит со всем родом человеческим, в котором женщине свойственно любить красоту и рождать её для будущего, определяя все сильнее и сильнее лик образа Божественного. Что, в конце концов, стало одним из факторов эволюционного становления человечества, отражающегося на народном характере. Это тоже богословская тема.

Ещё одна важная грань Божественного. Гены, говорят учёные, многое значат в родословной, но конкретика очень расплывчатая. Если рассуждать так, как сие делают учёные-генетики, то жизнь на Земле давным-давно бы погибла, если по наследству передавались врождённые отклонения. Точнее отклонения всегда будут у всех, но если есть жертвенная любовь, то оные не востребованы в процессе эволюции, как значимые для выживания, ибо любовь и жертвенность делают людей сильными в борьбе. Ведь ребёнок от родителей берёт всё самое лучшее, а лучшее – это всегда то, что наиболее жизненно в данных конкретных условиях, на что можно опереться. С одной стороны, это, как мы выяснили, некоторое достоинство-мутация, усиливающая живучесть в естественном отборе. Но точка опоры, дающая спасение в любой ситуации и в любых условиях, всегда есть некоторая высота обозрения, созерцать с коей могут все, независимо от анатомических отклонений. Когда мы говорим о врожденных пороках, мы не даем возможности проявиться всему доброму живому слову против смерти. Таким образом, человек мог формироваться в процессе эволюционного становления только как богоносец-созерцатель Вселенной, причем только с Божественной высоты. Под эту кондицию духовного торжества над всем постоянно подстраивается все существо организма человека. Только стоящий на Вершине вершин, то есть у Начала начал есть счастливый человек и потому может простить все и вновь начать все сначала.

Иными словами, думается мне, что дело совсем в другом. Вот, казалось бы, прожили те партийцы весёлую жизнь 60–80 годов и скончались, ушедшие от праведного возмездия. На самом деле это не так. Попавшие без покаяния люди в ад, не оставляют своих живых потомков на земле в покое, а тащат их туда же за собой. Очень тяжело нести им этот камень, пока ещё живущим, невозможно просто. Примеров, известных мне много. Те, у кого предки были праведны, даже в мелочах улавливают Божественные нотки. А те, кто имеет предков атеистов, слушают и не слышат ничего даже из уст священника, но ищут высшего оправдания своему самоубийству, ищут плотские удовольствия – ищут во все свое подобие – черные пятна даже на Солнце. И, казалось бы, есть у них наследственные выдающиеся задатки ума, но вектор мысли повернут в противоположную сторону таким образом, что ум видит всюду только злое. Это настолько твёрдо сидит в людях, что начинаешь сомневаться в целесообразности своих чаяний помочь человеку (да и какой смысл, ведь с пожара вытаскивают в первую очередь всех тех, кто хоть как-то подаёт признаки жизни и тех, кто имеет значимость для будущего – детей с их мамами). У таких людей их таланты, чем наделены оные от природы, становятся недостатками, ибо имеют противоположное жизни значение. И, созерцая сие, мы думаем, что у этого человека много врождённых или доставшихся по наследству грехов и это будет ошибкой, ибо это такая же талантливая личность, только служат его достоинства бездне и её обитателям. Это и есть самая важная генетическая предрасположенность, которая обусловлена высотой духовной жизни родителей и прародителей этих детей. Женщине очень тяжело распознать того, кто перед ней стоит и ей бы надо беречься, чтобы одеть в кожаные ризы не дьявола, а Божественное. В принципе, надо сказать, что трудно видеть того, кто перед тобой стоит всем людям – это такой же огромный риск и неизвестность, как счастливая случайность во время охоты или поиск съедобных грибов. Вопрос «быть или не быть» решается в очень тонких материях сознания, отчего зависит не только точный меткий бросок копьем, но и вообще жизнь. Как идти по жизненной линии? Как не утратить связь с ней? Есть такая поговорка, что бережённого Бог бережёт. Но на самом-то деле, надо не беречься, а идти по жизненной линии, которая иногда идёт даже через Голгофу или так, как это было во время перехода войск А. В. Суворова через Альпы. А иногда или даже чаще всего, бережливые платят не дважды, а даже жизнью. Можно все имея погибнуть, как Иуда, а можно подобно Христу быть распятым и остаться жить вечно. Что-то есть такое, что гарантирует жизнь в любых ситуациях.

К такому же выводу пришли древние люди, раз они мощи своих усопших предков носили на себе. Просто условия жизни были не выносимыми, полными опасностями, в коих жизненная линия особенно хорошо контрастирует каждому даже вздоху, в особенной остроте заметно благотворное влияние, исходящее от мощей своих любимых, некогда проживавших. Да и любовь у людей становится настолько чистой и сильной, что побеждается влияние первородного греха, о чём говорил Господь Адаму в Раю («в поте лица будешь добывать себе хлеб»). Без победы над своим первородным грехом в поте лица, как заповедал Бог, Царствие Небесное остается вне досягаемости человеку и, пребывая под влиянием болезни духа, он видит лишь пути погибельные, ибо только они открыты ему. Благодаря победе над своими страстями в поте лица, как заповедал Бог, взору открываются пути жизни всё остальное плохое просто скрадывается, уходит из поля зрения, оставляя лишь то, что от Бога. Потому, отвергнув суету жизни в постоянном поиске пропитания, достаточно просто видеть эти пути жизни и идти по ним, а всё остальное, в любом случае, будет неотъемлемым в пределах этой дороги жизни. Иными словами, не надо бегать в постоянных поисках еды, как это естественно зверям, но отвергнув себя, остаться с Богом. В этом Евангелие, где Христос постоянно говорит об этом. В неолите ради того, чтобы быть рядом со своими умершими предками или родственниками и через них принимать влияние Бога, древние приняли оседлый образ жизни, начали делать захоронения прямо в своих жилищах. Повторю мысль многих современных археологов и религиоведов (таких как ныне старший преподаватель РПУ им. Иоанна Богослова Иван Негреев) ещё раз, оседлый образ жизни древний человек принимает только ради того, чтобы быть рядом со своими родными могилами – ничто его более не держит в течение целых 2–3 тысяч лет. И даже наоборот, преследуя стада парнокопытных, имели в рационе питания во много раз больше калорийной пищи. При оседлости же откровенно голодает. И этого ещё мало. Со временем древние начинают осознавать, что не все усопшие несут собой благотворное влияние, но лишь те, кто отличался определённой степенью святости. Так появляются первые погосты, а рядом с жилищем или прямо в нём хоронили младенцев и детей. То есть человек заметил, что святость жизни усопшего много значит и именно его влияние на мир души живущих исцеляющее. Так мы узрели ещё одно свидетельство о Боге.

Так вот, тов. коммунисты, исчезнет скоро нация с таким генетическим наследием, растоптанным атеистической наукой. Более того, с гибнущим народом, ведомым своими дедушками и бабушками в никуда, строить ничего не возможно. Пьянство, алкоголизм, наркотики и так далее… Ведь в жизни много всякого такого, что постоянно представляет смертельную опасность для человека.

Человек – живое существо и потому смертельная опасность для него становится на самом деле толчком жизни. То есть, он приспосабливается так, чтобы делать из этой смертельной опасности выгоду – в этом аспекте сформировалась вся эволюция его природы. Для тех, кто имеет антижизненную предрасположенность духа (от распутной жизни родителей), любые явления в природе, даже откровенно утверждающие жизненность, обретают диаметральное значение. Так же, как здоровая вкусная пища для здорового человека есть благо, а для раненного в живот становится смертным приговором. В священном Писании говорится, что такая предрасположенность к вырождению сохраняется до семи поколений, если к тому времени не выродится, и если есть при этом стремление к Богопознанию. Так вот, господа националисты, много в истории России было страшных, трагичных моментов, но при верной установке и ориентации сие имело животворящую значимость в целом для народа. Как только Пётр Великий сделал переворот, так сразу даже то, что несло утверждение народу, теперь уже становилось его убийством. Вот что такое атеизм.

 

2.6. Атеизм

Представьте себе, что Вы оказались распятыми на Голгофе. Через несколько часов в муках, оставленные и затравленные всеми, Вы умрете. Так вот в эти часы мир делится на тех, кто верующие или хотя бы ищущие Истину и тех, кто атеисты в той, или иной степени, или вообще лояльны к любой религии. Православие призывает своих чад идти следом за Христом на страдания за други своя, подобно тому, как кто-то один из людей берет на себя вину за всех и несет ответственность. В Православии только это деяние во Славу Божию называется добродетелью. Все те, кто остался внизу под крестом – это атеисты и еретики. Мир поделился на тех, кто что-то там надумал в философско-богословской дремоте и на тех, кто жил в предании реального живого опыта богообщения со Творцом и тем счастлив даже в самых страшных мучениях, как это замечательно показывает свм. Ириней Лионский. Хотя даже во время страданий можно не ведать о том, как получить настоящую Божественную радость – следует человека наставить на путь истинный. Любое отчуждение от Божьей Благодати есть атеизм. Если вы видите Богослужение в Храме Божьем, то сие совсем не означает, что там идёт служба Богу (иногда духовенство безучастно к Богу произносит молитвенные слова). Надо ясно себе представлять, что подобное может либо родить своё подобие, либо может войти в общение только со своим подобием. Если во время молитв подобия у молитвенника с Богом нет (не важно, по какой причине), то не может быть и молитвы – начинается бизнес на сломанных судьбах людей (что есть первое семя отчуждения от веры, ибо молитва без работы над собой – пустословие, становящееся атеизмом). Это так же, как если два кирпича абсолютно одинаковы по размеру и цвету, но, если один из них холодный, то забирает из окружающей среды жизненную энергию. Другой – горячий и отдаёт тепло, то есть, становится донором для жизни. При внешних сходствах влияние на окружающую среду диаметрально противоположное (так же, как в известной фразе «Казнить нельзя помиловать» постановкой запятой можно изменить смысл диаметрально). Так и молитвы во время богослужений могут не иметь силы, ибо потерявший Его Образ, не ведает о том, что просит от Него то, чего Он дать не может. Люди просят у Бога деньги и удовольствий, а так как Бог устроил этот мир по максимуму лучшего, а потому не может идти против Самого Себя (Самого же Себя упреждая), то по подобию Своему и по естеству Своему может дать только терпения и усилить радость в преодолении трудностей. То есть Бог в максимуме абсолютном обладая любовью и счастьем делится и тем, и другим, дает только радость и любовь при любых самых тяжёлых страданиях и безвыходном положении человека и тем самым животворит мир даже в самом плачевном его состоянии. Наша беда немного в ином – во грехе, который несет в себе разрушение, плохо совместимое с жизнью вообще, и ради неё всё вновь следует постоянно восстанавливать чистоту.

Одному старцу было видение, что группа бесов привязав верёвку к листику клёна с большими потугами волочат его по земле. Старец рассмеялся: «Вы даже этого не можете». То есть наша жизнь похожа на работу огромного паровоза, который работает в максимальных оборотах двигателя, но при этом с минимальной отдачей. В отличие от нас, если рассуждать в этих же критериях, Бог во грехе вообще ничего не делает, не проявляет никакого движения и, более того, в этих греховных сферах Его вообще даже нет, ибо абсолютно постоянен и свят. Он бездеятелен во грехе, но лишь Своим присутствием животворит мир. Он наделяет все тем качеством, благодаря которому Вселенная ищет пути к проявлению единства и любви, сотрудничества, взаимопонимания и взаимодействия, благодаря чему, в пределах бытия греховной природы, все само по себе самоустрояется в порядок Божественный согласно законам. Творческой деятельности Бога посредством ограниченной грехом чувственной природы мы увидеть никогда не сможем – мир для нас в этих реалиях – причинно следственный механизм. Хотя сама кухня Божественной жизни наполнена неизреченными событиями любви и деятельного торжества праздника счастья и любви. Опосредовано природы пораженной грехом, от нас сокрыта Рука Божьего промысла – Оная не видима, из-за чего перед нашим взором это Божий промысел предстает самоустроением. Мы, как атеисты, видим вагон, как точку в системе координат, но, как верующие в Творца, видим иное – на самом деле внутри этого вагона клокочет жизнь, бурлит жизнедеятельность, распознаваемая иными инструментами познания, имеющими свойства живого Бога. Можно сказать иначе, что Бог устраивает самого Себя через проводников Своих и в проводниках Своих свидетельствует о самом Себе – утверждает Своё единство. В проводниках Своих Он творит Своё единство опосредовано возникших множественно образных связей, как в самой материи, так и в общественных отношениях. Но только при созерцании нельзя смешивать одно и другое, ибо одно и другое – разные сферы свидетельства об одном и том же. Этим отличается предание отцов Церкви от философов.

По грехопадению, хотя Вселенная обрела осквернение через первого человека, Царствие Небесное не могло быть разрушенным, а потому проводники Божьи пребывают и выстраиваются только в пределах Его влияния в порядке естественно и точно выражающем свойства этой реальности Его Обителей. Всякая связь – это есть грань Божественного Единства. Потому неизбежно возникают новые множественные многогранные связи, как многообразные выражения этого первосозданного до грехопадения Единства, также сопряжены в акте любви опосредовано сотрудничества, взаимодополнения и взаимопонимания. Так рождается обозреваемый ныне единый миропорядок Вселенной: сам человек, семья его, государственность, экономические системы, шедевры научно-технической революции и космонавтика. Всё то, что не может и не является проводником Божественного, того даже нет в бытии и не может восприниматься чувственно и даже наоборот отчуждение от этих Сфер Божественного человек с живой душой чувствует сразу – речь идёт о совести. Атеизм – просто хаос. Вера – это порядок Божий, который в то же время несет в себе неизменное свойство хаоса. К примеру, множество букв русского алфавита, выстроенные в роман Толстого «Война и мир» так и остается частным случаем хаотичного расположения букв.

На ход истории влияет много факторов (граней Божественного) и каждый из них имеет свою специализированную, судьбоносную степень значимости. Одни имеют вселенские масштабы. Другие меняют только миропорядок. Третьи значимы лишь для сообщества, четвертые – чисто личные. Жизнь так складывается, что каждый судьбоносный уровень находится всегда либо в конфликте с другими, либо во взаимном дополнении. Но строгость соблюдения жизнеутверждающей субординации ценностей имеет живительное начало и для всего человечества в целом, и для каждой личности отдельно. Всякое смешение в подходе к решению общественных проблем становится грядущей катастрофой. В принципе, при общении с Богом в молитве, мы просим на самом деле не то, на что претендуем, а именно восстановления нарушенной этой Божественной субординации животворящей в любой самой сложной и безвыходной ситуации. Да мы кого-то любим, с кем-то хотим быть рядом, хотим достичь каких-то целей, но когда произносим слова молитв, то на самом деле просим Его выстроить и выстраиваем Богом откровенный естественный порядок вещей в возникшей проблеме (хаосе), в который не всегда вписываются наши надежды и чаяния, но приходит смиряющая нас с реальностью радость, которая дает возможность выразиться тому, что сокрыто от нашего взора, а именно тому, что наделено реальной потенцией, по-настоящему наделённое жизненной силой. Потом мы видим, что сильно ошибались в молодости, ибо слабое и отжившее Бог отводит от нас, а мы пытаемся его удержать, хотя именно на это мы никак не претендуем во имя устроения своего счастья. Ведь именно эта самая проблема, которая не дает нам распознать жизнь из-за того, что оная не проявилась ясным должным образом, толкает нас на ошибки. Мы, прожив жизнь, понимаем ошибки своей молодости, что Бог (или как говорят в народе – судьба) как раз давал то, что было для нас благом, а мы отвергли. И, наоборот, при смирении с Божественным промыслом, который устраивает в проводниках Своих Божественное, то есть естественную для Себя красоту, начинаем верить в чудо, при котором устраивается Божественный порядок – просто в нашей судьбе вдруг нерукотворно проявляется Божественный Лик и наступает непонятное смешенное чувство восторга и страха одновременно – счастье для всех сразу. Смиряясь с Божественной волей, мы даем возможность обозначиться тому, что наделено реальной потенцией, способностью жить в этом аду. Единственное, надо заметить, что чем выше уровень фактора исторического предопределения, тем дольше период распознания красоты Его в истории, тем дольше время его адаптации, тем грандиознее масштабы грядущего возрождения. По этой причине молитва несет вселенские начала, ибо это есть общение с Тем, Чье влияние сильно растянуто в бытии, так как Он велик бесконечно. (По этой причине разглядеть Лицо Божье практически невозможно. Именно по этой же причине, чудо Божье, как основа утверждения веры, являет себя в огромных промежутках времени и образ человека, явленный в эволюции – доказательство сему).

Само по себе единство человека с Богом – это состояние, которое наделено абсолютной самостоятельностью и независимостью от всех абсолютно внешних факторов и условий. Одни факторы и условия способствуют более комфортному бытию этой кондиции духа, а другие менее. Хоть эта кондиция духа наделена независимостью, но она остается причиной возникновения и зарождения жизни в земных условиях. Поэтому природа людей, как бы, перестраивается и подстраивается под «прихоти» этой кондиции единения Божественного и духа человека, более продолжительного бодрствования в Естестве Творца. Стремится более долго сослужить душе. Неизбежно этой же цели утверждения независимости духа ради желанного единства призваны служить все продукты ума, умственной деятельности. Это не только научно-технический прогресс, но и государственные образования, а также все формы культовых действий. Человечество адаптируется во всех изменениях климата и стихийных природных бедствиях.

Молиться Богу – это означает быть Ему подобным, то есть, принимать Его надо и автоматически принимать всё Его творение, и самое важное – утверждать Его бытие через себя во окружающей Вселенной. Это естественно для утверждения живого.

Как свидетельствуют археологические раскопы, человек всегда искал наиболее сильного и комфортного (в бытовом смысле) единства с Божественной Сущностью и этот поиск и был естественной потребностью, исповедующей саму сущность физиологии человека, и потому есть движитель эволюционного становления человечества. Радость от единения с Богом во время физических нагрузок – это высшая реальность полноты счастья. Можно увлекшись в совершенстве в этом плане, уживаться в спартанских условиях, но так как нужны особые условия для женщины с ребёнком, то активируются уже иные грани природы для служения Истине, адаптированных в земных условиях и несущих в себе элементы востребованного Рая в эту среду жесточайшего отбора. Человек-младенец и человек-взрослый – это одно и то же лицо, но в разных «одеждах» развития организма, а потому природа счастья для обоих одна и та же – это состояние души, а не тела. Человек-младенец избегает опасности тем, что находится в безопасном месте, а человек-взрослый избегает опасность тем, что имеет опыт эту опасность подминать под себя, может уже даже ей противостоять и, с помощью развитого сильного тела, обеспечивать ту же самую неуязвимость и из опасности извлекать её Божественное. То есть для счастья нужна безопасность спокойствию мирно спящего дитя достигаемая разными способами. И в течение многих тысячелетий нам раскрывается именно этот путь эволюции опыта, при котором человек старался как можно сильнее уподобиться Творцу в Его свойствах, особенно необходимых не только в те ранние времена охоты на мамонтов, а также в современности. Иными словами, везде востребовано соблюдение Божественной Субординации приоритетов. Ведь даже в самой сложной ситуации нужно эту Божественную субординацию уверенно выстраивать, тем самым создавать благоприемлемое условие жизни. А чтобы выстраивать её вокруг, нужно в первую очередь оную иметь в себе. А чтобы иметь её в себе нужно создавать и сохранять востребованное богообщением душевный комфорт. Таким образом, человек искал возможность сохранить это состояние единства с Творцом при любых ситуациях, в первую очередь ради единства, а не ради подобия Ему в возможностях и в поведении, ибо сие хоть и является необходимостью, но уже вторичной и при этом никак не исключает первое, но вспомоществует. Ведь на самом деле человек боится только этой утраты, что предопределяет выбор жизненного пути. Не осудить ближнего своего, который ударил вас по лицу очень тяжело, гораздо легче с таким ближним не встречаться, также как легче всего избегать все то, что разрушает внутренний духовный мир единения со Творцом и покушается на живое ещё только набирающее силы. По этой причине, когда говорю здесь о подобии Богу, на самом деле имею в виду именно эту сторону. В жизни много такого, чего не можем принять по причине своеволия, то есть пребывая в состоянии падшем. Если нам это не нравится, и мы отвергаем, как тогда принимать будем то, что просим в молитвах? Ведь отверженное нами тоже Его творение, зачем мы просим тогда и зачем тогда идём в Храм, если очередной Дар от Него неизбежно и в обязательном порядке опять будет подобным Ему в величии, и не распознав Любви Божьей в этом образе проявления Дара – отвергнем Его? Отвергаем мы только по причине лени своей. Как можем смиряться с тем, что всегда по Любви Своей даёт Бог благодаря молитве, если изначально не можем смириться с Его реальностью? Таким образом, самим сначала следует стать великими в любви, чтобы осознать себе ясно очевидное, что во Вселенной каждый элемент имеет значимость на своём Богом откровенном месте и нам следует принять все как есть. Приближаясь к величию Божьему мы всё более и более соучаствуем в Его деле Любви и, так как Он есть вечность, то и дела наши многогранно выражаются в истории, остаются в вечности. Таким образом, обращая взор на святая святых Вселенной, надо принимать также сотворенный Им окружающий мир таким, каков он есть, что в Православии называют смирением. И здесь есть нечто важное. Принять мир таким, каков есть очень не просто, а точнее невозможно ввиду его бесконечной протяжённости. Но так как реальность требует принимать мир таким, каков он есть, то наша жизнь – это как раз и есть естественный эволюционный процесс восприятия Бога опосредовано Его Вселенной. (Если мы обратимся к Священному Писанию, то мы увидим этот момент уже в том, что Адам и Ева после греха уже прятались от Творца за деревьями сада и прикрывали наготу смоквами). Понятно, что неизбежно в процессе возрастания должен наступить такой момент, когда человеку, чтобы воспринять всю Вселенную, жизненно важным становится оставить этот мир с его суетой. Существует такой закон, согласно коему предметы оказывают друг на друга взаимное влияние согласно своим свойствам. То есть предметы как-то специфически отражаются в друг друге в момент взаимодействия (это понятно для физика). Также и человек принимает образ того, на что обращён его взор. В молитве этот момент имеет место быть и ради этого мы посещаем службу. То есть издревле люди творили культы ради этой цели, ибо обретая величие Бога, мы распознаем мир полнее, открываются вещи иначе, мы легче принимаем мир таким, каков он есть и только после этого начинаем принимать любовь Божью без своеволия. Это важно помнить тем, кто занят научной деятельностью. Как уже говорил, всякое обращение внимания человека есть культ, в котором человек обретает образ того, что видит перед собой. Нельзя человека науки ставить туда, где в силу его специализации ему быть нельзя – это приведёт к катастрофам. Теперь понятно, как некие порабощают народы. Кот в сапогах приходит к великану и просит превратиться в мышь. Тот охотно соглашается и кот его съедает. Человек, принимающий все как есть, ввиду величия своего в Боге, именно по той причине имеет величие, что имел общение с Великим, то есть с Господом. А такие люди никогда от себя никого не отталкивают, стараются помочь и даже несут у ближнего послушание, что мы и видим в отношениях людоеда и кота – людоед несет послушание у очередного первого встречного – у кота в сапогах. Людоедство его совсем в ином – такому человеку всегда окружающие становятся его друзьями, принимают его образ мышления, к нему тянутся и любят. Этот акт поглощения Ш. Перо называет людоедством, хотя это есть благо для «съеденных», но услышав такое прозвище, народ пугается и обходит стороной. Как похоже это с политикой Керенского, когда клевета на святых угодников Божьих распространялась им и ему подобными по всем окраинам России. Ш. Перо, кстати, был современником Петра Первого. Благодаря этому коту в сказке тот, кто был обманут братьями, был никем, но стал всем. Но это мы обсудим позже в других томах, как пример из истории иного образа влияния, исходящего из бездны.

С другой стороны, для того, чтобы принимать мир таким, каков он есть, нужно принять замысел Творца о нём. Нужен самый тяжёлый труд над собой, ибо нужно подняться туда, где всему этому начало и все противоречия сходятся воедино, то есть обретают живительное значение единства. Только тогда сможем разглядеть то, что нам более всего нужно. Зверь же не воспринимает мир в полноте, а упорно преследует то, что ему попало в поле обозрения, обусловленного ограниченностью специфической высоты точки созерцания мира, то есть всегда вычленяет из Вселенной узкую сферу бытия. Так как всякая бестия остаётся творением Божьим, то жизненно важным остается полнота Божественного, пребывающей на ней. Но малая высота обзора понуждают это Божье творение воспринимать лишь то, что взору её открыто и потому восполнять жизненную полноту постепенно, по мере возможности её природы воспринимать полноту опосредовано тех проводников энергии (Божественной полноты), к которым эта бестия наиболее адаптирована к восприятию благодаря развитию эволюции. Всё недостающее для неё жизненно важное, ибо сие есть недостающие звенья до всеобъемлющей полноты, без которой нет жизни вообще никакой. Отсюда следует, что востребованными оказываются полезные изменения в организме в историческом процессе развития, помогающие более успешно достигать этих жизненно важных целей. Путём постоянных мутаций, происходящих в эволюции организма, животное максимально адаптируется в этих ограниченных условиях жизни. Мы люди и у нас нет каких-то эволюционно сложившихся достоинств, ибо высота обозрения позволяет нам выходить из любой ситуации, и при этом оставаясь теми, кто мы есть. Мы несём в себе эту полноту миру и даже становимся её проводниками во Вселенную. И, если мы примем всё как есть, то нашей задачей останется не менять мир, а, изменив самих себя, занять в нём своё достойное место. Этим мы разнимся со зверем. Это важно! Потому что всякая опасность или явление, угрожающие жизни при Богом откровенном положении человека в окружающем порядке вещей, становится не убийством, а утверждением его жизни. Причём только лишь в этом случае, когда человек пребывает на своём установленном Творцом месте, все фибры Вселенной не могут быть опасностью, а служат ему и утверждают его бытие. Это понимание есть самое важное для любого учёного-исследователя – не поиск теплого места для жизни и не порабощение народов, а поиск новых возможностей способствующих возникновению новых форм самого главного Праздника – победы над смертью через более сильное единство со Творцом. Хоть и кажется, что легче верблюду пройти через ушко иглы, чем с помощью научного прогресса усилить подобие человека Богу, но именно это качество человека разумного обусловило его дальнейшую эволюцию, эволюцию научно-технического прогресса. От плохого осознания данного вопроса, появляются атеистические тенденции.

Подведу некоторый итог. Молитва Богу приносится в двух случаях: во время скорби и во время спокойной безмятежной жизни. Понятно, что чего-то иного нет в реальности. Либо-либо. Когда скорби – это понятно, что молитва сильная. Но как её усилить при безмятежности бытия. Понятно, что нужно беречь внимание и созерцать перед собой Творца. Иными словами, нельзя отвлекаться. На что человек отвлекается более всего? Можно много приводить примеров, но все они вписываются в реалии: перемены в образе жизни. То есть человек отвлекается при перемене образа труда. Без молитвы человек думает об вечном отдыхе, монотонный тяжёлый труд угнетает своей нудностью – человек в постоянном ожидании конца его мучений, его трудового дня. Ибо посредством физической нагрузки наносится душевная травма, которой жизненно необходимо зарубцеваться – в противном случае, оная переходит в хроническую болезнь – убийство души. Эти люди, не смотря на своё трудолюбие, очень жестокосердны и скупы. Но при молитве нудный труд как раз становится с противоположным знаком – он вдруг понимает, что нагрузка уже есть просто неотъемлемая часть его жизни, часть его отдыха, что это у него радость только вот в таком вот образе труда. То, насколько он нудный без молитвы, настолько же он усиливает радость, когда эта молитва в нём в его душе имеет место быть. Человек жаждет работать, ибо в труде он становится счастлив. Что такое зло по определению священного Писания? Злом является то, что Адам и Ева отвлеклись от созерцания Бога, обратили своё внимание на иное Ему. Зло, ввергающее человека в ад – отвлечение внимания от Бога. Этот момент становится определяющим во всех видах жизнедеятельности. Надо беречь внимание. А чтобы победить это зло, следует его разделить и потом властвовать над ним. Чтобы меньше всего отвлекаться при переключении с одного образа деятельности на другой, нужно труд разделить по специальностям, при этом всех будет единить общее дело служения Богу. Благодаря этой победе над злом, отвлекания от Бога, возникающего при перемене образа деятельности, сообщество автоматически обретает также иные грани Божественного – многократно сильнее и производительнее, что есть большее подобие Господу в возможностях и соответствующее этому подобию облегчение быта жизни и более стабильная молитва. Человек приобщается к такому труду, который наделяет его спасительной свободой ума. Ведь машинальные движения при нудном однообразном труде сильно освобождают разум, легче пребывать в радости единения с Богом при экстазе, ибо при необходимой кондиции ума стимулируют продолжительную работу мозга притоком обогащённой кислородом крови. То, что удается человеку вобрать в себя в течение нескольких минут или даже десятков минут во время учебных занятий (на более он не способен), при данном образе деятельности и жизни позволяет обучаться не в какой-то момент, но всегда, позволяет уму работать столь же слажено и эффективно на много дольше и даже постоянно. Труд становится таким же привычным деянием, такой же частью физиологического процесса, как дыхание или работа желудка. Эта тонкость физиологии становится фундаментом эволюционного становления, при которой и благодаря которой человек все сильнее обретает подобие Его, Творца. То есть машинальность – это такая кондиция, которая обуславливает постоянную обращённость внимания ко Творцу. Эта кондиция жизни (речь идет об обращённости внимания ко Творцу) на самом деле естественная и задана ещё во Царствии Небесном, и так навсегда и останется белой самой важной линией жизни всего человечества. Машинальность – это есть условие счастья человека и жизненная естественность. (Нужно заметить, что тут нет места ожирению, спеси и тому подобное). Так возникло государство, как образ общего дела (литургии) в разделении труда, при котором и благодаря которому более сильное подобие Богу, наделяет человечество всем остальным и второстепенным – бытовыми удобствами при радости духовной, что способствует реальному соучастию в Божественной жизни Святой Троицы, что свидетельствует о том, что Божественное – не часть нашей природы, а оная и есть самоё существо. Итак, мы поднимаемся до событий, происходящих в кухне Божественного бытия, в коем имеет место уже другая грань нашего бытия со свойственными ему категориями – служение Ему в лице ближнего и тем более в лице собственных детей. Тут уж нет места логически выстроенной цепи. При молитве мы просим, а когда у нас просят мы должны также исполнять просьбы, то есть поступать так, как Бог поступает, в противном случае мы не подобны Ему. Взаимопомощь, как проявление любви – естественное условие эволюции сложных форм. Этим вновь побеждается зло, которое также следует постоянно разделять, чтобы властвовать над ним. Жить на Голгофе естественно для человека, но как быть с грудными детьми, которым нужна нежность? При суете мирской в постоянных поисках пищи быть приземлённым естественно, а это значит, что общество становится в области досягаемости для зла (ведь зло бежит от трудностей). О каком зле идёт речь? Речь идёт об отвлечении от участия в самом важном для человека Общем Деле жизни Бога Святой Троицы, а равно неведении грядущего, то есть человек становится уязвимым для всего приходящего из будущего. А это незнание будущего есть грех самый страшный, как самое ужасное последствие атеизма.

…Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий….(Лук.23:34)

Как разделить это зло неведения? Понятно, что каждый обладает ограниченной сферой созерцания, ограниченным знанием о происходящем вокруг во всей доступной нам полноте, ограниченной слабой духовной жизнью любого из нас. Эта природная ограниченность усугубляется отвлечениями от основного делания. Чтобы обозревать единство мира, надо каждому по крупицам собирать получаемую извне информацию во едино, как мозаику. К примеру, каждая клетка организма несёт в себе какую-то функцию, каждая клетка распознает окружающий мир и дает сигнал в мозг человека. И весь организм, получая множество информации от всех клеток его, выстраивает общую картину происходящего, наделяя способностью принимать верные решения. Каждая клетка при этом не меняет своей специфики жизнедеятельности. Что остается делать, чтобы все было заинтересовано в сборе этих знаний? У любви нет лишних – все нужны, то есть любовь борется за каждое живое малое. Это живое малое также соучаствует в утверждении жизни общего дела – к примеру, собирает информацию. Чем полнее картина, тем большее подобие Богу, тем выше живучесть всего организма – меньше ошибок. Таким образом, любовь и стяжание оной делают людей стойкими в борьбе со смертью в условиях борьбы. Не высокая техническая оснащённость, не гибкая стратегия и тактика боя, ни что-то иное ещё, а любовь выступает самой основной альтернативой для смерти и только любовь утверждает живое. Победоносное шествие – это попытка приобщить к источнику любви всех остальных, а потому надо быть готовым после удара по правой щеке подставить левую. Всё остальное – это только то, что в этой победе и торжестве любви как-то выражается, порождая самые гениальные стратегии боя и самые выдающиеся открытия в науке. Ведь то же самое можно сказать и о мышлении. Ведь чем больше умов, тем полнее раскрывается Истина. Любовь можно черпать только у источника любви – Бога. Таким образом получается, что достаточно иметь прикосновение к Богу, чтобы обрести отражение Его, обрести Его Образ и формировать образ мышления, чтобы появилась возможность черпать энергию из источников её, чтобы можно было разделять все то, что эти энергии в себе несёт. Это называется общим делом или в переводе на греческий язык литургией. Державы мира соревнуются между собой не в оснащении оружием, а в силе любви.

То же самое касательно даже самой физиологии человека, в которой этот момент проходит белой линией. Ведь для того, чтобы усвоить продукт питания мы его разделяем, разобщаем цельность его мировосприятия, делим многократно, потом уже происходит подготовка к расщеплению в желудке и расщепляется уже в самих клетках. Сам по себе продукт питания без пережёвывания несёт в себе зло, причём смертельное. Таким образом, если в пределах общественных отношений жизненно важно иметь государственную литургию, то в пределах организма речь идёт о той же литургии, только явленной теперь уже в самой физиологии людей и вообще всего живого (тут можно согласиться с Пампанацци). И тут тоже нужна объединяющая в общее дело любовь, ибо у любви нет лишних – все нужны, то есть любовь борется за живое даже малое. Таким образом, получается, что достаточно иметь прикосновение к Богу, чтобы появилась возможность черпать энергию из источников её, чтобы можно было разделять все то, что эти энергии в себе несёт.

Теперь есть смысл сказать о Божественной Литургии. В принципе уже ничего нового после всего сказанного изложить не можем. В самом священном моменте святой Евхаристии разделяется Тело, после чего происходит потребление Его Частей. Понятно, что перед этим самым важным Действием происходит приготовление в стяжании Божественной радости: посты, молитвы, исповедь и прощение обид и так далее. Не усилие огромной воли, а усилие огромной радости должно вновь стать доминантой подвига и всякой жизнедеятельности. Во время службы мы слышим о Пути, идти по которому следует в единении и при этом, чтобы поведение каждого было понятным для каждого, то есть должен присутствовать некоторый общий знаменатель для всего сообщества в виде богословско-философского обоснования, ибо без этого понимания друг друга нет государственного устроительства, разрушится структура общественного устроительства. Поэтому проводятся разъяснения о нашей жизни, при котором отбрасывается всё второстепенное и лишнее для торжества живого (как бы «орудие прицеливают для точного выстрела в цель», без чего все теряет смысл). Эти моменты как бы показываются в «театральной постановке», чтобы это всё было понятно и доступно присутствующим малообразованным простолюдинам. Духовенство одето в самые торжественные царские одежды, а молитвы поются разборчиво на понятом языке, ведь это Праздник победоносного торжества Любви.

При этом Само Тело Бога, расщеплённое на множество Частей не умирает и остается не расщепленным, ибо Бог умереть не может, наделён абсолютно вечностью – это Его свойство. Не умирает и каждая Частица Его в нас после Причастия святого Его Тела. А так как не Он умирает и Бога разделить невозможно, то Он остается единым, но только теперь уже явлен во многих Своих Частностях. То есть мы все причастившиеся Святых Таинств становимся теперь уже одним Целым Его Телом, ибо Он един и при этом в каждом из нас. После исповеди и постов, подготовительных молитв мы становимся братством в Боге. Это не тайное сообщество на общем грехе грабежа народов или даже преступлений. Это общество на естественном первозданном в самом начале времён Естестве Бога. Ведь у любви нет лишних – все нужны, то есть любовь борется за каждое живое малое. И оное самое сильное, ибо за того, кто этот порядок общественного устроительства бережёт по долгу службы, люди уверенно идут даже на смерть, ибо видят своих детей и ухоженных внуков.

Таким образом, литургия – естественная реальность, естественный образ жизни любого научного сообщества, которое ради познания разделяет исследуемые материалы и явления. Любого конструкторского бюро, которое кооперируется в своих исследованиях, то есть также имеет место разделения в ведении поисков между отделами и институтами.

На Престоле Божьем во время святой Евхаристии лежит Хлеб насущный – вся Вселенная и расчленяется на Части, ибо для нас это удобоприемлемо и естественно и Сам Бог служит нам, уничижаясь под наши возможности познания Его. Бог велик, а значит пределы для познания безграничны – вот этот космос и всё то, что за ним. Делания много, а потому нет лишних – все нужны, а так как любовь борется за каждое живое малое, то рождается важнейшая согласованность и общая цель всех и каждого. Ведь достаточно иметь прикосновение к Богу, чтобы появилась возможность увидеть энергию Его в проводниках Его. Черпая энергию из источников её, мы обретаем избирательную способность видеть все то, что способствует и не препятствует проявлению Любви, чтобы можно было по образу святой Евхаристии разделять все то, что эти созидающие и не разделяемые энергии в себе несёт.

Мы видим, что везде одно и то же стремление быть как можно полнее и сильнее подобным Творцу. Таким образом, человек победил даже зиму (кто-то первым изобрёл печь и все подхватили, кто-то избу и все подхватили) и даже вышел в космос. Также счастье человека в победах над смертью, которая дается в открытиях медицины (древние люди умели сращивать кости после переломов) или сельском хозяйстве и так далее. Везде молитва и только молитва делает нас в единстве великими. Тогда что разобщает нас?

У Творца всё есть абсолютно, а главное – Он всемогущий и в молитве мы просто пытаемся приобщиться к этому всемогуществу. Но всемогущество Его в жертвенном служении человеку и прощение грехов перед Ним – одно их проявлений такого служения. То есть применительно к человечеству, всё дело в одном – прощаем мы своих врагов или нет. Всё остальное не имеет того значения, которое мы придаём, ибо все остальное становится самопроизвольно или автоматически достоянием прощающего. Чем больше человек прощает обид, тем большим он наделён. Вот в чем вопрос. Очень часто люди просят у Бога мести, просят чего-то такого, что Он имеет, но дать не может. Совсем не потому дать не может, что не имеет или не хочет – совсем нет. Потому что такой молитвенник сам взять это не сможет, как это было у него до этого времени. В противном случае, не возникло бы даже в его помыслах. Если более лучше разобраться во всех этих делах, то получается, что молитвенник такой на самом деле просит Бога, чтобы Он наказал Самого Себя и понятно, что этого не будет. Помяните моё слово, что это начинающий атеист. Очень часто мы просим чего-то такого злого, из-за того, что оскомина у нас душе, мы не довольны своим положением. Для нас счастье где-то там или при каком-то ином порядке вещей, а не вот здесь в душе и сейчас. Жизнь же иная, она требует не решения конкретных проблем, а жить счастливо и только счастливо надо уже сейчас и причем вот в этих полных лишений условиях в каких человек оказался, что обуславливает возможности человека принимать верные решения, открывает взору верные пути. Просто каждый кузнец своего счастья, довольствуясь малым. Вот механизм религии, вокруг которого встанет Русь вновь, и который так ясно показан в священном Евангелии.

Из сказанного выше по тексту следует, что есть знаковые моменты, которые предрекают грядущую историю народа, и распознать их – судьбоносное значение. Почему мы не видим их, эти предтечи? Всё великое, как свойство Бога, всегда издали распознаётся. В том же числе действие молитвы. Так как вблизи великое остаётся непонятным, то оное всегда будет отпугивать и останется отверженным, также трудно понять мысль художника, созерцая его полотна вблизи. Так как Бог бесконечно велик, то это значит, что мы всегда будем немного атеистами, не сможем Его воспринимать в полноте и просто боимся. Иными словами, мы всегда обречены на ошибку отвержения Его Величия. Надо всегда идти на Голгофу, явленную в некоторых специфических образах её проявления, адаптированных к реальности жизни. Но именно оное, это великое, в конце концов, окажется тем, что надо было выбирать. Чтобы убедиться в этом, нужны временные дали, многие золотые годы, которые уже никогда не вернуть назад, то есть выбор нужно делать прямо сейчас. Поэтому мы все нуждаемся в человеке, который бы смог указать этот верный путь, который уже смотрит на нашу жизнь с желанного расстояния временных лет. Это опытный старец-монах. Таким образом, в истории России нужно было более ответственно подойти к решению изложенных ключевых вопросов, поднятых святыми Нилом Сорским и Иосифом Волоцким. Ибо в этом ракурсе разыгрываются все трагедии на Руси.

Мир полон войны, то есть, как бы постоянно испытываются на прочность общественное устроительство и единство, созидаемое трудами и подвигами, а потому этот вопрос поднятый Нилом Сорским так и останется ключевым стимулом эволюции человечества. Так вот, знаковым для отражения в истории становится некий нижний лимит духовного совершенства, ниже которого вера становится атеизмом, ниже которого единство принимает иное соответствующее ему качество сути. То есть, начинаются поиски новых общих для сообщества единящих свойств и качеств только в данной в данной деградированной сфере. Так начинается единение по общему признаку вырождения, что неизбежно замешено на крови, сначала малой, а потом и целой реки оной будет мало (такова история России последних 120 лет). Так как это есть общий признак не подвига, а вырождения, то народ вырождается, пребывая при этом в единении, от чего создается иллюзия преуспевающей жизни. По этой же причине, на смену духовного единства в подвиге приходит, в конечном счёте, разлагающий национализм (как самый обозримый и очевидный признак для единения, в первую очередь попадающий в поле зрения для возникновения союза). Самый этот факт присутствия этого единящего свойства свидетельствует о самом состоянии общества и законов, царящих в нём, он же и предопределяет судьбу коллектива на жизнь в любых сложностях.

Исходя из сказанного, история России всегда имела своё определение в противостоянии между двумя течениями мысли: славянофилами и западничеством. И этот спор святых Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, только уже в иных понятийных ракурсах, есть также одна из форм равновесия в этом противостоянии, когда на чашах весов лежат разные и при этом далеко не равнозначные пути к общей Цели, ко Спасению. Но философию св. Иосифа Волоцкого никак нельзя ставить рядом с философией св. Нила Сорского, св. Максима Грека и других. Ибо молитва – это единство души с Богом, а физический труд – лишь вспоможение душе в её этом подвиге приобщения к Богу, также форма уничижения плоти для такого состояния, при котором молитва становится более услышанной. Но ведь Нил Сорский тоже уничижал плоть тяжелейшими постами, но это так и оставалось лишь второстепенным, лишь соучастием душе в акте единения с Божественным, а также инструментом ради более крепкого приобщения к Нему. Разница очень существенная и видна из следующего. Святой Нил, просто молился, даже если ему будет уготована смерть от голода и холода. Если Бог присылал пропитание, то они вкушали пищу, а если нет, то готовились принять смерть. О себе ни на йоту не беспокоясь. Примечательно, что трудникам они давали денежное вознаграждение, куда более превышающее в договоренностях. В то время, как Иосиф Волоцкий иногда делал в точности до наоборот, но при этом вознаграждали молитвенной поддержкой. По этой причине так диаметральны позиции их по отношению к тем, кто нёс в Россию ересь жидовствующих: для одних они были противники по бизнесу, а для других ересь жидовствующих – животворящее дополнение себе в священной брани против сил бездны. Вопрос состоит лишь в том, где ему место в этом общем строю противоборства силам ада. Для этого надо работать умом.

Таким образом, зная о существовании Бога, мы постепенно вырисовываем то, как должен выглядеть человек и в конце концов сопоставим с тем, что имеем в реальности.

 

2.7. Противоречия

Для того, чтобы продолжать изложение и адекватно донести смысл содержания и подчеркнуть главную мысль книги, также есть смысл рассмотреть некоторые иные важные моменты. Мир сложен из двух его составляющих: одно из них, когда имеются противоречия; другое, когда оные отсутствуют, либо настолько малы, что говорить о них при наших ограниченных способностях воспринимать действительность (как возможности человеческой природы), не приходится. Для того, чтобы писать далее и быть понятным читателю, следует привести аллегорию, начать с визуального примера, наблюдаемого в природе. У нас на Урале есть горные скалы, похожие на столбы. Их называют «Семь братьев». Когда-то верхний край этих каменных изваяний был частью поверхности огромных территорий. Что это было – горные хребты или равнины – для нас не имеет особой значимости. Важно другое, ветры выдували и воды растворяли всё то, что поддавалось этой разрушительной силе, но осталось только то, что не участвовало во взаимодействиях или менее всего поддаётся до ныне разрушительным силам. А устойчивость, надо заметить, есть одно из свойств Истины. Это подобие абсолютному постоянству, обусловленному хорошей сопротивляемостью горной породы столбов к воздействиям стихии. Таким образом, подобие Истине в устойчивости (неизменности) или обыкновенное отсутствие взаимодействий с разрушительными стихиями, нам открыло одно из чудес природы. Так же появился человек на Земле, благодаря развитию от общего к частному, благодаря некоторой инстанции в человеке, доставшейся ему при сотворении от Божественного дуновения, выраженной высшим проявлением счастья и радости во всех смыслах, так и оставшейся с тех самых первых времён верхней, высшей гранью в естестве людей, благодаря коей он не участвует борьбе, свойственной естественному отбору и не подвержен воздействиям, а поэтому не терпит эволюционного развития. Эволюции подвержена только внешняя сфера его природы, его конечная грань – плоть. (Это на заметку учёным, чтобы сузить границы поиска). Отсюда следует, что сознание все-таки первично и все то, что подвержено хоть малой толике эволюционного становления является его продолжением-следствием или только лишь частью нашей природы, над которой он властен или может быть властным.

Если внимательнее присмотримся к направлению течения эволюционных токов, то увидим ещё одно важное свидетельство о Творце. Продолжительность эволюционных токов на природе человека измеряются степенью усложнения структуры чувственной природы, которая тем сложнее, чем дольше происходило её развитие. Усложнение обусловлено стремлением воспринимать более полную картину свидетельства об окружающем мире в максимально утонченных структурах, которая востребована жизнью для более успешной борьбы в естественном отборе. То есть тот более сильный, который имеет более полную информацию о ситуации или о явлении. Чувственное познание опосредовано чувственных органов, то есть нервных окончаний на коже – это самое простое чувственное познание, а потому эволюционное развитие сие могло начаться сравнительно не так давно. Более конструктивно сложное чувство, а потому более древнее – глаза, которые представляют уму более полную картину о Вселенной, а потому наделяет человека возможностями более сильными. Но есть ещё одна, ещё наиболее сложная форма распознания Бога во Вселенной – сознание, которое ещё более сложно, которое видит гораздо больше, чем глаза, а также вся чувственная природа тела, вместе взятые. Это ещё более сложное устройство для созерцания Вселенной, эволюция которого продолжалась дольше всего и началось оная с того самого момента, который хорошо представлен в Священном Писании: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». (книга Бытие) Иными словами, во-первых, по грехопадению первые люди сделали опоясания себе из того, что сотворил Бог. Исходя из первого вытекает второе: удобоприемлемым стало теперь видеть Бога только в посредниках или проводниках Его и при этом не порушив возможность богообщения, как замысла Божьего на человеке. Если скажем иначе, то перед нами самый первый акт устроения удобоприемлемых условий для богообщения. Теперь флора и фауна поддерживает человека в состоянии богообщения, вспомоществует ему в этом самом важном для всего мироздания деянии, дабы жить неся на себе проклятье. (Также как солнечная энергия несет в себе жар, который теперь может сделать ожоги). Потом сие выразится в государственные образования, в научную революцию, в лекарства для борьбы с болезнями и во все то, что окажется отражённым в Священном Писании. Познание мира, по слову святейшего Патриарха – свойство природы, стремящейся к естественному, ко спасению через сослужение уму человека быть единым с Богом. Таким образом, нам становится ясным, что эволюция становления этого органа познания мира началась ещё раньше органов зрения, и впервые обозначилось в реалии именно в эти самые первые мгновения грехопадения. То есть сознание становится первичным. Так как в данный момент мы суждения свои строим на основе своего пораженного грехом воображения или в силу своей испорченности, то нашему взору открываются только испорченная грехом грань этой Вселенной, грубая материальная сторона реальности с её механическими законами диалектического материализма, который, повторюсь ещё раз, обозначился в данной реалии для человечества только при грехопадении человека. Это также как с помощью линейки мы можем измерить лишь длину, которая есть самая примитивная характеристика Вселенной. Это означает, что в поле зрения в данном качестве мировосприятия попадает только то, что мы можем измерить этой линейкой. Все остальное уходит из сферы обозрения, остается сокрытым, за пределом возможности линейки распознавать бесконечную и многогранную реалию Бога. К примеру, с помощью линейки нам не распознать цвет, массу и так далее. Это можно разглядеть на том же наглядном примере с трамваем. С помощью линейки, мы распознаем некоторое движение точки, имеющей своё уникальное имя трамвай. Но за пределами внешнего корпуса, то есть все то, что происходит внутри трамвая, с помощью тех же инструментов, коими мы созерцали сам трамвай, распознать не сможем. Но это не означает, что там нет живых людей с их любящими сердцами.

В самый момент грехопадения человечество не успело на столько глубоко как ныне погрязнуть в поражении своем. Ещё не было всего того, что возникло потом. Иными словами, само начало этого ещё не есть эволюция и не есть чувственно воспринимаемая реальность, а потому природа человека, изгнанного из рая, могла иметь только такую реалию, о которой мы отзываемся как о самой примитивной жизни на Земле. Но именно этот момент и есть зарождение сознания, в пределах нашего огрубевшего воспалённого грехом разума. Оное в течение многих тысячелетий эволюции все полнее и полнее научалось распознавать в окружающей реальности Божественное влияние. Хотя, надо сказать, что оное не зародилось, оное было всегда, ибо Адам и Ева сотворены Богом, просто кожаные одежды, в которые Он одел их, обрели ту очевидную форму, к которой мы все привыкли ныне в последние тысячи лет.

Но хотелось сразу сказать важное. Человек до сих пор живет только ценностями Царствия Небесного. Быть приобщённым к Богу, чем являлся человек изначально во Царствии Небесном, так и осталось самым важным условием жизни человека. То есть эволюция идёт дальше, но видеть «третьим глазом» и жить Правдой Божьей остаётся в прежних приоритетах и в той же значимости. Именно по этой самой причине, кающийся грешник для Бога выше праведника. Если мы были бы только грешными без покаяния – мы были бы бесами. Если бы мы были только святыми, то были бы Ангелами. Но развитие имеет место быть таким, что человек призван соединить дно Вселенной с Творцом. Но самым важным условием исполнения замысла Творца – душа должна быть живой, никаких ран на ней. Она должна быть жалостливой и терпеть боль, если так случается. Никакой высший ритуал и высший смысл не может покуситься на её жизнь. Нет вообще ничего такого, что оправдывало бы сие. Ибо за этим идёт самое страшное – привыкание, чего допускать никак нельзя. Всё должно стимулировать любовь и её возрастание в образе Бога.

Быть приобщённым к Богу, чем являлся человек изначально во Царствии Небесном и даже соучастие в Божественной жизни Святой Троицы так и осталось самым важным условием жизни человека. «Святой Иоанн Дамаскин видит глубочайшую тайну в том, что человек был сотворён „обожающимся“, тяготеющим к соединению с Богом. Совершенство первозданной природы выражалось прежде всего в этой способности приобщаться к Богу, все более и более прилепляться к полноте Божества, которая должна была пронизать и преобразить всю тварную природу. Святой Григорий Богослов подразумевая именно эту высшую способность человеческого духа, когда говорил о Боге, вдунувшем в человека вместе со Своим дыханием „частицу Своего Божества“ – благодать, которая с самого начала в душе пресуществовала, давая ей способность воспринимать и усваивать эту обожающую её энергию. Ибо человеческая личность была призвана, по учению святого Максима Исповедника, „соединить любовью природу тварную с природой нетварной, являясь в единстве и тождестве стяжанием благодати“. „После первородного греха человеческая природа разделяется, раздробляется, расторгается на множество индивидов. Человек представляется в двух аспектах: как индивидуальная природа он становится частью целого, одним из составных элементов вселенной, но как личность – он отнюдь не „часть“; он сам все в себе содержит.“ Из этих слов отца Иоанна Меендорфа ясным становится и другое, а именно то, как флора и фауна вышли из человека. Дело в том, что богословски сие звучит не корректно, но в критериях диамата – истина. „Не человек есть часть природы, а природа есть часть человека. Человек богаче, конкретнее, реальнее, живее, жизненнее природы“ (Лосев Алексей Фёдорович „Хаос и структура“, Москва, „Мысль“, 1997). Первым согрешил Адам и за него была проклята Вселенная, то есть все пошло за ним следом – ведь прятался за неё, за природу (жена, которую ты мне дал, она мне дала и так далее и тому подобное – там много такого, что подчеркивает эту мысль). Но первым во грехе, то есть первым, оказавшимся в поле нашего современного привычного воспаленного грехом зрения, оказался именно человек и через него уже в этот мир обозревания опосредовано греха входит Вселенная с её флорой и фауной. Ведь как только человек перестает видеть мир духом или перестает предвидеть опасность и происходящие явления, так сразу же начинает прятаться за природу, ибо из-за слепоты ошибается. Но жить-то надо, а жизнь остается быть той же, как и до слепоты, а потому начинает активировать те составляющие себя, которые помогают ему оставаться прежним, поддерживать прежнюю радость. Человек берет в руки предмет и нащупывает перед собой путь, распознавая Вселенную уже вот таким вот образом и свойственным ему инструментом, скрадывающим все палитры мира. Именно в этой консистенции духа возникает культура, искусство, политика (но как только происходит исцеление, то человек уже более никогда не сможет вернуться к прежним поискам Правды Божьей). Таким образом, оказываются востребованными не только инструменты для познания Божественного, но иные формы проявления смоковных листьев – полезные мутации, способствующие лучшей живучести в условиях жесточайшего естественного отбора, имеющего место быть в единстве борьбы противоположностей. Человек – немощное, беззащитное существо, но и оказывается всегда там, где ему естественно быть со своим набором достоинств. Всё вышло из человека по грехопадении его опосредовано чувственно распознаваемой эволюции. Мы, как ученые, ищем в природе вещей окружающего мира родственную нам только лишь во грехе природу, а потому вещи и предметы становятся соизмеримыми нашей природе, ибо, созерцая мир через призму поражения грехом, мы можем мерить вещи мерками греха, то есть мерить по себе, в меру своей испорченности судить о Вселенной. Вспомните, когда мы говорили о полноте в самом примитивном элементе – окружности. Благодаря полноте в ней в область нашего постижения попадает весь спектр функциональных производных, известных в математике и геометрии. Только благодаря тому, что весь спектр производных замкнутой в себе окружности, также несет в себе образ и подобие оной – тоже замкнуты в себе, они являются функционально бытийными, то есть существуют для нас как живые и мы с ними работаем, как имеющими нам и Богу подобие в свойстве замкнутости и полноты. Это множество самых различных зависимостей.

Итак, окружность мы распознаем, как реальность с жизненными элементами только лишь потому, что оная несет в себе подобие нам. Мы тоже как она наделены той же Божественной полнотой и законченностью в самой себе. Но в окружности нет многогранности, как неотъемлемой для Божественного реальности, в которой мы должны принимать совершенство. Мы, так как живые, то наделены замкнутой в себе полнотой, но вне всеобъемлющей многогранности мы не имеем подобия Богу, а потому движение к совершенству – это движение к всеобъемлющей многогранной палитре Божественной полноты. Всеобъемлющая бесконечная многогранность, которая может восприниматься только сознанием, даже не глазами. Эволюция жизни стремится как раз именно к многогранному восприятию окружающего мира. В данный момент мы видим лишь свое ограниченное подобие в Боге – некоторые срезы, отдельные грани в пределах возможностей чувственной природы человека. Мы видим только то, что имеет полноту в самом себе, как подобие наше, начиная от элементарной точки на координатной прямой, самой примитивной фигуры, окружности и заканчивая живыми существами, населяющими леса и поля. Мы видим ограниченность их природы, ибо чувственная природа человека ограничена первородным грехом.

Так как, «как образ Божий, человек – существо личностное, стоящее перед Богом. Бог обращается к нему, как к личности, и человек Ему отвечает». «Для святого Максима Исповедника воля «есть естественная сила, стремящаяся к тому, что сообразно природой, сила охватывающая все существенные свойства природы». Если мы взглянем на процессы, происходящие во флоре и фауне, то мы увидим, что, к примеру, цветок поворачивает своё соцветие в сторону Солнца, вслед за ним, идущим по небосклону, ибо это соцветие имеет сообразность Солнцу, а потому соцветие поворачивается к Солнцу. Таким образом, исходя из определения святого Максима о личности, мы приходим к выводу, что так как все пребывает в стремлении к Богу, то личностными качествами наделено все вокруг, но не является личностью. Все имеет какое-то родство с человеком, точнее это образ того, кем был человек в процессе эволюционного становления. Подобное стремится к подобному, потому личность стремится к личности, что и стало стимулятором эволюционных токов в окружающей Вселенной через личность человека. Бог – победитель, а потому надо быть победителем, чтобы иметь возможность общаться с Ним, ибо только личность наделена торжеством победителя. Всякая победа, свойственная личности – это в первую очередь победа над самим собой, тем самым формируя образ сильнейшего только над собой в жесточайшем естественном отборе в единстве борьбы противоположностей. То есть образ человека – неизбежность всех эволюционных течений.

Что такое Рай? Это одно из свойств Истины, предполагающее недосягаемость Оного для какой-либо борьбы, напряжения душевных сил, отсутствие противоречий и именно оное так и осталось частью изначальной природы человека, верхним краем физиологии его. Да и в будущем так и останется верхним краем его сути, не смотря ни на какие суперсовершенные технические решения и открытия, не смотря ни на какие богатства любого из нас. Научно-техническая революция берёт на себя часть нагрузок крайней внешней грани человека, оказавшейся в поле досягаемости процессам эволюции, но подменить собой высшее в человеческой природе так никогда и не сможет – нет той всеобъемлющей многосторонности.

Замечательный русский учёный В. Н. Лосский отмечает: «Для христианина не существует автономного добра: доброе дело хорошо лишь постольку, поскольку оно служит нашему соединению с Богом, поскольку оно способствует стяжанию благодати. Добродетели не цель, а средства, или, вернее, симптомы, внешние проявления христианской жизни». Владимир Николаевич тогда ещё не знал о будущих археологических открытиях, в которых явственно прослеживается это золотое правило, легшее в основу выживания и жизни людей с самых первых времён и в самых тяжёлых условиях. Государство и экономика, как добродетели – это инструменты выживания, сложились только лишь благодаря некоторому усложнению Божественного культа, усложнению Божественного ритуала для более полного удобоприемлемого единения с Богом в богообщении, а потому по сути своей не может нести какие-то более запредельные функции, чем литургия в пределах физической возможности выражать Божественное присутствие в трудах и заботах. Государство – это в первую очередь культ служения Богу, а экономика – один из культовых приборов его. Радость бытия так и остается верхней первообразной гранью естества в природе человека, смыслом всех его побуждений ради сохранения оной, без которой жизнь теряет смысл. Гранью, которая не может быть разрушенной силами стихии.

Опытный исихаст поймёт, о чем идёт речь – об истинном религиозном состояния духа (не путать с религиозным поведением). Это счастье обусловленное чистотой совести, а не чувственным удовольствием. В противном случае, человека на Земле никогда бы не существовало, в виду отсутствия Рая в душе. Рай и чувство Рая в душе – это то самое и единственное, всякая альтернатива которому тут же ощутима. Человек чувствует боль в душе на много более остро, чем физическую. Для обоснования сказанного вновь повторю о том, как соотносятся природа человека духовная и чувственная. Альпинист карабкается на вершину горы, чтобы понять, что «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал». Его плоть в эти минуты страдает, терпит перегрузки. Боксёр или борец много лет тренируются и даже получают травмы, чтобы быть первым на пьедестале почёта, женщина девять месяцев носит в себе плод, чтобы родить ребёночка. Всякий подвиг несёт в себе радость духовную и эта радость перехлёстывает все тяготы и лишения.

Мир разрушается, и остаётся в нём только то, что подобно Истине в том наборе свойств, который доминирует в окружающем мире. Иными словами, остаётся только то, что менее всего принимает участие в борьбе единства противоположностей. Сам Спаситель, даже уже распятый на Кресте, как Бог не принимает участие в борьбе единства противоположностей – Он смиренно несет послушание, а потому, как Бог, бессмертен и, как человек, страждет, получает увечья и раны. Данное утверждение помогает разобраться в том, что есть Православие и как им пользоваться в реальности, то есть, как выглядит практическое применение исихазма.

Вот пребывает человек в страшном изнурительном труде. Что более всего его изнашивает? Не физические, а именно психические нагрузки. Ад по сути своей – категория духовная, а не физическая. Физика тела может терпеть муки, но, как мы выяснили из личного опыта, душа их терпеть может. То есть главным остается приобщение высшей природы человека к высшей инстанции (Богу), как своему подобию. Главным остаётся хранить радость жизни в этот момент в том её качестве, в каком человек имел, увидев свою любовь или рождение своего первенца, или что-то ещё. А это, оказывается, возможно и сие подарил нам Христос. Он подарил нам праздник жизни даже в то время, как вокруг ад, болезни, тюрьмы, холод бараков и голодный паек или даже его вообще нет, ибо спасение наше в том, что Истина не зависит от того, где она пребывает и в каких условиях оказался носитель её – человек. Если мы скажем, что 2+2=4, то это истинное высказывание будет истинным везде в любых условиях окружающего мира. Но радоваться этому нет особой причины, ибо это только очень далёкое и наверное самое неполное свидетельство об Истине, а потому не трогает сердце. Точнее, когда-то давно, когда человек начинал этим заниматься, всплески радости были даже от этого простого математического решения, просто уже привыкли ко всему. В полноте Истины человек не испытывает горя и сохраняет ясность ума и доброту сердца. На это хотелось бы обратить внимание людям занятым сельским хозяйством или пребывающих в тяжёлых производственных условиях.

То же самое происходит в самой истории человечества. Истина не имеет в Себе противоречий, ибо каждая йота в ней является не противоречием, но дополнением любой другой Её части и является частью полноты. А так как в Истине, согласно определению о грехопадении, нет противоречий, то и нет самосъедающего напряжения, свойственного для противоречий, посягательства на Её порядок, то есть по этой причине оный остаётся вечным. Так как противоречие всегда связано со взаимодействием, изменяющим реальность, то Истина не предполагает ни этих изменяющих взаимодействий, ни каких-то движений, свойственных частицам, а по этой причине Истина бесконечна во всех Её проявлениях, а так как оная вне воздействий, то чувственно не досягаема. Во имя спасения, остаётся только постараться наиболее полно выражать Её во всех аспектах земной жизни, а в нашем исследуемом случае – в образе строения государственности для того, чтобы уподобиться Ей теперь уже и в этом свойстве, то есть быть вечным на Земле. То есть, та общественная формация, которая наиболее полно исповедует Истину, иными словами, наиболее верно проповедует Бога, менее всего подвержена эволюционным процессам. Когда противоречия сводятся до визуального минимума, тогда мы можем зримо видеть некую форму, образуемую сообществом, ориентируемом Абсолютом в определённом порядке вещей. Таким образом, общественная система с правильным отражением в себе Божественной Сути (с высокой святостью народа) не нуждается в прохождении через стадии эволюции общественного исторического развития к некому большему совершенству, ибо правильное отражение Божественной сути – это уже есть совершенство или его максимум идеала. Иначе говоря, следует сказать следующее, что человечество с теми задатками, которые имеются у него сейчас, было всегда, так же, как эта порода в форме столбов появилась на Земле одновременно с теми горами и равнинами, которые потом растворились и выветрились. Каменные изваяния не возникли благодаря какому-то странному эволюционному спиралеобразному развитию к совершенству от простого к сложному в единстве борьбы противоположностей и так далее (по закону диамата), а совсем наоборот – эволюционное развитие обошло стороной всё то, что наиболее подобно Истине обрело в какой-то степени вечность. Вместе с нашей человеческой природой в процессе исторического развития остались не тронутыми и форма исповеди Истины (точнее её выражение в образе ведения хозяйства, то есть её социалистической (общинной) ориентации), и форма взаимодействия человека с продуктами научно-технического прогресса (когда люди живут почти в нищете, но при этом владея самым мощным научным потенциалом и даже базой для освоения космоса) и, что более всего важно заметить, духовная власть всегда не имела себе альтернативы, так как именно духовная власть не имеет покушения на свою сущность (взаимодействия) в виду её абсолютной недосягаемости. Царь всегда тот, который более всего близко предстоит перед Царствием Небесным (это по определению о первом человеке) и он приносит жертву за всех и через него все остальные, следующие за ним, достигают Божественных Обителей, ибо он хранитель представлений об этом Пути на Голгофу. Это не приказчик, не директор фирмы, ни начальник цеха и тому подобное. Нельзя путать организатора производства или ответственного за инструмент и машины с тем, кто ответственен за человеческие души. Это абсолютно разные люди и по значимости для порядка в коллективе, и для будущего людей вообще. Каждая фибра души и каждое действие человека в былые времена была какой-то гранью утверждения молитвенного единства, устремлением к более тесной и комфортной связи с Богом, с самого зарождения жизни на планете. И так будет всегда – мы не сможем изменить себе. То есть, следует сказать, что прошедшее через горнило веков и оставшееся нетронутым доныне, уничтожить невозможно. В противном случае, применительно к России, всё опять будет повторяться как в 1240, 1612, 1812, 1917, 1941–1945 годах. С помощью зла происходит очищение от зла и людей его творивших. Мне трудно понимать зарубежных мыслящих людей, их позицию. И если они не одумаются, то не смогут не только объединить Европу, но и вообще погибнут как нация. Отталкиваясь от этих суждений, в ином качестве предстаёт перед нами история России.

Первые Романовы противопоставили весь свой род и саму монархию, и даже общее дело государственности Самой Божественной Сути, естественному порядку вещей, благодаря которому они появились на свет, а поэтому ветры стихии жизни легко выдули, а дождевые воды растворили всё то, что оказалось в области их досягаемости и вместе с оными наших государей. Абсолютистская монархия Петра Великого стала светской раковой опухолью на живом теле государственной литургии.

Вот слово святейшего Патриарха Кирилла в его проповеди 18 ноября 2012 года в день памяти восстановления патриаршества на Руси: «…Когда церковь освободившись от жесткого попечения со стороны государства, которое лишало её необходимой свободы действий для внутреннего устроения и для внешнего свидетельства наконец-то избрала своего Патриарха, тем самым закладывая принципиально новый порядок управления Церковью, закладывая фундамент автономного независимого от светской власти существования Церкви и её свидетельства…» То есть в чём именно главная трагическая ошибка в государственном устроительстве России при Романовых? Церковь – всегда космополитична и не может принадлежать отдельному государству или даже царю. Оная есть достояние всего человечества. Если это правило не соблюдено – будут войны до тех самых пор, пока сие не восторжествует само по себе. Скажем просто, что счастьем надо делиться, чтобы оное осталось с тобой навсегда – это означает, если постиг пути к победе над силами бездны, то помоги, научи этому других или организуй эту брань там, где оная особенно востребована и где нужна победа в ней. В этом сделай счастливыми тех, кто соучаствует в этой брани, даже если они не ведают, что творят и распинают тебя. Ведь священная война идёт везде и должна быть победа в ней везде. Духовная брань – всегда брань с собственной распущенностью, через которую происходит вторжение сил бездны и проигравший в этой духовной брани становится сам носителем распущенности, носит её образ. Так как оные не ведают о том, как победить свой грех, то Бог попускает стать более сильными в чем-то ином. Просто внимание их более всего приковано на что-то иное чем Бог, а потому в этом специфическом крене люди, заражённые ересью, неизбежно постепенно становятся профессионалами в отличие от тех, кто много молится и совершенствует себя в молитве и потому становится непобедимым профессионалом в духовной брани. Так формируется крен, как лезвие меча и они приходят берут своё опосредовано своей силы, то есть тем, в чем они профессионалы. Они приходят со своим, специфически оформленным мечём, обусловленным перекосом ересью в исповеди Бога и достигают своих целей. Да они будут побеждены, ибо здоровое тело, обусловленное естественным более сильным единством с Богом, всегда сильнее больного, но сколько погибших будет и народ-богоносец без миссионерской работы сам становится еретиком, больным, а потому постоянные экспансии на него со стороны соседей, хоть и повержены, но съедают его численность, людей-носителей Истины. Появляется иллюзия того, что эта религия не есть истинная, хотя с самого начала Православие было учением апостольским и нарушение этого важного принципа истиной веры делает её заблуждением. Если не вести миссионерскую работу, то этих мировых войн будет ещё множество, а народ её исповедующий просто погибнет. Вот примерно вся история Руси после Петровских времён.

Благодать Божия Своим счастьем усмиряет самые отважные стремления и уничижает реализацию самых перспективных бизнеспланов. Когда есть самое Главное, теряется смысл что-то второстепенное достигать, ибо оное всегда есть следствие. При этом сие может постигнуть в самые не подходящие моменты жизни, на самом верху карьеры. Дело всё в том, что все цели жизни людей, так или иначе, являются дефинициями или какой-то одной множественной гранью Царствия Небесного, приобщившись к которому в непосредственной всеобъемлющей полноте, без всяких посредников, человек по-настоящему теряет голову, ибо уже ничто ему это не заменит. («Религия – опиум для народа» – не пустые слова, на самом деле, хотя, надо сказать, что сравнение очень односторонне несёт в себе Истину). Тогда, чтобы не потерять это священное Единство, чтобы сберечь свою радость бытия, соблюдает самое главное условие – начинает делиться своим счастьем в одном из свойств проявления Божественного, на котором он делает свой бизнес? К примеру. Это может быть и покаяние, и благотворительность, и просто честные деловые отношения без всякой коррупции и даже оставляет всё и идет по миру, как странник или принимает постриг. Благодать Божия, как радость – основа любой финансовой империи. У России свой путь становления. Жаль, что расплодилось и окрепло в мире всё то, что потом привело к уничтожению института православного старчества, самой важной твердыни Руси, её самого главного богатства. Жаль, что не коснулась Благодать Божья, счастье от ощущения Вечности во Царствии Небесном уже при жизни земной многих политиков США, Европы и мы увидели множественные вторжения и бесчинства.

Что ещё можно сказать о противоречиях? Из определения о жизни нам ясно, что живое утверждает стабильность, не смотря на всё то, что покушается на неё. К примеру, на здоровье нашего организма постоянно что-то покушается, но он вновь восстанавливает прежнее равновесие. Эти шатания нашего здоровья естественны для жизни, а наличие противоречий понуждает восполнять энергозатраты, возникшие от напряжений от колебаний в этих шатаниях. И чем сильнее отклонение от нормы (амплитуда их), тем больше усилий нужно для восстановления равновесия, тем сильнее и разрушительные последствия от их бытия, тем больше энергии уходит на восполнение затрат от разрушений и на стабилизацию общественного порядка. Касательно общежития в одном случае разногласия становятся братоубийственной войной, в другом – неприязнь становится причиной вырождения народа, при котором тихая война сеет руины. (Ныне люди постоянно живут среди руин, как Сталинград после оккупации. О какой экономике тут можно говорить, если одна рука строит, другая – рушит?) Далее есть смысл сразу коснуться того, что окажется востребованным для исследования материала. Из сказанного, становится ясным одно – там где противоречия бесконечно малы или их вообще нет, там не требуется никакого восстановления энергозатрат, а следовательно отсутствует поражение грехом. Ведь грех требует убийства живого ради своей жизни – по образу тому, когда Адаму и Еве пришлось сорвать смоквы и прикрыть свою наготу.

Если же противоречия сравнительно малы (хотя они неизбежны) и вписываются в некие границы, в пределах которых в жизни имеют место благоприятные условия для нарождения, то в обществе возникает демографический взрыв. И далее, если борьба не выходит за грани даже внутренних противоречий духовной жизни, то это уже такие антагонизмы, при которых демографический взрыв теряет силу, но возникают предпосылки для иных форм Исповеди Бога – в монашестве (наука, искусство). В этом случае, радости иные то есть от иных побед – представление о родителе становится иным «отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал». Есть и дальнейшее продолжение вверх по этой шкале, например, монашеское делание более строгое, но нас, как изучающих историю России, волнует немного другое, то есть только то, что оставило след. Сами же исторические процессы можно и нужно наносить именно на эту шкалу степени высоты богообщения, чтобы отчётливо видеть зависимость и предполагать возможные развитие событий и последствия от создавшегося положения дел в реальности. Тогда станет ясным, каким должно быть общество, чтобы естество его наиболее сильно отражало необходимый для живучести в данный момент времени образ проявления Истины, отвечающим запросам жизни в данных условиях. После этого просто сравнивать с историческим фактом и делать выводы. Разберём конкретный случай.

 

2.8. Город и деревня.

Продолжение жизни зависит от двух факторов. Один – это её рождение, а другой движение оной в нужном направлении, обеспечивающем её подобие Богу в свойстве вечности. Эти два фактора находятся в жизнеутверждающем дополнении друг друга, что и выразилось в видимой некоторой раздвоенности в ценностях жизни. Соответственно, сие стало определяющим моментом общего качества жизни народов, некоторая раздвоенность по образу жизни и приоритетной значимости перед ней. Одни рожают, а другие создают идеал общественных отношений или образ жизни, утверждают верные ориентиры для становления личности, защищают идеал человека. Это есть мужское и женское начало, в коих одно без другого теряет смысл. Деревня сильна в одном, а город в другом. В деревне более всего стимулируется физика тела, в городе – духовные и душевные грани природы людей (так должно быть), а потому соответственно несут в себе различные грани понимания о жертве Творцу, различны формы богообщения. То есть, город и деревня могут хорошо дополнять друг друга, а не исключать, как это было до некоторого времени, что определено только естеством богослужения. Интересно то, как этот момент выражен в даосизме: небо и земля противоположны по природе, но едины в одном – в утверждении живого и в служении жизни. Хотя так формировать мысль о взаимовыгодном взаимодействии не корректно, ибо на самом деле это всегда было одним целым, то есть и небо и земля должны быть где-то под ним. То есть человек не должен делить мир на то, что выше него и на то, что ниже – это свойство антропоцентризма. Жизненно важным может быть только теоцентризм. То есть в те далёкие времена город и деревня были в том же соотношении как храм и вокруг него деревянные дома сельчан. Только в наши времена сие обрело множественные усложнения и даже некоторые болезненные крены, но в любом случае костяк остается тем же. Лучшими духовными людьми не рождаются, но ими становятся, потому самые строгие подвижники из села становятся служителями Христу. Точно также городу, чтобы жить, естественно вампиризировать на деревне во всех смыслах этого слова (нужны продукты и крепкие, сильные люди из села). В то же время, село не сможет без города, без утверждения дисциплины общежития, законов, без его исполнительной, административной и духовной власти, да и просто для разрежения демографической обстановки в деревне (ведь на единице земли может кормиться определённое количество людей). Вот, примерно, вся схема, о которой так много думали западные мыслители-утописты, марксисты-ленинцы с еретическим пониманием о Боге. Надо заметить, что соотношение город-село во времена царствования Александра Третьего и его сына царя Николая Второго находилось именно в этом процессе восстановления гармонии или взаимодополняющего равновесия, свойственного России во времена допетровских реформ. Точнее, шли предпосылки возвращения к феодальному Средневековью, адаптированного в реалиях развивающейся промышленности, где вместо противопоставления шли поиски взаимовыгодного сотрудничества или, иными словами, происходила гармоничная адаптация глубины веков в новых запросах исторического момента и условиях времени. Православие выступало сильным стимулятором любвеобильных граней в природе русских людей, что было созидающей идеей-гарантом этих поступательных процессов. Прошу заметить, что говорю о стадии становления, а не разрушающих противостояний между городом и деревней, ибо покровительствовали этому процессу Божественный культ, то есть Божьи Силы, при которых каждая противостоящая сторона, вместо взаимно нейтрализующей конфронтации, служила другой. Именно по этой причине в России процессы не могут быть сопоставимыми с аналогичными в Европе, то есть, идут совсем в другом направлении в полном соответствии с Божественным предопределением в последовательности в любом виде жизнедеятельности. Город и деревня выживают сообща, а не конкурируют между собой.

Чем обусловлено нагнетание напряжённости между городом и деревней. Можно много говорить о каких-то ошибках, но все они являются порождением перекоса естественного порядка вещей, благодаря чему сила становится слабостью, а слабость не является и даже не становится силой. Но в любом случае, следует сказать важное о том, что деятельность либо несет в себе зло, либо добро. То есть сама по себе деятельность не является гарантом мира. Также как и отсутствие деятельности тоже не несет в себе чего-то определённого в этом плане. Но только степень приобщения к Божественному. Если человек всю свою жизнь имел крепкое приобщение к Богу и был проводником Его энергий во всех формах подвижничества и деятельности, то и в те времена его земного бытия, когда все силы покидают по старости лет, он просто остается проводником Божественных Энергий без всякой деятельности и, тем самым, простым своим присутствием утверждает жизнь сообщества в мире – оно самоорганизуется, ибо спокойствие наделяет важным качеством все живое творение Божье – дает возможность Божьему в живом самоопределиться, самовыразиться. Если во времена молодости и когда приходят более старшие годы эти энергии человек мог трансформировать в самые различные формы деятельности и этим он мог глаголить многообразно силою многою, то в тот момент, когда все эти возможности безвозвратно иссякли, энергии исходят только лишь от одного присутствия человека в этом бытии, а потому он остаётся дорогим и желанным, даже если приходится за ним много прибирать. Ибо его руками и ногами становятся уже те, кто находится в его духовном попечении – они проводят от него то, что естественно для деторождения и мирного сосуществования семьи и народа. К примеру, после того, как умер мой тесть, то мы все ощутили этот уход, хотя мы рядом с ним никогда не были и горечь утраты засела в сердце и до ныне. О моей бабушке-молитвеннице тоже могу это сказать, ибо вот уже прошло 15 лет и нет более той молитвенной поддержки. Более того мощи такого усопшего остаются ценностью и святыней, ибо Божественное никогда не является преходящим, Оное всегда остаётся присутствовать в проводниках Своих, а вместе с Его присутствием все то сопутствующее Ему оказывается достоянием живущих. Если человек Божественным пренебрегал, то начинаются самые различные поиски миротворчества всеми остальными способами, в том же числе и убийством, как это практиковалось в среде славян до Крещения Руси, о чем пишет Карамзин в «Истории государства Российского». Так как Божественное никогда не является преходящим, то даже за малое безвозмездное дело на благоустройстве Храма Бог ставит Свою печать на человеке. После этого он может много заниматься своими делами и даже забыть про Церковь, но связь остаётся живой и через некоторое время человек вернётся и станет приверженцем веры навсегда.

Либо человек соучаствует с Промыслом Божьим и только этим счастлив, либо Бог понуждает соучаствовать в Своём Промысле тем, что жизнь без этого соучастия просто невозможна, что смотрится как насилие.

Естественным порядком мы называем порядок Божественный, при котором человек имеет безотрывное единение с Творцом, обусловленное только ростом (не просто присутствием, а ростом) духовной жизни, а всякое не смирение с этой участью становится болезненным нарушением связи и единства с Богом. Ничего тут не поделаешь – так устроена жизнь. Как только начинаешь бороться за самого себя, тут же Бог становится противником даже для самого строгого молитвенника. Ведь каким бы не было преобразование-преображение, а сверх того, что есть само естество человека, иными словами, за пределы его природы изменение выйти не может. То есть в любом случае утверждается естественное положение только ещё более здоровое. Понятно, что физическая сила востребована там, где ей место. А в системе город-деревня место для силы в деревне. С возрастом происходит (или должно происходить) возрастание, сила всё более и более трансформируется в духовные реалии, поэтому нужен город. Этот момент замечательно проявился в древней Индии в варно-ашрамовой форме государственности. Да это и понятно, опыт жизни – всегда есть значимая ценность. Но опять же от стариков, которые остаются проводниками Божьей Благодати никто никогда не захочет избавляться. Никто никого не насилует и не навязывает образы поведения ведь каждый должен сам знать своё место. Таким образом, нужно подытожить этот абзац. В лоне Православной Церкви, носительницы особого божественного служения, наиболее сильно уподобляющего человека Богу, во-первых, устои глубочайшей древности гармонично трансформируются в современных реалиях, естественно дополняя одно другим; во-вторых, происходит естественная регуляция прироста населения без нагнетания напряжённости в народе. Главное, что пределах естественного течения жизни решаются самые грандиозные задачи. Ведь очень много людей, которые от природы уже с раннего детства имеют приверженность к монашескому деланию. Они свободны даже в рабстве и в послушании, точнее это послушание становится условием их свободы. Это парадокс, но так вот устроен мир.

Есть смысл сделать поправку. Так как человек немощен по своей природе, то неизбежны перекосы в общественном порядке ведения государственности, что всегда приходится наблюдать не только в истории не только России. Распущенность есть неотъемлемая часть человеческого, в какой-то степени присутствующая даже у самых святых и самых строгих монахов. Именно эта составная часть нашего естества активирует противоречия с Божественным, но, в отличие от святых старцев, противоречия, как распущенность в нашей природе мирян, более сильно развита и влиятельная, а мы даже менее этим обеспокоены, чем великие подвижники.

Так как противоречия среди людей имеют место во все дни жизни и при любом даже самом святом сообществе, то являются условием для постоянной борьбы, как основание исторического эволюционного развития, в развязке которой выкристаллизовывается Природа Божественного Откровения, то есть распознается Его Замысел в бытии, свидетельство о Нём. Оный побеждает мир, порождая в нём порядок Своим ориентирующим влиянием, уничижающим противоречия. Не участвуя в противоречиях дает возможность торжествовать Истине, создавая не противоречивый порядок всегда знает Своё Место. То есть, только в таком Образе Бог может быть распознан в мире, ибо таковы земные условия, при которых возможно Божественное Проявление лишь данным Образом. Иными словами, в человеке бытие Самого Бога обуславливает наличие этих противоречий, которые автоматически по естеству своему стремятся уйти на нет, порождая этим движением какой-то уникальный Образ-Исповедь о Творце, проявляя ещё одну Его Грань – грань Победителя самого себя ради Него. Молитва – наше спасение.

Что есть плоть? Плоть – это носительница греховной мерзости перед Лицом Божьим, ибо во грехе никто не может жить без убийства живого вокруг себя и ради себя, и ради бытовых удобств. Мы в погоне за сытостью всё убиваем и разрушаем. Поэтому вечная трагедия жизни, когда вокруг нас везде смерть и катастрофы. А на самом же деле – Образ торжества над плотью, борющей в себе грех, но никак не убийство оной. В этом образ Победы Господа над этой мерзостью и злом, и противостояниями. Это есть Торжество Истины над смертью, над мерзостью перед глазами Божьими. Именно по этой причине Православную Церковь старцы называют торжествующей, а наши праздники связаны очень часто с мученическими кончинами православных святых.

По этой же причине славянофильство – в хорошем смысле этого слова – имело такую живучесть во все самые страшные годы истории России. А западничество имело живучесть, так как внешнее, ввиду своей соизмеримости человеческому разуму, всегда кажется более разумным и правильным, чем следовать долгу перед Родиной. Так как соизмеримостью разуму всегда есть и будут ценности плоти, то неизбежно в первую очередь в поле зрения попадает какое-то общее объединяющее свойство этой плоти. И понятно, что речь неизбежно пойдёт об единокровности. Так из-за этих ложных ценностей автоматически возникает губящее всякий мир межнациональное противостояние, имеющее пропорциональную зависимость от степени причастия ко греху. И то и другое течение мысли в русском обществе – лишь помысел о Боге, который с Ним имеет бесконечно мало общего по сути (мыслить о Боге и пребывать в Нём – диаметральности), а потому мира тут никогда не будет. Молитва ставит условие, которое не принимает никаких противостояний.

 

2.9. Как появился миф и что это такое

Для освящения этого вопроса, думается мне, было бы уместным сначала обратить внимание на труды святых отцов Церкви. Ибо всякая доктрина сама по себе без ориентирующего на утверждение живого во всех гранях полноты этого слова становится злом. Поэтому неизбежно человечество во глубине веков и тысячелетий мог волновать только один вопрос о том, как спастись, как вновь обрести Царствие Небесное или как жить вечно, победив смерть? Это остается самым важным во все времена и в любой самой сложной ситуации. Нет в этом бытии более чего-то такого, что имело бы большую значимость.

По слову святых отцов Церкви, душа человека одновременно смертная и бессмертная. В зависимости от того, какой выбор делает сам человек, он может обрести вечность, а может погибнуть, разменяв вечность на временное плотское вожделение. Учений о спасении возникло множество, но если сие не вписывается в ракурс утверждения души в вечной жизни, то оное должно быть отвергнуто. И отцам Церкви пришлось изрядно потрудиться, чтобы разобраться во всех этих хитросплетениях врага рода человеческого и беспорядке им чинимого. Философия часто уводит людей не по истинному пути, а потому духоносные отцы Церкви проделали поистине титанический труд, благодаря которому все известные на тот момент философско-богословские доктрины прошли глубокую фильтрацию через призму «полезно ли это высказывание или учение для вечности жизни и вписывается ли оное в Предание Священного Писания»: всему тому, что способствует спасению – да; всему тому, что покушается на спасение – нет. Само по себе Предание – это не умозаключения воспаленного мозга. Если сказать, что Предание – это опыт богообщения, то сие будет не точным, ибо опыт всегда связан в нашем понимании с чем-то таким, деятельным в борьбе за выживание. Но на самом деле Предание – это живое общение с Богом, отраженное в Священном Писании. Поэтому Писание – это не попытка доказывать о существовании Бога. Более того, те, кто ищет доказательств Его бытия отвержены Священным Писанием, оное как бы их отталкивает, откидывает с дороги откровенными грубыми приемами, ибо Предание – это такое русло жизни, в котором надо уверенно идти, а не искать Истину. Нет времени на тех, кто ищет, ибо речь идет о спасении тех, кто идет. Поэтому, цель этой книги – хоть как-то противостоять всему тому покушающемуся на общее движение людей в Боге и может быть вернуть всех тех или хотя бы часть их в лоно Божественного богообщения. В этом же ракурсе должно быть выстроено и всё остальное, все открытия современной науки и обусловленные ими технические решения просто обязаны способствовать не отрыву, а утверждению более стабильного и усиленного единения человека с Творцом в молитве и последующей вечности души в прежнем богообщении. Нет смысла перечислять направления ложных течений мысли – о них лучше узнать из творений святого Иринея Лионского (там приведены базовые их определения). Но один критерий, согласно которому следовало бы говорить о любом учении – это цель, которую преследует ученый. Если исследователь ищет возможность помочь людям, то все будет ясно и понятно. Если мудрец преследует цель порабощения людей, то пользуясь тем же материалом понятий ведёт людей в противоположном направлении. Тут надо включать молитвенное сердце и видеть эти пути. То есть в этом труде, просто делаем попытку продолжить то самое делание ради победы в священной брани с духами злобы и их множественными порождениями беспорядков, начатое Христом Спасителем и переданное нам от Него апостолами и святыми отцами.

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Под предлогом просвещения мы зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чем древние явно разумели». Если присмотримся внимательнее к живому, то заметим, что живой организм нарушает законы разума и его логики, свойственные относительно не живой материи. Если для нас это естественно, то относительно материального мира – это чудо. Но человек – это не предел высоты, ибо точно также Бог нарушает законы уже нашей земной жизни, в пределах привычного для нас и творит то, что естественно для Него – чудо для нас. Относительно не живой материи, размышляя категориями этики, мы есть чудо. Относительно нас – чудом является Бог. Живое совершеннее мёртвой материи и Божественное совершеннее нас. Приобщение ко Творцу, к участию в Его Божественной жизни активирует в мертвой материи наше естество, поднимает из земли Его образ и стимуляцией нашей отпавшей природы воскресает нашу жизнь. Мы сильнее отдаляемся от смерти и многое также перестает быть чудом, и становится для нас естественным, а потому мы засыпаем в суете и перестаем ценить дары Его. Именно по этой причине слова преподобного Серафима становятся актуальными – мы в суете образованщины становимся подобными омертвелой материи и не следуем Преданию.

Важно также помнить, что Бог бездействует во грехе, во всем остальном Он промышляет. Но наша беда в том, что при изучении, мы пытаемся совмещать вещи, которые не бывают совместимыми. Если отцы каппадокийцы многие моменты библейского рассказа понимали иносказательно, то мы пытаемся научно проверить и даже извратить. А как все обстоит на самом деле?

Дело в том, что до отпадения Адама из Рая мир один, после отпадения – другой. А это разные состояния Вселенной, также различны соответствующие им законы. По законам логики живет мир после грехопадения, а потому всякое равновесие временное и потому рушится. По законам живого всякое равновесие утверждается и даже восстанавливается, не смотря на все то, что пытается его вывести из этого состояния. Вновь возьмите палку выведите оную в состояние равновесия, при котором один конец стоит на земле, а другой выводится в вертикальное положение. Если её отпустить, то по логике вещей и по закону физики оная упадёт. Мы можем даже сделать расчёты этого падения. В жизни все иначе – мы не живем по закону логики. Наше здоровье постоянно подвергается бомбардировке погодными условиями, болезнями, опасностями, но в отличие от мертвого, а точнее от этой палки, здоровье опять восстанавливает и удерживает свое равновесие. Вот так соотносится мертвое к живому, научный анализ к духовному восприятию Вселенной. Нельзя одно накладывать на другое при познании, нельзя одно измерять другим, ибо заведомо мы будем иметь неверный результат, о котором так хорошо сказал преподобный Серафим. Это пришлось вновь повторить для освящения другого вопроса.

Миф преследует ту же самую цель – утверждениие живоносного равновесия. Бог есть любовь и любовью держит мир, постоянно ломая и перестраивая под себя все то, что хоть как-то скрадывает сие. А так как ломке подвергаться может только конструкция, то есть порядок (он всегда логически обоснован, а иначе это не порядок), оказавшийся противоречием Промыслу Творца, то неизбежно именно эту же цель преследует богослужение, ритуал которого несёт все элементы исповеди любви, прибегая к иносказательности с помощью инструментов понятийного языка из этого же порядка. С помощью мифа мы ломаем все, что хоть как-то противоречит жизни. Наша печать Божественного в том и выражена, что мы не мертвый груз, а в постоянном шевелении, в постоянном движении и даже избегаем всего того, что нашу свободу уничижает.

В природе человека всё подчинено единению с Богом в разной приоритетности и по степени значимости. Что-то в первую очередь, что-то последнюю. Но так или как-то иначе, жизненно важен каждый элемент, также как у пловца каждое движение рук, ног и тела подчинены достижению общей цели. По отдельности шевеления руки или ноги выглядят как непонятные. Богослужения, посты, молитвенные правила суточного, недельного и годового цикла и всё остальное – в единстве многообразно утверждают вечное бытие человека и движение в вечность. Без животрепещущего единства с Богом – все остальное ничего не значит: богослужение становится ритуалом, культовым действием с элементами магии и мистики, пост – вегетарианством, труд – нуждой и погоней за наживой, священное действие – источником плотского вожделения. Мир человека рушится и вместе с ним уходит всё остальное, ставшее конструкцией.

Миф – это вся всеобъемлющая полнота жизни народа в единстве с Богом. Тогда мифология – это описательное слово об этой уникальной форме богообщения в единении народа с Богом. Когда уходит единство с Богом, тогда гибнет миф, из-за чего кажется, что нашу жизнь утверждает нечто второстепенное. Представьте себе, что первобытный человек идет по лесу и находит ровную длинную палку. Он подбирает её и начинает исследовать на крепость, на размер, на прямоту. И вот он несёт её к себе в жилище. Это было научное исследование предмета, открытие интересных его свойств, после чего он думает о том, где он это может применить. Палка становится продолжением его тела в какой-то ситуации и наделила его новой возможностью – и все, и ни чего более сверх. Это открытие не может повлиять на религиозность человека, не изменилась степень пребывания человека в Божественной Сути и не наступила новая Эра. Просто у человека с помощью этой палки появилась новая возможность, востребованная утверждению более комфортного богообщения, ведь, если надо, её может выкинуть, но суть жизни (молитвенное единение), точнее сам этот миф его не изменяется, независимо от того есть у него эта палка или её нет. Не палка, как второстепенное, утверждает жизнь, а Бог, оная просто облегчает желанное единство с Ним. Сама по себе эта палка в какой-то степени наделена узким спектром Божественных свойств, а именно оная в какой-то степени неизменная в прямоте и твердости, что становится утверждением экспансии Божественных Сутей в пределы инородного естества ада и его хаоса, помогает пребывать Божественному в данной реальности с новой силой. Просто таково свойство жизни – наступать на смерть, отвоёвывать у неё новые пространства и научный прогресс – требование именно удовлетворения этой потребности жизни, как соучастие в Промысле Творца.

Так как эти качества в какой-то мере несут печать Божественного, то могут служить только улучшению комфорта пребывания в единстве с Творцом. Божественные свойства этого предмета, хоть и явленные механически, как новый твердый островок в топком болоте окружающего пространства, способствует утверждению нашего бытия в этом хаосе небытия. В противном случае, вне богообщения сие никоим образом не возникло бы в бытии. Хороший быт – это уже побочный эффект возникнет потом, как сопутствующий продукт более сильному приобщению к Богу, как одно из множественных свойств Царствия Небесного. Появляется лишь какое-то удобство, позволяющее лучше решать какие-то задачи, расширять жизненное пространство – и всё. Таким вот образом в процессе эволюции эта палка становится культовым прибором, делающим удобным выполнять весь богослужебный цикл, чем была наполнена вся жизнь первобытного человека. Также как хорошо сервированный обеденный стол со всеми приборами на нём не является источником пищи, а лишь адаптирующим удобством под процесс этого действа приема пищи. Иными словами, какой бы ценной палка не была самим мифом оная не станет никогда, ибо только помогает, но не является самой жизнью. В противном случае, эта палка становится идолом для поклонения, как бы тем, что иногда даже спасает жизнь (получается, если не будет её, то человек перестанет искать ей замену в деле выживания). Это как нож в руке человека становится орудием убийства, но возник в обиходе человека только как инструмент для утверждения жизни. Всё дело в том, что ад – состояние не физическое, а духовное, при котором человек теряет вот это самое избирательное чувство, когда люди путают Божественное с инструментом для облегчения присутствия в Боге. Да, появилась возможность с помощью инструмента как-то улучшить связь с Творцом, из-за чего может возникнуть иллюзия, что инструмент таит в себе Его Энергии. Ведь ошибки, приносящие страдания телу – только продукт разума, общающегося в процессе культа с источником ошибок, с мертвой материей. Повторюсь культом является каждое соприкосновение человека с миром. Если соприкасается с мёртвой частью Вселенной, то будет мертв. Если он соприкасается с живой, то будущее его будет жизнью. Утешением для души может быть только общение с живым, а лучше с живым в абсолюте. Я хочу сказать, что научно-технический прогресс никогда не подменит Бога и не должен становиться прослойкой между человеком и Творцом.

Чем отличается золотой телец, разрушенный пророком Моисеем от построенного им Храма Божьего (скинии).

«23 Они сказали мне: сделай нам бога, который шел бы перед нами; ибо с Моисеем, с этим человеком, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. (Пророк Моисей в этот момент был на горе Синай. Это моё пояснение)

24 И я сказал им: у кого есть золото, снимите с себя. и отдали мне; я бросил его в огонь, и вышел этот телец.» (Исх.32:23,24)

Когда строилась скиния, постоянно шёл диалог с Господом. Точно также творилась Вселенная в шестодневе, ибо тогда Бог как бы с осмотрительной постепенностью, дабы не повредить человечеству, устраивает гнездо Райских Обителей и в него уже усаживает первое семейство людей. Точно также творит Бог только теперь уже руками человека Храм для Себя адаптировано под своеобразное понимание людей о мире и окружающие природные условия.

Случай с золотым тельцом следует обсудить особо. Ведь не мог он возникнуть на ровном месте, ибо нужна потребность в нем. Моисей, увидев беснующийся народ свой в песнях и плясках, разбил скрижали, на которых начертан Закон Ветхого Завета был. Много религий и каждая из них обоснует свое понимание о спасении человека и все они это утверждают только через радости. Радость или счастье – неотъемлемое условие жизни, без которого невозможно никакое спасение. Так как счастье – это условие спасения (ибо это качество жизни, коим человек был наделён ещё в Раю до грехопадения), то создается иллюзия, что обладающий счастьем становится уже спасенным. В этом причина появления золотого тельца, ложного ориентира счастья. Создается впечатление и о том, что спасение происходит через страдания. На самом деле – нет. Человек проходит через страдания, то есть через черное, чтобы увидеть белое, чтобы точно знать, где настоящая радость от Бога – в ней спасение. Повторю ещё раз оговоренное ранее по тексту, что настоящая радость не проходит в страданиях, а наоборот, ими ещё более усиливается в экстазе. Вся физиология человека адаптирована под это бытие в такой реалии. То есть тело человека – это инструмент для сослужения душе в достижении счастья, это инструмент сотрудничества в деле утверждения единства с Богом. Каждая грань природы человека, каждая фибра его естества, каждая клетка его организма сотворена Богом, а потому неизбежно несёт в себе какую-то грань соучастия в общем деле служения Ему, а потому неизбежно сопутствующего этой грани счастья и потому востребована, а потому появилась в этой реальности только лишь как востребованное для утверждения этого качества – счастливого спасения. Иначе в процессе эволюции и ради чего-то иного сие бы просто не возникло, ибо то, что не нужно в утверждении радости через служение Богу, либо не появляется в этом бытии вовсе, либо уходит в небытие, как не нужное. Всякая грань природы людей, как производное счастья человека, неизбежно призвана наделить человека счастьем. Но если сие вне сослужения Богу, то это не то счастье, которое утверждает вечность. Это также как нож, если не утверждает живое, то покушается на него. Стимулируя какую-то грань от общей полноты своей природы счастья человек научился получать радости без Божьего благоволения. Возникли целые религиозные течения, в которых жертвой Богу было эгоистическое стимулирование граней природы тела, рождающие удовольствие. Так, к примеру, появилось высказывание «истина в вине», а также нирвана, храмовая ритуальная проституция. За этот грех Господь умертвил Онана. Все эти радости вне общего контекста напряжения при богообщении бесплодны, не приносят плода служения ближнему. К примеру, что такое нирвана? В Раю человек всё имеет. А так как все имеет, то нет никаких желаний, ибо всё в достатке. Поэтому согласно йоге, достаточно освободиться от желаний и всяких побуждений и ты в раю, спасен. Человек уединяется, уходит в себя и постепенно освобождается от всех желаний – уходит в нирвану. Всё просто, если есть желание, то есть цель. Есть цель – надо её достигать. Достижение цели – это всегда проблемы, ибо всегда будут преодоления трудностей. Не хочешь проблем – уйди в нирвану (вспомните птицу счастья в фильме «Садко» и её призыв: «Спать. Спать. Спать.»). В принципе, сама эта схема самоудовлетворения заложена во всех маниакальных расстройствах психики, не исключая грех Онана, блуд и самоубийство (как крайнее проявление ухода от всяких проблем). Талант жизни расходуется не ради вечности жизни на Земле, а так для самого себя любимого.

У православных подход к самоочищению диаметрально иной: «Вот шёл я и попался на пути моём пьяный в кустах. Я не отвел его домой. Прости меня, Господи, за этот грех! В следующий раз исправлюсь». Вот какое очищение и радость от которого также другая. Вот тут ему будут нужны крепкие мышцы, здоровье для того, чтобы волочить пьяного по улице до дома. Это специфический пример, но в нём выражена вся схема ясно и понятно. Ясно и понятно почему в процессе эволюции человека появились крепкие мышцы, а не то, что делает человека более приспособленным к позе лотоса или для бытия в позе йогического кренделя. Хотя надо сказать, что выдержка, которую достигают упражняющиеся в йоге, как инструмент может хорошо послужить настоящим жизнеутверждающим, спасительным целям. Хотя мне тут сложно судить, ибо отцы говорят, что вегетарианство и православный пост диаметральны по сути и потому несоизмеримы по нагрузке на душу. Вегетарианство, как обет ради спасения любимых людей невозможно. А просто так – пожалуйста, даже изнеженные девушки к этому прибегают. Наверное, такая же ситуация с йогой. Представьте себе хорошо накаченного культуриста, его красивое тело, но вся эта масса мышц на ринге ничего не значит и даже мешает. Им даже бегать на средние дистанции нельзя, ибо сердце своё порвут. Примерно в таком же сопоставлении йога и стояние монаха на коленях в молитвах. Несмотря на это культуристов много ныне и они получают удовольствие от красоты тела. Это можно сравнить также с автомобилем, который на холостом ходе может развивать большое число оборотов двигателя, а при передаче вращающего момента коленвала от работающего двигателя на колёса, появляется нагрузка, которая изнашивает механизм. Но поймите, что для движения к вечности, для жизни вообще эти пустые радости – только иллюзия мощи и совершенства – не для этого оные возникли в бытии. Нагрузка нужна, подвиг необходим.

Таким образом, все религии как бы можно поделить на две части: одни сильно стимулируют только пустую природу эго, а другие – жертвенность ради ближнего. Одни имеют жизненность только в условиях благоприятного климата, а другие жизненные даже в самых трудных районах Севера. Радость – неотъемлемое условие жизни. И если эта радость исходит от истинной веры, то стимулирована во всем сообществе, то есть оная единит любой разноликий коллектив, сплачивает абсолютно разных людей во единое целое, утверждает живое даже там, где нет для него условий и потому свойство жизни побеждать смерть во всех многогранностях её проявления и покушения на живое в данной вере неизбежно проявляется более сильно. Тут следует пометить важное, что живое в земных условиях наделено некоторой степенью капризности. Какими бы мы мужи сильными и быстрыми не были, но сильнее и быстрее быть не можем слабой женщины в положении беременности последних месяцев или стариков, умудрённых огромным опытом жизни и наделённых высокой степенью святости и силы молитвы. То есть, возвращаясь к обсуждению веры древних людей, постоянное кочевье – это хорошо, но жить на месте – более естественно человеку. Более того охота всегда предполагает нападение, а этот принцип выживания противен Божественному. Во время нападения, при достижении какой-то цели очень трудно замечать все происходящее вокруг. Ведь много всякого такого, что учесть невозможно, к примеру, люди в атаке обобщены в цели, но всегда разобщены в процессе достижения её, ибо люди становятся уязвимы для других хищников или ядовитых существ, или просто случайностей. То есть оборона в деле самозащиты выглядит гораздо лучше, эффективнее и малозатратно – более богоподобно. Это в первое. Второе, Бог находясь в постоянной абсолютно совершенной обороне, ежесекундно жертвует Своими Энергиями, утверждая тем самым живое в наших реалиях. То есть, неся окружную оборону, человек должен что-то отдавать, чтобы уподобиться Богу в свойстве вечности жизни. Это «что-то» есть любовь. Любовь, которая неизбежно адаптируется в отношениях с животными, в образе ведения хозяйства, в образе сеятеля семян пшеницы и других полезных культур. Таким образом, оседлый образ жизни был бы неизбежностью в любом случае, ибо этот образ жизни более сильно уподобляет человека Богу, обуславливает более крепкое единение с Ним и, как результат, человечество стало бы более счастливое. И действительно наши предположения верные, ибо этот момент проявится потом в процессе эволюции при обязательном непосредственным единении с Богом. Древний получит возможность вести оседлый образ жизни, а потом коллективный разум научится обрабатывать землю и собирать урожаи зерновых, что неизбежно родит новые формы ритуального богослужения, опять улучшающие связь с Творцом через образ и подобие ему в образе бытия в земных условиях и это только лишь формы. То есть это не просто выгодное делание, приносящее пользу, это новая более совершенная форма приобщения к Божественным Сущностям, помогающая сообществу стать одним целым. Но всё равно сие удобство (обусловленное научной революцией) в общем богослужении остаётся лишь дополнением, второстепенным по отношению к мифу, ибо без этого может жить человек. Он не искал смысл жизни, а искал пути более сильного приобщения к Творцу, искал способ вернуться во Царствие Небесное и нашёл его – жить во Царствии Небесном уже в земных реалиях, утверждая своё богообщение только тяжёлым трудом самоотдачи в поте лица. Единение с Богом помогало ему находить Божественные грани и опосредовано оных также приобщался к Сущности Бога в иных второстепенных реалиях, он искал новые проводники Божественных энергий и Божественных свойств и приобщался к Богу через них. Итак, мы видим священную поступь Предания, в пределах которого происходит становление человечества от самых примитивных форм богообщения до все более и более усложнённых. Таким образом, подходим к важному обоснованию о природе человека и о том, как шаг за шагом выстраивается государственная божественная литургия в современных её реалиях.

Известный мыслитель прошлого Николай Кузанский сказал: «…нельзя понять ничего, что существовало бы без максимума». Максимум – естественное качество Его. Всякое естество или грань Вселенной несёт в себе определённую частицу максимума, некоторую малость или хоть малую степень приобщения к этому максимуму. Вообще в Абсолюте Бога все максимумы самых разнообразных свойств находятся в Одном. Но не надо забывать, что сие есть Царствие Небесное. В земных условиях живое естество ради своего утверждения здесь требует порядка, при котором все составляющие максимумы свойств от каждой грани Божественного Единства должны занимать строго определённое место в последовательности и строгой очерёдности приобщения в процессе богообщения и путаница здесь смерти подобна. К примеру, плоды орешника лучше употреблять в пищу, ибо наделены степенью максимума от свойства съедобности. А всё остальное от этого растения может быть употреблено в строительстве или в поделках, или в быту, ибо наделены другими Божественными свойствами и тоже в определённой степени от Божественного максимума. Нельзя в пищу употреблять ствол или ветви, или листья, ибо они нужны для иного.

Как вычленить из проводника Божественного, само это, Божественное зерно, если само единство с Божественным утрачено – теряются всякие ориентиры в вопросе: что такое хорошо и что такое плохо? Никак. Появляется лотерея животворящей везучести, нестабильность и прочее. Ведь в том же ягодном кусте, к примеру, кроме самих плодов много есть такого, что не имеет той же ценности и при этом используется людьми по другому назначению. Но почему именно ягоды мы выбираем, как особо ценное? Благодаря священному единству с Творцом мы не теряем избирательности, этой важной способности разделять и отделять пшеницы от плевел. И берём лишь то, что несёт нам Божественное Зерно, адаптированное к нашей природной возможности его вычленить и употребить по назначению, как наиболее ценное и животворящее для нас. На Самого Творца покушения нет и быть не может, но есть разрушающие воздействия на нежные формы земной жизни, проявления Его творчества. Эволюция жизни строилась изначально ориентирующим влиянием присутствия Бога (не только опосредовано Солнца), благодаря чему в условиях земного возникли живые существа и сам человек. Поэтому пребывая в том же извечном единстве с Богом, мы автоматически получаем эту избирательную способность, обретаем возможность быть причастниками и других форм и граней этого Божественного Зерна (только в строгой очерёдности приоритетов и в последовательности), всех свойств Царствия Небесного – в частности бытовых удобств. Мы можем видеть то, что нам полезно или не полезно для пребывания Его в нас. И так везде и во всём: ягоды, грибы, рыба в реках, кедровые шишки, орехи или просто охота, или строительство дома, или та же палка-копалка, найденная первобытным в лесу. С тех пор исследования обрели качественно иную форму, научно-технический прогресс вырос до таких пределов, что трудно себе вообразить – но всё равно НТП он так и остался второстепенным или той самой палкой в лесу, в каких-то ситуациях облегчающей религиозную единящую жизнь всего сообщества, а потом и частью общего ритуала, усиливающего самое желанное и священное единство с Богом. Миф, как сущность Предания, так и остаётся вне досягаемости, позволяющий человеку в любой момент спрыгнуть с этого паровоза технической революции. Для чего я это сказал? Наука не должна разрушать миф, его содержание. Не должна упразднять самое важное делание на земле – единение с Богом в мифе. Ибо это есть покушение на саму сущность жизни человека, на её изначальное условие бытия. То есть если вводить какие-то ноу-хау, то оно должно совершенствовать этот древний культ, улучшать ритуал, благодаря чему единение с Творцом обязано оставаться хотя бы в той же степени силы. Любовь Бога в обязательном порядке должна выражаться в образе трудовой деятельности и жизни народа ради подобия Ему.

Внимание человека, как уже было сказано, – вот поле брани. Каждое движение, каждая мысль и все то, на что обращает внимание человек – это всё ведёт людей по двум дорогам: либо к жизни, либо к смерти. Если человек общается и видит перед собой живое в любой форме (а тем более в абсолюте), то это животворит. Если перед ним мертвые предметы (механизмы, компьютеры и так далее), то это формирует в нём безжизненность. Таким образом, человек идёт туда, куда смотрит – либо вверх к совершенству личности (этого всегда мало), либо деградирует. Тонкость, которая стоила России и всему миру миллионов разбитых жизней. А ведь культом в мифе, в служении Богу является даже дыхание человека, не говоря уже обо всём остальном: зрение, слух и так далее.

Как с этим бороться? Надо совершенствовать оседлый образ жизни и сам рабочий процесс людей не так, как это было последние века. К примеру, можно улучшить конный плуг и удобрения в почву, сбрую для животного, но никак не заменять коня трактором. Не потому, что это на самом деле более сие выгодно, а именно потому, что человек со скотиной – это человек иного духовного и душевного склада, иного порядка ума, его душа стимулирована любовью. То есть в этом случае не ущербным остаётся главное – его слышит Бог. А иначе, машины будут вытеснять из жизненного пространства самого человека. Что и происходит ныне. Место машине там, где без неё невозможно победить смерть, невозможно отвоевать у неё новое обживаемое пространство.

Святые отцы Церкви учат нас о том, что замысел Господа о человеке имеет силу навечно и утраченным по грехопадению быть не может. Так как во Вселенной нет ничего более абсолютного и во всех максимумах многоликой силы, чем является Творец, то всё сотворённое Им всегда остаётся в определённой степени меньшим, а значит Ему подобным и не преходящим, даже если примет осквернение. Таким образом, согласно священному Писанию, так как животный и растительный мир были связаны с Богом через человека и каждой этой связи он дал своё имя, то после грехопадения весь мир оказался отрезанным вместе с Адамом от Бога, но даже в этом случае связь Вселенной с Творцом через человека не могла быть разрушена, как изначальный Божий замысел о мире. Это самое важное для нас определение. Но если во Царствии Небесном человек есть венец творения Вселенной и сотворён Господом в самую последнюю очередь, то уже поражённый грехом Адам выходит из Райских Обителей первым и за собой увлекает всё мироздание, как имеющее связь с Богом через человека. А потому сие более никак не может выразиться, кроме как из него самого выходит и флора, и фауна, как образ и подобие его человеческого греховного естества. Так возникло филогенетическое дерево эволюции жизни, обезображенной грехом Вселенной. Это хорошо объясняет нам то, что в мире возникло одновременно, только в те далекие времена это все имело самые зачаточные формы. Это из области решения задачи о том, что первично курица или яйца. Правильный ответ – и курица и яйца возникли одновременно. Ибо связь с Богом через человека не пропала, а потому растительный и животный миры, именем призванные ещё во Царствии Небесном потворствовать человеку в богообщении и тем самым соучаствовать с ним в Божественной жизни, не утратили своего предопределения (таково свойство Творца, что каждое Его Слово не может быть временным или пройти, или быть уничижённым грехом), а потому должны помогать человеку тем самым утверждать жизнь, опосредовано приобщения к любви – ещё одной важной для человека грани.

«18 И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему.

19 Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей.

20 И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему.»(Быт.2:18–21)

То есть человеку нужны помощники для служения Богу. Общение человека со скотиной становится культом, стимулирующим любовь, ибо нежность, внимательность и жалостливость к любой форме жизни – душевные инструменты, столь нужные для утверждения мира в между людьми и просто для умственной работы, если так можно говорить. Человек в окружающем мире видит свой образ, и дает имя этому образу сообразно себе. Поэтому сказано древними, что ум питается сердцем и то, на сколько оно доброе, на столько ум устремлён к утверждению живого.

Учёные исследуют свойства палки-копалки в плане её подобия Богу, чтобы оная как носитель Божественных свойств, могла утверждать живое в пределах земли опосредовано этих Божественных свойств. Тогда, если вы стремитесь найти Божественное вокруг для создания комфортного богообщения, то зачем искать эти «не нужные черные пятна на Солнце», ведь жизнь толкает энергия, а не отсутствие оной. Просто под словами «комфортное богообщение» мы предполагаем совсем иное – с помощью палки-копалки делаем эти энергии удобоприемлемыми, творим некую первоначальную переработку перед тем, как потребить, восприять их в себя для жизни вечной. Нет, конечно, черные пятна на Солнце тоже нужно искать, ибо некоторые абсолюты Божественного могут повредить здоровью организма человека. Просто есть такие места, которые наиболее адаптированы к возможности жить – вспомните пророка Моисея, как он отделял людей с разной степенью приобщения к Богу друг от друга. Чтобы одни не побили других камнями за грехи их. Тем самым давал возможность жить всем для того, чтобы дать всем время на естественную радость возрастания в Боге. Именно по этой причине за пророком в пустыню пошли все и грешные, и святые.

Сей момент можно рассмотреть ещё и с другой стороны. Мы смотрим на все вокруг через призму Божественного, чтобы видеть то, что имеет Ему подобие и попало в поле нашего зрения, несёт в себе Бога и эту, свойственную Ему нужную нам энергию и этому попавшему в поле зрения мы даем уникальное имя. Ведь именно Единство с Богом наделяет нас свойством константы, относительно которой мы можем вести какие-либо измерения, замечали изменения в прошлом и созерцаем изменения в настоящем. А с помощью палки-копалки, несущей в себе элементы Божественного, в реалии окружающего нас хаоса нам легче бороться с этими токами вод, чтобы выбраться на сухой берег (это та часть нашей природы, которая остается жить после смерти). Это утверждение живого посредством палки-копалки в первую очередь, но никак не для неги в безделье, как об этом сказал В. И. Ленин. Ибо мы постоянно сравниваем то, что в нас от Бога, с тем, что имеется от Него в предмете исследования. Там, где жизнь невозможна, ищем те свойства, которые присущи Божественному для того, чтобы приобщиться к ещё одному свойству Божественного – жить там, где это трудно или невозможно (так нам открылся путь в космонавтике). Мы ищем жизнь в абсолютной смерти, что даст нам возможность покорить и разрушить бездну. Только Бог нам указует жизненные пространства Своих Обителей, помогает узнавать Себя и тем самым создавать жизненные условия даже там, где казалось бы ничего нет для продолжения жизни. Точно также в своё время человек любовью приручил, одомашнил диких зверей и тем самым смог освоить территории Севера.

Ныне идёт истребление флоры и фауны – именно того самого буфера между мертвыми просторами и самим человеком, утверждение экономики через убийство живого. Смотрят на Бога через призму экономических доктрин. Идёт истребление того, благодаря чему он может проявить себя как любовь, имея беззащитное естество, которым человек обладает. Это одно. Важно подчеркнуть и другое, то есть подойти к этому вопросу с иной стороны.

В прошлом веке в Америке жил известный выдающийся мифолог Мирча Элиадэ. В своём труде «Аспекты мифа» он выдвинул замечательную идею о том, что миф не поддаётся эволюции. Мне думается, что учёный довольно точно отразил реальное положение дел. Для материалиста это мало что значит, к сожалению. Но ведь жизнь, если говорить понятиями атеизма, – это многочисленные явления на поверхности Земли, зародившиеся благодаря творчеству Бога опосредованно Его проводника, а именно благодаря тому, что попадает в поле зрения атеиста – стимуляции эволюционного движения материи энергией Солнца. Иными словами, эволюция имеет место только лишь как трансформация всех свойств и качеств солнечного света в более сложные формы самовыражения, ставшем в процессе эволюции живыми организмами. Но само по себе влияние Солнца остаётся тем же и в той же степени интенсивности, то есть сама реакция стимулированная светилом имеет место всегда и эволюционировать не может, и не может стать более совершенным, ибо само прикосновение световой волны к земной материи так и остается тем же самым и самым элементарным – эволюции поддается только то, что происходит после этого соприкосновения. То есть то самое изначальное, самое первое явление, возникшее от самого первого соприкосновения фотона с атомом земной поверхности, возникло как первый элемент зарождения жизни от воздействия солнечной энергии. Это та самая отправная точка, с которой всё живое начало быть, имеет место до нынешних дней. Мы атеизм в этом плане не упраздняем, ибо оный, как доктрина, несет в себе полноту, но оная не всеобъемлющая, ограниченная спецификой мировосприятия – инструмент познания ограничен своей природой и потому мерит только то, что оказалось в поле его возможности измерять. Это стало так потому, что после грехопадения весь мир оказался отрезанным вместе с Адамом от Бога и обозреваемая через призму первородного греха Вселенная была рождена во грехе самим первым человеком. (Иисус Христос изменил наше мировосприятие, дополнил его присутствием Духа Святого и теперь мы несем иное более всеобъемлющее мировосприятие – инструмент познания, также меряющий то, что оказалось в поле его возможности измерять, дает возможность рисовать совсем иные картины, сильно идущие в разрез логике и философии вообще). От сюда следует, что первый элемент зарождения жизни от воздействия солнечной энергии был как раз человеком. Иными словами, так как он попал в поле нашего зрения, то есть сам факт, что мы его обсуждаем, свидетельствует лишь о том, что попавшее в поле нашего зрения есть наше подобие и сие то самое из чего все мы произошли – это человек, обезображенный первородным грехом, и через которого потом вышли вся флора и фауна и даже Вселенная в которой он оказался в таком вот виде. Трудно, конечно, делать сопоставление с тем, что для нас привычно, созерцая такую разницу, но ведь и зародыш в утробе матери, состоящий из нескольких клеточек или даже молекул – уже человек, трудно сопоставимый с тем, что привычно для нашего восприятия. В критериях материализма сие выглядит процессом горения, при котором плазма, как поток заряженных частиц, разогревает материю до такого состояния, при котором начинаются необратимые процессы распада до такого же состояния материи, коим является плазма, выделяющая температуру и свечение. Так вот земная жизнь – это и есть процесс прогревания, который в процессе эволюции постоянно усложняется. Но та самая первая трансформация солнечной энергии, так и осталось главной элементарной доминантой и будет иметь место во веки веков в земных реалиях. Нам же остается совершенствовать то, что адаптирует энергию Солнца в земных условиях под жизненные запросы человеческого организма, остаётся совершенствовать инструменты трансформации этих энергий в нужных руслах для своих жизненных нужд, как изначально призванное сослужить душам людей в их единении с Богом, что и есть культовое действие, богослужебное делание – образ, лежащий в основе всякого научного поиска. Через совершенствование нашего приобщения к Богу в данном образе богослужебного действия в Божественной литургии, делает единство с Ним более полным. Вновь приведу пример с одним из чудес природы на нашем Урале – каменные высокие столбы «Семь Братьев». Когда-то верхний край этих скал был частью, может быть, гор, а может быть равнины. Ветры и дожди, морозы сделали своё дело, все то, что относительно легко расщепилось, смылось водой и выветрилось, но верхний край так и остался частью той самой равнины или горы, которая была в самом начале истории Земли. Таким образом, нам явлено чудо – колоннообразные изваяния. Не зря местные народы распознали в этом Божественное, ведь именно так формировалась эволюция жизни, в которой та самая первая изначальная форма взаимодействия солнечного фотона и земного атома так и осталась самой значимой, самой верхней, отправной точкой формирования жизни, которая возникла когда-то в самые первые времена, которая не трансформировалась, а адаптировалась во множественные самые усложнённые формы, созерцаемые нами ныне.

Также, как те народы, созерцая чудо природы через призму Божественного, распознали в этих столбах Божественное, так и я, создаю эти теории, следуя тому же принципу. То, о чём утверждают материалисты, мы, идеалисты, называем частным случаем проявления Божественных свойств в пределах атеизма. Это лишь какое-то малое свойство Его, которое нельзя рассматривать в отрыве от всех остальных множественных Божественных свойств.

Интересен сам акт зарождения жизни, как процесс домостроительства Творца языком понятий современной науки. Для более ясного представления о происхождении человека сделаем допущение. Пусть всё уже имеет место быть, а именно Земля без Солнца. И вот оное появилось. Первые лучи летят к планете. И вот достигают её. Мы видим рождение человека. А именно проявление первой реакции взаимодействия световой волны с поверхностью, первая трансформация солнечной энергии из одного состояния в другое. Что это такое? Это зачало греховного человека в реалиях земного, которое потом в процессе эволюции, обусловленной стабильностью влияния Источника энергии, стимулирующего всякое движение на планете, так и останется, переместившись на дно глазницы. Повторю ещё раз, самая первая электромагнитная волна, попавшая на поверхность, первым делом произвела ту самую реакцию, которая происходит в глазном дне современного человека. То есть тот самый изначальный процесс взаимодействия и трансформации энергии Солнца из одного состояния в другое так и останется главной составляющей в физической природе человека, при котором без отвлечения, постоянно смотреть на Бога – первое условие его существования. То есть самое первое, что произошло на планете – открылись глаза и увидели своего родителя – Бога, точнее мы увидели проводник Божественных Энергий – Солнце. Как-то иначе быть не может. Потом вновь открылись глаза и увидели своего родителя – Бога, точнее проводники Божественных Энергий, но уже в ином образе проявления, в ином уровне эволюционного развития, в ином способе обозрения окружающую реальность. Что это было? Дело в том, что энергия света явлена теперь уже не только как электромагнитная волна, но в ином проявлении – стихии ветров, рек, потом живых организмов. Иными словами, глазное дно теперь уже ловит теперь эти же кванты в ином посреднике между Солнцем и человеком, в ином проявлении световой волны. То есть реакция происходящая на дне глазного дна, теперь трансформировалась в процессы происходящие в легких, желудке, в разуме и так далее. (Таким образом, становится ясным, что жизнь возможна только при одном условии – надо постоянно смотреть и постоянно видеть Бога всеми проявлениями природы человека). Другими словами, организм теперь может также воспринимать те же самые солнечные фотоны, но просто световая волна обрела иную форму трансформации в земных условиях в процессе эволюционного становления. Так из земли поднялся человек (а если мы дадим энергии Солнца иное определение, то оное будет такое – одно из множественных проявлений влияния Царствия Небесного, то человек – это воплотившееся счастье Царствия Небесного в земных условиях). Но прежней остаётся суть – реакция взаимодействия глазного дна, трансформировавшаяся в процессе эволюции в организм человека, как одно из Божественных чудес (ну теперь уже не уральские «Семь Братьев»). Мы все есть тот же «солнечный зайчик», только сильно усложнившийся в процессе становления эволюции – он стал более всеобъемлющим. Так как глазное дно человека есть самый сложный орган восприятия Вселенной, то неизбежно он эволюционно формировался намного больше времени, а потому он первым возник в природе организма человека.

С другой стороны, становится ясным из изложенного выше, что внимание на Бога или богообщение – это самое важное качество жизни. Грехопадением стало иное – человек посмотрел в другую сторону и начал извлекать Божественные Энергии из множественных проводников Его – из Его творений, благодаря чему началась эта эволюция формирования глазного дна в виде пищеварительных органов. Именно в этом явлена заповедь Божья о том, что «будешь в поте лица добывать себе хлеб». Вспомните, что Адам прятался от Бога за растения в Саду. Тоже самое можно и нужно сказать, о научно-техническом прогрессе, с помощью которого мы научным образом видим Бога и Его Энергии в Его творении – в материи. Таким образом, каждая йота организма человека и всё вокруг нас призвано сослужить этой священной связи с Творцом, через которую всё должно обрести Царствие Небесное. Ведь через человека произошло осквернение Вселенной и через него, через этот же путь Вселенная должна преобразиться. В данный момент обсуждения, нам не сильно это важно, ибо акцентируем внимание на том, что это была как бы первая фотография Солнца, выраженная фотоэффектом. Потом фотография выразилась в ином проявлении – в образе и формах организмов с такими же, как при фотоэффекте, реакциями трансформации и преобразования энергии из солнечной в обозреваемое ныне человеческое тело опосредовано других энергоносителей. То есть человек – фотография Бога специфически явленная в земных условиях, также уникально выражающая все оттенки окружающей среды, в которой эта фотография проявилась и которая продолжает процесс эволюционного становления, то есть продолжается чувственное распознание Его Природы с помощью чувств иного естества и иных граней нашей природы. По крайней мере так должно быть согласно диамату.

Таким образом, в процессе эволюции зрение изменилось и глаза начали видеть тот же солнечный квант, но уже в соответствующей эволюционному развитию сфере подобия: глаза видят Солнце опосредовано только световых волн; уши видят Солнце опосредовано звуковых волн; вкусовые чувства видят Солнце опосредовано вкусовых химических реакций; тело видит Солнце опосредовано материального проявления солнечных энергий. То есть энергию Солнца мы уже теперь можем слышать, ощущать запах, вкус, чувствовать рукой и так далее – всё это разные образы зрения, способы обозрения Бога, различных Его граней. Понятно, что чувствовать рукой звуковые волны невозможно, ибо это следующий уже шаг эволюции позволяющий чувствовать то, что подобно по естеству. Тело человека чувствует Солнце, как свойство Бога, явленном в энергиях, трансформировавшихся в живое тело. То есть много того, что претерпело изменение, но только в рамках земной адаптации интенсивности Солнца.

Для большей ясности и доходчивости изложения следующего материала есть смысл дать некоторые важные определения. Представьте себе, что вы вошли в комнату смеха и видите изображение своё в кривых зеркалах. Изображение есть и оное даже свидетельствует о вас и вашей внешности – это факт. Но свидетельство сие далеко от правдивого выражения вашей внешности – это тоже факт. Примерно так выражаются свойства Божественного в естестве греха. С одной стороны это выражение свидетельствует о том, что Бог есть, есть шестоднев. А с другой стороны, это свидетельство слишком искажается природой греха. К примеру, Божественная Любовь выразится в нашей Вселенной как единящее в ней начало в самых различных атрибутах: связность, закономерность, последовательность, различные следствия, равенства, тождества и так далее. Перечисленное – разные проявления одного и того же единства Вселенной, а точнее, источника этого единства – Единого Бога. Их мы можем распознавать. То есть, как уже говорилось ранее, мир до грехопадения жил по законам, не свойственным нашему миру и все дела Божьи были законченными в течение шести библейских Дней. Этот акт Божественного творчества получил специфичное выражение, адаптировано к природе с грехом, а именно в развитии, характерного уже для иного мира, которое может идти только уже по иным законам, чем во Царствии Небесном и в вообще иной реалии – эволюции с этими формами выражения Божественного. С другой стороны, Бог бездействует только во грехе, во всем остальном Он промышляет простым усилением Любви Своей, от чего наступает живонесущий порядок любви, в котором всякое живое имеет условие и право на жизнь, и потому выживает, ибо согласовано с живым в естественной последовательности связи, без нарушений Божественного, без инородного напряжения. В любой в самой страшной и безвыходной ситуации трагедия заключена совсем не в самой этой ситуации, а именно в отсутствии Любви Его, отсутствии проявления Божественного единства, естественно выразившегося во всевозможных связях и последовательностях. Любовь выстраивает живоносно всё это даже аду, а потому оный становится Раем. Это никак не умное упорядочение вещей, как позиция силы, а самопроизвольное, свободное стремление каждой вещи и каждой йоты Вселенной послужить Любви и быть на своём месте ради Неё, ради Её максимального проявления во Вселенной. Каждая материальная частица становится проводником Его свойств. Трудно это воспринять атеисту, ибо сие не есть действие греховное, а потому с помощью греха (и различными мерками его) Любовь не может быть измеренной и распознанной. По этой причине, для нас Бог не существует в пределах греховной природы и потому Он является нам чувственной пустотой, которая в научном мире называется вакуумом. Когда речь идет о сотворении мира и человека в нём, то распознание этого творческого Божественного Акта в наших земных реалиях возможно только лишь свойством Божественным – вечность имя ему. То, что соизмеримо вечности, то и есть Его наиболее полное выражение. Человечество распознает контуры Божественного именно этим свойством Божественного максимума, что и позволило судить о продуктах шестоднева, проявление которых стало возможным благодаря вечности. Всё это вокруг как бы вышло из самого человека, наделённого обезображенной природой и выкристаллизовалось в процессе эволюции, благодаря постоянной победе в жесточайшей борьбе естественного отбора, в этих красивых животных флоры и прекрасных растениях фауны. И они прекрасны не случайно. Представим себе сам этот процесс естественного отбора. Есть некоторые индивиды, которые от природы наделены особенными качествами благодаря случайной мутации. В борьбе с окружающим миром они выглядят более свободно и победы им даются более легко. Они более счастливы, скажем так. Понятно, что они окажутся более плодовитыми и лучше размножаются, ибо имеют лучший доступ и без такого сопротивления как все остальные особи. Спариваются они опять же с такими как они, ибо те неизбежно оказались в поле зрения, как более легче выживающие, а также с теми же, как прежде, с более ущербными, но вот эти более ущербные дают потомство с этим выраженным признаком. Таким образом, нет близкородственных связей, а организмы формируют новое проявление победы над смертью. То есть, что нам здесь более всего важно понять? Особи с добротным признаком, полезным для выживания не уходят, как отверженные, а остаются и дают потомство. Любовь удерживает полезную мутацию и оная становится достоянием всего вида, а потому наделяет весь вид способностью выживать в окружающих реалиях.

Это можно сравнить с бегом на дистанции, в процессе коего проявляется непредсказуемость хаоса. Но так как все бегут к финишу, чем является более сильный образ Божественного выражения, то есть выявляется тот, кто лучший богоносец, то даже этот хаос становится устроителем Божественного порядка. Первые на этой дистанции более уверенно дают свое потомство, давая будущее своим физиологическим особенностям, как более адаптированное к трудности несения Бога в себе. Мы видим выражение любви даже в природе с грехом и это радует наш разум. По этой же причине дьявол так и не реализовался во Вселенной, вопреки логике.

В человеке все несколько иначе. Мы увидели в примитивных простейших организмах Божественное будущее оформление жизни в человеческий образ, благодаря постоянной победе над собой, победе над своей животной природой, то есть человек – фотография победы в борьбе, как наиболее сильного выражения Божественной Яви. Человек носит в себе природу, но как он её носит? Противозаконно для логики вещей, построенной на выгоде. Так тяжелее всего жить, ведь легче всего лежать на земле и ползать. Но что мы видим? Его голова, хотя самый тяжёлый орган, но ближе всего к небу, потом руки и сердце, потом только желудок и все остальное. Глаза находятся на голове – это тоже многое значит, ибо человек несёт в себе образ максимально трудного – Голгофы. Просто познание окружающей Вселенной возможно только лишь в том случае, если человек стоит на ногах – обзор хороший. Опять же сие ясным образом видно из того же опыта со стулом или вертикальной палкой. Если выведем в вертикальное состояние равновесия палку и отпустим, то по логике вещей оная упадёт и мы примерно можем рассчитать, где оная окажется. Но живое подчиняется другим законам. Не смотря на все то вокруг, постоянно выводящее живой организм из равновесия, оный вновь и вновь восстанавливает его в это положение равновесия. Никакие болезни или погодные условия не могут это нарушить. То есть именно это самое трудное и противологичное стояние на ногах в вертикальном положении обуславливает пребывание головы выше всех членов и глаза могут с высоты этой что-то обозревать ради познания. То есть самое трудное оказывается самым жизненным и потому имеет образ Голгофы. То есть именно этот момент победы над собой утверждает живое и наделяет его силой. Таков суд эволюции на протяжении мириадов лет и ничего тут не противопоставишь.

Разум торжествует над природой плоти – не похоть, не потребности желудка, а разум, долг перед жизнью в богообщении. На первом месте то, что более всего единит человека с Богом, а не органы для полового размножения. Человек – это формула победы разума над плотью, где ум стоит выше всех чаяний плоти и подчиняет себе плоть и даже может её убить. Эволюционно это оформление человека обозначилось в реальности в самые последние моменты истории Земли, ибо это самое эволюционно сложное строение организма. Иными словами, то, что стало флорой и фауной в реальности 8–9 тысяч лет назад есть на самом деле есть отражение в кривом зеркале греха Акта творения шестоднева, законченное его проявление на греховной природе Вселенной. Наверное поэтому идёт отсчет сотворения мира с того довольно расплывчатого момента. Да мы получили противоречие здесь, но это уже свойство живого.

Бог абсолютно велик, а потому процесс становления в Его образ всегда будет бесконечно растянут, но не смотря на земную временность самого человека, само человечество и сама Вселенная в целом имеют относительно более сильную степень приобщения к вечности, а значит большее подобие Богу в этом Божественном признаке, что позволяет формироваться Божественному хотя бы в данных границах природного подобия Ему, Абсолюту. По этой причине священное Писание, как раз, исповедует Творца в рамках доступного для ограниченного возможностью природы мировосприятия людей. Именно так Священное Писание освещает эволюционный процесс приготовления человечества к новому обожествлению, причём делает это адаптировано под запросы того, почти первобытного населения в прямом соответствии с их высотой нравов и возможностями интеллекта. Ныне опыт человечества стал богаче, соответственно этот процесс приготовления несколько меняет свои формы и они уже адаптированы к новым условиям. Иными словами, так как научный прогресс позволяет греху свободно и безнаказанно присутствовать в современном обществе, то многое в Священном Писании уже не вписывается в понятия современного восприятия мира людьми. Появились опасные ориентиры изменения в воспитании народа. Но сие не значит, что главная суть утратила значение, хотя бы потому, что все в любой момент может вернуться на круги своя.

Таким образом, изначально мы имеем связь с Богом, которая со временем обрела многообразные формы и обоснования в культовых действиях. О самом ритуальном действии, как богослужебном культе, сложно говорить сжато, ибо история накопила много опыта, который несёт в себе исповедование различных степеней совершенства в Господе. Но дело даже не в этом. Опыт переживания Божественного присутствия разнится у всех, но примерно путь к истинному единению с Ним у всех схожий. Для того, чтобы сделать сообщество сплочённым, необходимо именно сделать едиными всех в этом пути приобщения к Богу или хотя бы понятными друг другу, ведь стремление к единству в этом моменте становится государство образующим началом. Именно как общее культовое действие возникали все государственные образования. Непосредственная связь с Богом также выражается в ритуале с помощью иных инструментов, точнее опосредовано атрибутов подобия физической природе в окружающей Вселенной. Так как эта связь с Творцом имеет место в каждом человеке-молитвеннике и во все времена (ведь сам по себе организм человека состоит из этих его составляющих), то неизбежно и миф утверждающий труд и скорби самосовершенствования будет понятен молящимся разноязычным людям всех времён, да и выражен в культовом ритуале опосредованно этих извечных составляющих (воздухом, землёй, водой и огнём), в определённой форме ритуальных действий ими. Потом приходит опыт и выражение священной связи с Творцом обретает ещё более точные, глубокие формы. Так миф не умирает, умирает лишь его форма, какое-то устаревшее определение о Боге или даже ритуальное исповедование его в культе с помощью тех же инструментов (огня, воздуха, воды и земли). В каждом культе неизбежно все элементы имеют цельное единство, взаимную связность для достижения одной цели. К примеру, пост в той или иной степени строгости несет в себе целью не очищение организма, но имеет более возвышенный смысл. Если сам по себе миф сравнить с орудием, то пост – это затвор его. Он служит для достижения общей задачи и никоим образом неотделим от неё. Ну никак не для того, чтобы колоть орехи и ведь без него орудие не работоспособно. Как бы нельзя выдёргивать каждый элемент из общего контекста, ибо тогда он становится бессмысленным всё сразу. То есть миф – это жизнь в постоянном богослужении Предания. К примеру, восстанавливают ныне языческие традиции, но ведь это только традиции, а надо восстанавливать трудовой загруженный по самое нельзя образ жизни, какой свойственен для северных народов. А при таком раскладе Православие будет принято автоматически – познают в чем фунт лиха и сразу же разберутся где, что и как – мать природа подскажет.

Так миф, пришедший из глубокой древности, выкристаллизовался, выразился в образе Евхаристии (пусть меня тут поправят отцы Церкви), в которой собраны весь опыт человечества общения человека с потусторонним миром. Приведу пример из собственного опыта. Помню, в молодые годы мы много работали в на восстановлении храмов, и ни разу при этом не брали денег (хотя потом нас священник устроил к себе, но заработок был более чем в два раза ниже производственных на тот момент, плюс три раза в день питались, плюс нам приносили новую спецодежду с производств). Нам было по-настоящему стыдно их брать в руки, и некоторые так и оставляли их в церковной кружке – Бог свидетель сему. Так было хорошо нам там: вечная радость или, говоря словами Святейшего Патриарха: «Христос – источник радости. Подлинного веселья, переходящего в жизнь вечную». Без этого Огня, пришедшего из «дичайшей» глубины веков, невозможно современное общежитие, ибо, как во все времена, он становится важнейшим условием спасения, как сама жизнь мифа. Иными словами, без священного Огня, поддерживаемого духовенством, невозможно объединить народ, строить порядок, естественно вписывающийся в природу людей и созидающий экономику. Ведь к огню, если он действительно горит, тянутся все. Никому не надо доказывать все достоинства костра в холодное время года. Каждый сам будет стремиться внести свою лепту для поддержания его. Конечно, всякие есть люди. То есть, всегда будут такие, кому захочется воли (чем были одержимы даже будущие святые) – тут-то и обретает созидающую силу крепостное право, ибо лишь в этом случае сила становится вежливостью и заступничеством народу. Нестроения, хоть и неизбежны, но они быстро утихают, не оставляя следа. И наоборот: если потушить священный Огонь мифа, то никакие заграждения концлагерей не помогут. Этот принцип есть первое условие экономической стабильности и первобытной общины, и современного государства. Иными словами, даже крепостное право, как одна из граней Божественного культа государственности, юридическая альтернатива духовному достижению единения людей в сообществе, также призвано соучаствовать в устроительстве государственности, имеет значимость лишь как последний бастион, упреждающий грядущее разрушение и он самый слабый, и имеет власть как раз только для тех, кто слаб в духовной брани. Просто то, от чего бегут слабые – страдания физические, поэтому появляется стимулятор – страх физического наказания со стороны власти. А сам по себе ад бездны – не физическое страдание, но духовное, а так как страшнее этого нет ничего, то и заграждения сии не слишком надёжные.

Второе проявление мифа, столь злободневное для современности. Кто производит, тот и правит экономикой. Это понятно, ибо только знающий своё дело может его направить в нужное русло, сэкономить и так далее. Понятно, что только при монастырской форме экономики именно это условие может быть отслежено. Тут нет ни воровства, ни коррупции, ни бандитизма. Игумен управляет вверенной ему Богом землёй, спонсирует исполнительную власть, подобно современным олигархам. Это не утопия, а реальность, выработанная на русской земле многими веками, воспитавшая народ таким, каким он был к 1917 году и перед хрущёвской оттепелью. Это та вершина, к которой эволюционно идёт всё человечество, причем неизбежно. То есть, следует дать развиться экономике монастырей, и брать с них налоги, необходимые на содержание необходимого контингента государственной безопасности (а кто платит, тот и заказывает музыку), как одной грани из многих оправления Божественной Литургии. Надо также вернуть науку также в монастыри, хотя бы ту её часть пока, которая относится к гуманитарным наукам и в области сельского хозяйства. То есть монастырь-государственность-город-деревня – это суть одно проявление культа, но в различных своих проявлениях.

Третье. Следует вновь подчеркнуть важное в самой физиологии людей, что младенец на руках матери по природе очень требовательный и иногда капризный, в смысле постоянно что-то просит. И женщина, общаясь с ребёнком, принимает его образ и подобие, то есть, она тоже ребёнок и постоянно что-то требует к себе и просит. В противном случае оная не сможет общаться с дитём, так же, как невозможно топором писать письма на тетрадном листе. Муж, общаясь с женщиной, сам становится женственным, в противном случае жизнь жены с ним будет не выносимой. Чтобы хранить семью, он обязан быть женственным и кормильцем одновременно. Но в одном случае женственность мужа – добро, а в другом случае является злом. Именно в этом главное проявление зла, которое было привнесено из католической Европы – добро должно пребывать на своем месте. Именно неразборчивость в этой тонкости, смешение в самом культовом действии общегосударственного ритуала стало злом. Эта слабость автоматически трансформируется в разные негативные проявления (трусость, и воровство, и коррупция, и неуверенность в себе в ответственные минуты, и в то же время желание нравиться женщинам и так далее). Сие естественно для мужа-семьянина. Но с такими качествами разрушаются общественные устои, уходит порядок, рушится государство. По этой причине нужен человек, который не имеет стимулированной чувственной природы от общения с женщиной, не перенимал бы её качества. Нужен посредник между Богом и семьянином, который бы нес крест деторождения опосредованно мужа и его жены, который бы также отдавал и жертвовал собой для бытия жизни вообще. Этими людьми были либо рабы, либо завоёванные народы, либо потерпевшие ограбление и насилие, либо ГУЛаги. Ну а в Руси сие есть монашество – люди, видящие счастье в служении ближнему.

Точнее надо сказать, что при извращении Божественного культа, неизбежно появляются такие негативные явления как захватнические войны, грабежи всех форм и проявлений (в законе или вне его), работорговля или просто сталинские ГУЛаги и так далее. Всякие перекосы в этой естественно сложенной Богом откровенной государственности, что есть православные монастыри, порождают зло, лихорадящее всё человечество. Поэтому без этого института невозможно устроительство ни экономики, ни государственности не только в России, но и в любой иной стране – так и будет процветать воровство.

Другой хороший пример из Золотого века Руси. Представьте себе бой на Куликовом поле. Если бы в первых нескольких десятках шеренг стояли не воины-монахи, то произошло тоже самое бы, как при сражении на речке Калке, где отряды половецкого хана своим бегством с поля сражения дезориентировали русское войско, породили в нём смятение, а потом ещё и в панике смяли передние отряды великих князей Мстиславов и иже с ними. (Это было первое поражение, благодаря коему Чингисхан осмелел и началось завоевание теперь уже всей Руси Ордой.) Вот о чём идёт речь. В то время как, на Куликовом поле воины-монахи своим примером показали стойкость, приняв первый удар на себя, примером смогли увлечь за собой. Два сражения и как они показательны и красноречиво нам открывают суть вопроса. То есть, думается мне, что Куликово Поле имеет место везде в жизни общества и в банке, и на производстве, и в первых шеренгах должны стоять люди, которым можно доверить ценности народа.

Мне думается, что все дело в самой политике ханов по отношению к Руси. Золотая Орда, освободив Церковь от налогов, дала возможность благотворному влиянию Православия на Русь. Русь вновь восстала из пепла. Но после того, как славяне получили независимость, тут же просто обязана была перестроиться внутренняя политика РПЦ в стране. Образ Божий – это жертвенность. Почему Бог правит миром? Потому что Он за Всё платит. А тот, кто платит, тот и заказывает музыку. То есть спонсором государственных мероприятий обязана была быть только Церковь, ибо государственность – лишь один из притворов общего Храма, который следует содержать в порядке. Тем самым была бы возможность контролировать все. В этом образ Божий. Тут же все наоборот вышло. Царь Борис Годунов пытался этот вопрос разрешить, но не нашёл понимания в среде духовенства. В результате пришёл другой царь всё уже начал отбирать силой и хитростью, а потом и вообще запретил патриаршество. Так зверь вышел из-под контроля.

Сталинское правительство попыталось заменить этот институт веры и его влияние моральным кодексом в органах НКВД, но там, где нет твёрдой веры в Бога, нет радости служить – нет и тяги к твёрдому искреннему желанию служить Богу через жертвенное служение своим ближним, невозможно держать дисциплину на страхе перед смертью, ведь оная приходит отовсюду, а не только от расстрельной команды. А трус всегда будет бежать туда, где ему легче и везде найдёт свои лазейки, ибо он их ищет. Как это произошло с опричниками Ивана Грозного. Поэтому ушёл Сталин – ушло всё остальное вместе с ним, причём тут же. Уничтожение монашества – покушение на живительный порядок вещей всего общества, а не преступление против данных личностей. Это уничтожение самого народа русского.

Для того, чтобы иметь представление о причинах возникновения монастырей, следует произвести некоторые пояснения. Как действует враг? Он всегда расщепляет коллектив и нападает по отдельности, не допуская объединения вновь. Эта тактика и стратегия не новость и потому стара, как жизнь. Понятно и другое, что нападающий всегда лишён главного – у него нет Истины. В противном случае, обладающий счастьем, он бы этого не делал. Так как нет приобщения к Истине, то в обязательном порядке прибегает к услугам бездны. Что происходит? Выбирают себе жертву и коллективно на неё нападают, каждый при этом выполняет ритуал камлания. Человек, попавший под это, начинает деградировать. У него уходит радость жизни и вместе с ней, способность жить в труде, в семье, среди друзей и окружения. Начинает заглушать внутреннюю боль поиском плотских удовольствий и пьянством. Пока этого не будет – экспансия ради добычи обречена на провал – это понятно всем. Нужен какой-то духовный лидер, который мог бы организовать сопротивление, причем наделённый огромным опытом. Этому может противостоять только сильный опытный монах, который не общается ни с детьми, ни с женами, ибо нужна аскетика для победы, причём очень высокая и нельзя ни на миг отвлечься от молитвы, всё внимание только на эту брань. Ни готовить нельзя, нет даже времени на еду. Каждая секунда дорога – условие победы в противостоянии с врагом. То есть надо прятаться от всеобщего внимания, от общения с людьми где-то далеко и в то же время близко, чтобы люди могли найти, и просить совета, и молитвенного заступничества. В лесах и болотах – неудобно. Ибо куда-то идти надо, да и духовному лидеру после этих визитов нужно будет вновь перепрятаться. Тут и пришла идея строительства крепости, за стены которой селился духовный лидер и все те, кто мог бы ему помогать или быть соратником. Мужики собрались, потолковали меж собой и построили. Вокруг стен начали строить свои дома. Таким образом, мы видим и понимаем очевидное, что это будущий город, как более удобное для людей соратничество в Божественной Литургии. Мы видим ныне стены кремля, а внутри множество Храмов, а за стенами множественные поселения крестьян, пребывающих на службе у монастырей. Причём во всех городах по Золотому Кольцу России.

Настоящий монах – это муж и отец, настоящий воин (ведь настоящим воином можно назвать только непобедимого бойца). Настоящий монах стяжатель патриархальности, которой всегда мало даже в самом святом, а потому он всегда весомая авторитетная поддержка, как отцу семейства, так и матери, ибо женственность с кулаками – всегда побои на лице жены. Ведь воздержание, как самое важное проявление победы над собой, востребовано условиями жизни, в которой он постоянно в сражении. В монастырь идут не от безвыходности своего положения. Туда идут только торжествующие победители в самой главной брани для того, чтобы продолжать свое победное наступление на духов злобы, чтобы разделить эту непомерную ношу и одновременно этот праздник жизни с остальными воителями, одержавшими верх над самим собой и потом, чтобы делиться этим праздником победы с окружающими, страждущими, нуждающимися. Монастыри, как стяжатели патриархальности, – это кладези государственности, семейности. Для торжества в брани важно все. Например, как бывший боец без правил, скажу, что перед боями даже прикасаться к женщине нельзя, не говоря уже о совместном пребывании, ибо женское сильно стимулирует в муже ту грань природы, которая сильно мешает в борьбе, скрадывает собранность и сосредоточенность, сильно затемняет чистоту духа, различающего контрасты грядущего – человек теряет духовное зрение. Ведь стимулированная чувственная природа во время поединка – это неуверенность в себе и боязнь. Кстати также можно говорить о женщине, ибо речь идёт о совсем ином – о стимулированной самой низшей грани человеческой природы, которая есть и у мужчин, и у женщин, то есть чувственность обоим сильно мешает. Муж у жены активирует те сферы естества, которые оказались доступны и стимулируются общением. Это может быть просто речь, молитва, а может быть и чувственная природа. Так вот сильно мешает обоим чувственная природа, что неизбежно имеет место быть в семье. Хотя раньше на Руси были семьи, в которых береглись даже от прикосновения друг другу. Плоть – самая слабая часть природы людей и никак не должна быть активирована в жизни, ибо её влияние в ответственных вопросах становится злом, а потому её прихоть нужно ограничивать, что без воинов Христовых нам мирянам не под силу, особенно в нынешнее время.

Кстати, перед революциями 1917 года уже в пределах России началось изгнание русских с нажитых земель, причем это удавалось делать только там, где не было монастырей. Царь ничего не мог сделать, ибо всё шло в рамках закона.

Важно сказать, что реальное монашество есть норма поведения и максимальное и даже наивысшее проявление человечности, мужества, бойцовского качества и патриархальности, всякое отклонение от которого становится разновидностью вырождения. Это явственно проявляется во всех сферах жизнедеятельности и в бизнесе – в частности.

Если вести свой бизнес успешно может только сильный человек, воспитанный в суровых кое-где спартанских условиях, то уже состоявшийся бизнесмен не может создать такие же условия своему ребёнку. То есть, происходит постоянный отсев в среде обеспеченных людей, ибо не каждому удаётся наделить своё чадо такими качествами, которыми сам обладал в детстве, благодаря чему стал преуспевающим. В этом плане монашеское общество, хорошо организованное, – всегда полная взаимозаменяемость на случай недуга, неподкупность, чистота нравов и трудолюбие, нестяжательство, ответственное отношение, вместо конкуренции и зависти в монашеском братстве поддерживается взаимовыгодное сотрудничество (уходит экономическая преступность и просто уголовщина). Сюда следует добавить не очень редкие случаи, когда одинокие бизнесмены жертвовали монастырю своим делом ввиду отсутствия преемника-наследника. Именно по этой самой причине, к примеру, Ватикан, даже при данном низком аскетическом делании, смог стать финансовой империей, подмявшей ныне под себя экономики Европы и мира. Стоит на равных с Ротшильдами и Рокфеллерами и видно по всему перерастёт их. Если Ватикан поднялся, то что уж говорить о Православии. То же самое происходило до известных революций, только в данном случае на уровне всего государства и его внешней политики. Россия благодаря Православию была генератором прироста населения и для Европы в том же числе (это понятно, ведь ересь Европы всегда либо тормозит рождаемость, либо вообще активирует вырождение). При этом русский царь скупал земли в Палестине, в Средиземноморье, в Европе. При этом надо заметить, что везде русские миссии народные и потому встречали симпатии у местного населения. По этой самой причине всё более отчётливо становится ясным будущее мировой экономики, в которой православные страны неизбежно претендовали на мировое финансовое господство. В принципе православное царство с монашеским верховенством – это та самая идиллия, которая, в конце концов, станет стержнем человеческой цивилизации (городом для слобод и их деревень). Именно этот порядок вещей вызывает такой страх у многих, считающих себя сильными мира сего, а потому и такое мощное сопротивление. Но то, чего более всего боялись оные, то неизбежно на них надвигается, хотя, на самом деле это счастье им.

Итак, как исследователи, подведём промежуточный итог: кому мог помешать русский царь? Россия в те годы была мощной финансовой империей, влияние которой росло год от года. Европа становилась всё более обрусевшей (зато сейчас обафриканилась), что всё более и более грозило переориентацией оной в Православие. Русский везде был освободителем, и посему встречал везде симпатии, супротив европейцам и американцам, из-под влияния которых стремились выйти колонизированные народы. То есть, наш государь был русским Рокфеллером, но, в отличие от всемогущего американца, он был православным и даже настоящим святым. Было очевидным, что именно Россия в скором времени станет самой великой державой, несмотря даже на измены Родине в самом русском царствующем Доме. Первая мировая война – борьба за передел мира между финансовыми империями, выкристаллизованными на мировых религиях: католичестве Ватикана, иудаизме, протестантизме и Православии. Русский царь заметно выигрывал во всех сферах, поэтому своей мощью мешал всем абсолютно, и, как следствие, ополчились против него все одновременно. Простая борьба за сферы влияния, возведенная в ранг высшей цели – будущего единого цивилизованного мира. А русские революционеры просто легко обманулись, ибо изначально единство мира зиждется на духе, но никак ни на справедливости, ни на выгоде и ни на национальной принадлежности.

С другой стороны, говорить о том, что русских обманули и подвергли жесткому прессингу – несколько наивные рассуждения. Ибо в любом случае конечное решение остаётся за человеком. То есть, винить в этом нужно только самих себя, ибо самый страшный грех, о котором сказал Спаситель на Кресте Голгофы, – неведение, не знание того, что творим. Представьте себе, что вы едете в авто и постоянно отвлекаетесь, глядя по сторонам, вместо того, чтобы смотреть только на дорогу. Получается, что в возможной аварии виновато всё то, что отвлекало водителя. Надо было создать вокруг космическую пустоту, убрать все эти предметы: поля, горы и так далее. И вот после всего этого можно вести своё авто. Глупо? Но именно так рассуждают патриоты. Или вспомните сказку Самуила Маршака «Кошкин дом». Степень подобия звериной природе смазывает картину восприятия мира, человек не видит различия между добром и злом, то есть всё едино без всякого различия и стул, и стол, и хозяйская герань для еды, а не для красоты. Для козла весь мир делится не по принципу высших культурных ценностей, а по принципу: что можно съесть, а что нельзя (хозяйская герань для козла не может быть украшением интерьера). Если вас обманывают, то только по той причине, что сами не имеете причастия к Божественному.

С другой стороны, Православие намного выше, чем бизнес. У него совсем иная миссия. Иными словами, в Православии бизнес несёт в себе ещё тот древний оттенок, благодаря которому шло возрастание цивилизации. Почему-то самая живучая часть человечества древности уверенно преследовала цели, которые ну никак не могут быть выгодными с точки зрения логики. (Также как освоение космоса нужно не для выгоды и оной там никогда не будет, а для рождения и воспитания нового человека).

В Православии бизнес – это сами люди. Бог даёт, чтобы мы, имея Образ Его, так же, как Он, отдавали. Не имея образа Божьего, человек жить не может, а поэтому, если мы не отдаём то, что нам дал Бог (речь идёт об опыте хранения Образа Божьего, преподанного нам Христом), то приходят к нам и берут своё, только уже насильно, этим смиряя нас, вновь обращая нас в прежний жертвенный Образ Божий, как прежде, насильно наделяют нас Его Силой. Он жертвовал Собой, чтобы мы тоже жертвовали собой. Таков уж этот порядок Божий, разрушить который никто не сможет.

Православие – это не ритуал и не набор магических упражнений (этого даже близко нет). Христос нам показал не то, что нам пытаются втолковывать некие. Он показал нам, что пребывая даже на Голгофе можно быть причастником, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, «Подлинного веселья, переходящего в жизнь вечную». Хочу подчеркнуть ещё раз, что человек без радости жизни жить не может и оная есть самая важная составляющая человеческого естества, адаптирующаяся во всех сферах бытия. И только со счастьем имеет живучесть даже в аду, уверенно наступает на смерть, отвоёвывает у оной новые пространства (в том же числе благодаря научному прогрессу). Этот момент хорошо адаптируется в тяжёлом сельском труде и на тяжёлых производствах. Более того, именно физический труд становится самым важным условием, становится причиной наибольшего приобщения к этому веселью, ибо действует как ветер, раздувающий пламя костра. Казалось бы, поток должен тушить огонь, а на самом деле раздувает ещё сильнее. Казалось бы физический труд несёт в себе страдание, а на самом деле всё наоборот – в нём счастье кроется. Только через эти скорби приходит счастье, то есть, чтобы пребывать в радости, надо содержать что-то в тяжбе. Телу надо быть в черном, чтобы душа пребывала в белом, ибо без знания черного, не воспринимается белое – вот формула экстаза, вне которого человек не может жить. Просто то, что мы называем адом и Раем – это не свойства окружающей среды для плоти, а состояние духа в экстазе, при котором душа либо страдает, либо радуется. Просто, если душа счастлива от единения с Творцом, то и мучения плоти не заметны их даже нет. А если душа в аду, то и рай земной становится тесным. Об этом писали не только Платон в «Государстве» и Аристотель в 9-й книге «Этики», что «Одни лишь философы и праведники знают сколь велико наслаждение добродетелью и сколь велико несчастье невежества и порока…». Об этом высказывались даже мыслители позднего средневековья Европы, причём материалисты Пьетро Помпонацци (1562–1525), Рене Декарт (1596–1550) и многие другие. Так уж сложилось эволюционно и по-другому не могло сложиться в тех реалиях в коих жил человек все времена.

Итак, одно с другим нераздельны, идут в одной связке: страдание-радость. Например, катание на санях с горы, восстановление от потребления алкоголя или наркотиков, или восхождение на вершину горы и так далее. Адаптироваться к каким-то страданиям заложено самой природой, а к каким-то нет. Какие-то другие страдания (например, употребление наркотиков) – противоестественные, а потому плохо заживляется (хотя есть народы, которые уже к этому яду более сильно адаптированы). В то время как естественные тяжести жизни преображают внешний вид: мышечная масса набирает мощь и прекрасные объемы, психика становится более выносливой и устойчивой к воздействиям. Приобщение к Истине несёт человеку радость независимо от того состояния, в каком оный пребывает. Это значит, что в страданиях, сложившихся естественным образом, выработанная в течение тысяч веков, сама природа людей очищается от всего того, что скрадывает радость, как шелуха стряхиваются всякие думки и умственные искания истины, ибо это способствует усилению единения с Творцом, а значит приходит более сильная степень этой радости. Вот для чего нужны труд и страдания. В противном случае, будет так, как это было с разбойником слева, сораспятым Христу и человечество давно бы выродилось. Иными словами, культовое Богом откровенное деяние государственность-монастырь-ритуал стимулировано наивысшей степенью счастья. Сие к нам пришло из глубины веков.

Очень много ведётся борьбы с пьянством, а между тем, опьянение – естественное состояние человека, без которого он, ещё раз повторюсь, жить не может (в этом слабое место метода Геннадия Андреевича Шичко). Святой Григорий Нисский для описания состояния человека во время настоящей молитвы пользуется выражением «трезвое опьянение» в своих комментариях к священному Писанию, к Книге «Песне Песней». То есть естественное состояние радости в молитвах от единства с Творцом – некоторое самоумерщвление во грехе для жития в Боге. Так как это естественно, то и восстановление от этого умирания происходит также естественным образом и смерть в этом случае становится благом, ибо умирает грех, а тело перестает стареть. То есть хорошо, когда всё на своём естественном месте и это даже является счастьем. И горе, когда Божественный порядок вещей разрушен. Противоречие в единстве радость-страдание, естественно вписывающееся в физиологию человека, имеет жизненность везде и даже в аду, ибо тело должно быть в черном, чтобы душе видеть и пребывать в белом. Такова природа человека, несущая в себе двоичное естество (берег-река). Причем, сие есть не акт во времени, а постоянное торжество одного над другим, то есть жизнь должна быть в этом экстазе каждую секунду, минуту и всегда, где бы не пребывал человек. Исходя из этого, нам становится понятна причина такого странного поведения монаха-отшельника, пребывающего в самых трудных условиях жизни, в высокой аскезе. Поэтому Христос, Сын Божий воскрес, ибо, если нет нарушений в естественном порядке вещей, то и нет смерти. Иными словами, такая радость несказанно усиливается ещё и тем, что человек явственно начинает понимать главное: есть жизнь после физической смерти и данная твердыня, по которой сможет идти, именно вот она, он её чувствует во время трудности. Состояние счастья и рая – духовные, не зависят от физического состояния человека, ибо чувство Рая или ада усиливаются во время нагрузок. Вот эта независимость состояния души от происходящего вокруг, от тяжести жизни даёт возможность распознать важное – это именно та часть человеческой природы, которая остается жить после смерти. Это также ни с чем не спутать, как грудь родной матери после первых вздохов в момент рождения.

Таким образом, видение Бога доставляет человеку неописуемую радость, пленником которой он становится навсегда (когда пророк Моисей возжелал увидеть Лице Божье, то Бог сказал ему именно так, как сказал, что нет человека, увидевшего Его Лицо, после чего человек по-прежнему сможет жить). И в то же время, Бога можно распознать только в движении (также как заяц раскрывает себя лишь во время бега). Нет движения – нет свидетельства о Боге. И, повторюсь, движения тоже не достаточно, нужно ещё и смотреть на Бога (также как зайца следует пытаться высматривать в траве). Чем сильнее движение, тем колоритнее просматриваются очертания Божественного, тем сильнее и выше стимулирована эта радость. Причём радость от того, что в Нём узнаёшь самого себя. То есть, с одной стороны, одних молитв мало – нужно ещё и подвижничество, как движение. С другой стороны, одного подвижничества тоже мало – необходимо ещё и созерцание Бога или, иными словами, внимательная молитва. (Возле распятого Христа слева и справа находились также распятые разбойники. Оба страдали, но оказалось, для распознания Христа во Христе недостаточно этого. Нужно ещё и созерцание Бога, как молитвенное единение с Отцом Небесным, чтобы через призму Божественного узреть Его Божественного Сына). Беда только бывает в том, что люди подменяют естественное движение каким-то искусственными способами. Также наступает болезненное восстановление сил и здоровья после такой жертвы собой или не наступает вовсе. То есть люди обнаружили, что эта же Истина ещё и, к примеру, в вине (in vino veritas) есть, то есть в иных формах жертвы своим здоровьем приходит созерцание Божественного свойства (и даже наркотики).

Нужно иначе сказать, что всякая трудность – это некоторый яд, с которым надо бороться и после борьбы необходимо восстановление здоровья. Только к одному яду человек смог адаптироваться, ибо преодоление его – условие выживания и продолжение рода. И «потребление» яда в допустимых пределах несёт человеку радость. Физический труд – разновидность оного. Просто потребление каких-то иных ядов не востребовано утверждением живого, а потому это всегда лишнее и не выразилось на естестве людей. Мне однажды рассказывал один пенсионер, ныне уже покойный, что молитва и состояние опьянения выводят его в то же самое состояние веселья. Просто человеческой природе не к чему более приобщаться в этой Вселенной, что наделяло бы его в обоих случаях одним и тем же состоянием духа, радости умиротворения. То есть это одна и та же грань нашего естества, стимулируемая разными способами или разные пути к ней. Но все эти способы или пути так или иначе делятся на две части – естественные и противоестественные. Это как бы одна и та же мишень, только стреляют в неё из разного оружия. Бог нам указал только один путь – приобщение к Царствию Небесному возможно лишь «в поте лица будешь добывать себе хлеб», где хлебом Господь называет именно Царствие Небесное, ведь иного Он и не мог предполагать. Беда человека бывает в том, что он становится пленником противоестественной радости, заменить которую на естественную очень сложно – люди становятся враждебны.

Итак, ядов в допустимых пределах для выздоравливания много, но востребован для продолжения жизни – физический труд, причём на благо ближнего, в самых разнообразных дефинициях оного. Иными словами, хочу сказать, что лишь в одном случае жизнь может продолжаться, когда радость самопожертвования совмещается с полезным для торжества жизни. А не наоборот, когда человек живет за счёт других пьянствуя или как-то ещё услаждая свою плоть. И надо сказать, что радость бытия, как «опиум для народа», не могло как-то иначе выразиться в эволюции, ибо только этот «опиум» наделяет человека стойкостью в жизненных испытаниях. Надо сказать, что чем активнее это качество жизни, чем больше и продолжительнее нагрузки, тем лучше, при созерцании на Бога, очертания Божественных контуров, тем качественнее сцепление с Божественным и автоматически со всем тем сопутствующим сему – настоящей естественной радости жизни. Тогда-то приходит ясное осознание того, что удовольствия жизни – это жалкие и даже чуждые осколки некончаемого праздника жизни, обусловленного единством с Творцом Вселенной, плавно переходящего в вечность за порогом этого бытия. Просто человеку нельзя давать распробовать какие-то иные формы приобщения к счастью, ибо человек становится пленником и, к сожалению, исповедником этой эгоистической дороги к счастью (без оного, без радости нет жизни). Когда вы заходите в Храм и видите иконы, слышите молебственные песнопения, то этого мало. Мало нюхать пары от тлеющего ладана, ибо всё это только лишь свидетельства Крестного страдания Христа, то есть нужно ещё и самому быть там, нужно живое соучастие, соратничество Христу в крестных страданиях, в которых приходит желанное свидетельство о Боге и Его могуществе. Таким образом, нудный, злой и печальный черт бежит не от ладана, а от того, что ладан в себе несёт, то есть от Крестных Страданий Христа – это нельзя путать. А то тут есть такие верующие, которые бывает, боятся повернуться задом к Царским Вратам Алтаря, зато не боятся всего остального. Кстати, в этом причина возникновения тайных сообществ на Западе, замешенных на выродившейся религии, которые не видят смысла в том, что ими не востребовано, ибо ведут извращённый образ жизни (даже если оные монахи). Они ведут образ жизни не совместимый с физиологией: нет страданий – нет и другой составляющей, нет и радости. Это люди бездельники по долгу службы или общественному, социальному положению. Также надо сказать о ереси, которую иногда можно слышать от духовенства. Они говорят, что Сын Божий взял на Себя грехи мира, которые творили люди до Него, а также до нашего рождения и также те, которые будут совершены. Получается, наделал преступлений – покаялся и нет проблем. На самом же деле, Сын Божий самосовершенствование сделал осмысленным, грех прощается, если человек его более не творит. Или перекрестил еду и «эта порося превратися в карася – надо только в это верить». Такие же преступники, только надели на себя христианские одежды. Не надо превращать жизнь в ритуал, ибо нужна не ритуальная, а реальная жертва, ибо всякое покаяние предполагает искупление по собственной воле, а не по Воле Бога. Нужно не крестное знамение, а крестное страдание. Хотя крестное знамение нужно для другого совсем – на благословение к доброму начинанию и для защиты себя от наваждения. Вещи не равнозначные. Иными словами, физический труд должен быть сопряжённым с исихазмом. И это нисколько не мешает умственной работе. Видать там, в мозге есть такая специальная область, позволяющая вершить эту работу автономно без помех всему остальному в работе ума. Тогда вообще всё меняется.

Православие – вера для трудящихся, к которой может быть приобщённым только человек труда, ибо Бог иных не утруждающих себя физически «в поте лица» на этот Праздник не пускает, в чем есть великая справедливость. Там тоже есть как бы конкурс. На практике это работает сразу и так как это живое, а только живому свойственно развитие, то это качество единения со Творцом предполагает неизбежное возрастание, благодаря чему открывается многое и новые возможности для решения всех семейных проблем. Молитву лучше брать короткую, но чтобы была с законченным смыслом. Например, спасибо, то есть «Спаси Бог». Звучит легко на два такта движения, например на два шага или взмаха лопатой – тут по обстоятельствам. Молитву лучше совершенствовать под себя сразу, чтобы меньше сковывала разум. Например, не «Спаси Бог», а уже «Спасай Бог». Чем больше повторений, тем легче труд. Есть побочный эффект. Дело в том, что Бог наделён свойством абсолютного постоянства. Для тела быть в аду, как уже много раз сказано – естественное возникшее после грехопадения, заповеданное Творцом, а для души быть в аду – нет, против нормы. Поэтому в единстве с Ним время для сознания принимает свойство Рая – останавливается, а для тела нет. Время во время труда коротается сильно, как впрочем, и во время отдыха (он также пролетает быстро). Вот так примерно работает на практике. Просто после работы не тянет расслабиться искусственным образом, ибо не было напряжения. Здоровая психика и здравствуйте дети и любимая.

После написанного: на Голгофе мы не видим особых радостей у Иисуса Христа, но видим сам сосредоточенность в процессе моления Его, то же самое действо Он творил в Гефсиманском Саду. Само общение с Отцом Небесным дарует желанное успокоение, в котором и есть радость, только трудно её увидеть на молитвеннике – он собран и внимателен. (Без дел вера мертва есть. Подобное рождает только своё подобие, а мертвое не родит вообще ничего, даже если оное обретает религиозные формы, надевает на себя одежду веры. Без реальной жертвы появляется мания преследования повинных в собственных ошибках, вместо качественного результата, ради которого вера зародилась в бытии. Вместо единства с Богом, приходит маниакальная потребность исполнения правил православного поведения, причём в том проявлении, в каком об этом пишет о. Андрей Кураев в «Оккультизме Православия». Именно мёртвая вера толкает людей к совершению известных ныне трагедий. Просто зло находит оправдание своего бытия в душе, делает человека уверенным в себе. Так зародились масонские ложи, также бросили атомные бомбы на японские города, также начались все мировые войны и так далее).

Далее.

Одним из условий бытия Истины является её полнота в многогранности свойств и хоть какое-то ущемление оной приводит уничижению, покушению на само Божественное Естество. Так как всеми абсолютно свойствами в этой реальности ничто обладать не может, а Бог всегда вне времени (в Его пределах начало и конец в одном), а бытие вещей ради своего бытия во Вселенной требует именно всей этой кондиции полноты (в противном случае что-то иное не может быть явлено как обозримое событие и не имеет смысла для обсуждения), то возникает постоянное стремление к приобщению к жизненной многогранности полноты в определенной очередности, возникает стремление к более совершенному – к полноте Истины. Это говорит о том, что в законченной полноте время отсутствует, а так как мир живёт, то нет различия между временем и его отсутствием, ибо по слову Лосева А. Ф. это одно и то же, только в разных природах. Всё течет именно благодаря этому стремлению к Божественной полноте (ибо только в Нем есть свобода), которое всегда наступит в каком-то будущем. Движение обусловлено ущербным качеством каждой микроны бытия, активируя данное стремление к полноте в многогранности свойств. В противном случае, всякая неполнота ушла бы в небытие и не была бы движением, и потому не воспринималась бы нашими органами чувствования. В то же время одним из множества свойств Истины есть постоянство, которое в земном исполнении являет себя миру в свойстве формы или образа взаимодействия с течением во Вселенной. То есть всё должно эволюционно течь к Божественному совершенству в пределах возможности, чтобы оная смогла себя проявить обозримо в окружающей реальности. То есть всё должно течь или, как мы сказали ранее, нужно движение, чтобы Божественное Свойство Истины смогло проявиться обозримо в окружающей реальности и стало чувственно воспринимаемым явлением. Именно по этой причине всё в этом мире находится в постоянном изменении, чтобы свидетельствовать нам, людям об Истине Бога. То есть всё постоянно рождается, движется и умирает только для того, чтобы выразить Истину, только для того, чтобы засвидетельствовать о нём, поведением (формой траектории свидетельствовать о влиянии) выразить Бога Вселенной. Просто свойства траектории никоим образом не может исповедовать Творца, кроме как изменением (специфический, свойственный только естеству природы в данной сфере след от протектора Его обуви). И только соучастие в этом течении жизни наделяет нас свойством жить, что так явственно выразилось в древней религии Веданте. Всё должно течь в нас, а также и в обязательном порядке в ином направлении – через нас. Всё то, что мы получили от Бога, мы обязаны передать, стать проводниками Божьей Истины. И когда люди начинают скрывать Правду жизни от других, тогда начинается отторжение полноты Истины ими, что есть форма самоубийства, ибо уничижается сам процесс выражения Истины, пребывающей в земных условиях. Истина всегда космополитична и, если государство не потворствует этому свойству Её, то оное обречено. Надо сказать, что именно данная ошибка становится причиной абсолютно всех трагедий, когда либо случавшихся в истории человечества. К великому сожалению, Россия не избежала этой участи тоже.

Надо сказать, что для Бога нет особой разницы в том, как Истина передаётся, но есть разница для нас. Если мы скрываем её, то найдутся те, кто её отберёт и Огонь Истины овладевает в том числе и теми, кто покушается на государство, где эта истинная вера исповедуется. А те, кто эту Истину скрывал, начинают сомневаться в том, что именно это и есть Истина, ибо было поражение от врагов. Так Бог забирает Истину у тех, кто Её прячет. По этой причине, лучше самому творить апостольское делание, налаживать миссионерское служение, чтобы жечь огонь войны с бездной на территории воинственных стран, чем делать всё то же самое на своей земле, терпя горе и страдания.

 

2.10. Симптомы грядущего

Как работает дьявол? Одному великому святому было видение, как толпа бесов привязала кленовый листок к канату и с большими потугами волокли его к мусорной яме. Если это происходит в пределах ада, то сие будет естественным, миротворческим положением дел. Но, если силы ада вышли за пределы его, то данное положение дел уже становится катастрофой. Этот момент обрисовывается историей человечества с самых разнообразных сторон и в разных религиозных системах. Точнее, явления дьявола из бездны настолько многогранны, что писать о каждом из оных не представляется целесообразным. В данном случае на этом примере, нам открывается лишь одно – образ утверждения дьявола в этой земной реальности. Очень много не нужных движений и усилий уходит в пустоту ради того малого, которое естественно и без усилия вписывается в Божественной реальности. Дьявол просит много жертв и творит много жертв ради мизерного результата. При сильной распущенности нравов одни и те же цели достигаются соответствующими огромными издержками. Как-то смотрел один фильм, в котором разбиралась богословская тема, где любовь побеждает зло. Но преподнесено сие было в такой форме, что зритель узнал о том, какие бывают извращения, какие удовольствия ещё можно получать, и как это делается. Преподносится сие современно и в духе нашего особого времени обилия техники и скоростей. Так работает дьявол, делая доброе для людей, на самом деле убивает всё живое. Точно также и спорт, неотъемлемая и неотделимая часть сатанинского древнего культа, формирует сильную личность не для созидания, а для разрушения общественных устоев. Ведь само его присутствие в этом бытии – уже против Воли Божьей, а потому является злом, ибо подобное порождает только своё подобие. Много сильных перегрузок, которые никакого отношения к жертвенному служению людям не имеет. Бог же, как абсолютный максимум, наоборот, бесконечно малым движением делает бесконечно многое. Более того, только одно его бытие – уже спасение для нас, без каких-либо Его действий и движений. Творец бездействует во грехе и одно только Его не деятельное постоянство в этом уже есть миротворчество и утверждение Вселенной. Своим влиянием Бог стимулирует в каждой микроне Вселенной ту грань её, благодаря которой оная стремится к своему же стимулированному Богом подобию Ему в единстве со всеми остальными частицами мира, тем самым образуя соединения. Так возникают порядки. Этот момент хорошо выразился в истории России, и особенно перед революцией и при СССР. Это тот самый финал, к которому пришли мы, благодаря тому, что до 1917 русская элита, заигрывая с оккультизмом, вызвала из небытия зверя, нарушив естественный, Богом откровенный самонаводящийся порядок вещей. Страшна сама по себе точка обозрения из бездны, положение которой свойственно для оккультизма. Ведь там, где оказывается оккультист, приковавший внимание к бездне, начинается из бедны влияние через него, а потому открываются иные виды, которые не способствуют мирному решению общественных вопросов – только через кровь. Если при влиянии Православия многие проблемы решаются самопроизвольно (все хотят, чтобы любовь торжествовала в отношениях между людьми и тем утверждается естественный порядок), то после того, как дьявол был вызволен из бездны, этот же порядок держался путём расстрелов, репрессий миллионов, голода и лагерей. При обилии суеты и бесполезных жертв решались точно такие же задачи – для общей цели разница лишь в этом состоит. Далее по тексту мы можем лишь констатировать различные варианты проявления этого в бытии.

 

2.10.1. Природа идеологии

Какова есть сама причина появления марксизма? Марксизм – сфера умственного, логического анализа, природа которого диаметральная духу. В чём же это видно? Вернёмся к нашему эксперименту. Возьмите кухонный стул или табурет и выведите его в состояние равновесия на одной ножке. По логике вещей он должен упасть. Благодаря логическому анализу мы даже сможем узнать, где он окажется через определённое время. В жизни же все наоборот – предсказать ничего невозможно, ибо стул вопреки разумности не падает, но постоянно «стремится» быть в состоянии равновесия. Много покушений на наше здоровье со стороны природных явлений, окружающего общества, но организм опять его восстанавливает. Организм – живое, а стул – мертвое. Это есть победа над всем тем, что несёт человеку смерть. То есть логика – закон победы смерти над жизнью, а победа над логикой вещей – победа жизни над смертью.

О молитве. Существует некоторое заблуждение, согласно которому если помолиться Богу, то человеку открываются грехи и даже членство в тайных сообществах. Бог всегда откроет в человеке и в других людях только Своё подобие или то, за что его можно любить и восхищаться. Грехи же его (или их) сокроет. Бог миротворец и Ему нужен здесь мир. Если люди общаются с дьяволом, то и открывается им только то, за что можно только ненавидеть даже самого святого – Сына Божьего распяли. Вот по этим плодам узнаете их «молитвенников». И вот они ищут справедливого возмездия. Хотя надо сказать, что так думает атеистическое окружение тех людей, кто приносит сатанинские культы, вызывает из бездны силы ада. Просто неизбежное влияние сказывается. Даже на Солнце им важны тёмные пятна. Люди, нашедшие в окружающих какой-то грех, на самом деле, сами являются вершителями сатанинских культов.

То есть марксизм, при всей его правоте и научности, на самом деле, есть попытка живое заставить подчиняться законам смерти. Если молитва служит восстановлению живого при любых отклонениях, то разум исповедует логически верное решение и при этом любое оное, так как выстроено на логике – уже есть убийство, причем оправдывая сие справедливостью. То есть смерть ищет пути адаптации в сферах жизни в виде справедливости, исключая возможность естественного эволюционного возрастания в Боге, то есть фактически исключая возможность жить. Это машина убийства жизни тех, кто попал под её колесо. Почему? На этот вопрос хочу задать другой вопрос: чем отличается идеология от религиозных культов? Религиозный культ молитвенного делания предполагает единение максимально высшего естества в природе человека со своим подобием, с Высшей Инстанцией в природе Вселенной. Что это означает? Это означает, что всё остальное в природе людей встает на своё соответствующее место, определённое Божественной субординацией порядка вещей. То есть если ближе всего к небу или выше всех органов тела находится голова, то естественно ниже головы будут плечи с руками, тело, ноги и ступни. Тут нет смысла говорить о том, что бывают какие-то другие варианты в естественном порядке вещей и как бы всё понятно – эти какие-то иные варианты есть вырождение. Но что предлагают нам идеологи всех мастей. Так или иначе, они все говорят только правду и предлагают нам умереть за эту правду. То есть, в самом лучшем случае, они утверждают, что надо держать голову на самом высоком месте, потом туловище и ноги внизу, а руки должны быть только чуть ниже шеи – ну никак ни в другом месте. Всё правильно. Надо это отслеживать и держаться этого правила очень строго. В своё время, за какую-то альтернативу сему просто расстреливали. И вот люди в постоянном наблюдении за собой и окружающими. И вот партийцы зубрят устав партии, изучают труды Ленина, свои новые постановления и так далее. Но ведь 90 % населения никогда в жизни даже не открывало Конституцию страны и в глаза не видели ни одного Устава партийной организации и при этом не сделали ни одного нарушения этих законов, смиренно несли свою трудовую вахту, ношу святого Креста. Просто и не ведали о том, что как-то ещё иначе можно жить. Для кого эти директивы и правила? Более того, как это было в истории СССР, вытаскивают какой-нибудь жаренный факт из повседневности и от имени жаренной правды и во имя справедливого возмездия, и свободы, которые были попраны в этом инциденте узаконивают извращение на самом высшем уровне, которое потом уничтожает остальные 90 % трудолюбивого, высоконравственного населения. Например, равноправие. Какой-то мужик воспитывал свою жену и, наверное был неправ, и вот теперь всем женам России дали право быть свободной во грехе, иметь независимость и от мужей, и от семьи, и от детей, от долга материнства. В то время как 99,(9)% населения даже и не знали о том, что они не равны в этих законах и жили счастливо. Или вот приходит малыш в школу и ему говорят с порога: «Юный друг, ты можешь посадить своих родителей за то, что у тебя мало сладостей. Мы тебе поможем». Скоро в Европе поставят виселицы вдоль дорог с надписями: «Господа, ваше право на самоубийство закреплено Конституцией». Вот так работает идеология. В чём тут гений Ленина? В том, чтобы уничтожить девять десятых народа, если потребуется для достижения его целей?

Надо сказать, что данная теория всеобщего равенства не может быть вне божественного культового действия, ибо это одна самая невостребованная грань оного, ибо сама по себе прикладывается – с одной стороны. А с другой, – высшая цель сатанинского культа, достигаемая огромными перегрузками. То есть теория всеобщего равенства, в любом случае, не могла быть явленной вне общего течения жизни в её религиозном оформлении, только в данном моменте, оформленного в атеистических формантах понятийного языка религии. Богу там невозможно молиться, но Он назван там иными категориями: что такое хорошо, а что такое плохо. Для этого рассмотрим самый простой случай: нудный, продолжительный, тяжёлый, физический труд (не важно какой). Он несёт страдание и кое-где нарушение психики. Но это только одна грань бытия, а ведь есть противоположность. Без молитвы – такой труд сродни страданиям разбойника сораспятого Христу на Кресте слева. Так как нет молитвы, то очищение от грязи, которой естественно быть в аду, происходит вместе с душой. Душа там, где естественно быть только телу – в аду вместе с телом, а потому нет остроты радости восприятия контраста от в противостоянии такого бытия, которое усиливается страданиями. А если есть молитва, то и нет страдания. Так как взор очищается от естественной грязи, то мир смотрится совсем иначе, да и здоровье человека укрепляется. По этой причине, атеизм просто труд делает людей причастниками к страданиям ада. Да, люди становятся сильными волей, но и жестокими от ненависти. Атеистами или идеологами в какой-то степени мы будем всегда, даже если будем святыми, ибо невозможно вылезти за пределы собственного естества. Следовательно, неизбежно культовая сфера жизни самопроизвольно сопряжена с жертвоприношением. Точнее речь идёт об образе жертвы, которая для бытия в реальности этого ошибочного образа мышления востребована. Если Православие требует бескровную жертву, что есть покаяние во время таинства исповеди, то, надо полагать, что атеизм требует справедливого возмездия за неизбежные нарушения сложившегося порядка в обществе, то есть кровь или кровавую жертву, ради миротворчества. Это как нож в руке доброго служит созиданию, а в руке плохого орудием убийства. Следовательно, эта машина без пожирания кого-то жить не может. Во-вторых, идеологическая доктрина родилась в тех странах, где вера несла в себе ересь и из-за этого даже уже успела выродиться. Следовательно, востребовано оное могло быть только там, где оное возникло, как попытка свести противоречие на нет. Этим разрешением противоречий, свойственных для ереси, занимались такие мыслители как Николая Кузанский, Мишель Монтень, Джордано Бруно и множество других. Третье, идеологию создавал человек, который имел ущербное представление о природе человека и определённо ведущий плохой образ жизни.

Но всё равно, всякое учение имеет толику Истины, из-за чего обладает жизнеспособностью с соответствующей ей степенью приобщения к свойству Истины – некоторой даже долговечности. Вопрос лишь в том, может ли эта идеология выполнить какие-то задачи, реализовать какие-то цели, то есть где именно идеология имеет животворящую значимость? Вот что сказал Эммануил Кант: «Надо придумать такие законы, которые бы заставили служить народу даже чёрта, сидящего на престоле». Таким образом, закон работает животворящим образом только в аду (в котором оказалась Европа к концу 19 века) ради очистительной кровавой жертвы во имя жизни. Без этой жертвы в аду жизнь невозможна. Иными словами, эти теории имеют значимость для людей, которые находятся в области функциональной досягаемости дьявола, с соответствующим образом жизни и слабой степени приобщения к святости. Точнее говоря, с отсутствием всякой святости, ибо не ведают ни своих целей жизни, ни смысла её. А так как такой образ мышления никак не понуждает к аскетическому воздержанию всех аппетитов и тем самым узаконивает присутствие греха, то автоматически будет много всяких издержек в политике и экономике, и во всём остальном, активирующих кровавые пути решения естественных проблем. Но, если в русском варианте, хаос управляется Божественным ориентиром и несет в себе созидающее начало, то в данной реалии – все с точностью до наоборот – есть попытка сделать подконтрольным кровавые пути решения естественных проблем. К сожалению, с точки зрения нового мышления это уже не преступление грани, а становится законной потребностью (понятно, что религия также не может запретить многое, но хотя бы называет вещи своими именами: распущенность – грех). И так как жизнь многогранная по сути, то эта машина (смерть) пытается вписываться в жизненные законы (что противоестественно для живого), а вписываться в оные она может только вот таким вот способом – постоянных реформ. Благодаря чему, в конце концов, жертва, явленная в откровенной кровопролитности, трансформируется в иные изощрённые более мягкие формы, что стало естественным для современной Европы. Общество, обретая права и свободы на грех без искупительной жертвы покаяния всё равно живёт по законам культа. Только жертва, востребованная им, всё равно смертельная и потому такое общество вырождается не прямым убийством, как это естественно для Средневековья, а более мягко – жизнью без подвига. Это пространство заселяется иными народами.

Зверь Европы был велик и, чтобы властвовать над ним, следовало его разделять. Всякое общество делится на тех, кто искренно заблуждается и на тех, кто этим пользуется. Трудно говорить о русской элите, пыталась ли оная извлекать пользу из создавшейся ситуации на Западе, но факт остается фактом, что Россия не заступилась за тех, кто искренно заблуждался. Не смогла сказать им правду и, тем самым, этот меч разделил бы общество на две части, при котором одни бы увидели врагов в себе самих, а потом в среде своих. Всякое царство, разделившееся надвое, опустеет, причём опустеет для греха. За бездействие Россия поплатилась сама в 1917 году, потом 1930, потом 1941, потом 1965. Если Бог даёт жизнь, то только для того, чтобы мы тоже давали жизнь. Европу можно было победить только строительством на её землях православных монастырей – в противном случае, зло, замешенное на выгоде, на алчности к нам вернулось. Но это совсем не означает, что идеология не нужна, ведь оная хорошо работает, где для неё всё адаптировано. Например, производство.

И тут вновь поднимается вопрос о губительном смешении. Нельзя смешивать законы жизни города с деревней. Авто востребовано в городе куда более сильно, чем в деревне, а потому скопление машин именно здесь наиболее высокое. Город всегда паразитирует на деревне, и паразитизм сей, в какой-то степени, востребован и призван приносить благие плоды. Но если городу дать возможность расти, то гармоничный баланс нарушается и полис съедает деревню. (Это понимали экономисты времён Сталина, а потому паспорта деревенским не давали). Но всё равно, говорить о том, что идеология не нужна в деревне – тоже нельзя. Она как-то там, естественным образом работает по ситуации и по востребованности – нам это не ведомо. В городе же наоборот везде дисциплина и правила дорожного движения, правила этикета, правила различных регистраций, правила проезда и так далее. При этом сие ущемляет потребности жизни каждого индивида. О каких потребностях тут идёт речь – потребность развития. Ведь движение – главное условие для физиологии жизни. Тут третьего не дано либо прогресс, либо регресс. А так как в городе физиология уничижается, то остается регресс. И регресс не в смысле деградации личности, а в смысле сокращения рождаемости и повышенной заболеваемости. Таким образом, наращивать население страны с помощью города – ещё одно покушение на общее дело государственного богослужения, новая утопия, которая породит новые перекосы. Тут никак нельзя смешивать, ибо рожать детей, сильных, крепких, выносливых, трудолюбивых, жалостливых и так далее, то есть выращенных лишь на живом культе можно только в деревне. Город призван стимулировать рост только духовный, благодаря чему и ради чего он возник в исторической реальности. Только этим он нужен деревне, как ориентир управляющий естественно востребованным жизнью хаосом.

Об этом можно сказать иначе. Реформы востребованы даже в самом святом общежитии, но пути реализации разные. Божий путь предполагает растянутое время для перемен, ибо Бог велик и нужно время для явления Его Воли в наших реалиях. И не только потому, что скоротечность провоцирует непонимание между людьми, но и отсутствие опыта при поспешности стимулирует неизбежные ошибки, которые обычно всегда кровавые. А для общества праведников на больших временных промежутках сей момент может даже не обозначиться как необходимость, то есть скорые перемены не возникнут в такой остроте востребованности. Европа пошла по иному пути после 1054 года и потому оказались необходимыми процессы эволюции по адаптации Божественного в иные сферы, чем в России – сферы разумности. Бог везде свидетельствует о Себе, куда попадает Его влияние опосредовано человека, что спровоцировало такую волну философских и научных трактатов на Западе в Средневековье. Для России сие не имело важности, ведь чтобы оказаться в этих же сферах реального влияния идеологии, нужно падение или опуститься до такого состояния путём заигрывания с князем мысли (сатанизмом в культе, спиритизме). То есть из-за того, что в России появились оккультные сообщества, то для решения данных вопросов приемлемы пути, которые оказались в области обозрения человека, свойственных для заигрывающего с силами бездны. Иными словами, будут естественно соответствовать реалиям ада, где за нашу жизнь надо платить на много больше (вспомним ведение старцу, когда бесы в попытках наводить порядок волокли листочек дерева с потугами, то есть свойством ада является бесполезность огромных усилий), то есть автоматически становятся многозатратными и даже кровавыми (слова Ленина: «…Если надо будет, то ради этих целей мы уничтожим девять десятых населения…»). Что сразу порождает сопутствующее этой жертве – разруху. Так мы увидели ещё один пример, как богословская безобразность в высших кругах породила чудовищную катастрофу (вспомните обилие учебников по магии в СССР в 90-е годы прошлого двадцатого века). А само учение, надо сказать, великое учение Маркса, стало причиной для нового образа проявления гражданской войны. (Иосиф Сталин хорошо разобрал этот вопрос и в своей речи в 1950 году замечательно выразил суть классовой борьбы, при которой рабочие ведут борьбу с владельцами производства. Он говорил, что директор и рабочие находятся в одной лодке, и от вражды проигрывают все сразу, кроме тех, кто это производство снабжает кредитами. Только третье лицо выигрывает от этой междоусобицы, как свойственного для реалий естества ада – банкир. То есть сообщество ввергают в естество преисподних для того, чтобы оное само себя съело, оставив материальные ценности. Мне бы хотелось сказать то же самое в отношении национального вопроса, возникновение которого всегда провоцировалось враждебными силами из-за границы. Ведь все сидим в одной лодке, и вести национальную борьбу – покушение на устои всего государственного строя, государственной литургии. От этого выигрывает только третий, и он – далеко отсюда.)

Мне думается, что государь держал мир, имевшего сильное напряжение в себе, между двумя полюсами христианской и иудейской ориентации. В то же время, святая Евхаристия в Православном храме имеет влияние на всю Вселенную, то есть опосредовано русских православных к этим Таинствам становятся причастниками все те, кто имеет хоть какой-то контакт с русскими. Не важно как, стихийно или нет, но русский всегда являлся проводником Божественных энергий в народы. В свою очередь, иудей был тоже живоносным проводником своего мировосприятия. Причём, здесь важно сделать замечание об Иудаизме. Иудаизм не ведает что-либо противоестественное природе человека, но только то, что явно и очевидно открыто нашему обозрению в естестве людей. Так же как Ветхий Завет – это Предание, а потому не несёт в себе что-то надуманное, но только то, что попало в поле обозрения человеку, пытавшегося языком исторических событий рассказать о Боге. Иудей, в отличие от православных, причащается к Божественному не в Сущности, а в формах, точнее в Божественном законе, что тоже имеет живительное действие, ибо это Божественное. Никаких домыслов от себя, от своего разумения. Да, это некоторая диаметральность для жизни в Благодати Божьей, но для нас важна, как недостающее, именно как стимуляция нашей природы только в данном направлении, как ещё одна важная составляющая государственного порядка, как приобщение к ещё одному важному свойству Творца – в Божественном порядке, в вечности форм (в данном случае речь идёт о степени вечности формы порядка в обществе). Иными словами, если Православие несёт в себе подвижничество, то Иудаизм несёт в себе сбережение результатов подвига, хранение этих побед как можно дольше. Тут нет никаких потусторонних миров, больного воображения сверхвозможностей. Соответственно эта религия, каким-то животворящим образом адаптировалась в христианском мире, то есть имели место быть некоторые правила поведения в обществе, которые самопроизвольно перенимались причастниками Святой Евхаристии, как благой опыт продолжительного выживания. Это можно выразить иначе. Православные отдают предпочтение Источнику Жизни, а иудеи – это правила поведения, которые обуславливают долгожительство. (Можно толкнуть шарик и он быстро остановиться, чтобы вновь продолжить движение его надо вновь толкнуть – это православное видение выхода из положения. Можно его толкнуть так, что он будет катиться долго без столкновений – это иудейской видение выхода из положения). Не смотря на очевидное противоречие это делало данный союз прочным, гармоничным. Оное естественно вписывалось в мировой порядок вещей. Этот прочный союз был мощным укреплением в борьбе со всеми иностранными вторжениями различного рода оккультных и идеологических сообществ. Иудеи были профессионалами в своем, а православные были сильны причастием Божественному в аскетизме. Все иные религии могли оказаться только между вот этими абсолютными крайностями, вместе с их исповедниками. Поэтому Россия всё более и более представала как Центр Мира и в её бездонное Православие всё сильнее и сильнее погружались народы. Всем было уютно в этом русском мире и все эти народы стояли за него. К сожалению, было одно слабое место у этого корабля – философско-богословское наследие времён Петра Первого. И, как следствие, отторгая одно проявление ереси в русском обществе, он неизбежно впал в другое. Этот царь усилил и закрепил противоестественное положение дел и через данную узаконенную пробоину корабль державы начал тонуть. Сначала декабристы, а потом вообще Февральский переворот объединил западников с Европой, что, думается мне, автоматически предрешило объединение в какой-то степени другой части русского общества с иудейской мировой закулисной империей. В условиях России надо учитывать важные обстоятельства: Хазарское ханство с иудейской верхушкой распространялось по всей Волге. Иудейского ханства нет уже много веков, а народ-то остался. При этом соотношение Православных Храмов и синагог в некоторых районах Центральной части России было таким: на 3–4 церкви – 1 синагога. Что довольно значительно для всего народа, то есть влияние это существенное.

Отчего произошёл взрыв 1917 года? Опять же, есть нарушение Божественного порядка развития событий, нарушение ритуала государственного богослужения. Временное правительство (умышленно или нет – не важно) изменило тому главному принципу, благодаря которому держится мир в любом обществе, то есть, стало лояльным к преступлению против нравственности, более того, поощрялась некоторая часть духовенства, утратившая страх перед грехом. Им даже давалось предпочтение при назначении в высшие посты Церкви. То есть, такая власть либо потеряла свою сплачивающую значимость для будущего страны, либо вообще к этому сплочению даже не стремилась. К чему эти заигрывания, к чему эти жесты милосердия, если есть покушение на святая святых народа? Если ради любимого чада труженик легко терпит любые невзгоды, то к чему ему эти жесты, освобождающие его от самого подвига мученичества ради спасения своих детей?

Религиозный народ спешно начал поиск авторитетного лидера, как в смутное время 1612 года. Вот его-то в трудную минуту не оказалось на нужном месте. Точнее он был, но оклеветан. Только в такой обстановке и при этих условиях деятельность Владимира Ульянова и его соратников с помощью мирового капитала обретает функциональную плодовитость (как альтернатива большему злу – последствиям отречения от престола государя императора).

Надо сказать, что всякое явление в истории востребовано самой жизнью и несёт в себе определённую положительную роль до некоего момента. В противном случае, это явление в бытии никогда бы не возникло, даже прецедента не могло быть. Поэтому Ленин, каким бы он ни был, всё равно востребован, как чистилище от всего того отжившего, накопившегося грязного в России, поддержавшего февральский переворот. В противном случае, мне думается, что он так бы и остался за границей.

С другой стороны, каким бы богоборцем ни был всякий из нас, процесс становления, взросления – естественное явление для любой самой неординарной и гениальной личности. Иными словами, детство всё равно проходит, и наступает переосмысление ценностей. Вопрос лишь в том, что до этого момента нельзя допускать нарушение Естественного Порядка, при котором всегда правит миром то, что наиболее полно и правдиво отражает Сущность Божественную, но которая, к сожалению, сможет проявить себя только лишь в конце жизни и поддаться адекватному осмыслению. Государственное Богослужение заложено в человеке с самого рождения, только оформлено оно в сказочных мифических образах, но покушение на это святая святых – это есть покушение на государственное общее служение Богу, на целостных механизм, обуславливающий детское восприятие жизни с этого раннего детства до самой глубокой старости. Нельзя говорить ребёнку, что Бога нет.

Бог велик, а всё великое не может раскрыться в пределах нашего обозрения, ограниченного возможностью природы людей. Также и всякая молитва Богу в обязательном порядке услышана Им, ибо Он любит нас. Но, так как Творец бесконечно велик, то откровение о том, что молитва услышана, далеко не всегда может быть адекватно осознано разумом в одночасье. Это порождает разочарование и, причем, зря. Дьявол абсолютно мал, но может стать великим тоже, но во зле, если живое утрачивает священную связь. А потому злом является отпадение от Творца, а всё остальное – разные картины этой реалии, смысловое содержимое которых можно распознать также лишь в течение многих лет и времён. То есть в пределах возможности постижения человека добро Бога выглядит злом, а зло дьявола выглядит притягательным, разумным добром не противления злу, как уход от борьбы со злом. (Иными словами, Истина для человека становится откровением по истечении многих дней и даже лет. И то при определённом условии – при благочестивых устремлениях в течение всей жизни). Судьбы народов никак нельзя доверять лицам, имеющим приобщение к чувственной природе, а значит принимающим доброе, как начало великого будущего проявления зла, отвергающим Божественное. Опять встает вопрос лишь о человеке во власти, ведущим высокую аскетическую жизнь. А с другой стороны, мы живём с чувственной природой, то есть та составляющая, которая более всего податлива к влиянию бездны имеет также значимость – тоже жизненно востребованная часть полноты, соучаствующая всему человека в богообщении. Но благотворной эта значимость может быть только при священной связи с Творцом.

Если для бытия Божественного здесь нет ничего значимого, то для бытия земной жизни и для проявления Божественного в земных условиях нужно уже соблюдать некоторые важные правила, то есть нужна нежность. Иными словами, бесчувственность и грубость также становится инородным злом. Вот тут являет свою силу иудаизм. То есть во власти должна присутствовать и эта составляющая и при этом носитель Божественного, то есть проводник Божественных энергий, обязан нести послушание у данной нежной слабости. Это нисколько не умоляет Божественное ни в каких свойствах и при этом делает Его доступным для земной жизни. Каждый праведник это должен себе ясно представлять, что он нужен творцу только как проводник Его святой Воли и Благодати. Бог как бы становится способным животворно заглянуть в самые далёкие уголки человеческой слабой души. В противном случае, всё теряет смысл. Если говорить на языке военных, то сие сравнимо с ракетой самонаводящейся, которая имеет гораздо большую эффективность, чем тупая стрельба снарядами из пушек.

Итак, к чему пришли. Мыслящий человек верит лишь своим органам чувств: глазам и ушам. Так как природа этих органов распознает события только соизмеримые с естеством своим, то Божественное, ввиду Своего величия, не может адекватно для возможностей разума проявиться сию минуту в этих реалиях разумного. Через проводники Божественного в нашу сферу Вселенной мы узнаем о Творце, что Он есть, но в полноте познать Его никогда не сможем – только в рамках того, что дают нам проводники соизмеримо с возможностями чувственной природы. А так как нужен ответ сию минуту, то естественным для мыслителя искать путь, более поддающийся разумению, материалистичный, отвергая Промысел Его. Для того, чтобы адекватно рассмотреть этот вопрос, стоит разобраться здесь более тщательно. Представьте себе, что вы встретили своего давнего друга. Ваша ладонь тянется к его ладони для приветствия; ваши глаза смотрят в его глаза; уши слышат речь из его уст; ум общается с его умом, при котором происходит обмен мыслями. Подобное общается только со своим подобием в другом человеке. То есть увидеть и распознать Бога можно лишь опосредованно Его проявления подобия в нашей природе, оказавшегося в области досягаемости органов чувств. То есть мы видим ту Его составляющую или ту Его Грань, в которой Он может нам раскрыться в пределах возможности распознания данным органом тела – зрением или видеть органами чувств, распознающих реальность только лишь в данной грани естества Вселенной, в какой они способны это делать. В человеке визуально мы не видим мыслей его или на ощупь не чувствуем вкус супа в тарелке, или на запах не можем знать температуру на Луне, так почему тогда пытаемся разглядеть Бога теми органами, которые не соизмеримы Божественному Естеству. Зачем пытаемся понять Его замысел, если Он думает о тех, кто должен ещё родиться через сто лет и больше. Вот в чём конфликт умов и причина зарождение атеизма. К примеру, мы не чувствуем ладонью воздух, ибо он распознается легкими. Природа воздуха иная и в рамках свойств сознания не может проявить распознаваемую активность взаимодействия с видимой материей. В распознаваемую активность в пределах возможностей распознания чувственной природы организма могут не попадать множественные иные материи. Из чего мы можем предположить, что мир вакуума богат, причём бесконечно. При этом мы находимся с ним в связи, только связь сия может быть распознанной лишь тем органом, который имеет к ней естественное приобщение, то есть идентично по природе. Хватать руками за неё невозможно, но это совсем не означает, что её нет.

Всё должно быть направлено на укрепление священной связи человека с Богом, всё должно сослужить ему в этом самом важном акте. То есть, хочу сказать, что нарушение Божественного Порядка вещей, не только в познании природы, но в устроении государства приводит, как результат, к деградации всего, к непрекращающейся гражданской войне в частности (в которой дерутся люди утверждающие характерную для себя, а потому специфичную неполноту Истины). Хотя, надо сказать, что война, как таковая, есть естественное состояние нашей жизни, ведь без чувственной греховной природы нет человека на Земле. Если жить по Воле Божьей, то брань имеет вялое проявление, гармонично вписывающееся в рамки жертвы человеческого естества, где каждый сам себя побеждает без покушения на природу ближнего. Побеждает себя в границах дозволенного, за пределами коих начинаются необратимые процессы. И даже наоборот, при соблюдении этого Божественного условия, покушения в пределах дозволенного стимулируют напряжение мышечных и душевных сил, от чего становимся сильными. Народ начинает нарождаться. Этим хочу сказать, что необходимо нести послушание у старцев, осязающих великое в меру своего возрастного опыта и святости, а не поддаваться своему разумению и, не нарушая общий принцип Величайшего, так как, поддавшись разумному, не вписываемся в великое Божественное, и, как следствие нет нас в будущем или раскаяние приходит под старость лет, если оное имеет место. Это очевидно.

Далее следует подчеркнуть важный вывод. От многих можно слышать, что нужна железная рука правителя. На самом деле это не так. Есть стержень, который укрепляет любое государство. И он не есть диктатура и деспотия. Он есть жизнь в Боге каждого члена общества. Диктатура – не гарант сильного приобщения к Божественной Сущности, а по этой причине автоматически и неизбежно возникает диаметральные тенденции – под видом борца за высшее общее благо является активатором звериной природы. Иными словами, вместо обуздания животной природы человека, происходит её стимуляция во имя справедливости при адаптации оной в данных специфических реалиях деспотии. По этой причине, на смену диктатуре приходит полная неразбериха. Вот, к примеру, люди без определённого места жительства. Что нужно, чтобы восстановить его как личность? Палка? Стимуляторы? Нет. Ни того, ни другого. Нужно помочь возрастанию его духовного начала, его личности, его души – всё остальное он сделает сам. Сам вылезет из этой ямы без жалостливых прохожих. Надо его душу вытащить из ада и он, обретая счастье, становится полноправным гражданином. Нужно только всё это время поддерживать, не дать ему умереть от голода, холода или чего-то ещё. И в то же время, нельзя таких людей, с больной душой уполномочивать, давать им деньги, или что-то ещё. Зверь должен сидеть в темнице и обуздан – это естественно и животворно для мира. И, так как он, человек, с таким падшим образом жизни, волочет и коротает свои дни и не может вылезти из этой ямы, то это говорит о том, что зверь сильно его засел в его душе. Если дать не владеющему собой человеку, если дать рабу своих страстей полномочия власти, то в его лице зверь вырвется наружу – горе будет всем. Человеку, опустившемуся не деньги нужны (которые он пропьёт), ему нужны молитвы, помочь победить в себе его страсть. Всё остальное он в силах сделать сам. Появится воля к жизни, появится радость жизни, сердце наполнится любовью – началось возрождение. Поэтому наши победы – не в экономике, не в военных действиях (хотя это важно). Наши победы – появление на горизонте святил Благодати, святил благочестия, сильного старчества. Рождение нового монаха, сильного опытного аскета – это есть рождение народа вокруг. Вот где победы. И чем больше их, тем сильнее госбезопасность, тем стабильнее общество, тем увереннее его будущее. Об этом следует радеть всей госбезопасности, ибо это самое главное слагаемое будущего государства. Монахи спасут все живое здесь на Земле. Много перед этим видел в своей жизни и поверьте мне – это работает. А так вы и будете канючить: бросьте пить; бросьте курить; начните спортом заниматься; писать, читать душераздирающие лекции и – ноль. Они и так все знают, что хорошо, а что плохо – но не владеют собой из-за того, то нет радости. Бог дает силы только тому, кто счастлив, а потому и поступают как бы по легче и по хитрее. В конце концов, вот они где ныне.

И ещё об идеологии. Почему в мировой истории возникли Бонапарт Наполеон и Адольф Гитлер? Потому что, имея ошибочную идеологию, имели успех боевых действий, что придавало им уверенность в себе. Эти победы смутили разум многих, заставили верить в верность и избранность. То же самое произошло с компартией СССР, когда объявили о том, что Победа в Великой Отечественной Войне была благодаря коммунистической идеологии, именно по этой же причине рухнул СССР посреди всех побед, также как великая Германия, великая Франция и Византия, в конце концов. Также как такие заявления типа, что Кожедуб побеждал благодаря тому, что матом ругался во время боя или потому, что он якобы был стихийно-пассивным исповедником славянской веры. Нельзя таким побеждать. Даже если человек всю жизнь был преступником, но победил благодаря исповеди Православия, то о нём уже надо свидетельствовать, как о благоразумном разбойнике, как о покаявшемся разбойнике Опте. Или здравствующий ныне схиархимандрит отец Сергий Романов, хотя и отсидевший 15 лет в тюрьме во времена СССР, ныне святостью жизни и прозорливостью покровительствует не только огромному Среднеуральскому женскому монастырю (перед этим подняв Царский монастырь под Екатеринбургом), но уже всей России и Зарубежью. Но об этом более подробно читай в других её томах этой книги.

Победы всегда совершаются в душе человека и нам следует беречь жизни тех, кто это смог совершить и следовать за ним. Ведь нет большей радости в жизни, чем победа над самим собой и как легко это творить, находясь рядом с победителями. Женщины влюбляются, ибо победа над собой – это ещё и победа над женским сердцем. Бог уверенно доверяет жену такому воителю, ибо оная неизбежно принимает его образ, становится прекрасной, становится ещё одной гармоничной гранью Божественного, как ещё одной грани покоряющей победоносной красоты. Имя этому воину – православный монах или подвижник в Боге.

Выводы

Влияние зла в России всегда было разобщено в виду высокого авторитета Церкви. И если говорить о ереси, то нельзя быть категоричным по отношению к тем, кто её исповедует. Почему? Потому, что всякая ересь (идеология) или религиозная доктрина наделена полнотой отражения Божественного. Но почему оная есть ересь? Элемент полноты выражения Божественного имеет место даже в окружности, а потому неизбежно имеет свойство что-то из себя рождать – рождает функциональный простор множествам всякого рода зависимостей. Свойство рождать есть первый признак полноты, а потому сие есть один из первых элементов жизни, если так можно выразиться. Но говорить о том, что это полнота Божественного откровения будет уже ересью. Полнота должна быть всеобъемлющей – тогда оная перестает быть ересью. К примеру, на картине нарисован человек – это одна полнота. Но если слепить статую, то полнота уже будет более всеобъемлющей. Тут как бы понятно куда направлен вектор возрастания всеобъемлющего свойства полного. Ересь – это какой-то частный случай – одна грань. В противном случае, люди бы за еретиками не пошли бы. Этот момент понимал св. Нил Сорский. Понятно также мысль Н. В. Гоголя: пан Философ оборонялся ограниченной полнотой – круг рисовал. На определённом этапе это срабатывало, но это только на определённом этапе – до поры до времени. Он предвидел надвигающуюся трагедию, обусловленную слабой богословской школой, а потому пытался предупредить русский мир о том, что на нас движется.

Таким образом, всякая ересь, как ограниченная не многогранная полнота, несет в себе некоторое удовлетворение, даже нужно сказать, что это и есть радость. Понятно, что этих радостей в мире множество, но какая из них наделена полнотой Божественной во всей её многогранности? Для этого надо восходить на Голгофу, как замечательно сказал святейший Патриарх, то есть «наложением креста». На Голгофе останется только одна радость, которой не важно что делается с человеком, даже если он умирает в страшных мучениях – неожиданно обретает счастье и за несколько минут до смерти начинает жить полнотой. Распознать Тело Христово можно только на Голгофе. А без этого, даже ученики Христовы – еретики, поэтому они разбежались, хотя видели многие чудеса Спасителя и слушали Его речи. Только это состояние счастья пребывания в Духе Святом не скрадывается даже в самых страшных бедствиях и именно этот стержень дает возможность говорить с людьми на «многих языках» – они поймут о чем речь. Языки бывают разные и один из них оказался востребованным в 20-м столетии особенно. Это понятийный язык научного анализа, который хорошо знал Алексей Федорович Лосев. Исходя из того, что он создал, можно смело и уверенно сказать о том, что он был на своей Голгофе, и что там он прикоснулся к Телу Христову в Духе Святом и начал рассказывать нам о Боге на этом сложном понятийном языке научного анализа. Книги тяжелы для понимания из-за узкой специализации темы, но ему негде было выступать, а потому он задавался целью быть понятным. Мне думается, что 20 век – это мы все рождали то, что он говорит в своих книгах. Много крови ради рождения узкоспециализированной полноты исповеди о Божественном. Но он и сам это понимал и давал студентам распознать полноту Божественного там за столом – «Просто давайте пить чай». Студенты уходили от него уже иными, хотя ни на один их вопрос он даже не пытался отвечать. Нет – он ответил по другому – всеобъемлющей полнотой.

Но этот тип ереси возник в чистосердечном заблуждении. Есть ереси иного толка, как хорошо заметил святой Ириней Лионский, чтобы поработить мир – придумай религию. Эти люди бывают заточены на достижение эгоистических целей, а потому используя понятийный язык традиционной религии, выражают идеи, которые приближают их к цели ограбления народа. Это «волки в овечьей шкуре».

Ныне мир нуждается в том, что его надо вести на Голгофу и жить на ней. Точнее мир нужно приобщить к Голгофе в той степени, в какой это востребовано – дабы не погибнуть в экологической катастрофе. Только не так, как это делали диктаторы, а вот именно этой всеобъемлющей полнотой Божественного, которое адаптировано под тяжелые условия аскетизма. Люди должны быть счастливы от того, что они так в трудностях живут, что возможно лишь в том случае, если на каждой тяжбе стояла своя стопа с её толстой кожей, уничижающей боль и опасность. Хочется, чтобы родители радовались о своих детях и на этом фундаменте строить будущий мир. Это реально. Это не идиллия, ибо это хорошо забытое старое Россия стоит за русский порядок в мире. Для России важна жизнь каждого человека, но при этом знающего свое место в жизни, в поте лица добывающего свой хлеб насущный и видящий радость жить даже в стесненных условиях аскетизма, обусловленных не только требованием веры, но и необходимостью в современной ситуации перенаселённости мира. Людей на земле всегда мало, ибо много работы по обустройству мира. Русские хотят, чтобы каждый мог внести свою лепту в устроении окружающей Вселенной и этим был счастлив. Ныне мы наблюдаем в одних странах люди гибнут от болезней и бомб, а в других люди посещают гей – клубы. Ни того, ни другого мы не приемлем. Хотим, чтобы родители были счастливы в своих детях, хотим восстанавливать семя брата своего.

Самое главное, ныне в обществе надо поставить верные ориентиры, которые сильно будут востребованы в будущем. В принципе, это новое – хорошо забытое старое. Людям надо так преподнести всю красоту и величие монашеского подвига, ведь это подвиг всех подвигов, чтобы люди поняли, где настоящая красота и настоящее совершенство, и власть направлять детей, и счастье. Это хорошо вписывается в потребности жизни – контролировать демографическую политику не во вред дееспособности общества, не во вред творческому потенциалу народа. Это ещё и самое настоящее счастье не только тем, кто Богу посвятил свою жизнь, но и их родителям. Надо поставить этого медного змея, чтобы каждый вновь обретал верный ориентир. Это благотворно скажется на экономике и на экологии.

Из содержания первых трех томов книги заинтересованному в становлении России экономисту станет ясным важное, что трапеза, науно-техническая революция, государственность – это все различные формы богообщения. То есть человек на производстве получает не готовую продукцию, но приобщение к Божественному через свою специфическую деятельность, которая стала некоторым элементом в общем деле государства, завода и иного коллектива, призванных к приобщению Божественных Энергий. Мы получаем зарплату, чтобы утолить жажду в чем-то. Но это самое утоление человек получает в молитве. Более того, без утоления этой жажды души, человек не может смириться с любым самым хорошим порядком вещей вокруг. Человек может всю жизнь терпеть боль, может уверенно идти на грязное производство, зная о том, что жить будет мало из-за вредности, а если и будет жить, то в болезнях остаток дней. Но человек не может смириться с болью душевной – никогда. Он способен на откровенные поступки и даже на убийства. Так вот человек на предприятиях получает зарплату и может получать её также в ином виде – в Благодати. Муж отпускает жену на производство ради того, чтобы она там стала лучше и исправилась, одумалась. Производство должно стать также иных форм приобщения к Божественному.

Но никак не так, как это было в СССР. И ныне, что мы видим? Муж отпускает на работу свою жену и готов к тому, что она будет там флиртовать, измена, грязь всякая и вообще Содом и Гоморра. Люди согласны работать в таком коллективе только за большие деньги.

Но если люди на рабочем месте становятся причастниками Божественного, то они вообще согласны бесплатно работать, ибо нет большей радости видеть верного мужа или верную жену – любые деньги готов отдать. Так жила Русь – ведь даже высокопоставленные лица государства получали денежное довольствие только по большим праздникам в Церкви.

Нам нельзя ровняться на Запад никакими мерками.

Для сведения всех желающих продолжить изучение трудов во втором томе «Русская философия. Анализ истории». Так как оба тома находятся в постоянной доработке, то последнюю версию двухтомника можно скачать на сайте www.russ-krasota.ru

Обновление происходит каждый месяц.

Приятного чтения. С уважением

 

Литература

В данной работе для выражения сути проблемы и ясного отражения истины использованы материалы трудов следующих авторов:

Аристотель «Метафизика» СПб, «Алетейя, Эльга», 2002

Карамзин Н. М. «История Государства Российского» ISBN: 5-17-021894-x, 978-5-17-021894-3, 2004

Лосев А. Ф. «Диалектика мифа» М.,1989

Лосев А. Ф. «Хаос и структура» М., «Мысль», 1997

Мирча Элиаде «Аспекты мифа. Издание 4» М., «Академический проект», 2010

ЮНЕСКО «История человечества» М., 2003

Зубов А. Б. «История религии. Кн. 1. Доисторические и внеисторические религии». М., «Планета детей», 1997

Негреев О. И. «Представление о человеке в древних культурах Переднего Востока, на примере Египта и Месопотамии» // XVI Рождественские чтения, IV направление, Вып. 2. – М., 2009. С. 276–297.

Осипов А. И. «Путь разума в поисках Истины» (издание 4-е) М., 2002 (издание Сретенского монастыря)

Отец Лев Шихляров «Введение в Ветхий Завет», журнал «Контент» Париж-Москва, № 1/91.-1997.

Небольсин Е. А. «Русская философия ч.1» Нижнетагильская типография, 2009

Небольсин Е. А. «Философские аспекты естествознания на основе православного догматического богословия», научный журнал «Журнал научных и прикладных исследований» Россия № 1,2 – 2013;

«Философские основы физики», научный журнал «Мир современной науки», Россия № 6 М., 2012

«Философские основы естествознания», научно-аналитический журнал «Научный обозреватель» Россия, № 12-2012

«Философия. Онтология и теория познания» научно-аналитический журнал «Научная перспектива» Россия, № 12-2012

Frederick C. Copleston – A History of Medieval Philosophy Methuen & CoLTD 1972

Авторские права зарегистрированы в базе данных Российского авторского общества «КОПИРУС»

1. Регистрационный номер № 011-000777 от 14 февраля 2011 года

2. Регистрационный номер № 011-000928 от 4 мая 2011 года

3. Регистрационный номер № 016-005875 от 17 ноября 2016 года

ISNI 0000 000454605638 Служба электронного нотариата COPYTRUST

1. Регистрационный номер № 07N-4R-OV от 05 июня 2012 года

2. Регистрационный номер № 07N-4S-UU от 09 октября 2012 года

3. Регистрационный номер № 07N-4V-ER от 29 сентября 2013 года

4. Регистрационный номер № 07N-4M-07 от 16 октября 2014 года

5. Регистрационный номер № 07N-4N-99 от 28 января 2015 года 6. Регистрационный номер № UIN 07N-40-QV от 30 октября 2016 года