Во имя мира

Нечаев В.

Иванов Иван Петрович

Тюричев Тихон Васильевич

Гроссман Марк Соломонович

Наумов Вл.

Куликов Леонид Иванович

Круглов A.

Вохменцев Яков Терентьевич

Кузнецов Василий Николаевич

Салдаев A.

Татьяничева Людмила Константиновна

Чернышев Леонид Устинович

В БОЯХ МЫ ОТСТОЯЛИ МИР

 

 

М. ГРОССМАН

 

РЕКА

Лежим в окопах у Ловати. Почти в траншеи бьет волна. В сверканье взрывов, на закате, Река угрюма и мутна. Ей долго быть чертою синей На картах Ставки и штабных, Пока врагов не опрокинем, Пока не обезвредим их. Солдату высшая награда, Чтоб ты струилась широка, — И не рубеж, и не преграда, А просто — синяя река, В которой мирно мокнут сети, Куда, уздечкою звеня, Приходит мальчик на рассвете Поить колхозного коня.

 

ЧЕТВЕРТЫЙ КАМЕНЬ

Сечет кусты и травы ливень, Им смыта начисто жара. Все молчаливей, все тоскливей, Все выше кажется гора. Свистит в ущелье мокрый ветер, Залит водой альпийский луг. Лежит солдат один в секрете, Один на десять верст вокруг. Все выше сумрачные тени, И тают медленно во мгле Метелки редкие растений, Косые ребра на скале. И только в самой верхней точке, На фоне неба, чуть видны Почти овальные, как бочки, На перевале валуны: Один… другой… и рядом третий. Зияет котловины брешь. Лежит солдат один в секрете За мир в ответе, за рубеж. Он все укладывает в память: Далекий куст и выступ скал, Один… другой… и третий камень Они венчают перевал. Беззвучна темнота слепая, Неслышно тянутся часы. Лежит боец, в тропинку впаян У пограничной полосы. Бледнеет небо на рассвете, И чуть видны средь пелены Один… другой… и рядом третий На перевале валуны. Один… другой… и третий кряду… Четвертый камень! В тот же миг Прирос солдат щекой к прикладу, К траве исхлестанной приник. . . . . . . . . . . . . . . . . . Как пьяный шаркая ногами, Подняв ладони до виска, Шагает вниз четвертый «камень» На шаг от кончика штыка.

 

Е. ХОВИВ

 

СОЛДАТ

Когда взметнулся пламень стяга И понеслось ура вдали, Солдат на куполе рейхстага Был виден людям всей земли. Сведя солдатский счет с врагами И отстояв в боях свой дом, Он занят мирными делами И созидательным трудом. И как в далеком сорок пятом Незабываемом году, Ведет он к Волге экскаватор У всей планеты на виду.

 

В. НАУМОВ

 

ТРАССА ЖИЗНИ

Когда над степью экскаватор В ковше поднимет чернозем, Ты вспоминаешь: Здесь солдатом Ты проходил в сорок втором. Здесь пролегала трасса смерти! — Еще видны войны следы… Дорогу экскаватор чертит Для голубой донской воды. На трассе нового канала Моторы мощные гудят. Здесь трасса жизни — Здесь начало Второго подвига солдат.

 

Л. КУЛИКОВ

 

ЗЕРНА МИРА

Позади — семь дней сраженья. Впереди — прорыв кольца. Горький ветер отступленья Жег солдатские сердца. А пшеница налитая К ним тянулась с полосы, Словно плакала, роняя Капли утренней росы. И, окинув взглядом синим Ширь некошенных хлебов, Запыленный пехотинец Молча вышел из рядов. Он нарвал пучок отборных Колосков — и снова в строй. Что он видел в этих зернах, Для чего унес с собой? Он держал их на ладони По привычке мирных лет. — Славный сорт, у нас в районе Вот таких, пожалуй, нет. Я судьбы своей не знаю, Но уж если суждено, Испытаю на Алтае Это самое зерно. — С той поры зимой и летом Он берег от всех невзгод Вместе с новым партбилетом Свой заветный обмолот. Он прошел в боях упорных Чуть не пол-Европы, но Сохранил сухим, как порох, Драгоценное зерно. Только раз не без причины Прикоснулся к узелку: Этих зерен половину Отдал чеху-бедняку. Ой, смоленская пшеница, Где ты только не была, Прежде чем сквозь все границы До Алтайских гор дошла! Милый край весенним громом Встретил бывшего бойца, Фронтовик стал агрономом, Пыль походов смыл с лица. И достал из чемодана Зерна мира — свой семфонд. Ради них он принял раны, Ради мира вынес фронт. И теперь в полях Алтая Та пшеница прижилась И стоит, не полегая, Грузным колосом гордясь.

 

А. КРУГЛОВ

 

ОДНОПОЛЧАНИНУ

В комнате тихо. И сына ресницы Слиплись от долгого детского сна. Смех за окном… А с газетной страницы Гневом дохнуло: в Корее воина! Видно сквозь строчки, как лапой злодейской Факел над миром занес Уолл-стрит… Пишут в газете, что мальчик корейский Утром сегодня был бомбой убит. Слушай, товарищ! Ты храбрый мужчина. Со смертью ты дрался один на один. В час, когда шел ты в боях до Берлина, Ждал тебя дома твои маленький сын. Он уж подрос: и читает и пишет. Он, как и мой, засыпает сейчас… Вспомни, а сколько таких вот мальчишек Растут безмятежно, надеясь на нас. Значит, должны мы запомнить, товарищ, Ради грядущего счастья детей: Чем больше сверхплановой стали сваришь — Тем мир на земле прочней!