Невысокий, желтый, бесшабашный, непонятный многим, но простой — я люблю смотреть на день вчерашний, как на птицу в клетке золотой. И моря и песни о матросах были близки сердцу моему… Вот бы в руки мне библейский посох, с провиантом за спину суму. И — вперед! По той дороге ясной, где когда-то — взором на зарю — серый волк с Еленою Прекрасной мчал за тридевять морей к царю! По пятам. И на краю преданья вдруг у волка зарябить в зрачках — и сразиться с ним за обладанье женщиной, затерянной в веках. Вымчать. Поселить ее в светелке, вечно нежить, вместе с нею быть. И пускай ночами ходят волки. Нет, Алену мне не разлюбить!.. Я живу. Не так живут поэты. Без больших желаний, без любви. Тяжко. Хоть пишись в анахореты, уходи в леса и там живи. А найдись вот в жизни повсечастной девушка, которой так блистать, чтобы стать Еленою Прекрасной, — мне бы тут же серым волком стать! И к чему б тогда нужны преданья, серые от пепла времена, и к чему борьба за обладанье мумией-красавицей нужна? Ни к чему, когда такой царевной в госпитале города Орла кастелянша — Нина Алексевна — дочь свою доярку назвала. 1944 г.