Есть сыновья у меня, друзья, славные сыновья! Один — Александр, Владимир — другой, и каждый — мой дорогой… Владимиру — семь, Александру — пять. Дружно живут они: дерутся, ссорятся и опять мирятся. Учатся рисовать. Так напролет все дни. Володька — тот понимает бой. Рисует ежели самолет, то обязательно со звездой и непременно звездой вперед. Фриц получается у него — весь в крестах, угловатый, злой, с волчьей мертвою головой и обязательно неживой. Танки, орудия — все в дыму. Точно. Как на войне. Пишет: «Папочке моему» — и отсылает рисунки мне. Есть фотография у меня, на карточке вся семья (фото арбатское): сыновья, жена, посредине — я. Я ношу ее на войне, чувствую, коль взгляну, — сразу становится легче мне переносить войну. Тружусь я здесь, чтоб скорей разбить врага. Чтобы скорее к ним — к золотым сыновьям своим… Ветром боя вперед гоним, я их спешу любить. Любить, чтоб когда-нибудь в тишине им, не уставшим ждать, сказку страшную о войне шепотом рассказать. Гвардейцы! Друзья мои по ружью! У всех вас есть сыновья. И каждый любит свою семью, наверное, так, как я. Мы связаны с вами одной судьбой, мы к детям рвемся. Но рядом бой. Нужно кончать его. Поскорей. Нужно фашиста с землей сровнять, чтоб неожиданно у дверей, как маленьких мучеников, сыновей, своих золотых сыновей обнять. Днепр, апрель 1944 г.