Они такой не знали перемены, не ведали моторной высоты; они со мной летели из-под Вены — воздушные австрийские цветы. Могло казаться, что они — из дыма, что облачко вот этих лепестков рукою ветра сорвано незримо в густом саду альпийских облаков. …Рассвет. Карпаты. Ветер глухо воет. Я вниз смотрю. И в заревóм огне сквозь трепетный оконный целлулоид Россия пробивается ко мне. Сквозной тысячеверстной полевою лежит она в скрещении дорог… Перед полуднем над моей Москвою кружился иностранный лепесток. Он был в туманной дымке, как баллада. Его, без напряженья, с высоты магнитом Ботанического сада притягивали русские цветы. …В австрийской вазе с влагою Дуная, как память о поверженной земле, стоит, о Венском лесе вспоминая, букет Победы на моем столе. Его степные ветры опалили, на нем чужих, сухих лучей следы; сюит и ждет букет австрийских лилий прикосновенья утренней звезды.