Т. А. Недоспасова

Предисловие. Жизнь во Христе есть постоянное мученичество.

Сколь разнообразны пути ко Господу, пути к Небу! В сонме святых прославляются апостолы и пророки, мученики и исповедники, преподобные и святители, юродивые и благоверные князья. Одни измлада подвизались в поте лица в пустынях, другие перед кончиною осознали пагубность своей прежней жизни и принесли искреннее покаяние, иные своей кровью засвидетельствовали любовь ко Христу. Были и такие, которые всю жизнь провели в скитаниях и лишениях, пряча дарованную свыше премудрость под маской безумия. Но сколько бы ни было этих путей, везде требовалось осознание своей немощи и своего ничтожества, твердое упование на спасающую десницу Божию, подвиг самоотречения и доброделания. Все они "верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, испытали поругания и побои, а также узы и темницу; были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления. Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли" . Все они отверглись себя, и, взявши свой крест, последовали Христу, все они исповедали Господа перед людьми (мученики кровью, преподобные подвижническим потом, святители благодатным словом). Проходя различные подвиги, все они шли одним единственным узким путем, вводящим в жизнь вечную.

А поэтому и мы, "имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще". Нас отнюдь не спасет, если мы наизусть выучим жития святых, если будем восторженно воображать себя мучениками, пустынниками. Спасительной для нас станет только наша личная повседневная жизнь во Христе. Глубоко заблуждается тот, кто думает, что позволяя себе постоянные послабления, мелкие грешки и поблажки, он тем не менее остается правоверным христианином и готов исповедать свою веру перед всей вселенной. Но скажем мы такому вместе с апостолом Иаковом: "покажи мне веру твою без дел твоих... ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва"(Иак. 2, 18, 26). Ведь нет маленьких грехов, каждый грех есть беззаконие, каждым нашим грехом мы увеличиваем зло в себе самих и в мире вообще. Каждым грехом мы порабощаемся дьяволу и воплощаем его злостную и мерзкую личину в нашем естестве. Итак, великое заблуждение и самообман мечтать о подвижничестве, в то время как в повседневной жизни согрешать, и не начать борьбу со грехом, подобно тому как безумно, находясь в плену у врага, представлять себя в царских чертогах и не прилагать ни единого усилия к тому, чтобы избавиться от плена.

Да, нужно в том состоянии, в каком мы призваны к христианской жизни, начать борьбу со грехом, миром и дьяволом. Если мы станем распинать плоть со страстями и похотями, если мы решим идти узким путем самоотречения и злострадания, то мы уже явимся мучениками, поскольку "всякий истинный христианин, который, при познании Бога, проводит непорочную, чистую от страстей жизнь, и повинуется заповедям, — является мучеником и жизнью и словом" .

И жизнь в супружестве есть мученичество, не случайно новобрачным одевают венцы (прообразующие те небесные венцы, какими Господь венчает святых), и хор поет им: "Святые мученицы, иже добре страдавше и венчавшеся, молитеся ко Господу помиловатися душам нашим". При чем тут мученики? Да притом, что вступающие в брак от широкого пути страстей и похотей, какими живет мир, переходят на узкий путь воздержания и целомудрия, так что уже “жена не властна над своим телом, но муж, равно и муж не властен над своим телом, но жена” (1Кор. 7-4) . Супруги несут крест воздержания от порочных похотений, крест перенесения немощей и недостатков друг друга, крест воспитания детей. Если они твердо несут свои кресты, не перекладывают их на других и не бросают, то они действительно мученики и получат от Господа нетленные, небесные венцы.

Также жизнь в девстве есть мученичество. Если брак "укрепляет и исправляет готового пасть" , то девство подразумевает постоянную брань с неразумной похотью. "Здесь надобно идти по раскаленным угольям и не обжечься, выступить против меча и не быть раненным, ибо сила похоти так велика, как сила огня и железа, и, если душа выступит не приготовленною и не будет противиться ее влечениям, то скоро погубит себя... День и ночь у нас помыслы должны пребывать вооруженными и быть страшными для постыдных похотей; так как, если они немного ослабеют, дьявол приступит с огнем в руках, чтобы поджечь и испепелить храм Божий". Так что идущие твердо путем девства, сподобятся от Господа мученических венцов.

Для монашествующих послушание есть мученичество. И как второе, так и первое вожделенно не потому, что многотрудно, а потому, что спасительно и ведет к Богу.

Кроме того, монашествующим, но точнее сказать, всем искренне взыскующим Бога, необходимо "мученичество совести" (т.е. чтобы устоять в требованиях совести) .

Конечно, здесь не о том речь, что нет разницы между подвигами. По учению преп. Синклитикии, в притче о Сеятеле (Мф. 13, 3-9) под семенем, принесшим урожай во сто крат, подразумеваются монашествующие, в шестьдесят крат — подвизающиеся в девстве, в тридцать крат — живущие в воздержании супруги . И если есть возможность выбора, если жизненный путь еще окончательно не определен, то самым серьезным образом нужно, взвесив силы, избрать крест по плечу, не так, чтобы быть осмеянным, как оный строитель, который начал строить и не смог закончить постройку (Лк. 14, 28-29); и не так, чтобы быть осужденному Судьей за скрытие таланта (Лк. 19, 22-23). Но те, чей жизненный путь уже определен, должны именно на своем пути подвизаться и нести те кресты, какие им ниспосланы промыслом Божиим.

Как видим, в любом звании и чине, те, кто живут по—христиански, своей жизнью подражают мученикам, прославляют их память и любят внимать повествованиям о мучениях и исповедничестве, чтобы и самим тверже противиться врагу и учиться терпению прежде бывших страстотерпцев.

Итак, “Приидите мучениколюбцы, прославим новых воинов Царя Небесного, вся идолы, сущия в мире, поправшиõ, и Христа Единого Бога и Господа прославивших, вся почести и наслаждения мира сего оплевавших и почести горняго звания сподобившихся, всю любовь тленную презревших и Божественную любовь от Христа приемших, к ним же возопиим, глаголюще: О, святии исповедницы веры, испросите нам у Господа веры нелицемерной, да возможем ею раздвинуть горы ожесточения и окаменения, в нас сущия; о, якори крепкие корабля Церковнаго, утвердите в надежде на Небеснаго Кормчаго, да не утонем в бушующем море житейском, о, страдальцы всехвальные, Христа всем сердцем возлюбившие, молитеся убо, да в лета, в няже огнь любве ко Христу угасает, ввержет Господь новый огнь в охладевающия сердца наша и спасет души наша, яко Милосерд. Аминь”.

 

Вступление

Византийская империя пала в 1453 году. Падение могучей державы сами византийцы рассматривали как наказание Божие за умножение беззаконий. В высших слоях общества наблюдался рост интереса к языческой древности, получивший в истории название палеологовского возрождения. Происшедший за век до роковой даты спор между варлаамитами и исихастами был не только спором о богословских вопросах, но и спором о путях познания Бога и мира, спором между языческим рассудочным знанием и православным опытным, сердечным постижением природы вещей. Победило в этом споре Православие в лице святителя Григория Паламы, но развернувшаяся жесткая борьба свидетельствует о том, что и ренессансные настроения играли существенную роль в жизни империи. Византийские историки (Никифор Григора и Никита Хониат) описывают упадок нравственности, рост суеверий, религиозное лицемерие, захватившее все слои общества .

Византийский император, ища материальной поддержки Запада, пошел на предательство Православия. В 1439 году была заключена Флорентийская Уния. Православный василевс (император), который венчался патриархом на царство ради служения Богу, защиты веры и сохранения мира, из политических соображений пошел на измену Православию. Таким образом была разрушена симфония , господствовавшая в Византии столетиями, император из космократора (миродержца) превратился в деспота, узурпатора не принадлежавшей ему власти. Византия пала.

На несколько веков балканские православные народы оказались под тяжелым турецким игом, церкви превращались в мечети, христиане были обложены тяжелыми налогами, практиковалось насильственное обращение в мусульманство, для чего турки использовали два закона: по первому из них принимающий ислам освобождался от наказания, наложенного судом, по второму — смертной казни подлежал всякий отступник от ислама. Христиане были почти совершенно бесправными. Что может быть плачевнее?

Но именно в этот период в сердцах порабощенных народов появилось чувство покаяния и обращения к Богу. поработив материальные богатства Византии, турки не смогли овладеть ее духовным достоянием, и на обломках павшей империи процвели райские цветы новых мучеников. Турецкое иго стало для балканских народов предпосылкой к духовному возрождению. В условиях притеснений Православная Церковь избавилась от религиозного фарисейства и его представителей, так что остается только дивиться промыслу Божию и вслед за церковным песнописцем воскликнуть: “Присно и во всем должни есмы, братие, благоговети, ко еже о нас человеколюбиваго Божия промышления неисследимым судьбам, не менее же и долговременному тиранскому плену, иже многих душевных благ нам виновен бе, и того ради прозябе благославный и Христу любезный и достойный небесныя житницы плод, новоявленнии мученицы, предлежащии ныне к прославлению” .

 

1 cентября 1680 года принял мученическую кончину святой Ангелис Константинопольский

Сей блаженный муж и мученик Христов был из общины святого Константина, находившейся в части Константинополя, называемой Карамания. он занимался ювелирным промыслом, имел жену и шесть детей. Ангелис жил по—христиански, имея все потребное к жизни, доставляемое ему его мастерством.

Настал день отдания Успения Пресвятой Богородицы, когда устраивалось празднество вне города у местечка св. Стефана во Флории. Пошел на праздник и святой Ангелис с другими христианами, среди которых были и мусульмане, обращенные из христиан. Эти мусульмане, вкушая, выпивая и веселясь вместе с христианами, стали дурачиться, одевая христианские головные уборы и отдавая свои красные косынки носить христианам. Окончив свое веселие, вернувшись в город, каждый пошел к себе домой.

В скором времени мусульмане пришли в дом к блаженному Ангелису, говоря:

– Почему ты сегодня носил христианский головной убор?

Мученик отвечал:

– как христианин я и носил его.

Они сказали:

– Ты вчера стал мусульманином и тебе нужно носить красную чалму, как делал это вчера.

Блаженный отказывался от этого, думая, что они шутят, но мусульмане, разъярившись, привели представителей власти и, взяв его, повели к судье, обвиняя в том, что он вчера на их глазах стал мусульманином, произнес их салавати (исповедание их веры) и носил чалму. Судья спросил святого, так ли все было. Мученик ответил:

— Я не говорил и не делал такого, но только с ними повеселился, и затем мы разошлись по домам.

Видя его твердость, судья послал его к визирю. С ним пошли и мусульмане, обвиняя его в том же. Мученик отрекался, говоря, что он никогда такого не делал и не говорил. Визирь, видя перед собой скромного и красивого христианина, стал его соблазнять словами:

– Оставь свое упорство, стань мусульманином, я дам тебе честь и богатство и сделаю тебя большим начальником.

Мученик же громогласно возгласил:

– Господин, я родился от христианских родителей. Христианином я родился, христианином и умру, и ничто не в силе отлучить меня от любви Сладчайшего моего Иисуса Христа, сущего Бога истинного, ни честь, ни богатство и слава, какие ты мне предлагаешь, ни даже все ваше царство не смогут уклонить мое сердце от веры в Сладчайшего моего Иисуса Христа.

Это и много другого говорил мученик, и визирь, исполнившись ярости, воскликнул:

– Если ты не станешь мусульманином, то я тебя уничтожу и прикажу предать тебя таким мукам, чтобы измучить все твое тело до тех пор, пока ты не умрешь в этих страданиях.

Мученик же мужественно отвечал:

– Что хочешь делай, режь, строгай, коли, жги в огне, бросай зверям, топи в море, и что еще хочешь делай с этим моим тленным телом, я же от Христа моего не отрекусь, веры не изменю и мусульманином не стану.

Визирь приказал заключить его в темницу убийц и там нещадно мучить.

В заключении мученик претерпевал сильные издевательства от зверонравных мусульман. Когда пришел туда в темницу один его сосед мусульманин, человек знатный, и, сочувствуя блаженному в том, что произошло, стал его увещевать, говоря:

– Зачем тебе неправедно умирать и доставлять радость твоим врагам? Стань турком только для того, чтобы освободиться, и затем собери все свое состояние, детей и жену и переезжай в другое место, чтобы жить там по—христиански.

Мученик на это отвечал:

– Да не будет сего, чтобы я дошел до такого безумия и отрекся от Христа. Господь мой умер за меня, и что великого в том, если и я умру ради любви к Нему? Я все равно или сегодня, или завтра, или после этого должен умереть; так что для меня лучше умереть за Христа сегодня, чтобы улучить Его Небесное Царство.

Услышав это, мусульманин ушел ни с чем, а агаряне, изыскивая любые средства, чтобы отвратить святого от Христа, послали ему в темницу жену, рассчитывая, что может быть из—за слез ее и плача мученик поддастся человеческой слабости и склонится к состраданию, и таким образом отречется от Христа. Столько жалобных воздыханий испустила его жена, столько слез пролила, столько слов ему сказала, что ими можно было бы смягчить и самое каменное сердце, однако мученик Христов, преодолевая плотское и восходя к духовному, ко всему этому остался непреклонным. Только такой ответ, или лучше сказать наставление и совет он ей дал, говоря:

– О, жена, да будет для тебя и для меня превыше всего Христос. Ему я сегодня предаю тебя и детей твоих и ради Него я терплю радостно мученичество. Терпи же и ты, жена, ради Христа разлучение со мной, чтобы в Его страшное и преславное Пришествие мы увиделись и радовались с Ним вечно. Какая нам польза будет от этого временного нашего союза и жизни, с которой мы должны будем опять расстаться? Или какая нам выгода от прелестей этого мира, если мы погубим души свои, которых и весь мир не стоит? Иди же, возлюбленная моя, с миром, а я пойду, как можно скорее, к вожделенному моему Христу, и вскоре придешь и ты, чтобы мы вместе насладились вечного блаженства.

Услышав это, блаженная женщина, более утвержденная его словами, чем он ее плачем, вышла из темницы, укрепляемая надеждой и любовью ко Христу.

На следующее же утро мученика привели к визирю, который опять, испытав его, убедился в твердости его веры. Визирь, много говоря и запутывая святого, увидел, что ничего этим не может достичь, и, наконец, дал распоряжение, чтобы его убили. Палачи повели доблестного воина Христова на заколение, причем мученик шел с большей поспешностью и готовностью, чем они, и радовался более тот, кому предстояло умереть, чем те, которые вели убивать. Его привели к месту напротив царского дворца, недалеко от собора Св. Софии, и там отсекли святому Ангелису голову. Его ученики, знакомые и родственники, стоя в отдалении, наблюдали за всем происходящим, и в полночь, о чудо, они увидели Божественный свет в виде огненного столба, который сошел с неба на его мученические мощи и так стоял продолжительное время.

Это чудо видели не только христиане, но и многие агаряне, которые рассказали об этом властям. От властей вышло повеление бросить мощи в море. Христиане, узнав об этом, заплатили Мусур-аге триста грошей и выкупили мощи. Чтобы никто не догадался о сделке, ага предложил христианам выехать в море на своем судне. Когда турки отправились, чтобы выбросить мощи в пучину вод, в открытом море они тайно передали их в лодку христиан. Мощи привезли и похоронили с честью и благоговением в монастыре, находящемся на острове Порты.

После смерти мученика три вельможи, которые непосредственно участвовали в вынесении неправедного приговора, подверглись страшным беснованиям, в которых они стали призывать святого мученика по имени. Их страдания закончились только тогда, когда они позвали жену Ангелиса и попросили у нее прощения за неправедное убийство, после чего они скоропостижно скончались. Весть об этом распространилась среди вельмож Порты. После этого властями был выпущен указ не принуждать никого из христиан насильно принимать ислам. Этот указ просуществовал до времени кончины издавших его.

Игумен монастыря Порты положил мощи святого мученика в гробнице преждепочившего игумена. Ночью в видении ему предстал тот игумен и сказал:

– Что ты сделал, похоронив мощи святого мученика в моей гробнице? Разве я достоин находиться рядом с таким мучеником? Прошу тебя, перенеси или его, или мои останки.

Так прославляет Бог прославляющих Его. Дети святого, его молитвами, переселились во Влахию, где стали большими начальниками и провели мирно и счастливо свою жизнь. Да сподобимся и мы предстательством святого мученика в мире провести жизнь свою и унаследовать Небесное Царствие.

 

23 сентября 1672 года принял в Константинополе мученическую кончину Николай лавочник

Сей молодой возрастом, зрелый же и совершенный разумом блаженный мученик Христов Николай происходил из благочестивой и боголюбивой семьи, имея родиной известную область, называемую Карпенисион. Хорошо воспитываемый своими родителями, он был отдан в школу и научен закону Божьему. Его отец поехал в Константинополь, чтобы стать бакалейщиком и взял с собой Николая, который тогда еще не имел 15 лет от роду. Они поселились в местечке Тахта Кале. Напротив их лавки жил друг отца Николая, мусульманин по вере, парикмахер по профессии, который был хорошо образован. Ему-то и решил отец отдать своего сына учиться турецкому языку. Таковы уж козни дьявола, чтобы из-за телесной выгоды люди отдавали детей в его сети и, таким образом, отвращали от веры Христовой. Однако со святым Николаем произошло все наоборот, поскольку, попав в ловушку дьявола, он разрушил ее, посрамив воздвигшего ее, и восшел увенчанным на небеса. Итак, учась у мусульманина турецкой грамоте, будучи смышленым, он освоил ее с такой легкостью, что мусульманин дивился и завидовал ему, и долго искал способ, как бы обратить Николая в ислам. Наконец, он придумал следующее.

Однажды, позвав других мусульман, он сказал им:

– у этого бакалейщика есть сын слишком разумный и искусный в грамоте, который сразу выучивает заданный ему урок. Итак я прошу, братья, содействовать мне обратить в ислам этого старательного ученика.

Он рассказал им о своем плане, и они дали слово помочь ему, чем смогут. Через несколько дней парикмахер написал салавати, т.е. исповедание их веры, и приготовил его. Пришел Николай, как обычно, на урок, и учитель дал ему прочесть салавати, там же находились и другие мусульмане. Взял Николай лист и прочел, не зная, что это их исповедание веры. Тут же турки, по запланированному парикмахером сценарию, закричали:

– Ты стал турком, Николай, поскольку прочитал салавати.

Николай же, пораженный таким лукавством, сказал:

— Я христианин. И никогда не буду турком, как вы говорите. Я не ожидал такого подвоха от учителя и поэтому добросовестно прочел задание, но это еще ничего не значит. Я не турок.

Тогда все собравшиеся там, поволокли юношу силой к наместнику визиря. Когда блаженный Николай был приведен туда, то одни кричали, другие лжесвидетельствовали, иные обвиняли, говоря:

— Этот человек произнес салавати перед нами, и если хочешь увериться, погляди на лист, на котором оно написано и который он читает каждый час. Но сейчас, когда мы ему говорили, чтобы он стал мусульманином, он смеется над нашей верой.

Тогда наместник визиря сказал ему:

– Николай, почему ты имеешь написанное салавати и зачем читаешь его, не принимая ислам?

Николай отвечал откровенно, без всякой робости:

– Сегодня, давая мне урок, учитель мой подал мне этот лист и попросил его прочесть. Я же, не зная, что это ваше салавати, прочел, поскольку доверяя своему учителю, подумал, что обязан прочесть данное мне задание.

Наместник ответил:

— Поскольку, Николай, ты прочел салавати, то должен стать турком, и я тебе дам большую должность, какую хочешь, я тебя обогащу, прославлю перед царем.

Святой же ответил:

– Я христианин, и верую в Христа моего как в Бога истинного, почести же и должности, какие ты мне предлагаешь, мне не нужны. От Христа моего я не отрекусь, в Христа моего верую и за имя Его умру. Турком не стану.

так святой подтвердил истинность слов Владыки Христа, говорящего: "Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте, но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святой" (Мк.13:11).

Наместник, увидев, что ничего не достиг, приказал связать сзади Николаю руки, привязать его к колонне, и сказал ему:

– Николай, ты видишь, что мы с тобой сделаем, стань же добрым турком.

Но святой отвечал:

– Ты во власти делать, что хочешь, я христианин. Не говорится ли в ваших книгах, чтобы насильно не делать никого турком?

Тогда наместник приказал его обрезать, надеясь, что этим они его убедят исповедать их религию истинной. Но блаженный возгласил еще более уверенно:

— Что меня обрезуете? Я христианин, верю в Христа моего как в Бога истинного, если и все тело мое изрежете на маленькие кусочки, Христа моего не отвергнусь, в Него верую, Ему поклоняюсь, Его имею Помощником, Который стоит невидимо и меня укрепляет.

Турки уговаривали его:

– Николай, скажи салавати, мы тебя обрезали, ты теперь турок.

Святой же отвечал:

– Ложь вы говорите, я христианин и во Христа моего верую.

О, блаженный глас блаженнейших уст, который воссиял светлее солнца! Наместник, видя, что и обрезанием он ничего не достиг, приказал отвести его в тюрьму убийц, запретив тюремщикам давать ему воду и хлеб.

В тюрьме мученик пробыл 65 дней, затем его вызвали из нее, привели к наместнику радостного и веселого, как будто он был на пиру. Его обвинители сказали:

– Или становись турком, или умрешь.

Опять наместник спросил его, не раскаялся ли он и не согласился с магометанской верой. Но мужественный воин Христов с большим дерзновением ответил:

— Христианин я и во Христа верую, Христа моего не отвергнусь, если и тысячи мучений мне причините.

И опять было приказано ввергнуть его в тюрьму и часто бить. Когда святой находился в тюрьме и был жестоко избиваем зверонравными палачами, к нему пришел богатый мусульманин и предлагал дать ему в жены свою дочь, огромное приданное, дорогостоящую мастерскую, почет и славу, если он станет турком. Но все это мужественный Николай вменил в сон и тлен, говоря:

— У меня есть богатое пристанище внутри моего сердца, вера Христу моему, и мне уготован на небесах прекрасный чертог, слава неувядаемая, неистощимое наслаждение и царство нескончаемое, малой части которых не достоин и весь мир. Все это обещал Пресвятой Бог даровать тем, которые Его любят и не отрицаются Его, чтобы они жили в царстве Его и соцарствовали Ему во веки.

Услышав такое, мусульманин вернулся ни с чем.

После этого, по приказу наместника, святого вывели из тюрьмы и привели к судье. Судья же, видя блаженного таким юным, а лицо его сияющим, начал ему льстить и говорить с притворной кротостью:

– Послушай меня, юноша, не губи своей жизни безвременно, вступи в нашу веру и тогда ты познаешь выгоду и благо ее, поскольку ты, будучи очень молодым, не можешь постигнуть истины.

Мученик опять то же ответил:

— Христианин я, христианином хочу умереть. Что медлите? что теряете время? Только того я от вас и хочу, чтобы вы скорее меня умертвили.

Судья, слыша это и видя непреклонность его и свое бессилие отторгнуть его от веры во Христа, дал приказание юношу обезглавить, передавая его епарху. Тот, связав Николая, привел в его лавку, в Тахта кале, которая находилась при дороге. Идя на муки без всякого страха смерти, юноша весь был объят радостью и великое чудо явилось всем присутствовавшим. Так ликовала и радовалась его душа, что ликование это отразилось у него на лице — оно просияло, как некогда у первомученика Стефана. Всем казалось, что идет он на брак, а не на смерть! И как в псалме Давидовом жаждущий олень спешил на источники водные, так и мученик Николай спешил и жаждал пострадать за Христа. И был он весь просвещен светом этого ожидания, а в сердце его пламенел огонь любви Христовой неугасимый. И, казалось, сердцем своим горящим хотел он повторить за апостолом Павлом: " Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?"(Рим.8:35).

И когда палач заставил его стать на колени, мученик, как только мог, вытянул свою шею, чтобы было легче и скорее его убить. Итак, с молитвой на устах, он был обезглавлен и принял мученический венец. И его святая, чистая и непорочная душа возлетела на небеса, водворившись с сонмами ангелов и мучеников и наслаждаясь лицезрением Трисолнечного сияния Божества. Божественная благодать исполнила и его святые мощи, так что три ночи повсюду был виден нисходящий с небес свет. Христиане, видя такое чудо, радовались, мусульмане же, желая утаить чудо, говорили:

– Мы его обезглавили, и Бог послал огонь, чтобы его сжечь.

Христиане, благоговея перед таким чудом, пошли к судье и, дав ему достаточно денег, забрали святые мощи и торжественно положили их в монастыре Богородицы, называемом Халки.

Вскоре, по прошествии этого, каждый, кто хотел исцелиться, усыпив бдительность мусульман, приходил на место казни. С великой верой опускал человек свой платок в кровь мученика и, о чудо, получал исцеление от болезней. Один христианин достал плат, которым были связаны глаза мученика во время его казни, и возложил его на человека, имевшего продолжительное время жар, и тотчас больной получил исцеление.

Спустя немного времени голову мученика перенесли в церковь Богородицы Кондоскали. Там же присутствовал синкел великой церкви именем Григорий, человек мудрый и благочестивый из святогорского монастыря Ксиропотамос, который был сильно любим патриархом. Этот человек испросил у христиан голову мученика, чтобы отвезти ее в свой монастырь. Пребывая при церкви, Григорий оставил мощи мученика для поклонения верующим. После кончины Григория монахи монастыря Ксиропотамос хотели перенести мощи на Святую Гору, но главный управляющий церкви их не отдал, говоря, что в монастыре итак много святых мощей, а в церкви они нужнее. Святогорцы остались опечаленными, но внезапно этот управляющий заболел чумой и позвал монахов помолиться о нем и отслужить водосвятный молебен. Тотчас он исцелился, но на прошение монахов о мощах остался непреклонным. И опять служитель заболел. Вечером святой явился во сне отцу Макарию в виде белокурого юноши и сказал:

– Завтра, отче, ты возьмешь то, что хочешь получить.

На следующее утро в третий раз заболели чумой управляющий и его жена, и опять он послал за отцами, которые перекрестили больных, и они сразу исцелились. И тогда—то наконец им отдали святую главу и другие дары пожертвовали в монастырь, получив которые отцы с радостью возвратились в свою обитель, неся с собой святые мощи, пребывающие там и доныне и являющие разные чудеса с верою к ним приступающим во славу Отца, Сына и Святаго Духа.

 

13 октября 1795 года приняла мученическую кончину святая Хриса (Злата)

Сия преподобномученица и чистая невеста Небесного Царя Христа Бога Злата (или по-гречески Хриса) происходила из болгарской провинции, называвшейся Могленон, из местечка Златена. Будучи бедной дочерью безызвестного и небогатого христианина, имевшего четырех дочерей, она была богата собственными природными достоинствами: горячей верой в Бога, девством, целомудрием и телесной красотой, ради которых и удостоилась венца мученического.

Один из местных турков, видя ее необыкновенную красоту, разжегся в сердце своем блудной страстью, и стал искать случая, чтобы совершить свой злой замысел. Однажды, когда Злата вышла с другими женщинами, он взял с собою других турков и пошел за ней, и схватив, привел к себе в дом. В первую очередь он начал заискивать перед девушкой многими обещаниями, пытаясь поколебать ее мысли и обратить в свою веру. Он говорил ей, что если она примет ислам, он возьмет ее в жены, если же она не подчинится — причинит ей большие мучения. И Злата, золотая, и по сути, и по имени, слушая такое, неожиданно для себя, нисколько не испугалась, но мысленно призывая имя Господа Иисуса Христа себе на помощь, со многим дерзновением ответила:

– Я верую и поклоняюсь Христу моему, и Его считаю Женихом своим, от Которого никогда не отрекусь, если и тысячи мучений придется мне испытать, если и тело мое на мелкие кусочки растерзаете.

Слыша это и думая, что он сам не сможет убедить святую, агарянин использовал и другое средство: зная, что по природе женщины более искусны в уговорах, он передал девушку своим женам, заповедав им любым способом убедить ее. Взяв мученицу, какие только средства не использовали женщины, в течение полугода постоянно склоняя девушку—христианку в свою веру. Но напрасно они трудились. Блаженная Злата была утверждена на неподвижном камне веры Христовой. Тогда, позвав ее родителей и сестер, угрозой заставили их убедить дочь принять ислам, иначе и ее убьют, и их накажут.

Страх заставил родителей и сестер мученицы говорить и делать все то, что может размягчить и самую черствую душу. Они, плача, просили ее:

– Дочь возлюбленная, пожалей себя и нас, твоих родителей и сестер, поскольку мы все в опасности, можем погибнуть из—за тебя, отрекись от Христа только видимо, чтобы помочь и себе и нам, а Христос Милостив, Он простит тебе этот грех как вынужденный.

И здесь да представит себе каждый, какую великую и жестокую брань воздвиг дьявол на искушение святой, и к каким чувствам и переживаниям могли привести мягкую девушку слезы матери, и отца и единоутробных сестер, проливаемые перед ней. Но возрадуйтесь, возлюбленные, победила сила Христова эту брань и уловку дьявола, поскольку мужемудрая и великодушная Злата, разжигаемая внутренним огнем любви Христовой, нисколько не склонилась на слова и слезы родителей и сестер, но став выше плоти и крови, и вне законов естества, сказала родителям и сестрам эти, достойные удивления, мудрые слова:

– Поскольку вы склоняете меня отречься от Христа истинного Бога, не являетесь более моими родителями и сестрами, и я не хочу считать вас за таковых впредь. Вместо вас я имею Отцом Господа моего Иисуса Христа, Матерью — Госпожу мою Богородицу, братьями же и сестрами — всех святых.

И с таким ответом она их оставила.

О, великодушное мужество! О, истинная любовь Божия! О, мудрость, достойная небесной хвалы! Воистину, братья, на этой святой исполнилось то, что говорил святой Давид: "Отец мой и мати моя остависта мя, Господь же восприят мя"(Пс. 26, 10).

И то, что говорил Господь: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его" (Мф. 10, 34-36).

Иноверные же, видя, что они ничего не достигли и не отклонили святой от веры во Христа, оставили уговоры и слова, и начали мучить святую. и сначала целых три месяца ее били каждый день, затем, содрав c нее кожу и вырезав из нее ремни, развесили их вокруг мученицы. Кровь текла ручьями из ее девического тела, так что вся земля вокруг стала красной. Затем, раскалив острие, они пронзили насквозь голову святой через уши, так что дым выходил из ее носа и рта.

Христова же мученица, претерпевая такие страшные мучения, которые могли бы сломить и самых храбрых мужчин, оставалась мужественной, укрепляемая силой креста и сердечной любовью ко Христу. Узнав, что рядом в то время находился игумен Святогорского Ставроникитского монастыря отец Тимофей, который был ее духовным отцом (и который пересказал все ее страдания), она передала ему через одного христианина просьбу молиться о ней Богу, чтобы она богоугодно закончила подвиг мученичества.

В конце концов, жестокие и зверонравные агаряне, или, лучше сказать, и зверей превосходящие в жестокости, не удовлетворившись теми муками, какие причинили святой, но дивясь, что она до сих пор еще жива и не умирает, настолько обозлились и озлобились тем, что не смогли победить девицу, что повесили агницу Христову на дикой груше. Окружив, со всех сторон со своими кинжалами, растерзали по частям все тело святой, и, таким образом, благая Злата, пострадавшая и просиявшая как золото в плавильной печи, предала свою святую душу в руки Бессмертного своего Жениха, приняв двойной венец девства и мученичества. А ныне она радуется и веселится в небесных чертогах с мудрыми девами и мучениками, предстоя одесную Жениха своего Христа и Ему во веки веков соцарствуя. Мученические и девственные мощи святой тайно взяли некоторые христиане и похоронили их с честью. Ее же молитвами да удостоимся и мы Царствия Небесного.

 

18 ноября 1750 года принял мученическую кончину святой Анастасий Эпирский

Анастасий, новый мученик Христов и добропобедный подвижник благочестия, происходил из Парамифии Эпирской. Однажды он с другими христианами пошел на жатву, с ними была и его сестра. Сын местного начальника по имени Муса, агарянин, проезжал мимо с другими мусульманами, будучи посланным отцом по какому—то делу. Агаряне, увидев нечистым взором сестру Анастасия, которая была привлекательной, бросились на нее с целью осуществить свои звериные желания. Но Анастасий, сцепившись с ними, дал возможность сестре за это время убежать.

Поскольку к Анастасию сбежались и другие христиане, которые хорошенько проучили похотливых агарян, то последние, разгневавшись, ложно оклеветали Анастасия перед пашой. Паша послал солдат, которые привели связанным неповинного Анастасия. От него паша узнал всю правду, но, видя его красивым и мужественным юношей, паша захотел любыми средствами, лестью, обещаниями, наказанием и запугиванием привести его к мусульманству. Кроме того, обвинители мученика говорили, что он дал слово принять их веру.

Слыша все это, Анастасий мужественно и дерзновенно сказал:

– Я никогда не говорил такого. Христианином я родился, христианином и умру, с помощью Христа моего. Что касается тех благ, какие вы мне обещаете, то мне они совершенно безразличны, поскольку я имею вечные блага, находящиеся на небесах, которые не могут идти в сравнение с благами преходящими.

Предстоящие агаряне говорили:

– Не ты ли обещал принять ислам, и зачем же сейчас отрекаешься и не исполняешь обещанного?

Анастасий ответил:

– Я не говорил такого, никогда и не думал об этом, и ни за что не отрекусь от своей святой веры, ради которой я готов и умереть. Это клевета и ложь. Я родился христианином и умру христианином.

После этих слов мученика, по приказанию паши, заключили в темницу.

Чрез несколько дней приехал к паше один из его друзей, который, узнав об Анастасии, посоветовал следующее:

— Эти христиане очень упорны и не оставят свою веру, если им причинять и более страшные мучения, но и саму смерть они готовы принять за Христа. Итак, если ты хочешь отвратить этого юношу от веры, то не запугивай его больше, но выведи его из темницы и ласково предложи ему дары и богатства и другие блага и, таким образом, ты, может, сможешь его отвратить.

Услышав это, паша вывел юношу из темницы и стал его прельщать, предлагая бесчисленные земные богатства и в конечном счете, что он будет считать его своим сыном, если мученик послушает его слова. К этому друг паши прибавил, что он имеет красивую дочь, которую отдаст в жены Анастасию, обещая также и лошадей, и драгоценности, и многое другое, если он примет ислам.

С отвращением и ужасом слушал эти речи мужественный воин Христов и дерзновенно ответил:

— Я имею на небесах богатства не такие, как ваши, но несравненно лучшие, честнейшие и нескончаемые, и никогда не приму ваши, тленные и тщетные, чтобы не потерять вечных. Также я никогда не отрекусь от веры моей, да не будет сего!

Разозлившись, агаряне опять заперли его в темнице, чтобы обдумать, что с ним делать в дальнейшем.

Видя и слыша это, сын паши Муса имевший доброе произволение, задумался серьезно, спрашивая себя:

— Что это за вера христианская, что ради нее не только всеми благами мира пренебрегают, но и всякое злополучие и смерть готовы принять за нее. И вот этот человек, не смотря на то, что он беден, не хочет принять предложенные богатства, которых бы и я сам желал получить, хотя я и богат, но он от них оказывается, чтобы не потерять своей веры. Что ж это за вера, которой так дорожат христиане?

Итак, желая получить ответы на свои вопросы, он решил тайно пойти в тюрьму, чтобы поговорить с Анастасием. И Бог, видя доброе произволение юноши, устроил следующее чудо, чтобы еще больше разгорячить его интерес. Как только он вошел в тюрьму, сразу увидел двух световидных юношей рядом с Анастасием, не перенося сияния которых, он в испуге упал ничком на землю. Когда святой дал знак тем световидным юношам удалиться оттуда, Муса подошел ближе и спросил , кто были они. Узнав же, что это ангелы, хранители христиан, он опять спросил, имеют ли таких хранителей мусульмане и почему христиане пренебрегают всеми мирскими благами и не боятся мучений и смерти.

На эти вопросы мученик ответил:

— Все мы, христиане, имеем по одному такому ангелу, который нас защищает во все время нашего пребывания в этом мире, а когда мы умираем, он берет нашу душу и ведет ее в рай; вы же и другие народы имеете по одному ангелу на народ. О том же, почему я пренебрегаю предложенными твоим отцом богатствами, скажу: я так поступил, потому что мы имеем богатства на небесах и блага неизреченные и вечные, в сравнении с которыми все блага мира суть тлен и ничто.

Слыша это и исполнившись Божественной благодати, юноша упал к ногам Анастасия, прося сделать его христианином. Мученик же ответил:

— То, что ты просишь, сейчас невозможно, поскольку, когда об этом узнает твой отец, он истребит всех христиан. Ты только верь тайно во Владыку Христа и проси его исполнить твое желание, и обязательно благодать Божия устроит все на пользу тебе.

Сказав это, мученик показал Мусе, как нужно класть крестное знамение, и отпустил его с миром.

Нечестивый же отец богомудрого Мусы, вывел Анастасия из темницы и, видя, что ни муками, ни лестью не может привести его к отречению, дал распоряжение обезглавить его вне города, вблизи от монастыря. И оставались мощи мученика на том месте, поскольку христиане, боясь вызвать ярость мучителя, не смели приблизиться и похоронить их. Видя христиане свет, сходящий свыше на мощи мученика, прославляли страдальца Христова, который ради любви к Богу в юношеском возрасте принял мученическую смерть. На следующую ночь мученик явился во сне паше и повелел ему с угрозой отдать мощи в близнаходящийся монастырь. Извещенные монахи вышли со свечами и ладаном и с честью погребли святые мощи в монастыре (позднее их поставили в ковчеге в алтаре монастыря).

По окончании происшедшего сын паши Муса долго обдумывал все, что слышал из уст мученика, отверг славу, честь, похоти и остальные мирские удовольствия и денно и нощно молил Господа сотворить с ним милость и удостоить Своей благодати, о которой он узнал от святого Анастасия. Когда его отец был приглашен сестрой на брак в другое селение, то отправил вместо себя своего сына Мусу. Нашедши удобное время, Муса пришел к гробнице святого и, упав на землю, молился со слезами до тех пор, пока не началась служба, и там немного вздремнув, он увидел святого Анастасия в неземном свете. Мученик сказал ему:

– Не печалься, брат, но иди в путь свой и получишь желаемое.

Исполнившись радости, Муса отправился по повелению отца на брак, не обращая никакого внимания на суету и тщету, но пребывая в ожидании Божественной милости, которую и послал Господь следующим чудесным образом.

Когда Муса спал в назначенной ему комнате после окончания брака, ему явился световидный юноша, говоря:

— Встань и следуй за мной. Встав, как был, без обуви, он последовал за видением. Сами собой открылись двери дома, так что они прошли незамеченными, когда остальные спали, и, пройдя значительное расстояние, подошли к источнику, у которого сидел подвижник. Тогда сопровождавший его юноша, который был ангелом Господним, передал Мусу этому старцу со словами:

— Следуй ему, и он приведет тебя к тому, чего ты хочешь.

Сказав это, ангел стал невидимым. Муса же, последовав за тем старцем, достиг Пелопоннеса. Там, нашедши церковь в пустынном месте, старец вошел помолиться. Юноша был истощен от продолжительного путешествия и лишений, поскольку на пути ел только траву и начал беспокоиться. Невыносимая скорбь начала терзать его душу, враг начал бороть его воспоминанием о родителях, удовольствиях и развлечениях, которые он оставил. Старец же, видя смущение юноши, предложил ему опять войти в церковь и помолиться. Тогда он, поклоняясь иконе Богородицы, услышал от иконы голос:

– Не печалься, чадо, о временных благах, которые оставил, потому что Сын Мой и Бог много пострадал для спасения людей, радуйся же паче и веселись, поскольку ты сподобишься многих благ во Царствии Небесном.

И от иконы Христа он услышал голос, говорящий слова с таким же смыслом. Муса, исполнившись неизреченной радости, забыл про все злострадания, освободившись от сатанинских нападков, и спросил старца, всегда ли святые иконы разговаривают. Тот же ответил:

– Не всегда, чадо, но когда нужно.

Они шли еще несколько дней и добрались до Патры, где нашли корабль, плывший в Венецию. Старец посадил туда Мусу и отправил его к тамошним православным с письмом, дав ему и чудотворную икону Пресвятой Богородицы.

Прибыв в Венецию, Муса был принят христианами и крестился там, получив имя Димитрия. Через некоторое время он, услышав о святом чудотворце Спиридоне, отправился в Керкиру, вступил в монастырь, находящийся там, и принял монашеский образ с именем Даниила. Но поскольку он имел твердое желание пострадать за Христа, то отправился в Константинополь. Константинопольские же греки отговорили его от мученичества, боясь, чтобы не случилось из—за этого гонения на тамошних христиан, которые и вынудили его вернуться в Керкиру. Однако, желание пострадать за Христа не оставляло Даниила, и он отправился в Лакедемонию с целью перебраться оттуда в Константинополь опять, но пробыв там незначительное время, он встретил некого благочестивого христианина, который и передал все, как он слышал из уст самого Даниила. Он также видел и икону Богородицы, полученную от старца. Этому же христианину Даниил рассказал о мученичестве святого Анастасия, который был усечен 18 ноября 1750 года во славу Божию.

 

26 ноября 1807 года принял мученическую кончину святой новомученик Георгий Хиосский.

Сей новый угодник Христов Георгий родился на острове Хиосе. Его отец происходил из местечка, называемого Пифиус, мать же умерла, когда Георгию шел девятый месяц жизни. А еще через девять месяцев отец женился второй раз, отдав Георгия на воспитание мачехи. Когда он подрос, то был отдан учиться ремеслу. В то время строился храм святителя Николая на острове Псара, и его учитель был приглашен делать в церкви иконостасы. Отправившись туда, учитель взял с собою и Георгия. Там, познакомившись с другими детьми, он без ведома своего наставника отправился с ними в Кавалу.

Однажды он с другими детьми залез в сад воровать арбузы. И случилось, что только его одного поймал сторож сада. Хотя ущерб был совсем маленьким он отдал Григория судье. Там ребенок, испугавшись, отрекся от Христа и принял магометанскую веру, после чего его взял к себе один из местных агарян.

Родители и родственники Георгия ничего не знали о происшедшем до тех пор, пока однажды в бухте Хиоса не появился корабль с арбузами, на котором приплыл мальчик. Там оказался один из родственников Георгия, который с радостью встретил его, но потом услышав, что другие его называют Ахмедом, удивился и сказал ему:

– Что это я слышу?...

Георгий же, не дав ответа, возвратился на корабль. Когда стемнело, он отправился к себе домой, но, не застав своего отца, вынужден был вернуться на корабль и отплыть на нем с острова. Прошло несколько месяцев, и он опять прибыл на Хиос с другим кораблем, но уже в христианской одежде и встретился со своим отцом. Отец, увидев его, заплакал и сказал, что лучше б он увидел смерть своего сына, чем живым его в таком плачевном состоянии. И многое другое, подобное этому, говорил отец.

И что же произошло после этого? Потребовалось несколько дней, чтобы найти выход из положения. По совету своего духовника, отец Георгия, зная, что на Хиосе оставаться сыну опасно, посадил его в свою лодку и привез его в Кидонию, место безызвестное и безопасное, и там отдал его одному хорошему христианину, который для безопасности отправил его в свое дальнее поместье. Тогда Георгию было десять лет.

Находясь в поместье того благочестивого христианина, Георгий был старателен в труде и во всем держал себя скромно и благочестиво. Так он прожил по—христиански много лет, работая на того христианина. дожив до двадцатилетнего возраста, он стал безбоязненно жить в Кидонии, где познакомился чуть ли не со всеми жителями и со многими подружился. Среди многих его знакомых была одна благочестивая пожилая женщина, которая, словно кормилица, помогала ему в его нуждах.

Отец же его очень тяготился разлукой, не переставал плакать о своем сыне и не мог успокоиться. Однажды, по совету своего духовника, он отправился, чтобы забрать сына и переправить его на русском корабле в безопасное место, но сын его не послушал и сказал, что там, где он сейчас находится, не страшно, поскольку никто ничего не знает о его прошлом. В то же время он открыл тайну своего отречения кормилице.

Пришло время его помолвки с одной девицей, родители которой узнавали все о юноше, и, между прочим, узнали от кормилицы и о его тайне. Однако ему не отказали, и помолвка произошла, и готовился брак.

Один из братьев невесты разругался с Георгием из—за денег, которые ему одолжил Георгий и просил обратно. И вот брат пошел к аге и сказал ему, что Георгий мусульманин. Узнав об этом, друзья Георгия советовали ему как можно быстрее уехать из этого места или хотя бы на время спрятаться. Но Георгий не захотел ни прятаться, ни скрываться и остался жить открыто, не проявляя никакой робости. Судья послал за ним слуг, чтобы привести его связанным на судилище. Увидев идущих и поняв, что пришли за ним, Георгий сам вышел к ним и добровольно предался в их руки, и они повели его как осужденного. Судья спросил его:

– Зачем ты оставил нашу веру и последуешь той, которой прежде отрекся?

Мученик ответил бесстрашно:

– Я не отрекался своей веры и не принимал вашей, но когда был маленьким ребенком, меня вынудили это сделать. Однако в уме я никогда ее не менял, но всегда был христианином и по—христиански жил. Вашу же веру я всегда ненавидел, как и теперь ее ненавижу и никогда ее не приму.

Эти слова Георгий сказал с решительностью и твердостью.

Судья сменил ярость на кротость и сказал ему:

– Скажи нам, какое ты имя принял при обрезании?

И в этом заключалась лесть, чтобы он, сказав свое мусульманское имя, как бы исповедал их веру. Но мученик ответил:

– Мое имя Георгий, и с этим именем я готов умереть.

– Скажи, скажи нам твое имя, и не отрекайся своей веры, ведь действительно мы не можем тебя упрекнуть в том, что ты сделал будучи ребенком. Но мы тебя удостоим почестей, если же ты не послушаешь, то знай, что тебя ждет жестокая смерть.

Мученик на это ответил:

– Я говорил, как меня зовут, и вы это слышали, я Георгий, и Георгием хочу умереть.

– Ты не умрешь хорошей смертью, потому что я хочу тебя погубить злой смертью.

– Погубите меня, — ответил мученик, — и я с радостью приму свою смерть.

И тотчас судья приказал ввергнуть мученика в темницу.

В тюрьме святой пробыл семнадцать дней, радуясь и духовно веселясь, что сподобился пострадать за Христа. Благочестивый же и мучениколюбивый народ города с горячими слезами молил Господа укрепить его окончить путь мученичества. Но даже в тюрьме жители города, как могли, утешали его, и больше других один благочестивый христианин, который по Божественному промыслу оказался в той же тюрьме. Агаряне досаждали святому, пугая тем, что они его предадут различным мучениям и, в конце концов, жестокой смерти.

24 ноября, услышав, что уже вышло решение о смерти святого, христиане написали ему эту весть и то, что если он хочет причаститься Божественных Таин, они готовы оказать ему эту услугу. Услышав два этих радостных известия, святой обрадовался, прославил Бога и поблагодарил тех, кто заботился о нем. Затем пришел духовник в тот же вечер, и мученик исповедался и причастился с умилением и радостью. И подобно тому, как при виде восходящего солнца все звери, которые ночью рыскали в поисках пищи, прячутся, так и все злые и богохульные помыслы, досаждавшие и не дававшие ему уснуть, отошли от него, затих его ум, умирилось сердце и святой спокойно уснул. Сопровождавший его христианин видя, что святой уснул тихо и спокойно после причастия, с удивлением смотрел на него. Утром он спросил мученика:

– Брат, ты столько ночей не спал спокойно, а как случилось, что в эту ночь, узнав свой приговор, ты проспал так тихо и сладко?

Георгий ответил ему:

– Все прошедшие ночи меня мучили сатанинские помыслы, а в эту ночь их уничтожила благодать святого причащения. Ум и сердце мои были в мире и в тишине, поэтому—то я так спокойно уснул.

Услышав это, тот добрый христианин обнял блаженного и, обливаясь слезами, поцеловал его, говоря плачущим и прерывистым голосом:

– Брат мой, ты завтра предстанешь перед Богом со святыми ангелами, чтобы получить нетленный венец за подвиг твой, и тогда, я прошу тебя, помяни и меня, грешного, и умоли Его простить мне согрешения моя и не лишить меня Своей славы, но как я тебя вижу сейчас, так да увижу тебя и в раю.

Прошло 25 ноября и приблизился вечер, на который была назначена казнь мученика. Мучениколюбивые учителя и священники решили служить бдение об укреплении нового мученика. Услышав это, собрались и многие другие христиане в церковь и с первого часа ночи с умилением и слезами начали молить Бога о даровании Георгию крепости в страданиях за Христа. И кто мог в ту ночь оставаться дома? Одни были в церкви, другие на площади вокруг суда, и в продолжении ночи увеличивалась толпа, собравшаяся посмотреть на победу силы Креста над бессилием плоти. Людей собралось столько, что агаряне побоялись выводить мученика во избежание каких—либо беспорядков. Затем агаряне сделали попытку разогнать толпу, внезапно в нее ворвались два вооруженных солдата и стали ее разгонять. В суматохе один из христиан потерял фонарь, другой одежду, третий обувь, началась давка.

С площади христиан разогнали. В то же время находящиеся в церкви вышли с литией. Когда стали петь тропари, то священники не знали, как поминать Георгия, как простого человека или как мученика. Решили помолиться о нем, чтобы Бог сподобил ему закончить путь мученичества. Но еще до слов "Спаси, Боже, люди Твоя" пришел человек, посланный наблюдать из потаенного места, что случится с мучеником, и громко провозгласил в церкви: "Свершилось". некоторым же он прошептал, как все произошло. И кто сможет описать духовную радость христиан? Соломон говорил, что "сердцу веселящуся, лицо цветет". У всех собравшихся у церкви христиан, радующихся в сердце, глаза источили источники слез умиления и радости о победе над видимыми и невидимыми врагами добропобедного мученика Георгия. Бдения закончились одновременно с мученической кончиной святого.

Утром сердца почти всех жителей были заняты двумя заботами: узнать подробно, как и в каких мучениях скончался мученик, и достать что—нибудь от мученика. И каждый взял, что мог, себе на освящение.

Кончина же Георгия произошла так. Когда те два агарянина разогнали людей, то судья послал двух своих слуг, одного агарянина и одного христианина, чтобы привести мученика. Мученик сразу пошел, как агнец беззлобный на заколение, молча, и только, когда он встречал христиан, то просил их прощения. Тут произошло достойное внимания событие. Один из посланных агой, христианин, сказал мученику:

– Брат Георгий, вот мое оружие, возьми его и носи ты, оставаясь на службе у аги, а мне позволь занять твое место, поскольку я готов умереть за Христа.

Эти слова он сказал с таким чувством и решимостью, что и передать нельзя. Он сказал это с полной готовностью исполнить сказанное, поскольку в сердце его горел огонь Божественной любви. Мученик на это сразу ответил:

– Нет, брат, нет. Ты, невиновный, имеешь желание умереть за Христа, я ли, повинный, не умру? Как возможно такое? Я, я, отрекшийся от Христа, умру за имя Христово.

И, сказав это, он побежал со всей готовностью души быстрее палача, говоря непрестанно: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного", пока не достиг до места казни.

Пришел и судья с некоторыми другими, и все они стали перед мучеником, чтобы его запугать, но он, укрепляемый благодатью Божьей, нисколько не испугался. Итак, судья с гневом приказал мученику стать на колени, и он тотчас это выполнил. Пришел и палач, встал перед мучеником и для большего страха взял в зубы большой кинжал, а в руки винтовку. И все предстоящие агаряне советовали мученику покаяться и вернуться в их веру, но мученик громогласно говорил:

– Нет, я хочу умереть христианином.

Палач выстрелил мученику в спину из винтовки, и кровь хлынула из раны, а мученик остался на коленях, непреклонный, как будто он не пострадал. Увидев это, палач крикнул ему грозным голосом:

– наклони свою голову.

Мученик наклонил ее, и палач, то ли по неумению, то ли из—за жестокости, чтобы он дольше мучился, ударил кинжалом по шейной кости с такой силой, что еле смог вынуть кинжал. Но мученик все же не упал, стоя, как и прежде, на коленях. Во второй раз, ударив несколько ниже, палач опять с силой вынул кинжал, но мученик все стоял на коленях и еще имел силу сказать: "Господи, Иисусе Христе..." После этого палач вытер кинжал и, ударив мученика ногой в спину, повалил его навзничь. Затем, став коленями на его плечи, он взял святого, как закалываемую овцу за подбородок, и продолжительное время резал ножом по его шее, так что можно было видеть куски мяса, отрезаемые от шеи мученика. И, наконец, после долгих мучений, палач его обезглавил. И самое удивительное было то, что до последнего своего вздоха мученик не переставал произносить имя Господа Иисуса и Его Пречистой Матери.

Его мощи были погребены в алтаре храма святого Георгия, справа от престола. Так святой Георгий новомученик Хиосский пополнил сонм святых мучеников, которые являются основанием Церкви и исполнением Евангелия. Об этом поется в церковных песнопениях: "Мучеников Божественный личе, Церкви основание, Евангелия исполнение".

Их же молитвами Господь да помилует всех нас.

 

2 января 1770 года принял мученическую кончину святой Георгий (Зорзис )

Сей блаженный раб Христов Зорзис происходил из христианской семьи. Он был куплен в детском возрасте в рабство одним агарянином, который обратил его в ислам. Через некоторое время его хозяин умер, а он остался в магометанской вере до восьмидесятилетнего возраста, живя без жены. Он жил мирно в одном доме, продавая и покупая разного рода вещи, не зная другого языка, кроме турецкого. Находясь уже в глубокой старости, он однажды, вышедши из своего дома, пошел к местному судье, снял с себя чалму, какую носил, и отдал ее судье со словами:

– Я родился христианином и умру христианином. Зорзис мое имя, и Зорзисом я умру.

Судья, видя в нем такую перемену, а также его старость и седую его бороду, сказал:

– Что ты, Сали (таково было его агарянское имя)? Ты, брат, сошел с ума что ли?

Мученик же ответил:

– Христианином, христианином, христианином я хочу умереть.

Судья опять спросил его, зачем он это делает. Мученик сказал:

– потому что я христианин.

В конце концов его посадили в одну комнату до тех пор, пока не одумается.

На следующий день его вывели на допрос и, обнаружив, что он исповедует Христа, сказали, что будут вынуждены его убить. Мученик же ничего не говорил, кроме того, что он христианин, поскольку он по природе был неразговорчивым. На третий день судья, обнаружив его твердым в Христовом исповедании, передал его знакомым янычарам, которые взяли его, чтобы вести к месту казни, и по дороге жестоко били. Святой молча и мужественно все это перенес. Еще не дойдя до мастерской, где было намечено повесить святого, янычары набросили ему веревку на шею и начали его принуждать произнести салавати . Сей же блаженный сжал свои губы со всей силы, какую имел, чтобы не проронить ни звука, за что получил новые раны. Янычары водили его по базару, чтобы опозорить, причиняя многочисленные мучения. Наконец его привели на место, называемое пармаккали, где опять, запугивая ножами, принуждали произнести салавати, и поскольку старец не хотел, то ему показали один палец, говоря: "сделай и ты так же, поскольку один Бог". Мученик же сжал свои ладони со всей силой, так что невозможно было их рассоединить и, не желая смотреть на янычар, отвернулся к стене. Затем его побили и повесили, но после опять спустили в надежде, что он покается. Но видя его непреклонность, его повесили окончательно, и так его святая душа отошла в райские селения и приняла мученический венец. Его же молитвами да сподобимся и мы Царствия Небесного.

 

Лета 1774, 5 февраля принял мученическую кончину святой Антоний Афинский

Сей новоявленный мученик Христов был родом из знаменитых Афин, его же родители, Митрос и Каломира, были людьми бедными и неизвестными. Воспитанный ими во благочестии и выучив Закон Божий, в возрасте двенадцати лет, Антоний, который не мог безучастно смотреть на бедность родителей, не зная никакого ремесла, нанялся на работу к неким албанским туркам, которые в то время были в Афинах. Из получаемого жалования он уделял некоторую часть своим родителям.

В 1768 году, когда ему минуло шестнадцать лет, русская армада пришла в Пелопоннес, его хозяева поехали грабить и порабощать христиан Пелопоннеса, Антоний последовал за ними. Там он был продан в рабство своими хозяевами неким агарянским эмирам, которые разными мучениями принуждали его к принятию ислама, но не добились успеха. Его взяли в турецкую армию, которая тогда находилась на реке Дунай, и там блаженного Антония пять раз перепродавали от одних хозяев к другим, и все они по очереди пытались обратить святого в свою веру, как уговорами и наградами, так и угрозами и разными мучениями, но тщетно трудились, поскольку доблестный Антоний был крепко утвержден во благочестии.

В конце концов его продали за сорок грошей одному православному христианину, меднику по ремеслу, вместе с которым Антоний поехал в Константинополь, где у медника был дом и мастерская, и там святой пошел к духовнику и, исповедав свои согрешения, с сокрушенным и смиренным сердцем причастился Божественных Таин в церкви cвятителя Николая в Тумбьяли.

Антоний усердно служил своему господину как благодарный раб. Однажды святой увидел сон, предвещавший мученическую кончину, в котором ему явилась прекрасная Госпожа, Которая обещала ему помогать и укреплять во всякой нужде и заповедала ему не бояться, но мужественно терпеть. Сказав все это, Она покрыла его Своим покровом. Проснувшись, святой рассказал сон своей госпоже и заключил, что ему предстоит мученичество за Христа. Госпожа посоветовала ему, чтобы он не придавал значения никаким сновидениям. Когда же рассвело, он пошел в мастерскую своего господина, как обычно. Мимо проходил его прошлый хозяин агарянин (который был тысячником и богачом), и, узнав Антония, стал поносить его за то, что он ушел без его ведома, за то что он, будучи турком, опять стал христианином, тотчас представив других свидетелей, которые, бросившись на него, поволокли его к верховному судье Мурату Мулану, обвиняя в том, что он отрекся от принятого им ислама.

Судья спросил Антония, истинны ли эти обвинения. Антоний же, без всякой боязни, со дерзновением ответил, что родился от родителей христиан, что является христианином, что от Христа никогда не отрекался и готов, если бы это было возможно, претерпеть тысячи смертей за Христа.

Слыша это, судья начал искушать его обещаниями, говоря, что если он примет ислам, то получит богатство и честь от царя. Но видя, что святой все это презирает и вменяет в ничто, стал пугать, что причинит ему нестерпимые муки и самую жестокую смерть. Мученик же отвечал:

– Не думай, судья, что ты можешь меня отвратить от веры Христовой таковыми запугиваниями, и поэтому бей, мучай и разрезай мое тело и придумай и любую другую новую мучительную смерть для меня, поскольку скорее ты станешь христианином, чем я отрекусь от Христа и не исповедую Его Сыном Божиим и Богом истинным.

Слыша это и удивляясь дерзновению святого, судья, вместо того, чтобы разозлиться на него, разозлился на лжесвидетелей — агарян, называя их лукавыми и лживыми, поскольку они заставляют людей принимать ислам через обман и ложь. Но поскольку они продолжали обвинять и требовали умертвить мученика, судья, отозвав святого, наедине сказал ему:

– Мне жаль, юноша, твоей молодости и поэтому временно отрекись от своей веры, а потом езжай, куда хочешь, и продолжай веровать по-своему.

Мученик же Христов, боясь слов Господа, Который говорил, что "кто отречется от Меня перед людьми, от того и Я отрекусь перед Отцом Моим Небесным", не согласился даже словом отречься от Христа, но возгласил, что он христианин, и предпочитает умереть за Христа. В конце концов, судья, видя, что ни лжесвидетели не прекращают обвинения, ни мученик не отрекается от веры Христовой, волей-неволей отдал письменное распоряжение против Антония, которое тайно послал визирю Мехмет Мелеку со своим верным человеком, обнаруживая перед ним, что это распоряжение несправедливо и он был вынужден дать его.

Визирь тоже попытался обещаниями и угрозами склонить мученика к принятию ислама. Но, взвесив все "за" и "против", справедливо рассудил освободить Антония. Однако, боясь жестокости и гнева толпы агарян, которые в безумной ревности о своей вере могли наделать много безрассудных поступков, визирь приказал отвести Антония в тюрьму, по видимости для того, чтобы исследовать дело вторично, в действительно же, чтобы уберечь его от опасности. Находясь в тюрьме, мученик радовался неизреченно и наставлял других христиан, которые по разным причинам находились там, молиться о даровании терпения в скорбях и искушениях, и в уповании на Бессмертного Царя Христа не бояться смерти. Свое малое имущество Антоний раздал нищим заключенным христианам, а своему господину христианину послал письмо, в котором, прежде всего, просил прощения у всех христиан и их святых молитв для укрепления на мученичество, благодарил своего господина за то, что он выкупил его у варваров, дав достаточно денег, хотя тот не успел послужить ему и не может даже отплатить за его милость и благодеяние, и, наконец, утешал своего господина тем, что не отречется от Христа. В конце письма он просил: если его постигнет смерть, отслужить принятое по усопшим поминание и сообщить его родителям о блаженной кончине, какой удостоился их сын, им в утешение.

С большой радостью Антоний ждал смерти за благочестие. Видя же, что визирь склоняется к милосердию и только дает отсрочку делу, агаряне, разгневавшись, послали прошение султану Абдуле Хамиду, обвиняя Антония в отречении от их веры и обвиняя визиря в том, что он получил деньги и хочет его освободить. Султан, боясь народной смуты, и размышляя о политических делах своей державы, которая была ослаблена, не укреплена и полна подозрения в связи с русско—турецкой войной, отдал распоряжение о святом, чтобы он или принял мусульманство, или был убит. Визирь, волей—неволей, приказал вывести святого из тюрьмы и сказал ему прямо:

– Или признай Магомета пророком Божьим, или следуй за палачом, и он тебе отрубит голову.

Тогда истинный мученик Христов Антоний, радуясь, как радуются нашедшие сокровище, сложив сзади руки, с веселым лицом поспешил на смерть, как на праздник, и придя в Ак сарай, склонил голову со словами:

– Господи, в руки Твои предаю дух мой.

Три раза палач ударял саблей по шее святого, думая, что не перенеся боли, он отступит от Христа, но видя, что напрасно трудится, сей окаянный заклал его как агнца, и, таким образом, мученик получил вечный венец, а христиане Вланки купили его мощи за восемьдесят грошей, и, взяв их с большой торжественностью и победным пением, похоронили у церкви Живоносного Источника.

Святого мученика Антония молитвами да сподобимся и мы улучить Царство Небесное.

 

17 февраля 1795 года принял мученическую кончину святой Феодор

Сей блаженный Феодор происходил из пригорода Константинополя, называемого Неохория; его отца звали хаджи Анастасием, а мать — Смарагдой. Будучи ребенком, он был научен закону Божию, затем научился живописному искусству и вместе со своим учителем работал в царском дворце. Находясь в богатом окружении, Феодор был очарован блеском и пустой славой агарян и, склоняемый ими, он отрекся от веры Христовой, был обрезан и стал учить основы мусульманской веры. Юноша прожил там три года, но неожиданно разразилась чума, и он, видя смерть каждый день, пришел в себя и, осознав, какое зло он сделал, отрекшись от Христа, стал горько плакать. С того времени Феодор начал возбуждать в сердце страх Божий, ведь Господь, хотящий всем спастись и в познание истины прийти, приводит людей к покаянию совершенно разными путями.

Своими немощными силами ни один человек на его месте не смог бы презреть всю тщету царского благополучия, не смог бы разорвать эти оковы и вырваться из этой сатанинской суеты, если бы не укрепила его свыше небесная сила, преобразившая его ум и сознание и возбудившая в нем ненависть ко всей этой царской роскоши, к самим агарянам и их вере. С этого времени он начал искать возможности убежать, так что однажды в лунную ночь он выпрыгнул из окна, но был возвращен охраной, услышавшей шум. Через несколько дней, он открыл свой замысел одному христианину, который часто приходил туда, и просил его принести смену одежды, в которой бы он смог убежать. Когда одежда была получена, он стал ждать удобного времени для побега.

Однажды, когда агаряне ели, он перекрестился и, взяв свою одежду, пошел в некое отдаленное место, где снял яркий мусульманский наряд и одел христианский, вымазал свое лицо сажей, перевязал лоб грязным платком, поставил на плечо кувшин и, перекрестившись, вышел из того злополучного дома, прошел охранников, спустился к морю, зашел на небольшую яхту и отправился к своей тете. Там он прожил несколько дней, удостоился миропомазания и оттуда с большими трудностями перебрался на Хиос, где провел некоторое время у одного духовника в тишине и чтении душеспасительных книг, житий святых мучеников (в том числе и новых). И так он пришел в глубокое осознание всего зла, какое он сделал, затем он исповедал все свои грехи полной и подробной исповедью без сокрытия и пренебрежения чего—либо и причастился Божественных Таин.

Благодать Божия возбудила в нем желание мученичества. Особенно укрепило в нем жажду пострадать за Христа повествование о страданиях святого мученика Полидора Левкосийского.

В той мере как изо дня в день в нем росло желание мученичества, возрастали помыслы и соблазны лукавого, настолько, что утесняемый ими, он искал возможность побыстрее совершить задуманное и освободиться от искусителя.

Содействием Божиим он нашел одного богобоязненного и ревностного брата, с которым они уединились в отдаленном месте, моля Господа, чтобы Он их руководил по Своей Святой воле. Тогда тот брат, склоняемый любовью, сочинил для него следующую молитву: "Господи, Иисусе Христе, Врачу погибшей моей души, не презри меня, грешного, но укрепи мое немощное сердце, и разожги в нем любовь к мученичеству за Тебя, да якоже отрекохся от Тебя, моего Творца и Промыслителя и по своей воле стал рабом сатаны и игралищем демонов, пребывая под его властью и подчиняясь его воле, пока Ты не помог мне и не избавил от сетей его, так сподоби меня окаянного и недостойного именования христианского исповедать Тебя перед вельможами. Ей, Господи мой, ей, Единородне Сыне Божий, не презри меня смиренного раба Твоего, но приими меня в сонм мучеников Твоих и удостой меня венца их. Аминь".

И после молитвы произнес: "Святии мученицы, иже добре страдавше и венчавшеся, молитеся ко Господу помиловатися душам нашим".

"Пресвятая Богородице, Предстательнице грешных, не презри меня, Госпоже моя, впадшего в ров погибели отречением от Сына Твоего. О, Госпоже моя, призри на мнея и моли Сына Твоего незлобивого за меня, понеже аще не Ты, Госпоже моя, поможеши мне, чем буду? На Тя, Госпоже моя, возлагаю упование мое, помози же мне грешному в час нужды моея".

"Мучениче Христов Полидоре, не видишь ли, брате мой, в какой нужде я нахожусь? Ты, брате, был подобострастен мне окаянному, и вскую не слышиши мя? Но, пребывая в радости Господа нашего, не забывай на земли сущих. Верую, брате мой, яко ты обрел еси дерзновение пред Господом, ради многих твоих страданий, какие ты претерпел в мученичестве, молись же за мя с другими мучениками ко Господу, чтобы Он даровал мне силу перенести мучения. Брате мой Полидоре, помози ми в сей нужде моей. Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, отвергшегося Тебя". Эти слова он произносил чаще других.

Такую молитву получил мученик от брата с большим благоговением и постоянно ее читал до тех пор, пока не выучил наизусть. Она привела его ко великому умилению и возбудила в сердце желание мученичества.

Итак он отправился с Хиоса в Митилин в сопровождении своего духовного брата, который поехал, чтобы утешить мученика по пути.

В ту ночь, когда они отправились в Митилин, святой Феодор претерпел сильную брань от нечистых и хульных помыслов. Поэтому он разбудил своего духовного брата и сказал ему:

– Ах, старче мой, что мне делать? Пожалей меня, несчастного. Меня снедают помыслы.

Тот же утешил его, как смог. И опять мученик сказал:

– Святой мой старче, пойдем быстрее, чтобы я освободился от сатаны, снедающего меня.

До их прибытия в Митилин, когда они причаливали к берегу, двое мусульман пришли на яхту и сильно испугали мученика и его духовного брата, но через некоторое время они ушли, не причинив никакого вреда. Тогда мученик сказал брату:

– Старче мой, мне не должно сидеть далее в яхте, но пойдем в город совершать наше дело.

Они вышли из яхты и, приготовившись, причастились Божественных Таин с благоговением и умилением. Затем они сели перекусить, и поскольку Феодор не мог есть из—за сильного плача, брат сказал ему:

– поешь немного, мой сын Феодор.

Он же, плача, немного поел и затем сказал:

– Я не могу есть, святый мой старче, поскольку у меня пересохло горло. Мне бы только пойти на дело мое, чтобы прекратились мои душевные страдания.

Брат его утешил, как подобало, а мученик ему опять сказал:

– Нет больше времени ждать, старче мой. Давай только возьмем мою одежду и отойдем в сторону, чтоб я переоделся, и я буду готов.

Они нашли подходящее место, и святой снял свою одежду и одел агарянскую. Чтобы их никто не застал за переодеванием, брат сел на землю, чтобы поправить мученику брюки на ногах. Мученик же, плача, наклонился и поцеловал его руки, говоря:

– Благодарю тебя, святой мой старец. Бог да воздаст тебе за труды твои, поскольку я, грешный, не достоин тебе отплатить за них.

Брат же, сострадая, с печалью сердечной, со слезами ответил ему:

– Брат мой, Феодор! Может быть, ты чувствуешь нерешительность в сердце?

Мученик же отвечал:

– Нет, отче, но мне жаль расставаться с тобой.

И с этими словами он упал брату в ноги и, обнимая, целовал их и орошал слезами, говоря:

– Святые ноги, которые столько потрудились ради меня.

Брат же отвечал ему:

— Перестань, Феодор! Кто я такой, и чего хорошего я тебе сделал? Мне нужно воздать тебе любовь, поскольку ты возлюбил Христа и ради этой любви предаешь себя на смерть.

Тогда мученик ему сказал:

– Если ты, как говоришь, любишь меня, то исполни твое обещание, какое ты дал мне на яхте: после смерти моей посети и утешь моих родителей, поскольку я их сильно огорчил, и за них болит моя душа.

Брат же отвечал:

– Феодор! Не скорби и не беспокойся о своих родителях, поскольку они, как узнают о твоем мученичестве, будут радоваться, и ради любви к тебе я исполню просьбу твою, только ты молись за меня ко Господу о спасении моей грешной души.

Мученик же возразил:

– Ты, отче, ты моли Господа даровать мне силу на преодоление врага моего, дьявола.

Слыша это и видя светлое лицо мученика и его глаза полные слез, брат и сам заплакал и, обняв его, целовал его мученическую голову, говоря:

– Иди, брате мой, в желанный тебе путь, и Господь да будет с тобой, укрепляя тебя.

Феодор же, опять упав в ноги ему, говорил:

– Святой мой старче, утешь меня и скажи, что ты действительно пойдешь к моим родителям.

– Пойду, пойду, только ты не беспокойся об этом. Я же раб твой. Ты за Бога идешь пролить кровь свою, я ли пренебрегу твоей просьбой? Что ты говоришь? Я их не только утешу, но и сделаю для них все, что смогу.

Когда воин Христов немного отошел от брата, у него восскорбела душа и он спросил:

– Феодор, может быть ты хочешь о чем—нибудь еще меня попросить?

Мученик ответил:

– Нет.

Тогда брат благословил его, говоря:

– Иди же! Счастлив ты и блажен, ибо я вижу святых мучеников, сопутствующих тебе. Иди же в путь мира, воин Христов, и не забывай меня, любящего тебя брата.

– И ты не забывай меня, святой мой старец, — сказал мученик, и так они в слезах расстались. Пройдя немного, мученик обернулся и поклонился брату, и так несколько раз до тех пор, пока он не скрылся из виду. Брат же остановился где—то на ночлег, ожидая развязки событий. Через четыре дня он встретил двух христиан, шедших из города, и спросил их о новостях. Они же ответили:

– Что сказать тебе, отче? Сегодня мы видели некого юношу Феодора, который пострадал за веру и был повешен на виселице. Мы слышали, что его подвергли жестоким страданиям.

Услышав это, брат от большой радости заплакал. Те христиане спросили его, почему он плачет. Он же ответил:

– Я услышал то, чего и не ожидал, и поэтому сейчас от радости заплакал, что даже в это время умножения зла проявляются мученики за Христа.

И они рассказали ему по порядку всю историю мученичества святого. Брат же тот не мог более терпеть, но в ту же ночь пробрался в город и нашел тело мученика, еще висящее на месте казни, покрытое ранами и украшенное такой благодатью святости, что все христиане, видя его, скорбели сердцем и дивились, говоря, что оно подобно по виду снятому со креста Телу Спасителя Христа. Приходили юноши и старцы и, разорвав его рубашку, омачивали ее в крови святого и брали себе как благословение.

Святое мученичество Феодора, согласно рассказа тех двух христианин, произошло следующим образом.

В четверг первой недели Великого Поста блаженный Феодор предстал перед судьей города и спросил его:

– Ты ли местный судья?

На что получил ответ:

– Да, я.

Святой продолжал:

– В этот день десять лет назад я, помрачившись рассудком, принял от вас мусульманскую веру. Сейчас же я пришел в себя, осознал содеянное мною зло, опять пришел сюда, чтобы сказать тебе это и швырнуть тебе в лицо ту фальшивую и мерзкую религию, какую я получил от тебя, и исповедать мою веру, истинную и святую.

Сняв с головы тюрбан, он бросил его на землю и стал попирать ногами, говоря:

– Вот так я презираю то, что является знаком вашей религии, вот так я презираю и религию вашу, ее отвергаю и отвращаюсь от нее.

Судья, видя такое дерзновение юноши, изумился и спросил у окружающих:

– Что это с ним?

Они же ответили:

– Он сумасшедший.

На это мученик сказал:

– Нет, я не сумасшедший, но я христианин, христианином родился и христианином хочу умереть.

Находящиеся там христиане сказали мученику:

– Смельчак, что с тобой?

Мученик же им не ответил, но опустил голову и сказал судье:

– Как ты видишь и слышишь из уст моих, я христианин и отрекаюсь от вашей веры. Что ты хочешь сделать со мной, то делай быстрее. Я готов претерпеть все, что бы ты ни сделал, силой Христа моего.

Судья сказал:

– Ты сумасшедший и вышел из ума.

А мученик ответил:

– Я в своем уме, и поэтому отрекаюсь от вашей веры.

Слыша это, находящиеся там мусульманские вельможи потребовали, чтобы мученика выставили вон, так что с побоями его спустили с лестницы и повели в дом губернатора. Мученик снял с себя и красные сапоги и кинул их со словами:

– Возьмите и эти проклятые сапоги.

По пути мученик говорил встречным христианам:

– Простите меня, братья, я христианин.

Его привели в дом и там заключили в тюрьму, ноги вбили в колодки, а на шею повесили тяжелую цепь. Желающие из мусульман приходили в темницу, для того чтобы его избить или высмеять его как сумасшедшего. Мученик же говорил, что он в себе и что он христианин.

В пятницу, в шестой час дня, его повели на допрос и сказали:

– Пришел ли ты в себя?

Мученик им ответил, что он в своем уме. Ему сказали:

– Тогда давай переходи в нашу веру, и мы тебе сделаем одежду и дадим денег и всего, чего хочешь.

Мученик отвечал:

– Все это для вас. Или вы без разума, несчастные? Что искушаете и испытываете того, кто хулит Магомета и отвергается вашей веры? Вы оставьте свою веру и станьте христианами.

— Нет, — отвечали ему.

– Итак, как же я оставлю мою светлую веру и перейду в вашу темную? Как вы во время рамазана вашего едите всю ночь, а днем спите?

Его же спросили:

–А зачем ты принял ислам?

Мученик отвечал:

– Я помрачился умом и был обманут вами, и стал турком. Сейчас же я пришел в себя и опять христианин. Я познал, в какую прелесть попал, так что отрекаюсь и веры вашей, и пророка вашего, и вас самих. Почему вы меня не убиваете, а только держите в тюрьме?

Тотчас судья, губернатор и все присутствующие воскликнули:

– Выставьте его вон, чтобы нас не искушал.

И так его со многими побоями ввергли в темницу и оставили ее открытой, чтобы все, кто хотел, приходили бить его. Кроме того, он получил триста ударов по ногам. Затем его били палкой человек примерно двадцать пять, все поочередно. Когда его избили с одной стороны, то повернули на другую, как старый бурдюк, и стали опять бить. Мученик все это мужественно переносил без единого звука и ничего не говорил, кроме того, что он христианин. Затем ему обвязали голову веревкой, которую сильно скрутили, так что его глаза несколько вышли из орбит, а лицо повернуло назад. Но воин Христов говорил:

– Христианин, христианин, христианин я.

После этого мучения, ему засунули в рот прут и с силой сжали его зубы, а потом резко дернули, так что вырвали мученику несколько зубов. Палачи, устав мучить святого, оставили его полумертвым в темнице. В субботу утром пришел в темницу один христианин, который там служил, и застал мученика за пением "Взбранной Воеводе". Святой попросил чернил и написал письмо епископу, в котором просил послать ему Святых Даров. Через того же христианина ему были присланы Дары, и святой причастился, после чего съел две ложки супа, которого он попросил у того христианина и, отблагодарив, сказал, что если есть возможность кому—нибудь проникнуть к нему в темницу для утешения, то ему бы этого очень хотелось. Тем временем в темницу вошло несколько агарян, которые стали пытать святого и мучить.

Некий юноша Георгий, родом из Солуни, прочитавший много книг о древних мучениках, говорил:

– Верно ли все это? Действительно ли они столько страдали? И так ли пострадал и соименный мне святой Георгий?

Находясь в таком недоумении и узнав о том, какие муки переносит святой Феодор, Георгий сказал своему другу:

— Как бы я хотел повздорить с кем—нибудь, чтобы меня посадили в тюрьму, и тогда я бы увидел святого мученика.

Тот же, услышав такое из уст Георгия, сообщил об этом местным старейшинам, а те послали сборщика податей к Георгию для того, чтобы взыскать у него подать и передать ему сообщения, что он нужен в тюрьме для утешения Феодора. И так его с бранью посадили в тюрьму. Там он застал мусульман, выпытывавших у мученика, где он находился столько лет. Мученик назвал место Энглезон. Тогда один из палачей спросил:

— Так это те попы сказали тебе прийти в то место, где ты отрекся от веры, и исповедать Христа?

Мученик дал утвердительный ответ. Он же воскликнул:

— О, попался бы мне в руки тот поп, я бы вырезал немало ремней на его спине.

Один мусульманин сказал:

— Позовите того, кто наматывал ему веревку на голову, и он научит его говорить истину.

Мученик сказал:

— Несчастные, и не стыдно вам всего безумия вашей веры?

Они принесли курительную трубку и вставили ему в ноздрю, говоря:

— Испробуй дыма, скряга.

Мученик отвечал:

— Я христианин от чрева матери моей, меня зовут Феодор, и христианином я умру.

Один из них раскалил на огне трубку и опалил все горло мученика, говоря: "Хулишь веру?" Мученик ответил:

— Если вы хотите, чтобы я не хулил вашу веру, то и вы не говорите ничего против нашей Святой веры. Тело мое в ваших руках и в вашей власти, делайте с ним, что хотите, чтобы быстрее меня освободить.

Его спросили:

— Поп, который тебе сказал прийти сюда, не рассказал ли тебе, куда пойдет твоя душа?

Мученик ответил:

— Вам незачем это знать.

Они же, разжигаемые яростью, стали его безжалостно бить, говоря:

— Сейчас ты узнаешь, что тебе предстоит.

Мученик им сказал:

— Поторопитесь, чтобы я быстрее отошел к Сладчайшему моему Иисусу.

Они, полные ярости, ушли, и мученик остался вместе с Георгием. Георгий припал к ногам святого и просил его благословения, а мученик отвечал:

— Ты, брат, меня благослови, я грешный человек и столько зла сотворил. Иди, брат, сядь рядом со мной.

И когда он сел рядом, Феодор спросил его имя.

— Георгий меня зовут, — ответил он, — и я пришел сюда ради любви к тебе.

Мученик, поблагодарив его, сказал:

— Брат мой Георгий, вчера днем и всю ночь я пробыл один, и мое сердце наполнилось таким страхом и боязнью по внушению сатаны, что я чуть не впал в отчаяние, затем мне помогла благодать Божия. Ты хорошо сделал, брат мой, что пришел утешать меня, потому что с яростью на меня восстали враги мои.

Тогда Георгий стал напоминать мученику о трех отроках, которых бросил царь в пещь огненную, о великомучениках Димитрии и Георгии, из житий которых он рассказал некоторые эпизоды, так что мученик, полный радости, стал произносить слова той молитвы, которую для него сочинил его духовный брат.

Затем спросил Георгий его имя, происхождение, имеет ли он родителей и что его побудило к мученичеству. Ответив на эти вопросы, мученик попросил бумаги и чернил и написал письмо епископу, прося сообщить о нем его духовнику на Хиос, и написал своим родителям. После того как Георгий пробыл в тюрьме немало времени, прошел слух, что мученику отсекут ноги до колен и отправят для издевательств на базар. Узнав об этом, татархан отправился к судье и стал поносить его бранными словами, говоря, что по законам тот, кто похулил Магомета, должен быть осужден на смерть, и нельзя его оставлять хулить их веру. Но судья воспротивился этому. В темницу пришел один из слуг муселима, говоря, что если мученик не произнесет салавати (исповедания мусульманской веры), то он его убьет.

Мученик же, подняв голову, стал поносить и его, и салавати, и Магомета, и их веру. Один из мусульман, разгневавшись, достал пистолет, но был удержан другим, который сказал, что нельзя так убивать. Немного спустя, в темницу вошло много людей, которые сказали мученику, что пришел его последний час. Феодор, поблагодарив Бога, спросил Георгия:

— Что мне сказать, брат?

Георгий ответил:

— Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!

На мученика набросились агаряне как дикие звери, чтобы его связать, но он попросил подождать, трижды перекрестился и, связав рукава рубашки на шее, как бы приготовившись к сражению, сказал:

— Теперь связывайте мои руки.

Когда его хотели вести, то один так потянул цепь, которая была на шее мученика, что чуть не удушил его. Почувствовав боль, Феодор сказал им:

— Сначала выньте мои ноги из кандалов.

И когда это сделали, то святой с готовностью поспешил на место казни. Там его так жестоко избили, что он упал на землю полуживым. Потом его, подняв, спросили:

— Кто ты?

Он же ответил:

— Христианин.

— Как тебя зовут?

Мученик, едва дыша от побоев, сказал:

— Феодор я, христианином я умираю.

Его повесили, но веревка оборвалась, он упал и сильно расшиб колено, так что потерял много крови. Его подняли, переменили веревку, повесили снова.

Блаженный Феодор, воистину доблестный воин Христов, принял вожделенный ему мученический венец. Из его колена еще три дня продолжала течь кровь, а христиане, презрев всякий страх, подходили к мощам, и, отрывая по кусочку от его рубашки, обмачивали в крови мученика и брали домой со большим благоговением, и многие из них исцелялись от различных недугов, испивая воды с кровью мученика и молитвенно призвав его на помощь. Через три дня христиане, получив разрешение, взяли его тело и с честью похоронили в церкви Пресвятой Богородицы Златые Власы, на северной стороне.

Таково было, возлюбленные братья христиане, мученичество великомученика Феодора Нового, чтение которого, без сомнения, принесет большое духовное утешение тому, кто будет читать его со благоговением.

Воистину дивен Бог во святых Своих, поскольку прославился в двадцатилетнем юноше, который свыше получил силу избежать прелести, исповедать перед иноверцами Истинного Бога и Господа нашего Иисуса Христа и обличить начальника их веры с таким дерзновением. И это я говорю неспроста, хотя и знаю, что и другие, да и вообще все спасающиеся, поступили так же, но я это говорю затем, чтобы вы, братья, подивились силе Распятого. Даже не верится, что этот юноша, который показал невиданное мужество в мучениях, вначале имел сильный страх. Но, осознав свое падение, свой грех, он стал молиться и креститься. Однако, страх смерти был настолько силен, что когда однажды один турок, увидев Феодора, осеняющего себя крестным знамением, злобно спросил его, не христианин ли он, то святой мученик так испугался, что даже ощутил расслабленность тела. И потому поначалу Феодор боялся, что в его сердце еще не загорелся Божественный огонь. Но как не подивиться, как не воскликнуть вместе с Давидом: "Дивен Бог во святых Своих!"? Встреча с подлинно духовными людьми, помазание святым миром, укрепили его душу, которая, приблизившись к Богу, укрепилась Божественной благодатью, в сердце воспылала горячей любовью ко Христу, горячей до такой степени, что он желал претерпеть не одно, а множество мучений за Него.

Он шел на мученичество, не имея никакой уверенности, что вскоре сподобится венца мученика, но предавал себя ради любви к распятому Иисусу в руки мучителей с решимостью терпеть столько, сколько сатана побудит зверонравных мучителей причинить ему страданий. И кто после этого скажет, что не чудо Божие соделало этого прежде боязливого юношу мужественным и храбрым, иными словами богомудрым, так что он пошел на страдания за Христа? Подобный пример мы находим в Евангелии. Святые апостолы и ученики Христа во время Его страданий были слабы и несовершенны и такой страх их объял, что они оставили Христа и разбежались, а другие отреклись от Него, как Петр. Но после Воскресения, когда они прияли Святого Духа и облеклись силою свыше в день Пятидесятницы, они не только отринули робость и страх, но и жаждали претерпеть искушения, гонения и смерть за Христа, ради любви к распятому их Учителю и Спасителю.

Итак, братья христиане, поскольку наша вера столь свята, чудесна и преславна, как это подтверждают славные подвиги и мучения тех, кто умер за нее, будем же и мы тверды и до крови, если придется, будем ее чтить; и делами, соответствующими такой вере, будем просить святых мучеников, которые умерли за нее, чтобы они молились за нас ,недостойных, ко Господу, да помилует нас, достойных всякого осуждения, и да сподобит нас угодить Ему покаянием.

 

26 февраля 1575 года принял мученическую кончину святой Иоанн Калфа

Сей блаженный происходил из Галата и был учеником столяра краснодеревщика в царском дворце. Его приглашали и другие вельможи для строительства их хоромов. Он был кротким и милостивым, женил сирот, освобождал заключенных и творил другие благодеяния. Один ага отдал ему в научение своего племянника. Ребенок, посещая царский дворец, видел там детей, называемых “иц огланья”, веселых и окруженных почетом, и он захотел быть в их числе, и потому пошел к своему дяде и попросил отдать его во дворец. Тогда он попросил Иоанна, и с его помощью ребенка взяли во дворец. Прошло немного времени, и мальчик получил должность. Он очень полюбил своего учителя Иоанна, потому как благодаря ему исполнилось его желание. Некоторое время спустя ребенок сказал Иоанну:

— Поскольку ты грамотен, прошу тебя, скажи, что написано в ваших книгах о нашем пророке, ради которого Бог создал мир и все, что в мире?

Иоанн ответил:

— Прошу тебя, не спрашивай меня об этом, давай говорить о чем угодно, но только не о вере.

Но мальчик продолжал:

— Клянусь тебе хлебом, какой я ем у царя и крепкой любовью, которая нас объединяет, что я тебе не причиню зла, не бойся мне сказать.

Святой Иоанн, ободренный его клятвами и побуждаемый любовью, ответил:

— Поскольку ты меня спрашиваешь, то я скажу тебе истину. Един есть истинный Бог и Господь наш Иисус Христос. Магомет же, в которого вы верите, был смертным человеком и необразованным, и в мире сем не сделал ничего хорошего, ни одного чуда не сотворил, в противоположность другим пророкам Божьим, каких имеем мы, христиане. Только вы почитаете его за пророка, а на самом деле он — богоборец и своими вымыслами и фантазиями привлек к себе простой и невежественный народ, так что сбылось предреченное в нем, что он "придет прельщать мир".

Услышав это, ребенок сменил дружбу на вражду, позвал других агарян, которые нещадно избили Иоанна, и отвели к судье, обвиняя в хуле на их веру. Судья, прогневавшись, приказал его избить, после чего святого заключили в темницу и принуждали отречься от Христа и принять их веру. Блаженный же Иоанн, мужественно перенося все, говорил им:

— Я не отрекусь от моего Сладчайшего Иисуса, но верю в Него и поклоняюсь Ему и исповедаю Его истинным Богом и совершенным Человеком.

Агаряне, видя его непреклонность, послали его на каторгу на Черное море на флот, где он провел шесть месяцев, а когда от вернулся, его опять посадили в тюрьму и промучили три месяца. Когда же они осознали, что не смогут склонить святого к своей воле и заставить его отречься от Христа, рассказали о нем визирю, а визирь приказал епарху вывести мученика к месту казни на Эргат базар и там ему усечь голову. И так святой Иоанн принял мученический венец и ныне ликует в сонме мучеников. Таково было мученичество блаженного Иоанна, как его описал отец Андрей, инок великой церкви, находившийся тогда в Вланки, в храме святых богоносных отцов Феодора и Феофана Начертанных, который и причастил в темнице святого Иоанна, его же молитвами да сподобимся и мы Небесного Царствия.

 

8 апреля 1564 принял мученическую кончину святой Иоанн Кулика

Сей блаженный был человеком умным и благочестивым. Однажды он препирался о вере с агарянами, которые, побуждаемые злобой, побили его и отвели к судье, лжесвидетельствуя о нем, что он якобы хулил их веру. Судья приказал ему отречься от Христа, и тогда он его освободит. Мученик дерзновенно ответил:

— Да не будет сего, чтобы я отрекся когда-либо Господа моего Иисуса Христа, если и тысячи смертям меня предадите!

Тогда судья разгневался и приказал его бросить на крючья. Так скончался святой Иоанн и принял мученический венец.

 

16 апреля 1772 года принял мученическую кончину в Смирне святой Михаил

Сей исповедник Христов был восемнадцатилетним юношей, работником шелкопрядильной фабрики, очень красивым на вид. Обманутый одним котельщиком-мусульманином, он отрекся от Христа в первую субботу Великого Поста и нанялся к нему на работу. Когда же наступило Светлое Христово Воскресение, слыша, как его сверстники и вообще все христиане празднуют светоносный День и поют на дворе "Христос Воскресе!", он осознал, какое зло сделал и, покаявшись в себе, оставил работу и стал петь с другими "Христос Воскресе!". Слыша это, присутствующие стали ему препятствовать, говоря, что не подобает турку говорить такие слова, которые произносят только христиане. Он им ответил:

— Завтра вы увидите, кем я был и кем стану.

Утром святой пошел к судье и сказал:

— Судья, тот, кто был обманут и, отдав золото, получил свинец, может ли вернуть свинец и получить обратно свое золото, ведь обмен был несправедливый?

Судья ответил:

— Да.

Тогда мученик Христов сказал:

— Тогда возьми тот свинец, который ты мне дал, то есть твою веру, и я беру назад свое золото, веру моих родителей.

И он дерзновенно перед судьей и всеми присутствующими исповедал Христа Богом Всесильным и Судьей всей вселенной.

Удивившись такому дерзновению, все стали лестью и обещаниями даров и почестей склонять святого к своей вере, отрицая все христианское и возвеличивая Магомета. Видя же, что мученик твердо стоит в Христовой вере, они заключили его в тюрьму до следующего допроса. Через два дня святой предстал перед судом, и, как раньше, исповедал Христа истинным Богом и был осужден на смерть. Идя на заклание, святой был радостен и весел, и своим видом и голосом испрашивал прощения у встречных христиан. Склонив свою голову под меч, он предал в руки Божии свою душу и принял мученический венец. Его тело три дня пролежало совершенно белым, после чего его бросили в море. Море же выбросило мощи святого у местечка Финикиа. Христиане, найдя их, с честью похоронили в церкви святой Фотинии, его же святыми молитвами да сподобит и нас Господь войти в Царство Небесное.

 

24 апреля 1564 года принял мученическую кончину святой Дука портной

Сей блаженный Дука был очень благообразным юношей, целомудренным врагом плотской похоти. А поскольку он был портным, то его приглашали к себе жены турецких богачей, и он шил им одежду. И так как он часто ходил в дома мусульман, случилось, что его полюбила одна знатная госпожа. Сначала она одаривала его подарками, затем говорила ему бесовские и блудные слова. Но чистый душою и телом Дука, когда услышал такие неприличные слова, удивился, поскольку не ожидал услышать такое от столь знатной особы. Он перекрестился и убежал оттуда и более не ходил, помня Иосифа Прекрасного. Она же, увидев, что он больше не приходит, послала позвать его, но он не пришел. Тогда она сама пошла в его мастерскую и сказала ему:

— Юноша, приходи ко мне во дворец, как и раньше, и не бойся ничего. мой муж в войске и неизвестно, вернется он или нет. И если ты отречешься от своей веры, то я возьму тебя в мужья, если же вернется мой муж, то ты будешь первым в моем дворце. если ты не хочешь становиться турком, то оставайся ромеем (т.е. христианином), только приходи. Если ты не сделаешь, как я говорю тебе, то знай, что ты потеряешь свою жизнь.

И с этими словами она ушла.

Блаженный же Дука, имея сердечную любовь ко Господу нашему Иисусу Христу, ни во что вменил ее обещания и угрозы. Она опять посылала к нему, но видя, что он не слушает ее, разозлилась и решила умертвить его. Итак, она пошла к визирю и сказала:

— У меня есть один портной, который обшивает мой дворец. Я позвала его, чтобы заказать одежду, а он, пришедши, начал мне говорить неподобные и нехорошие слова, которые я стесняюсь и повторить. Поэтому я его ударила, и он убежал, и сейчас находится в своей мастерской, я же хочу, чтобы ты его приговорил к смерти.

Визирь обещал исполнить ее желание, поскольку она была из знатного рода. Был тотчас призван сумпаша, который спросил у нее, что она прикажет сделать с портным. Она ответила:

— Если он примет ислам, оставь его, если нет — казни.

Так что, призвав святого Дуку, сумпаша сначала льстил ему обещаниями, а затем подверг жестоким мучениям, и видя, что не может заставить его принять ислам, повелел содрать с него живого кожу и казнить его. Так святой Дука принял мученический венец и восшел к Небесам.

 

30 апреля 1725 года приняла мученическую кончину святая Аргира

Сия мученица Христова Аргира была родом из Пруссы, дочь благочестивых родителей, прекрасная видом и богобоязненная. Она вышла замуж и была новобрачной, когда ее полюбил один турок, сосед. Он хотел склонить ее ко греху, но не мог, и поэтому оклеветал ее перед судьей Пруссы в том, что она обещала стать мусульманкой. Судья сразу же посадил святую в тюрьму. Ее же муж рассудил, что лучше, чтобы суд состоялся в Константинополе. И туда прибыл обвинитель святой и судился с ней, лжесвидетельствуя о ней перед судьей. Мученица же ответила, что она никогда не говорила подобного и не собирается отрекаться от своей веры, что она христианка и христианкой хочет умереть. По приказанию судьи святую избили и бросили в тюрьму, и там ее продержали семнадцать лет. Но и в тюрьме ей докучали и поносили мусульманские женщины, заключенные за свои беззакония. Дьявол подвиг их досаждать святой, чтобы тем причинить ей больше страдания и горечи. Но все это приснопамятная Аргира переносила с великодушием ради любви к Жениху своему Христу. Но она терпела не только это. Мученица сама изнуряла тело свое постом и другими видами воздержания, как о том свидетельствовали многие христианские женщины, которые были заключены вместе со святой и затем получили свободу.

Такой радости и веселья наполнилось сердце святой из-за того, что она сидела в тюрьме за Христа, и таким утешением она считала для себя темничное заключение, что когда один христианин по имени Мануил Кюрцибасис предложил ее освободить, она отказалась, вменяя темницу вместо царских палат. И так она, заключенная Христа ради, окончила свою жизнь и приняла мученический венец. Ее святые мощи взяли христиане и похоронили в Хаскиои, и после трех лет, во время перенесения ее мощей, о чудо, тело было обнаружено нетленным и благоухающим. Мощи были положены в церкви святой Параскевы по благословению Святейшего Патриарха Паисия, так что и до ныне им поклоняются патриархи, архиереи, иереи и правители, во славу Отца и Сына и Святаго Духа.

 

3 мая года 1682 года принял мученическую кончину Ахмед Калфа.

Сей мусульманин имел своей рабой и наложницей русскую, оставив ей свободу ходить в христианскую церковь по праздничным дням. Каждый раз, когда она возвращалась из церкви, он чувствовал неизреченное благоухание, исходящее из ее уст. Спросив, что она ела и почему так благоухает, Ахмед получил ответ, что она ела антидор и пила святую воду. Услышав это, он позвал священника великой церкви и попросил его приготовить место, чтобы присутствовать на литургии во время служения Патриарха. Во время службы, он увидел чудо: когда Патриарх благословлял народ, то от трикирия и пальцев его вышли лучи и перешли на головы всех христиан, и только его голова осталась обделенной. Видя такое чудо, Ахмед призвал священника и крестился, и был некоторое время тайно христианином. На одном собрании, когда вельможи спорили, что превыше всего, и спросили у Ахмеда, то он громогласно возгласил:

— Превыше всего вера христиан!

Он исповедал себя христианином, и проповедал дерзновенно всю тайну воплощения Сына Божия, за что и принял блаженную кончину мученичества.

 

11 мая 1806 года принял мученическую кончину в городе Солуни святой Аргирос

Сей блаженный Христов угодник происходил из города Апаномии, о его родителях и роде мы ничего не ведаем. Он, переехав в Солунь, нанялся в подмастерья. Был Аргирос благочестивым юношей, как о том нам поведали жители Солуни, лично его знавшие, да и это не вызывает сомнения, поскольку, благодаря своему благочестию, Господь сподобил его мученического венца.

Один христианин из Сохоса находился в тюрьме, потому что не мог выплатить долг паше. Паша напугал, сказав, что повесит его, и он, побоявшись смерти, сказал, что примет ислам. Его выпустили из тюрьмы, и после того, как он отрекся нашей святой веры и исповедал агарянское нечестие, его привели в один трактир, чтобы там обрезать.

А святой Аргирос, зная это, разжегся Божественной ревностью и без всякого страха пришел в трактир, где находился тот несчастный в окружении агарян. Пробравшись через толпу и став перед отрекшимся, он сказал ему:

— Что ты сделал, брат? Зачем отрекся Христа, нашего Создателя и Спасителя? Зачем ты предаешь свою душу во ад, который есть вечная и нескончаемая смерть, ради того, чтобы избежать этой временной смерти? Давай же, брат, приди в себя, покайся, исповедуй снова Христа. Но, может, ты боишься, что тебя убьют? Пролей свою кровь за Христа, ведь все мы обязаны умереть ради любви Его, когда понадобится, поскольку и Он умер ради любви к нам.

О, мужество и дерзновение святого! И что же произошло дальше? А дальше случилось так, что вся толпа вооруженных агарян накинулась на святого и причинила ему столько ран, что он мог бы вместе со святым пророком Давидом сказать: "собрашася на мя раны и не познах". И, конечно, они бы умертвили его там, если б им не пришла идея обратить святого в свою веру. Окружив святого с кинжалами и пистолетами в руках, они сказали:

— Или скажи, что примешь ислам, или мы тебя убьем.

Святой же им ответил, что он христианин и от веры своей не откажется, что бы они ему ни сделали, и что он считает для себя честью и славой и сильно желает умереть ради любви ко Христу.

Агаряне поволокли его к судье, побоями принуждая отречься от своей веры и исповедать ислам. Но видя его непреклонность, они стали разными уговорами и обещаниями склонять его к отречению. Однако, поскольку и это средство не подействовало, мученика, всего окровавленного, бросили в тюрьму до следующего допроса. Через два дня его опять привели в судилище и, видя его непреклонность, агаряне пытались получить разрешение судьи, чтобы его повесить. Но судья не считал его вину достойной смертной казни, говоря:

— Каждая вера требует такого горячего исповедания, а такое усердие и такую любовь каждый человек должен иметь к своей вере, какое показал сей святой. Итак, если вы действительно ревнители своей веры, то не ищите его смерти без вины, но постарайтесь склонить его к нашей вере.

Услышав это, агаряне возмутились и закричали:

— Что ты говоришь? Как ты можешь оправдывать врага нашей веры? Или ты не считаешь достойным смерти то, что он восхвалял свою веру и хулил нашу?

Немного подумав, судья ответил:

— Ну, раз он хулил нашу веру, то он виновен, и я даю вам разрешение его повесить.

Итак, получив разрешение, агаряне привели блаженного и повесили в месте, называемом Кампани, так что воин Христов Аргирос принял свой мученический венец в возрасте восемнадцати лет. Ныне же он веселится с другими славными мучениками Христовыми, потому что он показал заповеданную нам двойную любовь: любовь к ближнему — ведь ради спасения того несчастного, отрекшегося от Христа, он подверг свою жизнь очевидной опасности, и любовь к Богу, поскольку умер за Него. "Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя". Аминь.

 

5 июня 1801 года принял мученическую кончину великомученик Марк Хиосский

Жития святых нам хорошо раскрывают изобилие светлых проповедников, которые явились в нашей Церкви после взятия Константинополя. Но, как сказал один великий учитель, никогда не оскудеют воины Христовы, посему и XIX век явил нам многих мучеников, и среди них чудного Марка Хиосского. Итак, следует нам написать о нем то, что мы видели, и то, что слышали от очевидцев.

Сей возлюбленный раб Христов Марк родился в городе Смирне от родителей благочестивых и богобоязненных. Его отца звали хаджа (т.е. паломник, бывший на Святой Земле) Констант, родом из Фессалоник, его мать, Мария, была из города Смирны. Они, вероятно, научили его только общей грамоте. Он имел и брата, иеромонаха Паисия, который служил псаломщиком в церкви в Новом Эфесе. Когда Марк вырос, то ради заработка переехал на Хиос в 1788 году, где и женился. Затем, по просьбе своего брата, переселился в Кусандаси — о, если б он не был там вовсе, поскольку там он пал падением двойным и достойным плача.

Вначале, влюбившись в некую женщину христианку, он с ней жил в незаконной связи до тех пор, пока по наговору ага того места не окружил ночью дом и не схватил их обоих. На следующее утро, представ перед судьей, они оба, увы, отреклись от веры Христовой, и Марка обрезали, а Марию — такое имя носила эта женщина — ага забрал в свой гарем. Через четыре месяца он снабдил их платой и отпустил женщину домой. Марк стал в дальнейшем аге вместо сына и проявлял большую жестокость и злобу к христианам, хотя внутренне терзался совестью. Поэтому тайно он пошел к одному духовнику, который был опытным во врачевании таких душ. Вначале он его не принял, подозревая в коварстве. Однако, видя, что Марк со слезами и сокрушенным сердцем продолжает приходить, он принял его и утешил, научив уповать на милосердие Божие и приняв его полное покаяние.

Марк открыл духовнику все свое сердце и то, что он готов, если найдет способ, бежать оттуда со своей женой, а также позаботится сохранить от обрезания мальчика, сына той женщины от бывшего мужа, полуторагодовалого малыша, который жил с ней. К этому же духовнику часто ходила и та женщина и просила его найти способ им бежать оттуда. Наконец, Божия благодать умудрила духовника, и он нашел очень хитрый способ. Мария принадлежала к гарему аги, и духовник посоветовал ей перестать туда ходить и притвориться больной. Так она и сделала. Ага, узнав о ее немощи, послал одного опытного врача вместе с Марком посетить больную. Врачом же оказался человек богобоязненный и хороший друг того духовника, и он, как послушный духовный сын, выполнил все то, что соответствовало их замыслу. Вернувшись к аге, врач сказал:

— Султанум, женщина страдает от утробной болезни, которую ни я, ни любой другой врач излечить не может. В Смирне же есть одна еврейка и только она умеет лечить такие болезни. Если хочешь, пошли женщину к ней, и она исцелится, другого пути нет.

Ага согласился и приказал Марку приготовиться ехать, а потом вернуться. Итак, приготовились и отправились в путь все трое — Марк, Мария и ее ребенок — через девять месяцев после их отречения.

Но по наущению сатаны, ненавистника всего доброго, каким-то образом ага, рассмотрев все, убедился, что ради их побега была придумана эта женская болезнь, и, горя крайней злобой, он тотчас послал гонца с письмом к смирнскому начальнику, прося, чтобы их схватили и послали связанными обратно, и клянясь, что всех троих он сразу повесит и их советчика, если узнает, кто он. Гонец их догнал у смирнских мельниц, но, не узнав их, прошел мимо. Марк, сообразив, что их разыскивают, поспешил добраться до Смирны и сразу же нашел корабль, идущий до Триести, капитан которого был ему близко знаком. Все это происходило в 1792 году. Итак, с помощью Божией, они бежали из мест нечестия, но поскольку и Триести не является местом покаяния, то Господь не благоволил их пребыванию там, но из-за какого-то препятствия, они вынуждены были отправиться на Венецианские острова и там, по правилам Святой Церкви, они были миропомазаны и удостоились причастия Божественных Таин, равно как и церковного венчания.

Священное Писание повествует о двух больших согрешениях, какие соделал царь Давид, т.е. о прелюбодеянии с женой Урии и об убийстве неповинного и преданного своего раба, но также описывает и то покаяние, какое он принес ради этих двух беззаконий, так что, как знает каждый, Давид является примером покаяния для всех веков. Так вот и мы без всякого стеснения описали эти два больших падения Марка, прелюбодеяние и отречение, поскольку за ними вслед явилось победоносное покаяние и победа над всяким беззаконием, запечатленная и осиянная токами мученической крови. Ведь как во святом крещении, вместе с прародительским грехом смываются и все беззаконные деяния человека, так что из воды крещаемый выходит новым Адамом, так и пролитием мученической крови все, чем согрешил как человек подвизающийся за Христа, очищается, и он возрождается, становясь сыном Божьим по благодати, так что, согласно святому Иоанну Богослову, он обретает великое дерзновение пред лицом всех других искушений.

Итак, они возвратились на путь покаяния, отлучившись из тех мест и перебравшись даже в Россию ради своей безопасности. Однако, проходя разные города и местности, они нигде не находили удобным поселиться, поскольку с самого начала совесть Марка принуждала его, как отрекшегося, уходить оттуда, чтобы вернуться снова к прежнему своему благочестию. Хотя он уже и был на пути покаяния, Божественная благодать свыше осенила его мыслью о мученичестве, и, как добрая земля, он принял Божественное семя, и по прошествии времени оно проросло и принесло плод мученичества.

Но Божественную благодать можно уподобить не только семени, но и огню. Тот огонь, который Господь пришел возжечь в мире, возгорелся ярким пламенем в сердце блаженного Марка, и в дальнейшем он ни о чем другом не помышлял, как только о смерти за Христа. Поэтому, подкрепляемый этим желанием, он вернулся на территорию Оттоманской империи и везде он, исповедуясь, открывал свою цель мученичества архиереям, Патриарху и духовникам. Однако все ему единогласно говорили, чтобы он оставил это и не рисковал, поскольку можно спастись и покаянием, ведь и апостол Петр, хоть и трижды отрекался с клятвами и зароками, но одним покаянием был принят Христом и получил свое изначальное апостольское достоинство. Огонь Божественной любви говорил более действенно и сильно в сердце блаженного Марка, который отвечал:"Беззаконие мое познах и греха моего не покрых", я должен обрести моей кровью Иисуса, от Которого меня не в силах отторгнуть и весь мир, а потому, прошу вас, не отговаривайте меня". Такие слова мы слышали из его уст и здесь, на Хиосе, поскольку он часто говорил их другим.

Поэтому прежде, чем отлучиться отсюда телесно, он одел на себя иерусалимский саван, чтобы живо представить себя мертвым, по слову апостола Павла: "Я всегда мертвость Господа Иисуса на теле моем ношу".

Итак, он принял конечное решение уехать оттуда с целью достичь Нового Эфеса, поскольку, как он утверждал, один великий учитель ему сказал, что там, где он отрекся, там и должен исповедать веру. Поскольку не было прямого пути, он прибыл сюда, на Хиос, где был узнан многими своими старыми друзьями и провел с ними несколько дней до тех пор, пока не пошел корабль в Кусандаси. Узнав его замысел, друзья пробовали ему помешать, но он был непреклонен в своем решении.

Добравшись до Кусандаси, Марк сразу же направился к своему первому духовному отцу. Тот, узнав его намерение, воспрепятствовал ему, но не в желании мученичества, а в том, что не следует ему осуществлять это желание в Кусандаси, ибо это вызовет пагубные последствия, поскольку агаряне были разгневаны на христиан из-за строительства новой церкви и из-за мученичества Георгия нового, которое произошло незадолго до этого, в апреле месяце, до такой степени, что они были готовы (лишь бы только нашелся хоть малый предлог) и церковь разрушить и много зла причинить христианам. Святой проявил послушание к словам духовника, но с большой горечью, что не может достичь цели по желанию своему. Но все же он вернулся на Хиос с твердым намерением принять там вожделенный конец.

На Хиосе блаженный проявил большую мудрость, чтобы, желая пострадать там, не причинить никакого зла кому-либо из христиан, и потому он не ходил в дома ни к кому из своих прежних друзей, не встречался явно ни с кем из своих знакомых, но остановился в одном тайном месте и в воскресенье утром пошел в одну отдаленную церковь, прослушал утреню и литургию и причастился Божественных Таин. на следующую ночь два брата священника, с которыми он был раньше близко знаком, позвали его тайно в свою келлию и там пробовали препятствовать ему идти путем мученичества, говоря:

— Брат, не скорби, что ты не достиг желаемого. Бог, ведущий глубину сердец, знает желание твое и вменит тебе его, как если бы ты и делом совершил мученичество. Ты уже сейчас мученик по произволению, так что, если хочешь, остановись на этом, ведь ты уже выполнил свой долг и в дальнейшем тебе ничего не нужно, как только соблюдать заповеди Божии. А если ты хочешь, то можешь поехать на Святую Гору (Афон) и там жить в безмолвии святой жизнью.

Это и подобное говорили ему те братья, но сей блаженный, чувствуя, что в его сердце еще ярче разгорается огонь Божественной любви, ответил:

— Да не будет сего, братия. Да не будет, чтобы я остановился на этом. Это мое несчастье, и будет предательством, если я остановлюсь на этом. Я умру, я умру за Христа моего. Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, хочу искупить его своей кровью. Если мне причинят и мучения перса Иакова, я все готов перенести ради любви к моему Спасителю.

Итак, они провели остаток ночи в душеполезных беседах, духовных песнях и рассказах о мучениках, затем отслужили повечерие. После повечерия он один прочитал последование ко причастию с сокрушением и слезами, и многими поклонами, от которых устав, он присел и, немного задремав, увидел в видении прекрасного юношу, который сказал ему: "Пришла обильно Божественная благодать", — и он сразу же проснулся. Все трое пошли в церковь, прочитали последование утрени, затем он причастился Пречистых Таин и, укрепившись Божественной силой и молитвами братьев, он попрощался с ними и тайно вышел из храма перед восходом солнца. Увидев по дороге одну открытую церковь, в которой совершалась литургия, он вошел внутрь и после отпуста, став напротив иконы Спасителя, он горячо молился, а по окончании произнес следующие пророческие слова: "Яко овча на заколение ведеся и яко агнец прямо стригущего его безгласен". Затем он вышел и, добравшись до отдаленного места, молился там до тех пор, пока не открылось здание суда, и святой поспешил туда. Подойдя к двери, он остановился, трижды перекрестился и затем вошел внутрь. Там он спросил судью, и был приведен к нему.

— Чего ты хочешь, чего ищешь?— спросил его судья.

— Я, — ответил Марк, — был христианином, мое имя Марк, я из Солуни, родился в Смирне от родителей христиан. Несколько лет назад я помрачился умом и отрекся, увы, от моей святой веры и принял вашу мерзкую веру. Затем меня миловала благодать Божия, и открылись очи моей души, и я познал прельщение, в какое попал. Так что я пришел сегодня сюда, чтобы исповедать, что я ошибся, оставив свет и последовав тьме.

И сказав это, он достал из-за пазухи крест и поцеловал его, говоря:

— сия есть истинная вера, и я исповедую истинного Бога и Творца всей вселенной, Иисуса Христа, Который воплотился и был распят как человек за мои грехи, и я отрекаюсь, как от ложной, от вашей веры, так же, как я выбрасываю и то, что является символом этого прельщения.

И с этими словами он бросил на землю тюрбан, который носил на голове, и вместо него он надел монашескую скуфью. Судья и все присутствующие там были поражены, услыхав такое, и судья спросил:

— Что такое ты говоришь, человек? Не сошел ли ты с ума?

— Нет, — ответил мученик, — мой ум в порядке и поэтому я исповедую, как я прельстился.

— Может быть ты пьяный?

— Я совершенно трезв, — ответил мученик.

— Подумай хорошенько, — сказал ему судья, — поскольку тебе предстоит много претерпеть и в конечном счете умереть.

— И прекрасно, — ответил с уверенностью мученик, — я для этого сюда и пришел и готов претерпеть за Христа моего любые муки, какие вы только придумаете.

Он также отвечал и всем тем, которые говорили ему подобное, с целью изменить его мнение. И опять судья льстиво сказал:

— Сын мой, проси у меня, чего хочешь, и я готов исполнить.

Мученик ответил:

— Я одного прошу у тебя, чтобы ты отослал меня к моему Иисусу Христу. Этого я ищу и жажду, и желаю, чтобы пролить кровь мою за Иисуса моего, за Создателя моего, поскольку я много преогорчил Его своим отречением.

И это он говорил не испуганным голосом, но громогласно, со дерзновением, так что все дивились. Итак, судья передал его Музур-аге, чтобы его посадили в тюрьму, слуги же, встречая его на пути, говорили:

— Приди в себя человек, и все, что тебе нужно, мы тебе дадим, и деньги и одежду.

Мученик им отвечал:

— Все это тленное и суетное оставьте себе, я ничего другого не хочу от вас, кроме того, чтобы вы скорее отослали меня ко Христу моему.

Его посадили в тюрьму, и ноги его забили в колодки. У блаженного был благозвучный и приятный голос, и он имел обыкновение петь ирмосы и другие церковные песнопения. Вот и в тюрьме, преисполненный умиления и духовной радости, потому что Господь сподобил его пострадать за имя Его Божественное, он начал петь песнопения Владычице Богородице и часто произносил: "Слава Тебе, Боже".

Сумпаша (управляющий охраной), который сидел рядом с тюрьмой вместе с жандармами, человек злой и гордый, не мог вынести слушания сладкозвучных песнопений мученика, который как будто был не в тюрьме, а на радостном пиру. И вот он с яростью открыл камеру и сказал ему:

— Эй ты, нечистый, поешь ли еще?

Затем он открыл колодки и растянул его ноги, насколько мог, и с большим усилием вдел их в колодки в таком положении. В этом, как каждый может понять, состоит великое мучение, поскольку истязуемый человек испытывает сильную боль в крестце. Затем, со всей своей бешеной силой, он начал пинать мученика ногами по голове, по спине, по груди и шее. Некоторые христиане из-за любви к мученикам, нашли способ пробраться в тюрьму, они-то, сами все это увидев и услышав, пересказали нам; они же насчитали свыше тридцати пинков, после которых святой начал плевать кровью. Пиная его, мучитель говорил:

— Я тебе отсеку голову.

Блаженный же со умилением произнес:

— Благодарю Тебя, Господи мой Иисусе Христе, что Ты сподобил меня пострадать ради Твоего Святого имени.

Когда ушел тот окаянный, мученик сказал присутствовавшим:

— Послушайте, братья, что угрожает этот нечестивец? Он не отсек мне голову, ему же отсекут ноги.

Что подразумевал мученик под отсечением ног, осталось непонятным. Затем он опять запел: "Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Сотворившему вся". После этого вошел в тюрьму один человек, посланный от судьи, и спросил мученика:

— Ты ли тот, кто отрекся нашей веры?

— Да, я, — ответил ему мученик, — и я анафематствую и тебя и основателя вашего обольщения.

Тот же опять сказал:

— Ты, безумец, неужели плоха наша вера?

И мученик ответил:

— Пропади ты, и вера твоя и основатель веры твоей пропадом!

Бранясь, тот человек ушел ни с чем. Мученик же опять начал благодарить и славить Бога с большим умилением, молясь и непрестанно прося благость Его удостоить его окончить желанный подвиг поскорее.

В понедельник вечером сумпаша угрожал мученику новыми тяжкими мучениями, услышав о которых, христиане, пробуждаемые состраданием, просили со слезами Всеблагого Бога укрепить святого свыше. Причина же, по которой сумпаша решился прибегнуть к подобным угрозам, была вызвана не столько ревностью к его вере, сколько той критикой, какой подверг его мученик, говоря:

— Ты меня называешь нечистым за то, что я отвергся скверной агарянской веры, а ты сам чист ли, ведь ты отвергся своей святой веры и полностью стоишь за эту темную и скверную веру и не приходишь в чувство несчастный! Не твоего ли отца зовут Димитрием, а мать Ангерун?

Однако не соблаговолил Бог, чтобы произошло по замыслу того нечестивца, поскольку он был остановлен по какой-то причине. Мученик же всю ночь на вторник находился в умилении и пел каноны и тропари. Затем он сказал одному юноше, близкому себе (одному из тех, кто добровольно вошел в тюрьму ради мученика):

— Харлампий, знаешь ли ты тропарь "вчера спогребохся тебе Христе?"

— Знаю, — ответил юноша.

— Перескажи мне его, — попросил он.

Харалампий говорил, а мученик пел, затем он сказал:

— Спой его и ты.

И опять блаженный просил Господа и говорил:

—Поспеши, Господи мой!.. Когда же я закончу предлежащий мне подвиг и вниду во Царствие Твое?...

На следующий день, во вторник, сразу после обеда, мученик был выведен по повелению судьи, на второе испытание. Служители тьмы, посланные его привести, проявили большую жестокость: его злобно схватили и толкали бесчеловечно. По дороге находилась церковь святого Евстратия, проходя мимо которой, мученик наклонился и поцеловал стену, и тотчас сумпаша его сильно толкнул, так что святой упал ничком и разбился. Затем его стали немилостиво, изо всех сил бить дубиной на протяжении всего их пути на суд. Наконец они добрались до судилища. Судья ему сказал:

— Ты пришел в себя? Подумай, ведь после третьего раза последует смерть.

Мученик ответил:

— Милостью Божьей я был и сейчас нахожусь в своем уме и сюда пришел за смертью; ее я ищу и жажду.

И опять судья сказал:

— Что ты понимаешь в этой пустой вере?

Мученик же в ответ:

— Суетна и ложна ваша вера, я же ищу Иисуса моего Сладчайшего.

— Я должен буду тебя жестоко мучить, — сказал ему судья.

И мученик ответил:

— Тысячи мучений причини мне, от Иисуса моего меня не отлучит ни огонь, ни меч, никакое другое мучение.

Тогда судья начал его прельщать:

— Сын мой, может тебе нужна одежда и деньги? Обратись в нашу веру. Не видишь, сколько богачей и знати? Вера наша хороша тем, что и здесь нам хорошо, мы имеем и царя, и в раю нам будет еще лучше.

На это мученик, исполнившись дерзновения, ответил судье:

— Наставник тьмы и всякого беззакония учитель! И не стыдишься ты, несчастный, говорить подобную чушь! Одна есть вера истинная — благоверных и православных христиан, Иисуса Христа я исповедую Богом истинным.

Услышав это, разъяренные агаряне бросились на него и с побоями столкнули его с лестницы. Сумпаша отвел его в тюрьму, непрестанно толкая и ударяя. В тюрьме он сильно растянул ноги святому и опять долго и безжалостно бил его, на что мученик сказал:

— Бейте, сколько можете. Ради любви ко Христу моему я готов претерпеть все, что мне вы делаете.

И он непрестанно прославлял Господа, говоря: "Слава Тебе, Царю неба и земли, что сподобил меня принять мучения за имя Твое Святое". И испытывая невыносимую боль, он опять стал петь песнопения Пресвятой Богородице и "отроки благочестивые в пещи" и часто говорил: "Приими мя, Господи, отрекшегося от Тебя".

Во вторник вечером зашел в тюрьму один мучениколюбец, бывший близким знакомым Муселим-аги, и он принес мученику приветствия от близких друзей мученика и их уверения, что они непрестанно молятся об укреплении святого в терпении до конца. Мученик ответил:

— Кланяюсь всем им и благодарю за заботу, какую они имеют о моем спасении. Скажи им, чтоб за меня не боялись, поскольку я крепко держу Христово знамя.

Так он ответил и всю ночь пребывал в большой радости, и присутствующим говорил:

— Братья, радуйтесь, завтра произойдет мой брак.

И поскольку некоторые из них заплакали, то он их утешил, говоря, что им не подобает скорбеть и плакать в его радости, что слезы имели бы смысл, если бы он шел путем погибели, но теперь, когда он направляется к нескончаемому наслаждению Иисуса Сладчайшего, откуда могут возникнуть слезы? Сказав это, от начал петь песнопения Богородице, молясь и благодаря Господа, что Он сподобил мученика пострадать ради имени Его Святого, и прося, чтобы Господь удостоил его принять и вожделенный конец. Так он провел ночь и напоследок заснул. В полусне ему показалось, как будто он находился вместе со своей духовной сестрой и ребенком, и он увидел прекрасного и светоносного юношу, который пришел и покрыл их одним золотым покрывалом. На этом он проснулся и рассказал присутствующим о своем видении. Утром он с умилением причастился Божественных Таин из рук одного иерея, который по случаю оказался в этой же тюрьме. Один иеромонах позаботился об этом и во вторник, и в среду, так что святой подряд и в воскресение, и в последующие дни причащался Святых Таин, укрепляемый на предстоящий подвиг. Итак, причастившись, святой ждал, когда его вызовут. Еще не пришли посланные, а блаженный уже сказал:

— Приблизился час, братья, простите меня и молитесь за меня, поклонитесь от моего имени всем близким и знакомым, которых я узнал как поистине братьев и отцов, и прошу их святых молитв.

Когда cвятой говорил это, в темницу вошли слуги и со свойственной им жестокостью, с побоями повели его в третий раз на судилище. Ему час пришлось ждать, пока все не собрались. Здесь следует остановиться, чтобы рассказать о той любви, какую показали к мученику христиане. Подвиг святого Марка был в центре внимания всего города. Многие христиане-мучениколюбцы с первого дня начали поститься, моля Всесвятого Бога укрепить мученика на победное завершение его подвига. Многие церкви ради этого были открыты, и благочестивые священники служили молебны об укреплении нового подвижника. Все же христиане вообще находились в заботе о том, чтобы увидеть желанный конец, победу силы Распятого над бессилием плоти. Так и случилось благодатью Христовой, что мученик в третий раз был тверд и непреклонен в своем исповедничестве. Потеряв всякую надежду, агаряне единогласно осудили cвятого на смерть через усечение мечом.

Когда блаженный вышел из судилища лицо его не омрачилось страхом смерти, а, наоборот, весь он сиял радостью, и это отметили не только единоверные христиане, но также и франки и агаряне.

Христиане, в большом количестве собравшиеся на это святое зрелище, все молились, многие и со слезами, говоря: "Господи, помилуй", "Господи, укрепи раба Твоего", "Ниспосли, Господи, помощь Твою на мученика Твоего". Ни сумпаша, ни воины не могли их отогнать даже силой, поскольку они, изгоняемые в одном месте, переходили к другому и всеми способами старались подойти ближе, чтобы видеть победный конец мученика. Многие даже и получая удары, не отходили до тех пор, пока не увидели спасение Божие и не прославили Христа. Кроме того на зрелище собрались турки и евреи, заняв ближние крыши и стены города.

Добравшись до места казни, святой сам склонил голову и пожелал палачу удачного удара. Однако палач с первого удара не отсек голову, и мученик упал ничком на землю. Палач в ярости ударил еще шесть раз, и так святой Марк принял мученическую кончину.

Как описать радость христолюбивого народа, когда они увидели добропобедную смерть мученика? Все единогласно прославили Бога, у всех, и мужчин и женщин, радостно забились сердца. Многие и священники, и миряне, заходя в храмы, пели песнопения во славу мучеников, воссылая благодарение Богу, что Он возвеличил Свою святую веру перед безбожными тиранами. Сребролюбие смягчило жестокость агарян, и не осталось ни одного дома христианского, в котором бы ни было кусочка одежды, частицы мощей или крови мученика, от которых происходят многочисленные чудеса во славу Христа Бога нашего, дивного во святых Своих. Аминь.

 

30 июня 1770 года принял мученическую кончину в Афинах святой Михаил огородник

Сей блаженный мученик Христов Михаил происходил из славных Афин, был сыном благочестивых родителей, простых и бедных. По причине бедности родителей Михаил остался необразованным и занимался тем, что удобрял навозом огороды, чем зарабатывал себе на жизнь. Он несколько раз покупал в своем городе то, что требовалось крестьянам, и продавал это в деревне. Однажды, возвращаясь из деревни, он встретился у ворот города с охраной. Они, увидев Михаила, оклеветали его в том, что он носил порох разбойникам, находившимся в горах. И так они без всякого свидетельства и удостоверения, схватив и избив, бросили его в тюрьму. Каждый день ходили к Михаилу и они, и другие турки, и разными способами вынуждали его принять ислам, запугивая тем, что если он не захочет стать турком, то они будут вынуждены его умертвить.

Узнав об этом, один богобоязненный христианин по имени Георгий, побуждаемый Божественной ревностью, и боясь, как бы обманом не заставили турки юношу отступить от веры (ведь святому Михаилу было только восемнадцать лет от роду), нашел способ проникнуть в тюрьму и, сев рядом с мучеником, он утешал его и укреплял в вере Христовой, насколько его вразумил Бог, побуждая к мученичеству, и после того ушел.

Те же мучители по прошествии тридцати дней, на протяжении которых они истязали святого в тюрьме, видя, что он не слушает их слов, повели его к воеводе, который начал прельщать его, обещая дать и деньги, и богатую одежду, и подарки и все, чего бы он не захотел, лишь бы только он принял ислам, в противном случае его ждет смерть. Но мученик Христов твердо стоял во исповедании своей веры и ничего другого не говорил, как только, что он не станет турком. Воевода послал его к калопаше Янины, который в то время был в городе, чтобы тот дал распоряжение умертвить святого. Калопаша также обещал одарить его, затем угрожал муками, но не добился ничего, поскольку блаженный юноша остался непреклонным, и не преставал в своей простоте повторять, что он не станет турком. Тогда паша сказал ему:

— Глупый, отрекись только по видимости от веры своей, чтобы спасти жизнь, и затем иди в другое место и там имей снова свою веру.

Но мученик не соглашался ни под каким предлогом, но непрерывно только повторял:

— Я не стану турком, я не стану турком!

Тогда калопаша послал его к судье, который также пытался разными способами его сбить с толку, но святой Михаил повторял все то же: "Я не стану турком". Тогда судья дал распоряжение, чтобы мученику отсекли голову.

Когда воины повели его на место казни, святой шел без боязни, говоря встречным христианам:

— Простите меня, братья, и Бог простит вас.

Они дошли до назначенного места, и святой встал на колени и склонил голову, ожидая смерти как жизни. Палач ударил его по шее ножом плашмя, чтобы испугать его и заставить отречься от Христа. Но мужественный воин Христов с великим дерзновением сказал ему:

— Бей за веру!

Палач опять ударил ножом и поранил святого, чтобы он почувствовал боль, надеясь, что мученик отречется. О, мужество мученика! Он и тогда не испугался, но громко возгласил во второй раз:

— Бей за веру!

Палач, разгневавшись, ударил изо всех сил и отсек честную его главу. Так принял святой Михаил венец мученический от Христа Иисуса, Его же слава и держава во веки.

 

Послесловие. Подвиг мученичества

Греческое слово “m a r t u r o s” (свидетель) более точно передает сущность подвига мученичества, где телесные мучения являются только его составной частью . Мученик — это свидетель правости веры христианской перед лицом неверных, колеблющихся и всех христиан. Подвиг мученичества тем велик, что идущий им не на словах только, но и самим делом свидетельствует свою веру и любовь ко Христу. Перед страхом смерти отступает всякая храбрость, но мученики побеждают этот страх верой во Христа Воскресшего и отдают за Него свои жизни в надежде, что Он их воскресит к вечной жизни. Итак, мученичество — это свидетельство живой веры в истинность слов Христа, ибо "верующий в Него имеет жизнь вечную" (Ин. 6, 40). Так что жизнь вечная не начинается где-то в загробном мире, но уже здесь, на земле. Жить вечной жизнью значит жить Христом и во Христе по слову апостола: "уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2, 20), поскольку "живя в священных таинствах и святых добродетелях мы постепенно воображаем в себе Господа Иисуса Христа, становимся христоподобными. Делая добро, человек всегда служит Господу. Делая добро на земле, человек уже живет на небе ради Бога, живет на небе, поскольку служит Господу".

Итак, мученики — это те, которые еще здесь, в этом суетном мире ощутили блаженство вечной жизни и ради него не побоялись даже смерти, твердо веря, что "для нас, христиан, смерть есть приобретение" (Фил. 1, 21) и радость, поскольку она нас приводит полностью к Сладчайшему Господу Иисусу Христу, и мы становимся всесовершенно и всевечно Его, Божьими" .

Мученик — это свидетель живой веры, знающий, что "верить во Христа значит иметь вечную жизнь. От этого знания происходит непреклонность в вере и постоянство, возникает исповедническая вера и готовность на всякую жертву за Христа" .

Кто они, мученики?

Каждый безошибочно ответит — они святые. Хорошо, святые. Но в чем их святость? Может в безгрешности? Нет. Самый очевидный пример, мученик Вонифатий, пришедший на подвиг мученичества от грешной жизни; осознание греховности было так велико у святого Евстратия, что он в своей предсмертной молитве просил Господа помиловать "осквернившуюся страстьми жития сего душу его" . Может, в их уверенности в себе? Опять нет. Святая Феврония, исходя на подвиг мученичества, просила сестер молиться за нее ко Господу, чтобы "Он укрепил ее немощь и подал терпение" .

Так в чем же их святость? Если "Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем" (1Ин. 4, 16), то очевидно, что святым и мучеником человека делает Божественная любовь, осознание неизреченной любви Господа к роду человеческому и к каждому человеку в отдельности, чувство этой спасительной любви порождает желание и самому жить для Любящего. И это не на словах! "Кто любит всею душой и всем сердцем, тот с радостью жертвует собой для возлюбленного" .

Два пути к мученичеству

Из житий новомучеников видно, что если одни из них, живя благочестиво, были неожиданно призваны на подвиг мученичества, то другие шли на него намеренно в осознании своей греховности (чаще всего отступники, желавшие исповеданием веры и мученическою кровью смыть позор отречения), так что"через смерть снова надеялись ожить те, которые при жизни считались мертвыми" .

Подвиг мученичества и созидание Церкви

В житиях новомучеников, написанных современниками, часто прослеживается линия поведения окружающих христиан. Мы видим, как христиане сами себя предают в тюрьмы или хитростью проникают в число заточенных, чтобы утешать и подкреплять мученика в его подвиге, мы видим, как христиане внимательно следят за ходом мученичества, молятся за страдальца, как они ревностно относятся к останкам святого, выкупая мощи, разрывая на части одежду, сохраняя землю с кровью мученика. Действительно, для них всех новое мученичество — это торжество порабощенного Православия над господствующим исламом, это пир веры, утверждение их сердец в уповании на Христа. Подвиг одного становится духовным достоянием всех, и каждый по мере возможностей подвизается ради добропобедного прохождения мучеником своего подвига. Так что "все мы (христиане) возрастаем до небес в Церкви, и каждый из нас возрастает через всех и все через каждого... И тогда, когда кажется, что член Церкви подвизается для себя, он в действительности подвизается для всех" .

Сущность подвига

Как мы говорили, телесные страдания составляют лишь часть подвига. Не менее существенная часть — это отказ от всех прелестей мира, богатства, славы, роскоши, плотской любви, которые в качестве соблазна предлагают исповеднику мучители (вернее, сатана). Отказаться от всех мирских благ и предпочесть им мученическую смерть, видя слезы матери, протянутые руки жены и детей — для этого нужна действительно твердая вера, непоколебимая надежда и всеобъемлющая любовь! Кроме этого, благодаря тому, что жития новомучеников составлены современниками, мы узнаем, что внутри самих мучеников происходит жестокая брань с сатанинскими помыслами, внушающими боязнь, сомнение, немирность, до такой степени, что некоторые из них не спят ночами, нуждаются в духовной поддержке (вспомним, что и Господу в Гефсиманский сад был послан ангел для укрепления). Если прибавить к этому и полное непонимание мучителей, насмешки и попытки внушить ложность избранного пути, то картина представилась бы в самых мрачных красках, не будь c мучениками укрепляющей и духовно веселящей благодати Божией. Исполненные благодати, мученики шли с улыбкой на устах и радостью в глазах на смерть, они и в заточении непрестанно славословили Господа, постились. А если появлялась возможность избавиться от мучений и смерти, то они ее категорически отвергали, лишь бы быть в этой благодати, в этом блаженстве, в Царствии Божием, внутри их сущем.

Исходя из сказанного выше, неблагоразумным будет самонадеянно мечтать о мученичестве. Когда Господь призывает к подвигу, то Он дает и силы к перенесению его. Мы сильны только в Господе, а сами по себе мы прах и пепел. Если мученики сами решались на подвиг, то в большинстве случаев ему предшествовала длительная аскетическая подготовка. Особенно ярко она передана в житиях новомучеников, готовившихся к подвигу на св. Горе Афон. Святогорский старец Никифор сказал Онуфрию: "Я принимаю тебя, но с тем, чтобы ты до мученичества подвизался так, как бы терпел мученические страдания".

Почти все мученики, кроме прежде отрекшихся, жили в миру тихой жизнью, занимались своей немудреной работой; были лавочниками, портными, учителями, огородниками, были православными христианами, и когда жизненная ситуация складывалась так, что перед ними вставал выбор между Христом и миром, тогда они, оставив мир, шли ко Христу. Ведь точно так же и в нашей жизни, мы все живем в мире и все время сталкиваемся с соблазнами, которым мы или поддаемся и предаем Христа, или отвергаем их и этим исповедуем себя христианами. И взирая на подвиг мучеников, терпевших и телесные и душевные страдания, мы можем укреплять свои маломощные силы их добропобедным исповедничеством.

 

Смерть духовная и жизнь вечная (Выдержки из толкований архимандрита Иустина Поповича).

В начале бытия мира Господь создал "вся добра зело". Но как только в мир вошел грех, то в мир вошла и смерть. "Посредством греха и страсти дьявол скрыто и невидимо живет в нас: невидимо и скрыто пребывает в наших мыслях, действует в наших чувствах, душевных расположениях, в делах... И таким образом, мы, люди, становимся духовно детьми дьявола, и он становится духовно нашим отцом". "Посредством каждого греха ты становишься духовно мертвым, и сколько времени ты не каешься в совершении его (но пребываешь в нем), ты мертв для всего Божественного, бессмертного и вечного... Действительно, грехи только и делают, что убивают духовно человека". "Нет сомнения, что союз греха смерти и дьявола есть страшная сила, сильнее и страшнее каждого человека, всего человеческого и всех людей вместе. В нашем человеческом мире только Богочеловек показал, что Он сильнее этого тройственного союза, поскольку только Он разрушил державу греха, победил дьявола и уничтожил смерть. Эту всепобеждающую Богочеловеческую силу Христос дал каждому верующему в Него как Бога и Господа, и, таким образом, каждый может победить державу смерти, победить грех и дьявола, победить мир. В действительности только христианин есть истинный победитель в мире. Потому что он побеждает наибольшего врага человеческого рода, трехглавого врага: грех, смерть и дьявола.

Без Господа Иисуса Христа и тех, которые Ему следуют, человеческий мир был бы и всегда оставался "державой смерти"... Доказательство того, что Иисус есть Бог и Спаситель, состоит в том, что Он дает человеческому роду вечную жизнь. Главное доказательство и свидетельство есть то, что смерть побеждена, уничтожена Христом, Который и даровал вечную жизнь. В Богочеловеке не существует смерти, не существует греха, поскольку в Нем существует только вечная жизнь. Итак, до тех пор, пока человек не верит в Господа Иисуса, он находится исключительно в смерти, он умерщвлен, мертв для всего того, что составляет праведную жизнь. Но с того момента, как человек уверует в Него, он живет по—настоящему, воскресает из мертвых и чувствует Божественную радость жизни, ощущает Божественное провидение и целесообразность жизни... Чтобы человек ощутил эту жизнь, он должен находиться в Сыне Божьем, он должен стать сочлененным с Богочеловеком в Церкви, он должен стать живой частичкой и питаться Им. Вне Господа, вне Церкви все смерть, все мертво... Только живое чувство Бога свидетельствует о человеке, что он жив. Такой человек в каждый момент своей земной жизни чувствует себя вечным, полным вечной жизни и поэтому побеждает все тленное, все вовлекающее в смерть. Хочешь узнать, мертв ты или жив до своей телесной смерти? Если ты веришь в Христа Бога, то ты жив, если не веришь — мертв. Не имеешь Христа Бога в душе своей, значит ты мертв самой пагубной смертью" . "Боишься смерти? Почему же не боишься греха? Хотя ты вдвойне должен его бояться, поскольку грех есть причина, родитель смерти. Хочешь уничтожить смерть? Уничтожь сперва грех, и таким образом, ты уничтожишь и смерть" . "Только верою побеждается всякое зло, смерть, ад, сатана... Верить, значит бороться непрерывно за вечную жизнь, которую похищает дьявол посредством зла, греха и соблазнов, какие он предлагает людям" .

 

Уроки из житий мучеников (из слов святого Иоанна Златоуста)

"Честь мученику — подражание мученику" .

"Итак, изучай способы борьбы, чтобы подражать и победам, презирай богатство, деньги и всякое иное житейское великолепие" , "будешь ли в болезнях, ты получишь величайшее побуждение к терпению в страданиях мучеников, будешь ли угнетаем бедностью или каким—нибудь другим тягчайшим злом, ты, взирая на величие причиненных им мучений, получишь достаточное утешение" .

"От начала рода человеческого, все друзья Божии проводили жизнь печальную, трудную и исполненную бесчисленных бедствий, не будем и мы стремиться к жизни изнеженной, рассеянной и исполненной наслаждений, но к жизни прискорбной, трудной и исполненной страданий и несчастий. Как борец не может посредством сна, лености и наслаждений достигнуть венцов, так и верующий не может получить обетованных благ, проводя жизнь в беспечности" .

"Не сожалеете ли, что ныне уже не время мучений? Но будем и мы упражняться как во время мученичества. Они презирали жизнь, — ты презирай удовольствия. Они ввергали тела свои в огнь, — ты ввергай теперь деньги в руки бедных. Они попирали уголья, — ты погашай пламень похоти. Трудно это, но и полезно. Смотри не на прискорбное настоящее, а на приятное будущее, не на бедствия присущие, а на блага уповаемые... Нарисуем в душе одних лежащими на сковородах, других растянутыми на угольях, иных вверженными в котлы.., чтобы сделав разнообразием такой живописи дом наш светлым, приготовить приличное пристанище для Царя Небесного. Если Он увидит такие изображения в душе, то приидет со Отцем и сотворит у нас обитель с Духом Святым, и будет, наконец, наша душа царским домом, и никакой непристойный помысел не сможет войти в нее, чего да сподобимся все мы" молитвами новомучеников Балканских. Аминь.