Жития святых нам хорошо раскрывают изобилие светлых проповедников, которые явились в нашей Церкви после взятия Константинополя. Но, как сказал один великий учитель, никогда не оскудеют воины Христовы, посему и XIX век явил нам многих мучеников, и среди них чудного Марка Хиосского. Итак, следует нам написать о нем то, что мы видели, и то, что слышали от очевидцев.
Сей возлюбленный раб Христов Марк родился в городе Смирне от родителей благочестивых и богобоязненных. Его отца звали хаджа (т.е. паломник, бывший на Святой Земле) Констант, родом из Фессалоник, его мать, Мария, была из города Смирны. Они, вероятно, научили его только общей грамоте. Он имел и брата, иеромонаха Паисия, который служил псаломщиком в церкви в Новом Эфесе. Когда Марк вырос, то ради заработка переехал на Хиос в 1788 году, где и женился. Затем, по просьбе своего брата, переселился в Кусандаси — о, если б он не был там вовсе, поскольку там он пал падением двойным и достойным плача.
Вначале, влюбившись в некую женщину христианку, он с ней жил в незаконной связи до тех пор, пока по наговору ага того места не окружил ночью дом и не схватил их обоих. На следующее утро, представ перед судьей, они оба, увы, отреклись от веры Христовой, и Марка обрезали, а Марию — такое имя носила эта женщина — ага забрал в свой гарем. Через четыре месяца он снабдил их платой и отпустил женщину домой. Марк стал в дальнейшем аге вместо сына и проявлял большую жестокость и злобу к христианам, хотя внутренне терзался совестью. Поэтому тайно он пошел к одному духовнику, который был опытным во врачевании таких душ. Вначале он его не принял, подозревая в коварстве. Однако, видя, что Марк со слезами и сокрушенным сердцем продолжает приходить, он принял его и утешил, научив уповать на милосердие Божие и приняв его полное покаяние.
Марк открыл духовнику все свое сердце и то, что он готов, если найдет способ, бежать оттуда со своей женой, а также позаботится сохранить от обрезания мальчика, сына той женщины от бывшего мужа, полуторагодовалого малыша, который жил с ней. К этому же духовнику часто ходила и та женщина и просила его найти способ им бежать оттуда. Наконец, Божия благодать умудрила духовника, и он нашел очень хитрый способ. Мария принадлежала к гарему аги, и духовник посоветовал ей перестать туда ходить и притвориться больной. Так она и сделала. Ага, узнав о ее немощи, послал одного опытного врача вместе с Марком посетить больную. Врачом же оказался человек богобоязненный и хороший друг того духовника, и он, как послушный духовный сын, выполнил все то, что соответствовало их замыслу. Вернувшись к аге, врач сказал:
— Султанум, женщина страдает от утробной болезни, которую ни я, ни любой другой врач излечить не может. В Смирне же есть одна еврейка и только она умеет лечить такие болезни. Если хочешь, пошли женщину к ней, и она исцелится, другого пути нет.
Ага согласился и приказал Марку приготовиться ехать, а потом вернуться. Итак, приготовились и отправились в путь все трое — Марк, Мария и ее ребенок — через девять месяцев после их отречения.
Но по наущению сатаны, ненавистника всего доброго, каким-то образом ага, рассмотрев все, убедился, что ради их побега была придумана эта женская болезнь, и, горя крайней злобой, он тотчас послал гонца с письмом к смирнскому начальнику, прося, чтобы их схватили и послали связанными обратно, и клянясь, что всех троих он сразу повесит и их советчика, если узнает, кто он. Гонец их догнал у смирнских мельниц, но, не узнав их, прошел мимо. Марк, сообразив, что их разыскивают, поспешил добраться до Смирны и сразу же нашел корабль, идущий до Триести, капитан которого был ему близко знаком. Все это происходило в 1792 году. Итак, с помощью Божией, они бежали из мест нечестия, но поскольку и Триести не является местом покаяния, то Господь не благоволил их пребыванию там, но из-за какого-то препятствия, они вынуждены были отправиться на Венецианские острова и там, по правилам Святой Церкви, они были миропомазаны и удостоились причастия Божественных Таин, равно как и церковного венчания.
Священное Писание повествует о двух больших согрешениях, какие соделал царь Давид, т.е. о прелюбодеянии с женой Урии и об убийстве неповинного и преданного своего раба, но также описывает и то покаяние, какое он принес ради этих двух беззаконий, так что, как знает каждый, Давид является примером покаяния для всех веков. Так вот и мы без всякого стеснения описали эти два больших падения Марка, прелюбодеяние и отречение, поскольку за ними вслед явилось победоносное покаяние и победа над всяким беззаконием, запечатленная и осиянная токами мученической крови. Ведь как во святом крещении, вместе с прародительским грехом смываются и все беззаконные деяния человека, так что из воды крещаемый выходит новым Адамом, так и пролитием мученической крови все, чем согрешил как человек подвизающийся за Христа, очищается, и он возрождается, становясь сыном Божьим по благодати, так что, согласно святому Иоанну Богослову, он обретает великое дерзновение пред лицом всех других искушений.
Итак, они возвратились на путь покаяния, отлучившись из тех мест и перебравшись даже в Россию ради своей безопасности. Однако, проходя разные города и местности, они нигде не находили удобным поселиться, поскольку с самого начала совесть Марка принуждала его, как отрекшегося, уходить оттуда, чтобы вернуться снова к прежнему своему благочестию. Хотя он уже и был на пути покаяния, Божественная благодать свыше осенила его мыслью о мученичестве, и, как добрая земля, он принял Божественное семя, и по прошествии времени оно проросло и принесло плод мученичества.
Но Божественную благодать можно уподобить не только семени, но и огню. Тот огонь, который Господь пришел возжечь в мире, возгорелся ярким пламенем в сердце блаженного Марка, и в дальнейшем он ни о чем другом не помышлял, как только о смерти за Христа. Поэтому, подкрепляемый этим желанием, он вернулся на территорию Оттоманской империи и везде он, исповедуясь, открывал свою цель мученичества архиереям, Патриарху и духовникам. Однако все ему единогласно говорили, чтобы он оставил это и не рисковал, поскольку можно спастись и покаянием, ведь и апостол Петр, хоть и трижды отрекался с клятвами и зароками, но одним покаянием был принят Христом и получил свое изначальное апостольское достоинство. Огонь Божественной любви говорил более действенно и сильно в сердце блаженного Марка, который отвечал:"Беззаконие мое познах и греха моего не покрых", я должен обрести моей кровью Иисуса, от Которого меня не в силах отторгнуть и весь мир, а потому, прошу вас, не отговаривайте меня". Такие слова мы слышали из его уст и здесь, на Хиосе, поскольку он часто говорил их другим.
Поэтому прежде, чем отлучиться отсюда телесно, он одел на себя иерусалимский саван, чтобы живо представить себя мертвым, по слову апостола Павла: "Я всегда мертвость Господа Иисуса на теле моем ношу".
Итак, он принял конечное решение уехать оттуда с целью достичь Нового Эфеса, поскольку, как он утверждал, один великий учитель ему сказал, что там, где он отрекся, там и должен исповедать веру. Поскольку не было прямого пути, он прибыл сюда, на Хиос, где был узнан многими своими старыми друзьями и провел с ними несколько дней до тех пор, пока не пошел корабль в Кусандаси. Узнав его замысел, друзья пробовали ему помешать, но он был непреклонен в своем решении.
Добравшись до Кусандаси, Марк сразу же направился к своему первому духовному отцу. Тот, узнав его намерение, воспрепятствовал ему, но не в желании мученичества, а в том, что не следует ему осуществлять это желание в Кусандаси, ибо это вызовет пагубные последствия, поскольку агаряне были разгневаны на христиан из-за строительства новой церкви и из-за мученичества Георгия нового, которое произошло незадолго до этого, в апреле месяце, до такой степени, что они были готовы (лишь бы только нашелся хоть малый предлог) и церковь разрушить и много зла причинить христианам. Святой проявил послушание к словам духовника, но с большой горечью, что не может достичь цели по желанию своему. Но все же он вернулся на Хиос с твердым намерением принять там вожделенный конец.
На Хиосе блаженный проявил большую мудрость, чтобы, желая пострадать там, не причинить никакого зла кому-либо из христиан, и потому он не ходил в дома ни к кому из своих прежних друзей, не встречался явно ни с кем из своих знакомых, но остановился в одном тайном месте и в воскресенье утром пошел в одну отдаленную церковь, прослушал утреню и литургию и причастился Божественных Таин. на следующую ночь два брата священника, с которыми он был раньше близко знаком, позвали его тайно в свою келлию и там пробовали препятствовать ему идти путем мученичества, говоря:
— Брат, не скорби, что ты не достиг желаемого. Бог, ведущий глубину сердец, знает желание твое и вменит тебе его, как если бы ты и делом совершил мученичество. Ты уже сейчас мученик по произволению, так что, если хочешь, остановись на этом, ведь ты уже выполнил свой долг и в дальнейшем тебе ничего не нужно, как только соблюдать заповеди Божии. А если ты хочешь, то можешь поехать на Святую Гору (Афон) и там жить в безмолвии святой жизнью.
Это и подобное говорили ему те братья, но сей блаженный, чувствуя, что в его сердце еще ярче разгорается огонь Божественной любви, ответил:
— Да не будет сего, братия. Да не будет, чтобы я остановился на этом. Это мое несчастье, и будет предательством, если я остановлюсь на этом. Я умру, я умру за Христа моего. Беззаконие мое познах и греха моего не покрых, хочу искупить его своей кровью. Если мне причинят и мучения перса Иакова, я все готов перенести ради любви к моему Спасителю.
Итак, они провели остаток ночи в душеполезных беседах, духовных песнях и рассказах о мучениках, затем отслужили повечерие. После повечерия он один прочитал последование ко причастию с сокрушением и слезами, и многими поклонами, от которых устав, он присел и, немного задремав, увидел в видении прекрасного юношу, который сказал ему: "Пришла обильно Божественная благодать", — и он сразу же проснулся. Все трое пошли в церковь, прочитали последование утрени, затем он причастился Пречистых Таин и, укрепившись Божественной силой и молитвами братьев, он попрощался с ними и тайно вышел из храма перед восходом солнца. Увидев по дороге одну открытую церковь, в которой совершалась литургия, он вошел внутрь и после отпуста, став напротив иконы Спасителя, он горячо молился, а по окончании произнес следующие пророческие слова: "Яко овча на заколение ведеся и яко агнец прямо стригущего его безгласен". Затем он вышел и, добравшись до отдаленного места, молился там до тех пор, пока не открылось здание суда, и святой поспешил туда. Подойдя к двери, он остановился, трижды перекрестился и затем вошел внутрь. Там он спросил судью, и был приведен к нему.
— Чего ты хочешь, чего ищешь?— спросил его судья.
— Я, — ответил Марк, — был христианином, мое имя Марк, я из Солуни, родился в Смирне от родителей христиан. Несколько лет назад я помрачился умом и отрекся, увы, от моей святой веры и принял вашу мерзкую веру. Затем меня миловала благодать Божия, и открылись очи моей души, и я познал прельщение, в какое попал. Так что я пришел сегодня сюда, чтобы исповедать, что я ошибся, оставив свет и последовав тьме.
И сказав это, он достал из-за пазухи крест и поцеловал его, говоря:
— сия есть истинная вера, и я исповедую истинного Бога и Творца всей вселенной, Иисуса Христа, Который воплотился и был распят как человек за мои грехи, и я отрекаюсь, как от ложной, от вашей веры, так же, как я выбрасываю и то, что является символом этого прельщения.
И с этими словами он бросил на землю тюрбан, который носил на голове, и вместо него он надел монашескую скуфью. Судья и все присутствующие там были поражены, услыхав такое, и судья спросил:
— Что такое ты говоришь, человек? Не сошел ли ты с ума?
— Нет, — ответил мученик, — мой ум в порядке и поэтому я исповедую, как я прельстился.
— Может быть ты пьяный?
— Я совершенно трезв, — ответил мученик.
— Подумай хорошенько, — сказал ему судья, — поскольку тебе предстоит много претерпеть и в конечном счете умереть.
— И прекрасно, — ответил с уверенностью мученик, — я для этого сюда и пришел и готов претерпеть за Христа моего любые муки, какие вы только придумаете.
Он также отвечал и всем тем, которые говорили ему подобное, с целью изменить его мнение. И опять судья льстиво сказал:
— Сын мой, проси у меня, чего хочешь, и я готов исполнить.
Мученик ответил:
— Я одного прошу у тебя, чтобы ты отослал меня к моему Иисусу Христу. Этого я ищу и жажду, и желаю, чтобы пролить кровь мою за Иисуса моего, за Создателя моего, поскольку я много преогорчил Его своим отречением.
И это он говорил не испуганным голосом, но громогласно, со дерзновением, так что все дивились. Итак, судья передал его Музур-аге, чтобы его посадили в тюрьму, слуги же, встречая его на пути, говорили:
— Приди в себя человек, и все, что тебе нужно, мы тебе дадим, и деньги и одежду.
Мученик им отвечал:
— Все это тленное и суетное оставьте себе, я ничего другого не хочу от вас, кроме того, чтобы вы скорее отослали меня ко Христу моему.
Его посадили в тюрьму, и ноги его забили в колодки. У блаженного был благозвучный и приятный голос, и он имел обыкновение петь ирмосы и другие церковные песнопения. Вот и в тюрьме, преисполненный умиления и духовной радости, потому что Господь сподобил его пострадать за имя Его Божественное, он начал петь песнопения Владычице Богородице и часто произносил: "Слава Тебе, Боже".
Сумпаша (управляющий охраной), который сидел рядом с тюрьмой вместе с жандармами, человек злой и гордый, не мог вынести слушания сладкозвучных песнопений мученика, который как будто был не в тюрьме, а на радостном пиру. И вот он с яростью открыл камеру и сказал ему:
— Эй ты, нечистый, поешь ли еще?
Затем он открыл колодки и растянул его ноги, насколько мог, и с большим усилием вдел их в колодки в таком положении. В этом, как каждый может понять, состоит великое мучение, поскольку истязуемый человек испытывает сильную боль в крестце. Затем, со всей своей бешеной силой, он начал пинать мученика ногами по голове, по спине, по груди и шее. Некоторые христиане из-за любви к мученикам, нашли способ пробраться в тюрьму, они-то, сами все это увидев и услышав, пересказали нам; они же насчитали свыше тридцати пинков, после которых святой начал плевать кровью. Пиная его, мучитель говорил:
— Я тебе отсеку голову.
Блаженный же со умилением произнес:
— Благодарю Тебя, Господи мой Иисусе Христе, что Ты сподобил меня пострадать ради Твоего Святого имени.
Когда ушел тот окаянный, мученик сказал присутствовавшим:
— Послушайте, братья, что угрожает этот нечестивец? Он не отсек мне голову, ему же отсекут ноги.
Что подразумевал мученик под отсечением ног, осталось непонятным. Затем он опять запел: "Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Сотворившему вся". После этого вошел в тюрьму один человек, посланный от судьи, и спросил мученика:
— Ты ли тот, кто отрекся нашей веры?
— Да, я, — ответил ему мученик, — и я анафематствую и тебя и основателя вашего обольщения.
Тот же опять сказал:
— Ты, безумец, неужели плоха наша вера?
И мученик ответил:
— Пропади ты, и вера твоя и основатель веры твоей пропадом!
Бранясь, тот человек ушел ни с чем. Мученик же опять начал благодарить и славить Бога с большим умилением, молясь и непрестанно прося благость Его удостоить его окончить желанный подвиг поскорее.
В понедельник вечером сумпаша угрожал мученику новыми тяжкими мучениями, услышав о которых, христиане, пробуждаемые состраданием, просили со слезами Всеблагого Бога укрепить святого свыше. Причина же, по которой сумпаша решился прибегнуть к подобным угрозам, была вызвана не столько ревностью к его вере, сколько той критикой, какой подверг его мученик, говоря:
— Ты меня называешь нечистым за то, что я отвергся скверной агарянской веры, а ты сам чист ли, ведь ты отвергся своей святой веры и полностью стоишь за эту темную и скверную веру и не приходишь в чувство несчастный! Не твоего ли отца зовут Димитрием, а мать Ангерун?
Однако не соблаговолил Бог, чтобы произошло по замыслу того нечестивца, поскольку он был остановлен по какой-то причине. Мученик же всю ночь на вторник находился в умилении и пел каноны и тропари. Затем он сказал одному юноше, близкому себе (одному из тех, кто добровольно вошел в тюрьму ради мученика):
— Харлампий, знаешь ли ты тропарь "вчера спогребохся тебе Христе?"
— Знаю, — ответил юноша.
— Перескажи мне его, — попросил он.
Харалампий говорил, а мученик пел, затем он сказал:
— Спой его и ты.
И опять блаженный просил Господа и говорил:
—Поспеши, Господи мой!.. Когда же я закончу предлежащий мне подвиг и вниду во Царствие Твое?...
На следующий день, во вторник, сразу после обеда, мученик был выведен по повелению судьи, на второе испытание. Служители тьмы, посланные его привести, проявили большую жестокость: его злобно схватили и толкали бесчеловечно. По дороге находилась церковь святого Евстратия, проходя мимо которой, мученик наклонился и поцеловал стену, и тотчас сумпаша его сильно толкнул, так что святой упал ничком и разбился. Затем его стали немилостиво, изо всех сил бить дубиной на протяжении всего их пути на суд. Наконец они добрались до судилища. Судья ему сказал:
— Ты пришел в себя? Подумай, ведь после третьего раза последует смерть.
Мученик ответил:
— Милостью Божьей я был и сейчас нахожусь в своем уме и сюда пришел за смертью; ее я ищу и жажду.
И опять судья сказал:
— Что ты понимаешь в этой пустой вере?
Мученик же в ответ:
— Суетна и ложна ваша вера, я же ищу Иисуса моего Сладчайшего.
— Я должен буду тебя жестоко мучить, — сказал ему судья.
И мученик ответил:
— Тысячи мучений причини мне, от Иисуса моего меня не отлучит ни огонь, ни меч, никакое другое мучение.
Тогда судья начал его прельщать:
— Сын мой, может тебе нужна одежда и деньги? Обратись в нашу веру. Не видишь, сколько богачей и знати? Вера наша хороша тем, что и здесь нам хорошо, мы имеем и царя, и в раю нам будет еще лучше.
На это мученик, исполнившись дерзновения, ответил судье:
— Наставник тьмы и всякого беззакония учитель! И не стыдишься ты, несчастный, говорить подобную чушь! Одна есть вера истинная — благоверных и православных христиан, Иисуса Христа я исповедую Богом истинным.
Услышав это, разъяренные агаряне бросились на него и с побоями столкнули его с лестницы. Сумпаша отвел его в тюрьму, непрестанно толкая и ударяя. В тюрьме он сильно растянул ноги святому и опять долго и безжалостно бил его, на что мученик сказал:
— Бейте, сколько можете. Ради любви ко Христу моему я готов претерпеть все, что мне вы делаете.
И он непрестанно прославлял Господа, говоря: "Слава Тебе, Царю неба и земли, что сподобил меня принять мучения за имя Твое Святое". И испытывая невыносимую боль, он опять стал петь песнопения Пресвятой Богородице и "отроки благочестивые в пещи" и часто говорил: "Приими мя, Господи, отрекшегося от Тебя".
Во вторник вечером зашел в тюрьму один мучениколюбец, бывший близким знакомым Муселим-аги, и он принес мученику приветствия от близких друзей мученика и их уверения, что они непрестанно молятся об укреплении святого в терпении до конца. Мученик ответил:
— Кланяюсь всем им и благодарю за заботу, какую они имеют о моем спасении. Скажи им, чтоб за меня не боялись, поскольку я крепко держу Христово знамя.
Так он ответил и всю ночь пребывал в большой радости, и присутствующим говорил:
— Братья, радуйтесь, завтра произойдет мой брак.
И поскольку некоторые из них заплакали, то он их утешил, говоря, что им не подобает скорбеть и плакать в его радости, что слезы имели бы смысл, если бы он шел путем погибели, но теперь, когда он направляется к нескончаемому наслаждению Иисуса Сладчайшего, откуда могут возникнуть слезы? Сказав это, от начал петь песнопения Богородице, молясь и благодаря Господа, что Он сподобил мученика пострадать ради имени Его Святого, и прося, чтобы Господь удостоил его принять и вожделенный конец. Так он провел ночь и напоследок заснул. В полусне ему показалось, как будто он находился вместе со своей духовной сестрой и ребенком, и он увидел прекрасного и светоносного юношу, который пришел и покрыл их одним золотым покрывалом. На этом он проснулся и рассказал присутствующим о своем видении. Утром он с умилением причастился Божественных Таин из рук одного иерея, который по случаю оказался в этой же тюрьме. Один иеромонах позаботился об этом и во вторник, и в среду, так что святой подряд и в воскресение, и в последующие дни причащался Святых Таин, укрепляемый на предстоящий подвиг. Итак, причастившись, святой ждал, когда его вызовут. Еще не пришли посланные, а блаженный уже сказал:
— Приблизился час, братья, простите меня и молитесь за меня, поклонитесь от моего имени всем близким и знакомым, которых я узнал как поистине братьев и отцов, и прошу их святых молитв.
Когда cвятой говорил это, в темницу вошли слуги и со свойственной им жестокостью, с побоями повели его в третий раз на судилище. Ему час пришлось ждать, пока все не собрались. Здесь следует остановиться, чтобы рассказать о той любви, какую показали к мученику христиане. Подвиг святого Марка был в центре внимания всего города. Многие христиане-мучениколюбцы с первого дня начали поститься, моля Всесвятого Бога укрепить мученика на победное завершение его подвига. Многие церкви ради этого были открыты, и благочестивые священники служили молебны об укреплении нового подвижника. Все же христиане вообще находились в заботе о том, чтобы увидеть желанный конец, победу силы Распятого над бессилием плоти. Так и случилось благодатью Христовой, что мученик в третий раз был тверд и непреклонен в своем исповедничестве. Потеряв всякую надежду, агаряне единогласно осудили cвятого на смерть через усечение мечом.
Когда блаженный вышел из судилища лицо его не омрачилось страхом смерти, а, наоборот, весь он сиял радостью, и это отметили не только единоверные христиане, но также и франки и агаряне.
Христиане, в большом количестве собравшиеся на это святое зрелище, все молились, многие и со слезами, говоря: "Господи, помилуй", "Господи, укрепи раба Твоего", "Ниспосли, Господи, помощь Твою на мученика Твоего". Ни сумпаша, ни воины не могли их отогнать даже силой, поскольку они, изгоняемые в одном месте, переходили к другому и всеми способами старались подойти ближе, чтобы видеть победный конец мученика. Многие даже и получая удары, не отходили до тех пор, пока не увидели спасение Божие и не прославили Христа. Кроме того на зрелище собрались турки и евреи, заняв ближние крыши и стены города.
Добравшись до места казни, святой сам склонил голову и пожелал палачу удачного удара. Однако палач с первого удара не отсек голову, и мученик упал ничком на землю. Палач в ярости ударил еще шесть раз, и так святой Марк принял мученическую кончину.
Как описать радость христолюбивого народа, когда они увидели добропобедную смерть мученика? Все единогласно прославили Бога, у всех, и мужчин и женщин, радостно забились сердца. Многие и священники, и миряне, заходя в храмы, пели песнопения во славу мучеников, воссылая благодарение Богу, что Он возвеличил Свою святую веру перед безбожными тиранами. Сребролюбие смягчило жестокость агарян, и не осталось ни одного дома христианского, в котором бы ни было кусочка одежды, частицы мощей или крови мученика, от которых происходят многочисленные чудеса во славу Христа Бога нашего, дивного во святых Своих. Аминь.