Казалось, что дождь никогда не прекратится: его силы с легкостью бы хватило, чтобы создать новый Всемирный потоп, но что-то сдерживало нахлынувшую стихию, остужало ее жар. Чувствовалось некое приближение спокойствия на мрачном небе, словно свет, подобно кислоте, разъедал воцарившуюся здесь тьму, пытался пробиться сквозь толстую пленку свинцовых туч.

Татьяна боялась, когда кто-то ночью стучится в дверь ее квартиры. Она часто оставалась одна, муж постоянно пропадал в других странах, поэтому приходилось как можно чаще пребывать на раскрытии преступлений, чтобы лишний раз не находиться одной в этом доме. Девушка знала, что она здесь не одна, что повсюду ее окружают соседи, готовые в любой момент оказать помощь. Но стены были такими толстыми, что ни единый звук от других жильцов не мог пробраться в эту квартиру, отчего создавалось ложное ощущение замкнутости, пустоты, полного одиночества.

Сейчас ее вновь одолевал этот страх, она снова одна наедине с барабанной дробью дождя.

Пытаясь хоть как-то унять дрожь и нервозность, она снова выпила успокоительное средство, которое ей прописал врач. Ей было известно, что нельзя превышать положенной дозы, но Татьяне уже было все равно. Она хотела лишь вернуть умиротворение, остальное отошло на задний план.

Стук в дверь повторился. Татьяна поняла, что таблетки совершенно бесполезны. Страх еще сильнее впивался в тело. Но она, сама не зная почему, тихо приблизилась к двери, услышав за ней знакомый мужской голос.

— Татьяна, я знаю, что ты там. Я видел свет из твоего окна. Пожалуйста, открой дверь, — Джорджа нельзя было обмануть. И не впустить тоже. Этот парень всегда добивается того, что хочет.

Девушка медленно и неуклюже приоткрыла дверь и взглянула на до нитки промокшего молодого человека, стоявшего в сыром дурно пахнувшем подъезде.

— Привет, — тихо произнес он и как-то скромно и по-детски улыбнулся.

— Зачем ты пришел? — Татьяна не спешила впускать нежданного гостя в свою квартиру и терпеливо держала его за приоткрытой дверью, наблюдая, как талая вода капает с его взъерошенных волос.

— У меня есть кое-что интересное для тебя.

— Я сейчас не в состоянии говорить о работе. Я бы хотела отдохнуть. После сегодняшнего мне не по себе. Я плохо себя чувствую.

— Себ мне все рассказал.

— О, не знала, что ты общаешься с ним, — прижалась к косяку девушка, еще шире открыв дверь. — И что он тебе поведал?

— Он мне рассказал, почему ты взялась за это дело.

Татьяна недовольно покачала головой и исподлобья посмотрела на Джорджа.

— Ладно, ты победил. Можешь входить, — резко повернулась Татьяна и направилась на кухню, оставив молодого человека наедине с полуоткрытой дверью.

Глубоко вздохнув и стряхнув с себя царапавшие кожу дождевые капли, Джордж перешагнул через порог, заранее сняв обувь в подъезде, чтобы как можно меньше пачкать пол.

— Извини, что немного испачкаю прихожую. На улице просто ужасная погода. А я, как назло, забыл дома зонт.

— Кофе будешь? — послышался усталый голос с кухни.

— Я выпью все что угодно, лишь это было горячим.

— Значит, кофе.

— А где твой Петр? Так и разъезжает по Азии?

— Да. Все так и разъезжает. В прошлом месяце Мексика, теперь его занесло в Китай. Быть успешным бизнесменом не так уж и просто, хотя в его случае это было раз плюнуть, ведь все состояние ему досталось от папочки… Тебе сахар класть?

— Да, две ложечки, — невольно облизал замерзшие губы тот и прошел на кухню, ощущая неприятное прикосновение мокрых носков на онемевших пятках.

Татьяна кивнула и выполнила его просьбу.

— Знаешь, я порой думаю, что разведена. Я вижу мужа несколько раз в год. Это меня с ума сводит. Если бы не работа, давно оказалась бы в дурке.

— Ты сильная. Все будет хорошо.

— Что ты там хотел мне интересного рассказать? — Татьяна решила резко сменить тему и, по традиционному обычаю, закурила ароматную сигару, положив под ладонь свободной руки портсигар, который всегда был при ней.

— Удивлен, что ты до сих пор хранишь эту штуку, — Джордж заметил серебряный блеск портсигара и издал тихую ухмылку. — Когда-то и Эрван таскал эту вещицу с собой. Курил каждые пять минут. Я думал, что его легкие окочурятся через пару лет.

Татьяна украдкой улыбнулась и потушила сигарету.

— Давай перейдем к делу.

— Да, ты права, — поперхнулся тот и достал из внутреннего кармана кожаной куртки папку со слегка промокшими бумагами. — Не волнуйся, дождь не добрался до самого ценного. По крайней мере, прочитать сможем.

На кухонном столе оказались странные бумаги, написанные от руки. Почерк был довольно аккуратным, что слегка удивило молодого детектива. Обычно ручные записи может прочитать только их автор, а здесь же все доступно, что большая редкость.

— Мне пришлось пожертвовать своей сухой одеждой, чтобы эти документы оказались на твоем столе. Ну и не только одеждой… Но это уже мои проблемы.

— Постой-ка, — Татьяна потянулась вперед и взглянула на руки своего гостя. — Ты с кем-то подрался? У тебя все пальцы в ссадинах.

— Я тебе потом расскажу, — подмигнул ей тот. — Себ дал мне координаты, я выполнил его поручение.

— Себ? — удивленно приподняла брови та. — С каких пор он подключил тебя к расследованию?

— Еще до вчерашней нашей встречи… Хотя вся это заварушка началась еще на том корабле, я уверен в этом. Ты явно пытаешься связать те убийства с нашим делом. Ведь я прав?

— Возможно… Но я не уверена, так как у меня на руках слишком мало информации. Сплошная вода… Но я в шоке от того, что вы с Себом нашли общий язык. Вы же всегда были кошкой с собакой.

— Мы взрослые люди, Татьяна. Сейчас нет времени на прошлые обиды… Себ ведет это расследование с прошлого года. Не знаю, какую информацию он получил и из какого источника, но оказалось, что первое убийство в этой психлечебнице произошло на следующий же день после ее открытия. Почерк убийцы все тот же: у жертв явные симптомы испанки и странные укусы на теле. Больница была открыта в 1918 году, девять лет назад. И с первых же дней взята под крыло правительства. Туда какое-то время отправляли наиболее опасных пациентов. Поэтому все расследования были закрыты, так и не начавшись.

— Странно, что ты не знал об этом ранее. Ведь, насколько я помню, ты был знаком с Доктором Ломаном много лет, — съязвила Татьяна.

— Он был очень скрытным человеком. Да и я не желал знать о его жизни. Поэтому пришлось вытаскивать информацию из других источников. И они надежные… — Джордж убрал свои мокрые волосы назад и продолжил чтение документов. — Доктор Ломан был владельцем этого дома, о чем я, разумеется, был не в курсе… Это уже так, мелочи… Он его продал некому лицу за очень круглую сумму. Здание пустовало много лет. Но после внезапно оказалось под его контролем, но уже в ином виде.

— Это странно.

— Именно. То есть, он был владельцем этого дома, продал его, снова купил и сам же открыл в нем психиатрическую клинику.

— Теперь появилось еще больше улик, доказывающих, что это именно он убил тех людей.

— Вот именно. Он — хирург. Поэтому мог с легкостью натворить экспериментов над своими пациентами, которые никому не нужны. Бесплатный биологический материал. И чтобы снять с себя подозрения, он нанял тебя, пытаясь тем самым повернуть расследование в выгодное русло. Можно даже смело предположить, что музыка, которую ты слышала, тоже его рук дело. Удобно все свалить на призрака.

— Утром будет вскрытие тела Ломана. Думаю, это прояснит некоторые детали. Не думаю, что это суицид.

— Что ты еще хочешь найти? Ответ очевиден — он убийца. На нем нет никаких следов, обнаруженных на жертвах. Это обычный суицид. Он хотел убежать от правосудия, Татьяна, и ему это удалось. И, думаю тебя это немного оживит, я сравнил обряд мумифицирования с нашим случаем. У мумий обнаруживали следы вмешательства в их тела, в нашем деле такого, к сожалению, нет.

— Я не поверю, чтобы органы исчезли без какой-либо причины. А что если это кислота, не оставляющая ожогов?

— Тогда она бы поразила большие участки тела, а не только определенные органы. Не забегай в научную фантастику, это не наш случай.

— Мне кажется, я зря взялась за это дело. Когда я узнала о том, что есть хоть какой-то шанс на то, что я тогда была права… Меня будто парализовало… Я…

— Поэтому ты носишь его портсигар с собой, верно? Надеюсь, Петр об этом не знает?

— Его любовь давно перешла к деньгам. Удивлюсь, если он еще помнит, что у него в Англии живет живая жена.

— Я оставлю тебе документы. Может, найдешь в них еще что-нибудь интересное, — Джордж слегка похлопал ладонью по папке с бумагами, затем направился к входной двери, но Татьяна его остановила.

— Пожалуйста, не уходи.

— Ты, кажется, хотела побыть одна.

— Уже не хочу. Знаешь, в этой квартире я чувствую себя тюремной заключенной. И если меня здесь запереть на пару дней… Я, наверное, умру.

— Что ж, отказываться не буду. Тем более я и сам не горел желанием разгуливать в мокрой одежде по городу. До моего дома шагать пару километров, поэтому завтра я бы точно проснулся с температурой.

— Снимай одежду, я дам тебе сухую, — улыбнулась девушка и направилась в спальню.

В ее квартире можно было найти много ненужной роскоши, которую Татьяна бы с радостью выкинула, лишь бы не видеть их золотого свечения. Но Петр безумно дорожил каждой безделушкой и, наверное, отдаст за них свою жизнь.

Спальня была гораздо больше кухни, а о размерах гостиной даже боязно задумываться. Высота стен пугала до безумия. Казалось, что спишь в каком-нибудь музее, а не в обычной квартире.

Татьяна до сих пор не могла к этому привыкнуть, хотя много раз пыталась. Она любила простоту во всем, ее муж же обожал масштаб. Спорить с ним не имело смысла. У него есть деньги, он может позволить себе буквально все. А она лишь его законная жена, которая скромно гоняет всяких преступников и шарлатанов уже шестой год.

— Ты в последнее время сама не своя. Это расследование на тебя плохо влияет, — раздался из кухни голос Джорджа.

— Тебе показалось. Со мной все хорошо, — Татьяна открыла шкаф, где хранились вещи мужа, которые он, наверное, надевал лишь один раз. Этот мужчина меняет одежду чаще, чем любовниц.

Татьяне всегда было интересно, как Петр умудряется хранить всю свою одежду в одном лишь шкафу.

Дверцы с приятным скрипом открылись, и в нос ударил приятный запах одеколона.

***

Джордж снял с себя все, кроме брюк, и небрежно сжал в руке мокрую рубашку, словно держа странное огромное насекомое. Рубашка покрывалась пятнами грязи и повсюду разносила запах пота. Юноша хотел побыстрее принять душ. Вряд ли Татьяне нравился аромат грязного мужского тела.

Внезапно из спальни раздался панический вопль. Он был таким сильным и резким, что молодой человек не сразу понял, что произошло. Послышался грохот, означающий только одно — Татьяна потеряла сознание.

Когда Джордж забежал в спальню, то перед ним открылась омерзительная и пугающая картина. Повсюду виднелись следы крови, словно чье-то тело размазали по всем стенам, не пожалев добавить красной жидкости на постель. В панике все осмотрев, юноша замер в оцепенении.

Татьяна исчезла. Ее здесь нет.

***

Полицейские с долей осторожности и неуверенности опечатали квартиру Татьяны, стараясь не трогать ничего лишнего, так как понимали, что это место принадлежит довольно богатой семье, и если что-то пропадет, то последствия будут ужасными.

В спальне стояло несколько криминалистов и фотографов, которые тщательно изучали место преступления, но на их лицах застыло изумление и потерянность: никто не мог понять, что же произошло в этой квартире этой ночью.

Джордж сидел на кухне и сделал небольшую затяжку сигареты, которую достал из портсигара Татьяны. Молодой человек никогда в жизни не курил, но сейчас у него внезапно появилась острая потребность в этом. Табак был довольно хорошего качества и имел приятный запах, но от него странным образом затуманивалось сознание и появлялась легкая слабость. Джордж решил больше не травить свой организм и потушил сигарету, когда заметил рядом с собой обеспокоенного Себастьяна.

— Думаю, Татьяна не была бы против, — с виноватым взглядом произнес Джордж и с грустью вздохнул, наконец-то потушив сигарету. — Я не понимаю… Как это могло случиться?

— Я тоже, — Себастьян устало сел рядом на стул и провел рукой по волосам. — Никаких следов, никаких улик, на этот раз даже тела нет. Убийца сменил свой почерк. И его новый стиль пугает: тихий и не оставляющий никаких зацепок.

— Сэр, — из спальни вышел криминалист и подозвал Себастьяна к себе.

— Что-то нашли? — с удивлением посмотрел на него тот сонливыми глазами.

— Да. У крови весьма странный запах. Она пахнет мужским одеколоном.

— Странно. Убийца боялся, что мы найдем его по запаху тела, поэтому решил освежить комнату своим одеколоном? — усмехнулся Себастьян и взглянул на поникшего Джорджа, который явно летал где-то в глубинах своего сознания и ничего не слышал вокруг. — Нужно отправить кровь на анализ.

— Хорошо, сэр, — кивнул тот и вновь вернулся в злополучную спальню.

— Этот случай означает только одно. У нашего доктора есть сообщник. Но зачем ему понадобилась Татьяна? — Себастьян слегка зевнул. Бессонная ночь сказывалась на его организме.

— Она что-то знала, — прошептал Джордж. — И тот, кто это сделал, боялся этого.

— Пока рано что-либо говорить, — похлопал его по плечу тот. — Тебе надо отдохнуть. Ты и так слишком много сделал за эту ночь.

— Я не смог ее уберечь, Себ, — к глазам Джорджа подступили слезы. — Если она мертва, я никогда себе этого не прощу.

— Ты не виноват, дружище. Ты бы не смог ничего сделать.

— Как он смог уйти? В спальне больше нет ни окон, ни дверей. Она не могла просто так испариться.

— В шкафу нашли дверь.

— Что?

— Ее хорошо замуровали. И сделали это совсем недавно. За дверью находится лестница, ведущая на чердак.

— Я хочу взглянуть на него.

— Пожалуйста, друг мой. Только вряд ли ты там что-нибудь найдешь. Мы все осмотрели. Там никаких следов крови нет, даже следов обуви. Повсюду толстый слой пыли. Вряд ли там кто-то был за последние лет десять. Но есть одна интересная деталь.

— Какая?

— Мы нашли на чердаке пианино. Точную копию того, что находится на чердаке психиатрической больницы. Вряд ли это совпадение случайное.

— Ты прав.

— Татьяну пока считают пропавшей без вести, и ее фото уже рассылают по всем полицейским участкам города. Если похититель и смог сбежать через чердак и каким-то чудесным образом замести следы, то он пока не в состоянии далеко уйти.

— Сэр! — из спальни послышался испуганный крик одного из криминалистов. — Смотрите!

Себастьян и Джордж испуганно переглянулись и вбежали в спальню, увидев в ней до смерти напуганных людей.

На месте, где до этого все было залито кровью, теперь виднелись странные желтоватые пятна, разрастающиеся с легким шипением.

— Такое ощущение, что это вовсе не кровь, а очень едкая кислота. Она даже полностью прожгла кровать.

— Вы взяли образцы?

— Да. Я сейчас отвезу их в нашу лабораторию.

— Хорошо. Сделайте анализ как можно скорее, — кивнул криминалисту Себастьян и подошел к стене, которую теперь усеивали глубокие дыры, словно невидимое существо вгрызлось в камень и откусывало от него куски, будто это было обычное печенье.

— Татьяна предполагает, что органы могли исчезнуть из-за какой-то кислоты, но я опроверг ее версию. Теперь думаю, что был не прав, — с испугом разглядывал спальню Джордж. — Странно. Стены пахнут чем-то мятным.

— Такой запах я встретил в той психбольнице. Особенно четко его можно было уловить в комнате нашего доктора. Вряд ли это кислота, это что-то более сложное. Кислота начинает вступать в реакцию мгновенно, это же вещество будто выжидало время. Надеюсь, анализ хоть что-то прояснит. Я уже устал от отсутствия улик.

— Но мы теперь знаем только одно. Татьяна жива, — в глазах Джорджа блеснула надежда, и она была такой яркой, что быстро передалась Себастьяну.

— Этот факт — единственная приятная новость за эту ночь, — обреченно вздохнул Себастьян, скрестив руки на груди. — Знаешь, тебе следует поехать домой и отдохнуть. Выглядишь паршиво.

— Вряд ли я смогу уснуть.

— Сэр! — в спальню вбежал полицейский и испуганно посмотрел на мужчин.

— Что опять такое? — с долей раздраженности спросил Себастьян.

— Только что позвонили из участка… Тело Доктора Ломана исчезло.

***

Он вернулся домой позже обычного.

Консьерж уже настолько привык к подобному, что даже не стал в этот раз отчитывать жильца, вновь пришедшего после закрытия общежития. Он прекрасно знал, что этот молодой человек явно не в себе, поэтому просто нужно его понять и не пытаться ковырять чужую рану.

В этом старом полуразвалившемся доме, где, по большей части, обитали крысы и прожорливые муравьи, все считали Джорджа чудаком, алкоголиком, никто не смел даже приблизиться к его комнатенке, спрятавшейся в самом конце плохо освещенного коридора на третьем этаже. Его боялись, его избегали, его тайно ненавидели. Никто не знал, почему они чувствуют столько негативных эмоций к этому молодому человеку, никто не мог даже объяснить этого. Они просто невзлюбили его, без какой-либо причины.

Сегодня он был мрачнее, чем обычно. На его усталом некогда красивом лице застыла печальная гримаса, которую не смыть никакой водой — настолько сильно она прижилась к его бледной коже, покрытой ледяными каплями осеннего дождя. Обычно Джордж никогда не забывал зонт, постоянно носил его с собой, как верного друга, но в этот раз почему-то решил этот предмет оставить в своей маленькой коморке. Талая вода, пропахшая горючим и гарью, ручьями стекала по нему, образуя на только что вымытом полу общежития некрасивые грязные разводы.

— Джордж! Имей совесть! Я только что здесь все вылизал! — консьерж оторвался от радиоприемника, из которого доносились чарующие голоса джазовых исполнителей, и пронзил молодого человека, направлявшегося к скрипевшей от каждого шага лестнице, взглядом.

— Извини, Боб, — виновато бросил ему тот и стал медленно подниматься наверх.

— Ты вылетишь отсюда, поганец! — крикнул ему тот вслед, нервно поправляя свои редеющие седые волосы. — И я не посмотрю даже на твое положение!

Джордж знал, что этот старик, проработавший в этом общежитии большую часть своей жизни, ни за что не выкинет его за порог, так как молодой человек был единственным постояльцем, кто платил вовремя и иногда давал Бобу лишние монеты, на которые тот совсем недавно смог купить радиоприемник. Консьерж хоть и обладал вредным характером, но был, наверное, самым миролюбивым человеком на свете. Он мог крикнуть, но в душе тут же корил себя за такую бестактность. Джордж всегда старался поддерживать с этим стариком хорошие отношения, ведь тот, как и он, одинок. У Боба не было ни семьи, ни детей, он жил лишь ради работы и считал это своим долгом перед страной, о чем много раз говорил вслух.

— Что за народ пошел? — устало покачал Боб головой и вытащил из-под стойки доисторическую швабру, которая больше напоминала древнее ископаемое — настолько долго она мыла полы в этом старом доме и теперь походила на гнилую метлу из-за покрывавшей ее слипшейся в комочки грязи.

Глубоко вздохнув, Боб принялся стирать с пола следы, оставленные Джорджем, весело напевая себе под нос песни, которые с воодушевлением доносились из нового радиоприемника, который еще не успел покрыться хотя бы одной царапинкой.

***

Джордж даже не стал заходить в свою комнату, а сразу же направился в общий душ, надеясь хотя бы там избавиться от потрясения, полученного из-за произошедших этим вечером событий. Единственной его целью в данный момент стало очищение памяти от образа Татьяны, ему казалось, что он видит ее везде, куда бы не посмотрел… Он мечтал ослепнуть, впасть в состояние комы, лишь бы избавиться от режущего чувства вины, пожирающего его заживо. Джордж знал, что ни в чем не виновен, но что-то внутри пыталось доказать обратное, и это что-то становилось сильнее с каждой минутой.

Алкоголь медленно разливался по его телу, превратив реальность в подобие тумана. Все казалось ненастоящим, искусственным, поддельным. И это состояние пугало до полусмерти. Джордж не помнил, сколько выпил дешевого пива в баре неподалеку, но этот горький привкус ощущался на губах до сих пор и не собирался в ближайшее время исчезать.

Он вошел в душную комнату, стены которой обложены битой белой плиткой, покрытой толстым слоем налета и разросшейся плесенью. В этом месте явно никто ничего не мыл уже лет десять, а постоянная сырость, царившая здесь, только усугубляла внешний вид общей душевой.

Единственным источником света стала маленькая лампочка, одиноко покачивавшаяся над все еще мокрым полом, но она была такой тусклой, что даже если выключить ее, то вряд ли что-то изменится.

В душевой стоял тошнотворный запах. Здесь можно уловить все ароматы грязного человеческого тела, словно повсюду стояли обнаженные личности, долгие годы не знавшие, что такое вода. Но Джордж уже настолько сильно привык ко всему этому, что старался просто-напросто не обращать на подобное внимания.

В дальнем углу виднелась маленькая форточка. Джордж с трудом открыл ее, так как та так сильно отсырела, что уже с большим трудом входила в собственную раму. Холодный осенний воздух быстро заполнил мокрое душное помещение и начал с большим усердием уносить все неприятные запахи, делая это место более привлекательным.

Сняв с себя всю одежду, Джордж бросил ее в деревянный таз, надеясь после горячего душа хорошенько постирать свои лохмотья, так как на них уже без слез не взглянешь. Почувствовав своей бледной кожей прикосновение холодного воздуха, бурными потоками выходящего из маленькой форточки, Джордж какое-то время стоял неподвижно, ни о чем не думая. Такие моменты он очень ценил, ведь только в это время ему удавалось полностью очистить свой разум и на короткое время забыть о всех проблемах, окруживших со всех сторон.

Смеситель в душе полностью заржавел, поэтому пришлось довольствоваться слегка прохладной водой, что даже немного обрадовало молодого человека, так как небольшой холод помог быстро протрезветь и вновь обрести ясный ум, что в данной ситуации было очень важным приобретением.

Жесткая вода приятно щекотала покрытую шрамами кожу, сползая все ниже и ниже, лаская каждый сантиметр молодого человека. Шрамы уже не болели, полностью затянулись, но полностью не исчезли, оставив на всю жизнь след военных действий.

Джордж не знал, сколько он простоял под холодной струей воды, но когда пришел в себя, то почувствовал, что полностью онемел и покрылся крупными мурашками. Заниматься стиркой уже не было сил, поэтому он решил заняться этим завтра утром перед работой. Сменная одежда, к счастью, имелась, так что беспокоиться о своем внешнем виде не стоило.

Обернув вокруг бедер некогда белое полотенце, приобретшее грязно-желтоватый оттенок, он вышел из душа и собрался было направиться в свою коморку на третьем этаже, но тут молодой человек столкнулся в коридоре с хрупкой непримечательной девушкой, которая, насколько он помнил, была его соседкой снизу. Обычно она молча проходила мимо, но в этот раз почему-то замерла и нервно потеребила кончики русых волос, словно пыталась что-то сказать.

— Джордж, ты уже закончил? — промямлила она, как-то натянуто улыбнувшись и густо покраснев.

— Да, можешь идти.

— Там к тебе пришел твой друг. Он попросил сказать, что ждет тебя в твоей комнате.

— Я вроде никого сегодня не жду, — удивленно произнес тот. — Спасибо, — поблагодарил он Кейт и поспешил на третий этаж, надеясь увидеть там Себастьяна, который принесет хорошие новости.

***

В его комнате трудно найти хотя бы какие-то изыски: обычная одноместная кровать, небольшая тумбочка и маленькое круглое окно, спрятавшееся где-то у самого потолка, нехотя впуская внутрь естественный свет. Под кроватью можно отыскать старый полуразвалившийся чемодан, набитый книгами и небольшим количеством одежды.

Основную часть комнаты занимали какие-то бумаги, стопками сложенные тут и там, вырезки из газет, полностью покрывшие стены. Если заглянуть во всю эту типографическую коллекцию, то возникнет шанс обнаружить множество различных сведений об убийствах, ритуалах, мифах и так далее. Тот, кто любил обычные любовные романы, вряд ли найдет пользу в этом, как многие говорят, хламе. А Джордж ценил этот «хлам» больше своей жизни и не представлял без этого свою работу. Здесь он мог найти все, даже если кажется, что ответов на что-то попросту нет.

Молодой человек очень удивился поведению Боба, ведь этот старик никогда не пускал посторонних, тем более знакомых своих постояльцев, охранял общежитие, как рыцарь свою крепость, доблестно и до самого последнего издыхания. Но думать об этом уже не было смысла.

Дверь, как и ожидалось, была не заперта и даже слегка приоткрыта.

— Себастьян? — Джордж медленно вошел в комнату и с беспокойством осмотрелся, пытаясь понять, что могло измениться в его коморке за время его отсутствия. Но все, к счастью, было на месте.

— Себастьян, ты здесь?

В комнате стояла мертвая тишина, что было довольно странным явлением. Куда же подевался его незваный гость? Может, решил подождать в холле?

Быстро переодевшись, Джордж направился к выходу, но едва коснулся ручки, как тут же отдернул руку, почувствовав режущую боль.

— Что за черт?! — в панике воскликнул он, понимая, что ручка его двери раскалилась до красна. Он оказался заперт в собственной комнате, что было не очень радостным известием.

Дверь не поддавалась. Молодой человек стал отчаянно бить ее своим плечом, надеясь выломать эту гнилую деревянную конструкцию, но та внезапно стала такой устойчивой, будто сделана из стали.

— Как ты сможешь жить, зная, что я смогу сделать с тобой все, что захочу? — позади Джорджа буквально из пустоты возник сладкий мужской голос, доносящийся практически у самого уха.

Молодой человек резко обернулся и увидел в темном углу мужскую фигуру, которая наблюдала за каждым его действием.

— Кто вы? — как можно увереннее спросил Джордж, но осознал, что страх перед этим незнакомцем невозможно было чем-либо прикрыть.

— Мне очень жаль, что ты стал участником всего этого. Очень жаль, — неизвестный мужчина покачал головой.

— Где Татьяна? Это ты забрал ее?

— Ты все прекрасно знаешь, Виктор. Тебе все известно.

— Где она?! — Джордж сделал шаг вперед навстречу незваному гостю, чувствуя, как в нем постепенно начинает закипать лютая ненависть, которую он так давно не чувствовал. Но надежда на то, что этот странный тип может знать местоположение Татьяны, сдерживали его эмоции глубоко внутри.

— Скоро ты все узнаешь.

Неизвестный мужчина вышел из тени и с презрением взглянул на Джорджа, будто тот был насекомым, которого нужно немедленно раздавить.

Увидев внешний облик незнакомца, что-то внутри Джорджа невольно сжалось. Это был молодой человек лет тридцати, с телосложением худощавого подростка. Буквально вся его кожа покрыта уродливыми следами от ожогов, выглядывающими из-под небольшого слоя бинтов. В темноте это выглядело не так ужасно, но состояние тела безыменного человека пугало до смерти.

Незнакомец вплотную приблизился к Джорджу и пронзил того своими тусклыми уставшими глазами.

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы. Ты сам должен найти ответ. Скажу лишь, что она жива.

— Не думай, что я так просто тебя отпущу, — прошептал Джордж и, сам того не ожидая, заехал кулаком по челюсти незваного гостя, но тот с невероятной для обычного человека легкостью перехватил удар и, воспользовавшись недолгим замешательством противника, нанес ему удар в живот своей каменной ногой.

Джордж, не ожидая ответного удара, согнулся от боли и, с трудом выдохнув, упал на пол, чувствуя, что все его органы внутри буквально выворачиваются наизнанку.

Незнакомец сел на корточки рядом с ним и железной хваткой вцепился своими изуродованными ожогами пальцами в волосы Джорджа, притянув лицо молодого человека к себе, будто хотел как можно четче разглядеть страх на его симпатичном лице.

— Ты слишком слаб, чтобы пытаться мне помешать.

— Ты не знаешь меня — стиснув зубы, прошептал Джордж, чувствуя, как кровь медленно заполняет его ротовую полость, желая вырваться наружу.

— Ты умираешь, я чувствую, как твое тело слабеет, — его губы так близко приблизились к уху Джорджа, что тот слышал каждое дыхание, даже сердцебиение своего незваного гостя. — Ты должен заснуть, — его сладкий голос стал опьяняющей мелодией, он проникал в разум настолько глубоко, что тело покорно подчинялось каждому его слову, боясь сделать хотя бы одно неверное движение.

***

Себастьян приехал на место происшествия сразу же как только узнал об этом. После того, как ему поступил звонок от полицейского, он не мог сразу же поверить его словам. Детектив вообще редко кому-то верил с полуслова. Но как бы он не хотел верить, все же пришлось это сделать.

Сидя в машине такси, он пытался прогнать в голове все возможные теории произошедшего. Себастьян был уверен, что вспыхнувший пожар случился из-за плохого состояния здания общежития, ведь его уже давно собиралось снести правительство города, но из-за того, что некуда было отправить постояльцев, это дело постоянно откладывали. А общежитие тем временем продолжало гнить. И вот результат такой халатности властей. Себастьян не отправился бы туда просто так. Полицейский сообщил, что среди выживших был Джордж и что он в весьма плохом состоянии.

Когда детектив вышел из машины, то обнаружил, что пожар так и не был потушен. Огонь был столь кровожаден, что стены здания уже начинали сыпаться, будто сделаны из песка. Некогда темная улица одного из бедных районов города была окрашена в рыжие тона не угасающего пепелища, будто на небе застыло вечернее солнце, не желавшее скрываться за горизонтом.

Повсюду стояли крики. Кричало буквально все: пожарные, полицейские, бывшие жильцы общежития, покрытые черной сажей и сильнейшими ожогами. Все были напуганы, страх остро ощущался в воздухе. Никто не мог понять, что произошло. И не желал этого понимать.

— Детектив? — раздался голос из толпы.

Себастьян обернулся и увидел перед собой сотрудника полиции, который почерневшим платком вытирал пот с морщинистого лба.

— Что послужило источником пожара?

— Пока точно не ясно. Мы полагаем, что это был намеренный поджог. Здесь живут одни отбросы общества. Не всегда поймешь, что у них на уме. Я позвонил вам, потому что Джордж Майлз меня об этом попросил. Сейчас он в очень плохом состоянии. Мы чудом смогли его вытащить из его комнаты. Большая часть его тела обожжена.

— Где он?

— Около машины скорой помощи, на носилках. Поговорите с ним, но только недолго. Его нужно срочно вести в больницу. Ему вкололи сильную дозу обезболивающего, поэтому он ничего не чувствует.

Себастьян поблагодарил полицейского и со всех ног бросился к машине скорой помощи, надеясь оказаться там как можно быстрее.

Джордж лежал на спине и не подавал признаков жизни. Если бы полицейский не сказал, где находится Майлз, то Себастьян вряд ли бы признал своего коллегу по работе. Тело молодого человека было изуродовано до неузнаваемости, практически каждый сантиметр его кожи был обожжен до черноты. На голове осталась часть волос, которые не попали под власть огня и остались целы, но успели слегка поседеть и лишиться былого объема и шелковистости.

Себастьян почувствовал, как что-то сжалось внутри него. Он не мог смотреть на своего хорошего знакомого, когда тот находился в таком состоянии. Детектив просто не признавал весь этот творившийся вокруг кошмар. До этого момента мужчина был твердо уверен в том, что такое может случиться только с другими, но не с теми, кого он так хорошо знает.

— Джордж, это я, — Себастьян осторожно коснулся руки Майлза и почувствовал ее обжигающее тепло, будто огонь, обезобразивший тело Джорджа, все еще находился на почерневшей безжизненной коже.

Тот с трудом открыл красные и до смерти уставшие глаза и взглянул на Себастьяна, но без эмоций и каких-либо признаков на них.

— Как ты, дружище? Не переживай, все будет хорошо. Мы вытащим тебя.

— Я знаю, кто убийца, — язык Джорджа заплетался, но Себастьяну все же удалось понять, о чем говорит его знакомый.

— Ты говоришь про дело «Доктора Ломана»?

— Да. Убийца вышел на меня. Он пытался уничтожить улики… За… запугать меня. И ему это… у… далось… Ты должен найти Татьяну… Она жива.

— Джордж? — Себастьян увидел, что тело его друга вновь обездвижено и замерло в умиротворенной позе. — Я обещаю, что во всем этом разберусь. Ты можешь на меня рассчитывать.

А позади них виднелось разрушенное горящее здание общежития, которое сияло ярче прячущегося за горизонтом солнца, будто пыталось своими ярким светом указать на убийцу, который в тени наблюдал за всем происходящим.

***

— О, Ларри, рад, что ты смог прийти, — Себастьян любезно пригласил гостя войти в свой кабинет, затем замер около письменного стола, явно подбирая слова.

На какое-то время воцарилось странное и неприятное молчание, словно оба мужчины просто не знали, с чего нужно начать этот разговор, который мог многое прояснить. Возможно, оба боялись раскрыть какую-то тайну или уже заранее знали последствия и просто хотели избежать этого. Но тишина длилась не очень долго. Ларри, прокашлявшись, закрыл за собой дверь и, слегка хромая, подошел к столу, аккуратно положив на него папку с бумагами.

— Я провел анализ того вещества, которое было найдено в спальне Татьяны.

Себастьян нервно поиграл желваками и медленно развернулся лицом к эксперту, пытаясь выглядеть совершенно спокойным, но его мрачность нельзя было скрыть даже за карнавальной маской. Каждое движение тела детектива выдавало его сомнения, некий испуг, усталость. Себастьян не спал уже две ночи, и этот факт серьезно сказался на его самочувствии и здравом рассудке. Мужчина понимал, что необходимо вздремнуть хотя бы час, но одна единственная мысль о Татьяне, страх за ее жизнь не давали ему прикрыть глаза даже на минуту. Он был твердо убежден, что никто, кроме него, не сможет помочь этой девушке, которая стала жертвой непредвиденных обстоятельств. И в первую очередь Себастьян винил только себя. Он должен был предвидеть, должен был просчитать каждый шаг преступника.

— И каковы результаты? — устало сощурил глаза тот.

— Весьма необычны, — вскинул брови Ларри. — Я даже не сразу поверил в такое.

— Не тяни.

— Ладно, Себ, буду краток. То вещество, которое якобы разъело мебель и стены, является обычным гвоздичным маслом.

— Гвоздичным маслом?

— Да, им когда-то смазывали самурайские мечи. А также оно широко применяется в медицине, кулинарии…

— Но как оно могло обрести свойства кислоты?

— Не знаю… Даже если предположить, что был применен некий катализатор, каким-то образом вызвавший сильную реакцию, то такого катализатора мы еще не знаем. Тем более не найдено следов каких-то химических соединений. Это эфирное масло было в чистом нетронутом виде.

— Тогда я ничего не понимаю…

— Ты уверен, что твой друг чист?

— Ты о Джордже?

— Ты веришь, что он не совершил это похищение? Ведь никого, кроме него, там не было.

— Не смей впутывать его в это дело! Джордж сейчас при смерти. Все подозрения с него уже давно отпали. Я доверяю этому человеку. И верю в его честность.

— Если ты еще в состоянии меня слушать, то я поведаю тебе один интересный факт. В комнате Джорджа мы также обнаружили следы этого масла. Оно удивительным образом сохранилось, и даже большие температуры не смогли выпарить его.

— Как такое возможно?

— Можно предположить, что убийца разлил масло в том общежитии уже после пожара. Ведь мы проводили обыск после полной ликвидации возгорания. Да и этот обыск ничего не дал. Все улики, кроме наличия следов гвоздичного масла, уничтожены вместе с домом.

— Да, это правильный ход мыслей. Кого-то опрашивать уже нет смысла. Поэтому нужно ухватиться за то, что у нас есть. Убийца начал заметать следы, это очевидно. За последние несколько дней не было совершено ни одного убийства с почерком нашего ускользающего психопата. Но… мы потеряли людей, которые вышли на его совсем свежий след. Я уверен, что Джордж с Татьяной этой ночью выяснили что-то очень важное, что сильно испугало нашего убийцу. Нужно понять, что…

— Ты уже говорил с Джорджем?

— Нет, он еще не пришел в сознание… Врачи делают неутешительные прогнозы… Если он выживет, то это будет настоящее чудо. Потому что тогда мы узнаем, как выглядит наш серийный убийца.

Внезапно на столе зашевелилась трубка телефона да так энергично, что казалось, что она вот-вот взмоет в воздух и начнет летать по кабинету, убегая от Себастьяна с криками: «Не догонишь!» Детектив удивленно посмотрел на Ларри и с большим нежеланием приложил ее к уху.

— Алло, я вас слушаю.

— Она жива, — из трубки донесся чей-то мужской охрипший голос, который говорил так тихо, что было трудно разобрать, о чем тот говорит.

— С кем я имею честь разговаривать?

— Татьяна Хапперт нуждается в твоей помощи. Ты должен ей помочь… Себ.

Звонивший резко прервал разговор и на противоположной стороне провода повесил трубку, вновь спрятавшись в тени.

— Кто это? — спросил Ларри, заметив на лице Себастьяна капельки пота.

— Кажется, — Себастьян нервно сглотнул, — это он звонил…

— Кто?

— Наш убийца, Ларри. Татьяна у него.

***

Она чувствовала на своей коже прикосновение мягкой слегка прохладной воды, которая своим ласковым движением щекотала каждый сантиметр ее тела, будто пыталась успокоить, помочь забыться и полностью расслабиться. Девушка не знала, где она находится, и боялась даже представить себе это, лишь старалась отбросить все мысли и стать частью этого водного мира, окружавшего ее вокруг. Татьяне мерещилось, что она порхает высоко-высоко над землей, вся ее отвратительная однообразная жизнь находится где-то там, внизу. Теперь никто не сможет ее достать, причинить боль. Эти бессмысленные человеческие действия растворились в водной пучине, наконец-то дав девушке возможность обрести покой, почувствовать себя свободной и легкой, как перышко.

Она не ничего воспринимала — все ощущения медленно опускались на дно этого водного пространства, бесконечного и кристально чистого, как слеза.

— Она умирает, ее сердце уже не бьется, — где-то на глубине послышался чей-то приятный женский голос, с трудом преодолевавший толщу воды, превращаясь ближе к поверхности в бесформенное эхо. — Она слышит нас… Она слышит нас…

Едва последнее слово невидимого собеседника долетело до уха Татьяны, как девушка почувствовала, что в ее ротовую и носовую полость стала проникать вода, устремившись прямиком в легкие, надеясь затопить их как можно быстрее, чтобы помочь тихой водной пучине забрать молодую прекрасную особу в свое глубоководное царство.

Но что-то не дало жадному водному пространству выполнить свой коварный кровожадный план. Чьи-то сильные уверенные руки начали постепенно тянуть бездыханное тело Татьяны наверх, к ясному небу, к воздуху, который был жизненно необходим полуживой девушке.

Когда Татьяна поняла, что уже находится на берегу, то из ее рта вместе с тяжелым кашлем начала выходить мутная зеленоватая вода, не сумевшая заполнить легкие бедной девушки.

Вокруг находилось множество лиц, но Татьяна была не в состоянии что-либо разглядеть перед собой. В глазах стоял густой туман, который вряд ли в ближайшее время сможет рассеяться и дать девушке возможность хотя бы что-то увидеть.

— Отведите ее в дом! И скажите Анне, чтобы приготовила горячую ванну. Необходимо ее согреть.

***

В 1919 году Татьяна помнила себя совершенно другой девушкой. Она была капризной светской дамой, не знавшей, что такое недостаток, голод и холод. Ей казалось, что все так и будет продолжаться до самой ее смерти, но вскоре в их жизнь пришла беда, разрушившая все представления о мире.

Умер отец, старый и невероятно умный человек при жизни. Девушка редко его видела, так как тот жил на протяжении многих лет на своей фабрике, где, как он неоднократно говорил, находится его вторая семья — рабочие. Отцовская фабрика производила невероятно качественную посуду из местного фаянса и быстро прославилась на всю страну, поставляя собственную продукцию даже на стол ее Величества. Господин Хапперт никогда не думал о смерти и не готовился к ней, поэтому о завещании его жена и дочь могли и не мечтать. Отец умирал долго и мучительно. Татьяна ничего не чувствовала к этому мужчине: ни жалости, ни скорби, ни любви. Она молча наблюдала, как этот некогда сильный и трудолюбивый человек гниет прямо на ее глазах. Когда он скончался, девушка не проронила ни слезинки, будто отец был для нее совершенно чужим человеком, которого она не знала и не помнила. Так оно и было.

Но его уход быстро пронёсся по всему телу еще совсем юной Татьяны. Она ощутила изменения, о которых даже боялась подумать. Мать каждый день сидела на кухне и читала пришедшие письма, где, как вскоре выяснилось, были неоплаченные отцом счета, содержавшие космическую сумму. У них не осталось ничего, кроме необъятного количества долгов и громкого имени. Отец заставил свою настоящую семью расплачиваться за свои грехи.

Единственный выход из этой ситуации — удачный брак. И Татьяне пришлось пойти на такую жертву, чтобы спасти мать от участи отца.

Прошло несколько месяцев со дня смерти Господина Хапперта, но его присутствие ощущалось еще острее, чем при жизни. Постоянные письма из суда превратили будние дни в сущий ад. Мать за это время сильно постарела, улыбка будто навсегда исчезла с ее некогда красивого лица. Было видно, что эта женщина что-то задумала, искала выход из сложившейся ситуации, и этот выход был явно непростым и требовал самых отчаянных поступков. Татьяна это понимала и было готова ко всему.

Вскоре в их доме появился мужчина, которому тогда не было еще и тридцати. Он был красив, ухожен, обаятелен, но что-то Татьяне подсказывало, что внешность этого молодого человека весьма обманчива.

На следующий день она поужинала с этим мужчиной в роскошном ресторане в центре Лондона. Во время трапезы он ни разу не отвел своих жадных пронзительных глаз от ее белоснежной бархатной кожи, изучал будущую супругу, будто находился в ювелирном магазине и любовался блеском золота. Возможно, так оно и было. Татьяна воспринималась им как украшение, красивая фарфоровая кукла, которую так и хочется поставить на полку в своем доме. Но девушка понимала, что у нее нет выхода. Этот мужчина был единственным шансом спасти ее семью от полного разорения.

В тот самый вечер Татьяна впервые занялась со своим будущим мужем любовью. Было больно, неприятно, страшно, но девушка боялась сопротивляться, она боялась даже подумать о том, чтобы оттолкнуть этого человека от себя. Он же чувствовал ее дрожь и пытался всеми силами подарить охладевшему сердцу девушки свое тепло. Его движения были мягкими, осторожными, продуманными, будто Татьяна была некой китайской фарфоровой фигуркой, которую одним неловким движением можно разбить.

Татьяна пыталась играть роль влюбленной дамы, но понимала, что делает это весьма плохо и наигранно, но отказываться от этой роли было уже слишком поздно.

***

На кухне пахло чем-то мятным и до боли знакомым, но Татьяна так слаба, что была не в силах о чем-то размышлять. Она точно не помнила, как ее привели в психиатрическую лечебницу Доктора Ломана, не понимала, как оказалась здесь, в пруду, и едва не утонула. Огромный промежуток времени начисто исчез из сознания, будто неизвестный художник уничтожил полотно, на котором был нарисован вчерашний вечер.

Она сидела в мягком кресле около окна и наблюдала за двумя пожилыми поварами, которые торопливо готовили похлебку для несчастных пациентов. По виду эта стряпня больше походила на густую недоваренную кашу и даже вдали от плиты доносился ее неприятный овощной запах. Но это было неудивительно. В таком месте вряд ли можно увидеть какие-либо изыски на кухне. Здесь страдало буквально все, даже ни в чем не повинный желудок. Отведя взгляд от занятых своим делом поваров, Татьяна вздрогнула, понимая, что вряд ли сегодня прикоснется к еде, если она будет содержать в себе хотя бы маленькую долю этой похлебки. Лучше умереть с голоду, чем прикасаться к такой пище.

Через пару минут на кухне возникла поникшая Анна, облаченная в слегка мятое серое платье. Ее седые волосы, как обычно, были туго затянуты на затылке и тем самым подчеркивали правильный овал лица. Женщина пыталась скрыть свой печальный вид, но ее неловкие и слегка неуклюжие движения предательски выдавали все настоящие мысли и эмоции. Анна аккуратно поставила поднос с горячим кофе перед Татьяной и сердито на нее взглянула.

— Не могу поверить, что вы пытались совершить подобное, — голос Анны предательски дрогнул, и она села напротив девушки, стараясь смотреть лишь в окно.

— Я не знаю, что произошло этим вечером. Но уверяю вас, что никогда бы самостоятельно не совершила подобные действия с собой, — Татьяна получше укуталась в махровый плед и сделала маленький глоток бодрящего напитка. — Кто бы ни пытался меня убить, он хочет одного… Приостановить дальнейшее расследование. Я уверена в этом.

— Кто этот человек?

— Вчера вечером он навестил меня и моего коллегу Джорджа Майлза. Я, возможно, подобралась слишком близко к истине, а он, испугавшись, решил хитрым способом избавиться от меня. Это же он проделал и с Джорджем. Но со мной он обошелся по-человечески. Странно, что этот человек не убил нас, как своих жертв. Но проблема осталась проблемой. Мы до сих пор не знаем, кто за всем этим стоит. Единственный человек, который видел лицо убийцы — Джордж. Но он находится в критическом состоянии.

— Что вы собираетесь делать дальше? Вам необходимо отдохнуть, вы сегодня вечером едва не погибли. На вас тяжело смотреть.

— Я быстро встану на ноги, — улыбнулась девушка и положила слегка мокрую голову на спинку кресла. — Мне кажется, убийца сам ведет нас на свой след. Он будто хочет, чтобы мы нашли его. Осталось понять, зачем?

— Смотрю, ты уже пришла в себя? — неожиданно рядом с ними возник силуэт Себастьяна, который со смущенной улыбкой смотрел на Татьяну, умиротворенно пьющую кофе.

— Горячая ванна даже покойника вернет к жизни, — перевела все на юмор та, словно ничего ужасного этим утром и не произошло.

Себастьяна удивил наигранный позитив его бывшей напарницы, но он сделал вид, что не заметил фальши в ее охрипшем голосе. Все-таки сейчас нужно сделать все возможное, чтобы привести Татьяну в чувства, а лучшее лекарство для нее — актерская игра, где все изображают счастливых и жизнерадостных людей.

— Анна, вы не могли бы оставить нас с Татьяной наедине? — детектив обратился к пожилой женщине, которая все это время что-то внимательно разглядывала за окном.

— Ах да, конечно, — встрепенулась та и быстро покинула кухню, даже не взглянув на насквозь продрогшую Татьяну, которую даже горячая ванна не смогла полностью отогреть.

— Есть новости от Джорджа? — девушка допила кофе и поставила маленькую чашечку на столик перед собой.

— Да. Я только что звонил в больницу. Его состояние до сих пор критическое, он так и не пришел в сознание. Врачи пока делают неутешительные прогнозы. У него повреждено девяносто процентов кожного покрова, его жизнь после подобного происшествия уже никогда не станет прежней. Мы можем лишь молиться за него. Возможно, Господь смиловится и поможет ему выкарабкаться.

— Я тоже на это надеюсь.

— Ты ничего не помнишь о вчерашнем вечере?

— Нет. В голове мелькают какие-то образы, но я не могу сложить их в целое. Все спуталось…

— Ничего страшного. Ты ни в чем не виновата.

— Теперь я поняла, что нужно глядеть в оба. Убийца вряд ли не предпримет еще одной попытки, чтобы убрать такую зануду, как я.

— Если он слышал о нашем деле «Призрачного фотографа», то я понимаю его ужас перед тобой.

— Надеюсь, мы имеем дело не с призрачным музыкантом. Хочется чего-нибудь оригинального что ли.

— Меня всегда удивлял в тебе неутихающий юмор. Ты все переводишь в шутку, даже если находишься в чрезвычайной ситуации.

— Такова моя натура, дорогой Себастьян. Я не привыкла проигрывать. Я все довожу до победного конца. И это дело не станет исключением.

— У меня есть очень интересные сведения. Думаю, тебе они понравятся.

— Что я вижу? У тебя блеснул твой знаменитый огонек в глазах. Видимо, ты выяснил что-то очень важное… И как всегда я крайняя и способна быть лишь утопленницей, — изобразила грусть та.

— Еще успеешь наверстать упущенное. В общем, эксперты обследовали руины общежития. К счастью, здание полностью не обрушилось и нам удалось найти очень важные улики. Во-первых, возгорание произошло на крыше здания и воспроизведено с помощью самовоспламеняющейся смеси. То есть, поджигатель заранее все спланировал и продумал каждый свой шаг. Возможно, он готовился к этому поджогу долго и не один. Я думаю, у него есть сообщник.

— Возникает вопрос. Зачем им понадобился Джордж? Он не участвовал в расследовании. Лишь помогал добывать необходимую информацию.

— Возможно, он смог что-то найти, и это вынудило убийцу быстро вывести нашего парня из строя.

— Какой-то жестокий способ… Значит, сообщник нашего убийцы был среди людей, находившихся в тот вечер в здании общежития.

— В основном, там жили эмигранты, многие из которых не говорят по-английски. Большинство из них бежали из России. Так что тут нельзя говорить наверняка. Но эти люди за деньги могли бы все что угодно сотворить. И уже невозможно кого-то из выживших допросить. Они разлетелись по городу, как комары.

— Он мне ни разу не рассказывал о своем месте жительства. Я думала, он снимает комнату в более благоприятном месте.

— Возможно, наш друг мог стать следующей жертвой, но убийца по каким-то причинам не успел закончить свое дело. Может, кто-то его даже спугнул.

— Вряд ли эту тварь может что-то спугнуть… — прошептала Татьяна и еще сильнее закуталась в теплый плед. — Я думаю, нам нужно вести это расследование вдвоем.

— Хочешь снова стать моим напарником?

— Да, — слегка улыбнулась та и взглянула в окно. — Это расследование становится труднее, чем я предполагала ранее. Никаких следов убийцы. Мы не знаем ни его пол, ни место пребывания. Он может быть где угодно. И это пугает.

***

Для Себастьяна Татьяна была еще совсем юным и неопытным ребенком. Она, даже сама того не понимая, нуждалась в опеке, поддержке, которую потеряла по воле судьбы. Девушка беззащитна и надеется убедить саму себя, что все под контролем, что все хорошо. Но это не так. Ситуация ухудшалась с каждой минутой и не было даже повода думать, что ничего плохого не произошло.

— Ты уверена, что не нуждаешься в отдыхе? — Себастьян осторожно тронул Татьяну за плечо, пытаясь переубедить девушку, но та лишь отрицательно помотала головой, выдавливая из себя позитивную улыбку, тем самым только усиливая признаки усталости на своем прекрасном лице.

— Я в порядке, — посмотрела на него та и аккуратно убрала его руку со своего плеча. — Работа поможет мне расслабиться хотя бы на короткий промежуток времени. Сидение на месте сведет меня с ума. Тем более я приехала сюда два дня назад не для того, чтобы стать жертвой убийцы. Убийца должен стать моей жертвой… и правосудия.

— В тебе говорит страх, Танюша. Я понимаю твое рвение, но тебе нужно прийти в себя.

Девушка открыла свой чемодан, который так и лежал на ее кровати вовсе не тронутым.

В этой комнатушке царила все такая же пугающая атмосфера, которая встретила Татьяну в первый день. Благо мятный аромат свеч таинственным образом испарился, будто кто-то намеренно пытался стереть какие-то следы. Девушка так и не узнала, для чего предназначались эти свечи с примесью неизвестных трав. Если это наркотические вещества, то данное заведение может оказаться в паре шагов от судебного разбирательства.

Татьяна сняла с себя махровый халат, который ей любезно одолжила Анна, и осталась совершенно обнаженной, стоя спиной к густо покрасневшему Себастьяну, ничуть не смущаясь его присутствия. Девушка доверяла этому мужчине и не боялась прямо перед ним скинуть с себя всю свою одежду. Она не знала, почему между ними возникло такое доверие, но это помогало Татьяне чувствовать себя защищенной.

Себастьян невольно отвернулся и сделал вид, что разглядывал картины, которые скромно висели на старых облезших стенах, демонстрируя образы завораживающих пейзажей, где развернулись различные религиозные сюжеты. Детектив успел заметить, что действия картин разворачиваются в Японии и показывают зрителю мифологию страны Восходящего солнца. Полотна были настолько детально нарисованы, что с первого взгляда кажется, что видишь все эти события, наполненные кровопролитными битвами и странными обрядами, вживую.

— Кажется, вы покраснели? — с улыбкой посмотрела на него Татьяна и расправила складки на юбке. — Неужели вы ни разу не видели женщину без одежды?

— Ну, я не привык видеть… в таком виде своих напарниц…

— Мне нечего скрывать, Себастьян. Тем более человеческое тело не должно вызывать у человека чувство стыда или смущения. Мы создали одежду, чтобы согреть себя, но не чтобы прятаться за ней.

— С тобой можно частично согласиться, дорогая Татьяна, но у нас существуют правила этики.

— Какой же вы скучный.

Себастьян хотел было ответить на колкие слова своей напарницы, но неожиданно в дверь кто-то постучал и с такой силой, будто случилось что-то невероятно важное.

— Надеюсь, здесь психов держат в клетках, так как оружия у меня с собой нет, — закатил глаза мужчина и неохотно открыл дверь, увидев на пороге встревоженную Анну.

— Анна, что случилось? — подошла к ней Татьяна и вопросительно взглянула на женщину, которая явно не знала, с чего нужно начать.

— Я не хотела вас тревожить, но произошло новое убийство.

***

Полиция приехала буквально через полчаса после происшествия и быстро окружила здание непреступным кольцом из машин и сотрудников правоохранительных органов, которые изучали каждый сантиметр земли, принадлежавшей психиатрической лечебнице.

Себастьян и Татьяна проследовали за Анной на кухню, где и было обнаружено тело новой жертвы. На этот раз это был мужчина азиатского происхождения лет тридцати. Детективы успели с первого взгляда заметить, что их убийца кардинально изменил свой почерк и на этот раз ограничился прямым ножевым ранением в горло. Но пока Татьяна сомневалась в этом, так как считала, что необходимо провести вскрытие, чтобы убедиться в наличии всех органов.

Себастьян поморщился от приторного запаха крови и сел на корточки рядом с убитым, внимательно изучая бездыханное тело, вокруг которого образовалась лужа запекшейся крови.

— Тело нашли только что?

— Да, — утвердительно кивнула Анна, с ужасом смотря на мертвого азиата.

— Такое ощущение, что он умер несколько часов назад. Чувствуется запах разложения.

— Кажется, кто-то просто решил подкинуть тело и посмотреть на нашу реакцию, — вздохнула Татьяна и взглянула в окно, видя, что полицейские уже начали заходить в здание.

— Смотри, не наследи тут, — осторожно отошел от тела Себастьян и, поиграв желваками, взглянул на напарницу. — Сейчас важна каждая улика.

***

Полицейские и эксперты быстро заполнили кухню, словно мухи. Тут и там раздавались вспышки фотоаппаратов, ослепляющие всех и вся, какие-то крики, шепоты. Буквально каждое живое существо, находящееся здесь, было в полном замешательстве. Никто не знал, как быть, что делать. Очередное происшествие за последние двое суток явно привлекли к этому зданию огромное внимание общественности.

— Если информация об убийстве просочится в прессу, нас ждут большие неприятности, — Татьяна с явным беспокойством взглянула на Себастьяна, нервничая при виде такого количества полицейских.

— Не волнуйся. Это я их вызвал. Они надежные ребята.

— Поверю тебе на слово… Мне кажется, это обычное самоубийство. Все улики указывают на это. Даже орудие убийства найдено рядом с жертвой. Думаю, тут все ясно.

— Но почему никто из персонала не увидел этого человека? Ведь в это время повара находились здесь. И нашли тело уже в таком виде? Что могло ослепить их?

— Когда я сюда приехала, то обнаружила наличие во всех комнатах свечей с примесью странных трав. Анна объяснила, что они расставлены из-за перебоев с электричеством. Но тогда зачем было использовать травяные свечи? Вдруг эта смесь обладала наркотическими свойствами и вызывала галлюцинации?

— Твоя теория интересна, но во время осмотра здания мы так и не нашли этих свечей. Никаких следов воска тоже не обнаружено.

— Нужно поговорить с Анной. Причем срочно. Она явно что-то скрывает.

— Ты подозреваешь ее?

Татьяна на миг замолчала. Она не знала, в какое русло стоит направить собственные мысли, но быстро развивающееся действо заставляло девушку мыслить совершенно нетрадиционно и выдвигать даже самые бредовые теории. Истина может таиться в любом суждении, даже в том, где напрочь отсутствует логика. Анна казалась совершенно безобидной и правильной женщиной, но что-то Татьяне подсказывало, что в этом месте самый чистый человек может скрывать под своей белой оберткой гнилую начинку. Это вынуждало подозревать каждого, кто находился этим утром в здании.

— Отправь тело на экспертизу. Мы должны выяснить, что на самом деле убило его.

— Ты же сказала, что это обычное самоубийство.

— Мое мнение может смениться несколько раз… А Анну следует отправить в участок и допросить.

— Неужели ты думаешь, что такая хрупкая старушка способна на убийство?

— Нет. Но она может прикрывать убийцу. В таком деле нужно рассматривать все варианты. У нас наконец-то появилась важная улика. И мы должны выжать из нее максимальное количество сведений. Я хочу знать, кем был этот мужчина, чем занимался. Это должно пролить больше света на данные события.

— Ты уверена, что это даст какие-то результаты?

— Если бы не была уверена, то просто молчала. Сейчас я говорю, поэтому нужно действовать.

Татьяна взглянула на Анну, которая сидела у окна и смотрела куда-то вдаль, ничего не замечая вокруг. Девушка хотела верить, что эта милая женщина полностью чиста и ни в чем не замешана, но сомнения терзали ее сознание, в голове мелькали совершенно безумные теории, каждая из которых желала получить подтверждение. И у детектива не оставалось ничего, кроме как продолжить путь к поиску истины.

***

Анне было гораздо тяжелее подниматься по лестнице наверх, чем пару лет назад. Преклонный возраст без устали давал о себе знать, но женщина упрямилась и сопротивлялась времени, пытаясь делать все так же, как в молодом возрасте. Но боли в суставах, проблемы с дыханием не давали бедной Анне забыть о непрекращающемся старении, что, в конечном итоге, заставило ее смириться и беречь свой «ржавеющий» организм. В первое время трудно привыкнуть к тому, что твоя молодость уходит, что прошлое больше не вернуть, но потом тебе нравится старость, ты находишь в ней лишь плюсы и вновь радуешься жизни. И Анна любила свою жизнь, берегла ее, как драгоценный камень, боялась упустить хотя бы один день и не сделать его значимым.

Ступеньки постепенно заканчивались, и через пару минут Анна смогла подняться на чердак, откуда доносились тихие звуки, исходящие от старого пианино. Женщина нервно потеребила пальцы и осторожно закрыла за собой дверь, чтобы никто не смог услышать эту прекрасную медленно текущую мелодию. Половицы предательски скрипнули и быстро выдали пожилую гостью таинственному музыканту, который прятался в тени и гибкими пальцами создавал умиротворяющую музыку, уверенно нажимая на клавиши, словно пианино было частью его тела, без которого он быстро умрет.

— Ричи, это я, — прошептала Анна и зажгла керосиновую лампу, стоявшую на покрытом толстым слоем пыли столе.

На чердаке было ужасно темно, поэтому без искусственного источника света не обойтись. Даже солнечные лучи с трудом проникали через намертво заколоченные окна, словно боялись этого места и старались обходить стороной.

Тусклая лампа осветила юношеский силуэт, смиренно сидевший за старым пианино. Анна улыбнулась музыканту и достала из кармана фартука свёрток, в котором покоилась все еще теплая еда, разносившая повсюду дурманящий аромат мяса и овощей.

— Я принесла покушать.

Юноша осторожно повернулся и показал женщине свое миловидное симпатичное лицо. Его слегка отросшие светлые волосы уже лезли в голубые глаза, но не могли скрыть их блеск, доброту и искренность, что можно было различить даже в темноте. Ричи смущенно улыбнулся и медленно подошел к Анне, осторожно ступая на половицы, будто до смерти боялся их скрипа. Он неуверенно взял сверток и с жадностью вдохнул исходящий от него аромат, прижав заветную пищу к носу, словно не хотел не различить какой-нибудь из этих многочисленных вкусных запахов.

Анна, с трудом сдерживая слезы, погладила парня по голове, затем медленно направилась к выходу, пытаясь что-то сказать напоследок, но слова не желали складываться в фразу, имевшую хоть какой-нибудь смысл.

— Ты уже уходишь? — удивлённо и слегка обиженно произнес Ричи, быстро раскрывая сверток с едой.

— Мне нужно уехать в город. Я скоро вернусь, — голос Анны дрогнул, и она, так и не попрощавшись, вновь ступила на лестницу, быстро спускаясь вниз, оставляя погрустневшего Ричи в полном одиночестве.

***

Татьяна до сих пор помнила их первое дело. Она была неопытной молодой девушкой, впервые вступившей на эту должность, Себастьян же находился на должности детектива в тот период уже десять лет, поэтому взаимопонимание между двумя напарниками сложилось не сразу. Татьяна рассматривала убийство с точки зрения доказуемых фактов, Себастьян наоборот всматривался в самые абсурдные теории, которые вряд ли могли найти подтверждение. Но в конце концов их умы слились воедино и стали тесно сотрудничать, гармонично дополняя друг друга. Возможно, они общались в первое время очень сдержанно и только о работе, но затем их деятельность все же помогла им найти общий язык, что, разумеется, облегчило раскрываемость преступлений. Без конфликтов и недопонимания не обходилось, Татьяна даже не скрывала свою неприязнь к своему опытному напарнику, но так или иначе они стали хорошими друзьями, и оба это понимали.

Дело «Призрачного фотографа» было необычным для них обоих. Себастьян и до этого сталкивался с мистическими делами, но здесь же не было ни орудия убийства, ни убитых, только фотографии с призраками. Их автор якобы проводил вместе со своей женой-экстрасенсом спиритический сеанс, на котором вызывал для клиентов души их умерших родственников, делая для них совместное фото с привидением, при этом брал с несчастных космическую сумму. Возможно, этому человеку повезло бы выйти из воды совершенно сухим, если бы не произошла серьезная ошибка. Оказалось, что данный мошенник пробирался в дома своих клиентов, выкрадывал снимки покойников и с помощью двойной экспозиции, о которой в то время знали только единицы, накладывал на снимок своих наивных заказчиков фотографию умершего, делая таким образом размытое изображение призрака позади людей. И один раз фотограф по ошибке выкрал фото не покойника, а совершенно живого человека, тем самым выдав свою ложь.

Себастьяну и Татьяне пришлось изрядно повозиться, чтобы доказать вину этого фотографа-мошенника, ведь никаких улик в доме жертв не было, а тем более следов взлома. К счастью, «призрачный фотограф» сознался в обмане и возместил своим жертвам ущерб, оказавшись в полной нищете. А ведь до этого он успел купить крупный дом неподалеку от Лондона.

Это дело очень напоминало Татьяне нынешнее, поэтому она была уверена, что в этот раз во всем замешан обычный человек, а не очередной вымышленный в приступе паники призрак. Люди верили во все сверхъестественное, так как не могли объяснить увиденное. И девушке было жаль таких людей, они были напуганы до смерти, поэтому их разум создал в их помутневшем рассудке страшный образ, преследовавший их повсюду. Татьяна хотела помочь таким жертвам и раз и навсегда разоблачить мошенников, желавших поживиться на байках о привидениях, оборотнях и вампирах.

До полицейского участка в Лондоне они добрались, на удивление, довольно быстро. Стояла ясная солнечная погода, весьма теплая и летняя, будто осень забыла о том, что сейчас она должна править матушкой природой. Золотые наполовину опавшие листья сверкали в лучах яркого солнца, слепя своим сиянием каждого, кто посмеет взглянуть на них.

Всем пассажирам, к несчастью, пришлось следить за дорогой с полузакрытыми глазами, отчего быстро онемело лицо от длительного нахождения в сморщенном состоянии.

Анна за время их пути не проронила ни слова, лишь без единой эмоции смотрела куда-то вперед, вжавшись в заднее сидение, словно боялась в случае резкого торможения вылететь через лобовое стекло. Себастьян и Татьяна следили за каждым движением пожилой женщины, изучали ее лицо, словно надеялись увидеть на нем ответ на свой вопрос. Татьяна сомневалась в правильности своего решения, что-то ей в глубине души подсказывало, что Анна очередная жертва, а не участник, как они сейчас считают по глупости. Экономка, видимо, не осуждала детективов и не оказывала сопротивление, она, как и обычно, была тихой и спокойной, словно заранее знала, что должно произойти.

По приезде в участок Татьяна на миг замешкалась, словно не хотела выходить из машины из-за необоснованного внезапно налетевшего на нее страха. Возможно, она боялась правды, которую так не хотела услышать от Анны. Но ей все же пришлось выйти из душного салона автомобиля и вдохнуть пропитанный пылью и дымом воздух, вызвавший легкий приступ кашля. После чистого воздуха английских лесов было немного трудно привыкнуть к аромату большого города, напоминавшему Татьяне дешевый табак.

В полицейском участке было невыносимо душно. Окна наглухо закрыты, а в лучах солнца блестели частицы пыли, которых было так много, что казалось, будто внутри здания густой туман, неприятно щекочущий легкие. Посетителей, желавших пожаловаться полицейским, присутствовало немного, поэтому суматохи, к счастью, практически не было.

Полицейский провел их в кабинет допроса, послушно закрыв за ними дверь и преданно встав в углу, наблюдая за процессом, который вряд ли мог его утомить, судя по бодрому гладко выбритому лицу мужчины.

Анна неуверенно села на стул, сжав морщинистыми пальцами колени, и с любопытством взглянула на стоявшего в углу полицейского, словно его лицо было ей знакомо, но она быстро собралась с мыслями и взглянула на хмурые лица детективов.

— Мисс Анна. Ваше полное имя Анна Стрингини. Вы родом из Соединенных Штатов Америки, прибыли в Великобританию в 1901 году после смерти мужа, детей у вас нет, — начал читать личное дело женщины Себастьян.

Когда детектив произнес последнюю фразу, лицо Анны странным образом напряглось, но та быстро разгладила свои выплывшие наружу эмоции и натянуто улыбнулась, продолжая впиваться пальцами в свои колени.

— Когда вы обнаружили тело убитого? — задал новый вопрос Себастьян.

— Сегодня утром, когда я направлялась на кухню, чтобы проверить, как продвигается процесс приготовления пищи для пациентов. Я каждое утро слежу за кухней. Это мои обязанности, — с легкой обидой ответила та.

— Почему повара ничего не знают о теле, почему ничего не видели?

— Наши повара самые честные люди на Земле. Неужели вы думаете, что они могли совершить это страшное злодеяние?

— Нет. Вовсе нет. Но есть одна интересная деталь. Рядом с жертвой мы нашли орудие убийства. Это был обыкновенный кухонный нож. Такие же мы обнаружили на самой кухне.

Анна слегка улыбнулась, как-то смущенно и совершенно спокойно, затем отпустила свои колени и мягко положила свои ладони на идеально гладкий стол.

— Это была я, — ее голос ничуть не дрогнул, был пугающе уверенным и твердым, словно Анна была готова это сказать с самого начала. — Это я убила этого человека.

***

Татьяна, выйдя вместе с Себастьяном из кабинета допроса, пронзила своего напарника ядовитым взглядом.

— И ты веришь ей? — девушка была вне себя от возмущения.

— Почему ты сомневаешься?

— Ты посмотри на нее! Разве ты веришь, что она способна убить взрослого мужчину в рассвете сил?!

— Танюша, успокойся!

— Она явно кого-то защищает. Ты ведь видел ее дело! Это не тот, кого мы уже несколько дней ищем. Это не она. И я это докажу, — после этих слов Татьяна резко развернулась и направилась в сторону выхода, с трудом пытаясь выровнять дыхание после нахлынувших большой волной эмоций.

Она не верила. Не верила, что эта светлая добрая женщина могла совершить жестокое убийство или даже серию убийств. Та просто не была на это способна. Женщина это чувствовала, была твердо уверена в своей точке зрения. Осталось лишь найти доказательство, способное раз и навсегда снять все подозрения с этой бедной пожилой женщины. Но почему она признала свою вину? Ради чего? Ради какой цели? Кого она пытается защитить, кого прячет от ответственности? Она не скажет. Татьяна знала это. Эта смелая старушка была готова жертвовать собой ради спасения чужой шкуры. Но что так объединяло ее с настоящим убийцей? Почему она его защищала?

Из глубоких мыслей Татьяну вывел чей-то до боли знакомый мужской голос, раздавшийся прямо у дверей выхода. Девушка устало подняла глаза и увидела перед собой того, кого совсем не ожидала увидеть. Если бы не его особенный тембр голоса, то Татьяна вряд ли бы узнала в этом мужчине своего законного мужа.

Загоревший, сильно похудевший, измученный и обезвоженный. Таким он стоял перед ней и протягивал руки, пытаясь заключить жену в крепких объятиях. Но девушка не торопилась к нему приближаться, будто не веря, что видит этого человека перед собой. Он был для нее самым близким человеком на свете, но в то же время совершенно чужим и незнакомым. Это смешанное чувство неприятно щекотало где-то в груди, заставляло мысли спутаться в огромном клубке.

— Боже! Это ты?

— Здравствуй, Татьяна, — ему все же удалось обнять жену, но та ответила на его действия с непривычным для него холодом. — Ты какая-то потерянная. Снова ушла с головой в работу?

— Да… — неуверенно протянула та, боясь сказать мужу лишнее. — Когда ты приехал? Почему не предупредил? Я бы встретила тебя, приготовила бы ужин.

— Я решил сделать тебе сюрприз. Ведь мы так редко видимся. Черт бы побрал эту работу.

— Ты прав. Мы очень редко видимся. Ты, наверное, уставший? Поедем домой. Я сейчас скажу своему напарнику, что мне нужно уехать…

— Напарнику? — с долей ревности спросил тот. — Ты снова работаешь в паре?

— Да. Приходится. Наше расследование вызвало у нас немало проблем, поэтому здесь одной головы будет недостаточно… Ты подожди меня здесь. Я сейчас вернусь, — Татьяна на миг замешкалась, а затем осторожно чмокнула мужа в колючую щеку, пытаясь вновь вернуться в роль любящей жены, которую она сейчас играла, как сама считала, непростительно плохо.

Себастьяна она нашла в его же кабинете. Там он обсуждал с незнакомым ей экспертом какие-то детали. Возможно, арест Анны уже был официально произведен, пока Татьяна беседовала со своим внезапно объявившемся мужем.

— Татьяна? — удивленно посмотрел на нее Себастьян, явно не ожидая, что та так быстро остынет после своего приступа гнева. Девушка, как он помнил, всегда была ранимой и вспыльчивой, поэтому приходилось ждать чуть ли не сутки, чтобы получить возможность снова вступить с ней в диалог. Но на этот раз почему-то потребовалось слишком мало времени на ее приход в себя.

— Себастьян, мне нужно срочно отлучиться.

— Что-то случилось?

— Да… — произнесла Татьяна, но договорить не успела, так как за дверью раздались чьи-то вопли и выстрелы.

— Вот черт, — прошептал Себастьян и вытащил из ящика стола пистолет, набегу приказав безымянному эксперту оставаться здесь и никуда не выходить, пока он не поймет, что случилось.

Татьяна выдохнула и достала из своей кобуры, которую она не трогала очень давно, пистолет, неуверенно его перезарядив.

— Представляешь, мой муж приехал, — выдавила из себя Татьяна, стараясь говорить спокойно и с наигранным юмором. — Кажется, он сделал это в неподходящее время.

— Передай ему привет от меня, — сухо ответил Себастьян и слегка приоткрыл дверь.

Выстрелы повторились вновь, после чего донеслись чьи-то панически женские вопли, которые быстро стихли после приказа стреляющего.

— Мне нужна Татьяна Хапперт! — стрелявший говорил где-то поблизости. Видимо, он пытался привлечь свое внимание и был в растерянности, возможно, даже отдавал отчет о своих действиях.

— Надеюсь, это не мой сосед снизу, которому я месяц назад залила квартиру, — Татьяна с долей иронии посмотрела на Себастьяна, но увидев на его лице непонимание, быстро смолкла.

— Татьяна Хапперт! Вы нужны мне! — стрелявший крикнул вновь.

— Судя по голосу, это еще совсем юноша, — поделился своим предположением невидимый эксперт, о существовании которого детективы на короткое мгновение совсем забыли.

— Я пойду, — уверенно произнесла Татьяна и быстро выскользнула из кабинета, не обращая внимания на сопротивление Себастьяна. Девушка почему-то была твердо уверена, что бунтовщик не причинит ей зла.

Стрелявший стоял посреди холла и пистолетом угрожал всем посетителям, которые трусливо всхлипывали, лежа на полу, боясь даже поднять глаза на человека с огнестрельным оружием.

— Я здесь, — Татьяна слегка дрожащим голосом привлекла внимание беловолосого юноши, который беспомощно наставлял на беззащитных граждан оружие, явно не собираясь в кого-то стрелять. Татьяна это сразу поняла, увидев на потолке свежие дырки от пуль. Это бы лишь отвлекающий маневр.

— Татьяна, — юноша, увидев ее, слегка поклонился, медленно опуская пистолет на пол, после чего смущенно поднял свободные руки, показывая всем свою безоружность. — Я пришел поговорить с вами.

Девушка глазами пыталась найти мужа, но тот странным образом исчез из полицейского участка, отчего Татьяна сильно занервничала, почувствовав себя беспомощной рядом с этим странным молодым человеком, который преданно смотрел на нее щенячьими голубыми глазами.

— Я хочу дать признание.

— Пройдем в комнату допросов, — с трудом произнесла Татьяна, понимая, что ее язык полностью онемел от всего этого.

Едва она произнесла эти слова, полицейские, стоявшие все это время рядом, направив на парня огнестрельное оружие, спохватились и быстро схватили молодого человека и нацепили на него наручники. Тот даже не сопротивлялся, лишь с пугающей благодарностью смотрел на Татьяну, словно благодарил ее за то, что та согласилась его выслушать.