– Этерн дарр, мастер Серж! – кивнул гном.

– Этерн дарр, – ответил я.

– Мы получили послание Дарби.

Передо мной стояло пять человек. Если быть точным – пять гномов-наемников. Это изгои. На левом плече, где гномы носят знак своего рода, – пусто. Прибыли в город полгода тому назад. Хотели найти место в охране замка, но норр Трэмпа высмеял их и прогнал. Мол, у него и своих бойцов хватает.

– Хм… самонадеянный мальчик, – усмехнулся я.

– Врет, паскуда, – тихо сказал стоящий рядом Рэйнар.

– Кто именно врет? Гном?

– Нет, – покачал он головой и уточнил: – Мой дорогой братец лжет. В Трэмпе постоянно не хватает людей. Как и мозгов, и денег. А гномы хорошие охранники. Особенно по ночам. Они же видят как кошки. Конечно, с орками не сравнить, но орков практически не осталось.

– Ладно, потом обсудим, – кивнул я и обратился к гномам: – Сегодня морозно. Думаю, за столом нам будет удобнее и уютнее разговаривать.

Гномы с достоинством кивнули и вошли в зал гостиницы.

Плотные парни. Невысокие, но сильные. Судя по прическам – четверо северян. Их русые волосы заплетены в толстую косу. На длинных усах тоже аккуратные косички. Бороды подстрижены. Кольчуги плотного плетения. Работа северных мастеров. Один – южанин, похожий на нашего кузнеца Дарби. Оружие? Круглые цельностальные щиты, щедро украшенные резьбой. Кроме этого: короткие мечи, кинжалы и боевые топоры. Мечи носят за спиной, на широкой оружейной перевязи, украшенной какими-то знаками.

Чтобы не загружать вас ненужными разговорами, я не буду пересказывать нашу беседу. Как уже говорил, эти наемники одни из тех, кого гномы называют изгоями. Кстати, мне еще на свадьбе объяснили сущность этого вопроса. Гномья культура сложна и многогранна. Ее в нескольких строчках не объяснишь.

Изгой – это, как правило, беглец, от которого отказался его род. Это не преступник.

Изгой – это непоседа, драчун и мечтатель, которому не сидится на месте. Ему скучно заниматься ремеслом, которому предки посвятили всю жизнь. И вот, желая приключений, гном покидает родительский кров, превращаясь в изгоя. Больше он не может рассчитывать на помощь рода.

Часто случается, что не убегает, а прощается со всеми домашними и уходит. Бывает и так, что виной этому какая-нибудь несчастная любовь. Семья для гнома очень важна, и стать изгоем не каждый решится. Но даже став им, гном будет мечтать о семье. Такова психология этих суровых малышей, и ничего здесь не поделаешь.

Это не значит, что среди гномов не бывает преступников. Бывают и такие. Их называют «рэттуэр», что означает «предатель». Независимо от того, какое преступление совершил. Таких гномов в Асперанорре практически не встречается. Их быстро отлавливают и убивают. Даже враждующие между собой кланы не примут рэттуэров противника. Старая, добрая истина: «единожды предав – предаст не раз», – возведена в ранг закона.

Мы обсудили некоторые аспекты найма и службы, но окончательное решение я приму только в нашем замке. Почему? Потому что ответственность за подбор гномов-наемников лежит на Дарби. И только он может проводить отбор, руководствуясь неизвестными мне вещами и знаками. Поэтому мы договорились, что пять гномов пойдут вместе с нами в Альдкамм. Мне это на руку. Лишние бойцы в дороге не помешают. У них нет лошадей, но у меня три лишние. Если припасы распределить поровну, то можно посадить и гномов. Парни они небольшие, могут и вдвоем на одной лошади ехать.

Закончив наш разговор, мы договорились, что из Трэмпа уходим завтра на рассвете. Гномы поклонились и ушли. А мы с Рэйнаром сели у камина, чтобы обсудить информацию, полученную от орка.

– Оборотни – это серьезно, – нахмурился Рэйнар, когда я закончил рассказывать. – Иногда эти твари поразительно умны и коварны.

– Могут засаду устроить?

– Могут. Если среди них есть обращенные.

– Кто это?

– Оборотни бывают обращенные и врожденные, – пояснил Трэмп, не забывающий подливать нам вино. – Обращенные становятся зверями по своей воле, а врожденные получают эту способность как проклятие или наследуют от матери и отца.

Да, Рэйнар Трэмп прав. Я вспомнил, что мне рассказывали про этих тварей. Врожденные превращаются в зверя неохотно и чаще всего действуют поодиночке. Убивают домашний скот, могут задрать путешественника, если попадется на пути. Обратившись, первое время ведут себя глупо – дуреют от нового образа, зова крови и режут все, что под руку попадется. Самые слабые оборотни. Никогда не сбиваются в стаи и даже в человеческом обличье ведут очень уединенный образ жизни.

Обращенные – это не просто оборотни. Это инструмент. Оружие. Мощное и очень опасное. Становятся такими вследствие колдовства и магии. Они действуют стаями, могут выбирать свою цель и долго ее преследовать.

Это уже армия…

– Помнишь гостиницу, где погибли Влад с Максом? – спросил Рэйнар и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Вот там и были обращенные. Будем надеяться, что их окажется немного. Очень опасные твари.

– Особенно зимой, когда рано темнеет.

– Дрянь дело, – согласился Трэмп.

Мы ушли из города на рассвете. Впереди нас ждал очень далекий путь. Если до Трэмпа мы добирались почти тридцать дней, то на обратную дорогу, учитывая погоду и людей, должно было уйти не меньше сорока, а то и пятидесяти. Наши новые приятели, Владимир с Натальей, плохо сидели в седле, и учить их приходилось по ходу дела. Даже на легкой рыси они часто сползали набок и, естественно, падали. Хорошо, что снега много – обошлось без травм и увечий.

Когда вышли на плоскогорье, наша скорость совсем упала. Лошади по брюхо проваливались в снег и двигались медленно. Природа в этих местах не баловала красотами. Редкие рощи, дубравы и синеющий на востоке горный хребет. На карте он выглядел как большая подкова, огибающая залив Дрэнор-найяр.

– Я уверен, что без моего старшего братца здесь не обошлось, – проворчал Рэйнар и зло сплюнул на снег.

– И почему же?

– Он любил ввязываться в темные дела. Мои приятели, что уж греха таить, благочестием тоже не отличались, но всему есть предел. Зря ты меня к нему не пустил.

– Не стоит проливать кровь брата.

– Ты и правда так думаешь? А проливать свою, что, стоит?

Когда начало смеркаться, мы нашли место для привала. Несколько огромных валунов, лежащих недалеко от тропы. Рядом с ними заросли вечнозеленого кустарника. Они были засыпаны снегом и выглядели как сугробы. Между ними нашлось место для лагеря. Лошадей укрыли попонами, чтобы миозит – воспаление мышц – не заработали.

После походного ужина Рэйнар обошел лагерь и занял место подальше от костра, дабы огонь не слепил. Он дежурил первым. Вместе с ним дежурили два гнома. Оставшиеся наемники скромно поужинали и легли спать. Им даже костер был не нужен. Выкопали в снегу яму, завернулись в толстые, подбитые мехом плащи, и заснули.

Наши ребята не такие. После ужина им захотелось пообщаться. Наталья вцепилась с расспросами в Киру, а Владимир подсел ко мне.

– Сергей, как я понимаю, огнестрельного оружия здесь нет?

– Нет, – покачал я головой, раскуривая трубку. – Не доводилось видеть. Здешним людям хватает проблем с магией и колдовством. Есть луки и арбалеты.

– Изготовить не пробовали?

– Вы оружейник? Или химик? – вопросом на вопрос ответил я.

– Нет, но было бы как-то спокойнее. Вы занимались фехтованием?

– Увы, – покачал головой я. – Но пришлось им заняться. Здесь иначе нельзя. И вам тоже придется учиться. Иначе вы недолго проживете. Завтра я дам вам топор. Для начала. Места здесь дикие – всякое может случиться.

Про оборотней мы им не рассказали, чтобы окончательно не испугать. Объяснили, что можем нарваться на стаю волков или на разбойников. Ребята не рассчитывали, что эти земли заселены, и нарисовали себе картину девственного мира. Вот и выживали как в диком мире. А он не только дикий, но и коварный.

– Вы хотите сказать, что можно нарваться на враждебно настроенных людей?

– Именно это я и хотел сказать. А вы что-то имеете против драки?

– Как вам сказать, – пожал он плечами. – Нам пришлось нелегко, но вижу, что среди людей дела могут сложиться еще хуже. Выживать это одно, а убивать людей – совсем другое. Мне бы не хотелось…

– Вам же приходилось охотиться.

– Да, но это охота. Симбиоз с природой и миром. Вы убиваете зверей, чтобы выжить, но не переступаете черты. Нам с Наташенькой всегда хотелось жить где-нибудь в деревне.

– То, что нам приходится делать, Владимир, это самозащита.

– Не знаю, не знаю. – Он не отрываясь смотрел на костер и качал головой. – Я всегда считал, что разумные люди могут найти общий язык и договориться.

– Да вы просто в раю жили, мой друг.

– Насилие порождает насилие.

– Давайте лучше отдыхать. Ночь впереди длинная, – устало отмахнулся я и привалился к камню. Набросил на голову капюшон и закрыл глаза.

О боги… Да, уснешь здесь! Держи карман шире! Раздери меня дрэнор! Ребятки покушали кашки, обогрелись и приоделись. В общем – пришли в себя. Разобрались, что в Асперанорре есть зачатки цивилизации, и резко расслабились. Да, такое тоже бывает. Им, видите ли, хочется «единения с природой» и никакого насилия. Сдается, что из этих ребят рыцарей не получится. Наталья уже про школы у Киры спрашивала. Мол, Киронька, а где здесь деток учат? Просветители, мать их так… Прогрессоры. Вовке подавай огнестрельное и желательно многозарядное. Чтобы было «поспокойнее».

Кира, правда, резко обрубила это сюсюканье. Сказала, что ее зовут Кира, а не Киронька. Хоть Ягужинская не подкачала, и то хлеб. Еще перед дорогой потребовала оружие. Получила топор и успокоилась. Теперь его из рук не выпускает.

Вот объясните мне, что происходит с людьми? Люди месяц выживали среди дикой природы. Жрали разную гадость, охотились на мелких зверей и обустраивали пещеру, готовя ее к зиме. Молодцы! Но сейчас я их просто не узнавал. Разговоры шли лишь о том, как им тяжело пришлось и что теперь будет. Дадут ли им «домик в деревне»? Есть ли здесь школы, где деток учат? А церкви есть? А почему? Разве эти люди не верят в бога? Это плохо…

Раздери вас, дьявол!!! У нас война на пороге!!! Война, которая пройдет по всему королевству! С кем воевать? С Рэйнаром, Мэддом, братьями-близнецами и двумя десятками гномов? С этими мыслями я и заснул.

– Серж, – Рэйнар тряхнул меня за плечо.

– Что?

– Мне кажется, что у нас гости…