Одна из множества ночевок под открытым небом. Иногда мне казалось, что эти джунгли никогда не спят. Где-то вдалеке рычал неизвестный зверь, обеспокоенный нашим лагерем и чужими для этих земель запахами. Пискнула ночная птица. Пламя костров бросало зыбкие отблески на лица путешественников и медные, быстро пустеющие котелки. Высверки искр, улетающих в ночное небо. Здесь даже сумерки иные. Напряженные, как тетива длинного лука. Кстати, здешние дикари удивительно ловко владеют этим оружием. Особенно когда в их земли вторгаются чужеземцы…
Прошло немного времени, и от бивуака потянуло запахом табака, а перестук ложек сменился неторопливой беседой. Рядом со мной сидел Альгирдас Микульскис. Неугомонный Новиков, обжигаясь горячим супом, быстро закончил ужин и отправился к костру казаков, откуда уже доносился их басовитый смех. Казаки Даценко вспоминали походы, товарищей и жен, оставленных в станицах.
– Вы беспокоитесь о господине Морено? – неожиданно спросил Альгирдас и отложил в сторону пустой котелок.
– Этот старик слов на ветер не бросает. – Я пожал плечами и достал кисет. – Не удивлюсь, если мы с ним еще встретимся.
– Он, судя по всему, был изрядно расстроен, что вы исчезли. Кстати, незадолго до нашего отъезда из города был убит некий цирюльник.
– Цирюльник? Как его звали?
– Если не ошибаюсь – Фабрисио. Его схватили на пороге заведения, а потом гвоздями приколотили руки к дверной раме и выпустили кишки. Парень умер только несколько часов спустя. Не самое приятное зрелище.
– Мне доводилось видеть расправы и пострашнее.
– Говорят, вы имели с Фабрисио какие-то дела?
– Он помог мне продать жемчуг.
– Разве за посредничество убивают? – Он сделал вид, что удивлен.
– Жемчуг был нашим трофеем. Мы его забрали у парней Хесуса Морено.
– Тогда все понятно… – протянул Микульскис и потянулся за котелком с чаем. Налил, обхватил кружку ладонями и прищурился. – Совесть не замучает?
– В каком смысле?
– Все-таки по вашей милости парня зарезали.
– Нет, не замучает.
– Интересный вы человек, господин Шатров…
– В отличие от вас, – огрызнулся я, – господин дагеротипист, у меня нет тайных дел с консульской службой.
Альгирдас Альгирдович не отреагировал на мое неприкрытое хамство. Лишь усмехнулся и продолжил:
– Полагаю, что труп Мартина Вильяра и престарелой хозяйки сеньор Хесус тоже списал на ваш счет?
– С какой стати мне убивать этих людей?
– Мало ли. – Он отхлебнул чаю. – Вдруг вы решили бросить своего раненого спутника и скрыться. Морено будет вас искать.
– Пытаетесь меня напугать? Зря.
– Господин Шатров, а вам не кажется…
– Мне кажется, господин Микульскис, вы зря пытаетесь развлечь меня беседой, – отрезал я и отложил в сторону пустой котелок. – Все уже сказано. Еще в Сантьяго-де-Лион. Если вас интересует моя персона, то вопросы надо было задавать господину Курдогло. Он бы вам все объяснил. В деталях.
Совершенно секретногенерал-лейтенант И. И. Романов
Экземпляр единственный
100-й Центральный
Научно-исследовательский институт
Министерства обороны Российской Федерации
ПРИКАЗ № 0023
В связи возникновением опасности для жизнедеятельности научно-исследовательской группы 100-10/5Н на основании рапорта (вх. № 0051/1 от 20 июля 2015 г.)
ПРИКАЗЫВАЮ:
Обеспечить дополнительную охрану группы 100-10/5Н под руководством д-ра техн. наук И. Н. Дробилко Для выполнения этой задачи начальнику отдела безопасности, майору А. Г. Брединскому сформировать подразделение из 20 (двадцати) человек. Предложения по кадровому составу и необходимому материально-техническому обеспечению предоставить к 11:00 21 июля 2015 г.
Начальнику научно-исследовательского отдела полковнику Т. Р. Галиеву подготовить распоряжение для руководителя экспедиции по организации работы и согласованию взаимодействия с формируемой группой безопасности. О выполнении доложить к 11:00 21 июля 2015 г.
20 июля 2015 г. Начальник 100-го ЦНИИ МО РФ
Ознакомлены:
Начальник отдела безопасности майор А. Г. Брединский
Начальник научно-исследовательского отдела полковник Т. Р. Галиев
Надорвать зубами бумагу патрона… Раз! Засыпать порох в дуло ружья… Два! Бумагу скомкать и запихнуть в ствол… Три! Утрамбовать шомполом импровизированный пыж… Четыре! Свинцовый шарик пули… Первые несколько сантиметров идет тяжело – все-таки ствол нарезной… Пять! Завершающий удар по шомполу – чтобы пуля «разошлась» под нарезы ствола. Шомпол долой… Шесть! Первый щелчок взведенного курка… Семь! Капсюль из подсумка – они у меня там россыпью – восемь! Второй щелчок!
Тяжеловато ружьишко! Ловлю в прицеле мелькающее вдали тело, которое приближается к нашему укрытию… Господи, прости несчастного! Выстрел! Перед глазами вспухает облако дыма, которое сливается с другими и превращается в туман, закрывающий нашу позицию. Дрянную, черт меня побери, позицию! Очень дрянную! Не успеваю перезарядить ружье, как рядом со мной появляется рычащий от злости сотник Даценко. Он падает на землю, поминая всех святых сразу. Пусть и матерно, но чистосердечно, от всей души.
– Ваньку!!! – сорвался в крик чей-то хриплый голос. – Ваньку Кольцо убили!
– Эх… Порешу дьяволов! – прорычал сотник и сорвал с себя папаху. Он выхватил свои револьверы и приподнялся, готовясь к броску вперед.
– Куда лезешь! – рявкнул я и попытался сдернуть его за импровизированный бруствер, но с тем же успехом мог двигать само укрытие.
– Отстань, Шатров! – огрызнулся Даценко.
– Вот дурак! – Я не выдержал и выматерился. Ну что ты с ним будешь делать?! Не в ногу же ему стрелять, чтобы стреножить. Да и не поможет. Сотник уже на взводе, а при таком раскладе хоть пуля в ногу, хоть картечь в задницу – он даже внимания не обратит.
– Каза-а-аки! – грохнул залп, и улицу заволокло пороховым дымом. – Р-режь нехристей! Кр-руши в хузары!
Нет, все-таки был чертовски прав один из экспедиторов нашей конторы, утверждая, что вся наша жизнь состоит из паутины случайностей! Запутанных, завязанных в сложнейшие узлы, разрубить которые не всякому по силам. Что там разрубить! Их рассмотреть сложно, а подчас и вовсе невозможно! Объяснить? Как объяснить то, что испокон веков считали промыслом Божьим?!
– Прикрой!!!
– К-куда!
– Прикрывай, раз-зява!
– Ах ты ж, мать твою так!
Грохот выстрелов смешался в безумную канонаду, и я уже не мог разобрать, где свои, а где чужие. В глотке саднило от пороховой гари, глаза слезились от пота и пыли, а сердце стучало с такой силой, что еще немного – и оно начнет крушить ребра. Дьявольщина, все-таки каторга не прошла даром – я здорово ослаб!
Мы наткнулись на экспедицию профессора Бергмана два дня назад. Случайно, как это бывает только в приключенческих фильмах и книжках. С другой стороны – нашей группе не удалось бы миновать этого поселка, расположенного к западу от Сантьяго-де-Лион. Нужен был фураж для лошадей, да и запасы продовольствия пополнить – перед решающим броском в джунгли – не мешало.
Наши пути пересеклись здесь – в городке под громким названием Дель Торро. Грязный и развратный, населенный разномастной мразью, скрывающейся от правосудия. Здесь можно было встретить и беглых каторжников, и золотоискателей, и прожженных авантюристов, готовых поставить на кон все, в том числе и собственные жизни. Это проклятое и Богом, и людьми место знало цену человеческой жизни. В Дель Торро она не стоила и полустертого реала, а на бутыль самогона можно было обменять отрезанные уши всех его жителей.
В заметках Линареса этот городок фигурировал как «гнездо порока». Если Федерико и осмелился сюда заглянуть, то лишь потому, что рядом были хорошие проводники, которые среди этой швали чувствовали себя как дома. Нам с этим не повезло. Впрочем, как и людям профессора Бергмана – они первыми влипли в нешуточную заварушку. Будь я проклят, но в этой сваре участвовала бо́льшая часть мужского населения Дель Торро! Пусть и не самая лучшая, но стрелять и орудовать ножами она умела.
Уличные бои – что может быть паскуднее и злее? Драка за каждый дом, словно именно эта развалюха станет последним рубежом, за которым наступит долгожданная тишина.
Кровавые и жестокие сшибки, схватки врукопашную и ненависть, которая выступает из-под ногтей черной кровью. Ты не убиваешь – уничтожаешь. Рвешь чужую, а зачастую и свою, плоть на куски. Выстрелами в упор, ударами ножей и, наконец, просто зубами! Я это проходил. Еще там – в нашем мире.
Вот и еще один не добежал до нашей баррикады! Споткнулся, схватился руками за живот и тотчас рухнул. В него попало еще несколько пуль, и тело слегка дернулось, словно человек был еще жив. Грязный оборванец! Какого дьявола ты ввязался в эту драку? Ты сдох! Сдох на этой разбитой лошадиными копытами улице. Твоя кровь еще не впиталась в придорожную пыль, а твое имя уже забыто. Ты ничто и никто!
Надорвать зубами бумагу патрона… Раз! Засыпать порох в дуло ружья… Два! Бумагу скомкать и запихнуть в ствол… Три! Утрамбовать бумажный пыж… Четыре! Загнать пулю… Пять! Шомпол долой… Шесть! Первый щелчок взведенного курка… Семь! Капсюль на брандтрубку… Восемь! Прицел… Выстрел!