– Проходите, дети мои… – Голос его преподобия просто лучился радостью. – Рад видеть вас живыми и здоровыми. Милость Господня безгранична, а ваши подвиги… – Отец Раймонд сделал небольшую, но весьма значимую паузу, дабы сильнее подчеркнуть своё благоволение к нашим скромным персонам. – Ваши подвиги, свершённые во славу Господню и во благо Святой церкви, не останутся без должного внимания!

С этими словами его преподобие подал руку для поцелуя и одновременно вручил два кошелька. Мы с благодарностью приняли награду и склонили головы…

Пожалуй, бо́льшую часть этой беседы можно и опустить. Вопреки обыкновению глава Святого Трибунала не задал ни одного вопроса. Разумеется, из числа тех, кои можно считать важными для нашего повествования. Выслушав множество тёплых слов о нашей храбрости и отваге, я слегка расслабился. Так продолжалось до тех пор, покуда не уловил цепкий взгляд его преподобия. Поначалу даже не понял, с чем связано такое пристальное внимание, но вдруг заметил ещё один – взгляд отца Даниэля, который присутствовал на этой встрече. В нём таилось нечто такое, что заставило напрячься, вспоминая о своих грехах и промахах.

Чёрт побери! Даниэль, – я был в этом уверен – не преминул сообщить его преподобию о словах, сказанных мной про оборотня, и открытой угрозе! Я ведь и правда был готов убить этого священника, а сие не досадное многоглаголание, а нечто большее… Стало так жутко, что перехватило дыхание, словно палач уже захлестнул петлю на моей шее. Судя по всему, моё внутреннее состояние нашло отражение и на лице. Отец Раймонд посмотрел на меня и удивлённо заломил бровь.

– Вы чем-то обеспокоены, Жак?

– Н-нет, ваше преподобие.

– Вы так бледны… – сказал он и сочувственно поджал губы.

– Жак во время путешествия похоронил своего слугу Пьера, – пришёл мне на помощь де Брег. – Юноши, какими бы отважными они ни были, тяжело переносят гибель своих людей.

– Да, шевалье, вы совершенно правы. Хорошие слуги – это большая редкость. Тем более слуги верные, достойные полного доверия. Каждый хозяин, перенёсший подобное, искренне скорбит, но жизнь диктует свои правила, проверяя нас на прочность и веру в Господа нашего Иисуса Христа.

– Если позволите, ваше преподобие…

– Что вы хотели спросить, шевалье?

– Хотел упомянуть о нерадивых мирянах, чьи деяния подвергают опасности дела Святой церкви и Святого Трибунала. Филипп де Камрон… Ваше преподобие, если вам потребуется моя помощь, дабы наказать этого нечестивца, то…

– Полагаю, что сие не должно вас беспокоить. – Взгляд отца Раймонда стал холодным и очень колючим. Он выдержал паузу и кивнул: – Ступайте, дети мои…

Не помню, как вышел из здания и спустился по лестнице. Мимо прошли несколько серых братьев, кои вежливо склонили головы в молчаливом приветствии. Осень ещё не вступила в свои права, но жара, доставлявшая столько неудобств, уже сменилась необременительным и лёгким теплом. Несмотря на это, меня бросало то в жар, то в холод. Пройдя по двору Святого Трибунала, который был выстлан каменными плитами, мы вышли из ворот и оказались на улице.

– Как это понимать, шевалье? – хрипло спросил я.

– Интересуетесь судьбой Филиппа де Камрона или замечанием отца Раймонда о верности слуг? – уточнил шевалье де Брег. Не дождавшись внятного ответа, Орландо пожал плечами и продолжил: – Если о баксвэрском шерифе, то здесь всё просто: наши святые отцы решили не беспокоить власть имущих, лелея свои цели. Жак, – наставительно заметил он, – простые воины, подобные Паскалю Жанэ, – разменная монета в бесконечной игре за право казнить и миловать. Признаться, я не совсем понимаю полезность Филиппа де Камрона для города, тем более под угрозой осады, но отцу Раймонду лучше знать. Что касается вас, Жак де Тресс, то перестаньте нервничать! Эдак вы быстро сожжёте душу и окажетесь в числе скорбных умом, коих в этом мире и так предостаточно! Если святой отец собирался закрыть вас в темницу, то сделал бы это до начала аудиенции, при нашем появлении в Святом Трибунале, а вместо кошелька с десятью золотыми вам всыпали бы полсотни плетей, дабы стали разговорчивее. Кстати, я не успел вас поблагодарить и хочу исправить свою ошибку.

– За что?

– Вы были готовы поднять свой меч на священника, дабы уберечь мою тайну.

– Я не мог поступить иначе.

– Именно за это и благодарен. Я ваш должник. Возвращаясь к словам отца Раймонда… Если он вас не задержал, значит, имеет виды. Может, решил предложить вам место в Святом Трибунале? Ему нужны смелые люди.

– Боже меня упаси!

– Согласен, их служению сложно позавидовать. Хотя… Библиотека у них весьма и весьма приличная. Жак, если его преподобие заведёт разговор на эту тему, то я бы на вашем месте хорошо подумал, прежде чем отказываться.

– Он никогда и ничего не делает просто так, – вздохнул я.

– Рад, что у вас прекрасная память.

– Что же мне делать?

– Жить, Жак де Тресс! Жить. Сегодня вечером собираюсь навестить отца настоятеля. Вы хотите пойти вместе со мной?

– К аббату Хьюго?

– Что вас так удивило?

– Он не захочет меня видеть.

– Кто знает. Аббат до сих пор в постели и не встаёт, а в монастыре ходят слухи о новом настоятеле для Святой обители.

– Неужели всё так плохо?

– Как видите, – пожал плечами де Брег.

Позволю себе заметить, что в те далёкие времена должность аббата монастыря ещё не продавалась с той лёгкостью, которую я вынужден лицезреть на склоне своих лет. Выборы проводились честно, но с досадной мирской привычкой к закулисным интригам и дрязгам. Увы, грехам гордыни и сребролюбия были подвержены многие слуги Господни, независимо от своего возраста и положения, а выборы аббата отличались не только жаркими диспутами между претендентами, но и непозволительными склоками. В борьбе за власть монахи были сродни царедворцам! На свет Божий извлекалось множество грязных и весьма сомнительных историй, кои могли очернить любого служителя церкви, независимо от его прежних заслуг и достоинств.

Происходящее в монастыре Святой Женевьевы, а именно беседы о новом настоятеле, который заменит отца Хьюго, навевало на грустные мысли. Это означало, что лагерь его сторонников лишился доверия братства и сдавал позиции.

– Вы хотите ему помочь? – спросил я.

– Я что, похож на чудотворца, который способен излечить прикосновением? – удивился де Брег. – Всего лишь хочу выразить поддержку, а заодно задать один очень важный вопрос, который касается вас, Жак де Тресс.

– Меня? Какой?!

– Вопрос о некой таинственной женщине, которая навещала вас по ночам, и чей портрет висит в замке Вердан-Фуа. Вы, верно, забыли?

– Но зачем?!

– Зачем? – хмыкнул шевалье. – Вы предпочитаете сидеть и ждать, пока её мятежная душа утратит терпение и начнёт разносить дом? Вам не хватает Магды, оплакивающей Пьера?

– Нет, но…

– Признаться, меня заинтересовала история о даме, которая вернулась с того света. Разве этого мало? Так вы пойдёте со мной?

– Да.

К моему удивлению, время для визита было выбрано весьма позднее. Часы на городской ратуше – предмете гордости здешних жителей – пробили десять часов вечера, когда мы отправились к аббату. Ещё большее удивление вызвал способ, коим проникли на территорию монастыря.

Не доходя до ворот, шевалье де Брег свернул в сторону и пошёл вдоль высоких стен, защищавших Святую обитель. Завернув за угол, мой друг направился к зарослям кустарника. Сделав ещё несколько шагов, я увидел небольшую дверь. Она была весьма узкой и хорошо укрытой от посторонних глаз. Пусть я и удивился подобному способу ходить в гости, но последовал за Орландо. Пройдя по тёмному проходу, который больше напоминал лаз для кошки, мы оказались позади дома настоятеля…

Как вы знаете – я уже упоминал о порядках монастыря Святой Женевьевы, – братия в этот час уже спала, а до начала полуночной мессы оставалось достаточно времени. Едва подошли к дому настоятеля, как шевалье де Брег удивил меня ещё раз. Он остановился и показал мне на закуток под окнами.

– Знакомое место, не правда ли? Жак, воспользуйтесь им ещё раз. Встаньте и подождите меня здесь. Когда сочту нужным, то позову. Нет – будете стоять и ждать моего возвращения. Вы поняли?

– Да, шевалье.

– Вот и славно, – с этими словами де Брег оставил меня на улице, а сам отправился к отцу настоятелю. Признаться, я не понял этой задумки, но предпочёл с ним не спорить […]

* * *

…[окн]о неожиданно распахнулось, и я замер. Поначалу я подумал, что шевалье де Брег меня окликнет и пригласит в дом, но я ошибся. Он приоткрыл окно и продолжал беседовать с аббатом:

– Немного свежего воздуха вам не помешает. Ваши монахи совсем отупели или решили уморить вас раньше положенного срока! Кстати, в одном селении, в коем имел честь бывать, жил один старик, который славился как изрядный сказочник. Меня всегда привлекали такие люди, поэтому я зашёл к нему в гости в надежде узнать интересные небылицы, но он молчал как рыба! Удивившись, я обратился к соседям с просьбой объяснить сие поведение. Мне сказали, что стоит попросить у него денег в долг, и тотчас услышу такую небывальщину, что позабуду обо всём на свете.

– К чему вы клоните, де Брег? – слабым голосом спросил аббат.

– К тому, отче, что вы напоминаете хитроумного старца. Прошу совета, а вы упрямо изображаете глупца, который потчует меня совершенно ненужными вестями. Мне нет дела до монастыря Святой Женевьевы! Мне безразлично, кто займёт ваше место! Всё, что хотел прочитать в вашей библиотеке, уже прочитал. Вот уж никогда не думал, что скажу подобное священнику, но, раздери вас дьявол, подумайте о душе! Я уверен, что вы знаете историю Альбертины де Вердан, но боитесь в этом признаться. В чём причина? Не знаю, но полагаю, что вы каким-то образом виновны в её смерти.

– Вы… – аббат задохнулся и захрипел, – вы смеете обвинять меня…

– Да, святой отец, смею! Вы знаете, что если я узнал имя, то найду способ и докопаться до истины! Не поверю, что вы не знали о подземелье, где до сих пор лежат человеческие останки, лишённые милости христианского погребения!

– Подите прочь!

– Может, облегчите свою душу признанием?

– Решили меня исповедовать? – Аббат пытался засмеяться, но зашёлся тяжёлым кашлем.

– Почему бы и нет? – буркнул Орландо. – Я лишь простой мирянин, которого не удивишь описанием грехов, каким бы длинным оно ни было. Не прошу же раскрыть тайну де Буасси! Этим занимается отец Раймонд, и уверен, что он скоро найдёт ключ ко всем загадкам.

– Ну уж нет…

– Поживём – увидим.

– Орландо, зачем вам всё это?

– Неприкаянная душа Альбертины де Вердан не даёт покоя. Она просит о милости.

– Что?! – захрипел аббат, но тотчас взял себя в руки. – Милости? Закажите мессу!

– Идите к дьяволу с вашими мессами, святой отец! Вы прекрасно знаете, что здесь нужно нечто иное! Ваши разжиревшие святоши не способны прогнать бродягу, а что уж говорить о привидениях и призраках! Мне нужно знать всю историю, дабы найти экзорциста, который сможет провести обряд очищения и освободить эту душу.

– В нашей провинции такого нет, а я уже не смогу помочь, – может, мне и показалось, но в голосе аббата мелькнула лёгкая горечь.

– Ну и чёрт с вами, святоша! Подыхайте с грехами. Если нет экзорциста, то обратимся к ведьмам. Они тоже умеют это делать. Я даже знаю, где найти одну из них. Есть одна милая старушка из Фортенси.

– Вы сошли с ума?!

– Возможно. Но это уже не ваше дело. Прощайте.

Хлопнула дверь, послышались торопливые шаги. В темноте мелькнула тень и раздался тихий голос Орландо де Брега:

– Жак? Вы там не заснули? Идёмте, нам нужно кое-что обсудить.