– Клянусь, господа, ваше упрямство сведёт меня в могилу! – Голос мастера Григориуса, которого мы побеспокоили незадолго до полуночи, был полон сострадания. Готовясь оказать нам помощь, он разложил на столе снадобья для врачевания ран и ушибов, а затем упёр руки в боки и недовольно хмыкнул.

– Вы, мастер, мой старый и надёжный друг… – скривился шевалье де Брег и попытался улыбнуться. Улыбка выглядела весьма неубедительной, и трактирщик покачал головой.

– Ну и ну! Скажите, какого дьявола вы подставляете лицо под неприятности, словно под копыта взбесившегося осла, которому под хвост засунули стручок жгучего перца?!

– Всё было не так… – заметил шевалье, поворачивая своё лицо к трактирщику, когда тот тряпицей, смоченной в лечебном растворе, промывал его ссадины и кровоподтёки.

– Вы знаете, Орландо, один мой знакомый священник, которого застали в объятиях своей прихожанки, тоже утверждал нечто подобное, но никто не поверил. Судя по всему, шевалье, вы ввязались в очередную свару! Должен предупредить, что эта затея, какие бы благие цели она ни преследовала, мне определённо не нравится!

– Вы старый ворчун, мастер Гай!

– Да, сударь, не нравится! – отрезал мастер. – Мало того что вы лезете в неприличные для столь знатного кавалера предприятия, но и увлекаете за собой этого юного головореза Жака! При эдаком попустительстве юноша или погибнет, или опять кого-нибудь убьёт, чем доведёт нашего шерифа до падучей!

– Мастер… – примирительным тоном протянул шевалье, но Гай даже не думал униматься. Напротив, он расходился всё больше и больше, грозя нам очередной проповедью.

– Неужели нельзя чинно поужинать в моей харчевне?! Выпить вина, а затем отправиться спать, пусть даже в компании милой и немножко падшей девушки, коль уж вы так охочи до женских прелестей?

– Дамы здесь ни при чём.

– Неужели? – язвительным тоном заметил трактирщик и фыркнул, разглядывая разбитое лицо де Брега.

– Мы ввязались в небольшую переделку с приезжими господами…

– Разошлись во мнениях на бытие святого Августина или обсуждали житие святых?

– Можно сказать и так, – буркнул шевалье и зашипел, как кот, когда мастер Гай смочил рану какой-то едкой жидкостью. – Нечто божественное в этом явно присутствовало.

– Эх, де Брег… Уж лучше бы вы вернулись в скрипторий монастыря Святой Женевьевы и продолжали изучать книги! Это как-то безопаснее и полезнее для головы. Мало вам увечий, уже выпавших на вашу долю?

– Я обязательно прислушаюсь к вашим советам, но чуть позже… – кивнул Орландо, когда его мучения закончились.

– Очень на это надеюсь! – ещё язвительнее заявил трактирщик, а потом нахмурился и посмотрел на меня. – Чего вы ждёте, Жак? Снимайте дублет, будем смотреть вашу рану!

Вернувшись домой уже за полночь, я застал Пьера, который сидел на пороге дома и ждал моего возвращения. Встревоженный окровавленной повязкой, он порывался разбудить нашу Магду, но я покачал головой и приказал идти отдыхать. Рана была не опасной и совершенно не угрожала моему здоровью. Тем паче что мастер Григориус смазал её лечебным бальзамом и перевязал чистой тряпицей.

Плеснув в кружку вина, я уселся за стол. В открытое окно доносился пряный запах травы и стрёкот сверчков. Всё случившееся этим вечером так меня утомило, что я, даже не допив вина и не раздеваясь, рухнул на кровать и сразу уснул…

– Вставайте, лежебока! – открыв глаза, я увидел шевалье де Брега, сидевшего на лавке у дверей моей спальни. В окно светило полуденное солнце. Неплохо же я выспался! Во дворе слышался резкий голос Магды, по обыкновению распекающей «бездельника» Пьера, и его жалкий оправдывающийся лепет. Услышав эту уже привычную перебранку, я недовольно поморщился. Господи, когда же они успокоятся и перестанут ссориться?!

– Доброе утро.

– Куда уж добрее! – усмехнулся де Брег, сияя синяком на правой стороне лица. – Пока вы изволили почивать, я изрядно помотался по городу.

– Что-то опять случилось?

– Мне нравится ваше «опять»! Звучит, позволю себе заметить, очень жизнеутверждающе! Вставайте и умывайтесь! Спать в одежде дозволительно лишь в походах, а мы, слава Богу, не на войне.

С этими словами шевалье поднялся и вышел в гостиную. Приведя себя в порядок, я присоединился к нему. Орландо де Брег одобрительно посмотрел, буркнул и продолжил:

– Признаться, Жак, эти незнакомые господа, с которыми мы вчера вечером имели честь скрестить наши шпаги, меня интересуют всё больше и больше. Какими бы они ни были опасными, но я обязан выяснить, что скрывается за их интересом к Баксвэру и этой скромной троице.

– Я, если честно, совсем забыл про этих трёх неприметных господ.

– В отличие от вас, мой юный друг, я не страдаю подобной забывчивостью, – усмехнулся шевалье и задумчиво подкрутил ус, что, учитывая синяк, выглядело весьма забавно. – Мало того, уже имел удовольствие побеседовать с его преподобием, которому эти персоны хорошо известны. Как выяснилось, эта далёкая от святости троица принадлежит к враждебному лагерю, который и угрожает городу осадой.

– Вот как? Значит, их нужно задержать!

– Поздно… – вздохнул шевалье де Брег. – Сегодня утром их нашли убитыми неподалёку от набережной…

– Чёрт меня побери…

– Не богохульствуйте, Жак де Тресс! – наставительно заметил он. – Иногда я думаю, что мастер Гай прав и вы изрядно расслабились в моём обществе. Ещё немного – вы перестанете молиться на ночь, а затем и вовсе пуститесь во все тяжкие, забывая о Божьих заповедях. Эдак и до портовых притонов недалеко!

– Простите, – смутился я, а потом вспомнил, что вчера действительно забыл о вечерней молитве, и это заставило меня покраснеть ещё больше.

– Так вот… Эти господа уже не смогут причинить нам зла, но тайны, коими они владели, унесены в могилы. Жаль! Очень жаль. Я бы с радостью задал им несколько вопросов.

– Это сделали наши вчерашние соперники?

– Больше некому. Они преизрядно навредили своей поспешностью.

– Почему?

– Отец Раймонд, несмотря на мои горячие уверения в непричастности к этому злодеянию, утвердился в мысли, что сие деяние лежит на нашей совести. Не скажу, что его преподобие был сильно расстроен, но мне пришлось выслушать проповедь о поспешности, свойственной неким молодым людям. Он так увлёкся, что я начал переживать о его здоровье.

– Но это ведь сделали не мы!

– Разумеется, но поди докажи это нашему святому отцу, когда у меня разбито лицо! Уже не говорю о ране! – кивнул де Брег на мою перевязанную руку. – Увидь он пронзённую руку, предположения переросли бы в твёрдую уверенность! Так что лучше не спорить, а смиренно покаяться. Тем более что с сегодняшнего дня, учитывая возможную осаду Баксвэра, отец Раймонд просил присмотреться к этой истории и даже выдал деньги на возможные расходы. Вот ваша доля!

С этими словами шевалье показал мне два кожаных кошелька, отозвавшихся приятным серебряным звоном. Один кошелёк он убрал за пазуху, а второй положил на стол.

– Как это понимать? Мы поступаем на службу Святому Трибуналу?

– Боже упаси! Нет, Жак де Тресс, мы просто готовимся к осаде, и наш священный долг позаботиться о безопасности Баксвэра. Не вижу ничего предосудительного, если нам за это ещё и заплатят.

– Раздери меня дьявол, Орландо, но вы второй раз умудряетесь получить поручение от святых отцов, которое в точности отвечает вашим намерениям.

– Что вы говорите?! – почти искренне удивился шевалье, но не выдержал и усмехнулся.

– Готов в этом поклясться!

– Вот и славно. Но давайте вернёмся к нашим заботам. Судя по рассказам нашего общего знакомого из городской стражи – сержанта Паскаля Жанэ, три господина убиты незадолго до рассвета, и убили их совершенно непозволительным для дворян методом.

– Каким же?

– Им попросту свернули шеи.

– Какой же силой надо обладать, чтобы…

– Пустое! Сила – это не самое главное. Надо обладать знаниями. – Шевалье дотронулся до ссадины на лице и поморщился. – Знаниями и умениями, кои превосходят наши.

– Возможно, – после недолгой паузы предположил я, – кто-то протягивает нам руку помощи, но мы, вследствие неких причин, этого не понимаем?

– Я хочу выяснить, кто эти два незнакомца и какого дьявола им нужно в Баксвэре. Хочу знать, по какой причине они убили этих господ? Какие цели преследовали?

– Если эти неизвестные нам помогают, то, возможно, не стоит им досаждать? Их дела и поступки во благо Баксвэра!

– Вы уверены, что они пришли с добрыми намерениями? Timeo danaos et dona ferentes! Как бы это не обернулось ещё большими напастями, чем всё доселе произошедшее. Я бы хотел получить аудиенцию у настоятеля, дабы испросить совета, но аббат Хьюго очень плох и не принимает. Ладно, хватит бездельничать! Надо немного прогуляться и развеяться.

– Может быть, попросить помощи у подручных Ван Аркона? – предложил я.

– Браво, Жак! Вы быстро учитесь! Именно так мы и сделаем.

Как я уже рассказывал, Баксвэр нельзя назвать богатым и счастливым городом. События последних лет нанесли тяжёлые удары по благополучию его жителей. Некогда богатые и процветающие кварталы приходили в упадок. Дома ветшали, а обедневшие горожане не спешили звать мастеров, дабы привести в порядок свои прохудившиеся крыши. Мне, надо заметить, в этом повезло. Я, по счастливой случайности, оказался в числе тех, кто поселился в довольно тихом и благополучном квартале.

Наши надежды принесли плоды, и молодчики Ван Аркона, промышлявшие в городе, сумели найти жилище этих господ. Как и предполагал Орландо де Брег, незнакомцы избрали местом для жилья окраину Баксвэра неподалёку от портовых складов.

Дом, в котором поселились эти господа, находился почти на границе между относительно благополучным кварталом корабельных мастеров и опасными переулками морского порта, где было легко попасть в руки грабителей, кои не боялись промышлять даже при дневном свете. Границей между кварталами служила небольшая речка, а если быть точным – ручей, на берегу которого стоял двухэтажный дом с позеленевшей от времени черепичной крышей.

– Что предпримем? – спросил я у шевалье, когда мы прошли мимо этого жилья.

– Полагаю, что сейчас нет нужды наносить визит этим господам. Хватит нам вчерашней драки. Тем более что их сейчас нет. Дождёмся возвращения в каком-нибудь кабачке, а пока попробуем что-нибудь узнать об их привычках и вкусах.

– Каким образом?

– Поинтересуемся у соседей, – пожал плечами де Брег.

– Вы полагаете, нам расскажут?

– Почему бы и нет? Эти господа здесь чужие, чтобы покрывать их странности, а деньги нужны всем.