Асусену очень огорчали нелады между родителями. У них в доме всегда было так спокойно, так радостно, а теперь будто туча нависла.
Эта туча очень мешала Асусене. Она хотела, чтобы туча как можно скорее рассеялась. Был у Асусены и еще один повод для огорчения: Витор, который ей так понравился, наверное, исчез из ее жизни навсегда. Так что когда Далила позвала ее купаться. Асусена отказалась наотрез — никакого настроения тащиться на пляж у нее не было.
Но Далила была не из тех, кто терпит возле себя уныние и постные лица. Живая, как огонь, она могла и мертвеца из гроба поднчть. Да и причину, отчего ее лучшал подруга так раскисла, она разгадала мгновенно.
— В любой семье люди ссорятся, — жизнерадостно заявила она. — Вот выйдешь замуж, сама узнаешь. — Далила рассмеялась, тормоша подругу, — и к тому же я уверена, стоит нам прийти на пляж, как появитсл молодой человек, которого ты так ждешь.
Асусена покраснела.
— Что за глупости! Никто никого не ждет!
— А ну бежим проверим! — и Далила уже неслась к пляжу, Асусена невольно заторопилась за ней.
Далиле Витор совсем не нравилсл. Она упомянула о нем просто так, к слову, чтобы расшевелить подругу и вытащить ее искупатьел. Глядишь, после купания дурное настроение как рукой снимет!
Но кто бы мог подумать! Витор действительно появился. К берегу подплыл катер, и Витор уже здоровался с девушками.
Далила очень огорчилась, что оказалась пророком. И тут же попыталась увести подругу подальше от молодого человека. Но куда там! Асусена бьта на седьмом небс от счастья, она тут же согласилась поехать покататься с Витором.
— Поехали с нами, Далила! — позвала она. — Вот увидишь, как будет весело!
— Да ты что, Асусена? В своем уме? — попробовала отговорить ее Далила. — Я никуда не поеду и тебе не советую.
— Мы ненадолго! — Асусена уже махала ей рукой с борта катера.
Далила сама была не рада, что потащила подругу купаться, но что она могла поделать? Ровным счетом ничего.
Рыбаки на берегу готовили сети для креветок.
Они надеялись на хорошие барыши, хотя Маджубинья каркал, по своему обыкновению, и сулил одни убытки. Далила встала рядом с Кассиану и стала ему помогать. Вскоре на берег пришла Серена, но, как оказалось, не помогать, а за Асусеной, ей нужна была помощь по хозяйству. Она попросила Далилу сбегать за подружкой на пляж.
Далила сбегала, но Асусена еще не вернулась, и огорченная Далила почувствовала себя совсем уж виноватой.
Узнав, что Асусены нет на пляже, Серена забеспокоилась. Она припомнила, что дочка ушла уже довольно давно. А куда? Обычно, если Асусена куда — то собиралась, она непременно спрашивала разрешения.
— Далеко она не могла уйти, — пытался успокоить жену Рамиру. — Сидит где — то тут неподалеку, замечталась, задумалась …
— Нет — нет, на Асусену это непохоже. Боюсь, как бы не случилось чего дурного. Надо бы ее поискать, да как можно скорее, — материнское сердце Серепы почуяло что — то неладное.
Кассиану сел в Джип, чтобы объехать окрестные дюны. Маджубиньясобрался доплыть на маленькой лодке до соседнего пляжа, который облюбовала для себя молодежь. Рамиру решил на втором «джипе» обследовать другую сторону побережья.
Но поиски оказались напрасными. Асусена будто сквозь землю провалилась. Серена разволновалась всерьез. Асусена утонула — вот была ее единственная мысль. Видя Серену в такой тревоге, Далила не выдержала. Как ни хотелось ей обманывать доверие подруги, но продолжать молчать она больше не могла.
— Асусена поехала кататься на катере с Витором, — сказала Далила, — и обещала очень скоро вернуться.
Все как один накинулись на Далилу: да как она смела молчать столько времени?!
Одни волнения сменились другими, и неизвестно, какие были хуже!
Рамиру просто кипел от злости. Он терпеть не мог этого напомаженного хлыща, сына Летисии, и одна только мысль, что сейчас он наедине с его наивной, бесхитростной Асусеной, приводила его в бешенство.
Рыбаки уже собрались выйти в море, чтобы обследовать дальние пляжи и поискать катер, но Рамиру процедил сквозь зубы:
— Я поищу свою Асусену в другом месте! Я посмотрю, что делается в доме у этого мерзавца!..
* * *
В доме Гаспара Веласкеса изысканнейшее дамское общество собралось на благотворительный чай. Изабел, похожая на пышшую экзотическyю клумбу, сияла: все шло так, как она задумала, даже лучше. Сейчас их патропесса Летисия скажет свою тронную речь, и триумф Изабел будет полным. Мало того что они пьют чай в доме самого сеньора Гаспара! Мало того, что эту честь успели уже оценить все дамы и поздравили Изабел, которая сумела ее добиться! Это не главное! Главное, что Летисия внесет крупную сумму в помощь больнице и на другие благотворительные нужды! И все это заслуга Изабел! И все об этом узнают!
Летисия встала и поблагодарила собравшееся общество за оказанную ей честь.
— Мы готовы внести посильный материальный вклад … — сказала Летисия. но договорить она не успела, дверь распахнулась, и, в комнату влетел разъяренный Рамиру.
Вот уж кого не ожидала увидеть Летисия!
— Куда мерзавец Витор подевал мою дочь. Летисия? — грозно спросил Рамиру.
— Я не понимаю даже, о чем идет речь, — с искренним недоумением ответила Летисия.
— Летисия, заклинаю вас, скажите где моя дочь, — повторила и стоящая у дверей Серена.
— Витор ушел из дому рано утром, и я правда ничего не знаю! — сама необходимость оправдываться на глазах собравшегося изысканного общества была крaйне неприятна Летисии. — Может, мы поговорим у меня в кабинете? — предложила она.
— Конечно, ты ничего не знаешь! Тебе дела нет до своих детей, пусть разбойничают! Пусть предаются пороку! Твой бездельник сын увез мою Асусену! Моя семья — самое для меня дорогое! Мы с женой положили жизнь на то, чтобы наши дети были здоровы и счастливы, и если с моей невинной овечкой что — то случится, то я твоему сынку не завидую! Имей это в виду, сеньора Летисия! Мы умеем защищать свою честь! — бушевал Рамиру.
Отчасти с испугом, отчасти с недоумением, а кто и со злорадством, смотрели собравшиеся дамы на вторжение смуглого красивого рыбака, который почем зря честил хозяйку дома.
— Пойдем, Рамиру, нам здесь больше нечего делать, — Серена положила руку на плечо мужа.
Рамиру ее послушался. Вот сейчас Серена, наконец почувствовала, что она полная хозяйка своей жизни. Сейчас она убедилась, что муж принадлежит ей целиком и полностью, что он предан своей семье — жене и детям, и поэтому в словах ее был особый вес, поэтому, несмотря на беспокойство, она благодарила судьбу за посланное испытание.
Рыбак с женой ушел, и дамы кинулись успокаивать Летисию, которая была в нервном шоке. Больше всех суетилась Изабел. Но ее — то и отстранила Нейде.
— Сеньоре сейчас лучше побыть одной, — громко заявила она.
Преданной служанке совсем не понравилось, как распоряжалась с утра — пораньше у них в доме эта пестрая попугаиха, переставляя цветы, столы и стулья. Распоряжалась, будто здесь она самая главная! Но теперь настала минута, чтобы сбить с нее спесь.
Гости и сами почувствовали, что их присутствие здесь сейчас неуместно, и стали потихоньку расходиться. Фреду, который присутствовал в доме кaк представитель прессы и успел хорошенько выпить, снандал в благородном семействе поназался ему очень забавным. Хотя, прощаясь, он все — таки сказал Летисии в ободрение несколько теплых, дружеских слов.
— Какой позор, Нейде! — повторяла Летисия, оставшись наедине со служанкой. — Чего тольно не наговорил мне этот человен! Подумай только, Витор второй раз уже связывается с этой девочкой! Нет, я, кажется, действительно сойду от него с ума!
* * *
Асусена и не подозревала, какую бурю произведет ее отсутствие. Время летело для нее совсем незаметно. Каждый миг, проведенный с Витором, был для нее счастьем. А Витор был так в нее влюблен! Он ею восхищался, он ее целовал. Новый, неизведанный мир открывался перед Асусеной, и вводил ее в этот волшебный мир Витор. Но наконец и Асусена почувствовала неумолимый бег времени.
— Нам, наверное, пора возвращаться, Витор, — сказала она, очнувшись от чудесного сна, подаренного ей Витором.
— Я провожу тебя, — сказал Витор. — Я хочу поговорить с твоим отцом, потому что у меня самые серьезные намерения.
— Что ты, — испугалась Асусена, — отец тут же запретит нам встречаться. Он считает, что нам с тобой нечего делать вместе, ведь вы богатые, а мы бедные.
Справедливость слов Асусены подтвердилась мгновенно — их увидели с лодки, на которой плыли Кассиану. Маджубинья, Самюэль и Далила. И тут же стало понятно: попадись только Витор Кассиану в руки, от него живого места не останется! Выражение лица у Кассиану было такое, что даже Далила перепугалась.
— Папа! Папочка! Сделай что — нибудь, — принялась она умолять Самюэля, — он же его убьет!
— Не бойся, дочка, никаких расправ не будет. Если этот хлыщ заслуживает наказания, мы сдадим его в полицию, — успокоил ее Самюэль, выразительно поглядывая на Кассиану и призывая его тем самым к порядку.
Но до полиции дело не дошло, как не дошло и до рукоприкладства.
— Уезжай, Витор, уезжай, — молила Асусена, — а я поплыву к ним.
— Хорошо, — согласился он. — Но ей — Богу, все тут какие — то ненормальные! Что я такого сделал, спрашивается?
* * *
Серена, увидев свою девочку живой и невредимой, мгновенно успокоилась. Она видела выражение ее лица — огорченное, простодушное, искреннее — и понимала: ничего страшного с их любимой дочкой не произошло.
Рамиру был куда более недоверчив. Страшная мысль преследовала его: а что, если Асусена уже давным — давно тайком встречается с Витором, а они, ее родители, ни сном ни духом? И он принялся ругать дочь за то, что она доставила им столько беспокойства.
— Правду! Говори мне правду! — бушевал он. — Только посмей мне соврать. Попробуй только скажи, что за все это время негодяй до тебя и не дотронулся!
Кулаки Рамиру сжимались, как только он представлял, что могло произойти там, на катере!
Серене тоже хотелось знать правду, но ей совсем не хотелось пугать и мучить Асусену, и она раскрыла дочке объятия. Асусена прижалась к матери, и теперь, чувствуя ее поддержку, ей куда легче стало говорить, хотя Серена и сназала ей:
— Отец задал тебе вопрос, девочка, и я надеюсь, что ты снажешь нам правду.
— Конечно, мамочна! Просто я испугал ась папу, и на лодке все так страшно кричали! А Витор ничего плохого не делал. Мы с ним просто натались и еще целовались. Витор хотел прийти к папе, поговорить с ним, попросить разрешения …
— Никогда он не получит от меня разрешения! — взвился Рамиру. — Запомни, у нас нет и ничего не может быть общего с этими людьми! Заруби себе на носу! Он весь в свою мать, избалованную, взбалмошную женщину. Для богачей нет ничего святого! Если они на что и способны, то только на обман! И я тебе запрещаю с ним видеться!
Нeутихающал боль говорила сейчас в Рамиру. Он так и не смог простить Летисии ее обмана, ее измены и не хотел, чтобы его дочь пережила что — то подобное.
Серена же видела в гневе Рамиру только оскорбленные отцовские чувства и ей хотелось утешить и успокоить мужа.
— Когда ты говорил с этой дамой там в гостиной, я многое поняла, Рамиру, — сназала она, поглаживая по голове прижавшуюся к ней Асусену. — Я поняла, что ты ни перед чем не остановишься, лишь бы защитить свою семью, свою честь! И я горжусь тобой и люблю тебя, Рамиру Соарес!
Вот теперь Асусена почувствовала, что тучи, которые все это время нависали над их домом рассеялись. Зато черная грозовая туча нависла прямо над ее головой, и, рассеется она или нет, бедная влюбленная девочка не знала…
* * *
Вместо триумфа — полный провал. И как с ней, с Изабел, обошлась эта Нейде, жалкая прислуга! Да еще публично! Взяла и выставила ее за дверь! Но Изабел еще с ней поквитается!
Домой Изабел вернулась в самом воинственном настроении и что увидела?
Ее собственная прислуга Жанаина вместе с бесстыжей хиппи Адреалиной купались в ее бассейне! Больше того, с ними вместе купался и Пессоа, ее родной сын!
Изабел побежала к Бонфиню. Кто как не он должен был прекратить бесстыдную оргию, которая происходила у него в доме под самым его носом?!
Но Бонфинь заявил. что сам разрешил молодежи искупаться.
— Не делай вид, будто ты из королевского дома, Изабелл, — мирно сказал жене Бонфинь. — Что плохого, если наши дети общаются с Жанаиной и Адреалиной? Слава Богу, они дома, а не на улице.
Не поняла возмущения Изабел и Оливия.
— Сейчас надену шорты и пойду позагораю с ними. — сказала она.
Надеясь успокоить Изабел, Бонфинь вспомнил и их прошлое.
— А как бы мы с тобой позканомились, если бы хозяева не общались с прислугой? — спросил он.
Но лучше бы он этого не делал, потому что только подлил масла в огонь. Изабел нaправилась к бассейну, решив сама навести порядок. Пессоа как раз учил Жанаину лежать на воде, а Адреалина не без ревности говорила Оливии:
— Это он потому так возле нее увивается, что она такая худенькая. И мне бы не помешало сбросить четыре — пять кило!
— И прекрасно! Я дам тебе диету, и ты сбросишь ровно столько, сколько захочешь, — обнадежила ее Оливия. — Хотя ты, по — моему, просто красавица.
— Жанаина! С завтрашнего дня ты уволена! — прокричала Изабел, подходя к бассейну.
Жанаина от огорчения тут же пошла ко дну, хорошо еще, что Пессоа ее поддерживал, — могла ведь и утонуть!..
— Папа! — завопил Пессоа. — Не допускай в своем доме беззакония!
Появившийся Бонфинь успокоил молодежь:
— Развлекайтесь дети, спокойно, никто не собирается всерьез увольнять Жанаину. Это все так, разговоры.
— Ах вот как? Разговоры? Меня в моем доме и в грош не ставят?! — Изабел просто рвала и метала.
Но никто не принимал уж слишком всерьез гнев этой недалекой женщины. Все знали, что очень скоро у нее появится очередная идея и, она со страстью бросится осуществлять ее, позабыв обо всех предыдущих.
* * *
Зато Летисия чувствовала, что груз прошлого не только давит на нее, но как будто тянет назад, как будто не отпускает. Пережитал сцена была для нее тяжким испытанием. Ее публично унизил и оскорбил человек, который когда — то любил ее и которого она когда — то любила. А потом, наверное, тоже глубоко обидела и унизила, болезненно оскорбила … Еще большим испытанием для нее было признание Битора. В ответ на ее упреки, на просьбы оставить Асусену в покое он сказал:
— Я люблю ее и буду бороться за нее даже против твоей воли, мама! Против воли ее отца и брата! Против всего света!
— Неужели ты так любишь эту девочку? — похолодев, переспросила Летисия.
— Да, именно так! — услышала она ответ Витора.
И теперь Летисия сидела у себя в спальне и с какой — то безнадежностью думала: неужели провидению мало ее сломанной судьбы? Почему ее сын влюбился в дочь Рамиру Соареса? Неужели потому, что когда — то она оказалась слишком слаба и попыталась сбежать и от своей судьбы, и от своей любви? И неужели теперь всю жизнь ей придется платить по этому счету?..