Тот, кому ведома сия повесть, рассказывает, что, странствуя, Индрапутра достиг моря, именуемого Семендера Джин, и, еще издали узрев его беспредельные просторы, подобные далям океана, подивился, вопрошая себя: «Что за огромное море передо мной?»

Приблизившись, Индрапутра увидел, что не песком устлан берег, но неисчислимыми золотыми крупицами, что скалы у моря — из драгоценных каменьев, а галька — из самоцветов. Не травы зеленели на берегу — побеги шафрана, и произрастали там виноградные лозы, и гранатовые деревья, и множество превосходных плодов. Сами же воды морские источали аромат благовонного мускуса.

Немало и других диковин узрел Индрапутра на побережье и направил к нему стопы свои, как вдруг услыхал громкий голос: «Будь осторожен, о Индрапутра!» Индрапутра огляделся, однако не приметил ни одного человеческого существа — лишь одинокое дерево, а под ним — гору трупов. Спросил Индрапутра, обратясь к мертвецам: «Не вы ли взывали ко мне?» Ответствовал один из них: «Воистину так! Это я предостерег тебя, ибо обитает в этих краях страшная раксаса. Когда отдыхал я на берегу, море вдруг взволновалось, она вышла из вод и, приблизясь, возложила руки мне на голову. Веки мои смежились, и, объятый беспробудной дремой, не смог я уже более восстать ото сна. Вот о чем хотел я тебе поведать». Ответствовал Индрапутра: «Предадимся на волю Всевышнего».

Покуда говорили они меж собой, волны вспенились, и из вод морских вышла пери. Индрапутру стал одолевать сон, однако он быстро опамятовался, и когда пери подняла руки, чтобы возложить их на его голову, Индрапутра схватил волшебницу за волосы и воскликнул: «Ну, проклятая, пришел твой смертный час!» Взмолилась пери: «Отпусти меня, о юноша, и я дам тебе все, что ты пожелаешь». Молвил Индрапутра: «А правду ли ты говоришь?» Ответствовала пери: «Воистину не лживы мои слова». Спросил Индрапутра: «Чем же ты одаришь меня?» Ответствовала пери: «Есть у меня талисман, именуемый Маян Беди. Если господину угодно, я дам ему этот талисман. Его волшебная сила может вызывать ветер, и бурю, и молнию, и грозу. Стоит лишь назвать мое имя и совершить обряд поклонения талисману, как он вмиг исполнит волю господина».

Отпустил тогда Индрапутра пери, и молвила она: «Отныне, о юноша, будь моим внуком». Услыхав это, Индрапутра возрадовался, пери же спросила: «Скажи, как твое имя, как величают твоих родителей, откуда ты родом и что привело тебя сюда?» Ответствовал Индрапутра: «Зовут меня Индрапутрой, я — сын махараджи Бикрамы Буспы и Джамджам Ратны Деви». И поведал Индрапутра пери обо всем, что с ним произошло. Преисполнясь великой любовью к юноше, пери спросила: «Куда же ныне ты направляешься, о внучек?» Ответствовал Индрапутра: «Я иду к отшельнику Берме Сакти». Молвила пери: «Как же ты доберешься до тех недоступных мест?» Ответствовал Индрапутра: «Доберусь, ежели будет на то воля Всевышнего».

И спросил Индрапутра: «Кто владеет этим краем?» Ответствовала волшебница: «Им владеет дочь повелителя пери, махараджи Шаха Токана, несказанно прекрасная царевна Сери Ратна Гемала Нехран. Украшают этот край диковинные сады, в которых расставлены вазы для цветов, вычеканенные из золота, серебра и драгоценного сплава меди и золота, прохладные пруды, оправленные золотом и изукрашенные сверкающими рубинами. Пестуют царевну семь нянек из числа прекраснейших пери, охраняют ее семь высоких решетчатых оград и семь страшных зверей. Пуще зеницы ока бережет Шах Токан свою дочь, лишь в пятничные дни она приходит к морю собирать цветы и лакомиться сладкими плодами. Я же поставлена хранительницей этого моря».

Спросил Индрапутра: «Можно ли мне взглянуть на царевну?» Ответствовала пери: «Что за нужда тебе, внучек, глядеть на нее, если просватана Сери Ратна Гемала Нехран за царевича пери по имени Дэва Лела Менгерна?» Молвил Индрапутра: «Хотел бы я знать, правду ли говорят люди о ее красоте». Улыбнулась пери, услыхав эти слова, и спросила: «Может, есть у тебя до царевны тайное дело?» Молвил Индрапутра: «Поведай мне, в чем волшебная сила Сери Ратны Гемалы Нехран?» Ответствовала пери: «Стоит ей только пожелать, и вмиг появится страна и сонмы ее обитателей — пери и небожители в полном воинском облачении. Такова сила чар талисмана царевны, обретающегося на вершине дворцовой кровли».

Индрапутра весьма подивился и спросил: «Скажи мне, к какой хитрости я должен прибегнуть, чтобы свидеться с царевной?» Ответствовала пери: «Ежели хочешь увидать Сери Ратну Гемалу Нехран, укройся неподалеку от берега моря и, когда царевна придет купаться и сбросит одежды, неприметно похить их и хорошенько спрячь. Сери Ратна Гемала Нехран станет молить, чтобы ты вернул одежды, но ты не отдавай, покуда царевна не поклянется, что одарит тебя талисманом». Спросил Индрапутра: «Через сколько дней придет царевна купаться?» Ответствовала пери: «Три дня осталось тебе ждать».

Сказав так, позвала пери Индрапутру в свой дом. И погрузился Индрапутра вместе с пери в море Семендера Джин и подивился красоте его. Подводный град, которого они достигли, был возведен из черного камня, а ворота его — отлиты из чистого золота, усыпанного алмазами. Пройдя ворота, Индрапутра узрел сады и пруды, оправленные драгоценным сплавом меди и золота, в садах же — всевозможные цветы, источавшие дивные ароматы. Достигнув обиталища пери, увидел царевич, что дом ее возведен из слоновой кости и покоится на золотом основании. В несравненных покоях этого дома и поселился Индрапутра.

Теперь расскажем о царевне Сери Ратне Гемале Нехран. Она восседала на высоком престоле в окружении служанок и нянюшек, развлекаясь и шутя с ними, когда приблизилась к ней одна из пери и, почтительно склонившись, молвила: «Вижу я, что бледна нынче моя повелительница и что померкло сияние, озарявшее ее лицо. Пусть же поведает нам госпожа: отчего уподобилась она увядшему гранатовому цветку?»

Услыхав эти слова, улыбнулась Сери Ратна Гемала Нехран и так ответствовала своим подругам: «Всю нынешнюю ночь тешилась я со служанками, когда же перед рассветом мы опочили, увидала я сон, будто дракон обвился вокруг моего стана, не прикасаясь к телу, и будто несказанно прекрасен был тот дракон. Меня окутал аромат благоуханных цветов, и я не могла надышаться тем ароматом. Дракон же скользнул на крышу дворца и проглотил талисман, покоящийся на вершине кровли. Сон, который я увидела, встревожил меня, вот отчего я нынче бледна».

Выслушали служанки свою госпожу и звонко рассмеялись, говоря: «Должно быть, сей сон предвещает скорую свадьбу царевны и раджи Дэвы Лелы Менгерны». От этих речей Сери Ратна Гемала Нехран стыдливо потупилась, а служанки принялись еще веселее смеяться и пропели такой пантун:

Высоко в небе летал попугай, Устав, к земле полет обратил он; Ночью привиделся сон невзначай, Но день покажет — был ли правдивым.

От этого пантуна омрачилось лицо царевны, и спросила она, обратясь к кормилице: «Скажи, скоро ли полетим мы купаться в море Семендера Джин?» Почтительно склонившись, ответствовала кормилица: «Завтра поутру мы отправимся в путь».

И вышли пери из зала для приемов, дабы припасти всевозможные умащения. Одни принялись толочь шафран, мельчайший порошок которого сообщает волосам небывалую красоту, другие — готовить благовонные притирания. Когда же с надлежащим искусством служанки исполнили свою работу, они положили умащения в алмазную шкатулку и кувшинчики из драгоценного сплава и принесли Сери Ратне Гемале Нехран. Царевна поместила кувшинчики и шкатулку в золотую чашу, изукрашенную драгоценными каменьями, и, взяв золотой гребень, усыпанный самоцветами, опустила его в хрустальный флакон, флакон же и чашу поставила на поднос из драгоценного сплава.

Ранним утром, когда еще не померкла на небосводе луна и не погасли звезды и когда дикие звери еще не вышли на добычу, облачилась Сери Ратна Гемала Нехран в драгоценные одежды и надела свое волшебное платье анта кесума, в котором она могла летать по воздуху. Произнеся чудесное заклинание над подносом с умащениями, царевна взлетела к небесам, сопровождаемая семью служанками. Поднос же, как бы ожив, полетел вслед за ними, превосходя проворством стрелу, пущенную из лука.

Вернемся теперь к Индрапутре, поселившемуся в подводном царстве. Он молвил, обратясь к хранительнице моря: «Завтра поутру минет третий день с тех пор, как я живу в твоем дворце». Ответствовала пери: «Нынче в полночь отправляйся на берег моря и схоронись там в укромном месте. Когда же прилетят пери, спрячь их платья в этот серебряный сосуд. Которая из них царевна, легко узнать — она первая станет мыть голову порошком шафрана. Вот тогда-то ты и похитишь ее одежды».

Услыхав эти слова, вышел Индрапутра на берег и, совершив обряд поклонения талисману Маян Беди, произнес имя хранительницы моря. Она тотчас же явилась и, вырыв яму по росту Индрапутры, велела ему спрятаться, сама же сверху прикрыла яму сухими листьями.

Едва заалела заря, прилетела на берег моря Сери Ратна Гемала Нехран с семью служанками, и великий трепет объял Индрапутру, взиравшего на опустившихся с небес пери, сопровождаемых летучим подносом. Очутившись на берегу, служанки сбросили одежды, сняла свой волшебный наряд и царевна, и подивился Индрапутра несказанной красоте ее лица, сиявшего столь ослепительно, что взор не в силах был проникнуть сквозь завесу того сияния. Подумал тогда Индрапутра: «Воистину правду сказала мне хранительница моря, ни слова лжи не было в ее речах».

Между тем одна из пери приблизилась к подносу, дабы взять притирания, по случайности задела ногу Индрапутры, спрятавшегося под сухими листьями, и громко произнесла его имя. Обратясь к ней, спросила царевна: «Уж не лишилась ли ты рассудка, что зовешь неизвестного тебе мужчину?» Пери, смеясь, ответствовала: «Не сердись на меня, о госпожа, всему виною мой проклятый язык».

И умастила Сери Ратна Гемала Нехран свое тело, вымыла голову шафрановым порошком, и то же самое сделали ее служанки. После они бросились в море и стали плескаться и плавать, брызгая друг в друга водой. И тешился Индрапутра, взирая на их забавы, внимая голосам, напевающим селоки и пантуны, и весьма дивясь прелести движений и сладостному пению пери.

Насладившись лицезрением прекрасных пери, Индрапутра потихоньку выбрался из своего укрытия и похитил волшебный наряд царевны, а также платья ее служанок. Все это он спрятал в яме, забросал яму землей, так что никто не приметил бы того места, и направился к морю. Войдя в воду, подплыл Индрапутра к царевне и обвил рукой ее стан. В сильном испуге метнулась Сери Ратна Гемала Нехран прочь из воды и устремилась к берегу. Ее распущенные волосы, касаясь на бегу земли, разметались, по добно охапке нераскрывшихся пальмовых цветов, волной ниспадающих с драгоценного подноса.

Придерживая рукою кайн, царевна крикнула служанкам: «О сестрицы, почудилось мне, будто дракон, которого я видела во сне, обвился вкруг моего тела». Служанки поспешили к госпоже, одна из них уложила царевну к себе на колени, другие же стали ласкать ее и успокаивать.

Индрапутра между тем выбрался на берег и, прогуливаясь под раскидистыми деревьями, стал лакомиться плодами и срывать цветы. Пери приметили его и сказали госпоже: «Встань поскорее, о царевна, и облачись в свой наряд: сюда идет какой-то юноша».

Не помня себя бросилась Сери Ратна Гемала Нехран со служанками к тому месту, где они оставили свои одежды, но, сколько ни искали, не могли найти их. Царевна пришла в смущенье и, видя приближающегося Индрапутру, укрылась за финиковой палцьмой. А служанки между тем вновь и вновь обыскивали заросли

Индрапутра приблизился к служанкам и спросил: «О девушки, что вы здесь ищете со столь великим усердием?» Ничего не ответили служанки, лишь улыбнулись и потупили взоры. Тогда повторил Индрапутра свой вопрос, но, как и в первый раз, служанки только улыбнулись. Видя это, пропел Индрапутра такой пантун:

Искал попугай какую-то птицу, Но закогтил ее царственный сокол; То, что ищете вы, девицы, Смельчак припрятал неподалеку.

Не выдержали пери, громко рассмеялись и, подняв глаза, принялись рассматривать Индрапутру. Он же любовался дивной красотой их лиц, прелестью движений, подобных колыханию медового моря, степенной плавностью поступи.

Отправились служанки к царевне, и, когда приблизились, спросила их Сери Ратна Гемала Нехран: «Удалось ли вам отыскать наши платья?» Ответствовали пери: «О госпожа, нигде не смогли мы их найти». Молвила царевна: «Отчего же тогда вы улыбаетесь?» Ответствовали служанки: «О госпожа, мы видели юношу, который поверг нас в великое смущенье красотой своей и стройностью. Он завел с нами разговор, после же пропел такой пантун:

Искал попугай какую-то птицу, Но закогтил ее царственный сокол; То, что ищете вы, девицы, Смельчак припрятал неподалеку».

Ответствовав так, пери снова принялись громко смеяться.

Царевна услыхала их слова и подумала: «Откуда явился этот юноша и кто он родом — небожитель или, может быть, джинн, наделенный великой волшебной силой?» И спросила царевна, обратясь к пери: «Не он ли похитил наши одежды?» Ответствовала одна из служанок: «Воистину справедливы слова госпожи». Молвила царевна: «Пойди и спроси у него». Ответствовала служанка: «Стыжусь я идти к нему одна». Приказала тогда Сери Ратна Гемала Нехран старшей из пери: «Ступай к юноше и разузнай, не видал ли он наших одежд».

И отправилась старшая пери к Индрапутре, который, присев рядом с летучим подносом, чертил на песке многоразличные рисунки — облака и тучи всяческого вида. Спросила его посланница царевны: «О юноша, не видал ли ты здесь наших одежд?» Ответствовал Индрапутра: «Нет, не видал я никаких одежд, ласкал мой взор лишь гибкий побег благоуханного серея, чьи плоды прельстительно вздымались вверх. Вот что видел здесь Индрапутра, сын махараджи Бикрамы Буспы».

Улыбнулась старшая пери и, поспешив к госпоже, сказала: «О госпожа, спрашивала я юношу, он же ответствовал: «Не видал я никаких одежд, ласкал мой взор лишь гибкий побег благоуханного серея, чьи плоды прельстительно вздымались вверх. Вот что видел здесь Индрапутра, сын махараджи Бикрамы Буспы».

Царевна улыбнулась и, прикусив указательный пальчик, молвила: «Увы, должно быть, этот юноша, порождение нечистой силы, тешил свой взор, глядя на груди мои». Услыхав слова госпожи, служанки звонко рассмеялись, ударяя себя руками в грудь и говоря: «Увы, он видел все наши забавы». Сказала тогда царевна, обратясь к старшей из пери: «Сдается мне, что не кто иной, как этот юноша, похитил наши одежды. Пойди спроси его еще раз».

Вновь приблизилась к Индрапутре старшая из пери и спросила: «О юноша, не видал ли ты здесь наших одежд?» Ответствовал Индрапутра: «Клянусь раджей Дэвой Лелой Менгерной, не видал я никаких одежд. Ласкал мой взор лишь белоснежный цветок жасмина, чьи увядшие листья осыпались на ветру. Вот что видел здесь Индрапутра, сын махараджи Бикрамы Буспы». Громко рассмеялась пери и, возвратившись к Сери Ратне Гемале Нехран, передала ей слова Индрапутры. А царевна, тоже смеясь и хлопая в ладоши, сказала: «Увы, должно быть, этот юноша, порождение нечистой силы, тешил свой взор, глядя на мой стан». И вслед за царевной принялись смеяться и хлопать в ладоши все служанки, повторяя: «Этот Индрапутра, порождение нечистой силы, видел все наши забавы да еще клялся именем жениха царевны». Молвила тогда Сери Ратна Гемала Нехран: «Нет более сомнений в том, что наши одежды похитил этот юноша».

В третий раз отправилась к Индрапутре старшая из пери и сказала, обратясь к нему: «О юноша, не видал ли ты здесь наших одежд?» Ответствовал Индрапутра, громко смеясь: «Клянусь женихом царевны Сери Ратны Гемалы Нехран, видел я лишь то, о чем поется в таком пантуне:

Птенец гаруды, [16]  купавшийся утром, Тонет, крылья вздымая грузно: Обнял его в воде Индрапутра, Сын махараджи Бикрамы Буспы».

Пери, смеясь, возвратилась к своей госпоже, передала ей слова Индрапутры и пропела его пантун:

Птенец гаруды, купавшийся утром, Тонет, крылья вздымая грузно: Обнял его в воде Индрапутра, Сын махараджи Бикрамы Буспы.

Услыхав этот пантун, царевна в волнении прижала руки к груди и молвила: «Увы, видел Индрапутра, как мы забавлялись здесь. Иначе откуда бы ему знать, что кто-то обнял в воде мой стан?»

Молвили тогда пери: «Достоин всяческого осуждения поступок сего юноши, который хитростью подслушал наши речи. Если узнает о случившемся раджа Дэва Лела Менгерна, он обрушит свой гнев на наши головы. Но разве в силах мы, о госпожа, не изумляться, глядя, как этот юноша, будто живых, рисует на песке драконов и иные дива! Он и лицом прекрасен, и мудр в обхождении, и умен в речах!»

Ответствовала царевна: «Сомнений больше нет. Это он похитил наши платья». Сказали пери: «Пусть лучше госпожа сама предстанет перед юношей. Быть может, он смягчится сердцем и вернет наши одежды». Молвила Сери Ратна Гемала Нехран: «Мне и помыслить стыдно о том, что я предстану перед юношей, да и что я скажу ему, как смягчу его сердце?» Смеясь, ответствовали служанки: «Мы тоже ведь не знаем, что ему сказать». Сказала с улыбкой царевна: «Не подобает мне вести разговор с этим юношей». Ответствовали пери со звонким смехом: «А что случится? Разве причинил он нам своими речами хоть малейший вред? Только нас он не послушал, так, может, послушает царевну и отдаст одежды, которые похитил».

Выслушав служанок, сдалась царевна на уговоры и, робко ступая, направилась к Индрапутре, не зная, подобающее ли совершает деяние, и пылая от смущения. Приблизясь же, обратила она взор свой на несказанно прекрасный лик Индрапутры, на его горделивую осанку и сказала, обратясь к юноше: «О брат мой, мы предаемся на твою волю, поступай, как пожелаешь, только верни наши одежды». Ответствовал Индрапутра: «Воистину мы с тобой брат и сестра». Молвила царевна: «Возврати наши одежды, и я дам тебе все, что пожелаешь». Спросил Индрапутра: «Это правда, что ты исполнишь любое мое желание?» Ответствовала Сери Ратна Гемала Нехран: «Как верная брату сестра, я дарую тебе все, что бы ты ни попросил». Молвил Индрапутра: «Поклянись, что не обманешь, и я верну ваши платья». Услыхав это, возрадовалась царевна и поклялась, говоря: «О юноша, воистину нерушима наша верность друг другу».

Возрадовался Индрапутра и молвил, обратясь к Сери Ратне Гемале Нехран: «О сестрица, ежели правда то, что ты сказала, подари мне чудесный талисман, покоящийся на кровле твоего дворца. Тогда я возвращу одежды». Замолчала царевна, услыхав слова Индрапутры, сама же подумала: «Откуда узнал он о талисмане? Видно, придется отдать ему это сокровище, тогда он возвратит нам платья. Иначе мы не сможем вернуться во дворец, к тому же я нарушу свою клятву. Лучше уж исполнить его желание». Подумав так, молвила Сери Ратна Гемала Нехран: «О брат мой, я дарую тебе то, о чем ты просишь, только поведай прежде, чей ты сын, кто отец твой, как ты попал сюда и откуда узнал о моем талисмане». Ответствовал Индрапутра: «О царевна, я сын махараджи Бикрамы Буспы, зовут же меня Индрапутрой». И рассказал он царевне обо всем, что с ним произошло от начала и до конца, и, выслушав его, Сери Ратна Гемала Нехран пришла в изумленье.

Покуда они беседовали, прибежали к царевне служанки, говоря: «О госпожа, попроси юношу поскорей вернуть нам нашиодежды, ибо вскоре явится сюда хранительница моря и обо всем расскажет твоему отцу». Услыхав это, молвил Индрапутра: «Не страшись, о сестрица, ибо я довожусь внуком хранительнице моря». Между тем хранительница моря, смеясь, приблизилась к ним, и поведала ей Сери Ратна Гемала Нехран о клятве, данной Индрапутре. Молвила тогда пери: «О царевна, нет беды в том, что назвала ты Индрапутру братом, ибо он тоже происходит из рода могущественных раджей». От этих слов приязнь царевны к названому брату Индрапутре преумножилась, служанки же сказали: «О госпожа, нам надо поспешить во дворец, ибо он давно уже пустует».

И обратилась Сери Ратна Гемала Нехран к Индрапутре: «О брат мой, возврати наши одежды, я же дарую тебе волшебный талисман». Согласился Индрапутра и принес одежды. Сказала тогда Сери Ратна Гемала Нехран: «О брат, если ты желаешь, чтобы я даровала тебе талисман, отправляйся вместе с нами во дворец». Ответствовал Индрапутра: «Как же достигну я дворца? Я ведь не умею летать!» Молвила царевна: «О брат мой Индрапутра, тебя домчит летучий поднос, только в пути не оглядывайся, не то упадешь на землю». Сев на поднос, сказал Индрапутра царевне: «Смотри же не нарушь своей клятвы!» Ответствовала царевна: «Не тревожься, ибо я никогда не отступаюсь от своего слова».

Сказав так, царевна вместе со служанками поднялась к небесам, а поднос последовал за ними, и с высоты вся земля показалась Индрапутре величиной с невысокую гору. Вскоре они достигли лугов, именуемых Белантара Хайрани, которые своей красотой повергли Индрапутру в изумление, там и находился дворец царевны. Приметив, что залюбовался Индрапутра прекрасными лугами, царевна приказала подносу спускаться на землю, и Индрапутра не мог понять, отчего опустился летучий поднос. Поднявшись на ноги, Индрапутра направился к стоявшему в отдалении дворцу, глянул вверх, но не увидел более пери — они скрылись из виду.

И достиг Индрапутра дворца, подобного огнедышащей горе, испускающей ослепительное сияние, и так подумал: «Куда я попал и что это передо мной? Увы, напрасно я возвратил одежды коварным пери». Приблизясь, увидел Индрапутра, что окружает дворец Сери Ратны Гемалы Нехран решетчатая ограда из дамасской стали, а ворота в стене, выкованные из чистого золота и изукрашенные драгоценными алмазами, были так прекрасны, что поражали всякого своим величием. Стражем у ворот был поставлен могучий слон, нрава весьма свирепого. Он грозно взмахивал ушами, будто собирался броситься на Индрапутру. Подле ворот росло раскидистое баньяновое дерево с ветвями из золота, листьями из серебра и плодами из сверкающих рубинов, и слон был привязан к этому дереву.

Объятый страхом, подумал Индрапутра: «Не будь слон привязан, верно, бросился бы на меня»,— и еще больше устрашился от этой мысли. Пери же смеялись, глядя на Индрапутру из дворца, и он опять посетовал, что возвратил им одежды. И так сказал себе Индрапутра: «Чем терпеть позор, лучше пасть в битве со свирепым слоном. Ведь только единожды принимают смерть». Выхватил он меч из ножен, приблизился к огромному зверю, но вдруг приметил, что слон вперил в него неподвижный взгляд. Подумал тогда Индрапутра: «Слон этот, верно, не живой — только изваян искусно». Нашел Индрапутра нить, тянущуюся от зверя к мудреному механизму, разрубил ее мечом, и чудесный слон, рухнув наземь, застыл недвижимый. Увидел тогда Индрапутра, что слон выкован из дамасской стали, бивни у него — из горного хрусталя, глаза — из зеленых изумрудов, а когти из бирюзы. И укрывала слона попона из златотканой парчи, расшитой многоцветными нитями. Подивился Индрапутра чудесному слону и великому искусству того, кто его изваял.

Войдя в ворота, Индрапутра увидел перед собой вторую ограду из драгоценного сплава, ворота же в ней были из чистого золота, затейливо изукрашенного. Только собрался Индрапутра пройти через те ворота, как приметил их стража — тигра, который грозно ощерил клыки, поджал хвост и прядал ушами, словно изготовясь к прыжку. И был тигр привязан к гранатовому дереву. Подивившись на зверя, Индрапутра бросился к нити, приводившей его в движение, разрубил ее, и тигр, пав наземь, застыл недвижимый. И увидел Индрапутра, что тигр изваян из драгоценного сплава меди и золота, когти у него из жемчуга, глаза — из синего стекла, язык —из рубинов, а лапы из горного хрусталя.

Пройдя через вторые ворота, Индрапутра подивился их несказанной красоте и направил стопы свои к третьей ограде с воротами из свинца, затейливо изукрашенного. Ворота эти сторожил лев, привязанный к виноградной лозе. Лев грозно разинул пасть, стал бить хвостом и поводить глазами, словно желая пожрать Индрапутру. Индрапутра же, помыслив, что сей лев тоже чудесное изваяние, перерубил мечом нить, приводившую его в движение, и, подобно остальным тварям, лев пал недвижимый на землю.

После Индрапутра достиг четвертой ограды с решеткой из драгоценного сплава и воротами из чистого золота, на которых были вычеканены дивные цветы. Сторожил те ворота свирепый носорог, устремившийся к Индрапутре, гибельно разверзнув пасть. Привязан носорог был к финиковой пальме, чьи листья трепетали на ветру и звенели, подобно голосам перекликающихся людей. Подивился Индрапутра на носорога, раздумывая, не чудесный ли он, а царевна, видя, что юноша в сомнении, смеялась со служанками, глядя на него. Индрапутра же приметил, что не светятся глаза у зверя, и помыслил: «Воистину сей носорог диковинное творение рук». Он разрубил нить, приводящую в движение чудище, и недвижимым застыл носорог, пав на землю. Был он изваян из цельного куска горного хрусталя, а язык его — выкован из дамасской стали и остро наточен.

Приблизившись к пятой ограде, с решеткой из серебра и воротами из чистого золота, Индрапутра увидел стража ворот — семиглавого дракона, отверзшего все семь своих пастей, высунувшего семь языков и устрашающе ощерившегося, так что его нижние губы легли на землю, верхние же достигли дверей дворца. И объял страх душу Индрапутры при виде грозного дракона, царевна же и служанки громко смеялись над его робостью. И подумал Индрапутра: «Ежели войду, дракон проглотит меня». Дивясь его грозному виду, бросился он к нити, приводящей в движение чудовище — хранителя врат, перерубил ее, и навеки застыл дракон недвижимым.

Индрапутра же отправился дальше и достиг шестых ворот в решетчатой ограде, которые стерегла страшная и грозная гаруда, привязанная к вечнозеленой пинии. Индрапутра приблизился к гаруде, увидел, что и она чудесное творение, и подивился, с каким искусством изваяли ее тело из магнитного железа, глаза — из мрамора, когти же выковали из дамасской стали. Перерубил Индрапутра нить, протянувшуюся к пинии, гаруда встрепенулась и навеки застыла недвижимой.

И вот наконец Индрапутра очутился у седьмой ограды. Ее решетка была из красной меди, ворота же — из цельного изумруда. Еще издали он приметил какое-то чудище, подобное клубам дыма, вздымающимся к небесам, приблизившись же к воротам, узрел раксасу на зеленом коне, вращающего в каждой руке по обнаженному мечу. Увидев раксасу, Индрапутра подивился, поднял с земли ветку, бросил ему, и раксаса будто ножницами перерезал ветку мечом. Тогда понял Индрапутра, что и раксаса — чудесное изваяние, и в тот же миг услыхал доносившийся из-под земли гул. Разрыв землю, Индрапутра нашел золотое колесо, от которого протянулась к раксасе серебряная нить. Индрапутра перерубил эту нить, и, рухнув наземь, застыл недвижимым грозный великан. Так, сокрушив все волшебные преграды, Индрапутра прошел через семь ворот и направился ко дворцу царевны.

Подивившись уму и храбрости Индрапутры, царевна повелела убрать дворец изукрашенными золотым шитьем парчовыми завесами и покровами из тончайших шерстяных тканей и зажечь китайские фонари, свечи и масляные светильники во всех покоях. После же приказала четырем служанкам отнести Индрапутре благовонные притирания, шафрановый порошок и прекрасные одежды, дабы, совершив омовение, он мог в них облачиться.

Четыре служанки предстали перед Индрапутрой и, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш, царевна зовет тебя в сад Любовного томленья». И последовал Индрапутра за четырьмя служанками.

Сад, в который они вошли, был окружен решетчатым забором из драгоценного сплава, и вела в него калитка из чистого золота и драгоценных камней девяти родов, изукрашенная многоразличными самоцветами. В том саду Индрапутра узрел всяческие дива, искусно сработанные, разостланные на земле покровы из тончайших шерстяных тканей, а на них — мягкие подушки, расшитые позлащенными нитями.

В саду стояла прекрасная беседка, укрытая в тени дерева с золотым стволом, листьями из изумрудов и плодами из голубых сапфиров, на самой его вершине танцевал, распустивши хвост, павлин несказанной красоты. Когда легкий ветерок шелестел в древесной листве, слышался звон касавшихся друг друга листьев, подобный сладостным звукам оркестра. И повсюду в том саду распевали свои песни скворцы, длиннохвостые попугаи услаждали слух прекрасными шаирами, а красные попугаи рассказывали всевозможные истории. Разноцветные рыбки в пруду всплывали на поверхность, волнуя воду, и она шумела, подобно голосам перекликающихся людей или постукиванию пестов в руках женщин, толкущих рис. Индрапутра подивился всем этим чудесам и, восславив имя Всевышнего, подумал: «Как же помыслить о Нем, если даже рабы Его наделены такими сокровищами?»

Когда опамятовался Индрапутра, к нему с почтительным поклоном приблизились пери и молвили: «О господин наш Индрапутра, не медли, соверши омовение». Ответствовал Индрапутра: «Прежде вы войдите в воду, а после я». Пери улыбнулись и пропели такой пантун:

Коль светит луна, темноту серебря, Зачем же укрыта за звездным забором; Коль правду сказал ты, назвавши себя, Зачем же боишься предстать нашим взорам?

Улыбнулся Индрапутра и ответствовал таким пантуном:

Отмерить на баджу два локтя ткани Раджа Индрагири [17] не поскупится; Меня увидите вы не ране, Чем вашей красою мой взор насладится.

Засмеялись пери словам Индрапутры, а он пропел еще и такой пантун:

Поймали рыбу и рыбу ту Глушат молотом деревянным; Ничуть не стыжусь за свою красоту, Стыжусь, что нагим перед вами предстану.

Пери звонко расхохотались, Индрапутра же, сбросив одежды и умастившись притираниями и шафрановым порошком, вошел в прекрасный пруд и насладился ароматом его вод, благоуханием подобных розовой воде. Когда он совершил омовение, пери принесли многоразличные благовония и драгоценные одежды, дарованные Индрапутре царевной, и, дивясь красоте юноши, в один голос воскликнули: «Воистину прекрасен Индрапутра, вполне под стать он Сери Ратне Гемале Нехран».

Они поднесли Индрапутре благовония и одежды на подносе из бирюзы и, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш Индрапутра, сей наряд тебе прислала царевна Сери Ратна Ге мала Нехран, не отвергай его, ибо он дарован в знак ее искренней сестринской привязанности». Выслушав служанок, Индрапутра улыбнулся и, облачась в новые одежды, направился во дворец, к царевне.

Обратясь к нему, молвила Сери Ратна Гемала Нехран: «Войди, о брат мой». Индрапутра вошел в зал для приемов и склонился до земли перед царевной в почтительном поклоне. Сказала царевна: «Воссядь, о брат мой, на позлащенный престол, и пусть все мои служанки предстанут пред тобою». Царевна приказала подать бетель в золотом сосуде и стала угощать Индрапутру. Когда же Индрапутра отведал бетеля, слуги внесли блюдо с яствами, поставили перед гостем и Сери Ратной Гемалой Нехран, и они вместе вкушали те яства. После слуги наполнили чаши пьянящими напитками, и, пока Индрапутра тешился ими, царевна про себя подумала: «Надо бы мне испытать верность Индрапутры. Может, захмелев, он раскроет свои тайные мысли?»

И произнесла царевна заклинание над бирюзовым кубком, от которого Индрапутра захмелел, будто от дурмана базиликовых цветов. Тогда она подала знак служанкам, и те пропели такой пантун:

Возят быки и кони гнедые Рис в амбары Данг Джазираты; Едва повстречаются молодые — Сердца их уже любовью объяты.

Склонив голову на грудь, Индрапутра ответствовал таким пантуном:

Возят быки и кони исправно Млечный сок древесных ветвей; Хоть повстречались совсем недавно, Стала царевна сестрою моей.

Услыхав пантун Индрапутры, засмеялись царевна и служанки, и Сери Ратна Гемала Нехран вновь подала знак пери, дабы они пропели такой пантун:

У Ратны Вали погибли посевы, Хоть в поле трудилась она все утро; Воистину предан ли ты царевне, Ответствуй, о доблестный Индрапутра.

Индрапутра улыбнулся и ответствовал таким пантуном:

Можно, когда оскудеют поля, Сбором цветов заработать на жизнь; Не знает пределов верность моя, Иначе я не был бы сыном раджи.

Пери рассмеялись, подали новые яства, и, отведав их, сказал Индрапутра, обратясь к Сери Ратне Гемале Нехран: «О сестрица, сейчас уже поздняя ночь, позволь мне покинуть твои покои».

Выслушав Индрапутру, царевна приказала украсить для него беседку Шипы любовного цветка. Резные опоры той беседки были сделаны из ароматного дерева келембак, стены — из красного стекла, а крыша — из белого. Служанки разостлали многослойные покровы, вытканные из тончайшей шерсти, повесили парчовые завесы, зажгли мерцающие свечи, китайские фонари и масляные светильники.

Когда все было готово, молвила царевна, обратясь к Индрапутре: «О возлюбленный мой, отправляйся почивать в беседку Шипы любовного цветка». Индрапутра улыбнулся, услыхав, как прозывается беседка, и, простясь с царевной, удалился в сопровождении служанок. Подивившись красоте беседки, убранной парчовыми завесами, Индрапутра возлег на ложе и увидел зеркало из горного хрусталя, а над зеркалом — цветок.

На цветке сладостно щебетала малая пичуга дивной красоты, а другая, примостившись на ковре у ног Индрапутры, отвечала ей нежным голосом, подобным напеву свирели. Вдруг та пичуга, что сидела на цветке, перелетела на край сосуда для омовения и брызнула на Индрапутру водой, благоухающей ароматным нардом. Индрапутра подивился сему чуду и многим иным чудесам и опочил, теша свой слух прельстительными звуками.

Поутру Сери Ратна Гемала Нехран приказала одной из служанок отнести Индрапутре сосуд с бетелем. Служанка пришла к беседке Шипы любовного цветка и, найдя Индрапутру спящим, пропела такой пантун:

На ранней заре душистый жасмин Я собирала в сосуд золотой; Вставай поскорее, о господин, Солнце сияет над головой.

Индрапутра вздрогнул, услыхав слова служанки, и, поднявшись с ложа, пропел такой пантун:

Волшебному саду, где воздух свеж, Дивится изнеженный Лаксамана; Сладостный сон не смежает вежд Бедным скитальцам в краях чужестранных.

Служанка улыбнулась, услыхав тот пантун, а Индрапутра, прополоскав рот и умывшись над золотым тазом, отправился во дворец Сери Ратны Гемалы Нехран. Царевна, встретив, приветствовала его и усадила на позлащенное кресло, изукрашенное драгоценными каменьями. Между тем служанки внесли поднос  с многоразличными яствами и поставили тот поднос перед Ин-драпутрой, он же, утолив голод и взявши щепотку бетеля, спросил: «О сестрица, где волшебный талисман?»

И ответствовала царевна: «О брат мой, возьми сей талисман и помни, что он поможет тебе во всяческих делах. Если ты пожелаешь основать страну, назови имя моей бабки — государыни Дэвы Лангкурбы, обитающей в морской пучине, и в тот же час явится перед тобой прекрасный город и трон могущественных раджей, юные прислужницы и неисчислимое воинство пери, джиннов, духов и небожителей в боевом облачении. Перед тобой предстанут также их предводители — Дикар Агус, Дикар Килат, Дикар Алам и Сегентар Алам. Стоит тебе лишь приказать, и Дикар Килат в мгновение ока отправится в любую отдаленную страну или же на дно морское. А Дикар Агус по твоему желанию низвергнет на землю дождь, и ветер, и всепожирающее пламя. Вот какова сила сего талисмана».

Молвил тогда Индрапутра: «О сестрица, воистину велика любовь ко мне в сердце твоем. Но я отвечу тебе такой же преданностью». Выслушав Индрапутру, Сери Ратна Гемала Нехран отдала ему талисман, и Индрапутра принял его с великой радостью. После служанки подали всевозможные сласти и студеные напитки, и вместе с царевной Индрапутра воссел за трапезу.