Однажды голодный шакал бегал по берегу речки. Он знал, что на другом берегу есть чем поживиться, но переплыть речку сил не хватало. Думал, думал шакал и придумал, как и шкуру свою спасти и поживиться хорошенько. Шакал водил дружбу с верблюдом. Вот пришёл он к верблюду и говорит:
— Врат верблюд, тебе здесь и есть-то нечего, а на том берету целое поле сахарного тростника. Посади меня к себе на спину, перевези на тот берег, а я тебе покажу, где это поле. Ты там сытно позавтракаешь, да и мне, глядишь, перепадёт кусочек, и я наемся до отвала.
— Ладно, — согласился верблюд. — Забирайся ко мне на спину. Перевезу тебя на тот берег.
И вот оба они переправились через речку на тот берег. Шакал привёл верблюда на поле сахарного тростника, оставил его там, а сам пустился на поиски добычи. Немного погодя он нашёл множество костей и дохлых птиц и мигом справился с ними.
А теперь послушайте, каким вероломным оказался этот хитрец. Он отлично знал, что верблюд ест очень медленно и, конечно, ещё не наелся досыта, но до верблюда ли ему было! Ему не терпелось поскорей переправиться обратно на тот берег реки. И вот шакал пустился на подлую хитрость: прибежал на поле сахарного тростника и принялся лаять и скулить что было сил.
Услыхали его лай крестьяне и стали говорить:
— Это на нашем тростниковом поле шакал кричит! Как примется землю рыть — погубит весь урожай. Пойдёмте прогоним его!
И вот крестьяне схватили палки и прибежали на поле, но шакал быстро спрятался куда-то. Зато крестьяне нашли на своём поле верблюда; он стоял себе спокойно и не спеша пережёвывал пучки сахарнозю тростника. Как завидели его крестьяне, рассердились, накинулись на верблюда всем скопом и жестоко отлупили беднягу палками. Верблюд кинулся бежать, крестьяне — за ним и прогнали его далеко.
Как только крестьяне перестали гнаться за верблюдом, шакал выбрался из своего убежища, тихонько подкрался к верблюду и сказал:
— Брат, бежим-ка отсюда! Давай поскорей переправимся на тот берег, а не то обоих нас убьют!
— Верно говоришь, — согласился верблюд. — Забирайся ко мне на спину, я тебя перевезу.
Шакалу только того и нужно было. Как говорится, «чего желал, то и достал». Мигом влез он на верблюда и уселся у него на спине. Сидит и радуется: «Вот какого покладистого дурака к рукам прибрал!» Поглядел на верблюда хитрыми глазами и говорит:
— Эх, до чего жестоко тебя избили!
— Что ж поделаешь, брат! — отозвался верблюд. — Тебе больше повезло. А всё-таки ты мне плохую службу сослужил!
— Ох, — воскликнул шакал, — да ты, никак, укоряешь меня? А что мне было делать? Не спрячься я от этих негодяев, они непременно меня избили бы, как избили тебя. А если бы меня так отколотили, мне бы конец пришёл. Счастье твоё, что ты такой большой и сильный: как тебя ни колотили палками, ты всё-таки в живых остался.
— Так, значит: я большой и сильный, потому-то ты и навлёк на меня беду, — сказал верблюд. — Неблагодарный ты — только о себе заботишься! Набил себе брюхо, перешёл на тростниковое поле и давай галдеть! А тебе нужно было тихонько сидеть и ждать, пока я не наемся досыта.
— Ого! — тявкнул шакал. — Ты всё ещё меня обвиняешь? Но что же я мог поделать! Такой уж у меня обычай: как наемся досыта, обязательно кричу во всё горло. А то пища у меня в брюхе перевариваться не будет, пока я не накричусь как следует.
Тут как раз верблюд дошёл до самого глубокого места в реке. Выслушал он шакала, да и говорит ему:
— У меня тоже есть обычай: люблю понырять да поплавать после обеда.
У шакала душа ушла в пятки. Задрожал он от страха и взмолился:
— Брат, прошу тебя, не ныряй на этом месте! Окунусь в воду — захлебнусь!
— Верно говоришь, — отозвался верблюд. — Но что я могу поделать? Такой уж у меня обычай!
И верблюд принялся нырять.
Что же было потом? Шакал свалился со спины верблюда и утонул в реке.
Вот добрался верблюд до другого берега и сказал себе: «Все мы рабы своих привычек. Но кто платит чёрной неблагодарностью за добрую услугу, тот непременно кончит тем, чем кончил этот шакал, который заботился только о себе».
