Кэлвин
К полуночи мы начинаем продвигаться в нашу комнату. Уже поздно, но моё тело потрескивает электричеством, вибрирует семь недель в предвкушении. Вспышка чистейшего адреналина проносится по телу, подпитываясь словами Грейсон, поскольку они крутятся у меня в голове.
Это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт…
Обнимая друг друга, мы идём бок о бок в дружелюбном молчании и накопившемся сексуальном напряжении к нашему гостиничному номеру, воспользовавшись лифтом на восьмой этаж из бального зала.
Грей расслабляется в отличие от меня, когда мы наблюдаем, как цифры поднимаются от одного этажа к следующему.
Лифт звенит, достигнув места назначения, и мы выходим, поворачивая направо, и быстро подходим к нашей двери. Грей прислоняется спиной к стене, наблюдая, как я выуживаю ключ от номера из пиджака и провожу ключ-картой по электронному замку.
Она наклоняется вперёд, когда я поворачиваю ручку двери и останавливаюсь, нежно прижимаясь к ней для быстрого поцелуя. Дверь легко открывается, и она проходит внутрь, вытягивая цветок из волос, и кладёт его на комод. Рядом с комодом находится чемодан, который я поставил туда ранее.
— Вероятно, я должна выбраться из этого платья, прежде чем снять макияж, — говорит она с другой стороны комнаты, включая свет.
Мои нервные окончания завибрировали от ментального удара.
Это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт…
— Поможешь мне с пуговицами?
Грей повернулась ко мне, предоставляя спину, удерживая свои блестящие светлые волосы в стороне, и поглядывает на меня через плечо.
Это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт, это значит, что тебе сегодня повезёт…
В два долгих шага, я тянусь к жемчужным пуговицам, верхней части платья, нежный воротник из тонкой кисеи у основания её шеи резко контрастирует с моими большими, избитыми мозолистыми руками, и я на миг останавливаюсь, чтобы рассмотреть их близость в отношении её платья.
Одну за другой я вытаскиваю пуговицы, а когда заканчиваю, кладу руки поверх её гладкой спины, пробегаясь ими вверх по позвоночнику, прежде чем откинуть её волосы в сторону и прижаться губами к её коже. Снимая рукава легкой ткани по её рукам, опускаясь соблазнительной дорожкой поцелуев на шею.
Грей дрожит, склоняя голову в сторону с громким, тяжелым стоном, когда её платье спадает беспорядочной кучей кринолина и кружева у её ног. Я беру её за руку, и она выходит из него, оставляя его в кружевном беспорядке.
Карие глаза пристально наблюдают за мной, когда я встаю на колени и сгибаю её ногу. Затем расстёгиваю ремешки её сексуальных телесных каблуков, снимаю их по одному и пробегаюсь, глажу вверх по её гладкой ножке, даруя поцелуи на внутренней стороне бедра.
Я прокладываю дорожку поцелуев вверх по ноге, пробегаясь руками по её стройному торсу. Она стоит лишь в белой паре кружевного белья и в белом лифчике без бретелек; тот, который сжимает сексуальные груди вместе, пока они угрожают выйти за пределы края чашечек.
Мне больно, но я встаю, отпуская её, чтобы она могла воспользоваться ванной.
Грей обхватывает ладонью мой подбородок.
— Скоро вернусь. Никуда не уходи.
— Блядь, да никогда.
Это приносит мне второй поцелуй, и секундой позже я наблюдаю, как она уходит, направляя симпатичную попку в сторону ванной.
Чертовски сексуальна.
Сдерживая стон, я приступаю к снятию обуви, после чего к носкам, галстуку и ремню, вешая их на единственный стул в комнате. Я расстёгиваю чёрную рубашку, выдёргивая пуговицы и оставляю её распахнутой.
Я поднял маленький чемодан Грейсон на комод, поэтому ей не придётся бороться с ним позже, прежде чем достать мобильный телефон из кармана и проверить сообщения.
Там было четыре сообщения.
Мейсон: Говорящая вагина. Я, мать его, надеюсь, что эта цыпочка стоит всего этого дерьма, направляющегося к тебе. Нам надрали задницы сегодня вечером, не благодаря тебе.
Аарон: Привет, гондон, ты трахаешься со своим сталкером прямо сейчас, не так ли, засранец? Я хочу все эти мерзкие грязные подробности.
Аарон: Прости. Это действительно было неприемлемо. Не слушай меня. Я полностью в говнище и скорее всего немного завидую.
Табита: Эй, младший братец. Ну и как успехи? Грейсон понравился галстук? УДАЧИ СЕГОДНЯ! Она такая счастливица.
Сообщение от моей сестры единственное, что заставляет меня улыбаться; остальные заставляют меня хмуриться, поэтому я отправляю Табите ответ.
Я: Вечер прошел отлично. Ты была права насчёт галстука. Ей понравилось. Говорит, что поблагодарить тебя.
Затем, зная, что есть только один способ, чтобы она оставила меня в покое, я добавляю ещё.
Я: Хватит писать. Говоря о счастливчиках, я собираюсь заняться сексом — её слова, не мои.
Моя сестра незамедлительно отвечает.
Табита: Ты отвратителен.
Я: Подумаешь.
Я ухмыляюсь, нажимая «ОТПРАВИТЬ», прежде чем отключить телефон и отбросить его на комод рядом с портмоне и ключами от машины.
Я стою в самом центре гостиничного номера, когда дверь в ванную открывается и выходит Грей, завёрнутая в пушистый белый гостиничный халат, румяная и сияющая без макияжа. Её губы всё ещё окрашены в очень пигментированную помаду. Она вытащила шпильки из волос; теперь они спускаются каскадом по спине свободными волнами, созданные косой.
Она чертовски великолепна.
Я стараюсь сказать что-нибудь, но не могу произнести ни слова. Я без ума от этой девушки.
Карие глаза Грей расширяются, когда она целенаправленно шагает ко мне, смотря на оголенную кожу под моей расстегнутой рубашкой. Моё тело вытягивается по струнке, и я резко втягиваю воздух, затаив дыхание в предвкушении, когда она мягкими ладонями соприкасается с моей обнаженной грудью, фанатея от моих грудных мышц под раскрытой рубашкой. Не могу сопротивляться напряжению в теле, и мои грудные мышцы сжимаются под её блуждающими пальцами, а я смотрю ей в лицо, обездвиженный её расширяющимися зрачками.
— Твоя очередь. Идти в душ и… ложиться в постель, — хрипло шепчет она, когда её кончики пальцев скользят легким перышком по моим плечам и снимают чёрную рубашку по рукам, по бицепсам, пока она не присоединяется к её платью.
Грейсон раскрывает губы.
Её язык быстрым движением увлажняет их.
Рубашка бесшумно падает на пол. Мои соски твердеют под её успокаивающим прикосновением, и я борюсь с желанием застонать.
Идём в постель. Идём в постель. Идём в постель. Господи. Есть ли ещё три более сексуальных слова в английском языке? Если да, я уж точно не слышал их.
Я бессвязно киваю, моя голова наклоняется вверх и вниз, похожа на болванчик, я — как пластилин в её руках. Прямо сейчас я в буквальном смысле делаю всё, что просит меня эта девушка.
Всё.
Оказавшись в ванной, я быстро разделываюсь с нуждой, умываюсь и чищу зубы. Несколько сексуальных, темных бургундовых отпечатков губ на моей челюсти.
Я оставляю их.
Делая глубокий вдох, я открываю дверь ванной трясущимися руками.
Грейсон
Я не нервничаю.
Нет, ни капельки.
Я слышу включенный кран в ванной и бросаю взгляд на отражение в зеркале над комодом, прежде чем расстегиваю фиолетовый чемодан, который Кэл заботливо переставил с пола для меня.
Развязывая пояс гостиничного халата, я сдвигаю его ниже на плечи и делаю несколько глубоких очищающих вдохов, чтобы прийти в себя и успокоить бьющееся сердце, когда продолжаю изучать отражение; яркий цвет, мои глаза яркие и слегка дикие. Возбуждённые.
Я поддела пальцем розовую ночную рубашку в чемодане, потирая её, пока спорю с собой:
с одной стороны, если я не надену рубашку, могу показаться дешевой и доступной. С другой стороны, я уже сказала ему, что он получит удовольствие, поэтому, зачем беспокоится о надевании одежды?
Ох, дерьмо. Я безнадежна в этом.
Прошло два года с тех пор, как я в последний раз занималась сексом. Два. Года. И, если честно, я никогда не вспоминаю этот особо запоминающийся опыт.
Халат слезает дальше, а кружевные белые стринги и девственно-белый лифчик показываются до конца.
Может быть, я просто…
… позволю халату распахнуться. Вот так?
Нет, вот так.
В этот момент Кэл выходит из ванной, и я смотрю, очарованная тем, как его тело проходит в центр комнаты, одетый только в пару свободно висящих серых спортивных штанов. Они низко сидят на бёдрах парня и облегают самые интересные места.
Я не вижу этого, но знаю, что они подчеркивают его прекрасную, округлую, спортивную задницу…
Каждый твёрдый мускул на его теле, каждый пугающий шрам, каждая линия его красочных татуировок существуют для моего внимательного изучения и парень, я сыта по горло. Он приближается, смотря на меня из-под полуоткрытых глаз, полных страсти, прежде чем повернуться и положить сложенные брюки на комод.
Его глаза широко раскрываются при виде меня, стоя рядом с комодом, сначала с полным потрясением, а затем с желанием. Голод.
Желание.
Необходимость.
Но это ещё не всё, что я увидела там.
Этот парень хочет любить меня; я могу видеть это в том, как он смотрит. Как на драгоценную, заветную вещь.
Я не нервничаю.
Нет, ни капельки.
Кэлвин
Я не знаю, что сделал, чтобы заслужить эту девушку, но…
Блять.
Регби.
Приросши к месту рядом с комодом, Грейсон смотрит на меня, белый халат контрастирует с её смуглой кожей, открывая немного — обнажающий её белый лифчик и трусики. Она тянется, чтобы развязать узел на поясе, и махровая ткань спадает, полностью раскрываясь.
Я пялюсь.
Я пялюсь на её прекрасное тело, каскад светлых волос, её большую, круглую грудь и соблазнительные бёдра. Она не идеальна, но она идеальна для меня.
— Кэл, — тихо умоляет она, её голос полон желания. Голода.
Желание.
Необходимость.
Для меня. Для, чёрт возьми, меня.
Не знаю, кто первым двинулся, но наши рты встречаются, и мои руки обнимают её талию, массируя ее обнаженную, теплую кожу. Возбуждающе. Мучительно медленно наши горячие языки соединяются, влажно и требовательно.
Влажные поцелуи. Поцелуи с открытым ртом. Губы, язык и зубы.
Халат Грей падает на пол, и она едва прерывает поцелуй, касаясь моего пресса кончиками пальцем и пояса моих штанов, развязывая белый узел, удерживающий их вокруг моих бёдер.
Мой член пульсирует так сильно, что я могу чувствовать его биение в штанах.
Блядь.
Я веду её спиной к постели, внутренняя сторона её колен врезается в матрас. Она ложится, золотое одеяло обеспечивает фон для её великолепных светлых волос, которые обрамляют её свежее, покрасневшее лицо.
Брошенный ею взгляд предлагает мне взглянуть. Попробовать.
Прикоснуться.
Затем я забираюсь на Грей, проводя открытой ладонью и языком выше живота к её груди. Она тяжело дышит, учащенно, когда мой язык скользит по ее декольте, по округлой груди и ложбинке. Мои пальцы недолго играют с маленькой белой застежкой спереди лифчика, и без вводных слов я расстегиваю его.
Затем мои губы покрывают ее, и она громко стонет, её бёдра нетерпеливо извиваются подо мной. Я трусь своей эрекцией о разведённые бёдра Грей. Прижимаясь к ней сильнее.
Это пытка.
Она хватает за волосы и дергает.
— Свет включить или выключить? — спрашиваю я, посасывая ее нежную кожу.
— Включить. Хочу видеть тебя.
— Я доставлю тебе чертовски желаемое удовольствие, Грей.
— Ты уже это сделал, малыш, — выдыхает она мне в рот. — Чертовски хорошо.
Малыш. Господи, слово классно звучит, выливаясь из её губ. Грязные разговорчики. Я закусываю щеку, чтобы остановить длинный список нежностей, угрожающих сорваться с кончика языка, желая назвать её каждым чёртовым сентиментальным прозвищем, что приходит на ум: детка, крошка, сладкая, дорогая, малышка, милашка, зайка.
Дерьмо. Мои друзья правы, я — конченый подкаблучник.
Но только бесхарактерному мудаку насрать на то, что думают его друзья.
— Боже, ты чертовски сексуальна, охренительно, — шепчу я, лаская её бедро. — Люблю твою кожу. Люблю твою грудь.
В подтверждение, я облизываю их обоих, посасывая смуглые сосочки.
— Продолжай говорить. Что ещё? — спрашивает она, тяжело дыша в долгом, протяжном вдохе. — Так приятно чувствовать тебя.
Звучит, словно она сердится.
— Мне очень нравится, что ты такая забавная. — Грей откидывает голову назад, когда я нежно посасываю её шею, поглаживая грудь дрожащей рукой, целуя дорожку к ключице. — Мне очень нравится, что ты такая изящная и умная.
— Так приятно чувствовать тебя, Кэл. Кажется, я уже это говорила? Я схожу с ума.
— Ты сводишь меня с ума. — Я издаю стон, полностью теряю контроль над ситуацией. — Я свожу тебя с ума?
Наш бессвязный, сексуальный лепет растекается по комнате.
— О да, безумно.
Её руки отчаянно двигаются к поясу моих штанов, и вместе мы спускаем их с моих бёдер, а затем я принимаюсь срывать с неё нижнее белье в пылком безумии.
— Боже, просто дай это мне, Кэл. Я не могу больше ждать; я так сильно тебя хочу, — молит она, потянувшись к моему твёрдому стояку, поглаживая его вверх и вниз талантливыми пальчиками. — Разве ты не хочешь оказаться во мне? Я хочу. Сильно этого хочу.
Твою мать. Охренеть, у неё дерзкий ротик.
— Хватит. Детка, не надо, — прошу я, стиснув зубы. — Или я сейчас кончу.
— Кончи в меня, — стонет она, хватая меня за задницу и тянет вниз. Мой член задевает клитор, моя влага делает её гладкой. — Пожалуйста. Я принимаю таблетки. Милый, пожалуйста. Я так сильно хочу тебя.
Таблетки. Милый. Пожалуйста.
Я пытаюсь головой понять смысл слов, но у меня пропала способность мыслить.
Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я никогда не занимался сексом без презерватива — впрочем, я никогда ещё не испытывал серьезных чувств к кому-либо прежде. Никогда. Даже близко нет.
Но сейчас, всё, что она хочет, я дам ей: Обязательства. Отношения. Ночные свидания. Мой член в ней без презерватива.
Я проглатываю ком в горле, и мои яйца нетерпеливо напрягаются и подергиваются в жадном предвкушении.
— Если мы трахаемся без презерватива, Грейсон, ты — моя. Ты понимаешь? — Моё требование хриплое, грубое и полно эмоций, о которых я и не подозревал. — Единственная, с которой я когда-либо задумывался спать без защиты, является постоянная девушка.
Или будущая жена, но я держу это дерьмо в тайне ото всех.
— Дурачок.
Грейсон нежно ласкает ладонью мою щеку, даже когда её вращающиеся бёдра направляют головку члена.
— Я решила, что удержу тебя в день, когда ты появился у моей двери. Ты мой.
Грейсон
Он ощущается прекрасно.
Невероятно прекрасно.
Слова льются из его губ. Мои губы. Бессвязная болтовня. Лепет. Ласковые обращения.
Мольба.
Кэл плавно входил и выходил из меня и…
— О, боже, — я издаю стон, раздвигая ноги шире, когда его бёдра вдалбливаются, даря наслаждение. Очень, очень хорошо.
— Двигайся глубже, Кэл. Да, да, вот так.
Моя голова поворачивается в сторону, и я лежу, как тряпичная кукла, когда он вбивается в меня, ощущение его голой плоти в моей почти невыносимо. О-о-о да-а-а. М-м-м. Кэл.
— Дерьмо, чёрт. Боже, потрясающие ощущения. Чертовски потрясающе, детка. Я… Я… Ты моя лучшая подруга, детка, — эмоционально признаётся он тихим шепотом. — Я думаю, что люблю тебя.
Он изливает чувства, когда в его горле застревает ком.
— Я знаю, знаю, — напеваю я. Ртом нахожу его мочку уха, и посасываю её. — Я тоже люблю тебя.
Любовь. Что за мир. Мы не можем остановиться говорить это.
Не можем остановиться.
— Я. Я чертовски в тебя влюблён, Грейсон. — Он вращает тазом и вжимает меня в матрас.
— Я люблю тебя, Кэл. Так сильно. — Слова вырываются из моего рта со всхлипом, прежде чем я могу подумать о последствиях наших невнятных признаний.
Огромные руки Кэла хватают и сжимают мою задницу, толкаясь глубже.
Затем наши рты встречаются, и мы сгораем друг с другом. Сгораем. С каждым поцелуем и каждым прикосновением мы боготворили друг друга, поскольку только два человека, которые просто заявили о любви друг к другу, могут так со страстью и сдержанностью, и нежностью.
И как только вы сказали эти три маленьких слова, рушатся барьеры, и ты никогда не перестанешь их повторять. Поэтому мы не можем перестать. Мы говорим их снова и снова, в шепоте и хныканье, стонах и хриплых вздохах.
Они чувствительные и глубокие, и настоящие.
Было бы отвратительно, если бы это были не мы.
— Я люблю тебя, — снова стонет Кэл, когда его бёдра двигаются, пока он медленно входит и выходит из меня. — Блядь, в тебе так хорошо, Грейсон. Так бля-я… сексуально. Дерьмо. Ох, Грей, я люблю тебя, детка.
Он слишком ласковый. Он слишком медленный.
Мои пальцы спускаются на его потную спину и сжимают твёрдую задницу.
— Сильнее, Кэл. Я сказала, сильнее. Да, вот так, детка. Не останавливайся. Я люблю тебя, я люблю тебя. О, боже, глубже. Сильнее. Кэл.
Наши губы и тела рассказывают историю, которую мы писали на протяжении последних семи недель… история нашей дружбы, связи и любви.
Кэлвин
Чёрт побери.
Моя девушка любит меня.
Моя девушка любит глубоко и сильно, грязно и громко.
И то, как я ей это даю.
Грейсон
Мы не можем остановиться до тех пор, пока оба не задохнемся, вспотеем и устанем.
А затем мы занимаемся этим снова.