Социальная психология

Нейберг Стивен Л.

Кенрик Дуглас Т.

Чалдини Роберт Б.

Глава 2

Индивид и ситуация

 

 

Загадка обыкновенного и необыкновенного человека

По словам его сестры, он был «обыкновенным человеком». Вырос в семье, принадлежавшей к среднему классу, и юность его была счастливой, но небогатой яркими событиями (Branch, 1988; Garrow, 1986). Известный тогда как М. Л., он был, безусловно, умен, но ни друзья, ни родные не считали его особоодаренным.

Его годы учебы в колледже также были ничем не примечательны. Он получал посредственные оценки, а во время подработки в летние каникулы был даже удостоен своими товарищами «приза за лень». После получения диплома по богословию М. Л. перебрался вместе с женой в город Монтгомери в штате Алабама, чтобы приступить там к работе. Обыкновенный молодой проповедник начал вести жизнь обыкновенного проповедника.

Но его спокойная жизнь длилась недолго. Через несколько недель, после того как родился его первый ребенок, полиция Монтгомери арестовала афроамериканку Розу Паркс за отказ уступить место в автобусе белому мужчине. Остальное уже известно. Этот «обыкновенный человек», преподобный Мартин Лютер Кинг, вознесся к вершинам славы, когда возглавил в Монтгомери успешный бойкот автобусных линий в 1955–1956 гг., ставший первым из его многих триумфов в борьбе за гражданские права чернокожих американцев. В течение следующих 12 лет Кингу довелось пережить несколько арестов, тюремных заключений и даже покушений на его жизнь. Несмотря на все эти трудности и опасности, он продолжал бороться за справедливость. Под его руководством движение за гражданские права добилось отмены давних законов, лишавших чернокожих равных прав с белыми в вопросах образования, трудоустройства, приобретения жилья и возможностей избираться и быть избранными. Кинг завоевал уважение людей всех рас за готовность возложить лично на себя огромную ответственность в борьбе за счастье других людей. Для многих Кинг превратился в святого мученика, когда пуля убийцы оборвала его жизнь; его смерть символизировала и неблагополучие в расовых отношениях в США, и надежду на лучшее будущее.

Как же «обыкновенный человек» сумел совершить такие грандиозные деяния? Как он смог оказать такое огромное влияние на Америку?

Одни утверждают, что масштаб деятельности людей определяется масштабом их личности. С этой точки зрения Кинг должен был бы демонстрировать незаурядные личные качества еще до начала бойкота автобусных линий в Монтгомери. Следует ли тогда нам признать, что оценка его личностных качеств родственниками, друзьями, коллегами и учителями была ошибочной? Возможно. Но даже если люди, знавшие его близко, не смогли оценить масштаб его личности, то кто мог бы это сделать? К тому же если действия Кинга направлялись его незаурядной личностью, воплощавшей в себе многие особые таланты, то как мы можем объяснить те времена, когда эти таланты у него никак не проявлялись? Например, как мог человек, посвятивший себя борьбе за равноправие и справедливость, возглавлять организацию, которая так часто не воспринимала идеи и инициативы входящих в нее женщин?

Учитывая его сильную приверженность догматам христианства и собственной семье, как можно объяснить случаи его супружеской неверности? Если его личность, сформировавшаяся еще до истории с Розой Паркс, направляла и его последующие действия, то эта личность не была столь однозначной, как полагали многие люди.

Другие, напротив, утверждают, что действия каждого конкретного человека определяются ситуацией. Тогда, возможно, мы должны были бы признать, что ситуации, в которые попадал Кинг, были настолько значительными, что практически каждый должен был бы реагировать на них, как реагировал он. Кингу нравилось такое объяснение: не он возглавлял движение за равноправие, это люди вели его вперед. Но, разумеется, такое объяснение также слишком упрощенное.

Ведь, в конце концов, в то время в Монтгомери были и другие потенциальные лидеры, которые, однако, не смогли взять на себя то же бремя ответственности. И огромное число людей по всей стране наблюдало множество подобных случаев расовой дискриминации, никак не реагируя на них. Ситуация не захватывала их так, как она захватила Кинга.

По-видимому, ни личность Кинга, ни ситуация сами по себе не объясняют его поведения. Чем же тогда можно объяснить его незаурядные поступки?

История Мартина Лютера Кинга иллюстрирует один из основополагающих принципов современной социальной психологии. Ни конкретный человек, ни конкретная ситуация, в которую он попадает, не определяют по отдельности возникающее социальное поведение. Напротив, особенности конкретного человека и конкретная ситуация вступают в интересное и часто сложное взаимодействие, благодаря чему вырабатывается отношение людей к их социальному миру (Snyder & Cantor, 1998). В этой главе мы приступим к исследованию этого удивительного взаимодействия индивида и ситуации, познакомив вас для начала с тем, что имеют в виду социальные психологи, когда говорят об «индивиде» (называя так конкретного человека), о «ситуации» и о взаимодействиях «индивид-ситуация».

«Обыкновенный человек»? Мартин Лютер Кинг считается национальным героем, внесшим огромный вклад в борьбу за гражданские права чернокожих американцев. Однако, по мнению его родственников и друзей, он во многих отношениях был «обыкновенным» человеком. Как же обыкновенный человек добивается выдающихся результатов? В этой главе мы исследуем, как сочетание особенностей конкретного человека и особенностей ситуации служит созданию разнообразных (нередко поражающих воображение) способов отношения людей к их социальному миру.

 

(И) Индивид

 

Мы начнем изучение социального поведения с рассмотрения «внутренних составляющих» человека и вопроса: что он представляет собой, когда попадает в социальную ситуацию? Наш ответ заключается в том, что такой индивид представляет собой динамическую комбинацию мотиваций, знаний и чувств, которые взаимодействуют друг с другом, порождая широкий спектр социальных мыслей и социальных действий.

 

Мотивация: что нами движет

Мотивация является движущей силой, энергией, которая побуждает людей к достижению желаемых результатов. Стремясь раскрыть преступление, детектив задает вопросы о мотивах, чтобы выяснить, почему злоумышленник совершил свой отвратительный поступок. На протяжении всей этой книги мы будем давать ответы на многие загадки мотивации. Почему одни люди помогают другим, даже когда это сопряжено с опасностью для их жизни? Почему у людей возникают предубеждения против тех, кого они даже не знают? Почему иногда люди покупают товары, которые они не хотят покупать или которыми не будут пользоваться? Прежде чем отвечать на эти вопросы, мы рассмотрим в этой главе понятие мотивации в более широкой перспективе.

Мотивы и цели. Задумайтесь на минуту о том, чего вы хотите добиться в следующие несколько недель. Вы хотите встретиться со своим старым товарищем и вместе пообедать? Вы рассчитываете посмотреть в субботу вечером новый блокбастер? Вы надеетесь повысить свою внимательность на занятиях? Каковы ваши цели? Чего вы хотите добиться? Что вы хотите выполнить?

Если вы подобны большинству других людей, то в ваш список войдут многие цели, связанные с вашими повседневными задачами или заботами, скажем привлекательно выглядеть на следующем свидании, взять у однокурсника на время конспект пропущенной лекции или прибрать у себя в комнате (например, Emmons, 1989; Little, 1989). Теперь подумайте, почему вы хотите добиться этих целей. Почему вы хотите выглядеть привлекательно, не отставать по химии или поддерживать вашу комнату в чистоте? Многие ваши цели являются подцелями – этапами на пути к достижению более крупной цели. Например, более привлекательный внешний вид может помочь договориться о свидании, а чтение конспекта – получить более высокую оценку на экзамене. А если вы спросите себя, почему для вас важны будущее свидание или высокие оценки, то, возможно, придете к выводу, что свидание поможет установлению желаемых долгосрочных отношений, а успешная учеба – обретению высокого социального и экономического статуса. Как показывает рис. 2.1, наши цели – разных уровней, и многие из этих целей позволяют нам достичь других, более важных целей (например, Chulef, Read & Walsh, 2001; Murray, 1938; Vallacher & Wegner, 1987). Мотивы – это более широкие цели, такие как желание приобрести статус, защитить членов семьи от неприятностей и т. п.

Мотивация  – сила, заставляющая людей добиваться желаемых результатов.

Рис. 2.1. Многоуровневость целей. Основополагающим мотивом стремления человека к приобретению статуса может быть цель получить хорошую работу. Получать высокие оценки может быть подчиненной целью этой цели, которая, в свою очередь, может иметь несколько своих подчиненных целей, таких как желание посещать занятия, работать в офисе в положенные часы и т. д.

Сознательное и автоматическое стремление к цели. Иногда достижение наших целей требует от нас пристального внимания: мы должны обдумывать различные стратегии, решать, какие из них использовать, наблюдать за эффективностью этих стратегий и корректировать их в случае необходимости (например, Duval & Wicklund, 1972; Mischel, Cantor & Feldman, 1996; Scheier & Carver, 1988). Внимание – это процесс, посредством которого люди сознательно сосредоточиваются на том, что происходит внутри и вокруг них. То, чему мы уделяем внимание, во многом определяется нашими целями (например, Maner, Gaillot, Rouby & Miller, 2007; Moskowitz, 2002). Нам полезно думать о внимании как о прожекторе, который высвечивает информацию, необходимую для достижения наших целей. Когда нас интересуют романтические отношения, мы направляем луч нашего внимания на симпатичную сокурсницу и на ее реакцию на нас; когда же дело касается нашей безопасности, мы концентрируем внимание на подозрительных незнакомцах, неосвещенных участках улицы и быстро движущихся автомобилях.

Цель  – желаемый результат; что-то, чего мы хотим достичь, или то, что мы хотим выполнить.

Мотив  – цель высокого уровня, имеющая существенное значение для выживания в социальном окружении.

Внимание  – процесс сознательного сосредоточивания на различных аспектах нашего внешнего окружения или нас самих.

Автоматичность  – способность инициированного поведения или когнитивного процесса происходить без дальнейшего сознательного управления с нашей стороны.

Но иногда наши стратегии используются настолько часто, что их эффективное применение становится «автоматическим», не требующим нашего внимания (например, Bargh & Williams, 2006). Под автоматичностью понимается способность к осуществлению инициированного ранее поведения или когнитивного процесса без дальнейшего сознательного управления ими (Wegner & Bargh, 1998; Wood & Neal, 2007). Например, когда опытный водитель садится в машину, он обычно не обращает внимания на координацию своих действий, связанных с управлением педалями, ручкой коробки передач и рулем. Процесс корректировки траектории и скорости движения автомобиля в зависимости от изменений интенсивности дорожного движения также происходит в значительной мере автоматически. Подобным образом опытный продавец использует базовые стратегии из своего «репертуара» («Какие у вас прелестные дети!»), не имея заранее продуманного плана действий, если решает, что надо начинать обрабатывать покупателя. Поскольку внимание является ограниченным ресурсом (в каждый момент мы можем уделять внимание только небольшому количеству информации (например, Pashler, 1994)), выгоды автоматизма оказываются огромными. Автоматически выполняя одну задачу, мы можем направлять наше ограниченное внимание на другие задачи. Если вы опытный водитель, то, находясь за рулем, можете уделять часть вашего внимания беседе с вашим пассажиром или настройке радиоприемника. Подобным образом хорошо обученный продавец может направлять часть своего внимания на применение индивидуальных тактик воздействия на каждого покупателя. Автоматизируя процесс мышления о других людях и взаимодействия с ними, мы может двигаться ко многим нашим целям с меньшими затратами наших сознательных усилий.

У продвижения по жизни без необходимости уделять пристальное внимание каждому принимаемому нами решению есть очевидные выгоды. Но у такой автоматичности есть и свои издержки. Иногда мы делаем «глупые» ошибки. Представьте себе следующую ситуацию: вы собираетесь воспользоваться копировальным устройством в библиотеке, но к вам неожиданно подходит незнакомец и просит пропустить его вперед, чтобы скопировать 5 страниц текста. Участники исследования, проведенного Элен Лангер, Артуром Бланком и Бенционом Чановицем в 1978 г., охотнее соглашались сделать такое одолжение, если незнакомец приводил причину («Можно я воспользуюсь ксероксом, потому что очень спешу?»), чем тогда, когда он не объяснял ничего (соответственно 94 % и 60 %). По-видимому, это выглядит разумной стратегией, ведь, в конце концов, если просьба незначительна, а у человека – уважительная причина, то почему бы не проявить любезность и не помочь ему? Однако удивительно, что люди удовлетворяли такую просьбу, даже когда ее обоснование не содержало никакой новой информации («Можно я воспользуюсь ксероксом, потому что мне нужно сделать несколько ксерокопий?»). Очевидно, что эти участники эксперимента мгновенно активировали свою обычную стратегию, как только слышали «потому что». Поскольку использование «потому что» предполагает наличие причины, мы можем не обращать внимания на тот факт, что эта причина не является уважительной (в конце концов, разве мы все не собираемся использовать ксерокс для снятия ксерокопий?). Иногда люди не обращают особого внимания на то, что они делают и почему они это делают (Langer & Moldoveneau, 2000).

Сила воли. Продвижение к какой-то конкретной цели может оказаться трудным делом. Иногда неожиданно возникают другие цели и начинают «бороться» за наше внимание, мешая нам сосредоточиться на текущей задаче (Shah & Kruglanski, 2002). К счастью, мы хорошо научились защищаться от отвлечения внимания на конкурирующие цели (Shah, Freidman & Kruglanski, 2002). Но все равно достижение одной цели иногда означает игнорирование других желательных возможностей: подготовка к завтрашнему экзамену может заставить вас отказаться от предложения друга пообедать вместе, а необходимость платить взносы за ваш первый собственный дом может вынудить вас ездить на старой машине еще несколько лет. В таких случаях достижение цели требует контроля мощных контрпродуктивных импульсов. Сила, позволяющая справляться с такими импульсами, называется силой воли (например, Mischel, 1996).

Марк Муравен и Рой Баумайстер выдвинули в 2000 г. гипотезу о том, что сила воли действует подобно нашим мускулам – да, именно мускулам. Как мускулы обладают лишь какой-то определенной силой, так и сила воли может проявляться лишь в определенных пределах. Как мускулы устают и слабеют от непрерывной работы, так и сила воли слабеет от долгого ее применения. Как мускулам требуется время для восстановления силы после нагрузки, так и силе воле необходимо какое-то время, чтобы восстановиться после активного самоконтроля.

Рассмотрим эксперимент, проведенный для проверки этой гипотезы (Baumeister, Bratslavsky, Muraven & Tice, 1998). Голодные студенты, полагавшие, что они участвуют в исследовании восприятия вкуса, так как их просили не есть минимум три часа до начала эксперимента, сидели в комнате, наполненной ароматом свежеиспеченного шоколадного печенья. На столе перед каждым студентом находились горка шоколадного печенья в окружении шоколадных конфет и миска с редиской. Участники должны были выполнять одну из двух инструкций: одни должны были съесть минимум две-три редиски и ни одного печенья (или конфеты) в течение следующих пяти минут, другие – съесть в течение тех же пяти минут два-три печенья (или конфеты) и ни одной редиски. Дав эти указания, экспериментатор покидала комнату. Когда она возвращалась, то просила участников решить несколько трудных головоломок для другого исследования, никак не связанного с предыдущим, чтобы дождаться, пока их «сенсорная память» о съеденных продуктах ослабнет. Предлагавшиеся головоломки не имели решения, но участники об этом не знали. Принимая во внимание гипотезу о том, что сила воли является ограниченным ресурсом, пропадающим на какое-то время после его использования, кто, по вашему мнению, прекращал решать головоломки раньше: те, кто должны были есть редиску и не есть печенья, те, кто должны были есть печенье и не есть редиску, или члены третьей (контрольной) группы, которым не предлагали никакой еды до начала решения головоломок?

Сила воли  – сила самоконтроля, используемая для подавления контрпродуктивных импульсов, мешающих достижению трудных целей.

Если вы думаете, что это были члены первой группы, которые должны были есть редиску, то вы правы (рис. 2.2). В отличие от других групп этой группе действительно требовалось прикладывать силу воли. Ее члены должны были заставлять себя делать то, что многим не доставляет удовольствия (есть редиску), и одновременно подавлять в себе сильное желание делать приятное (есть печенье и конфеты). В результате такого расходования силы воли у них оставалось ее недостаточно для работы над решением головоломок. Напротив, студенты из второй группы занимались приятным делом (ели печенье и конфеты) и не должны были заставлять себя делать что-то неприятное (есть редиску). Чтобы есть аппетитные лакомства и сдерживаться от употребления горькой редиски, силы воли не требуется, потому у этих студентов сохранялось много силы воли для решения трудных задач. На основе этих результатов, по-видимому, можно утверждать, что, когда мы используем силу воли для достижения одной цели, у нас остается ее меньше (в краткосрочной перспективе) для достижения более поздних целей (Schmeichel et al., in press; Twenge & Baumeister, 2002; Vohs, Baumeister & Ciarocco, 2005).

Почему же напряжение силы воли уменьшает возможности ее последующего использования? Большое количество глюкозы (то есть сахара) требуется вашим мускулам для выполнения тяжелых физических упражнений, а вашему мозгу – для выполнения трудных умственных задач (например, для удержания вас от поглощения шоколадного печенья!). Недавние исследования показали, что пока не будет возмещена затраченная глюкоза, вам будет трудно добиться выполнения других заданий, также требующих самоконтроля (Gailliot et al., 2007; Masicampo & Baumeister, 2008). Эти результаты позволяют дать практический совет: когда в следующий раз вы почувствуете себя опустошенным после длительного напряжения силы воли, пополните ваш запас глюкозы с помощью энергетического шоколадного батончика.

Рис. 2.2. Сила воли: используя ее сейчас, вы на какое-то время ослабляете ее будущий потенциал. Эти результаты согласуются с гипотезой о том, что использование силы воли для выполнения одной задачи (отказываться от привлекательных угощений) снижает возможность использования силы воли для выполнения последующих задач (решения трудных головоломок).

Источник: Baumeister et al. (1998, Table 1, p. 1255).

Подавление мыслей. Иногда мы пытаемся достичь трудных целей посредством подавления несовместимых с ними мыслей. Люди, сидящие на диете, стараются не думать о сладких десертах, недавно излеченные от алкоголизма – о крепких напитках, а те, кто восстанавливаются после тяжелых неудач в личной жизни, – о своих бывших возлюбленных. К сожалению, заставить себя не делать чего-то может оказаться очень трудно. Давайте проведем небольшой эксперимент. Расслабьтесь и не продолжайте чтение до тех пор, пока ваш разум не придет в спокойное состояние.

Итак, в следующие три минуты вы не должны думать о белых медведях. Именно о белых медведях. Не думайте об этих полярных хищниках, о забавных, пушистых белых медвежатах, не думайте ни о каких белых медведях вообще. Если вы все же станете думать о белых медведях, поставьте галочку на листе бумаги. Но это не должно случаться часто, потому что вы будете стараться не думать о них ни по какому поводу. Итак, вы готовы? Запомните: никаких белых медведей. Отлично. Начинаем отсчет трех минут.

Чего вам удалось добиться в результате? Вы не думали о белых медведях вовсе? Но если вы подобны участникам исследования, проведенного Дэниелем Вегнером и его коллегами (Wegner et al., 1987), то, вероятно, белые медведи приходили вам на ум по крайней мере несколько раз. Некоторые люди признавали, что их мысли были полностью сосредоточены на образах этих животных. Более того, теперь, когда вы больше не подавляете свои мысли о белых медведях, их образы, вероятно, будут приходить вам на ум даже чаще, чем в том случае, если бы вы не заставляли себя не думать о них ранее (Wegner & Erber, 1992).

Но если так трудно не позволить малозначащим для вас мыслям о медведях «отражаться» обратно в наше сознание, то как будет обстоять дело с подавлением других, более важных мыслей? Например, если мы находимся на диете, то не могут ли попытки не допустить возникновения в сознании мыслей о еде заставить нас еще настойчивее думать об удовольствии от поглощения картофельных чипсов, гамбургеров и сливочного мороженого с глазурью? Могут ли попытки подавить мысли о неудаче в личной жизни заставить вас еще настойчивее размышлять о потерянной любви и упущенных возможностях? Могут ли попытки избавиться от стереотипных представлений о невызывающей симпатий этнической группе привести к тому, что вы станете воспринимать эту группу еще более негативно? Ответы на все эти вопросы, по-видимому, будут утвердительными (например, Macrae et al., 1996; Monteith, Sherman & Devine, 1998; Wenzlaff & Wegner, 2000). Заставлять себя не делать что-то часто бывает очень трудно.

Итак, мы узнали, что все мы являемся мотивированными существами. У нас есть цели, и мы стремимся к ним. Стремление к цели иногда требует внимания и силы воли, но часто оно осуществляется автоматически. Такая автоматичность освобождает нас от необходимости постоянно сосредоточивать наше внимание и напрягать силу воли. Перейдем теперь к рассмотрению второй базовой составляющей индивида – знаниям.

Исследование

Большинству из нас наверняка доводилось принимать твердые решения, например кардинально изменить что-то в своей жизни с нового года. Подумайте о таком решении, которое вам не удалось реализовать, или о важной цели, которой вы не смогли достичь. Опираясь на то, что вы узнали о силе воли и достижении цели, объясните, почему вам не удалось осуществить ваше намерение. Что вы можете сделать в будущем, чтобы повысить шансы на достижение своих целей?

 

Знание: наше видение мира

Знание отражает наш богатый и разнообразный жизненный опыт. У нас есть сенсорная способность запоминать визуальные образы, запахи, звуки, вкусы и тактильные ощущения (рис. 2.3). Например, посмотрев какие-либо фильмы, вы представляете себе, как выглядел Мартин Лютер Кинг и как звучал его голос, когда он произносил свою знаменитую речь «У меня есть мечта» в Мемориале Линкольна. У нас также есть мнения о поведении людей, о чертах их характера, способностях, целях, предпочтениях, взаимоотношениях и привычных занятиях. Например, представление о Мартине Лютере Кинге может включать ваше мнение о том, что его вдохновляло желание искоренить в Америке расовую дискриминацию и что он обладал невероятным ораторским талантом. Наши знания также включают объяснения того, почему люди, группы или ситуации оказываются такими, какие они есть (Kunda, Miller & Claire, 1990; Sedikides & Anderson, 1994). Например, мы можем объяснить стремление Кинга к достижению равноправия его приверженностью религиозным ценностям.

Рис. 2.3. Ментальная репрезентация Мартина Лютера Кинга. Ментальные (умственные) репрезентации содержат и организуют имеющуюся у нас информацию о людях, предметах и событиях. Как показано на этом рисунке, гипотетическая ментальная репрезентация Мартина Лютера Кинга может содержать разного рода информацию.

Как же все эти знания систематизированы в нашей памяти? Давайте возьмем ручку и лист бумаги и перечислим все, что происходит с вами, когда вы думаете о выдающихся людях. Будьте откровенны: записывайте все, что вам придет на ум. Результаты наших исследований позволяют нам предположить, что ваш список будет включать конкретные примеры: Мартин Лютер Кинг, Авраам Линкольн или Элеонора Рузвельт. Мы называем сведения о конкретном эпизоде, событии или индивиде экземпляром (Smith & Zárate, 1992) Мы также предполагаем, что ваш список будет содержать несколько общих характеристик, которыми выдающиеся люди обладают как группа. Например, возможно, вы верите, что они хотят улучшить жизнь других людей и используют свою харизму для положительного влияния на своих сторонников. Знание, которое предоставляет обобщенную информацию такого рода, называется схемой (например, Bartlett, 1932; Taylor & Crocker, 1981). Наше видение социального мира содержит как экземпляры, так и схемы. А вскоре мы узнаем, что люди обладают также знаниями о социальных ситуациях и о том, насколько они соответствуют этим ситуациям.

Экземпляр  – ментальная (умственная) репрезентация конкретного эпизода, события или индивида.

Схема  – ментальная (умственная) репрезентация, фиксирующая общие характеристики определенного класса эпизодов, событий или индивидов.

Что дают знания? Знания предоставляют нам «исходный материал» для многих суждений. Подобно тому как строители используют кирпичи, дерево, стекло и бетон для возведения здания, так и люди используют свои знания для выработки впечатлений, принятия решений и т. п. Знания также говорят нам, чего нам ожидать от наших соприкосновений с окружающим миром. Считать всех университетских профессоров рассеянными людьми – это значит ожидать, что следующий встреченный вами профессор окажется слегка чудаковатым; верить, что в хороших ресторанах достаточно квалифицированного персонала, значит ожидать, что в следующем хорошем ресторане, в который вы зайдете, вас быстро и вежливо обслужат. В своей роли формирователя ожиданий знание подготавливает нас к нашим социальным контактам с окружающим миром, подсказывая нам, на что мы должны обращать внимание, как мы должны интерпретировать неоднозначные ситуации и как нам следует себя вести.

Рассмотрим классическое исследование, выполненное Гарольдом Келли в 1950 г. Студентам колледжа сообщили, что занятия у них будет вести новый преподаватель. Одной половине студентов говорили, что новый преподаватель сердечный и добрый человек, а другой – что он очень сухой и холодный. После окончания занятий все студенты оценивали нового преподавателя. Несмотря на то, что студенты обеих групп прослушали одну и ту же лекцию, те из них, кто ожидали, что преподаватель окажется приятным человеком, сформировали у себя более позитивное представление о нем, чем те, которые ожидали найти его недружелюбным человеком. Очевидно, это произошло потому, что они сосредоточивались на разных проявлениях его поведения, а когда концентрировались на одних и тех же проявлениях поведения, то трактовали их по-разному. Знание, которое мы приносим с собой, когда наблюдаем социальные события, влияет на то, как мы интерпретируем эти события (например, Bruner, 1957; Higgins, Rholes & Jones, 1977; Sinclair, Mark & Shotland, 1987). В главе 3 мы продолжим исследовать важные роли ожиданий людей, пытающихся осмыслить свое социальное окружение.

Актуализированное знание. На протяжении нашей жизни мы аккумулируем огромное количество знаний. Но все ли их мы постоянно используем для вынесения наших суждений? А если мы используем только часть их, то какую и почему? Являются ли какие-то одни знания более «готовыми» к использованию, чем другие?

Один из авторов книги, будучи подростком, зарабатывал деньги тем, что косил траву у соседей газонокосилкой, которая была в его семье. Хотя газонокосилка была для своего времени технически совершенной, ее двигатель все равно нужно было готовить к запуску, подкачивая топливо с помощью бензонасоса, перед тем как дергать за шнур магнето. Подобно тому как подкачка топлива подготавливает двигатель к работе, так и актуализация знаний или целей (прайминг, как это называют психологи) делает их готовыми к использованию.

«Актуализацию» знаний обеспечивает та ситуация, в которой мы находимся. Мысли, приходящие нам в голову на занятиях по математике, отличаются от тех, которые приходят нам в голову, когда мы сидим за семейным обеденным столом. Ситуационный прайминг особенно полезен, так как он значительно повышает вероятность того, что наиболее актуальные для нас знания станут доступными, когда они нам потребуются. Ведь знания, необходимые вам для понимания лекции по математике, во многом отличаются от знаний, нужных для понимания того, почему возник спор между вашими братом и сестрой.

Знание также актуализируется родственными знаниями. Например, когда вы думаете о своем брате, у вас в сознании может возникнуть его зримый образ, а также ваши представления о его целях, личности и типичном поведении. Размышления о брате повысят вероятность того, что вы начнете думать о других членах семьи. Так как знания взаимосвязаны, актуализация одной мысли актуализирует также и связанные с нею знания.

Наконец, одни мысли приходят на ум легче, чем другие. Эти мысли относятся к категории постоянно доступных, то есть готовых к «введению в действие» с помощью самого незначительного умственного усилия. Например, если у вас особо прочные связи с семьей, то в вашем сознании относительно легко могут возникать образы ваших братьев, сестер и родителей; если вы очень привязаны к своей работе, то образы ваших сослуживцев могут представать перед вашим мысленным взором сами собой (Bargh & Pratto, 1986; Higgins, King & Mavin, 1982; Wyer & Srull, 1986). И это также очень полезно. Для человека, который часто видится с семьей, важно, чтобы его знания о семье были легкодоступными и готовыми к использованию; для человека, который проводит много времени на работе, важно, чтобы легкодоступными и готовыми к использованию были его знания, связанные с его профессиональной деятельностью.

На протяжении этой книги мы будем исследовать, как знание нашего социального окружения влияет на то, как мы думаем о нем, воспринимаем его и действуем в нем.

 

Чувства: установки, эмоции и настроения

Подозрительно выглядящий тип, приближающийся к нам на пустой улице, внушает нам страх. Смерть близкого человека повергает нас в глубокую печаль. Дарованная свыше неожиданная встреча с тем самым «единственным» человеком пробуждает в нас романтические чувства и желание близости. А страстный баритон Мартина Лютера Кинга заставляет нас одновременно испытывать печаль и надежду. Чувства – это музыка жизни.

Социальные психологи рассматривают три основных вида чувств: установки (аттитюды), эмоции и настроения. Установки – это благосклонные или неблагосклонные оценки конкретных людей, объектов, событий или идей (Eagly & Chaiken, 1998; Petty & Wegener, 1998). Вам могут не нравиться политики и нравиться мороженое, и вы можете с одобрением относиться к смертной казни. Установки относятся к сравнительно элементарным чувствам и представляют собой простую оценку в континууме положительных/отрицательных оценок: мы относимся к чему-то позитивно или негативно, благосклонно или неблагосклонно, одобрительно или неодобрительно.

Эмоции – такие как страх, радость, гнев или печаль – представляют собой более глубокие, более сложные и более сильные чувства, чем установки. Помимо чисто оценочного компонента (положительное/отрицательное) они также обладают компонентом физиологического возбуждения.

Например, когда люди испытывают страх, их сердца начинают сильно биться, дыхание учащается, выражение лиц меняется, и в их организмах происходят важные биохимические реакции. Кроме того, испытываемые нами эмоции часто сопровождаются тяжелыми размышлениями, например когда терзающее нас чувство стыда сопровождается мыслями о нашей неполноценности и непорядочности.

Наконец, настроения – это чувства, которые являются менее сфокусированными и более продолжительными, чем эмоции. Когда у нас плохое настроение, все нам кажется серым; когда у нас хорошее настроение, все кажется розовым; когда мы встревожены, то боимся собственной тени. Настроения окрашивают все переживаемые нами события, а не только то, которое вызвало конкретное настроение. На социальное поведение оказывают сильное влияние наши чувства, поэтому измерение силы этих чувств имеет большое значение. Хотя постичь то, что происходит внутри человека, довольно трудно, психологи разработали для этого несколько методов, которые доказали свою эффективность.

Прайминг  – процесс актуализации (активизации) знаний или целей, чтобы сделать их готовыми к использованию.

Постоянная доступность  – состояние ментальных репрезентаций, в котором их легко активизировать или актуализировать для использования.

Установки  – благосклонные или неблагосклонные оценки конкретного человека, объекта, события или идеи.

Эмоции  – относительно сильные чувства, характеризующиеся физиологическим возбуждением и иногда сопровождающиеся сложными размышлениями.

Настроения  – относительно продолжительные чувства, менее сфокусированные, не имеющие конкретной направленности.

Взаимосвязи: метод и факты

Оценка чувств

Если вы захотите узнать, что чувствует ваша подруга, когда смотрит последнюю голливудскую новинку, что вы будете делать? Для начала, возможно, просто спросите ее об этом. Исследователи часто поступают именно таким образом, хотя обычно действуют более продуманно и системно. Использование самоотчетов мало отличается от задавания серии простых вопросов. Например: «Оцените по девятибалльной шкале, как вы чувствуете себя в данный момент (1 – очень грустно, 9 – очень весело)».

Часто имеет смысл просто попросить людей рассказывать об их чувствах. Ведь, в конце концов, чувства – это личные переживания, и тот, у кого они возникают, обычно знает их лучше, чем кто-либо другой. Однако при использовании этого метода могут возникнуть проблемы. Например, люди неохотно сообщают о своих чувствах, которые, по их мнению, социально неприемлемы или нежелательны. В частности, студенты в отличие от студенток могут не признаваться в том, что они плакали, когда собака, являющаяся главным героем фильма, погибала в заключительной сцене.

Иногда люди имеют причины скрывать свои истинные чувства или испытывают трудности с их словесным описанием, поэтому социальные психологи в поисках признаков переживания тех или иных чувств смотрят также на  поведение людей. Это, разумеется, подобно тому, что делают многие обычные люди, когда не верят словам другого человека. Например, вы можете предположить, что человек с горящими глазами, сжатыми челюстями и стиснутыми кулаками испытывает гнев. И действительно, детальный анализ выражений лица может помочь разгадать истинные чувства человека (Ekman, 1982; Keltner & Ekman, 1994). Но это также не является панацеей. Иногда люди могут умело имитировать внешнее проявление эмоций, например притворяясь разгневанными, когда они в действительности не испытывают никакого гнева. Более того, разные люди могут реагировать на одно и то же чувство абсолютно разными способами (например, Gross, John & Richards, 2000). В то время как одни люди, испытывая гнев, впадают в ярость, другие ведут себя хладнокровно и расчетливо. Несмотря на это, психологи, желающие оценить чувства людей, могут получить очень полезную информацию, наблюдая также и их поведение.

Картирование эмоций. Как психологи узнают, что чувствуют другие люди? Метод функциональной МРТ позволяет сканировать головной мозг для выявления изменений кровотока, связанных с различными паттернами активации. В показанном выше схематическом изображении мозга «пятна» в центре соответствуют областям мозга, которые становятся особенно активными, когда люди рассматривают изображения чего-то неприятного, например оружия или последствий тяжелых аварий. Вместе с самоотчетами и результатами наблюдений поведения физиологические измерения, в частности функциональная МРТ, помогают исследователям идентифицировать эмоции других людей.

Источник: Terry Oakes, Lab for Affective Neuroscience, University of Wisconsin-Madison, .

Наконец, социальные психологи располагают несколькими инструментами, недоступными обычным людям. Например, исследователи используют инструменты, позволяющие регистрировать физиологические показатели, такие как кровяное давление, частота сердечных сокращений, дыхание, потоотделение и биохимические реакции. Так, у встревоженных людей часто начинают потеть ладони и учащается сердцебиение, и специальные устройства могут регистрировать эти изменения (Blascovich & Kelsey, 1990).

Аналогично этому разные выражения лица характеризуют разные эмоции, например гнев, страх, отвращение и радость, и эти выражения часто оцениваются с помощью закрепляемых на лице электродов, чувствительных даже к малейшим сокращениям лицевых мышц (Cacioppo et al., 1993). А деятельность мозга, имеющая отношение к выработке эмоций, можно наблюдать с помощью таких современных технологий, как позитронная эмиссионная томография (ПЭТ) и функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ). Оказалось, что когда мы испытываем счастье или, напротив, отвращение либо гнев, становятся активными разные области мозга (Davidson et al., 1990).

Физиологические методы изучения эмоций имеют, однако, и свои недостатки. Разные люди часто демонстрируют разные физиологические реакции на одно и то же эмоциональное состояние; в возбужденном состоянии у одних людей повышается частота сердечных сокращений, а у других – электрическая проводимость кожи. Кроме того, на физиологические показатели влияют процессы, не имеющие отношения к эмоциям. Например, физические усилия, как и гнев, также повышают частоту сердечных сокращений. Но важнее всего то, что исследователям еще предстоит обнаружить те физиологические паттерны, которые будут идеально соответствовать тем или иным эмоциям. Пока же эта проблема продолжает подливать масла в горячие споры по поводу эффективности «детекторов лжи», о чем мы подробнее поговорим в главе 4.

Тем не менее методы измерения физиологических показателей могут быть довольно ценными, особенно когда они используются совместно с другими методами изучения эмоций. Если человек говорит, что он испуган, при этом у него фиксируются соответствующее выражение лица и поза тела, а также повышенная частота сердечных сокращений и потливость ладоней, то, вероятно, он действительно испытывает страх («Если это выглядит, как утка, ходит, как утка, и крякает, как утка, то это, вероятно, утка и есть!»). Это, по-видимому, является наиболее важным уроком. Когда самоотчеты, индикаторы поведения и физиологические показатели предоставляют сходящиеся подтверждения, мы можем в большей степени быть уверены, что знаем истинные чувства человека.

Генетические и культурные основы чувств. Есть ли генетическая основа того, что мы чувствуем и как выражаем свои чувства? Как это можно выяснить? Во-первых, мы можем ожидать, что многие аспекты проявления чувств универсальны, так как подавляющее большинство генов для всех людей общие. В полном соответствии с этой гипотезой люди, принадлежащие к разным обществам, действительно выражают и переживают эмоции на удивление похожими способами (Ekman & Friesen, 1971; Hejmadi, Davidson & Rozin, 2000; Mauro, Sato & Tucker, 1992). Например, люди из разных культур (включая и представителей культур, не имеющих письменности и не испытавших влияния западной цивилизации) сходным образом выражают на лице радость, печаль, страх, отвращение и гнев, а также сообщают о похожих чувствах, физиологических симптомах и эмоционально окрашенных типах поведения (Scherer & Wallbott, 1994). Во-вторых, если есть сильный генетический компонент в каких-то чувствах, то они должны переживаться и выражаться даже теми людьми, которые не имели возможности научиться тому, как и когда переживать и выражать их. Эта гипотеза подкрепляется исследованиями Эйбл-Эйбесфельдта (Eibl-Eibesfeldt, 1973), который наблюдал, как даже дети, родившиеся глухими, слепыми и с повреждениями мозга, то есть неспособные научиться проявлению эмоциональных реакций у своего социального окружения, демонстрировали многие нормальные эмоциональные реакции: улыбались, смеялись, выражали гнев и удивление. В-третьих, если гены влияют на чувства, то тогда люди, различающиеся генетически, должны различаться и в проявлении своих чувств. Это предположение также получило подтверждение (например, Gabbay, 1992).

Генетическая наследственность влияет на наши эмоции и настроения и даже на некоторые наши повседневные установки (например, Lykken & Tellegen, 1996; Plomin et al., 1990; Tesser, 1993; Waller et al., 1990). Таким образом, гены, безусловно, влияют на наши чувства.

Не менее очевидно, что культура и научение также играют важную роль. Так, помимо кросс-культурных сходств в испытывании и выражении наших чувств, существуют также и важные кросс-культурные различия (Eid & Deiner, 2001; Kobayashi, Schallert & Ogren, 2003; Marsh, Elfenbein & Ambady, 2003; Mesquita, 2001; Russell, 1994, 1995; Wong, Bond & Rodriguez, 2008). Например, и белые американцы, и американцы азиатского происхождения, и китайцы из Гонконга – все хотят испытывать позитивные чувства. Но белые американцы особенно ценят чувство возбужденности, гонконгские китайцы – чувство спокойствия, а американцы азиатского происхождения ценят оба этих чувства (Tsai, Knutson & Fung, 2006). Вот другой пример: в то время как эскимосы редко выражают гнев, даже когда их на это провоцируют, мужчины из бедуинского племени ав-лад али, проживающего на западе Египта, быстро проявляют гневную реакцию даже при малейшем намеке на возможность их оскорбления (Abu-Lughod, 1986; Briggs, 1970). При этом люди разных культур часто смотрят на разные сигналы, проявляющиеся на лице и в окружающей ситуации, когда делают заключения об эмоциях другого человека. (Masuda et al., 2008; Yuki et al., 2007). Очевидно, что каждая культура особым образом учит человека, когда и как испытывать, проявлять и понимать чувства (например, Lewis, 1993; Saarni, 1993). То, как мы переживаем и выражаем наши чувства, определяется совместным влиянием генов и культуры.

Физиологические и когнитивные источники влияния на чувства человека. Гены обусловливают нашу способность испытывать различные эмоции, настроения и отношения, и эта способность видоизменяется, дифференцируется и развивается под влиянием научения и культуры. Но чем определяется то, что чувствует индивид в каждый конкретный момент? Часть ответа на этот вопрос выглядит довольно просто: некоторые наши чувства автоматически вызываются восприятием конкретного события (Zajonc, 1980). Например, осы, быстро подлетающей к вашей голове, будет достаточно для того, чтобы вызвать у вас страх. Но мы будем исследовать два других фактора, влияющих на возникновение чувств: физиологические состояния и мысли индивида.

Попытайтесь сделать следующее: осторожно зажмите конец ручки зубами так, чтобы она не касалась ваших губ (см. рис. 2.4, а). Какое ощущение вы испытываете? Через какое-то время вытащите ручку изо рта, а потом снова зажмите ее конец одними губами (без помощи зубов) в горизонтальном положении и постарайтесь крепко держать ее так (см. рис. 2.4, б). Какое ощущение вы испытываете теперь? В 1988 г. Фриц Штрак, Леонард Мартин и Сабина Штеппер использовали это задание в эксперименте со студентами-добровольцами. Студентов (полагавших, что исследование посвящено изучению тех способов, которыми люди с физическими недостатками выполняют повседневные, необходимые им дела, например что-то пишут или набирают номер телефона) просили держать ручку зубами, губами или в недоминантной руке. Держа ручку одним из таких способов, они соединяли линиями точки на бумаге или подчеркивали написанные слова. Затем студентов просили оценить, насколько смешными были показанные им комиксы, предлагая обвести кружком соответствующее число на шкале оценок, держа при этом ручку одним из трех заданных способов. Исследователи рассчитывали увидеть различия в оценках комиксов у студентов, державших ручку тремя разными способами. Что, по вашему мнению, они обнаружили? Почему?

Рис. 2.4. Эксперимент с шариковой ручкой. Возьмите ручку в рот, как это показано на рисунке «а». Что вы чувствуете? Теперь возьмите ручку так, как это показано на рисунке «б». На что похоже это ощущение? Вы заметили разницу между этими двумя ощущениями? Как эти два разных выражения лица могут влиять на ваши чувства?

Вспомните, что вы чувствовали, когда держали ручку во рту двумя разными способами. Еще раз взгляните на фотографии на рис. 2.4. Когда вы держите ручку зубами, ваши лицевые мышцы сокращаются таким образом, что на вашем лице появляется выражение, похожее на улыбку; когда вы держите ручку губами, выражение вашего лица не имеет ничего общего с улыбкой и скорее напоминает рассерженную гримасу. Штрак и его коллеги предположили, что различия в выражениях лица связаны с разными эмоциональными состояниями. Например, мы часто улыбаемся, когда счастливы или веселы, и поэтому студенты, держащие ручку зубами (что облегчало улыбку), должны были давать самые высокие оценки веселости комиксов; напротив, студенты, держащие ручку губами (что затрудняет улыбку), должны были находить комиксы менее веселыми. Действительно, реакции студентов были именно такими. Другие исследователи наблюдали сходную картину (McCanne & Anderson, 1987), и теперь ученые считают, что сокращение и расслабление определенных лицевых мышц может влиять на эмоции, испытываемые людьми (например, Cacioppo et al.,1993; Kleck et al., 1976).

Подобно тому как сокращения лицевых мышц могут изменять наши чувства, изменения других физиологических показателей, например нашей нейрохимии и автономной нервной системы (то есть сердца, висцеральных органов и эндокринных желез), способны делать то же самое (Lewis, 2000; Plutchik, 1994). Изменения в текущих мыслях также изменяют наши чувства. В частности, на наши чувства влияет интерпретация или оценка наших ситуаций (Lazarus & Folkman, 1984; Neumann, 2000; Siemer, Mauss & Gross, 2007; Sinclair et al., 1994). Например, чувство вины возникает в результате осознания нами того, что мы причинили вред человеку, о котором заботимся и который заботится о нас (Baumeister, Stillwell & Heatherton, 1994; Tangney, 1992). Таким образом, мы можем чувствовать свою вину, если не ответим на звонок матери, и не чувствовать вины, если не ответим на звонок настырного коммерческого агента, который в течение последних трех недель непрерывно убеждал нас подписаться на ненужный нам журнал. Хотя наше действие – игнорирование звонка – в обоих случаях одинаково, разная оценка двух ситуаций нами вызывает у нас разные чувства.

Виктория Медвек, Скотт Мейди и Томас Гилович в 1995 г. убедительно продемонстрировали, как текущие мысли могут влиять на чувства. Однако, прежде чем прочитать об их исследовании, ответьте на следующий вопрос: кто более доволен своим выступлением на Олимпийских играх – серебряный медалист, финишировавший вторым, или бронзовый, пришедший третьим? Исследователи проанализировали снимки атлетов, выступавших на летней Олимпиаде 1992 г., и обнаружили, что бронзовые призеры выглядели счастливее серебряных, даже несмотря на более низкое место на пьедестале. Но почему? Серебряным медалистам относительно легко представить, что они могли бы улучшить свой результат настолько, чтобы завоевать золотую медаль и получить славу и почет. В то же время бронзовым призерам легко представить, что они могли бы допустить небольшую ошибку, из-за которой заняли бы только четвертое место и остались бы вообще без медалей. В результате, выиграв бронзу, они чувствовали себя более счастливыми.

Такое мышление по принципу «что могло бы быть, если…» – называемое контрфактуальным мышлением – также влияет на наши эмоциональные реакции на обычные повседневные события (например, Epstude & Roese, 2008; Mandel, 2003). Будем ли мы ощущать печаль, радость, сожаление или вину, зависит от того, будем ли мы представлять себе более печальные или более радостные альтернативы тому, что случилось в действительности (например, McMullen & Markman, 2002; Niedenthal, Tangney & Gavanski, 1994; Tykocinski & Steinberg, 2005).

Таким образом, можно сказать, что фундамент для наших чувств закладывают наши гены и культура, а на наши непосредственные реакции во многом влияют наше текущее физиологическое состояние и то, как мы интерпретируем окружающую обстановку и именуем наши чувства.

Контрфактуальное мышление  – процесс воображения альтернативных «возможных» версий фактических событий.

Почему чувства важны. Представьте, что, когда вы прогуливаетесь по кампусу после занятий, размышляя о предстоящей свадьбе вашего друга, вы замечаете краем глаза быстро приближающийся объект. Даже прежде чем вы понимаете, что это автомобиль (и, разумеется, прежде, чем вы определите его производителя и модель), ваше тело напрягается, ваше сердце начинает бешено стучать, и вы смещаете фокус вашего внимания со свадебного марша на приближающуюся опасность. Получив заряд энергии, вызванный страхом, вы резко отскакиваете в сторону.

Случай, подобный этому, показывает, что одна из главных функций эмоций состоит в том, чтобы подавать нам сигнал тревоги, когда что-то идет не так, как надо. Когда наша деятельность, которой мы занимается в данный момент, прерывается (например, приближающийся автомобиль нарушает наши размышления о свадьбе друга), мы становимся физиологически возбужденными, и это возбуждение указывает нам на необходимость сместить наше внимание с наших текущих занятий на возникающие у нас новые заботы (Berscheid, 1983; Frijda, 1986; Tomkins, 1980).

Разумеется, если мы замечаем несущуюся на нас тонну стали, то не становимся радостными, печальными или удивленными; ни одно из этих состояний не поможет нам осуществить действие, способное спасти нам жизнь. Поэтому мы испытываем страх – сопровождающееся выработкой адреналина состояние, сочетающееся с быстрыми движениями нашего тела. Это иллюстрирует один важный момент: мало смысла подавать один и тот же эмоциональный сигнал тревоги всякий раз, когда происходит что-то неожиданное. Поэтому в разных обстоятельствах у нас возникают разные эмоции (Brehm, 1999; Carver & Scheier, 1998; Frijda, 1988; Gonnerman et al., 2000; Izard, 2007; Shiota, Keltner & John, 2006). Когда наша безопасность оказывается под угрозой, мы испытываем страх; когда узнаем о нашей неожиданно низкой оценке – огорчаемся; когда совершаем вызывающий поступок – приходим в возбуждение, когда причиняем боль близкому человеку – испытываем чувство вины или стыда, а когда получаем более высокую прибавку к зарплате, чем ожидали, испытываем радость.

Установки и настроения также приносят свою пользу. Установки позволяют нам вынести быстрое суждение о допустимости приближения к предмету или человеку либо о необходимости уклониться от встречи с ним, не вдаваясь в долгие размышления (например, Cacioppo, Gardner & Berntson, 1999; Chen & Bargh, 1999). Когда вы видите свою подругу, то подходите к ней; когда встречаетесь с подозрительным типом в кожаном пиджаке и кожаных брюках, увешанным цепочками, то отводите от него глаза и стараетесь проскочить мимо него незамеченной. Настроения, часто несущие на себе отпечаток чувств, вызванных эмоциональными реакциями, поддерживают нашу готовность к преодолению прошлых и нынешних обстоятельств (Schwarz & Clore, 1996). Если мы слышим о сокращениях в компании, то испытываем тревогу в ожидании возможного увольнения; если нас недавно похвалил босс – чувствуем радостное возбуждение от желания получить другие проявления признания наших заслуг.

Радость от «бронзы», печаль от «серебра». Кто должен быть счастливее – спортсмен, финишировавший вторым, или спортсмен, пришедший третьим? Исследование, выполненное Викторией Медвек, Скоттом Мейди и Томасом Гиловичем в 1995 г., показало, что бронзовые медалисты (как гимнастка, стоящая справа) обычно бывают более счастливыми, чем показавшие более высокий результат серебряные медалисты (как гимнастка, стоящая слева). Почему так происходит?

Чувства приносят и долгосрочные выгоды. Положительные эмоции ослабляют физическое напряжение, вызванное трудными жизненными событиями, и позволяют людям думать более широко, творчески и открыто (например, Fredrickson & Levenson, 1998; Isen, 2002; Zautra, Johnson & Davis, 2005). В результате они помогают нам разрабатывать более эффективные способы преодоления жизненных кризисов (Fredrickson, 2001). Реакции американцев на атаки террористов на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 г. могут служить здесь хорошей иллюстрацией. События того трагического дня дорого обошлись жителям страны в эмоциональном плане. Многие американцы испытывали гнев, страх и печаль, плохо спали по ночам и страдали от ослабленной концентрации внимания. Однако данные, собранные в течение нескольких недель после 11 сентября, показали, что те, кто дополняли эти отрицательные эмоции положительными, справлялись с трудностями лучше, чем те, кто этого не делали. Нельзя сказать, что эти люди реже сообщали о своих отрицательных эмоциях, связанных с атаками террористов, но зато они также говорили о том, что испытывают надежду и гордость и другие положительные эмоции (Fredrickson et al., 2003). По-видимому, эти люди смогли увидеть что-то позитивное в последствиях атак – возможно, укрепление дружеских и семейных связей или способность всех американцев сплотиться в трудную минуту. Положительные эмоции играют важную адаптивную роль. И в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе они помогают нам лучше справляться с негативными событиями и кризисами. Вопреки распространенному представлению о том, что чувства являются иррациональными источниками наших ошибок и несчастий, мы видим, что они достаточно функциональны и крайне необходимы всем нам.

В целом можно сказать, что чувства являются важной составляющей жизни человека. Они говорят нам, когда мы успешно движемся к нашим целям, а когда нет. Они также подготавливают нас к преодолению трудных обстоятельств и помогают в случае необходимости корректировать наши действия (Keltner, Haidt & Shiota, 2006; Parrott, 2002).

 

Знакомство с 

Я

Вы «хороший» человек? Что вы могли бы сделать для достижения ваших долгосрочных целей? Как вы думаете, почему другие видят вас таким, каким они вас видят? Хотя все мы прикладываем много усилий, чтобы найти правильные ответы на вопросы, подобные этим, о самих себе мы задаем их легко и естественно. В отличие от всех прочих живых существ мы, люди, способны к саморефлексии. Мы думаем о себе… довольно много.

Почему мы так много времени уделяем саморефлексии? Потому что она дает нам возможность узнать себя, контролировать свои действия и эффективнее представлять себя другим людям (например, Leary & Tangney, 2003). Мы будем исследовать эффекты нашего Я на протяжении всей этой книги. Здесь же мы кратко познакомим вас с некоторыми главными идеями.

«Кто я? Как я воспринимаю себя?»: Я-концепция и самооценка. Кто вы? Найдите время и опишите себя: записывайте все, что придет вам на ум.

Хотя содержание этого перечня, вероятно, будет отличаться от вашего описания выдающихся людей, характер сведений, которые вы запишете, по-видимому, окажется практически тем же. Вы, скорее всего, приведете примеры прошлого поведения и почти наверняка назовете какие-то общие характеристики, которые, по вашему мнению, правильно описывают вас. Действительно, подобно тому, как мы обладаем знаниями о других, мы также обладаем знаниями и о самих себе, то есть Я-концепцией. Вы, подобно другим людям и социальным событиям, являетесь «объектом», который должен быть понят вашим разумом (James, 1890).

Саморефлексия. Люди тратят много времени на оценку своих сильных и слабых сторон, на размышления о том, как достичь своих целей и как построить отношения с другими людьми.

Саморефлексия. Люди тратят много времени на оценку своих сильных и слабых сторон, на размышления о том, как достичь своих целей и как построить отношения с другими людьми.

Возможно, вы также описали свое отношение к себе, то есть дали самооценку. Считается, что люди, которые благожелательно воспринимают себя, обладают высокой самооценкой; люди, воспринимающие себя негативно, обладают низкой самооценкой. Ваша самооценка – насколько она высока, насколько она стабильна и в какой мере ей угрожают социальные события – в огромной степени влияет на то, как вы думаете, чувствуете и действуете.

Множественные  Я . Существует всего одно ваше Я или их несколько? Подобно тому как ваши представления о выдающихся людях, вероятно, включают множество «экземпляров», так и ваша Я-концепция может включать множество Я. Какие-то из ваших Я связаны с ролями, которые вы исполняете, и взаимоотношениями, которые у вас установились (Chen, Boucher & Tapias, 2006; Markus & Wurf, 1987). Например, Мартин Лютер Кинг видел себя мужем, отцом, общественным лидером и проповедником. Другие Я связаны с будущим: они представляют, кем вы, в идеале, надеетесь стать, кем, как вы думаете, вы должны стать и кем вы опасаетесь стать (Markus & Nurius, 1986; Oyserman et al., 2004). Кинг надеялся стать сильным, эффективным защитником гражданских прав, он думал, что должен стать более заботливым мужем для своей жены и отцом для своих детей, и опасался стать лидером, который стремится к славе, но утратил контакт со своими последователями. Будущие Я, подобные этим, имеют большое значение, потому что они помогают определять наши цели и направлять наши действия. Например, когда мы полагаем, что наши «реальные Я» – кем мы, по нашему мнению, являемся – не соответствуют нашим «идеальным Я», то есть кем, как мы считаем, мы должны быть, мы испытываем беспокойство, которое мотивирует нас старательнее работать ради продвижения к нашим целям (Higgins, 1996). У большинства из нас, как и у Мартина Лютера Кинга, «есть мечта», и в этой мечте о лучшем будущем мире мы можем также представить себе лучшее будущее Я.

Я-концепция  – ментальная репрезентация наших представлений о себе.

Самооценка. Наша установка в отношении самих себя.

Социальное сравнение  – процесс, посредством которого люди пополняют знания о себе, сравнивая свои способности, установки и мнения со способностями, установками и мнениями других людей.

Процесс зеркальной оценки  – процесс, посредством которого люди узнают о себе, наблюдая (или воображая) за тем, какими их видят другие люди.

Процесс самовосприятия  – процесс наблюдения человеком своего собственного поведения; результатом такого наблюдения становятся умозаключения о его внутренних, недоступных прямому наблюдению характеристиках, таких как черты личности, способности и установки.

Наконец, большинство из нас в определенной степени обладает групповым, или коллективным, Я. Подобно тому как Кинг видел себя чернокожим американцем, вы можете видеть себя ньюйоркцем, женщиной или членом какой-то другой группы (например, Deaux et al., 1995; Triandis, 1989). Как будет показано в этой главе, то, «кто вы есть» в данный момент времени или какое из ваших Я доминирует, часто зависит от того, какой аспект вашего Я наиболее значим в текущей ситуации.

Откуда берутся Я-концепция и самооценка. Откуда у нас возникают самоощущения и мнения о самих себе? Иногда мы что-то узнаем о себе посредством социального сравнения, то есть сравнения способностей, установок и мнений, которые есть у нас и у других людей (Blanton & Stapel, 2008; Festinger, 1954; Wood & Wilson, 2003). Например, сравнивая оценки, полученные на экзаменах вами и вашими сокурсниками, вы можете кое-что узнать о своих способностях к учебе.

Мы также пополняем знания о себе, используя процесс зеркальной оценки, то есть наблюдая или воображая, что другие думают о нас (например, Blanton & Stapel, 2008; Festinger, 1954; Wood & Wilson, 2003). Благодаря такому процессу ребенок, полагающий, что его родители считают его талантливым, занятным, неуживчивым или толстым, может начать думать о себе точно так же. Наконец, иногда мы можем лучше понять себя тем же способом, каким мы приходим к лучшему пониманию других. Например, если вы видите, как ваш сосед за что-то злобно попрекает своего ребенка, вы можете решить, что он бессердечный или жестокий человек. Мы можем больше узнать о себе, «выйдя за пределы своего Я» и наблюдая наши собственные действия (Bem, 1967, 1972). Участвуя в таком процессе самовосприятия – процессе, посредством которого люди наблюдают «со стороны» свое собственное поведение для постижения своих собственных внутренних характеристик, – ваш сосед может прийти к выводу, что он не очень хороший отец.

Рассмотрим эксперимент, проведенный Джерри Бургером и Дэвидом Колдуэллом, результаты которого были опубликованы в 2003 г. В этом эксперименте, посвященном изучению различных характеристик человеческой личности, один из его участников (на самом деле – помощник экспериментатора) просил студентов колледжа подписать обращение к политикам с требованием активнее заниматься вопросами предоставления жилья бездомным. В другом варианте этого эксперимента студентам предлагали по $1 за подписание этого обращения, а в третьем студентам после подписания ими этого обращения говорили: «Как хорошо, что хоть кто-то заботится о нуждающихся людях».

Через два дня новый экспериментатор звонил всем этим участникам (в том числе и студентам из контрольной группы, которых ранее не просили подписать обращение) и спрашивал, не хотят ли они в ближайшую субботу поучаствовать в качестве волонтеров в благоустройстве местного приюта для бездомных. Что, по вашему мнению, они обнаружили? Какие студенты охотнее всего откликнулись на это предложение?

Как видно из диаграммы на рис. 2.5, студенты, подписавшие обращение и названные помощником экспериментатора людьми, заботящимися о ближних, наиболее охотно соглашались потратить свое время на благое дело. Но почему?

Рис. 2.5. «Я принадлежу к тем людям, которые помогают другим». В полном соответствии с тем, что социальные психологи узнали о самовосприятии и о процессах зеркальной оценки, студенты, которые по зову сердца подписывали обращение с призывом оказать помощь бездомным и которых затем называли «заботящимися о ближних», с наибольшей вероятностью соглашались поработать волонтерами в приюте для бездомных. Те же, кто получали плату за свою подпись, соглашались поработать волонтерами не чаще, чем студенты из контрольной группы, которые не подписывали никакого обращения к властям.

Источник: адаптировано из Burger & Caldwell (2003, Table 3, p. 239).

Для этого у них были две причины. Во-первых, они сами наблюдали, как подписывали обращение и, таким образом, благодаря процессу самовосприятия смотрели на себя как на людей, готовых прийти на помощь нуждающимся. Во-вторых, они были названы людьми, заботящимися о ближних, и благодаря процессу зеркальной оценки получили еще одно основание, для того чтобы считать себя таковыми. Действительно, после подписания обращения эти участники эксперимента сообщали, что они относят себя к числу людей, оказывающих поддержку нуждающимся.

А что можно сказать о тех, кто подписал обращение и получил за это по $1? Не они ли с наибольшей вероятностью должны были согласиться поработать волонтерами? Разве получение вознаграждения не повышает вероятность выполнения похожих действий в будущем? Повышает, но не в данном случае. В соответствии с тем, чего мы ожидали от процесса самовосприятия, эти студенты, «наблюдая» себя подписывающими обращение за деньги, делали вывод о том, что они ставили подпись не ради помощи нуждающимся, а просто ради денежного вознаграждения. Поэтому члены этой группы проявляли мало желания работать волонтерами и мало признаков активной социальной позиции в своей Я-концепции.

В главе 6 вы узнаете о методе «нога в двери» – о том, как и почему, убедив людей сделать какое-то малое дело (подписать обращение), часто можно убедить их сделать позднее что-то более значительное (поработать два часа волонтерами). Пока же из этого исследования мы можем сделать следующий вывод: мы лучше узнаем себя, не только сравнивая себя с другими, но и наблюдая наши собственные действия и представляя, какими нас видят другие.

Какое мнение о себе мы хотим иметь. Когда кто-то дает вам обратную связь, вы хотите, чтобы она была точной, даже если при этом вам придется узнать о ваших недостатках или негативных чертах характера? Вы хотите, чтобы она соответствовала вашему нынешнему представлению о себе, позволяя вам таким образом подтверждать вашу существующую Я-концепцию? Или же вы хотите, чтобы обратная связь была благожелательной и повышающей вашу самооценку, чтобы вы воспринимали себя позитивно? Как мы увидим в главе 3, люди часто предпринимают огромные когнитивные усилия, чтобы усилить свое чувство Я, сравнивая себя с людьми, находящимися в более тяжелом положении, приписывая успехи себе и возлагая ответственность за неудачи на других, и т. д. (например, Crocker & Park, 2003; Sedikides, Skowronski & Gaertner, 2004). Тем не менее, иногда люди действительно ищут точную информацию о себе. И они также хотят получать информацию от других, подтверждающую их Я-концепции (например, Bosson & Swann, 1999; Swann, Rentfrow & Guinn, 2003). Это желание подтвердить то, что мы уже твердо знаем о себе, может повлиять на то, с кем мы будем проводить свое время. Исследование показало, что женатые люди более преданы своим супругам, если супруги видят их такими же, какими они сами видят себя, даже если супружеские оценки оказываются негативными (Swann, Hixon & De La Ronde, 1992b). Желание того, чтобы другие видели нас такими же, какими мы видим себя, по-видимому, имеет особенно важное значение для тех из нас, кто очень уверен в своих Я-образах (Pelham, 1991). Если мы убеждены в том, что знаем, кто мы есть, то хотим, чтобы и другие видели нас такими же.

Саморегуляция  – процесс, посредством которого люди выбирают, наблюдают и корректируют стратегии, пытаясь достичь своих целей.

Самопрезентация  – процесс, с помощью которого мы пытаемся управлять впечатлением, складывающимся у других людей о нас.

«Чего я хочу и как мне это получить?»: саморегуляция. Представьте, что на вечеринке у друга вы заметили хорошенькую студентку с вашего курса, сидящую рядом с акустической системой и изучающую стопку лежащих на столе дисков. Ваше сердце начинает учащенно биться! Вы весь семестр искали случая познакомиться с Пэт, и теперь вы начинаете размышлять, как это лучше сделать. Как вам следует поступить? Прежде всего вы рассматриваете различные стратегии («Следует ли мне подождать, пока Пэт заметит меня?», «Следует ли попросить друга, чтобы он представил меня ей?», «А может, просто подойти поближе, притворившись, что меня тоже интересуют диски?»). Наконец вы выбираете стратегию, мысленно проигрываете ее, оцениваете ее эффективность и, если необходимо (и если у вас сохраняется мотивация), переходите к плану Б (или В, или Г, или…). Это процесс саморегуляции в действии – процесс, посредством которого люди осуществляют выбор, мониторинг и корректировку своих стратегий в надежде достичь своих целей (Baumeister & Vohs, 2003).

Как мы узнали немного раньше, процесс саморегуляции может потребовать пристального внимания (когда кто-то учится работать ручкой коробки передач) и силы воли (когда кто-то пытается игнорировать желание съесть что-то вкусное, но вредное для его здоровья) и при всем этом не обеспечить желаемого результата (мы надеемся, что теперь белые медведи больше не возникают в нашем воображении!). Однако чаще всего мы регулируем и контролируем наше поведение довольно эффективно, и это подтверждается тем фактом, что многие наши действия, направленные на достижение наших целей, осуществляются автоматически, давая нам возможность мечтать за рулем, избегать кондитерских отделов в супермаркетах и размышлять о более важных вещах, чем белые медведи.

«Каким я хочу выглядеть в глазах других людей?»: самопрезентация. После того как вы заставите Пэт обратить на вас внимание, вы, вероятно, начнете делать все, для того чтобы она стала смотреть на вас благожелательно. Если да, то как бы вы представили себя Пэт, чтобы выглядеть в ее глазах привлекательно? Возможно, вы захотите, что она видела в вас компетентного человека или человека с высоким статусом. Как бы вы представились ей, чтобы произвести такое впечатление?

Самопрезентация – то есть процесс, посредством которого вы пытаетесь управлять впечатлением людей о себе, – придает индивидуальную окраску вашей социальной жизни (например, Leary, 1995; Schlenker, 2003). Одежда, которую вы надеваете, собираясь на субботнюю вечеринку, ваша манера вести себя во время собеседования с работодателем и изменение вашего поведения при появлении в вашей комнате любимой бабушки – все это отражает то, каким вы хотели бы выглядеть в глазах других людей. И неудивительно, что мы нередко озабочены тем впечатлением, которое складывается о нас у других людей. Ведь другие часто могут дать нам то, что мы хотели бы получить, например дружеские отношения или престижную работу. Более того, как мы только что узнали, на наши представления о себе непосредственно через процессы самовосприятия или опосредованно через процессы зеркальной оценки влияет наше собственное поведение. Таким образом, то, как мы решаем представиться другим людям, будет влиять на то, какими мы видим самих себя.

Учитывая важность самопрезентации в нашей повседневной жизни, мы поговорим о ней подробнее в главе 4, где исследуем обстоятельства, которые мотивируют людей к самопрезентации, типы людей, которые более мотивированы к самопрезентации, впечатления о себе, которые мы хотим создать у других, и те типы поведения, которые мы эффективно используем для создания этих желаемых впечатлений.

Из этого краткого введения вы узнали, что ваше Я прочно связано со всем тем, что вы узнали о мотивации, знании и чувствах. По мере того как в этой главе мы будем переходить от рассмотрения индивида к рассмотрению ситуации и далее – к рассмотрению взаимодействий «индивид – ситуация», а в следующих главах – к рассмотрению всего богатого многообразия социальной жизни, мы снова и снова будем наблюдать влияние Я на мысли, чувства и действия людей по отношению к себе и другим.

Исследование

Подумайте о том, кто вы есть: какими качествами вы обладаете (и какими хотите обладать), как вы себя воспринимаете, каковы ваши ценности, какое впечатление вы хотели бы производить на других людей? Как эти аспекты вашего  Я влияют на ваши планы на будущее и на ваши долгосрочные устремления?

Быстрая проверка

1. Что такое мотивация? Что такое цели и как мы добиваемся их достижения?

2. Для чего мы используем знания? Каким образом мы их «актуализируем» или подготавливаем к использованию?

3. Какие факты указывают на то, что и гены, и культура влияют на те чувства, которые мы испытываем и выражаем?

4. С помощью каких процессов мы формируем наши Я-концепции и самооценку?

 

(С) Ситуация

 

На что был похож ваш вчерашний день? С кем вы виделись или общались? Где вы побывали? Как выглядят эти места?

Размышляя о вчерашнем дне, вы заметите, что вы неотделимы от вашего физического и социального мира. Вы также заметите, что этот мир оказывает едва уловимое (а иногда и довольно сильное) влияние на вас. Вы находитесь в определенной ситуации, и эта ситуация во многом влияет на ваши мысли, чувства и поведение.

Рассмотрим вашу физическую среду обитания. Она может быть шумной или спокойной, теплой или холодной, тесной или просторной, уродливой или эстетически привлекательной. И эти характеристики оказывают влияние на вас (Guinote, 2008). Например, шум способен вызывать стресс. Длительное воздействие шума, производимого проезжающими у вас под окнами автомобилями или пролетающими над вашей головой самолетами, может вредить вашему здоровью, мешать вам усваивать прочитанную информацию и ослаблять вашу мотивацию к активной работе над трудной задачей (Maxwell & Evans, 2000). Или рассмотрим планировку вашего дома. Если она такова, что члены вашей семьи могут легко и неожиданно вторгаться в ваше личное пространство, то вы, скорее всего, будете испытывать психологический дискомфорт (Evans, Lepore & Schroeder, 1996). В одном интересном эксперименте Эндрю Баум и Гленн Дэвис обнаружили, что простое изменение планировки помещений на одном из этажей общежития позволяет увеличить количество дружеских отношений между проживающими в нем студентами (рис. 2.6).

Рис. 2.6. Влияние внутренней планировки общежития на отношения между студентами. Добавив всего две новые двери, выходящие в коридор, и превратив три спальные комнаты в общий холл, Эндрю Баум и Гленн Дэвис изменили социальную жизнь студентов общежития. Хотя первоначально обитатели обоих этажей мало чем различались между собой, теперь у тех, кто жил на этаже с измененной планировкой, стало больше друзей, они стали более активными в социальном плане, а проблем в отношениях с соседями по этажу стало меньше.

Источник: Baum & Davis (1980, Fig. 1, p. 475).

Подобно физической среде, социальные ситуации также влияют на наши мысли, чувства и поведение. Люди – это в высшей степени социальные существа, и значительную часть своего времени мы проводим в окружении других людей. Работая над этой главой, один из авторов решил подсчитать количество человек, с которыми ему пришлось контактировать в тот день. Эта задача оказалась очень непростой. Жена и трое детей утром, пять телефонных звонков перед уходом из дома, сотни людей, увиденных по дороге на работу, около сотни студентов и преподавателей, встреченных на пути от машины до кафедры, полтора десятка e-mail и три сообщения на телефоне, ожидающие в рабочем кабинете, десять коллег, встреченных при получении утренней почты, 40 человек, встреченных по дороге в библиотеку, 50 читателей в библиотеке и еще около 30 человек, встреченных на обратном пути в кабинет. К десяти утра он уже пообщался с десятками человек и побывал в различных ситуациях, влияя на других и испытывая их влияние.

На первый взгляд, многие социальные контакты могут показаться малозначительными. В конце концов, какое влияние оказали на одного из авторов книги те сотни людей, которых он встретил в то утро? Оказывается большее, чем вы можете себе представить. Вскоре мы узнаем, что даже незначительные, кратковременные социальные взаимодействия могут иметь важные последствия. Люди могут влиять на нас, даже не находясь рядом с нами: например, когда в воображаемой беседе с родителями или с другом нас убеждают «сделать правильный поступок», или когда статуя диктатора вселяет ужас в граждан тоталитарного государства.

В следующих разделах мы подробнее исследуем многообразную природу ситуаций и покажем разные типы ситуационных воздействий, с которыми мы будем встречаться на протяжении этой книги.

 

Люди как ситуации: простое присутствие, аффордансы и дескриптивные нормы

Речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта», произнесенная в 1963 г. во время марша борцов за гражданские права в Вашингтоне, оказала глубокое воздействие на десятки тысяч человек, которые ее слышали. Однако, сосредоточиваясь только на Кинге, мы упускаем из виду тот факт, что огромная толпа его последователей также была для него важной составляющей общей обстановки. Так бывает во всех социальных ситуациях, когда влияние людей друг на друга оказывается в определенной степени взаимным. В учебной аудитории ваша ситуация определяется преимущественно преподавателем, а ситуация преподавателя определяется главным образом вами. Когда вы обедаете с другом, то ваша ситуация во многом определяется вашим другом, а ситуацию друга определяете главным образом вы. Люди являются ситуациями друг для друга.

Просто присутствие других людей. Само присутствие других людей создает ситуации, влияющие на наши мысли, чувства и поведение. Рассмотрим, как количество учеников в вашей школе – большое или малое – может влиять на ваш опыт обучения в старших классах. Роджер Баркер и его коллеги (Barker & Gump, 1964) исследовали этот вопрос, сравнивая старшеклассников 13 школ в восточном Канзасе. Несмотря на то что эти школы были похожи, у их учеников обнаружилось несколько интересных различий. Чтобы понять, почему так происходило, следует принять во внимание, что школы, независимо от количества учащихся, пытаются сделать доступными для своих учеников одни и те же виды внеклассных занятий. Например, даже в относительно маленьких школах обычно есть спортивные команды, языковые кружки, хор и ученическое самоуправление, проводятся танцевальные вечера. Это означает, что школы с небольшим количеством учеников страдают от «недоукомплектованности» – им трудно набрать достаточно учеников, готовых заниматься всеми этими видами деятельности. Большие школы, напротив, часто оказываются «переукомплектованными»: в них больше учеников, чем требуется для осуществления каждого из таких видов деятельности.

Вот почему каждый ученик больше востребован в маленькой школе, чем в большой, и поэтому можно ожидать, что учащиеся маленьких школ будут более терпимы к различиям между учениками, будут активнее убеждать и поощрять своих одноклассников к участию в различных внеклассных видах деятельности. Можно ожидать, что в больших школах, напротив, ученики будут менее терпимы к различиям и будут затруднять своим товарищам участие во внеклассных мероприятиях, изолируя их и превращая в пассивных наблюдателей. Проведенное исследование подтвердило правильность этих гипотез (Barker & Gump, 1964). Кроме того, по сравнению с учениками из больших школ ученики из маленьких школ оказались более мотивированными, количество внеклассных видов деятельности, которыми они занимались, было больше, у них было больше общественных обязанностей, и они чувствовали себя готовыми к решению более амбициозных задач. И нетрудно увидеть, что опыт лидерства и участия во многих мероприятиях приносит пользу школьникам, когда они становятся взрослыми людьми. Хотя у принадлежности к большим группам есть свои выгоды (например, возможность выполнять более масштабные задачи), выгоды от принадлежности к малым группам также не следует сбрасывать со счетов.

Недоукомплектованные, но более ответственные. 20 марта 1954 г. команда баскетболистов из маленькой школы (всего 162 ученика) городка Милан повергла в шок команду из более крупной школы города Манси, выиграв чемпионат штата Индиана по баскетболу среди школьников. Эта громкая победа даже нашла свое отражение в голливудском фильме «Команда из штата Индиана» («Hoosiers»). Хотя школьники из такой «недоукомплектованной» школы были во многих отношениях в невыгодном положении, в других отношениях они обладали явными преимуществами. В частности, количество школьных мероприятий, в которых они участвовали, было больше, у них было больше возможностей для проявления лидерских качеств, и они были готовы браться за более амбициозные задачи.

Недоукомплектованные, но более ответственные. 20 марта 1954 г. команда баскетболистов из маленькой школы (всего 162 ученика) городка Милан повергла в шок команду из более крупной школы города Манси, выиграв чемпионат штата Индиана по баскетболу среди школьников. Эта громкая победа даже нашла свое отражение в голливудском фильме «Команда из штата Индиана» («Hoosiers»). Хотя школьники из такой «недоукомплектованной» школы были во многих отношениях в невыгодном положении, в других отношениях они обладали явными преимуществами. В частности, количество школьных мероприятий, в которых они участвовали, было больше, у них было больше возможностей для проявления лидерских качеств, и они были готовы браться за более амбициозные задачи.

Исследование Баркера показало, что разные люди, окружающие индивида, создают разные ситуации. И дело здесь не только в том, сколько людей оказывают влияние на нас, но и в том, где они находятся. Одно исследование показало, что на уровень стресса людей, едущих на работу в пригородной электричке, влияло не столько общее количество пассажиров в вагоне, сколько количество пассажиров, сидящих рядом с ними (Evans & Wener, 2007). Наш собственный опыт частых авиаперелетов говорит о том, что когда мы сидим в среднем кресле в ряду, то испытываем наибольшее напряжение!

Итак, мы узнали, что количество окружающих нас людей может оказывать влияние на наше социальное поведение разными способами. Два наиболее впечатляющих примера этого влияния представлены в главе 12. В первом примере будет показано, что присутствие других людей может повысить результаты выполнения хорошо освоенных, простых заданий, но снизить результаты выполнения ранее неизвестных и более сложных заданий. Во втором примере мы увидим, что нахождение в безликой толпе может заставить людей отказаться от следования своим внутренним ценностям и нормам и, таким образом, подтолкнуть их к совершению антисоциальных поступков.

Аффордансы. Источником чего могут стать эти индивиды друг для друга? Дружеских или предательских отношений на работе? Взаимной любви или ненависти? Даже обычная беседа в парке может содержать как интригующие возможности, так и впечатляющие угрозы.

Аффордансы: возможности и угрозы. Разные люди привносят в нашу жизнь разное. Присутствие вашего босса на корпоративном пикнике предоставляет возможность обратить на себя внимание и получить повышение; симпатичный незнакомец, сидящий напротив вас в поезде, дает возможность завязать с ним роман; а ваш преподаватель социальной психологии предоставляет возможность получить высокие оценки. Однако люди предоставляют не только благоприятные возможности, но и потенциальные угрозы (Baron & Misovich, 1993). Пьяный водитель может нанести тяжелое увечье, а новый директор, стремящийся снизить издержки компании, может сократить вашу должность. Даже привлекательный незнакомец, дающий возможность для начала нового романа, может проигнорировать ваши попытки обратить на себя внимание. Возможности и угрозы, которые представляют собой люди и ситуации, называются аффордансами (Baron & Boudreau, 1987; Gibson, 1979; McArthur & Baron, 1983). Люди довольно искусно умеют оценивать потенциальные возможности и угрозы, ассоциируемые с другими людьми (Ambady & Rosenthal, 1992; Kenny, Albright, Malloy & Kashy, 1994; Zebrowitz & Collins, 1997). Например, по фотографиям лица или коротким беззвучным видео люди могут достаточно точно определить, в какой степени изображенный индивид является деспотом, экстравертом, добросовестным, покладистым, агрессивным или сексуально озабоченным. В одном интересном исследовании участники точно оценили эффективность преподавателей после просмотра двухсекундного немого отрывка с видеозаписью их действий (Ambady & Rosenthal, 1993). В целом люди, с которыми мы сталкиваемся, представляют для нас различные возможности и угрозы, но мы часто распознаем их достаточно эффективно и с малыми усилиями.

Дескриптивные нормы. Люди влияют на других людей просто своим присутствием и посредством тех возможностей и угроз, которые с ними ассоциируются. Они также оказывают влияние на окружающих, сообщая им дескриптивные нормы – информацию о том, что большинство людей обычно делает в данной ситуации. Дескриптивные нормы помогают нам делать правильный выбор. Например, если на первой лекции в колледже окружающие вас студенты прекращают разговоры, когда лектор всходит на кафедру, то это оказывается сигналом к тому, что вам также следует замолчать. Описательные нормы очень действенны. Помимо прочего, они влияют и на то, станем ли мы оказывать помощь другим, проявлять предубеждения, мошенничать при уплате налогов, нарушать супружескую верность, играть в азартные игры и экономить электроэнергию (например, Buunk & Baker, 1995; Larimer & Neighbors, 2003; Latane & Darley, 1970; Nolan et al., 2008; Steenbergen, McGraw & Scholz, 1992).

Аффорданс  – возможность или угроза, предоставляемая ситуацией.

Дескриптивная норма  – норма, определяющая то, что обычно делается в конкретной ситуации.

Коллективное неведение  – феномен, возникающий, когда люди в группе неправильно воспринимают мнения других людей, потому что каждый из них действует не в соответствии со своими убеждениями.

Когда люди выстраиваются в очередь в кассу танцевального клуба, это обычно означает, что они считают это место стоящим того, чтобы дождаться возможности его посетить. Однако иногда возникает несоответствие между нормой, предполагаемой поведением людей, и тем, что они в действительности думают или чувствуют. Рассмотрим лекцию, во время которой преподаватель излагает материал запутанно и непонятно, что, как вы сами знаете, бывает крайне редко! Несмотря на свое замешательство, вы, вероятно, не решаетесь поднять руку и задать преподавателю вопрос. Но почему? Возможно, вы опасаетесь того, что другие студенты сочтут вас непонятливым. Поэтому, надеясь найти подтверждение своей уверенности в том, что лекция непонятная и запутанная, вы осматриваете аудиторию в поисках смущенных выражений на лицах ваших однокурсников, маскируя при этом ваше истинное состояние. К сожалению, оглядывая аудиторию, вы видите по лицам, что другие хорошо понимают материал. Поэтому вы опускаете руку, не желая ставить себя в неловкое положение. Чего вы не понимаете, так это того, что другие студенты делают то же самое. Они также маскируют свое смущение и пытаются разглядеть, не чувствуют ли себя подобным образом остальные. Никто не задает вопросов преподавателю просто потому, что все скрывают свои истинные мысли друг от друга (Miller & McFarland, 1987).

Такая типичная ситуация в учебных аудиториях является примером коллективного неведения, возникающего, когда люди в группе неправильно воспринимают мнения других, так как каждый действует вопреки своим убеждениям (Miller & Nelson, 2002). В примере с лекцией в аудитории студенты находятся в неведении относительно замешательства других студентов, потому что каждый из них старательно маскирует свое замешательство. Далее мы увидим, что коллективное неведение может способствовать распространению коллективного пьянства в студенческих кампусах.

Взаимосвязи: функция и дисфункция

Дескриптивные нормы, коллективное неведение и пьянство в кампусе

Скотт Крюгер был умным, симпатичным, атлетически сложенным юношей, обладавшим качествами прирожденного лидера. Он также считался хорошей ролевой моделью. Этот стопроцентно американский парень подавал большие надежды.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Через несколько недель после поступления в Массачусетский технологический институт Скотт Крюгер оказался в коматозном состоянии на больничной койке. Непривычный к спиртному, но верный ложно понимаемым традициям студенческого братства, он под нажимом своих друзей выпил слишком много пива и рома, в результате уровень содержания алкоголя в его крови достиг 0,41 %, то есть в пять раз превысил норму, установленную для водителей в Массачусетсе. В течение трех дней врачи героически боролись за его жизнь всеми доступными им средствами, но тщетно. Скотт Крюгер умер, не приходя в сознание.

Особый ритуал студенческих пирушек, предусматривающий потребление пяти и более порций алкоголя («дринков») для мужчин и четырех и более «дринков» для женщин, распространен в университетских кампусах (Wechsler et al., 2000; Wechsler & Nelson, 2008). Опрос более чем 14 000 студентов 119 коллежей из 39 штатов показал следующее:

• 45 % студентов следуют этому ритуалу во время застолий;

• 47 % студентов пьют, чтобы опьянеть.

• Члены студенческих мужских и женских обществ чаще следуют этому ритуалу потребления спиртного (79 %), чем студенты, живущие в общежитиях (45 %) или вне кампусов (44 %).

• Студенты (51 %) чаще, чем студентки (40 %) следуют этому ритуалу.

• Белые студенты чаще следуют этому ритуалу (49 %), чем студенты из других этнических групп (например, испаноязычные – 40 %, выходцы из стран Азии – 23 %, афроамериканцы – 16 %).

• Постоянные участники пирушек чаще пропускали занятия, отставали в учебе, совершали поступки, о которых впоследствии сожалели, наносили ущерб имуществу, у них были неприятности с полицией, они получали увечья или травмы и занимались сексом со случайными партнерами, не пользуясь презервативами.

Молодой и неопытный новичок легко поверит в то, что студенты охотно и много пьют и что такое поведение является вполне нормальным (например, Borsari & Carey, 2003; Segrist et al., 2007; Suls & Green, 2003). Однако такое мнение может быть опасным проявлением коллективного неведения. Дебора Прентис и Дэйл Миллер установили, что типичный студент ошибочно полагает, будто только он или она во всем кампусе плохо переносит алкоголь. Такое заблуждение, как показало это исследование, имеет особенно тяжелые последствия для мужчин. Они в течение семестра изменяют свое отношение к выпивке таким образом, чтобы лучше соответствовать своим ошибочным представлениям о взглядах других студентов. Со временем они начинают легче переносить частое потребление больших доз алкоголя.

Крушение «американской мечты». Многообещающее будущее Скотта Крюгера закончилось после студенческой пирушки уже в начале его учебы на первом курсе. Вероятно, Скотт, непривычный к алкоголю, смотрел на своих товарищей, желая получить сигнал о том, сколько спиртного будет чрезмерным. К сожалению, сам он этого так и не узнал. Может быть, те, кто сидел рядом со Скоттом, скрывали свои собственные мнения об опасности злоупотребления алкоголем и, таким образом, создавали коллективное неведение, способствовавшее его смерти?

Коллективное неведение может быть очень опасным. Студенты могут выпивать больше алкоголя, чем позволяет им их организм. Почему? «Я не подвергаю себя опасности, потому что другие тоже много пьют». Такие рассуждения особенно характерны для студентов, подобных Скотту Крюгеру, которые не знают разумной «нормы». Пьянство в кампусах способствует распространению мнения (с которым внутренне согласны лишь немногие студенты) о том, что потребление спиртного в больших количествах безопасно. В результате сами студенты непреднамеренно поощряют своих товарищей к пьянству, и цикл коллективного неведения повторяется.

Действительно ли именно коллективное неведение убило Скотта Крюгера? Мы никогда не узнаем этого. Однако с большой вероятностью можно сказать, что оно, безусловно, способствовало этому печальному исходу.

 

Правила: инъюнктивные нормы и ситуации с заданным сценарием

Взгляните на рис. 2.7. В верхней строчке таблицы перечислены несколько типов поведения, которое могут демонстрировать люди (например, разговаривают, смеются, дерутся). В левом столбце перечислены несколько ситуаций и мест, в которых могут оказаться люди (например, собственная кровать, общественный туалет, собеседование перед приемом на работу). В каждой ячейке укажите, насколько уместным является данное поведение в данной ситуации. Насколько уместно, к примеру, беседовать в общественном туалете или драться в молельном доме? Ричард Прайс и Деннис Буфар предложили студентам Университета Индианы выполнить это задание для 15 типов поведения и 15 ситуаций. Некоторые из полученных ими результатов оказались очень любопытными.

Рис. 2.7. Насколько уместно было бы. Оцените уместность конкретного поведения в конкретной ситуации и отметьте это в каждой ячейке приведенной выше таблицы. Например, оцените по девятибалльной шкале (0 – поведение крайне неуместно в данной ситуации, 9 – поведение в высшей степени уместно в данной ситуации) уместность разговора во время свидания (верхняя левая ячейка). Что вы видите, глядя на ваши оценки? Будут ли какие-то действия более (или менее) уместными независимо от ситуации, в которой они осуществляются? Являются ли какие-то ситуации более сдерживающими, то есть «разрешают» ли они меньше вариантов действия, чем другие?

Источник: Адаптировано из Price and Bouffard (1974, Table 1, p. 581).

Прежде всего, одни типы поведения (например, разговоры и смех) признавались приемлемыми во множестве разных ситуаций, а другие (например, драка) чаще всего рассматривались как неприемлемые. Еще важнее то, что ситуации различаются по своей способности ограничивать то, чем мы можем в них заниматься. В одних ситуациях, например у себя в доме, в парке, в общежитии, вам «дозволяется» вести себя многими разными способами. В других ситуациях, например в молельных домах или во время собеседования с работодателем, набор допустимых типов поведения крайне ограничен.

Действительно, многие ситуации, такие как проведение религиозных служб и собеседования при приеме на работу, имеют свои «правила», указывающие нам, что разрешается в них делать, а что нет. Эти правила, называемые инъюнктивными нормами, определяют то, что обычно одобряется и не одобряется в данной ситуации. Эти нормы отличаются от описывающих поведение норм. В то время как дескриптивные нормы сообщают, что люди обычно делают, инъюнктивные нормы сообщают, что люди должны (и не должны) делать (Cialdini, Kallgren & Reno, 1991). Важным примером инъюнктивной нормы является правило взаимности, которое обязывает нас отплачивать добром другим людям за те одолжения, которые они нам делают. Если вы почешете мне спину, то можете ожидать, что я почешу спину вам. Мы подробно рассмотрим предписывающие нормы в главах 6 и 9.

Инъюнктивная норма  – норма, описывающая, что обычно одобряется или не одобряется в той или иной ситуации.

Ситуация с заданным сценарием  – ситуация, в которой определенные события, как ожидается, должны происходить в определенной последовательности.

Инъюнктивные нормы влияют на то, в какой степени та или иная ситуация может разворачиваться в определенной заданной последовательности. Дело в том, что некоторые ситуации имеют свой сценарий – перечень событий, происходящих в предсказуемом порядке. Например, в 1980-х гг. сценарий романтического знакомства у студентов колледжа выглядел приблизительно следующим образом (Pryor & Merluzzi, 1985).

• Два человека замечают друг друга.

• Они обмениваются взглядами и улыбками.

• Они расспрашивают друг о друге у своих однокурсников.

• Они раз за разом стараются «случайно» встретиться друг с другом.

• Они просят кого-то из друзей представить их друг другу.

• Они начинают беседу в поисках общих интересов.

• Наконец один из них приглашает другого на свидание.

Имеются также сценарии того, что и когда следует делать во время свидания (например, Morr Serewicz & Gale, 2008; Rose & Frieze, 1993). Есть также сценарии развития отношений – от первого свидания и до помолвки (Holmberg & Mackenzie, 2002). Есть сценарии действий, связанных с получением сексуального опыта (Seal et al., 2008). Есть даже сценарии разрыва романтических отношений (Battaglia, Richard, Datteri & Lord, 1998). Эти ментальные сценарии помогают нам координировать наше поведение с поведением других людей и избегать нарушения инъюнктивных норм для конкретной ситуации (Abelson, 1981; Forgas, 1979; Schank & Abelson, 1977). Чтобы понять, насколько часто мы полагаемся на наши ментальные сценарии, давайте рассмотрим, насколько быстро и легко мы замечаем нарушения сценария. Например, разве вы не удивитесь, если официантка сядет за стол рядом с вами и начнет брать еду с вашей тарелки или если ваш сосед пойдет на похороны в шортах и гавайской рубашке?

 

Сильные ситуации и слабые ситуации

С учетом того, что мы узнали ранее, можно сказать, что одни ситуации являются «более сильными», чем другие (Snyder & Ickes, 1985). В то время как одни ситуации (несущийся навстречу грузовик, похороны) требуют от людей строго определенных типов поведения, другие ситуации (нахождение в ночном клубе или в пустой комнате) допускают множество самых разных типов поведения. Сильные ситуации обычно предполагают более узкий набор возможностей и угроз. Например, несущийся на вас грузовик предоставляет вам мало возможностей (за исключением возможности проявить героизм) и одну очевидную угрозу (вашему физическому выживанию). Сильные ситуации также имеют свои очевидные инъюнктивные нормы и дескриптивные нормы. Например, совершенно очевидно, какие типы поведения уместны на похоронах, а какие – нет, и если пришедший на похороны не сможет понять эти нормы, глядя на поведение других, то осуждающие взгляды и болезненные толчки локтями помогут ему исправить свои ошибки. Наконец, сильные ситуации часто развиваются по определенным сценариям. Например, похороны предполагают определенную последовательность действий, и эта последовательность обычно требует строго регламентированного поведения.

Слабые ситуации, напротив, связаны с довольно широким набором возможностей и угроз. Например, пребывание в ночном клубе допускает не только громкие разговоры с друзьями, поиски романтических знакомств и танцы, но и вероятность того, что в разговоре вы скажете какую-то глупость, ваши ухаживания будут отвергнуты, а во время танцев вы будете выглядеть неуклюже. Ваша пустая комната в два часа дня предполагает наличие еще большего количества возможностей: вы можете делать в ней практически все, что захотите. Слабые ситуации характеризуются также отсутствием ясных дескриптивных норм, так как поведение в них других людей может быть самым разным. Например, одни посетители в ночных клубах могут вести спокойные дружеские беседы, другие – активно употреблять спиртное, а третьи – отчаянно флиртовать; это разнообразие поведений дает вам карт-бланш в выборе того, как станете вести себя вы. Слабые ситуации предполагают малое количество инъюнктивных норм. В ночных клубах меньше «правил» поведения, чем на похоронах, а в вашей комнате таких правил будет еще меньше. Наконец, слабые ситуации не имеют четких сценариев: в ночном клубе вы обладаете большей гибкостью в выборе своего поведения, чем на похоронах.

Разумеется, большинство ситуаций предоставляет людям возможность проявлять достаточно высокую поведенческую гибкость, что соответствует промежуточному положению между сильными (несущийся на вас грузовик) и слабыми ситуациями (пребывание в пустой комнате).

Исследование

Сценарий романтического знакомства, представленный на предыдущей странице, считался типичным 20 лет тому назад. Актуален ли такой сценарий сегодня? Если нет, то почему? И каким образом нынешний типичный сценарий делает удовлетворение ваших романтических интересов более простым или более сложным?

 

Культура

Если бы вы росли в Китае, то многими вашими друзьями оказались бы ваши двоюродные братья и сестры, дяди и тети. Все ваши поступки зависели бы от того, что они хотели бы заставить вас делать. Напротив, если бы вы росли на юге Калифорнии, то вы считали бы своими друзьями многих самых разных людей. Большинство из них не являлись бы членами вашей семьи, а предпочтения ваших родственников оказывали бы меньшее влияние на ваши решения. Культура – верования, традиции, обычаи и язык, общие для людей, живущих в данное время в данном месте, – может влиять на условия, в которых мы находимся (например, сколько времени мы проводим с родственниками), и на то, как эти условия влияют на нас (например, насколько наши родственники способны влиять на то, что мы делаем).

В последние годы социальные психологи все больше интересуются тем, как культура влияет на мысли, чувства и поведение людей (например, A. Cohen, 2009; Kitayama & D. Cohen, 2007; Lehman, Chiu & Schaller, 2004; Oyserman & Lee, 2008; Smith & Bond, 2006). Причина этого вполне понятна. Хотя люди разных мировых культур, безусловно, сходны во многих отношениях – ведь у всех нас общая биология и одинаковые базовые потребности, – иногда они различаются между собой самым удивительным образом. На протяжении всей книги мы будем исследовать эти сходства и эти различия в процессе разгадывания загадок социального поведения.

Индивидуалистическая культура  – культура, социализирующая своих членов так, чтобы они расценивали себя как уникальную индивидуальность и ставили превыше всего свои личные цели.

Коллективистская культура  – культура, социализирующая своих членов так, чтобы они видели себя включенными во взаимоотношения и членами более крупных социальных групп и ставили сохранение отношений со своими партнерами и группами выше личных интересов.

Значительная часть исследований разных культур сосредоточена на изучении того, в какой степени та или иная культура является индивидуалистической или коллективистской (см. табл. 2.1) (Chinese Cultural Connection, 1987; Hofstede, 1980/2001; Triandis, 1989). Индивидуалистические культуры (например, в таких странах, как США, Австралия, Великобритания) преимущественно социализируют своих членов так, чтобы они расценивали себя как уникальную индивидуальность и ставили превыше всего свои личные цели. Коллективистские культуры (например, в таких странах, как Гватемала, Южная Корея, Тайвань), напротив, стремятся социализировать своих членов так, чтобы они видели себя включенными во взаимоотношения и членами более крупных социальных групп и ставили сохранение отношений со своими партнерами и группами выше личных интересов (Brewer & Chen, 2007). Хотя культуры различаются также и по другим измерениям, большинство исследований сосредоточено на измерении индивидуализм-коллективизм, в частности как оно представлено, с одной стороны, североамериканской и европейской культурами, а с другой – культурами стран Восточной Азии. Поэтому, чтобы проиллюстрировать, каким образом культуры предоставляют широкий ситуационный контекст для своих членов, в этой главе мы сосредоточимся на таком культурном измерении, как индивидуализм-коллективизм.

Таблица 2.1. Индивидуалистические и коллективистские страны

Хофстед (Hofstede (1980, 2001)) проанализировал информацию о целях и ценностях, связанных с работой, полученную более чем от 80 000 работников крупной международной корпорации. Как показывают приведенные ниже данные, западные страны активнее поощряют индивидуализм, особенно по сравнению со странами Латинской Америки и Азии.

Источник: From J. Deregewski et al. (1983, Expiscations in Cross-Cultural Psychology, p. 335–355, Fig. 2, © Swets & Zeitlinger Publishers). Используется с разрешения авторов.

Культурные аффордансы. Разные культуры предоставляют разные возможности своим членам. Например, индивидуалистические культуры дают людям большие возможности отстаивать свою независимость и право самим контролировать свою жизнь. Индивидуалистические культуры достигают этого, предоставляя своим членам широкий выбор (Fiske et al., 1998). Например, одно из типичных для Америки убеждений состоит в том, что каждый человек может стать президентом (или астронавтом, профессиональным спортсменом, знаменитым музыкантом). «Просто старательно трудись, и ты сможешь стать тем, кем ты хочешь стать, тебе доступны все возможности» – так выглядит эта идея в развернутом виде. «Have it your way™» («Сделай по-своему») – выбор за тобой – рекламирует популярная сеть ресторанов фастфуда. Даже простая покупка молока в местном магазине предоставляет американцам множество вариантов выбора. Цельное молоко, молоко жирностью 2 %, жирностью 1 % или обезжиренное? Нормализованное молоко, пахта, ацидофильное молоко? Безлактозное молоко? Соевое молоко? Молоко, обогащенное кальцием? Шоколадное? Земляничное? Галлон, полгаллона, кварту или пинту? В картонной или пластиковой упаковке? Средний супермаркет в нашем родном Финиксе предлагает более 20 000 наименований товаров, в то время как сама концепция супермаркета кажется смешной и ненужной людям во многих коллективистских культурах. Предоставляя много вариантов выбора своим членам, индивидуалистические культуры позволяют людям выразить свою индивидуальность и взять на себя контроль за удовлетворением своих личных потребностей. Далее мы увидим, что разные культуры дают разные возможности живущим в них людям (Bond, 2004; Morling, Kitayama & Miyamoto, 2002).

Культура и нормы. «Стань тем, кем ты можешь стать» – таким был старый девиз вооруженных сил США в зазывных рекламах о наборе в армию. Теперь этот девиз звучит иначе: «Армия из одного». Та же идея, но выраженная более концентрированно. «Не будь слабаком», люди смеются над теми, кто раз за разом действует непоследовательно. Нормы индивидуалистического общества направляют недвусмысленное послание: выделяйся из толпы! Будь независимым! Будь верен самому себе!

С другой стороны, малайская поговорка предостерегает, что «капля индиго может испортить ведро молока». А китайская пословица утверждает: «если один палец ноет, вся рука будет болеть». Эти восточноазиатские афоризмы отражают совершенно иное убеждение коллективистских культур: члены группы должны стремиться к гармонии и не выделяться на фоне других. И подобно тому, как в индивидуалистических обществах есть нормы, поощряющие независимое поведение, так и в коллективистских обществах существуют нормы, поощряющие взаимозависимость и не поощряющие индивидуализм. Как гласит японская мудрость, «Если гвоздь торчит, забей его поглубже!».

В соответствии с ориентацией на гармонию и взаимозависимость люди в коллективистских культурах с наибольшей вероятностью станут корректировать свое поведение с учетом поведения других, особенно если другие – это люди, которых они знают. Рассмотрим знаменитые исследования «оценки длины линий», первоначально проведенные в США. Участникам исследования предлагали выбрать из трех линий разной длины ту, которая соответствовала эталонной длине линии (анализ этого исследования см. в главе 6). Когда участники находились в одиночестве, они выполняли это задание довольно легко и почти никогда не делали ошибок. Но, находясь в группе, участники часто копировали чужой – очевидно ошибочный – выбор (Asch, 1956). Этот паттерн конформности еще более распространен в коллективистских обществах (Smith & Bond, 1994).

Культуры могут также различаться по тому, как они принуждают к соблюдению своих норм (Tinsley & Weldon, 2003). Например, американские родители часто наказывают своих детей лишением каких-то прав и привилегий: «Ты остаешься на неделю без телевизора!» Японские и китайские родители, напротив, предпочитают ставить под угрозу сохранение социальных связей детей: «Мне не нравятся такие мальчики, как ты» или «Люди будут смеяться над тобой, если ты будешь вести себя подобным образом» (Miller, Fung & Mintz, 1996; Okimoto & Rohlen, 1988). Эти разные стили наказания имеют свой смысл с точки зрения разных культур: в индивидуалистических культурах люди придают большую ценность личной свободе, поэтому наказания, ограничивающие свободу, должны быть особенно эффективными; в коллективистских культурах люди придают большую ценность взаимоотношениям, поэтому наиболее эффективными в них оказываются наказания, угрожающие их социальным связям.

Культурные сценарии. Как нам уже известно, наличие социальных сценариев позволяет людям лучше координировать друг с другом свои действия. Каким образом культура может влиять на использование таких сценариев?

Во-первых, возможно, что социальные сценарии более распространены в одних культурах, чем в других. Например, как вы считаете: ситуации в большей степени регулируются сценариями в индивидуалистских или в коллективистских обществах? Вы можете решить, что коллективистские общества чаще используют сценарии для ситуаций, потому что сценарии помогают координировать поведение людей, что крайне важно для культур, высоко ценящих социальную гармонию. Исследования говорят о том, что ваша интуитивная догадка, скорее всего, верна. Например, в Японии существуют строго регламентированные сценарии для самых разных событий – от семейных обедов до уроков игры на фортепьяно и взаимных приветствий, – событий, которые гораздо менее регламентированы в США.

Во-вторых, даже когда в культурах есть сценарии для одних и тех же событий, содержание этих сценариев может быть очень разным. Возьмем для примера похороны. В большинстве культур похороны имеют общие характеристики – погребение тела, выражение скорби, но есть и важные различия (Matsunami, 1998). Например, в Северной Америке типичные похороны представляют собой тихое, лишенное помпезности событие (хотя здесь существуют интересные вариации, обусловленные этнической группой, религией и регионом). Присутствующие на похоронах одеты строго, разговаривают тихо, уважительно слушают выступающих и контролируют свое выражение печали на людях. Мы можем противопоставить такую церемонию похоронам у племени бераван с острова Борнео (Metcalf & Huntington, 1991). Это племя проводит две похоронных церемонии, разрыв во времени между которыми составляет не менее восьми месяцев, а иногда достигает пяти лет. Первая церемония начинается сразу после смерти человека. Труп, закрепленный на специально сооруженном сиденье, выставляется на всеобщее обозрение на один-два дня, чтобы его могли увидеть все близкие родственники, а затем укладывается в гроб или в большой кувшин. Когда наступает время второй церемонии, на нее приглашаются гости из самых отдаленных мест, и в течение четырех-десяти дней на площадке рядом с гробом или кувшином идет шумное гулянье. Употребление спиртного и дружеское общение всячески приветствуются, и крики пирующих, звуки музыки и ружейные выстрелы слышны далеко от места церемонии. Не к таким похоронам мы с вами привыкли! Культура влияет не только на то, в какой степени повседневные ситуации направляются социально приемлемыми сценариями, но также и содержание этих сценариев.

От Британии до Бали: сценарии похорон в разных культурах. Наши культуры во многом определяют нормы, с которыми мы сталкиваемся. Культуры также влияют на содержание многих наших наиболее важных социальных сценариев, как мы это видим на примерах похоронных церемоний в Великобритании и на Бали.

Из этого раздела мы узнали, что люди находятся в физической и социальной средах и что определяемые этими средами ситуации влияют на их мысли, чувства и поведение. Теперь перейдем к одновременному рассмотрению индивида и ситуации.

Быстрая проверка

1. В каком смысле индивиды действуют как ситуации?

2. Что такое инъюнктивные нормы? В чем их ценность? Каким образом они могут создавать проблемы?

3. Чем сильные ситуации отличаются от слабых?

4. Чем различаются индивидуалистические и коллективистские культуры? Каким образом культуры формируют аффордансы, нормы и сценарии?

 

(В) Взаимодействие «индивид-ситуация»

 

Если кто-то попросит вас описать личности двух ваших лучших друзей, то вы, возможно, упомяните, что один из них общителен, а другой застенчив, что один ненадежен, а на другого всегда можно положиться и т. д. Однако во время беседы вы, вероятно, охарактеризуете своих друзей следующим образом: «Он относится к тому типу людей, которые ведут себя тихо и робко в незнакомом обществе, но чувствуют себя комфортно и испытывают легкое возбуждение в кругу друзей» или «Нельзя сказать, что он демонстрирует мотивацию и надежность в работе, но он преданный и верный друг».

Подобные заявления показывают интуитивное понимание того, что черты нашей личности отчасти определяются тем, как мы реагируем на ситуации: конкретным набором целей, мыслей, чувств и действий, возникающих в разных условиях, в которых мы оказываемся (например, Mischel, Shoda & Mendoza-Denton, 2002). Такие заявления также согласуются с фундаментальным принципом социальной психологии, который сформулировал Курт Левин (Kurt Lewin, 1951a) много лет тому назад: личность и ситуация совместно определяют то, как люди думают, чувствуют и поступают (например, Kenrick & Funder, 1988; Ozer, 1986; Shoda, LeeTiernan & Mischel, 2002; Snyder & Ickes, 1985). Далее в этой главе мы рассмотрим шесть способов, с помощью которых индивид и ситуация влияют друг на друга и взаимодействуют между собой, формируя социальную жизнь.

 

Разные люди по-разному реагируют на одну и ту же ситуацию

Представьте, что вы согласились участвовать в эксперименте по изучению влияния видеоигр на способность быстро принимать решения. Для начала вы и другой участник раздельно играете в видеоигры. Затем экспериментатор описывает конкурсное задание, в котором вы и ваш будущий противник должны быстро реагировать на звуковые сигналы, принимаемые через наушники. Если вы нажмете клавишу компьютера раньше своего соперника, на экране появится надпись «Вы выиграли». Если вы замешкаетесь, то на экране появится надпись: «Вы проиграли», а в наушниках раздастся сильный неприятный шум. До начала каждого такого состязания вы сами задаете уровень и продолжительность шума, который услышит ваш противник, если вы выиграете, и эти параметры шумового воздействия могут находиться в пределах от нулевых значений до шумового импульса длительностью 2,5 секунды и мощностью 105 децибел (что соответствует нахождению в нескольких футах от сигналящего автомобиля). Какой силы шум вы будете направлять в наушники вашего оппонента при каждом выигрыше?

Как обнаружили в 2005 г. Брюс Бартолоу, Марк Сестир и Эдвард Дэвис, это будет зависеть от того, в какую игру вы до этого играли – жестокую или нет – и от того, как долго вы развлекались жестокими видеоиграми в прошлом. Они случайным образом выбирали студентов и предлагали им играть в очень реалистичные жестокие видеоигры, успех в которых определялся только количеством убитых противников.

Другим случайно выбранным студентам экспериментаторы предлагали играть в увлекательные, но не жестокие видеоигры, требовавшие решения разного рода головоломок. У участников, имевших малый опыт игры в жестокие видеоигры, тип предлагаемой игры заметно влиял на выбор уровня шума для воздействия на своих проигравших противников. Демонстрируя силу влияния ситуации, менее опытные игроки, которым предлагалось играть в жестокие видеоигры, больнее наказывали своих проигравших соперников, чем те малоопытные игроки, которым предлагали решать головоломки. В то же время тип предлагаемой игры не влиял на тех участников, которые в прошлом много играли в жестокие видеоигры. Они наказывали своих противников сильным звуком, и это ни от чего не зависело (рис. 2.8).

Эти результаты иллюстрируют одну важную особенность взаимодействий между индивидом и ситуацией: разные люди по-разному реагируют на одну и ту же ситуацию. Неодинаковые взаимодействия между индивидом и ситуацией могут происходить потому, что разные люди воспринимают разные аспекты ситуации, или потому, что одна и та же ситуация имеет разный смысл для разных людей. В данном эксперименте, несмотря на то что все участники в случае проигрыша равноценно наказывались своими противниками (а в действительности их «противником» был компьютер, работавший в соответствии с заданным алгоритмом), участники, много увлекавшиеся в прошлом игрой в жестокие видеоигры, чаще интерпретировали действия противника как враждебные даже после того, как им предлагалось сыграть в нежестокие видеоигры. Напротив, те, кто мало играл в жестокие видеоигры в прошлом, враждебно воспринимали своих соперников только после того, как им предлагали поиграть в жестокие видеоигры. Так как не предусматривающий насилия контекст означал нечто разное для искушенных и для неискушенных участников, то они реагировали на него по-разному.

Рис. 2.8. «Разные люди по-разному ведут себя в одной и той же ситуации». Студенты, относительно мало игравшие в прошлом в жестокие видеоигры, наказывали своих проигравших противников болезненнее после жестоких видеоигр, чем после познавательных. Напротив, те студенты, которые в прошлом много играли в жестокие видеоигры, болезненно наказывали своих противников независимо от того, в какую игру им давали возможность сыграть.

Источник: адаптировано из Bartholow et al. (2005, Figure 2, p. 1581).

Под соответствием «индивид-ситуация» понимается степень совместимости конкретного человека и ситуации. Подобно тому как нельзя открыть замок ключом, который к нему не подходит, так и люди не могут достигать своих целей, если их ситуации не предоставляют им подходящих возможностей. Действительно, люди, оказывавшиеся в некомфортных для себя ситуациях, обычно чувствуют себя неудовлетворенными и не могут добиться успеха. Например, студенты, ценности которых больше соответствуют ценностям среды в их колледже, чувствуют себя более удовлетворенными, чем студенты, у которых это соответствие не такое полное (например, Pervin & Rubin, 1967; Sagiv & Schwartz, 2000). Далее мы увидим, что степень соответствия между индивидом и ситуацией имеет также значение и для профессиональной деятельности человека.

Соответствие «индивид-ситуация»  – степень совместимости конкретного человека и ситуации.

Взаимосвязи: теория и практика

Соответствие человека и ситуации на рабочем месте

Майкл Овитц был известным ловкачом в отрасли, которая славится своими махинациями. Как агент многих суперзвезд, включая Тома Круза, и как председатель совета директоров Creative Artists Agency, Овитц мог включать зеленый или красный свет новым фильмам, давая или не давая согласие на участие в них звездных актеров и режиссеров. Поэтому когда компании Уолта Диснея потребовалось сменить своего президента, она пригласила на эту должность Овитца в качестве второго человека в компании после председателя совета директоров Майкла Эйснера, который сам был выдающимся бизнесменом. Из Эйснера и Овитца компания Уолта Диснея создала управленческую «команду мечты».

Но мечта вскоре обернулась кошмаром. Качества, которые сделали Овитца таким влиятельным человеком – его авторитаризм, способность командовать окружающими его людьми и контролировать их действия, – не пошли ему на пользу в роли управляющего крупной корпорацией. Более того, он не привык заниматься приемом заявок и был в этом не очень силен. Поэтому всего через 16 месяцев после того, как газеты протрубили о его назначении на высокий пост, Овитц признал свою ошибку и подал в отставку, которую компания Уолта Диснея охотно приняла (Ovitz & out at Disney, 1996; Ovitz, Hollywood power broker, resigns from no. 2 job at Disney, 1996). Несмотря на свою проницательность, энергичность и талант, Майкл Овитц был не тем человеком, которого следовало назначать на эту должность. Он для нее не подходил.

Еще в IV веке до нашей эры древнегреческий философ Платон утверждал, что люди должны назначаться на должности в соответствии с их способностями и личностными качествами. Так как разные должности требуют разных умений и личностных качеств, то, по мнению Платона, не каждый оказывается хорошим кандидатом на определенную должность. Современные теоретики соглашаются с ним (например, Driskell, Hogan & Salas, 1987; Hackman & Oldham, 1980; Holland, 1997), а данные исследований подкрепляют его выводы. Когда индивидуальные характеристики работников – интересы, цели, способности, черты личности – соответствуют требованиям и возможностям их профессий, работники чувствуют себя более счастливыми и реже задумываются о переходе на другую работу (например, Ambrose et al., 2008; Meir & Hasson, 1982; Spokane, 1985). Исследование показало, что первокурсники бизнес-школы, личностные черты которых лучше соответствовали профилю «успешного молодого менеджера», получили после завершения обучения больше предложений от работодателей. Кроме того, через четыре года после получения диплома эти бывшие студенты получали более высокие зарплаты, чаще работали на полную ставку и реже меняли место работы (Chatman, Caldwell & O'Reilly, 1999).

Другое исследование иллюстрирует ценность соответствия индивида не только должности, но и культуре организации. Работники, соответствующие культуре своей организации, обычно более удовлетворены работой, более преданы компании и реже увольняются, чтобы перейти на более высокую должность (например, Adkins & Caldwell, 2004).

Таким образом, выгоды более полного соответствия работников их работе и рабочим местам очевидны. Люди могут повысить свою «профпригодность» и удовлетворенность работой за счет правильного понимания своих личных качеств и поиска совместимых с этими качествами должностей. Работодатель может проводить собеседования с претендентами и отсеивать тех из них, чьи личные качества не соответствуют культуре компании. Кроме того, организации могут повысить это соответствие за счет ознакомления новичков с ценностями, разделяемыми другими работниками на их новом рабочем месте.

Должны ли были Овитц и Эйснер предвидеть роковой финал? Возможно. Но в любом случае их ошибка дорого обошлась всем. Личная репутация оказалась серьезно подмочена, а компания Уолта Диснея была вынуждена выплатить Овитцу выходное пособие почти в $90 млн. И все потому, что один человек практически не соответствовал своей должности и рабочей среде в целом.

 

Ситуации выбирают индивида

Каждый год после поступления в выбранные ими колледжи тысячи студентов и студенток во всем мире устремляются в самые разные студенческие организации. Они пытаются получить роли в студенческих театрах, занять должности в системе студенческого самоуправления и попасть в основные составы студенческих спортивных команд. Они хотят получить признание своих товарищей и преподавателей. А по окончании учебы конкурируют за рабочие места и возможность поступить в магистратуру.

Как заметил великий «психолог-бихевиорист» Мик Джаггер, иногда мы не получаем того, чего хотим. Не каждому удается попасть в наиболее предпочтительную для него ситуацию. Студенты не всегда поступают в наиболее привлекательные для них колледжи, их могут не принимать в популярные студенческие организации и им часто приходится подолгу обивать пороги в поисках работы. Это происходит потому, что здесь мы сталкиваемся со второй особенностью взаимодействия между индивидом и ситуацией: ситуации выбирают индивида. Например, в главе 8 мы увидим, что женщины во всем мире предпочитают завязывать романтические отношения с мужчинами, которые немного старше их или одного с ними возраста (Kenrick & Keefe, 1992). В результате 14-летним подросткам крайне редко удается договориться о свидании с 20-летними девушками. И как бы подростки ни мечтали о такой возможности, девушки старше их никогда не пойдут им навстречу Аналогично этому малообщительные студентки не будут выбраны на руководящие должности в студенческом женском клубе, а ленивые студенты не смогут записаться на самые престижные программы последипломного образования. Большинство ситуаций ограничивает возможности попадания в них. Спортивные команды состоят из фиксированного числа игроков, а время и силы, которыми располагают люди, позволяют им иметь ограниченное количество друзей. По причине этих ограничений даже случайные ситуации обычно имеют «входные требования» того или иного рода. Чтобы проверить это на себе, не мойте и не расчесывайте волосы в течение двух недель, а потом попытайтесь найти новых друзей.

 

Индивиды выбирают свои ситуации

Подобно тому как ситуации выбирают людей, так и люди выбирают свои ситуации. Вы решите, что проведете ближайший субботний вечер в местном кинотеатре-мегаплексе, а ваш друг может предпочесть провести это время в библиотеке. Вы можете решить жениться и обзавестись семьей, а ваш лучший друг предпочтет оставаться холостым. Ситуации для нас не всегда возникают сами по себе. Скорее во многом мы сами определяем наши ситуации.

Мы выбираем ситуации с учетом тех возможностей, которые они предоставляют. Если вы хотите забыть о предстоящем экзамене, то посещение кинотеатра подойдет для этого лучше, чем посещение библиотеки. Если у вас случился приступ мигрени, то остаться вечером дома будет для вас лучше, чем пойти на концерт рок-музыки. Когда разные ситуации предоставляют разные возможности, мы стараемся выбрать те ситуации, возможности которых лучше соответствуют нашим желаниям и целям (Buss, 1987; Caspi & Bem, 1990; Emmons, Diener & Larsen, 1986; Snyder & Ickes, 1985). Кино позволяет отвлечься, поэтому человек, стремящийся избавиться от мыслей о приближающемся экзамене, пойдет в кинотеатр, а не в библиотеку. На рок-концерте стоит невообразимый шум, поэтому человек, желающий избавиться от головной боли, проведет вечер дома на диване.

 

Разные ситуации актуализируют разные стороны личности человека

Мы предполагаем, что большинство из вас знает кого-то, кто является носителем двух культур и чувствует, что обе они «живут в нем». Вы сами можете быть таким бикультурным человеком. Бикультурные люди часто говорят, что две сосуществующие в них культуры «поочередно» влияют на многие их действия (LaFromboise, Coleman & Gerton, 1993; Phinney & Devich-Navarro, 1997). «В школе… каждый был американцем, включая и меня. Днем я шла домой и снова становилась мексиканкой» (цит. по: Padilla, 1994, p. 30).

Мы уже знаем, что ситуация может актуализировать или приводить в состояние готовности знания, имеющие к ней отношение. Для процитированной выше американской школьницы мексиканского происхождения язык, используемый в разных условиях, вероятно, активировал разные культурные ориентации: испанский, на котором она говорила дома с родителями, психологически делал ее мексиканкой, а английский, на котором говорили в школе, психологически делал ее американкой (Ross, Xun & Wilson, 2002). Во многих исследованиях идея прайминга использовалась для того, чтобы выяснить, могут ли характеристики ситуации вызвать временное доминирование одной культурной ориентации над другой (например, Hong et al., 2000; Pouliasi & Verkuyten, 2007; Sui, Zhu & Chiu, 2007; Zou, Morris & Benet-Martinez, 2008). В одном таком исследовании студенты Китайского университета в Гонконге, стремившиеся одновременно выработать в себе и китайскую, и западную Я-концепции, обнаружили, что они думают более «коллективистски» после показа им китайских культурных символов (например, китайского дракона или Великой Китайской стены) и более «индивидуалистически» после просмотра американских культурных символов (например, американского флага или вашингтонского Капитолия) (Hong, Chiu & Kung, 1997). Культурные символы могут даже актуализировать новые стили мышления у членов других культур. Символ «инь-ян» представляет восточноазиатское понимание непрерывного изменения и динамического равновесия в нашей жизни, того, что за плохим следует хорошее, что после тьмы появляется свет и т. д. В серии своих интересных исследований Адам Алтер и Вирджиния Кван показали, что простое знакомство американцев европейского происхождения с символом «инь-ян» (как альтернативой символа контроля) заставляло их думать «менее» по-американски и «более» по-восточноазиатски. Это помогало точнее предсказывать, что растущие в цене акции начнут дешеветь, а потерявшие в цене станут дорожать, что на смену солнечным дням неизбежно придут дождливые и что после дождливой погоды снова наступит солнечная.

Подобные результаты иллюстрируют другую особенность взаимодействия индивида и ситуации: разные ситуации актуализируют разные стороны личности человека. Например, когда вы видите улыбающегося вам симпатичного молодого человека, то это может вызвать у вас мысли о романтических отношениях, но когда слышите, как тот же человек выкрикивает в ваш адрес ругательства, это заставляет вас задуматься о собственной безопасности. Ситуации, в которых мы находимся, оставляют в нашей памяти цели и мнения, влияющие на наши мысли, чувства и действия, даже когда мы выходим из них (например, Higgins, 1996). Вы, вероятно, будете по-разному интерпретировать неожиданное столкновение с незнакомцем при выходе из кинотеатра и реагировать на него после просмотра комедии («Какие мы оба неловкие!») и после просмотра боевика («Он не смеет так себя вести. Я ему покажу!»).

Даже характеристики ситуаций, о которых мы мало что знаем, могут существенно влиять на наши действия (Ferguson & Bargh, 2004). В эксперименте, проводившемся Джоном Баргом, Марком Ченом и Ларой Берроуз в 1996 г., испытуемых просили выбрать из пяти слов четыре и составить из них предложение. В одних таких наборах слова ассоциировались с грубостью, в других – с вежливостью, а в третьих слова не ассоциировались ни с грубостью, ни с вежливостью. После выполнения задания испытуемые выходили из лаборатории на поиски экспериментатора, чтобы он помог им подготовиться к следующему исследованию. Они обнаруживали его беседующим с другим человеком, и экспериментатор продолжал разговор до тех пор, пока испытуемые не прерывали его (или пока не проходило 10 минут). Какие испытуемые чаще прерывали экспериментатора в течение 10 минут его беседы: составлявшие предложения с использованием грубых слов, вежливых или нейтральных?

Если вы считаете, что это были испытуемые, составлявшие предложения с использованием грубых слов, то вы правы. Прерывали беседу экспериментатора 63 % таких испытуемых, 34 % тех, кто работал с нейтральными словами, и только 17 % тех, кто работал с вежливыми словами. Даже незначительные особенности наших ситуаций способны актуализировать наши цели, мнения, чувства и привычки. Поэтому мы можем вести себя вежливо в одной ситуации и грубо в другой.

Меняется ситуация, меняется человек. Будет ли женщина справа «одной и той же, когда она разговаривает с друзьями в кампусе и когда она сидит в учебной аудитории? Вряд ли. Когда обстоятельства изменяются, какие-то наши личностные качества выходят на первый план, а какие-то отходят на второй. Разные ситуации актуализируют разные аспекты личности человека.

 

Индивиды изменяют ситуацию

Если неловкий человек наткнется на кирпичную стену, то стена не пострадает, а какие-то изменения произойдут только у этого человека. Но социальные ситуации редко подобны кирпичной стене, и каждый человек, вступающий в ситуацию, способен ее изменить. Добавьте активного игрока в одну из двух футбольных команд, вяло ведущих борьбу во время корпоративного пикника, и характер игры сразу изменится. Приведите опытного воспитателя в только что образованную группу в детском саду, и дети быстро избавятся от своей застенчивости и подружатся друг с другом.

Иногда люди изменяют свои ситуации по той же причине, по которой их выбирают, – для более успешного достижения своих целей. Человек, желающий очистить от мусора прилегающую к его дому территорию, может пригласить соседей, чтобы сообща справиться с этой задачей, а воспитательница в детском саду, безусловно, хочет, чтобы ее подопечные хорошо ладили между собой.

Но люди также могут изменять свои ситуации непреднамеренно. Испытывающие депрессию студенты колледжа не желают оказывать гнетущего воздействия на своих товарищей по комнате, но оказывают его – и товарищи могут начать их избегать (Joiner & Metalsky, 1996; Strack & Coyne, 1983). Юноша, полагающий, что другие люди не любят его, не собирается отваживать своих новых знакомых, но может сделать это непреднамеренно, и они могут проявить к нему враждебность (Dodge, 1986). А жизнерадостная студентка не обязательно стремится постоянно взбадривать своих соседок по комнате, но делает это, и они могут искать ее общества для поднятия настроения. В этой книге вы найдете немало примеров людей, изменяющих свои ситуации: лидеров, повышающих эффективность работы своих групп, замкнутых одиночек, усиливающих свою социальную изоляцию, людей с прежде непопулярными взглядами, обретающих многочисленных сторонников, и многих других.

 

Ситуации изменяют индивида

Нерадивые родители могут превратить младенцев со спокойным темпераментом в тревожных дошкольников. Люди, с которыми мы вступаем в брак, способны изменять наши взгляды на политику и социальную жизнь. Просмотр жестоких порнографических видео может сделать вас нечувствительными к проявлению агрессии в отношении женщин. Подобно тому как люди изменяют свои ситуации, ситуации могут изменять людей.

Иногда это изменение выглядит очевидным: мы пребывали в «тогда» и оказались в другом «сейчас». Младенец, постоянно слышавший лай беспокойного ирландского сеттера, внезапно начинает бояться собак. Но иногда ситуации изменяют нас более медленно и не столь очевидно. Социализация – это процесс, посредством которого приверженцам конкретной культуры передаются верования, традиции, обычаи и язык. В наших рассуждениях о культуре мы отмечали, что дети, проходящие социализацию в индивидуалистических культурах, став взрослыми, стремятся к независимости, личному успеху и поддержанию высокой самооценки. Напротив, дети, прошедшие социализацию в коллективистских культурах, став взрослыми, ищут взаимозависимости и взаимосвязей, стремятся к групповому успеху и к гармонии внутри своих групп. Как культуры добиваются таких результатов? В культурах существуют базовые идеи о том, что такое хорошо и что такое плохо, и эти ценности отражаются в традициях, нормах, политиках и институтах культуры. Например, индивидуалистическая ценность личного успеха нашла отражение в американском законодательстве (в виде акцента на праве частной собственности), в образовании (рассматривая его как инструмент, позволяющий каждому мотивированному ребенку полнее реализовать свой потенциал) и в массмедиа (в том, как они представляют предпринимателей и их успехи). И эти силы влияют на взаимодействия людей друг с другом в повседневной жизни (например, американским детям уже с раннего возраста часто предоставляют отдельное жилье и учат их «самим защищать себя»).

Социализация  – процесс, посредством которого приверженцам конкретной культуры передаются верования, традиции, обычаи и язык.

Культуры существуют на многих «уровнях» (A. Cohen, 2009). В США культуры различаются по регионам (например, мы поговорим о «южной культуре уважения» в главе 10). В городских и сельских областях также существуют разные культуры; в крупных городах коллективизм поощряется в меньшей степени, чем в маленьких городах и деревнях. У разных этнических групп и религий также имеются свои особые культуры. Собственными культурами обладают и высшие учебные заведения: студент, проучившийся четыре года в военно-морской академии, вероятно, столкнется с нормами, правилами и традициями, отличными от тех, с которыми он столкнулся бы, если бы учился в Калифорнийском университете в Беркли. Существуют также семейные культуры: уроки, которые вы получаете в своем доме, отличаются от тех, которые получают обитатели соседнего дома. Поэтому даже в самой индивидуалистической стране мира действует множество культурных факторов, влияющих на то, кем мы становимся. Ситуации – краткосрочные или продолжительные, изолированные или связанные с родственными ситуациями – способны изменять нас.

Итак, как нам теперь известно, человек и ситуация взаимодействуют между собой разнообразными способами, влияя на то, что мы думаем, чувствуем и делаем (табл. 2.2).

Таблица 2.2. Разные типы взаимодействий между индивидом и ситуацией

Исследование

Подумайте о своем близком друге и его брате или сестре. В чем они похожи, а в чем различаются? Как можно объяснить эти сходства и различия с точки зрения шести особенностей взаимодействия человека и ситуации, о которых вы только что узнали?

Быстрая проверка

1. Каковы последствия более полного соответствия «индивид-ситуация»?

2. Что означают слова о том, что «ситуации выбирают индивидов»? Что «индивид выбирает ситуации»? Приведите примеры из вашей жизни, иллюстрирующие каждое из этих утверждений.

3. Каким путем разные ситуации актуализируют разные стороны личности человека?

4. Что означают слова о том, что «индивиды изменяют ситуацию»? Что «ситуации изменяют индивида»? Приведите примеры из вашей жизни, иллюстрирующие каждое из этих утверждений.

 

Повторный взгляд. Загадка обыкновенного и необыкновенного человека

Мартин Лютер Кинг во многих отношениях действительно был обыкновенным человеком, но все же, когда он приехал в Монтгомери, он уже обладал несколькими качествами, которые позже позволили ему стать лидером движения за гражданские права. Он хотел, чтобы с афроамериканцами обращались уважительно, и это желание впервые вызвал в нем его отец, который однажды вместе с сыном покинул магазин обуви, когда продавец отказался обслуживать его в отделе для белых.

Мотивация и убеждения Кинга дополнялись его сильными чувствами. Способный к сильным переживаниям уже в детском возрасте, он проявлял глубокое сочувствие к беднякам, которые в период экономического кризиса были вынуждены стоять в длинных очередях за хлебом. Эта способность испытывать сильные чувства проявилась позднее в преданности Кинга своему делу и в страстной силе его речей. Сосредоточившись на конкретном индивиде, точнее на мотивах, убеждениях и чувствах Кинга, мы смогли наблюдать его превращение в того человека, каким он позже стал известен миру.

Однако не только эти его личностные особенности предопределили выбранный им курс действий. Прежде всего он оказался в нужное время в нужном месте. Роза Паркс, смелая женщина, подвергшая себя огромному риску из-за нарушения действовавших в Алабаме законов о сегрегации, была секретарем местного отделения NAACP (Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения), в совете которого состоял молодой Мартин Лютер Кинг. Знакомство с ней позволило ему лучше понять местную ситуацию. Кроме того, ему как человеку, недавно приехавшему в этот город, должно быть, льстило, что его попросили возглавить бойкот местных автобусных линий. И ему было бы трудно отказаться от такого предложения, учитывая местные представления о том, что проповедники должны быть лидерами местных общин.

Но эти особенности ситуации просто обеспечили ему исходную позицию местного лидера. Безусловно, они не гарантировали ему успеха. Его заявление о начале бойкота, принявшего форму массового протеста, было сделано тогда, когда он не обладал той властью, которой славился позднее. Однако аудитория Кинга, доведенная до отчаяния десятилетиями неравенства и дискриминации, не позволила бы ему не оправдать ее высоких ожиданий. Его аудитория нуждалась в великом моменте, и ее отзывчивость и энтузиазм создали для него этот момент. И Кинг воспрял духом:

Друзья, наступают времена, когда люди устают от сознания того, что они брошены в глубокую пропасть унижения, в которой они испытывают невообразимое отчаяние… Наступают времена, когда люди устают от невозможности радостно жить в солнечном июле и от вынужденного пребывания в промозглом ноябре.

Кинг заряжал толпу энергией, доказывая и ей, и себе, что он способен быть лидером. Ситуация выбрала его, и Кинг принял этот вызов. Ситуация превратила Кинга в лидера, а он, в свою очередь, дал людям надежду.

Индивид и ситуация продолжали взаимодействовать на протяжении всего бойкота. Энтузиазм людей и их поддержка укрепляли его дух, когда его уверенность в своих силах слабела. Решение полиции взять его под арест по ложному обвинению в том, что он провоцировал беспорядки, сделало его более заметным и укрепило доверие к нему, как и попытки поджога его дома. Общая готовность людей идти на жертвы обеспечила бойкоту успех, а статья в журнале «Time» принесла Кингу общенациональную известность.

Мартин Лютер Кинг привнес в свою ситуацию прочную приверженность принципам равноправия, ненасильственное выражение протеста в духе Ганди и выдающиеся ораторские способности. В свою очередь, ситуация обеспечила ему энергию и уверенность в себе и предоставила многочисленные возможности. Его действительно выдающиеся успехи были достигнуты не только благодаря силе его личности, но и благодаря взаимодействию его личности с мощными ситуационными факторами в его жизни. Как у любого человека, у него были свои достоинства и недостатки. И, как у всех нас, его действия – и его характер – формировались теми ситуациями, в которых он оказывался. Подобно всем нам, он, в свою очередь, изменял свой мир. В этом состоит главная идея социальной психологии.

Мы видели, что соответствие личности Кинга его обстоятельствам облегчило ему достижение успеха и помогло усилению движения за гражданские права. Действительно, существующая в социальной психологии концепция соответствия индивида и ситуации оказалась крайне ценной для понимания многих явлений нашей жизни – от повышения производительности труда на производстве до достижения необыкновенных успехов в политике. Исследования, о которых говорилось в этой главе, показали, что объединяющая функция социальной психологии не ограничивается распространением на такие дисциплины, как индустриальное/организационное поведение и политология. Например, мы видели, как социальная психология устанавливает связи между генетикой, нейронауками и антропологией для лучшего понимания эмоций, их происхождения и их эффектов и как социальная психология связывает социологию и результаты исследования разных культур для объяснения того, как дескриптивные нормы и инъюнктивные нормы формируют простые и сложные типы социального поведения.

Мы сделали первый шаг на нашем пути к пониманию социального поведения. В следующих главах мы подробно разберем, как люди используют мыслительные процессы и различные типы поведения для изменения ландшафта социальной жизни.

 

Резюме

Индивид

1. Индивид – это динамическая комбинация мотиваций, знаний и чувств, совместно формирующих социальное поведение.

2. Мотивация – это сила, заставляющая людей стремиться к достижению своих целей.

3. Достижение целей иногда требует значительного внимания. Однако благодаря частой практике стратегии достижения некоторых целей могут применяться автоматически, давая нам возможность направлять наше ограниченное внимание на выполнение других задач.

4. Достичь целей бывает непросто. Достижение некоторых целей возможно только за счет приложения большой силы воли. Однако когда мы используем силу воли для достижения одной цели, то в краткосрочной перспективе этой самой силы воли у нас остается меньше, поэтому ее не хватает для достижения последующих целей. Достижение цели не делать чего-либо может быть особенно трудным, так как мысли, которые мы подавляем, позднее могут начать возникать в нашем сознании еще с большей частотой и интенсивностью.

5. Знания – это информация, которую мы извлекаем из нашего жизненного опыта и храним в памяти. Мы организуем эту информацию в ментальные структуры, такие как экземпляры и схемы.

6. Знание, которое предварительно было актуализировано, вероятнее всего, оказывает влияние на то, на что мы обращаем внимание, как мы интерпретируем неоднозначные социальные ситуации и как мы себя ведем.

7. Чувства включают в себя установки (аттитюды), эмоции и настроения. Социальные психологи используют разные способы измерения чувств индивида, в том числе такие, как самоотчеты, наблюдение поведения и измерение физиологических параметров.

8. На то, как мы испытываем и выражаем наши чувства, влияют наша генетика и наша культура. Чувства, испытываемые нами в конкретный момент, определяются наблюдаемыми у другого человека физиологическими изменениями (например, сигналами обратной связи, подаваемыми посредством мимики) и тем, как мы интерпретируем наши обстоятельства.

9. Чувства в высшей степени функциональны. Эмоции сигнализируют нам о том, что что-то не в порядке, и таким образом мы можем переключать наше внимание с нашей текущей деятельности на новые проблемы. Установки (аттитюды) позволяют нам быстро оценить, стоит ли пойти на контакт или, наоборот, уклониться от контактов с теми людьми, с которыми мы сталкиваемся. Настроения подготавливают нас к восприятию наших прошлых и нынешних обстоятельств.

10. Люди много размышляют о себе: о том, кто они есть, как собираются добиваться своих целей и как могут управлять впечатлениями, которые складываются о них у других людей.

11. Я-концепция – это наши знания о себе. Самооценка/самоуважение – это установка по отношению к себе. Мы многое узнаем о себе, наблюдая за людьми или воображая, какими другие люди видят нас (зеркальная оценка), сравнивая себя с другими (социальное сравнение) и анализируя наше собственное поведение (самовосприятие).

12. Люди стремятся достичь своих целей с помощью процесса саморегуляции и попыток управлять впечатлениями, которые складываются о них у других людей, представляя себя окружающим в соответствии со своим желаемым публичным имиджем.

Ситуация

1. Люди постоянно находятся в своих физических и социальных средах, и эти среды влияют на их мысли, чувства и поведение.

2. Количество людей, находящихся в нашем окружении, может иметь большое значение. Например, ученики в небольших, «недоукомплектованных» школах были лучше мотивированы, участвовали в большем количестве мероприятий, у них было больше обязанностей, и они были готовы браться за более амбициозные задачи.

3. Разные ситуации содержат разные возможности и угрозы. Эти возможности и угрозы называются аффордансами, и нам часто удается эффективно обнаруживать их без особых усилий.

4. Люди сообщают окружающим дескриптивные нормы – информацию о том, что большинство людей делает в данной ситуации, – и эти нормы помогают нам выбрать правильное поведение в новой ситуации. Дескриптивные нормы обычно отражают то, во что действительно верят или что чувствуют люди. Когда люди ведут себя не в соответствии со своими актуальными мнениями или чувствами, то они могут создавать состояние коллективного неведения, которое может способствовать возникновению опасных типов поведения, например пьянства.

5. Многие ситуации имеют свои «правила», говорящие нам о том, что нам позволено и что не позволено делать. Эти правила называются инъюнктивными нормами и определяют, что приемлемо, а что неприемлемо в данной ситуации. Кроме того, для некоторых ситуаций существуют сценарии, описывающие последовательность действий, ожидаемых от людей. Инъюнктивные нормы и сценарии заставляют людей демонстрировать приемлемое и ожидаемое поведение.

6. Одни ситуации могут быть «сильнее» других. Сильные ситуации предоставляют находящимся в них людям меньше возможностей, устанавливают более четкие инъюнктивные и дескриптивные нормы и, как правило, имеют сценарии. Слабые ситуации предоставляют много возможностей, устанавливают менее четкие нормы и обычно не имеют сценариев.

7. Культура может влиять на обстоятельства, в которых мы находимся, и на то, как эти обстоятельства влияют на нас. Индивидуалистические культуры приучают своих членов смотреть на себя как на независимых личностей и отдавать приоритет своим личным целям. Коллективистские культуры приучают своих членов смотреть на себя как на членов более крупной социальной группы и ставить интересы группы выше своих собственных.