Удивленно смотрела в небо: Там собрались все звезды в гроздья. Вот туда улететь бы мне бы, На земле ведь я просто гостья. Пробегает проворно время, Раздает всем свои отпечатки. И спускается ночь на город, Словно вор надевает перчатки. Как свободен а воле ветер, Как уверена в небе птица, Так хочу я уйти отсюда И в далекий свой путь пуститься: Очутиться в стране волшебной, Где всё так, как в моем мечтанье, Где добро и любовь повсюду, Где исполнятся все желанья.

Л ица, голоса, сплетенье судеб, Ю ные и взрослые сердца, Д обрые, коварные, родные И  одни – любимые глаза.

Я провожала взглядом потоки машин, Холодные пальцы до боли сжимая. И яркие краски знакомых витрин Я снова как новые вдруг изучала. Мне всё непонятно. Мне всё стало чуждо. И вспышками – мысли – в сознании сонном. И к жизни – обида. Как жалко, что горе Не может быть малым. А счастие – полным.

По плечам – золотистые косы, И румянец живой на щеках искрится, И легка она, словно в небе птица. А в глазах – молодые грёзы. Убежит на прогулку проворной серной И весеннему солнцу она подарит Ножки, плечи. И время обманет — Его суете перестанет быть верной Лишь на миг. А потом закружится Вся в проблемах, делах и заботах, Вечных пятницах и субботах, И сквозь них уже не пробиться… По плечам – серебристые косы, И румянец с лица навека уж скрылся. Жалко, что не обманешь время. А в глазах – пеленою слёзы.

В ресторан на Луне Приглашение мне Сделал в ночь Чародей неизвестный. Ресторан на Луне. И никто на Земле Не узнает, куда мы исчезли. Ресторан на Луне. И так весело мне! Ровно в полночь с тобою пропали. Ресторан на Луне. Пили кофе во мгле. Старый блюз музыканты играли.

Я написала странные стихи В тот странный бессловесный вечер, Когда не вслух сказал ты о любви, С волненьем смутным ожидая встречи. Потом дрожали руки. Ночь без сна Шептала на ухо ненужные догадки. И сердце трепетало. Вновь весна Преподнесла мне странные подарки.

Моё маленькое чудо Пряталось среди берёз. Это маленькое чудо Ты в подарок мне принёс. А оно коснулось робко Кончиков моих ресниц И пошло своею тропкой Мимо правил и границ. Моё маленькое чудо Отыщу в твоих глазах И в мой дом, чуть стихнет всюду, Отнесу его в руках.

Белые тени. Погасшие свечи. Странная дрожь. Обнаженные плечи. Шёпот горячий. Сухие ладони. Я так хотела. Ты это понял. Трепет в груди. Сбилось дыханье. Мне твою тайну откроет молчанье. Мягкие губы. Бархат ресниц. Нежность – без правил. Ночь – без границ.

Мы в объятьях снегопада Утопали. И смеялись, Что под покрывалом снега Так нелепо потерялись. Всё вокруг так непонятно. Непроглядно! Изменилось. К твоему плечу прильнула: «Это мне однажды снилось». Поцелуй со вкусом снега Подарил мне. Необычно! Постепенно забывала всё, Что было так привычно. Всё, что правильно, разумно Забывала. Ну и ладно! Мне в объятьях снегопада Сумасшествие приятно.

Холодно и жарко. Весело и страшно. Свет в глазах – так ярко. Всё! – и сносит башню. То, чего так ждали, Как Татарин: «Здрасьте!» Я раскрою сразу Козырные масти. Проиграем вместе! Весело напьемся! Я – тобой, ты – мною. Лишь к утру вернёмся В жизнь, где всё обычно. Но с улыбкой хитрой Память воскресит всё Яркою палитрой.

Моё колено – твоя рука. Я улыбаюсь и строю глазки, Шепчу несмело: «Нельзя пока!» Хотя в душе – костер и пляски. Февраль. Отважно пойдём гулять. Мороз резвится – колени гладит, Уже до дрожи. Но мне плевать! Ведь, чтоб согреться, тебя мне хватит.

Город мокрый и усталый Меня встретит этим утром: Снег под ноги бросит талый, Обернет туманной пудрой. Я по вечному маршруту Город снова изучаю. Только снова почему-то Грусть его везде встречаю: Этот дедушка с сумою, Черные обломки снега, Эти муравьи-маршрутки, Так уставшие от бега, Гаражи и новостройки, Захлебнувшиеся в лужах, Одинаковые куртки Суетящихся прохожих, Мокрый ветер, звук унылый Бесконечной автопробки. Только где-то… еле слышно… Вешней птицы голос робкий. Он один – живой и нежный, Он разбудит ото сна. И напомнит: даже в город, Не стучась, пришла весна.

У нас с тобою разные дороги. Но что бы ни случилось на пути, Я знаю, что свернув совсем немного, Могу к тебе на огонек зайти. Ты выйдешь мне с улыбкою навстречу, Во-первых, пожелаешь мне добра, Заботливо накинешь мне на плечи Часть своего душевного тепла. Потом в уютном домике за чаем Проговорим всю ночь о том, «как быть?» Ты снова будешь прав, когда ответишь В конце концов, что нужно просто жить. Я буду бесконечно благодарна За твой ответ, улыбку и тепло. Растает ночь. И на моей дороге Вдруг сразу станет ярко и светло. Я даже разгляжу на горизонте Всех тех, кому со мною по пути. И вспомню: они ждут меня полночи! И вспомню, что пришла пора идти. Пошлю свой взгляд печальный и прощальный Твоим глазам. Не встретятся они. Твои глаза уж нежностью ласкают Родной дороги тихие огни. Я промолчу. Ведь знаю, что не смею Тебя совсем отнять я у других. Я поднимусь. Уйду я тихо-тихо. И поверну, чтоб догонять своих. У нас с тобою разные дороги. Но что бы ни случилось на пути, Я знаю, что свернув совсем немного, Смогу к тебе на огонек зайти.

Я буду большою девочкой, Когда мы увидимся снова: Серые брюки со стрелочкой И взгляд нарочито суровый. Вопрос о делах бессмысленный С ответом – без лишнего слова. Вдруг – дождь. Ресторанчик изысканный. Ты всё о себе… И снова Я буду молчать внимательно. Но думать о том, что прожили. Ты спросишь меня обязательно, так уж наверно положено: «Ты хочешь вернуть всё, милая?» И взгляд будет слеплен ласкающий. С улыбкой пошлю его мимо я… …оставлю пломбирчик тающий, На чай официанту сотенку, Да запах духов чуть знакомый. Я буду уж взрослой тётенькой, Когда мы увидимся снова…

Этим вечером, как и всегда, Я иду на свидание с городом. Он встречает оскалом меня Наготы убогой. И холодом. Я опять кого-то ищу Среди улиц, машин и прохожих, Но не вижу, не нахожу Я тех глаз, на мои похожих. Чтобы страх отогнать, закурю И пошлю всё к чертовой матери! Я, вы знаете, даже люблю Одиночество! Мы с ним приятели! Напоследок циничное «ха!» И захлопну дверь перед городом. Я – один. И вокруг – шелуха: Мир, где принципы морят голодом. В моей жизни есть небо и страсть, Да свобода, её высочество, Сновидений сладкая власть Бесконечная, как одиночество.

В акварельную картину Капли с неба превратили Горизонт, огни и крыши. Небо – громче, люди – тише. Нет прохожих. Только кошки. Всё уютнее окошки Под покровом акварели. Дышим. Мысли отсырели: Расплываются, как пятна, В детство – а потом обратно. Я шепчу тебе об этом Нежным августовским летом.

Слишком тесные рамки. Слишком похожие дни. Мы – в людях. Их много. Но – странно… Наверно, мы слишком одни. Слишком много заветов На наш сумасшедший приют. И слишком много советов TV и журналы дают…

Милый, останься. Сегодня Мне нужно чуть больше тепла. Я тортик купила на утро И новые фильмы взяла. Я выключу все телефоны И теплым комочком свернусь, Запутаю волосы в пальцах, К тебе я покрепче прижмусь. Мы вспомним опять наше детство, Ты сотню задашь «почему» Отвечу, отбросив кокетство… и тихо счастливой усну

Я обычная слабая женщина: Много плачу, волнуюсь, смеюсь. Я наивна, ведь верю в нелепости. Высоты и громады боюсь. Я обычная: глупая, нежная, Состоящая из пустяков. Как и всем, мне природой завещано Создавать и нести в дом любовь.

Ты есть в моей жизни. Спасибо Случаю или Богу, Что свёл в небольшой перекресток Твою и мою дорогу. Привал. Ну а дальше – дальше. Нечестное, жгучее чувство. Ты мыслить учил без фальши И в будничном видеть искусство. Ты есть. Но ты сам не знаешь, Что рядом ты быть боишься. Как много во мне ты значишь, И как ты мне часто снишься.

Тихо-тихо. Тишина пролезла в уши. Тишину, прошу, послушай, Напиши! Живописно, музыкально Тишина повисла в спальне.

Семиструнные переборы. Полуночные разговоры. Полутонное замечаю. На своей волне. Выпью чаю. А фантазия воспалилась. Пусть сбывается, что приснилось! Мне не встретится круче нрава. Но! Обнимать тебя получила право.

На городских проспектах пешеходно Мешаю тесто из песка и снега. Профессия всей жизни не доходна, Но я бегу лишь только ради бега. На городских квартирах с желтым светом Взахлеб читаю книги, жесты, лица, Впиваясь между строк, ищу ответы… И разве важно, здесь я иль в столице? И тут, и там есть серые страницы, Чтоб написать про книги, жесты, лица.

«Эх Катя-Катя, растяпа! Наивная, неуклюжая! Свои синяки спрятала Под черный капрон И не тужишь? Ой, мне не больно, что вы, Я вся такая крутая, Вся в важных делах и заботах, И жизнь офигительно Золотая». Я нормальная, эй. Ручаюсь, Вы тоже с собой говорите. Подумаешь, иногда забываюсь И шевелю губами, Шепчу слишком громко. Уж извините. Давно не читала Ахматову И переслушала Нойза. Теперь, хоть убей, не могу стихами — Только речитативом. Или еще проще – прозой. Я могу говорить метко. Смеешься, тебе это нравится. Видишь, даже кое-что строчится. Я – не типичная баба: овсянка в башке не слипается. Хотя иногда хочется. А ты, черт возьми, нужен! Но не ради сочувственных вздохов, А чтоб парой фраз, нечаянно, Доказать, что не всё так плохо.

Невозможно работать, мило общаться, ждать. Ждать… Что толку по сЕти слоняться без толку, Что-то сейчас решать? Попробую завтра в порядок, на полки Себя убрать. Опять. А сейчас – Спать. Спать.

Я хочу о тебе не думать: Прячусь в ватное одеяло. Стоит музыку в уши сунуть, «Unforgiven» – пиши пропало. Я меняла кровати, квартиры… Испытав облегченье и муку, Поменяла «друзей» и мужчину. Только ты повторился по кругу. Вновь решу о тебе не думать. Это тысячный раз! Да уж… Я смогу о тебе не думать! Спрячусь в город, а лучше – замуж.

Она носит огромные кеды, Матом шутит и возмущается, Курит крепкие сигареты И под взглядом твоим не смущается. В её комнате творческий хаос, Её завтрак – мультфильмы и кофе, Её фетиши – Будда и Даос. Только утром окажется в off-е. Под слоями шарфов, капюшона Губы – в красном, взгляд порноактрисы. Хоть похож ты на мачо-шпиона, Но тебе не попасть за кулисы. Ты желаешь ее с той силой, Что сто лет тебе с этим не справиться. А я остаюсь нелюбимой Умницей и Красавицей.

Спрашиваешь: Как дела? Отвечаю: Дипломно. Только, знаешь… Весна врывается вероломно Музыкой – в уши, Грозами – в лёгкие! Километры до дома такие лёгкие! Улицы пОлны пыльцой – не пылью, Свежие. Люди стали цветные, голые, пешие, Стали поздние, ароматные, громкие, Обострённо-живые, ломкие. Вот – ты: в ванной рыдаешь, потом поёшь, Хорошо тебе или плохо? Сама не поймёшь. Вот и у меня обострение странностей: Коктейль инфантильных старостей. У всех так бывает в мае: Мы сильно живём и желаем, Задыхаясь весной неуклонно… А так, Если в общем, Дела – дипломно.

Тучи сгущаются. Дышится влажно. Скоро бабахнет! Но это не страшно. В воздух впивается электричество, — Убьет иль зарядит такое количество? Крышу искать? Взять зонтик у друга? Или замедлиться, слиться с упругим Ливнем бодрящим? – Это не страшно! Ты ведь согласен (мне это важно) Мокнуть и впитывать электричество? Гроза наступает, Её Величество.

Возьму и вернусь на денёк В себя недавнюю прошлую: В ту, что папа звал Сахарок. И буду простой и хорошею: Завязывать волосы в хвост, Читать за едою книжки, Думать про личностный рост Немного – о том мальчишке. С горячностью стану болтать О больших и банальных вечностях, Много и смело желать, Гадать на вещах и конечностях. Но чтобы той самой быть, Отрекусь на одни лишь сутки От обета изящно язвить, Шутить остроумные шутки, Походку и взгляд мастерить, Носить каблуки и улыбку, Где-то и кем-то слыть, Таскать с собою визитку. Отрекусь и буду любить Дискотеки, где песни из прошлого, Бесшабашно с друзьями пить И всю ночь не спать – что тут сложного? А когда вечера тихи, Бродить угловато по улицам И писать в голове стихи — Ведь только тогда получится.

В городе много тумана, Туману некуда деться. Впущу на балкон немного, Чтоб, в нём укутавшись, греться. Разбавлю его мятным дымом И градусом крепкого чая. Жизнь ночи проносится мимо. Ее одиноко встречая, Кручу в голове слова, Живые и невесомые. Хочу их найти для тебя, Найти для тебя – особые.

Если сыпать на рану соль, Если хлестать себя плёткой, Можно лечить бесконечную боль, Можно сделаться кроткой. Теперь лишь стучит внизу живота, А раньше пронзала кожу. К тому, что я для тебя «не та», Можно привыкнуть тоже.

Треугольник – острая, тесная фигура. Протыкая ей свой круг, будешь круглой дурой. В круге – воздух, гладь, уют, можно расширяться. Неужели хочешь ты по углам скитаться? Ранить мягкие края острыми углами И метаться высотой между сторонами?

Чтобы быть у тебя на виду, Надо быть на виду у всех. Твоей внимательной нелюбви Равняется мой успех.

Город приветлив. На тесных улочках Продают газеты и булочки, Носят платья, короткие курточки, Отпускают музыку в форточки. Я шагаю, надев улыбочку, Через лужи скачу на цыпочках. Я несу ожерелья ниточку И мужские взгляды в облипочку. Я оставила мысли сложные И желанья противоположные. Все «страдания» – это ложное. Город счастлив — Иначе можно ли?

Всё прекрасно в моём королевстве: Собираю волосы, ставлю чайник, Книжки читаю губами, как в детстве, Снова сутулюсь и не замечаю. Я исключила всех и всё, что умеет Переключать мой тумблер с плюса на минус Лёгким касанием одной левой, А потом, улыбаясь: «Так само получилось». Научилась настройке своих мелодий: Ослаблять и подтягивать струны, Слышать тон, доверяться природе. Предпочла не разгадывать руны, Не гадать на кофейной гуще, Быть королевой в своём королевстве — Жить так, как мне будет лучше: В тщательном постоянстве.

Обмотавшись ярким шарфом, Подпрыгивая на кочках, Вернусь сегодня домой. И к нулевой точке. Всё, что хотела – сбылось, Красочно и детально. Всё, что искала – нашлось? (память на Play) Досконально! Мне бы поймать тишину, А лучше – новых мелодий, Чтоб сочинить мечту Для новых (и главных!) стадий.

«Папочка», можно мне Требовать глупой свободы: Секса, наркотиков и рок-н-рола, Следовать зову природы? Под звуки «The Eagles» спуститься В царство туманного дыма, На грань между «правда» и «снится», Во вкус трехдневной щетины. «Из лёгких наркотиков я Ментол с никотином распробую. Из сильных – буду тебя – особую.

Раз, раз, раз! Почитай-ка ты ин. яз Раз, два! Заработай, голова! Раз, два, три! Больше делай – меньше спи. Раз, два, три, четыре! Уберись в своей квартире! Раз, два, три, четыре, пять! Книжку почитай опять. Три, четыре, пять, шесть! Приготовь семье поесть. Пять, шесть, семь! Приседаний – двадцать семь! Пять, шесть, семь, восемь! Поработать Вас попросим. Шесть, семь, восемь, девять! Побыстрее тексты делать. А теперь – до десяти. Не болтайся по сети!

Вызовите мне санитарку. Увезите в Питер, в Самару, к морю… – куда подальше. Полезайте со мной. Делайте Здоровее, смелее, старше, – как Вы умеете. Намотайте мой нерв на палец. До упора, до выкрика «больно!» А потом отпустите. Играйте! Я тогда останусь довольна. «Ты – йо-йо», – намекайте. Раскидайте свои маячки Во дворцах, на скамейках, сайтах, На моих блокнотах и партах, В сентябрях, декабрях и мартах, – Набирайте очки.

Мне нравятся строптивые брюнеты. А он высок, сутул и белобрыс. Он варит кофе, жарит мне котлеты И сравнивает с лучшей из актрис. Мне нравятся беседы о высоком, А он меня бессовестно смешит. Ему я: «Уходи!» А он: «Далёко? К тебе теперь навеки я пришит». Мне нравится толпа, её вниманье. Умею выглядеть и быть на высоте. Но вечер, дом. Обнимет – понимаю: Вокруг «разнообразные не те». Мне нравится, когда бушуют страсти, И каждый день – другие берега… Но упакую вещи, чтобы: «Здрасьте. Я к Вам. И я останусь навсегда».

Если по секрету, (подойди и слушай): Я боюсь стать толстой И уютной клушей. Вот бы мне развидеть Телесериалы, Раздарить хрустальные С полочки бокалы, И забыть рецепты Тортов и харчо, Видя беспорядок, Говорить: «И чё?» Растерять всю пряжу, Распустить жилет И купить не в Турцию — В Амстердам билет. Нет, кутить в Европе — Выше моих сил! Как он тут голодный Без меня один?..

Страшно быть пьяной, Когда ты рядом, Босой, небрежной И слишком нежной. Водку мешая с колой, Стать вдруг смелой и голой, Мягкой, текучей, Пальцами жгучей. Под воротник рубашек Пьяных пустить мурашек…

Лицо его – кирпич, и рост два метра. Но любит он как пёс, щенок. Он с площади, не кутаясь от ветра спешит за ней, чтобы скулить у ног. У ног в чулках и по последней моде в парижских натуральных сапогах. А выше – шёлк белья, что не скрывает халатика бесстыдного запах. То не красотка — чёртик в табакерке. Порочна. Замужем. Заносчива. Умна. А у него есть слава, блат и деньги, но только «киса» Л. ему нужна. «Кури, мой щеник. Знаешь что? Живи со мною. А впрочем… Уходи! Ты скучен и ревнив». И двухметровый щеник громко воет, Из слёз и страсти складывая стих. На площадях, трибунах и плакатах Он злится, хмурится, щетинится, рычит. Но слово каждое, колючее, кривое Не людям — ей одной в лицо кричит. Играет нервно скрипку и ноктюрны на флейте ржавых водосточных труб. И умирает. Ей оставив лавры и жадно бесконечное Л Ю Б Л Ю Б.

Выпрямляешь спину, настраиваешь Мягкость голоса, точность рук. Ты отлично играешь в покер, Мой драгоценный друг. Расскажи, каково иметь горячий нрав и холодную голову в одном теле. Ты всегда благороден и прав, Но ответь мне: как ты на самом деле? Расскажи, как ты выбрал не то — и поздно исправить. Как не в силах тобой прирученных оставить. Расскажи как ты крутишь в мозгах Сотый сценарий пьесы, В которой ты наплевал На чужие обиды и интересы. Расскажи, как в ночной оглушительной тишине Ты не должен, Но думаешь обо мне.

Нам хотелось бы жить как в кино: Говоря «прости», убегать со свадьбы, Отрывать подол дорогого платья, Залезать на крышу и пить вино. Уезжать на край света. Но прежде В заветную дверь стучаться, Чтоб без слов и одежды прощаться, А потом уходить в надежде. С сумасшедшим другом деля мечту, В большой город приехать с гитарой, Стать удачной рок-звёздной парой И взлететь на немыслимую высоту. Не молчать в ответственную минуту, Не терпеть обид, не бояться жить. Мы решаться хотим – не ныть. Но живём по накатанному маршруту.

Знаешь, что будет греть меня До окончания века? Память о том, как целуешь В самый краешек века. Хрупким касаньем пальцев Тянешь мой мир наружу. Так, что я вслух признаюсь: Ты мне безмерно нужен. Пусть после встреч возвращаемся Каждый к себе домой, С кем бы ты ни был, пожалуйста, Оставайся со мной.

Я стала много плакать, до смешного: Реву, раз подгорели макароны, Что платья в магазине нет худого. Машу рукой и говорю: «Гормоны». Я слёзы лью над глупым детским фильмом И алкаша соседского жалею. Для фоток выбираю ретро-фильтры, Отшучиваясь: «Это я старею». Но я боюсь лишь слёз противно колких, Когда тебя, нежданчика, встречаю. И, колупая лак на пальцах ломких, Шепчу себе по-честному: «Скучаю».

– Жуткие лампы в вашем подъезде. Можно кино снимать. Про психопатов. Вот в этом месте Будут они убивать. Эти твои дурацкие шутки Лучше, чем нервно молчать. Роюсь дрожащей рукою в куртке Чтобы ключи достать. Буду тыкаться в дверь минуту, Мерзко брелком звенеть. Раз уж решила выглядеть глупо и ни о чем не жалеть. – Вот, проходи. Может быть, чаю? Горячего надо попить. Хотя я получше кое-что знаю. Шампанское есть. Налить? Странный напиток. Я от него Буду смешная очень. – Хочу это видеть. Тащи «стекло». Чай на потом отсрочим. Я достаю большие бокалы. Мастерски тихий хлопок. Делаю взгляд как у светской дамы И слишком большой глоток. Морщусь. В глазах выступают слёзы. Пузыри забиваются в нос. Чихаю, чихаю, и воздух хватаю И руки, в которых ты нёс Добавку. И всё фонтаном. Стоишь и громко хохочешь: – Я джинсы отмою под краном? Могу и твои. Хочешь? Вся эротика вместе с чихом Полетела к собачьим чертям. Мы сидим в трусах и болтаем тихо, Вживую, не по сетям. Потом полежим. И будем Считать в голове вертолёты. – Тебе куда-нибудь нужно? – Да. Проводи до работы. – До работы? Ты что, серьезно? Ты же пьяная, мать. – Это ночная смена. Поэтому мне плевать. Скажи, разве можно ночью Наверняка понять, Пьяная ты, или грустная очень И адово хочешь спать? В последней пустой маршрутке Усталый водитель курил. Ты усадил меня сзади, поправил куртку. И что-то еще говорил. Сегодня я полная дура, — Решила. К тебе прижалась. Ведь двадцать одна минута У нас на двоих осталась. – Если слушать твой голос Прямо из центра груди, Он очень красивый. Ты знаешь? – Приехали. Выходи.

Я за то, чтобы в сердце была любовь. Чтобы в мире – мир. Беру слово я, поднимаю бровь — И затих трактир. Я проста, как холст. И сегодня здесь Я дрожу, как лист. Голова шипит, и сбивает спесь: «Тыжедевочка! не артист. Тыжедобрая. Отвратительно Положительный персонаж. Людям нужен трэш, людям нужен секс. Ты ж не дашь». Но ведёт меня. И пока вы здесь, Ещё верю в то, Что под силу мне и простым словам Кипятить нутро.

Хочу тобой отболеть. Чтобы ты вышел с потом. Себя перестану жалеть, Уйду с головой в работу. Себя загружу людьми: Ночи и дни в разговорах. Чтоб думать: «Ты не один, Ну да и я не промах». Стану тебя я гнать Из снов и грудной клетки. Хватит тебя желать! Выдерну из розетки Фильмы, что в голове Крутятся на повторе. Уеду в дом на холме Или банально на море. Там, засучив рукава, Без всяких сопливых прелюдий, Тебя упакую в слова, Раздам незнакомым людям.