Несколько секунд спустя я сидела в машине Тео, прокручивая каждое сказанное Коннору слово и задаваясь вопросом, звучали ли они так же неубедительно вслух, как в моей голове.

И ругать себя за то, что это звучало нелепо, было как-то проще, чем зацикливаться на возможности того, что я могу больше никогда не увидеть Коннора. Поэтому я продолжила ругать себя.

— С тобой все в порядке?

— Я в норме, — ответила я. Мы ехали на запад по Мэдисон, впереди нас было длинное, массивное здание «Юнайтед-Центра». Нужно было сосредоточиться.

Как только я решила заставить свой мозг это сделать, дорога впереди, казалось, замерцала. Я посмотрела на небо, думая, что облака на мгновение закрыли луну, и я просто вижу мираж, какой-то оптический трюк. Но луна была высокой и ясной.

Я моргнула, снова посмотрела вниз… и увидела, как твердый асфальт покрывается рябью, подобно воде.

— Тео, — тихо произнесла я, наклонившись вперед и положив руки на приборную панель.

— Я вижу, — ответил он и наклонился над рулем, чтобы вглядеться в темноту.

В десяти метрах от нас снова началась рябь, и дорога заколыхалась… совсем как трава.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил Тео.

— Я не знаю.

Он остановил машину, и мы оба вылезли и вышли на дорогу, освещенную фарами.

— Вот дерьмо, — тихо проговорил Тео.

На дороге вырос слой густой, колышущейся травы, и это уже была не дорога, а мягкий, вздымающийся холм, который простирался метров на четыреста перед нами.

На этом участке исчезли уличные фонари. Электрические столбы, асфальт, тротуар, разделительные линии. Все это заменили трава и воздух, который казался волшебным.

— Мы этого не видим, — тихо пролепетала я. — Мы этого не видим.

— Элиза.

Я оторвала взгляд, чтобы посмотреть на Тео, и проследила за его взглядом.

Проблема возникла не только на этих четырехстах метрах Мэдисон. Трава, холм, отсутствие всего современного распространялись. Они дошли до «Юнайтед-Центра», и здание начало просто… исчезать. Этаж за этажом, бетон и стекло сменялись колышущейся травой, затем пустым воздухом. Начал расти еще один холм, мягкий и округлый, образовывая дугу в месте, где стояла огромная арена.

И поверх всего этого были холод и тяжесть древней магии.

— Это не… это не может происходить по-настоящему. — Я не осмеливалась подойти ближе, чтобы коснуться травы, боясь, что магия заразит меня так же, как она раскинулась на дорогу, улицу и здание.

— Ты знаешь, что это такое? — тихо спросил Тео. Его тон говорил, что он уже знает ответ.

Я не знала наверняка, потому что не могла понять, как я вижу то, что вижу. «Но разве мы не слышали рассказ моей мамы? Разве она не рассказывала нам именно об этом? И разве фейри не пытались наколдовать что-то неизвестное и масштабное?»

— Это зеленая земля, — тихо проговорила я, боясь, что слова ее потревожат, раскроют наше присутствие, и нас втянет в заклинание. — Древняя родина фейри.

* * *

Тео достал экран, отсканировал то, что было самой восточной половиной здания, и отправил изображения с видео Юену.

Мы побежали обратно к машине. Визжа шинами, Тео развернулся на 180 градусов и поехал обратно по Мэдисон, пока не нашел свободный проезд с севера к церкви.

— Поэтому они были в Грант-Парке? — спросила я, схватившись за крошечную приборную панель, пока машина разворачивалась. — Использовали лей-линии? Чтобы перенести сюда зеленую землю?

— Не знаю, — ответил Тео. Он нашел полоску асфальта, и мы молча огибали холм, наблюдая за происходящим. — Может быть. Но сейчас фейри не в Грант-Парке. Так как они это делают?

— Другая лей-линия? Другое соединение?

— В Чикаго нет другого соединения. Вот машина, — сказал он, когда огонек на программе слежения замигал быстрее.

Церковь, прямоугольник из белого камня с купольной крышей, стояла в углу стоянки для машин. Спереди две пары колонн располагались по бокам парадной двери и были увенчаны треугольными сандриками. Входная дверь была обращена к парку. Одна из сторон церкви располагалась напротив другой стоянки — из-за чего здание — с заколоченными окнами и заросшими деревьями — казалось еще более одиноким.

Снаружи стоял внедорожник, темный и пустой.

Тео припарковался за квартал до церкви, и мы тихо вылезли из машины. В свете луны я повесила на пояс свою катану. И в этом был недостаток открытого пространства. Мы не сможем держаться теней, чтобы подобраться ближе к зданию. С другой стороны, в церкви нигде не горел свет, поэтому нам будет лучше видно, как только мы войдем внутрь.

Тео проверил патронник пистолета, который висел в кобуре на его поясе.

— Какая у церкви планировка? — тихо спросила я.

— Двери спереди и с восточной стороны. Они ведут в вестибюль, а прямо за ним святилище. Это большое пространство с куполообразным потолком и арками по бокам. В подвале классные комнаты и кабинеты.

— Где она может находиться?

— Честно говоря, я не уверен, — ответил он и подбоченился, оглядывая церковь. — Какое самое подходящее место для содержания королевы фейри, которую ты пытаешься мирно свергнуть?

— Верное замечание.

— Боковая дверь?

Я осмотрела здание в поисках места, откуда будет легче войти. Открытое окно, отсутствующий кусок фанеры.

— Давай я подойду поближе. Возможно, я смогу что-нибудь придумать.

— Тогда пошли, — тихо ответил он. Мы пригнулись и быстро побежали к зданию, придерживая оружие, чтобы оно не подпрыгивало.

Мы пересекли улицу и нырнули в тень здания.

— Следуй за мной, — сказала я и бесшумно пошла по тротуару. Все на этой стороне здания казалось тщательно заколоченным, поэтому я повернула за угол. Когда-то там была пожарная лестница, но она превратилась в груду стали позади церкви, выходы были заколочены. «Но фейри же как-то проникли в здание, причем вместе с Клаудией, поэтому вход должен быть».

Если бы это была я, я бы нашла способ пробраться внутрь, а потом отпереть входную дверь изнутри, чтобы можно было ее внести. Вот что я искала: лазейку.

Я нашла ее за следующим углом. Лист фанеры, закрывавший подвальное окно, был вырван. Он все еще был прислонен к окну, но не прикреплен. Фейри, вероятно, сняли его, проскользнули внутрь, а позже вернулись, чтобы поставить его на место, но не потрудились прикрепить к фасаду.

Это все, что нам было нужно.

Мы взяли его за края и отодвинули от окна. Стекло было грязным, а в помещении за ним темно.

Окно было одностворчатым со скользящим замком. Тео протянул карманный нож еще до того, как я его попросила. Я раскрыла его и вставила лезвие между створкой и замком. Старая краска отвалилась и упала на землю, как снег, я услышала щелчок, а потом вернула нож Тео.

Я убедилась, что он готов, и распахнула створку.

Скрип окна был громким, как крик банши. Мы инстинктивно прижались к зданию, ожидая вспышки фонарика, звука движения, того, что кто-то пойдет проверять. Но там была только тишина, только темнота.

Безусловно, фейри не могли спать. Не тогда, когда должны были охранять Клаудию — или держать ее под стражей.

Я проскользнула в окно, бесшумно спрыгнула на пол и протянула руку Тео, когда он последовал за мной. Это была классная комната для детей. Игрушки и принадлежности давно исчезли, но на доске, стоявшей в углу, все еще оставались надписи, вдоль верхней части стены все еще висел выцветший обойный бордюр с изображением карандашей. Там пахло пылью, плесенью и сыростью.

Мы вышли в коридор, проверяя каждую комнату, пока двигались к лестнице. Там не было никаких признаков фейри. Ни движения, ни звука, ни шагов по пыльному и изношенному полу.

«Их нет в подвале, значит они должны быть наверху». Мы ждали на краю лестницы, напряженно прислушиваясь к звукам.

А потом где-то над нами я услышала пение. Мужской голос, слишком далеко, чтобы разобрать слова. Но звук был печальным и тихим, как старая колыбельная. И из-за этого стоять в этом полуразрушенном церковном подвале, с пережитками детства, было еще более жутко.

Я посмотрела на Тео и приложила руку к уху.

Он кивнул, выглядя таким же встревоженным, какой себя чувствовала я.

— После всего этого мне нужно будет выпить, — прошептал Тео, а потом положил руку на рукоятку своего пистолета и указал на лестницу.

Будучи бессмертной, я пошла первой. Я не собиралась рисковать Тео — или навлекать гнев Юена — если фейри услышат, что мы идем.

Лестница вела в заднюю часть святилища. Помещение было большим и открытым, через витраж в куполе проникал лунный свет, усеивая пол красным, золотым и зеленым цветами. Там не было мебели, только развалины и обветшалость. С фресок на стенах отслаивалась краска, на кусках гипсокартона еще кое-где были изображения животных, с других частей здания ветром принесло клочки бумаги.

В центре комнаты на детской кроватке лежала Клаудия, пшеничные волосы рассыпались по полу, руки были сложены на груди, как у принцессы, ожидающей поцелуя, который пробудит ее ото сна. В изголовье кровати стоял высокий канделябр, вероятно, позаимствованный из церкви. Между Клаудией и входной дверью в состоянии боевой готовности стоял фейри в черной форме и сапогах, и с очень большим пистолетом,

Он был единственным охранником, которого я видела. «Но маловероятно, что охранник всего один. Даже фейри должны спать; должен быть кто-то, кто сможет его сменить».

Я не понимала, где находится второй фейри, пока к моей спине не прижалось дуло.

— Привет, кровопускательница. — Голос был женским, и в нем слышался ирландский акцент.

Тео находился всего в полуметре от меня, но он оставался неподвижным, наблюдая и выжидая. Я встретилась с ним взглядом и слегка улыбнулась.

— Вперед, — сказала она. — Оба.

Мы вошли в святилище, ее пистолет все еще упирался мне в спину, Тео встал рядом со мной.

— На полметра влево, — тихо произнесла я.

Ему не нужно было спрашивать, зачем. Тео переместился прежде, чем фейри поняла, о чем я попросила: пространства для маневра. Я повернулась с молниеносной скоростью, отшвырнула пистолет фейри и нанесла боковой удар, из-за неожиданности которого она запнулась.

— Думаю, этот раунд за тобой, — сказал Тео, поднимая пистолет. — Хочешь?

— Обойдусь, — ответила я и использовалась предплечье, чтобы блокировать удар, который фейри пыталась нанести левой рукой.

Тео вытащил свое оружие, направившись к другому фейри и королеве, которая лежала перед ним.

Фейри пошла в наступление, ее лицо искажала ярость, когда я попятилась в святилище. «Если мы будем драться, то для этого я хочу больше пространства».

— Ты не выиграешь, — сказала она с чувством глубокой ненависти. — Кровопускатели никогда не выигрывают. Не тогда, когда вовлечены мы.

Она шагнула вперед, пытаясь сделать кросс справа. Я присела, уклоняясь от него, а потом с разворота нанесла удар полумесяца, который она встретила высокомерным блоком.

Кость нашла на кость, из-за чего мою голень прострелила звенящая боль. Но монстр не возражал против боли. Боль — это доказательство жизни, существования. Напоминание, что он есть, даже если пойман в ловушку внутри меня.

— У тебя есть кое-какие навыки, — произнесла она, снова наступая. Она была крепкой женщиной с бледной кожей, темными волосами, связанными в зализанный пучок, и карими глазами. Полногрудая и сильная, она вкладывала силу в свои блоки. — Но и у нас тоже. И нам это больше нужно.

— Нужно что?

— Вернуть наши жизни. Вернуть наше королевство. Мы слишком долго были в вашей власти.

«Под "королевством"», — предположила я, — «они подразумевает зеленую землю».

— Каким образом вы в нашей власти? — спросила я, отступая назад. Она отстраняла меня ближе к стене, и я совсем не возражала, что она думает, будто контролирует мое отступление.

— Кровопускатели управляют Чикаго, — ответила она, уголок ее рта приподнялся.

— Чикаго управляют люди. Мэр, городской совет, жители.

— Ими манипулируют вампиры. Контролируют кровопускатели.

— Это абсолютная ложь. — «Если бы это было правдой, это я бы давала Юену указания, а не наоборот».

Я натолкнулась спиной на стену, и ее улыбка стала шире.

— Маленькому вампиру хватило смелости прийти сюда, но ее оказалось недостаточно, чтобы драться?

Затопивший меня гнев подтолкнул монстра вперед. «Может, мне следует дать ему шанс», — подумала я. — «Дать ему возможность подраться и поиграть».

И так я позволила монстру войти в меня, а сама переместись внутрь и стала наблюдать, что произойдет.

Я развернулась, оттолкнулась ногой от стены и перепрыгнула за нее. Она повернулась, потрясенно выдохнув, и смотрела, как я приземляюсь к ней лицом.

— Кое-какие навыки, — сказала я, яростно улыбаясь. Монстр пошел в атаку правым хуком, от которого фейри не удалось уклониться, а потом нанес апперкот в челюсть, из-за которого голова фейри дернулась назад. Она взревела от боли, и ей потребовалось мгновение, чтобы снова обрести равновесие.

Монстр не хотел ждать и снова пошел в наступление. Он нанес удар ногой, на этот раз прижав фейри к стене. И тут началось настоящее избиение.

Удары кулаком в живот, в челюсть. Пинок по ребрам, потом еще один. Фейри попыталась протиснуть ногу между моих, перевернуть меня и скинуть, но мне удалось удержаться на ногах. Внезапный быстрый удар, из-за которого ее голова откинулась назад.

Голова фейри качнулась, и она упала на колени. Но это не остановило монстра. Даже когда глаза фейри закатились. Один пинок по ребрам, потом второй, потом еще один.

— Элиза.

«Чикаго не принадлежит фейри или вампирам. Он принадлежит Эгерегору, и фейри не имеют права его уничтожать».

— Элиза. Остановись!

Рука Тео крепко сжала мою руку, и он оттащил меня. Я запнулась, не совсем твердо стоя на ногах, и мне пришлось согнуться пополам, уперев руки в колени, чтобы не поднялась желчь.

— Я в порядке, — сказала я и подняла руку, чтобы он не подходил. — Дай мне минуту.

«Возвращайся», — приказала я, но монстр боролся со мной, меня пронзили волны гнева и агрессии. Я закрыла глаза, отчаянно пытаясь сконцентрироваться, чтобы мне не крутило живот, а разум сохранялся ясным. Чтобы вернуть контроль и удерживать его.

Такова цена силы. Монстру не нравится, когда его снова вытесняют туда, где ему приходится подвергать сомнению собственное существование.

Когда тошнота прошла, я выпрямилась и оглянулась.

Фейри лежала на земле, без сознания. Ее правый глаз опух и почернел, из губ сочилась кровь, но ее грудь поднималась и опадала.

«Я ее не убила». Хотя я понимаю смерть и теперь принимаю, что она неизбежна на войне, но я испытала облегчение.

У меня сильно болели руки. Я посмотрела вниз и обнаружила, что костяшки разбиты и кровоточат. Но я вампир, и раны заживают довольно быстро.

— Ты в порядке? — спросил Тео. Выражение его лица говорило, что он по-настоящему не уверен.

— Я в норме. — Я оглянулась и увидела фейри, которого он тоже вырубил.

От этого мне стало гораздо лучше, и у меня из глаз чуть не полились слезы.

— Нам нужно вытащить отсюда Клаудию, — сказал Тео, и я кивнула.

— Я открою дверь, — произнесла я и приняла руку, которую он протянул, чтобы помочь мне подняться.

Тео направился к Клаудии. Я пошла в маленький вестибюль и обнаружила, что входная дверь закрыта изнутри. Я вытащила длинный кусок стали, отбросила его в сторону, повернула засов в гниющем дереве и толкнула дверь.

Поток свежего воздуха, воздуха, в котором по большей части не было магии, ощущался великолепно.

— Дом Кадогана ближе, чем офис Омбудсмена, — сказала я, когда Тео пронес Клаудию. — И у нас есть врач.

— Тогда туда и поедем. Лучше позвони им.

— Сначала машина, — произнесла я и оглянулась. — На случай, если они очнуться раньше, чем нам хотелось бы.

* * *

Зеленая земля не исчезла. Но и больше не стала.

На месте «Юнайтед-Центра» все еще было поле травы, хотя теперь там появились патрульные машины ЧДП, вешая оградительную ленту и оцепляя новейший парк Чикаго. Я отдала Юену должное за быстродействие.

Когда мы проезжали мимо, я на мгновение пожалела, что у меня нет возможности прогуляться по нему, посмотреть, как на самом деле выглядит земля фейри изнутри. Несмотря на то, что я знала, что все, к чему прикасались руки фейри, опасно — коварно, соблазнительно и, как правило, является ловушкой для неосторожных.

— Не хочешь рассказать мне о своих… способностях?

Этот вопрос вырвал меня из задумчивости. Тео так неуверенно произнес это слово, похоже, считая это скорее проклятьем, чем благословением.

— Нет, — ответила я.

На мгновение я почувствовала на себе его взгляд.

— Ладно, — наконец, произнес он. — Они полезны, что бы это ни было. И я не думаю, что кто-нибудь будет тебя за это винить.

«Возможно. А, может, и нет. Но сейчас не время это обсуждать».

— Я позвоню в Дом, — сказала я и вытащила свой экран.

— Элиза, — ответил мой отец.

— Мне нужна услуга.

Наступила тяжелая пауза, и я могла только догадываться, какими вопросами он задается.

— Что тебе нужно?

«На него можно положиться при любых обстоятельствах».

— Мы с Тео едем. Если бы вы могли открыть гараж и встретить нас там, было бы замечательно.

— Что ты делаешь?

— Тебе это не понравится, — ответила я. — Поэтому будет лучше, если мы с этим разберемся, когда мы будем на месте. Приведи Делию, если она свободна. — Делия — врач Дома.

— Элиза…

— Мне нужно, чтобы ты мне доверился. Я не сделаю ничего, что навредит Дому Кадогана. Но нам нужна помощь.

Последовала пауза.

— Мы будем ждать, — сказал он и повесил трубку.

Я оглянулась на Клаудию, все еще без сознания лежащую на заднем сидении, и поняла, что в мире может не хватить видов макарони, чтобы это компенсировать.

* * *

Когда мы подъехали к воротам, они поднялись, и открылась дверь подвального гаража. Тео заехал в Дом, потом припарковался у двери, где нас ждали мои папа, мама и Келли. Она открыла дверь для Тео, и он взял Клаудию на руки.

— Господи, — проговорил мой папа, нахмурив брови, когда Тео понес ее к двери, которую бросилась открывать Келли.

Она все еще была обмякшей, волосы падали почти до пола. И в свете флуоресцентных ламп она выглядела хуже, темные круги под глазами, синяк на челюсти и бледность кожи, не уступающая вампирской.

— Вторая гостиная, — сказал мой папа, и я указала Тео на лестницу. Мы пошли за ним, потом зашли в красивую гостиную, где вампиры разбежались с дороги, чтобы освободить ему диван. Тео положил ее, а потом вернулся в фойе, где мы с опаской наблюдали за ней.

— Юен еще не приехал? — спросил он.

— Он уже едет, — ответил папа. — Застрял в пробке.

— Делия тоже уже в пути, — сказала Келли. — Она была в больнице.

Тем временем моя мама вышла вперед и проверила температуру и пульс Клаудии.

— Жива, но без сознания. Я действительно не знаю, как много мы можем для нее сделать за пределами замка. Ее сила, ее магия, привязаны к тому месту.

— Она была в церкви? — спросил папа.

— Да, — ответил Тео и скрестил руки на груди, глядя на Клаудию. — Ее охраняли двое фейри. Она была связана, без сознания.

— А фейри? — спросил папа, в его голосе ясно слышалось напряжение.

— Живы, — ответил Тео. — Но недовольны.

Папа кивнул.

— Это сделал Руадан, — объяснила я. — Он хотел убрать ее с дороги, чтобы вернуть их королевство.

— Их королевство? — спросила моя мама.

— Зеленую землю, — ответил Тео.

Взгляды моих родителей стали пустыми.

— Я не понимаю, — произнесла мама. — Зеленая земля — это место. Его нельзя переместить сюда. Разместить здесь.

— Теперь это уже не так, — ответил Тео и вытащил свой экран.

Они смотрели, как «Юнайтед-Центр» превращается в холмы и колышущуюся траву, возвышенность фейри посреди всего этого. Лицо моей мамы, уже бледное как фарфор, казалось, утратило оставшиеся краски.

— Они это сделали, — тихо проговорила она. — Но как? Как они смогли это сделать? — Вопрос был тихим, словно она говорила сама с собой, забыв, что мы находимся рядом.

— Она брала нас в тот мир, — сказал мой папа. — И это мир магии. Если мыслить логически, то они могли перенести этот мир сюда. — Но он не казался убежденным.

— Сеньор, — произнесла Келли, — что будем делать с Клаудией? Может, сейчас это идет в противовес общему мнению, но она опасна. Не знаю, стоит ли нам держать ее в Доме.

— Согласен.

Мы оглянулись и в дверях увидели Юена, за ним стояла Петра. «Они становятся завсегдатаями Дома Кадогана. Но в этот раз с ними нет оборотней».

— Ей не следует здесь находиться, — сказал он. — Я понимаю, что на тот момент у вас не было лучших вариантов, но ее присутствие здесь проблематично.

— Это проблематично, — произнес мой отец, а потом подошел к окну и выглянул, уперев руки в бедра. Он так делает, когда пытается разобраться в ситуации или найти решение. — Но я хочу, чтобы она находилась здесь.

— Сеньор, — произнесла Келли, — я согласна с Омбудсменом. Это опасно. Если они узнают, что она здесь…

— Они могут оставить ее в покое, — сказал он. — Если Руадан хочет убрать ее с дороги, то она не стоит у него на пути. Сейчас она — наша проблема, что на самом деле ему только на руку.

— Она опасна, — добавил он. — Спору нет. Но Чикаго исчезает у нее на глазах, и она каким-то образом связана с этой магией. Я хочу, чтобы она находилась под нашим наблюдением.

— Я могу отклонить ваше требование, — сказал Юен.

— Можешь попытаться, — ответил папа. — И я говорю это со всем уважением. Ты можешь сослаться на сделку с городом, а я на суверенитет этого Дома. — Он обвел взглядом остальных вампиров в фойе. — Мы сражаемся, когда должны, и оказываем помощь, когда можем. Ее будут сторожить.

Прошло довольно много времени, а потом Юен кивнул.

— Дирборну скажем, что вы выдвинули неопровержимый аргумент относительно суверенитета вашего Дома.

Папа одобрительно улыбнулся.

— Так и есть. — Затем он посмотрел на Келли. — Усиль охрану снаружи Дома. Удвой количество охранников.

— Сеньор, — произнесла Келли, кивнув.

— Когда приедет Делия, спроси ее, где она хочет заниматься лечением Клаудии. Возможно, лучше всего подойдет комната для гостей или пустые комнаты Послушников. Свяжи ее и направь двух охранников внутрь, еще одного размести у двери.

— И пускай видео транслируется в Оперотдел, — сказала моя мама. — На случай, если начнет чудить с магией.

Уголок рта Келли приподнялся.

— Страж, — подтвердила она получение приказа.

— Если она очнется, начнет колдовать, или кто-нибудь ворвется в Дом, я хочу, чтобы мне немедленно доложили.

— Сеньор, — снова произнесла Келли. — Мы сообщим, когда все будет готово.

— Мой кабинет, — сказал папа, и мы последовали за ним по коридору.